Повесть временных лет

Вoт повести минувших лет, откуда пошла Русская земля,

кто в Киеве стал первым княжить и как возникла Русская земля

«Так начнем повесть сию…»

По потопе трое сыновей Ноя разделили землю – Сим, Xaм, Иaфeт. И достался восток Симу: Персия, Бактрия, даже и до Индии в долготу, а в ширину до Ринокорура, то есть от востока и до юга, и Сирия, и Мидия до реки Евфрат, Вавилон, Кордуна, ассирияне, Месопотамия, Аравия Старейшая, Елимаис, Инди, Аравия Сильная, Колия, Коммагена, вся Финикия.

Хаму же достался юг: Египет, Эфиопия, соседящая с Индией, и другая Эфиопия, из которой вытекает река эфиопская Красная, текущая на восток, Фивы, Ливия, соседящая с Киринией, Мармария, Сирты, другая Ливия, Нумидия, Масурия, Мавритания, находящаяся напротив Гадира. B его владениях на востоке находятся также: Киликня, Памфилия, Писидия, Мисия, Ликаония, Фригия, Камалия, Ликия, Кария, Лидия, другая Мисия, Троада, Эолидa, Bифиния, Старая Фpигия и острова нeкии: Сардиния, Крит, Кипр и река Геона, иначе называемая Нил.

Иафету же достались северные страны и западные: Mидия, Албания, Армения Малая и Великая, Kaппaдoкия, Пaфлaгoния, Гaлaтия, Колхида, Босфор, Meoты, Дepeвия, Capмaтия, жители Тавриды, Cкифия, Фракия, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, которая называется также Пелопоннес, Аркадия, Эпир, Иллирия, славяне, Лихнития, Адриакия, Адриатическое море. Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, Родос, Хиос, Лесбос, Китира, Закинф, Кефаллиния, Итака, Керкира, часть Азии, называемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном; до Понтийского моря на север: Дунай, Днепр, Кавкасинские горы, то есть Венгерские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на восток в часть Симову. В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку – до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу – до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, – они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.

Сим же, Хам и Иафет разделили землю, бросив жребий, и порешили не вступать никому в долю брата, и жили каждый в своей части. И был единый народ. И когда умножились люди на земле, замыслили они создать столп до неба, – было это в дни Нектана и Фалека. И собрались на месте поля Сенаар строить столп до неба и около него город Вавилон; и строили столп тот 40 лет, и не свершили его. И сошел Господь Бог видеть город и столп, и сказал Господь: „Вот род един и народ един». И смешал Бог народы, и разделил на 70 и 2 народа, и рассеял по всей земле. По смешении же народов Бог ветром великим разрушил столп; и находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя, и много лет сохраняются эти остатки.

По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама – южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть славяне.

Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи – лутичи, иные – мазовшане, иные – поморяне.

Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской.

Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине – в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, – по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра.

Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуня устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром встал и сказал бывшим с ним ученикам: „Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взойдя на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии будет Киев, и пошел вверх по Днепру. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей – каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим, и поведал о том, как учил и что видел, и рассказал: „Диво видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье». Те же, слышав об этом, удивлялись; Андрей же, побыв в Риме пришел в Синоп.

Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии (о которой речь в дальнейшем) были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно. И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве.

Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той

"Повесть временных лет" – ценнейший исторический источник. Летописец, следуя христианской концепции истории, открывал "Повесть" библейской легендой о разделении земли после потопа между сыновьями Ноя – Симом, Хамом и Яфетом (славяне являются потомками Яфета и, как греки, входят в семью европейских народов). Летопись включала обширные историко-географические сведения о славянских племенах, их обычаях и нравах, взаимоотношениях с соседними народами. Составитель "Повести временных лет" подчеркивал единство восточных славян (полян, древлян, дреговичей, полочан, словен, северян), а также их кровное, языковое и культурное родство с другими славянскими народами, южными и западными. Он отдавал дань уважения великой миссии первых славянских "учителей" и "философов" Кирилла и Мефодия, создателей "азбуки словенской".

Первая статья, датированная 852 г., связывалась летописцем с началом Русской земли: при византийском императоре Михаиле III "приходиша Русь на Цесарьград, якожс писашсть в лѣтописании грѣцком". Под 862 г. помещалась легенда о призвании варягов, где устанавливался единый предок русских князей – Рюрик, вместе с братьями Синеусом и Трувором приглашенный новгородцами "княжить и володеть" Русской землей. Эта легенда не свидетельствовала о неспособности русских самостоятельно устроить свое государство, а служила актуальной в то время цели – доказательству политической независимости Руси от Византии.

