Уличи (угличи) и тиверцы

Уличи Уличи жили на землях легендарных антов. Они назывались множеством имен – «угличи», «улучи», «ульцы» и «лютичи». Изначально они заселяли «угол» между устьем Днепра и Буга, благодаря чему, возможно, получили одно из названий. Позднее кочевники вытеснили их, и племенам

,
Летописец, не имея информации о существовании Русского государства уже в первой половине IX в., отождествлял происхождение руси с происхождением правящей варяжской династии Рюриковичей. Поэтому он, по всей видимости, отождествил варягов новгородских преданий с русью, благо на Руси XI-XII вв. варягами называли едва ли не всех европейцев, как в XVII в. использовали термин «немцы». Кроме того, в греческой хронике, которой пользовался русский летописец, о происхождении руси лаконично сказано «росы от рода франков», что было переведено на славянский как «русь от рода варяжского».
После «призвания варягов» русь надолго исчезает со страниц летописи. Отправляясь в поход на юг, Вещий Олег берет с собой: варягов, словен, чудь, кривичей, «всех» - весь (вепсов) и мерю. Этот список полностью идентичен списку участников драмы поз назанием «Призвание варягов»: собственно варяги Рюрика (русью их тут не называют!) и пять «племен», плативших дань варягам, потом изгнавших их и снова пригласивших для наведения порядка.
По пути к Киеву Олег «принял» кривичский Смоленск, «взял» северский Любеч (в обоих градах он сажает своих «мужей») и хитростью овладел Киевом. Здесь многонациональное войско вдруг испаряется: дружина Олега столь мала, что он маскирует ее под торговый караван для того, чтобы хитростью выманить киевских правителей. Очевидно, силы его дружины и киевских варягов были относительно равны, и Олег предпочел не рисковать. Тут явно видно, что мы имеем дело со сложным текстом, который с одной стороны отражает представления летописца о том, что было, и более древней эпической традицией о том, как было. Летописец не очень удачно попытался объединить эти их в единое повествование. Выманив Аскольда и Дира из Киева, Олег предъявил им младенца Игоря Рюриковича, обвинил в узурпации и казнил, после чего весьма достойно похоронил, судя по тому, что курганы братьев-варягов были местной достопримечательностью еще вначале XII в.
Киев становится столицей молодой державы Олега. После того, как он овладел Киевом, вновь воскресает его шеститиплеменная армия, которая уже в Киеве, судя по странной фразе, обретает имя «русь»: «И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: "Да будет это мать городам русским". И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью». С такой русской армией можно было играть в большую политику.
Для начала Вещий князь укрепил тылы: «Тот Олег начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам, и мери, и установил варягам давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава». Затем он приступает к наступлению по всем фронтам: подчиняет древлян, затем выступает против хазар, у которых отбирает права на дань северы и радимичей. С уличами и тиверцами ему видимо не повезло, так как летописец ограничивается лаконичным «с уличами и тиверцами воевал». Не повезло и с мадьярами – уграми, которые шли к своей новой родине. А вот потом он собирает все свои силы и чужие для того, чтобы выступить в победоносный поход на Царьград. Сопровождают его: варяги, словене, чудь, кривичи, меря, древляне, радимичи, поляне, севера, вятичи, хорваты, дулебы и тиверцы.
Это один из самых загадочных списков ПВЛ. Во-первых, всех участников похода можно разделить на три группы:
Варяги, словене, чудь, кривичи и меря – изначальные соратники Олега (выпала только весь, может быть просто по ошибке);
Древляне, радимичи, поляне и севера – покоренные Олегом после захвата Киева «племена» Среднего Поднепровья;
Вятичи, хорваты, дулебы и тиверцы.
Появление участников из последней группы совершенно неясно. Вятичи оставались данниками Хазарии до 964 года (по хронологии ПВЛ). Тиверцы воевали с Олегом и ему не удалось их подчинить. Дулебы упоминались лишь в связи с обрами – аварами, а хорваты при описании расселения славян. Снова хорваты появятся в нашей летописи в связи с походом Владимира Крестителя против них. Проще всего предположить, что перед нами искусственно созданный список, включавший все подвластные позднее Киеву народы. Но тогда неясно, почему в списке нет уличей, союзников тиверцев, муромы, дреговичей и не выделены особо полочане. Кроме того, интересен неожиданный комментарий летописца о тиверцах, названных «толковинами», т.е. пастухами. Дулебы, судя по летописному преданию, в представлении летописца были частью далекого прошлого, и в других местах он говорит только о бужанах и волынянях. Это заставляет думать, что летописцу была известна некая традиция, которая утверждала об участии в походе именно этих четырех народов, видимо в качестве союзников. Иначе выбор летописца просто невозможно объяснить.
