Георгий Валентинович Плеханов - фигура широко известная. С одной стороны, даже в советские времена о нем говорили очень много, издавались некоторые его работы, с другой - все помнили, что Плеханов - меньшевик, что он разошелся с большевиками уже в самом начале, в 1903 году, и поэтому он был не слишком приемлемой, удобной фигурой для настоящих марсксистов-ленинцев. Он вошел в историю как борец с большевизмом. За его внешним спокойствием, даже некоторым высокомерием скрывалась натура яростная и страстная. Плеханов был, без преувеличения, человеком выдающихся способностей. Он пользовался колоссальным авторитетом не только в России, но и за рубежом. Во многом потому, что большую часть своей жизни (37 лет) он прожил за границей, по сути, в политической эмиграции.

Деятельность Георгия Плеханова

Плеханов родился 29 ноября 1856 года в семье отставного штабс-капитана. Он получил военное образование. Знал немало языков и свободно читал любую литературу. Входил в организацию «Земля и воля». Плеханов был решительным противником как государственного террора в отношении революционеров, так и терроризма с их стороны по отношению к государственной власти. В 1880 году Плеханов покидает Россию.

В эмиграции он продолжает заниматься теоретической деятельностью. Его очень увлекают идеи Маркса. Плеханов переводит на русский язык «Манифест Коммунистической партии». Он начинает разрабатывать марксизм на русской почве, адаптировал его к российской действительности. Плеханов превратил естественнонаучную теорию Маркса в мощный идеологический инструмент, в инструмент революционных преобразований общества.

Лев Троцкий назвал Плеханова «крестоносцем марксизма». И это во многом справедливо. Плеханов отстаивал чистоту марксистских принципов и весьма ревностно относился к любым попыткам покушения на него или даже творческого развития. Досталось от Плеханова и Бернштейну и Ленину . С последним они стали непримиримыми политическими оппонентами, разругались в пух и прах. Плеханов учил искусству аргументации, поставил марксизм на научную основу. В 1905 году Плеханов рвался приехать на Родину, в самый разгар первой русской революции , но поездка не состоялась из-за тяжелой болезни.

Плеханов считал выступление рабочих преждевременным - все должно делаться по расчету и по науке. Это при том, что противником вооруженного восстания как такового он не был. Плеханов возвращается в Россию после отречения Николая II и Февральской буржуазной революции. Происходящее, без всякого преувеличения, потрясло его своим размахом и непредсказуемостью. Плеханов по-прежнему резко осуждает большевиков за разжигание в рабочих и крестьянах низменных инстинктов. Он считал, что необходимо теснее сплотиться вокруг Временного правительства и довести буржуазные реформы до логического конца, а Советы распустить за ненадобностью, вредностью и преждевременностью.

В оценках происходящего Плеханов был беспощаден. Он прекрасно видел и понимал, что происходит, был в ужасе от политики пришедших к власти большевиков. Плеханов был поразительно точен в предсказаниях, видел далеко вперед. Он понимал, что те идеалы, за которые он боролся всю сознательную жизнь, пришли в болезненное столкновение с реальностью. Плеханов пережил глубокую личную трагедию. Плехановым написан ряд работ, намного опередивших свое время. Таков труд «К вопросу о роли личности в истории».Умер Георгий Валентинович 30.05.1918г.

• К уже почти умирающему Плеханову обращались в поисках союзничества и поддержки самые разные деятели - от адмирала Колчака до эсера Бориса Савинкова. На все предложения он отвечал решительным отказом, мотивируя его тем, что стрелять в пролетариат, даже если он идет не туда - преступно.
• Похороны Плеханова сплотили самых непримиримых противников и были запечатлены в подробной кинохронике. Лишь Советская власть как бы самоустранилась и хранила молчание по поводу кончины одного из выдающихся людей своего времени.

История семьи. Юность Плеханова, студенческие годы

Много веков тому назад татарский род Плехановых поступил на службу к московским царям. За подвиги на поле брани Плехановы получили имение в Тамбовской губернии. Отец будущего революционера Валентин Петрович Плеханов в соответствии с семейной традиции так же связал свою жизнь с военной службой. Он участвовал в Крымской войне, а в 1863 году подавлял Польское восстание. Старый Плеханов был суровым человеком, убежденным крепостником. Одна из его дочерей говорила, что он напоминал старого князя Болконского по прозвищу «прусский король» из «Войны и мира». Мать Георгия Плеханова - Мария Федоровна Белынская, напротив была мягкой и образованной женщиной развивавшей у своих детей страсть к чтению и любовь к справедливости.

Георгий Валентинович Плеханов родился 29 ноября 1856 года в поместье своего отца, деревне Гударовка. В детстве молодой Плеханов желал пойти по стопам своих предков и стать военным. В 1868 году, в возрасте двенадцати лет Георгий поступил во второй класс Воронежской военной гимназии где он проучился до 1873 года. Несмотря на то, что гимназия считалась военной, режим в этом учебном заведение был весьма либеральным, а преподаватели придерживались передовых взглядов. Именно в стенах этого учебного заведения Георгий Плеханов познакомился с творчеством радикальных литературных критиков - Белинского, Чернышевского и Добролюбова. В гимназии Плеханов порвал и с религией. Между тем молодой Плеханов ещё не стал революционером. Семейные традиции крепко держали молодого человека. Георгия мучил вопрос - «в чём истинный долг человека, в верности Царю или в верности своей стране? Если он пойдёт на военную службу, как это сделали многие члены его семьи, то ему могут приказать действовать вопреки блага русского народа». В 1873 году Плеханов поступил в Константиновское военное училище в Петербурге, но под гнётом тревожащих его раздумий, он после первого же семестра оставил военную службу, и начал готовиться к экзаменам в Горный Институт. Подобно многим своим сверстникам Георгий Валентинович считал, что наибольшие услуги своему отечеству он сможет оказать занявшись точными и естественными науками. Приобщение к революции заняло у Плеханова долгие месяцы и даже годы. Даже начавшееся в 1874 году знаменитое «хождение в народ» обошло Плеханова стороной. Но в то же самое время Плеханов знакомится с революционным студенчеством, читает нелегальную литературу и даже укрывает скрывающихся от правительства революционеров. Учась в Горном институте Плеханов знакомится со своими будущими товарищами по революционной борьбе П. Б. Аксельродом, Л. Г. Дейчем, М. А. Натансоном. Но окончательное решение включится в активную борьбу против самодержавия было принято Плехановым только летом 1876 года.

Во время демонстрации на площади перед Казанским собором в Петербурге 6 декабря 1876 г. Плеханов произнес энергичную речь против правительства. После произнесения речи он успел переменить шапку, закутаться в башлык и неузнанным скрыться с площади. После этого Плеханов тотчас же перешел на нелегальное положение. После декабрьской демонстрации Плеханов со своей первой женой Натальей Смирновой эмигрировал за границу, где прожил до середины 1877 года.

Примечательно, как быстро Георгий Плеханов занял видное место в кругу студентов-подпольщиков. Его энергия и творческие способности заслужили всеобщее призвание. Даже своим обликом Плеханов выделялся в кругу молодых революционеров: «Своей внешностью и костюмом Плеханов, нисколько не походил на «нигилиста»: он одевался чисто аккуратно, но без претензий на франтовство; волосы на голове причесывались назад, небольшую темно-русую бородку своевременно постригал... Манерами, приемами и обращением Плеханов также резко отличался от нас: был вежлив, корректен производил впечатление «благовоспитанного молодого человека». Со времён учебы в военном учебном заведении Плеханов сохранил военную выправку, а от предков ему достался чуть смугловатый цвет лица.

Эмиграция и жизнь за границей

Скоро он занял выдающееся положение в партии Земли и Воли и стал членом редакции журнала "Земля и Воля", в котором поместил, между прочим, статью: "Законы экономического развития и задачи социализма в России", излагавшую программу партии. Будучи тогда народником-бунтарем, то есть сторонником крестьянского социализма, верящим, что крестьяне в России по природе своей социалисты и вполне уже готовы к революции, Плеханов отличался от других товарищей по партии тем, что особенно дорожил пропагандой среди рабочих, видя в них, впрочем, не представителей пролетариата, а именно крестьян, поддерживающих тесные связи с деревней. Когда обнаружились разногласия в рядах Земли и Воли, приведшие к ее распадению на террористическую Народную Волю и чисто народнический Черный Передел, Плеханов был горячим противником террористических тенденций и страстно отстаивал старую народническую программу. После распадения партии (1879) Плеханов был редактором первого номера "Черного Передела", который в свет не вышел, так как 28 января 1880 г. был захвачен полицией в тайной типографии. Большую поддержку Плеханову в этот сложный момент оказала его новая подруга - Розалия Марковна Боград, слушательница медицинских курсов при Военно-медицинской академии в Петербурге.

Розалия Марковна стала верной спутницей жизни Плеханова, а после кончины Георгия Валентиновича, она создала и возглавила центр по изучение плехановского наследия при Публичной библиотеке в Ленинграде («Дом Плеханова»). После этого Плеханову пришлось бежать из России и поселиться за границей. С января 1880 до Февральской революции 1917 года жил в эмиграции (Швейцария, Италия, Франция и др. страны Западной Европы). Но и за Границей Плеханов не прекращал свою деятельность. Первые годы его заграничной жизни были посвящены серьезному изучению экономической науки. Сравнительно быстрое развитие капитализма в России и усиление рабочего движения, кризис народнической теории и практики, личный опыт деятельности среди рабочих, знакомство с историей западноевропейского рабочего движения и особенно глубокое изучение трудов К. Маркса и Ф. Энгельса вызвали переворот во взглядах Плеханова. 1882-1883 у Георгия Валентиновича складывается марксистское мировоззрение; он становится убеждённым и решительным критиком идеологии народничества, первым пропагандистом, теоретиком и блестящим популяризатором марксизма в России. В 1883 в Женеве Плеханов создал первую российскую марксистскую организацию - группу "Освобождение труда" (её членами были П. Б. Аксельрод, В. И. Засулич, Л. Г. Дейч, В. Н. Игнатов) и был автором её программных документов. Члены группы перевели на русский язык и издали ряд произведений Маркса и Энгельса. Плеханову принадлежат переводы работ: "Манифест Коммунистической партии" (1882), "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии", "Тезисы о Фейербахе", части книг "Святое семейство" и др. Своими работами - "Социализм и политическая борьба" (1883),"Наши разногласия" (1885), "Русский рабочий в революционном движении", "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю" (1895; по словам В. И. Ленина, на этой работе "... воспитывалось целое поколение русских марксистов..." - Полное собрание соч., 5 изд., т. 19, с. 313, прим.) и др. П. нанёс сильный удар по идеологии народничества.

Первым же изданием партии была замечательная брошюра Плеханова Социализм и политическая борьба (Женева, 1883; нов. изд., СПб., 1906), в которой развиты основные принципы социал-демократизма. В противоположность старым народникам и позднейшим экономистам, признававшим только борьбу экономическую, Плеханов доказывал, что борьба за освобождение рабочего класса, которое должно быть вместе с тем освобождением человечества, возможна только на почве социал-демократического учения и в форме борьбы политической. В следующем году та же группа издала довольно объемистую книгу Плеханова "Наши разногласия" (Женева, 1884; нов. изд., СПб., 1906). Признавая заслуги народников и народовольцев в борьбе с деспотизмом, но отрицательно относясь к их теориям, называя эти теории даже прямо реакционными, Плеханов в своей книге еще раз и гораздо полнее обосновывает теорию марксизма в его применении к России. Эта книга может считаться исходной точкой русского социал-демократического движения. Несмотря на крайнюю резкость полемического тона и иногда явную несправедливость выходок против тех или других лиц, она обнаружила глубокое понимание момента и предвидение дальнейшего хода событий в России. Развитие капитализма и появление рабочего движения были предсказаны в ней чрезвычайно верно. В 1888 и следующих годах "Освобождение труда" выпустило 4 тома сборника "Социал-демократ" и множество брошюр, частью оригинальных, частью переводных. В числе первых было немало брошюр самого Плеханова, в числе вторых - брошюр им или под его редакцией переведенных. Начиная с начала 1880-х годов, Плеханов под разными псевдонимами писал и в легальной литературе, между прочим, в "Отечественных Записках" (статьи о Родбертусе и др., вошедшие в сборник "За 20 лет").

В 1895 г. появилась в свет в Петербурге его книга "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю. Он научно опроверг утверждения народников о том, что капитализм в России - якобы "случайное явление", что крестьянская община способна не только противостоять капитализму, но и явиться главным преимуществом при переходе страны к социализму. Плеханов показал, что Россия неудержимо идёт по пути капиталистического развития и что задача революционеров состоит в том, чтобы использовать порождаемые капитализмом процессы в интересах революции. Георгий Валентинович учил видеть в нарождавшемся пролетариате главную революционную силу в борьбе с самодержавием и капитализмом, призывал развивать политическое сознание рабочих, бороться за создание социалистической рабочей партии.

Встреча и дальнейшая работа с В. И. Лениным

Плеханов установил тесные связи со многими представителями западноевропейского рабочего движения, активно участвовал в работе 2-го Интернационала со времени его основания (1889), встречался и был близок с Ф. Энгельсом, который высоко ценил первые марксистские произведения Георгия Валентиновича, одобрял деятельность созданной Плехановым первой российской марксистской организации. Руководимая Плехановым группа "Освобождение труда" оказала значительное влияние на деятельность марксистских кружков, возникших в 80-х гг. в России. Но, как подчёркивал Ленин, группа "... лишь теоретически основала социал-демократию и сделала первый шаг навстречу рабочему движению". Весной 1895 Плеханов впервые встретился с приехавшим в Швейцарию Лениным. В ходе этой встречи была достигнута договорённость об установлении связей между группой Освобождение труда и марксистскими организациями России. Совместно с российскими марксистами Плеханов включился в борьбу против либерального народничества, "легального марксизма", "экономизма", разоблачил отступничество Э. Бернштейна от марксизма. Плехановская критика бернштейнианства сохраняет своё значение в борьбе с современным оппортунизмом.

Важной вехой в деятельности Г. В. Плеханова и русской социал демократии стало издание газет «Искра» и «Заря», призванных защищать идеи марксизма перед лицом критики со стороны либералов и народников. В руководстве «Искры» находились как старые ветераны группы «Освобождения Труда», так и «молодая гвардия», тройка Ленин-Мартов-Потресов. Трудами этих людей строилась социал-демократическая партия России. Плечом к плечу со своими новыми товарищами Плеханов яростно бился с русскими сторонниками ревизионизма и прежде всего с Петром Струве. Линия Плеханова была бескомпромиссна и язвительна, сам он писал о себе, что у него усилились тенденции к якобинству. Не всегда Плеханов сходился во мнение и со своими товарищами по редакции. Острые споры шли по вопросам программы русской социал-демократической партии, по аграрному вопросу и по проблеме отношения с либералами и группой Струве.

В июле 1903 года, в Брюсселе начал работу Второй (а фактически первый) Съезд Российской Социал Демократической Рабочей Партии (РСДРП). Георгию Валентиновичу Плеханову была оказана честь председательствовать на этом учредительном форуме социал-демократов. Без больших разногласий съезд осудил взгляды ревизионистов, и отклонил проект федерального устройства партии предложенного еврейской социалистической организацией «Бунд». Но дальше победителей начали раздирать разногласия. Жесткие дебаты вызвал вопрос о партийном членстве. Ленин предложил записать в Первом Параграфе Устава Партии, что членом организации может считаться всякий, кто признаёт программу РСДРП, поддерживает партию материально и принимает участие в работе одной из партийных организаций. Мартов предлагал более мягкий вариант условий членства, по которому предусматривалась возможность индивидуальной работы под руководством одной из партийной организации. Мартов считал, что такой вариант сделает партию более массовой, Ленин рассчитывал создать более эффективную сплоченную организацию. В этом вопросе, как и по большинству других тем Г. В. Плеханов разделял жесткую позицию Ленина.

Плеханов так же поддержал тезис В. Е. Посадского, о подчинение принципам демократии «выгодам нашей партии» Плеханов отметил, что «успех революции - высший закон. И если ради успеха революции потребовалось временно ограничить действие того или другого демократического принципа, то перед таким ограничением преступно было останавливаться».

Тем поразительнее был переход Георгия Валентиновича на диаметрально противоположные позиции всего через несколько недель после съезда. Плеханов обратившийся из Савла в Павла теперь сам стал высказывать беспокойство по-поводу чрезмерной централизации партии предложенной Лениным. Его особое беспокойство вызвала возможность введения принцип «раскасирования», то есть контроля ЦК партии за составом первичных организаций. Вот как Плеханов описывал «раскассированное» на практике: «... Ввиду приближения съезда, ЦК всюду «раскассирует» все недовольные им элементы, всюду сажает своих креатур и наполнив этими креатурами все комитета, без труда обеспечивает себе большинство на съезде». Как известно именно этот метод, впоследствии использовал Сталин для установления контроля над большевистской партией.

Революция 1905 года ещё больше ухудшила отношения Плеханова с Лениным, действия которого он трактовал как внесение раскола в партию накануне решительных революционных схваток. Начиная с IV Стокгольмского съезда РАСТРЕП Плеханов открыто переходит в ряды фракции меньшевиков. Георгий Валентинович так же критиковал и позицию большевиков по отношению к крестьянству. По мнению Плеханова крестьяне не могут быть надежными революционным союзниками рабочего класса, поскольку их интерес ограничивается лишь дележом помещичьей земли. После экспроприации помещиков по мнению Плеханова крестьяне неизбежно должны были перейти в лагерь реакции. С другой стороны Георгий Валентинович призывал революционеров к сближению с либералами, ведь грядущая революция по его мнению должна была быть буржуазной. Нельзя сказать, что призывы Плеханова вызвали всеобщий восторг в революционной атмосфере 1905 года. Троцкий видел слабость Плеханова в предпочтении отдаваемой теории перед реальной жизнью: «Его подкашивало как раз то, что придавало силу Ленину: приближение революции.... Он был пропагандистом и полемистом марксизма, но не революционным политиком пролетариата. Чем более непосредственно надвигалась революция, тем более явственно Плеханов терял почву под ногами». После поражения Первой Русской Революции Плеханов всё больше углубляется в науку - история, философия, культуроведения становятся его основными занятиями в Швейцарском изгнании, куда к нему, мэтру русской революции, стекались десятки поклонников и почитателей.

Закат

1 августа 1914 началась Первая Мировая Война, и закончилась эпоха II Интернационала в истории всемирного рабочего движения. Следует признать, что Георгий Плеханов несёт свою долю ответственности за бесславный крах этой организации. Подобно своим французским, немецким и английским коллегам Плеханов с началом мировой войны стал ярым оборонцем и сторонником войны с Германией до победного конца. После начала всемирной бойни Георгий Валентинович опубликовал брошюру «О войне», где вся ответственность за развязывание войны возлагалась на Австро-Венгрию и Германию. Германская социал-демократия, выступившая в поддержку своего правительства, по мнению Плеханова стала соучастницей преступной политика кайзеровского режима. Хотя Плеханов в своём сочинение признавал, что причины войны лежат в самой капиталистической системе, и что все державы проводят империалистическую политику, в брошюре «О войне» явно прослеживалось желания замолчать и «облагородить» хищнические рефлексы стран Антанты. Последние по мнению Плеханова вели оборонительную войну. На почве защиты отечества, Георгий Александрович даже примерился со своим заклятым врагом - царским самодержавием, выдвигая парадоксальный тезис, что военное поражение России лишь укрепит царский режим.

