Станислав кучер личная жизнь. Станислав Кучер: Почувствую цензуру

Главная » Сочинения » Станислав кучер личная жизнь. Станислав Кучер: Почувствую цензуру – уйду из эфира

Станислав кучер личная жизнь. Станислав Кучер: Почувствую цензуру – уйду из эфира

Станислав Александрович Кучер (18 марта 1972, Ленинград) - российский журналист, публицист, общественный деятель, член Президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека, член Федерального Гражданского Комитета партии «Гражданская платформа», политический обозреватель радиостанции «Коммерсантъ FM», ведущий программ «Час Кучера», «Художник и власть» и «Круглый стол» на телеканале «Совершенно секретно», кинорежиссёр-документалист.

Станислав Александрович Кучер
Род деятельности: тележурналист, телеведущий, публицист
Дата рождения: 18 марта 1972
Место рождения: Ленинград, СССР
Гражданство: СССР Россия

Родился 18 марта 1972 года в Ленинграде. Закончил школу в г. Орле. Отец: Александр Кучер, - главный редактор петербургской газеты «Собственное мнение». Мать - журналист, писатель Наталья Максимова (Коробова), живет в Орле. Жена - Екатерина Варзарь, филолог, эксперт по корпоративному PR.
В 17 лет приехал в Москву и поступил в МГИМО МИД РФ. В 1994 году окончил институт, получив специальность «журналист-международник. С первого курса наладил сотрудничество с «Комсомольской правдой»: с 1990 по 1996 год - корреспондент отдела новостей, специальный корреспондент отдела международной жизни.
Летом 1991 года работал в США в рамках проекта «Дорогами Стейнбека и Керуака - вокруг Америки от Нью-Йорка до Нью-Йорка», - объехав страну автостопом вдвоём с коллегой по «Комсомолке» Сергеем Фроловым, в «КП» специализировался на журналистских расследованиях в международной сфере, анализе российско-американских отношений, брал интервью у Пола Маккартни, Стивена Спилберга, Рэя Бредбери, Джона Апдайка, Оливера Стоуна. Телевизионная деятельность началась в 1993 году со съёмок сюжетов для «Вестей» и документального фильма о разведке, «Шпионаж», для РТР (совместно с Алексеем Кондулуковым). Позднее (2001-2003) - ленты «Несентиментальное путешествие», «Русские грабли» и «Новый курс». С 1995 по сентябрь 1996 год - автор и ведущий еженедельной информационно-аналитической программы «Прогнозы недели» на телеканале «ТВ-6 Москва» (совместное производство «ТВ-6» и «Комсомольской правды»).

В октябре 1996 года стал вести еженедельную информационно-аналитическую программу «Обозреватель», а в июне 1997 года стал заместителем генерального продюсера «ТВ-6» по общественно-политическим и информационным программам. Начиная с июня 1998 года - директор дирекции общественных связей. С марта 2000 года - руководитель студии «Обозреватель» Всероссийской государственной телерадиокомпании.
Летом 2000 года перешёл на РТР, вёл ток-шоу «Наше дело», но, когда программа была закрыта, покинул канал В марте 2001 года стал автором и ведущим программы «Большая страна». С 2003 года - на телеканале ТВЦ. В октябре 2004 года отстранён от эфира ежедневной информационно-аналитической программы «События. 25-й час» по распоряжению тогдашнего главы канала Олега Попцова. В апреле 2007 года было закрыто ведомое им и Павлом Святенковым ток-шоу «Бойцовский клуб».
С января 2005 года запустил и два года редактировал первый российский проект «National Geographic Traveller». В 2006-2007 годах - автор и ведущий радиопрограммы «Формула счастья» на «Русской службе новостей».

С 2006 года (с момента основания телеканала «Совершенно секретно») ведёт программы «Час Кучера», «Художник и власть» и «Круглый стол». Делает политические комментарии на радио «Коммерсантъ FM» и еженедельную авторскую программу «Большое путешествие» об автомобильных путешествиях на «Авторадио».
Консультант и член попечительского совета PR-агентства «ProActMedia». Систематически приглашается ведущими СМИ в качестве эксперта по широкому кругу политических и общественных вопросов, среди которых: независимость СМИ, информационные войны, положение дел в Чеченской республике, взаимоотношения со странами СНГ, Ближний Восток, банковская система, национальный вопрос, кадровые перестановки в высших эшелонах власти, политические убийства, социальные процессы и напряжённость, туризм и ряд других те.
Известен критикой современной российской власти и резкими оппозиционными либеральными взглядами.
27 октября 2012 года на съезде политической партии «Гражданская платформа» избран в её федеральный гражданский комитет.

Владеет английским, французским языками, хинди.

Премии и награды Станислава Кучера

Лауреат Премии имени Артёма Боровика за документально-публицистический фильм «Русские грабли». Сам фильм так и не был показан ни на одном телеканале России.
Премия Союза журналистов России.
Премия «„Ступени“-2008»

Премия «Радиожурналист года» имени Никиты Кириченко
Лауреат премии Ассоциации выпускников МГИМО Alumni Awards в номинации «Журналист года», 2012

« Совсем молодым корреспондентом «Комсомольской правды» Станислав сумел взять интервью у Пола Маккартни. Дозвонился пресс-секретарю музыканта, договорился о встрече с сэром Полом. Прилетел в Англию, а ему говорят: «Извини, интервью не будет, в очереди другие журналисты». Терять было нечего, и Станислав отправился в маленький городок в графстве Суссекс, рядом с которым расположена ферма Маккартни. Исходил пешком владения музыканта, пока, наконец, не наткнулся на шефа охраны. Представился президентом московского клуба любителей Beatles, попросил передать сэру Полу книгу - авторизованные биографии ливерпульской четверки, на которой написал: «Пол, вспомни себя в 20 лет. Мне столько же. Отбрось свою спесь…» В гостинице к нему подошла девушка, одноклассница дочери Маккартни, спросила: «Вы тот самый русский журналист, который ищет сэра Пола?» Пообещала помочь - и на другой день Станислав в течение пяти минут задавал вопросы экс-битлу. Ответы на них Маккартни прислал по факсу…
«Российская газета», 23.07.2004, «Станислав Кучер: разговоры за полночь» »

В России, как известно, воруют. Телевидение тоже пытаются украсть. Программы теперь не закрывают - их замыкают. В рамки государственного приличия. На таком телевидении Станислав Кучер - неприличный телеведущий. А таких, как он (которых по пальцам пересчитать), сегодня отправляют в документалистику - путешествовать, читайте о "неприличном" телеведищем в статье Вероники Плаховой

- Стас, вас называют политическим аналитиком…

Ни разу в глаза меня никто так не «обзывал». Политический аналитик в моем представлении - это некий высоколобый интеллектуал из засекреченного подземного бункера, ну хорошо - какого-нибудь центра анализов и прогнозов. Таких центров, занимающихся политическими исследованиями, особенно много в Штатах. В 90-х они зацвели и в нашем отечестве. К политическим аналитикам обращались кандидаты в президенты, платили большие деньги и получали потрясающие прогнозы относительно своих шансов, которые потом не оправдывались. Короче, у нас политическая аналитика всегда работала по принципу Гидрометцентра: «Если не будет дождя, то скорее всего будет солнце…»

- И тем не менее вы стали известны именно как политический журналист на телевидении. Как можно сейчас анализировать то, чего нет, - политику?

Политика есть всегда, поскольку это часть жизни. В последние пять лет практически умерла публичная, открытая политика, но политика теневая никуда не делась, как никуда не делись борьба за власть и деньги, подковерные интриги и прочие увлекательные процессы. Что до политической журналистики или, если хотите, аналитики, то сейчас сей жанр, безусловно, пребывает в глубокой… спячке.

Причина - нежелание самой власти, чтобы ее действия всесторонне изучали и открыто комментировали. Власть считает, что она сама знает, как лучше, и сама все народу доходчиво объяснит. Для таких объяснений в качестве посредников между властью и народом нужны не журналисты, а люди другой профессии. Назовем их информационными пропагандистами. Кстати, когда я поступал в МГИМО в 89-м, наша специальность на бумаге так и называлась тремя буквами: ИПР - информационно-пропагандистский работник.

У нас СМИ никогда не были самостоятельными. В лучшие времена так называемой телевизионной аналитики разные СМИ принадлежали разным олигархам, которые играли в свои игры. Создавалось ощущение свободы слова, но на деле это был просто плюрализм мнений. Потом маятник качнулся в другую сторону, власть указала олигархам на их место. И бывшие олигархи лишились права на самостоятельные умо-, тело- и, естественно, теледвижения. Выяснилось, что в стране нет не зависящего от власти бизнеса - и как следствие нет самостоятельных СМИ. То есть вот вам картина: самостоятельные, думающие, независимые люди-журналисты есть, а структур - нет. Как у Гребенщикова - рок-н-ролл мертв, а мы еще нет.

- Если нет ни публичной политики, ни аналитики, как же назвать вашу профессию?

Есть такая профессия - размышлять на основе информации. Сегодня об этом просто забыли. Все стараются влиться в корпорацию, вписаться в коллектив. Сегодня не человек имеет право на позицию и взгляды на жизнь, а руководство телеканала. И это многих устраивает. Сегодня те, кто умеет думать и пытается думать вместе с властью, становятся заложниками собственной профессии. Уметь думать стало опасно для жизни на телевидении. То, чем я занимался еще со времен «Обозревателя», - это политическая журналистика. И для меня основной задачей всегда было - найти правду и рассказать ее в увлекательной форме, чтобы было понятно и искренне.

Я вам больше скажу: если бы я был уверен, что нынешняя информационная политика приведет именно к стабильности и сытости, - я бы первый призвал коллег не мешать власти и сменил профессию. Но вот проблема: я все-таки неисправимый оптимист и считаю, что нашему обществу, как завтрак, обед и ужин, нужны регулярные инъекции той самой правды - о власти, о стране, о нем самом. Людям важно знать, что их не держат за идиотов, что с ними считаются, - иначе рано или поздно общество превращается в стадо, точнее, делится на затаившее невысказанную ненависть оппозиционное меньшинство и то самое агрессивно-послушное большинство. Я искренне верю, что Путин и наиболее разумные люди из его окружения это понимают и все-таки найдут адекватный баланс между «информационной безопасностью» и здоровой взаимосвязью власть - общество, связью, которая невозможна без Журналистики с большой буквы, а не пропаганды, с какой бы буквы это слово ни писали.

- Стас, вы выросли на оппозиционном, независимом ТВ-6. Пытались дышать на частном и сомнительно независимом ТВЦ. Понятия зависимый - независимый всегда режут слух, потому что если свободу еще можно услышать, то механизмов воздействия никто не видит и тем более не слышит (за исключением самих работников СМИ)…

Я работал в разных условиях. И никогда не чувствовал какого-либо давления по одной простой причине - не хотел его чувствовать. Чтобы обрести силы, нужно делать много вещей, которые тебе не нравятся. Вовремя ложиться, в одно и то же время принимать еду, заниматься спортом - жить по правилам. Когда ты эти силы приобретаешь, ты можешь жить так, как тебе удобно, как удобно твоему организму. Приходит время - и человек учится разговаривать с самим собой, строить свои правила и при этом никому не мешать. То, что в нашей стране очень много людей живут по неписаным правилам, застопоряются на стандартной системе и пытаются под эту систему построить всех, очень резко видно на нашем телевидении. Один телевизионный начальник мне как-то сказал: «Стас, вы гуляете по всем каналам сами по себе, как коты. Вам кнопка нужна только для того, чтобы время и место арендовать, чтобы мысли свои выбрасывать». Даже не знаю, хорошо это или плохо, что весомая часть людей в нашей стране плохо отличает выброс мыслей от аналитических прогнозов.

- Сегодня очень много молодых корреспондентов появляется в эфире… Они смогут что-то изменить в профессии?

Проблема сегодняшнего дня - отсутствие журналистов, которые живут по собственной правде. Я смотрю на ребят, которые приходят ко мне на стажировку. Им по 22-23 года. Они смотрят на профессию совершенно другими глазами. Для нас журналистика означала рыть-копать до потери сознания, пока не найдешь нужную тебе информацию, найти ту информацию, которую люди сами не найдут, преподнести ее в наиболее интересном ключе, а после анализа предоставить несколько вариантов, чтобы люди видели все стороны и края ситуации, чтобы был выбор. Ко мне приходит корреспондент-стажер и спрашивает: «Что мне написать в заметке о вступлении России в ВТО?» «Ты сам-то что по этому поводу думаешь? Это хорошо или плохо?» - спрашиваю я. Он смотрит на меня очумевшими глазами: «Нет, ты что? А как же позиция канала?!» А как же, черт возьми, твоя собственная позиция? Относиться к журналистике как к ремеслу - это значит работать на пиво, ради денег, не вкладывая в профессию ни грамма себя и собственных мыслей. Это я все к тому, что не только и не столько власть журналистов испортила. Они сами с удовольствием развращались.

- Какое место должен занимать журналист в исторических процессах?

Журналисты потеряли чувство ответственности, потеряли внутреннюю энергию. Когда уволили Парфенова, все его товарищи заголосили в один голос: «Ах, как это несправедливо, как неправильно! Куда мы катимся…» У меня сразу же возник вопрос к этим его товарищам: ребята, что же вы не ушли вместе со своим гуру? Когда шесть лет назад через мою голову по воле начальника уволили соавтора программы «Обозреватель», я пришел к Сагалаеву и объяснил ему, что работать не буду, потому что он убрал моего человека, с которым мы единомышленники. Сагалаев - сильный человек, он меня понял, мы нашли компромисс. Когда меня хотели увольнять, все мои ребята готовы были встать и уйти. Такая ситуация и сейчас. Когда ушел Парфенов - не ушел никто. Каждый за себя, себе в карман и себе же в голову. Власть будет обращаться с тобой ровно так, как ты себя поставишь. Любая власть уважает силу и собственную позицию. Наступили вам на горло - встали и вышли из «Останкина». И телецентр перестал работать. Никакая власть ничего сделать не сможет против вашей личной позиции.

Я в школе тогда учился, в четвертом классе. У нас появился новый молодой преподаватель литературы. Мне поставил тройку ни за что ни про что, а я улыбаюсь. Он: «Ты чего улыбаешься, тебе тройку только что поставили?!» Я говорю: «У меня настроение хорошее, погода замечательная, и вообще я сейчас на тренировку по дзюдо иду, а тройку я исправлю…» Он вызывает в школу мою маму: «Вы знаете, у вашего сына большие проблемы - он все время улыбается. И мне кажется, что это он надо мной смеется…» Вот мама тогда сдерзила: «Это у вас, молодой человек, проблемы…»

- В какой жанр может мутировать аналитика в ближайшее время?

Многие журналисты считают, что успех определяется количеством появлений в эфире, объемом аудитории, которая на тебя смотрит, количеством благодарственных писем от президента, правительства, количеством наград, - это не моя история. Я люблю, когда меня ругают за дело. В этом случае есть куда идти. Что касается аналитики… В первой декаде XXI века Россия должна пережить всплеск качественного документального кино. Период, подобный тому, который Россия пережила во второй половине XIX века в литературе. Слишком много достойных людей ушли в документалистику… Объединяться надо срочно - просто ради того, чтобы сохранить не столько профессию - самих себя. Власти нужно давать понять, что люди, которые работают в этой профессии, имеют очень сильный человеческий стержень и его никто сломать не сможет.

Мое представление о телевизионном и общечеловеческом комфорте - быть в ладах с самим собой. Кто-то ловит эндорфины от осознания причастности или близости к власти, кто-то - от полученных денег. У меня, наверное, организм неправильно устроен - но я получаю свои гормоны счастья от другого. Я ни разу не изменял себе - хотя глупостей в жизни делал достаточно. Но я всегда позволял себе роскошь жить по своей философии. И, чему рад особенно, количество надежных друзей и единомышленников вокруг только растет. А это значит: 1) не такой уж я, наверное, эгоист и дурак и 2) однажды эта философия (будь собой, отвечай за свои слова, не сдавай друзей и далее в том же духе) приведет к тому, что мы (а нас, таких, уже будет очень много) построим такой дом, который никакой чиновник разрушить не сможет. Как пелось в старой советской песне: просто надо быть спокойным и упрямым. Не смотреть в рот власти и не впадать в псевдодемократическую истерику - это уже с точки зрения «политического» журналиста.

Запись голоса С.А. Кучера Из интервью «Эхо Москвы »
8 февраля 2014 Помощь по воспроизведению

Станисла́в Алекса́ндрович Ку́чер (18 марта , Ленинград) - российский журналист , общественный деятель, кинорежиссёр -документалист , теле- и радиоведущий. Член Президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека .

Ранее - член Федерального Гражданского Комитета партии «Гражданская платформа » , политический обозреватель радиостанции «Коммерсантъ FM », ведущий программ «Час Кучера», «Художник и власть» и «Круглый стол» на телеканале «Совершенно секретно » .

Биография

С января 2005 года запустил и два года редактировал первый российский проект «National Geographic Traveller » . В 2006-2007 годах - автор и ведущий радиопрограммы «Формула счастья» на «Русской службе новостей ».

Консультант и член попечительского совета PR-агентства «ProActMedia». Систематически приглашается ведущими СМИ в качестве эксперта по широкому кругу политических и общественных вопросов, среди которых: независимость СМИ , информационные войны , положение дел в Чеченской республике , взаимоотношения со странами СНГ , Ближний Восток , банковская система , национальный вопрос , кадровые перестановки в высших эшелонах власти , политические убийства , социальные процессы и напряжённость , туризм и ряд других тем .

Известен критикой современной российской власти и резкими оппозиционными либеральными взглядами.

27 октября 2012 года на съезде политической партии «Гражданская платформа » избран в её федеральный гражданский комитет .

Премии и награды

Совсем молодым корреспондентом «Комсомольской правды» Станислав сумел взять интервью у Пола Маккартни. Дозвонился пресс-секретарю музыканта, договорился о встрече с сэром Полом. Прилетел в Англию, а ему говорят: «Извини, интервью не будет, в очереди другие журналисты». Терять было нечего, и Станислав отправился в маленький городок в графстве Суссекс , рядом с которым расположена ферма Маккартни. Исходил пешком владения музыканта, пока, наконец, не наткнулся на шефа охраны. Представился президентом московского клуба любителей Beatles , попросил передать сэру Полу книгу - авторизованные биографии ливерпульской четверки, на которой написал: «Пол, вспомни себя в 20 лет. Мне столько же. Отбрось свою спесь…» В гостинице к нему подошла девушка, одноклассница дочери Маккартни, спросила: «Вы тот самый русский журналист, который ищет сэра Пола?» Пообещала помочь - и на другой день Станислав в течение пяти минут задавал вопросы экс-битлу. Ответы на них Маккартни прислал по факсу…

Критика

- Это вы убрали из эфира Станислава Кучера или вам посоветовали «сверху»? - Я принимаю свои решения сам и отвечаю за них. Станислав - обаятельный человек, но думать не умеет. Он - человек куража и всё время норовит себя показать. В нем есть актёрство, и это хорошо, но аналитик должен уметь думать. Ну представьте себе: пригласить Александра Градского для разговора в эфире о политике! Был День музыки, и большинство зрителей наверняка ожидало, что они будут о музыке говорить. А Кучер спрашивает Градского, как тот относится к реформам Путина. Тот ответил. А потом расчувствовался настолько, что сказал - России категорически не надо вступать в ВТО . В результате неумно выглядел не гость, а ведущий, заставивший его говорить на несвойственные темы. Я был терпелив, потом понял - Стасу надо сменить жанр.

Напишите отзыв о статье "Кучер, Станислав Александрович"

Примечания

. Газета.Ru (25 мая 2015). Проверено 13 марта 2016.
(ru-RU). Meduza (11 марта 2016). Проверено 13 марта 2016.
«Новые известия », 16.07.2004.
06.08.1991
15.08.2002
10.04.2007.
«Эхо Москвы », 03.01.2005.
10.01.2005
«Радио Свобода », 05.08.2003
«Эхо Москвы »: 18.10.2006
«Эхо Москвы »: 27.09.2005
«Эхо Москвы »: 24.10.2009
«Эхо Москвы »: 25.09.2010
«Эхо Москвы »: 09.08.2003
«Эхо Москвы »: 23.05.2006
«Эхо Москвы »: 11.08.2008
«Эхо Москвы »: 27.03.2007
«Эхо Москвы »: 18.04.2006
20.01.03
16.07.2008
09.03.2010
«Эхо Москвы »: 08.11.2005
«Эхо Москвы »: 27.06.2006
«Эхо Москвы »: 12.12.2006
«Коммерсантъ »: 13.12.2010
«Эхо Москвы »: 08.02.2005
13.07.2006
«Русская Служба Новостей »: 30.06.2009
«Эхо Москвы »: 05.08.2009
21 апреля 2011
// Официальный сайт партии Гражданская платформа, 27.10.2012 г.
№ 10(15)
«Известия »: 28.02.2002

Ссылки

Отрывок, характеризующий Кучер, Станислав Александрович

«Aliment de poison d"une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.

Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?

Подданство: Страна: