Семья Тиберия Гракха

Совершить великое дело аграрной реформы и наделить земельными участками десятки тысяч италийских бедняков не решались многие видные политики Рима II в. до Р. Х., в том числе великий Сципион Эмилиан . Но на него решился отважный знатный юноша Тиберий Семпроний Гракх. Молодость – время отваги в слове и в деле; молодому человеку кажется, что легко преодолеть препятствия, кажущиеся непреодолимыми человеку зрелых лет. Тиберий Гракх был одарен многими из качеств, нужных реформатору; он обладал такими талантами, что казался способным идти путем Секстия и Лициния, спасти отечество от бедствий, губивших народ. По отцу и по матери Тиберий Гракх принадлежал к самым знатным родам римской аристократии. Его отец, именем также Тиберий, оказал в Испании своею храбростью и справедливостью великие услуги родине и оставил по себе благодарные воспоминания в покоренных племенах; бывши два раза консулом и бывши цензором, он приобрел любовь народа и одобрение аристократии своею честностью, нравственною строгостью, вообще благородством, с каким держал себя. Первый человек в государстве, Сципион Африканский старший , отдал за Тиберия Гракха-старшего дочь, хотя он, союзник Катона, принадлежал к числу противников фамилии Сципионов. Эта дочь Сципиона Африканского, Корнелия, была женщина благородной души; римлянки гордились ею. По смерти Тиберия Гракха-старшего, она посвятила всю заботливость своей любви воспитанию детей; у неё было несколько человек их, в том числе сыновья - братья Тиберий и Гай . Она имела то горе, что некоторые из них умерли в детстве; тем сильнее привязалась она к трем, оставшимся в живых; она воспитала их в любви к греческому просвещению, которое усвоила себе в отцовском семействе и которым обладал её покойный муж. Её письма считались у римлян образцовыми по чистоте и благородству языка. Чтобы посвящать всю себя исполнению обязанностей матери, она отклонила предложение египетского царя, просившего её руки.

Братья Гракхи. Скульптура Э. Гильома, XIX век

Старший сын её, Тиберий Гракх, юноша кроткий, простой, приветливый, сопровождал в карфагенскую войну Сципиона Эмилиана, женившегося на его сестре Семпронии, не имевшего от неё детей и не бывшего счастливым в супружестве с ней. При осаде и взятии Карфагена, Тиберий Гракх показал себя достойным сыном отца, храброго воина. На этом походе в беседах с Полибием , Панетием и другими людьми высокой образованности, окружавшими Сципиона Эмилиана и в Риме, и на войне, Гракх проникся восторженной любовью к возвышенной философии, гуманности, свободе, демократии, приобрел идеальные стремления, ставившие его далеко выше большинства других юношей аристократического сословия. Душа его наполнилась гуманными понятиями того времени. В войне с нумантийцами Тиберий Гракх, благодаря их уважению к его имени, спас окруженное ими войско Манцина, и нумантийцы позволили ему обратно взять, что ему угодно, из захваченной ими добычи. Он принял приглашение обедать с ними, но из добычи взял только свои приходо‑расходные книги. То, что сенат отказал в утверждении договора, заключенного с нумантийцами и решил выдать им Манцина, возбудило в прямодушном молодом Гракхе негодование на аристократию, хотя сам он, по своим семейным связям, был избавлен от унижения, которому подвергся Манцин.

Партия реформаторов в Риме

Вскоре после того вспыхнула в Сицилии невольническая война , вождем бунтовщиков стал чудотворец Эвн; мятеж принял громадный размер. Это ужасное событие раскрыло глаза многим из римских государственных людей, показало, что положение государства очень опасно, и должно было произвести глубокое впечатление на кроткое сердце Тиберия Гракха. В рядах аристократии послышались голоса, порицавшие ее за то, что она не допустила аграрной реформы Лелия; к числу очень влиятельных людей, начавших говорить о необходимости такой реформы, принадлежал Аппий Клавдий, бывший консулом в 143 году и цензором в 136 году, тесть Тиберия Гракха, человек, обладавший всею тою силою характера, которая вообще принадлежала роду Клавдиев. Таких же мыслей держались Публий Лициний Красс Муциан, верховный первосвященник, и его брат Публий Муций Сцевола, знаменитые юристы, замечательные государственные люди, очень уважаемые и аристократиею, и народом; Квинт Метелл, победитель македонян, человек благородной души, старой римской чистой нравственности; Гай Фанний, храбрый войн, автор римской истории, считавшейся превосходным трудом. Они и некоторые другие люди знатнейших фамилий аристократии прониклись убеждением в необходимости аграрных реформ. Почти все они были или родственники или близкие друзья Тиберия Гракха; его младший брат Гай Гракх был женат на дочери Муциана. Реформаторы надеялись, что не откажет им в своем содействии Лелий, который сам за несколько времени перед тем предлагал произвести аграрную реформу. Через Лелия надеялись они приобрести поддержку Сципиона Эмилиана, которого тогда не было в Риме (он вел войну с нумантийцами). Если б аристократия взяла дело реформы в свои руки, то могла бы произвести ее спокойным, законным путем. Должно было опасаться, что если не будет принято мер для улучшения народного быта, то в Италии начнутся мятежи, подобные сицилийским, и судьба государства подвергнется действию сил, которыми невозможно будет управлять. – Так казалось приверженцам реформы. Двигателем её явился Тиберий Гракх, который имел дарования, требуемые таким делом. Он был блестящий оратор, пользовался уважением всех сословий; одушевленный политическим идеализмом, напоминающим энтузиазм Клеомена спартанского, Тиберий Гракх хотел спасти родину охранением свободного населения Италии, отменою злоупотреблений, которые ввела в государственное управление аристократия, и восстановлением прав массы граждан.

Первый трибунат Тиберия Гракха и план аграрной реформы

С этими мыслями Тиберий Гракх выступил кандидатом на сан народного трибуна . Когда доверие народа дало ему место в коллегии десяти представителей интересов простолюдинов, он предложил возобновить законы Лициния с изменениями, каких требовали современные обстоятельства. Предложения Тиберия Гракха, называемые Семпрониевыми рогациями, состояли в следующем: никто не должен иметь в своем пользовании более 500 югеров общественной земли по своему личному праву и более 250 дополнительных югеров для сына, а если у него несколько сыновей, то в общей сложности он с сыновьями не может иметь более 1000 югеров; земля, остающаяся сверх этих норм размера, должна быть возвращена владельцами государству и роздана бедным людям из числа римских граждан и латинских союзников участками по 30 югеров на семейство; участки эти даются им не в собственность, а в неотчуждаемое наследственное пользование с уплатою государству необременительной подати; наделение граждан участками будет производиться комитетом трех уполномоченных, которые будут ежегодно избираемы народом. Далее, Тиберий предлагал разделить между получающими участки бедными гражданами наследство, оставленное римскому народу пергамским царем Атталом; это пособие было нужно им для того, чтоб обзавестись всем необходимым для хозяйства на полученных участках.