Подобная эволюция Плеханова шокировала многих близких ему людей. Анжелика Балабанова, бывшая ученица Плеханова и один из лидеров итальянских социалистов вспоминала, как потрясла её фраза Плеханова: «Что касается меня, если бы я не был стар и болен, то пошел бы в армию. Мне доставило бы огромное удовольствие поднять на штык ваших немецких товарищей». Ленин долго отказывался поверить, что «отец русского марксизма» стал оборонцем пока сам не услышал яростное антинемецкое выступления Плеханова на собрании русских социал-демократов в Лозанне.

По воспоминаниям Н. К. Крупской, Ленин считал, что причиной перехода Плеханова на позиции оборончества было его военное воспитание. Но с другой стороны нетрудно заметить, что возвращение к национализму в 1914 году стало общей чертой для многих русских революционеров первого призыва. В лагере сторонников Антанты и войны до «победного конца» оказались Н. Б. Чайковский, П. А. Кропоткин, Л. Г. Дейч, В. И. Засулич. Очевидно, что это поколение ещё находилось под влиянием идеи «революционого национализма» - идеи декабристов, Бакунина, буржуазных революций 1848 году.

Плеханов заплатил тяжелую цену за отход от принципов, которые он проповедовал всю свою жизнь. Годы войны стали для Плеханова периодом физического и творческого упадка. От него отвернулись старые товарищи оставшиеся на позиции пролетарского интернационализма - Мартов и Аксельрод. Были разорваны все контакты с оставшимся по германскую сторону линии фронта Карлом Каутским. В окружение Плеханова всё чаше стали появляться буржуазные политики и ревизионисты, против которых он боролся всю свою жизнь и обществом которых он тяготился. О. В. Аптекман писал, что летом 1916 года Плеханов выглядел как «орёл с подбитыми крыльями». Даже Февральская революция 1917 года не вдохнула в Плеханова новые силы. Он только очень волновался, чтобы народное выступление на подорвало военный потенциал России. Первоначально Плеханов даже не планировал возвращения на родину и собирался остаться в Швейцарии где он работал над «Историей русской общественной мысли». Троцкий был прав, когда заметил, что Плеханов был непревзойденный теоретик революции, но терялся в условиях реального революционного взрыва. Но через восемь дней после свержения царя, тяжело больной Плеханов всё таки решил вернуться домой после тридцатисемилетнего изгнания. Друзья Георгий Валентиновича считали, что его присутствие в Петрограде будет полезно для укрепления режима Временного правительства. Власти Антанты оказывали едущей в Россию чете Плехановых всяческое содействие.

31 марта 1917 года Георгий Плеханов вернулся в Петроград, где на Финляндском вокзале ему была устроена торжественная встреча. Плеханов был растроган до слёз оказанным ему приёмом и на какой-то момент ему показалась, что он оказался в свой время на своём месте. Но это была лишь иллюзия. Георгий Валентинович уже отстал от хода событий. Его призывы к созданию широкой коалиции советских партий и буржуазии; классовому миру на время войны; отсрочки обсуждения земельного вопроса до созыва Учредительного собрания, не находили отклика в массах. Влияние и авторитет Плеханова в важнейшем Петроградском Совете падал не по дням, а по часам. Биограф Плеханова, Самуэль Х. Бэрон пишет, что «В 1905 году большевики называли Плехнова кадетствующим марксистом; в 1917 году их примеру последовали многие меньшевики, называя его просто кадетом. Действительно, предлагаемая им тактика в 1917 году была почти не отличима от кадетской». Гостями Плеханова стали А. В. Колчак, М. В. Пуришкевич, М. В. Родзянко обсуждавшие с отцом русского марксизма пути спасения Руси. Корнилов предлагал Плеханову место в своём будущем правительстве. Лидеры Совета - Н. С. Чхеидзе, И. Г. Церетели и В. М. Чернов казались ему слишком большими радикалами и он называл их не иначе как «полуленинцами».

Впрочем сам Георгий Валентинович упорно продолжал называть себя марксистом. С позиций своего марксизма, он громил как ересь «Апрельские тезисы» Ленина, утверждая, что Россия ещё не готова к социалистической революции.

Позднее плехановская газета «Единство» осудила Октябрьску революцию. 28 октября в "Единстве" Плеханов разместил "Открытое письмо к петроградским рабочим, в котором указывал, что социальная революция в России преждевременна, т.к. пролетариат составляет в стране меньшинство и не готов к такой миссии: "наш рабочий класс ещё далеко не может, с пользой для себя и для страны, взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему такую власть, значит втолкать его на путь величайшего исторического несчастья, которое было бы в то же время величайшим несчастьем и для всей России". Предупреждал, что крестьянство, получив землю, не будет развиваться в сторону социализма, а надежда на скорую революцию в Германии нереальна. Предостерегал, что захват власти "одним классом или - ещё того хуже - одной партией" может иметь печальные последствия. Однако на предложения Б. В. Савинкова возглавить антибольшевистское пр-во ответил: "Я сорок лет своей жизни отдал пролетариату, и я не буду его" расстреливать даже тогда, когда он идёт по ложному пути". Это был последний политический демарш Г. В. Плеханова. Через несколько дней газеты «Единство» была закрыта, а в царскосельской квартире Плехановых был произведён обыск. Негодование солдат и матросов по отношению к Плеханову было настолько велико, что советское правительство было вынуждено издать распоряжение об «Охране личности и собственности гражданина Георгия Валентиновича Плеханова».

Опасаясь за жизнь мужа Розалия Марковна, перевезла больного Плеханова сначала во Французский госпиталь Красного креста, а потом в санаторий в Териоках (сегодня Зеленогорск), в Финляндию. 30 мая 1918 Г. В. Плеханов умер и был похоронен на Волковом кладбище рядом с могилой В. Г. Белинского. На его памятнике были высечены слова из «Адониса» Шелли «Он слился с природой».



Г.В. Плеханов

Георгий Валентинович Плеханов – философ, известный деятель российского и международного социалистического движения, теоретик и пропагандист теории марксизма.

Биография

Г.В. Плеханов родился в семье отставного военного в декабре 1856 г. в селе Гудаловка Липецкого уезда Тамбовской губернии (ныне Липецкая область). Был способным юношей: военную гимназию в Воронеже окончил с золотой медалью. Затем также успешно окончил юнкерское училище в Петербурге и поступил в Петербургский горный институт, где за особые успехи в учебе получал Екатерининскую стипендию, но был исключен из института за неуплату за обучение.

Деятельность

В 1876 г. вступил в организацию «Земля и воля». «Земля и Воля» - это тайное революционное общество, существовавшее в России с 1861 по 1864 годы, а с 1876 по 1879 годы восстановилось как народническая организация. Вдохновителями первого общества были Герцен и Чернышевский. Их целью была подготовка крестьянской революции. Во втором составе «Земли и Воли» были А. Д. Михайлов, Г. В. Плеханов, позже С. М. Кравчинский, Н. А. Морозов, С. Л. Перовская и др. Всего в организация насчитывалось около 200 человек.

Логотип организации "Земля и воля"

В основу пропаганды организации легли не прежние социалистические принципы, непонятные народу, а лозунги, исходившие непосредственно из крестьянской среды, то есть требования «земли и воли». Целью своей деятельности в своей программе они провозгласили «анархию и коллективизм». Конкретные требования заключались в следующем:

• передача всей земли крестьянам;
• введение полного общинного самоуправления;
• введение свободы вероисповеданий;
• предоставление нациям права на самоопределение.

Их деятельность предполагала : пропаганду, агитацию среди крестьян и других сословий и групп, индивидуальный террор против наиболее неугодных правительственных чиновников и агентов охранки. Организация имела собственный устав. Г.В. Плеханов был теоретиком, публицистом и одним из руководителей организации.

В 1879 году организация распалась. Образовалась новая организация «Народная воля» с террористическими методами действий и «Черный Передел». В этой организации сохранились народнические тенденции. Организатором и руководителем «Черного передела» стал Г.В. Плеханов. «Черный передел» — это тайное общество, в которое входило не более 100 человек. Кроме Плеханова, в него входили также В. Засулич, Аксельрод, Стефанович. Организация издавала одноименный журнал. Их идеология была направлена в сторону крестьянского вопроса: в русской общине они видели исходную точку социалистического развития; они верили, что, благодаря общине, «экспроприация крупных поземельных собственников» приведет Россию «к замене индивидуального владения коллективным, то есть обусловит торжество высшего принципа имущественных отношений. Такой именно смысл имеют живущие в русском народе ожидания чёрного передела» . К террору чёрнопередельцы относились с решительным осуждением.

Г.В Плеханов

В 1879 г. Плеханов эмигрировал в Швейцарию, где занялся переводом на русский язык книги К. Маркса и Ф. Энгельса «Манифест коммунистической партии». В 1883 г. он создал в Женеве первую российскую марксистскую организацию «Освобождение труда» . Плеханов считал, что Россия уже стала на путь капиталистического развития, поэтому теория марксизма вполне для нее подходит. Он пишет ряд книг, излагавших марксистские идеи применительно к России: «Социализм и политическая борьба» (1883), «Наши разногласия» (1885), где дает развёрнутую критику теории и тактики народничества, обосновывает вывод о вступлении России на путь капитализма, доказывает, что передовой решающей силой грядущей революции является не крестьянство, а пролетариат , выдвигает задачу создания рабочей социалистической партии в России. Большое значение для основания российской социал-демократии имели два проекта программы группы «Освобождение труда», написанных Плехановым: первый из них (1883) содержал некоторые уступки народничеству, а второй (1885) – основные элементы программы марксистской партии:

• общедемократические преобразования;
• меры в интересах рабочих;
• меры в интересах крестьян.

Позже им был создан «Союз русских социал-демократов за границей».

Создание газеты «Искра»

Редакция газеты "Искра"

«Искра – революционная нелегальная газета, основанная Лениным в 1900 г. Плеханов в ней сотрудничал до 1903 г.

Целью газеты было сплочение раздробленного революционного движения в России на основе марксизма. Редакция «Искры» находилась в Мюнхене. Членами редакции, кроме Плеханова, были Ленин, Мартов, Аксельрод, Засулич, Парвус и Потресов. Через некоторое время Ленин покинул членство в редакции. До 1902 г. газета издавалась ежемесячно, а с 1902 г. - каждые две недели. Тираж — около 8 тысяч. В 1902 г. немецкое правительство запретило издавать газету на своей территории, поэтому редакция переехала в Лондон, а затем по той же причине в Женеву.

Участие во II съезде РСДРП

IIсъезд РСДРП состоялся в 1903 г. в Брюсселе, затем в связи с преследованием бельгийской полиции был перенесен в Лондон. На нем присутствовали 57 делегатов. Съезд открылся вступительной речью Плеханова. На съезде произошел раскол между «искровцами», «экономистами» и бундовцами. Возник раскол также и среди «искровцев». Так как членов редакции было 6, то иногда возникало тупиковое положение с голосованием, когда результат голосования был 3:3. Решили ввести седьмого члена редакции – Троцкого. Но Плеханов был категорически против него. Тогда Ленин принимает решение исключить тех членов редакции, которые написали меньше статей (Засулич, Потресов, Аксельрод).

Но и между Лениным и Плехановым наметились разногласия. В результате Плеханов стал лидером меньшевистской фракции РСДРП. Позже эта фракция стала самостоятельной Российской социал-демократической партией (меньшевиков).

Деятельность Плеханова между революциями

В 1905-1907 гг. Плеханов был в эмиграции, поэтому фактически не принимал никакого участия в революционных событиях в России. Но в одной из статей в газете «Искра» он призывал к вооружённому восстанию в России, к тщательной подготовке этого восстания, особое внимание при этом обращал на необходимость агитации в армии.

Г.В. Плеханов

С началом Первой мировой войны разногласия между Г. В. Плехановым и лидером большевиков Лениным по поводу отношения к войне стали настолько острыми, что Плеханов образовал свою собственную социал-демократическую группу, в которую вошли, главным образом, меньшевики-оборонцы. Организационно оформиться группа смогла после победы Февральской революции. Отделения группы вели работу в Москве, Петрограде, Баку и других городах. С начала 1917 года и вплоть до января 1918 года группа издавала в Петрограде газету «Единство».

Политические взгляды сводились к отрицанию возможности построения социализма в такой капиталистически неразвитой стране как Россия; поддерживали войну «до победного конца»; требовали установления твёрдой государственной власти.

Октябрьский переворот группа встретила враждебно. Он считал, что «русская история ещё не смолола той муки, из которой со временем будет испечён пшеничный пирог социализма». Он опубликовал в «Единстве» «Открытое письмо к петроградским рабочим», в котором указывал, что социалистическая революция в России преждевременна, т.к. пролетариат составляет в стране меньшинство и не готов к такой миссии: «наш рабочий класс ещё далеко не может, с пользой для себя и для страны, взять в свои руки всю полноту политтческой власти. Навязать ему такую власть, значит вытолкать его на путь величайшего исторического несчастья, которое было бы в то же время величайшим несчастьем и для всей России». Плеханов предупреждал, что крестьянство, получив землю, не будет развиваться в сторону социализма, а надежда на скорую революцию в Германии нереальна. Б.В. Савинков предложил ему возглавить антибольшевистское правительство, но он ответил: «Я сорок лет своей жизни отдал пролетариату, и я не буду его» расстреливать даже тогда, когда он идёт по ложному пути». Группа распалась к лету 1918 года.

После 37 лет изгнания Плеханов, наконец, вернулся в Россию в 1917 г. в результате Февральской революции. Но поскольку он был на стороне союзных стран, против Германии, и призывал бороться с немецким империализмом, то он не вошел в состав Исполкома Петроградского совета, не был допущен туда деятелями с антивоенной позицией. В этот период времени он занимался только редактированием своей газеты «Единство», где публиковал статьи с откликами на важнейшие политические события, вёл спор с оппонентами и идейными противниками. Плеханов поддерживал Временное правительство, был против «Апрельских тезисов» В. И. Ленина, назвав их «бредом» . Он считал, что захват власти «одним классом или - ещё того хуже - одной партией» может иметь печальные последствия. Резко осуждал стремление большевиков взять в свои руки политическую власть. Считал, что Россия ещё не созрела для социальной революции и для перехода к социализму. Опасался, что, если В.И. Ленин займёт место А.Ф. Керенского, «это будет началом конца нашей революции. Торжество ленинской тактики принесёт с собой такую гибельную, такую страшную экономическую разруху, что весьма значительное большинство населения страны повернётся спиной к революционерам».

Г. В. Плеханов умер в результате болезни 30 мая 1918 года в Ялкала (Финляндия) и похоронен на «Литераторских мостках» Волковского кладбища в Санкт-Петербурге.

Памятник на могиле Г.В. Плеханова в Петербурге на Волковом кладбище. Скульптура И.Я. Гинзбурга

Наиболее известные произведения Г.В. Плеханова :

• «Социализм и политическая борьба»
• «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»
• «О материалистическом понимании истории»
• «К вопросу о роли личности в истории»
• «Основные вопросы марксизма»
• «Наши разногласия»
• «Скептицизм в философии»
• «Анархизм и социализм»
• «Основные вопросы марксизма» и другие.

В своем труде «К вопросу о роли личности в истории» он писал: «В общественных отношениях есть своя логика: пока люди находятся в данных взаимных отношениях, они непременно будут чувствовать, думать и поступать именно так, а не иначе. Против этой логики тоже напрасно стал бы бороться общественный деятель: естественный ход вещей (т. е. эта же логика общественных отношений) обратил бы в ничто все его усилия. Но если я знаю, в какую сторону изменяются общественные отношения, благодаря данным переменам в общественно-экономическом процессе производства, то я знаю также, в каком направлении изменится и социальная психика; следовательно, я имею возможность влиять на нее. Влиять на социальную психику — значит влиять на исторические события. Стало быть, в известном смысле я все-таки могу делать историю, и мне нет надобности ждать, пока она «сделается».

Книги Г.В. Плеханова

И далее: «И не для одних только «начинателей», не для одних «великих» людей открыто широкое поле действия. Оно открыто для всех, имеющих очи, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, и сердце, чтобы любить своих ближних. Понятие великий есть понятие относительное. В нравственном смысле велик каждый, кто, по евангельскому выражению, «полагает душу свою за други своя».

Именно так и жил Плеханов.

Политический деятель и экономист, социал-демократ, родился в 1857 г., деятельный член революционных партий «Земля и Вода» (1878 г.) и «Черного Передела» (1879 г.). С 1881 г. эмигрант, примкнул к ортодоксальному марксизму, в 1883 г. основал группу «Освобождение труда». Был редактором социал-демократического журнала «Искра». Главные труды: «Социализм и политическая борьба» (Женева, 1883; СПб., 1906), «Наши разногласия» (Женева, 1884; СПб., 1906), «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (под псевдонимом Бельтова, СПб., 1895; обоснование экономического материализма), «Дневник социал-демократии» (с 1905 г. выпусками), «Русский рабочий в революционном движении», «За двадцать лет» (сборник под псевдонимом Бельтова, 1905-1906).

(1856-1918), политический деятель, теоретик марксизма. С 1875 г. народник, один из руководителей «Земли и воли», «Чёрного передела». С 1880 г. в эмиграции, создатель первой марксистской группы «Освобождение труда». Один из основателей РСДРП. После 2-го съезда партии - один из лидеров меньшевиков. В 1905-1907 гг. выступил против вооружённой борьбы с самодержавием. В первую мировую войну оборонец, один из руководителей группы «Единство». В 1917 г. вернулся в Россию, выступал против курса и тактики большевиков. Осудил события октября 1917 г. (считал, что по степени социально-экономического развития Россия не готова к социалистической революции). Труды по философии, социологии, истории русской общественной мысли.

(1856-1918), русский марксист, публицист, деятель социалистического движения. Родился 29 ноября (11 декабря) 1856 г. в с. Гудаловка Липецкого уезда Тамбовской губернии в дворянской семье. В 1873 г. окончил военную гимназию в Воронеже, поступил в юнкерское военное училище в Санкт-Петербурге, но в 1874 г., отказавшись от военной карьеры, поступил в Санкт-Петербургский горный институт. В 1875 г. присоединился к народникам. Один из руководителей революционной группы «Черный передел» (1879 г.). В 1880-1917 гг. находился в эмиграции, в основном в Женеве, где в 1883 г. вместе с П. Б. Аксельродом и другими эмигрантами создал группу «Освобождение труда». Плеханов стал идейным вождем русского социал-демократического движения и оказал сильное влияние на Ленина. В 1900 г. он принял деятельное участие в учреждении органа РСДРП газеты «Искра». В работах Плеханова утверждались принципы научного социализма, а в Очерках по истории материализма (1896 г., первоначально вышедших на немецком языке, русский перевод 1922 г.) диалектический материализм увязывался с методами естествознания. В 1903 г., после раскола РСДРП на большевистскую и меньшевистскую фракции, Плеханов встал на сторону меньшевиков, впрочем, часто выступая в поддержку большевистской политики. Тем не менее после начала Первой мировой войны он признавал необходимость «революционного оборончества» и выступал против большевистской тактики содействия поражению России. После февральской революции 1917 г. вернулся в Россию, где издавал газету «Единство», противостоявшую большевикам. Плеханов - автор тезиса о незрелости России для социалистической революции и многочисленных трудов по истории революционного движения, экономике, философии, истории. Умер Плеханов в Финляндии 30 мая 1918 г.

Литература:

1. Бережанский А.С. Г.В. Плеханов. Воронеж, 1990;
2. Бейрон С.Г. Плеханов, утопизм и российская революция. - Отечественная история, 1995, № 5;
3. Тютюкин С.В. Политическая драма Г.В.Плеханова. — Новая и новейшая история, 1994, № 1;

(1857-1918) - русский мыслитель, один из основоположников социал-демократизма в России, философ, социолог, теоретик искусства и проблем религии. Основные философские сочинения: «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1895); «Очерк по истории материализма» (1896), «К вопросу о роли личности в истории» (1898) и др.

Наряду с Лениным, Плеханов выступал как активнейший субъект процесса концептуальной адаптации учения Маркса к условиям российской действительности. Исследования Плеханова в области истории философского материализма, в сфере диалектического постижения предпосылок, источников и оснований общественной жизни, его убежденность в закономерном характере исторического процесса, в границах которого «народ, вся нация должна быть героем истории», необходимо привели его к полемике с идеологией, теорией и практикой большевизма, к отрицанию ленинского подхода в интерпретации марксовых положений. Так, в границах ленинской схемы (слепка с модели «конца классической философии» Маркса и Энгельса) постулировалось сохранение «в сухом остатке» философской эволюции - материалистической диалектики и логики (так называемая «логико-методолого-гносеологическая» версия философии марксизма). По мысли же П., точнее говорить об иной, так называемой «системно-онтологически-мировоззренческой» трактовке современной философии. В границах адекватной интерпретации последней (по Плеханову), подлинная философия есть совокупность синтетических идей, объединяющих результаты человеческого опыта на данной ступени интеллектуального и общественного развития, - интегральная сумма постигнутого бытия данной эпохи. Плеханов трактовал социалистическое переустройство общества как результат трансформационных процессов «зрелого» капитализма и категорически отвергал идею о допустимости государственных переворотов как легитимной и позитивной формы экономической модернизации социума политической волей новой правящей элиты. Осудив октябрьский (1917 г.) переворот в России, Плеханов подтвердил свою репутацию виднейшего представителя социал-демократической версии русского освободительного движения. В своих работах по эстетике Плеханов отстаивал идеалы реализма в искусстве как способа художественного освоения действительности.

(псевдоним Н. Бельтов и др.) , русский теоретик и пропагандист марксизма, деятель российского и международного рабочего и социалистического движения.

Родился в мелкопоместной дворянской семье. Окончил военную гимназию в Воронеже, в 1873 г. переехал в Петербург. Осенью 1874 г. поступил в петербургский Горный институт, из которого в 1876 г. как участник революционного движения был вынужден уйти. С 1875 г. вступил на путь активной революционной борьбы, первоначально действовал в революционно-народническом движении, «ходил в народ», в Петербурге получил некоторый опыт пропагандистской деятельности среди рабочих. Участвовал в Казанской демонстрации 1876 г. в Петербурге, где выступил с обличительной речью против царского самодержавия. После раскола народнической организации «Земля и воля» (1879 г.) - один из руководителей революционно-народнической группы «Чёрный передел». С января 1880 г. до Февральской революции 1917 г. года жил в эмиграции (Швейцария, Италия, Франция и др. страны Западной Европы).

Сравнительно быстрое развитие капитализма в России и усиление рабочего движения, кризис народнической теории и практики, личный опыт деятельности среди рабочих, знакомство с историей западноевропейского рабочего движения и особенно глубокое изучение трудов К. Маркса и Ф. Энгельса вызвали переворот во взглядах Плеханова. В 1882-1883 гг. у Плеханова складывается марксистское мировоззрение; он становится убеждённым и решительным критиком идеологии народничества, первым пропагандистом, теоретиком и блестящим популяризатором марксизма в России. В 1883 г. в Женеве Плеханов создал первую российскую марксистскую организацию - группу «Освобождение труда» (её членами были П. Б. Аксельрод, В. И. Засулич, Л. Г. Дейч, В. Н. Игнатов) и был автором её программных документов. Члены группы перевели на русский язык и издали ряд произведений Маркса и Энгельса. Плеханову принадлежат переводы работ: «Манифест Коммунистической партии» (1882 г.), «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», «Тезисы о Фейербахе», части книг «Святое семейство» и др. Своими работами - «Социализм и политическая борьба» (1883 г.),»Наши разногласия» (1885 г.), «Русский рабочий в революционном движении», «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1895; по словам В. И. Ленина, на этой работе «... воспитывалось целое поколение русских марксистов...» - Полное собрание соч., 5 изд., т. 19, с. 313, прим.) и др. Плеханов нанёс сильный удар по идеологии народничества. Он научно опроверг утверждения народников о том, что капитализм в России - якобы «случайное явление», что крестьянская община способна не только противостоять капитализму, но и явиться главным преимуществом при переходе страны к социализму. Плеханов показал, что Россия неудержимо идёт по пути капиталистического развития и что задача революционеров состоит в том, чтобы использовать порождаемые капитализмом процессы в интересах революции. Плеханов учил видеть в нарождавшемся пролетариате главную революционную силу в борьбе с самодержавием и капитализмом, призывал развивать политическое сознание рабочих, бороться за создание социалистической рабочей партии.

Плеханов установил тесные связи со многими представителями западноевропейского рабочего движения, активно участвовал в работе 2-го Интернационала со времени его основания (1889 г.), встречался и был близок с Ф. Энгельсом, который высоко ценил первые марксистские произведения Плеханова, одобрял деятельность созданной Плехановым первой российской марксистской организации. Руководимая Плехановым группа «Освобождение труда» оказала значительное влияние на деятельность марксистских кружков, возникших в 80-х гг. в России. Но, как подчёркивал Ленин, группа «... лишь теоретически основала социал-демократию и сделала первый шаг навстречу рабочему движению» (там же, т. 25, с. 132). Весной 1895 г. Плеханов впервые встретился с приехавшим в Швейцарию Лениным. В ходе этой встречи была достигнута договорённость об установлении связей между группой «Освобождение труда» и марксистскими организациями России. Совместно с российскими марксистами П. включился в борьбу против либерального народничества, «легального марксизма», «экономизма», разоблачил отступничество Э. Бернштейна от марксизма. Плехановская критика бернштейнианства сохраняет своё значение в борьбе с современным оппортунизмом.

С 1900 г. Плеханов принял участие в основании первой общероссийской марксистской газетой «Искра», вдохновителем и организатором которой был Ленин. Газета «Искра» и журнал «Заря», в редакцию которых входили Ленин, Плеханов и др., стали сильнейшим оружием в борьбе за создание пролетарской партии в России. При разработке редакцией «Искры» Программы партии Ленин подверг обоснованной критике ряд положений проекта, представленного Плеханова (отсутствие пункта о диктатуре пролетариата, абстрактность и недооценка революционных возможностей российского рабочего класса, его союза с крестьянством и др.). Ленин внёс в проект существенные поправки и дополнения, в результате чего был разработан последовательно марксистский проект Программы, который был опубликован в 1902 г. от имени редакции «Искры» и «Зари» для обсуждения. На втором съезде РСДРП (1903) Плеханов занимал революционную позицию, вместе с Лениным отстаивал принципы марксизма, боролся против оппортунистов. Однако Плеханов не смог до конца освободиться от груза социал-демократических традиций партий 2-го Интернационала, не понял новых задач в эпоху империализма и вскоре после 2-го съезда перешёл на сторону меньшевизма, стал одним из его лидеров. С конца 1903 г. Плеханов повёл борьбу против ленинизма, особенно по вопросам стратегии и тактики пролетариата и его большевистской партии. Во время Революции 1905-1907 гг. в России Плеханов занимал оппортунистическую позицию, стоял за союз с либеральной буржуазией, осуждал курс на вооружённое восстание, считал главной парламентскую форму борьбы. Декабрьское вооруженное восстание московских рабочих в 1905 г. Плеханов резко осуждал, говорил, что «не нужно было браться за оружие».

В 1903-1917 гг. в деятельности Плеханова, в его мировоззрении проявилось существенное противоречие: с одной стороны, Плеханов - меньшевик встаёт на путь тактического оппортунизма и выступает против ленинского курса на социалистическую революцию в России; с др. стороны, в философии Плеханов - воинствующий материалист-марксист, борющийся против буржуазной идеалистической философии, «... крупный теоретик, с громадными заслугами в борьбе с оппортунизмом, Бернштейном, философами антимарксизма, - человек, ошибки коего в тактике 1903-1907 гг. годов не помешали ему в лихолетье 1908-1912 гг. воспевать «подполье» и разоблачать его врагов и противников...» (Ленин В. И., там же, т. 48, с. 296). Однако меньшевизм Плеханова оказывал отрицательное влияние и на его философские работы (см. там же, т. 18, с. 377, прим.).

В годы реакции Плеханов выступил как противник ликвидаторства, богостроительства, богоискательства, махизма. В годы 1-й мировой войны 1914-1918 гг. разделял оппортунистические социал-шовинистические взгляды. После Февральской революции 1917 г. Плеханов вернулся в Россию. Возглавляя социал-демократическую группу «Единство» (созданную в 1914 г.), он поддерживал буржуазное Временное правительство, его политику «войны до победного конца», выступал против большевиков и ленинского курса на социалистическую революцию в России. Отрицательно встретив Октябрьскую социалистическую революцию, Плеханов, однако, отказался поддержать контрреволюцию.

Плеханов обладал исключительной работоспособностью. Он был энциклопедически образованным учёным, исследователем в области истории, экономики, социологии, этнографии, эстетики, религии и атеизма, ярким и глубоким русским философом и публицистом.

Литературное наследие Плеханова по инициативе Ленина стало предметом широкого исследования. По решению Советского правительства были изданы соч. Плеханова в 20-х гг.; его библиотека и архив, находившиеся за границей, собраны и перевезены в Ленинград, в созданный Дом Плеханова (в составе Государственной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина), предпринято издание «Литературного наследия Г. В. Плеханова» (продолжается под названием «Философско-литературное наследие»).

Роль Плеханова в истории марксизма, его философии определена Лениным: «... нельзя стать сознательным, настоящим коммунистом без того, чтобы изучать - именно изучать - все, написанное Плехановым по философии, ибо это лучшее во всей международной литературе марксизма» (там же, т. 42, с. 290); статьи Плеханова по философии должны войти в «... серию обязательных учебников коммунизма» (там же, примечание). «... Единственным марксистом в международной социал-демократии, давшим критику тех невероятных пошлостей, которые наговорили здесь ревизионисты, с точки зрения последовательного диалектического материализма, был Плеханов» (там же, т. 17, с. 20).

Ленин особенно высоко ценил марксистские философские произведения, написанные Плехановым в 1883-1903 гг. В трудах «Очерки по истории материализма», «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», «О материалистическом понимании истории», «К вопросу о роли личности в истории», «К шестидесятой годовщине смерти Гегеля», «Н. Г. Чернышевский» и др. Плеханов выступил как воинствующий материалист-диалектик, подвергнув критике как предшествующие марксизму идеалистические и метафизические учения, так и буржуазные и мелкобуржуазные философские и социологические концепции, направленные против марксизма (неокантианство, позитивизм, субъективную социологию народников и анархистов и т.д.). Борясь против ревизионистских попыток «обновления» марксизма, Плеханов доказывал, что «появление материалистической философии Маркса - это подлинная революция, самая великая революция, какую только знает история человеческой мысли» (Избранные философские произведения, т. 2, 1956, с. 450), что «... все стороны миросозерцания Маркса самым тесным образом связаны между собой..., вследствие этого нельзя по произволу удалить одну из них и заменить ее совокупностью взглядов, не менее произвольно вырванных из совершенно другого миросозерцания» (там же, т. 3, 1957, с. 198), что только диалектический и исторический материализм представляет собой философско-теоретический фундамент научного социализма.

«Диалектический материализм есть философия действия», - говорил Плеханов (Соч., т. 7, 1925, с. 245), марксизм - величайшее оружие в руках пролетариата в его борьбе с эксплуататорами. Плеханов, называя марксизм, материалистическую диалектику алгеброй революции, подчёркивал огромную роль революционной теории, прогрессивных идей в преобразовании общества. «Ведь без революционной теории нет революционного движения, в истинном смысле этого слова..., - писал Плеханов - Революционная, по своему внутреннему содержанию, идея есть своего рода динамит, которого не заменят никакие взрывчатые вещества в мире» (там же, т. 2, 1925, с. 71). Плеханов раскрывал преемственную связь марксизма с лучшими традициями философской и общественной мысли прошлого, высоко оценивал роль диалектики Гегеля. Материализм для Плеханова - продукт длительного развития, связанного с социальными битвами и прогрессом науки.

Критикуя идеализм и агностицизм И. Канта и неокантианцев, Плеханов подчёркивал познаваемость мира, хотя у него и были отдельные неточные формулировки по этому вопросу (например, некритическое отношение к «иероглифов теории» и др.). В работах, направленных против махистского поветрия и религиозных исканий в России, Плеханов писал, что «... махизм есть лишь берклеизм, чуть-чуть переделанный и заново перекрашенный под цвет «естествознания XX века»« (Избранные философские произведения, т. 3, 1957, с. 261). Однако Плеханов не раскрыл связи махизма, неокантианства и др. идеалистических течений с кризисом в новейшей физике. Ленин отмечал, что «Плеханов критикует кантианство (и агностицизм вообще), более с вульгарно-материалистической, чем с диалектически-материалистической точки зрения, поскольку он лишь a limine (с порога. - Ред.) отвергает их рассуждения, а не исправляет (как Гегель исправлял Канта) эти рассуждения, углубляя, обобщая, расширяя их, показывая связь и переходы всех и всяких понятий» (Полное собрание соч., 5 изд., т. 29, с. 161).

Плеханов применял диалектический метод главным образом к познанию общественной жизни. Из диалектики, понимаемой как «алгебра революции», Плеханов делал вывод о закономерности и неотвратимости социальной революции. Анализируя историю учений об обществе, Плеханов на большом историческом материале доказывал, что только диалектический материализм раскрывает закономерный характер общественно-исторического процесса (см. «Литературное наследие Г. В. Плеханова», сб. 5, 1938, с. 4-5). Плеханов стремился раскрыть структуру общественной жизни и взаимодействие её сторон. С точки зрения Плеханова, марксистский социологический анализ создаёт основу научного предвидения главных направлений общественного развития (см. Избранные философские произведения, т. 3, с. 50). Плеханов творчески развил марксистское учение о роли народных масс и личности в истории, развенчал субъективно-идеалистические и волюнтаристские концепции героев - делателей истории, доказывая, что «... народ, вся нация должна быть героем истории» (Соч., т. 8, 1923, с. 11). Плеханов сыграл видную роль в развитии экономической мысли в России, подверг критике экономические концепции народничества, историческую школу буржуазно политической экономии, «теорию насилия» К. И. Родбертуса-Ягецова и др. Он дал анализ формирования и развития политической идеологии, права, религии, морали, искусства, философии и др. форм идеологической надстройки, критиковал вульгарно-материалистические, метафизические теории (А. Богданова и др.), игнорирующие значение общественного сознания и политического строя в общественном развитии. «Экономика почти никогда не торжествует сама собою..., а всегда только через посредство надстройки, всегда только через посредство известных политических учреждений» (Избранные философские произведения, т. 2, 1956, с. 216).

Применяя принципы исторического материализма к анализу русского исторического прошлого и современной ему русской действительности, Плеханов подверг аргументированной критике идеалистическую теорию «самобытности» русского исторического процесса, господствовавшую в тот период в русской общественной мысли. Анализируя экономику пореформенной России, Плеханов доказал, что Россия в своём историческом развитии шла и идёт по тому же пути, по которому шли и др. европейские страны, т. е. от феодализма к капитализму, что «... теория русской самобытности становится синонимом застоя и реакции...» (Соч., т. 2, 1925, с. 27). Т. о., он отверг ошибочное противопоставление истории России истории Запада. Плеханов доказал несостоятельность ходившей в то время теории о бесклассовости русского общества. При характеристике своеобразия русского исторического процесса Плеханов на первый план выдвигал развитие классов и борьбу между ними.

Плеханов был первым марксистским историком русского освободительного и революционного движения. Он правильно указал на дворянский и разночинский периоды в русском освободительном движении; новый, третий период характеризовался, согласно Плеханову, взаимными классовыми отношениями пролетариата с буржуазией. Плеханов был первым марксистом, который взялся за научную разработку истории русской общественной мысли, собрав и систематизировав по этому вопросу огромный материал. Его трёхтомная работа «История русской общественной мысли» явилась первым сводным обобщающим трудом, который охватывает историю общественной мысли с древнейших времён до конца XVIII в. и написан в целом с марксистских позиций (1-й т. вышел в 1914 г.). Плеханов дал глубокий анализ социально-экономических, философских и эстетических взглядов Белинского, Герцена, Чернышевского и Добролюбова. Плеханов показал, что вся история русской революционной мысли - это попытки найти такую программу действия, которая обеспечила бы революционерам сочувствие и поддержку со стороны народных масс. Плеханов устанавливал связь между русским марксизмом, российской социал-демократией и её предшественниками - революционерами 60-70-х гг. Он положил начало изучению истории русского рабочего движения.

Большое внимание Плеханов уделял вопросам эстетики. Являясь преемником и продолжателем традиций материалистической эстетики В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова и др., Плеханов писал, что «... отныне критика (точнее, научная теория эстетики) в состоянии будет подвигаться вперед, лишь опираясь на материалистическое понимание истории» (Избранные философские произведения, т. 5, 1958, с. 312). Исходя из этого, Плеханов рассмотрел многие проблемы эстетического отражения действительности, истории искусства и эстетической мысли. Он впервые в марксистской литературе подверг критике биологические концепции происхождения искусства, доказывал, что искусство, эстетические чувства и понятия рождаются в результате трудовой деятельности общественного человека. искусство представляет собой специфическую, образную форму отражения общественного бытия людей в сознании представителей тех или иных классов общества. В оценке произведения искусства критерий идейности, жизненной правды должен сочетаться с критерием художественности. Плеханов остро критиковал буржуазное искусство. Несмотря на отдельные ошибочные положения работ Плеханов по эстетике (оценка произведения М. Горького «Мать», схематическое разграничение Л. Толстого как мыслителя и как художника и т.д.) эти работы в целом сохраняют своё значение в современной борьбе за реализм и идейность искусства.

Плеханов внёс крупный вклад в марксистскую историю философии и общественной мысли, исходя из принципа обусловленности общественным сознания развитием общественного бытия. Плеханов подверг критике идеалистическую концепцию «филиации идей» (т. е. их самопроизвольного развития) в истории философии и общественной мысли, доказывая, что эта история в конечном счёте обусловлена поступательным движением общественной жизни, борьбой классов, связана с прогрессом науки и искусства. Плеханов показал, что нет автоматического соответствия между философскими и социально-политическими воззрениями одного и того же мыслителя. Плеханов дал критику вульгарно-материалистического и нигилистического извращений философских наследия, попыток вывести все неверные взгляды и заблуждения из классово-корыстных интересов мыслителей (см. там же, т. 1, 1956, с. 651, т. 3, с. 322). Критикуя объективистскую концепцию немецкого историка философии Ф. Ибервега, Плеханов сформулировал некоторые методологические требования историко-философских исследования: выяснение зависимости философских идей от социального развития; выяснение зависимости развития естествознания, психологии, истории литературы и искусства, общественных наук, оказывающих влияние на философские идеи, от социального развития на различных этапах истории; выяснение неравномерности социально-исторического развития на различных ступенях истории, его особенностей в различных странах, что в одних случаях вызывало борьбу науки и религии, в других - временное их «примирение».