Следующий поворотный этап отечественной истории связан с крещением Руси при князе Владимире Святославиче (988 г.), что приобщило страну к христианской культуре, упрочило ее связи с европейскими народами. Дальнейшие успехи в деле христианизации Руси, государственного и культурного строительства летописец относил ко времени правления Ярослава Мудрого, при котором "нача вѣра крестьяньская плодитися и раширятися, и чернорисци поча множитися, и манастыреве почаху быти... И собра писцѣ многы, и прѣкладаше от грѣкь на словеньскый языкъ и писмо. И списаша многы книгы... ими же поучаються вѣрнии людье и наслажаються учения божественаго гласа". Если Владимир, по словам летописца, землю вспахал и размягчил, т.е. крещением просветил, то его сын Ярослав "иасѣя книжными словесы сердца вѣрныхь людий. А мы ножинаемь, учение приемлюще книжьиое".

Заключительные статьи "Повести временных лет" рассказывали о княжении Святополка Изяславича. Это время омрачено участившимися половецкими набегами на Русь, феодальными распрями и народными бунтами. Символической антитезой эпохи становится противопоставление "креста" и "ножа" ("целовать крест" означает скрепить клятвой договор о миролюбии и единодушии князей; "ввергнуть нож" – посеять вражду между князьями-братьями). Высшей степени драматизма противопоставление достигает в "Повести об ослеплении Василька Теребовльского", помещенной в летописи под 1097 г.

"Повесть временных лет" и фольклор

"Повесть временных лет" – наиболее значительный пример использования фольклорной традиции в литературе Киевской Руси, что неудивительно. Ведь восстанавливая дохристианский, дописьменный период в истории Руси, летописец был вынужден обращаться за сведениями к родовым преданиям, топонимическим легендам, дружинной поэзии.

При этом он не был простым регистратором событий, но часто выступал в роли исследователя, приводя и анализируя несколько фольклорных версий одного исторического факта. Например, рассказывая о возникновении Киева, летописец излагает две точки зрения на происхождение основателя города: одни "ркоша, яко Кий есть перевозникъ бысть", другие "сказають: яко велику честь приялъ есть от цесаря". Следуя логике официального историографа, автор летописи утверждает: "Аще бо былъ перевозникъ Кый, то не бы ходилъ къ Цесарюграду. Но сий Кий княжаше в роду своем".

Воздействие фольклора прежде всего сказывается на изображении героев начальной части летописи. Как и в произведениях устного народного творчества, летопись даст первым русским князьям (Олегу, Ольге, Игорю, Святославу, Владимиру) немногословные, но яркие характеристики, выделяя в их образе доминирующую черту индивидуального характера. Так, в образе княгини Ольги летописец поэтизирует мудрость государственного деятеля, которая выражается и в поиске ею единой веры, способной сплотить восточнославянские племена, и в мести древлянам, которые, убив ее мужа, князя Игоря, отказались подчиняться Киеву.

Эпически лаконична летописная характеристика князя Святослава, сына княгини Ольги. Перед нами человек прямодушный и мужественный, простой в общении с воинами, предпочитавший военной хитрости победу в открытом бою и потому, выступая в поход, неизменно предупреждавший врагов: "Хочю на вы ити!" Зная о засаде, он с малыми силами вступил в бой с печенегами и погиб, строго следуя закону воинской чести. Характеристика герою дается через его поступки, совершенные им подвиги; она насквозь действенна и предельно конкретна в "живописании" военного быта: "Князю Святославу възрастыню и възмужавшю, начя воя съвокупляти многы и храбры. Бѣ бо и самъ хоробръ и легокъ, ходя аки пардусъ, войны многы творяше. Возъ бо по себѣ не возяше, ни котла, ни мясъ варя, но потонку изрѣзавъ конину, или звѣрину, или говядину, на угълехъ испекъ, ядяше, ни шатра имяше, но подъкладъ постилаше, а сѣдло въ головах; тако же и прочий вой его вси бяху".

В более поздних фрагментах летописи на смену эпическому стилю в изображении героя пришел монументально-исторический стиль , где идеализация князя предполагала восхваление его христианских добродетелей: любви к Богу, почитания церкви, милости к убогим, воздержания от похоти и пьянства. Летописные характеристики князей-христиан официальны, парадны, в них мало индивидуальных примет. Их изображение не лишено метаморфоз: князь-убийца мог превратиться в князя-праведника, но, разумеется, в результате чуда, ибо герой средневековой литературы еще нс знал внутренней борьбы. Поэтика фольклора нс допускала двухцветной палитры в изображении князя, в то время как литературный герой мог перевоплощаться. Ярослав Мудрый из непокорного сына, отказавшегося платить дань отцу, киевскому князю, превращается в орудие божественного наказания Святополку Окаянному за смерть братьев-мучеников Бориса и Глеба. Всеслав Полоцкий – легендарный князь-оборотень, "не милостивый на кровопролитье", однако в 1068 г. киевляне освободили его из "поруба" и посадили на великокняжеский стол. "Злодей" стал "мучеником", обрел народную поддержку и симпатию, ибо Изяслав Ярославич обманом заманил его в Киев и, нарушив крестное целование, заключил брата в темницу.

О влиянии фольклорных источников на "Повесть временных лет" свидетельствует решение в ней темы воинского подвига. Победа русичей над врагами в начальной части летописи изображается без религиозной мотивировки, без появления на поле боя небесного воинства, как результат единодушного желания "хороброй" русской дружины "не посрамить земли Русской и лечь костьми тут, ибо мертвые срама не имут". Однако уже описание поединка князя-христианина Мстислава с касожским богатырем Редедею содержит эпизод, когда ослабевший в схватке с врагом князь молится Богородице и даст обет: в случае победы воздвигнуть храм в ее честь. Религиозный мотив чуда позднее будет пронизывать батальные описания, ставя судьбу человека и народа в зависимость от воли Бога, помощи небесных покровителей.

Выполненные в эпической манере рассказы летописи содержат больше бытовых реалий, чем эпизоды о деяниях князей-христиан. Это и уздечка в руках отрока, который во время осады Киева, якобы в поисках пропавшей лошади, пробирается сквозь вражеский стан. И упоминание о том, как, испытывая себя перед боем с печенежским богатырем, юноша-кожемяка профессионально сильными руками вырывает из бока пробежавшего мимо быка "кожю с мясы, елико ему рука я". Подробности бытового характера помогают читателю представить происходящее в зрительно конкретных образах, стать как будто свидетелем событий, запечатленных исторической памятью народа, а затем и летописью.

Если в рассказах, выполненных в стиле монументального историзма, читателю все известно заранее, судьба героя предопределена, то в развитии сюжета эпической части летописи нередко используется эффект неожиданности. Например, княгиня Ольга как бы всерьез принимает сватовство древлянского князя Мала, втайне готовя смерть его послам. Конь, от которого Олегу Вещему по предсказанию волхвов суждено было погибнуть, давно мертв, однако его череп таит смертельную опасность: "выникнувши змиа изо лба, и уклюну в ногу" князя, после чего тот "разболеся и умре". Судьбы эпических героев русской истории иллюстрируют антитезу, где "биографиям наказания" князей-язычников противопоставлены "биографии спасения" князей, принявших крещение. Если Олег, посмеявшийся над предсказанием волхвов и наступивший на череп коня ногой, наказан за святотатство – умирает в зените славы неожиданной и страшной смертью, то княгиня Ольга, крестившись, обретает духовное спасение и кончает свой жизненный путь в преклонном возрасте, окруженная уважением и любовью близких.

Особая роль устно-поэтической традиции в формировании летописи хорошо видна при анализе ее поэтики. Ведущее место в рассказах, выросших на фольклорной основе, занимает нс монологическая, а диалогическая речь. Диалог составляет не менее половины рассказа о мести княгини Ольги древлянам, тогда как сами поступки Ольги фиксируются с предельным лаконизмом. Кроме того, ранним летописным текстам чужда риторическая украшенность речи : они отличаются предельной скупостью в использовании художественных средств, частым повтором одних и тех же слов, употреблением простых синтаксических конструкций типа "Иде Святославъ на козары" или "Побѣди вятичъ Святославъ и дань на нихъ възложи". Это особенности живой разговорной речи, недаром в летописи так много пословиц и поговорок, впитавших народную мудрость. "Аще ся въвадить волкъ въ овцѣ, то относить по единой все стадо, аще не убьють его; тако и сий, аще не убьем его, то вси ны погубить", – рассуждают древляне, узнав, что князь Игорь идет за повторной данью.