Оппозиция Тиберию и его борьба с сенатом

Тиберий Гракх внес свои рогации прямо в народное собрание, не испрашивая предварительного согласия сената. Они возбудили страшное негодование в оптиматах, главою которых в этой оппозиции был Сципион Назика, человек горячего характера. Более трехсот лет оптиматы владели общественною землею и привыкли считать своею собственностью захваченный ими владения, с которых они не платили ни аренды, ни поземельного налога. Те лица, в чьем владении были теперь общественный земли, приобрели их по наследству, или покупкой, обменом, другими законными путями; при трудности, а во многих случаях и невозможности разобрать, какие из частных владений были действительно частной собственностью с древнейших времен и какие должны считаться принадлежащими к составу общественной земли, ропот крупных землевладельцев на несправедливость предложений Гракха был натурален. Они говорили, что прикрываясь обветшавшим законом, не соответствующим настоящему положению дел, Тиберий Гракх отнимает у граждан наследственные или купленные владения, принуждает потомков покинуть виноградники и оливковые плантации, разведенный их предками; что граждане, которым будут розданы участки земли, или не будут исполнять свою обязанность службы в войне, или не будут иметь времени заниматься своим хозяйством, потому или государство не будет иметь надобного ему числа воинов, или нивы, которые теперь возделываются трудом невольников и дают изобильные жатвы, останутся невозделанными, станут заброшенной землей. Чтоб остановить опасное дело, задуманное Тиберием Гракхом, сенаторы и землевладельцы привлекли на свою сторону другого народного трибуна, Марка Октавия, человека даровитого и влиятельного, который должен был лишиться части своей земли, если предложения Тиберия будут приняты; он воспротивился его предложениям. Тиберий Гракх всячески убеждал Октавия, с которым прежде был дружен, прекратить оппозицию; это было напрасно: просьбы богатых граждан и личная выгода были для Октавия важнее просьб Тиберия.

Гракх остановил судопроизводство, принял другие меры, какие мог принять по закону, чтобы принудить оппозицию прекратить сопротивление. Сенат , опираясь на Октавия, продолжал сопротивляться Тиберию Гракху. Напрасно трибун произносил пламенные речи, склоняя на свою сторону граждан ярким изображением страданий бедняков. По словам Плутарха, Тиберий Гракх говорил: «Дикие животные имеют пещеры и логовища, а у граждан, сражающихся за Италию, не осталось ничего, кроме воздуха и солнечного света; бесприютно скитаются они с семействами по стране, которую завоевали их предки и защищают их сыновья. Полководцы произносят пустые, лживые фразы, когда пред началом битвы убеждают воинов сражаться за могилы предков и домашние жертвенники, ни у одного нет могильной насыпи, на которой бы мог он совершать возлияния теням предков; эти воины сражаются и умирают для приобретения роскоши и богатства другим; их называют владыками всего мира, а между тем нет у них ни малейшего клочка земли». Речи Тиберия не могли изменить мыслей Октавия и сенаторов. Гракх увидел себя поставленным в необходимость или отказаться от реформы или устранить Октавия, который своей трибунской протестацией останавливал ход дела. Тиберий Гракх решился на второе и сказал народному собранию, что трибун, употребляющий свою власть во вред народу, изменяет обязанности своего сана и должен быть лишен его. В собрании народа по трибам, на которое пришло очень много поселян, было принято предложение Гракха отнять у Октавия сан трибуна; на место его был выбран человек, безусловно преданный Тиберию Гракху. Теперь не было никакой законной задержки вотированию предложенного Тиберием закона; он был принять, и было назначено трое уполномоченных (триумвиров) для произведения установленной законом аграрной реформы. Триумвирами были выбраны Тиберий Гракх, его младший брат Гай Гракх , двадцатилетний юноша, и его тесть Аппий Клавдий. Небывалым, противным закону и обычаю низложением народного трибуна, этим нарушением святости и неприкосновенности трибунского сана. Тиберий Гракх дал своим противникам повод утверждать с некоторым видом правдоподобия, что он хочет низвергнуть законный порядок, стремится приобрести владычество в государстве, стать царем. Аристократия издавна умела пользоваться наследственной ненавистью римского народа к монархической форме правления, чтобы губить каждого опасного ей человека обвинением в намерении сделаться царем.

В том народном собрании, в котором должно было происходить вотирование по вопросу о принятии или непринятии закона, предложенного Тиберием, аристократы стали отдельной группой в траурной одежде, показывая тем, что государству угрожает великое бедствие. Они продолжали сопротивление, распускали клеветы против Гракха, возбуждали против него население города. Были делаемы попытки убить Тиберия, и он видел себя в такой опасности, что всегда имел при себе кинжал и ходил на форум не иначе, как в сопровождении трех или четырех тысяч человек. Этими предосторожностями Гракх увеличил число своих противников. Опасным для законного порядка примером было уже и то самое, что Тиберий Гракх внес, свое предложение реформы прямо в народное собрание, помимо сената; это был революционный способ действий. Противозаконное низложение трибуна должно было казаться деспотическим произволом.

Вторичное выдвижение Тиберия Гракха в трибуны

Дело, начатое Тиберием Гракхом, могло быть приведено в исполнение только в том случае, если он будет избран трибуном и на следующий год. Чтобы обеспечить себе большинство голосов на выборах, он предложил новые реформы, которыми надеялся упрочить за собою расположение народа. Желание Тиберия быть снова избранным в народные трибуны противники называли новым нарушением законов. Они говорили, что по закону никто не может занимать одну и ту же должность два года сряду. Пришло время жатвы, сбора винограда и оливок; эти работы отвлекли из Рима граждан‑поселян, вернейших приверженцев Тиберия Гракха. Граждане, жившие в самом Риме, были не так усердно расположены к нему, и многие из них поддались интригам его противников. Таково было положение дел, когда настал день выбора трибунов. Он происходил под председательством нового консула Муция Сцеволы, человека справедливого, доброжелательного к народу, расположенного к Тиберию Гракху. Трудная работа разбора, какие земли составляют частную собственность владеющих ими, какие должны считаться государственными землями, только еще начиналась. Она могла быть с успехом продолжаема лишь в том случае, если Тиберий Гракх снова будет выбран трибуном. Потому и друзья его, и противники пришли на форум в очень большом числе и готовые к борьбе, как будто шли на битву. Когда несколько триб подали голос за Тиберия Гракха, оптиматы протестовали против продолжения баллотировки, говоря, что по закону никто не может быть трибуном два года сряду. Их оппозиция была так сильна, что вотирование остановилось. Оно было отложено до следующего дня, и народ разошелся в сильном волнении. Гракх употребил всевозможные усилия обеспечить свое избрание. Тиберий вышел к народу в траурной одежде и просил граждан не покинуть его детей, если он погибнет. По согласию с ним, его приверженцы послали на рассвете надежных людей занять ступени храма Юпитера и Капитолий; было условлено, что, если противники снова станут мешать вотированию, эти люди, по данному знаку, прогонят их с форума.