Плеханов отстаивал материалистические, атеистические традиции в философии, революционные и просветительские традиции русской и западноевропейской общественной мысли. Правда, порой Плеханов больше подчёркивал то, что сближает марксистскую философию и социологию с домарксистскими учениями, не показывая в должной мере то, что их различает, несколько преувеличивал влияние западноевропейской философии и общественной мысли на русскую; но всё это не умаляет научной ценности работ Плеханова по истории философии и общественной мысли.

Произведения Плеханова систематически публикуются и широко изучаются в СССР. Именем П. названы Ленинградский горный институт, Московский институт народного хозяйства и др. вузы страны. В 1956 в СССР было отмечено 100-летие со дня рождения Плеханова, учреждена премия им. Плеханова, присуждаемая авторам лучших научных работ по философии.

Сочинения.: Сочинения, т. 1-24, М.-Л., 1923-1927; Литературное наследие Г. В. Плеханова, сб. 1-8, М., 1934-1940; Группа «Освобождение труда», сб. 1-6, М. -Л., 1924-1928; Избранные философские произведения, т. 1-5, М., 1956-1958; Каталог библиотеки Г. В. Плеханова, в. 1-4, Л., 1965; философско-литературное наследие Г. В. Плеханова, т. 1-3, М., 1973-1974.

Литература.:

1. К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия, М., 1967;
2. Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд. (см. Справочный том, ч. 1, с. 471-74);
3. Розенталь М., Вопросы эстетики Плеханова, М., 1939;
4. Фомина В. А., Философское наследие Г. В. Плеханова, М., 1956;
5. Сидоров М. И., Г. В. Плеханов и вопросы истории русской революционно-демократической мысли XIX в., М., 1957;
6. Митин М. Б., Историческая роль Г. В. Плеханова в русском и международном рабочем движении, М., 1957;
7. Черкашин Д., Эстетические взгляды Г. В. Плеханова, Харьков, 1959;
8. Иовчук М. Т., Г. В. Плеханов и его труды по истории философии, М., 1960;
9. Чагин Б. А., Г. В. Плеханов и его роль в развитии марксистской философии, М.-Л., 1963;
10. Чагин Б. А., Курбатова И. Н., Плеханов, М., 1973.

М. Т. Новчук, К. И. Суворов.

(29 ноября 1856, деревня Гудаловка Липецкого уезда Воронежской губернии, - 30 мая 1918, Питкеярви, Финляндия). Из дворян. В 1874 г. поступил в Петербургский горный институт. С 1876 г. член народнического кружка «бунтарей» (сторонников М. А. Бакунина). Один из организаторов первой в России политической демонстрации студентов и рабочих в декабре 1876 г. у Казанского собора; речь против самодержавия в защиту идей Н. Г. Чернышевского закончил словами «Да здравствует «Земля и воля!»«. Избегая ареста, перешёл на нелегальное положение, став профессиональным революционером. С июля 1877 г. член руководства организации «Земля и воля», разрабатывал её программу, один из редакторов одноимённой газеты. После раскола «Земли и воли» в 1879 г. возглавил организацию «Чёрный передел». В январе 1880 г. эмигрировал. Слушал лекции в Сорбоннском университете. С осени 1881 г. жил в Швейцарии. Изучал марксистскую литературу, историю западноевропейского рабочего движения, сотрудничал в европейской социалистической печати, российских журналах, посещал лекции в Женевском университете, давал частные уроки.

В 1882 г. перевёл на русский язык «Манифест Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса. В сентябре 1883 г. организовал и возглавил группу «Освобождение труда», автор 1-го и 2-го «Проекта Программы русской социал-демократии». Первым в российском общественном движении дал критический анализ народнической идеологии с позиций марксизма («Социализм и политическая борьба», 1883; «Наши разногласия», 1885, и другие). Несмотря на то, что с 1887 г. болел туберкулёзом, вёл активную теоретическую и организационную работу по изданию и переправке в Россию марксистской литературы. За 20 лет существования группы написал и издал 147 работ. Книга «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (СПб., 1895, под псевдонимом Н. Бельтов) способствовала широкому распространению марксистских взглядов в России. На теоретических трудах Плеханова воспитывалось целое поколение российских социал-демократов. С начала 90-х гг. один из лидеров 2-го Интернационала, активный участник его конгрессов. В конце 1894 г. - начале 1895 г. по инициативе Плеханова создан «Союз русских социал-демократов за границей». В 1900-1903 гг. участвовал в создании и руководстве газетой «Искра». В 1901 г. Плеханов - один из организаторов «Заграничной Лиги русской социал-демократии». Принял непосредственное участие в подготовке и работе 2-го съезда РСДРП (1903 г.), один из авторов проекта Программы РСДРП, выступал по важнейшим вопросам порядка дня; избран членом редколлегии ЦО - газеты «Искра» и председателем Совета партии. В споре между «большинством» и «меньшинством» не одобрял ни стремлений к крайней централизации, когда в организации «всё вертится вокруг одного человека», который «соединяет в себе все власти», ни стремления к крайней децентрализации, доводящей организацию «до того децентрализованного состояния, которое свойственно туманным массам» («Дневник социал-демократа», 1905, № 2, С. 48-49). Поддержав «большинство», стремился примирить обе фракции. После съезда, из-за углубления разногласий с В. И. Лениным и большевиками, перешёл на сторону меньшевиков, стал одним из их лидеров.

Во время Революции 1905-1907 гг. Плеханов порывался вернуться в Россию, из-за обострения болезни не смог приехать. В феврале 1905 г. в статье «Врозь идти, вместе бить», опубликованной в «Искре», призывал к вооруженному восстанию против самодержавия, к тщательной подготовке этого восстания, особое внимание при этом обращал на необходимость агитации в армии. Осмысливая причины поражения Декабрьского вооруженного восстания 1905 г., пришёл к выводу, что «несвоевременно начатая политическая забастовка привела к вооруженному восстанию в Москве, Сормове, в Бахмуте и так далее. В этих восстаниях наш пролетариат показал себя сильным, смелым и самоотверженным. И всё-таки его сила оказалась недостаточной для победы. Это обстоятельство нетрудно было предвидеть. А потому не нужно было и браться за оружие» (Плеханов Г. В., Ещё о нашем положении, Соч., т. 15, с. 12).

В 1906-1907 гг. выступал за участие социал-демократов в выборах в Государственную Думу, за блок с кадетами. В период реакции, борясь с меньшевиками-ликвидаторами, возглавил группу меньшевиков-партийцев, вступил в блок с большевиками. Опубликовал ряд статей в защиту философии марксизма, против А. А. Богданова, В. Базарова, А. В. Луначарского и других. Сотрудничал в общепартийной газете «Социал-демократ» и в большевистских изданиях («Звезда» и другие). В 1912 г. отказался участвовать в 6-й (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП, осудил её решение об организационном разрыве с «ликвидаторами», но не принял участия и в Августовской конференции меньшевиков (Вена). В 1913 г. опубликовал в «Правде» серию статей против «ликвидаторов» (под общим названием «Под градом пуль»), в то же время стремился примирить «враждующих братьев» и с этой целью с мая 1914 г. издавал газету «Единство». С 1909 г. работал над фундаментальным трудом «История русской общественной мысли», вышло 3 тома (СПб., 1914-1916), предполагал написать 4-й том. В этом труде Плеханов впервые наряду с борьбой классов указывает на их «сотрудничество там, где заходит речь о защите страны от внешних нападений» (Соч., т. 20, с. 13).

С начала первой мировой войны Плеханов занял оборонческую позицию, стал на сторону союзных стран, против Германии, призывал к борьбе с немецким империализмом. Резко критиковал «интернационалистов», считал, что их требования о заключении мира без аннексий и контрибуций не достигают главной цели - устранения причин войны, а лозунг братания солдат на фронте назвал «бесстыдной провокацией» (Плеханов Г. В., Год на Родине, т. 1, с. 153).

Февральская революция 1917 г. позволила Плеханову после 37 лет изгнания, пожилым и больным, вернуться в Петроград; 31 марта на Финляндском вокзале от Петроградского Совета РСД его приветствовали Н. С. Чхеидзе, И. Г. Церетели, М. И. Скобелев. В краткой речи Плеханов сказал: «Я счастлив, что вернулся на Родину, я отдам остаток своих сил работе для победы революции. Надеюсь ещё поработать (ещё пожить), но готов и умереть за эту победу» (Плеханова P. M., Год на родине, «Диалог», 1991, № 9, с. 81). 2 апреля выступил на Всероссийском совещании Советов РСД, где изложил своё отношение к революционным событиям в России, высказался за продолжение войны для защиты Родины и революции «от немцев», «от Гогенцоллернов», призывал бороться как «против врага внутреннего, так и против врага внешнего», избегать всего, что может вызвать «преждевременную гражданскую войну» и «порождать недоразумения между населением и армией» («Единство», 1917, 5 апреля). В начале апреля по просьбе министра путей сообщения Н. В. Некрасова возглавил особую комиссию для выработки новых ставок оплаты труда железнодорожников. Денежные прибавки были введены в середине 1917 г., но не удовлетворили железнодорожных рабочих Возглавил малочисленную группу «Единство», которая не вошла в меньшевистскую организацию, руководимую ОК РСДРП.

Здоровье Плеханова неуклонно ухудшалось и он вынужден был ограничиваться редактированием своей газеты «Единство», где публиковал статьи с откликами на важнейшие политические события вёл спор с оппонентами и идейными противниками. Полемизируя с Лениным по поводу Апрельских тезисов, Плеханов упрекал его в том, что тот считает войну грабительской, империалистической лишь со стороны России, но ничего не говорит о Германии. Считая Германию главной виновницей войны, Плеханов заявлял, что призыв Ленина «покончить с войной» путём «свержения капитала» не найдёт поддержки, так как «масса просто-напросто не поверит» этому. Плеханов обвинял Ленина в отступлении от научного социализма, поскольку тот призывает к свержению капитализма в России, где он ещё не достиг такой ступени, чтобы препятствовать развитию производительных сил. Россия страдает от недостатка развития капитализма, писал Плеханов, что признаёт и Ленин. Поэтому призывать к «свержению капитала» в России преждевременно. Плеханов характеризовал в целом Апрельские тезисы как «безумную и крайне вредную попытку посеять анархическую смуту в Русской Земле» (там же, 12 апреля).

В статье «Наша тактика» доказывал, что русский пролетариат, участвуя в войне, «не изменяет своему классовому интересу, а напротив, защищает его с оружием в руках» (там же, 20 апреля). Во время Апрельского кризиса Временного правительства выступил в его поддержку, вошёл в «Союз личного примера». В «Воззвании», подписанном Л. Г. Дейчем, В. И. Засулич и Плехановым, говорилось, что, ведя войну, «мы защищаем свою и чужую свободу. Россия не может изменить своим союзникам. Это покрыло бы её позором и навлекло бы на неё справедливый гнев и презрение всей демократической Европы» (там же, 22 апреля). Полемизируя с эсерами в статье «Старая погудка на старый лад...», писал: «Народ, совершивший революцию в тяжёлых муках войны, отнюдь не должен подчиняться неприятелю. Напротив, обновив и умножив свои силы, посредством переворота, он может и обязан дать врагу гораздо более, чем прежде, энергичный отпор» (Плеханов Г. В., Год на Родине, т. 1, с. 144). В речи на митинге в связи с началом июньского наступления на фронте убеждал демонстрантов: «Мы защищаем себя защищаем весь мир. Каждый из нас обязан стать на защиту своей Родины и добиться её победы» (там же, с. 220).

Такая позиция импонировала социальным силам, стоявшим на позициях оборончества, их представители наносили визиты больному Плеханову и выражали солидарность с ним. А. В. Колчак, рассказывая Плеханову о растущей деморализации на флоте, «плакал, как дитя». «Если надо, я буду служить вам, социалистам-революционерам, лишь бы спасти Россию. Сознаюсь, социал-демократов я не люблю». Плеханов ответил адмиралу, что он принадлежит именно к этой партии, которая не пользуется его симпатией. Колчак смутился, но, оправившись, сказал, что он в этом ничего не понимает и знает только одно - «надо спасти Родину», а для этого он «готов стать на сторону революционеров, задающихся этой целью» (Плеханова P. M., Год на Родине, «Диалог», 1991, № 10, с. 83). Во время своего визита М. В. Пуришкевич упрашивал Плеханова взять на себя управление страной, которой грозит гибель. «Вы мой политический враг, но я знаю, что вы любите Родину. И это сознание внушает мне глубокое доверие к Вам». Плеханов не вступил с ним в длинный разговор, а когда тот ушёл, заметил: «Это русский Дерулед» [Дерулед Поль (1846-1914) - французский политический деятель, пытавшийся совершить государственный переворот] (там же). Иным был мотив визита М. В. Родзянко. Представляясь и зная о предложении Плеханову войти в состав правительства, он сказал: «Я пришёл с Вами познакомиться, так как мне говорили, что Вы очень умный человек». Завязался полный политического интереса разговор. В заключении Родзянко просил разрешения посетить ещё раз Плеханова, но больше не приходил (там же). Главной задачей момента Плеханов считал консолидацию и единство всех «живых» сил страны.

Плеханов был одним из немногих политиков, которые призывали выйти за рамки господствовавшей тогда конфронтационной, сугубо классовой политической культуры. В № 1 газеты «Единство» 29 марта был напечатан ответ Плеханова на приветствие редакции «Призыв» в связи с 40-летием его революционной деятельности: «С социалистами-революционерами мне приходилось вести борьбу, а теперь мы идём рядом, потому что это было нужно для торжества наших понятий. «Призыв» тем и дорог мне, что он прокладывает дорогу для взаимного сближения мыслящих элементов социал-демократической партии с такими же элементами ПСР. От этого много может выиграть наше социалистическое движение». В апреле в письме делегатам конференции железнодорожников призывал «сплотиться вокруг Временного правительства», которое выражает интересы «всей демократической России». Утверждал, что «великое счастье русского пролетариата наших дней» в том, что «его классовый интерес совпадает теперь в борьбе за новый строй с интересами тех слоев населения, которые хотят раз и навсегда покончить с пережитками старого порядка». Пролетариат «должен выдвигать теперь вперёд не то, что разъединяет его с этими слоями, а то, что объединяет его с ними» («Единство», 1917, 17 августа). Плеханов писал: «Классовая борьба не есть самоцель. Она есть только средство для защиты классовых интересов», поэтому всякий общественный класс не должен вести классовую борьбу там, где она «вредна с точки зрения классового интереса». «Наше спасение не в гражданской войне, а в сознательном, всесторонне обдуманном, планомерном и добросовестном соглашении тех двух классов, совокупные усилия которых одинаково важны, при нынешних конкретных условиях, для экономического обновления России» (Плеханов Г. В., Год на Родине, т. 2, Париж, 1921 с. 81). Это положение он развернул в выступлении 15 августа на Государственном совещании в Москве. Обращаясь к представителям буржуазии, призывал их пойти на «соглашение» «с крайней революционной демократией». Представителей рабочего класса он убеждал пойти на уступки буржуазии. Доказывал, что не может быть буржуазной революции, в которой не участвовала бы буржуазия. Поскольку впереди ещё период капиталистического развития, оба класса должны искать пути «экономического и политического соглашения». Усиление борьбы между ними приведёт к поражению и гибели России (там же, с. 106-108).

Плеханов стремился примирить и крестьян с помещиками. В письме Всероссийскому крестьянскому съезду он предлагал подумать - стоит ли требовать конфискации помещичьей земли, объясняя, что помещик является богатым человеком, пока он владеет землёй; когда у него возьмут землю без выкупа, он станет нищим. «В вашем ли интересе плодить нищенство на Руси?, - спрашивал Плеханов и отвечал: «Это противно вашим интересам, равно как и интересам всего государства». Он предлагал учесть интересы и тех и других и «дать частным землевладельцам известное вознаграждение» за передаваемую крестьянам землю (там же, т. 1; с. 151). Осудив выступление генерала Л. Г. Корнилова, призывал к консолидации демократических сил перед лицом возможной попытки государственного переворота и грозящей экономической разрухи. Резко осуждал стремление большевиков взять в свои руки политическую власть. Считал, что Россия ещё не созрела для социалистической революции и для перехода к социализму. Опасался что, если В. И. Ленин займёт место А. Ф. Керенского, «это будет началом конца нашей революции. Торжество ленинской тактики принесёт с собой такую гибельную, такую страшную экономическую разруху, что весьма значительное большинство населения страны повернётся спиной к революционерам» (там же, т. 2, с. 139).

Октябрьскую революцию встретил отрицательно. 28 октября опубликовал в «Единстве» «Открытое письмо к петроградским рабочим», в котором указывал, что социалистическая революция в России преждевременна, так как пролетариат составляет в стране меньшинство и не готов к такой миссии; «наш рабочий класс ещё далеко не может, с пользой для себя и для страны, взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему такую власть, значит толкать его на путь величайшего исторического несчастья, которое было бы в то же время величайшим несчастьем и для всей России». Предупреждал, что крестьянство, получив землю, не будет развиваться в сторону социализма, а надежда на скорую революцию в Германии нереальна. Предостерегал, что захват власти «одним классом или - ещё того хуже - одной партией» может иметь печальные последствия (см. «Вопросы истории», 1989, № 12, с. 105-06). Однако на предложения Б. В. Савинкова возглавить антибольшевистское правительство ответил: «Я сорок лет своей жизни отдал пролетариату, и я не буду его» расстреливать даже тогда, когда он идёт по ложному пути» («Борис Савинков перед Военной коллегией Верховного суда СССР», М., 1924, с. 182).

Здоровье Плеханова продолжало ухудшаться, он был помещён в больницу, затем в санаторий близ города Териоки (ныне Зеленогорск), где скончался.

Сочинения: Соч., т. 1-24, М.-П., 1923-1927; Избранные философские произведения, т. 1-5, М., 1956-1958.

Литература:

1. Дейч П. Г., Плеханов Г. В. в России (1917 г.), «Вопросы истории КПСС», 1991, № 8;
2. Лифшиц М., Г. В. Плеханов. Очерк обществ, деятельности и эстетических взглядов, М., 1983;
3. Плеханова Р., Год на Родине, «Диалог», 1991, № 8-12;
4. Тютюкин С. В., Первая русская революция и Г. В. Плеханов, М., 1981.

Русский публицист и политический деятель. Родился в 1857 г.; кончил курс юнкерского училища, затем поступил в горный институт в Петербурге; там он познакомился с бунтарями-народниками и начал пропаганду в кружках рабочих. Во время демонстрации на площади перед Казанским собором в Петербурге 6 декабря 1876 г. П. произнес энергичную речь против правительства. После произнесения речи он успел переменить шапку, закутаться в башлык и неузнанным скрыться с площади. После этого П. тотчас же перешел на нелегальное положение. Скоро он занял выдающееся положение в партии Земли и Воли и стал членом редакции журнала "Земля и Воля", в котором поместил, между прочим, статью: "Законы экономического развития и задачи социализма в России", излагавшую программу партии. Будучи тогда народником-бунтарем, т. е. сторонником крестьянского социализма, верящим, что крестьяне в России по природе своей социалисты и вполне уже готовы к революции, П. отличался от других товарищей по партии тем, что особенно дорожил пропагандой среди рабочих, видя в них, впрочем, не представителей пролетариата, а именно крестьян, поддерживающих тесные связи с деревней. Когда обнаружились разногласия в рядах Земли и Воли, приведшие к ее распадению на террористическую Народную Волю и чисто народнический Черный Передел, П. был горячим противником террористических тенденций и страстно отстаивал старую народническую программу. После распадения партии (1879) П. был редактором первого № "Черного Передела", который в свет не вышел, так как 28 янв. 1880 г. был захвачен полицией в тайной типографии. После этого П. пришлось бежать из России и поселиться за границей. Первые годы его заграничной жизни были посвящены серьезному изучению экономической науки. Привлеченный в редакцию "Вестника Народной Воли" вместе с Лавровым, Тихомировым, Кравчинским, он еще до выхода в свет первого № вышел из ее состава, так как между ним и его товарищами обнаружилось решительное разногласие. Знакомый с сочинениями Карла Маркса еще в народнически-бунтарский свой период и уже тогда принимавший марксизм, но толковавший его на народнический лад, П. к этому времени сделался ортодоксальным марксистом и пришел к выводу, что если в России возможна революция, то только в тот момент, когда созреет пролетариат. В 1883 г. П., вместе с Верой Засулич, Дейчем, Аксельродом и Игнатовым (умер в 1885 г.), основал группу "Освобождение труда". Вполне социал-демократическая по своей программе и задачам, она была скорее группой издательской, чем партийной. Первым ее изданием была замечательная брошюра П.: "Социализм и политическая борьба" (Женева, 1883; новое издание, СПб., 1906), в которой развиты основные принципы социал-демократизма. В противоположность старым народникам и позднейшим экономистам, признававшим только борьбу экономическую, П. доказывал, что борьба за освобождение рабочего класса, которое должно быть вместе с тем освобождением человечества, возможна только на почве социал-демократич. учения и в форме борьбы политической. В след. г. та же группа издала довольно объемистую книгу П. "Наши разногласия" (Женева, 1884; нов. изд., СПб., 1906). Признавая заслуги народников и народовольцев в борьбе с деспотизмом, но отрицательно относясь к их теориям, называя эти теории даже прямо реакционными, П. в своей книге еще раз и гораздо полнее обосновывает теорию марксизма в его применении к России. Эта книга может считаться исходной точкой русского социал-демократического движения. Несмотря на крайнюю резкость полемического тона и иногда явную несправедливость выходок против тех или других лиц, она обнаружила глубокое понимание момента и предвидение дальнейшего хода событий в России. Развитие капитализма и появление рабочего движения были предсказаны в ней чрезвычайно верно. В 1888 и след. годах "Освобождение труда" выпустило 4 тома сборника "Социал-демократ" и множество брошюр, частью оригинальных, частью переводных. В числе первых было немало брошюр самого П., в числе вторых - брошюр им или под его редакцией переведенных. Начиная с начала 1880-х гг., П. под разными псевдонимами, писал и в легальной литературе, между прочим в "Отечественных Записках" (статьи о Родбертусе и др., вошедшие в сборник "За 20 лет"). В 1895 г. появилась в свет в Петербурге его книга: "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю. Ответ гг. Михайловскому, Карееву и К0", выпущенная под псевдонимом Н. Бельтова. Вместе с книгой И Струве: "Критические Заметки", вышедшей за год до нее, она явилась новым обоснованием социал-демократизма. Ее легальная форма обеспечила ей распространение и значение еще гораздо большее, чем полученное книгой "Наши разногласия". Доктрина экономического материализма изложена в ней полнее и последовательнее, чем в какой бы то ни было книге, появившейся на русском языке до нее, а, пожалуй, и после нее; но этому изложению был придан характер резко полемический, ослабляющий впечатление. В 1896 г. вышла книга П.: "Основания народничества в трудах г. Воронцова (В. В.)", изданная под псевдонимом А. Волгина. Начиная с 1890 г. П. очень много писал по-немецки в "Neue Zeit"; между прочим, он напечатал там ряд статей о Чернышевском, вышедших позднее особой книгой по-немецки. С 1889 г. П. бывал на всех международных социал-демократических конгрессах представителем от той или другой русской социал-демократической группы и несколько раз исполнял на них обязанности председателя. В 1889 г. П. был выслан из Женевы, но вскоре вновь поселился там. В 1895 г. он выслан из Франции, как анархист, и с тех пор не имеет права въезда во Францию. Однако, когда он в 1900 г. приезжал в Париж, под чужим именем, на международный социалистический конгресс, то правительство Вальдека-Руссо не решилось его арестовать и вновь выслать. С 1901 г. П. был членом редакции и деятельным сотрудником русских социал-демократических изданий "Искра" и "Заря", выходивших в Женеве. На русском социал-демократическом съезде 1903 г., когда произошел раздор между большевиками и меньшевиками, П. занял несколько неопределенную позицию, но скоро приблизился к меньшевикам, хотя по некоторым вопросам не сходился вполне с ними. Одно время ему пришлось выйти из состава редакции "Искра", но потом он вновь в нее вступил и редактировал "Искру" до ее прекращении (в конце 1905 г.). С 1905 г. он издает непериодическими брошюрками свой "Дневник социал-демократа", сперва в Женеве, потом в Петербурге. До апреля 1906 г. появилось 5 №№. В этом дневнике он занял позицию, обособившую его как от меньшевиков, так и еще больше от большевиков и даже совершенно уединившую его в партии. Значительная доля ошибок социал-демократии в России объясняется, по его мнению, тем, что она не является еще в полном смысле слова рабочей партией; по своему составу это по преимуществу группа интеллигентская, что отражается как на ее миросозерцании, так и на ее тактике. П. настаивает на том, что революция одними силами рабочего класса произведена быть в настоящее время не может, что революция должна иметь характер буржуазный, что рабочему классу нужно только занять как можно более выгодные позиции, не рассчитывая сразу получить все, и потому в настоящее время для рабочего класса гораздо важнее борьба с самодержавием, хотя бы в союзе с буржуазией, чем борьба с буржуазией; нужно уединить реакцию. Похвала из либерального лагеря П. не огорчает, тогда как похвала из лагеря анархистов его бы огорчила. Ввиду всего этого П. являлся безусловным и решительным сторонником участия рабочего класса в выборах в Государственную Думу и безусловным противником бойкота, принятого громадным большинством социал-демократической партии. В 1905 г. в Женеве появился 1-й т. "Собрания соч. П.", в который вошли "Социализм и политическая борьба", "Наши разногласия" и мелкие статьи из "Земли и Воли" и "Черного Передела". Вследствие появившейся возможности печатать эти произведения в России, женевское издание прекратилось. В 1905-1906 г. вышли в Петербурге под псевдонимом Н. Бельтова, следующие книги П.: "За двадцать лет. Сборник статей литературных, экономических, философских и исторических" (через несколько месяцев - второе издание); "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю" (издание второе и через несколько месяцев третье; первое издание разошлось в несколько месяцев, но цензура в течение 10 лет не разрешала второго); "Критика наших критиков" (ряд статей против Струве, Конрада Шмидта, Масарика, статьи о Чаадаеве, о Гегеле и др., первоначально появившиеся по-русски в "Заре" и других изданиях, или же по-немецки в "Neue Zeit"). Кроме того, в издании "Пролетариат" появился ряд оригинальных и переводных брошюр (Маркс и др.) П. уже под его полным именем, по большей части старых; из них имеет особенное значение "Русский рабочий в революционном движении, по личным воспоминаниям". Брошюра П.: "Всероссийское разорение" конфискована полицией. См. А. Ельницкий, "Георгий Валентинович П. Биографический очерк" (перепечатка из журнала "Образование", 1906, № 1); Н. Рязанов, "Группа Освобождение труда" (СПб., "Новый Мир", 1906).

В. В-в.

{Брокгауз}

Плеханов, Георгий Валентинович

1. Биография

2. Эстетические взгляды Плеханова в свете его общих политических и философских взглядов

3. Природа и сущность искусства

4. Трактовка Плехановым проблем художественного процесса

5. Принципы марксистской критики в понимании Плеханова

6. Конкретные оценки отдельных писателей и художественных явлений у Плеханова

7. Развитие взглядов Плеханова в теоретических работах его последователей

Библиография

І. БИОГРАФИЯ. - Плеханов Георгий Валентинович - один из первых теоретиков марксизма в России, видный деятель II Интернационала, литературный критик. Род. в небогатой помещичьей семье, в с. Гудаловке Липецкого у. Тамбовской губ. Окончив курс Воронежской военной гимназии, в 1873 поступил в Константиновское военное училище, через год перешел в Горный институт. В 1875 вступил в ряды революционных народников, был одним из организаторов "Земли и воли". В 1876 принимал участие в известной демонстрации на Казанской площади в Петербурге, во время которой произнес речь; Еще будучи народником, вел революционную пропаганду среди рабочих, выступал на собраниях перед рабочими, писал прокламации, принимал участие в руководстве стачками и т. д. В 1878 стал одним из редакторов журн. "Земля и воля", составил программу этой партии. После раскола "Земли и воли" на Воронежском съезде стал во главе "Черного передела". В 1880 Плеханов эмигрировал за границу. Здесь он стал изучать теорию марксизма и приобщился к практической деятельности социал-демократии. Порвав с народничеством, П. в 1883 основал за границей (совместно с П. Б. Аксельродом, В. И. Засулич, Л. Г. Дейчем и Игнатовым) первую русскую соц.-дем. организацию - группу "Освобождение труда". Первым изданием группы была брошюра П. "Социализм и политическая борьба" , в которой П. подверг критике программу "Народной воли", доказывая, что движущей силой русской революции является пролетариат. Об изданиях "Освобождения труда" Ленин впоследствии писал: "Литературные произведения этой группы, печатавшиеся без цензуры за границей, стали впервые (для России - А. Г. ) излагать систематически и со всеми практическими выводами идеи марксизма" (Ленин, Собрание сочинений, т. XVII, стр. 343). В последующие годы П. выступил с рядом работ ["Наши разногласия", 1885; позднее (1896) - "Обоснование народничества в трудах господина Воронцова"], направленных против народничества; П. разбил здесь мелкобуржуазные утопические иллюзии народников о крестьянской общине как носительнице социализма в России и неопровержимо доказал, что Россия, как и страны Зап. Европы, идет по капиталистическому пути развития. Следует однако заметить, что в плехановской критике народничества, сыгравшей огромную роль в деле разрушения народнических иллюзий, не было того понимания специфических условий России, того классового анализа народничества и обоснования задач пролетарского социализма в России, которые проникают собою работы Ленина. Плехановская критика народничества была абстрактной и вела к недоучету и игнорированию крестьянства в революции.

В 1889 П. участвовал в образовании II Интернационала. В своей речи о положении революционного движения в России он сказал: "Революционное движение в России может восторжествовать только как революционное движение рабочих. Другого выхода у нас нет и быть не может". В этой формуле выразилось полное осознание краха народнических иллюзий и утверждение единственно верного пути для революционного движения в России, по которому и пошла наша революционная социал-демократия.

Роль Плеханова как теоретика марксизма в России выразилась как в переводах классических произведений марксизма ("Коммунистический манифест", "Людвиг Фейербах" Энгельса), так и в самостоятельной популяризации идей марксизма. В 1895 П. выпустил легально (под псевдонимом Бельтова) свою знаменитую книгу "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю", в которой излагал основные положения исторического материализма, продолжая свою критику народничества и в частности одного из главнейших его теоретиков - Н. К. Михайловского. В конце 90-х гг. П. принимал близкое участие в журнале "Новое слово", органе легальных марксистов: напечатал в нем под псевдонимом Каменского ряд своих работ на лит-ые темы. В этот период своей деятельности Плеханов вел активную борьбу с различными попытками "ревизовать" Маркса и выхолостить революционное содержание его учения. Он энергично выступал против "бернштейнианства" и против его отражения на русской почве - "экономизма". Сделавшись в 900-х годах одним из редакторов "Искры" и "Зари", Плеханов выступил с проектом программы партии, но ряд его положений (характеристика капитализма, о диктатуре пролетариата, о роли крестьянства и др.) был ошибочным, что сразу же вскрыл Ленин. Плеханов принимал активное участие во II съезде РСДРП, выступая вместе с Лениным против меньшевиков. Однако вскоре после окончания съезда Плеханов начал обнаруживать колебания, которые привели его в лагерь меньшевиков. В революции 1905 П. шел с меньшевиками. "Не нужно было браться за оружие", - писал П. в декабре 1905 после подавления вооруженного восстания в Москве. Резко выступая против большевистской тактики, против руководящей роли пролетариата в революции, против идеи перерастания буржуазной революции в социалистическую, против революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, П.

утверждал, что революция 1905 была общенациональной, буржуазной, и призывал ориентироваться на буржуазно-либеральные группы. На IV и V съездах партии П. стал во главе меньшевиков; но когда в годы реакции среди меньшевиков возникло течение "ликвидаторов", призывавших всю борьбу с царизмом перенести на легальную почву, П. выступил против "ликвидаторства", поддерживая Ленина в его борьбе за революционную, нелегальную партию. К этому периоду деятельности П. относятся его статьи, направленные против различных форм богостроительства и богоискательства после поражения революции 1905 начавших проникать в среду революционной интеллигенции, и против философской ревизии марксизма со стороны Богданова и его последователей - махистов, эмпириокритиков и эмпириомонистов.

Во время империалистической войны П. был во главе оборонцев. На своих социал-шовинистических позициях П. остался и после Февральской революции. Стоя во главе газ. "Единство", он призывал социалистов к сотрудничеству с либерально-буржуазными партиями и стоял за продолжение империалистической войны до полной победы над Германией. После июльских дней П. дошел в своих контрреволюционных требованиях до лозунга установления "твердой власти", до фактической поддержки корниловской диктатуры. К Октябрьской революции П. отнесся враждебно; однако, оставаясь противником советской власти, он категорически отказался выступать против пролетариата.

В конце 1917 здоровье П. сильно ухудшилось, и он был перевезен в одну из санаторий в Финляндии. 30 мая 1918 он скончался и был похоронен в Ленинграде, на Волковом кладбище, рядом с могилой Белинского, неподалеку от могилы Добролюбова.

2. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ПЛЕХАНОВА В СВЕТЕ ЕГО ОБЩИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ И ФИЛОСОФСКИХ ВЗГЛЯДОВ. - В. И. Ленин различал в развитии русской соц.-дем. два основных направления: марксистское и оппортунистическое. В статье "Из прошлого рабочей печати в России" Ленин писал: "Замечательный факт, далеко еще недостаточно оцененный по сю пору: как только возникло массовое рабочее движение в России (1895-1896 гг.), так немедленно появляется разделение на марксистское и оппортунистическое направления, - разделение, которое меняет форму, обличив и т. д., но остается в сущности тем же самым с 1894 по 1914 год. Очевидно, есть глубокие социальные, классовые корни именно такого, а не иного какого-либо разделения внутренней борьбы между социал-демократами" (Ленин, т. XVII, стр. 344). "Экономизм", меньшевизм, "ликвидаторство" - это и есть те различные "формы" и "обличил", которые меняло оппортунистическое направление, оставаясь - по словам Ленина - "в сущности тем же самым". Раскол соц.-дем. партии на две фракции - большевиков и меньшевиков - диктовался именно наличием двух линий в рабочем движении: пролетарской и мелкобуржуазной. "Большевизм, - писал Ленин, - выразил пролетарскую сущность движения, меньшевизм - его оппортунистическое мешански-интсллигентское крыло" (там же, стр. 346). П. в период своей политической деградации не только приходит к меньшевизму, он становится - по выражению Ленина - "вождем русских оппортунистов" (Ленин, т. X, стр. 196), докатившись в конце концов до самого оголтелого социал-шовинизма. Но в начале своей теоретико-политической деятельности П. вписал не одну славную страницу в историю развития марксизма в России. Ленин писал в 1908: "...теперешнего Плеханова ни один русский социал-демократ не должен смешивать со старым Плехановым" (Ленин, т. XXVIII, стр. 524). Идейно-политический путь П. от народничества к марксизму и от марксизма к меньшевизму и социал-шовинизму является сложным путем, и даже придя уже к меньшевизму П., - по словам Ленина, - "занимал особую позицию, много раз отходя от меньшевизма" (Ленин, т. XVII, стр. 353). Все эти зигзаги в идейно-политическом развитии П. не могли не отразиться и на развитии его эстетических и лит-ых взглядов. Вот почему при изучении эстетических и лит-ых взглядов П. необходимо их расчленять в соответствии с различными этапами его идейно-политического пути. Народнический период П. [до 1883] отмечен всего одной небольшой статьей на лит-ую тему ("Об чем спор?", 1878), так что его можно не принимать в расчет при периодизации эстетических взглядов П., хотя нельзя забывать, что народничество П. впоследствии сказалось рядом рецидивов в процессе развития плехановских взглядов. Не вдаваясь в детальную периодизацию, основным водоразделом в развитии политико-теоретических взглядов П. надо считать время после II съезда РСДРП , когда П. постепенно перешел на позиции меньшевизма. Характерные для Плеханова оппортунистические колебания и зигзаги не позволяют однако провести четкие, твердые границы намеченных периодов в деятельности П. Зачатки и зародыши меньшевистского оппорттунизма встречаются у П. и в раннем периоде его деятельности; с другой стороны, и в свой меньшевистский период П. временами и в определенных границах (напр. в борьбе с "ликвидаторством") сближался с Лениным и с большевиками. Ленин однако в случаях такого "сближения" никогда не забывал того, что отделяет его от П. "Ни от чего не отрекаясь, - писал Ленин в один из таких моментов "сближения" с Плехановым в связи с общей борьбой против "ликвидаторства", - ничего не забывая, никаких обещаний об исчезновении разногласий не делая, мы общее дело делаем вместе" (Ленин, т. XV, стр. 54).

В своей литературно-критической деятельности П. с первых своих шагов пошел по следам русской революционно-демократической критики 60-х годов. Плеханов сам признавал огромное воздействие, которое оказала наша революционно-демократическая критика, в особенности критика Чернышевского, на развитие его взглядов. Критика эта была острой "социальной критикой"; в силу специфических условий царской России она в большой мере сублимировала революционную энергию, часто не находившую себе выхода в области публицистики и непосредственной практически-политической деятельности. Главной своей задачей наша революционно-демократическая критика считала, согласно формуле Добролюбова, неоднократно приводимой П., "разъяснение тех явлений действительности, которые вызвали известное художественное произведение". Признание огромной общественно-идейной роли художественной литературы было одной из основных предпосылок этой критики. В отношении общей направленности П. продолжал в своей литературно-критической деятельности традиции "социальной критики". Но самое содержание "социальной критики" является у П. радикально иным, потому что, став марксистом, П. подошел к социальной действительности с мерилом и требованиями "четвертого сословия". Это же обусловило новую качественность лит-ой публицистики П.; поскольку она опиралась на объективный социальный критерий, которым руководствуется марксистская критика, она приближалась к "научной критике". Отличие этой "научной критики" от субъективно-"просветительской" П. неуклонно подчеркивал, даже недооценивая реального исторического содержания нашей революционно-демократической критики. Причем в своем противопоставлении "научной" критики "просветительской" П. порою доходил до полного отрицания категории "долженствования" как категории якобы исключительно субъективной, превращая так. обр. свою научную объективность в пассивистский объективизм и фатализм.

Развитие общефилософских взглядов П., послуживших теоретической базой для его эстетики и. литературных суждений, шло в самой близкой связи с развитием его политических взглядов и убеждений. Философия здесь питала политику и наоборот: политика требовала для себя теоретико-философского обоснования. Антимарксистским, антиленинским является утверждение последователей деборинской "школы" в философии о безусловной марксистской ортодоксальности философских взглядов П., якобы не испытавших на себе никакого влияния со стороны его политического меньшевизма. Деборинцы противопоставляли Ленину, являвшемуся, по их мнению, лишь вождем и организатором рабочего движения, П. именно как теоретика марксизма. Мы знаем, что Ленин высоко ценил общефилософские работы П., но если даже брать одну только положительную сторону философско-теоретической деятельности П., на время абстрагируясь от его крупнейших ошибок в понимании учения Маркса - Энгельса, то придется признать, что П. никогда не поднимался до теоретической высоты, достигнутой Лениным, который, по словам Сталина, "развил дальше учение Маркса - Энгельса применительно к новым условиям развития, применительно к новой фазе капитализма, применительно к империализму" (Сталин, Беседа с первой американской рабочей делегацией, 1927, см. сб. статей Сталина "Вопросы ленинизма", изд. 9-е, Партиздат, 1933, стр. 263). Перед марксизмом после смерти Энгельса стояла огромная задача теоретически обобщить все то новое, что дала в различных областях наука; в естествознании за это время произошла ведь целая революция. И "не кто иной, как Ленин, взялся за выполнение серьезнейшей задачи обобщения по материалистической философии наиболее важного из того, что дано наукой за период от Энгельса до Ленина, и всесторонней критики антиматериалистических течений среди марксистов... Известно, что эту задачу выполнил для своего времени не кто иной, как Ленин, в своей замечательной книге "Материализм и эмпириокритицизм". Известно, что Плеханов, любивший потешаться над "беззаботностью" Ленина насчет философии, не решился даже серьезно приступить к выполнению такой задачи" (Сталин, Об основах ленинизма, 1924, "Вопросы ленинизма", изд. 9-е, Партиздат, 1933, стр. 17). Созданное Лениным учение, ленинизм, есть, по определению Сталина, марксизм эпохи империализма и пролетарских революций. А теоретические работы П. - даже в своих положительных моментах - соприкасаются с теоретическими догмами II Интернационала, характерной чертой которых является разрыв между теорией и практикой. Именно когда П. подходил к живой социальной действительности с целью ее теоретического осмысления и обобщения, с особенной яркостью сказывалось его непонимание революционно-диалектической сущности марксизма, его логизм. Это особенно выпукло обнаружилось в отношении П. к первой русской революции 1905. Вместо конкретного анализа положения и интересов различных классов" П. обнаружил здесь, по словам Ленина, "стремление искать ответов на конкретные вопросы в простом логическом развитии общей истины об основном характере нашей революции"(писано в 1907, см. Ленин, Собрание сочинений, том III, стр. 12). А такой "способ рассуждения" Ленин квалифицирует как "опошление марксизма", как "сплошную насмешку над диалектическим материализмом" (там же).

Ленин неоднократно отмечал непонимание П. революционной диалектики. В "Государстве и революции" Ленин писал: "...для Маркса революционная диалектика никогда не была той пустой модной фразой, побрякушкой, которой сделали ее Плеханов, Каутский и пр." (Собр. сочин., т. XXI, стр. 400). В своих философских тетрадях (относящихся к годам империалистической войны) Ленин систематически подчеркивал непонимание П. революционной диалектики. "Диалектика, - пишет Ленин, - и есть теория познания (Гегеля и) марксизма: вот на какую "сторону" дела (это не "сторона" дела, а суть дела) не обратил внимания Плеханов" (Ленин, Собр. сочинений, т. XIII, стр. 303). И действительно П. обнаруживал склонность к отождествлению марксовой теории познания с фейербаховской, несмотря на то, что как раз диалектика, являющаяся, по словам Ленина, теорией познания марксизма, чужда философии Фейербаха. В "Основных вопросах марксизма" П. писал: "...гносеология Маркса по самой прямой линии происходит от гносеологии Фейербаха или, если хотите,... она собственно и есть гносеология Фейербаха, но только углубленная посредством сделанной к ней Марксом гениальной поправки" (т. XVIII, стр. 190-191). Несколько позже, в одной из своих статей о Чернышевском, П. вновь говорил о том, что Маркс и Энгельс, подвергши материализм Фейербаха существенной переработке, удержали фейербаховскую теорию познания (см. т. VI, стр. 305). Для П. диалектика была так. обр. чем-то отдельным от теории познания. Этим однако не исчерпываются следы фейербахианства в философских воззрениях П.: они ярко проступают и в трактовке П. единства субъекта и объекта. Здесь П. в известной мере впадал в фейербаховский антропологизм, когда он это единство субъекта и объекта видел прежде всего в биологической природе человека (см. "Основные вопросы марксизма", Сочин. Плеханова, т. XVIII, стр. 187). Специально в эстетических взглядах черты непреодоленного фейербахианства сказывались в отсутствии у П. четкого понимания диалектической связи между биологическим и историческим. Эти черты фейербахианства в плехановской эстетике - генетически - в известной мере объясняются большим влиянием Чернышевского на самый процесс выработки плехановских взглядов в области эстетики.

Одна из самых существенных для марксистско-ленинской эстетики проблем - проблема отношения идеологии к действительности - не находит у П. последовательно-марксистского разрешения. Это находится в связи с отношением П. к кантианству. Плеханов конечно выступал - и выступал очень резко - против ревизионистского лозунга "назад к Канту", но кантианство Плеханов критиковал, по словам Ленина, "более с вульгарно-материалистической, чем с диалектически-материалистической точки зрения" (см. "Ленинский сборник", т. IX, изд. 2-е, стр. 179). Это говорит о том, что влияние буржуазной философии на П. несомненно. Действительное отношение П. к Канту было компромиссным, половинчатым, он шел на уступки кантианству, что особенно ярко сказалось в плехановской "теории иероглифов" (от которой П., правда, впоследствии под влиянием критики Ленина отказался). Ленин очень резко выступал против этой "теории", видя в ней "совершенно ненужный элемент агностицизма" (Ленин, т. XIII, стр. 193), и противопоставил ей вслед за Марксом и Энгельсом теорию "отражения". Абсолютно бесспорно, что одна лишь марксо-ленинская "теория отражения" возвращает идеологии ту могучую силу познания и воздействия, которую пытается свести на-нет "критическая" философия, скептически ставящая границы человеческому разуму, бессильному и беспомощному перед лицом "вещи в себе", В частности и в области литературы (и искусства) ленинская "теория отражения" выдвигает на первый план объективное, реальное, в то время как агностическая "теория иероглифов" оставляет простор для всего условного, произвольного, субъективного. Вот почему П. никогда не подымается до той четкой и последовательной постановки проблемы реализма в искусстве, какую мы находим у Ленина (в его статьях о Толстом). Непоследовательность и двойственность П. в этих основных предпосылках эстетики притупляют и искажают общественную направленность его литературно-критической деятельности. Хотя позиции П. в отношении к кантианству, именно благодаря борьбе П. против попыток неокантианских "ревизий" в области марксизма, нельзя отождествлять с позициями II Интернационала, официальной философией которого в настоящее время стало неокантианство, тем не менее приходится признать в философских воззрениях Плеханова наличие известных тенденций в сторону компромисса с кантианством. Роль этих тенденций в общей системе философских взглядов Плеханова все возрастает по мере углубления и укрепления политического меньшевизма Плеханова, завершившегося во время мировой войны социал-шовинизмом. В социал-шовинистской политике П. кантовский "категорический императив" нравственности находит своеобразное осуществление.

Для П. остался неразрешенным до конца один из основных вопросов эстетики, вопрос о сущности эстетического отношения к действительности и в частности вопрос о роли и месте "прекрасного" в искусстве. Плеханов сочувственно цитировал слова Чернышевского о том, что "область искусства не ограничивается и не может ограничиваться областью прекрасного" (т. VI, стр. 250; Плеханов отмечал аналогичную мысль у социалиста-утописта Пьера Леру, со взглядами которого были знакомы "передовые русские западники сороковых годов", см. т. XVIII, стр. 72); но сам он не сумел сделать все вытекающие отсюда выводы. Идеалистическое, понятие "прекрасного" то и дело вторгается в эстетические построения П., явственно проступая сквозь их материалистическую ткань и привнося с собой другие рецидивы идеалистического порядка. Безусловно кантианский рецидив мы имеем у П. тогда, когда он считает вполне верным в применении к отдельному лицу тезис Канта о том, что "наслаждение, которое определяет суждение вкуса, свободно от всякого интереса" (см. т. XIV, стр. 118); помимо повторения идеалистического тезиса Канта мы здесь видим у Плеханова совершенно абстрактное понимание "отдельного лица" как противоположности "общественного человека" (словно общество состоит не из "отдельных лиц" и каждое "отдельное лицо" не является в то же время "общественным человеком"!). Сам П. заявляет, что "у нас остается место, (разрядка моя - А. Г. ) и для кантовского взгляда на этот вопрос" (там же, стр. 119); этот элемент кантианства в эстетических взглядах Плеханова безусловно сочетается с такими же элементами в его общефилософских взглядах. И элемент - не столько кантианский, сколько общеидеалисткческий - мы находим в утверждении П. о том, что "главная отличительная черта эстетического наслаждения - его непосредственность", что красота (в противоположность пользе, познаваемой рассудком) познается "созерцательной способностью" и что область красоты есть "инстинкт" (там же, стр. 119). Эта "локализация" восприятия красоты не имеет ничего общего с марксистским пониманием эстетического восприятия. Для Гегеля искусство являлось свободным созерцанием духом своей собственной сущности. Фейербах создал материалистическую философию, но и для него вся действительность предстояла, по словам Маркса, "только в форме объекта или созерцания". П. и сохранил в отношении к искусству эту категорию созерцания, одинаково присущую как идеалистическим системам, так и фейербахианскому материализму.

Сохраняя же в отношении к искусству эту категорию и подчеркивая инстинктивный характер эстетического восприятия, его, так сказать, "интуитивизм", П. лишает искусство его "изменяющей мир" роли, его могучей социальной функции, в то время как для Маркса всякая идеология была формой "освоения мира". Мы должны противопоставить пассивистским взглядам П. безусловное и безоговорочное утверждение марксизма-ленинизма о партийности искусства (как и всех других идеологий), являющегося во всех своих модификациях могучим средством классовой борьбы.

Основным пороком как общетеоретической, так и практической политической деятельности П. было непонимание им необходимости борьбы за осуществление диктатуры пролетариата. С этим основным его пороком связаны главнейшие его ошибки и недостатки и, в частности, непонимание П. принципа партийности в философии и науке, меньшевистское его отрицание. В своем противопоставлении объективного и субъективного П. рассматривает партийность лишь как субъективную категорию; для него партийность есть всегда явление классовой ограниченности: Плеханов не доходит до понимания того, что партия, являющаяся революционным авангардом рабочего класса, есть носительница объективного познания, что ее познание является в классовом обществе исторически высшей и наиболее полной, наиболее глубокой формой объективного познания. Исходя именно из этого, Ленин критиковал П. за его фаталистическое отношение к стихийному торжеству объективного знания и неустанно подчеркивал принцип партийности.

Отрицая подлинную партийность науки, П. однако охотно превращал свои теоретические статьи в средство фракционной борьбы против большевизма. В "Материализме и эмпириокритицизме" Ленин писал: "Плеханов в своих замечаниях против махизма не столько заботился об опровержении Маха, сколько о нанесении фракционного ущерба большевизму" (Ленин, Собрание сочинений, т. XIII, стр. 290). Нападками на большевиков пестрят и статьи П. на лит-ые темы; достаточно вспомнить напр. статью П. "К психологии рабочего движения" , где он критиковал Горького за то, что тот разделял тактические взгляды большевиков, которые П. называл "революционной алхимией" (см. т. XXIV, стр. 268). Аналогичные нападки на большевиков рассеяны и в других статьях П. на лит-ые темы (см. напр. т. XIV, стр. 190 и след.; там же, стр. 249).

Общие воззрения П. - политические и философские - определили характер и направление его эстетических и лит-ых взглядов. Развитие последних у П. - не эволюция в положительном смысле этого слова, в смысле роста, а движение по нисходящей кривой, закономерно обусловленное политической деградацией П. в сторону меньшевизма и социал-шовинизма. В первый период своей деятельности, когда П. вел страстную, энергичную борьбу против всяких разновидностей идеализма, против народнической "субъективной социологии", против извращений марксизма, он создал в основном все то положительное и ценное, что имеется в его эстетических и лит-ых воззрениях. Это положительное и надобно оценить с точки зрения марксизма-ленинизма, отделив его от антимарксистских, антиреволюционных элементов и тенденций, которые в разной степени на разных стадиях идейно-политического пути П. пронизывают его эстетические и лит-ые работы.

3. ПРИРОДА И СУЩНОСТЬ ИСКУССТВА. - ДляПлеханова работы его по вопросам искусства - помимо их непосредственного назначения и цели - являлись дополнением к его общей пропаганде материалистического понимания истории. В поисках "нового и сильного довода" в пользу "монистического взгляда на историю" П. обращался к области искусства, стремясь к развитию на основе этого взгляда научной, т. е. марксистской эстетики. "Философия не устраняла эстетики, а, наоборот, прокладывала для нее путь, старалась найти для нее прочное основание. То же надо сказать и о материалистической критике" (Предисловие к 3-му изд. сб. "За двадцать лет", 1908, т. XIV, стр. 189). "Я глубоко убежден, - писал П. в "Письмах без адреса" , - что отныне критика (точнее: научная теория эстетики) в состоянии будет подвигаться вперед, лишь опираясь на материалистическое понимание истории. Я думаю также, что и в прошлом своем развитии критика приобретала тем более прочную основу, чем более приближались ее представители к отстаиваемому мною историческому взгляду" (т. XIV, стр. 30). Последнее замечание определяет круг интересов П. в области буржуазного и мелкобуржуазного литературоведческого наследия, у отдельных представителей которого - Тэна, Брюнетьера и др. - П. стремился обнаружить черты приближения к научному пониманию эстетики.

Ища ответа на вопрос о природе и сущности искусства, П. неоднократно обращался к эстетике Гегеля. П. сознавал значение гегелевской эстетики, он знал, что она представляет собой "крупный шаг вперед в деле понимания сущности и истории искусства" ("От идеализма к материализму", 1916, т. XVIII, стр. 141). Конечно П. не принимал всех положений Гегеля, он старался выделить в гегелевской эстетике то ядро, которое может быть использовано материалистической эстетикой, и П. как раз и обвинял идеалиста Волынского в том, что он "не критикует Гегеля" ("А. Л. Волынский", 1897, т. X, стр. 167).

Наибольшее внимание П. привлекали в эстетике Гегеля те моменты, когда Гегель - по его собственному выражению - спускался на "конкретную историческую почву". "Гегель и в "Эстетике", - говорит П., - временами сам покидает свое идеалистическое царство теней для того, чтобы подышать свежим воздухом житейской действительности. И замечательно, что грудь старика дышит в этих случаях так хорошо, как будто она никогда и не вдыхала другого воздуха" (там же, т. X, стр. 179). В качестве примера такой "историчности" Гегеля П. приводит рассуждения его о голландской живописи, произведения которой Гегель связывал с общественной действительностью их времени и буржуазным характером создавшей их среды.

Из общих определений искусства, устанавливаемых Гегелем, П. прежде всего подчеркивал то положение, что "предмет искусства тождественен с предметом философии", что "содержанием искусства служит именно действительность", причем здесь разумелась действительность именно в гегелевском смысле, т. е. "действительность, свободная от тех элементов случайности, которые неизбежны во всяком конечном существовании" ("От идеализма к материализму", т. XVIII, стр. 146). "Этим, - говорит П., - оттеняется огромная ценность содержания художественных произведений" (там же); в искусстве, "как и во всяком другом человеческом деле, содержание имеет решающее значение" ("История новейшей русской литературы А. М. Скабичевского", 1897, том X, стр. 310). Мысль эту П. неустанно проводил и подчеркивал в своих работах (см. например "А. Л. Волынский", том X, стр. 191); "без идеи, - говорил П., - искусство жить не может" ("Пролетарское движение и буржуазное искусство", 1905, т. XIV, стр. 77). Полемизируя с определением искусства, данным Толстым, который видел в искусстве лишь эмоциональное содержание (искусством "люди передают друг другу свои чувства"), Плеханов утверждал, что искусство выражает и чувства людей и мысли ("Письма без адреса", т. XIV, стр. 1-2). Этим П. подчеркивал идеологический характер искусства.

Выдвигая в искусстве вслед за Гегелем на первый план содержание искусства, П. не противопоставлял ему формы: форма определяется содержанием, между содержанием и формой существует постоянная взаимосвязь. Специфичность искусства заключается, по Гегелю, в том, что духовное содержание выражается в искусстве в чувственной форме: "между тем, как философ познает истину в понятии, художник созерцает ее в образе" (том XVIII, стр. 146). Эту мысль Гегеля воспринял Белинский, рассматривавший искусство как "мышление в образах". Плеханов также видел в образности искусства специфичность его идеологической природы. "Содержанием художественного произведения является известная общая... идея. Но там нет и следа художественного творчества, где эта идея так, и является в своем "отвлеченном" виде. Художник должен индивидуализировать то общее, что составляет содержание его произведения" ("А. Л. Волынский", т. X, стр. 190). Видя в образности спецификум искусства как идеологии, диалектическая мысль не проводит однако резкой грани между логическим и образным мышлением; как и во всех областях, она и здесь отмечает постоянные переходы. Сам П. ведь знал, как Гегель высоко ставил рефлективную поэзию (см. "Литературные взгляды В. Г. Белинского", 1897, т. X, стр. 274); тем не менее Плеханов временами резко разграничивал области логического и образного мышления, обнаруживая здесь свое механистическое, антидиалектическое понимание вопроса. С особенной яркостью это сказалось в статьях Плеханова о народниках-беллетристах, где Плеханов резко противопоставил интересы общественные и литературные, публицистические элементы в творчестве народников - эстетике, которая будто бы выигрывает "от более объективного ("беспристрастного?", "нейтрального?" - А. Г. ) отношения автора к предмету" ("Гл. И. Успенский", 1888, том X, стр. 13); такое же резкое механистическое противопоставление между "языком логики" и "языком образов" П. проводил и в своем известном "Предисловии" к 3-му изд. сборника "За двадцать лет", когда он, выступая против "Матери" Горького, говорил, что роль проповедника не годится для художника (см. т. XIV, стр. 192). Уж не говоря о том, что П. единым росчерком пера зачеркивал здесь общественно-идейную роль искусства, которую он защищал и пропагандировал в лучший период своей деятельности, - он не видел тех новых качественных изменений, которые при известных условиях публицистические элементы привносят с собой в художественную ткань произведения, не нарушая его общей художественной специфичности.

Эстетика Гегеля, воспринятая П. в известной мере в "опосредствованном" виде через Белинского, была одним из главнейших источников в формировании его эстетических взглядов. Повторяя последовательность исторического хода развития диалектического материализма Маркса - Энгельса, было правомерно обратиться после Гегеля к Фейербаху как к новому источнику для обоснования материалистической эстетики. П. это и сделал.

Сам Фейербах не дал развернутого изложения своих взглядов на эстетику; это сделали его последователи, о которых П. рассказал в суммарных чертах в очерках "От идеализма к материализму" (т. XVIII, стр. 179-181). Наиболее полным и ярким приложением общих философских взглядов Фейербаха к области эстетики на русской почве были эстетические взгляды Чернышевского, которые Плеханов и подверг критическому анализу. Черты фейербахианства были уже присущи литературным взглядам позднего Белинского. Эстетическая теория Чернышевского "являлась дальнейшим развитием тех взглядов на искусство, к которым пришел Белинский в последние годы своей литературной деятельности" ("Эстетическая теория Н. Г. Чернышевского", писано в 1897, т. VI, стр. 251).

Теория эта в противовес различным идеалистическим построениям выдвигала в качестве своей задачи реабилитацию действительности (там же, стр. 264). Одним из ее основных положений является следующее определение "прекрасного": "прекрасное есть жизнь"; прекрасное в действительности выше и значительней, нежели прекрасное в искусстве. В этом утверждении "жизни" сказывается с большой силой материалистическое миропонимание Чернышевского; однако в сравнении с гегелевским понятием "действительности" категория "жизни" ("действительности") у последователя Фейербаха Чернышевского не знает (почти не знает) развития. Точка зрения развития "почти вполне отсутствует в его (Чернышевского - А. Г. ) диссертации" (т. IV, стр. 275); вот почему мы встречаем у Чернышевского (в его "Эстетических отношениях искусства к действительности") "гораздо меньше истинно материалистических замечаний об истории искусства, чем, например, в "Эстетике" "абсолютного идеалиста" Гегеля" ("Н. Г. Чернышевский", 1890, т. V, стр. 60). И однако Чернышевский не отрицал исторической точки зрения, он считал ее необходимой в области литературной критики и полагал, что "история искусства служит основанием теории искусствам (там же, стр. 54-55). Именно оставаясь на исторической почве, Чернышевский пришел к выводу, что "различные классы общества имеют различные идеалы красоты в зависимости от экономических условий их существования" (там же, стр. 58). Связав в причинном отношении эстетические понятия людей с их экономическим бытом, Чернышевский, по словам П., сделал "открытие, гениальное в полном смысле слова" (там же, стр. 60). Чернышевский однако остановился у порога правильного воззрения на искусство. Его эстетические взгляды "были только зародышем того правильного воззрения на искусство, которое, усвоив и усовершенствовав диалектический метод старой философии, в то же время отрицает ее метафизическую основу и апеллирует к конкретной общественной жизни" ("Эстетическая теория Н. Г. Чернышевского", т. VI, стр. 284-285). Это правильное воззрение на искусство дал диалектический материализм Маркса - Энгельса; рассматривая такие исторические истоки марксизма, как философские учения Гегеля и Фейербаха, в их отношении к вопросам эстетики, П. и ставит своей задачей пропаганду марксистского понимания эстетики.

С точки зрения диалектического материализма литератуpa и искусство вообще представляют собой "идеологии", специфические формы общественного сознания. Как таковые они определяются общественным бытием. Это одно из основных положений марксизма П. неоднократно повторял в своих работах, иллюстрируя его и подтверждая конкретными примерами из области литературы и искусства различных эпох и народов. "Я держусь того взгляда, - пишет П., - что общественное сознание определяется общественным бытием. Для человека, держащегося такого взгляда, ясно, что всякая данная "идеология" - стало быть также и искусство и так наз. изящная литература - выражает собой стремления и настроения данного общества или - если мы имеем дело с обществом, разделенным на классы, - данного общественного класса" (Предисловие к 3-му изд. сб. "За двадцать лет", т. XIV, стр. 183). Психология действующих лиц художественного произведения "есть психология целых общественных классов или, по крайней мере, слоев, и... следовательно, процессы, происходящие в душе отдельных лиц, являются отражением исторического движения" ("А. Л. Волынский", т. X, стр. 190-191). По вопросу о характере влияния экономического базиса на идеологии Плеханов замечает: "Непосредственное влияние экономии на искусство и другие идеологии вообще замечается крайне редко" ("Литературные взгляды В. Г. Белинского", т. X, стр. 296). Одновременно П. подчеркивал постоянное взаимодействие различных идеологий (там же). Непосредственное влияние производительной деятельности человека на его миросозерцание и на характер его искусства П. находил в первобытном обществе, не знающем деления на классы (подробнее об этом П. говорит в "Письмах без адреса"; см. также т. XIV, стр. 96 и след.; т. XVIII, стр. 223; т. XXIV, стр. 377). К этому выводу П. пришел индуктивным путем, привлекая к анализу большой конкретный материал, собранный буржуазной наукой. Теоретическое обобщение П. сходится здесь с обобщением Маркса и Энгельса, данным ими в "Немецкой идеологии": "Производство идей, представлений, сознания пеpвоначально непосредственно (подчеркнуто мной - А. Г. ) вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей - язык реальной жизни. Представление, мышление, духовное общение людей еще являются здесь непосредственно вытекающими из материального соотношения людей" (см. сочин. Маркса и Энгельса, т. IV, стр. 16). В обществе же, разделенном на классы, классовая борьба выступает в качестве "фактора", имеющего, по словам П., "поистине колоссальное значение" (т. XVIII, стр. 223). В своей ранней работе "К вопросу о развитии Монистического взгляда на историю" П. писал: "... эта (классовая - А. Г. ) борьба оказывает огромное, в высшей степени важное влияние на развитие идеологий. Можно без преувеличения сказать, что мы ничего не поймем в этом развитии, не приняв в соображение классовой борьбы" (т. VII, стр. 215). Эту мысль П. настойчиво повторял и применительно к задачам художественной критики: "Человек, - лишет П., - не отдающий себе ясного отчета в той борьбе, многовековой и многообразный процесс которой составляет историю, - не может быть сознательным художественным критиком" ("А. Л. Волынский", т. X, стр. 190). Сам П. стремился при изучении художественных явлений понять и объяснить их в свете классовой борьбы, происходящей в данном обществе. "Женитьба Фигаро" Бомарше есть для П. "выражение борьбы третьего сословия со старым порядком" (т. X, стр. 190); всю французскую драматическую литературу (и живопись) XVIII в. П. подвергает анализу именно с этой точки зрения ("Французская драматическая литература и французская живопись XVIII века с точки зрения социологии", 1905, т. XIV). Во всех этих случаях литератуpa (и искусство вообще) выступает у П. как очень значительное, играющее большую роль идеологическое средство классовой борьбы. Здесь П. развивал им же самим цитируемую мысль Маркса о том, что литература и искусство являются "идеологическими формами", "в которых люди сознают... конфликт (являющийся результатом противоречия между материальными производительными силами общества и существующими производственными отношениями - А. Г. ) и борются между собою на почве его" (т. XXIV, стр. 369. Разрядка моя - А. Г. ). В своих лучших работах П. стоит на этой точке зрения, но в период своей политической деградации Плеханов совершенно искажает самое понятие классовой борьбы. В своем известном введении к "Истории русской общественной мысли" (введение это появилось в свет в 1914, писано еще в 1912) П. видит классовую борьбу лишь "там, где дело касается внутреннего общественного устройства"; во время же войн, когда "заходит речь о защите страны от внешних нападений", взаимная борьба классов сменяется, по П., их "более или менее дружным сотрудничеством" (т. XX, стр. 13). В этой формуле, уже предвещающей позднейший социал-шовинизм П., предательство интересов рабочего класса как бы возводится в постоянный принцип.

Вопрос о происхождении искусства имеет огромное значение для обоснования материалистического понимания эстетики. Вот почему П. подробно останавливался на этом вопросе (особенно в "Письмах без адреса"), привлекая к анализу материал из истории первобытного искусства. Предпосылки эстетического чувства П. видел в биологической природе человека; развитие этого чувства и его направление, по мнению П., определяются общественными историческими условиями. "Природа человека делает то, что у него могут быть эстетические вкусы и понятия. Окружающие его условия определяют собой переход этой возможности в действительность; ими объясняется то, что данный общественный человек... имеет именно эти эстетические вкусы и понятия, а не другие" ("Письма без адреса", т. XIV, стр. 11). П. ссылался при этом на Дарвина, который также для решения вопроса об эстетических ощущениях у "цивилизованного человека" "отсылает нас от биологии к социологии" (там же, стр. 7). П. показал на ряде примеров, что понятие красоты образуется "в силу довольно сложной ассоциации идей"; красивым напр. в ряде случаев" оказывается "то, что драгоценно", и следовательно "эстетические понятия возникают на почве идей совсем другого порядка" (там же, стр. 8). Эти утверждения П. были направлены против идеалистических теорий относительно "независимости" эстетического чувства, как и против идеалистических построений относительно "абсолютного характера" этого чувства. Внося в область так наз. "прекрасного" категорию историчности, мы тем самым лишаем почвы всякие рассуждения о "вечных законах" искусства. П. стал здесь в общем на правильный путь: от биологии к социологии. Но уже не говоря о том, что П. фактически устранял здесь диалектический материализм из области естествознания (область исследований "сторонников материалистического взгляда, - говорит П. в "Письмах без адреса", - начинается как раз там, где кончается область исследований дарвинистов", см. т. XIV, стр. 10; в своих общефилософских работах П. уже не делал такого разграничения), П. - в согласии с антидиалектическим характером ряда его воззрений - не совсем четко представлял себе наблюдаемый в области эстетических ощущений и чувств - в ходе развития исторического процесса - переход биологического в социальное. В своей позднейшей работе "Искусство и общественная жизнь" П. писал: "Идеал красоты, господствующий в данное время, в данном обществе или в данном классе общества, коренится частью в биологических условиях развития человеческого рода, создающих, между прочим, и расовые особенности, а частью в исторических условиях возникновения и существования этого общества или этого класса" (том XIV, стр. 141). Здесь биологические и исторические условия выступают у П. как бы в некоем параллельном сосуществовании. Как далек этот тезис от диалектики Маркса, который утверждает, что самая-то категория эстетического чувства возникает лишь в процессе производительной деятельности человека!

Говоря о происхождении искусства, П. видел в игре "зародыш артистической деятельности" (т. XXIV, стр. 376). В "Письмах без адреса" П. уделял этому вопросу много внимания. Тезис о том, что искусство есть игра, принадлежит еще Канту и Шиллеру, у которых этот тезис имеет исключительно идеалистическое содержание. В "Письмах без адреса" П. сближал искусство с игрой лишь в генетическом плане, лишь в плане происхождения искусства, воспринимая тезис Канта-Шиллера в его позитивистской модификации, данной Спенсером. При этом П. подчеркивал социологическое значение игры (см. т. XIV, стр. 63), повторяя вслед за Вундтом, что "игра есть дитя труда" (там же, стр. 57). Но тем не менее толкование П. оставляет простор для идеалистических рецидивов, и действительно, в своей позднейшей книге о Чернышевском (изд. "Шиповник", 1910, см. отдел III: Литературные взгляды Н. Г. Чернышевского) П. говорит уже об искусстве как игре не только в генетическом плане, П. здесь видит родство между искусством и игрой в самой их природе. П. пишет здесь: "... искусство безусловно должно быть признано родственным игре, которая тоже воспроизводит жизнь" (т. V, стр. 316). Несмотря на все оговорки и ограничения, П. здесь по существу отходит от марксистского понимания искусства как идеологии и приближается к идеалистическим построениям кантианства,

для которого отождествление искусства с игрой органически связано с утверждением "самостоятельности" и "безкорыстности" искусства.

4. ТРАКТОВКА ПЛЕХАНОВЫМ ПРОБЛЕМ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОЦЕССА. - Рассматривая искусство как социальное явление, П. неоднократно останавливался на взглядах тех буржуазных критиков и историков литературы, которые в той или иной мере проводили в своих работах историческую точку зрения., так или иначе связывая развитие искусства и литературы с ходом общественной жизни. Особенное внимание П. уделял французскому буржуазному литературоведению (и историографии) XIX века, выдвинувшему такие имена, как Сталь, Гизо, Сент-Бев, Тэн. Развитие искусства и литературы для П. - закономерный процесс, его закономерность лежит в его социальной обусловленности. В своей большой статье "Французская драматическая литература..." Плеханов исследовал смену различных жанров во французской драматической литературе (и живописи) XVIII в. в связи с борьбой различных общественных классов (буржуазии и аристократии) в эпоху Великой французской революции. Некоторые положения П. повторяли здесь в модифицированном виде высказывания Маркса (по вопросу об отношении идеологов буржуазии к античности П. давал парафраз начальных страниц "Восемнадцатого брюмера Луи, Бонапарта"). Несмотря на ряд верных наблюдений и замечаний, именно в решении П. вопроса о развитии литературного (и вообще художественного) процесса проявились с особенной силой тот логизм и та антидиалектичность, которые отмечал у Плеханова Ленин. В "Письмах без адреса" П. выдвигал роль подражания и особенно дарвинова так наз. "начала антитеза" в истории развития эстетических идей и вкусов. П. здесь дошел до отождествления дарвинова "начала антитеза", имеющего у Дарвина узкое и трактуемое исключительно биологически содержание, с гегелевским диалектическим понятием "противоречия" (т. XIV, стр. 20). Известно, что Маркс и Энгельс очень высоко ценили теорию Дарвина: в письме к Энгельсу Маркс писал, что теория Дарвина "содержит естественно-историческую основу для нашей теории". Но они же резко возражали против всяких попыток перенесения дарвиновских "законов жизни животных обществ на человеческое общество". Энгельс пишет в "Диалектике природы": "Здесь - при общественном производстве средств развития - совершенно неприменимы уже категории из животного царства". Это находится в полном согласии с утверждением Маркса о том, что, воздействуя на внешний мир, человек изменяет и свою природу. П. же, как бы он ни старался, так сказать, "социологизировать" дарвиново "начало антитеза" и даже связать его с классовой борьбой, по существу механически переносил его на развитие литературного (художественного) процесса. "Распущенность дворянских нравов второй половины XVII ст., - пишет П., - отразилась, как известно, и на английской сцене, где она приняла поистине невероятные размеры... Ввиду этого можно a priori сказать, что рано или поздно в Англии должен был явиться, по началу антитеза (подчеркнуто мной - А. Г. ), такой род драматических произведений, главной целью которого было бы изображение и превознесение домашних добродетелей и мещанской чистоты нравов. И такой род, действительно, создан был впоследствии умственными представителями английской буржуазии" (т, XIV, стр. 19). Эту же мысль П. повторил и в своих лекциях о "материалистическом понимании истории", где новый жанр слезливой комедии, выводящей добродетельных персонажей, рассматривается как "реакция" против безграничной распущенности литературы и театра, причем политические события лишь "содействовали", по мнению П., этой "реакции" (см. т. XXIV, стр. 380). Тот же термин "реакции" и в том же смысле мы встречаем в применении к Корнелю в рецензии П. на книгу Лансона (рецензия относится к 1897, см. сб. "Г. В. Плеханов - литературный критик", М., 1933, стр. 64). Во всех этих случаях П. не исследовал подлинных, реальных связей искусства с действительными процессами, которые и приводят диалектически к новым художественным образованиям. Ведь диалектика литературного процесса есть диалектика общественного процесса. У идеологий, говорят Маркс, и Энгельс в "Немецкой идеологии", "нет истории, у них нет развития; люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с данной действительностью также свое мышление и продукты своего мышления" (сочин. Маркса и Энгельса, т. IV, стр. 17). П. же в приведенных построениях исходил из чисто внешней логически-механистич. схемы: одно явление в искусстве сменяется противоположным в силу закономерно действующего "начала антитеза", в силу "реакции", которую можно предугадать a priori. Ленин говорит о необходимости "познания всех процессов мира в их "самодвижении", в их спонтанейном развитии, в их живой жизни"; такое диалектическое познание процессов "есть познание их, как единства противоположностей" (Ленин, Собр. сочин., изд. 3-е, том XIII, стр. 301). Плеханов же дал здесь логическую схему чередования явлений по признаку их противоположности. И в самом деле: если "умственными представителями английской буржуазии" был действительно создан такой род драматических произведений, задачей которого было "изображение и превознесение домашних добродетелей", то произошло это не в силу "реакции", не потому, как думает Плеханов, что раньше в английской литературе господствовала "распущенность дворянских нравов", а потому, что эти ханжеские "домашние добродетели" и лицемерная "мещанская чистота нравов" составляли реальную характерную черту выросшей английской буржуазии, классовые интересы и положение которой на определенной стадии ее развития и обусловили ее стремление к "изображению и превознесению" этой черты.

В этой своей "антитетической" схеме литературного развития П. по существу повторял взгляды Брюнетьера на смену лит-ых явлений. В работе, предшествующей "Письмам без адреса", в книге "К вопросу о развитии..." П. останавливался подробней на этих взглядах Брюнетьера. "Там, - пишет П., - где Брюнетьер видит лишь влияние одних литературных произведений на другие, мы видим, кроме того, глубже лежащие взаимные влияния общественных групп, слоев и классов; там, где он просто говорит: являлось противоречие, людям захотелось сделать обратное тому, что делали их предшественники, - мы прибавляем: а захотелось потому, что явилось новое противоречие в их фактических отношениях, что выдвинулся новый общественный слой или класс, который уже не мог жить так, как жили люди старого времени" (т. VII, стр. 217). Плеханов здесь правильно выдвигал марксистское положение о том, что в основе развития литературы и искусства лежит "противоречие", возникающее вфактических отношениях людей, в их общественных отношениях. Но П. часто ограничивается тем, что вносит лишь марксистские "поправки" к тем или иным воззрениям буржуазного искусствоведения, не нарушая их собственной структуры. Так поступил П. и в отношении к Брюнетьеру: самую схему Брюнетьера, знающую лишь две линии развития - либо подражание либо противопоставление, - П. при всей своей критике сохранял целиком. "Решительно во всех идеологиях, - пишет П., - развитие совершается путем, указанным Брюнетьером. Идеологи одной эпохи или идут по следам своих предшественников, развивая их мысли, применяя их приемы и только позволяя себе "соперничать" с ними, или же они восстают против старых идей и приемов, вступают в противоречие с ними" (т. VII, стр. 216). В этой схеме чрезвычайно характерна самая постановка вопроса: "или - или", эта типическая антидиалектическая формула логизирующей, рационалистической мысли. Как далека эта прямолинейная схема П. от ленинского диалектического решения "проблемы наследства"! Ведь в эту плехановскую схему никак не уложится образование и развитие такой идеологии, как идеология революционного пролетариата - марксизм, который - по словам Ленина - "усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетием развитии человеческой мысли и культуры" (Ленин, Собр. сочин., изд. 3-е, т. XXV, стр. 409-410). И если можно спорить о том, действительно ли всегда П. понимал процесс развития идеологий так прямолинейно-механистически, потому что анализ П. движения французской драматической литературы XVIII в. как раз отмечен тенденциями противоположного характера, тенденциями, идущими по линии поисков реальных связей с действительностью, то все же механистичность разбираемой формулы остается характерной для П., отражая присущую ему склонность к схематизации и логизму.

К числу положительных с марксистской точки зрения моментов в высказываниях П. по вопросу о развитии литературного (художественного) процесса должно отнести, как мы уже отмечали выше, замечания П. о социологии различных жанров в литературе и искусстве. Ценны также замечания П. о так наз. "литературных влияниях". "Влияние литературы одной страны на литературу другой, - пишет П., - прямо пропорционально сходству общественных отношений этих стран. Оно совсем не существует, когда это сходство равняется нулю" (т. VII, стр. 212). При этом "подражатель отделяется от своего образца всем тем расстоянием, которое существует между обществом, породившим его, подражателя, и обществом, в котором жил образец" (там же). Здесь вопрос о "влияниях" в искусстве ставился П. также на почву реальных общественных отношений.

