Любая теория, отмечает Н. Пикор, должен содержать следующие элементы: предположение, объяснения, способность к обобщению и предвидения. Теория должна давать ответ на главный вопрос "почему?" Она толкует весь феномен, включая тем, что происходит с ним и вокруг него. Теория опирается на опыт (наблюдение) и затем производит знания (объяснение). В процессе исследования определенная концептуальная модель состоит в результате оценки ситуации (процессов, контекста, понимание) и усвоения имеющейся литературы (конструктов, теорий, исследовательских находок). Новая теория может возникнуть на основании развития такой модели. Теория объясняет природу причинных связей, поэтому она должна быть способной отвечать не только на текущие вопросы, но также предусмотреть закономерности функционирования этого феномена в будущем.

Существует большое количество теорий, концепций и гипотез массовых коммуникаций, которые у разных авторов имеют другой статус и поле для применения. Наибольшее количество примеров дает американская традиция. Хотя развитие американской науки, опиравшаяся на систематическое проведение медийных исследований, во многих теоретических источниках имеет европейское происхождение. Мы рассмотрим 41 теорию, отталкиваясь от результатов исследования Дж. Брайанта и Д. Мирон "Теории и исследования в массовой коммуникации". Все они расположены в хронологической последовательности. Здесь будут упомянуты социологические теоретические школы, которые повлияли на исследования массовых коммуникаций, общие теории массовых коммуникаций и, наконец, прикладные теории, затрагивающие отдельные вопросы влияния на коммуникационные процессы.

Чикагская школа: прагматизм. Основана Дж. Дьюи во время 10-летнего преподавания в этом университете (1894-1904). Вокруг него объединились Д. Мид, Дж. Тафтс, Дж. Энжел, Е. Эймс и Е. Мур. После переезда Дж. Дьюи в Колумбийский университет эта группа ученых работала под руководством Дж. Тафтса. Прагматисты оспаривали идеализм и метафизику. Истинным и ценным является только то, что полезно людям и дает практический результат. Дьюи был эволюционистом и эмпиристы (его эмпиризм имел индивидуалистический и феноменологический характер). Он считал, что сознание и мышление человека обусловлены содержанием практических действий. Второй важной наследием Чикагской школы, внесла важный вклад в медиадослидження, был гуманизм, который в значительной степени вырос из подчеркивание американской журналистики на вопросах социальных реформ. Ч. Морис просунул семиотика и "неопрагматизм", тесно сотрудничал с Венским кружком.

Венский кружок: логический позитивизм. Круг ученых и философов, организованное М. Шлик, начало свою деятельность 1922

В него входили Г. Бергман, Ф. Франк, Р. Карнап, К. Годелье, Ф. Вайсман, А. Нерат, Г. Фейґл и В. Крафт. Венский кружок привлекал также К. Поппера и Л. Витгенштейна. Главным образом кружок сосредотачивался на логическом анализе научного знания. Противопоставляя науку философии, логические позитивисты считали, что единственно возможно только научное знание. Предметом философии должна стать речь, прежде всего язык науки. Представители этого направления утверждали, что знание имеет только два источника: логику и эмпирический опыт. Венский кружок распался после оккупации Австрии нацистами в 1938 Многие его членов, в т. Ч. Благодаря тесному сотрудничеству с Ч. Моррисом, эмигрировали в США. До 1950-х гг. Логический позитивизм был наиболее влиятельным направлением в философии науки.

Франкфуртская школа: неомарксизм. Была основана Ф. Вейлом в Институте социальных исследований Франкфуртского университета в 1923 В нее входили: М. Хоркхаймер, Ф. Поллок, К. Ґрюнберґ, Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фромм, К. Ландавер, А. Кирхгаймер Ю. Хабермас Представители Франкфуртской школы ввели понятие социальной философии и методологически расширили рамки марксистской идеологии, исправляя ее догматизм. Институт социальных исследований уехал из Германии с приходом к власти Гитлера и работал длительное время в Женеве, Лондоне, Париже, а с 1936 г.. - В США. Франкфуртская школа знаменитая развитием метода анализа, названного критической теорией, которая стремится раскрыть скрытые властные отношения (связи) внутри культурного феномена. Другие достижения - теории культурной гегемонии и авторитарной личности. У1950 г.. Институт вернулся в Германию.

Бирмингемская школа (Британские культурные студии). Работала на базе Центра современных культурных исследований при Бирмингемском университете, основанном Р. Гогтартом и С. Голлом в 1963-1964 гг. Основные представители, Р. Уильямс, Д. Гебдидж, А. Мак-Робин, создали метатеоретический почву, применяя марксизм и политэкономию, пост структурализм, критическую теорию и феминизм. Они заимствовали свой методологический инструментарий по социологии, истории, этнографии, медиастудий (включая исследования текстов и аудитории). Теоретический вклад Бирмингемской школы охватывает социологические и философские перспективы в культуре, лингвистике и семиотике. ее представители особенно интересовались масс-медийной проблематике, что отразилось, в частности, в разработке концепта медиа империализма. Бирмингемская школа рассматривает интерпретацию аудитории и молодежные движения как формы оппозиции доминирующей идеологии.

Марксизм (1844). Опирается на исторический материализм и политэкономию. Составляет основу многих теорий массовой коммуникации. Сама история трактуется как история классовой борьбы. Прогрессивные классы возникают в связи с развитием новых форм производства. Поэтому новые общественные формы тесно связаны с победой этих классов, которая обычно является следствием революционного насилия. Это происходит потому, что господствующий класс никогда не отдает власть без борьбы. Государство является тем, с помощью чего господствующий класс насильственным путем удерживает власть над другими классами. К. Маркс предложил политическую доктрину коммунизма, задуманную как устранение классового деления и борьбу за то, чтобы сделать государство собственником продуктов производства, которые потреблялись всеми гражданами в равной степени по принципу: от каждого по возможностям, каждому - по потребностям. СССР был первым историческим экспериментом марксистского коммунизма.

Психоаналитическая теория (1909). 3. Фрейд первым употребил термин "психоанализ" в 1902 Он трактовал нарушение психики не как следствие физиологических или химических проблем, а проблем с подсознанием. Бессознательное выступает в Фойда как сфера первичных инстинктов, прежде всего сексуальных влечений. Это также система психики, которая состоит из: Оно (совокупности бессознательных влечений-инстинктов) Я (Ego) Сверх-Я (Super-Ego), которое формируется под влиянием семейного, а затем целостного культурного воспитания. Для Оно важнее всего возможность разрядить возбуждение, то сексуальную энергию, которая накапливается в нем. Это может угрожать психике человека, влиять на поведение, быть причиной невроза. Однако через защитные механизмы (сублимацию) сексуальная энергия может превращаться в духовную и творческую. Теория психоанализа развивалась многими авторами. Она проецируется на философию, культурологию, политологию, исследования массовых коммуникаций.

Бигевиоризм (1913). Возникает как методологическая реакция в психологии, стимулировалась научным объективизмом, в противовес интерпретативная (спекулятивном) направления, представленном психоанализом. Он был введен как теория обучения и приобретения новых типов поведения. Дж. Уотсон был сторонником методологического бигевиоризму. Он говорил, что только поведение может быть исследована объективно, в то время как мыслительные процессы - нет. Поэтому последние вообще не попадают в разряд научных исследований. Бигевиоризм игнорировал мотивацию и психическое тип действия в качестве основы для ее реализации. Б. Скиннер развил идеи Ватсона и предложил теорию, описывающую достижения в поведении как ассоциативное обучение из опыта (последствия предыдущих реакций на стимулы окружения). Она находилась под сильным влиянием социальных наук, особенно образования и социологии, а также была во многом созвучна принципам коммуникации.

Функционализм (1915). Французский социолог Э. Дюркгейм был одним из основателей структурного функционализма. Он исследовал связи между фактами социальной жизни, социальными структурами, культурными нормами и ценностями и лицом. Функционализм распространился в Великобритании благодаря усилиям антропологов в начале XX в., А в 50-60-х pp. стал доминантным направлением в американской теории. Краеугольным камнем функционализма является метафора живого организма, все части и органы которого организованы в единую систему. Подобный взгляд существует на общество, социальные институты и людей, которые являются членами этого общества. Р. Мертон и П. Лазарсфельд всего применяли идеи функционализма в исследованиях массовой коммуникации. Они исследовали использования медиа как функцию приобретения знаний, что осуществляется под влиянием социальных структур. Они также особо интересовались пропагандой и влиянием на массовые убеждения через медиа.

Общая семантика (General semantic, 1919). Основатель теории - польский ученый А. Коржибський, который эмигрировал в США после Первой мировой войны и работал в Чикагском университете. Изучал т.н. семантические реакции человека на информацию, поступающую из окружения. Коржибський верил, что способность к коммуникации является сущностью человека. Теория включает в себя три принципа: карта - это не территория (слова имеют много значений); карта изображает только часть территории (любое утверждение полифоническое) карты карт конденсированных территорию (общая картина складывается из изучения, усвоения и обобщения многих картин, впечатлений и информации по этой же теме). Иначе мы получим вместо понимания всей проблемы мозаику второстепенных дел. То есть существует угроза потерять понимание сути из-за ложного следования риторике, что всегда пытается представить дело односторонне.

Теория когнитивного развития Пьяже (1921). Основная концепция швейцарского психолога Ж. Пьяже известна под названием "генетическая эпистемология". Он оставил эмпирически обоснованную теорию роста знаний индивидуума с детства до взрослого возраста, представленную в виде прогрессирующей конструкции логично вводимых структур, заменяют друг друга в процессе последовательного включения низшего логического значения в выше. В соответствии с тем, как ребенок растет, он вступает в процесс социализации и проходит несколько стадий. Пьяже различает четыре стадии развития интеллекта: сенсомоторный период, операционная стадия, стадии конкретных операций и формальных операций. Теория Пьяже сделала ценный вклад в развитие искусственного интеллекта и компьютерные науки, способствовала исследованию развития ребенка, воздействуя на реформы в образовании, а также создала платформу для исследований массовой коммуникации с детьми.

Теория массового общества (1930-е pp.). Была закономерным ответом на скорую индустриализацию, атомизацию и индивидуализацию. Масса изолированных индивидов потеряла те культурные связи между своими членами, имеет традиционное общество, она дезориентирован и легко поддается различным манипулятивным воздействиям медиа. Зато существует также культурная "элита", которая должна вести за собой эти "массы".

Символический интеракционизм (1934). Берет свое начало с работ немецкого социолога М. Вебера и американского философа Д. Мида. Название теории была предложена Г. Блумером (1969). Для интеракционистов люди прагматичными актерами, которые постоянно подстраивают свое поведение под действия других актеров. Мы можем подстроиться под эти действия только потому, что готовы предоставлять им значения, толковать их как символические объекты и мысленно репетировать альтернативные варианты действий еще до того, как мы их сделаем. Теоретики интеракционизма рассматривают людей как активных участников, конструируют свой социальный мир. Поэтому общество выступает образцом такого взаимодействия между индивидуумами. Символический интеракционизм выдвинул методологию исследований межличностной коммуникации и социологии коммуникации вообще, которая, однако, была раскритикована за несистематичность и "импрессионизм".

Двухступенчатый движение коммуникации (Two-step flow, 1940). Эмпирические исследования 1940-1950-х pp. опровергли теории сильных медиа-воздействий. Функционалист П. Лазарсфельд вместе с коллегами предположили, что между личностная коммуникация рядом с лидерами общественного мнения выступает опосередкувальною звеном по медиа-воздействий. Эту модель была впоследствии использована теоретиками диффузии инноваций.

Теория атрибуции (Attribution theory, 1944). Основателем этой теории был социальный психолог Ф. Хайдер. Предметом теории атрибуции механизм, которым люди объясняют свое поведение. Это касается той информации, которую они используют, устанавливая причинные связи, и того, что они делают с этой информацией для ответа на вопрос о причинах. Внешняя атрибуция обращает внимание на те силы, которые находятся вне контроля человека, и поэтому она не чувствует собственной ответственности (пример - погода). Внутренняя атрибуция связывает причинность с собственно человеческими факторами, которые делают выбор, а потому и чувство ответственности (пример - интеллект). Вообще, люди склонны приписывать свои успехи внутренним факторам и объяснять свои неудачи влиянием внешних сил. Примеры внешней и внутренней атрибуции определенного человека проявляются через ее самопозиционирования в группе лиц, с которыми она связана.

Линейные модели (1946). Ранние модели масовокомуникацийних процессов брали за основу неуправляемое движение информации от коммуникаторов через медиа к аудитории. Г.Лассвеллом (1948) предложил модель, которая стала классическим образцом исследований массовых коммуникаций: кто сообщает? что? через канал? кому? с каким эффектом? Следующее теоретизирования фокусируется на отдельных сегментах и аспектах таким образом определенного процесса.

Теория четырех функций (1948). Г.Лассвеллом (1948, 1960) высказал предположение, что медиа осуществляют три основные социальные функции: наблюдение за текущими событиями (производство новостей), взаимосвязь между членами общества (отбирая, интерпретируя и критикуя текущие события), передачи социального наследия (социализация) . Ч. Райт (1960) добавил четвертую функцию: развлекательную.

Кибернетика. Общая теория систем (1948). Отец кибернетики, математик Н. Винер, описал случайные сети, лежащие в основе коммуникации и организации процессов в динамических системах. Кибернетика формирует метатеоретического надстройки для отдельных дисциплин, таких как теория систем, коммуникативная теория или анализ решений. Достижения кибернетики как вспомогательной дисциплины применяются также в других науках.

Математическая теория медиа Шеннона и Уивера (1949). Математическая теория коммуникации, предложенная К. Шенноном и В. Вивером, описывает коммуникацию как линейный процесс, включая источником информации, сообщением, передатчиком (технологическим), сигналом, шумом, который искажает сигнал во время его передачи через медиа, получателем (технологическим), переданным сообщением и местом назначения (человеком).

Модель вратаря (Gatekeeper model, 1950). Срок принадлежит Д. Байтовые, который назвал одного из редакторов, его деятельность он исследовал, "Мистер Гейтс". Байт оценивает работу "вратаря" как чрезвычайно субъективное и приходит к выводу, что наиболее ответственными за отбор новостей являются персональные мотивации ґейткипера. Однако более поздние исследования показали, что главными являются те факторы, которые извне влияют на него. На первой стадии журналисты и репортеры собирают "сырые" новости, на второй этот материал отбирается и сокращается ґейткиперамы, которые из-за этого селективный контроль буквально делают новости. Кроме их субъективизма, учитывается бюрократический, коммерческий, политический контроль. Существует также понятие news values - новостных ценностей, неформального кода, используемого для производства новостей. Это не прерогатива отдельных журналистов, а стандарт корпоративного стиля и профессиональной идеологии.

Медиативная теория смысла (1952). Ч. Осґуд утверждал, что значение выполняет посредническую роль в формировании поведения человека в ответ на внешние раздражения. Сначала человек реагирует на звук грома своими рецепторами. Затем она соотносит этот звук со своим опытом (что может означать и какие могут быть последствия). И только после этого ищет убежища от дождя. Вместе с коллегами Ч. Осґуд эмпирическим путем разработал семантический дифференциал как средство объективного измерения смысла. Были установлены три базовые измерения: оценка (это хорошо или плохо для меня?), Сила (это сильнее или слабее меня?) И активность (это проворнее или медленнее меня?). Осґуд верил, что эти три эмоциональные реакции (измерения аффекта) имеют универсальный характер и является средством для открытия семантического пространства. Он также изучал то, как люди достигают последовательности или согласованности в оценке определенных проблем и других людей.