Гибель Тиберия Гракха

Собрание началось при дурных предзнаменованиях. Когда Тиберий Гракх занял свое место, его приверженцы стали кругом, как стража. Как только началось вотирование, аристократы, ставшие плотными рядами на форуме перед храмом Юпитера Капитолийского, подняли с громким криком протест против баллотировки и двинулись на средину форума помешать вотированию, а другие смущали молвою о замыслах Тиберия Гракха сенат, заседавший под президентством консула Муция Сцеволы в храме богини Верности, рядом с форумом. Они говорили, что Тиберий хочет отнять сан у всех других трибунов, быть трибуном один, присвоить себе диктаторскую власть. Вбежал в сенат человек с новым известием: он кричал, что Тиберий требует себе царской диадемы. Дело было так: Тиберий Гракх, получивший достоверные сведения, что противники готовятся сделать нападение и убить его, хотел сообщить своим приверженцам об угрожающей ему опасности; но на форуме был такой шум, что не слышно было его голоса, и он, чтобы показать жестом то, чего не мог передать словами, коснулся головы рукою. Озлобленные аристократы придали этому движению тот смысл, что Тиберий просит себе диадемы. Сципион Назика, самый горячий и смелый из всех аристократов, обратился к консулу с громким требованием, чтобы он защитил государство, низверг тирана Гракха. Сцевола спокойно отвечал, что не употребит насилия против гражданина без судебного решения, и что если Тиберий Гракх захочет сделать что-нибудь противозаконное, то он остановит его. Назика вскочил, закричал: «Консул изменяет Риму; кто хочет охранить законы, пусть идет за мной!» – прикрыл голову тогой и бросился на форум. За ним бежали сенаторы его партии, обернув полою тоги левую руку, схватив правой рукой валявшиеся по дороге палки, ножки и обломки сломанных скамей: они прорвались сквозь ряды народа, почтительно расступавшегося перед ними; граждан‑поселян в этом собрании народа было мало. Городские простолюдины не отважились сопротивляться; таким образом, оптиматы и сопровождавшие их люди свободно добежали до средины форума. Тиберий Гракх, окруженный преданными ему гражданами, несколько времени удерживал нападающих на него; но некоторые из его друзей были убиты палками, ожесточеннейшие из его врагов бросились на него; он побежал от них. Кто‑то схватил Тиберия за тогу, чтоб остановить, Гракх сбросил тогу и побежал, но споткнулся о трупы убитых; один из трибунов, Сатурей, ударил его по голове ножкою скамьи; Луций Руф хвалился, что нанес ему второй удар. Тиберий Гракх упал мертвый перед храмом Верности у статуй римских царей. Было убито 300 человек его приверженцев. Их избитые ударами тела, лежавшие в Капитолии или низвергнутые со скал холма, были ночью брошены в Тибр. Гай Гракх просил, чтобы ему отдали тело Тиберия для погребения. Оптиматы отвергли эту просьбу; они хотели мстить Тиберию Гракху и по смерти его; притом они опасались, что, при виде его тела, народ очнется от малодушного оцепенения, постыдится того, что покинул своего великодушного защитника на жертву врагам. Так умер на тридцатом году жизни благородный Тиберий Гракх, личность трагического величия и трагической судьбы. Сципион Эмилиан, муж его сестры, бывший тогда под Нуманциею, услышав о смерти Тиберия, произнес стих Гомера : «Так пусть погибнет каждый, кто носит в душе такой замысел», – приговор опрометчивый и неблагородный, которого не забыли и не простили великому полководцу друзья Тиберия.

Преследования сторонников Тиберия

Слова, произнесенные Сципионом, были выражением мыслей всей аристократии. Даже те оптиматы, которые в душе не были противниками аграрной реформы, как например Лелий, Публий Сцевола, перешли после события, совершившегося у храма Верности, на сторону противников её. Таким образом, осталось безнаказанным злодейское убийство Тиберия Гракха, которое при самом начале второго периода сословной борьбы, наложило на нее кровавую печать и дало ей характер, существенно различный от прежней борьбы патрициев с плебеями. Вся аристократия хвалила дело Сципиона Назики и его сотоварищей, выставляла себя солидарной с ними. Обязанностью чести для всякого аристократа было утаивать имена людей, совершивших убийство Тиберия Гракха, скрыть их от ненависти народа, который скоро очнулся от своей апатии, понял, что был обманут оптиматами, поставил статую в честь своего защитника. Сципион Назика был отправлен с почетным поручением в провинцию Азию, чтоб народное мщение не постигло его, и во время этой поездки был назначен верховным первосвященником. Публий Сцевола, пытавшийся отвратить убийство Тиберия Гракха, сделался потом защитником, его. Когда у Сципиона Эмилиана, который вскоре после смерти Тиберия возвратился из Испании, публично потребовали объяснения, одобряет или осуждает он убийство брата его жены, он отвечал, что если Тиберий Гракх действительно хотел сделаться царем, то он находит его смерть справедливым ему наказанием. Эти слова были приняты с ропотом; он громко велел народу молчать, прибавив, что люди, недовольные им, не дети Италии (это был намек на отпущенников, которые обыкновенно составляли значительную часть народа, собиравшегося на форуме); от его обидных слов шум усилился, и он презрительно сказал: «Или вы думаете, что я боюсь тех, отпущенных теперь на волю, которым я прислал в цепях для продажи в рабство?»

Чтобы дать юридическое оправдание убийству Тиберия Гракха и его друзей, были преданы суду некоторые из второстепенных людей его партии, как соучастники его преступления; они были осуждены на смерть и казнены, или подвергнуты изгнанию, или приговорены к тюремному заключению. Победители хотели запугать приверженцев аграрной реформы Гракха так, чтобы на форуме никогда не возобновлялась речь о ней. Но дурные последствия для аристократии и для всего государства принесло то, что образованные люди, аристократы прибегли к беззаконному кровопролитию, что они, унизившись в своей ярости до обычаев черни, перебили своих противников палками и подали тем грубой массе страшный пример мстительного самоуправства. Посеяно было убийство, и неизбежно было то, что выросла кровавая жатва.

При написании статьи использована «Всеобщая история» Г. Вебера

Тиберий Гракх принадлежал к знатному римскому роду. Его отец, Тиберий Семпроний Гракх-старший, дважды избирался консулом, был цензором, а после побед в Испании и завоевания острова Сардинии сенат устраивал в его честь триумфы. Когда Тиберию было 11 лет, отец его умер. Все заботы о воспитании мальчика легли на плечи его матери, Корнелии, дочери знаменитого полководца Сципиона, победителя Ганнибала.

Корнелия старалась, чтобы ее дети, Тиберий и его младший брат Гай, были достойны славы отца и деда. Ее труды не пропали даром: по словам современников, братья Гракхи были самыми образованными, самыми талантливыми из всех римлян, а их заслуги перед римским народом навсегда прославили их имена. Пятнадцатилетним юношей Тиберий отправился в Африку, в ряды армии, сражавшейся под стенами Карфагена: в это время шла третья Пуническая война. Римляне решили уничтожить своего самого опасного соперника на Средиземном море.