Несмотря на то, что в поле зрения летописца часто попадали трагические события отечественной истории: убийство по приказу брата князей Бориса и Глеба, набеги кочевников и разорение русской земли, – он, как и народный сказитель, верил в конечное торжество добра и справедливости; его произведения пронизаны чувством исторического оптимизма. Осуждая политику княжеских распрей, летописец выступал против князей, прозванных в народе Гориславичами и Окаянными. В летописной "Повести об ослеплении Василька Теребовльского" истинным героем является не "сотона" (дьявол), который "влез" в сердца некоторых мужей, "нашептавших" Давыду, что Василько и Владимир "куют крамолу" на киевского князя, нарушая Любечский договор; не Давыд, убедивший Святополка Изяславича ослепить Василька и тем самым лишить политической активности; и, конечно, не князь Святополк, решивший после преступления бежать из Киева, осажденного войском Владимира Мономаха. И даже не князь Василько, потому что активное начало он проявляет лишь в сцене ослепления: только несколько слуг с помощью досок, под которыми "трещит" грудь князя, сумели лишить его возможности сопротивляться. Подлинным героем повести о княжеском преступлении выступает народ – киевляне, посылающие депутацию к Владимиру Мономаху с просьбой отказаться от родовой мести: "Молимся, княже, тобѣ и братома твоима, не мозѣте погубите Русьской землѣ. Аще бо возмете рать межю собою, погани имуть радоватися и возмуть землю нашю, юже бѣша стяжали ваши дѣди и отци ваши трудомъ великимъ и хороборьствомъ".

При всем богатстве фольклорной традиции в "Повести временных лет" нельзя преувеличивать связь устной и письменной литературы Киевской Руси. Летописец тщательно отбирал исторический материал и, интерпретируя его, не забывал о своей роли официального историографа. С осуждением он писал как о княжеских распрях, так и о восстаниях смердов. Летопись пошла дальше устно-поэтических представлений о русской истории, не только регистрируя самые яркие события, но и показывая их взаимосвязь. Расширился и сам круг событий, находящих отражение в летописи: это и героические подвиги русичей, их военные походы, и первые успехи в деле христианизации Руси, в распространении книжности.

Древнерусская литература

Жанровое разнообразие древнерусской литературы XI -XII вв. невелико: летописание («Повесть временных лет»), житие (жизнеописания знаменитых епископов, патриархов, монахов), поучение («Поучение Владимира Мономаха») и слово («Слово о законе и благодати», «Слово о полку Игореве»)

В XI в. Ярослав Мудрый написал устав «Русская Правда», дополненный впоследствии его сыновьями. «Русская Правда» стала основным письменным законом Киевского государства, она допускает частную месть, преследование убийцы родственниками убитого, испытание раскаленным железом и кипятком. Продолжительное время духовная жизнь на Руси определялась явлением, которое принято обозначать как православно-языческий синкретизм. Возникшая на Руси ситуация двоеверия сказывалась на всех уровнях средневекового общественного сознания. В результате, несмотря на все возрастающее влияние православия и остепенное изживание прежней мифологической системы взглядов, на Руси утверждался иной, чем в Византии, религиозно-мировоззренческий идеал, который далеко не во всех чертах повторял свой исходный прототип. Синтез славяно-русской дохристианской культуры с тем культурным пластом, который поступил на Русь с принятием христианства из Византии и приобщал страну к византийской и славянской христианской культурам, а через них - к культурам античной и ближневосточной, создал феномен русской средневековой культуры.

«Повести временных лет»

Летописи в Киеве начали писать еще во времена Ольги и Святослава. При Ярославе в 1037-1039 гг. местом, где работали хронисты_монахи, стал Софийский собор. Они брали старые летописи и сводили их в новую редакцию, которую дополняли своими записями. Затем летопись стали вести монахи Печерского монастыря. В 1072-1073 гг. появилась еще одна редакция летописного свода. Игумен монастыря Никон собрал и включил в нее новые источники, проверил даты, выправил стиль

Повесть временных лет - древнерусская летопись, созданная в начале XII века. Повесть представляет собой сочинение, которое рассказывает о событиях, произошедших и происходящих на Руси в тот период.

Повесть временных лет была составлена??в Киеве, позднее переписывалась несколько раз, однако была не сильно изменена. Летопись охватывает период с библейских времен вплоть до 1137 года, датированные статьи начинаются с 852 года.

