Профессор Кембриджского университета Александр Эткинд последние несколько лет ведет историко-культурологические исследования процессов внутренней колонизации. Сегодня этому явлению посвящаются целые международные научные конференции и исследовательские сборники, а недавно Александр Эткинд провел цикл лекций о внутренней колонизации в нескольких российских университетах. Если говорить коротко, то внутренняя колонизация – это процесс освоения государством собственной территории и собственного народа. Корреспондент РР встретился с Александром Эткиндом в одном из московских кафе и расспросил о подробностях того, как и зачем государство осваивает само себя и к чему это приводит.

Профессор Кембриджского университета Александр Эткинд

Фото из архива Европейского Университета в Санкт-Петербурге

– Один из первых тезисов вашей лекции, прочитанной в ВШЭ: когда у государства заканчиваются ресурсы – государство берется за свой народ. Получается, что внутренняя колонизация – это своего рода антикризисная мера, имеющая прежде всего материальную природу и последствия?

– Не совсем так. Внутренней колонизации всегда предшествует внешняя – расширение границ. Остается какое-то пространство внутри: пустое или полное, известное или неизвестное. Чем больше страна расширяется вовне, тем больше остается черных дыр внутри. Колонизация – это заполнение черных дыр и цивилизация, просвещение, эксплуатация их обитателей. В России экспансия границ, особенно на Восток, шла в поисках сырья. В средние века велись поиски меха, чтобы экспортировать его. Потом мех исчез, а пространство осталось. Началась внутренняя колонизация.

– Пессимисты и футурологи пугают тем, что нефти в мире осталось на пару десятков лет. Представим, что нефть неожиданно кончилась – главный ресурс России исчез. Начнется новая внутренняя колонизация?

– Ну, что-то будет… Естественно, государству будут нужны новые источники дохода. Некоторые люди из тех, что руководят государством, предаются фантазиям, что когда закончится нефть, можно будет экспортировать что-то еще, например воду. Но если экспортировать будет нечего, придется иметь дело с людьми.

В моей книге я подробно рассматриваю историческую аналогию: экспорт меха, на котором поднималось Московское государство, и что произошло, когда пушнина закончилась. Тогда началось смутное время. Потом, на более цивилизованных началах, возникла Российская империя. Что-нибудь такое будет и тогда, когда закончится нефть или перестанет пользоваться спросом.

– Является ли процесс установления государства и освоение территорий властной группой синонимом внутренней колонизации?

– Нет. Процесс колонизации определяется культурной дистанцией. Когда культурные различия между властью и людьми достигают критической массы, можно говорить о колонизации. Когда американцы покоряют индейцев или русские войска горцев Кавказа – это колонизация, основанная на культурных различиях. А зачем войска шли на Кавказ? Они верили, что там есть какие-то ценные ресурсы, но никаких ресурсов там не нашли. Надеялись на то, что там будет развиваться шелководство – оно так и не развилось. Нашли нефть, но там она почти кончилась.

– Одним из результатов внутренней колонизации вы называли отчуждение народа от власти. Почему так происходит и видите ли вы в современной России нечто подобное?

– Отчуждение возникает, потому что колонизация сочетает социальную власть с культурной дистанцией, тогда как в других ситуациях, например в демократическом или тоталитарном обществах, власть осуществляется без строительства культурных различий между сувереном и подданными.

– Во время лекции вы рассказывали, что Петр I, сбривая боярам бороды, создал иерархию власти по признаку, похожему на расовый, когда носители власти видимо отличались от народа. В таком случае на каком принципе устроена современная иерархия власти?

– Многие общества в колониях были построены по принципу доминирования высшей расы, которая управляет в свою пользу, а низшая раса работает – тростник возделывает и так далее. Между ними есть видимые различия – например, цвет кожи. Но прошли века, возникла демократия, в которой все имеют права, но одни стали богатыми, другие – бедными. И, к сожалению, уровень дохода очень часто коррелирует с расовыми различиями, а также уровень образования, продолжительность жизни и так далее… Но тем не менее в демократическом обществе все участвуют в выборах: есть экономическое превосходство, но есть и политическое равенство, поэтому с бедными людьми приходится считаться. Во многих ситуациях они голосуют гораздо более слаженно, чем белые и богатые. В этом заключается механизм баланса, противовеса. А в России мы пока видим чудовищное социально-экономическое расслоение – гораздо более сильное, нежели в странах с напряженными социальными неравенствами, в Англии или США. Там и тут все это очень уродливо. Но контрсовременная экономика, основанная на эксплуатации сырья, приводит к формированию сословного общества. Об этом сейчас говорят и российские социологи. Только отличие сословного общества Российской империи в том, что там эти сословия были прописаны в законе, который учили в школе. А в современной России сословное общество антиконституционно и нелегально. Существуют многие признаки сословного общества, например, разные наказания для людей разных сословий за одни и те же преступления, или разный доступ к образованию и госслужбе, или передача статуса по наследству. Социальные неравенства наследуются везде, но, скажем, в Англии, когда человек умирает, половина его имущества уходит в налоги. Это механизм выравнивания: государство эти деньги перераспределяет, а наследник получает только половину, и если он не умножает полученное своим трудом или удачей, семья непременно беднеет. В России не так. Есть сильные и богатые люди, и они хотят, чтобы их дети тоже были сильными и богатыми. Никто этому не противодействует, хотя источник их силы и богатства обычно не производительный труд, а причуды сырьевой экономики.

– В чем сегодня вы видите отражение внутриколониального прошлого России?

– Я не верю в историческую инерцию, я верю в память места. В Кремле, например, есть такая память, которая действует на правителей. Петр I бежал из Москвы, чтобы изменить страну, потом с той же целью большевики бежали из Питера. В России, начиная со Средних веков, возникла привычка к тому, что носители власти воспринимаются как люди другой природы, живущие другой жизнью, чем остальные. Определенные институты, которые держались очень долгое время, как империя Романовых или Компартия СССР, загоняли страну в тупик, власть сменялась катастрофически. Политической демократии, которая уравнивает избирателей и избранных, так и не появилось. На смену одним авторитарным институтам надолго приходили другие.

– В современном политическом дискурсе часто звучат призывы к деколонизации: «Хватит кормить Кавказ» и т.д. Как вы считаете, с чем связана эта тенденция?

– Нынешний имперский режим власти надоел не только тем, кого он подавляет в колониях. Люди на Кавказе говорят «уходите отсюда», как когда-то говорили в Индии. Но и люди в Москве говорят «хватит кормить Кавказ». Такое тоже было сильно распространено в Великобритании, когда речь шла об Индии, которая давно перестала себя окупать, а на нее тратились ресурсы, которые были нужны самой метрополии. Эти два разных процесса могут как-то координироваться, а могут никак не координироваться. Один больше похож на деколонизацию, другой – на антиимперский протест метрополии против собственной империи.

– Внутренней колонизацией России интересуются прежде всего зарубежные исследователи – отечественные участники вашего сборника по внутренней колонизации в меньшинстве. Вам не кажется это парадоксальным?

– В нашем сборнике «Там, внутри» тысяча страниц, и статьи написаны учеными из разных стран – от Америки до Японии, включая авторов из России и Украины. Один редактор москвич, другой немец из Баварии, я работаю в Англии. К сожалению, славистика и русистика сейчас оказываются более развиты за рубежом – в Америке, Англии, Германии. Я знаю, что на кафедры славистики в СПбГУ или МГУ огромный конкурс: значит, люди хотят там учиться. Но государство сокращает бюджетные места.

КОЛОНИЗАЦИЯ

(от лат. colonia - поселение) - 1) Основание поселений в к.-л. стране; 2) заселение и освоение пустующих и окраинных земель (т. н. внутренняя К.).

К. как основание поселений в к.-л. стране имела широкое распространение уже в древнем мире; она характерна как для древневост. (Ассирия, Финикия), так и античных (греч. полисы, Рим) гос-в. О К. в древности см. Колонии античные, а также Античные города в Северном Причерноморье.

Крупные передвижения племен периода раннего средневековья (Великое переселение народов и др.) заканчивавшиеся оседанием племен на новых терр." приводили к сложным взаимоотношениям между местным населением и пришельцами, к значит. социально-экономич. и этнич. переменам и сыграли большую рол" в генезисе феод. отношений (см. Феодализм). В качества примера можно привести К. Балканского п-ова славянами в 6-7 вв.

Воен.-колонизац. предприятия представляли собой крестовые походы 11-13 вв. на Бл. Восток.

В нем. бурж. историографии (работы Кечке, Хампе и мн.др.) всячески превозносится т. н. нем. колонизация в Вост. Европе, начавшаяся со времен Карла Великого, достигшая кульминац. пункта в 13 в. К продолжавшаяся в 17-18 вв. и позднее; утверждается, что она сыграла решающую роль в подъеме с. хозяйства, промышленности, торговли, культуры зап. славян, Венгрии. В марксистской ист. науке не оспаривается тот факт, что нем. колонисты -ремесленники, крестьяне принесли с собой известный хоз. опыт и усовершенствованную технику. Но при этом разграничивается нар. К. и захватнич. цели, преследовавшиеся при К. нем. феодалами - организаторами К. Последнее и определило отрицат. роль нем. К. как формы покорения слав. и др. населения и захвата слав. земель. Она носила далеко не "мирный" характер (как часто представляет реакц. бурж. историография), а сопровождалась в ряде р-нов ожесточ. войнами и физич. уничтожением слав. и др. населения (подробнее см. в ст. "Дранг нах Остен").

Наряду с основанием поселений (как гор., так и сельских) в завоеванных странах и землях (фактории Венеции и Генуи, нем. колонии) в ср. века имела место т. н. внутр. К., т. е. постепенное (длившееся столетиями) заселение и хоз освоение свободных, пустующих земель собств. страны, сопровождавшееся переселением части населения из прежних мест обитания на новые места. В нек-рых странах внутр. К. проходила также в процессе отвоевания страны у захватчиков (напр., в ходе, в Испании). В странах Зап. Европы внутр. К. делает особенно заметные успехи в 12-14 вв. Происходит расчистка залежных земель, раскорчевка лесных р-нов; на их месте появляются пашня и многочисл. деревни. Внутренняя К. являлась свидетельством прогресса производит. сил феод. общества: происходило расширение посевных площадей, увеличение произ-ва с.-х. продукции. Стремясь к увеличению зем. ренты и расширению сферы своей власти, феодалы и церковь выступали подчас инициаторами К., привлекая различными льготами в новые поселения крестьян (см. Госпиты), ремесленников. Но решающую роль в процессе внутр. К. сыграло крестьянство, силами к-рого осуществлялось освоение новых земель и к-рое чаще всего было зачинателем К. Для крестьянства К. представляла не только средство расширения размеров х-ва, но и способ облегчения феод. зависимости, т. к. вновь освоенные земли использовались крестьянами либо на льготных условиях, либо вообще в качестве свободной зем. собственности (по крайней мере, в первое время). Очень широкие размеры К. приобрела в России (см. ниже).

В период нового времени мн. страны Азии, Африки, Лат. Америки путем воен. и экономич. принуждения были превращены в колонии в том значении, какое придается этому слову в настоящее время, и стали объектом капиталистической эксплуатации (см. Колонии и колониальная политика). На протяжении нового времени не прекращается и К. путем организации переселенч. колоний эмигрантами стран-метрополий, при этом утверждение колонистов на новой терр. часто ведет и к ее колониальному подчинению. Типичным примером организации переселенч. колоний может служить амер. континент (а также англ. К. Австралии и Новой Зеландии, голл. и англ. К. Юж. Африки). Процесс К. часто сопровождался истреблением или оттеснением коренного населения на неудобные земли и организацией резерваций (в Сев. Америке, а также в Австралии, Юж. Африке). Одновременно шел процесс частичного смешения пришлого и коренного населения. В США потомки переселенцев из разных стран Европы составляют большинство населения этой страны. За 1820-1960 в США прибыло ок. 42 млн. чел., из к-рых ок. 34 млн. ранее 1921. Наличие огромных массивов необработанных земель на З. создавало возможность прибывшим в Сев. Америку из Европы колонистам приобретать на З. зем. участки, создавая там самостоят. фермерские х-ва. Быстрому заселению и освоению земель на З. способствовало превращение после войны за независимость в Сев. Америке 1775-83 территории к Зап. от Аллеган в "общественные земли". Большую роль в К. играло массовое движение скваттеров. Изданный во время гражд. войны гомстед-акт (1862) явился наиболее важным законом в истории К. зап. земель США. Заселение зап. земель быстро подвинулось вперед, и вскоре начальная стадия К. США была закончена (однако отведение земли для с.-х. обработки продолжалось и в 20 в.).

Проблеме К. уделяется значит. место в амер. бурж. историографии, особенно начиная с Ф. Дж. Тёрнера, к-рый попытался дать объяснения закономерностей амер. истории, отправляясь от наличия значит. фонда "свободных земель" и процесса их К., и провозгласил экспансию необходимым условием развития США. Вслед за Тернером проблему К. рассматривали Ф. Л. Пэксон, Д. Шефер, Д. Кларк и др. историки. При известной ценности фактич. материала работ амер. историков, посвящ. К., для них характерно изображение "идиллической" картины К. - игнорирование того факта, что зап. земли (к-рые они наз. "свободными") в действительности принадлежали индейцам; игнорирование роли революций в процессе К. зап. земель, а также дифференциации амер. фермеров-колонистов - т. е. процесса капиталистич. расслоения в фермерских х-вах. В сов. историографии К. рассматривается в связи с более широкой проблемой о путях развития капитализма в земледелии США, подчеркивается значение наличия земель на Западе для победы в США "амер." пути развития капитализма в с. х-ве; подчеркивается, что К. зап. земель сопровождалась истребит. войнами колонистов против индейских племен, что в новых р-нах развитие шло по капиталистич. пути, сопровождаясь капиталистич. расслоением среди фермеров. Сов. историки ставят проблему влияния К. на особенности капиталистич. развития не только на З., но и в вост. р-нах страны. Обращается внимание на то, что К. была одновременно и "отдушиной", смягчавшей (на время) острые социальные противоречия в р-нах "старого" заселения.

Лит.: Маркс К., Вынужденная эмиграция..., К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 8; его же, "Капитал", т. 1, гл. 25 ("Совр. теория К."), там же, т. 23; Энгельс Ф., Рабочее движение в Америке, там же, т. 21; Ленин В. И., Аграрный вопрос и силы революции, Соч., 4 изд., т. 12; его же, Маркс об американском "черном переделе", там же, т. 8; Заборов М. A., Крестовые походы, М., 1956; Конокотин А. В., Очерки по агр. истории Сев. Франции в IX-XIV вв., Иваново, 1958; Ефимов А. В., Очерки истории США, М., 1955; его же, "Свободные земли" Америки и ист. концепция Ф. Д. Тернера, в сб.: Из истории обществ. движений и междунар. отношений, М., 1957; Сапрыкин Ю. М., Англ. колонизация Ирландии в XVI - нач. XVII вв., М., 1958; Куропятник Г. П., О пути развития капитализма в земледелии США в домонополистич. эпоху, "ННИ", 1958, No 4; Очерки новой и новейшей истории США, т. 1, М., 1960; Самойло А. С., Англ. колонии в Сев. Америке в XVII в., М., 1963.

Л. Ф. Тоскин. Москва.

Колонизация в России. В 9-12 вв. слав. население Др. Руси постепенно колонизовало терр. в бассейнах pp. Оки, верхней Волги, Вятки, терр. Подвинья, Прионежья, Поморья и др. К. сев. частей Вост. Европы усилилась в 13-15 вв. в результате завоеваний монголо-татар и установления их господства. Одновременно запустели обширные степные и лесостепные р-ны к Ю. от Оки, ставшие местами кочевий завоевателей. Эти р-ны получили назв. Дикого поля.

В 16 - 1-й пол. 19 вв. колонизационные движения рус. населения были направлены преим. на Ю. и В. Они вызывались усиливавшимся феод.-крепостнич. гнетом. В 16-17 вв. бежавшие на окраины крестьяне и горожане были вынуждены вести непрерывную борьбу главным образом против грабительских набегов тат. и др. степных феодалов. В этих условиях К. приняла также характер образования воен. общин казаков (см. Казачество). Опираясь на осевшее к Ю. от Оки население, пр-во России закрепило за собой терр. Дикого поля. К. этих р-нов привела к образованию здесь мн. городов, распашке земель и развитию земледелия; со 2-й пол. 17 в. они становятся поставщиками хлеба и скота для центра страны. Сюда проникают и феодалы, к-рые стали получать от пр-ва освоенные и населенные земли в поместья и вотчины. После завоевания Казанского и Астраханского ханств (50-е гг.16 в.) идет интенсивная К. Ср. и Ниж. Поволжья и Приуралья.

С кон. 16 в. началась К. Сибири и Д. Востока. Русские основали в Сибири города и принесли сюда земледельч. культуру - свои орудия труда, культуры и приемы использования земли (перелог и двухполье, трехполье). Вслед за ними земледелием начали заниматься представители различных народов Сибири (якуты и др.). Характерными чертами внутренней К. в 18 - 1-й пол. 19 вв. были помещичья К. юж. р-нов, осуществлявшаяся путем перевода крепостных крестьян из Центра, и правительств. К. Сибири путем ссылки сюда за политич. и антикрепостнич. выступления, а также уголовных преступников. Переселенч. движение из центр. губерний и хоз. освоение огромных р-нов Сибири, Д. Востока, Сев. Кавказа особенно усилились в 19 в., продолжались и в нач. 20 в., приобретая все более капиталистич. характер. Происходила широкая распашка земли колонистами (напр., на Сев. Кавказе), производившими на продажу пшеницу, табак и др. культуры. К. в этот период приводила к созданию в осваиваемых р-нах рынка для капиталистич. пром-сти и втягиванию их в мировое капиталистич. х-во.

В кон. 19 - нач. 20 вв. начальная стадия К. окраин России была завершена.

Лит.: Ленин В. И., Развитие капитализма в России, Соч., 4 изд., т. 3; его же, Крепостники за работой, там же, т. 5; его же, Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 гг., там же, т. 13; его же, Аграрный вопрос в России к кон. XIX в., там же, т. 15; его же, Переселенческий вопрос, там же, т. 18; его же, Значение переселенческого дела, там же, т. 19; его же, К вопросу об аграрной политике (общей) современного правительства, там же; Очерки по истории колонизации Севера, в. 1, П., 1922; Любавский М. К., Образование основной гос. терр. великорус. народности. Заселение и объединение центра, Л., 1929; Бернадский В. Н., Новгород и Новгород, земля в XV в., М.-Л., 1961; Тихомиров М. H., Россия в XVI ст., М., 1962; Бахрушин С. В., Избр. труды по истории Сибири XVI-XVII вв., в его кн.: Науч. труды, т. 3, ч. 1, М., 1955; Шунков В. И., Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - нач. XVIII вв., М.-Л., 1946; его же, Очерки по истории земледелия Сибири (XVII в.), М., 1956; Фадеев А. В., Очерки экономич. развития степного Предкавказья в дореформенный период, М., 1957; Александров В. A., Рус. население Сибири в XVII - нач. XVIII в., М., 1964.

Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова . 1973-1982 .

Синонимы :

Смотреть что такое "КОЛОНИЗАЦИЯ" в других словарях:

- (фр. colonisation, от лат. colonia колония, поселение). Массовое вселение в некультурную страну выходцев из какого либо цивилизованного государства. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. КОЛОНИЗАЦИЯ… … Словарь иностранных слов русского языка

Заселение и хозяйственное освоение пустующих окраинных земель страны (внутренняя колонизация), а также основание поселений за ее пределами (внешняя колонизация). Со времени Великих географических открытий европейская колонизация древних… … Большой Энциклопедический словарь

Процесс заселения и хозяйственного освоения пустующих или малонаселенных окраинных земель своей страны («внутренняя колонизация»), а также основание поселений (связанных преимущественно с земледельческой деятельностью) за ее пределами («внешняя… … Политология. Словарь.

колонизация - и, ж. colonisation f. Впервые отмечается у И. Гончарова (фрегат Паллада), 1858 г. ЭС. 1. Заселение окраинных и пустующих земель. БАС 1. Пример знаменитого поля прибежища (champ d asile) , которое недостойные спекуляторы открыли после падения… … Исторический словарь галлицизмов русского языка

колонизация - 1. Процесс заселения и хозяйственного освоения пустующих окраинных земель своей страны (внутренняя колонизация) и основание поселений за пределами своей страны (внешняя колонизация). 2. Освоение организмом нового местообитания, т.е. расширение… … Словарь по географии

КОЛОНИЗАЦИЯ, колонизации, жен. Действие по гл. колонизировать или колонизовать. Процесс колонизации. Колонизация края. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

Завоевание, освоение, порабощение, заселение Словарь русских синонимов. колонизация сущ., кол во синонимов: 4 завоевание (15) … Словарь синонимов

КОЛОНИЗОВАТЬ, зую, зуешь; ованный и КОЛОНИЗИРОВАТЬ, рую, руешь; ованный; сов. и несов., что. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

Внутренняя колонизация - заселение и хозяйственное освоение пустующих окраинных земель страны.

Средневековая Европа

В истории России

Ряд современных исследователей (А. Эткинд , Д. Уффельман и др.) рассматривают не экономическую, а идейно-ментальную сторону внутренней колонизации в России. Поднимаются вопросы об антагонистических отношениях имперского центра и периферии, о взаимных представлениях друг о друге власти и народа. Центр в условиях имперской внутренней колонизации рассматривает периферию как «природную» и дикую, нуждающуюся в окультуривании и цивилизаторском преобразовании. Революция в этом ключе рассматривается как попытка преодоления противоречий внутренней колонизации, однако вскоре начинается её новый этап - советский .

А. Эткинд пишет:

Колонизация всегда имеет две стороны: активную и пассивную; сторону, которая завоевывает, эксплуатирует и извлекает выгоды, и сторону, которая страдает, терпит и восстает. Но культурная дистанция между метрополией и колонией не всегда совпадает с этнической дистанцией между ними.
Интересующая нас ситуация находится как раз в точке перехода от аграрного общества к индустриальному . Для аграрных обществ, каковым Россия была до Петра и в огромной степени оставалась после него, главные различия строятся между культурами правителей и народа - лингвистические, этнические, религиозные, даже сексуальные. Индустриализация рождает национализм как «бракосочетание между государством и культурой», результат их взаимотяготения и приведения в соответствие. Национализация аграрной культуры, многократно разделенной на классы, провинции, общины, диалекты, сословия, секты, всегда есть самоколонизация : народ превращается в нацию, крестьяне во французов. Процесс идет из столиц к границам, останавливаясь лишь там, где он сталкивается со встречным процессом равной силы. Особенностью России была лишь её географическая протяжённость и недонаселённость, затруднявшая передвижение людей и символов, а также особая конфигурация культурных признаков, подлежащих перемешиванию. Первостепенным фактором оставалась культурная дистанция между высшими и низшими классами, унаследованная от аграрного общества. Два мира (государство и сельскую общину) разделяла пропасть, но все ресурсы государства, финансовые и людские, поступали из общин. Коммуникация между ними если была возможна, то оказывалась искаженной, рискованной и ограниченной.

|
внутренняя колонизация америки, внутренняя колонизация марса
- заселение и хозяйственное освоение пустующих окраинных земель страны.

Вполне правомерно сюда же отнести и колонизацию правящей верхушкой своего собственного народа и территорий с целью собственного максимального обогащения и узурпации власти. Сюда же можно причислить и страны, находящиеся под властью тоталитарных режимов, игнорирующих принципы демократического управления государством и обществом.

Внутренняя колонизация может развиваться и усиливаться, как достаточно быстро и явно в результате, например, государственного переворота, так и постепенно и скрытно, продолжая декларировать и пропагандировать принципы и идеалы демократического государства, и даже следовать им в мелочах, несущественных для власти. вопросах же, затрагивающих распределение доходов и ресурсов, такая власть в основном действует в своих собственных интересах и в ущерб интересам своего народа. ряде стран с наиболее отсталым уровнем развития (как в Африке), внутренняя колонизация существует исторически , вследствие подавления факторов развития общества. Любой из вариантов внутренней колонизации позволяет легко обнаружить в своей системе наличие хотя бы нескольких их приведенных ниже признаков:

• Государственная власть стремится к установлению тотального контроля во всех областях жизнедеятельности общества, все больше их деформируя под обслуживание своих собственных интересов; государственные структуры и им аффилированные достигают невиданных ранее, гипертрофированных размеров и их количества.
• Большинство областей жизнедеятельности общества и отраслей экономики демонстрируют устойчивую тенденцию к деградации, кроме самой системы власти и государственного управления, включая структуры их обслуживающие, в т.ч. силовые. Колонизаторов, как внешних, так и внутренних, всегда привлекает развитие наиболее востребованных добывающих отраслей промышленности, поскольку именно масштабная реализация такого сырья обеспечивает им одну из основных статей быстрого и легкого личного обогащения.
• Власть не тратит усилий и средств ни на какие долгосрочные проекты и цели, не приносящие им быстрое и максимальное личное обогащение. Постоянная деградация всех систем общества и экономики приводит к росту публичных возмущение и протестов. Важнейшей задачей власти, идущей сразу за задачей собственного обогащения, становится задача создания идеологии, направленной на внушение обществу ложной картины обстоятельств, якобы свидетельствующих о непогрешимости власти и о исключительной виновности во всех бедах неких многочисленных врагов государства. этих целях власть использует все новейшие инструменты и технологии воздействия на сознание личности, идет на искажение и манипулирование объективной информацией и данными, на культивирование идеи национальной уникальности и превосходства, на раздувание "патриотизма" вплоть до его превращения в откровенный национализм и шовинизм, на культивирование в обществе идеи роста враждебности к стране и государству, как снаружи, так и внутри него, соответственно, на осознание необходимости поддерживать любые действия власти, вплоть до самых жестких и не демократичных, раз уж речь идет о защите страны от внешней, и внутренней угрозы со стороны её многочисленных мифических врагов.

• Идеология такой власти всегда фальшива, антинародна, реакционна и не выдерживает никакой публичной критики. Соответственно, для её эффективного продвижения и внедрения в общество власть устанавливает жесткую цензуру и контроль над всеми значимыми средствами массовой информации.
• Все институты государства, в том числе силовые и судебные, направлены на исключительную защиту власти и её окружения. Соответственно, не являясь их частью, любой бизнес и организация должны быть готовы к любым силовым действиям власти, вплоть до полного уничтожения, или экспроприации. Вероятность этого возрастает в геометрической прогрессии после появления у структуры следующих признаков: привлекательный для властных структур размер оборотных средств, начиная приблизительно с 10 млн руб., нарушение негласно допускаемых государством схем минимизации налоговых отчислений, превышение сумм допустимой экономии, публичная критика власти. Естественно, в такой ситуации большинство собственных предпринимателей предпочитают не развиваться, чтобы не вызвать интерес кого то из власти и её окружения. Из иностранных бизнесменов на такой рынок пойдут те, чьи моральные принципы близки принципам власти колонизаторов, что позволяет им достичь документально подтвержденных договоренностей, хотя договоренность с подобной властью всегда иллюзорна и может быть нарушена ею в любой момент. Пойдут и те, чей бизнес не требует существенных инвестиций (например консалтинг, аудит, проектирование, поставщики любого товара, работающие по предоплате и пр.), а получаемая прибыль незамедлительно выводится в другую страну. отсутствии благоприятного инвестиционного климата и реально работающих государственных программ поддержки, стимулирования и гарантий, видны обычно несколько отраслей, которые, если и не развиваются, то хотя бы не деградируют, благодаря масштабной государственной поддержке. Как уже упоминалось выше, такими любимчиками власти являются предприятия, добывающие наиболее востребованное сырье, предприятия любого направления деятельности, но принадлежащие и/или подконтрольные лицам, которым власть доверяет, немногие исполнители государственных и военных заказов. Подобная сырьевая ориентированность и ограниченность интересов власти безошибочно свидетельствует колониальной направленности политики власти в отношении собственной страны. Кроме этого, в лучшем случае, можно увидеть некоторые предприятия, показатели которых свидетельствуют о их положительной динамике развития. Совокупность таких успешных предприятий и обеспечивает фрагментарное развития экономики в таких отраслях, как торговля, финансы, легкая промышленность. Такие, важнейшие для развития экономики отрасли промышленности, относящиеся к группе "А" и обеспечивающие производство средств производства, либо вообще уничтожаются, либо, в лучшем случае, поддерживаются на столь низком технологическом уровне, что их продукция совершенно не конкурентоспособна для экспорта и востребована только на закрытом собственном рынке, либо на рынках столь же слаборазвитых стран. Естественно, дальнейшее использование таких отсталых средств производства гарантированно приводит к изготовлению с их помощью столь же неконкурентоспособной продукции.
• Промышленные предприятия либо национализируются, либо криминальным образом изымаются в пользу собственников, приближенных к власти. Новые собственники, в основном, сразу же приступают к продаже предприятия целиком, или по частям. Эти процессы приводят к существенному разрушению промышленности, либо, как минимум, к её стагнации.
• Длительная жизнь общества под воздействием подобной колониальной и антидемократической политики и идеологии, неизбежно приводит к соответствующей массовой деформации личности, усилению классового расслоения общества, к обнищанию значительной части (до 30% и выше) населения, к росту люмпенизации. Такие процессы все больше затрудняют возможность мирной смены власти.
• В ситуации превосходства подобной колонизаторской политики и идеологии власти над остальными возможными принципами управления, государство само уничтожает все факторы и возможности своего гармоничного развития и превращается в опасного изгоя, как для других стран, так и для собственных граждан.
• Особая изощренность лживости подобных режимов может заключаться в том, что, продолжая декларировать свою приверженность всем принципам демократии, сохраняя вполне демократически приемлемую конституцию, власть все более нагло и открыто их нарушает.
• Самая образованная часть населения, в том числе самые перспективные в создании и разработке новейших технологий, быстрее всех осознает разрушительные последствия антинародных действий власти. следствии этого именно этот контингент, прежде всех других, покидает страну и легко находит востребованность своей деятельности и соответствующее её вознаграждение.
• Деградируют и программы первостепенной социальной значимости, как то: гарантированное достойное пенсионное обеспечение, доступность современного здравоохранения, доступность современного и эффективного образования, создание благотворной среды, обеспечивающей формирование личности, наделенной общественно полезной моралью и жизненными принципами. Такая власть не только разрушает государство сегодня, она ещё и уничтожает предпосылки для исправления ситуации в будущем.

Набор и интенсивность проявления перечисленных признаков, безусловно, варьируются в каждой конкретной стране. Очевидно, чем меньше признаков и ниже уровень их интенсивности, тем проще и мягче можно скорректировать государственную политику. Соответственно, чем больше признаков и выше уровень их интенсивности, тем катастрофичнее ситуация и тем сложнее провести необходимые изменения мирным путем. таком случае будет наивно предполагать возможность реализации необходимых изменений без полной замены состава высших органов управления и власти и без основательной чистки состава всех их нижестоящих органов.

Справедливости ради, необходимо отметить, что даже страны, которые принято считать обладателями самых передовых систем демократии (США, Евросоюз и т.п.), начинают все больше демонстрировать наличие в их политике все тех же признаков колонизации, причем, как внутренней, так и внешней.

Все это в совокупности явно свидетельствует о всемирном кризисе систем и инструментов демократии . Становится все более очевидно, что ни одна из существующих систем демократии не имеет эффективных инструментов контроля и оперативного воздействия на структуры власти и системы управления государством. Подобные системы, продолжающие претендовать на лидерство в соблюдении всех принципов демократии, на самом деле все больше и чаще их нарушают. Причем, из всего мирового сообщества, более всего такой деградации подвержены именно крупнейшие страны, в числе которых и Россия, и США, и Евросоюз. По вполне очевидным причинам, в связи с наличием у многих стран существенных и многочисленных различий с европейцами и всеми американцами, как в культуре, так и в религии и уровне её воздействия на общество, в обычаях, в путях развития государственности и гражданского общества, не следует искать универсальный рецепт для всех сразу. Большинство стран, общество которых значительно больше подвержено влиянию религии, демократические же ценности и принципы для них оказываются малозначимыми, очевидно, что такие страны пока, в лучшем случае, готовы только к постепенному внедрению таких элементов демократии, которые не противоречат их религии. Понятно, что речь идет о странах с чрезмерным, по сравнению с европейцами и пр., уровнем влияния конкретно ислама на общество и государство.

Коснувшись этой важнейшей проблемы религиозной несовместимости, невозможно не сослаться на многочисленные эксцессы и проблемы в странах Евросоюза, к которым привела чрезмерно неразборчивая политика правительства Евросоюза, допустившая столь резкое и масштабное внедрение в свое гармоничное, формировавшееся веками, общество, громадное количество беженцев, как раз, в основном, именно из вышеупомянутых здесь стран с главенствующей ролью и значимостью ислама. Не было сделано даже минимального из возможного, хоть например, подписание каждым беженцем перечня обязательств, облегчающих и регламентирующих его интеграцию в общество, в том числе согласие с тем, что именно он должен подстраиваться под европейское общество, и т.п. отсутствии какого бы то ни было регламента поведения в демократическом обществе, многочисленные орды беженцев, которые в своих странах безропотно повиновались под жестким гнетом их режимов. А тут вдруг попали в страну, где давно уже нет никакого принуждения, никакой жесткости, все регулируется демократическими инструментами и сознательностью граждан.

Даже только при применении таких минимальных мер, уже четко поставлены основные рамки поведения эмигрантов. Уже только это без сомнения предотвратило бы большую часть, произошедших эксцессов.

Чем крупнее государство, тем меньше возможностей и ниже эффективность влияния гражданина на него. такой ситуации слишком велик соблазн для власти упростить управление, минимизируя контроль и возможность воздействия гражданина на власть, что, в большей или меньшей степени, любая власть крупного государства и делает. И это при том, что именно гражданин является основным субъектом контроля и воздействия в отношении всех остальных институтов демократии. Реальные интересы гражданина и общества, которые, если следовать принципам реальной демократии, должны стоять на 1 месте, власть самовольно и безнаказанно вставляет перед ними все более растущий список собственных первоочередных задач, как то:

• геополитические интересы государства;

• развитие максимально закрытой для общества системы разветвленных структур, направленных на обеспечение государственной безопасности, включая разведку, контрразведку и т.п.;
• исполнение своих многочисленных обязательств перед теми, кто финансировал, и иным образом способствовал успеху избирательной компании;
• адаптация законодательной базы, регулирующей деятельность органов власти и управления, в интересах собственного удобства и комфорта;
• и т.п.

Абсурдность такой системы очевидна. С точки зрения науки управления, высшие институты управления государством и обществом не могут сами для себя создавать регламент своей деятельности, сами себя контролировать и сами оценивать свою деятельность. Такой порядок порочен по своей сути. Все это должен делать иерархически вышестоящий субъект управления, коим является сообщество граждан. С точки зрения соблюдения принципов демократии, аналогично, должна быть создана система инструментов, позволяющая именно гражданам эффективно формировать высшие институты власти и управления государством, позволяющая именно гражданам контролировать их деятельность, оперативно оценивать её, и позволяющая оперативно корректировать состав и регламент деятельности таких структур.

Последний абзац, однако, плавно удаляется от изначально заданной темы, переходя в иную, довольно объемную и имеющую самостоятельную значимость. Логичнее будет её рассмотреть на самостоятельной странице, названную например "Деградация демократии", либо добавить данную информацию, как подраздел на уже существующую страницу "Демократия".

• 1 Источники
• 2 Средневековая Европа
• 3 истории России
• 4 Литература
• 5 Примечания
• 6 Ссылки

В Западной Европе XI-XIII веков массовая внутренняя колонизация была следствием роста населения и проявилась как земледельческое освоение залежных земель, лесов и болот. Её успех стал свидетельством общего роста производительных сил.

В истории России

Видный русский историк В. О. Ключевский считал внутреннюю колонизацию России ключевым фактором в истории страны: «история России есть история страны, которая колонизируется».

Ряд современных исследователей (А. Эткинд, Д. Уффельман и др.) рассматривают не экономическую, а идейно-ментальную сторону внутренней колонизации в России. Поднимаются вопросы об антагонистических отношениях имперского центра и периферии, о взаимных представлениях друг о друге власти и народа. Центр в условиях имперской внутренней колонизации рассматривает периферию как «природную» и дикую, нуждающуюся в окультуривании и цивилизаторском преобразовании. Революция в этом ключе рассматривается как попытка преодоления противоречий внутренней колонизации, однако вскоре начинается её новый этап - советский.

А. Эткинд пишет:

Колонизация всегда имеет две стороны: активную и пассивную; сторону, которая завоевывает, эксплуатирует и извлекает выгоды, и сторону, которая страдает, терпит и восстает. Но культурная дистанция между метрополией и колонией не всегда совпадает с этнической дистанцией между ними.
Интересующая нас ситуация находится как раз в точке перехода от аграрного общества к индустриальному. Для аграрных обществ, каковым Россия была до Петра и в огромной степени оставалась после него, главные различия строятся между культурами правителей и народа - лингвистические, этнические, религиозные, даже сексуальные. Индустриализация рождает национализм как «бракосочетание между государством и культурой», результат их взаимотяготения и приведения в соответствие. Национализация аграрной культуры, многократно разделенной на классы, провинции, общины, диалекты, сословия, секты, всегда есть самоколонизация : народ превращается в нацию, крестьяне во французов. Процесс идет из столиц к границам, останавливаясь лишь там, где он сталкивается со встречным процессом равной силы. Особенностью России была лишь её географическая протяженность и недонаселенность, затруднявшая передвижение людей и символов, а также особая конфигурация культурных признаков, подлежащих перемешиванию. Первостепенным фактором оставалась культурная дистанция между высшими и низшими классами, унаследованная от аграрного общества. Два мира (государство и сельскую общину) разделяла пропасть, но все ресурсы государства, финансовые и людские, поступали из общин. Коммуникация между ними если была возможна, то оказывалась искаженной, рискованной и ограниченной.

Литература

• Etkind, Alexander. Internal Colonization: Russia"s Imperial Experience. Cambridge, UK: Polity Press, 2011. 282 p.
  • Эткинд А. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России / Авториз. пер. с англ. В. Макарова. М.: Новое литературное обозрение, 2013. 448 c.
• Там, внутри: практики внутренней колонизации в культурной истории России. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

Примечания

1. Развитие сельского хозяйства в раннее и развитое средневековье. Внутренняя колонизация // Самаркин В. В. Историческая география Западной Европы в средние века. М.: Высшая школа, 1976.
2. Ключевский В. О. Курс русской истории. Лекция II.
3. Александр Эткинд. Фуко и тезис внутренней колонизации: постколониальный взгляд на советское прошлое
4. Россия как колония (обсуждение книги) // Полит.ру

Ссылки

• Внутренняя колонизация России
• Внутренняя колонизация: модель для развертки (беседа с А. Эткиндом)
• Генрих Киршбаум. Конференция «Внутренняя колонизация России» (Пассау, Германия, 23-25 марта 2010 г.)
• Кевин Платт. Внутренняя колонизация: границы империй / границы теорий (о книге А. Эткинда)

внутренняя колонизация америки, внутренняя колонизация индии, внутренняя колонизация марса, внутренняя колонизация это

Внутренняя колонизация Информацию О

От редакции: Поводом к беседе с Александром Эткиндом стал вышедший в издательстве «НЛО» сборник «Там, внутри». Гефтер.ру решил артикулировать авторское понятие внутренней колонизации в более обстоятельной беседе. Была ли Россия в плену у себя? Или такой ее полон - только иллюзия, затмевающая и иногда блокирующая социальные процессы?

Александр Эткинд - культуролог, эссеист. Профессор Европейского университета (Санкт-Петербург) и Кембриджского университета (Великобритания).

Понятие «Внутренняя колонизация» по самому смыслу подразумевает постоянство не только экономических, но и политических правил взаимодействия колонизаторов и колонизуемых. Насколько можно говорить о четких политических правилах в случае внешней колонизации? Или эти правила были текучи, изменчивы? Поглощались ли они, например, инерцией традиций? Или централизованной модернизацией?

Это важный вопрос. Эксплуатация, экзотизация и насилие - вот составные части колонизации. Иначе говоря, это экономика, политика и культура. При этом, хотя экономическая эксплуатация всегда являлась целью колонизации, а политическое насилие часто было ее средством, определяющим для колонизации (то есть отличающим ее от других типов завоевания или подавления) является культурная дистанция. Она создавалась усилиями либо одной (доминирующей), либо обеих сторон колониальных отношений. Культурная дистанция конструировалась имперской элитой и в отношении внешних, и в отношении внутренних колоний. Политически колониальное правление всегда начиналось и кончалось чрезвычайными положениями и всегда пыталось нормализовать их. Метрополия пыталась установить правила и законы, но обычно она не очень в этом преуспевала. В лучшем случае верховенство закона устанавливалось в метрополии и оставалось привилегией ее населения, делая вклад в его растущие отличия от колонистов и колонизованных ими «дикарей». Я это называю имперским градиентом: экономические стандарты и права человека в метрополиях обычно были выше и соблюдались лучше, чем в колониях. Но в ситуации внутренней колонизации, например в России, устанавливался обратный имперский градиент: блага и права на периферии империи оказывались лучше обеспечены, чем в центре.

Можно ли найти точку, в которой началась внутренняя колонизация России? И когда она закончилась - или, может быть, закончится?

В моменты роста внутренняя колонизация перемешивалась с внешней, когда границы империи расширялись и оставляли внутри неосвоенные пространства. Внутренняя колонизация становится отдельным процессом в периоды относительной стабильности, например в XIX веке. Моя собственная книга, которую сейчас переводит «Новое литературное обозрение», кончается началом XX века. Я рассматриваю в ней процессы внутренней колонизации, которые предшествовали Российской империи и шли в течение всего имперского периода. Я начинаю с пушной торговли, которая в большой степени сформировала территорию российского царства и потом империи, особенно динамичные восточные рубежи. Потом пушнина кончилась, а огромная территория, захваченная ради этого колониального товара, осталась. Эту территорию надо было освоить, населявшие ее народы - цивилизовать, а государству, распухшему на экспорте меха, - найти новые источники существования. Так наступило Смутное время, произошел религиозный раскол, закрепощены крестьяне. Потом наступил черед формирования империи, которая уже не была ресурсно-зависимой. Я провожу аналогию между двумя ресурсно-зависимыми периодами - меховым и нефтегазовым. Эта аналогия позволяет лучше понять природу московского госстроительства, а также и характер кризиса, который наступит, «когда закончится нефть». Центральные главы моей книги рассказывают об институтах империи, которые я трактую в колониальном ключе: о крепостном праве, сословиях, немецких и других иностранных колониях, крестьянской общине и, наконец, религиозном сектантстве. Одна из глав рассказывает о Канте и его круге в годы российской оккупации и аннексии Кенигсберга во время Семилетней войны. В противоположность трактовкам, которые доминируют в постколониальной теории, я рассматриваю молодого Канта как колониального подданного, даже как угнетенного субалтерна, который был травмирован своим опытом жизни в колонии и потом перерабатывал этот очень современный опыт в своей философии, вплоть до этики и до проекта вечного мира. Довольно большая и тоже новая для русского читателя глава описывает теории и практики, которым предавались чиновники Министерства внутренних дел в середине XIX века. Кое-чем эти деятели - писатели, философы и этнографы, ставшие имперскими администраторами, - сильно напоминают постсоветских политтехнологов.

Колонизация обычно сопровождается усилением различий культурных паттернов в поведении людей на завоеванной территории: туземцы перестают быть однородной массой, среди них выделяются дикие и образованные, дружественные и враждебные, индивидуалистические и коллективистские и т.д. Важно, что это не только взгляд из метрополии, но и социальная разметка самой жизни в колонии. Насколько устойчивой она была при расширении российских владений?

Я этот процесс описываю как растягивание культурной дистанции. Например, в России имперского периода шел длительный, последовательный процесс конструирования «народа» (сословия крестьян), который представлялся все более отличным от писавшей и читавшей о нем публики. Публика жила семьями, ценила частную собственность, имела поместья и банковские счета, осваивала сложные способы умножения состояний, закрепления их в личном владении, передачи по наследству. А народу публика приписывала жизнь общинами, добровольное и регулярное перераспределение земли, самоотречение и альтруизм, диковинные способы религиозной веры и сексуальной жизни.

Как можно соотнести понятие «внутренняя колонизация» и смежные понятия - «оккупация», «мобилизация»? Если советский проект - вариант мобилизационного проекта, то в каких моментах он продолжал внутреннюю колонизацию?

Оккупация - временный процесс и всегда чрезвычайное положение; внутренняя колонизация происходит на территории, которая когда-то была оккупирована, но давно считается своей. Мобилизация с внутренней колонизацией не очень связана; ясно, что мобилизация проводилась (даже в самом широком значении) во всевозможных социальных устройствах, они все нуждались в особых режимах накануне или во время военных усилий. В советское время ГУЛАГ и колхозы были институтами внутренней колонизации. Культурную революцию 1920-х тоже, наверное, можно рассматривать в этом свете. Но многие интересные процессы, включая и сам террор, надо интерпретировать иначе. Людей арестовывали не для того, чтобы наполнить лагеря, которые имели какую-то рациональную функцию, например колонизацию; наоборот, лагеря создавались для того, чтобы было куда послать арестованных. Я сам не рассматриваю советский период в моей книге, но на эту тему появилась или появляется интересная литература. В книге, которая выйдет в свет в октябре, - «Там, внутри. Практики внутренней колонизации в культурной истории России» - есть блок статей, которые посвящены именно советскому периоду. Это большой сборник, около тысячи страниц, и в нем приняли участие многие коллеги из разных стран - историки, филологи, исследователи современной культуры.

В любой колониальной политике случается разрыв между состоянием центра (имперским величием) и состоянием периферии (эксплуатацией ресурсов). Почему он не столь уж резок в случаях внутренней колонизации, когда периферии предлагается обрести имперские свойства, став полноправным агентом мобилизации?

У Ханны Арендт есть полезное понятие колониального бумеранга, что значит возвращение теорий и практик колониального управления для применения во внутренней политике метрополии. Такое возвращение обычно было связано с растущим насилием, которое в метрополии воспринималось как нелегитимное и неожиданное, хоть оно и давно уже практиковалось в колониях. Арендт писала об этом в связи с опасениями британских лордов конца XIX века, что принятые ими методы усмирения Индии будут применены и в Англии, а это казалось им неприемлемым. В российской ситуации такой возвратный полет бумеранга пересекал не только географическое пространство империи, от периферии к центру, но и ее сословное пространство, от крестьян к горожанам и интеллигенции. Салтыков-Щедрин написал об этом отличную прозу - «Господа ташкентцы». Известно, как имперские чиновники усмиряли Ташкент или Польшу, но для Щедрина (который тоже был чиновником) ужас начинался тогда, когда тех же людей назначали в губернаторы Москвы или Питера. Я думаю, так можно понять некоторые загадочные проявления сталинского террора, который тоже возвращался с Украины или Кавказа в центр и от дисциплинирования внутренней колонии (крестьян) обращался к усмирению культурной элиты.

- Можно ли сказать, что при внутренней колонизации происходит диффузия права, и не только jus Imperii распространяется на народы, но и jus gentium входит в обычаи центра? Как обычаи периферии воспринимались управленческим аппаратом России/СССР (то, что с западнической точки зрения выглядело «азиатчиной» номенклатуры)? Или, наоборот, как агенты европеизации стали на периферии своеобразными «узаконенными маргиналами»?

В постколониальной теории принято различать гегемонию и доминирование - это термины Грамши. Пока эти два процесса сопутствуют друг другу, все в порядке; но там, где силовое доминирование осуществляется без культурной гегемонии, имперское владычество оказывается под угрозой. В Российской империи доминирование над внутренними и внешними колониями иногда осуществлялось военной силой, но культурная гегемония оставалась неразрешенной проблемой для империи. Я рассматриваю разные способы утверждения гегемонии, например фейерверки. Строительство Петербурга было долгосрочной инвестицией в величие: очень крупной, но по политическим последствиям совсем не успешной. Как ни странно, самым эффективным инструментом гегемонии была русская литература. Она завоевала больше русских и нерусских, чем любое имперское предприятие. Но, конечно, императоры и их цензоры этого совсем не понимали.

Беседовали Ирина Чечель и Александр Марков.