Введение
ГЛАВА I. Семантическое развитие иноязычной лексики в процессе ее функционирования в лезгинском языке 24
1.1. Сужение значения 37
1.2. Расширение значения 44
1.3. Смещение значения 48
ГЛАВА II. Иноязычная лексика в системе синонимических отношений лезгинского языка 55
2.1. Теоретические проблемы синонимии 55
2.3. Абсолютные синонимы 64
2.3.1. Ряды абсолютных синонимов, одним из членов которых является заимствованное слово 66
2.3.2. Ряды абсолютных синонимов, целиком состоящие из заимствованных слов 77
2.4. Относительные синонимы 83
2.4.1. Ряды относительных синонимов, одним из членов которых является заимствованное слово 83
2.4.2. Ряды относительных синонимов, целиком состоящие из заимствованных слов 89
ГЛАВА III. Иноязычная лексика в системе антонимических отношений лезгинского языка 95
3.1. Теоретические проблемы антонимии 95
3.2. Антонимы, выражающие градуальную качественную противоположность.. 101
3.2.1. Оценка характера и поведения, психические и физиологические качества человека 102
3.2.2. Этическая и эстетическая оценка 105
3.2.3. Физические качества, свойства или состояния предметов и восприятие их человеком 107
3.2.4. Характеристика социальных явлений 109
3.2.5. Система временных и координационных понятий 110
3.2.6. Оценка явлений природы и состояний погоды 111
3.2.7. Оценка количества, порядка расположения предметов (явлений), времени, событий 112
3.3. Антонимы, выражающие комплементарную противоположность 113
3.3.1. Антонимы-существительные 114
3.3.2. Антонимы-прилагательные 117
3.3.3. Антонимы-наречия 118
3.4. Количественный анализ вхождения иноязычной лексики в систему антонимических отношений лезгинского языка 119
3.4.1. Антонимия исконных и заимствованных слов 120
3.4.2. Антонимия лексем, заимствованных из одного языка-источника 121
3.4.3. Антонимия лексем, заимствованных из разных языков-источников 123
Заключение 124
Условные сокращения 131
Литература 134
Приложение 151
Введение к работе
Проблема языковых контактов, важная в теоретическом и практическом отношениях, в настоящее время представляет собой одну из актуальных задач отечественного языкознания. Особый интерес у занимающихся проблемой взаимодействия языков вызывает недостаточно изученный ее аспект - взаимодействие и взаимовлияние заимствованных и исконных элементов в системе семантических отношений языка.
Настоящая работа посвящена выявлению, описанию и классификации функционально-семантических особенностей заимствованных лексических элементов в лезгинском языке. Актуальность темы определяется вниманием к семантическому аспекту рассмотрения языковых явлений, способствующему более глубокому осмыслению внутренних процессов деривации. Известно, что взаимодействие и взаимовлияние различных языковых систем непосредственно связано с развитием общей культуры народов и наиболее отчетливо проявляется при исследовании элементов различных ярусов языка, ставших в силу исторических и лингвистических причин общими для двух или более языков. Кроме того, значимость подобного исследования вытекает из того, что данная проблема непосредственно связана с системными отношениями в лексике данных языков. В связи с этим в работе освещаются не только вопросы изменения семантики иноязычных заимствований, но и проблемы развития синонимии и антонимии.
Таким образом, в диссертации сделана попытка рассмотреть семантическую структуру слов русского, тюркского, арабского и иранского происхождения в лезгинском языке и их семантико-стилистическое взаимодействие с единицами исконного словаря.
Вопрос о влиянии иноязычных слов на развитие семантики заимствующего языка требует углубленной научной разработки. Становление соотношений между заимствованием слов и лексической синонимией и антонимией позволяет выявить условия и причины заимствований, их влияние на исконный словарный состав, в частности, на лекси-ко-семантические изменения синонимических дублетов - образование новых и распад существующих синонимических рядов и т.п. Изучение этих явлений, в свою очередь, дает возможность проследить, как складывается дальнейшая судьба заимствованных слов, развивают ли они новые значения, сохраняют ли старые, становятся ли полисемантическими или, наоборот, сужают значение.
Цель исследования заключается во всестороннем изучении характерных особенностей лексико-семантического освоения заимствований, выработавшихся у них в лезгинском языке результате многолетнего развития в различных исторических условиях, специфики их синонимических и антонимических отношений.
Исходя из этого, были намечены следующие основные задачи:
на богатом конкретном материале лезгинских художественных и фольклорных произведений исследовать содержательную структуру и семантический объем русских, арабских, персидских и тюркских заимствований как в период их проникновения, так и в процессе их дальнейшего функционирования и укоренения в современном лезгинском языке; выявить общие и специфические черты лексико-семантического освоения заимствований из каждого языка-источника в лезгинском языке;
отразить проблемные моменты образования синонимов, антонимов и отношений в их рядах и оппозициях; показать процесс обогащения и развития синонимии и антонимии за счет лексических заимствований;
разграничить типы синонимов и антонимов и установить для них групповую дифференциацию свойств;
провести всесторонний сравнительный анализ, количественное и качественное сопоставление синонимических и антонимических отношений в каждой группе установленных слов, учитывая их связи в разных языковых контекстах;
суммировать результаты отдельных исследований по поставленной проблеме.
Для решения этих задач была выполнена следующая работа:
изучена лингвистическая литература по различным вопросам теории заимствования в общем и лексико-семантического освоения заимствований, в частности;
собран новый и проанализирован имеющийся лингвистический материал с учетом поставленных задач;
проведено сопоставление заимствованной лексики с точки зрения ее лексико-семантического изменения в лезгинском языке и языке-источнике.
Научная новизна диссертации заключается в том, что она является первым в дагестановедении комплексным исследованием, посвященным лексико-семантическому анализу слов, заимствованных из четырех разносистемных языков (русского, арабского, персидского, азербайджанского), их взаимодействия и взаимовлияния с исконными словами в лексико-семантической системе лезгинского языка. Новизна работы заключается также и в том, что в ней впервые предпринимается попытка системного, целостного изучения особенностей функционирования заимствований в синонимической и антонимической системах лезгинского языка.
Результаты исследования имеют как общетеоретическое, так и практическое значение. Представленное исследование поможет осветить некоторые важные аспекты смысловой стороны заимствующего языка и глубже уяснить внутренние законы развития его лексико-семантической структуры. Данные такого исследования важны как в общем лингвистическом плане при решении проблем полисемии, синонимии, антонимии и некоторых других, так и в плане исторической лексикологии при определении закономерностей развития лексики современного лезгинского литературного языка. Конкретизируя факты процессов функционирования заимствованной лексики в семантической системе лезгинского языка, исследование внесет определенные поправки в описание лексико-семантической системы лезгинского языка на разных его уровнях, в теорию лезгинского и шире - дагестанского языкознания.
Практическая ценность работы заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы при составлении двуязычных и многоязычных словарей, словарей синонимов и антонимов исследуемого языка. Результаты работы могут служить базой для дальнейшего сравнительного и сравнительно-исторического исследования лезгинских языков. Исследования автора могут также использоваться в практике вузовского преподавания при изучении студентами лексикологии лезгинского языка.
В зависимости от исследуемого материала и конкретных целей исследования применяются различные методы, основными из которых являются описательный, сопоставительный и типологический. В необходимых случаях используется сравнительно-исторический метод. Данные методы в совокупности дают возможность подвергнуть анализу вхождение иноязычных заимствований в лексико-семантическую сие-
тему лезгинского языка и выделить критерии для их разграничения. При исследовании семантической ассимиляции заимствованных слов учитывалась двусторонняя сущность влияния контактирующих языков. Каждая лексическая единица анализируется в двух планах: как лексико-семантическая микросистема и как составная часть лексико-семантической системы заимствующего лезгинского языка. Синонимические и антонимические ряды составлены путем отбора компонентов по литературным и лексикографическим источникам. При исследовании каждого ряда определялись его компоненты, выявлялись их отличительные черты, разница в употреблении между заимствованным и исконным компонентом, присущие им контекстуальные особенности. Такой подход позволил наиболее оптимально разобраться в том, чем вызвана необходимость заимствований, какую роль выполняют они в развитии и обогащении синонимии и антонимии лезгинского языка.
Лингвистический материал для анализа семантики заимствованных слов черпался из художественных и фольклорных произведений на лезгинском языке, газетно-журнальной прессы (всего 22 источника), а также из словарей различного типа. В частности, были использованы следующие словари: лезгинско-русский словарь Б.Б. Талибова и М.М. Гаджиева (около 28000 слов); русско-лезгинский словарь М.М. Гаджиева , включающий около 35000 слов; русско-лезгинский словарь Б.Б. Талибова , объединивший около 12000 слов; словарь лезгинского языка А.Г. Гюльмагомедова , включающий около 12700 слов; фразеологический словарь лезгинского языка А.Г. Гюльмагомедова ; словарь омонимов лезгинского языка Р.И. Гайдарова, Ш.А. Мирзоева ; краткий словарь синонимов лезгинского языка А.Г. Гюльмагомедова ; словарь антонимов лезгинского языка
А.Г. Гаджимурадова ; русско-лезгинский терминологический словарь А.Р. Рамалданова ; словарь арабских и персидских лексических заимствований в лезгинском языке СМ. Забитова и И.И. Эфендиева ; словарь ориентализмов лезгинского языка А.А. Селимова ; словарь Етима Эмина [Гюльмагомедов 1998, 2002]; словарь концепта «женщина» [Гюльмагомедов, Магамдаров 1999]. В совокупности эти словари дают достаточно полное представление о лексическом богатстве лезгинского языка. Некоторые незначительные по объему словарные материалы были обнаружены также в различных грамматических очерках лезгинского языка и специальных статьях.
Апробация исследования. Рукопись диссертации обсуждена на расширенном заседании кафедры дагестанских языков Дагестанского государственного педагогического университета. Концептуальные положения исследования докладывались на различных научно-практических конференциях и отражены в публикациях автора "Заимствования в системе синонимических отношений лезгинского и табасаранского языка" (Махачкала, 2004); "Семантические изменения заимствований в лезгинском и табасаранском языках" (Махачкала, 2004); "Иноязычная лексика в системе антонимических отношений лезгинского языка" (Махачкала, 2005); "Иноязычная лексика в составе синонимов-дублетов лезгинского языка" (Махачкала, 2005).
Решение поставленных задач обусловило структуру диссертационного исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, а также списков использованной литературы и принятых сокращений. К работе приложен индекс-указатель исконных и заимствованных слов, рассматриваемых в работе. Общий объем работы - 169 страниц.
Общелингвистические вопросы заимствования и семантического изменения заимствованных слов
Взаимодействие языков является одним из сложных и интересных в современном языкознании вопросов. Еще в начале прошлого века Бодуэн де Куртенэ, изучая этот вопрос, пришел к выводу, что подобное явление, безусловно, существует во всех ярусах языка. Исследователь пишет: "Если же взглянем собственными глазами на вопрос о смешении или несмешении языков, должны будем согласиться, что нет и быть не может ни одного чистого, не смешанного языкового целого" [Бодуэн де Куртенэ 1963: 363].
О необходимости исследования языковых контактов говорил Г. Шухардт, отмечая, что "среди тех проблем, которыми в настоящее время занимается языкознание, нет, пожалуй, ни одной столь важной, как проблема языкового смешения. Она должна быть подвергнута тщательному изучению прежде всего там, где имеются наиболее благоприятные условия как для наблюдения самого процесса смешения, так и для научного его изучения" [Шухардт 1950: 175].
Впрочем, иного мнения придерживается Л.В. Щерба. Он отмечает: "... понятие смешения языков - одно из самых неясных в современной лингвистике, так что, возможно, его и не следует включать в число лингвистических понятий..." [Щерба 1974: 60].
А. Росетти, освещая вопросы языкового смешения, отмечал, что "языков, абсолютно лишенных каких-либо элементов смешения, нет, и это означает, что все языки в той или иной мере смешаны" [Росетти 1972: 117]. Исследователь предлагает два термина: смешанный язык (langue mixte) - как продукт двуязычия и язык с элементами смешения (langue melange) и приходит к заключению, что "... существует ограниченное число смешанных языков, тогда как смешение элементов явля-
ется нормой для любого языка" . Под термином "смешанный язык" он имеет в виду такой язык, в котором влияние иностранного языка распространено на фонетику, морфологию и словарный состав, а под термином "язык с элементами смешения" понимает такой язык, в котором "смешение затрагивает в первую очередь словарный состав" [Росетти 1971: 117].
А. Мартине, говоря о языковых контактах, обусловленных социально-культурными факторами, подчеркивал, что любое взаимодействие языков никогда не остается без последствий для их систем и вызывает хотя бы незначительные изменения в их лексических, фонетических и грамматических системах [Мартине 1963: 525-526].
В отечественной и зарубежной лингвистике проблемы заимствования всегда были объектами пристального внимания и им посвящено большое количество как работ общетеоретического характера, так и работ, ограничивающихся изучением заимствований в конкретных языках. Однако, несмотря на то, что в современном языкознании накопилось большое число исследований, посвященных вопросам заимствования, решены далеко не все вопросы теоретического характера.
До настоящего времени не существует общепринятого понимания основных детерминирующих признаков заимствованного слова, не решена окончательно проблема классификации иноязычных слов, определения их места среди слов исконного фонда и т.д.
Анализируя работы по проблемам заимствования, можно сделать вывод, что термин "заимствование" применяется не только для обозначения процесса вхождения иноязычных единиц в принимающую языковую среду, но и для обозначения самих заимствованных единиц.
Таким образом, термин "заимствование" существует, по крайней мере, в двух значениях - узком и широком.
Под первым значением, в его более узком смысле слова, понимают переход элементов одного языка в другой, "обращение к лексическому фонду других языков для выражения новых понятий, дальнейшей дифференциации уже имеющихся и обозначения неизвестных прежде предметов" [Ахманова 1966: 150-151]. Б.Н. Забавников данное понимание термина "заимствование" относит лишь к одной из проблем общей и частной лексикологии и отмечает, что как только встают вопросы освоения заимствованных элементов (на фонетическом, семантическом и других уровнях), встает вопрос о характере заимствований в других сферах языка [Забавников 1971: 12].
Под вторым значением термина "заимствование", в его более широком смысле, понимают приобретение языком-рецептором любого иноязычного элемента - фонетического, семантического, грамматического и др. Данная трактовка представлена в многочисленных трудах отечественных и зарубежных исследователей [Пауль 1960: 461 и след.; Пизани 1956: 56; Климов 1970: 285 и след.; Блумфилд 1968: 487 и след.].
Таким образом, можно констатировать, что термин "заимствование" применяется как для обозначения процесса перенесения языковых единиц из одного языка в другой, так и для обозначения результатов данного процесса.
При рассмотрении заимствования как процесса, нам представляется необходимым придерживаться наиболее распространенной трактовки данного явления, рассматриваемого Л.П. Крысиным как процесс перемещения различных элементов из одного языка в дру-
гой, т.е. перемещения единиц различных уровней структуры языка -фонологии, морфологии, синтаксиса, лексики, семантики.
При рассмотрении заимствования как результата данного процесса, несмотря на существование различных точек зрения, мы разделяем мнение Л.П. Ефремова, рассматривающего заимствования как "слова, которые как единство определенного значения и определенного звучания восходят к иноязычным прототипам, то есть слова, появление которых в языке обусловлено иноязычным влиянием, а не оригинальным словообразованием" .
Отсутствие общепринятой точки зрения на то, что такое заимствование, определяет и разное понимание термина "заимствованное слово". В последнее время в многочисленных работах, посвященных проблемам заимствования, приводятся, как правило, две различные точки зрения по этому вопросу.
Первую точку зрения, которую разделяет большинство исследователей, представляет определение О.С. Ахмановой , согласно которому заимствованное слово - это слово, появившееся в данном языке в результате заимствования.
Вторую точку зрения представляет определение Л.П. Крысина и некоторых других языковедов, по которому к заимствованным словам причисляются только те иноязычные слова, которые полностью освоены системой языка-рецептора и не ощущаются носителями языка как иноязычные. Таким образом, это означает, что заимствованными считаются только часть слов иноязычного происхождения по принципу их ассимиляции в заимствующем языке.
Мы разделяем мнение СМ. Забитова и других исследователей, которые объясняют причины различного толкования термина "заимствованное слово" тем, что критерии, которые могут послужить
определением иноязычных слов, относятся к разным планам: диахроническому и синхроническому.
При диахроническом подходе иноязычные слова, независимо от степени их освоения, считаются заимствованными.
При синхроническом подходе заимствованные слова рассматриваются с точки зрения их функционирования и степени освоенности.
Следует отметить, что в науке не существует какой-либо общепринятой классификации заимствованных слов. О.Б. Шахрай , обращаясь к данной проблеме, отмечал, что, несмотря на то, что явлениям лексического заимствования и освоения иноязычной лексики посвящено немало исследований, необходимо дальнейшее изучение проблемы классификации слов иноязычного происхождения в зависимости от изменений, которым они подверглись в процессе заимствования или после него, а также в зависимости от их "статуса" в заимствующем языке сравнительно с исконной лексикой.
Из существующих классификаций заимствованной лексики, наиболее известными являются классификации, проведенные такими языковедами как: A.M. Шанский , Л.П. Ефремов , О.Б. Шахрай , Р.А. Будагов , А.А. Реформатский , Опельбаум , Е.Э. Биржакова, Л.А. Воинова, Л.Л. Кутина, , Пизани и др. Несмотря на обилие разных точек зрения, исследователи обычно придерживаются одной из двух классификаций заимствованных слов в разных языках, предложенных Р.А. Будаговым и А.А. Реформатским.
А.А. Реформатский уделяет приоритетное внимание путям проникновения иноязычной лексики и подразделяет их, исходя из следующих факторов:
происходит заимствование устным или письменным путем;
идет ли оно непосредственно из языка-источника или же через посредников;
Происходят ли заимствования внутри одного языка;
Заимствуется само слово или калька.
Р.А. Будагов классифицирует заимствованные слова по следующим показателям:
степень связи с заимствованными вещами или понятиями;
источник (прямой или косвенный), из которого слово заимствуется;
состав (заимствуется само слово или калька);
степень проникновения и характер ассимиляции в новой языковой среде;
Своеобразие смысловых изменений, которым подвергаются
заимствования в системе другого языка.
Всестороннее изучение сущности языка и его функционирования невозможно без углубленного изучения смыслового аспекта языка, лежащего в основе всех уровней языковой системы. В лингвистической литературе накопился большой материал в области семантического исследования [см.: Звегинцев 1957; Шафф 1963; Шмелев 1964; 1973; Будагов 1963; Кузнецова 1963; Степанов 1966; Бережан 1973; Апресян 1974]. При этом следует отметить, что по ключевым вопросам семантики, содержания и значения слова, а также по вопросам основных причин и путей семантических изменений и т.д. существуют различные мнения.
Как известно, лексический состав языка непосредственно связан с деятельностью человека в обществе и поэтому непрерывно пополняется, изменяется и обогащается. Появление новых понятий и предметов
обусловливает возникновение новых слов или новых значений у ряда слов, многие из которых впоследствии становятся достоянием общелитературного языка. Вместе с тем выходит из употребления старая лексика, которая нередко остается в пассивном запасе языка.
Степень влияния других языков на развитие и обогащение лезгинского языка лучше всего проявляется при изучении тех их уровней, которые более всего подверглись изменениям под влиянием заимствований. В связи с этим вопрос о лексико-семантических изменениях иноязычных слов в лезгинском языке является, на наш взгляд, одним из основных в изучении заимствованной лексики, т.к. именно в лексико-семантической сфере языка очень заметно отражаются те изменения, которые совершаются в культурной и общественно-экономической жизни народа.
Лексическое заимствование связано с развитием словарного состава заимствующего языка, поэтому процесс освоения заимствованных слов следует рассматривать, прежде всего, с точки зрения закономерностей развития лексико-семантической системы языка. Семантическое освоение иноязычного слова предполагает вхождение в лексико-семантическую систему языка-рецептора нового понятия, отражающего определенную лингвистическую и экстралингвистическую реальность. Анализируя имеющуюся лингвистическую литературу по исследованиям в области семантики [Ахманова 1967; Будагов 1963; Дектярева 1965; Звегинцев 1967; Левицкий 1984; Шафф 1963; Шмелев 1973 и др.], можно прийти к выводу, что в вопросах об основных причинах и путях семантических изменений не установилось единого мнения.
Установить причины семантического изменения заимствованных слов представляется достаточно трудным, так как для этого требуется
иметь абсолютно точные сведения относительно конкретных обстоятельств усвоения слова заимствующим языком - время заимствования, прямой или опосредованный характер заимствования, среда осуществления заимствования и др. При этом одни исследователи выдвигают на первый план культурно-исторический аспект заимствования [Жирмунский 1985: 316; Бакаев 1977: 39], другие [Аристова 1972: 11] опираются на лингвистические факторы. Большинство же исследователей [Ахма-нова 1957: 63; Гинзбург 1972: 15; Звегинцев 1967: 261; Левицкий 1984: 7-8 и др.] наряду с экстралингвистическими факторами подчеркивают и роль языковых факторов.
Таким образом, подводя итог приведенному выше краткому анализу теоретической литературы по вопросам заимствования иноязычной лексики, можно сделать вывод, что в современном языкознании отсутствует единая, общепринятая точка зрения по вопросу определения понятий "заимствование" и "заимствованное слово", не решен однозначно и вопрос о лексико-семантической классификации иноязычных слов.
Из истории изучения заимствованной лексики в лезгинском и других дагестанских языках
Несмотря на то, что проблема выделения иноязычных слов в лексике дагестанских языков была поднята еще А. Дирром, отмечавшем в своих словниках заимствованную лексику, изучению иноязычных заимствований в дагестанских языках вообще и в лезгинском языке в частности уделялось до недавнего времени незаслуженно мало внимания.
Первые крупные научные исследования восточных заимствований в дагестанских языках появились лишь в семидесятые годы. Такими работами можно считать докторские диссертации Н.С. Джидалаева "К ха-
рактеристике тюркско-дагестанских языковых контактов" и В.Л. Гукасяна "Взаимоотношения азербайджанского и удинского языков" . Объектом рассмотрения в данных монографиях явилась лексика, заимствованная в основном из азербайджанского языка.
Восьмидесятые годы были отмечены интересными работами О.И. Виноградовой "Древние лексические заимствования в дагестанских языках" (в ней, наряду с армяно-дагестанскими лексическими сопоставлениями, анализируются среднеперсизмы дагестанских языков), СМ. Забитова "Арабские заимствования в лезгинском литературном языке" и В.М. Загирова "Историческая лексикология языков лезгинской группы" (в монографии, наряду с исследованием арабизмов, делается попытка дифференцировать хронологические периоды иранских заимствований, опираясь на некоторые фонетические изменения, происшедшие в новоперсидском языке в отличие от среднеперсидского языка).
В последнее десятилетие, в связи со снятием идеологических запретов и возрождением в обществе интереса к ценностям восточной культуры, появилась потребность как в изучении восточных языков, так и в более глубоком исследовании их влияния на дагестанские языки [см.: Гайдаров, Гасанова 1996; Абукаров 1997; Эфендиев 1997; Халунов 1998; Курбанова 1999; Халиков 2000; Забитов 2001; Абдулжалилов 2002; Ибрагимова 2003 и др.].
Следует отметить, что помимо специальных работ ориентализмам посвящены отдельные разделы практически в каждой работе по лексикологии того или иного языка, что, безусловно, говорит о важности изучаемого вопроса.
Иноязычные заимствования, как составная часть лексики аварского языка, были предметом исследования многих авароведов. Здесь следует отметить монографию Г.К. Казиева "Лексика аварского языка", в которой приводится сгруппированный ряд восточных заимствований. Тематическую классификацию автор не дает, однако отмечает, что, например, иранизмы аварского языка в основном относятся к названиям предметов быта, растений и плодов [Казиев 1967].
В статье Н. Шейхова "Элементы персидского языка в аварском" внимание уделено исключительно персидскому влиянию на лексику аварского языка. В работе автор приводит более 140 заимствованных слов.
Вопрос о русских и восточных заимствованиях в аварском языке затрагивается и в работе М.Е. Алексеева и Б.М. Атаева "Аварский язык". В ней мы находим лексико-тематическую классификацию арабизмов, иранизмов, тюркизмов и русизмов в аварском языке [Алексеев, Атаев 1997].
Особо следует отметить две диссертационные работы по данной проблеме. Работа А.Н. Халунова "Ориентализмы аварского языка" [Ха-лунов 1998] стала первым многоаспектным исследованием восточной лексики в аварском языке, в которой последовательно рассматриваются фонетические, морфологические и лексико-семантические особенности ориентализмов. Другой работой является диссертация И.Г. Абдулжали-лова "Функциональные особенности арабских элементов в современном аварском литературном языке" [Абдулжалилов 2002]. Она представляет собой многоаспектное монографическое исследование функциональных особенностей арабских элементов в современном литературном аварском языке. В работе подробно освещено фонетико-грамматическое влияние арабского языка на аварский язык.
В даргинском языке иноязычная лексика впервые всесторонне анализируется в работах М.-С. Мусаева. В статье "Заимствованная лексика даргинского языка" исследователь отмечает, что до Октябрьской революции заимствование в даргинский язык шло в основном из восточных языков: арабского, персидского, тюркских, однако, наибольшее влияние в прошлом на даргинский, как и на другие дагестанские языки, оказал арабский, который охватывает различные области лексики. Отмечается, что часть арабизмов проникла в даргинский через другие восточные языки, однако определить пути проникновения каждого арабского слова в даргинский язык не представляется возможным. Автор исследует фонетические изменения в заимствованной лексике, связанные с особенностями фонетики языка-рецептора, уделяет внимание вопросам их лексического и морфологического освоения. В результате этих процессов в настоящее время, по мнению автора, большинство иноязычных заимствований до того адаптировались в даргинском языке, что они почти не отличаются от собственно даргинских слов.
В монографии М.-С. Мусаева "Лексика даргинского языка" заимствования рассматриваются в отдельных разделах. Дается их тематическая классификация, их группировки с точки зрения происхождения. Исследователь приводит краткую характеристику семантической и фонетико-морфологической адаптации заимствованной лексики.
В диссертационной работе П.М. Гусейновой "Русские заимствования в даргинском языке" изучаются интересные вопросы, касающиеся различных аспектов контактирования разносистемных русского и даргинского языков. Автор дает описание русских заимствований как части лексической системы даргинского языка, характеризует фонетическое, морфологическое, лексико-семантическое освоение и фразео-
логизацию русизмов. Анализ некоторых образцов современной даргинской художественной литературы и народной поэзии позволяет автору прийти к выводу, что русизмы используются не только для номинации понятий и реалий, но и для стилизации художественного повествования.
Иноязычная лексика, как составная часть лексики лакского языка, были предметом исследования СМ. Хайдакова в работе "Очерки по лексике лакского языка" . Согласно автору, по своему характеру заимствования в лакском из тюркских и иранских языков сильно отличаются от заимствований из арабского языка. В первых преобладают названия конкретных предметов - фруктов, пряностей, музыкальных инструментов, предметов вооружения и т.д., тогда как из арабского языка заимствованы преимущественно названия отвлеченных понятий и религиозно-мистические термины.
В работе И.Х. Абдуллаева "Арабизмы в лакском языке" прослеживаются пути проникновения арабизмов в лакский язык, отмечены некоторые особенности семантического и фонетико-морфологического освоения арабизмов в лакском языке, дана краткая тематическая классификация заимствованных слов. Наконец, проблема арабских и персидских заимствований в лакском языке была освещена в диссертационном исследовании Н.С. Курбайтаевой "Арабские заимствования в лакском языке" и статье И.И. Эфендиева "Классификация иранизмов в лакском языке" .
Наиболее значительный вклад в разработку проблемы освоения иноязычных слов в лезгинском языке внесен Р.И. Гайдаровым. В монографии «Лексика лезгинского языка» изучаются основные группы заимствований в лезгинском языке, в том числе русизмов, арабизмов, иранизмов и тюркизмов. Данная работа, в которой впервые приме-
нительно к лезгинскому языку освещаются вопросы развития и обогащения словарного состава языка, является одной из наиболее значительных по лексике лезгинского языка. В своем исследовании Р.И. Гайдаров дал тематическую классификацию иноязычной лексики в лезгинском языке и указал на общие причины заимствования слов из языков-источников. Дана также подробная характеристика и основные пути освоения всех пластов заимствований в лезгинском языке. Однако, закономерности семантического освоения иноязычного пласта заимствований в лезгинском языке не являются предметом специального рассмотрения в работе "Лексика лезгинского языка".
В другой монографии Р.И. Гайдаров "Лексика лезгинского языка (особенности слова и словарного состава)" внимание акцентируется на фонетических и семантических особенностях словарных единиц и некоторых других аспектах (омонимия, синонимия, антонимия; особенности словарного состава).
В монографии В.М. Загирова по исторической лексикологии лезгинских языков уделено внимание заимствованиям, в равной степени обнаруживаемым в различных лезгинских языках. В книге подробно рассматриваются ряды заимствований с точки зрения их этимологии. В списке слов достаточно полно представлен материал разных языков лезгинской группы.
В последние годы появились специальные диссертационные работы, посвященные заимствованиям в лезгинском языке, - СМ. Забитова "Арабские заимствования в лезгинском литературном языке" ; М.Ю. Халиловой "Фонетико-морфологическое и семантическое освоение русизмов в лезгинском литературном языке" ; Ш.Г. Абука-рова "Тюркские заимствования в лезгинском языке" ; И.И. Эфендиева "Иранские лексические элементы в лезгинском литературном языке" , в которых на большом фактическом
турном языке" , в которых на большом фактическом материале характеризуется фонетическое, морфологическое, лексико-семантичес-кое освоение и фразеологизация иноязычной лексики как части лексической системы лезгинского языка.
Среди публикаций дагестановедов по проблемам заимствований в дагестанских языках, кроме отмеченных выше, можно также выделить работы И.Х. Абдуллаева ; Х.Г. Азаева ; М.Е. Алексеева ; М.Е. Алексеева, В.М. Загирова ; А.-К. Баламамедо-ва ; Р.И. Гайдарова ; М.-Ш.А. Исаева ; Г.А. Климова, М.Ш. Халилова ; М.А. Магомедова ; Э.Я. Сафаралие-вой ; СМ. Рабаданова и др., содержащие ценный фактический материал.
Расширение значения
В определении понятия "расширение значения слова" мы придерживаемся точки зрения на этот вопрос Л.А. Булаховского: "расширение объема применения выступает в тех случаях, когда в новом употреблении слово охватывает больший круг понятий, то есть может быть употреблено как средство называния шире, чем раньше" [Булаховский 1954: 71]. То есть под понятием расширения значения мы понимаем такое явление, когда арабское слово вместе со своими прежними значениями в процессе исторического развития приобретает на почве заимствующего языка новое значение, расширяя сферу своей соотнесенности с предметами и понятиями внешнего мира.
Подобные изменения лексико-семантического объема иноязычных заимствований в лезгинском языке встречаются реже, чем деривация сужения лексико-семантического объема. Как правило, расширение происходит в результате метонимических и метафорических смещений первичного значения.
В зависимости от характера расширения мы выделяем синхронный и диахронный виды расширения. Под синхронным видом понимается постепенное расширение смысловой структуры слова, используемого носителями языка для обозначения нового предмета, явления или понятия, приспособление исходного значения слова к новому. Вследствие этого процесса семантика слова усложняется и обогащается. Оно постепенно становится все более совершенным средством передачи мысли. Расширение круга значений происходит, как правило, в пределах близкородственной семантической среды.
Диахронное расширение - это изменение семантики слова в процессе его исторического развития, при котором происходит увеличение разрыва между исходным и производным значениями. В результате постепенного удаления значения от своего семантического ядра углубляется расхождение между семантическим ядром и хронологически позднее возникшим значением. При диахронном изменении значений, по мнению Р.А. Будагова, этимологические связи между словами контактировавших языков могут очень сильно ослабляться. [Будагов 1963: 74].
Иноязычных слов, расширивших свою семантику, в лезгинском языке сравнительно немного. Причем, особенно мало среди таких слов русских заимствований. Лексика, расширившая свою семантику, употребляется в лезгинском языке при обозначении отвлеченных понятий, физических и духовных качеств человека, свойств вещей и т.п.
Расширение семантического объема заимствований происходит на лезгинской почве и не связано с многозначностью их прототипов. Смысловые варианты на базе иноязычного слова могут возникнуть за счет изменения предметно-понятийной соотнесенности слова в связи с изменением обозначаемых реалий. Расширение семантического диапазона слова происходит путем расширения его номинативной функции и влечет за собой увеличение количества значений.
Так, русское заимствование сельсовет "сельский совет", будучи однозначно в языке-источнике, в процессе заимствования расширило свое семантическое поле и приобрело в лезгинском языке дополнительное значение председателя сельсовета. Например: Чи ціийи сельсовет накъ вичин хуъруъз хъфена (Р.) Наш новый сельсовет вчера в свое село уехал. В связи с изменением общественно-политического устройства в настоящее время слово сельсовет вышло из употребления и заменено другим русским заимствованием администрация. На лезгинской языковой почве расширило свой семантический объем арабское слово hata 1. ошибка; 2. проступок. Помимо двух исконных значений оно в лезгинском языке приобрело дополнительное значение: хата опасность, риск. Например: БарбатІ хьана куьгьне закун, Адакай чазхата амайд туш {С.С.) Разрушился старый закон, от него нам нет опасности. Другое арабское слово Ъапауа здание, сооружение на лезгинской языковой почве расширило свой семантический объем за счет нового значения вине основание, фундамент. Например: ИкІ, гьикъван къакьан мертебайрин дараматар зцигайтіа, абурун бине малум яз амукьдач {А.А.) Если строить такие высотные здания, их фундамент не будет виден. Приобретение иноязычными словами переносных значений - характерный способ расширения их смыслового объема и один из самых существенных признаков их укоренения в лексико-семантической системе лезгинского языка. Так, за счет переносных значений сильно расширило свой семантический объем персидское слово bazar базар, рынок, которое в лезгинском языке приобрело дополнительно еще три значения: базар 1. базар, рынок; 2. (перен.) беспорядочный шумный разговор; 3. (перен.) своеволие; 4. воскресенье. Например: Кьуьчхуър Сайд, вун я бизар, Акваз ясдин чіулав базар (С.К.) Сайд Кочхюрский, ты страдаешь, видя траура черный разговор. По-видимому, уже в лезгинском языке расширило свою функциональную сферу тюркское слово turp редька. Помимо представленного в азербайджанском языке значения лезгинское турп имеет еще значение репа: Гъвечи стхадин сала гзаф турпар хьана (Р) У младшего брата в огороде уродилось много репы\ Семантика лезгинского слова абур 1. достоинство, приличие; 2. внешний вид, привлекательность шире семантики персидского прототипа abru честь, достоинство. Например: Шегьердилай алатна ранг гевгьердин. Гьатта абур амач адахъ сегьердин (И.Г.) С города сошел цвет жемчуга. Даже привлекательность утра у него не осталась. В некоторых случаях смысловые инновации на базе иноязычной лексики, бесспорно, являются результатом семантического развития слова в заимствующем языке без какого-либо влияния языка-источника. Так, например, арабское слово halal разрешенный, законный в лезгинском языке расширяет свою семантику. Лезгинское гъалал помимо указанного значения получает переносное значение собственный, заработанный собственным трудом.
Иноязычная лексика в составе синонимических рядов
Возникновение синонимов, как известно, объясняется как внутриязыковыми, так и внешними факторами. Под последними обычно подразумеваются иноязычные заимствования. Согласно характеристике В.М. Загирова, появление синонимов в языке может быть вызвано следующими причинами: а) в синонимические отношения вступают исконные и заимство ванные слова; б) синонимы возникают в результате заимствования совпадающих по значению лексем из одного или разных языков; в) синонимы могут являться следствием различных словообразо вательных процессов; г) синонимами могут стать слова, утратившие лексическое противопоставление; д) в сфере звукоподражательной лексики синонимы могут возни кать в результате использования близких по звучанию фонетических комплексов; е) синонимы возникают за счет использования слова в новых значениях [Загиров 1989: 35]. Заимствования, играя особую роль в синонимии, способствуют совершенствованию и развитию литературного языка, вносят в него точность выражения, эмоционально-экспрессивное и стилистическое разнообразие. Вопрос о влиянии заимствований на развитие синонимии требует углубленной научной разработки. Установление соотношений между заимствованием слов и лексической синонимией позволяет выявить условия и причины заимствований, их влияние на исконный словарный состав, в частности, на лексико-семантические изменения синонимических дублетов - образование новых и распад существующих синонимических рядов (под синонимическим рядом подразумевается синхроническая группировка слов с общей номинативной функцией и тождественных по своему денотативному значению) и т.п. Изучение этих явлений, в свою очередь, дает возможность проследить, как складывается дальнейшая судьба заимствованных слов, развивают ли они новые значения, сохраняют ли старые, становятся ли полисемантическими или, наоборот, сужают значение.
Исследование лексической синонимии в лезгинском и других дагестанских языках является одной из актуальных проблем дагестанове-дения. Успешность разработки данного вопроса, на наш взгляд, зависит от широты вовлечения памятников устного народного творчества, классиков национальной литературы и современных писателей, представляющих собой малоисследованные в лингвистическом аспекте источники.
Наличие в лезгинском языке лексических средств, позволяющих обозначать новые понятия, не всегда является преградой на пути заимствования. Несмотря на существование в лезгинском языке близких и тождественных по значению слов, часть заимствований свободно осваивается им в ряду слов, отражающих те же понятия. По мнению Б.Н. Забавникова, включение слова в систему синонимических связей с другими словами языка-рецептора способствует освоению заимствованного слова [Забавников 1971: 14].
Проблема межъязыковой синонимии рассматривается нами в общем контексте исследований системных связей и отношений иноязычной и исконной лезгинской лексики. Заимствованные лексические единицы - один из главных источников развития синонимии в лезгинском языке. Заимствование иноязычных слов предполагает возможность их речевого употребления в качестве лексических эквивалентов соответствующих исконных слов. Как правило, иноязычная лексика используется для выражения понятий, не имевших ранее места в лезгинском языке, что в какой-то мере заполняет пробелы в лексико-семантической системе языка-рецептора. Как отмечал А. Доза, "самый простой случай заимствования из иностранного языка - это заимствование у соседнего народа, который вводит слово одновременно с новой вещью" [Доза 1965: 135].
Однако довольно часто иноязычная лексика заимствовалась лезгинским языком для обозначения явлений или понятий, эквивалентные наименования которых уже существовали. В таком случае заимствования, функционирующие в качестве вторичных наименований предметов и явлений, уже имевших лезгинские по происхождению названия, вступают с исконно лезгинской лексикой в синонимичные отношения, вносят в нее точность выражения, различные оттенки мысли, развивая и обогащая тем самым стилистическое разнообразие лезгинского языка.
В определении степени синонимичности наряду с критериями тождества смыслов и функциональной эквивалентности сопоставляемых слов нами учитывались также их частотные характеристики и указание на иноязычность одного из них в существующих лексикографических пособиях.
Ряды относительных синонимов, одним из членов которых является заимствованное слово
Как уже отмечалось, абсолютные синонимы составляют в лезгинском языке немногочисленную группу. Это можно объяснить тем, что лексические группы абсолютных синонимов не являются неподвижными и неизменными. В большинстве случаев лексические ряды слов, лишенные каких-либо различий, в процессе развития языка претерпевают семантико-стилистические сдвиги и разрушаются. Если абсолютные синонимы могут использоваться вне контекста, то относительные заменяются, как правило, только в контексте речи.
С течением времени абсолютные синонимы, если они не исчезают, а остаются существовать в языке, дифференцируются, т.е. начинают различаться по смыслу (становятся идеографическими синонимами), или же изменяется их стилистическая окраска и сфера употребления.
В случае относительной синонимии между заменяющимися лексическими единицами имеются одна или несколько точек семантического соприкосновения в отдельных лексико-семантических вариантах. Совпадение некоторых значений (чаще всего одного) и становится основой заменяемости лексем.
На современном этапе развития лезгинского языка наиболее сильной тенденцией в процессе использования абсолютных синонимов в речи является узуальная, деривационная и стилистическая дифференциация между заимствованной лексемой и существующей в лезгинском языке номинацией. По справедливому замечанию В.Н. Клюевой, "синоним должен быть не безразличной подменой другого, близкого по значению слова, в каких бы то ни было целях, а наиболее подходящим словом из ряда сходных, употребленных в данном случае" [Клюева 1954: 1].
Так как часть синонимов, сложившихся из исконных и заимствованных слов, являются синонимами идеографическими, т.е. различающимися оттенками значений, в лезгинском языке наблюдается процесс дифференциации значений заимствованного и лезгинского слова. Так, если исконное слово чіул имеет в лезгинском языке значение пояс (т.е. "лента, шнур, ремень или прошитая полоса ткани для завязывания, застегивания по талии"), то его идеографический синоним ка-мари, восходящий к персидскому источнику, употребляется в значении женский пояс, т.е. имеет видовой признак. Например: 1. Вири маса гуда: и камарини, и тупіални, и гапурни..., и халича ни, вечре хадай са какани, вуч хьаиитіани маса гана, вун дидеди кіелиз ракъурда... {Р.Г.) Все продам: и этот пояс (женский), и кольцо, и кинжал..., и ковер, и даже яйцо, которое снесет курица, что бы то ни было, все продам, мать тебя отправит учиться. 2. Пачагъ вун сагърай, - лагьана гадади, - зун ви итимри юкъва чіул, кьилел бармак алачиз ви патав гъана (Л.Х.М.) Царь, благодарю тебя, - сказал парень, - меня твои люди приволокли к тебе без пояса и папахи. Лезгинское слово валчагъ и заимствованное из арабского языка аба, означающие старинную долгополую верхнюю одежду типа кафтана, можно отнести к относительным синонимам, так как они отличаются по покрою. Например: 1. Баде айвандик жьечіна, валчагъ гуьгъуъна галчіур жез, гурарай агьуз звичізава... (Р.Г.) Бабушка, выйдя на балкон, волоча за собой кафтан, спускается вниз по лестнице... . 2. Крар - ажуз, гафар - зурба, Шейх лугьуз, галчукна аба. (С.С.) Дела - низкие, слова - высокие, Называя себя шейхом, вырядился в кафтан. Иноязычная лексика уже в момент своего проникновения в новую языковую среду начинает взаимодействовать с элементами лексико семантической системы лезгинского языка, включаясь по линии своих смысловых связей в синонимические ряды. В такие семантически очень близкие отношения с исконно лезгинским словом кіаті вошел иранизм Ф канду. Оба слова обозначают ларь в значении "сосуд для хранения зерна", однако кіаті изготовляется из прутьев или досок, тогда как канду - это, как правило, глинобитный сосуд. Ср.: 1. Рат аціурна хъфена гад, Кіаті аціурдай зул хъана. (Л.Н.) Заполнив ток, ушло лето, Наступила осень, заполняющая ларь. 2. Камалдивди аціай келле Гьуьр туш чіехи кандудавай. (И.М.) Толова, заполненная разумом, Не мука в большом ларе. Заимствованная из арабского языка лексема беден тело и лезгинское тан в том же значении являются синонимами функциональноречевыми, т.е. словами, совпадающими в словарных значениях, но имеющими различную сочетаемость. Не отличаясь друг от друга вне контекста речи, эти синонимы различаются своими комбинаторными значениями. Их значения совпадают только в определенном речевом контексте: они взаимозаменяемы только в пределах словосочетания ин-сандин беден II тан тело человека. Лезгинское тан в сочетании тар-цин тан ствол дерева уже не может считаться синонимом арабизма беден. Ср.: 1. - Ацукь, диде... - Пейкера диде кьуна, инал ярхнавай тарцин тандив гъана. (К.М.) - Садись, мама... - Пейкер, подхватив мать, подвела ее к сваленному здесь стволу дерева. 2. Хайи чіал жуван иви яз гьар садан беденда къекъвезва... (Л.Г.) Родной язык, как своя кровь, пульсирует в теле каждого. Дифференцирующий признак может быть тесно связан с употреблением исконных слов и их синонимов иноязычного происхождения в разных речевых сферах. Исконные слова как стилистически нейтральные могут употребляться как в устной, так и в письменной сферах, а их синонимы, восходящие к заимствованным источникам, часто принадлежат книжному стилю. Например, исконное слово залан тяжелый в значении "имеющий большой вес, отягощающий", употребляемое в лезгинском языке во всех коммуникативных сферах, имеет синоним тюркского происхождения агъур, используемый, как правило, только в высокой, поэтической речи.
Оценка характера и поведения, психические и физиологические качества человека
Не остаются вне внимания исследователей и факты межчастереч-ной антонимии, которая выдвигает вопрос о соотношении грамматических классов слов - частей речи и семантической категории слов-антонимов.
Систематическая разработка темы "Межчастеречная антонимия" была предпринята Е.Н. Миллером [Миллер 1978: 19]. Но отдельные сведения о ней как о явлении находим у В.Д. Девкина, который считает безусловно справедливым положение о том, что слова-антонимы должны относиться к одной части речи, но не воспринимает это безоговорочно [Девкин 1970: 81]. Л.А. Введенская во введении к второму изданию словаря антонимов пишет, что "в отдельных случаях антонимическую пару образовывают существительное и субстантивированное прилагательное..." [Введенская 1982: 7-8]. Рассматривая объем лексико-семантических полей, Ю.М. Караулов включает в них вместе с общепринятыми антонимами также те, которые представляют собой различные части речи, но относятся к "сфере антонимии" [Караулов 1976: 212]. Исследуя факты межчастеречной антонимии, Е.Н. Миллер утверждает, что "отличие грамматических форм не мешает сохранению в словах общего для них лексического значения" [Миллер 1990: 61]. Такого же мнения придерживаются В.М. Жирмунский и В.М. Мигирин .
Объективность существования межчастеречных антонимов проявляется также при сравнении их с контекстуальными: вторые в отличие от первых вне текста не антонимичны. Межчастеречные антонимы обозначают реально существующие противоположности, невзирая на асимметрию грамматических форм и значений.
В нашем исследовании мы придерживаемся той точки зрения, при которой антонимы считаются словами, принадлежащими к одной части речи, но также не отрицаем возможности применения в художественном тексте и межчастеречных антонимов. Из предложенных исследователями лингвистических критериев выделения слов-антонимов мы в своей работе за основу принимаем следующие: 1. Лексико-семантический критерий, при котором семантическая общность проявляется в том, что антонимы выражают одно и то же родовое понятие и характеризуют явление одного плана, т.е. имеют общую сему. Лексико-семантический критерий выделения слов-антонимов предполагает также наличие противоположной семантики, при которой семы взаимно исключают друг друга, придавая отношениям между словами антонимический характер. 2. Грамматический критерий - полное или частичное совпадение валентности слов-антонимов, т.е. способность их употребляться в одинаковом, аналогичном контекстуальном окружении. 3. Функциональный критерий - регулярное противопоставление в речи. Принимая во внимание названные семантические, грамматические и функциональные признаки, антонимы можно определить как регулярно противопоставленные в речи лексемы, которые обозначают взаимно противоположные, соотносительные предметы, свойства и процессы объективной действительности. Одним из важных вопросов изучения антонимов, находящихся в поле зрения исследователей, является вопрос о классификации антонимов по типологическим признакам, т.е. по характеру противопоставления. Целый ряд вопросов, так или иначе связанных с типологией антонимии, обсуждается на материале различных языков как в отечественной, так и в зарубежной лингвистической литературе. Эту проблему ставили такие известные ученые, как Л.Ю. Максимов , В.Н. Клюева , В.И. Комиссаров , Н.М. Шанский , Д.Н.Шмелев , А.В.Калинин , А.А. Уфимцева , Э.И. Родичева , Л.А. Новиков , Е.Н. Миллер и др. В последнее время осуществлены попытки наметить ряд разновидностей противоположности. А.А. Уфимцева, говоря об антонимических отношениях слов, выделяет два типа противопоставления: собственно антонимию и конверсию [Уфимцева 1968: 192-193]. Однако Л.А. Новиков, обобщая существующие в научной литературе взгляды, разработал наиболее полную классификацию антонимов, которой придерживаемся и мы. Обычно выделяются три признака, при которых антонимические слова вступают в отношения оппозиции: 1) градуальность // неграду-альность; 2) соответствие одному явлению или процессу (т.е. одному денотату) // соответствие различным денотатам; 3) направленность // ненаправленность действия или явления [Новиков 1973: 195-243]. Основные классы антонимов, которые выделяются в литературе, соответствуют названным трем типам оппозиции. Первый класс представляют антонимы, которые выражают градуальную, качественную противоположность и противоположность координационных понятий. Это те слова, которые стоят на крайних точках шкалы, которая выражает различную степень определенного явления. Второй класс представляют антонимы, которые обозначают комплементарную противоположность, т.е. противоположность понятий, которые дополняют друг друга. Третий класс антонимов представляют слова, которые обозначают противоположную направленность действия или признака. Наиболее широко этот тип антонимии представлен глаголами. Однако данный класс антонимов в нашей работе не выделяется, т.к. лезгинским языком иноязычные глаголы не заимствовались. Причины этого явления окончательно не выявлены, но одной из них являются, по-видимому, значительные расхождения в системе спряжения контактирующих языков. Учитывая все вышесказанное, а также специфику настоящего исследования, дальнейшая наша работа будет строиться на анализе как качественной, так и количественной характеристик лезгинских антонимов, в состав которых входят иноязычные заимствования.
5. Освоение заимствованных слов
Проникая в русский язык (как правило, вместе с заимствованным предметом, явлением или понятием), многие иноязычные слова подвергались изменениям фонетического, морфологического семантического характера.
Например, двойные гласные ей, аи в русском языке чаще всего передаются как ав и эв: эвкалипт (гр. eukalyptos), автомобиль (нем. Automobil) и т.д.
К изменениям морфологического характера прежде всего относятся изменения в окончаниях, в некоторых суффиксах, а также изменения грамматического рода.
Так, иноязычные окончания, как правило, заменяются русскими: декорация (из фр. decoration), феерия (из фр. feerie). Неупотребительные в русском языке иноязычные суффиксы заменяются более распространенными (иногда тоже иноязычными): гармонический (от гр. hannonikos), генерация (от лат. generatio), маршировать (из нем. marschieren) и т.д.
Иногда изменяется род заимствованных имен существительных: галстук (нем. das Halstuch - средний род), парламент (нем. das Parlament - средний род), кегля (нем. der Kegel - мужской род), кегельбан (нем. die Kegelbahn - женский род), шрифт (нем. die Schrift - женский род).
Нередко в русском языке подвергается изменению и первоначальное значение слов:
Нем. der Maler - живописец получило новое значение - «маляр», т.е. рабочий по окраске зданий, внутренних помещений и т.д.;
Фр. hasard (азарт) ? случай получило значение «увлечение, запальчивость, горячность»;
Франц. aventure (авантюра, похождение, приключение), восходящее к лат. adventura ? случайность, употребляется в значении «сомнительное мероприятие, дело» и т.д.
Однако не все заимствованные слова подвергаются переоформлению. Нередки случаи проникновения иноязычных слов в своем первоначальном виде, например: генезис (гр. genesis - род, происхождение), дуэль (фр. duel), дюны (нем. Dьne), пальма (лат. palma) и др.
Кроме собственно заимствований, возможно так называемое калькирование (фр. caique - слово или выражение, построенное по образцу соответствующих единиц чужого языка).
Кальки бывают:
а) словообразовательные, создаваемые посредством копирования иноязычного способа. Они возникают путем буквального перевода на русский язык отдельных значащих частей слова (приставок, корней и т.д.). Например, кальками с латинского и греческого языка являются: междометие (лат. Inter + jectio), наречие (лат. ad + verbium), правописание (гр. Orthos + graph) и др.;
б) семантические, в которых заимствованным является значение. Например, трогать (фр. toucher) в значении «вызывать сочувствие», гвоздь (фр. le clou) в сочетании гвоздь программы и т.д.
Словообразовательные кальки известны от слов греческих, латинских, немецких, французских, семантические кальки - от слов французских. Кроме полных лексических (словообразовательных и семантических) калек, в русском языке выделяются еще и полукальки, т.е. слова, в которых наряду с заимствованными частями имеются и исконно русские. По словообразовательному составу эти слова являются копией иноязычных слов. К полукалькам относится, например, слово гуманность (русский суффикс -ость).
Функционально-стилистическая роль иноязычных заимствованных слов весьма разнообразна. Во-первых, все слова этой группы выполняли с самого начала основную номинативную функцию, поскольку они заимствовались вместе с определенным (чаще всего новым) понятием. Они пополняли терминологические системы, использовались и как экзотизмы (гр. exфtikos - иноземный) при описании национальных особенностей, для создания местного колорита. Однако нередким является их использование с определенными стилистическими целями. Уместность их вкрапления в русские тексты разных стилей должна быть каждый раз тщательно продумана, так как злоупотребление иноязычной лексикой приводит к тому, что даже тексты, рассчитанные на широкий круг читателей или слушателей, могут стать частично непонятными и не достигнут поставленной цели.
Англоязычные заимствования в современном русском языке (на примере СМИ)
Освоение в разные эпохи русским языком иноязычных слов отражает историю нашего народа. Экономические, политические, культурные контакты с другими странами, военные столкновения наложили свой отпечаток на развитие языка...
Множество новых слов приходит из других языков. Их называют по-разному, чаще всего - заимствованиями. Внедрение иноязычных слов определяется контактами народов, что вызывает необходимость называния (номинации) новых предметов и понятий...
Вхождение иноязычных слов в русскую лексику
Выраженная тенденция заимствования англоязычной терминологии индустрии гостеприимства на примере развивающегося гостиничного дела в России
Иноязычные слова различаются по степени их освоенности в языке. Заимствованными считаются слова, отличающиеся следующими признаками: 1. Графическая освоенность. 2. Фонетическая освоенность. 3. Грамматическая освоенность. 4...
Заимствования в русском языке
Существуют различные пути проникновения заимствований. Выделяют следующие типы: Заимствование устным путём через разговорное общение. Заимствованные этим путем слова легче усваиваются и осваиваются...
Заимствованная лексика в газете и проблемы культуры речи
Большинство заимствований полностью адаптируются, ассимилируются в речи: изменяются грамматически, соответствуют по произношению и т.д...
Заимствованные слова в лексике русского языка
Слово "электорат" надолго войдет в русский язык, так как это очень емкое понятие, оно соответствует ситуации в стране, ведь выборы - неотъемлемая часть нашей жизни. Будут выборы, будут кандидаты, будет электорат. Хотелось бы, конечно...
Под освоением иноязычных слов понимается приспособление иностранных слов к русским графическим и языковым нормам. В русском языке существуют следующие виды освоений: графическое, фонетическое, морфологическое освоение...
Использование иностранных слов в русском языке
Орфоэпия - совокупность норм литературного языка, связанных со звуковым оформлением значимых единиц: морфем, слов, предложений. Среди таких норм различаются произносительные нормы...
Исследование функций заимствования общественно-политической лексики в русском языке последнего времени
заимствование лексика общественный политический Иноязычные слова, попадая в наш язык, постепенно ассимилируются им: приспосабливаются к звуковой системе русского языка, подчиняются правилам русского словообразования и словоизменения...
Распределение по родам основной массы существительных производится по их морфологическим признакам, в первую очередь по структуре именительного падежа, именно: существительные с основой на твердый согласный (за исключением шипящих)...
русский язык заимствование стилистический Научный подход к стилистической оценке употребления заимствованных слов в разных текстах требует учитывать все особенности лексики иноязычных источников: степень освоения ее русским языком...
Новые явления в русском языке, 1990-2000 гг.
Неоправданное введение в текст заимствованных слов наносит большой ущерб художественной речи. Речь обесцвечивается, если разнообразным и ярким русским синонимам предпочитаются слова книжные, невыразительные. Например...
Нормы произношения слов иноязычного происхождения
В русском литературном языке, как и во всяком литературном языке с длительной историей имеется немалое количество слов иноязычного происхождения, нередко неточно называемых «иностранными словами»...
Точность и ясность речи
Часто можно услышать, что иностранные слова «засоряют» русский язык и поэтому с ними нужно «бороться». Действительно, в разговорной речи мы нередко употребляем «модные» иностранные словечки не к месту. Язык рекламы наводнен американизмами...
-- [ Страница 4 ] --
Как изменяемые, так и неизменяемые прилагательные могут использоваться в речи (а впоследствии закрепиться и в языке) в роли имени существительного. Так, например, частотные на рубеже веков существительные мобильный (о телефоне), видео, аудио, арт, реал, прайс восходят к прилагательным (мобильный, видео-, аудио-, арт-, реал-, прайс-). Изменяемое иноязычное прилагательное субстантивируется традиционным способом: сокращается парадигма окончаний, меняется категориальное значение, расширяются синтаксические функции, присваивается род. Неизменяемое прилагательное, в отличие от изменяемого, получает систему окончаний, если оканчивается согласным (прайс), или остаётся несклоняемым словом, если оканчивается гласным (видео).
Функционирование в русской речи заимствованных аналит-прилагательных, появление на их базе новых лексических единиц (например: вип- прил. ‘служащий, предназначенный для особо важных и богатых персон’ [АЛ] > вип сущ. > виповский) создаёт условия для образования параллельных обозначений одной и той же реалии, например: вирт-пресса – виртуальная пресса, демоверсия – демонстрационная версия и др.
В разделе «Глаголы » рассматривается грамматическая адаптация иноязычных глаголов. Современные заимствования, пополняющие класс глаголов, немногочисленны. См.: инвестировать, микшировать, сканировать, шунтировать (по данным ТСИС23, НСИС). Из компьютерного жаргона проникают в разговорную речь глаголы апгрейдить ‘обновить (содержимое компьютера)’ (< англ. to upgrade), юзать ‘использовать’ (< англ. to use), кликать ‘нажимать клавишу «мыши»’ (< англ. to click).
Нельзя не отметить, что субстандарт намного превзошёл литературный язык по количеству заимствованных глаголов. Это связано с тем, что жаргон «охотно» принимает глаголы, называющие действия, для обозначения которых в литературном языке уже есть лексические единицы. Такие жаргонизмы, как лукать ‘смотреть’ (от англ. to look), спикать ‘говорить’ (от англ. to speak), аскать ‘просить’ (от англ. to ask) и т.п., составляют в молодёжном жаргоне большую группу эквивалентной иноязычной лексики. Это совсем не свойственно литературному языку, в котором заимствованный глагол, даже при наличии синонима в языке-реципиенте, отличается от него семантическими или/и стилистическими оттенками; ср., например: аудировать (спец.) и слушать, мелировать и окрашивать и др.24
Заимствованные глаголы быстро включаются не только в формообразование, но и в словообразование, становясь производящей базой для существительных (см. сканирование, шунтирование, инвестирование и др.). Таким образом, иноязычные глаголы органично вливаются в систему русского языка, «растворяясь» в среде глаголов с иноязычной основой, значительная часть которых произведена на русской почве от заимствованных существительных (спонсировать, продюсировать, пиарить, банкротить и др.).
В разделе «Наречия » рассматривается оформление иноязычных наречий в литературном языке и субстандарте и отмечаются случаи употребления неологизмов-наречий в роли других частей речи. В литературном языке класс наречий пополняется за счёт иноязычий по-прежнему редко (нон-стоп ‘безостановочно’, фифти-фифти ‘поровну’). Однако следует обратить внимание на важную функциональную особенность иноязычных наречий, а именно на их способность выступать в роли других частей речи: существительного (музыкальный нон-стоп), аналитического прилагательного (музыка нон-стоп; пропорция фифти-фифти), категории состояния (ср., например, в диалоге: – Ты уверен, что он нас поддержит? – Не знаю, фифти-фифти, т.е. вероятно, возможно). Эта особенность сближает наречия с другими полифункциональными неизменяемыми словами – несклоняемыми существительными и аналитическими прилагательными, способными выполнять функции разных частей речи.25
Субстандарт «охотнее» принимает наречия. Некоторые наречия оформляются в жаргоне «в подражание» русским наречиям на -о (файно < fine ‘хорошо, прекрасно’) или -ом (ездить хичом ‘автостопом’ < hitchhike ‘поездка автостопом на попутной машине’ [СЗА; ССМЖ26]; нон-стопом).
Следует особо отметить, что в субстандарте гораздо шире, чем в литературном языке, представлен частеречный состав иноязычной лексики.27 Активно используются этикетные формулы (приветствия, прощания и т.п.): хай, хэлоу; чао, бай, икскьюз ‘извините’, сэнькс ‘спасибо’, ставшие уже интернациональными в молодёжных субкультурах.
Яркая черта заимствования в жаргоне – «переход» из чужого языка междометий. В конце 90-х гг. ХХ в. в молодёжной среде закрепились за относительно короткий срок (приблизительно пять лет) междометия вау!/уау! < wow (выражение восхищения, удивления, восторга и т.п.) и ес!/йес! < yes (возглас одобрения, выражение чувства удовлетворения; произносится с характерной англоязычной интонацией). В XXI в. оба междометия, особенно вау, используются не только носителями жаргона – их можно услышать в ситуации непринуждённого общения в речи людей молодого возраста, в том числе детей; их можно услышать и в речи теле- и радиоведущих.28 В той же среде популярны также междометия супер29 «возглас, выражающий высшую оценку» [АЛ] и окей.
Четвёртая глава диссертации – «Семантическое освоение иноязычных слов на рубеже XX-XXI вв. ». Иноязычное слово, поступающее в язык-реципиент, представляет собой, как и любая двусторонняя единица языка, единство плана выражения и плана содержания. Русификации в процессе заимствования подвергаются обе стороны – и план выражения (звуковой, графический, грамматический облик слова), и план содержания (лексическое значение слова). Лексическое значение новозаимствованного слова формируется, уточняется, отшлифовывается по мере того, как слово включается в синтагматические и парадигматические связи со словами принимающего языка.
На рубеже ХХ-ХХI вв. семантическая адаптация иноязычных неологизмов имеет свои особенности, т.к. проходит в период языковой нестабильности, в период активизации многих языковых процессов. Во-первых, формирование лексической семантики нового заимствования идёт ускоренными темпами: иноязычный неологизм за относительно короткий срок (5-10 лет) «стремится» стать полноценной единицей лексической системы, освобождаясь от неопределённости, размытости, диффузности значения. Во-вторых, семантические изменения, которые претерпевает слово чужого языка в момент заимствования, во многом обусловлены общими процессами, происходящими в русской лексике на рубеже тысячелетий. Таковы, например, деидеологизация лексики (конец ХХ в.); активная ассимиляция иностилевых лексических средств; актуализация слов, находившихся ранее на периферии языка; трансформация семантики и стремительное развитие полисемии слов некоторых тематических групп; обновление сочетаемости слов; формирование новых тематических групп лексики и др. «Свежие» заимствования оказываются вовлечёнными в эти процессы. Так, например, в современной речи новые иноязычные слова активно «втягиваются» в процесс метафоризации, семантической деривации, детерминологизации, фразеологизации и др. Участие нового слова в общих семантических процессах, происходящих в русской лексике, ускоряет его русификацию.
Исходя из этих наблюдений семантическое освоение иноязычных слов, заимствованных в конце XX - начале XXI вв. или актуализировавшихся в данный период, рассматривается в данной главе в общем контексте активных процессов в современном русском языке. В то же время мы обращаем внимание на такие специфические явления, которые характеризуют именно процесс лексического заимствования – копирование/трансформация лексического значения слова-этимона; семантическое или/и стилистическое «отталкивание» иноязычного слова от его эквивалента и др.
Как уже отмечалось, на рубеже веков все языковые процессы протекают ускоренно. В то же время в семантическом освоении иноязычных неологизмов можно выделить несколько адаптационных этапов, или стадий. Для каждого из заимствуемых слов они будут разными по временному параметру, но одинаковыми или похожими качественно.
В первом разделе главы исследуются особенности семантики иноязычных слов на начальном этапе заимствования .
Во втором разделе – «Формирование лексического значения нового иноязычного слова » – исследуется следующий этап семантического освоения иноязычного слова. Условно его можно назвать стадией семантизации: новая звуковая оболочка заполняется конкретным, индивидуальным смыслом, содержанием. Это может происходить таким образом: зыбкое, диффузное значение заимствуемого слова подводится сначала под его самый общий перевод (имидж – образ; бутик – магазин; презентация – представление; кутюрье – модельер и т.п.), затем значения или/и стилевая принадлежность соотносящихся слов дифференцируются. В результате за иноязычным словом закрепляется определённое значение (например, кутюрье ‘модельер, имеющий собственное дело и создающий высокохудожественные коллекции одежды’ [ТСИС]); слово занимает то или иное место в стилистической системе языка (мониторинг спец.). Выравнивается восприятие слова говорящими разных социальных и возрастных групп. Это проявляется в том, что слово выходит за пределы письменной речи и начинает употребляться в разговорной речи.
Важную роль в формировании лексического значения нового иноязычного слова играет способ семантического заимствования: копирование значения слова-этимона (ср. англ. monitor и рус. монитор ‘устройство отображения текстовой и графической информации, основанное на использовании электронно-лучевой трубки или жидких кристаллов’ [НАРС31; АЛ]) или трансформация значения (ср. англ. smile ‘улыбка’ и рус. смайлик ‘набор символов, служащий для передачи различных эмоций в процессе интернет-общения’).
Условием копирования значения является совпадение частеречной принадлежности «прототипа» и заимствуемого слова. Если в качестве «прототипа» выступает словосочетание языка-источника или аббревиатура, то, как правило, значение иноязычного слова копирует «сумму» значений, складывающуюся из значений слов, входящих в словосочетание, см.: от кутюр и франц. haute couture ‘высокая мода’; лав-стори и англ. love story ‘история любви’; хай-тек < Hi-Tech ‘высокие технологии’ и др. Если же при заимствовании меняется морфологическая принадлежность слова (русс. сущ. экстрим и англ. прил. extreme) или происходит субстантивация предложения языка-источника, обязательной становится трансформация лексического значения слова-этимона.
Однако и при совпадении части речи слова-этимона и заимствованного слова языка-реципиента может происходить трансформация лексического значения. Она может проявляться в виде следующих процессов: сужение лексического значения слова-этимона (ср. рус. киллер ‘наёмный убийца’ и англ. killer ‘убийца’ и др.); расширение лексического значения слова-этимона (ник ‘прозвище, псевдоним’ и англ. nickname ‘интернетовский псевдоним пользователя’); появление положительной оценки («улучшение»32 лексического значения слова-этимона), см.: бутик ‘модный магазин’ от франц. boutique ‘лавка, магазин’ [ТСИС], тюнинг ‘доводка внутреннего или внешнего автомобильного оборудования до уровня «люкс»’ [НСИС] от англ. tuning ‘регулировка двигателя’ [НАРС] – или, напротив, отрицательной («ухудшение»), см.: чёрный пиар и др.
Особо рассматривается пласт иноязычной лексики, который поступает в литературный язык опосредованно, через субстандарт (так называемые внутренние заимствования), см.: сингл, профи, лейбл, диджей и др. Семантическая «обработка» таких единиц отличается от семантической адаптации непосредственных внешних заимствований: «бывшие» жаргонизмы претерпевают стилистическую нейтрализацию; для них характерно расширение лексического значения и др.
Третий раздел главы посвящён дальнейшему развитию семантики иноязычных слов . Мы относим этот процесс к последнему этапу семантического освоения. На этом этапе слово вовлекается в процесс семантической деривации, в результате чего его семантическая структура пополняется новым значением (или значениями), расширяется сфера употребления слова, его сочетаемость. Некоторые, как правило наиболее употребительные, иноязычные неологизмы развивают вторичные значения и в книжной, и в разговорной речи (спонсор ‘о любом человеке, оказывающем кому-л. материальную помощь’, зомби ‘безвольный апатичный человек’, камикадзе ‘смертник’ и др.). Ряд иноязычных слов становится высокочастотным именно в новом значении (пиар ‘формирование мнения о ком-, чём-л.’, аутсайдер ‘неудачник’ и др.). Полисемия новых иноязычий отражается и на других участках языковой системы. Так, если у иноязычного слова появляется новый лексико-семантический вариант (ЛСВ), то слово, образованное на базе иноязычия, тоже пополняет свою семантическую структуру новым значением (ср. зомби перен. и зомбировать население; зомбированный электорат). Иноязычное слово в новом значении может образовать новую синонимическую пару (рейтинг перен. – популярность, известность) или включиться в другой синонимический ряд (ср. виртуальный – возможный, потенциальный; виртуальный – сетевой, электронный; виртуальный – ирреальный, мнимый, вымышленный); оно может стать также компонентом фразеологического сочетания (брать тайм-аут, хит сезона, виртуальная реальность). Полисемия иноязычного слова отражается нередко и на его грамматическом поведении. Разные ЛСВ одного и того же слова могут по-разному относиться к грамматической категории числа (джинсы – джинса ‘заказная тематика в СМИ’), к категории одушевлённости/неодушевлённости (модель, пилот); могут принадлежать к разным грамматическим разрядам (гламур как абстрактное существительное и гламур как собирательное существительное – см.: Собрался весь столичный гламур).
Таким образом, в процессе семантического освоения иноязычной лексики непосредственно задействованы многие единицы языка, а также его основные механизмы; актуализированы его ресурсы. В некоторых адаптационных процессах, таких, как, например, метафоризация, фразеологическая деривация (на базе нового иноязычного слова), оказываются востребованными имеющиеся в языке «порождающие» модели. Например, модель метафорического переноса «жанр искусства событие», реализованная в таких устойчивых употреблениях, как комедия (о забавном происшествии), фарс (Не собрание, а фарс какой-то!), драма (семейная) и др., породила ряд новых метафор на базе иноязычных слов, см.: (политический) триллер, (политическое) шоу, (политический) экшн, ток-шоу (о заседании правительства), блокбастер (о действиях НАТО), римейк (политической стратегии) и др.
Таковы общие черты основных стадий семантического освоения иноязычных слов. Необходимо отметить, что особенности адаптации слова как на начальной стадии, так и на последующих стадиях зависят от того, к какому типу иноязычной лексики оно относится. При заимствовании слов, не имеющих эквивалентов на русской почве, происходит преимущественно копирование лексического значения слова-этимона (бейдж, дискета, пейджер, файл, провайдер; см. также экзотизмы: интифада, грин-кард); при заимствовании эквивалентных лексем – трансформация слова-этимона (киллер, бутик, рэкет, электорат и др.). Эквивалентное слово пристраивается к уже существующим синонимическим парам или рядам (творческий, созидательный, креативный ; исключительный, единственный, уникальный, эксклюзивный ). Безэквивалентное слово само становится отправной точкой для нового синонимического ряда, новой синонимической пары, см.: триал – велоакробатика; копирайтер – текстовик; данспол – танцпол; маркер – текстовыделитель и др.
Дальнейшее развитие семантики слов эквивалентной лексики протекает в постоянном взаимодействии с их синонимами. Именно в сфере эквивалентной иноязычной лексики заметно действие языковой аналогии в процессе её освоения. Так, от своего эквивалента иноязычный неологизм может получить в наследство модель метафорического переноса (ср. политический ярлык политический лейбл).
Особенности семантической адаптации зависят также от того, мотивированным или немотивированным приходит на русскую почву иноязычное слово. На рубеже XX-XXI вв. увеличилось количество параллельных заимствований – слов, пришедших из одного и того же языка-источника с общим корнем: имидж, имиджмент, имиджмейкер, имиджмейкинг, имидж-трансфер; тьютор, тьюториал, тьюторинг и др. Те заимствования, которые поступают в русский язык уже после того, как в нём освоились однокоренные слова, воспринимаются говорящими как более или менее мотивированные. Наличие мотивированности способствует адекватному пониманию нового слова уже на начальном этапе его адаптации. Немотивированные иноязычные слова (а такие единицы преобладают среди заимствований) осваиваются без опоры на какое-либо родство в принимающем языке. Такие заимствования прежде всего нуждаются в корректной подаче в текстах, рассчитанных на широкого адресата.
По-разному осваиваются и слова, относящиеся к таким типам заимствований, как терминологические/нетерминологические. Различие проявляется, например, в развитии у слов данных типов полисемии. Слова с первичным терминологическим значением, т.е. заимствованные из чужого языка как термины, порождают новый ЛСВ в большинстве случаев с помощью метафорического переноса (экология языка, бренд года), тогда как общеупотребительные слова часто развивают новое значение на основе метонимического сдвига (ср. слова пилинг ‘очистка кожи’ и ‘очищающий крем’, пирсинг ‘прокалывание различных частей тела и укрепление в образовавшемся отверстии украшений’ и ‘украшение, вставляемое в место прокола’ и др.).
Такое расширение лексического пласта и появление на свет словарей фиксирующих эту лексику способствовало развитию литературного языка становлению его норм. Критерии определения освоенности иностранных слов непосредственно связаны с процессами адаптации слова в языкереципиенте. Семантическая адаптация или семантическая переработка иноязычного слова это приспособление его семантической структуры к системе заимствующего языка.
Поделитесь работой в социальных сетях
Если эта работа Вам не подошла внизу страницы есть список похожих работ. Так же Вы можете воспользоваться кнопкой поиск
Семантическая адаптация иноязычной лексики (на материале словарей иностранных слов XIX века)
Барышникова Светлана Владимировна,
старший преподаватель
кафедры русского языка
Института филологии
В период XIX века в России проходил бурный процесс развития экономики, науки, техники, что повлекло за собой вовлечение в русский язык иноязычной лексики. Такое расширение лексического пласта и появление на свет словарей, фиксирующих эту лексику, способствовало развитию литературного языка, становлению его норм.
Проблема освоения лексических заимствований в русском языке решалась многими лингвистами XIX, XX веков. Эта проблема актуализировалась и в последнее время в связи с активной разработкой различных аспектов взаимодействия языков. Критерии определения освоенности иностранных слов непосредственно связаны с процессами адаптации слова в языке-реципиенте. Семантическая адаптация, или семантическая переработка, иноязычного слова это приспособление его семантической структуры к системе заимствующего языка. «Лексическое значение новозаимствованного слова формируется, уточняется, отшлифовывается по мере того, как слово включается в синтагматические и парадигматические связи со словами принимающего языка» . Закрепление иноязычного слова в русском языке, как правило, сопровождается варьированием внешнего облика слова (звукового, графического), изменение касается и содержания лексического значения. Данное изменение происходит не только на начальном этапе заимствования, когда значение нового слова в языке-реципиенте подвижно и неустойчиво, но эти же изменения могут происходить и в процессе функционирования заимствованной лексемы в языке.
В нашей работе семантическое освоение иноязычных слов, заимствованных в конце XVIII и в XIX веке или актуализировавшихся в данный период, рассматривается в общем контексте активных процессов в русском литературном языке. В то же время мы акцентируем внимание на специфических явлениях, которые характеризуют именно процесс лексического заимствования.
Исследователи лексики русского литературного языка XIX века отмечают «сложный характер протекания заимствования» в данный период , следовательно, и семантическая адаптация таких единиц имеет ряд особенностей. Новое иностранное слово в короткий срок «стремится» стать полноправной единицей заимствующего языка оно вступает во взаимоотношения с другими словами языка, формируя новые тематические группы, вступая в процесс семантической деривации, детерминологизации, фразеологизации и др. Изменяются сферы иноязычного влияния.
С точки зрения лексико-тематической характеристики состав заимствований в XIX веке отличается от предыдущих периодов. Это обусловлено процессом европеизации жизни русского общества в различных сферах: общественной, культурной, научной и бытовой. Тематические группы, активно пополняющиеся иноязычными словами, становятся разнообразнее: общественно-социальная лексика, термины искусства (театральные, музыкальные термины), термины естествознания (термины химии, медицины, анатомии, математики), термины гуманитарных наук, бытовая лексика (название тканей, лексика кулинарного и кондитерского ремесла, наименования одежды и др.). Активизацией процесса заимствования бытовой лексики и терминов медицины и анатомии в период конца XVIII и XIX века обусловлен выбор материала в нашей работе.
Семантические изменения заимствований обусловлены такими процессами, происходящими в русской лексике, как: деидеологизация, активная ассимиляция иностилевых лексических средств, актуализация слов, находившихся ранее на периферии языка, трансформация семантики и развитие полисемии некоторых тематических групп, а также тенденцией к системному упорядочению лексического состава литературного языка, направленной на преобразование внешних отношений между разными генетико-стилистическими пластами внутренними семантико-стилистическими отношениями, формирующими новую лексико-семантическую систему литературного языка.
Семантическая адаптация заимствований представляет собой определенную систему, в которой иноязычное слово проходит этапы освоения лексического значения. Нами выделены следующие параметры семантического освоения иноязычной лексики в исследуемый период:
- перераспределение значений заимствованного слова (сужение, конкретизация, расширение, метафоризация, коннотация, детерминологизация);
- появление семантической дублетности;
- изменение стилистической окраски.
Процесс вхождения иноязычного слова в язык-рецептор связан с его семантическим развитием, формированием семантических связей слова в новой системе, его функционированием в различных контекстах. Существенной особенностью лексической семантики иноязычных слов является то, что в момент заимствования они, как правило, представляют собой моносемные единицы. В дальнейшем заимствованный лексико-семантический вариант может претерпевать изменения, трансформироваться. Само заимствование спустя какое-то время может приобрести новое значение (значения). При заимствовании терминов, слов со специальным значением характерен процесс копирования семантики слова-оригинала. Как отмечают Л.П. Крысин, М.А. Брейтер и др., иноязычные термины не только могут обозначать новые реалии, но и именовать и «старые», давно известные понятия, но такие, которые не имеют вербального обозначения исконными средствами словом или устойчивым словосочетанием. В ходе исследования мы наблюдали процессы трансформации семантики иноязычного слова на разных этапах его функционирования в языке-рецепторе (в основе - анализ лексических значений, зафиксированных словарями иностранных слов начала, середины и конца XIX века). Так, например, из французского языка пришло значительное число иноязычных слов, называющих предметы одежды, интерьера, жилища, средства передвижения того времени и др: « Но панталоны, фрак, жилет, / Всех этих слов на русском нет » .
Панталоны, фрак, жилет в начале XIX в. относились к сравнительно новым видам одежды, функциональное употребление которых устанавливалось на протяжении длительного времени. Фрак являлся первоначально одеждой для верховой езды. Превращение его в одежду для салона связывалось с англоманией и «модной наглостью» английских денди. С распространением на континенте английской моды фрак завоевал признание. Форма и название нижней части мужского костюма также находились в становлении. Французский язык и культурная традиция создали утвердившееся противопоставление коротких штанов, застегивавшихся ниже колен (culotte), и длинных, получивших название от костюма комического персонажа итальянской сцены Панталоне . Первые являлись дворянской одеждой, вторые принадлежали костюму человека из третьего сословия. Позднее панталоны (примерно в начале XIX века) вошли в моду в России. Таким образом, слово панталоны , заимствованное из французского языка, стало частью лексической системы русского литературного языка: « И Государь Николай Павлович был прав, подозревая постоянно, что под широким парчовым кафтаном их величавых "вещаний" незаметно для них самих скрыты узкие и скверные панталоны обыкновенной европейской буржуазности 1 » [К. Н. Леонтьев. Славянофильство теории и славянофильство жизни (1891)] [НКРЯ]. Во ФРС (1962) слово зафиксировано в значении: «брюки, штаны; панталоны; ~ de cheval рейтузы; ~ culo tte бриджи». Самое подробное толкование слова панталоны (среди словарей иностранных слов XIX века) находим в НС, в котором составитель фиксирует к нему два лексико-семантических варианта. В первом - слово толкуется как « шут, буффон, действующее в комедии Италианской лицо », данное значение мотивировано значением слова в итальянском языке, из которого оно было заимствовано во французский [СК 2008]. Во втором значении составитель дает подробную характеристику данному виду одежды, говорит о возможном получении вреда для здоровья от ношения панталон, т.к. они «стягивают все брюхо, место пищеварения и другие важные действия человеческого тела», дает совет всем, кто желает носить подобную одежду, обратить внимание «на сей предмет шнурования мужчин; ибо ничто не заслуживает большого внимания всех и каждого, как сохранение здоровья всеми возможными средствами…» [НС 1803 1806]. В Словаре 1861 г. иноязычное слово имеет одну дефиницию, в которой сокращено количество дифференциальных сем, благодаря чему семантический объем слова расширился: из «рода шаровар или длинных штанов, простирающихся до лодыжек… » они перешли в разряд « длинных широких штанов ». В СДубр. слово панталоны также имеет одно значение, в которое составитель включает дифференциальные семы, характеризующие данный вид одежды и принадлежность определенному полу: «вид мужской одежды», «вид длинной одежды», «размером от пояса до ступней ног». В СД толкование слова осуществляется при помощи синонимов: « штаны», «брюки», «исподники» (видимо, последний и имеет соотношение с « портками »). В.И. Даль включает в толкование видовые семы: «не широкие», «теснее брюк» [СД 1989]. Таким образом, проанализировав семантику иноязычного слова панталоны в словарях иностранных слов XIX века, мы отмечаем заметное расширение семантического объема слова в словарях середины века и сужение семантики (за счет появления дифференциальных сем) в словарях конца века. Активное использование анализируемой лексической единицы в художественных текстах литературы XIX века подтверждает функциональную освоенность данного иноязычного слова в русском литературном языке: «Да еще тебе до театра надо одеться прилично. Александр посмотрел на свое платье и удивился словам дяди. «Чем же я неприлично одет? ― думал он, ― синий сюртук, синие панталоны ...» [И. А. Гончаров. Обыкновенная история (1847)] [НРРЯ]. Приводимые контексты подтверждают, что в период XIX века (по нашему мнению, именно в этот период слово наиболее активно употреблялось в русском языке) слово называет предмет верхней одежды мужчин, которая может быть как повседневной, так и нарядной.
В СК (2008) слово панталоны имеет два лексических значения, одно из которых является устаревшим («то же, что и брюки»), а второе толкует панталоны как « вид женского нижнего белья ». Семантика слова изменилась: из предмета нижнего белья мужчин панталоны превратились в предмет нижнего белья женщин: « Смеялись совсем над другим. Синие панталоны Екатерины Михайловны. Длинные, практически до колен ***» [Андрей Геласимов. Фокс Малдер похож на свинью (2001)] [НКРЯ]. Подобное изменение семантики произошло в XX веке. В советское время панталоны особенно активно использовались в качестве женского нижнего белья: « Боже, о чём я говорю, ― у вас в стране в это время продавали только страшненькие хлопковые панталоны !» [Анна Карабаш. La perla, или мало ли что? (2002) // «Домовой», 2002.06.04] [НКРЯ]. Данный предмет одежды не вышел из употребления и в настоящее время.
Литература
Маринова 2008: Маринова, Е.В. Иноязычные слова в русской речи конца XX начала XXI в.: проблемы освоения и функционирования / Е.В. Маринова. М., 2008 496 с.;
ИЛРЛЯ 1981: История лексики русского литературного языка / Отв. ред. Ф.П. Филин. М., 1981 374 с.;
Пушкин 1998: Пушкин, А.С. Сочинения. Евгений Онегин М., 1998 - 800 с.;
НКРЯ: Национальный корпус русского языка. Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/search-main.html
Другие похожие работы, которые могут вас заинтересовать.вшм> |
|||
| 7601. | Использование словарей в работе перевода научной литературы | 26.71 KB | |
| Особенности перевода научных текстов. Проблемы перевода с русского на английский язык. Использование словарей в работе перевода научной литературы. Рябцевой Научная речь на английском языке.. | |||
| 15624. | Лексико-семантическая характеристика сленга российских рэп-исполнителей. Реализация сленга в медийных жанрах | 213.22 KB | |
| Для полноценной коммуникации в настоящее время, наравне с осознанием культурной специфики той или иной общности, требуется понимание определенных лингвистических особенностей и закономерностей, закрепившихся в данной группе. Необходимость системного исследования лексической составляющей рэп-сленга и его использования в текстах средств массовой информации обусловлена также возросшим интересом молодежи к данной культуре, которая является одной из наиболее ярких в отражении социальной действительности и социальных перемен. | |||
| 106. | Освоение заимствованных слов | 7.41 KB | |
| Графическое освоение передача слова на письме с помощью букв заимствующего языка офицер офис. 3 Грамматическое освоение подчинение чужого слова правилам грамматики заимствующего языка. Калька слово построенное по образцу соответствующего чужого слова путем передачи его составных частей с помощью русских словообразовательных элементов. Полукальки слова состоящие из заимствованных и собственных элементов но по словообразовательной модели иноязычные телевидение ментальность. | |||
| 21711. | Соціальна допомога та взаємодопомога у слов’ян | 42.92 KB | |
| З погляду практики соціальної роботи історична актуальність виражається у багатьох рисах, притаманних різним народам, де спільними є насамперед співчуття, співпереживання, готовність відгукнутися на чужу біду, надати допомогу. Ці людські якості існують здавна, змінюючи з часом форми та способи вираження. Вони притаманні і словянам. Людинолюбство, незлостивість, відкритість словянської душі, на думку В. Ключевського, | |||
| 2426. | Устаревание и отмирание некоторых слов | 13.65 KB | |
| Историзмы устаревшие слова выпавшие из активного словаря потому что исчезли называемые ими предметы. Лексические архаизмы по их соотношению с современными синонимами делятся на: 1 собственно лексические | |||
| 276. | Типы лексических значений слов | 7.48 KB | |
| Лексикосемантический вариант ЛСВ элементарное конкретное значение слова. Лексическое значение отражение в слове представления говорящих о явлении действительности предмете качестве действии процессе или об отношении между предметами и явлениями действительности. Классификация: 1 По способу номинации наименования: прямое и переносное значение слова. Прямое значение стилистически нейтрально у него нет образности. | |||
| 2427. | Заимствование слов из других языков | 11.37 KB | |
| Обогащение словарного состава языка за счет словаря других языков обычное следствие взаимодействия разных народов и наций на почве политических торговых экономических отношений. Однако бывают и такие случаи когда заимствованное слово приходит как синоним для уже имеющегося в словарном составе заимствующего языка слова. Так пришло татарское слово вернее сочетание слов алаша m в виде лошадь при наличии своего слова конь; имея в своем распоряжении более старое заимствование от английского буфер из buffer русский язык ввел... | |||
| 13276. | Особенности употребления запретной лексики в мире | 61.48 KB | |
| В английском языке как и в любом другом современная нестандартная лексика представляет собой не только новые слова и выражения или свежую интерпретацию старых нестандартная лексика это еще и абсолютно новые и непривычные способы образования грамматических связей которые порождают явление âновой грамматикиâ. В этом случае неверно заявлять то что правила английского или какоголибо другого языка должны всегда оставаться неизменными а их изменения грубейшая ошибка. Различные способы человеческого общения диктуются культурными... | |||
| 14496. | Значение лексики при овладении речевым общением | 13.76 KB | |
| Под знанием и владением слова традиционно понимается мгновенное его узнавание т. способность вызывать слово из памяти и правильное употребление данной ЛЕ в сочетании с другими словами в ситуации. продуктивные навыки говорение письмо: правильно выбирать слова словосочетания в соответствии с комм. намерением правильно сочетать слова в синтагмах и предложениях владеть лексикосмысловыми и лексикотематическими ассоциациями; сочетать новые слова с ранее усвоенными; выбирать строевые слова и сочетать их со знаменательными;... | |||
| 94. | Порядок слов и актуальное членение предложения | 8.12 KB | |
| Синтаксическое значение выражается в том что с местом занимаемым членом предложения может быть связана его синтаксическая функция. Стилистическая функция порядка слов выражается в том что член предложения оказавшийся на необычном для него месте получает добавочную смысловую и экспрессивную нагрузку. Под первым понимается наиболее обычное для данного типа предложений расположение соотносительных членов предложения. | |||
Попадая в русский язык, иноязычное слово оказывается в иной языковой системе, отличающейся от языка-источника особенностями фонетического, грамматического строя, обладающей своей графикой, своей системой понятий. Заимствованное слово должно приспособиться к этой системе, чтобы нормально функционировать в ней. Поэтому заимствованная лексика при переходе из чужого языка переживает процесс освоения. Выделяются четыре типа освоения: фонетическое, графическое, грамматическое, семантическое.
Фонетическое освоение – это изменение звукового облика слов в соответствии с законами принимаемого языка.
Так, в русской фонетической системе отсутствуют многие звуки, которые есть в приходящих в наш язык иностранных словах. При заимствовании происходит замена их звуками русского языка. Н.: Придыхательный звук H , который есть во многих языках, заменяется либо звуком г : гармония (греч. harmonia), гороскоп (греч. horoskopos), либо звуком Х : хиппи (анл. hippie), хобби (анг. hobby).
Графическое освоение – это передача слова на письме с помощью букв заимствующего языка. Подавляющее большинство заимствованных слов передается при помощи кириллической графики: факс, офис, степлер . Однако в настоящее время можно видеть, что многие названия фирм, их продукции передаются как средствами кириллической, так и средствами латинской графики: “Dillette” и “Жиллет” “Chop”– “Шоп”.
Грамматическое освоение – это подчинение чужого слова правилам грамматики заимствующего языка. Приспособление к морфологической системе русского языка связано с изменением родовой принадлежности слова: сорт – м.р. (фр. – ж.р.), ваза – ж.р. (фр. м.р.).
Семантическое освоение – это включение иноязычного слова в систему понятий заимствующего языка. Большинство заимствований, употребляющихся в нашей речи, семантически освоено: это обозначение предметов быта : буфет, диван, ковер ; названия блюд, напитков : вермишель, гуляш, ситро, какао ; названия одежды : брюки, блуза, джинсы.
Наряду с семантически освоенными словами в нашей речи встречается немало таких иноязычных слов, которые обозначают понятия, несвойственные русской действительности. Н.: хокку (нерифмованное трехстишие), гуру (духовный учитель). Эти слова называются экзотизмами. Экзотизмы не имеют синонимов в русском языке, так как в них отражается то специфическое, что есть в жизни другого народа. Поэтому их можно перевести на русский язык только описательно.
Экзотическая лексика отражает самые разные стороны жизни той или иной страны: ее быта (в названии жилищ, видов одежды, кушаний): бунгало, сакля, чум, кимоно, паранджа, сари, лобио, спагетти ; культуры (в названиях танцев, музыкальных инструментов, литературных жанров): полонез, румба, тарантелла, самисен, трембита, дзекку. Немало экзотизмов отображают реалии, связанные с религией, верованиями : ксендз, мулла, раввин, костел, мечеть . К экзотизмам относятся и названия явлений, отражающих особенности географии, климата : прерия, самум, сирокко.
Наряду с экзотизмами в нашей речи нередко встречаются варваризмы. Варваризмы – это иноязычные слова, обозначающие реалии, явления, которые существуют и в нашей жизни и входят в систему понятий русского языка. В отличие от экзотизмов, варваризмы можно перевести на русский язык с помощью одного слова без каких-либо смысловых потерь: гуд бай (англ.), оревуар (фр.), чао (итал.) – до свидания ; пардон (фр.), sоrry (англ.) – извините .
В современном русском языке существует значительный слой (пласт) интернациональных слов. Интернационализмы – это иноязычные по своей морфологической структуре слова, преимущественно научные и технические термины, образованные из латинских и греческих элементов, существующие не только в русском, но и в других языках: телефон, телеграф, философия . Специфика интернационализмов состоит в том, что они “не имеют родины”, т.е. живого источника заимствования.