Все датированные статьи представляют собой сочинения, начинающееся со слов «В лето такое-то...», что означает, что записи в летопись добавлялись каждый год и рассказывали о произошедших событиях. Одна статья на один год. Это отличает Повесть временных лет от всех хроник, которые велись до этого. Текст летописи также содержит сказания, фольклорные рассказы, копии документов (например, поучения Владимира Мономаха ) и выписки из других летописей.

Свое название повесть получила благодаря своей первой фразе, открывающей повествование - «Повесть времянных лет...»

Автором идеи Повести временных лет считается монах Нестор, живший и работавший на рубеже XI и XII веков в Киево-Печерском монастыре. Несмотря на то, что имя автора появляется только в более поздних копиях летописи, именно монах Нестор считается первым летописцем на Руси, а «Повесть временных лет» - первой русской летописью.

Самый древний вариант летописного свода, дошедший до современности, датирован IV веком и является копией, сделанной монахом Лаврентием (Лаврентьевская летопись). Изначальная редакция создателя Повести временных лет - Нестора утрачена, сегодня существуют только доработанные версии от разных переписчиков и поздних составителей.

Сегодня существует несколько теорий относительно истории создания «Повести временных лет». Согласно одной из них, летопись была написала Нестором в Киеве в 1037 году. Основой для нее послужили древние предания, народные песни, документы, устные рассказы и документы, сохранившиеся в монастырях. После написания эта первая редакция несколько раз переписывалась и перерабатывалась разными монахами, в том числе самим Нестором, который добавил в нее элементы христианской идеологии. Согласно другим сведениям, летопись была написана гораздо позже, в 1110 году.

Жанр Повести временных лет определяется специалистами как исторический, однако ученые утверждают, что летопись не является ни художественным произведением, ни историческим в полном смысле этого слова.

Отличительная особенность летописи в том, что она не истолковывает события, а лишь рассказывает о них. Отношение автора или переписчика ко всему, о чем рассказывается в летописи определялось лишь наличием Божьей Воли, которая и определяет все. Причинно-следственные связи и интерпретация с точки зрения других позиций была неинтересна и не включалась в летопись.

Повесть Временных лет имела открытый жанр, то есть могла состоять из совершенно разных частей - начиная от народных сказаний и заканчивая записками о погоде.

Летопись в древние времена имела также юридическое значение, как свод документов и законов.

Изначальная цель написания Повести временных лет - исследование и объяснение происхождения русского народа, происхождение княжеской власти и описание распространения христианства на Руси.

Начало повести временных лет - рассказ о появлении славян. Русские представляются летописцем, как потомки Иафета, одного из сыновей Ноя. В самом начале повествования приведены рассказы, повествующие о жизни восточнославянских племен: о князьях, о призвании Рюрика, Трувора и Синеуса для княженья и о становлении династии Рюриковичей на Руси.

Основную часть содержания летописи составляют описания войн, легенды о временах правления Ярослава Мудрого , подвигах Никиты Кожемяки и других героев.

Заключительная часть состоит из описаний сражений и княжеских некрологов.

Таким образом, основу Повести временных лет составляют:

Предания о расселении славян, призвании варяг и становлении Руси;

Описание Крещения Руси ;

Описание жизни великих князей: Олега , Владимира , Ольги и других;

Жития святых;

Описание войн и военных походов.

Значение Повести временных лет трудно переоценить - именно она стала первым документов, в котором была записана история Киевской Руси с самого ее становления. Летопись позднее послужила основным источником знаний для последующих исторических описаний и исследований. Кроме того, благодаря открытому жанру, Повесть временных лет имеет высокое значение, как культурный и литературный памятник.

Древнерусская литература. Принятие христианства, общий подъем Руси в XI в., создание центров письменности, грамотности, появление целой плеяды образованных людей своего времени в княжеско-боярской, церковно-монастырской среде определили развитие древнерусской литературы. Первым известным автором литературного произведения на Руси стал священник княжеской церкви в Берестово, впоследствии митрополит Илларион. В середине XI в. он создал свое знаменитое «Слово о Законе и Благодати», в котором в яркой публицистической форме изложил свое понимание места Руси на мировой исторической арене. В произведении прославляется Русская земля и проводится мысль о равенстве «всех христианских народов». Илларион объявил русских князей равными византийским правителям, именуя их «каганами». По мнению современных исследователей, не исключено, что «Слово» написано по случаю собора епископов в качестве своеобразной «программы» кандидата в митрополиты, что объясняет его ярко выраженную политическую направленность.