Четыре теории прессы (1956). В нормативной теории Ф. Сиберт, В. Шрамм и Т. Питерсон описывают четыре основных типа прессы, которые стали классическими. Они раскрывают логику функционирования четырех прессовых макроструктур, которые принадлежат к разным социо систем. Авторитарная модель предполагает лояльность прессы к власти, журналисты не имеют независимости от своих медийных организаций. Свободная пресса функционирует в условиях свободного рынка идей, журналисты и медиапрофессионала являются независимыми. Модель социальной ответственности исходит из того, что свободный рынок не оправдал надежд относительно свободы прессы. Подчеркивает важную роль медиа в обществе и высоких профессиональных стандартах. СМК должны саморегулироваться. Согласно советская (тоталитарная) пресса полностью подчинена государству и идеологии марксизма-ленинизма. Свобода слова и профессиональная независимость здесь не рассматриваются.

Теория когнитивного диссонанса (1957). Эта теория Л. Фестинґера утверждает, что люди пытаются согласовывать свое поведение с собственными взглядами и взглядами других людей. Во время конфликта между убеждениями и действиями индивид корректирует когнитивный компонент для устранения его несоответствия. В стремлении устранить диссонанс может меняться поведение, отношение или поиск новых мыслей о том, что порождает диссонанс.

Доминантная парадигма (1950-е гг.). Другое название - парадигма, или теория, модернизации. Была популярна в развитых странах Запада после Второй мировой войны. В этой перспективе развитие рассматривали как тип закономерных социальных изменений, если в социальной системе определенной страны ввести производительные методы социальной организации. Этому способствовали укрепление самих западных стран, успех плана Маршалла, возникновение постколониальных государств, распространение коммунистической идеологии, западное либерально-капиталистическое мышление, которое опиралось на дарвинизм, функционализм и теории социальных и экономических изменений М. Вебера, а также результаты количественных исследований социальных наук. То есть развивающиеся страны, должны внедрить у себя западную общественную модель. Не учитывались местные особенности, которые требовали решения другого порядка культурных, экономических и политических проблем.

Теория модернизации Лернера (1958). Д. Лернер применял результаты этнографических исследований на Ближнем Востоке, которые подтверждали разрушение традиционной культуры и одновременно содействие распространению современного образа жизни как следствие введения и влияния радио. Эта теория была основой для политики модернизации в странах «третьего мира», в которых масс-медиа использовались с целью продвижения желаемых изменений. В этом же контексте Е. Роджерс (1962) также сосредоточен на проблеме диффузии инноваций адаптации положительных изменений и развития социальной системы. В. Шрамм в своей влиятельной труда "Масс-медиа и национальное развитие" отмечал роли медиа как агента социальных изменений в развивающихся странах. Социальные изменения рассматривались преимущественно как однонаправленный, сверху - вниз, процесс. Шрамм считал, что социальные изменения являются совокупным результатом изменений, происходящих с личностями.

Теория использования и удовлетворения (Uses and gratifications, 1959). Официальное рождение этой теории связывается с заявлением Б. Берельсона о том, что исследования коммуникаций, кажется, умерли, и ответом Е. Каца - исследования должны двигаться от выяснения того, что медиа делают с людьми (убеждение), к тому, что люди делают с медиа. Теория утверждает, что каждый член аудитории на основании собственных отличий отбирает для себя различные сообщения, разными способами и по-разному на них реагирует, поскольку сама информация, поступающая с медиа, является лишь одним из многих социальных и психологических факторов, определяющих выбор со стороны потребителя. Это означает, что индивидуальные социальные и психологические характеристики членов аудитории обусловливают влияние СМК так же, как и сама медиаинформации. Поэтому отбор потребителями программ, фильмов, газет и т.д. для удовлетворения определенных собственных нужд является активным процессом.

Теория диффузии инноваций (1962). Согласно этой теории, любая инновация (идея, методика, технология) распространяется в обществе по определенной предсказуемой модели. Е. Роджерс обращается к роли медиа и межличностных коммуникаций (лидеров общественного мнения), также к характеристикам инноваций, влияющие на скорость их усвоения (сравнительное преимущество, совместимость, незначительная сложность, возможность проверки, возможность обзора). Под влиянием теории линейных моделей коммуникации Роджерс сформулировал последовательность шагов процесса диффузии: знания, убеждения, решения, внедрение, подтверждение. Он различает новаторов (2,5%), ранних принимающих (13,5%), раннюю большинство (34%), позднюю большинство (34%) и отстающих (16%). В области массовых коммуникаций теория диффузии инноваций используется в исследованиях процесса усвоения новых технологий и распространения новостей. Также применяется во многих других отраслях.

Парадигма зависимости (1960-е гг.). Возникла в странах "третьего мира" как антитеза теории модернизации. Рассматривала развитие с точки зрения постколониальных стран, которые должны объединиться для решения общих (в т. Ч. Экономических и медийных) проблем. Связана с антиимпериалистической риторикой неомарксизму, структурализмом. Недостатком является переоценка внешних и недооценка внутренних (коррупция и т.д.) причин аномалий развития.

Теория расширения ощущение Мак-Люэна (1964). Имеет также название "Теория технологического детерминизма". М. Мак-Люэн рассматривал медиа как расширение человеческих чувств. По его мнению, главные влияния медиа обусловлены формой больше, чем содержанием. Мак-Люэн утверждал, что средство коммуникации сам является сообщением, различал "горячие" и "холодные" медиа. Первые расширяют одно чувство степени высокой определенности, то есть наполненности данными. Это радио, телевидение, книга. их отличает низкая степень участия аудитории. Холодные медиа характеризуются высокой степенью участия потребителей или же личным достройкой того, чего им не хватает. Эти средства только предоставляют аудитории форму и для своего функционирования требуют большого личного вклада (телефон). Когда медиюм перегревается, он видоизменяется в другой медиюм. Холодные медиа - это технологии племени (втягивают человека), согласно горячие являются технологиями цивилизации (исключают).

Социальное конструирование реальности (1966). Австрийские социологи П. Бергер (эмигрировал в США) и Т. Лукман утверждали: реальность социально конструируется и социология знания должны анализироваться процессы, по которым это происходит. Люди вместе создают собственное социальное окружение. Специфическая природа человека предполагает ее социальность. Любая человеческая деятельность узвичаюеться, то есть усваивается и становится образцом для последующего выполнения. Благодаря распределению труда и инновациям всегда будет открыта дорога для других общепринятой. Следующим шагом является институционализация. Это следствие взаимной типизации принятых действий различными деятелями. Институты предусматривают историчность и контроль. Институциональный мир мы квалифицируем как объективную реальность. Согласно масс-медиа играют важную роль (в основном из-за новостей и развлечения) в процессах узвичаення, институционализации и стабилизации социальных систем.

Теория культивации (1969). Д. Гербнер и его сотрудники в Пенсильванском университете верили, что люди вовлекаются в культурное окружение, созданное медиа, и не могут вырваться из-под "культивированного" ими влияния. Эта теория начинается с исследовательской программы проблем медийного насилия, которая получила название "Проект культурных индикаторов". Главное утверждение теории культивации заключается в том, что чем больше времени зритель проводит перед телевизором, тем больше его восприятие мира приближается к тому образу, который он видит на экране. В зависимости от некоторых характеристик телезрителей эффект культивации может быть больше или меньше выраженным. Исследования показали, что мировоззрение потребителей с высоким уровнем образования меньше попадает под влияние телереальности. Ключевые понятия: телевидение как главный поставщик образов; господствующая тенденция; резонанс; взаимодействие; комплексные психологические процессы.

Теория разрыва в знаниях (Knowledge gap theory, 1970). Теория П. Тиченора, Г. Донахью и К. Олиена утверждает, что часть населения с высшим социоэкономическим статусом имеет наклон к получению информации гораздо более быстрыми темпами, чем та, что имеет более низкий статус. Причем эта разница между обеими группами имеет тенденцию к постоянному увеличению. Разрыв в знаниях углубляется в связи с технологическим прогрессом.

Медийная гегемония (1971). Концепты культурного / медийного империализма или гегемонии (А. Грамши) связаны с марксистской теорией экономического детерминизма, переосмысленной Франкфуртской школой. Теоретики медийной гегемонии утверждают, что класс, который имеет экономическую власть, использует не только политику (идеологию, правительственные структуры), но и культуру (науку, искусство, образование, публичную коммуникацию) как средства контроля над всем обществом. Концепт медийного империализма также выражает убеждение идеологов антиколониализма, что культурные институты, распространены по всему миру Западом (включая СМИ), продолжают использоваться в тех странах, которые обрели независимость, как инструмент контроля над общественным мнением, социальной, экономической и политической практикой. Обслуживание правительства как функция медиа была сформулирована в противовес функции "сторожевого пса" и свободного рынка идей.

Повестка дня (Agenda-setting, 1972). Б. Коген говорил, что пресса не могла бы быть успешной, если бы она только говорила людям, что думать, но она потрясающе успешной, потому что говорит своим читателям, о чем думать. Исследование повестки дня были инициированы М. Мак-Комбсом и Д. Шоу, которые проводили лонгитюдный анализ медийного контента по определению влияния политической повестки дня на медийный повестку дня. Более поздние исследования сосредоточены на вопросах: кто его определяет, чей он, с помощью которых техник, с каким интервалом времени основные положения перемещаются от одного места действия к другому, какие факторы важны для каждой арены. Изучаются главные факторы, которые важны для каждой арены, и техники, по которым выстраивается повестку дня. Дж. Диринг и Е. Роджерс считают способом своеобразного конкурирования между теми, кто хочет добиться внимания медийных профессионалов, публики и политических элит.

Спираль молчания (Spiral of Silence, 1973). Е. Ноэль-Нойман отмечала: кто не находит своего мнения в массовой коммуникации, то молчит. Эта теория объясняет, почему люди не склонны публично выражать свою точку зрения, скрывать взгляды или менять свою позицию, когда они являются меньшинством в определенной группе. Вот главные позиции теории: сначала люди пытаются узнать о доминирующей общественное мнение; они в основном готовы подстраиваться под нее; люди боятся остаться в изоляции; они колеблются по выражению взглядов, которые отнесут их к меньшинству. Люди различают для себя время, когда можно говорить и когда надо молчать. Так возникают возможности для манипуляций, так как представленной оказывается только одна сторона. Медиа имеют большую власть. По словам Э. Ноэль-Нойман, они даже могут представить большинство как меньшинство. Телевидение не только передает общественное мнение, оно также создает ее.

Социальное обучение (Social learning, 1973). Исследования А. Бандуры по усвоению детьми агрессивного поведения привело его к развитию теории социального научения из чужого опыта. Это наблюдательное обучения, описанное Бандурой, стало заметным теории изучения медийных воздействий (положительных и отрицательных). Она объясняет поведение через взаимодействие трех типов факторов: когнитивных, поведенческих и внешней среды. К когнитивных способностей принадлежат символика, саморегуляция, саморефлексия. В процессе социального обучения человек опирается на способности замещать, наблюдать, моделировать, мотивировать, абстрактно моделировать. Когда индивид воспринимает информацию, она может влиять на него в виде сдерживающего или разрешительного факторов. Эта теория широко используется для теоретического обоснования различных информационных кампаний, изучение влияния сцен насилия в медиа.

Теория фрейминга (1974). Главное предположение теории Э. Ґофмана свидетельствует о том, что контекст приводит наши действия, поведение и понимание. Фреймами являются когнитивные структуры, которые направляют наше восприятие и представления социальной реальности. Это своеобразные правила игры, которые могут развиваться. В медиа это принципы отбора - коды ударений, интерпретации и презентации. Медийные продюсеры обычно используют их для организации медийных продуктов и дискурсов, вербальных и визуальных. В этом контексте медийные фреймы дают возможность новостным журналистам, например, перерабатывать и оформлять большое количество разнообразной информации быстро и нормирован. Они очень важны в кодировке медийных текстов и декодировании их аудиторией. Как исследовательская методология фрейминговий анализ изучает набор определенных аспектов проблем, изображений, стереотипов, метафор, стиля, композиции и т.д., которые используются для намека на специфический ответ.

Медийная зависимость (1976). Теория С. Бол-Рокешо и М. де Флера утверждает, что чем больше индивидуум или населения возлагаются на медиа в необходимости иметь определенные ответы на свои вопросы, тем больше их зависимость от СМК. Любая непредсказуемая смена в социальном окружении, что влечет за собой переживания по поводу важных для всех дел, будет вследствие усиления интереса к медиа, которая только увеличивать тревогу.

Альтернативная парадигма (1970-е гг.). Плюралистическая перспектива: каждое общество, регион или группа должны найти собственный путь развития. Борьба за гражданские права и мир, экологический и феминистское движения в индустриальных странах, либеральные и национальные движения в коммунистических странах и развивающихся. В коммуникации требуется разнообразие, Деинституциализация, локальность. Критиковалась за утопичность.

Феминистская медийная теория (1970-е гг.). Преимущественно влияет на студии медийной культуры. Исходит из того, что медиа в своей социализацийного функции (через повторение тендерных ролей и усиление стереотипов) искажают роль женщины в обществе. В частности медиа всегда традиционно представляли место женщины дома и отводили ей второстепенные роли во всех сферах жизни. Феминистская медийная теория также распространяется на возражения точки зрения, что опыт женщины в обществе - исторически, культурно и фактически - достаточно отличным от мужского опыта. Это следует из того, что медиа контролируются мужчинами или, если это не так, женские аудитории все равно через призму определенных мужских ценностей. Это, конечно, следует изменить. Феминистские мотивы часто находят свое отражение в других теориях культурных исследований, преимущественно левого толка.

Теория эффекта третьего лица (1983). В. Дэвисон доказал, что люди склонны переоценивать влияния медиа на других людей, недооценивая эти влияния в отношении самих себя. Термин "третье лицо" происходит из ожидания, что медиа не уведомление не будет сильного влияния на "меня" (первое лицо) или на "Вас" (второе лицо), но будет иметь "них" - третьих лиц. Теория состоит из двух частей. Первая - это упомянутое индивидуальное предположения. Вторая содержит поведенческий компонент: ожидания людей относительно воздействий медиа на других склоняет их к определенным действиям, возможно, потому, что они хотят помешать этим предполагаемым воздействиям. То есть имеем интуитивное призывов к эффекта третьего лица. На такие решения влияет желательности или нежелательности сообщения социальная дистанция, личные и групповые различия. В отдельных случаях человек признает влияние медиа на себя, считая его социально желательным. Тогда речь идет о т.н. эффект первого лица.

