В Севастополь война пришла раньше, чем в другие города Советского Союза - первые бомбы был сброшены на город в 3:15 утра. Раньше официально утвержденного времени начала Великой Отечественной войны. Именно в 3 часа 15 минут командующий Черноморского флота вице-адмирал Филипп Октябрьский позвонил в столицу и доложил адмиралу Кузнецову, что на Севастополь совершен авиационный налет и зенитная артиллерия дает ответный огонь.
Немцы стремились заблокировать флот. Они сбрасывали донные неконтактные мины огромной мощности. Бомбы опускались на парашютах, когда снаряд достигал поверхности воды, крепления отрывались, и бомба шла на дно. Эти мины имели конкретные цели - советские корабли. Но одна из них упала на жилой квартал - погибли около 20 человек, более 100 получили ранения.
Военные корабли и средства противовоздушной обороны были готовы к нанесению ответных ударов. Еще в 3 часа 06 минут начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал Иван Елисеев отдал приказ - открыть огонь по фашистским самолетам, которые вторглись далеко в воздушное пространство СССР. Этим он и оставил след в череде исторических событий - отдал первый боевой приказ отбивать атаки врага.
Интересно, что долгое время подвиг Елисеева либо замалчивали, либо подгоняли в рамки официальной хронологии военных действий. Именно поэтому в некоторых источниках можно найти информацию, что приказ был отдан в 4 часа утра. В те дни этот приказ был отдан наперекор приказам вышестоящего военного командования и по законам за него должен был быть расстрел.
22 июня в 3 часа 48 минут в Севастополе уже имель первые жертвы Великой Отечественной войны. За 12 минут до официального объявления о начале военных действий, немецкие бомбы оборвали жизни мирных жителей. В Севастополе в память о них построен памятник первым жертвам войны.
Первые дни Второй мировой войны в Литве и создание Временного правительства Литвы
Каждый народ имеет право на вооружённое восстание как крайнюю форму борьбы с тиранией.
Из Всеобщей декларации прав человека
Для такой маленькой страны, как Литва, были свойственны два вида политической деятельности: теоретическое обоснование собственного существования и дипломатическое лавирование. Теория обоснования своего существования опиралась на исторические факты, свидетельствующие о длительной борьбе литовского народа за независимость с времён Средневековья, когда было основано первое литовское государство. Геополитическое положение Литвы не раз делало ее территорию полем боя - в 1812 г., в 1914 г. и в 1941 г. Несмотря на то что само литовское государство не было активным участником этих войн, на его территории велись жестокие бои, от которых гражданское население страдало не менее, чем солдаты регулярных армий. Мало в Европе найдётся народов, которые бы в XX веке так сильно пострадали от внешних вторжений, оккупации и репрессий, как пострадал литовский народ. Однако эти разорительные войны имеют особенное значение и оказали сильное влияние на историю Литвы.
В Литве о приближающейся войне между Германией и Советским Союзом шли разговоры с весны 1941 г. В Литве, страдающей от сталинского террора, многие ждали начала войны как спасения, особенно после начала насильственных депортаций в Сибирь 14 июня 1941 г. Страдающей Литве в то время было безразлично, кто будет бить Советы, т.к. была надежда на восстановление независимости Литвы, пока два гиганта дерутся.
На рассвете 22 июня 1941 г., в День Всех Святых, в земле Российской просиявших, войска Германии вторглись в СССР. Свыше трёх миллионов немецких солдат, в составе трех армейских групп заняли позиции на 1500-километровом фронте от Балтийского до Чёрного моря. Первые выстрелы и взрывы бомб для литовцев зазвучали как эхо колокола свободы. Только, к сожалению, они в то время ещё не знали, что «освободитель» будет таким же оккупантом.
После начала войны между бывшими союзниками - сталинским Советским Союзом и гитлеровской Германией - по всей Литве поднялись вооруженные отряды под трёхцветными флагами. Главной силой восстания был «Фронт литовских активистов» (ФЛА) (Lietuvi? Aktyvist? Frontas - LAF), в рядах которого объединились люди разных взглядов, его численность превышала 25 ООО человек. Организация была создана в Берлине, по ул. Ахенбах, д. 1, 17 ноября 1940 г. Инициатором создания ФЛА был посол Литвы в Германии полковник Казис Шкирпа. В ФЛА входили представители всех политических направлений - народники (инженер Галванаускас, адвокат Раполас Скипитис), христианские демократы (крикдемы), социал-демократы, клерикалы (Карвялис, Мацейна), сторонники Вольдемараса - майоры Пирагюс, Пуоджюс. В организационном плане ФЛА руководствовался военными принципами управления - во всех звеньях организации начальники назначались сверху. Главной целью организации было освободить Литву от советской оккупации и восстановить независимость Литвы. При ФЛА был образован Повстанческий центр П. Дамутиса и полковника Вебера.
Заместитель генерального советника внутренних дел Генерального округа Литвы майор И. Пирагюс (J. Pyragius)
После объявления восстания вооружённые отряды ФЛА в Каунасе захватили склады с оружием на площади Парода. В руки восставших попало 25 тысяч единиц стрелкового оружия: пистолеты-пулемёты, винтовки, пулемёты, пистолеты. Студенты на машинах «скорой помощи» развезли захваченное оружие по отрядам повстанцев. Восставшие литовцы пытались захватить Панемунский, Железнодорожный и Алексотский мосты, однако красноармейцы успели их взорвать. Только ценою жизни полицейского Иозаса Савулёниса был спасён Вилиямпольский мост.
В Вильнюсе восстание началось вечером 23 июня. Литовские солдаты, полицейские, студенты и служащие захватили важнейшие объекты города, на башне Гедиминаса вывесили литовский национальный жёлто-зелёно-красный флаг. До самого утра в городе звучали выстрелы. В боях за город погибли 24 повстанца, которые вскоре с почестями были похоронены на кладбище Расу. Всего в эти дни в Литве погибло около 2 тысяч повстанцев, это больше, чем во времена борьбы за независимость в 1918–1920 гг. {4} Вермахт за время наступательной операции в Литве потерял погибшими почти 3 тысячи человек.
Прибалтийские страны были антикоммунистическими государствами. Их независимость, длившаяся два десятилетия, окончилась прекрасным летом 1940 г., когда на территорию нейтральных стран Балтии вступили многочисленные части Красной армии. Народ Литвы не считал включение своей страны в Советский Союз правомерным и накладывающим на него какие-либо обязательства, потому что это «вступление» было совершено с помощью сфабрикованных результатов выборов и против воли всего литовского народа. Именно первой масштабной акцией неповиновения был саботаж выборов в Народный Сейм (июль 1940 г.), что, правда, не помешало властям объявить о «всенародной» поддержке вступления в «братскую семью советских народов».
Восстание 23 июня 1941 г. было закономерной и хорошо продуманной попыткой воссоздать грубо попранную независимость Литвы. В результате восстания 23 июня государственный суверенитет Литвы был восстановлен как в правовом, так и в практическом смысле. В правовом смысле восстановление суверенности не может быть спорным уже только потому, что сама Конституция Литвы от 12 мая 1938 года, а именно её 1-я статья, определяет, что «суверенитет государства принадлежит Народу» {5} . Своим восстанием 23 июня литовский народ реализовал эту конституционную норму, а не создал какое-то новшество, не признанное до сих пор другими государствами.
Одновременно стоит обратить внимание на то, что оккупация оккупации рознь. Первая советская оккупация - это оккупация в мирное время, так же как и вторая, послевоенная оккупация. Советы ни с кем не воевали, а немецкая оккупация была проведена в военное время. Все воюющие государства не только для оккупированных стран, но и для своих внутренних дел выпускали временные распоряжения, называемые законами военного времени. Поэтому правовое положение Литовской республики летом 1941 г. и по сей день является одной из крупных нерешённых проблем международного права.
В практическом смысле невозможно оспорить факт восстановления государственного суверенитета Литвы в ходе восстания 23 июня 1941 года, потому что, во-первых, восстание создало предпосылки для образования нового национального правительства Литвы вместо уничтоженного в ходе оккупации 15 июня 1940 г. Создание этого правительства является значимым событием, хотя и до сих пор вызывает немало споров. Во-вторых, новое правительство края без колебаний возобновило действие литовской Конституции, принятой 12 мая 1938 г. Третье - почти весь литовский народ с энтузиазмом встретил создание нового правительства Литвы и безоговорочно его поддержал. Четвёртое - новое правительство Литвы немедленно упразднило советскую власть, навязанную Литве с помощью штыков, издало целый ряд законов, которыми отменило введённые во время большевистской оккупации изменения. Пятое (можно сказать, главное достижение) - новое правительство фактически немедленно переняло управление страной и создало административный аппарат управления (самоуправления уездов, городов и волостей), а также полицейские структуры на всей территории Литвы; созданные структуры позже успешно амортизировали эксплутационную политику нацистов.
23 июня 1941 г. один из руководителей ФЛА, Леонас Прапуолянис (Leonas Prapuolenis), по Каунасскому радио объявил о создании Временного правительства Литвы (далее ВПЛ), во главе с Казисом Шкирпою (Kazys ?kirpa). Сообщение было повторено на немецком и французском языках, после чего прозвучал гимн Литвы. Некоторые источники указывают, что одновременно один представитель командования литовской армии в 19.30 прочитал воззвание к германскому верховному командованию подвергнуть бомбардировке Каунас и отступающие через город советские войска {6} .
Новое правительство Литвы объявило себя временным: в дальнейшем, когда установятся отношения между независимой Литвой и Германией, планировалось создать постоянное правительство Литвы. Создание ВПЛ и декларация об этом на весь мир было большой неожиданностью как для Германии, так и для Советского Союза. Первостепенной задачей правительства было представиться народу раньше, чем страну успеют занять войска другого государства. В самом начале восстания народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Молотов по московскому радио гневно обругал восстание литовцев и всячески угрожал «фашистам» Литвы. Однако этот до конца не продуманный выпад Молотова не испугал повстанцев, а только разрекламировал по всему миру сам факт восстания. Через несколько дней комиссар спохватился исправлять ошибку. Через своего помощника А. Лозовского в печати объяснил, что его нападки были неправильно поняты, и что литовцы своё восстание направили не против большевиков, а против немцев, но правды скрыть от мира не удалось.
Министерство пропаганды Германии запретило немецким газетам и радио сообщать об антибольшевистском восстании литовцев и о факте провозглашения независимости Литовской республики. В то время бывший президент Литвы А. Смятона в интервью газете «Herald American» (США) заявил, что «восстание, видимо, было инспирировано в Германии» {7} . А 1 августа этот же экс-президент тому же изданию сказал, что считает «объявление независимости Литвы преждевременным» {8} .
Спустя почти шестьдесят лет события тех исторических дней вновь взбудоражили политическую жизнь Литовской республики. 12 сентября 2000 г. Сейм Литвы принял закон о признании правовым актом Литовской республики заявления Временного правительства Литвы «Декларация о восстановлении независимости», опубликованного 23 июня 1941 г. В декларации сказано:
«Образовавшееся Временное правительство возрождающейся Литвы этим объявляет о восстановлении свободного и независимого Литовского государства. Перед лицом всего мира молодое Литовское государство с энтузиазмом обещает присоединится к новым основам организации Европы. Литовский народ, измученный жестоким большевистским террором, решил строить своё будущее на основах национального единства и социальной справедливости».
Сейм, на удивление историкам, отметил, что основной целью вооружённого восстания жителей Литвы 23 июня 1941 г. была борьба и против советской, и против предстоящей нацистской оккупации. Однако в июне 1941 г. вождь немецкого народа А. Гитлер был для ФЛА только освободителем, а «миссия Гитлера мирового масштаба и её значение вполне понятно, (она. - Ред.) может оцениваться положительно и искренне поддерживаться».
Фронт литовских активистов, главный организатор июньского восстания, действительно сделал большое дело, ещё не до конца оценённое историей. Некоторые называют восстание началом холокоста в Литве, другие с этим категорически не соглашаются. Но ясно одно: июньское восстание было антикоммунистическим по своей сути. Несмотря на то что деятельность ФЛА неоднозначно оценивается историками, нельзя не признать, что эта организация и созданный ею Временный совет министров проделали огромную работу по восстановлению большинства государственных структур. И пусть ненадолго, но государственный аппарат был сформирован и действовал, как и до советской власти.
Заместитель руководителя и начальник штаба Фронта литовских активистов (ФЛА), представитель ФЛА при Временном правительстве Литвы Л. Прапуолянис (L. Prapuolenis)
Заместитель министра внутренних дел Временного правительства Литвы полковник Ю. Наракас (J. Narakas)
На первом заседании ВПЛ, состоявшемся 24 июня 1941 г. в типографии «Жайбас» на улице Донелайтиса, было объявлено о восстановлении государственной независимости Литвы, и тем самым были развеяны всякие сомнения насчёт членства Литвы в составе Советского Союза. Интересно заметить, что СССР официально против данного акта литовского правительства не возражал. На этом заседании многие министры не присутствовали, поэтому в состав правительства были включены новые члены. Не было и К. Шкирпы, который был назначен председателем правительства (ему немцы не позволили выехать из Берлина и 25 июня 1941 г. гестапо поместило его под домашний арест). Вместо него председателем правительства и по совместительству министром просвещения был назначен профессор литературы Иозас Амбразявичюс (Juozas Ambrazevi?ius), министром внутренних дел - полковник генерального штаба литовской армии Ионас Шляпятис (Jonas ?lepetys), вице-министром - полковник Юозас Наракас (Juozas Narakas) и др. В самом первом проекте состава Временного правительства, который подготовил штаб ФЛА в Берлине, министром внутренних дел предполагалось назначить адвоката Г. Гужаса (Р. Gu?as), однако ему из-за объективных причин исполнять обязанности не пришлось.
ВПЛ спешило создать административный аппарат, чтобы пришедшие немцы нашли его уже действующим. Кроме того, нужно было как можно быстрее ликвидировать самоволие и террор вооруженных групп, возникших во время хаоса первых дней войны. Для руководства и координации деятельности создающихся в разных областях Литвы вооруженных отрядов литовцев ВПЛ создало Совет Обороны Края (Kra?to Gynimo Taryba), в состав которого входили генералы Стасис Пундзявичюс (Stasys Pundzevi?ius) и Микас Реклайтис (Mikas R?klaitis), полковник Юозас Вебра (Juozas V?bra), военный комендант Каунасского уезда и города Юргис Бобялис (Jurgis Bobelis) и бургомистр г. Каунас Казимерас Пальчяускас (Kazimieras Pal?iauskas). В Каунасе стихийно созданный Штаб местной обороны (Vietin?s apsaugos ?tabas) (ШМО) взял на себя функцию руководства литовскими партизанскими отрядами. Город со всеми пригородами был разделён на десять районов. Для охраны госимущества было выставлено более 30 охранных постов. Кроме этого было организовано патрулирование партизан по улицам города. Эти меры были предпосылкой для будущих полицейских структур. ШМО действовал до тех пор, пока начавшее работу ВПЛ не создало свои органы и не назначило соответствующих руководителей.
Министр внутренних дел Временного правительства Литвы Ионас Шляпятис (Jonas ?lepetys)
25 июня ВПЛ издало обращение «Слово независимого Временного правительства к народу Литвы». В нём была осуждена большевистская оккупация и коммунистическая система, выражена благодарность Германии за освобождение («Временное Литовское правительство благодарно спасителю Европейской культуры рейхсканцлеру Великой Германии Адольфу Гитлеру и его отважной армии, освободившей Литовскую территорию»), выражены почести погибшим бойцам и декларировано, что «хотим быть независимы, готовы жертвовать и всё отдать Литве» {9} . Эти декларативные высказывания впоследствии были конкретизированы соответствующими законодательными актами. 30 июня 1941 г. состоялось совместное совещание ВПЛ и представителей общественности, на котором было решено ни в коем случае не сходить с пути государственности, не поддаться давлению немцев и не соблазнится навязываемой гражданской властью.
Для восстановления правового положения в Литве 2 июля 1941 г. кабинет министров ВПЛ утвердил еще кое-какие положения {10} , по которым все изданные во время оккупации большевистские законы и распоряжения не имеют правовой силы, а воссозданные учреждения и службы работают на основании законов независимой Литовской республики, принятых до 15 июня 1940 г.
Юрисдикция ВПЛ не охватывала всю территорию Литвы - в Вильнюсском крае было образовано своё руководство. Созданный в Вильнюсе только из одних литовцев Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города (ГКВУГ) (председатель Стасис Жакявичюс (Stasys ?akevi?ius) {11} , заместитель председателя комитета проф. Владас Юргутис (Vladas Jurgutis)) через несколько недель частично восстановил бывшее конституционное положение независимой Литвы в Вильнюсском крае. Бургомистром города был назначен Антанас Крутулис (Antanas Krutulys), позже его заменил подполковник генерального штаба Каролис Дабулявичюс (Karolis Dabulevi?ius).
Управляющий внутренних дел ГКВУГ полковник Костас Календра (Kostas Kalendra) 3 0 июля 1941 г. подписал циркуляр № 143, в котором ещё раз констатировал, что «в Вильнюсском уезде и городе действуют законы и положения, которые были в Литве до 15 июня 1940 г., если они не противоречат порядкам военного времени» {12} . Комитет начал издавать ежедневную газету «Новая Литва» («Naujoji Lietuva»), ее первым редактором стал Раполас Мацконис {Rapolas Mackonis). Вильнюсский комитет просуществовал дольше ВПЛ - его деятельность была приостановлена приказом генерального комиссара Литвы только 15 сентября 1941 г.
Жители Литвы, успевшие на себе испытать все прелести сталинской советизации, приход немцев встретили по-разному: от дружеского нейтралитета до радостного энтузиазма по поводу освобождения от большевистской оккупации. 24 июня 1941 г. 7-й мотострелковый батальон майора Фридриха Карла фон Штайнкеллера (Friedrich Karl von Stainkeller) 7-й танковой дивизии генерал-майора Ганса Фрейхера фон Функа (Hans Freiherr von Funck) вошел в столицу Литвы - Вильнюс.
После обеда 25 июня первые части немецкого вермахта вступили в Каунас. Вступивший авангардный отряд из II армейского корпуса генерала пехоты графа Вальтера фон Брокдорфф-Алефельдта (Walter von Brockdorff-Ahlefeldi) 16-й немецкой армии вермахта нашёл город полностью под контролем Временного правительства. Однако представитель немецкой армии полковник Холм (Holm) хвастливо рапортовал своему начальству, что его люди «после упорных боёв в 17 час. 15 мин. ворвались в Каунас». 26 июня Каунасскую радиостанцию начала эксплуатировать 501-я рота пропаганды вермахта, которая в этот же день передала программу на немецком языке. Вскоре Каунасское радио было включено в радиосеть Третьего рейха и получило официальное название: «Reichs-Rundfunk G. т. b. H. Kauen».
По признанию К. Шкирпы, ВПЛ решило множество организационных задач, без их решения продвижение германских вооруженных сил через Литву было бы более затруднительным. Надеясь получить признание Германией, ВПЛ начало сотрудничество с немецкой временной военной администрацией. Начальник ШМО А. Жемрибас (A. ?emribas), тогда имевший псевдоним А. Каунас, 27 июня 1941 г. был назначен связным офицером между ВПЛ и руководством вермахта в Каунасе, а историк Зенонас Ивинскис (Zenonas Ivinskis) был ответственным за связь с другими немецкими учреждениями.
Немецкие части СС вступают в занятую Литву
Каунас в первые дни войны
Вековые отношения литовцев и немцев, о которых так много писал Видунас (Vyd?nas) , во время последней войны были наиболее сложными. Не все немцы были нацистами и не все нацисты были немцами. Надо признать, что некоторые представители немецкого военного руководства выражали сочувствие к идее автономии Литвы: это командующий тыловым районом вермахта в Литве генерал пехоты Карл фон Рок, генерал-майор Э. Юст, подполковник Арно Кригсхейм и др. Генерал К. фон Рок пошёл ещё дальше: весь поход на Россию называл «военным безумием», чинов зондеркоманд СС - «головорезами», а И. фон Риббентропа - «идиотом».
Командующий тыловым районом вермахта в Литве генерал пехоты фон Рок (Karl von Roques) разместил свою штаб-квартиру во временной литовской столице Каунасе. Доброе взаимопонимание генерала с литовскими властями вскоре было нарушено вмешательством СС, которые, руководствуясь директивами А. Гитлера, намеревались арестовать Временное правительство Литвы. Однако генералу удалось предотвратить насилие. Уже 17 июля 1941 г. К. фон Рок перенёс свою штаб-квартиру в Ригу и угроза вновь нависла над ВПЛ.
Политические руководители Третьего рейха официально, de jure, не признали ВПЛ, немецкий военный комендант генерал майор Роберт фон Поль отказывался разговаривать с её представителями. Немцы также требовали в официальной переписке и объявлениях не употреблять слов «Литовская республика», «независимость», «министры», кроме того, немцы ввели цензуру и другие ограничения, однако правительство И. Амбразявичюса сразу не ликвидировали, придав ему функции подсобного органа немецкого военного руководства. Деятельность ВПЛ велась на территории, подконтрольной немецкой группе армий «Север», Восточная Литва находилась в компетенции группы армий «Центр», поэтому для решения вопросов гражданского населения Вильнюса и поддержания связи с немецким военным командованием был создан упомянутый выше ГКВУГ во главе с доцентом Вильнюсского университета С. Жакявичюсом. До августа 1941 г. это был второй после правительства орган литовского самоуправления в Литве, организовавший свою деятельность согласно общим указаниям ВПЛ. Фактически оба эти органа литовского самоуправления были в непосредственном подчинении немецкой военной администрации: правительство - немецкому военному коменданту Каунаса, Комитет - немецкому военному коменданту Вильнюса.
Первые несколько дней войны в Вильнюсе и Каунасе функции военной власти исполняли командиры соответствующих военных подразделений вермахта. Но вскоре были созданы немецкие военные полевые комендатуры (Feldkommandanturen): 749-я, 814-я - в Вильнюсе, 821-я - в Каунасе. В их подчинении были срочно созданы местные комендатуры (Ortskommandamnturen). При военных полевых и местных комендатурах также действовала и немецкая полевая полиция (полевая жандармерия). Главное предназначение немецких военных комендатур было вместе с местной национальной полицией обеспечение порядка и безопасности на занятой территории.
Таким образом, в Вильнюсе и Каунасе с соответствующими территориями действовали приказы и распоряжения одного содержания и был установлен одинаковый немецкий военный порядок управления. Немецким военным учреждениям были приданы все литовские полицейские органы как в Вильнюсе и в Восточной Литве, так и в Каунасе и в западных районах Литвы (включая Кайшядорский, Укмяргский, Утянский, Зарасайский уезды).
В некоторых уездах Литвы литовская полиция создавалась по распоряжению немецких властей. Так, в Лаздияй немецкий военный комендант 24 июня 1941 г. приказал организовать литовскую вспомогательную полицию {13} . В Утянском, Зарасайском, Укмяргском, Рокишкском уездах коменданты вермахта утверждали численность и границы деятельности литовской полиции {14} .
Части вермахта и вместе с ними прибывшие оперативные группы (SS Einsatzgruppe) немецкой полиции безопасности и СД старались подчинить себе вооруженные отряды литовцев, воссоздающуюся литовскую полицию безопасности и полицию общественного порядка и координировать их деятельность в нужном направлении. Прибывшая в Каунас оперативная команда 3/А (SS-Einsatzkommando 3/А) штандартенфюрера СС Карла Ягера (Karl J?ger) начала командовать местными вооруженными отрядами, а оперативная команда 9/Б (SS-Einsatzkommando 9/В) оберштурмбаннфюрера СС Освальда Шафера (dr. OswaldSchaefer) в июне 1941 г. в Вильнюсе забрала у вермахта под своё руководство созданную местным самоуправлением полицию.
Первым руководителем военной администрации Вильнюса был командир занявшего город военного подразделения подполковник Карл фон Остман (Karl von Ostman). Около недели он был верховным и неограниченным представителем Германии в Вильнюсе и его уезде. Своим первым приказом от 25 июня 1941 г. К. фон Остман ввёл военное положение {15} и запретил любое хождение и движение жителей с 9 часов вечера до 5 часов утра (по германскому времени) в Вильнюсе и от захода солнца до восхода - в деревнях. В то же время было декларировано сотрудничество между немецкой военной властью и ГКВУГ в издании приказов и распоряжений. Ответственными за поддержание порядка были назначены сотрудники полиции и охранный отряд из литовских активистов. Активисты должны были на рукаве носить белую повязку со свастикой и печатью Militarbefehshaber von Vilnius.
Новый военный комендант Вильнюса полковник Адольф Цехнпфенниг (Adolf Zehnpfennig) в своём распоряжении от 8 июля 1941 г. утверждал, что после вступления немецких войск вся «сила приказа», т.е. вся власть, переходит к немецким военным органам, которым принадлежит и «окончательная судебная сила». Всем жителям было приказано слушать и исполнять приказы не только немецкой военной администрации, но и ею назначенных местных органов самоуправления, в том числе и литовской вспомогательной полиции. Дополняя это указание, начальник немецкой военной администрации в Вильнюсе, командир 677-й охранной дивизии генерал-майор Вольфганг фон Дитфурт (Wolfgang von Ditfurth) своим приказом от 16 июля 1941 г. констатировал, что Вильнюсом и его уездом временно управляет ГКВУГ под надзором немецких военных органов {16} . Кроме того, он определил район деятельности ГКВУГ, сопоставив его с территорией Вильнюсской военной комендатуры. Другие местные органы немецких военно-полевых комендатур, в том числе литовская вспомогательная полиция, должны были действовать под немецким надзором, каждый в рамках, установленных соответствующей местной немецкой военно-полевой комендатурой {17} . Приказом В. фон Дитфурта под особую защиту принимались лица, которые служили в немецких военных и других учреждениях или действовали по их указанию. Кроме того, генерал запретил литовской полиции арестовывать жителей не еврейского происхождения без заранее полученного на то письменного разрешения немецких военных или полицейских властей {18} . То же было установлено и для литовской вспомогательной полиции в Каунаском уезде.