Глубоким чувством патриотического долга проникнуто «Поучение» князя Владимира Мономаха, ставшее одним из любимых чтений русских людей раннего Средневековья. «Поучением» можно назвать только первое сочинение, потом следует автобиография князя, а затем его письмо своему злейшему врагу Олегу Святославовичу. Все три сочинения написаны в различной стилистической манере и, по-видимому, в разное время, но они связаны одной идеей и составляют как бы единое целое. Мономах призывает всех князей отказаться от междоусобиц, ради достижения этой цели он даже готов простить Олега Святославовича -- фактического убийцу своего сына Изяслава.

А вот эти слова обращены ко многим из нас: «Научись, верующий человек, быть благочестию свершителем, научись, по евангельскому слову, „очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела“».

Одно из самых талантливых произведений, дошедшее до нас в двух редакциях, «Моление» или «Слово» Даниила Заточника. Автор, о котором мало известно, побывав в заточении, испытав ряд других житейских драм, размышляет о смысле жизни, об идеальном правителе. Обращаясь к своему князю, Даниил говорит о том, что настоящий человек должен сочетать в себе силу Самсона, храбрость Александра Македонского, разум Иосифа, мудрость Соломона, хитрость Давида.

Жанр «Повести временных лет» определяется как летопись, причем древнейшая. Существует ее три редакции, относящиеся к 1113, 1116 и 1118 годам. Автором первой был Нестор, вторым - игумен Сильвестр, проделавший работу по заказу Владимира Мономаха. Создателя третьей редакции установить не удалось, однако известно, что предназначалась она для Мстислава Владимировича.

Система жанров древнерусской литературы

Состоит из двух подсистем - жанров светской и церковной литературы. Вторая является более закрытой и включает в себя жития и хождения, торжественное и учительское красноречие. Жанры светской литературы представлены военной повестью и летописями, повествующими об исторических событиях по годам. Имеют определенное сходство с византийской хронографией. Однако когда создавалась «Повесть временных лет», жанр хронографа русскими книжниками не использовался. Он был освоен на более поздних этапах.

«Повесть временных лет»: жанр

Дмитрий Лихачев писал об анфиладном, или ансамблевом, характере построения древнерусских памятников письменности. Это отличительное свойство практически всех произведений, написанных в эпоху Киевской Руси, - отдельно взятый текст мыслится как потенциально открытый для включений из других источников. Так, когда задание требует «укажите жанр "Повести временных лет"», нужно учитывать, что летопись включает в себя:

• договоры (например, русско-византийские 1907 года);
• жития святых - Бориса и Глеба, ;
• «речь философа» и другие тексты.

Истории, имеющие ярко выраженное фольклорное происхождение (например, повествование о смерти Олега, рассказ, как юноша-кожемяка одержал победу над печенежским богатырем), также присущи летописи «Повесть временных лет». Какой жанр этих произведений? Они схожи с волшебной сказкой или преданием. Кроме того, летопись отличают так называемые повести о княжеских преступлениях - наподобие ослепления Василька. Первым на их жанровое своеобразие указал Дмитрий Лихачев.

Отметим, что такая «ансамблевость», пестрота не делает жанр «Повести временных лет» чем-то неопределенным, а сам памятник - простым собранием случайных текстов.

Специфика построения

Основными композиционными единицами «Повести временных лет» являются погодные статьи, начинающиеся словами «В лете...». Этим древнерусские летописи отличаются от византийских хронографов, которые для описания событий минувших дней в качестве отрезка истории брали не год, а период царствования властителя. Погодные статьи подразделяются на две категории. К первой относятся так называемые погодные сообщения, которые фиксируют тот или иной исторический факт. Так, содержание статьи за 1020 год ограничивается одной новостью: у Ярослава родился сын, названный Владимиром. Особенно много таких сообщений наблюдается в Киевской летописи за XII век.

В противовес им летописные рассказы не только сообщают о событии, но и предполагают его описание, иногда очень подробно. Автор может посчитать нужным указать, кто принимал участие в сражении, где оно проходило, чем закончилось. При этом такое перечисление придавало сюжетности погодной статье.