Очень важным вопросом является вопрос о диалектике формы и содержания в движении литературного процесса. Как уже указывалось ранее, форма и содержание художественного произведения являлись для П. понятиями соотносительными: между формой и содержанием существует постоянная взаимосвязь, форма определяется содержанием. П. подчеркивал историчность лит-ой формы: "... французская трагедия обязана была своей формой целому ряду причин, коренившихся в ходе общественного и литературного развития Франции" ("Литературные взгляды В. Г. Белинского", т. X, стр. 297). Но П. не подымался до понимания диалектического характера устанавливаемой им связи между формой и содержанием. "Вообще говоря, - писал он, - форма тесно связана с содержанием" (т. XXI, стр. 208). Но ведь в своей диалектической связи форма и содержание представляют собой единое целое, являющееся единством противоположностей. Как на один из элементов диалектики Ленин указывает: "15) борьба содержания с формой и обратно. Сбрасывание формы, переделка содержания" ("Ленинский сборник", т. IX, изд. 2-е, стр. 259). Если мы наблюдаем соответствие формы и содержания в художественном произведении, то это - лишь частный случай, лишь одна из форм того единства противоположностей, каковым является художественное целое; чаще же всего (и именно в движении процесса) это единство противоположностей выступает не как соответствие формы и содержания, а проявляется в форме борьбы противоположностей, в форме противоречия между формой и содержанием. В подходе П. к такому противоречию с особенной остротой обнаруживается его бессилие охватить всю историческую конкретность явления. Он либо не умеет отличить действительное противоречие от противоречия лишь видимого, кажущегося (как это мы видим в статье П. "Французская драматическая литература и т. д." в том месте, где говорится о новом революционном содержании, влитом "в старые литературные мехи", см. т. XIV, стр. 106), либо же, правильно нащупав противоречие, минует реальную, конкретную историчность явлений и удовлетворяется механистически формулированной схемой, являющейся в сущности парафразом идеалистического учения Гегеля о трех ступенях в историческом развитии искусства (символическое искусство Востока, классическое искусство Эллады, романтическое искусство христианства). Мы имеем в виду известное место из "Истории русской общественной мысли" П.: "Вообще говоря форма тесно связана с содержанием. Правда, бывают эпохи, когда она отделяется (разрядка моя - А. Г. ) от него в более или менее сильной степени. Это - исключительные эпохи. В такие эпохи или форма отстает от содержания или содержание от формы. Но надо помнить, что содержание отстает от формы не тогда, когда литератуpa только еще начинает развиваться, а тогда, когда она уже склоняется к упадку - чаще всего вследствие упадка того общественного класса или слоя, вкусы и стремления которого в ней выражаются. Примеры: декадентство, футуризм и прочие им подобные литературные явления наших дней, вызванные духовным упадком известных слоев буржуазии. Литературный упадок всегда выражается, между прочим, в том, что формой начинают дорожить гораздо более, нежели содержанием" (т. XXI, стр. 208-209). В этой плехановской схеме дана правильная констатация упадка буржуазного искусства в период общественно-политической деградации буржуазии; здесь также налицо, так сказать, ощущение наблюдаемого в искусстве противоречия между формой и содержанием. Но "ощущение" это не осмыслено, не осознано П. до конца, и данная схема не выходит за пределы характерных для П. абстрактно-логических построений, обедняющих все диалектическое многообразие живой, конкретной исторической жизни. П. - со своей характерной склонностью к схематизации и логизму - говорит здесь абстрактно об эпохах упадка и подъема, о восходящих и нисходящих классах, не учитывая всего многообразия конкретной исторической обстановки. Ко всему этому П. совершенно механистически, антидиалектически отделяет здесь форму от содержания, забывая, что самое это "отставание", которое он констатирует, есть лишь своеобразная форма диалектической взаимосвязи между формой и содержанием. Реминисцируя идеалистическую схему Гегеля о ступенях развития искусства, П. в то же время отбрасывал здесь диалектическое понимание Гегелем взаимоотношения между формой и содержанием. Суммируя мысль Гегеля, Ленин писал: "Форма существенна. Сущность формирована так или иначе в зависимости и от сущности" ("Ленинский сборник", т. IX, стр. 135). Гегель подчеркивает, что "при рассмотрении противоположности между формой и содержанием существенно важно не упускать из виду, что содержание не бесформенно, а форма одновременно и содержится в самом содержании, и представляет собою нечто внешнее ему. Мы здесь имеем удвоение формы: во-первых, она, как рефлектированная внутрь себя, есть содержание; во-вторых, она, как нерефлектированная внутрь себя, есть внешнее, безразличное для содержания существование" (Сочин. Гегеля русское изд. Института Маркса и Энгельса, т. I, стр. 224). В приведенной схеме П не знает этого диалектического "удвоения" формы "форма" здесь влачит у П. лишь "внешнее, безразличное для содержания существование" П. лишь внешне констатировал здесь "феномен", не определяя его сущности. Вместо диалектики формы и содержания в движении литературного процесса П. дал здесь геометрическую схему механически перемежающихся прямых линий. Механистичность здесь вновь господствует у П. над диалектическим пониманием процессов.

5. ПРИНЦИПЫ МАРКСИСТСКОЙ КРИТИКИ В ПОНИМАНИИ ПЛЕХАНОВА. - как и для Чернышевского, эстетика являлась для П. "теорией искусства". П. стремился к научному обоснованию этой теории, к определению ее объективного критерия. Этот объективный критерий П. находил в марксизме, в диалектическом материализме Маркса - Энгельса, и в этом, т. е. в пропаганде марксистской эстетики собственно и заключается главная заслуга П. как эстетика и литературного критика. "Теперь - писал П., - возможна научная литературная критика, потому что теперь уже установлены некоторые необходимые prolegomena общественной науки" ("А. Л. Волынский" т X, стр. 196). В своих выступлениях против идеалистов типа Волынского, против адептов "субъективной социологии" и реакционеров всяческих других оттенков и модификаций П. подчеркивал (и справедливо подчеркивал) объективный характер марксистской лит-ой критики, которая исходит в своих суждениях и приговорах от объективно данного состояния производительных сил и общественных отношений. Разбирая лит-ые взгляды Белинского, П. особенно подробно останавливался на тех моментах его деятельности, когда он пытался "найти объективные основы для критики художественных произведений" (см. т, X, стр. 303). С этой же точки зрения П. изучал эстетическую теорию Чернышевского и взгляды французской буржуазно-социологической критики. Заявляя, что научная эстетика "объективна, как физика" (т. X, стр. 192), П. перекликался с предшественником Тэна, фламандцем А. Микиельсом, который еще в 1842 писал, что "изучение открывает... ряд эстетических законов, столь же ясных, столь же определенных, столь же доказуемых, как и законы физические". П. понимал эту объективность научной критики конечно гораздо глубже, потому что он боролся за нее именем марксизма, т. е., по сливам Ленина, "современного материализма, неизмеримо более богатого содержанием и несравненно более последовательного, чем все предыдущие формы материализма" ("материализм и эмпириокритицизм", Ленин. Собр. сочин., изд. 3-е, т. XIII, стр. 275). Но это признание объективности научной критики не пронизывается у П. той партийностью, которую по словам Ленина, материализм включает в себя, "обязывая при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку зрения определенной общественной группы" (Ленин, Собр. сочин., т. I, стр. 276). В своей борьбе против субъективистских посылок "просветительской" критики П. доходил до полного отрицания в области критики категории "долженствования", сводя роль марксистской критики исключительно к констатации, к установлению социального генезиса. Социальная функция литературы (и искусства), огромное значение художественных идеологий как могучего средства классовой борьбы и классового воздействия как бы выпадало здесь из поля плехановского зрения. И действительно, от признания объективности научной критики П. фактически скатывается В последний период своей деятельности к позициям объективизма, как напр. в статье о Ропшине.

Правда, в своих ранних работах П. выдвигал тезис о "публицистичности" научной критики (в противовес субъективной публицистике "просветительской" критики). В своих ранних работах П. доказывал, что "истинно-философская критика является в то же время критикой истинно-публицистической" ("А. Л. Волынский", т. X, стр. 191). Это свое положение П. и проводил в целом ряде своих работ, относящихся к раннему, "социалистическому" (по определению Ленина) периоду его деятельности, когда П. стоял на позициях марксизма. В одной из первых своих статей на лит-ые темы ("Два слова читателям-рабочим", 1885) П. пишет, обращаясь к рабочим: "У вас должна быть своя поэзия, свои песни, свои стихотворения. В них вы должны искать выражения своего горя, своих надежд и стремлений. Чем сознательнее станете вы относиться к своему положению, чем больше гнева и негодования будет возбуждать в вас ваша современная участь, тем настойчивее будут эти чувства проситься наружу, тем богаче будет ваша поэзия" (сб. "Г. В. Плеханов - литературный критик", М., 1933, стр. 28). Свою речь о Некрасове П. закончил следующим образом: "...смерть давно уже скосила Некрасова. Поэт разночинцев давно уже сошел с литературной сцены, и нам остается ждать появления на ней нового поэта, поэта пролетариев" (т. X, стр. 325). В статье о французской драматической литературе и живописи XVIII в. П. выступил на защиту политического искусства: "...пусть не говорят, - пишет здесь П., - что такое искусство не может не быть бесплодным. Это ошибка. Неподражаемое искусство древних греков в весьма значительной степени было именно таким политическим искусством... А что касается французского искусства эпохи революции, то "санкюлоты" и вывели его на такой путь, по какому не умело ходить искусство высших классов: оно становилось всенародным делом" (том XIV, стр. 117).

Во всех этих приведенных случаях, как и в ряде других (см. напр. статью П. "Пролетарское движение и буржуазное искусство", 1905, т. XIV), П. выступал как публицист именно в верном и хорошем смысле этого слова, как революционный публицист, проводя марксистскую, пролетарскую точку зрения. Но характерные для П. непоследовательность и двойственность пересекают эту революционно-публицистическую линию его литературно-критической деятельности. И было бы чрезвычайно ошибочно отождествлять плехановский тезис о "публицистичности" научной критики (и литературы как таковой) с ленинским принципом партийности. Для Ленина принцип партийности есть основной, формирующий принцип подлинно-марксистской, подлинно-пролетарской науки и литературы, действительно свободной, по словам Ленина, и открыто связанной с пролетариатом. Ленин понимал "принцип партийной литературы" в том смысле, что "литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, "колесиком и винтиком" одного единого, великого социал-демократического (писано в 1905, когда коммунистическая партия еще носила имя "социал-демократической" - А. Г. ) механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса" (Ленин, Партийная организация, и партийная литература, Собр. сочин., т. VIII, стр. 387). Принцип партийности в понимании Ленина как бы "включен" в самое понятие объективного познания, потому что партия революционного пролетариата как его авангард обладает исторически высшей формой этого познания. Для П. же "публицистичность" есть по существу лишь форма классового пристрастия, классовых симпатий и антипатий, и даже суженная до таких пределов плехановская "публицистичность" не есть необходимый, постоянный признак марксистской критики, "публицистичность" в его понимании ограничивается лишь определенными, именно "переходными" общественными эпохами. П. пишет: "... в известные исторические эпохи публицистика неудержимо врывается в область художественного творчества и распоряжается там, как у себя дома. То же с критикой. Во все переходные общественные эпохи она пропитывается духом публицистики, а частью и прямо становится публицистикой. Дурно это или хорошо? C"est selon! Но главное - это неизбежно..." ("А. Л. Волынский", т. X, стр. 193). Такое понимание "публицистичности" принципиально отлично от ленинской "партийности". В плехановской формулировке звучит как бы объективистское отношение даже к самой "публицистичности". П. как бы говорит: ничего не поделаешь, в переходные общественные эпохи этого не миновать! Вот эти нотки струвианского объективизма, то и дело прорывающиеся даже в ранних работах П., начинают впоследствии звучать со всей определенностью и явственностью. В своем известном предисловии к 3-му изданию сборника "За двадцать лет" П. решительно отводит от себя обвинение, выдвинутое против него одним критиком, в том, что он в своих лит-ых суждениях руководствуется степенью близости общественных взглядов разбираемых им авторов с его, П., собственными общественными убеждениями. Такое обвинение П. считает "нелепым", "потому что для критика, как для такового, речь идет не о том, чтобы "смеяться" или "плакать", а о том, чтобы понимать" (т. XIV, стр. 184). Но ведь от такого "понимания" один шаг к

тому, чтобы уже и "простить". И действительно, в своей статье о романе Ропшина "То, чего не было" (1913, т. XXIV) П. доходит в своем объективистском "понимании" до того, что он совершенно прощает автору его ренегатство и отход от революции. Эта статья была написана П. незадолго до того, как он стал проповедывать "классовый мир" перед лицом наступающего на "отечество" врага. Очевидно эпоха "классового мира" уже не оставляла никакого места для плехановской "публицистичности"!

В самом построении литературного анализа П., парафразируя Белинского, различал два акта. Первую задачу критика П. видел в том, "чтобы перевести идею данного художественного произведения с языка искусства на язык социологии, чтобы найти то, что может быть названо социологическим эквивалентом данного литературного явления" (том XIV, стр. 183-184). "Вторым актом верной себе материалистической критики должна быть, как это было и у критиков-идеалистов, - оценка эстетических достоинств разбираемого произведения" (там же, стр. 189). Вопрос о форме художественного произведения является, как это неоднократно подчеркивал П., вопросом, существенным для художественного критика. "Смотря на "Mariage de Figaro" как на выражение борьбы третьего сословия со старым порядком, мы, само собою разумеется, не будем закрывать глаз на то, как выражена эта борьба, т. е. справился ли художник со своею задачею" ("А. Л. Волынский", т. X, стр. 190). Форма художественного произведения является, по П., объектом именно так. наз. "второго акта" критики. Всякий анализ требует конечно членения и диференциации; вот почему самое деление критического анализа на два "акта" не вызывало бы особых возражений, если бы с этим делением мы не ассоциировали высказываний П. об "области эстетики" как области, противополагаемой живым, реальным отношениям людей с их классовыми интересами и пристрастиями, в среде которых и создаются реальные художественные произведе-дения. "Эстетическое" противопоставляется здесь реальному, т. е. социальному, классовому, как категории "внеэстетической". П., к счастью, не остается последовательным в проведении этой мысли, которая находится в явном противоречии с его марксистским тезисом о художественной форме как исторической категории, связанной с содержанием. Но вообще П. не отрицает возможности для критики "чисто-эстетических суждений" (т. XXIV, стр. 288) и в целом ряде своих конкретных эстетических оценок остается в плену у традиционных, привычных буржуазно-эстетических понятий и представлений. Такие моменты мы встречаем напр. в статье П. о международной художественной выставке в Венеции , когда П. говорит об "антиэстетических впечатлениях" (т. XIV, стр. 78, 34). Но особенно резко проступают эти черты П. в статье об Успенском, а также в речи о Некрасове , где П. говорит о его "антиэстетических погрешностях" (т. X, стр. 377). П. не умеет здесь найти те новые качественные моменты, которые были созданы поэтикой Некрасова либо Успенского как представителей нового общественного слоя в литературе. Правильный взгляд на художественную форму как на категорию историческую и меняющуюся вместе с социальными условиями ее создания уступает в этих суждениях П. место его "предрассудку", буржуазно-идеалистическим понятиям об "эстетическом" и "антиэстетическом". Вот в этих-то случаях и сказывается у П. механистическое разграничение между социологическим и эстетическим (художественным) анализом.

С этим вопросом самым тесным образом связан вопрос о критерии художественности в понимании П. И здесь П. не обнаруживает необходимой последовательности. У Ленина вопрос о художественности подчиняется более общей проблеме отношения данного художественного явления к действительности. Говоря о Толстом как "зеркале русской революции", Ленин замечает: "...если перед нами действительно великий художник, то некоторые хотя бы из существенных сторон революции он должен был отразить в своих произведениях" (Ленин, Собр. сочин., т. XII, стр. 331). Здесь Ленин как бы устанавливает известную градацию художественности в зависимости от глубины и полноты отражения действительности в художественном произведении. П., говоря о художественности, колеблется между двумя полюсами. Он либо выставляет в качестве "объективного мерила" художественности исключительно формальный признак "соответствия формы идее" (т. XIV, стр. 180) либо же, справедливо требуя определенной качественности идейного содержания, выдвигает чрезвычайно зыбкую и окрашенную в тона "абсолютной морали" категорию "ложной идеи", утверждая, что такая идея не может быть положена в основу художественного произведения (см. статью П. о Гамсуне "Сын доктора Стокмана", т. XIV). При определении "правдивости" и "ложности" художественной идеи П. пытается опереться на формулу Рескина о "высоте выражаемого настроения". Взятая в таком плане категория "ложной идеи" теряет у Плеханова исторические очертания, приобретая контуры "вечных" "этических" норм. Но самая мысль Плеханова об идейности художественных произведений как существенном моменте ("при прочих равных условиях", по выражению П.) их сравнительной оценки принадлежит к положительным и плодотворным его высказываниям. И П. справедливо связывает художественные недостатки ибсеновского творчества, заключающиеся в "недостаточной определенности его образов", в "элементе отвлеченности и схематизма", с характером идейности Ибсена, с тем, что художник "не сделался идейным до конца" ("Генрик Ибсен", т. XIV, стр. 194). Об идейности как необходимом и решающем моменте художественного творчества, притом идейности определенного качества, соизмеряемой с "идеей четвертого сословия", говорит П. в ст. "Пролетарское движение и буржуазное искусство" (т. XIV). Во всех этих своих положениях и требованиях П. подходил к вопросу о художественности с правильных позиций. Особенно рельефно - хоть и в другом плане - формулирует П. свой взгляд на значимость художника и его творчества в одной из своих ранних статей о Белинском: "...великий поэт, - писал здесь П., - велик лишь постольку, поскольку является выразителем великого момента в историческом развитии общества" ("Литературные взгляды В. Г. Белинского", т. X, стр. 298). Этот правильный взгляд на подлинную художественность уживается однако у П. с рецидивами буржуазно-идеалистических понятий об "эстетическом" и "антиэстетическом", о чем сказано выше. П. при всех своих ошибках и уклонениях от позиций марксизма выступал против "искусства для искусства", во имя "искусства для жизни". Уже в одной из своих первых статей на лит-ые темы "Реакционные жрецы искусства и г. А. В. Стерн" , русский теоретик и пропагандист марксизма, деятель… … Большая советская энциклопедия

Плеханов Георгий Валентинович - (1856—1918), деятель российского и международного рабочего и социалистического движения. Окончил Воронежскую военную гимназию (1873), в августе — декабре 1873 учился в Константиновском артиллерийском училище, с сентября 1874 — в… … Энциклопедический справочник «Санкт-Петербург»

- (1856 1918) российский политический деятель, философ, пропагандист марксизма. С 1875 народник, один из руководителей Земли и воли, Черного передела. С 1880 в эмиграции, основатель марксистской группы Освобождение труда. один из основателей… … Большой Энциклопедический словарь

- (1856 1918), деятель российского и международного рабочего и социалистического движения. Окончил Воронежскую военную гимназию (1873), в августе декабре 1873 учился в Константиновском артиллерийском училище, с сентября 1874 в Горном… … Санкт-Петербург (энциклопедия)

- (Plekhanov, George) (1856–1918) Идейный лидер русского марксизма. В эмиграции (1883 г.) создал группу Освобождение труда, активный деятель РСДРП и редактор Искры (1900 г.). В 1903 г. помогал Ленину преодолеть раскол, но затем перешел на сторону… … Политология. Словарь.

Плеханов Георгий Валентинович - (Plekhanov, Georgi Valentinovicn) (1857 1918), рус. революционер и теоретик марксист. С 1877 г. руководитель орг циинародников Земля и воля; в связи с усилением в орг ции тенденций к террористическим методам, возглавил группу, к рая откололась… … Всемирная история, Плеханов Георгий Валентинович. В книгу включены базовые работы философа, теоретика марксизма и одного из основателей Российской социал-демократической партии Георгия Валентиновича Плеханова по проблемам исторического…