Во время этой войны молодой Гракх и совершил свой первый подвиг. Случилось это так. Консул Сципион Эмилиан, командовавший римскими войсками, решил взять штурмом предместье Карфагена Мегару. Под покровом ночной темноты, стараясь неслышно ступать и не звенеть оружием, двинулись римляне к крепостным стенам, надеясь захватить врага врасплох. Но карфагенские часовые заметили и окликнули их. Римляне бросились на штурм. Разгорелся бой. Карфагеняне яростно оборонялись. Наконец группе римских воинов удалось захватить обособленно стоявшую башню. А с башни по колеблющимся доскам, переброшенным на головокружительной высоте, самые отважные устремились на стену крепости. Первым вбежал на нее Тиберий. Имя героя стало известно всей армии.

На войне Тиберий привык к полной опасностей и лишений солдатской жизни. Впоследствии он выгодно отличался от своих сверстников простотой, мужеством, требовательностью к себе. После разрушения Карфагена Тиберий вернулся в Рим настолько известным и уважаемым человеком, что, несмотря на молодость, был избран в коллегию авгуров, имевшую не только религиозное, но и политическое значение, так как она объединяла наиболее знатных и уважаемых граждан Рима. Гордый сенатор Аппий Клавдий - один из опытнейших политиков того времени после продолжительной беседы с Тиберием на пиру авгуров предложил ему в жены свою дочь. Рассказывали, что, придя домой, Аппий с порога крикнул жене: «Антистия, я просватал нашу дочь!» Та удивленно спросила: «К чему такая поспешность? Или- ее женихом стал Тиберий Гракх? Только тогда я пойму твою торопливость и буду рада счастью дочери». Так велико было уважение граждан к молодому Гракху.

Вскоре Тиберий был избран квестором и направлен вместе с консулом Манцином в Испанию, где в то время шла война с жителями крепости Нуманции, восставшими против римского владычества. Война была неудачной. В Риме говорили, что у республики еще никогда не было такого бездарного полководца, как Манцин. Но и в этих условиях Тиберий Гракх сумел оказаться полезным римскому народу.

Однажды в ставку консула проникли ложные слухи о разгроме второй римской армии, воевавшей в Испании. Испуганный Манцин приказал той же ночью отступить от стен Нуманции. Нумантинцы заметили отход и, преследуя римлян, стали оттеснять их в непроходимые горные ущелья. Гибель двадцатитысячной римской армии казалась неизбежной. Послы, отправленные Манцином, стали униженно просить нумантинцев начать мирные переговоры. «Мы согласны, - ответили те, - но пусть переговоры ведет Тиберий Гракх. Мы слышали, что он не только смел, но честен и справедлив». Тиберий был послан к нумантинцам. Он умело вел переговоры: в одном уступал, в другом упорствовал. Мир был заключен. Римскому войску разрешили вернуться на родину. Но среди добычи, доставшейся нумантинцам в захваченном ими римском лагере, оказались и восковые дощечки, на которых Тиберий вел счета, записывал денежные расходы армии. Если бы Тиберий вернулся в Рим без этих счетов, его легко могли бы обвинить в растратах. Тогда Тиберий в сопровождении нескольких друзей снова отправился к нумантинцам. Он обратился к их вождям с просьбой вернуть ему дощечки. Вчерашние враги так уважали Тиберия, что тотчас исполнили его просьбу и даже пригласили его принять участие в пире, которым они отмечали свою победу.

В Риме Тиберия ожидали серьезные неприятности. Значительная часть народа и сенаторы были недовольны заключенным миром, возмущались капитуляцией армии. Они говорили: «Кто позволил Тиберию говорить с врагом от имени римского народа?! Этот договор позорит римское оружие, не следует признавать его!» Некоторые даже вспоминали, как поступили в подобном случае их предки двести лет назад. Тогда, потерпев поражение в войне с самнитами, римские военачальники на свой страх и риск заключили с победителями мир. Сенат не признал заключенного соглашения, и опозоренные полководцы, квесторы, военные трибуны, словом, все, кто участвовал в мирных переговорах, были отданы на расправу врагам. В Риме раздавались" призывы так же поступить с Манцином и Тиберием. Однако Гракха спасли аристократические связи и заступничество той части римлян, которые видели в нем спасителя своих близких: солдат армии Манцина. Ради Гракха были помилованы и остальные военачальники. Только Манцина, босого, в одной рубахе, закованного в цепи, выдали нумантинцам. Однако нумантинцы не казнили несчастного полководца, а великодушно отпустили его на родину.

Тиберий Гракх много думал о положении римского народа. Еще направляясь в Испанию, Тиберий обратил внимание, что на полях совершенно не видно свободных крестьян. Повсюду он встречал лишь рабов, закованных в цепи, и надсмотрщиков с длинными бичами. То здесь, то там раздавался свист плети из воловьих жил да жалобный крик избиваемого раба. Куда же исчезли свободные крестьяне, еще недавно трудившиеся на этой земле? Положение народа, судьба римского государства глубоко взволновала Тиберия. Скоро он понял причину поразившего его явления. Пока крестьяне, составлявшие основную часть римского войска, сражались в Африке или Малой Азии, Испании или Греции, их хозяйство приходило в упадок, а земли захватывались богатыми землевладельцами (оптиматами). Разоренные крестьяне либо шли в батраки, либо уходили в города и жили там на подачки городских богачей. Чем меньше оставалось свободных крестьян, тем слабее становилось римское государство: ведь батрак или городской нищий не имел права служить в армии. А сильная армия защищала страну от внешних врагов и держала в повиновении сотни тысяч рабов в самой Италии. Все это понял Тиберий Гракх и решил бороться за преобразования в стране. По существовавшим в Риме обычаям предлагать проекты новых законов мог только человек, занимающий государственную должность. Поэтому Тиберий выставил свою кандидатуру на пост народного трибуна, обещая в случае избрания добиться передела земель. И действительно, став народным трибуном, Тиберий выступил с требованием предоставить землю народу. Обращаясь к римлянам, он говорил: «Дикие звери в Италии имеют логова и норы, куда они могут прятаться, а люди, которые сражаются и умирают за Италию, не владеют в ней ничем, кроме воздуха и света. Лишенные крова, точно кочевники, бродят они повсюду с женами и детьми. Полководцы обманывают солдат, когда на полях сражений призывают их защищать от врагов могилы отцов и храмы: ведь у множества римлян нет ни отчего дома, ни гробниц предков - они сражаются и умирают за чужую роскошь, чужое богатство. Их называют владыками мира, а они не имеют даже клочка земли».

По проекту закона, предложенного Тиберием Гракхом, общественные земли, незаконно присвоенные богачами - оптиматами, возвращались государству. А государство раздавало их малоземельным и безземельным гражданам. Владельцы не имели права продавать свой участок, который должен был переходить по наследству от отца к сыну.

Этот проект был восторженно встречен народом, но вызвал бурю негодования среди оптиматов. Они решили не допустить принятия закона, грозившего их богатству и влиянию. Оптиматы стали распространять клеветнические слухи о том, что Тиберий переделом земель хочет вызвать междоусобицу в стране и захватить власть в свои руки. Однако авторитет Тиберия был слишком велик, народ полностью доверял своему трибуну, и эти слухи не оказали никакого воздействия на массы.

Но враги Тиберия не дремали. Они нашли другой способ борьбы с ненавистным им законом. Оптиматы уговорили второго трибуна, богатого землевладельца Марка Октавия, наложить вето на законопроект Тиберия. Тиберий был потрясен: Октавий, в прошлом его друг, теперь выступает против закона, которого так жаждет народ, который так нужен республике. Думая, что Октавий боится потерять свои земли, Тиберий предложил возместить ущерб, который ему нанесет закон, из своих личных средств. Октавий отказался. Тогда Тиберий, пользуясь тем, же правом вето, приказал приостановить деятельность всех государственных учреждений до того дня, когда его законопроект будет поставлен на голосование в Народном Собрании. Прекратили работу магистраты, был опечатан храм Сатурна, в котором находилась государственная казна, и таким образом были прекращены все платежи.

В знак протеста против действий Тиберия оптиматы стали появляться на улицах Рима в траурных одеждах, не скрывая глубокой скорби по поводу решений трибуна. Наиболее решительные противники реформы стали готовить покушение на Тиберия. Но никакие угрозы не могли заставить его отступить. Гракх потребовал обсудить создавшееся положение перед народом. И вот настал день Народного Собрания. На центральной площади Рима - форуме, подле трибун, собралась многотысячная толпа. Люди приветствовали Тиберия, ободряли его. Но вдруг крик гнева и возмущения прокатился по площади. Оказалось, что оптиматы, желая сорвать голосование, похитили избирательные урны. Разгневанный народ был готов ринуться на расправу с ненавистными богачами. Тогда на трибуну, где находился Тиберий, поднялись бывшие Консулы, Манлий и Фульвий. Они стали умолять Гракха не допустить кровопролития и обратиться в сенат; ведь там заседают самые мудрые и уважаемые люди государства. Пусть они решат, как следует поступить. После долгих уговоров Тиберий согласился. Но когда сенаторы не поддержали его предложений, он снова созвал Народное Собрание.

Граждане! - обратился он к римлянам. - Трибуны, которых вы облекли столь большой властью, что одно лишь слово каждого из них может остановить жизнь государства, не могут прийти к соглашению. Поэтому я предлагаю: пусть волей народа один из нас будет отстранен от должности.

И, повернувшись к своему противнику, Тиберий спокойно произнес:

Октавий! Спроси мнение граждан. И если римский парод лишит меня звания трибуна, я тотчас отправлюсь в свой дом и буду жить как простой гражданин. Клянусь тебе, Октавий, ты не увидишь меня в числе своих недругов, если народ отметит тебя своим доверием.

Понимая, что народ ни за что не лишит Тиберия звания трибуна, ибо все знают, что Тиберий смело борется за народное счастье, Октавий молчал. Тогда вновь заговорил Тиберий.

Народный трибун, - сказал он, обращаясь к притихшей толпе, - лицо священное и неприкосновенное, так как деятельность его посвящена народу, и он призван защищать интересы народа. Но если трибун, отвернувшись от народа, причиняет ему вред, умаляет его власть, препятствует его свободе - такой трибун сам отстраняет себя от должности, ибо не исполняет своего долга. Если бы трибун разрушил Капитолий или поджег арсенал, - продолжал Тиберий, - он был бы дурным трибуном; но тот, кто ниспровергает демократию - уже не трибун. Я предлагаю решить, может ли занимать должность трибуна Марк Октавий, раз он препятствует принятию закона, который даст римскому народу кров, хлеб и работу.

Началось голосование. Семнадцать триб из тридцати пяти высказались за то, чтобы Октавий был отстранен от должности трибуна. Но Тиберий приостановил голосование. Дружески взяв Октавия за руки, Тиберий вновь попытался убедить его в неразумности упорства.

Мой Октавий! Откажись от своего вето. Этого жаждет народ, терпящий лишение и горе. Взгляни, с какой надеждой смотрят сейчас на тебя граждане, и подумай, с каким презрением и ненавистью будут смотреть они, если ты обманешь доверие тех, кто тебя избрал. Не покрывай позором свое честное имя!

Октавий молчал. Его глаза наполнились слезами. Казалось, он внял убеждениям друга, внял голосу совести, внял воле народа. Но, когда Октавий взглянул на сгрудившихся в стороне аристократов, на их траурные одежды, на их лица, застывшие в напряженном ожидании, он, словно внезапно пробудившись, освободил свои руки из рук Тиберия и, глядя ему в лицо, произнес: «Нет!» Уважение кучки оптиматов оказалось для Октавия дороже, чем счастье народа.

Тиберий продолжил голосование. Большинством голосов Октавий был отстранен от должности. По приказу Тиберия сопротивлявшегося Октавия стали сводить с трибуны. Между разгневанным народом, бросившимся на Октавия, и защищавшими его богачами завязалась схватка. Октавий едва спасся: его выхватили из толпы и дали возможность бежать. У верного раба, прикрывавшего бегство своего опозоренного господина, вырвали глаза.

После отстранения Октавия и избрания на его место другого трибуна, клиента Тиберия по имени Муций, все препятствия были устранены. Аграрный закон Тиберия был принят. Для передела земель было избрано трое уполномоченных: сам Тиберий, его тесть Аппий Клавдий и брат Тиберия Гай. То, что все уполномоченные были членами одной семьи, не смущало граждан: напротив, в этом видели залог их успешной деятельности. Но сенат всячески мешал работе Тиберия: ему отказали в предоставлении за государственный счет палатки, назначили ничтожную плату и т. д. Враги продолжали плести заговор против Тиберия и его единомышленников. Один из друзей Тиберия внезапно умер. Когда тело умершего положили по обычаю на костер, кожа на трупе лопнула и из него вытекло столько жидкости, что костер погас. Это вызвало подозрение, что смерть наступила от отравления. Над самим Тиберием постоянно висела угроза покушения, и однажды он, в траурной одежде, привел свою жену и детей на площадь и обратился к народу с просьбой взять их под защиту.

Тем временем противники Тиберия получили новый предлог для нападок на трибуна. Умер Аттал, царь Пергама, одного из малоазийских государств. Посланец царя, Евдем, передал завещание, которое объявляло наследником покойного римский народ. Тиберий внес законопроект, по которому все сокровища пергамского царя распределялись между гражданами, получающими земельные участки по новому закому. При этом Тиберий подчеркнул, что он намерен решить этот вопрос с самим народом, не обсуждая его в сенате. Это вызвало у сенаторов чрезвычайное раздражение: они надеялись, что несметные богатства Пергама не минуют их рук. Вновь волна клеветы обрушилась на Тиберия. Один из сенаторов, Квинт Помпей, заявил: «Я сосед Тиберия, и мне известно, что Евдем привез в Рим и передал Тиберию корону пергамских царей. Разве не ясно всякому, что Гракх собирается стать царем Рима, погубить республику!» Затем выступил Квинт Метелл:

Когда Тиберий-отец, в бытность свою цензором, возвращался с позднего ужина домой, граждане тушили огни, чтобы цензор не подумал, что они засиделись в гостях или пьянствуют. Иное теперь! Тиберию-сыну самому освещают путь ночью. И кто?! Люди из черни, самые отчаянные и негодные! Так старался укорить Тиберия всякий, кому не нравилось, что трибун, встав на защиту народа, пренебрегает мнением богачей и аристократов. Но враги не только клеветали и укоряли: они продолжали угрожать, хотя по закону личность народного трибуна была неприкосновенной. По просьбе Тиберия его дом каждую ночь стали охранять вооруженные граждане.

Оптиматы с нетерпением ждали окончания срока полномочий Тиберия Гракха. Они надеялись, что тогда смогут легко расправиться с ним, а главное, отменить аграрный закон. Чтобы не погубить начатое дело, Тиберий решил вторично выставить свою кандидатуру на выборах народных трибунов. Это было нарушением древнего обычая, запрещавшего одному и тому же липу два года подряд избираться на государственную должность. Воспользовавшись этим, оптиматы стали обвинять Тиберия в намерении устроить государственный переворот. Они распространяли слухи о многочисленных дурных предзнаменованиях, якобы предвещавших гибель Тиберия. Будто бы в его боевой шлем заползли змеи и вывели там детенышей, а утром того дня, когда были назначены выборы народных трибунов, необычно вели себя священные куры: они не хотели выходить из клетки и отказывались клевать корм. А это считалось недобрым предзнаменованием.

В этот день неудачи преследовали Тиберия. Выходя из дому, чтобы идти на выборы, Тиберий так сильно ударился ногой о порог, что сломал ноготь большого пальца; сквозь обувь выступила кровь. Пройдя несколько шагов, он увидел на крыше дома двух дерущихся воронов. Камень, который столкнули птицы, упал у самых его ног. Некоторые из спутников Тиберия заколебались и стали советовать вернуться назад. Но проходивший мимо друг и учитель Гракха, философ Блоссий, сказал:

Велик будет стыд и позор, если ты, сын Гракха, внук Сципиона Африканского и вождь римского народа, испугавшись ворона, не отзовешься на призыв сограждан! А что скажут враги? Они, конечно, станут утверждать, что трибун считается с приметами больше, нежели с желанием народа.

И Тиберий продолжал свой путь.

Сначала все складывалось хорошо. Народ встретил трибуна восторженными кликами. Но в это время один из сторонников Тиберия, сенатор Фульвий Флакк, с трудом пробившись через толпу к трибуне, сообщил, что сенаторы готовятся к расправе с Гракхом и его единомышленниками и что с этой целью они собрали большое количество вооруженных сторонников. Друзья Тиберия, услышав о грозящей опасности, опоясали тоги и, разломав жерди, которыми ликторы оттесняют толпу, вооружились обломками. Стоявшие в задних рядах не слышали слов Фульвия и не могли понять причину тревоги. Тогда Тиберий, не надеясь, что его услышат, коснулся рукой головы, жестом желая показать, что его жизни грозит опасность. Враги поспешили истолковать этот жест по-своему и побежали в храм богини Верности, где происходило заседание сената. «Тиберий хочет стать царем! - кричали они. - Он хочет возложить на свою голову корону!» Главарь противников Тиберия, Сципион Назика, стал требовать от консула немедленной казни Гракха. Консул возразил:

Я не положу начала насилию и не нарушу правосудие. Но если народ, послушавшись Тиберия, нарушит законы республики, то я применю свою власть для ее защиты.

Спокойный тон консула еще более распалил ярость сторонников Назики. Он же, вскочив с места, крикнул:

Что я слышу? Даже консул предает республику! Кто хочет помочь мне, пусть следует за мной!

С этими словами он бросился к выходу. За ним устремились и другие сенаторы. Толпа людей, вооруженных палками, камнями, ножками от разбитых скамеек, хлынула на площадь, где происходило Народное Собрание. Стойких сторонников Тиберия на площади было немного. Крестьяне, обязанные Тиберию своей землей, отсутствовали, так как наступило время полевых работ. Среди городской бедноты было много людей, зависимых от аристократии, живших ее подачками. Они расступились перед сенаторами и не оказали им сопротивления. Друзья Тиберия были частью убиты, частью обращены в бегство. В схватке на площади погиб и Тиберий. Расправа над сторонниками Гракха продолжалась еще несколько дней: людей без суда предавали казни, ссылали. Даже трупы их подвергались надругательствам. Брат Тиберия, Гай, просил разрешения похоронить несчастного трибуна, но ему отказали, и тело Тиберия было брошено в реку. Заговор против Тиберия возник вследствие ненависти богатых к реформам, облегчавшим положение народа и ограничивающим произвол оптиматов. Обвинение Тиберия в стремлении к царской власти явилось лишь удобным предлогом для расправы с ним. Но, опасаясь гнева народа, сенат не посмел разогнать комиссию по переделу земель, в которую вместо Тиберия был избран один из его единомышленников. Народ свято чтил память героического трибуна и ненавидел его врагов. Назика - инициатор убийства Тиберия - несмотря на занимаемый им высокий пост верховного жреца, был вынужден покинуть Рим, где его в глаза называли убийцей, и умер в изгнании. Даже Сципион Эмилиан, необычайно популярный и всеми уважаемый в Риме, сразу лишился и уважения и любви, как только стало известно, что, услышав о гибели Тиберия, он процитировал греческого поэта Гомера: «Так да погибнет каждый, свершающий дело такое!» и неодобрительно отозвался о деятельности трибуна. Такова была короткая, но прекрасная жизнь славного сына римского народа Тиберия Гракха.

Тиберий Семпроний Гракх происходил и с отцовской, и с материнской стороны из богатых и знатных родов. Уже в молодости его реформаторские идеи имели большую популярность среди небогатых слоев населения.

Происхождение Гракха

Оьтца реформатора также звали Тиберием Семпронием. Отцовский род Семпрониев играл важную роль в политической жизни Рима. Выходцы из разных ветвей этого род нередко становились сенаторами,тибнами и цензорами. Сам отец Тиберия дважды занимал консульскую должность. МатьТиберия, Корнелия Африкана, была дочерью знаменитого полководца, чьи войска покорили Карфаген.

Когда политическая карьера Тиберия только начиналась, в Риме была проблемная обстановка. Это было связано с тем, что больша часть земли принсдежала только обеспеченным семьям. Бедное сословие оставалось без участков, и это приводило к постоянным народным восстаниям. Это могло сказаться не только на экономике, но и на безопасности страны, поскольку обрабатываемые рабами территории снижали урожайность. На деньги, на которые он раньше содержал регулярную армию, приходилось закупать зерно для всей страны из соседних государств.

Реформа и смерть Гракха

Поскольку войны в Риме почти никогда не прекращались, то деньги на выплату жалованья солдатам, брались у богатых заемщиков, которые после войны получали часть захваченной территории или имущества. Оформлялось это как аренда земли. Гракх предлагал отобрать эти участки и перераспределить их между неимущим населением. Так можно было бы достигнуть сразу трех целей:

• безработные граждане Рима нашли бы источник пропитания;
• сельское хозяйство опять стало бы развиваться;
• количество рабов, которых богатые землевладельцы ввозили для работы на своих полях, уменьшилось бы.

Но, поскольку многие из обеспеченных землевладельцев сами были сенаторами, они, как и прочие знатные римляне, отнеслись к идее Гракха враждебно и стали обвинять его в попытках стать царем Рима. Вначале они попытались привлечь его к судебной ответственности и призывали консула арестовать Гракха. Когда консул отказался, было организовано нападение на сторонников Тиберия, в ходе которого Гракх погиб на Капитолийском холме. Имя его точного убийцы неизвестно.

Деятельность трибуна ТИберия Гракха вызвала недовольство большей части правящей римской элиты.

Трибун решил созвать народное собрание, но его заседание было сорвано его противниками, собравшими большой митинг у храма Юпитера. На второй день Сципион Назика призвал противников Гракха следовать за ним. Толпы вооруженных людей ворвались в Капитолий и убили сотни сторонников римского трибуна. В этой схватке погиб и Тиберий Кракх.

Все они были жестоко забиты дубинками и камнями. Многие погибли в давке.

Сенат запретил хоронить тело Гракха. И его тело, вместе с убиенными его сторонниками сбросили в Тибр.

ведет свое начало чрезвычайно важная идея о необходимости примирительного сближения граждан и покоренных.
В конце второго года своего трибуната Гракх предложил даровать всем латинам римское гражданство, а всем италийцам право латинского гражданства. Один из трибунов задержал обсуждение его своим «veto», и Гракх не решился настаивать на своем предложении. Это была первая неудача смелого новатора. Когда народное собрание не поддержало вопроса о гражданстве для союзников, враги Гракха поняли, что городская чернь голосовала с Гракхом не вследствие сочувствия его идеям вообще, а потому, что он вносил законы, непосредственно выгодные этой черни. Тогда явился план на этом же пути погубить опасного противника.
Во время отсутствия Гракха в Риме был составлен ряд законопроектов, которые сулили гражданству далеко большие выгоды, чем все меры, проведенные Гракхом: предложено было все мелкие, недавно розданные участки освободить от всяких податей в пользу государства, сделать их полною, отчуждаемою собственностью их владельцев и вместо вывода колоний за море основать 12 новых колоний, по 3000 человек каждая, в самой Италии, наконец, раздать гражданам и все земли латинов. Несмотря на всю несообразность этих законов, так как во всей Италии не было уже столько нерозданной еще земли, сколько требовалось бы на 12 колоний, законы эти были на сходке приняты, а затем противникам Гракха удалось устроить так, что на третий год он в трибуны уже не был избран.
Немедленно же был поднят вопрос о самой полезной и самой непопулярной мере Гракха - об основании колонии в Африке, на месте Карфагена. Настроение обеих партий было столь напряженное, что во время жертвоприношения перед голосованием вспыхнула по совершенно ничтожному поводу ссора и один из сторонников Гракха убил ликтора. Весь город немедленно вооружился. На следующий день сторонники Гракха укрепились на Авентине, сенат собрал войска. На второй день начались переговоры: аристократия требовала безусловной покорности, сторонники Гракха желали предварительно некоторых обещаний. Тогда войска были двинуты на приступ. Ряды приверженцев Гракха быстро поредели, когда было объявлено, что все, кто оставит бунтовщиков до начала действий силою, получат полное прощение. Авентин без особого труда был взят штурмом, причем перебито было до 250 человек. Гай Гракх хотел заколоться, но друзья потребовали, чтобы он попытался спастись, и двое из них прямо пожертвовали жизнью, чтобы дать ему время бежать. Гракх скрылся в роще за Тибром, но во время бегства он повредил себе ногу, и на следующий день пребывание его было открыто. Тогда сопровождавший его раб, грек, по его приказанию убил его, а затем покончил и с собою.
Так погибли в революции три великих римлянина, последние потомки победителя карфагенян,- Сципион Эмилиан и братья Гракхи. Память Гракхов официально была осуждена, народ же чтил ее благо-

Два брата, знаменитые римские политические деятели. Происходили хотя и из плебейского, но уже выдвинувшегося в ряды новой оптиматской аристократии рода Семпрониев. Их отец, Тиберий Гракх, был два раза консулом и раз - цензором. По матери (Корнелии - дочери Сципиона Африканского) они примыкали к знатному и просвещенному кружку Сципионов, центру греческих идей и образованности, в котором обсуждались вопросы политического, экономического и социального характера в применении к существующему строю Римской республики. Женитьба обоих братьев на аристократках еще более скрепила их связи с влиятельной в политическом мире средой. Воспитанием своим и высокими стремлениями Гракхи обязаны в особенности матери, женщине благородной и просвещенной.

Тиберий Гракх

- (163-133 до Р. X.) впервые отличился во время 3-й Пунической войны; его храбрость была признана строгим Сципионом Эмилианом. Отправленный квестором в Испанию, он сделал по дороге много поучительных наблюдений над состоянием римских земель; особенно в Этрурии он был поражен пустынностью страны и исчезновением крестьян-землевладельцев. В нем сложилось убеждение, что преобладание крупного землевладения и страшное обеднение среднего класса - существеннейший недостаток римского экономического и социального строя и источник всех бедствий республики. Возвратясь в Рим, он добился избрания в трибуны (134) и предложил закон (lex agraria), по которому определялась высшая норма владения общественной землей (ager publicus) - именно, 500 югеров на человека (югер = четверть десятины), а если у владельца есть сыновья, то на долю каждого еще по 250 югеров - впрочем, в общем не более 1000 югеров на семью. Образовавшиеся вследствие этого правила отрезки от существовавших до того времени крупных владений должны были поступить в казну для раздачи участками по 30 югеров безземельным гражданам на условиях наследственной аренды. Участки должны были считаться неотчуждаемыми (отличие от Лициниевых законов); получавшие их обязаны были возделывать их и платить в казну умеренный оброк. Этот закон, наносивший удар крупному аристократическому землевладению, находил деятельную поддержку только в тесном кругу друзей и родственников Тиберия Гракха и вызвал ожесточенное противодействие со стороны большинства сенатской аристократии. Мягкий по природе Тиберий Гракх поневоле должен был прибегнуть к революционному способу действий. Борьба началась с того, что один из товарищей Тиберия Гракха по трибунату, Октавий, наложил свое veto на закон. Тогда Тиберий Гракх нарушил неприкосновенность трибунской власти, задав народу вопрос: "может ли оставаться трибуном тот, кто идет против интересов народа?" Голосование решило вопрос против Октавия, и он силой был сведен со скамьи трибунов. Теперь закон прошел, и назначена была комиссия для его осуществления: в комиссию вошли сам Тиберий Гракх, его брат Гай и тесть Аппий Клавдий. Опасаясь мщения со стороны врагов, Тиберий Гракх стал ходить по улицам в сопровождении многочисленной вооруженной толпы телохранителей. Особенно он боялся наступления нового года, когда кончится его трибунат, а вместе с тем и гарантия неприкосновенности. Поэтому он вопреки закону (нельзя было два года под ряд занимать одну и ту же должность) выставил свою кандидатуру на выборах в трибуны 133 г. На случай, если бы аристократия стала противодействовать его избранию, в день выборов им была приготовлена вооруженная сила. В сенате, собравшемся по соседству с местом народного собрания, стали раздаваться голоса, требовавшие немедленной казни бунтовщика и нарушителя вековых установлений. В то же время в народном собрании послышался треск от случайно сломавшихся скамей. Сенаторы приняли этот треск за начало возмущения и, схватив в руки первые попавшиеся тяжелые предметы, выбежали на площадь. Народ расступился; толпа сенаторов прямо направилась к трибуну. Среди происшедшего шума Гракх не мог говорить и рукой показал на свою голову в знак того, что ему угрожает опасность. Этот жест тотчас же объяснили, как требование царской диадемы, и народ (не сельское население, а городской пролетариат, не заинтересованный в судьбе Гракхова закона) совершенно отступился от трибуна. Тиберий Гракх пытался бежать, но оступился и был убит. В тот же день убито 300 приверженцев Тиберия, а затем начались уголовные преследования, хотя аграрный закон отменен не был, и комиссия продолжала действовать; место убитого в ней занял тесть Гая Гракха, Публий Красс Муциан, а по смерти последнего и Аппия Клавдия их заменили Марк Фульвий Флакк и Гай Папирий Карбон. Комиссия работала успешно и в течение 5 лет довела количество крестьян-землевладельцев с 300000 до 400000. Судьба Тиберия Гракха обнаружила косность римской аристократии и неспособность ее к своевременному удовлетворению нарождающихся потребностей. Друзья народного дела и сторонники коренных реформ убедились, что для успеха их начинаний необходимо прежде всего ослабить в политическом строе преобладание аристократии. Горячим деятелем в этом направлении явился младший брат Тиберия Гракха, -

Гай Гракх

- (153-121 г. до Р. X.). Это был человек иного темперамента, чем старший его брат: пылкий, решительный, смело, без оглядки вступавший на революционный путь, хотя, как и брат, противник вооруженного бунта. Он превосходил брата разносторонностью талантов, широтой и глубиной взглядов и неотразимым красноречием; ему легче было занять положение решительного вождя толпы. В 123 г. он был выбран в трибуны. Важнейшие законы Гая Гракха, клонившиеся к тому, чтобы соединить против аристократии все остальные классы населения, были следующие: 1) хлебный закон (lex frumentaria) о дешевой продаже хлеба бедным гражданам, жившим в Риме; 2) дорожный закон (lex viaria) о проведении по Италии новых дорог для облегчения сношений мелких землевладельцев, появившихся благодаря аграрному закону Тиберия Гракха; 3) судебный закон (lex judiciaria), по которому в списки судей, в которые прежде заносились только сенаторы, включены были также и всадники в равном с сенаторами числе. В связи с этим законом стоит закон товарища Гракха по трибунату, Ацилия Глабриона, по которому в делах о злоупотреблениях провинциальных правителей, о вымогательстве (lex repetundaruin) судьями могли быть только всадники, а не сенаторы. Далее 4) военным законом (lex nulitaris) облегчались беднякам трудности военной службы. Наконец, 5) предложено было основание новых земледельческих колоний на юге Италии (lex de coloniis deducendis). Все эти законы должны были доставить Гракху прочное большинство в народном собрании и деятельную защиту и помощь со стороны городского пролетариата, сельского населения и всаднического сословия. Еще двумя законами (lex de provinciis consularibus и lex de prov. Asia a censoribus locanda) прямо ограничивался произвол сената в раздаче для управления провинций. И тем не менее все римское гражданство отшатнулось от своего трибуна, когда он приступил к главной и самой дорогой для него реформе, при помощи которой он хотел коренным образом обновить обветшавший состав римского гражданства. Это был закон о даровании прав римского гражданства союзникам (lex de civitate sociis danda). При основании новых колоний Гракх всегда отводил место в числе колонистов, кроме римских граждан, и латинянам, а одну колонию он предложил вывести на место разоренного Карфагена, что шло вразрез с национальным чувством римлян. Чтобы ослабить влияние Гракха на народное собрание, аристократы выдвинули против него его товарища, трибуна Ливия Друза, с еще более привлекательными предложениями: 1) отменить оброк с тех участков земли, которые были розданы по аграрному закону Тиберия Гракха, 2) признать эти участки отчуждаемыми и 3) вместо предложенных Гракхом 3-х или 4-х колоний со включением латинян основать 12 новых колоний, но только для граждан. Предложения Ливия Друза были приняты с восторгом, и популярность Гракха подорвана; во 2-й год трибуната Гракха (в 131 г. Папирий Карбон провел закон о вторичном избрании трибунов) ему не удалось провести закона о союзниках, а на 3-й раз его даже не выбрали в трибуны и оставили за ним только заведование устройством карфагенской колонии. Именно вопрос об этой колонии послужил поводом к катастрофе, в которой погиб Гракх. На месте, отведенном для этой колонии, произошли неблагоприятные предзнаменования, чем воспользовался сенат и предложил отменить закон о ней. Друзья уговорили Гракха воспротивиться сенатскому предложению. Неохотно последовал он за своими вооруженными сторонниками на Авентин. Во время жертвоприношения, которое совершал консул Опимий, когда по обычаю хотели очистить толпу от дурных граждан, одному из окружавших Гракха показалось, что служитель хочет удалить самого Гракха; он выхватил меч и убил служителя. Поднялся шум и крик, во время которого Гракх хотел успокоить толпу, удержать ее от дальнейших насилий, но не заметил среди общего смятения, что прервал речь трибуна. Сенат тотчас же потребовал к ответу нарушителя трибунской прерогативы. Друзья уговорили Гракха не повиноваться; тогда Авентин был взят штурмом. Гракх бежал за Тибр; на следующий день нашли в лесу его труп рядом с трупом одного из рабов его. Есть предположение, что сам Гракх, отчаявшись в своей судьбе, приказал рабу убить его. Приверженцы Гракха были перебиты, имущество их конфисковано; на деньги, вырученные этим путем, построен новый храм Конкордии, и началась аристократическая реакция. Биографии обоих Гракхов есть у Плутарха. Хорошее изложение их деятельности у Моммзена и Ине. Ср. Nitzsch, "Die Gracchen und ihre Vorgänger"; Neumann, "Geschichte Roms während des Verfalls der Republik". На русском языке есть популярный сжатый очерк деятельности Гракхов в ст. П. М. Леонтьева "О судьбе земледельческих классов в древнем Риме" ("Отчет моск. унив." за 1861 г.).