Во-вторых, в самом эпическом предании, которое затем приводится в летописи, мы этот список не увидим. Участниками похода оказываются лишь «русь» и «словене». Причем, в изначальном предании «словене» видимо имели широкое значение – славянские данники руси, но во времена летописца оно могло восприниматься как указание на новгородцев (как в случае с другими упоминаниями этого этнонима в летописных списках). Предание о походе на Царьград в его эпичном изложении должно было подчеркивать подчиненное положение славянского населения Руси, но в контексте идеологического соперничества между киевлянами – русью и новгородцами, которое красное нитью проходит сквозь ПВЛ и НПЛ, оно превращается в еще одну шпильку против ненавистных летописцу новгородцев.
Эпическое изложение обстоятельств похода Олега на Царьград становится первым упоминанием в летописном предании собственно руси! Описание следующего масштабного похода руси, первого похода Игоря на греков в 941 г., летописец полностью списал из византийской хронике, поэтому там имеем дело с одной лишь русью, а вот второго похода, 944 г., летописец в хронике не нашел и обратился снова к своим эпическим источникам. Список участников этого похода существенно отличается от соратников Олега: варяги, русь, поляне, словене, кривичи, тиверцы и печенеги. Во-первых, мы видим, что в числе участников уже самостоятельно упоминается русь. Во-вторых, эта русь четко отличается от варягов. Относительно варягов и печенегов специально поясняется, что они были наемниками: в 941 году Русь понесла большие потери, поэтому Игорь решил пополнить войско северными и южными искателями приключений. Исчезают многочисленные «союзники»\данники Олега из списка 907 года. Трудно понять, в каком смысле нужно понимать «словен», но для летописца и его читателей речь безусловно шла о новгородцах. Мы вновь видим тиверцев. Их упоминание выглядит логичным, так как печенежские союзники могли попасть на Балканы лишь через их земли.
Этот список интересен тем, что здесь в последний раз упоминаются поляне, как отличная от руси сила. Это позволяет нам приблизительно датировать когда именно поляне и русь стали одним народом («поляне яко же ныне зовымая русь») .
Вообще, последний список отличается своей реалистичностью. Четко указывается, что варяги – внешняя сила по отношению к Руси. Упоминаются печенеги, без участия которых в Х веке не обходился ни один военный конфликт в регионе. Удивляет лишь отсутствие приднепровских славян. Мы знаем из летописного предания, что Игорь после смерти Олега подавил древлянский бунт и закончил покорение уличей. Из достоверных современных источников нам известен список данников Руси в середине Х века. Константин Багрянородный называет древлян, дреговичей, северян, кривичей и загадочных лензанинов, в которых следует видеть, судя по всему, далеких лендзян к западу от Буга. Быть может, «словен» в данном случае следует понимать в широком смысле? В таком случае, следует объяснить упоминание особо полян, кривичей и тиверцев. Последние были независимыми союзниками Игоря, как и варяги с печенегами. Поляне и Кривичи были единственными на тот момент славиниями, на территории которых располагались военно-административные центры руси: Киев и Гнездово\Смоленск.
В последующих описаниях военных предприятий Русского государства списки становятся все лаконичнее. Ни подавление второго древлянского восстания, ни походы Святослава Храброго на хазар, вятичей, Болгарию и греков, не сопровождаются списками мобилизованных «племен». Судя по контексту, они осуществлялись силами самой руси в полном соответствии с иностранными современными источниками. Не видим списков и в предании о конфликте Ярополка Святославича со своим братом Олегом Древлянским. Лишь Владимир Святославич, отправляясь в поход на Полоцк и потом на Ярополка Святославича, собирает под свои знамена варягов, словен, чудь и кривичей. Варяги здесь снова в качестве заморских наемников. Словене, кривичи и чудь (?) составляли население Новгородского княжества, которым правил Владимир. Позднее, уже утвердившись в Киеве, Владимир усиливает южные рубежи своей державы. Для обороны от печенегов он переселяет в Поднепровье «лучших мужей» от словен, кривичей, чуди и вятичей. Эти данные кажутся достоверными: вятичи были подчинены Владимиром в результате двух походов за несколько лет до строительства укрепленной линии на южной границе и подобная политика обеспечивала Владимира заложниками.
Владимир в большей степени, чем его предшественники, проводил политику аннексии зависимых славиний и переустройства их в русские княжения – наместничества. При жизни Владимира к Древлянами, «освоенным» Ольгой и Святославом, где Владимир посадил своего сына Святослава, добавились:
Новгородское княжество самого Владимира, куда он посадил сначала своего сына Вышеслава, а после смерти последнего – Ярослава;
Полоцкое княжество, где князем стал Изяслав, внук последнего полоцкого князя Рогволода по материнской линии;
Туровское княжество на месте Дреговичей, где был посажен править Святополк;
Волынское княжество, в которое вошли Червенские грады и вся земля бужан (здесь был основан новый русский центр Владимир-Волынский, а первым князем стал Всеволод);
Ростовское княжество на землях мери, где был посажен сначала Ярослав, а после его перевода в Новгород ростовским князем стал Борис;
Муромское княжество на далеком юго-востоке, куда был отправлен Глеб;
Тьмутораканское княжество на землях покоренной Святославом и усмиренной Владимиром Хазарии. Согласно византийским источникам здесь правил сначала брат Владимира Свенг, неизвестный ПВЛ, а уже затем Мстислав Храбрый, который согласно летописи был сыном Владимира.
Судя по отрывочным сведениям летописца и других источников, а также результатам археологических исследований, Севера и Радимичи оставались автономными, а Вятичи даже вернули на время независимость. Не все так просто с Ростовским и Муромским княжествами. Если судить по преданию об основании града Ярославля, летописному преданию о языческом восстании в Суздальской земле и житийным преданиям борисо-глебского цикла эти территории в значительно степени еще предстояло покорить, что и было задачей Ярослава, Бориса и Глеба. По всей видимости, Ростов был в этом краю пограничным русским форпостом.
Интересна судьба Св. Глеба. Предание гласит, что муромцы не впустили его в город и Глеб с дружиной был вынужден жить в соседнем поселении, откуда совершал грабительские набеги на муромские земли, так как сомнительно, что в таких обстоятельствах он имел возможность легитимно собирать дань. Едва ли можно говорить о том, что Муром в это время входил в состав Русского государства. Таким образом, присоединение к Руси такого важного торгового центра, как Муром, было задачей Глеба, но вот дружина «муромского» князя явно не соответствовала поставленной задаче. Иначе у Глеба не возникло бы таких трудностей с местными жителями. Едва ли такая унизительная ситуация могла продолжаться долго, а значит Глеб был отправлен в Муром незадолго до смерти Владимира в 1015 г.
События, последовавшие за смертью Владимира Крестителя, показывают, что далеко не все княжения были равны. В междоусобицах Владимировичей 1015-1024 гг. в качестве самостоятельной военной силы помимо собственно руси (жителей Киева, Чернигова, Переяславля, Вышгорода, Белгорода и других городов Среднего Поднепровья) выступают словене/новгородцы, полочане/кривичи, тьмутораканцы/хазары и севера. Кроме того участники войн 1015-1024 гг. активно использовали наемников и иностранных союзников: Ярослав опирался на варягов, Святополк на печенегов и Польшу.
Новгород, Полоцк и Тьмуторакань проводили активную политику. Так вскоре после смерти Владимира, около 1015-1016 г. Свенг помогает византийцам в подавлении восстания Георгия Цула в Херсонесе, в 1022 году Мстислав Храбрый подчиняет касогов, а в 1024м он выступает со своей касожско-хазарской дружиной против Ярослава.
Сам Ярослав еще в 1014 г. восстал против отца и отказался отправлять дань в Киев. В 1016м он выступает против Святополка с варягами и новгородцами. Причем, силы Ярослава были приблизительно равны силам «Руси в узком смысле».
Брячислав Изяславич Полоцкий пытался отвоевать независимость от Киева и совершил успешный поход на Новгород в 1021 г., хотя в итоге потерпел поражение от Ярослава. Тем не менее, дядя и племянник уладили все вопросы: Брячислав признавал старшинство Ярослава, а тот передавал Брячиславу два важных города – Витебск и Усвят.
В ходе борьбы за власть никак не проявляют себя Древляне, туровцы и дреговичи, Волынь. Особенно показательна тут судьба древлянского князя Святослава. Согласно преданию, узнав о том, что в Киеве престол занял Святополк, князь свободолюбивых некогда древлян, приемник гордого Мала и дерзкого Олега Святославича, просто бежит со своей дружиной в Венгрию. Он даже не пытается по примеру Ярослава Новгородского выступить против центра. А ведь на протяжении почти всего Х века древляне выступали как самые активные борцы за независимость от Руси и в какой-то момент выступили как реальные соперники русских князей. Дважды древляне восставали против Киева – после смерти Вещего Олега и во время убийства Игоря. После того, как Древляне были реорганизованы в русское княжество, древлянский князь Олег выступал против Ярополка Киевского, стремясь отстоять независимость своего княжества. Видимо постоянные поражения сильно сказались на возможностях этого гордого княжества. В 1015 г. силы Святослава и Святополка явно были не сопоставимы. В итоге, бежавшего князя Древлянского настигли где-то в Прикарпатье люди Святополка и он был убит. Древляне же никак не участвуют в развернувшейся драме. Это со всей очевидностью показывает, что собственная военная элита древлян была уничтожена к этому времени.
От туровцев, князем которых был деятельный Святополк, можно было бы ожидать большей активности. Мы знаем, что незадолго до смерти отца, Святополк выступил против своего отца, но едва ли речь шла о военной конфронтации, как это было в случае с Ярославом в 1014. Скорее всего Святополк пытался организовать заговор с целью захвата власти. При этом в заговоре был замешан католический священник, духовник польской жены Святополка. Вероятно, за спиной заговорщиков стоял тесть туровского князя Болеслав Храбрый, князь Польши.
Учитывая уровень угрозы, исходивший от Польши, можно было бы ожидать, что на Волыни мы увидим сильную и деятельную дружинную корпорацию, игравшую роль в борьбе за наследие Владимира. К удивлению, все было в точности до наоборот. Можно сделать вывод, что к 1015 г. на Волыни не было своего князя. Если Всеволод Волынский идентичен «конунгу Виссавальду» из скандинавских саг о Сигрид Гордой, то выходит, что еще в 990х гг. он покинул Русь, не иначе как из-за конфликта с отцом, и погиб в Швеции. Поздние источники сообщают, что новым волынским князем стал Позвизд - Василько, один из младших сыновей Владимира, но он умер при жизни отца. Но волыняне не поддержали ни одного из претендентов на Киев и ни один из них, если верить источникам, не пытался привлечь их на свою сторону. Более того, Червенские грады выступают в роли разменной монеты в русско-польских отношениях: в 1018 г. их присоединяет к Польше Болеслав, а в 1031 г. Ярослав и Мстислав совместными усилиями возвращают их под контроль Руси.
Еще одним этнополитическим образованием, силы которого были подорваны в борьбе с Русью были Радимичи. Мы знаем, что в результате борьбы Ярополка, Олега и Владимира Святославичей радимичи, а также вятичи и хазары, перестали платить дань, которую выплачивали Киеву со времен Вещего Олега. Воевода Владимира Волчий Хвост исправил эту ситуацию. Интересно, что Радимичи не были полностью лишены самостоятельности, как это случилось с теми же дреговичами, и продолжали сохранять автономию вплоть до середины XII века, когда в последний раз упоминаются их города. Тем не менее, как самостоятельная сила они не упоминаются в летописях более никогда.
Хорваты, тиверцы и уличи, кажется, сохраняли свою независимость от Руси вплоть до полной победы Ярослава, а может быть и до конца XI века. Говоря о походе Владимира на хорватов в 992 году, летописец вовсе не сообщает о результатах этого похода. В последующем упоминаются лишь три города (Перемышль, Звенигород и Теребовль), которые располагаются на самой окраине территории, которую мы можем отнести к прикарпатской Хорватии. Это наводит на мысль, что лишь в конце XI века князья – изгои Рюрик, Володарь и Василько Ростиславичи, получив от Всеволода Ярославича эти три окраинных города начали планомерное завоевание Верхнего, а затем и Нижего Приднестровья (земель Тиверцев и уличей, бежавших к ним около середины Х века). Это привело к созданию в XII веке независимой от Киева Галицкой земли. Впрочем, археология показывает, что приблизительно в годы правления Ярослава Мудрого были уничтожены города тиверцев, причем уничтожены они были, судя по всему, именно русскими дружинами.
Та же судьба постигла Северу вскоре после смерти в 1036 г. Мстислава Храброго. В 1024 году, воспользовавшись тем, что Ярослав подавлял языческие выступления в Суздале, Мстислав попытался захватить Киев, но кияне не приняли князя из хазарского города с дружиной из хазар и касогов. Мстислав решил обосноваться в соседнем Чернигове, который сделал своей столицей. «Хазарского» князя поддержала соседняя Севера. В битве при Листвене на стороне Мстислава сражались хазары, касоги и севера, а Ярослав мог противопоставить им только наемную варяжскую дружину князя Якуна. По какой-то причине ни новгородцы, ни кияне, ни полоцкие вассалы в этом сражении не приняли участия. Варяги были разгромлены. Ярослав и Якун бежали в Новгород. Мстислав не был настроен продолжать войну, так как Киев уже сказал свое слово. Он предложил заключить с Ярославом мир.
По соглашению Ярослав оставался верховным сюзереном всех русских княжеств. Русская земля (видимо имеется «Русь в узком смысле») делилась между Ярославом и Мстиславом по Днепру. За Ярославом оставался Киев и все земли между Днепром, Припятью и Западным Бугом, а также, насколько мы можем судить, Новгород, Смоленское Поднепровье, Ростово-Суздальская земля. Мстислав стал правителем огромной державы, включавшей в себя кроме Тьмуторакани и страны касогов, территории будущих Черниговского, Северского, Переяславского княжеств. После смерти Ярослава по разделу Руси 1054 г. его сын Святослав Черниговский получал также области Радимичей, часть Вятичей и Муромскую землю. Входили ли они уже в державу Мстислава мы можем лишь предполагать, но вероятно и в более ранние времена черниговская дружина отвечала за сбор дани с северы и радимичей, как вышгородцы отвечали за сбор древлянской дани.
Вятичи, судя по тому, что Глеб не рискнул ехать из Мурома в Киев через их земли и предпочел кружной путь через Ростов и далее по Днепру, уже при жизни Владимира не были смирными данниками, а может быть и вовсе, добились независимости, воспользовавшись нестабильной ситуацией последних лет правления Крестителя. Еще в 1070х гг. путешествие из Чернигова в Ростов «сквозь Вятичи» расценивалось как подвиг, которым хвалится Владимир Мономах. В те же годы, будучи черниговским князем, Мономах совершает походы против вождя вятичей Ходоты и его сына. Кажется, только после этого можно говорить об окончательном вхождении Вятичей в состав Руси. Их земли были разделены на три части: Подмосковье попало под юрисдикцию Ростова, Рязанское Поочье со временем вошло в состав особого Муромо-Рязанского княжества, а коренные земли в Верхнем Поочье (Верховские княжества XIV-XV вв.) оставались под контролем Чернигова. Верховские вятичи (собственно область Вятичи) еще в середине XII в. сохраняла свою автономию, а высшим властным институтом здесь являлось вече в городе Дедославле. Лишь в конце XII – начале XIII в. черниговские Ольговичи начинают активно осваивать эти земли.
Впрочем, мы отвлеклись. Археология показывает, что вскоре после смерти Мстислава в 1036 г., развитые северские города были уничтожены, роменская культура на пике своего развития уничтожается. На месте разрушенных городов строятся новые, культура которых синхронна древнерусским памятникам. Значительная часть северского населения покидает свои земли и уходит к вятичам. Судя по археологическим материалам и топонимике, именно северские эмигранты осваивали Подмосковье, которое до XI века было практически не заселено. Малочисленность населения Черниговского княжества отмечает также летопись. Можно сделать вывод, что став единовластным правителем Руси, Ярослав стремился ликвидировать Северскую автономию, но встретил сопротивление, которое жестко подавил. После этого Севера исчезает со страниц летописи, хотя потомки северян – севрюки – сохраняли свою самобытность вплоть до наших дней. Любопытно, что в тоже время Ярослав осудил на пожизненное заточение последнего своего брата Судислава, самого младшего из Владимировичей. Судислав не получил от отца никакого княжения и не принимал участия в междоусобных войнах. Вполне возможно, что он рассматривался черниговской и северской знатью как приемник Мстислава.
Итак, мы можем сделать вывод о том, что в процессе аннексии прежних зависимых, но автономных славиний к Руси при Владимире, местные элиты уничтожались. Исключение составляют лишь Новгород, как княжение самого Владимира, тьмутораканская Хазария (в силу высокого уровня развития Хазарского государства?) и Полоцкое княжество, которое видимо не смотря на разгром Полоцка и уничтожение княжеского рода, оставалось достаточно могущественным. Последнее обстоятельство объясняет, почему Рогнеда, последняя представительница правящего рода полоцких князей, стала законной женой Владимира не смотря на судьбу ее родичей, и сохраняла свой особый статус вплоть до брака Владимира с византийской царевной Анной. Этот брак мог быть частью соглашения с местной элитой. Любопытно, что в представлении киевских властей, полоцкие князья – Рюриковичи и в середине XII в. воспринимались как «кривичские князья». Это говорит о том, что кривичская идентичность сохранялась полоцкой знатью.
Административные реформы, последовавшие за смертью Ярослава Мудрого подтверждают факт ликвидации местных военных элит на юго-западе Руси. В 1054 году, согласно «завещанию Ярослава» в ПВЛ, три старших Ярославича Изяслав, Святослав и Всеволод поделили между собой страну (за исключением Полоцка). Фактически это означало раздел доходов от дани между дружинными корпорациями Киева, Чернигова и Переяславля – главных центров Русской земли «в узком смысле». Если Чернигов унаследовал военную и экономическую инфраструктуру времен Мстислава Храброго, Переяславль получил «залесскую дань» из Ростова, Суздаля и Ярославского Поволжья, то к Киеву приписали все остальные земли по разделу 1024 года. Хотя в 1054 г. младшие Ярославичи Игорь и Вячеслав получили Владимир-Волынский и Смоленск, то как старшие братья распоряжались этими столами после смерти сначала Вячеслава, а потом и Игоря, ясно показывает отсутствие в этих центрах сильной дружинной корпорации. Тем не менее, эти корпорации формировались и набирали силу. Процессы дробления Киевской Руси были на деле борьбой усиливающихся новых местных элит за контролем над перераспределением «финансовых потоков» - дани. Летописи показывают нам как первыми в эту «Большую игру» в годы правления Всеволода Ярославича вступает дружинная корпорация Владимира-Волынского. На протяжении нескольких десятилетий она боролась за статус одного из «старших городов», равных Киеву, Новгороду, Полоцку и Чернигову.
Ядром складывающихся корпораций на окраинах Руси стали дружины даньщиков, отвечавших за сбор и отправку в Киев дани с аннексированных территорий. Дружины эти, как правило, сопровождали молодых князей, получавших княжеские столы по мере взросления: Святополка в Турове, Всеволода на Волыни, Святослава в Древлянах, Ярослава в Ростове и т.д. Очевидно, это были личные дружины молодых князей. На примере более позднего времени мы видим, что такие дружины сопровождают своих князей во время переезда в другой город. Дружина Ярослава вероятно последовала за ним в Новгород, а на ее место в Ростов прибыла дружина Бориса. Сам Борис проводил много времени при отце и кажется рассматривался им в качестве приемника. В 1015 г. именно он возглавлял войско, которое должно было выступить для подавления восстания Ярослава. Эта киево-русская дружина не поддержала Бориса после смерти Владимира и перешла на сторону Святополка. Можно предположить, что дружина Бориса, выполнявшая функции даньщиков в Ростове, стала основой дружинной корпорации Залесья, так как лишь в начале XII века Ростов получит своего князя.
На примере Святослава Древлянского и Глеба Муромского мы видели, что дружины даньщиков не были велики и не играли большой роли в политике. Мы можем получить представление о примерной их численности. Во время междоусобиц 1015-1024 гг. некий родич Рюриковичей Хрисохир пытался укрыться в Византии с дружиной из 800 человек. Вероятно, к Хрисохиру присоединилось довольно много витязей не видевших для себя будущего при новых порядках. Средняя численность даньщиков скорее всего достигала 300-500 человек. Эти отряды располагались в русских «колониях», основанных киевской властью новых административных центрах аннексированных территорий. Подобно римским ветеранам, получавшим поместья в провинциях, дружинно-административная элита новых центров (Ростова, Суздаля, Владимира-Волынского и др.) несла с собой новую РУССКУЮ идентичность, в которой растворялись прежние идентичности IX-X вв.

Приняв киевское княжение, Олег не остановился в завоевательных намерениях. Он проводил политику, направленную на дальнейшее расширение своих владений.

Князь Олег прочно утвердился в Киеве. Управление покоренными землями он поручил наместникам. Он разослал своих воевод строить города и острожки в новых владениях, а также на границе со Степью.

Завоевание или переворот? Та легкость, с которой Олег пришел к власти в Киеве, и абсолютная покорность дружины Аскольда и горожан, издавна наводили историков на мысль о том, что Аскольд и Дир стали жертвой заговора собственных, недовольных их политикой бояр, поддержавших Олега. Киевской знати оказалось не по нраву принятие в Константинополе Аскольдом и частью его дружины христианства. Историк В.Н. Татищев предположил: "Довольно вероятно, что крещение тому причиной было; может, киевляне, не хотя крещения принять, Олега призвали" . Если это так, то взятие власти новгородским князем представляется политическим переворотом.

"Грады"-крепости. Для утверждения своей власти на просторах обширного государства князь Олег повелел "ставить города" и создавать систему фортификационных сооружений для защиты от кочевников. Города представляли собой крепости, возведенные на крутых, высоких холмах, на обрывистых мысах при слиянии рек, на островах и в других труднодоступных местах. Вокруг города насыпали земляной вал, а ров образовывался в результате выемки грунта. По верху вала ставили "столпие" : частокол из плотно прилегавших друг к другу бревен с заостренными концами. В городе находился двор наместника, и стояла дружина. Там на случай осады хранились запасы продовольствия и оружия. Непременным условием было существование в крепости источника питьевой воды. В случае нападения врагов, в городе укрывалось мирное население, жившее в окрестностях.

Остроги и острожки. Временные деревянные укрепления, которые возводили по границам государства, называли острогами. В эпоху князя Олега они состояли из ограды из острых кольев, внутри которой "рубили" сторожевую башню. В острогах и острожках стояли небольшие дружины, призванные не допустить вторжения внешних врагов.

"Неподвижные станы". Историк Н.М. Карамзин утверждал: "Олег всего более думая о завоеваниях, хотел жить на границе, чтобы тем скорее нападать на чужие земли; мыслил ужасать соседей, а не бояться их" . Он придавал большое значение возведению крепостей и других "неподвижных станов для войска, коему надлежало быть грозою и внешних неприятелей, и внутренних мятежников" . Железной рукой князь Олег устанавливал государственный порядок в покоренных им землях.

Укрепление Киева. Во времена князя Олега Киев находился на горе, которая господствовала над Днепром. С юга, востока и запада город защищали ее крутые и обрывистые склоны, а с севера - глубокий ров и высокий вал. В городе на тот момент существовали княжеский дворец, языческие святилища и христианская церковь Святого Ильи, а также "беседа" - место собраний дружины.

Княжеская дружина. Древнерусский князь был неразлучен со своей дружиной, которая находилась у него на полном обеспечении и состояла как из старших воинов - "мужей" , так и из младших - "гридей" . Жили они при дворе правителя - в гриднице. После военных побед князья делились с дружиной захваченной добычей и контрибуциями с побежденных. Рать князя Олега была различной по этническому составу и по характеру вооружения. Варяги носили франкские мечи, секиры и копья с широкими наконечниками. В бою с противником для собственной защиты они употребляли кольчугу, округлый шлем с защитной полумаской и деревянный круглый щит с железным умбоном в центре. Оружием для славянских ратников служили боевые топоры, дротики, кистени, копья и луки. Они использовали щиты овальной формы. Богатые воины имели кольчуги из металлических колец и пластинок и шлемы.

Отношения с северными племенами. Князю Олегу было необходимо определить свои отношения с народами, жившими на Новгородской земле. Летопись лаконично сообщает, что он "установил дани" ильменским словенам, кривичам, и мери. Таким образом, уйдя на юг, Олег заключил новый договор с северными племенами. Согласно нему, они обязаны были выплачивать дань Киеву и давать ежегодно 300 гривен варягам, защищавшим пределы их земли.

Племенные князья. Киевский князь не имел возможности объезжать все свои владения для сбора дани. Она собиралась силами племенных князей. Они осуществляли исполнительную власть на определенной территории, защищали свою землю от внешних врагов, охраняли проходившие по ней торговые пути, вершили суд над своими соплеменниками, организовывали набор воинов в великокняжеское войско. Племенные князья признавали над собою верховную власть киевского правителя, однако оставались достаточно независимыми в своих пределах.

Покорение древлян. В 883 году Олег повел свою дружину в Полесье, где в дремучих чащах, богатых зверем, обитали древляне. Добровольно подчиняться они не захотели, и Олегу пришлось их "примучить" . Киевский князь сломил их сопротивление и объявил их своими подданными. Он обязал древлян платить ему по одной черной кунице с жилья.

Поход на северян. Не удовольствовавшись властью над одним Любечем, князь Олег в 884 году предпринял военный поход в землю северян. До сих пор они платили дань Хазарскому каганату. Северяне без сопротивления перешли под покровительство киевского князя, а он на них "наложил дань легкую" , дабы показать выгоду зависимости от Киева. Олег сказал северянам: "Я враг хазарам, а вовсе не вам" .

Присоединение радимичей. В 885 году князь Олег вторгся на территорию радимичей. Он послал спросить у старейшин: "Кому даете дань?" Узнав, что они платят ее хазарам, Олег заявил: "Не давайте хазарам, а давайте лучше мне" . Уговорились платить русскому князю "два шеляга от рала" , то есть две серебряных монеты с сохи.

Походы против тиверцев и уличей. Киевский князь Олег попытался подчинить себе тиверцев, расселившихся в бассейне Днестра и Прута, и уличей, живших в нижних течениях Днепра, Буга и на берегу Черного моря. После многолетних войн тиверцев ему удалось покорить, но уличи сохранили свою независимость.

Древнерусская держава. В результате завоевательной политики князю Олегу удалось объединить два главных политических центра восточных славян - южного с Киевом и северного с Новгородом, а также присоединить к своим владениям большую часть земель Восточной Европы. На карте Восточной Европы возникло государство Русь. М.Н. Карамзин писал о князе Олеге: "Присоединив к державе своей лучшие, богатейшие страны нынешней России, сей князь был истинным основателем ее величия. ...Олег завоевал все от Смоленска до реки Сулы, Днестра и, кажется, самых гор Карпатских. Мудростью правителя цветут государства образованные, но только сильная рука героя основывает великие империи... Древняя Россия славится не одним героем: никто из них не мог сравниться с Олегом в завоеваниях, которые утвердили ее бытие могущественное" .

Стратегическое значение Киева. Объединив северные и южные земли под своей властью, князь Олег сделал местом великого княжения Киев, потому что город стоял там, где Днепр поворачивал на восток, в земли кочевников. Он стал мощным фактором защиты Древнерусского государства со стороны степей.