Нормативные теории Мак-Кпейла (1987). Д. Мак-Квейл добавил к классическим "четырех теорий прессы" еще две: развитию и демократического участия. Первая подчеркивает специфические особенности развивающихся стран, среди которых: отсутствие необходимых для развития системы массовой коммуникации инфраструктур, профессиональных навыков, производственных и культурных ресурсов, определенной аудитории, отсутствие осознания потребности в независимых медиа. Отдается предпочтение горизонтальным коммуникациям. Государство легитимизирует возможность цензуры, журналисты должны быть лояльными к правительству. Главная идея второй заключается в интересах и потребностях активного получателя сообщений, в частности относительно прав на качественную информацию и ответ. СМК должны использоваться для взаимодействия в условиях небольших общин, в интересах группы и субкультуры. Теория отвергает централизацию, коммерциализацию и бюрократизацию, фокусирует внимание на интерактивности, доступе к медиа, широком участии.

Пропагандистская модель (1988). Е. Герман и Н. Чомски в своей теории исходят из того, что в странах с рыночной экономикой медиа не имеют свободы, а лишь обслуживают господствующую элиту. Существует пять фильтров, через которые проходят новости перед тем как попасть в аудитории. Это собственность (интересы крупного капитала), реклама (главный источник доходов), власть (ньюзмейкерство бюрократии), легальный давление на медиа (судебные иски, законопроекты, заявления и т.п.), антикоммунизм (сосредоточение внимания только на жертвах врагов). Поэтому американские СМК возникают эффективными и влиятельными идеологическими институтами, осуществляющими функцию пропагандистской поддержки рыночной системы без особых специальных принуждаемый. их деятельность санкционируется согласия внутри властной элиты. Позже Е. Герман уточнял, что речь идет не о теории заговора как такую, пропагандистская модель представляет "управляемую рыночную систему".

Теория прайминга (1991). Родственна когнитивными исследованиями. Она предусматривает, что понятия, каким образом взаимосвязаны, сочетаются в определенные ментальные структуры, так что в случае активации какого-то одного понятия активируются и все остальные. Эффект прайминга (предварительной подготовки аудитории) зависит от: оценки идивидуумом ситуации воспринимается; оправданности, с его точки зрения, увиденного насилия; степени отождествления себя с персонажем; реальности событий; связанности с предыдущим опытом. Эффект прайминга рассматривается как один из аспектов больших ментальных моделей, которые составляют определенный набор знаний индивида о мире, его воспоминаний, впечатлений, чувств. Он не всегда осознается человеком. Существует несколько концепций, которые его объясняют. Это модели корзины (актуальное "сверху"), аккумуляторной батареи (частотность активации) и синоптическая модель (недавние впечатления имеют сильнее и кратковременное воздействие).

Медийная грамотность (Media Literacy). Эта теория утверждает, что аудитория через получение специальных знаний может научиться сопротивления нездоровой зависимости от медиа и иметь собственный взгляд на медийные сообщения. Она легла в основу широкой просветительской политики в США, где наблюдается значимо разрыв в знаниях между различными социальными группами. Хотя ученые отмечают, что цель медийной грамотности - дать возможность отдельным людям контролировать (понимать и интерпретировать) медийное программирования, медийная грамотность выходит не столько из конкретных манипуляционных угроз, как с опасности дезориентации человека перед валом информации. Специальная Конференция национального руководства по медийной грамотности, спонсируемая 1992 Институтом Аспена, подчеркнула, что речь идет о "способность гражданина" пользоваться массовой информации. В Украине в этом направлении работает Б. Потятиник (медийная философия, медийная критика, медийная экология).

Теория самореференции Лумана (1996). Есть производной от системной теории, которую Н. Луман противопоставлял критической теории. Как консерватор он находился в оппозиции к представителям Франкфуртской школы (Т. Адорно, Ю. Хабермаса). Все, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, нам известно из медиа. Главный принцип существования медиа - самовосстановления (автопойезис). Теория рассматривает две реальности масс-медиа: первая основывается на их функциональности, вторую они создают сами. Медиа работают через взаимодействие самореференции и инореференции. Человек должен отличать индивидуальное восприятие реальности от других через собственный вклад в коммуникацию. Луман различает наблюдения первого порядка (наблюдение объектов) и наблюдения второго порядка (наблюдение наблюдения). Масс-медиа относятся ко второму. Они руководят процессом самонаблюдения современного общества.

Работа, проведенная в Центре современных культурных иссле­дований в Бирмингеме в 1970-е годы, сделала британскую школу Идущей в этой области. Британские культурные исследования объе­диняют марксистскую теорию с идеями и методами исследований, заимствованными из различных источников - в том числе литературной критики, лингвистики, антропологии и истории. Эта школа попыталась проследить доминирование элиты над культу­рой в историческом контексте, подвергнуть критике социальные последствия этого господства и показать, что под гнетом элиты д 0 сих пор находятся определенные меньшинства и субкультуры. Осо­бенно острой критике подвергались поддержка элитой высокой культуры и презрительное отношение к популярным, повседнев­ным формам культуры, практикуемым меньшинствами.

С деятельностью этой школы наиболее тесно связано имя Стю­арта Холла 1 . Особенно сильно его влияние проявилось в ряде ис­следований масс-медиа, которые напрямую бросили вызов поня­тиям ограниченных эффектов и предложили новаторские альтер­нативы. По его мнению, масс-медиа лучше понимать как народный форум, на котором различные силы стремятся внушить людям собственные представления о социальной действительности и про­водят демаркацию границ между разными социальными мирами. Выражаемая на этом форуме культура - это не простое отражение надстройки, а результат динамичного взаимодействия конфлик­тующих групп. У элит, однако, есть немало преимуществ в борьбе за формирование своей версии социальной реальности, поэтому противоборствующим группам приходится много работать.

Сторонники культурных исследований утверждают, что нельзя быть хорошим социальным теоретиком, если лично не способ­ствовать проведению реформ. Они активно участвуют в самых раз­ных общественных движениях - феминисток, молодежи, расовых и этнических меньшинств, фракции лейбористской партии Вели­кобритании. Но это иногда мешает объективному анализу движе­ния и его культуры. Как правило, теоретиков культурных исследо­ваний это мало волнует, ибо они отрицают объективность и даже ставят под сомнение ее необходимость в социальных исследовани­ях. Их цель - осуществлять те исследования, которые способству­ют целям движения, вместо того чтобы служить традиционным целям науки.

В серии книг «Плохие новости» и «Больше плохих новостей» и др. Группа по изучению медиа при университете Глазго исполь­зовала ряд методов для изучения новостей о профсоюзах в Англии. Деятельность этой Группы служит примером глубокого долговременного исследования массовых коммуникаций, в котором широ­ко использовались методы критических исследований. Контент-анализу подвергались в основном новости Би-би-си. Выводы ока­зались спорными, но убедительными.

Группа привела ряд доказательств в поддержку утверждения, что профсоюзы в новостях систематически освещались предвзято. Например, почти во всех информационных сюжетах о профсоюзах фигурировали забастовки, и в типичном телематериале менедже­ры изображались более положительно в отличие от членов проф­союзов. Однако в адрес этого исследования были высказаны два важных замечания: 1) для контент-анализа использовались только те сообщения, которые не соответствовали их критериям; 2) не было попыток узнать, интерпретируют ли зрители эти сообщения так же, как Группа. Другими словами, Группа даже не посчитала нужным определить степень оппозиционного декодирования.

1 Culture, Media, Language / Ed. by S. D. Hall, A. Lowe Hobson, R. Willis. L., 1982.

Анализ новостей

Методы изучения новостей
Новости как дискурс

Хотя вопрос «что такое новости?» сами журналисты считают явно метафизическим и трудным для ответа, если только не при­бегать к интуиции, «чутью» и внутреннему убеждению, опреде­ленный положительный результат дают попытки ответить на него путем анализа медиа. «Отцами-основателями» социологии ново­стей были профессиональные журналисты, которые, пытаясь вы­яснить природу новостей, использовали свой опыт. Уолтер Липпман сосредоточился на процессе сбора новостей, под которым он подразумевал поиски «объективного четкого сигнала, означа­ющего событие», следовательно, «новости - это не зеркало об­щества, а информация о каком-нибудь его аспекте, который выд­винулся на передний план» 1 . Таким образом, аудитории предлага­ется что-то заметное (и достойное внимания) в форме стандартного информационного сообщения. Именно по этой причине средства Массовой информации поддерживают тесные контакты с правоох­ранительными органами, судами, больницами, где могут появиться первые признаки события.

Расширение диапазона коммуникационных исследований в конце прошлого века ярко проявилось в росте научного интереса к содержанию масс-медиа. Единицей контент-анализа стал жанр потеснивший привычные отдельно взятые заголовки, побудитель­ные призывы и акты насилия. Жанр рассматривается как своего рода «контракт», когда «режиссеры», «актеры» и «публика» не­гласно договариваются о производстве и потреблении культурных товаров, В центре внимания исследователей оказываются институ­ты и организации - от индустрии грамзаписи до Би-би-си, уча­ствующие в реализации подобных «соглашений».

Термин «жанр» в обиходе просто означает вид или тип какого-нибудь объекта. В XIX в. он служил для обозначения определенных видов реалистической живописи, но в литературной критике и киноведении этот термин обычно используется в значении любой узнаваемой категории или типа культурного товара. В теории кино он отличается особой неоднозначностью, ибо собственный взгляд творца на свое произведение и причисление его к тому или иному жанру зачастую не совпадают. Что касается большей части содер­жания масс-медиа, концепция жанра не вызывает особых споров, поскольку, как правило, не связана с вопросом художественного авторства и этот термин играет роль подсказки для аудитории.

Ни одно из предложенных определений жанра в журналистике нельзя считать исчерпывающим. Это могут быть «устойчивые груп­пы публикаций, объединенные сходными содержательно-формаль­ными признаками» 1 . Или любая категория содержания, обладаю­щая своеобразием, которое в относительно равной степени при­знают его производители (медиа) и потребители (аудитория). Это своеобразие (или дефиниция) зависит от цели (например, ин­формировать, развлекать и т.п.), формы (продолжительности, тем­па, структуры, языка и т.д.) и смысла (опоры на реальные фак­ты) произведения 2 .

Жанры, как правило, устоялись во времени и обладают узна­ваемыми чертами- Они сохраняют культурные формы, которые, од­нако, тоже могут меняться и развиваться в рамках исходного жанра. Каждый жанр имеет стандартную структуру повествования или пос­ледовательность действий, базируется на предсказуемом ассортименте образов и включает несколько вариантов основных тем.

В тележурналистике жанр помогает найти форму, он включает в себя весь спектр художественных приемов, различных сочетаний способов изображения, художественного и музыкального оформ­ления, способствующих наиболее эффективному раскрытию темы 3 . Жанр является тем конкретным средством, которое помогает всем масс-медиа наладить непрерывное и эффективное производство и соотнести свою продукцию с ожиданиями его потребителей. По­скольку он (жанр) к тому же является практическим средством, позволяющим отдельному пользователю медиа планировать свой выбор, его можно считать механизмом упорядочения отношений между двумя основными участниками массовой коммуникации.

Эта точка зрения подтверждается весомыми доказательствами, полученными в результате изучения показа терроризма на британ­ском телевидении в новостях, документальных фильмах, обще­ственно-политических программах и драматических сериалах. Ана­лиз строится вокруг двух концептуальных оппозиций: «открытое» изображение в противовес «закрытому» и «плотное» в противовес «свободному». Открытое изображение оставляет место для несколь­ких взглядов на проблему (в их случае - на терроризм), включая альтернативные или оппозиционные точки зрения. В закрытом изоб­ражении содержится только официальное, доминирующее или консенсуальное мнение; чем «плотнее» фабула, тем больше зритель склоняется к выводу, выбранному автором, редактором или веду­щим программы. Оба параметра взаимосвязаны, но могут действо­вать самостоятельно, и оба применимы как к реальности, так и к вымыслу. Таким образом, теленовости бывают как «закрытыми», так и «плотными», тогда как документалистика и художественные передачи более разнообразны. Однако, чем больше аудитория, ска­жем, у вымышленных сцен терроризма, тем «закрытее» и «плот­нее» они могут показаться, сливаясь, таким образом, с «офици­альной» версией реальности, представляемой в новостях.

Теория жанров, как и практика, постоянно развивается, видо­изменяется и усложняется. Определенный тип логики, ассоциируе­мый с одним средством коммуникации, проникает в другое. В ходе живого взаимодействия и модификации жанров различных масс-медиа ломаются междужанровые границы, рождаются новые жанры со своими особенностями 4 . Например, есть основания полагать, что телеразвлечения (и реклама) оказывают большое влияние на манеру подачи новостей и структуру информационных выпусков в целом.

1 Lippmann W. Op.cit.

2 Кройчик Л. Е. Система журналистских жанров // Основы творческой деятельности журналиста / Ред.-сост. С. Г. Корконосенко. СПб., 2000. С. 134.

3 McQuail D. Op.cit. P. 200.

4 Егоров В. Телевидение между прошлым и будущим. М., 1999. С. 194.

Методы изучения новостей

Архетипом, а также прототипом всех современных масс-медиа считается газета. Действительно, главным компонентом газеты и других медиа, смоделированных по ее образу, в частности, радио, телеви­дения и Интернета, является то, что принято называть новостями.

Роберт Парк отправной точкой в анализе новостей выбрал их сравнение с другой «формой знаний» - историей, которая тоже является перечнем прошлых событий и выстраиванием их в опре­деленной последовательности. Вот несколько его главных выводов.

♦ Новости оперативны: они отражают самые последние или повторяющиеся события.

♦ Новости не систематичны: они имеют дело с дискретными событиями и происшествиями; мир, воспринимаемый исключительно через новости, складывается из не связанных друг с другом случаев, интерпретация которых не является главной задачей самих новостей.

♦ Новости не вечны: они живут, пока сами события актуальны, а потом их заменят другие формы знаний для регистра­ции и последующего использования.

♦ События, представленные как новости, должны быть необычными или хотя бы неожиданными; эти качества важ­нее, чем их «подлинная значимость».

♦ Помимо неожиданности, новостные события характеризуются другими ценностями, которые относительны и вклю­чают предположения о возможном интересе аудитории.

♦ Новости служат в основном ориентирами и указателями внимания, а не заменителем знаний.

♦ Новости предсказуемы. Этот парадоксальный и провокационный вывод Парк объясняет следующим образом: «Если событие неожиданно в том смысле, что случается, то не со­ всем неожиданно в том смысле, что попадает в новости. Со­бытия, ставшие новостями как в прошлом, так и в настоя­щем, являются, по существу, ожидаемыми... в целом публи­ка готова к несчастным случаям, происшествиям... Новостями становится то, чего люди боятся, на что надеются» 1 .

Впоследствии та же точка зрения нашла выражение в более краткой формулировке: «новости» - это, по сути, «старости». Подобное утверждение кажется верным в свете того, что пред­полагает стратегию сбора и производства новостей; надо только добавить, что на основе прошлого опыта у читателей, слушателей или зрителей вырабатывается способность предвидеть, какие со­бытия найдут свое отражение в новостях, а журналисты стараются оправдать их ожидания.

Общую характеристику новостей предлагали и другие исследо­ватели, например, новости подразделялись на «продаваемые», «по­верхностные», «простые», «объективные», «динамичные», «инте­ресные» (в отличие от «существенных»), «стилизованные», «пре­достерегающие». Рассматривались они и под другими углами: новости и истина; трудные и обычные (в смысле сбора новостей); информация и человеческий интерес, а также варьировались в за­висимости от их значимости для будущих событий, взаимосвязи с редакционным контролем, функций для читателя, восприятия жур­налистами. Новости противопоставлялись очеркам на темы, инте­ресующие широкую публику, исходя из того, что в них содержит­ся серьезная информация, а очерковый материал предполагает нечто другое, возможно, развлекательное, персонализированное, сенсационное.

В классической работе ученицы Парка Хелен Макгилл Хьюз, исследующей взаимоотношения этих двух видов содержания, ут­верждается, что американская газета «превратилась из относительно разумного хроникера событий в разновидность популярной лите­ратуры». По ее мнению, сюжет, представляющий «общечеловечес­кий интерес», по сути своей не отличается от других новостных со­общений, но представляет своего героя под определенным углом, который автор приспосабливает к своему читателю, - история дол­жна развлечь, она изложена как бы с точки зрения читателя. Сле­довательно, она может быть рассказана только репортером, «ко­торый способен видеть мир так, как его видит читатель» 2 . Следова­тельно, такие материалы больше сродни слухам или легендам.

По Холлу, существует три основных «признака новости»: связь с событием или происшествием (компонентом действия); новизна и информационная ценность или соотнесенность с каким-либо актом или персоной. Нужно отметить, что новость сама отвечает за создание со временем «консенсуального» знания, по которому информационная ценность распознается СМИ и прини­мается как таковая публикой. «Идеологические концепции, воп­лощенные в фотографиях и текстах газет, не несут новых знаний о мире. Они вызывают узнавание мира таким, как мы уже научились его воспринимать» 3 .

Характерные черты новостей коренятся глубже, чем это иног­да признается, в более старых нарративных традициях, в «древних способах устного повествования». Новости строятся в форме рас­сказа, с главными и второстепенными персонажами, последова­тельным сюжетом, героями и негодяями, началом, серединой и концом, свидетельствующими о драматических поворотах, с опо­рой на проверенные фабулы.

Один общий вывод, который следует из многих исследований содержания новостей, заключается в том, что они обладают весь­ма стабильной и предсказуемой общей структурой, даже несмотря на то, что существуют вариации в зависимости от страны, вида средства коммуникации, разных внешних политических, идеоло­гических и культурных ограничений и внутренних требований орга­низационного и технического планов.

Устойчивость новостных структур попытались объяснить путем выявления и взаимосвязывания основных факторов трех типов: орга­низационных, жанровых и социокультурных. Организационные фак­торы - более универсальны, трудно преодолимы - ведут к опре­деленным «идеологическим» последствиям. Поэтому новостные ме­диа предпочитают «крупные» (масштабные или «значительные») события; события понятные и однозначные; события, происходя­щие во временной шкале, которая укладывается в обычный про­изводственный график (как правило, в течение суток); события, о которых проще всего рассказать и которые легко узнаются аудито­рией и близки ей в культурном отношении.

К факторам, связанным со спецификой жанра, относят: отбор событий, которые соответствуют ожиданиям аудитории (созвучны с прошлыми новостями); предпочтение чего-то неожиданного 9 нового, но в пределах узнаваемого; стремление освещать те собы­тия, которые уже доказали свою новостную ценность; желание добиться равновесия всех типов новостных событий. Особо выделяются компоненты социокультурного влияния: новости, касающиеся представителей элиты, ведущих мировых держав и негатив­ных происшествий.

Как оказалось, эта модель применима к довольно широкому кругу явлений, помимо того случая, из которого она была выведе­на, и не только к зарубежным новостям. Она объясняет, какие события попадают в новости и, косвенно, какие будут проигно­рированы. Следовательно, она свидетельствует о существовании одного общего подхода к отбору новостей. Как правило, в ново­стях не находят отражения события, происходящие в малозначи­тельных в политическом и экономическом отношении странах; не считающиеся элитными общественные объединения, идеи, ин­ституты и структуры; затяжные, лишенные драматизма процессы (например, сами реформы), многие разновидности «хороших но­востей». В этой теории нет подробного объяснения всех закономер­ностей компоновки новостей. Предлагается альтернативный, ме­нее психологический и более структурный подход, увязывающий некоторые особенности новостных потоков политическими и эко­номическими факторами, например, торговля между странами стимулирует взаимный интерес к новостям.

Следует отметить, что предложенные выше характеристики но­востей обходят объективность и ее корреляты, вроде правды и точ­ности. Действительно, поскольку суждения о ценности новостей принято считать относительными и базирующимися на «нюхе на новости» в конкретный момент, здесь сильны элементы субъек­тивности. Объективность - это не более чем вид процедуры, в Журналистике он немного другой, чем в истории или обществознании. Обычно журналисты подчеркивают в новостях не то, что объективно важнее, значительнее или нужнее для аудитории, ибо, в соответствии с доминирующей на Западе либеральной традици­ей, в этом смысле не существует критериев объективности. В свете всех фактов о закономерностях в содержании новостей трудно спорить с выводом Джорджа Гербнера о том, что «не существует по сути своей неидеологизированной, аполитичной, внепартийной системы сбора и представления новостей» 4 .

Маккуэйл описывает два варианта производства новостей, в которых четыре одинаковых элемента - событие, критерии оценки и отбора новостей, интерес публики и сообщение - взаимо­связаны в разной последовательности. Согласно «взгляду со сторо­ны медиа», последовательность такова:

события - критерии новостей - сообщение - интерес к новостям

В начале этой цепочки те непредсказуемые события, которые «попирают» и нарушают привычный ход жизни и на которые реа­гируют новостные медиа, используя определенные критерии оцен­ки их относительной важности для своей аудитории. Журналисты готовят объективные сообщения, а аудитория проявляет к ним интерес или, напротив, оставляет без внимания, вынуждая медиа-организации вносить корректировку в методы отбора. Альтерна­тивная модель выглядит следующим образом:

интерес к новостям - критерии новостей - события - сообщение

Здесь отправной точкой являются эмпирические представле­ния о том, что вызывает интерес аудитории, что входит составной частью в весьма устойчивый и прочный набор новостных критери­ев, включая организационные и жанровые требования. События считаются достойными стать новостью, если только они соответ­ствуют этим критериям отбора. Информационные сообщения го­товят, руководствуясь критериями, требованиями и стандартны­ми методами самой медиаорганизации, а не «реальностями мира» событий или подлинными желаниями и запросами аудитории. Ни одна из этих моделей не может обеспечить адекватное отражение мира, утверждает Маккуэйл 5 .

В последнее время ученых интересует не только концептуали­зация природы новостей и тех сил, которые влияют на их произ­водство, но и форма их бытования. Утверждение, что новости яв­ляются определенным культурным жанром (как роман, игровой фильм или опера), отчасти базируется на выводах о постоянстве, предсказуемости и универсальности новостной формы. Хотя в цен­тре внимания исследователей находятся телевизионные новости, между ними и новостями в газетах много общего. В этом нет ничего удивительного, учитывая происхождение теленовостей, но кажу­щиеся незначительными различия, появляющиеся благодаря со­вершенствованию видеоряда, весьма примечательны. Общие для прессы, радио и телевидения элементы формы распадаются на несколько групп: одни имеют отношение к повторяемости, другие связаны с нейтральностью и фактологичностью содержания.

Необходимо помнить, что формирование информационного блока идет на двух уровнях - отдельных новостных сюжетов и целых информационных «пакетов» (газетная полоса или выпуск новостей по радио или ТВ). Хотя в этом отношении все масс-ме­диа сопоставимы, однако, поскольку газетная страница имеет про­странственную структуру, а теленовости - временную, методы их верстки различаются.

Большинство исследователей с удивлением отмечают высокую степень постоянства структуры информационного носителя (газе­ты или выпуска новостей), которое лишь частично можно объяс­нить требованиями производственного процесса. Для газеты и вы­пусков новостей ТВ характерна не только регулярность выхода в свет, но и стабильность объема и продолжительности, а также баланс видов содержания, если делить новости на «тематические категории» - «зарубежные», «политические», «спортивные», «экономические», «общечеловеческого интереса». В теленовостях продолжительность сюжетов сильно не меняется, так же, как количество сюжетов в выпуске, и даже существует взаимосвязь между типом содержания и средней продолжительностью сообщения, причем некоторые из этих свойств регулярности общие для разных стран. Удивительно, как эту кажущуюся непредсказуемой совокупность событий изо дня в день удается вставлять в почти одинаковые временные и пространствен­ные рамки. Разумеется, для кризисов или экстраординарных собы­тий делаются исключения, но новостная форма зиждется на поня­тиях нормальности и стандартности, и, возможно, понятие нор­мальности укрепляется благодаря регулярности.

Второй важный аспект новостной формы касается показателей последовательности и методов структурирования целого. Анализ содержания новостей свидетельствует о наличии двух основных способов индикации относительной значимости сообщаемых со­бытий. Один из них - относительное главенство сообщений на газетной площади или в выпуске новостей.

Сообщения, показываемые первыми, воспринимаются как особо «важные», равно как и сообщения, которым уделяется больше времени. Их назвали «зрительскими максимами». Общеизвестно, что газетные полосы, газеты и выпуски новостей верстаются с учетом их общего вида или возможного эффекта, а не являются случайным набором материалов, даже при соблюдении принципа распределения сюжетов по их значимости. Однако превратить ежедневные наблюдения в систематизированную теорию или обобщенное утверждение непросто. Теленовости обычно компонуются так чтобы сразу же заинтересовать зрителей. Одни события освещаются более подробно, другие менее, но информация, вызывающая наи­больший интерес, придерживается до конца выпуска (спортивные результаты и прогноз погоды), чтобы проститься со зрителем на мажорной ноте. Вместе с тем, высказывается предположение, что в общем балансе сообщений кроется нечто большее, чем просто ме­ханизм удержания внимания зрителей, и Группа по изучению ме­диа при университете Глазго считает, что это - базовая «первич­ная система», или мировоззрение, которое по сути идеологично.

Форма новостей в значительной мере зависит от стремления обеспечить объективность в смысле фактологичности или соответ­ствия действительности. В новостях используется «линейный» язык, описывающий события в одном измерении с добавлением пояс­няющей информации, иллюстраций, цитат, мнений. «Язык ново­стей, по-видимому, принимает такую форму, которая позволяет провести совсем несложную проверку на истинность или ложность. Он создает впечатление чистой констатации (предположения, ис­тинность или ложность которого легко проверяется), а не постав­ленного спектакля» 6 . Мало кто сомневается по поводу важности при­роды факта в жанре новостей. Смит пишет: «Новости по своей сути исключают всякий плюрализм мнений» 7 . Если аудитория не верит в их достоверность, значит, они ничем не отличаются от развлечения или пропаганды. Считается, что «сбалансированное представление» в культуре новостей прочно связано с их достоверностью.

Изучение процесса освещения событий, привлекшее внима­ние исследователей в 1970-1980-х годах, выявило четыре основ­ных способа манипулирования новостным содержанием в современной журналистике 8 .

Персонификация. Большинство людей легче устанавливают связь с индивидами, нежели с группами людей или институтами. Фокус на отдельных действующих лицах, с которыми человек легко иден­тифицирует себя положительно или отрицательно, позволяет чле­нам аудитории новостей проецировать собственные чувства и фантазии прямо на общественную жизнь. Таким образом, персонифика­ция помогает людям ощущать сопричастность событиям в отдаленных местах. Однако есть риск того, что широкий социальный превратится в гигантскую мыльную оперу.

Драматизация. Подобно другим медиатоварам, новости при­ходится подавать в соблазнительной упаковке, и самый верный способ - их драматизировать. Как сказано в одной памятной за­писке, подготовленной продюсером сетевой программы новостей, в каждом информационном сюжете, без какого-либо ущерба для честности или ответственности, желательны элементы вымысла, драмы. В нем должна быть структура и конфликт, проблема и раз­вязка, нарастающее действие и затухающее действие, начало, се­редина и конец. Это основные компоненты не только драмы, но и любого повествования. Критики посчитали, что по своим возмож­ностям такой тип изложения очень ограничен и всегда предпола­гает поддержку статус-кво. Они призывали создавать новаторские структуры повествования, которые позволили бы реформировать индустрию новостей.

Фрагментация. Типичная газета или программа новостей состо­ит из коротких сообщений о событиях в виде капсул - моменталь­ных снимков социального мира. Конструируя новости в таком виде, журналисты пытаются соответствовать своей норме объективности. События трактуются по отдельности, в отрыве друг от друга.

Чтобы их связать, потребовался бы более широкий контекст, а он чреват умозрительными, порой неоднозначными выводами. Разделяя новости по рубрикам, информационные программы не по­зволяют зрителям самостоятельно выявлять связи. Анализ события подается в виде коллажа. Факты и точки зрения собираются из разных противоречащих друг другу источников, а потом так компонуются, что исключают какую-либо интерпретацию, особенно теми потре­бителями новостей, у которых отсутствует интерес или недостаточно знаний. Возможно, такие сюжеты удовлетворяют нормам «сбаланси­рованности», но не помогают аудитории понять происходящее.

Нормализация. Сообщения о чрезвычайных ситуациях или акциях общественных организаций, как правило, «нормализуют» по­минальную угрозу существующему положению. Представителям власти и элиты, которых изображают авторитетными, разумными, знающими людьми, способными оперативно ликвидировать Угрозу и вернуть жизнь в нормальное русло, предоставляется возможность комментировать чрезвычайные ситуации и подвергать сомнению правомерность действий общественных движений.

Утверждение о том, что людей не интересуют абстрактные темы, может служить объяснением, почему журналисты так неохотно об­ращаются к критике, не проводят расследования в самом начале кризиса с тем, чтобы его предотвратить. Считается, что разгром­ную статью, скажем, о коррупции в правительственных ведом­ствах, никто не станет читать.

В своем анализе процесса производства новостей Гэй Тачмен приводит наглядный пример того, как личные оценки журналис­тов влияют на новости даже вопреки значительным усилиям с их стороны. Изучив, как журналисты освещают деятельность обще­ственных движений, она пришла к выводу, что по своей сути ме­тоды производства новостей предполагают поддержку статус-кво, а репортеры просто принимают участие в ритуалах объективности, т.е. в процедурах создания непредвзятых новостных сюжетов, ко­торые фактически являются предвзятыми 9 .

Тачмен аргументированно описывает, как: медиа обнаружива­ют и вскармливают общественные движения. Она называет методы производства новостей «стратегическими ритуалами» и считает, что они вроде бы соответствуют нормам теории социальной ответ­ственности, но не достигают своей цели. Например, журналисты ритуально конструируют «сбалансированные» сообщения, в кото­рых противопоставляются разные точки зрения. Но эти обряды на самом деле скорее подрывают, нежели укрепляют плюрализм. Они утверждают, что «сбалансированные сообщения» о меньшинствах зачастую содержат заявления общественных или политических лидеров, которые скрыто или явно унижают эти самые группы и их идеи. Эмоциональным мнениям малоизвестных руководителей групп противопоставляются аргументированные утверждения из­вестных, вызывающих доверие официальных лиц.

Вместо того, чтобы подвести теоретическую базу под цели я задачи общественных организаций, журналисты делают упор на драматические события с участием отдельных членов этих объе­динений.