Эпический стиль

Исследовавшему «Повесть временных лет», жанр и композиционное своеобразие памятника, принадлежит разграничение монументального и эпического стилей. Последний особенно характерен для тех частей летописи «Повесть временных лет», жанр которых определяется как воинская повесть. Эпический стиль отличается тесной связью с фольклором, использованием образов, почерпнутых оттуда. Яркий тому пример - княгиня Ольга, представленная в летописи мстительницей. Кроме того, они становятся более реалистичными (настолько, насколько такая характеристика может применяться для персонажей древнерусской литературы).

Монументальный стиль

Стиль монументального историзма является основным не только для древнейшего летописного памятника, но и всей литературы Киевской Руси. Он проявляется, прежде всего, в изображении персонажей. Летописец не интересуется их частной жизнью, а также теми, кто находится вне феодальных отношений. Человек представляет интерес для средневекового автора как представитель определенной Это повлияло и на характеристику персонажей, в которой заметна доля идеализации. Канон становится важнейшим понятием для «Повести...». Так, любой князь изображен в самых значительных обстоятельствах, не знающим душевной борьбы. Он смел, умен и имеет преданную дружину. Напротив, какой-либо церковный деятель из жития должен быть благочестивым, покорно следовать Закону Божьему.

Летописцу неведома психология своих персонажей. Средневековый автор не испытывал колебаний, относя героя к «добру» или «злу», и сложных, противоречивых образов, знакомых нам по классической литературе, возникнуть не могло.

По потопе трое сыновей Ноя разделили землю – Сим, Xaм, Иaфeт. И достался восток Симу: Персия, Бактрия, даже и до Индии в долготу, а в ширину до Ринокорура, то есть от востока и до юга, и Сирия, и Мидия до реки Евфрат, Вавилон, Кордуна, ассирияне, Месопотамия, Аравия Старейшая, Елимаис, Инди, Аравия Сильная, Колия, Коммагена, вся Финикия.

Хаму же достался юг: Египет, Эфиопия, соседящая с Индией, и другая Эфиопия, из которой вытекает река эфиопская Красная, текущая на восток, Фивы, Ливия, соседящая с Киринией, Мармария, Сирты, другая Ливия, Нумидия, Масурия, Мавритания, находящаяся напротив Гадира. B его владениях на востоке находятся также: Киликня, Памфилия, Писидия, Мисия, Ликаония, Фригия, Камалия, Ликия, Кария, Лидия, другая Мисия, Троада, Эолидa, Bифиния, Старая Фpигия и острова нeкии: Сардиния, Крит, Кипр и река Геона, иначе называемая Нил.

Иафету же достались северные страны и западные: Mидия, Албания, Армения Малая и Великая, Kaппaдoкия, Пaфлaгoния, Гaлaтия, Колхида, Босфор, Meoты, Дepeвия, Capмaтия, жители Тавриды, Cкифия, Фракия, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, которая называется также Пелопоннес, Аркадия, Эпир, Иллирия, славяне, Лихнития, Адриакия, Адриатическое море. Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, Родос, Хиос, Лесбос, Китира, Закинф, Кефаллиния, Итака, Керкира, часть Азии, называемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном; до Понтийского моря на север: Дунай, Днепр, Кавкасинские горы, то есть Венгерские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на восток в часть Симову. В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку – до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу – до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, – они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.

Сим же, Хам и Иафет разделили землю, бросив жребий, и порешили не вступать никому в долю брата, и жили каждый в своей части. И был единый народ. И когда умножились люди на земле, замыслили они создать столп до неба, – было это в дни Нектана и Фалека. И собрались на месте поля Сенаар строить столп до неба и около него город Вавилон; и строили столп тот 40 лет, и не свершили его. И сошел Господь Бог видеть город и столп, и сказал Господь: „Вот род един и народ един». И смешал Бог народы, и разделил на 70 и 2 народа, и рассеял по всей земле. По смешении же народов Бог ветром великим разрушил столп; и находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя, и много лет сохраняются эти остатки.

По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама – южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть славяне.

Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи – лутичи, иные – мазовшане, иные – поморяне.

Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской.

Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине – в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, – по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра.

Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуня устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром встал и сказал бывшим с ним ученикам: „Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взойдя на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии будет Киев, и пошел вверх по Днепру. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей – каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим, и поведал о том, как учил и что видел, и рассказал: „Диво видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье». Те же, слышав об этом, удивлялись; Андрей же, побыв в Риме пришел в Синоп.

Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии (о которой речь в дальнейшем) были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно. И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве.

Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: „На перевоз на Киев». Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались.