План
Введение
«Тарас Бульба» - повесть об отношении к жизни, долгу, родине запорожских казаков.
Основная часть
Персонажи повести характеризуются через портрет, поступок, взаимоотношение с другими героями.
Пейзаж - способ раскрытия характера персонажа.
Художественно-выразительные средства, используемые в тексте повести:
- эпитеты;
- сравнения;
- метафоры.
Заключение
Художественные особенности повести помогают читателям увидеть красоту художественного слова.
Рассуждая о жизни простых казаков, о существовании Запорожской Сечи, Н.В. Гоголь создает уникальное произведение об украинском казачестве прошлых лет «Тарас Бульба». При описании событий прошлого Н.В. Гоголя не столько волнует историческая достоверность, сколько отношение к жизни, любви, долгу, родине запорожских казаков. Поэтому благодаря художественным особенностям повесть «Тарас Бульба» стала оригинальным, самобытным произведением писателя.
Н.В. Гоголь для написания своего произведения использует жанр повести. За основу сюжета взяты ключевые события в жизни главных героев: приезд Остапа и Андрия домой из киевской бурсы, их встреча с отцом и матерью, быстрый отъезд в Запорожскую Сечь, жизнь там, военные баталии, смерть героев. Литературный персонаж характеризуется писателем через его портрет, поступок, взаимоотношения с другими героями. Так при описании Тараса Бульбы важно отношение старого казака к товариществу, к казачьей жизни, поведение во время сражения.
Важную роль в гоголевской повести играет пейзаж. Природа здесь является не просто фоном, на котором разворачиваются события, а это способ раскрытия характера персонажа. Например, при описании поездки Тараса Бульбы с сыновьями в Запорожскую Сечь изображается степь, по которой едут герои, и «все, что смутно и сонно было на душе у казаков, вмиг слетело; сердца их встрепенулись, как птицы».
Изображая события в повести, раскрывая характеры героев, описывая природу, Н.В. Гоголь использует различные ху- дожественно-выразительные средства: эпитеты, метафоры, сравнения, которые делают характеризуемые предметы яркими, неповторимыми, оригинальными. Например, изображая запорожскую степь, писатель использует такие эпитеты: «девственная пустыня», «зелено-золотой океан», «серебряно- розовый свет». При описании осады города Дубно в тексте повести встречаются такие метафоры и сравнения: «грянули с валу картечью», «медные шапки сияли, как солнца, оперенные белыми, как лебедь, перьями». При характеристике смерти Остапа даны такие сравнения и эпитеты: «выносил терзания и пытки, как исполин», «ужасный хряск», «ветхие лохмотья».
Перечисленные художественные особенности гоголевской повести «Тарас Бульба» помогают читателю увидеть красоту художественного слова, яркость, неповторимость литературных образов.
В середине 1830-х годов популярность Гоголя стремительно растет. После выхода в свет двухтомного сборника "Вечера на хуторе близ Диканьки" Николай Васильевич порадовал читателей еще несколькими сборниками, каждый из которых тоже состоял из двух томов.
Появление необычной книги
Первый назывался "Миргород". В него вошли повести "Вий", "Старосветские помещики", "Тарас Бульба", "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем". А следом выходит еще одна книга, очень необычная. Она называется "Арабески". И в нее входят не только художественные произведения, но статьи и очерки Гоголя. Это что-то вроде собрания пестрых глав, если перефразировать цитату Александра Сергеевича Пушкина.
Именно в этом сборнике напечатаны три повести, которые в критике получили название Петербургских (по месту действия сюжетных линий). Сам же Николай Васильевич так их не называл. Однако это словосочетание закрепилось на многие десятилетия, актуально оно и сейчас.
Повести, включенные в собрание сочинений
Проводя анализ "Петербургских повестей" Гоголя, необходимо отметить произведения "Невский проспект", "Портрет" и "Записки сумасшедшего". Хотя этот цикл повестей воспринимается несколько иначе, так как сегодняшнему читателю более привычно включать в него еще несколько творений Николая Васильевича.
Это произведение "Нос", которое впервые было опубликовано в пушкинском журнале "Современник". Еще "Шинель", пришедшая к публике уже в 1842 году, когда автор готовился к изданию первого своего прижизненного цикла сочинений. Делая анализ повести "Вий" Гоголя, "Портрет" и других творений Николая Васильевича, вся читающая Россия уже знала и понимала, что этот писатель преемник Пушкина. Он именно тот литератор, который должен принять от Александра Сергеевича эстафету.
Анализ "Петербургских повестей" Гоголя
Николай Васильевич - человек и писатель трех культур: малороссийской, российской и итальянской. И когда он из своей Полтавщины приезжает в Петербург, он смотрит на этот мир русской столицы глазами гостя и постороннего. Именно поэтому название "Петербургские" в этом цикле повестей означает нечто большее, чем просто место действия.
Все события, описанные в этих замечательных произведениях, очень простые, здесь присутствует много бытовых зарисовок. Однако делая анализ "Петербургских повестей" Гоголя, мы видим, что автор сознательно шел на упрощение сюжета и фактуры. Он придавал этому огромное значение.
По словам самого писателя, чем предмет обыкновеннее, тем больше надо иметь таланта и воображения, чтобы сделать из него нечто неординарное, но в то же время не лишенное истины. А именно это и было для Николая Васильевича важной задачей - подарить читателю не только наслаждение при прочтении своих книг, но и максимально приблизить его к этой истине.
Знаменитое описание исторической части города
Петербург - это место, где сталкиваются противоположности, добро и зло оказываются перемешанными причудливейшим образом. Делая анализ повести Гоголя "Невский проспект", читатель в первую очередь видит ярчайшее, знаменитое описание этой части города. Его легко сопоставить с лирическими изображениями Днепра или украинской ночи из цикла повестей "Вечера на хуторе близ Диканьки".
Но в самом начале описания присутствует фраза: "Я знаю, что ни один из бледных и чиновных ее жителей…" Делая анализ "Петербургских повестей" Гоголя, на нее необходимо обратить внимание. Слова "бледных" и "чиновных" указывают на то обстоятельство, что Невский проспект - это то место, где человек сталкивается с обманом.
В другой части повествования Николай Васильевич говорит прямо жесткие и страшные слова: "Какой-то демон искрошил весь мир на множество различных кусков и все без толку смешал вместе". Мир Невского проспекта представляет собой образ, лишенный цельности, а нечто демоническое выглядывает из-за каждого поворота.
Сюжетные и идейные линии
Какие идейные линии содержат "Петербургские повести" Гоголя? Анализ повестей говорит о том, что в них очень ярко обозначен мотив соблазна. Например, в "Невском проспекте" один из его героев, художник Пескарев, пойдя вслед за красавицей, вдруг понимает, что ее внешнее очарование вовсе не означает добродетели. Симпатичная мишура не обозначает внутренней сущности.
Поверхностные и глубинные свойства в человеке разобщены. И это очень ярко видно здесь, в центре Петербурга, на Невском проспекте, где каждый час прогуливаются разные люди - то дворники, то высокие чиновники, то беднота. И в этом и состоит та парадоксальная сущность этого средоточия российской столицы.
Сюжетная линия произведения "Нос"
Делая анализ повести Гоголя "Нос", читатель сталкивается с еще более причудливым миром. Здесь речь идет о событиях совершенно невозможных. Нос, отделившись от своего владельца, чиновника, называющего себя майором, начинает разъезжать по улицам. Этот текст очень трудно воспринимать.
Как, допустим, понять такую фразу, как "Нос спрятал подбородок в воротник". Это удивительное свойство гоголевской реальности, которое наводит на очень разные размышления.
Как бы необычно ни выглядела для читателя та жизнь, которую изображают "Петербургские повести" Гоголя, анализ произведений говорит о том, что практически в каждой повести этого цикла присутствует некая притча. В "Носе", например, это реализуется посредством гротеска. Само это слово обозначает нечто фантастическое, комическое, уродливое начало, которое заложено в самой действительности, но не является в явном облике.
Анализ повести Гоголя "Нос" заставляет задуматься, где та мера, которая вынуждает человека почувствовать себя ущербным. Чего нужно лишиться, чтобы перестать себя ощущать самим собою - репутации, родных, карьеры? В произведении "Нос" персонаж, лишившийся этой части тела, теряет свое достоинство, вес в глазах общества, и именно эту ущербность автор и передал посредством гротеска.
Образ маленького человечка
Проведя анализ повести Гоголя "Шинель", читатель немедленно сопоставит образ Акакия Акакиевича с пушкинским станционным смотрителем. Маленький человек - это стержневой герой русской литературы, который появляется потом в очень многих произведениях разных прозаиков.
Небольшой человек - это достаточно сложно устроенная личность. Человек как будто бы превращенный в вещь этим большим городом, который несопоставим с потребностями конкретного персонажа. Он то ли нуждается в сочувствии, то ли является человеком праведным и угнетенным внешней реальностью, которая для него чужая и холодная.
Именно эта метафора является для повести ключевой. А возможно, это просто примитивная личность, которой необходимо простое снисхождение. На самом деле - это простой человек, который нуждается в частичке тепла и внимания, как и все существа, наполняющие мир. И не найдя ее, он, к сожалению, погибает.
Таинственный и величественный город
Не только анализ повести Гоголя "Записки сумасшедшего" приводит читателя к мысли, что Петербург Николая Васильевича - это город, где фантастическое и реальное находятся рядом. В каждом творении автора, находящемся в цикле "Петербургские повести", возможны самые необычные происшествия.
Здесь искатели карьеры и денег сосуществуют рядом с искренними и чистыми людьми. Горячка, сумасшествие и смерть находятся близко от высокого служения искусству, каких-либо добрых качеств человека. Таким открывается писателю подлинный облик этого таинственного и великолепного города.
1830-е годы, когда появились "Петербургские повести", - это вершинная эпоха творчества Гоголя. Затем начинаются уже совсем другие времена. Николай Васильевич сталкивается с различными трудностями, он воспринимается уже как трагическая фигура. А именно в эти годы автор воспринимается как преемник Пушкина, как главный русский писатель, который представляет собой ориентир для всей российской литературы.
Разделы: Литература
- Показать своеобразие повести Н.В.Гоголя “Тарас Бульба”.
- Обучение приёмам лингвистического анализа художественного текста;
- Показать мастерство Гоголя-художника слова, особенности использования изобразительно-выразительных средств в повести.
- Научить учащихся быть внимательными, вдумчивыми читателями.
- Обсудить нравственные уроки повести.
Оборудование:
- портрет Н.В.Гоголя;
- иллюстрации к повести, выполненные художниками (например, Е. Кибриком);
- репродукция картины И.Е.Репина “Запорожцы пишут письмо турецкому султану”, которая хорошо передаёт дух гоголевской казачьей вольницы.
Методические приёмы: аналитическая беседа, пересказ, комментированное чтение, чтение наизусть.
Эпиграф к уроку: “ Писать надо сжато, рассказывать обязательно о сильных человеческих переживаниях, острых ситуациях и ярких характерах.” (Джек Лондон )
Ход урока :
Слово учителя:
Итак, ребята, чтобы настроиться нам на беседу, я начну урок с небольшого стихотворения. Послушайте!
Казаки усядутся на брёвна
В тихие донские вечера,-
И неспешно песня повествует,
Как уходит войско на врага, как один лихой казак тоскует,
Ибо нет коня у казака…
Тут велит ему молода жена:
“Ты заложь меня да купи коня,
Врагов выгонишь – меня выкупишь”.Помню, пронимало аж до дрожи, -
Вон, как надо дело понимать:
Родина родной жены дороже,
Родина любимее, чем мать!
Знать у казаков судьба такая,
Кровные обычаи свои:
Казаки поют об отчем крае
Чаще, чем о ласковой любви… (И. Кобзев)
Так писал поэт о традициях вольных казаков. А как это стихотворение перекликается с повестью Н.В.Гоголя? Что их сближает?
(Ученики говорят, что объединяет эти произведения идея защиты своей Родины. Вспомним: в повести казаки погибают в бою, но последние слова их: “Пусть же славится до конца века Русская земля!”)
Учитель: Наша задача на уроке – научиться быть внимательными, вдумчивыми, размышляющими читателями. Давайте проверим, кто наиболее внимательно читал повесть!
Учителем предлагаются вопросы:
- “Посмотрю я, что за человек ты в кулаке?” Кому принадлежат эти слова? К кому обращены? (Говорит Тарас Бульба Остапу -1 глава)
- Какого роста был Остап? Какой приём работает и почему используется автором? (в сажень (2,13 см) -1 глава. Автор гиперболизирует героя, Остап – настоящий Герой. Гоголь любуется его силой и мощью.)
- Сколько весил сам Тарас? С какой целью Гоголь преувеличивает?
- Как звали коня Тараса? (Чёрт - 1 глава)
- На каком году сыновья Тараса Бульбы были отданы в Киевскую академию? (по 12 году – 2 глава)
- Сколько раз закапывал Остап свой букварь? (4 раза – 2 глава)
- Сколько лет Остапу? (“ Ни разу не растерявшись и не смутившись ни от какого случая, с хладнокровием, почти неестественным для 22-летнего, он в один миг мог вымереть всю опасность…” - 5 глава)
- “Терпи, казак, Атаманом будешь!” Кто и кому говорит эти слова? (Тарас Бульба Андрию – 5 глава)
- “Есть ещё порох в пороховницах?” Кому принадлежат эти слова? Когда они были произнесены? Сколько раз? (Тарас спрашивал у казаков, чтобы выдвинуть свежие силы. Трижды.)
- “Я тебя породил, я тебя и убью!” Кому принадлежат эти слова?
- Сколько человек справилось с Остапом? Почему? (8 человек, герой сильный и мужественный. – 9 глава).
- В какую сумму оценили голову Тараса? (2 тысячи червонных – 10 глава).
- Сколько человек одолели Тараса? Какой приём работает? (Сила одолела силу. “Мало не 30 человек повисло у него по рукам и ногам…” Гиперболизация героя – 12 глава)
- “… и гордый гоголь быстро несётся по [речному зеркалу]…” Кто такой гоголь? Почему написано с маленькой буквы? О ком идёт речь? (Птица из семейства утиных)
(“Бульба вскочил на своего Черта, который бешено отшатнулся, почувствовав на себе двадцатипудовое бремя…” Сделав нехитрые вычисления, ученики узнают, что Тарас весил 320кг. Конечно, Гоголь намеренно преувеличил, чтобы, возможно, показать неимоверную силу героя. Он выступает в повести как сказочный богатырь.)
(С этими словами Тарас казнит Андрия за предательство. – 9 глава)
Вижу, что некоторые ребята старались быть внимательными читателями. А сейчас давайте поработаем с одним прилагательным “добрый”, посмотрим сколько значений оно имеет. Вы помните, что такое явление в русском языке называется многозначностью.
(Работа с прилагательным добрый ) *
(*Лозинская Т.П. Лингвистический анализ на уроках русского языка 5-6 классы. – М.,-1997.-с.94-95)
Итак, как влияет на текст употребление прилагательного добрый в разных значениях? (Текст становится более выразительным, ярким.)
Использование многозначности слова - это своеобразный стилистический приём. Новые смысловые оттенки значений придают языку гибкость, точность, живость.
И.С. Тургенев писал, что “фиалка своим запахом не разит на двадцать шагов кругом: надо приблизиться к ней, чтобы почувствовать её благовоние…”
Чтобы понять основную идею художественного произведения, оценить его по достоинству, надо к нему “приблизиться”. Попробуем это сделать!
(Комментированное чтение 9 главы (эпизод казни Остапа и его товарищей). Начинает учитель, ребята продолжают. Обращаем внимание на отдельные слова, фразы, объясняем, толкуем.)
1-2 абзацы
Долженствовала – устаревшая форма (возможно, используется для создания колорита старины).
Дважды повторяется начало предложений:
Они шли… Они шли…
Мы уже встречались у Гоголя с этим приёмом при описании чайки (во 2 главе: Вон она пропала в вышине…Вон она перевернулась крылами… ) Таким образом всё внимание и автора, и читателей, и толпы приковано к героям.
Шли (как?) “не боязливо, не угрюмо, но с какою-то тихою горделивостью…”
Синонимический ряд помогает уточнить, дополнить представления читателя. В данном случае, чтобы показать важность и подчеркнуть трагичность момента, выделить героев.
Почему одежда “болталась на них ветхими лоскутьями”?
(Целесообразно обратиться к толковому словарю) Узнаём, что лоскутья – это остатки одежды, ветхие – очень изношенные. Таким образом автор показывает, в каком плачевном состоянии была их одежда.
Как показаны казаки?
(“Впереди всех шёл Остап…” Остап – предводитель, вождь. Казаки гордые, сильные духом.)
Почему абзац начинается с риторического вопроса? (Передаётся чрезвычайное волнение автора.)
Почему Тарас “ни проронил ни одного движения его” ? (Не упустил из виду, внимательно наблюдал) Устаревшее словосочетание, в современном русском языке - не проронил ни слова (в толковом словаре подаётся как устойчивое словосочетание.)
Что такое лобное место? (Возвышение, помост, с которого читались указы или место, где совершались казни.)
Как вы понимаете фразеологизм “выпить тяжёлую чашу ”? (Принять страдания. Фразеологизмы делают речь более ёмкой, выразительной.)
Как небольшая речь, которую произносит Остап, характеризует героя? (Перед нами сильный духом, гордый, несломленный, непобеждённый даже в плену человек.)
Что такое эшафот? (Помост для казни.)
- “- Добре, сынку, добре!...” Учитель обращает внимание на то, что в украинском языке сохранилась звательная форма.
Почему Гоголь подчёркивает старость Тараса, называя его “старый Тарас ”, пишет “опустил седую голову ”? (Тем самым автор показывает, что потеря сына для Тараса - невосполнимая утрата. Он сразу состарился, в народе говорят: “Постарел от горя”.)
- “Палач сдёрнул с него ветхие лохмотья…” В словаре С.И.Ожегова находим, “лохмотья – ветхая, изорванная одежда” Какая информация добавляется к уже сказанному? (Возможно, одежда была порвана во время жестоких пыток, принятых в то время.)
- “Ему увязали руки и ноги в нарочно сделанные станки, и …” О чём красноречиво говорит это многоточие? (О страшных пытках.)
Что значит “адские муки ”? (Очень сильные, невыносимые муки.)
- “дыбом поднялись волоса…” Этим фразеологизмом Гоголь передаёт состояние сильного испуга, ужаса.
- “закалиться душою…” Сделаться нравственно крепким, стойким, выносливым.
- “Остап выносил терзания и пытки, как исполин…” Автором используется такой художественный приём, как сравнение. Можно подобрать синонимы: великан, богатырь.
Какие чувства испытывает Тарас? (Боль, что теряет сына, и гордость за него.)
7-8 абзацы
- “как будто стала подаваться его [Остапа] сила…” (стала уменьшаться)
“Ничто, похожее на стон, не вырвалось из уст его…”, “И повёл он очами вокруг себя…” Обратим внимание на лексику. С какой целью используются старославянизмы?
(Устаревшие старославянские слова нужны для возвышения героя и возвеличивания его подвига. Перед нами настоящий герой, и сам автор относится к нему с уважением и восхищением.)
- “освежить силы” (подбодрить, поддержать);
- “миллион народа” (очень много).
Почему Тарас обнаружил себя, ведь ему грозила опасность? (Он хотел поддержать товарищей по борьбе и хоть немного облегчить муки и страдания сына.)
- “Часть военных всадников бросилась заботливо рассматривать толпы народа…” Здесь чувствуется явная ирония автора.
- “Но Тараса уже…не было…” Янкель как бы оглянулся, отвлёкся от всадников, переключил внимание на нашего героя, а потом с облегчением добавляет “его след простыл” (очень быстро ушёл, исчез) Вместе с Янкелем Гоголь переживает за Тараса.
Как же в тексте работают художественные приёмы?
(В первую очередь, они помогают передать отношение Автора к происходящему и героям. Он восхищается мужеством Остапа, с пониманием и сочувствием относится к Тарасу, переживает, как бы он не попался, ироничен по отношению к военным. Автор не просто отстранённый наблюдатель, а живой человек).
Если бы мог, Н.В. Гоголь, наверно, согласился со словами американского писателя Джека Лондона, который сказал так: “Писать надо сжато, рассказывать о сильных человеческих переживаниях, острых ощущениях и ярких характерах”.
Я думаю, что мы сегодня смогли более внимательно вчитаться в страницы повести и, надеюсь, что каждый из вас, ребята, оценил мастерство Н.В.Гоголя по достоинству, как это сделал В.Г.Белинский, который сказал так: “И какая кисть, широкая, размашистая, резкая, быстрая! Какие краски, яркие и ослепительные!.. И какая поэзия, энергическая, могучая, как эта Запорожская Сечь…”
В качестве домашнего задания отобрать материал об одном из героев для подготовки к сочинению. (По группам.)
Спасибо за работу!
Гоголь, как личность, представляет собою такую сложную и загадочную психическую организацию, в которой сталкиваются и переплетаются между собою самые разнородные, а иногда и прямо противоположные начала. Сам Гоголь сознавал эту загадочность и сложность своего психического мира и неоднократно в своих письмах выражал это сознание.
„Я почитаюсь загадкою для всех, никто не разгадал меня совершенно“ (Из писем Гоголя).
Гоголь, как личность, представляет собою такую сложную и загадочную психическую организацию, в которой сталкиваются и переплетаются между собою самые разнородные, а иногда и прямо противоположные начала. Сам Гоголь сознавал эту загадочность и сложность своего психического мира и неоднократно в своих письмах выражал это сознание. Еще в юношеских годах, на школьной скамье, в одном из писем к матери, он так заявляет о себе: „я почитаюсь загадкой для всех; никто не разгадал меня совершенно“ . „Зачем Бог,– восклицает он в другом письме,– создав сердце, может быть, единственное, по крайней мере,– редкое в мире,– чистую, пламенеющую жаркою любовью ко всему высокому и прекрасному душу, зачем Он дал всему этому такую грубую оболочку? Зачем Он одел все это в такую странную смесь противоречия, упрямства, дерзкой самонадеянности и самого униженного смирения“ ? Такой неуравновешенной, непонятной натурой Гоголь был в юношеском возрасте, таким остался он и в последующей своей жизни. „Много казалось нам в нем,– читаем мы в „Воспоминаниях о Гоголе“ Арнольди,– необъяснимым я загадочным. Как, напр., согласить его постоянное стремление к нравственному совершенству с его гордостью, которой мы все были не раз свидетелями? его удивительный тонкий, наблюдательный ум, видный во всех сочинениях, и, вместе с тем, в обыкновенной жизни – какую-то глупость и непонимание вещей самых простых и обыкновенных? Вспоминали мы также его странную манеру одеваться и его насмешки над теми, кто одевался смешно и без вкуса, его религиозность и смирение, и слишком уже подчас странную нетерпеливость и малое снисхождение к ближним; одним словом, нашли бездну противоречий, которые, казалось, трудно было и совместить в одном человеке“ . И, в самом деле, как совместить в одном человеке наивного идеалиста начала его литературной деятельности с грубым реалистом позднейшего времени,– веселого, безобидного юмориста Рудого Панько, заражавшего своим смехом всех читателей; – с грозным, беспощадным сатириком, от которого доставалось всем сословиям,– великого художника и поэта, творца бессмертных произведений, с проповедником – аскетом, автором странной „Переписки с друзьями“? Как примирить в одном лице столь противоположные начала? Где объяснения этого сложного переплетения самых разнообразных психических элементов? Где, наконец, разгадка той психической загадки, которую задал Гоголь всем своим существованием? Нам говорят, что „отгадка Гоголя может в психологии того сложного необъятного целого, что мы называем именем „великого человека“ . Но что такое „великий человек“ и какое отношение имеет он к Гоголю? Какие такие особые законы, управляющее душою „великого человека?“ – По нашему мнению, разгадку Гоголя нужно искать не в психологии великого человека вообще, а в психологии именно Гоголевского величия, соединенного с крайним самоуничижением,– Гоголевского ума, соединенного с странным „непониманием вещей самых простых и обыкновенных ,– Гоголевского таланта, соединенного с аскетическим самоотрицанием и болезненным бессилием,– словом, в психологии единственной, исключительной специально Гоголевской личности.
Итак, что же представляет собою личность Гоголя? Не смотря на сложность и разнообразие внутреннего мира его, не смотря на множество противоречий, заключающихся в его личности, при ближайшем знакомстве с характером Гоголя нельзя не подметить двух главных течений, двух преобладающих сторон, поглощающих собою все другие психические элементы: Это, во-первых, сторона, имеющая непосредственное отношение к Гоголю, как человеку, и выражающаяся в склонности его к постоянному нравственному самоанализу, нравственному самообличению и обличению других; и, во-вторых,– другая сторона, характеризующая Гоголя собственно как писателя и состоящая в изобразительной силе его таланта, художнически и всесторонне воспроизводящей окружающий его мир действительности в том виде, как он есть. Эти две стороны личности всегда можно легко различить в Гоголе. Таким образом, он является пред нами как Гоголь — моралист и как Гоголь — художник, как Гоголь — мыслитель и как Гоголь — поэт, как Гоголь — человек и как Гоголь — писатель. Эта двойственность его натуры, которая весьма рано сказывается в нем и которую можно проследить в нем от начала его жизни и до конца её, это разделение его „я“ на два „я“,– составляет характерную особенность его личности. Вся его жизнь,– со всеми её перипетиями, противоречиями и странностями, есть ничто иное, как борьба между собою этих двух противоположных начал с попеременным перевесом то той, то другой, или, вернее с перевесом сначала преимущественно одной стороны, а потом – другой; его конечная, трагическая судьба есть ничто иное, как окончательное торжество Гоголя — моралиста над Гоголем — художником. Задача психолога — биографа должна состоять в том, чтобы проследить в различных фазисах этот сложный психологический процесс, постепенно приведший веселого юмориста пасечника Рудого Панько к резкому, болезненному аскетизму,– грозного сатирика-писателя к самоотрицанию и отрицанию всего того, чем он жил, и что им было написано ранее. Не принимая на себя разрешения этой трудной и сложной задачи, мы в настоящем своем очерке хотим наметить только главные моменты этого процесса и набросать хотя общий контур личности Гоголя.
Сын несколько известного писателя Василия Афанасьевича Гоголь-Яновского и несколько экзальтированной жены его Марьи Ивановны, Гоголь от природы унаследовал выдающейся литературный талант и впечатлительную, восприимчивую натуру. Его отец,– автор нескольких комедий из малорусского быта, обладавший веселым и добродушным характером, питавший сильную страсть к театру и к литературе, несомненно оказал при своей жизни весьма благотворное влияние на развитие литературного таланта своего сына и на образование его симпатий. Имея с детства на глазах пример уважения к книге и горячей любви к сцене, Гоголь весьма рано пристрастился к чтению и к игре. По крайней мере, в Нежинской гимназии, вскоре же по поступлении в нее Гоголя, мы встречаем его уже как инициатора и главного деятеля по устройству гимназического театра, по организации любительского чтения книг для самообразования, наконец, по изданию ученического журнала „Звезды“. Эту страсть к литературе и к театру,– привитую ему еще в детстве, он сохранил в себе на всю жизнь. Но в это время как отец мог оказать и несомненно оказал благотворное влияние на развитие литературного таланта своего сына, религиозно-настроенная и в высшей степени набожная мать его оказала сильное влияние на образование нравственной личности Гоголя. Она постаралась в своем воспитании положить прочное основание христианской религии и доброй нравственности. IИ впечатлительная душа ребенка не оставалась глухой к этим урокам матери. Гоголь впоследствии сам отмечает это влияние матери на свое религиозно-нравственное развитие. С особым чувством признательности вспоминает он потом эти уроки, когда, напр., рассказы матери о страшном суде „потрясали и будили в нем всю чувствительность и зародили впоследствии самые высокие мысли“. Как на плод материнского же воспитания нужно смотреть и на то, что в Гоголе весьма рано пробудилась пламенная жажда нравственной пользы , которую он мечтает оказать человечеству. Под влиянием этого стремленья быть полезным он весьма рано, еще на школьной скамье, останавливается мыслию „на юстиции“, думая; что здесь он может оказать наибольшее благодеяние человечеству. „Я видел,– пишет он из Нежина своему дяде Косяровскому,– что здесь работы более всего, что здесь только могу я быть благодеянием, здесь только буду истинно полезен для человечества. Неправосудие, величайшее в свете несчастие, более всего разрывало мое сердце. Я поклялся ни одной минуты короткой жизни своей не утерять, не сделав блага “. Это стремление к нравственной пользе, страстную жажду подвига, Гоголь сохранил до конца своей жизни,– меняя взгляд только на роды деятельности,– и эта черта должна быть признана истинной выразительницей его нравственной физиономии. Его ненависть ко всему пошлому, самодовольному, ничтожному была проявлением этой черты его характера. И Гоголь, действительно, ненавидел все это, насколько только мог, и преследовал пошлость с особою страстью, преследовал всюду, где только находил ее, и преследовал так, как только может преследовать меткое, едкое слово Гоголя.
Но на ряду, с добрыми семенами матерью впервые брошены были в восприимчивую душу сына и некоторые плевелы, которые впоследствии, сильно разросшись, принесли горькие плоды. Любя своего „Никошу“ до беспамятства, она своим неумеренным обожанием породила в нем крайнее самомнение и преувеличенную оценку своей личности. Позднее Гоголь сам сознал эту крайность материнского воспитания. „Вы употребляли все старание,– пишет он в одном из писем матери,– воспитать меня как можно лучше; но, к несчастию, родители редко бывают хорошими воспитателями своих детей. Вы были тогда еще молоды, в первый раз имели детей, в первый раз имели с ними обращение, и так могли — ли вы знать, как должно приступить, что нужно? Я помню: я ничего сильно не чувствовал, я глядел на все, как на вещи, созданные для того, чтобы угождать мне .
Вместе с этим самомнением и, может быть, как прямой результата его, в Гоголе весьма рано сказывается стремление к учительству и резонерству. Уже в юношеских письмах его из Нежина к матери мы находим ясные следы этой черты. Он часто обращается в них к матери с упреками, советами, наставлениями, поучениями, причем тон их принимает нередко риторический, напыщенный оттенок. Чем дальше, тем рельефнее выступает эта черта. Он начинает поучать и наставлять в своих письмах не только мать и сестер, но и своих ученых, более его образованных друзей и знакомых – Жуковского, Погодина и др. Это стремление его к учительству, вместе с самомнением, под конец сослужило Гоголю плохую службу: оно подготовило почву для столь известной его „Переписки с друзьями“…
Все эти черты,– стремление к нравственной пользе, крайнее самомнение и страсть к учительству,– обусловливая и дополняя друг друга и постепенно усиливаясь, получили потом в душе Гоголя преобладающее значение и с течением времени образовали из него того странного и резкого учителя — моралиста , каким он является пред нами в конце своей жизни.
Но, на ряду с этой стороной личности Гоголя в нем постепенно развивалась, зрела и крепла другая сторона: его великий художнический талант, соединенный с выдающимся даром наблюдательности. Необычайная впечатлительность и восприимчивость его натуры оказали ему великую услугу: они будили чувство, питали ум и закаляли самый талант. Впечатления окружающей его действительности рано стали западать в душу даровитого мальчика: ничто не ускользало от его наблюдательного взора и то, что отмечал последней, долго и прочно хранилось в его душе. Вот как сам Гоголь свидетельствует об этой особенности своей духовной природы. „Прежде,– говорить он о себе в VI гл. I т. Мертвых Душ,– давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту: все равно, была-ли то деревушка, бедный уездный городишка, село-ли, слободка – любопытного много открывал в нем детский любопытный взгляд. Всякое строение, все, что носило только на себе напечатление какой-нибудь заметной особенности, все останавливало меня и поражало… Ничто не ускользало от свежего, тонкого внимания и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом,– мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфет; глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного, Бог знает, из какой — губернии на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке в беговых дрожках,– и уносился мысленно за ними в бедную жизнь их. Уездный чиновник пройди мимо–и я уже задумывался, куда он идет“… „Подъезжая к деревне какого-нибудь помещика“, Гоголь,– по его дому, по саду, по всему окружающему „старался угадать, кто таковы сам помещик“ и т. д. Это свойство ума Гоголя обусловливало собою то обстоятельство, что он в своих произведениях мог воспроизводить только то, что видел и слышал, что наблюдал непосредственно в жизни. Творческое воспроизведете мира действительного, обусловливаемое этою особенностью его природы, сообщило и должно было сообщить таланту Гоголя реалистическое направление. „Я никогда ничего не создавал в воображении,– говорит он о себе, в Авторской Исповеди,– и не имел этого свойства. У меня только то и выходило хорошо, что взято было из действительности, из данных мне известных . “ Эти черты,– поэтическая наблюдательность и художническое творчество имели великое значение для Гоголя, как писателя. Его тонкая наблюдательность, заглядывавшая в самую глубь человеческой души, помогла ему найти и угадать характеристические черты современного ему общества, а его художническое творчество дало ему возможность воплотить эти черты в целой коллекции реальнейших и правдивейших типов,– типов не только Малороссии,– которая была родиной поэта, но и Великороссы, которую он почти не знал. Они образовали из него того великого художника-реалиста, который явился выразительнейшим бытописателем современной ему жизни и своими творениями оказал могучее воздействие на современное ему общество.
В мае 1821 года Гоголь двенадцатилетним мальчиком поступает в число питомцев Нежинской Гимназии высших наук. Эта гимназия принадлежала к тому типу старой школы, в которой, по выражению Пушкина обучались „понемножку“, „чему-нибудь и как-нибудь“. Это было время, когда ученики во-многом опережали своих учителей и находили возможным чуть не в глаза высмеивать их отсталость . Кроме того, Нежинская гимназия, за время обучения в ней Гоголя, находилась в особо-неблагоприятных условиях. Она только что была открыта и нуждалась в устройстве и приведение в порядок всех сторон своего учебно-воспитательного дела. Многие преподаваемые в ней за это время предметы были так слабо поставлены, что не могли дать ученикам никакой подготовки. К числу таких предметов относилась, между прочим, и история русской литературы. Проф. Никольский, преподававший этот предмет,– по свидетельству одного из школьных товарищей Гоголя,–„о древних и западных литературах не имел никакого понятая. В русской литературе, он восхищался Херасковым и Сумароковым, Озерова, Батюшкова и Жуковского находил не довольно классическими, а язык и мысли Пушкина тривиальными “. Такова была школа того времени, таковы были профессора и таково положение учебного дела. И если выходили из таких школ Пушкины, Гоголи, Редкины, Кукольники и мн. др., то всеми своими приобретениями они обязаны были не столько школе, сколько своим собственным дарованиям и самодеятельности. Правда, была впрочем и в школах того времени одна хорошая сторона, которая благотворно отражалась на развитии их питомцев. Именно: эти школы если и ничего не давали своим ученикам, то, по крайней-мере. ничего и не отнимали у них. Они не стесняли свободы у своих учеников, отводили просторный круг для их самодеятельности и тем, хотя отрицательно, способствовали развито их индивидуальности и раскрытию природных дарований .
Если мы на ряду с общими недостатками школы того времени примем во внимание свойства, относящиеся собственно к Гоголю, как ученику, именно, что он равнодушно относился к преподаваемым предметам и считался за ленивого и неряшливого питомца, то для нас вполне будет ясна правдивость свидетельства Гоголя о самом себе, которое мы находим в его Авторской Исповеди. „Надобно сказать, свидетельствует он здесь,– что я получил в школе воспитание довольно плохое, а потому немудрено, что мысль об учении пришла ко мне в зрелом возрасте. Я начал с таких первоначальных книг, что стыдился даже показывать и скрывал все свои занятия “.
„Школа, по заявлению одного из его наставников, именно г. Кулжинского,– приучила его только к некоторой логической формальности и последовательности понятий и мыслей, а более ничем он нам не обязан. Это был талант, не узнанный школою, и ежели правду сказать, не хотевший, или не умевший признаться школе “. Правда, он стремился после пополнить эти пробелы в образование, он в своей „Исповеди“ говорит о чтении и изучении, „книги законодателей, душеведцев и наблюдателей за природой человека “, но его сочинения и художническая и публицистическая („Переписка“) не подтверждают этого свидетельства, да и самое чтение ученых книг без предварительной подготовки вряд-ли могло принести ему существенную пользу. Таким образом, он принужден был на всю жизнь остаться с жалкими обрывками нехитрой мудрости Нежинской школы… Поэтому, не будучи пророком, не трудно было бы предсказать, что каким бы великим человеком он ни был впоследствии в области искусства, он непременно должен был быть посредственным мыслителем и плохим моралистом.
Но вот Гоголь кончает школу и вступает в жизнь. Его манят и влекут к себе Петербург, служба, слава. Школа – „ведь это еще не жизнь,–рассуждает один из героев Гоголя, у которого (т. е. Гоголя) в это время было много общего с ним,– это только приготовление к жизни: настоящая жизнь на службе: там подвиги!“ И по обычаю всех честолюбцев, замечает Гоголь об этом герое,– он понесся в Петербург, куда, как известно, стремится от всех сторон наша пылкая молодежь“. Гоголя ужасает в это время мысль о бесследном существовании в мире. „Быть в мире и не означить своего существования,– восклицает он,– это для меня ужасно “. Его исполинские духовные силы просятся наружу, порываются на то, чтобы „означить жизнь одним благодеянием, одною пользою отечеству“ и толкают его „в деятельный мир“ . Он спешит определить свое призвание, меняет одно за другими множество должностей и мест и нигде не может найти успокоения своей мятущейся душе. То он – чиновники Департамента Уделов, то – преподаватель истории в Патриотическом Институте, то ему кажется, что его призвание – сцена, то он думает всего себя посвятить живописи. Наконец, появление в свет его „Вечеров на хуторе близ Диканьки“ решает его судьбу, и определяет призвание. Его небольшие повести из малороссийского быта,– изданные под этим названием, вызывают всеобщее сочувствие и критики и публики. Сам Пушкин „изумлен этой любопытной литературной новинкой“. Теперь пред нами – Гоголь-поэт, Гоголь-писатель. Отныне все, что ни продиктует ему его художническое вдохновение, все будет значительно, прекрасно, велико.
Но „Вечера“ были только первыми опытом его литературной деятельности, пробою сил и пера . В голове Гоголя мелькают другие планы, в его душе зреют другие думы. „Вечера“ его не удовлетворяют, и он хочет создать более великое и значительное, чем эти „сказки и присказки“. „Да обрекутся они неизвестности,– пишет он о них вскоре по выходе их в свет М. П. Погодину,– покамест что-нибудь увесистое, великое, художническое не изыдет из меня“ . Скоро, действительно, появляется „Ревизор“ (1836 г.), а пять-шесть лет спустя и „Мертвые Души“ (I т.). В этих произведениях сила богатого литературного таланта Гоголя развернулась во всю свою ширь и мощь. Все пошлое и самодовольное в своей пошлости, все ничтожное и кичливое своей ничтожности, „все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где более всего требуется от человека справедливости“ , все это собрано было в этих произведениях „в одну кучу“ и заклеймено печатью горько – ядовитого смеха, глубокой ненависти и величайшего презрения. Нет нужды много распространяться о том, как широко захвачены в них современная автору русская жизнь с её общественными явлениями и как глубоко раскрыта в самых сокровенных тайниках своих душа современного ему человека: история уже успела оценить по достоинству эти произведения, и отдала должную дань удивления признательности гениальному их автору. Достаточно сказать, что Гоголь явился в них вполне на высоте своего призвания – быть художником–обличителем пороков современного ему общества и недостатков общественного строя,– и добросовестно выполнил тот долг, выполнить который он призван был.
Между тем в то время, как великие творения Гоголя готовы были совершить радикальный переворот не только в литературном мире, но и в общественной жизни, в то время, как и друзья и враги Гоголя уже зачислили его в передовые люди современного ему общества,– в это время миросозерцание его продолжает оставаться на том же уровне, на каком оно было в дни его сознательного детства и в годы последовавшей за ним юности. По-видимому, Петербург не оказал в данном случае никакого заметного влияния. Кружок Пушкина, в который вступил Гоголь вскоре по своем прибытии в столицу, если и мог благотворно воздействовать на него, то исключительно только в художнически-литературном отношении; все другие стороны духовного развития Гоголя оставались вне сферы этого воздействия. Не видно также, чтобы и поездки Гоголя за границу принесли ему какую-нибудь существенную пользу. Его миросозерцание,– если только этим именем можно назвать запас обиходных взглядов и традиционных убеждений, вынесенный им из домашнего воспитания и школьного образования,– и в Петербурге остается совершенно нетронутым и вполне девственным. Теплая непосредственная вера в сфере религиозных вопросов, горячая любовь к родине и почтительное признание существующего строя общественной жизни таким, каким он есть,– не подлежащим никакому критическому анализу,– в области политически — социальных вопросов,– вот те черты, которые должны быть отмечены, как существенный, в этом примитивном, несколько — патриархальном миросозерцании. Но при таких воззрениях характерною и типичною особенностью личности Гоголя было,– как мы отметили,– страстное стремление к нравственной пользе для отечества,– пламенная жажда морального подвига. Эта особенность его личности непрестанно толкала Гоголя на путь практической деятельности и сообщала его миросозерцанию активный, характер. Она-то и привела Гоголя, как человека и гражданина,– к столкновению с другой стороной его деятельности, с Гоголем, как писателем.
Еще пока силен был в Гоголе юношеский пыл, пока жив был Пушкин, этот добрый гений его,– Гоголь имел возможность нераздельно отдаваться художническому творчеству. Но с годами, с появлением различных болезней и с другими невзгодами жизни, обнаруживавшимися на его голову,– мысль о бесплодно прожитой жизни все более и более беспокоила его ум, все чаще и чаще смущала его совесть. Ему стало казаться, что та польза, которую он приносит своими литературными произведениями не так существенна, что тот путь, на который он вступил, не вполне правилен и что на другом месте он мог бы быть гораздо полезнее . Первый сильный толчок этому повороту в настроении Гоголя дан был первым представлением его „Ревизора». Как известно, это представление произвело потрясающее впечатление на публику. Оно было внезапным громом на ясном небосклоне общественной жизни. В Ревизоре увидели пасквиль на общество, подрыв авторитета гражданской власти, подкопы под самые основы общественного строя. Этого-то вывода Гоголь никак не ожидал, и он ужаснул его. Казалось, что Гоголь – художник впервые не рассчитал здесь своих сил и произвел такое, что привело в смущение Гоголя – гражданина. „Первое произведение, замышленное с целью произвести доброе влияние на общество “, не только не достигло предполагаемой цели, но сопровождалось как раз
противоположным результатом: „в комедии стали видеть,– говорит Гоголь,– желание осмеять узаконенный порядок вещей и правительственные формы, тогда как у меня было намерение осмеять только самоуправное отступление некоторых лиц от форменного и узаконенного порядка “. С обвинением в гражданской неблагонадежности,– какую обнаружил Гоголь – писатель, никак не мог помириться Гоголь-гражданин. Как? – осмеивать не только лица, но и должности, который они занимают, осмеивать не только человеческую пошлость, но и недостатки общественного строя,– такие мысли никогда и в голову ему не приходили . Вот почему, когда Белинский стал раскрывать великое общественное значение его произведений, Гоголь спешит отречься от всего того, что ему приписывал великий критик, в чем, действительно, заключалась вся его заслуга, но что так сильно шло в разрез с его общественными воззрениями . По его убеждению, общественный строй, каков бы он ни был, имеет как „узаконенный порядок“ незыблемое, непреходящее значение. Источник зла коренится не в общественном неустройстве, а в испорченной душе человека, коснеющего в своем нечестии. Зло – оттого, что люди слишком нравственно развращены и не хотят отстать от своих недостатков, не хотят исправиться. Его Сквозник-Дмухановские, Плюшкины, Ноздревы, Собакевичи, Коробочки и пр. кажутся ему просто случайными явлениями, как не имеющими общего с течением общественной жизни. Если они таковы, то сами в том виноваты. Достаточно им покаяться и нравственно исправиться, чтобы стать хорошими людьми. Таково было воззрение самого Гоголя на свои типы и на значение своих творений. Но из-под вдохновенного пера истинного писателя-художника, как плод бессознательного творчества, часто выливается то, что он не предусматривает и чего не ожидает. Так случилось и на этот раз. Общественные язвы, вопреки желанию автора, в „Ревизоре“ так ясно всплыли на поверхность, что не обратить на них внимания не было никакой возможности. Все их увидели и все хорошо поняли и прежде всех вам Император Николай I, который, просмотревши пьесу, сказал: „всем досталось, а всех больше мне самому “. Раздались крики негодования против автора и вопли протеста против его творений. „Либерал! Революционер! Клеветник на Россию! В Сибирь его “! – таковы были общие возгласы негодующей публики. И все эти страшные слова сыпались на голову того, кто даже не понимал всего значения возводимых на него обвинений и тем более не знал, чем они с его стороны вызывались. Нетрудно поэтому представить себе то отчаяние, в которое повергли Гоголя все эти нападки. „Против меня,– жалуется он Погодину,– уже решительно восстали теперь все сословия “… „Рассмотри положение бедного автора, любящего между тем сильно свое отечество и своих соотечественников “. „Гоголь-гражданин“ был смущен и глубоко потрясен. Он спешит оправдаться, ссылается на невежество и раздражительность публики, не желающей понять, что если в комедии выведено несколько плутов, то это не значить, что все плуты; что его герои, Хлестаковы и пр. далеко не так типичны, как это представляют близорукие люди , Но было уже поздно. Комедия сделала свое дело: она заклеймила печатью пошлости и презрения тех, кто заслуживал этого. Смущенный и встревоженный Гоголь спешить удалиться за-границу, чтобы отдохнуть от треволнений и оправиться от удара, который нанесен был ему, его же собственной рукой. Он едет „разгулять свою тоску“ и „глубоко обдумать свои обязанности авторские “. Весьма знаменательная и чреватая последствиями цель: Гоголь-моралист впервые резко столкнулся здесь с Гоголем-художником и они не узнали друг-друга; они не только не узнали друг друга, не протянули друг другу руку для братского преследования одной и той же цели,– нет!– они впервые не-сколько отвернулись друг от друга: Гоголь-моралист задумался над Гоголем-художником и не вполне понял и оценил его, а, не оценивши, взглянул на него несколько искоса. С этих пор в нем начинается заметный поворот на тот путь, который привел его к „Переписке с друзьями“, „великий перелом“, „великая эпоха его жизни “. Его прежние сочинения начинают казаться ему „тетрадью ученика, в которой на одной странице видно нерадение и лень, на другой – нетерпение и поспешность “… Он выражает желание, чтобы „появилась такая моль, которая бы съела внезапно все экземпляры „Ревизора“, а с ними „Арабески», „Вечера» и всю прочую чепуху “. У него возникает мысль о соединении поэзии с поучением , чтобы приносить своими сочинениями одну пользу, избегая того вреда, какой,– как ему казалось,– они могут приносить не осторожным обличением и осмеянием человеческой пошлости . Он задумывает теперь новое великое произведение, в котором должен быть показан весь русский человек, со всеми своими свойствами, не только отрицательными, но и положительными. Эта мысль о положительных свойствах русского человека была непосредственным порождением того страха, которое испытал Гоголь пред всеуничтожающею силою сатирического смеха своего после представления „Ревизора“.
В 1842 году появляется первый том „Мертвых Душ“, где талант Гоголя остается еще верным себе, где Гоголь-художник одерживает еще перевес над Гоголем-моралистом. Но, увы!– лирические отступления, в изобилии рассеянные по этому произведению,– были зловещим симптомом того ожидавшего всю образованную Россию бедствия, которое должно было скоро совершиться,– знаменательным признаком того поражения, которое в скором времени потерпит Гоголь-художник от руки Гоголя-моралиста. Никто еще пока не подозревал надвигающейся грозы, никто еще не чуял приближающейся беды: только зоркое око Белинского усмотрело это раздвоение Гогольского таланта, сказавшееся в этом его творении, только его тонкое ухо подслушало фальшивую нотку, проскользнувшую здесь…
Между тем сам Гоголь смотрит на первый том, как на преддверие к великому зданию, т. е. как на предисловие к тому произведению, в котором должны раздаться другие мотивы, пройти другие образы. Но Белинский уже пророчествовал ему, что если он пойдет по этой дороге, он погубит свой талант.
Пророчество Белинского, к несчастью, скоро оправдалось. Прошло не более пяти лет по выходе в свет первого тома „Мертвых Душ“ и вся читающая Россия, вместо обещанного второго тома того же творения, с прискорбием развернула странную книгу, носившую необычайное название „Выбранных мест из Переписки с друзьями“. Никто,– кроме ближайших друзей Гоголя, не знал, что это означало; но все поняли, что русская литература теряет великого и талантливого писателя, который обогатил ее не одними чудным произведением, а теперь преподнес какую-то туманную проповедь всем известных, иногда довольно сомнительных, истин, только изложенных каким-то необычайным, докторальным, высокомерным тоном. Раздались снова крики, вопли и стоны,– на этот раз уже крики упреков, вопли недоумения, стоны отчаяния!!! Но было уже поздно: Гоголь-моралист нанес Гоголю — художнику окончательный удар и Гоголь-художники умер навсегда. Он пал жертвою внутреннего раздвоения, нравственного самоанализа и болезненной рефлексии. Он погиб в непосильной борьбе с насильно навязываемой неестественной тенденцией; – погиб преждевременно, в таких летах, когда еще силы человека бывают в полном расцвете. Не будем задаваться бесплодными вопросами о том, чем мог бы, при других условиях, подарить еще русскую литературу могучий талант Гоголя,– какими перлами он еще обогатили бы ее. Выразим лучше признательность ему и за то, что сделано им … Он всю жизнь неуклонно стремился к тому, чтобы наивозможно лучше выполнить свой долг писателя, самым делом оправдать свое высокое призвание – и с грустными сомнениями относительно исполненного долга отошел он в вечность. Так успокоим же дух его еще раз признанием того, что он свято выполнил свой долг, выполнил вполне, хотя не тем, чем он думал выполнить. Ведь не тем, конечно, велик Гоголь, что оставил по себе тощую книжку прописной морали,– книжку, подобных которой являлось не мало и до него, является множество теперь и будет являться впредь, а теме великими художническими произведениями, которыми он отметил в истории русской литературы новую эпоху, совершил в ней радикальный переворот и положил начало новому течению – реалистическому, которое продолжается в ней и доныне.
Панаев, Литературные Воспоминания, СПВ. 1888 г. стр. 187.
Исторический Вестник, 1901 г. XII, 977 стр. Энгельгардт, Николаевская цензура.
Там же, стр. 976
Там же стр. 378.
Там же, ср. стр. 377.
Там же, стр. 378.
Там же, стр. 384
Гоголь начал свою творческую деятельность как романтик. Однако он обратился к критическому реализму, открыл в нем новую главу. Как ху-дожник-реалист, Гоголь развивался под благородным влиянием Пушкина, но не был простым подражателем родоначальника новой русской литературы.
Своеобразие Гоголя было в том, что он первым дал широчайшее изо-бражение уездной помещичье-чиновничьей России и «маленького чело-века», жителя петербургских углов.
Гоголь был гениальный сатирик, бичевавший «пошлость пошлого чело-века», предельно обнажавший общественные противоречия современной ему русской действительности.
Социальная направленность Гоголя сказывается и в композиции его произведений. Завязкой и сюжетным конфликтом в них являются не лю-бовные и семейные обстоятельства, а события общественного значения. При этом сюжет служит лишь поводом для широкого изображения быта и раскрытия характеров-типов.
Глубокое проникновение в суть основных общественно-экономических явлений современной ему жизни позволило Гоголю, гениальному худож-нику слова, нарисовать образы огромной обобщающей силы.
Целям яркого сатирического изображения героев служит у Гоголя тща-тельный подбор множества подробностей и резкое их преувеличение. Так, например, созданы портреты героев «Мертвых душ». Эти подробности у Гоголя преимущественно бытовые: вещи, одежда, жилье героев. Если в романтических повестях Гоголя даны подчеркнуто живописные пейзажи, придающие произведению определенную приподнятость тона, то в реали-стических его произведениях, особенно в «Мертвых душах», пейзаж яв-ляется одним из средств обрисовки типов, характеристики героев.
Тематика, социальная направленность и идейное освещение явлений жизни и характеров людей обусловили своеобразие литературной речи Го-голя. Два мира, изображаемые писателем, — народный коллектив и «существователи» — определили, основные особенности речи писателя: его речь то восторженна, проникнута лиризмом, когда он говорит о народе, о родине (в «Вечерах...», в «Тарасе Бульбе», в лирических отступлениях «Мертвых душ»), то становится близка к живой разговорной (в бытовых картинах и сценах «Вечеров...» или в повествованиях о чиновно-помещичьей России).
Своеобразие языка Гоголя заключается в более широком, чем у его пред-шественников и современников, использовании простонародной речи, диалектизмов, украинизмов. Материал с сайта
Гоголь любил и тонко чувствовал народно-разговорную речь, умело при-менял все оттенки ее для характеристики своих героев и явлений общест-венной жизни.
Характер человека, его социальное положение, профессия — все это необычайно отчетливо и точно раскрывается в речи персонажей Гоголя.
Сила Гоголя-стилиста — в его юморе. В своих статьях о «Мертвых ду-шах» Белинский показал, что юмор Гоголя «состоит в противоположности идеала жизни с действительностью жизни». Он писал: «Юмор составляет могущественнейшее орудие духа отрицания, разрушающего старое и подготовляющего новое».
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
На этой странице материал по темам:
- особенность творческого дарования н в гоголя
- н.в.гоголь особенности творчества для детей
- особенности творчествуа н.в.гоголя.сочинение
- в чём своеобразие маленького человека у гоголя
- особенность творческого дарования гоголя