Пока социологи анализировали процесс создания новостей, политологи изучали возрастающее вмешательство медиа в полити­ку. В центре внимания исследований было телевидение. Его обвиняли во всех смертных грехах - от подрыва престижа политичес­ких партий до снижения активности избирателей во время выбо­ров. Сформировавшийся набор утверждений о процессе производ­ства новостей лег в основу того, что теперь принято называть те­орией медиавмешательства. Согласно этой идее, до 1962 г. американскую политику эффективно определяли политические партии, контролировавшие процесс выдвижения кандидатов, обес­печения массовой явки избирателей в больших городах, одним словом, управлявшие предвыборными кампаниями. Хотя у этой системы были определенные недостатки, достоинств тоже было немало. Во главе партий стояли преданные делу опытные полити­ки, которые отбирали кандидатов в президенты на основе их при­верженности идеологии, а не личных качеств или фасона стрижки. В ходе предвыборных кампаний кандидаты содействовали попу­лярности партий. После выборов партии, укрепившие свои пози­ции, могли побуждать граждан голосовать в соответствии со сло­жившейся традицией. Избиратели иногда отказывались поддержи­вать кандидатов этой партии, но в целом сохраняли ей преданность.

Теорию вмешательства медиа предлагается рассматривать как вариант концепции элитарного плюрализма. Согласно последней, наилучшая организация политической системы иерархическая, в которой политической элите отводится роль связующего звена между народом и выбранными лидерами. При этом единственно разумным и эффективным может быть только непартийный конт­роль над политикой.

Подробно задокументированное падение престижа политиче­ских партий, а также сокращение числа их сторонников началось, когда главным источником новостей стало телевидение. Связь между этими двумя явлениями вполне возможна, но эмпирически труд­но доказуема. Теоретики медиавмешательства обычно утверждают, что телевидение вредит политике, лишая политические партии контроля над выборами. Некоторые даже доказывают, что оно вытеснило партии в выборном процессе. Кандидаты отказываются от поддержки партии, более того, некоторые всячески ее избегая нанимать политконсультантов, чтобы эффективно использовать медиа. Часто им рекомендуют вообще не упоминать свою по­литическую партию. В ходе избирательных кампаний продвигаются кандидаты, а не партии.

Теория медиавмешательства строится на результатах исследований производства новостей. По утверждениям ее сторонников, сообщения на политические темы, слишком персонифицирован­ные, драматизированные и фрагментированные, не помогают лю­дям разобраться в политике, а напротив, убеждают их стать поли­тическими зеваками, довольствуясь местом у боковой линии, пока на поле играют звезды.

Журналисты, со своей стороны, отвергают концепцию медиавмешательства, утверждая, что по степени влияния на исход вы­боров они значительно уступают политконсультантам, власть ко­торых усиливается по мере того, как падает авторитет партий. Бу­дучи прекрасно осведомленными о методах сбора информации и создания информационных сюжетов во время предвыборных кам­паний, политконсультанты, разработав крайне эффективные стра­тегии и формы благоприятного освещения кандидатов в новостях, ловко предлагают газетам и телестанциям нужную информацию и готовые сообщения. Благодаря этому освещение кандидатов про­ходит так, как хочет консультант, поскольку журналистам трудно найти материал для альтернативных сюжетов. Например, в соот­ветствии с одной из новейших стратегий манипулирования ново­стями кандидат повторяет один и тот же комментарий, вынуждая журналистов подхватить и использовать навязанную им тему дня. Кандидат старается не откровенничать с репортерами, так как его заявления могут быть использованы оппонентами для составления альтернативных сюжетов.

1 Park R. News as a Form of Knowledge // On Social Control and Collective Behavior I Ed. by R. H. Turner. Chicago, 1967. (Reprint of 1940 Article in American Journal оf Sociology. No 45. P. 669-686.)

2 Hughes H. M. News and the Human Interest Story. Chicago, 1940.

3 Hall S. The Determination of News Photographs // The Manufacture of News / by S. Kohen and J. Young, L., 1973. P. 176-190.

4 Gerbner G. Ideological Perspectives and Political Tendencies in News Reporting // Quarterly. 1964. No 41. P. 495-506.

5 McQuail D. Op. cit. P. 209.

6 More Bad News / Glasgow Media Group. L., 1980. P. 160.

7 Smith A. The Shadow in the Can. L., 1973. P. 174.

8 Bennett W. L. News: The Politics of Illusion, 2d ed. N.Y., 1988.

9 Tuchman G. Making News: A Study in the Construction of Reality. N.Y., 1978.

Новости как дискурс

К изучению текстов сообщений масс-медиа Т. ван Дейк пред­ложил подойти как к особому виду дискурса 1 . «Определяющим свойством этого подхода является его направленность на изуче­ние самой сути процесса массовой коммуникации, а именно - самих речевых сообщений» 2 . Все тексты массовой коммуникации, и тексты новостей в особенности, следует изучать в контексте специфической социокультурной деятельности, т.е. анализировать с точки зрения их собственной структурной организации, на раз­личных уровнях.

В своем анализе новостей как явления массовой коммуника­ции ван Дейк рассматривает связи, которые неизбежно существу­ет между такими сообщениями, их структурами, процессами их Производства и восприятия, описывает деятельность создателей новостей, влияние социальных репрезентаций на производство новостей и их понимание, пытается выявить социальный статус тех, кто занимается выпуском новостей, и связи между ними, институциональные и другие структурные взаимоотношения. При таком анализе создание новостей оказывается процессом, совме­щающим в себе социальные и когнитивные акты и стратегии. По­этому дать явное и объективное определение производства ново­стей и их потребления довольно трудно: ограничения, накладыва­емые родовой или расовой принадлежностью, классовыми или институциональными различиями, не могут иметь непосредствен­ного отражения на уровне топиков, структур или стилистических характеристик. То же можно сказать и о таких параметрах, как сте­пень влияния той или иной группы, ее интересы, идеология.

Философия

Точно так же личные интересы, в свою очередь становясь движущим началом поведения, овеществляются, опредмечиваются, получают

независимость, «отрываются» от своих носителей и превращаются в моменты общественных отношений .

Так как жизнь современного общества становится все более сложной и взаимосвязанной, А. Баам отмечает: каждый из нас вынужден тратить больше времени, выполняя определенные функции в узкоспецилизированных группах, через которые наше благосостояние может быть преумножено или уменьшено и в которых необходимо постоянно решать, сколько усилий и энергии посвятить этому. И от этих решений наша реальная нравственная жизненность может быть усилена или, напротив, ослаблена . Однако, предостерегает американский

Е. Ф. Черемушкина

Британские «Культурные исследования» (Cultural studies) как самостоятельная междисциплинарная область научного исследования появились в конце 1950-х гг. в Бирмингемском центре современных культурных ис-j следований (БЦСКИ) и получили широкое; развитие во всем мире.

Возникновение нового направления в науке было обусловлено целым рядом факторов, оп-

философ, если мы не в состоянии спонтанно осознать и нашу актуальную взаимозависимость, и весь комплекс постоянно меняющихся ответственностей, требуемых для гибкого и эффективного поддержания индивидуально-социального организма, то наши индивидуальные и социальные, равно как и индивидуально-социальные ценности, могут пострадать .

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что, по А. Бааму, в нравственном формировании личности индивидуальное (моральные качества конкретной личности) неправомерно противопоставлять социальному (моральные стороны отношений между людьми). Они представляют собой две органично связанные друг с другом стороны одного процесса, в котором активно взаимодействуют как объект, так и субъект общественного развития.

ределивших его развитие в данный период времени. Главными из них являются публикации работ основоположников данного направления - Д. Томпсона, Р. Уильямса и Р. Хо-гарта в 1950-х и 1960-х гг. В их работах, издававшихся в журнале «Новое Левое Обозрение» (New Left Review), ярко проявились идеи «Нового левого движения» в Англии, выразителями которых были эти авторы. Следует за-

©Е. Ф. Черемушкина, 2007 ВЕСТНИК Мордовского университета | 2007 | № 2

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Гусейнов А. А. Социальная природа нравственности / А. А. Гусейнов. М., 1974.

2. Киселев В. П. Диалектика внешнего и внутреннего в нравственном развитии личности / В. П. Киселев / / Диалектика и этика. Алма-Ата, 1983. С. 281 - 289.

3. Лапина Т. С. Этика социальной активности личности / Т. С. Лапина. М., 1974.

4. Савкин Н. С. Общественное сознание. Его взаимосвязь с индивидуальным сознанием и относительная самостоятельность // Н. С. Савкин. Социальная философия. Саранск, 1997. С. 79 - 83.

5. Bahm A. «individual» versus «Social» //A. Bahm. Why be moral? New-Mexico. Albuquerque. World books. 1992. P. 8 - 10.

Поступила 01.03.07.

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ БРИТАНСКИХ «КУЛЬТУРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ»

Философия

метить, что первым редактором этого журнала был один из основателей «Культурных исследований» Стюарт Холл, сыгравший важную роль в критическом исследовании культуры рабочего класса. Теоретической базой «Культурных исследований» стал марксизм в его лучших традициях, а стержнем исследования - всесторонний анализ культуры рабочего в противовес исследованиям элитарной культуры. Но, как заявляет аналитик «Культурных исследований» Н. Скулман, «почти всегда за рамками инаугурации политического и интеллектуального движения остается больше, чем просто набор текстов. Можно утверждать, что исследования, которые имели большое влияние в Центре, сами по себе были самостоятельным продуктом данной исторической обстановки, например, те из них, которые были тесно связаны с развитием движения «Новых левых» в Англии 1950-х» .

Новое левое политическое движение было социалистическим по своему характеру, носило открытый антиимпериалистический и антирасистский характер и выступало в поддержку национализации основных отраслей промышленности и отмены привилегий в экономике и образовании. Возникнув как общество интеллектуалов, оно приобрело, по словам Г. Тернера, «по меньшей мере, некоторые признаки рабочего движения и достигло пика в период между 1957 и 1960 годами» . Его появление совпало с движением за ядерное разоружение и привело к обогащению социальной и культурной жизни рабочего класса.

Видный теоретик «Культурных исследований» Р. Уильяме определил содержание «Нового левого движения» как разногласие между «20-ю или 30-ю хорошими социалистическими книгами, связанными публикацией и обсуждением программы» и сравнил его с «целенаправленным движением микробов нового политического течения» .

Однако, как пишет другой исследователь, П. Андерсон, «в лейбористской партии, разделенной разногласиями в вопросах национализации и вооружения, возник неудовлетворительный организационный климат для радикальной социалистической точки зрения. Ситуация изменилась, когда родилась «Кампания за ядерное разоружение» (КЯР) (Company for Nuclear Disarmament (CND)), возглавившая движение протеста, которое омолаживало бри-

танскую политику и «было отмечено многочисленными демонстрациями протеста со стороны представителей рабочей молодежи со средними доходами против целого общества, которое санкционировало водородную бомбу» . Для молодежи, согласно Андерсону, термоядерное оружие означало не только явную угрозу их будущему, но и «символ общей истины настоящего времени: невозможность контроля с их стороны над силами, управляющими их жизнью». Вслед за этим «Новое левое движение» стало убедительным, жизнеспособным.

Активность, произведенная КЯР, была несколько необычна в Великобритании, где, как с сожалением выразился Р. Уильяме, «британские рабочие обычно больше интересовались созданием собственных братских и кооперативных учреждений, чем захватом полной политической власти. Британское движение рабочего класса безнадежно в этом смысле: ведь, делая выбор под давлением, они всегда 1 будут стремиться к сохранению своих собственных учреждений, а не к преобразованию общества в целом» .

В работе «Долгая Революция» Р. Уильяме привел точку зрения, объединяющую «Новое левое движение» и проект «Культурных исследований» в целом: «Капиталистической версией общества может быть только рынок, поскольку его цель - определенная деятельность, приносящая прибыль, а не какая-либо концепция социальной пользы». Но, подчеркивает он, «это ведет к самым худшим проявлениям капитализма: империализму и расизму» .

Оценивая методологию «Культурных исследований», британский теоретик М. Грин отмечает, что «темы для "Культурных исследований" получали свое значение и силу из политической пропасти ";левых"" 1950-х гг. и из су- | шествовавшего десятилетиями мифа о богатстве и обуржуазивании общества» .

По мнению Р. Уильямса, очевидный и часто обсуждаемый кризис послевоенной экономики был заменен реконструкцией капиталистического процветания с весьма свежим видом «глянцевого футуризма против жесткого, рационального, военного взгляда» .

В 1950-х гг. новые формы производства продукции внутреннего потребления, только зарождавшиеся в предвоенные годы, стали более полно развиваться на разрастающемся внутреннем рынке. Например, средства массо-

Серия «Гуманитарные науки»

Философия

j вой информации, в особенности телевидение, определили новое место для женщины как непосредственного потребителя, символа и участника потребления. В то же время конфронтация народных масс и правящего класса была заменена посредническими организациями, необходимыми для более концентрированного производства и для увеличения роли государства как защитника общественного благосостояния. Расширенная государственная система образования затушевывала классовые различия, создавая прозрачную «среднюю аристократию», открытую для проявления любых талантов, со своим новым подходом к интеллекту и способностям. Программа внутренней политики предоставляла полную занятость населения и низкий уровень инфляции. Один из теоретиков «Культурных исследований», М. Грин, отмечает, что во внешней политике культивировались особые отношения Британии с Соединенными Штатами, Европой и новым Содружеством наций в союзе против, "бога, который потерпел неудачу"" - СССР». Он выделил четыре основные темы, определившие дальнейшее развитие «Культурных исследований».

Первая - демонстрация сложных культурных различий в современном обществе: зарождающийся все более активный рабочий класс у Д. Томпсона, эластичная современная культура рабочего класса Р. Хогарта, растущий коллективизм в рабочем движении Р. Уильямса. Акцент на рабочее движение делался и в исследованиях взаимодействия классов и их культур в области образования в работах «Преимущества грамотности» Р. Хогарта (Hoggart, R. The Uses of Literacy), «Долгая революция» P. Уильямса, (Williams, R. The long revolution), «Образование и рабочий класс» Б. Джексон и Д. Марсден, (Jackson, В. and Marsden, D. Education and the Working Class), позднее в работе П. Уиллиса «Обучение труду: как дети рабочих получают рабочие места» (Willis, P. Learning to Labour: How working class kids get working class jobs) где рассматривались символические формы молодежных субкультур, появившихся в результате давления со стороны традиционной «родительской» культуры.

Второе необходимое условие - рассмотрение культуры как «обычной», отражающей повседневную жизнь. Эта культура противопос-

\ тавлялась усилиям послевоенного правитель-

ства, направленным на сохранение культурного наследия, вековых традиций и монархии.

На третьем месте находились бесконечные споры о недемократичности новых форм системы образования и средств массовой информации, а также «стремление расширять активные процессы обучения всего населения, а не представителей отдельных групп», что нашло свое отражение в книге Р Уильямса «Долгая революция».

Четвертой темой стали дебаты вокруг современного состояния Англии и сохранения ее «благопристойности»: с одной стороны, становился актуальным отказ от имперской «анг-лийскости», с другой - была очевидна невозможность строить будущее, подобное американскому (откровенно коммерческому) или шведскому (социально-демократическому). Теоретики «Культурных исследований» в своих работах предприняли попытку создания другого общества, основанного на принципиально новых отношениях, основанных на принципах

общинности.

По мнению М. Грина, то, что определило подобные идеи, не было согласованной программой и еще меньше относилось к культурологии, однако появление таких идей совпало с идеологией «Новых левых». Рамки исследования культуры рабочего класса стали расширяться, охватывая все слои общества вместе с их многочисленными проблемами и разнообразными формами. С началом 1960-х гг. проблемы морального и культурного характера стали перерастать в политические, вылившись в мощные социал-демократические марши протеста студентов, женщин, представителей расовых меньшинств, подтверждавшие тот факт, что многие проблемы современности оказались вне поля зрения правящей политической партии.

Постепенно стали появляться идеи, что необходимые изменения можно найти вне рабочего движения, среди детей представителей среднего класса, получивших образование в колледжах. «Идеологические измерения революции, вероятно, придут из идеологически доминирующего класса», - выразилась Джульетта Митчелл в работе «Состояние Женщины» (Mitchell, J. Woman"s Estate). Она провозгласила, что представители чернокожего населения, студенты и женщины стали важным источником инакомыслия в управлении произ-

Ф11 710 С О ф И

водством и потреблением. Перемены, происшедшие в мире после Второй мировой войны, среди которых особое значение имели крушение сталинизма в СССР и кризис лейбористской партии в Британии, принесли новые возможности новым политическим избирателям с новой политической повесткой дня. Появились устойчивые связи между работами в области культуры и некоторыми новыми формами политики. И то и другое отражало жизнь отдельных классов и слоев общества как в политике, так и в области производства и потребления. В знаменитой книге «Преимущества грамотности» Р. Хогарт писал: «...я взял одну довольно гомогенную группу людей рабочего класса, попробовал воссоздать атмосферу, качество их жизни, описывая их жизненные ситуации и отношения. На этом фоне можно было рассмотреть, как распространяемые в прессе публикации воспринимаются людьми, входят в их жизнь, как они изменяют их отношения и как вызывают сопротивление» .

И в культуре, и в политике общества можно было проследить возникновение классов и фракций, недружелюбных к капитализму. Они были связаны не столько с классами или партиями, сколько с культурами сопротивления. Другими словами, чтобы адекватно оценить политическую ситуацию, и в культуре, и в политике необходимы знания ценностей и мотивов поведения, знания, полученные в повседневной жизни. Как писал М. Грин, «стратегия политики опыта требовала понимания и расшифровки "карт значения" зависимых групп. И в культуре, и в политике проявились напряженные отношения между видами культур и различными пониманиями этих культур, а также того, что они порождают. Эти напряженные отношения протянули связующие линии между "Культурными исследованиями"" или "Новым левым движением", а также феминистским движением. Области культурных знаний или рефлексивных пониманий включают обобщенный опыт общества. Но только в одном направлении такое знание стало теоретическим трудом, произведенным в пределах интеллектуальной области высшего образования и время от времени производящим, в свою очередь, зеркальное отражение своих теорий - в "Культурных исследованиях"» .

В связи с новыми общественно-политическими условиями прежняя общинная жизнь

рабочего класса распалась, что отразилось и в работах представителей «Культурных исследований», последовавших за работой Р. Хогарта «Преимущества грамотности». Т. Адорно и М. Хоркхаймер, оценивая ситуацию по прошествии времени, писали: «Старое понятие культуры как целого образа жизни, становилось все менее жизнеспособным: внимание исследователей переместилось от небольших локальных культурных форм (жизнь паба, групповое пение, танцы, отпуск в лагерях и на морских курортах и т. д.) к культуре, принесенной государством через систему образования, и через так называемую «культурную индустрию», включающую высокоразвитый музыкальный, кино-, и радиовещательный бизнес» .

В 1961 г. многообещающее крупномасштабное политическое «Новое левое движение» распалось, не найдя последовательной политической доктрины. Как выразился П. Андерсон, «отсутствие мощного революционного движения рабочего класса... лишило "левых" любого источника концепций и категорий для анализа собственного общества и, следовательно, для достижения фундаментальных условий для его изменения. Однако прежде чем иссякли его силы, ему удалось повлиять на Британскую правительственную политику в области массовых коммуникаций» .

Журнал «Новое Левое Обозрение» своими публикациями призывал систему массовых коммуникаций не тонуть в традиционном элитарном разделении культуры на высокую и низкую, а обратить внимание на культуру народных масс, подчеркивая, что все формы вы-

ражения имеют право на существование и заслуживают серьезной оценки. Именно в этом журнале появились первые публикации, посвященные популярной культуре, продукция которой рассматривалась как простое бегство от действительности, а также доводы в пользу появления в средствах информации спортивных программ, комедий, джаза, популярной музыки и коллективных игр.

Оценивая деятельность Бирмингемского центра «Культурных исследований, С. Холл отмечал, что их работа не была единой школой. В центре развивались четыре-пять направлений, которые не стремились к объединению, да и сами руководители не хотели создавать такого рода традицию. По его словам, Центр испытал многие организационные труд-

Серия «Гуманитарные науки»

философия

" ности, через которые проходят нетрадиционные образовательные предприятия - трудности, созданные «иерархией знания, различиями в возрасте, опыте и интеллектуальном базисе, глубокими различиями в теоретических ори-ентациях или акцентах» .

Важно отметить, что бирмингемские «Культурные исследования» попытались дать ответ на сложный вопрос: какова роль и функция интеллектуальной составляющей не только в Британском, но, следовательно, в любом обществе. И С. Холл, и Р. Джонсон в разное время отмечали, что одной из глубинных проблем Центра было установление, обозначение и поддержка дисциплинарных границ, возможностей деятельности и условий существования

того, что А. Грамши назвал «интеллектуальной

функцией» общества.

Как отмечает А. Р. Усманова, «Культурные исследования» создавались в атмосфере напряженных дискуссий по поводу самых насущных проблем современности, изменивших стиль жизни и социальные реалии западных обществ: индустриализации, модернизации, урбанизации, усиливающейся дезинтеграции локальных общин, коллапса западных колониальных империй и развитие новых форм империализма и неоколониализма, развития массовых коммуникаций, возрастающей коммодификации культурной жизни, создания глобальной экономики и по-

всеместного распространения массовой культуры, возникновения новых форм экономически и идеологически мотивированной миграции и возрождения национализма, расового и религиозного притеснения. «Культурные исследования» представляют собой своего рода культурную антропологию современных, постиндустриальных обществ. Это теория, понимаемая как практика, которая может и должна активно вторгаться в социальные процессы .

Бирмингемские «Культурные исследования», таким образом, направили усилия на заполнение интеллектуальных и политических пустот в высокостратифицированном обществе, где система высшего образования была построена по традиционным дисциплинарным линиям. С начала 1960-х гг. «Культурные исследования» стали международным движением со своими институтами, профессиональными ассоциациями, конференциями, журналами, а также программами во многих колледжах и университетах. В рамках «Культурных исследований» появились отделения, изучающие средства массовой информации, телевидение, проблемы расовой дискриминации, тендерные противоречия. «Культурные исследования» широко развиваются во Франции, Соединенных Штатах, Канаде, Австралии, и Южной Африке, давая возможность обмена мнениями по всем вопросам современности ученым всего мира.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Усманова А. Р. От локального к глобальному: политика «Культурных исследований» / А. Р. Усманова [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://topos.ehunternational.org/zine/2000/3/burmingham.htm

2. Adorno Т. W. Dialectic of Enlightenment / Т. W. Adorno, M. Horkheimer. London, 1979.

3. Anderson P. The left in the fifties / P. Anderson // New Left Review. 1965. № 29.

4. Green M. The Centre for Contemporary Cultural Studies / M. Green / / Storey J. What is Cultural Studies? Arnold. 1996.

5. Hall S. Cultural studies and the Centre: some problematics and problems / S. Hall // Culture, Media, Language / edited by Stuart Hall . London, 1980.

6. Hoggart R. The uses of literacy / R. Hoggart. London, 1957.

7. Schulman N. Conditions of their Own Making: An Intellectual History of the Centre for the Contemporary Cultural Studies at the University of Birmingham / N. Schulman / / Canadian Journal of Communication. 1993. Vol. 18, № 1.

8. Turner G. British Cultural Studies. An introduction / G. Turner. Sydney, 1998.

9. Williams R. Keywords / R. Williams. London, 1976.

10. Williams R. Politics and Letters / R. Williams // New Left Books. 1979. P. 363 - 364.

11. Williams R. The British left / R. Williams // New Left Review. 1965. № 30.

12. Williams R. The long revolution / R. Williams. London, 1961.

Е. Ф. Черемушкина

«Культурные исследования» (Cultural Studies, или сокращенно CS) – одно из основных направлений в современных исследованиях культуры как в англоязычном мире, так и за его пределами. Как утверждает белорусская исследовательница А. Усманова, сегодня они «превратились в огромную культурно–исследовательскую индустрию по воспроизводству живой … силы, охватившей своим влиянием практически все англо–саксонские университеты (от Южной Африки до Канады), а также весь остальной мир (каким–то непостижимым образом идеями CS смогли проникнуться и венесуэльцы, и японцы, и даже, например, свазилендцы...), и созданию прибавочной стоимости в виде монолитно однообразных томов по мультикультурализму, субкультурам, гендерной и этнической идентичности, глобализации, консьюмеризму, культурной политике и т. п.» .

Важный центр CS – университет Бирмингема. Одним из основателей Бирмингемского центра «Культурных исследований», его директором был Ричард Хогарт. Как теоретик CS он получил известность в связи с изданием в 1957 г. книги «Выгоды образованности» (The Uses of Literacy) – результата детального изучения культуры рабочего класса, обычных людей, живущих своей жизнью и создающих свою собственную историю.

Приводя множество примеров общинного и индивидуального развлечения, Хогарт демонстрирует интерес рабочего класса к популярной культуре, которая вскоре станет одной из важнейших тем в проекте CS. Об этом пишет современная британская исследовательница М. Шиак: «…Именно вопросы повседневной жизни семьи, политического противостояния в среде рабочего класса и специфического классового времяпровождения, впервые ставшие предметом исследования у Хогарта, вскоре станут доминирующими в исследованиях культуры народа» . Исследуя культуру английского рабочего класса с 1930–х до 1950–х гг., Хогарт делает литературно–критический разбор публикаций популярной прессы, анализирует дебаты о культурной ценности средств массовой коммуникации и новых форм популярной культуры, опираясь на собственный опыт (он сирота из рабочих кварталов английского города Лидс).

Для Хогарта культура рабочего класса 1930–х гг. – «богатая полная жизнь», отмеченная глубоким чувством общинности. Это культура, созданная людьми и для людей. Ученый полагал, что необходимо сохранение и дальнейшее развитие старой высокой культуры и культуры его юности, поскольку и та и другая далеки от современной коммерческой популярной культуры и потому находятся под угрозой исчезновения. Хогарт разделял мнение своих соратников, что вместе с исчезновением этой культуры существовала и угроза исчезновения традиционного образа жизни британского рабочего класса.

В первой части, основанной на воспоминаниях собственного взросления, Хогарт дает детальный отчет о культуре рабочего класса 1930–х гг., основанный на воспоминаниях детства, описывает жизнь рабочего класса с живыми ностальгическими подробностями и частностями. Опираясь на социологические и литературные исследования, Хогарт соединяет детальное описание поведения, жилья и одежды с оценкой моральных и социальных ценностей, которые они воплощают.

Как отмечает британский исследователь К. Баркер, «для тех, кто был воспитан на коммерческой культуре и поп–музыке, взгляд Хогарта на культуру рабочего класса носит оттенок ностальгии к потерянной подлинной культуре, вышедшей из народа» . Сам Хогарт признавался, что в то время, пока писалась книга, «ностальгия заранее приукрашивала материал», хотя он делал все, что мог, чтобы удалить это влияние.

Вторая часть книги, «Уступая место новому», посвящена традиционной культуре рабочего класса, находящейся под угрозой наступления новых форм массовых развлечений 1950–х гг. Хогарт критикует популярную журналистику, реально оценивая качество «желтых» журналов и романов, построенных на сексе и насилии. Он приходит к заключению, что старая культура народа осаждается новой массовой культурой, которая во многом гораздо опаснее, чем прежняя, зачастую грубая культура.

Нельзя не согласиться с современным британским ученым Д. Стори, в том, что Хогарт нападает не на «моральный спад самого рабочего класса, но на упадок моральной серьезности культуры, предоставляемой рабочему классу» . Хогарт неоднократно подтверждает свою уверенность в способности рабочего класса сопротивляться многочисленным манипуляциям массовой культуры.

Многие исследователи подчеркивают, что этнографические исследования Хогарта, выразившиеся в «непосредственном наблюдении», дали большой объем информации многим исследованиям, произведенным впоследствии Бирмингемским центром. Популярная культура 1950–х гг., описанная Хогартом, не предлагает возможностей «полной богатой жизни» – слишком все пошло и безвкусно. Это атака, перед которой особенно уязвимы молодые. Эти «варвары в стране чудес» требуют все больше, и получают больше, чем могли ожидать их родители, бабушки и дедушки. Но такой бессмысленный гедонизм, имеющий столь тонкую и пресную подпитку, ведет только к пресыщению. Привычка «хорошо проводить время» может настолько укорениться, что человек начинает отвергать почти все другие занятия, но тогда приятное времяпровождение становится в значительной степени рутиной. «Самый сильный аргумент против современных массовых развлечений – не то, что они прививают дурной вкус (а это происходит постоянно и неуклонно), они будоражат человека, затем обедняют его, и, наконец, убивают…. Они убивают его в зачатке, но так незаметно и убедительно для своей аудитории, что та становится практически неспособной посмотреть и сказать: «А ведь фактически этот пирог сделан из опилок» .

В движении по этому пути, согласно Хогарту, можно наблюдать и признаки сопротивления. Например, хотя массовая культура может производить популярные песни низкого качества, люди не должны петь или слушать эти песни, многие так и поступают, те же, кто слушает, часто делают песни лучше, чем они есть на самом деле, интерпретируя их по–своему. Так что, даже в этих условиях, воздействие на них оказывается меньше, чем предполагает рейтинг. Это вновь напоминает нам о том, что предмет критики Хогарта – главным образом производители популярной культуры, но не ее потребители.

Хогарт предсказывает возникновение общества, в котором большая часть населения приведена в состояние покорно воспринимающей пассивной массы. Глаза людей приклеены к телевизорам, фотографиям красоток и киноэкранам. Но исследователь не отчаивается от нашествия массовой культуры. Он знает, например, что рабочий класс живет не столь бедно как показывает простое исследование. Старая общинная и самодеятельная популярная культура все еще остается в манере речи, стилях пения, в существовании рабочих клубов, духовых оркестров, в старомодных журналах, групповых играх, таких как дартс или домино. Кроме того, он доверяет их значительным моральным ресурсам, которые помогают им приспосабливать к своим собственным целям продукцию и методы культурной промышленности. Таким образом, рабочий класс и его культура поддаются влиянию в гораздо меньшей степени, чем это могло быть. Главный вопрос состоит в том, как долго сохранится этот запас морального капитала и будет ли он воспроизводиться. При всем своем оптимизме Хогарт предупреждает, что эта форма демократического потакания своим слабостям может обостриться перед лицом все более и более опасного давления массовой культуры.

Многие исследователей единодушны в том, что книга Хогарта вместе с работой Р. Уильямса «Культура и Общество» (1958) явились основообразующими для CS. Появившиеся несколькими годами позже «Долгая Революция» Уильямса (1961) и «Возникновение английского рабочего класса» Э. П. Томпсона (1968) также оказали существенное влияние на направление CS. Эти тексты объединял интерес к тяжелому положению рабочего класса, к пересмотру традиционных элитарных понятий образования и к определению «обычная культура», которое, по определению Д. Стори, явилось достаточно экспансивным, чтобы включить популярную или массовую культуру. Данные работы обозначили целый этап в становлении «Культурных исследований».

Литература

1. Усманова, А. От локального к глобальному: политика «культурных исследований» / А. Усманова. Цит. по: http://topos.ehu–ternational.org/zine/2000/3/burmingham.htm

2. Shiach, М. Feminism and Popular Culture / M. Shiach // Feminism and Popular Culture (a reader). L., 1998. P. 335.

3. Hoggart, R. The Uses of Literacy / R. Hoggart. Harmondsworth, 1990. P. 25.

4. Barker, C. Cultural Studies. Theory and Practice. / C. Barker. L., 2000. P. 38.

5. Storey, J. An Introductory Guide to Cultural theory and Popular Culture / J. Storey. Athens, 1993. P. 45.

6. Hoggart, R. The Uses of Literacy / R. Hoggart. Harmondsworth, 1990. Р. 196.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Черемушкина Елена Федоровна. Истоки и становление проекта британских "Культурных исследований" : диссертация... кандидата культурологии: 24.00.01 / Черемушкина Елена Федоровна; [Место защиты: Морд. гос. ун-т им. Н.П. Огарева].- Саранск, 2009.- 148 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-24/81

Введение

ГЛАВА 1. ИСТОКИ «КУЛЬТУРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ» В БРИТАНСКОЙ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ XIX-XX ВВ. 13

1.1. «XIX век: оппозиция «высокая» / «низкая» культура в работах С. Т. Кольриджа и М. Арнольда 13

1.2. XX век: культурологическая концепция представителей британского литературного модернизма (Т.С. Элиот и Ф.Р. Ливис) 31

ГЛАВА II. ОТ «ЛИТЕРАТУРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ» К «КУЛЬТУРНЫМ ИССЛЕДОВАНИЯМ (КОНЕЦ 1950-Х 1960-Е ГГ.) 66

2.1. Р. Хоггарт как основатель Бирмингемского центра «Культурных исследований» 66

2.2. Концепция «обычной культуры» Р. Уильямса 83

2.3. «История снизу» Э. П. Томпсона: популярная культура в контексте классовых отношений 106

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 121

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 127

Введение к работе

Многие академические гуманитарные дисциплины (история, философия, литературоведение и т. д.) давно определили собственные интересы и границы. Однако за последние десятилетия вновь возник интерес к междисциплинарным исследованиям культуры, и появилась область интеллектуальной деятельности, которая по-новому осмысливает особенности разнообразия человеческих культур и раскрывает новые перспективы. Это обусловлено тем, что сам термин «культура» имеет сложную историю и широкую сферу применения, что обеспечивает легитимно обусловленный ареал исследования сразу нескольким академическим дисциплинам. В нашей стране такой интегративной областью стала культурология, определившаяся как самостоятельная научная и учебная дисциплина в середине 1990-х гг. В Британии подобной интеграцией социально-гуманитарного знания в области изучения культуры являются «Культурные исследования» («Культуральные исследования».

Cultural Studies, сокращенно - CS). «Под культурными исследованиями понимается не отдельная социальная или гуманитарная дисциплина, а определенная мелодисциплинарная сфера, в рамках которой применимы методы весьма широкого круга дисциплин - от социологии и этнографии до истории и литературно-художественной критики», - пишет А. Ерофеев .

В 1964 г. был создан Бирмингемский центр современных культурных исследований (БЦСКИ), что положило начало развитию этого направления, ставшего сегодня одним из основных в изучении культуры - как в англоязычном мире, так и за его пределами. Как утверждает А. Р. Усманова, сегодня «Cultural Studies» «превратились в огромную культурноисследовательскую индустрию по воспроизводству живой... силы, охватившей своим влиянием практически все англо-саксонские университеты (от Южной Африки до Канады), а также весь остальной мир...» .

Актуальность темы исследования. Очевидно, что роль исследований в области культуры особенно возрастает в дестабилизационные периоды общественного развития, следствием которых, как правило, становится маргинализация не только отдельных людей, но и целых социальных групп, утрачивающих свою социальную идентичность вследствие резких изменений социально-экономической структуры общества.

События, происходящие в нашей стране в последние два десятилетия, наглядно показали значимость влияния культурных факторов на социальнополитическую, экономическую жизнь. Провозглашение намерения построить демократическое общество не избавляет автоматически от попыток манипулирования массовым сознанием. Трансформационные процессы в постсоветском пространстве приводят к аксиологическому хаосу, смешению ценностей, следовательно, к необходимости построения и трансляции новых культурных образцов, кодов, стилей жизни, а также необходимости их изучения.

Культурологическое знание способствует осмыслению и переосмыслению соотношения культурных традиций и инноваций, роли норм и ценностей, образцов и способов поведения, позволяет посредством инкультурации удерживать общество в рамках позитивного социального бытия. В рамках проекта британских «Культурных исследований» накоплен огромный опыт как эмпирических исследований культурных процессов, так и теоретической концептуализации культуры.

Актуальность темы исследования, таким образом, обусловлена следующими факторами.

Во-первых, необходимостью освоения и критического осмысления опыта мирового социально-гуманитарного знания для развития культурологических дисциплин и культурологического образования в нашей стране, преодоления тенденций к самоизоляции от познавательных подходов и концептов, которые используются в зарубежной науке.

Во-вторых, потребностью в преодолении распространенного в культурологической мысли XIX-XX вв. противопоставления «культуры» и «цивилизации», основанного на сведении первой исключительно к духовным ценностям и пренебрежительной трактовке второй как «низшей», неполноценной сферы материальной, технико-технологической и техническикоммуникативной практики, в формировании системного взгляда на культуру, позволяющего видеть в ней сложное взаимодействие и целостное единство материальной и духовной форм деятельности, а также синкретично объединяющей их деятельности худолсественной.

Степень научной разработанности проблемы. Осмысление истории становления и развития проекта «Культурных исследований» занимает значительное место в англоязычной литературе.

Общий обзор теории и практики британских «Культурных исследований» представлен в работах Баркера , М. Грина , Дж. Стори , Холла и др.

Эволюцию «Культурных исследований» в США и других странах анализируют Дж.У. Кэрри , А. О"Коннор и др.

Проблемы развития популярной и массовой культуры рассматривают англоязычные теоретики Т. Беннет , Д. У. Броган , Д. А. Дрейк , Р. Джонсон , Дж. Фиске , Д. Хобсон , М. Шайэк , И. Шилз , а также отечественные исследователи A. В. Аврамов , К. 3. Акопян , Г. К. Ашин , О. Ю. Биричевская , Н. И. Киященко , А. В. Кукаркин , Г. И. Маркова , B. В. Молчанов , К.Э. Разлогов и др. Феномены элитарной культуры, европейского эстетизма анализируют Ю. Н. Давыдов , Н. И. Киященко , И. В. Клюева и др.

В отечественной науке истоки и становление проекта британских «Культурных исследований» еще не были предметом специального анализа.

Освоение опыта данного направления гуманитарного знания в нашей стране началось в 1990-е гг. «Сейчас... в России только еще начинается дискуссия о том, что же в действительности представляют собой культурология и культурные исследования», - подчеркивает А. Ерофеев .

Важную роль в этом направлении сыграл Центр социологии культуры Казанского государственного университета, осуществивший публикации работ ряда современных представителей британских «Культурных исследований» .

Существуют работы, посвященные отдельным представителям и предшественникам «Культурных исследований», в которых они рассматриваются в ракурсе различных отраслей социального и гуманитарного знания.

С. Т. Кольридэ/с интересует отечественную науку исключительно как поэт (А. А. Елистратова ), его культурологические взгляды предметом специального анализа не были.

Существует большое количество литературоведческих работ, посвященные различным аспектам творчества Т. Элиота (А. А. Аствацатуров , Я. В. Любивый , О. М. Ушакова и др.). Литературоведческий анализ творчества М. Арнольда представлен в диссертации О. Б. Вайнштейн . Культурологическую концепцию Ф. Р. Ливиса рассматривает Т. Н. Красавченко .

Анализ историко-культурологических работ Э. П. Томпсона представлен С В. Оболенской . Краткие упоминания о нем можно найти в работах историков Д. А. Модель , а также В. В. Согрина, Г. И. Зверевой и Л. П. Репиной .

Наибольшее внимание отечественных исследователей привлекает Р. Уильяме. Одним из первых значение его работ для современной культурологии и социологии обозначил С А. Ерофеев, писавший в 1997 г.: «...следует подчеркнуть значение творчества выдающегося британского историка, литературоведа и социолога-марксиста Раймонда Уильямса, с которым отечественный читатель практически незнаком, но чья интерпретация истории и основных значений понятия «культура» сыграла большую роль в современном развитии теоретических концепций культуры» . Общий обзор проблематики работ Уильямса представлен в статьях Д. В. Галкина , А. Р. Усмановой . Его концепция массовых коммуникаций, прежде всего, телевидения рассмотрена в публикациях Е.Н. Шапинской .

Гипотеза исследования представляет совокупность следующих научных предположений: «Культурные исследования» в Британии связаны с интеллектуальной традицией XIX в, {линия консервативного либерализма: Т. Кольридж, М. Арнольд) и XX в. {консервативно-просветительские позиции: антилиберальные (Т. Элиот) и либеральные (Ф. Р. Ливис), для которых характерны антидемократизм, элитизм, литературоцентризм, критический пафос. Во второй половине XX в. молодое поколение интеллектуалов (Р. Хоггарт, Р. Уильяме, Э. П. Томпсон) коренным образом пересматривает не только соотношение элитарной, популярной и массовой культуры, сделав центром своего внимания повседневный опыт и сознание представителей английского рабочего класса, но и само понятие культуры, понимая ее не как высшие достижения гениев, а как «образ жизни» обычных людей.

Объект исследования - британские «Культурные исследования».

Предмет исследования - истоки и становление проекта британских «Культурных исследований».

Целью исследования является выявление истоков и разработка панорамы становления проекта британских «Культурных исследований».

В соответствии с целью исследования в нем ставятся два комплекса задач:
1. Задачи, связанные с выявлением теоретических истоков «Культурных исследований» в британской интеллектуальной традиции XIX-XX вв.: рассмотреть оппозицию «высокая» / «низкая» культура в трудах английских мыслителей XIX в. Т. Кольриджа и М. Арнольда; проанализировать культурологические взгляды представителей модернистской литературной критики XX в. Т. Элиота и Ф.Р. Ливиса.

2. Задачи, связанные с анализом работ основоположников британских «Культурных исследований»: определить социокультурные причины возникновения Бирмингемского центра «Культурных исследований» и охарактеризовать культурологическую концепцию его основателя Р. Хоггарта; представить модель концепции «обыденной культуры» Р. Уильямса; рассмотреть принцип «истории снизу» в исследованиях культуры рабочего класса Э. П. Томпсона.

Методология исследования. Методика исследования основана на соединении биографического и междисциплинарного подхода.

Оно осуществляется на стыке культурологии (теории, философии и истории культуры), литературоведения, социальной истории и социологии, на основе фундаментальных теоретических положений, полученных мировой и отечественной наукой по данной проблематике. В работе использованы идеи, разработанные такими выдающимися мыслителями, как М. М. Бахтин , X. Ортега-и-Гассет , а также современными исследователями А. Ерофеевым , Л. Г. Иониным , Н. И. Киященко , Е. Н. Шапинской , А. Р. Усмановой и др.

Интегративный, комплексный подход позволяет применить знания, полученные разными гуманитарными науками, к решению задач, поставленных в настоящем исследовании.

Диссертант исходит из принципа биографической и социокультурной детерминации творчества, предполагающего учет смыслового горизонта, субъективного опыта представителей британских «Культурных исследований» и их предшественников при анализе их работ.

Автор применяет научные методы, адекватные комплексу задач, обусловленные предметом и целью исследования: сравнительно-исторический, дающий возможность рассмотреть различные стадии и этапы эволюции парадигмы британских «Культурных исследований»; историко-генетический, позволяющий выявить преемственные связи в данном процессе; исторической и логической реконструкции, с помощью которых реконструируются концепции культуры рассматриваемых авторов.

Аналитико-интерпретативный, дающий возможность рассмотрения концепций представителей британских «Культурных исследований» и их предшественников с позиций современной культурологии; В работе использовался и комплекс общенаучных методов: абстрагирования, конкретизации, анализа и синтеза, аналогии, индукции и дедукции.

Источниковедческую базу работы составили труды основоположников проекта британских «Культурных исследований» (Р. Хоггарта, Р. Уильямса, Э. П. Томпсона) и их предшественников (С. Т. Кольриджа, М. Арнольда, Т. Элиота, Ф. Р. Ливиса).

Научная новизна работы. Диссертация представляет собой одно из первых в отечественной культурологии исследований заявленной темы. В нем впервые проведен анализ истоков британских «Культурных исследований» в XIX-XX вв., дана обобщающая характеристика основополагающих для данного проекта текстов конца 1950-х - 1960-х гг. Большая часть анализируемых текстов не издавалась на русском языке.

На защиту выносятся следующие положения: В XIX в. истоками британских «Культурных исследований» стали:
1) романтический критический анализ индустриализма в работах Т. Кольриджа, разделявшего «цивилизацию», принадлежащую нации в целом, и «культивирование», принадлежащее гуманитарной интеллигенции («clerisy») - небольшому меньшинству, обеспечивающему продвижение цивилизации вперед; 2) критика современной цивилизации М. Арнольдом, считавшим, что «высокая культура» элиты (способность знать лучшее; все то, что является лучгиим; следование лучгиему) призвана через систему образования и просвещения подавлять анархию рабочего класса («низкую культуру»).

В XX в, истоками британских «Культурных исследований» являются критические концепции литературного модернизма (Т. Элиот и Ф. Р. Ливис). Представления Элиота о наличии независимой от субъекта реальности, основанной на абсолютных метафизических ценностях, выражаются в принципах «деперсональности» искусства и «функциональной традиции»; культура трактуется как диалог с традицией (не исключающий трансформации популярных форм в элитарных видах искусства). Для Ливиса «высокая культура» - удел «университетской элиты», гуманитарной интеллигенции, окруженной враждебной средой коммерческой массовой культуры; функция «высокой культуры»: формирование зрелых индивидуумов, осознающих «смысл жизни»; функции массовой культуры: «компенсация», «отвлечение», психологический контроль над аудиторией, «стандартизация и уравниловка с уклоном вниз».

Стимулом к возникновению Бирмингемского центра «Культурных исследований» стала необходимость критического анализа изменений в британском обществе после Второй мировой войны, связанных с: 1) потерей старой имперской идентичности и трудностями приобретения новой; 2) разрушением традиционной культуры рабочего класса; 3) «новыми беспорядками», причинами которых были: а) усиление социальных противоречий; б) повышение роли выходцев из африканских стран, молодежи и женщин в жизни общества и в сфере потребления; в) возникновение движения «новых левых».

Книга Р. Хоггарта «Преимущества образованности» детерминирует основную тематику британских «Культурных исследований» (тема популярной и массовой культуры), их проблематику (проблемы «обычной жизни обычных людей», повседневной жизни семьи, политического противостояния в среде рабочего класса), методологию (антропологический подход, сравнительно-исторический метод), методику («непосредственное наблюдение», использование данных этнологии и др.) и основную парадигму (противопоставление традиционной популярной британской культуры современной коммерческой, упадочной, глобальной массовой культуре, распространяющейся из США).

Р. Уильяме, рассматривая культуру рабочего класса с позиций «обновленного марксизма», «демократизирует» и «социализирует» понятие культуры, подчеркивая, что она 1) материальна и «обыденна»; 2) представляет собой не только и не столько совокупность высших интеллектуальных и художественных достижений человечества, сколько определенный «способ жизни», а также способ интерпретации и репрезентации жизненного опыта. Методологическое значение его концепции заключается в признании полифоничности, гетерогенности культуры; в создании новой исследовательской парадигмы (выявление частных, конкретных, часто «невидимых» аспектов культурного процесса), определяющей основную методику - «документирование опыта»: фиксирование скрытых от общества жизненных миров. Понятие «обыденной культуры» стирает различие между понятиями «популярной» и «массовой» культуры.

Неомарксистская концепция Э. П. Томпсона выявляет историческое значение популярной культуры в создании классовых отнощений, определяя культуру английского рабочего класса как «самую выдающуюся популярную культуру Англии», Класс - это отношения единства и различия в процессе опыта и в сознании. Представляя «историю снизу», Томпсон бросает вызов «старому» марксизму, рассматривающему историю капитализма как предопределенную только неминуемыми изменениями способов производства и социальных формаций, не придающему значения культуре как образу жизни, опыту, ценностям, идеям, действиям, желаниям, творчеству «обычных людей». Концепция «истории снизу» предполагает изучение разнообразных документальных материалов, способствующее выявлению состояния сознания и характера повседневной жизни.

Достоверность результатов и основных выводов диссертации обеспечивают: методологическая обоснованность исходных теоретических положений; необходимый объем выборки; адекватность методов исследования его целям и задачам; разнообразие методов исследования; внедрение результатов исследования в практику.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. Материалы, содержание и результаты диссертационной работы, могут использоваться в исследованиях проблем массовой культуры и межкультурного взаимодействия, для обобщающих работ по проблемам развития культурологической мысли, при подготовке основных и специальных курсов по культурологии, страноведению, истории культуры Великобритании, культурным коммуникациям, английскому языку и литературе в высшей школе.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсулодалась на заседании кафедры культурологии Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева 6 мая 2009 г. Основные положения исследования излагались в выступлениях диссертанта на всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях (Саранск, 2003, 2005-2009 гг.) и отражены в 13 научных публикациях автора.

«XIX век: оппозиция «высокая» / «низкая» культура в работах С. Т. Кольриджа и М. Арнольда

Британские «Культурные исследования» не могут быть адекватно поняты вне своих идеологических и культурных предпосылок, развернутых в исторической ретроспективе. Основная проблема, рассматриваемая их представителями - проблема соотношения элитарной, популярной и массовой культуры - имеет в британской интеллектуальной традиции длительную историю.

Одной из наиболее ранних культурологических концепций, связанной с указанной проблематикой, является концепция представителя английского романтизма поэта и мыслителя Сэмюэла Тэйлора Кольриджа (1772-1834). В России он известен как поэт - один из представителей «Озерной школы» - вместе с Уильямом Вордсвортом (1770-1850) и Робертом Саути (1774-1843). В отечественной науке его творчество до сих пор оставалось почти исключительным достоянием литературоведения. .

При жизни Кольриджа его значение как философа и учителя затмевали все остальные свойства его таланта, в западной историографии XX в. он также получил признание, прежде всего, как видный представитель общественно-политической, философской, религиозной, культурологической мысли. С этих позиций творчество Кольриджа в отечественной науке не рассматривалось.

В Британии Кольриджа считают выдающимся теоретиком своего времени, во многом определившим дальнейшее развитие общественной мысли страны. Британский исследователь К. Бринтон полагает, что в «постоянных сомнениях и метаниях» Кольриджа «впервые в истории английской философии» создается критический метод» . «Универсальность» познаний и устремлений - эта характерная черта мыслителя отмечается в работах исследователей английского романтизма: «Он развивал новый стиль и охватывал широчайший спектр тем», - подчеркивают Р. Картер и Дж. Макрей .

Сын бедного провинциального священника, Кольридж учился в Кембридже на богословском факультете, но увлекся идеями французской революции и вынужден был оставить университет (спустя некоторое время ему позволили туда вернуться). В 1796 г. вышел первый сборник его стихов («Poems on various subjects»); в течение двух месяцев Кольридж издавал демократический журнал «The Watchman» («Страж»). Раннее творчество Коль-риджа отличает интерес к социальным вопросам, осуждение правящих классов Британии, грабивших и угнетавших народ и чинивших суд и расправу над ним от лица английской королевской власти. С 1789 по 1793 г. Кольридж пишет в честь 14 июля оду «На взятие Бастилии» («Destruction of the Bastile», 1789, опубл. 1834). Однако, разочаровавшись во Французской революции, уже в 1794 г. совместно с Робертом Саути Кольридж создает антиякобинскую драму «Падение Робеспьера» («The fall of Robespierre»), в которой осуждается революционный террор. Борьба против идей революционного терроризма продолжается и в последующем творчестве. Разочаровавшись в «старой Европе», Кольридж с Саути решили ехать в «свободную Америку», чтобы организовать там коммуну, которую Кольридж намеревался назвать «Пантисократия». Поездка не состоялась из-за отсутствия средств. Вслед за этим для Кольриджа наступил период окончательного разочарования во всех революционных и просветительных идеалах.

В 1795 г. Кольридж и Саути поселились в Бристоле и женились на сестрах Фрикер. В 1796 г. Кольридж знакомится с Вордсвортом. В 1796 г. выходит их первый совместный сборник, в 1798 г. - второй («Лирические баллады»), ставший манифестом английского консервативного романтизма, устремленного в прошлое и противостоящего революционному романтизму Дж. Г. Байрона и П. Б. Шелли. В 1798-1799 гг. они вместе посещают Германию, Кольридж слушает лекции в Геттингенском университете. Увлекшись немецкой литературой и идеалистической философией, Кольридж становится их пропагандистом в Англии.

В период пребывания Кольриджа в «озерном крае» в нем совершился религиозный переворот, он стал верующим христианином и стал много писать по религиозным и философским вопросам. Все его прозаические произведения написаны в это время. Лучшие из них: «Литературная биография» («Biographia Literaria»), «Побуждение к рефлексии» («Aids to Reflection»), «Церковь и государство» («Church and State»), «Literary Remains» и религиозные размышления, озаглавленные «Исповедь вопрошающего духа» («Confessions of an Inquiring Spirit»).

XX век: культурологическая концепция представителей британского литературного модернизма (Т.С. Элиот и Ф.Р. Ливис)

Томас Стернз Элиот (1888-1965) - крупнейший англо-американский поэт XX в. (одновременно авангардист и классик), литературный критик, шекспиролог, культуролог, философ, публицист. Он принадлежит к тому поколению англоязычных поэтов и критиков, чьи взгляды складывались в основном в полемике с поздним викторианским романтизмом и которых вследствие этого традиционно считают «модернистами». Выступая против романтизма, Элиот также являлся непримиримым противником философского позитивизма.

По происхождению Элиот - американец (белый англо-саксонский протестант). Он родился в городе Сент-Луисе (штат Миссури) в состоятельной и уважаемой семье выходцев из Великобритании. Семья Элиотов перебралась из Англии в Америку в XVII в., что по американским меркам означает принадлежность к аристократии. Дед будущего поэта, консерватор в вопросах политики, образования, культуры и одновременно либерал в теологии, зарекомендовал себя в Сент-Луисе как ревностный поборник унитарианской веры. Именно духом унитаризма была окрашена жизнь двух поколений семьи Элиотов. Их вера, либеральная в своем основании, предполагавшая, что мерой человека является сам человек, имела отчетливую социальную направленность. В служении обществу, в выполнении нравственных обязательств перед ним они видели цель человеческого существования. И Уильям Гринлиф Элиот был для своих детей и внуков достойным в этом отношении примером. Он построил церковь в Сент-Луисе, основал три школы и университет. Его сын, Генри Уэр Элиот, разделял убеждения отца. Потерпев неудачу на поприще изобразительного искусства, он стал неплохим бизнесменом и долгое время занимал пост Президента Гидравлической Кампании. Мать поэта Шарлотта Чемп Стернз, также увлекалась общественной деятельностью и, кроме того, была незаурядной поэтессой. Ее мировосприятие несколько расходилось с доктринами унитариев и представляло собой своеобразный синтез христианской религии и научных концепций конца XIX в. Вероятно, под влиянием авторитета матери, ее непоколебимой веры в воображение и интуицию будущий автор «Бесплодной Земли» еще подростком ощутил очевидную для него впоследствии ущербность протестантизма с его разрушающим воображение и целостное видение мира плоским рационализмом. Внутренняя обстановка и атмосфера местной католической церкви, куда юного Томаса брала с собой няня, ревностная католичка, всегда пробуждала в нем своим благородным величием чувство соприкосновения с иной реальностью, открывавшей глубины вселенской души. Идея личной ответственности человека, признание нравственных обязательств перед обществом, внутренняя необходимость выступить в роли просветителя - все эти характерные для Элиота нормы поведения были связаны с тем воспитанием, которое он получил в семье.

Окончив частную школу, юноша отправился изучать философию и литературу в Гарвардский университет (1906-1909), где изучал санскрит, пали. Затем он путешествует по Европе, совершенствуя свое образование в Сорбонне и в Меритон-Колледже (Оксфордский университет), где в 1914- 1915 гг. работает над завершением докторской диссертации об английском философе Ф. Г. Брэдли (1846-1924).

В 1915 г. Элиот навсегда переехал в Англию. Там, после неудачных попыток начать карьеру школьного учителя, он поступил в «Ллойдз банк», где служил до 1925 г. (в международном отделе). Приняв английское подданство в 1927 г., он сменил конфессию на традиционный (хотя и не без некоторого фрондерства) англо-католицизм.

В сентябре 1914 г. Элиот познакомился в Лондоне с поэтом Эзрой Паундом, который рекомендовал его стихи к печати. Литературная слава Элиота началась после Первой мировой войны в рамках так называемого «потерянного поколения», английского по преимуществу. Элиот писал о потерянности всего человечества, всей западной цивилизации, но воспринималось это поначалу именно как трагедия потерянного поколения. Именно в эти годы Элиот написал большую часть поэтических произведений, принесших ему мировую известность, а также многие критические, публицистические и философские сочинения.

Служа в «Ллойдз банке», Элиот занимался литературой и литературным строительством - литературтрегерством. Он издавал крошечным тиражом два литературных журнала: с 1917 по 1920 г. - небольшой поэтический журнал «Эгоист» (Egoist), где была напечатана его первая книга стихов, а затем в течение семнадцати лет - ежеквартальный журнал «Критери-он» («Criterion»), где в 1922 г. была напечатана его поэма «Бесплодная земля» («The Waste Land»). В стихах 1917-1919 гг., написанных в форме четверостиший, сатирический эффект достигается за счет нарочито педантичного нагромождения деталей и резких переходов от возвышенного к будничному.

Р. Хоггарт как основатель Бирмингемского центра «Культурных исследований»

Герберт Ричард Хоггарт (р. 1918) - филолог, социолог, культуролог, писатель, общественный деятель - известен как один из основателей Бирмингемского центра «Культурных исследований» и первый его директор. Сирота из рабочих кварталов города Лидса, благодаря своим способностям он, получив среднее образование, поступил в университет Лидса. Во время Второй мировой войны Хоггарт служил в Королевской артиллерии, демобилизовавшись после окончания войны в звании капитана. С 1946 г. он преподавал английский язык в небольших провинциальных университетах Англии. С 1962 по 1973 г. Хоггарт - профессор английского языка в Бирмингемском университете. В 1964 г. он основал здесь «Центр современных культурных исследований», занимая пост его директора до 1973 г. В 1971-1975 гг. Хоггарт занимал пост заместителя Генерального Председателя ЮНЕСКО, в 1976-1984 гг. преподавал в Университете Лондона, затем ушел из официальной научной жизни, продолжая, тем не менее, выступать как автор книг и по сей день. Перу Хоггарта принадлежит 27 книг. Среди них: «Высшее образование и культурные изменения: взгляд преподавателя» («Higher Education and Cultural Change: A Teacher s View», 1966); «Современные культурные исследования: подход к изучению литературы и общества» («Contemporary Cultural Studies: An Approach to the Study of Literature and Society», 1969), «Говоря между собой: о литературе» (Speaking Each Other: on Literature» 1970), «Идея и ее служители: ЮНЕСКО изнутри» («An Idea and Its Servants: UNESCO from Within»; «Английский характер» («An English Temper, 1982) - о роли образования, культуры и средств массовой коммуникации в обществе; «Будущее вещания» («The Future of Broadcasting», 1982), «Британский Совет и искусство» («British Council and the Arts», 1986), «Идея Европы» («An Idea of Europe», 1987), «Как мы сейчас живем: дилеммы в современной культуре» («The Way We Live Now: Dilemmas in Contemporary Culture (Chatto and Win-dus, 1995), «Политика в современном английском обществе» («Politics in Contemporary English Society», 1997), Первые и последние вещи: Пользы старости» («First and Last Things: The Uses of Old Age», 1999), «Между двумя мирами: эссе, 1978-1999» («Between Two Worlds: Essays, 1978-1999», 2001), «Между двумя мирами: политика, антиполитика и неполитическое» («Between Two Worlds: Politics, Anti-Politics, and the Unpolitical», 2002), «Повседневный язык и повседневная жизнь» («Everyday Language and Everyday Life», 2003), «Масс Медиа и массовое общество: миф и реальность» («ass Media in a Mass Society: Myth and Reality», 2004).

На протяжении долгих лет Хоггарт принимал активнейшее участие в культурной и общественной жизни Британии. Наряду с занятиями преподавательской деятельностью он являлся членом многочисленных организаций, комитетов, в том числе Совета по искусству Великобритании (1976-1981); председателем Консультативного совета по непрерывному образованию и образованию взрослых (1977-1983), руководителем Королевского Шекспировского театра (1962-1988). В 1960 г. он был главным свидетелем защиты на громком процессе в Центральном уголовном суде по поводу претензий ряда общественных организаций к издательству «Penguin Books Ltd», опубликовавшему «скандальный» роман Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей». Хоггарт сумел доказать, что этот на протяжении длительного времени запрещенный роман - не только не «аморальное», но напротив, даже «пуританское» произведение.