В распоряжении полковника А. Цехнпфеннига одной из главнейших задач местного самоуправления было названо восстановление безопасности и порядка в стране. Для этого требовалось организовать «службу восстановления», «службу самообороны», полицию, ввести трудовую повинность и с помощью перечисленных организаций выполнить все нужные мероприятия. Взаимоотношения местных литовских учреждений, в том числе и литовской национальной полиции, с органами немецкой администрации были определены так: верховное право и исполнительная власть на территории, подведомственной военно-полевой комендатуре, принадлежит военному коменданту. Он передает ГКВУГ «задачи управления низшим учреждением», т.е. уездами и волостями. Во главе уезда стоял начальник уезда. Во главе волостей - староста (и бургомистр), подчинённый в свою очередь начальнику уезда. Этим приказом все местные учреждения были обязаны тесно сотрудничать с немцами и «незамедлительно и точно исполнять все приказы немецких учреждений, совершенно не обращая внимания на указания других учреждений» {19} .
17 сентября 1941 г. А. Гитлер сказал: «…Это мы в 1918 г. создали страны Балтии и Украину. Но сегодня у нас нет интереса в сохранении балтийских государств…» {20} Поэтому всю Прибалтику - Литву, Латвию, Эстонию - Германия наметила оккупировать, колонизировать, часть жителей германизировать, а других выселить или уничтожить. Поэтому ни о какой независимости Литвы руководители рейха разговора не вели, так как Гитлер утверждал, что «любое движение к самоуправлению всегда, в конце концов, приводит к самостоятельности» {21} . В Берлине немцы задержали премьер-министра ВПЛ К. Шкирпу и посадили его под домашний арест. Не было позволено прибыть в Литву министру иностранных дел ВПЛ адвокату Раполасу Скипитису (Rapolas Skipitis). Всем немецким сотрудникам и учреждениям в Литве было приказано бойкотировать правительство Литвы и не поддерживать с ним никаких официальных отношений. Ещё 14 июня 1941 г. служба безопасности Германии потребовала от К. Шкирпы, чтобы после начала войны не провозглашалась независимость Литвы и создание правительства. Германию очень раздражал факт, что литовцы не вняли предупреждениям и требованиям и провозгласили независимость и создали правительство. Особенно немцев раздражало то, что ни в Латвии, ни в Эстонии, где ситуация в принципе была сходной, не были провозглашены народные правительства с претензиями на продолжение государственности. Заведующий Восточным отделом министерства иностранных дел Германии д-р Петер Бруно Клейст (Dr. Peter Bruno Kleist) несколько раз специально приезжал в Каунас и уговаривал профессора И. Амбразявичюса изменить титулы членов ВПЛ с министров Литвы на советников немецкой гражданской власти {22} . С 25 июня по 17 июля 1941 г. ВПЛ делало различные дипломатические шаги, стараясь получить признание у правительства рейха и добиться существования Литвы как суверенного и независимого государства. В то же время вплоть до 17 июля 1941 г. представители Германии пытались использовать ВПЛ в своих интересах.
Особенно большое рвение в этом вопросе прилагал хорошо известный в Литве сотрудник IV управления (Gestapo) РСХА оберштурмбаннфюрер СС доктор Гейнц Грефе (Heinz Gr?fe). Об этой личности, оставившей заметный след в истории предвоенных лет и первых дней войны в Литве, следует сказать больше. Доктор юриспруденции Г. Грефе был одной из интереснейших и таинственных фигур немецкой полиции безопасности, действующий за кулисами роковых для Литвы 1939–1940 гг. Он родился 15 июля 1908 г. в семье книжного торговца в Лейпциге. С 1928 г. изучал право в Лейпцигском университете и втянулся в деятельность германского национал-социалистического студенческого союза. 21 декабря 1933 г. он вступил в СС, получив членский билет № 107213, также ему было присвоено звание старшего правительственного советника (Oberregierungsrat). В 1935 г. был назначен заместителем начальника полиции безопасности Киля. 1 мая 1937 г. он стал членом НСДАП (билет № 3959575). С октября 1937 г. по январь 1940 г. он начальник гестапо в Тильзите (сейчас город Советск Российской Федерации. - Я.С), одновременно исполняя обязанности командира подразделения СС в Гумбине (сейчас город Гусевск Российской Федерации. - П.С). Позже Грефе стал начальником гестапо всей Восточной Пруссии. 1 августа 1938 г. ему было присвоено звание оберштурмфюрера СС, а 9 ноября 1938 г. - звание гауптштурмфюрера СС. Был сотрудником главного управления СД. С 20 апреля 1939 г. - штурмбаннфюрер СС. Летом 1939 г. в Каунасе зондировал возможность создания «Великой Литвы», в состав которой планировалось включить Литву и Белоруссию. Установив хорошие взаимоотношения с руководством Департамента безопасности Литвы, Г. Грефе сотрудничал в раскрытии преступной деятельности разных международных групп аферистов и контрабандистов. Свободно владел русским языком, умел говорить по-французски и по-английски, неплохо знал литовский язык. В сентябре 1939 г. в Польше руководил 1-й оперативной командой V оперативной группы СС (Einsatskommando l/V). 16 июня 1940 г., по указанию руководства РСХА, ему пришлось интернировать в Эйткунай бежавшего из Литвы президента А. Смятону со свитой и обеспечивать их безопасность. Однако его попытки помочь своим хорошим знакомым - министру внутренних дел Литвы Казису Скучасу (Kazys Sku?as) и директору Департамента государственной безопасности Литвы Аугустинасу Повилайтису (Augustinas Povilaitis) - перейти государственную границу между Литвой и Германией окончились неудачей. Вскоре Г. Грефе был переведён непосредственно в РСХА и 1 апреля 1941 г. назначен начальником группы VIС управления (эта группа курировала восточные государства, в том числе и Прибалтийские страны). Этот пост занимал до марта 1942 г. С марта 1942 г. был начальником школы руководящего состава полиции безопасности в Берлине. 20 апреля 1943 г. ему присвоено звание оберштурмбаннфюрера СС. Грефе был награждён Железным крестом II класса. Он трагически погиб в автокатастрофе 25 января 1944 г. в Берлине. За особые заслуги 15 апреля 1944 г. ему было посмертно присвоено звание штандартенфюрера СС. Бывший руководитель советской иностранной разведки Павел Судоплатов утверждал, что накануне Второй мировой войны Г. Грефе в Каунасе был завербован советскими специальными службами (мемуары Судоплатова были написаны им по памяти спустя много лет после окончания войны, кроме того, они подверглись литературной обработке, все это заставляет крайне осторожно относиться ко многим заявлениям П. Судоплатова. - Примеч. редактора).
В этом месте стоит напомнить, что перед войной, 11 ноября 1938 г., между Главным управлением государственной безопасности НКВД СССР, представляемым, с одной стороны, комиссаром госбезопасности 1-го ранга Лаврентием Берией, и Главным управлением безопасности, в лице начальника четвертого управления (гестапо) бригадефюрера СС и генерал-майора полиции Генриха Мюллера, был подписан договор о сотрудничестве специальных служб (данный документ был недавно введен в научный оборот российскими историками, но против его аутентичности свидетельствует явный анахронизм в звании Мюллера. - Примеч. редактора).
Начальник IV управления РСХА бригадефюрер СС, генерал-майор полиции Генрих Мюллер
Служебный жетон сотрудника гестапо
В первом параграфе договора стороны обязались о ведении беспощадной борьбы с общими врагами, ведущими планомерную политику по разжиганию войн, международных конфликтов и порабощению человечества. В третьем параграфе стороны договорились способствовать проведению совместных разведывательных и контрразведывательных мероприятий на территории вражеских государств. В четвёртом параграфе договора зафиксировано, что «в случае возникновения ситуаций, создавших, по мнению одной из сторон, угрозу нашим странам, они будут информировать друг друга и незамедлительно вступать в контакт для согласования необходимых инициатив и проведения активных мероприятий для ослабления напряженности и для урегулирования таких ситуаций». Здесь можно выдвинуть предположение, что спецслужбы Германии решили проучить несговорчивых литовцев руками НКВД, предоставляя Москве информацию о возрастающем в Литве антибольшевистском подполье. Может, именно этим можно объяснить возрастающее число арестов патриотов Литвы?
1 июля 1941 г. в разговоре с генералом Стасисом Раштикисом (Stasys Ra?tikis) Г. Грефе твердо заявил, что ВПЛ создано без ведома немцев и в такой форме для них (немцев) неприемлемо. Г. Грефе требовал, чтобы ВПЛ самораспустилось, либо реорганизовалось бы в национальный комитет, либо согласилось быть вспомогательным органом, т.н. Советом Доверия (Vertrauensrat) при руководстве вермахта. В случае если ВПЛ не последует советам П.Б. Клейста и не изменит своей организационно-правовой формы, Г. Грефе угрожал ликвидировать ВПЛ силой и сослать его членов в концентрационный лагерь.
21 июля рейхсминистр А. Розенберг направил рейхскомиссару «Остланда» Г. Лозе инструкцию об обращении с населением занятых областей Прибалтики. В ней, в частности, говорилось: «…Рейхскомиссариат Остланда должен препятствовать любым поползновениям на создание эстонского, латышского и литовского государств, независимых от Германии. Необходимо также постоянно давать понять, что все эти области подчиняются немецкой администрации, которая имеет дело с народами, а не с государствами…» {23}
Трудное положение ВПЛ усугубляли политические разногласия, особенно между ФЛА и организацией «Железный волк» («Gelezinis vilkas»). Сторонники последней, т.н. вольдемаровцы, выдвинули требование ликвидировать ФЛА и создать новую политическую националистическую организацию и начали готовиться к перевороту. Не имея ничего против создания такой организации, правительство не смогло найти общей формулировки, которая бы удовлетворила обе стороны. В распоряжении правительства были батальон, сформированный из рот Национальной охраны труда, и полиция, этих сил было бы вполне достаточно для предотвращения переворота, однако Временное правительство полностью не доверяло ни полиции, ни батальону. В Каунасе полицией руководил А. Жарскус (A. ?arskus), он и другие руководящие сотрудники как раз и были вольдемаровцами. Департамент полиции, располагавшийся в здании бывшего МВД Литвы, организовал другой их сторонник - Повил ас Диркис (Povilas Dirkis). Назначенный вместо него новый руководитель департамента полковник А. Михелявичюс (A.Michelevi?ius) ещё не успел принять дела. Накануне переворота члены правительства узнали, что майор Ионас Пирагюс (Jonas Pyragius) и другие главари переворота дали указание А. Жарскусу, чтобы в ночь на 23 июля 1941 г. на всех участках полиции дежурили бы преданные им сотрудники.
Правительство предпринимало все усилия, чтобы избежать выстрелов и ненужного кровопролития. Стремясь к этой цели, новый директор Департамента полиции полковник А. Михелявичюс позвонил во все участки полиции г. Каунас и информировал сотрудников, что готовится переворот, направленный против Временного правительства, и приказал, чтобы полиция в этот переворот ни в коем случае не встревала. Однако вскоре А. Жарскус прибыл на квартиру А. Михелявичюса и арестовал его. Вскоре был также арестован и министр внутренних дел ВПЛ полковник И. Шляпятис. Таким образом, у Временного правительства не осталось человека, способного руководить полицией. В ночь с 23 на 24 июля 1941 г. вольдемаровцы под руководством майора И. Пирагюса силой захватили Каунасскую комендатуру, штаб батальона и литовскую полицию.
Из книги «Моссад» и другие спецслужбы Израиля автора Север АлександрГлава 1 Накануне Второй мировой войны Мы не будем рассказывать о том, как в апреле 1936 года в Палестине один из командиров отрядов еврейской самообороны «Хагана» обратился к Эзре Данину, имевшему обширные знакомства среди арабов, с просьбой выяснить, кто именно убил двух
Из книги Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия автора Колпакиди Александр ИвановичНакануне Второй мировой войны После оккупации Японией части территории Китая и создания там марионеточного государства Маньчжоу-Го в этом регионе активизировалось партизанское движение. Официально Москва не имела к нему никакого отношения. На практике же китайские
Из книги «Партизаны» флота. Из истории крейсерства и крейсеров автора Шавыкин Николай АлександровичНачало Второй мировой войны Вторая мировая война в Европе началась с нападения Германии на Польшу. Удару подверглись как сухопутные, так и морские силы Полыни. Этому событию предшествовала длительная военная и политическая подготовка. Германия имела претензии на
Из книги Энциклопедия заблуждений. Война автора Темиров Юрий ТешабаевичВоздушные асы Второй мировой войны Своих героев нужно хорошо знать. Это правило вполне понятно и справедливо. Распространяется оно, конечно же, и на воздушных асов Второй мировой войны. Думается, подавляющее большинство советских школьников хорошо знало имена
Первый кризис Временного правительства Временное правительство, не желая уступать «революционной демократии» инициативу внешнеполитических акций, 28 марта 1917 г. выступило со специальным «Заявлением о целях войны». Указывая на то, что «государство в опасности» и
Из книги Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году автора Смольянинов Михаил МитрофановичАгония Временного правительства Какие политические перспективы вырисовывались перед российской буржуазией после провала выступления Корнилова? Как ни странно, ей казалось, что ничего страшного для неё в тот момент не произошло. Это уже задним числом либеральные
Из книги Великая война: как погибала Русская армия автора Базанов Сергей Николаевич2.4. Попытки Временного правительства реформировать старую армию Взяв власть, Временное правительство приступило к выполнению одной из важнейших своих задач – реформированию старой русской армии. С этой целью при Военном министерстве была учреждена специальная
Из книги Западный фронт РСФСР 1918-1920. Борьба между Россией и Польшей за Белоруссию автора Грицкевич Анатолий ПетровичПЕРВЫЕ ШАГИ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ПО ДЕМОКРАТИЗАЦИИ АРМИИ ВЕСНОЙ 1917 г. После победоносного наступления Юго-Западного фронта летом 1916 г., вошедшего в историю как Брусиловский прорыв, произошел перелом в Первой мировой войне в пользу Антанты. Многим в то время даже
Из книги Хождение по катынским мифам автора Терещенко Анатолий СтепановичСОЗДАНИЕ СРЕДНЕЙ ЛИТВЫ Литовские войска без боя отступили за реку Вилию. Вслед за ними, занимая новые позиции, последовали части группы Желиговского. Минский полк занял участок Новые Троки - Красно - Рыконты (25 км западнее города). 2-я бригада вместе с 13-м Виленским
Из книги Предвоенные годы и первые дни войны автора Побочный Владимир И.Начало второй мировой войны Поведение фюрера во время кризисов сопровождалось появлением необыкновенной дерзости, тягой к обострению ситуации, стремлением форсировать события. Эта война была детищем Гитлера, так как его жизненный путь полностью ориентировался на
Из книги Великая Отечественная: Правда против мифов автора Ильинский Игорь МихайловичНачало второй мировой войны На рубеже 30-40-х гг. в мире работают пять атомных миссий.Во Франции под руководством Фредерика Жолио-Кюри разрабатывают ядерные реакторы.В Германии над созданием бомбы работает Вернер Гейзенберг, он опережает коллег в делении ядер
Из книги Война глазами фронтовика. События и оценка автора Либерман Илья АлександровичМИФ ВТОРОЙ. «В развязывании Второй мировой войны виновата не фашистская Германия, якобы внезапно напавшая на СССР, а СССР, спровоцировавший Германию на вынужденный превентивный удар» В ходе холодной войны на Западе возник и все более раздувается миф о том, что Советский
Из книги Мост шпионов. Реальная история Джеймса Донована автора Север Александр14.2. Причины возникновения Второй мировой войны По поводу возникновения Второй мировой войны и возможности ее предотвращения, создав коллективный фронт защиты мира, существуют разные точки зрения. Они вызваны тем, что за последние годы Россия пережила ряд серьезных
Из книги автораВо время Второй мировой войны После начала Второй мировой войны главной задачей, стоящей перед советской военной разведкой в Китае, стал сбор информации о дальнейших военных планах Японии в отношении возможного нападения на СССР.В мае 1940 года в Шанхае объявились три
Текущая страница: 30 (всего у книги 60 страниц) [доступный отрывок для чтения: 40 страниц]
6.10. За правым флангом. Действия войск 11-й армии. Взятие противником Каунаса и Вильно. Прорыв моторизованного корпуса Манштейна на стыке 11-й и 8-й армий. Выход 57-го моторизованного корпуса противника на лидское направление. Выдвижение резервов Западного фронта в район г. Лида
В полосе 11-й армии Прибалтийского военного округа (Северо-Западного фронта) армейские корпуса 9-й и 16-й полевых армий и части танковой группы Г.Гота продолжали развивать успех. Дивизии 1-й линии армии отходили к Неману и частично переправились на восточный берег: 5-я дивизия – западнее Каунаса, 126-я дивизия – в Приенай. В Каунасе, несмотря на перевод столицы в Вильнюс, продолжали оставаться Верховный Совет и ЦК компартии Литвы. 22 июня поэтесса Саломея Нерис выступила в Союзе писателей с призывом вооружаться и защищать город. Коммунисты получили из арсенала старые немецкие винтовки, однако в 20 часов командарм В.И.Морозов сообщил 1-му секретарю ЦК Снечкусу: Каунас необходимо оставить. А.Ю.Снечкус предложил взорвать радиоцентр и военные склады, но представитель НКВД ответил, что нет ни взрывчатки, ни людей. Председатель Верховного Совета Ю.И.Палецкис еле успел устроить Саломею и ее сына Саулюса на поезд в Резекне. Вскоре после оставления города радиоцентр был захвачен повстанцами, с призывом к народу о восстании обратился известный политический и общественный деятель Ляонас Прапуоленис. Утром 23 июня в Каунасе, Шяуляе и других городах Литвы начались организованные антисоветские акции вооруженных подпольных формирований (Известия ЦК КПСС, 1990, № 10, с. 136).
Как вспоминал временный поверенный в делах СССР в Литве Н.Поздняков, утром 23 июня колонна ЦК КПЛ и Верховного Совета была уже в Утенае. Как и в Укмерге, новый пункт остановки никак не охранялся. Около восьми часов центр города, где был уездный комитет партии и находились прибывшие из Каунаса, был обстрелян вражеским истребителем. Тогда колонна направилась в сторону Зарасая, последнего литовского города перед литовско-латвийской границей; переправившись в Двинске через Западную Двину, руководство Литвы стало своего рода «правительством в изгнании».
23 июня в Каунасе самопровозглашенное Временное правительство Литвы из захваченного радиоцентра объявило о восстановлении государственной независимости. 188-я стрелковая дивизия отходила северо-восточнее Каунаса в направлении на Ионаву; на улицах Каунаса завязались тяжелые бои частей 5-й и 33-й дивизий 16-го корпуса с войсками противника и отрядами литовских коллаборационистов. С началом боевых действий находившиеся до этого в подполье военизированные организации, которые не были раскрыты до войны органами госбезопасности республики, открыто выступили против частей Красной Армии. По данным КГБ СССР, в Литве в 1940–1941 гг. существовали следующие повстанческие организации: ФЛА («Фронт литовских активистов»), «Шаулю саюнга» (Союз стрелков), «Пенктон Колонна» (5-я колонна), «Шаулю Миртиес батальонас» (Стрелки батальона смерти), «Железный волк». Вот как описывали свои «подвиги» руководители ФЛА в своем «Меморандуме о положении в Литве немецкой гражданской власти» от 15 сентября 1941 г.: «После начала войны ФЛА совместно с остатками частей литовской армии начали восстание, совершили целый ряд заданий, согласованных с немецким военным командованием (выделено мною. – Д.Е. ). В восстании участвовало около 100 тысяч партизан. Число молодежи Литвы, погибшей в борьбе с большевиками, превосходит 4000 человек» (ВИЖ, 1994, № 5, с. 48). В числе подписавшихся под «Меморандумом» значится дивизионный генерал С.И.Пундзявичус, первый командир 179-й стрелковой дивизии 29-го корпуса, бывший начальник Генерального штаба армии Литвы. Примечательно, что этот документ был составлен «фласовцами» (кажется, получилось неплохое словечко) ввиду того, что немецкие власти не отнеслись к Литве как к союзнице в общей борьбе, а посчитали ее всего лишь частью оккупированной территории СССР и вовсе не собирались предоставить литовцам возможность восстановления государственности. Рейхсляйтер А.Розенберг в своем письме рейхскомиссару Х.Лоозе от 11 июля писал: «Недопустимо создание прибалтийских государств – о чем, однако, не следует заявлять публично… Что касается культурной жизни, то необходимо с порога пресекать попытки создания собственных эстонских, латышских, литовских университетов и вузов» (Изв. ЦК… № 10, с. 135). Более того, согласно т.н. «расовой теории» литовский народ не был арийским и, следовательно, не мог рассчитывать на благосклонность Берлина. Небезызвестный специалист по «расовым вопросам» доктор Эрхард Ветцель отмечал: «Большая часть населения не годится для онемечивания… Нежелательные в расовом отношении части населения должны быть высланы в Западную Сибирь. Проверка расового состава населения должна быть изображена не как расовый отбор, а замаскирована под гигиеническое обследование или нечто в этом роде, чтобы не вызвать беспокойство среди населения» (там же, с. 137). Хорошо хоть в Сибирь, а не в Треблинку. 5 августа 1941 г. оккупационные власти распустили Временное правительство. По-человечески понятная обида литовцев была настолько велика, что начался саботаж. Кончилось это тем, что немцы произвели массовые аресты литовской интеллигенции, в том числе католического духовенства, и все несогласные с политикой оккупационных властей (до 80 тыс. человек, в 5 раз больше, чем арестовали органы НКВД – НКГБ) были отправлены в концлагеря за пределами республики. Литва была единственной из республик Советской Прибалтики, в которой не было сформировано ни одной национальной части войск СС, чего нельзя сказать о Латвии и Эстонии.
В ходе боев 23 июня германские войска вновь прорвали оборону в полосе 11-й армии и на левом фланге 8-й армии механизированные части противника к исходу дня вышли на рубеж река Миния, Риетавас, Скаудвиле, Расейняй, Каунас. Разведгруппа на танках, высланная командиром 84-й мотодивизии, установила, что севернее Каунаса, со стороны Юрбурга (Юрбаркаса), через виадук в Арегале в направлении Ионавы продвигаются колонны танков и автомашин с мотопехотой противника. Это были части 56-го моторизованного корпуса 4-й танковой группы ГА «Север» под командованием Эриха фон Манштейна. Кроме собственно армейских 8-й танковой, 3-й моторизованной и 290-й пехотной дивизий ему была подчинена элитная моторизованная дивизия СС «Тотенкопф» (Мертвая голова). Вечером 23 июня 84-я МД оставила занимаемый рубеж и несколькими колоннами направилась на Ионаву. На марше подвергся обстрелу артиллерией и понес серьезные потери 41-й моторизованный полк майора Ивановского.
23 июня на участок, занимаемый подразделениями 23-й СД, отошел с границы и был подчинен себе командиром дивизии 224-й саперный батальон 119-й дивизии Сибирского ВО, находившийся на строительстве укреплений. 23-я СД, 1-й мотоциклетный полк 3-го механизированного корпуса и другие советские части вели тяжелые бои за переправы на Немане и за Каунас. 1-й батальон 89-го СП уничтожил несколько сот вражеских солдат; 106-й дивизион ПТО вывел из строя восемь танков, четыре бронетранспортера и уничтожил до роты солдат противника. Во второй половине дня 56-й МК противника вышел в район Укмерге, а введенные в бой дивизии 2-го армейского корпуса форсировали Неман и овладели Каунасом. 23-я дивизия отошла на рубеж Кашянай, Шафарка, имея задачу не допустить прорыва германцев на город Ионава.
В скоротечных боях за Каунас принимали участие также подразделения находившейся в стадии формирования 14-й бригады ПВО (командир – полковник П.М.Барский, начальник штаба – майор А.Ф.Осипенко). Утром 22 июня 1941 г. бригада была поднята по тревоге, ее имевшие матчасть батареи заняли боевой порядок для прикрытия города; в течение дня зенитчики сбили семь самолетов противника. 23 июня командарм-11 В.И.Морозов устно передал: частям ПВО оставаться на местах до последнего момента и быть готовыми к отражению танковых атак противника. К полудню июня некоторые батареи подверглись ружейно-пулеметному обстрелу; нарушилась проводная связь с подразделениями, расположенными на левом берегу р. Неман и на правом берегу р. Вилия. Вскоре после этого 2, 4 и 6-я батареи 743-го зенитно-артиллерийского полка (командир полка майор – И.С.Алинников), занимавшие позиции на левобережье Немана, были атакованы пехотой противника при поддержке танков. На батареях не имелось средств тяги, к тому же днем мост через Неман был взорван, поэтому отойти они не могли и вели бой до последней возможности. После того, как их окружили танки и пехота противника, пушки и оставшиеся боеприпасы были подорваны; личный состав, понеся большие потери, с боем вырвался из окружения и вплавь переправился на правый берег Немана .
На самом юге Литвы, оттеснив от Алитуса 5-ю танковую дивизию, 39-й моторизованный корпус продвинулся еще дальше в глубь советской территории, стремясь выйти в район Молодечно. На стыке Северо-Западного и Западного фронтов образовался разрыв примерно в 130 км шириной. Почти беспрепятственно переправившись через Неман в Меркине (мост через реку охранял гарнизон 7-й роты 84-го железнодорожного полка НКВД численностью 21 человек, включая начальника гарнизона младшего лейтенанта Г.К.Пасечника), части 57-го моторизованного корпуса вошли на территорию Белоруссии севернее полосы продвижения 8-го армейского корпуса 9-й армии. Командир 2-й роты 84-го ЖДП докладывал: «Гарнизон Спенгла 357 км 1 типа дал последнее донесение в 11.20 23.6.41, что гарнизон Меркис уничтожен, за исключением одного кр-ца, который отступает с его гарнизоном 357 км в направлении Лентварис с частями РККА. Таким образом, с гар-на Меркис 350 км на 23.6.41 осталось живыми 2 кр-ца. Один сейчас находится со штабом роты, а второй пока неизвестно [где]». Навстречу 57-му МК продолжали подтягиваться части 21-го стрелкового корпуса, 24-й и 50-й стрелковых дивизий и 8-й противотанковой бригады. Это была роковая ошибка. Вместо организации силами фронтовых резервов обороны на минском и молодечненском направлениях, командование фронта выдвигало значительную их часть в районы Волковыска и Лиды.
Этим решением по 47-му и 21-му корпусам, принятым Д.Г.Павловым, их достаточно хорошо подготовленные и сколоченные дивизии, а также соединения, не входящие в их состав, оказались обреченными на разгром по частям в ходе невыгодных для них встречных сражений с бронетанковыми войсками противника. Воздушной разведки за треугольником Алитус – Варена – Вильнюс командование Западного и Северо-Западного фронтов вообще не вело и пропустило прорыв моторизованных корпусов вермахта в сторону Лиды и Молодечно, хотя еще утром 22 июня танки 57-го корпуса были не только обнаружены, но и атакованы дальней авиацией.
Полковник Г.Г.Скрипка вспоминал, что вечером 23 июня в район Лиды прибыл командир 21-го корпуса В.Б.Борисов с оперативной группой своего штаба. Во исполнение последнего полученного распоряжения фронтового командования он отдал приказ о выдвижении 17-й дивизии в направлении Радуни (северо-западнее Лиды), важного дорожного узла, где сходились дороги на Гродно, Лиду, Вильнюс, Щучин. В ночь на 24 июня, покинув временный лагерь в лесу возле Ивье, 55-й стрелковый полк форсированным маршем к утру вышел на западную окраину Лиды, а затем повернул на северо-запад. Правее, вдоль шоссе Лида – Радунь, должны были выдвигаться два других стрелковых полка дивизии.
Политрук полковой школы 55-го СП А.Я.Рогатин вспоминал, что на станции стояли эшелоны с танками КВ-2 и Т-34, предназначенными 11-му механизированному корпусу. Все танки были заправлены горючим, но не было экипажей. Командир дивизии генерал-майор Т.К.Бацанов приказал найти среди солдат и младшего комсостава тех, кто мог бы взять на себя роль механиков-водителей, но нашлись только несколько бывших трактористов. Танки спускали с платформ, отгоняли в выбранные командованием места и закапывали в землю, превращая в неподвижные огневые точки; из-за неумелого обращения несколько машин было опрокинуто. В то же время, как видно из опубликованных немецких фотографий, много танков так и осталось на станции, в том числе и на платформах. А в это время одни танкисты 11-го МК сражались на легких бэтэшках, другие же, которых война застала «безлошадными», пешим ходом двигались в тыл, но не на Лиду, а на Минск.
На второй день войны командир выгрузившегося на станции Гавья 245-го ГАП 37-й дивизии полковник Меркулов сумел установить связь со штабом соединения. По приказу командования личный состав полка начал перебрасывать свои 122-мм гаубицы к железнодорожной станции Гутно, что находится к востоку от Лиды. Орудия двигались на конной тяге, вследствие этого скорость передвижения была невелика. В целом сосредоточение корпуса происходило медленно, с большими трудностями из-за отсутствия 2-х эшелонов частей, при недостатке боеприпасов, горючего, продовольствия и фуража.
К.Н.Осипов вспоминал, что утром 23 июня из Лиды все-таки вернулась нагруженная бочками с бензином автомашина. Старший рассказал, что в Лиде полная неразбериха. На складах ждут указаний от своего начальства об отпуске военного имущества, но распоряжений нет. У складов скопилось такое множество машин, что начальник склада ГСМ, видя такое положение, под свою ответственность без всяких накладных начал отпускать бензин. Техника была заправлена, дивизион был приведен в боеготовность. Затем поступил приказ: совместно со стрелковым полком выступить для ликвидации воздушного десанта. В 9 часов колонна двинулась в направлении Лиды. Во второй половине дня разведка обнаружила вражеских парашютистов, полк развернулся в боевой порядок. Но оказалось, что десант какой-то «неправильный», с танками и бронемашинами (вероятно, это был именно тот случай, когда за парашютистов приняли передовой отряд немецкой танковой дивизии). Гаубичные батареи открыли огонь, но в ходе боя у стрелков быстро растаял их весьма скудный запас патронов, подвоз же организован не был. Батальоны отошли к огневым позициям дивизиона, образовав опорные пункты. Немцы трижды атаковали нашу оборону под прикрытием танков, но каждый раз откатывались, оставляя убитых и раненых. Было подбито восемь танков. Когда начало темнеть, был получен новый приказ: отходить на Ошмяны.
В конце дня над частями 37-й дивизии зенитчики сбили самолет-разведчик Люфтваффе, видимо, легкий, так как его обозвали «стрекозой». Летчик опустился в расположении 68-го ОРБ и был пленен. Пробовали его допросить, но немец не знал русского языка, а знатоков немецкого не нашлось. М.Т.Ермолаев вспоминал: «Да тут снова послышался гул стервятников с крестами на крыльях. Неподалеку от наших позиций был выявлен фашистский десант, ликвидировать который нам помогли соседи-артиллеристы. До наступления утра 24 июня десант был уничтожен. Уцелевшие фашистские вояки сдались в плен». Здесь, скорее всего, были реальные десантники без тяжелого вооружения.
6.11. 29-й территориальный. Итог эксперимента по «переделке» литовской армии в корпус РККА
Что касается собственно самих войск ПрибОВО, то никаких сил, способных не то что остановить, но хотя бы задержать на некоторое время продвижение противника во фланг своему соседу, на юге Литвы реально не имелось. Генерал Г.Гот в своих воспоминаниях написал: «Поступившие в течение дня донесения давали основания полагать, что литовский армейский корпус противника, мужественно оборонявшийся 22 июня, начал распадаться. Отдельные группы, загнанные немецкой авиацией в леса, в некоторых местах пытались нападать на наши походные колонны, но централизованного управления этими группами уже не было». Из анализа доступных источников абсолютно не вытекает, что 29-й корпус вообще мог «мужественно обороняться». Если немцам и попадались плененные, а не сдавшиеся сами, литовцы, то, скорее всего, лишь в общей массе советских военнопленных.
К исходу дня 22 июня 184-я ТСД занимала оборонительный рубеж по восточному берегу реки Оранка, управление и корпусные части находились в лесу в районе м. Каменка. В 19 часов командование дивизии получило секретный для литовцев приказ о выводе соединения на территорию СССР, в район Полоцка; затем было принято решение об отходе в сторону Вильнюса.
Бывший военнослужащий дивизии вспоминал, что утром 22 июня радисты из отдельного батальона связи поймали радиопередачу на литовском языке из Германии; это было обращение к жителям Литвы и воинам-литовцам. Обращение немедленно было распространено между военнослужащими– литовцами. Около 13 часов 22 июня рядовой 615-го артполка П.Пильвинис и другие литовцы услышали воззвание Клайпедской радиостанции к воинам 29-го корпуса, призывающее их направить оружие против русских комиссаров и советских активистов. Около 20 часов лейтенанту Б. из 297-го стрелкового полка дежурный по полку приказал привезти со стрельбища бойцов-снайперов и их снаряжение. Грузовик недалеко от кладбища у Варены 1-й был обстрелян из немецкого пулемета, еще один пулемет вел огонь со стороны картонной фабрики, а от железнодорожной насыпи из тяжелого пулемета вела огонь охрана из 2-го батальона 262-го стрелкового полка. Когда грузовик вернулся, никого не привезя, политруки обозвали литовцев контрреволюционерами. Около 23 часов неизвестный майор сказал, что получено сообщение о занятии немецкими войсками Меркине и о том, что они находятся в 30 км от Варенского лагеря. В ночь на 23 июня в большинстве частей 184-й ТСД начался мятеж: литовцы обрезали линии связи к штабам, добывали боеприпасы, договаривались об организации взаимодействия. Штабы не могли дозвониться до частей, литовцы-связисты, посланные ремонтировать линии, не возвращались. В 6 утра 23 июня был отдан приказ отступать в направлении Валкининкай.
1-й батальон 297-го полка без 1-й роты, которая не подчинилась приказу и осталась на старом месте, выступил из лагеря, однако в пути сержант К. из 616-го артполка застрелил советских командиров, после чего батальон вернулся назад. 2-й батальон, отступая по маршруту Мал. Поручай, Яканчай, Пуоджяй, достиг Валкининкай, где восстал и также уничтожил комсостав Красной Армии. На марше из батальона начали разбегаться одиночные бойцы и командиры, в частности лейтенант В.Чивас. В окрестностях д. Юргеленис и других местах шли бои немецких войск с советскими. Батальон остановился в Дугняйском лесу; здесь литовцы окопались и решили дальше на восток не отступать. Инициаторами восстания были капитан П.Почебутас, лейтенанты П.Аушюра, А.Ляуба, К.Заронскис и другие. В 23:20 23 июня по условному сигналу «Шагом марш» повстанцы начали обезоруживать политработников, их заместителей, красноармейцев, комсомольцев и других лояльных Советской власти активистов. Произошел короткий бой с оказавшими сопротивление красноармейцами. Были убиты командир батальона капитан Тяпкин, политруки Краснов и Захаров, замполитрука Гарьенис и Голштейн. При встрече батальона с командиром 616-го артполка какой-то литовский солдат заколол его штыком и сбросил с коня, так как советский командир выхватил из ножен саблю. Младший лейтенант Уогинтас из пистолета застрелил комиссара. Убили и встреченных красноармейцев-связистов. По дороге повстречался политрук Волков из 8-й роты их полка, его тоже убили. В половине второго ночи 24 июня на большаке Рудишкес – Хазбиевичи в 2 км северо-восточнее Рудишкес 4-я и 5-я роты 297-го СП присоединились к немцам. 3-й батальон, уничтожив уполномоченного 3-го отделения, красноармейцев и их командиров, отошел севернее дороги Бобришкес-Валкининкай .
Удалось установить, что из Варенских лагерей основные силы 184-й ТСД отошли на северо-восток, но до Вильнюса не дошли. Они собрались в районе Валкининкай и там были окружены немцами. Здесь ее боевой путь фактически завершился: те подразделения дивизии, что сохранили лояльность, с боем вырвались из окружения и подались на восток (кто на Вильнюс, кто в сторону белорусской границы – на Сморгонь и Молодечно), но большая часть без сопротивления сдалась. Сдавшиеся солдаты и офицеры в большинстве своем вступили в различные полицейские и карательные части, которые были сформированы нацистами на захваченной территории. В частности, мрачную славу оставил о себе 12-й литовский полицейский батальон, которым командовал бывший майор литовской армии Антанас Импулявичус. Кровавый след этого батальона протянулся по еврейским гетто в Литве и Белоруссии, есть данные, что каратели «наследили» и в Катыни, где. кроме польских офицеров, немцами и их приспешниками было уничтожено множество евреев и неевреев (советских военнопленных и просто гражданских лиц). В 1962 г. в Каунасе на открытом судебном процессе по делу о массовых убийствах евреев в годы Второй мировой войны 8 бывших карателей из 12-го батальона были осуждены к высшей мере наказания (расстрелу), но сам комбат майор А.Импулявичус, укрывшийся в США, не был выдан советской стороне (также не был он выдан и властям независимой Литвы). Негусто, но в советско-российских источниках нет и этого. Впрочем, получив от литовских историков несколько справок по 184-й дивизии, я через какое-то время вспомнил, что одна публикация по литовским карателям все же где-то была. В Военно-историческом журнале (№ 2 за 1990 г.) была опубликована выдержка из книги бывшего работника Тельшяйского уездного отдела НКГБ Литвы, впоследствии предпринимателя из Израиля, И.Дамбы «В кровавом вихре». Иехиль Дамба прислал в редакцию свой документальный роман, посвященный Холокосту еврейского населения в Литве и Белоруссии, фактически на рецензию, ибо желал по замечаниям внести в него коррективы, так как опасался, что некоторые эпизоды могут быть использованы для антисоветской пропаганды. ВИЖ дал роману исключительно высокую оценку, сравнив его с известным произведением «В августе 44-го». Но, что самое важное, приведенный отрывок из книги был посвящен как раз одной из «акций» того самого 12-го полицейского батальона, так сказать, на выезде, в белорусском городке Слуцке. Немецкий комиссар Слуцка в своем письме (с грифом «Секретно») генеральному комиссару Минска от 30 октября 1941 г. подробно описывает зверства, которые учинили литовцы в Слуцке, уничтожив за два дня всю его еврейскую общину и разграбив их имущество. Тогда заодно досталось и белорусам. Комиссар пишет: «Многие белорусы, которые доверялись нам, после этой еврейской акции очень встревожены. Они настолько напуганы, что не смеют в открытую выражать свои мысли, однако уже раздаются голоса, что этот день не принес Германии чести и он не будет забыт… Ночью со вторника на среду данный батальон оставил город. Они уехали по направлению к Барановичам. Жители Слуцка очень обрадованы этой вестью». И в конце: «Прошу выполнить только одно мое желание: в дальнейшем оградить меня от этого полицейского батальона». Вот так, ни больше ни меньше: прошу оградить.
Во время прохождения Вильнюса отходящие колонны обстреливались командами литовских солдат, охранявших зимние квартиры 179-й дивизии и 615-го корпусного артполка. 615-й КАП в столкновениях с мятежниками потерял при прохождении через город до 200 человек личного состава и практически всю матчасть (31 орудие и 32 трактора). Всего из состава 29-го ТСК (18 000 человек) на территорию Белоруссии вышло не более 2000 литовцев, хотя в целом ушедших вместе с отступившей Красной Армией литовских граждан хватило на то, чтобы сформировать из них в 1942 г. полноценную стрелковую дивизию за номером 16.
После того как 184-я показала свою полную непригодность, командование 11-й армии не решилось бросить в бой 179-ю территориальную стрелковую дивизию (командир – полковник А.И.Устинов). До весны 41-го ею также командовал литовец генерал-майор Альбинас Чепас, но и он был заменен. Как вспоминал бывший оперуполномоченный Особого отдела НКВД по 234-му стрелковому полку полковник Е.Я.Яцовскис, в ночь на 23 июня дивизия находилась в районе Пабраде, в 50 км северо-восточнее Вильнюса. Ее 618-й легкоартиллерийский полк, личный состав которого сохранил лояльность, в ночь на 23 июня по приказу комдива Устинова занял оборону на высотах юго-западнее Пабраде. На этом действия советских частей в полосе 11-й армии во второй день боевых действий закончились.
Показательна судьба разведэскадрильи литовского корпуса. На ее вооружении находилось 13 самолетов бывшей литовской военной авиации и аэроклуба. Зам. командира майор Б.Бразис вспоминал, что в эскадрилье было девять АНБО-41, три АНБО-51 и один «Глостер Гладиатор I». Разведчики АНБО-41 имели камуфляж литовских ВВС: оливковый верх и голубой низ. На нескольких машинах был темно-зеленый камуфляж. Подкосы крыла и стойки шасси – черные. Капот двигателя – неокрашенный, металлический, с отделкой «под мороз». Опознавательные знаки советских ВВС наносились на фюзеляж, крылья и вертикальное оперение; старые бортовые номера не закрашивались. Около 50 пилотов и летнабов национальной эскадрильи начали свою службу в ней осенью 1940 г. Несколько из них, будучи этническими немцами, в феврале 1941 г. репатриировались в Германию, а 14–16 июня 11 летчиков были арестованы органами НКВД.
По воспоминаниям ветеранов удалось восстановить картину последних дней литовской эскадрильи. 22 июня на аэродроме близ Укмерге прозвучал сигнал тревоги. Связи со штабом корпуса не было, комэск Ю.Ковас решил послать самолет в штаб 179-й дивизии. В Пабраде на АНБО-41 вылетели лейтенанты А.Косткус и В.Станкунас. Из-за небольшой поломки они вернулись с пакетом от комдива лишь поздно вечером. Рано утром 23 июня все АНБО были подняты в небо, согласно приказу покинули аэродром и взяли курс на Пабраде. После приземления обнаружили, что дивизия уже ушла на восток. В 9 часов утра был воздушный налет, были серьезно повреждены два «сорок первых».
Авиаторы решили улететь в Белоруссию, но не оказалось полетных карт. Майор Ковас приказал штурману эскадрильи майору П.Масису слетать на АНБО-41 с сержантом Ю.Астикасом в Укмерге за картами. Спустя несколько часов, так и не дождавшись Масиса с картами, эскадрилья взлетела. Два АНБО-41 и три АНБО-51 взяли курс в сторону Укмерге и сели на клеверное поле близ Сесикая. Три машины полетели в сторону Гомеля. Уже над территорией Белоруссии литовские самолеты, неизвестные советским зенитчикам и потому неопознанные, были обстреляны из пулеметов. Самолет со старшим лейтенантом Ярчуком и командиром эскадрильи Ковасом упал недалеко от Ошмян. Машина с политруком Зайко и лейтенантом Каласюнасом пропала без вести. Вероятно, они тоже погибли. Третий самолет, с лейтенантом А.Косткусом и капитаном В.Жукасом, вернулся в Пабраде. На аэродроме их встретили экипажи двух поврежденных машин. Авиаторы больше ничего не могли предпринять. Они закопали в лесу парашюты, летную одежду и разошлись по домам. Но что же случилось с остальными экипажами?
Когда один АНБО приземлился в Укмерге, майор Масис пошел в штаб за картами, а сержант Астикас остался его ждать в самолете с работающим двигателем. Увидев бегущего к нему незнакомого человека с пистолетом, он испугался и взлетел. Приземлился где-то на территории Восточной Пруссии, где был пленен. Экипаж Сосикае и майора Масиса немецкие мотоциклисты взяли в плен 24 июня. Сержант А.Гуйя вспоминал: «Военный автобус отвез нас в Кенигсберг. Выяснив, кто мы такие, нам предложили вступить в немецкую армию. Мы отказались. Нас на поезде отвезли в Баварию, а затем в Восточную Пруссию… В начале октября 1941 года нас доставили в Каунас, мы носили еще старую литовскую форму военных летчиков». После войны многие летчики-литовцы 29-й, несмотря на отказ сотрудничать с немцами, были арестованы и осуждены на 5–10 лет ИТЛ. Некоторые эмигрировали в США и Австралию .
В и без того загадочной истории 29-й ОКАЭ имеется еще одно «белое пятно». По сводкам безвозвратных потерь ВВС фронта, 27 июня из вылета в район Двинска не вернулся экипаж командира звена 29-й эскадрильи лейтенанта П.М.Белохвостова. Как он оказался там, неизвестно.
Печальный итог короткой жизни 29-го ТСК вполне закономерен. Корпус был сформирован на основе частей регулярной армии буржуазной Литовской республики со всеми вытекающими последствиями. Это была армия с устоявшимися традициями, с реакционно и националистически настроенным офицерским корпусом. К тому же весьма религиозная. Литва была обращена в христианство латинского обряда по европейским меркам очень поздно, в 1387 г. Вследствие этого набожность народа была высокой, и даже гонения на католиков в период вхождения в Российскую империю не имели особого успеха. С 17 декабря 1926 г. в результате военного переворота, то есть силами именно армии, в Литве фактически был установлен фашистский режим во главе с А.Сметоной. Он был выпускником Санкт-Петербургского университета, католик, националист, яркий публицист, умелый дипломат, пользовался полной поддержкой реакционной партии «Таутининкай саюнга» (Союз националистов, или таутинники), что еще о нем можно сказать? Левых ненавидел лютой ненавистью, все левые организации, включая компартию, были запрещены, все, кто занимался подпольной деятельностью и был «раскрыт», сидели в концлагерях, в том числе в фортах крепости Ковно. Летом 1940 г. на броне и гусеницах советских танков в Литву были принесены новые реалии, и политический вектор сместился, как и следовало, влево. Присутствие Красной Армии на территории Литвы даже в случае ее полного невмешательства во внутренние дела страны не могло не вызвать подъема антисметоновских настроений. На этот раз Вооруженные силы Литовской республики, фактически блокированные «ограниченным контингентом» РККА, в политической борьбе участия не принимали; в результате массовых акций протеста диктатура пала, Сметона бежал в Германию, а потом – в США. Все политзаключенные были освобождены, компартия – легализована. В Литве была восстановлена Советская власть, армия была реорганизована в литовскую Народную армию с учреждением в ней института политруков. Командующим был назначен кадровый советский офицер, но этнический литовец, комбриг Ф.Р.Балтушис-Жемайтис.
После добровольного вступления в состав Советского Союза (именно добровольного, ибо легитимность Верховного Совета Литовской ССР ничем не отличалась от легитимности признанного Лигой Наций Сейма Виленского края «образца» 20-х годов) соединения и части ее Народной армии вошли в состав Красной Армии в виде 29-го литовского ТСК. Но за год сделать из национальной армии независимого государства лояльное советскому режиму тактическое объединение не удалось. Не помогли ни чистки, ни аресты, ни «промывки» мозгов. Еще больший вред принесло агрессивное безбожие, насаждаемое новыми властями. Для консервативных литовцев запрет на исповедание веры был неприемлем, и для многих, даже симпатизирующих коммунистическим идеям, он был неприятной неожиданностью. Но Сталин умел извлекать опыт из собственных ошибок. Когда в ходе войны было создано Войско Польское из двух общевойсковых армий, в его частях по аналогии с польскими вооруженными силами «образца» до 1 сентября 1939 г. был введен институт капелланов – военных священников.
В статье «О чем не любят вспоминать в Вильнюсе» (29.04.14) говорилось о тех страницах истории Литвы 1939 – 1941 гг., которые целенаправленно и упорно замалчиваются официальным Вильнюсом. Не менее богатым на такие события был и следующий период истории Литвы, когда в течении трех долгих лет – с 1941 по 1944-й – она находилась в крепких объятиях нацистского Третьего рейха.
«Июньское восстание»
Репрессивная операция, проведенная советскими спецслужбами против членов прогерманского Фронта литовских активистов (ФЛА) всего за несколько дней до нападения на СССР гитлеровской Германии и ее сателлитов, стала серьезным ударом по антисоветскому подполью. Однако полностью ликвидировать его не удалось. И как только ранним утром 22 июня 1941 года артиллерийская канонада возвестила о начале Великой Отечественной войны, уцелевшие члены ФЛА стали действовать.
Удивляться такой оперативности не приходится: так называемое Июньское восстание, 70-летие которого широко отмечалось в Литве в 2011 году, было инспирировано не кем-нибудь, а германскими спецслужбами. Правда, организаторы торжеств об этом скромно умолчали. О сотрудничестве литовских «борцов за независимость» с нацистами в Вильнюсе вспоминать вообще не любят. Можно допустить, что руководство Литовского фронта активистов и не располагало информацией о точной дате вторжения Германии в СССР – она держалась немцами в секрете. Но нет сомнений в том, что основатель ФЛА Казис Шкирпа и его окружение хорошо понимали, что ждать осталось не долго, и делали все, чтобы встретить день начала войны в полной боевой готовности.
Блицкриг в Литве прошел по плану, и к концу первой недели войны эта советская республика была полностью оккупирована гитлеровской Германией. Посильный вклад в успех врага внесли и литовские националисты, совершавшие диверсии в советском тылу и стрелявшие в спины красноармейцам. Сам начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер с удовлетворением констатировал в своем дневнике: «в Каунасе в наши руки попали в полной сохранности большие продовольственные склады и частные перерабатывающие предприятия пищевой промышленности. Они находились под охраной литовских отрядов самообороны».
Позже в Меморандуме так называемого Временного правительства Литвы литовские националисты напомнили германским оккупационным властям и о некоторых других своих заслугах перед Третьим рейхом:
«В Каунасе один партизан предотвратил взрыв моста через Нерис только тем, что вспрыгнул на мост и оборвал горящий шнур в то время как 30 пуль пробили его тело. Можно привести еще много примеров такого мужества и самопожертвования. Так, например, в Панемюне 15 партизан защищались против целого батальона красных. Результат этого неравного боя: 6 убитых партизан и 20 убитых красноармейцев. Такие примеры не единичны, ибо в боях принимали участие 36000 активистов и около 90000 партизан.
Только в боях за гор. Каунас погибло 200 человек, в лазарете сейчас лежат 150 раненых. Во всей Литве насчитывается более 2000 убитых партизан…».
Нам неведомо, поверили ли немцы тем данным, которые фигурировали в «отчете о проделанной работе» самопровозглашенного Временного правительства Литвы. Зато хорошо известно то, что инициативу о создании этого самого «правительства» в Берлине категорически не одобрили. Ведь свои порядки литовские активисты стали устанавливать сразу после ухода красноармейцев, не заручившись согласием немцев. Дошло до того, что один из лидеров Фронта литовских активистов Леемас Прапуолянис, выступая в Каунасе по местному радио, выразив благодарность Гитлеру «за освобождение Литвы», тут же объявил о создании Временного правительства Литвы. Исполняющим обязанности премьер-министра до приезда из Германии создателя Фронта литовских активистов полковника Казиса Шкирпы был объявлен Юозас Амбразявичюс, а министром внутренних дел – Шлепетис.
Так своевольничать немецкие захватчики, уверенные в том, что быстрый разгром Советского Союза неминуем, летом 1941 года не позволяли даже своим пособникам. Гитлеровцы жестко пресекали самовольные действия со стороны тех, кто воевал на их стороне против Красной Армии. Вскоре Временное правительство Амбразявичюса повторило судьбу «правительства» «самостийной Украины» во главе с заместителем Степана Бандеры Ярославом Стецко. Оба «правительства» были распущены германскими оккупационными властями. А 26 сентября 1941 года ими была запрещена и деятельность Фронта литовских активистов. Шкирпе немцы не разрешили приехать в Литву, а Прапуоляниса арестовали. Так оккупационные германские власти указали литовским коллаборационистам на отведенное им место. В соответствии с расовой теорией оно было незавидным – по крайней мере ниже, чем у эстонцев и латышей.
Впрочем, обсуждать будущее Литвы с литовскими «недочеловеками» Адольф Гитлер вовсе и не собирался. По его указу от 17 июля 1941 года Литва вместе с Латвией, Эстонией и Белоруссией вошла в образованный немцами рейхскомиссариат «Остланд». Все четыре оккупированные советские республики получили статус генеральных комиссариатов. Два месяца спустя Гитлер заявил: «… Это мы в 1918 году создали страны Балтии и Украину. Но сегодня у нас нет интереса в сохранении балтийских государств…».
«Самоуправление Литвы»
Рейхскомиссаром «Остланда» был назначен Генрих Лозе. 25 июля 1941 года он въехал в Каунас. Четырьмя днями ранее рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг проинструктировал подчиненного ему Лозе: «…Рейхскомиссариат Остланд должен препятствовать любым поползновениям на создание эстонского, латышского и литовского государств, независимых от Германии. Необходимо также постоянно давать понять, что все эти области подчиняются немецкой администрации, которая имеет дело с народами, а не с государствами…».
Эта директива неукоснительно претворялась в жизнь все три года немецкой оккупации трех республик советской Прибалтики.
8 августа было объявлено о том, что генеральным комиссаром Литвы назначен Теодор Адриан фон Рентельн. По отзыву руководителя СС и полиции рейхскомиссариата «Остланд» группенфюрера СС Фридриха Йеккельна, «он глубоко презирал литовский народ и смотрел на страну и людей только как на объект для эксплуатации». Рентельн прямо говорил, что сами литовцы не способны самостоятельно управлять работой органов самоуправления.
Как и предполагали руководители рейхскомиссариата, после полученной от нацистов оплеухи литовские «недочеловеки» стали служить Гитлеру с еще большим рвением. Из числа литовских коллаборационистов немецкие оккупанты черпали кадры в созданное Рентельном «Самоуправление Литвы», которое возглавил бывший начальник штаба довоенной армии Литвы генерал Петрас Кубилюнас. В своих отчетах Рентельн отзывался о нем как о человеке, готовым безоговорочно сотрудничать с немецкими оккупационными властями. Назначения в «Самоуправление Литвы» производили немцы.
Литовский историк Петрас Станкерас пишет: «Территория Литвы была разделена на четыре областных комиссариата – Вильнюсский, Каунасский, Паневежский и Шауляйский и на два городских – Вильнюс и Каунас, на 25 уездов и на 290 волостей. Во главе каждого областного комиссариата стояли подвластные генеральному комиссару областные (или городские) комиссары (Gebietskommissar). Областным комиссаром Вильнюса был назначен штурмбаннфюрер СС Хорст Вульф… Основной функцией немецкой гражданской администрации в Литве был присмотр за литовским самоуправлением».
Вскоре под руководством Рентельна началась колонизация Литвы. Уже в течение первого года оккупации сюда прибыли 16300 немецких поселенцев. Никаких протестов со стороны «Самоуправления Литвы» не последовало.
Сегодня в Вильнюсе не любят вспоминать и о том, что многие «борцы за независимость Литвы» во время войны были пособниками гитлеровцев, пойдя служить в отряды самообороны, полицейские и охранные части. «Всего было сформировано 24 батальона (в т. ч. 1 кавалерийский дивизион) по 500 – 600 человек в каждом, общей численностью 250 офицеров и 13000 солдат. Батальонам были приданы немецкие группы связи в составе 1 офицера и 5 – 6 старших унтер-офицеров. Вооружение, главным образом стрелковое, было советского или германского производства. Деятельность некоторых батальонов была связана с военными преступлениями нацистов: так, например, 2-й батальон под командованием майора А. Импулявичуса принимал участие в массовых расстрелах в VII форте Каунаса», – констатировал историк Сергей Дробязко.
Литовские националисты и решение еврейского вопроса
Как во время непродолжительного существования Временного правительства Литвы, так и после его роспуска литовские националисты осуществляли расправы над евреями. Об этой странице истории Литвы также очень не любят вспоминать в Вильнюсе.
К расправам над евреями приступили в первый же день войны. А пять дней спустя, 27 июня в протоколе заседания Временного правительства Литвы было зафиксировано сообщение министра коммунального хозяйства Витаутаса Ландсбергиса-Жемкалниса (отца известного литовского политика Витаутаса Ландсбергиса) «о чрезвычайно жестоких издевательствах над евреями в Каунасе».
Первые итоги расправ над евреями были подведены немцами в донесении полиции безопасности и СД от 11 июля 1941 года:
«После ухода Красной Армии население Каунаса в стихийном порыве убило около 2500 евреев. Другое большое количество евреев было расстреляно полицейской вспомогательной службой (партизанами)… В Каунасе теперь в совокупности прикончено 7800 евреев, частично в ходе погромов, частично путем расстрела литовскими командами».
Сегодня в Вильнюсе не любят вспоминать и о том, что именно Временное правительство Литвы под руководством Амбразявичюса уже 30 июня приняло решение о создании первого концлагеря для евреев на оккупированной гитлеровцами территории Советского Союза. В этом вопросе ретивые литовские националисты умудрились опередить даже многоопытные карательные структуры Третьего рейха!
А то, как литовские националисты производили расправы над евреями, коммунистами и красноармейцами, порой шокировало даже немцев. Один из них вспоминал: «Молодой мужчина… был вооружен железным ломом. К нему подводили человека из стоящей рядом группы людей, и он одним или несколькими ударами по затылку убивал его. Таким образом, он менее чем за час убил всех 45-50 человек. После того как все были убиты, молодой мужчина положил в сторону лом, пошел за аккордеоном и взобрался на лежавшие рядом тела убитых. Став на гору, он заиграл литовский национальный гимн. Поведение стоявших вокруг гражданских лиц, среди которых были женщины и дети, было невероятным – после каждого удара ломом они аплодировали, а когда убийца заиграл литовский гимн, толпа подхватила его…».
Вакханалия зверских убийств «под гармошку» претила даже многим гитлеровцам, которые предпочитали чинить расправы без лишнего шума и более организованно – с немецкой педантичностью. Не устраивало их и то, что литовские каратели присваивали себе имущество своих жертв. А ведь немцы считали его принадлежащим Третьему рейху.
Уже 31 октября 1941 года бригаденфюрер СС Вальтер Шталеккер констатировал: «Общее число ликвидированных в Литве евреев составило 71105 человек».
Примечательно и то, что сам факт массовых расправ над евреями, коммунистами и красноармейцами официальный Вильнюс предпочитает замалчивать, а не опровергать.
Понары
Нынешние литовские политики не любят вспоминать и о том, что в 1941 году под Вильнюсом в местечке Понары (Понеряй) появился спецлагерь, где несли службу несколько сотен литовских «борцов за независимость». Под их бдительным присмотром за три года в Понарах было уничтожено более 100 тысяч советских граждан.
После сокрушительного поражения под Сталинградом гитлеровцы и их литовские подельники принялись заметать следы своих многочисленных преступлений. Делалось это руками заключенных. Юлий Фарбер, сумевший бежать из концлагеря, раскрыл технологию сокрытия чудовищных преступлений:
«Идем на работу. Котлован диаметром до 100 метров засыпан песком. Если снимешь пару лопат песка, то обнаруживаются… разложившиеся трупы людей; по немецкой терминологии “фигуры“. Рядом с котлованом сооружен очаг… “Фигуры“ горят более трех суток – до тех пор, пока не останется груда пепла с пережженными костями. Кости эти толкут трамбовками до состояния порошка. Порошок лопатами перебрасывают через мелкие железные сетки для того, чтобы пепел не содержал ни одной крупной частицы. Просеянный пепел смешивается с большим количеством песка так, чтобы песок даже не изменил цвет, и засыпается в котлован, из которого уже извлечены все “фигуры“…
В период до 15 апреля 1944 года, по свидетельству автора этих строк, «сожжено 38 тыс. “фигур“, сколько их еще осталось – неизвестно… Всего в понарском крематории работало в последнее время 80 человек… Смрад разлагающихся несколько тысяч трупов был непереносимым. “Фигуры“ 1941 года разложились до состояния кашеобразной массы. Берешь за голову – череп разваливается и руки покрываются человеческими мозгами. Берешь руку – она ползет, как студень, и отрывается от туловища. Ноги чуть ли не до колен проваливаются в массу гниющих останков… Многие находили жен, детей, родителей».
Вместо заключения
В 1946 году на судебном процессе в Риге бывший руководитель СС и полиции рейхскомиссариата «Остланд» обергруппенфюрер СС Фридрих Йеккельн свидетельствовал: «Мне приходилось нередко сталкиваться с руководителями латвийского “самоуправления“ Данкерсом и Бангерскисом, литовского “самоуправления“ Кубилюнасом и эстонского “самоуправления“ доктором Мяэ. Должен сказать, что все они были большими друзьями немцев. Эти люди руководствовались только немецкими интересами и нисколько не задумывались о судьбе своих народов. Из разговоров я понял, что они хотят уничтожить большевиков не меньше, а может быть, больше, чем мы, немцы. Это люди считали, что даже если Германия и проиграет войну, то все равно будет очень хорошо, ибо мы ликвидируем всех советских патриотов, всех коммунистов. А без патриотов и коммунистов им гораздо легче будет запродать свои народы другим сильным державам».
То, что не удалось сделать в 1940-е годы коллаборационистам из «самоуправлений» Литвы, Латвии и Эстонии, в полной мере воплотили в жизнь их духовные и политические наследники после распада Советского Союза.
Литовские политики, на рубеже 1980 – 1990 гг., призывавшие к борьбе за независимость Литвы, нынче поют совсем другие «песни». Их ничуть не смущает то, что бывшая советская республика сегодня превращена по сути в колонию Запада. Напротив: зависимость от Вашингтона и Брюсселя официальный Вильнюс вполне устраивает, а о неприятных страницах своей давней и недавней истории они стремятся не вспоминать.
Олег Назаров
Проводимые советским руководством и местными коммунистами в 1940 - 1941 гг. в Литве социально-экономические реформы, сопровождавшиеся массовыми репрессиями со стороны органов госбезопасности СССР и гонениями на католицизм, вызвали резкое неприятие значительной части населения республики. Вторжение германской армии в СССР расценивалось им как акт национального освобождения. В то же время, в отличие от латышей и эстонцев, литовцы не считались германскими нацистами безупречными союзниками. Их культурно-историческая близость к полякам и истовый католицизм (т.е. верность Римскому Престолу) стали для германских властей условием введения в Литве боле жёсткого оккупационного режима, чем в Эстонии и Латвии. Таким образом, Германия не ставила своей задачей восстановление литовского государственного суверенитета, что определяло весь алгоритм действий оккупационных властей. В свою очередь, литовская общественность не пыталась противодействовать этому вооружённым путём, считая своим основным врагом Советский Союз.
22 июня 1941 г. в 29-м Литовском территориальном стрелковом корпусе РККА начались убийства командиров (не литовцев) и массовое дезертирство: из 16 000 с частями Красной армии отступили 2000 человек. По всей территории Литвы началось восстание, возглавленное членами Фронта литовских активистов (Lietuvos Aktyvistų Frontas ). Повстанцы (около 100 000 человек), сформировавшие «отряды самообороны», взяли под свой контроль железные дороги, мосты, центры связи, склады продовольствия и снаряжения, а также заняли оставленные советскими войсками населённые пункты. Население литовских городов и сёл встречало германские войска как освободителей.
Литовские крестьянки радостно встречают германских солдат. Июнь 1941 г.
Юозас Амбразявичюс
Стасис Жакявичюс
Казис Шкирпа
23 июня вооружённые формирования Фронта литовских активистов, завязав бои с отступавшими частями Красной армии, заняли Вильнюс и объявили по Каунасскому радио о создании Временного правительства Литвы (Lietuvos laikinoji Vyriausybė ). Премьер-министром нового правительства стал профессор филологии Каунасского университета Юозас Амбразявичюс (Juozas Ambrazevičius -Brazaitis ). На местах возникли параллельные властные структуры - администрации Временного правительства Литвы и германские военные комендатуры.
Полномочия Временного правительства Литвы не распространялись на Виленский край. В Вильнюсе был сформирован самостоятельный Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города (Vilniaus miesto ir srities piliečių komiteta s ) во главе с профессором права Вильнюсского университета Стасисом Жакявичюсом (Stasys Zakevicius ).
В тот же день литовские повстанцы, возглавленные членом Фронта литовских активистов журналистом Альгирдасом Климайтисом (Algirdas Klimaitis ), устроили трёхдневный еврейский погром в Каунасе, в результате которого погибли 4000 человек.
25 июня в Берлине гестапо арестовало главу созданного в Германии в октябре 1940 г. Фронта литовских активистов - бывшего посла Литвы в Германии Казиса Шкирпу (Kazys Škirpa ). До 1944 г. он находился под домашним арестом.
Архиепископ Римско-католической церкви в Литве Иосиф Сквирекас
26 июня советские войска оставили Паневежис и в тот же день были вытеснены германскими войсками с территории Литвы. В боях с частями Красной армии литовские повстанцы потеряли убитыми около 4000 человек.
29 июня Временное правительство Литвы принимает решение о создании в литовских городах еврейских гетто.
В тот же день в Каунасе архиепископ Римско-католической церкви в Литве Иосиф Сквирекас (Juozapas Skvireckas ) заявил о полной поддержке борьбы Германии с большевизмом. Германские власти заявили о своём желании сотрудничать с Римско-католической церковью в Литве.
В тот же день Гражданский комитет Вильнюсского уезда также издал постановление о создании в Вильнюсе еврейского гетто.
Евреи, арестованные литовскими повстанцами. Лето 1941 г.
С июля 1941 г. в строительных котлованах возле посёлка Понары начались массовые расстрелы литовских евреев. Всего к лету 1943 г. здесь было уничтожено около 100 000 человек (евреев, поляков, советских военнопленных).
2 июля 1941 г. Временное правительство Литвы аннулировало все правовые акты, принятые с 15 июня 1940 г., и объявило, что все воссозданные учреждения и службы должны работать на основании законов Литовской республики, принятых до 15 июня 1940 г.
Митрополит Виленский и Литовский Сергий
Пятрас Бабицкас
4 июля митрополит Виленский и Литовский Сергий получил от германских властей разрешение на деятельность в Литве приходов Русской православной церкви, которой были возвращены все права, отменённые летом 1940 г. при вхождении Литвы в состав СССР.
В тот же день архиепископ католической церкви в Литве Иосиф Сквирекас обратился по радио к литовцам с призывом поддержать Германию в её борьбе с большевиками.
9 июля 1941 г. в Каунасе, в здании Военного музея Витаутаса Великого, по инициативе известного литовского поэта и публициста Пятраса Бабицкаса (Petras Babickas ) был организован Музей красного террора, который содержал 160 000 экспонатов (в основном документы, фотографии и т.д.).
23 июля в структурах литовского самоуправления произошёл военный переворот, в результате которого власть в них была захвачена подпольной националистической организацией «Железный волк» (Geležinis vilkas ) во главе с бывшим майором ВВС Литвы Ионасом Пирагюсом (Jonas Pyragius ). Демократические деятели в администрации и полиции были оттеснены радикальными литовскими националистами.
Ионас Пирагюс
Теодор Адриан фон Рентельн
Пятрас Кубилюнас
28 июля германские военные комендатуры в Литве передали свои полномочия германской гражданской оккупационной администрации.
В тот же день в университетах Литвы были восстановлены теологические факультеты.
В тот же день Литва была включена в рейхскомиссариат «Остланд» (Reichskommissariat Ostland ) в качестве генерального округа «Литва» (Generalkommissariat Litauen ). Генеральный округ «Литва» возглавлял доктор философии и бывший руководитель секции торговли и промыслов Германского трудового фронта (Deutsche Arbeitsfront ) германского министерства по делам восточных территорий генеральный комиссар Теодор Адриан фон Рентельн (Theodor Adrian von Renteln ). Его резиденция располагалась в Каунасе.
Литовскую администрацию генерального округа «Литва» возглавил бывший генерал-лейтенант литовской армии Пятрас Кубилюнас (Petras Kubiliūnas ).
30 июля Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города издал положение о том, что на территории уезда действуют законы, принятые до 15 июня 1940 г., «если они не противоречат порядкам военного времени».
5 августа 1941 г. Временное правительство Литвы было распущено германскими оккупационными властями. Изданные им законы были аннулированы - в частности, не признавались его акты, отменяющие национализацию земли, а также распускающие колхозы и совхозы. С улиц городов были убраны литовские государственные флаги.
13 августа германскими властями в Литве была учреждена еврейская полиция, которая обязана была поддерживать правопорядок на территории еврейских гетто. Рядовые полицейские были вооружены резиновыми палками, а офицеры - пистолетами и ручными гранатами.
Еврейский и литовский полицейский у входа в гетто Вильнюса.
3 сентября 1941 г. германские оккупационные власти распустили Гражданский комитет Вильнюсского уезда.
25 сентября архиепископ католической церкви в Литве Иосиф Сквирекас встретился с генеральным комиссаром Теодором Адрианом фон Рентельном. На этой встрече стороны договорились о сотрудничестве в борьбе с большевизмом.
В октябре 1941 г. бывшие члены Временного правительства Литвы сформировали подпольную организацию Литовский фронт (Lietuvių frontas ), которая ставила своей целью восстановление литовской государственности, не прибегая к вооружённой борьбе против Германии. В состав Фронта вошли 10 000 человек. Во главе организации встал бывший премьер-министр Временного правительства Литвы Юозас Амбразявичюс. В военизированные отряды Кястус вступили 6000 бывших офицеров литовской армии.
К 29 октября 1941 г. в Литве были уничтожены 71 105 евреев, из них только в фортах Каунасской крепости расстреляно 18 223 человека.
19 ноября 1941 г. германские оккупационные власти в высших учебных заведениях Литвы оставили только медицинские, ветеринарные, агрономические, лесные и технические факультеты.
В ноябре 1941 г. германские оккупационные власти сформировали Почётный комитет (Garbės komitetas ), куда вошли ректоры литовских университетов, известные деятели культуры, главы католической, протестантской и православной общин Литвы. Комитет исполнял консультативно-совещательные функции при германской администрации.
В ноябре 1941 г. отряды литовской самообороны были реорганизованы германскими оккупационными властями в литовскую вспомогательную полицию. Всего к 1944 г. было сформировано 22 литовских полицейских батальона общей численностью в 8000 человек. Кроме Литвы данные батальоны несли охранную службу и участвовали в антипартизанских и карательных акциях в Ленинградской области, в Белоруссии, на Украине, в Польше, в Италии, во Франции и Югославии, а также использовались германским командованием на различных участках Восточного фронта. Всего же в 1941 - 1944 гг. в различных литовских полицейских формированиях служили 20 000 человек.
Литовские полицейские в Вильнюсе. 1941 г.
17 декабря 1941 г. под руководством Литовского фронта была создана подпольная Литовская освободительная армия (Lietuvos laisvės armija ), которая не предпринимала активных действий против германских властей и вермахта, а поставила своей задачей укрепление своей организации и накопление сил для дальнейшей борьбы за независимость Литвы.
26 января 1942 г. Музей красного террора организовал тематические выставки в различных городах Литвы. До октября того же года их посетили 500 000 человек.
Всего к концу января 1942 г. в результате массовых казней, смерти от холода и голода в Литве погибло 185 000 евреев (80% жертв «холокоста» в Литве). Остальные евреи были заключены в гетто. На данный период в гетто Вильнюса было около 20 000 евреев, Каунаса - 17 000, Шяуляя - 5000, Свенцян - около 500 человек.
В январе - июле 1942 г. в Литву по германской программе переселения прибыло 16 300 немецких колонистов. Всего к 1944 г. из Германии и Нидерландов на литовскую территорию переселилось около 30 000 человек.
5 марта 1942 г. по разрешению германских властей был восстановлен Центральный старообрядческий совет, распущенный правительством Литовской ССР в августе 1940 г. Главой Совета стал Борис Степанович Леонов.
7 марта германские власти позволили сформировать литовские органы самоуправления, которые выполняли функции местного администрирования, охраны порядка, управления учреждениями образования и здравоохранения, а также уголовного судопроизводства и организации снабжения германских войск. Литовские суды были не в праве разбирать уголовные дела, касающиеся немцев, и решать вопросы по статьям УК, где наказание превышало бы шесть лет лишения свободы.
1 апреля 1942 г. к генеральному округу «Литва» германские власти присоединили два района Белоруссии, населённых преимущественно литовцами.
18 апреля комиссариат генерального округа «Литва» подчинил деятельность литовской полиции местным органам литовского самоуправления.
В мае 1942 г. в Паневежисе литовская полиция арестовала подпольную группу литовских коммунистов (48 человек). Все члены группы были расстреляны.
Литовские полицейские на Восточном фронте. 1942 г.
6 мая 1942 г. комиссариат генерального округа «Литва» запретил германским гражданским властям вмешиваться в дела литовской полиции.
27 мая была проведена перепись населения генерального округа «Литва», по которой в нём проживало 2,9 млн. человек (литовцев - 81,1%, поляков - 12,1%, русских - 3,0%, белорусов - 2,9%). Литовские евреи, которых в гетто на тот момент насчитывалось около 40 000 человек, в эту перепись включены не были.
26 ноября 1942 г. по постановлению Государственного комитета обороны СССР был создан Литовский штаб партизанского движения во главе со Антанасом Снечкусом. К лету 1944 г. в Литве действовало около 10 000 советских партизан и подпольщиков.
В январе 1943 г. германские власти в лице начальника СС и полиции Литвы бригадефюрера Люциана Высоцкого (Lucian Wysocki ) предприняли попытку организовать из литовских добровольцев легион СС. Однако это мероприятие закончилось неудачей. В ответ германские власти закрыли большинство высших учебных заведений и произвели аресты среди литовской интеллигенции, на которую была возложена ответственность за срыв мобилизационных мероприятий и антигерманскую пропаганду среди молодёжи.
В том же месяце были уничтожены все евреи в гетто Свенцян.
28 января с разрешения немецких властей Центральный старообрядческий совет был реорганизован в Высший старообрядческий совет генерального округа «Литва» во главе с Борисом Арсеньевичем Пименовым.
30 января комиссариат генерального округа «Литва» запретил литовской полиции предпринимать какие-либо действия против германских военнослужащих.
18 февраля 1943 г. германские оккупационные власти постановили возвратить в Литве владельцам всю конфискованную Советской властью в 1940 - 1941 гг. частную собственность.
В ночь с 16 на 17 марта 1943 г. в связи с нежеланием литовской молодёжи вступать в войска СС германские оккупационные власти закрыли Каунасский и Вильнюсский университеты, в которых на тот момент учились 2750 студентов. В числе 48 видных деятелей культуры и науки Литвы гестапо арестовало несколько университетских преподавателей.
К 1 апреля 1943 г. на территории генерального округа «Литва» действовали 29 советских партизанских отрядов общей численностью 199 человек. Личный состав отрядов состоял почти полностью из евреев, бежавших в леса из гетто.
23 июня 1943 г. Каунасское и Шяуляйское гетто Литвы были преобразованы в концентрационные лагеря.
В июле 1943 г. в связи с провалом мобилизационной кампании в Литве германские оккупационные власти запретили в ней деятельность всех политических партий.
8 сентября 1943 г. митрополит Виленский и Литовский Сергий за сотрудничество с германскими властями был отлучен от церкви решением Архиерейского собора Русской православной церкви в Москве.
23 сентября 1943 г. подавляющее большинство жителей Вильнюсского гетто были направлены в трудовые лагеря в Латвию и Эстонию, а старики и дети в Освенцим.
25 ноября 1943 г. был сформирован Центральный Комитет за освобождение Литвы (Vyriausiasis Lietuvos išlaisvinimo komitetas ), объединивший в своём составе националистов, христианских демократов и социал-демократов и действовавший в качестве подпольного правительства Литвы, ориентированного на Великобританию и США. Во главе комитета встал профессор Стефанас Кайрис (Steponas Kairys ). Своей целью Центральный Комитет за освобождение Литвы ставил с помощью США и Великобритании после войны восстановить литовскую государственность.
В феврале 1944 г. литовскими органами самоуправления при поддержке Литовского Фронта была сформирована Местная дружина Литвы (Lietuvos Vietinė rinktinė ), которая получил статус союзника вермахта. Её возглавил литовский генерал Повилас Плехавичус (Povilas Plechavičius ). В корпус из 30 000 литовских добровольцев было отобрано 12 000 человек. Целью Местной дружины Литвы была защита литовской независимости от Красной армии и польской Армии Крайовой.
Литовские добровольцы записываются в Местную дружину Литвы. Март 1944 г.
1 марта 1944 г. в Литве была объявлена всеобщая мобилизация в вермахт. Из литовцев были сформированы строительные части (Litauische Bau-Abteilungen ), в которые вошли 3000 человек.
С 15 марта по 20 сентября 1944 г. во вспомогательные службы ВВС Германии были призваны 1012 литовских юношей.
В апреле 1944 г. части Местной дружины Литвы приняли участие в боях против польских партизан Армии Крайовой, в ходе которых 21 человек был убит и 60 ранено.
28 апреля под Вильнюсом неизвестными был убит митрополит Виленский и Литовский Сергий. По одной версии убийцами являлись служащие гестапо, по другой - советские партизаны.
В мае 1944 г. Местная дружина Литвы была расформирована командованием вермахта в связи с предполагаемой неблагонадежностью её личного состава. Около 100 солдат и офицеров Дружины были расстреляны и ещё 110 отправлены в концлагерь Штутгоф. Генерал Повилас Плехавичус был отправлен в Латвию, в концентрационный лагерь Куртенгоф под Саласпилсом, но затем отпущен и эвакуирован в Германию. Из некоторых частей корпуса были сформированы два полка, которые вошли в Армию обороны отечества (Tevynes Apsaugos Rinktine ) под командованием полковника вермахта Гельмута Медера (Hellmuth Mäder ).
В июне 1944 г. гестапо провело ряд арестов членов Центрального Комитета за освобождение Литвы. Часть руководства Комитета переместилась в Германию и Финляндию. Тем не менее, в Литве сохранились основные структуры организации, которые заранее начали готовиться к партизанской войне против Советской власти.
7 октября 1944 г. советские войска в бою у села Папиле нанесли поражение Армии обороны отечества, уцелевшие солдаты и офицеры которой частью отступили с вермахтом в Восточную Пруссию, частью присоединились к отрядам «лесных братьев» (miško broliai ), продолжив вооружённую борьбу с Красной армией на территории Литвы. Отступившие в Восточную Пруссию литовцы были зачислены в состав германской армии и наряду с другими европейскими добровольцами принимали участие в обороне Берлина. Еще три литовских полицейских батальона были блокированы советскими войсками в Курляндии и вместе с германскими войсками оказывали вооружённое сопротивление до мая 1945 г.
К 22 октября Красная армия полностью освободила территорию Литовской ССР от германских войск.
За период германской оккупации 1941 - 1944 гг. в Литве погибло более 370 000 местных жителей (из них 220 000 евреев) и 229 000 советских военнопленных; около 160 000 человек были вывезены на работу в Германию.
Гитлеровская оккупация в Литве. Вильнюс, 1966.
Станкерас П. Литовские полицейские батальоны 1941 - 1945 гг. М., 2009.
Трагедия Литвы. М., 2006.