Рассуждая о законе экономии, лингвисты нередко употребляют формулировки «язык отменяет что-то», «язык избавляется от чего-то», «язык стремится освободиться от чего-то» и т. п.? Разумеется, сам язык как система знаков не имеет собственной воли и цели. Ранее уже говорилось, что все изменения в языке – следствие его использования как средства коммуникации. Это сами говорящие в процессе общения бессознательно стремятся свести к необходимому минимуму

- и силы, которые затрачиваются на произношение, – экономия речевых усилий, речевой энергии;

- и время, которое необходимо для передачи конкретной информации, – экономия речевого времени;

Несколько перефразируя французского ученого А. Мартине, можно определить сущность закона экономии следующим образом: человек расходует столько речевых усилий, столько речевого времени и столько языковых средств, сколько требуется для того, чтобы речь его была правильно понята собеседником .

Наиболее наглядно действие закона экономии речевых (произносительных) усилий в области фонетики. История всех языков показывает, что со временем из большинства фонематических систем исчезали объективно трудные для произношения звуки, например, слоговые сонорные согласные: так индоевропейском корень *wlq-os (кружок под буквой ) ‘волк’ со слоговым плавным l в современном немецком звучит Wo l f , в русском вол к и т. д. Поэтому произношение чешского слова vlk со слоговым l для носителя русского языка представляет большую сложность, требуя дополнительного усилия.

Этим же объясняются почти все фонетические процессы как в прошлом, так и в современном состоянии языков. Действительно, при желании мы можем произнести [л ◦ оД къ], [с’эрД цъ], [в’иД ], но при этом понадобится такое сверхнапряжение наших органов речи, которое не является коммуникативно необходимым: оглушение согласного и даже его выпадение при достаточной длине слова обычно не разрушают слово настолько, чтобы помешать его узнаванию и пониманию. Кроме того правильный ход мысли адресата поддерживается контекстом или ситуацией общения, что особенно важно для коротких слов, где может возникнуть омофония: например, [л ◦ ук] – накрошить лук в салат и цветущий луг .

Закон экономии речевого времени проявляется прежде всего в разговорной речи. Одно из самых ярких его следствий – неполные предложения диалога, которые исключают всю лишнюю информацию, содержащуюся в предыдущих репликах и к тому же часто абсолютно ясную из самой ситуации разговора. На лексическом уровне экономия проявляется в так называемой универбации, т.е. в замене словосочетания одним словом, часто с коннотацией «разговорное» или «просторечное». Например, бить в барабан > барабанить , жена губернатора > губернаторша , зачетная книжка > зачетка, маршрутное такси > маршрутка, Публичная библиотека (в Петербурге) > Публичка, Ленинская публичная библиотека (в Москве) > Ленинка, станция метро Технологический институт > Техноложка или – более литературно – Технологическая (по аналогии с другими названиями: Василеостровская, Горьковская, Приморская ) и т.п. В письменной речи этот закон вызвал к жизни аббревиатуры как особый способ словообразования (см. гл. 6).

Наличие в языке закона экономии произносительных усилий никем не оспаривается, так как не только подтверждается множеством реальных фактов, но и распространяется на всех носителей языка без исключения. Однако действие закона экономии речевого времени, особенно разговорная универбация, имеет ситуативные и социальные ограничения, а потому нередко вызывает серьезные нарекания со стороны ревнителей чистоты литературной нормы.

Но более всего споров у лингвистов вызывает закон экономии языковых средств. Действительно, согласно этому закону, во многих языках есть «лишние» грамматические категории и формы, такова, например, с точки зрения некоторых лингвистов, категория рода, так как род в современных языках не имеет собственной семантики. Но значит ли это, что так называемые «безродовые» языки, например, английский, армянский, тюркские языки, устроены лучше и экономнее, чем языки с развитой категорией рода, подобные русскому, немецкому и др.? Допустимо ли вообще измерять оптимальность системы одного языка с позиций другого языка? Учитывая шаткость подобных утверждений, серьезной критике подверг закон экономии академик Р. А. Будагов.

Закон или тенденция? Взаимодействие внешних и внутренних законов развития языка . Многочисленные примеры, приведенные в этой главе, показывают, что тот или иной закон языкового развития редко проявляться в своем чистом виде. Для этого есть, как минимум, две причины.

Во-первых, язык обладает высокой внутренней сложностью и существует в еще более сложной социальной среде, которая воздействует на него различными своими сторонами, поэтому действие внутренних законов может тормозиться или ослабляться действием внешних факторов. Так, кодификация литературной нормы, будучи внешним по отношению к языку культурным фактором, сдерживает темпы развития языка и ограничивает действие многих внутренних законов, в частности, закона аналогии. Поэтому, например, слово кофе до сих пор по литературной норме русского языка не только не склоняется, но и сохраняет парадоксальный с точки зрения системы языка мужской род (при допустимости теперь, однако, варианта среднего рода в разговорной речи).

Во-вторых, множественность внутренних законов развития, действующих на одном и том же уровне языковой системы, неизбежно ведет к их взаимодействию с различными – ускоряющими или тормозящими – последствиями. Так, явление многозначности может быть результатом взаимодействия двух внутренних законов: с одной стороны, единице плана выражения соответствует не одна, а две или несколько единиц плана содержания, что говорит о действии закона содержательной асимметрии языкового знака; с другой стороны, развитие многозначности позволяет не увеличивать количество самих слов, что свидетельствует о действии закона экономии языковых средств. В данном случае взаимодействие двух законов гармонично, так как потребности мышления и коммуникации в новых, в том числе и экспрессивных средствах удовлетворяются без увеличения единиц лексикона.

В противоборство с законом экономии языковых средств нередко вступает такое свойство коммуникативной системы, как избыточность .

Так, в языках с развитым согласованием, подобных русскому, значения падежа, числа, рода могут неоднократно повторяться в существительном и согласуемых с ним прилагательных, местоимениях, причастиях и глаголах. Например, во фразе Вчера я встретила сво-ю стар-ую школьн-ую подруг-у выделенные флексии четырежды повторяют винительный падеж, женский род и единственной число.

Поэтому законы языкового развития часто приобретают характер более или менее последовательно проявляющейся тенденци. Так, универсальный закон смешения языков в истории разных языков (например, японского и китайского) и даже в разные периоды жизни одного и того же конкретного языка (в частности, русского) обнаруживается или в виде тенденции к активным иноязычным заимствованиям или как тенденция к относительной замкнутости, самодостаточности.

Учитывая это, некоторые исследователи вместо термина «закон» предпочитают употреблять термин «тенденция». Это характерно, в частности, для авторов соответствующего раздела академической монографии «Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка» (М., 1970).

Влияние человека и общества на развитие языка

В лингвистике давно был отмечен парадокс взаимоотношения человека со своим языком. Пользуясь языком, отдельная языковая личность постоянно, в каждый момент коммуникации бессознательно участвует в его развитии. Например, употребляя произносительный вариант [т’э]рмин , соответствующий современной орфоэпической норме, или ненормативный вариант [тэ]рмин , очень распространенный в речи молодого поколения русских, вы тем самым определяете или сохранение нормы, или её расшатывание, а возможно, и будущее её изменение. Причем сам говорящий совсем не задумывается не только о последствиях, но даже и о том, как он слово произносит, поскольку фонетические навыки максимально автоматизированы и подсознательны. На этом основании ученые говорят о спонтанности, стихийности, бессознательности языковых законов.

С другой стороны, попытки отдельного человека субъективно вмешаться в развитие языка, остановив действие объективных законов развития, обречены на неудачу. Начнем с простейшего примера: допустим, какому-то носителю русского языка вздумалось «на английский манер» не оглушать конечные звонкие согласные в своей русской речи. Удастся ли это предприятие из области «лингвистической фантастики»? Очевидно нет: это противоречит закону экономии речевых усилий, распространяющемуся в русском языке на эту фонетическую позицию, и потребует от говорящего не только невозможного – постоянного контроля за произношением, но и ломки своей артикуляционной базы.

Второй пример имеет под собой вполне реальные основания: иноязычные заимствования как одно из следствий закона смешения языков во все времена встречали противников. В. И. Даль, составитель «Толкового словаря живого велико-русского языка», предлагал заменять иностранные слова русскими, уже существующими или вновь созданными, а именно говорить: почин (а не инициатива), природа (а не натура), отзвук (а не резонанс), буревестник (а не барометр), колоземица (а не атмосфера), ловкосилие (а не гимнастика), подобень (а не портрет), согласоваться (а не гармонировать), опознаться (а не ориентироваться), нравственный (а не моральный) и т. п.

В современных русской культуре один из последних и весьма авторитетных ревнителей исконной чистоты языка – А. И. Солженицын, автор «Словаря языкового расширения», задачей которого было устранение из языка неоправданных заимствований и замена их собственно русскими, часто архаичными словами.

Герой романа Солженицына «В круге первом» Сологдин пытался реализовать этот план в собственной речи и «все время старался говорить на Языке Предельной Ясности, не употребляя птичьих , т.е. иностранных, слов»: исчислитель вм. математик , пиит вм. поэт , ошарие вм. сфера , не останавливаясь даже перед явным пренебрежением удобством и простотой: общий взгляд на пути подхода к работе вм. методика . Но в то же время в своих философских и политических дискуссиях с друзьями Сологдин (равно как и Солженицын в своем публицистическом творчестве) постоянно отступает от собственного принципа, так как именно в этих областях знания многие заимствованные термины давно прижились и равноценных русских эквивалентов не имеют.

На фоне сказанного уместно вспомнить слова Вильгельма Гумбольдта, который много и интересно рассуждал на тему развития языка и роли человека в этом процессе: «До чего ничтожна сила одиночки перед могущественной властью языка » .

Но если отдельный человек не в состоянии повлиять на направление развития языка, то, может быть, это под силу обществу в лице его отдельных наиболее творческих и авторитетных представителей, писателей и ученых-лингвистов и с опорой на такие общественные институты, как школа, научные учреждения, средства массовой информации?

Интереснейший пример такого рода – история чешского языка в XIX в., связанная с деятельностью так называемых «будителей» – ученых и общественных деятелей, которые видели свою цель не только в пробуждении национального самосознания и освобождении от многовекового онемечивания культуры и языка, но и в конкретных действиях по языковому усовершенствованию. Им действительно удалось заменить в чешском языке многие немецкие (и не только немецкие) заимствования собственно славянскими словами, например: штык – bodák, штурм – útok, шторм – bouře, штиль – bezvĕtři, штепсель – zásuvka и т. п.

Почти на наших глазах происходит изгнание всего русского из близкородственного украинского языка, что вызывает объяснимое противодействие не только со стороны русского населения Украины, но политически не ангажированной украинской интеллигенции.

Все лингвисты сходятся на том, что и вмешательство общества в развитие языка может быть успешным только в том случае, если оно правильно учитывает общие тенденции и законы языкового развития. Кроме того, это вмешательство все же ограничено нормализаторской деятельностью (см. гл. 20) и проведением определенной языковой политики в условиях сложной языковой ситуации (см. гл. 21).

Прекрасно осознавая невозможность полного управления развитием языка как естественной знаковой системы, лингвисты все же не склонны пассивно отдаваться на волю языковой стихии. И. А. Бодуэн де Куртенэ в поздний период своей научной деятельности неоднократно высказывал мысль не только о возможности, но и о необходимости улучшать язык: «Язык не есть ни замкнутый в себе организм, ни неприкосновенный идол, он представляет собой орудие и деятельность. И человек не только имеет право, но это его социальный долг – улучшать свои орудия в соответствии с целью их применения <...>» . В ХХ в. ученые не только пишут о «языковом планировании» и «языковом строительстве», но и реально занимаются им.

Бодуэн де Куртенэ И.А . Некоторые общие замечания о языковедении и языке // Бодуэн де Куртенэ И.А.Избранные труды по общему языкознанию. М., 1963. Т. I. – С. 54.

Соссюр Фердинанд де . Курс общей лингвистики // Соссюр Фердинанд де. Труды по общему языкознанию. М., 1977: 114.

Будагов Р. А . Что такое развитие и совершенствование языка? М., 1977: 71.

Большой временной интервал этого изменения свидетельствует не только о длительности процесса, но и о том, что в разных диалектных регионах (ареалах) русского языка исчезновение Ѣ как самостоятельной фонемы происходило в разное время.

Будагов Р.А. Что такое развитие и совершенствование языка? М., 1977: 110

Толковый словарь русского языка конца ХХ века: Языковые изменения / Гл. ред. Г.Н. Скляревская. СПб., 1998.

Бодуэн де Куртенэ И.А. Некоторые из общих положений. к которым довели Бодуэна его наблюдения и исследования языка // Бодуэн де Куртенэ И.А.Избранные труды по общему языкознанию. М., 1963. Т. I. – С. 348.

Разумеется, этот глагол здесь имеет свое исконное значение ‘идти или ехать медленно, с трудом’.

Лотман Ю. М . Пушкин. СПб., 1995: 540-541.

Указ. соч.: 631.

Об истории слова красный в русском языке см. в Хрестоматии фрагменты работ Н.Е. Бахилиной, М.А. Суровцевой, А.А. Брагиной и статьи Толкового словаря русского языка конца 20 века.

Словарь языкового расширения. Составил А.И. Солженицин. М., 1995.

Гумбольдт Вильгельм фон . Избранные труды по общему языкознанию М., 1984: 83.

Бодуэн де Куртенэ И.А . Избранные труды по общему языкознанию. М., 1963. Т.II: 140

ВНУТРЕННИЕ ЗАКОНЫ РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА

Т. И. ГОРБУНОВА
С.В. ХВОРОСТОВ

В нашей статье мы продолжаем рассматривать понятие «лингвистический закон». Под этим термином подразумеваются некоторые закономерности, которые обусловливают протекание определенных языковых процессов и их результат. Понимание этих законов помогает увидеть направление развития конкретного языка, языков или языка как явления.

С нашей точки зрения, новая информация будет полезна для наших слушателей и станет основой нового уровня понимания языковых явлений. Полагаем, что в работе нам поможет опыт, наработанный в языкознании и потенциал Рунного Языка.

Так как статья носит «общенаучный», можно сказать, «просветительский характер», то для пояснения излагаемых тезисов мы, во-первых, будем, в основном, обращаться к материалу естественных языков; во-вторых, будем иллюстрировать приведенные положения примерами, доступными не только для языковедов.

Известно, что в живом языке постоянно происходят какие-то изменения. Иногда толчком к такому изменению служат факторы, лежащие за пределами самого языка: условия жизни говорящего на данном языке народа, особенности социальных отношений, развитие экономики, культуры. Лингвисты называют их внеязыковыми, внешними или экстралингвистическими . Закономерности их воздействия на лингвистическую систему оформляются в виде определенных «лингвистических законов» или «внешних законов развития языка». В какой-то мере эта тема была рассмотрена в предыдущей статье , которую мы посвятили внешним лингвистическим законам. Материал статьи мы иллюстрировали примерами из русского языка с приведением фактов из Нового Рунного Языка, которые подтверждают наличие схожих процессов.

Однако в языке могут происходить и другие изменения, которые вызываются взаимодействием между элементами самой языковой системы, внутриязыковыми процессами, совершенно не зависящими от воли и сознания носителей. При этом действуют внутренние закономерности, которые проявляются как внутренние законы развития языка . В данной статье мы постараемся рассмотреть суть этих законов и их связи с факторами общего характера . К ним относится, прежде всего, системность языка .

Системный характер языка обусловливает существование определённых взаимоотношений между его элементами. Эти взаимоотношения носят внутренний характер и именно от них зависят очень многие преобразования в языке.

К указанным общим факторам языкового развития можно также отнести «запрограммированные» внутри любого языка две противоположно направленные тенденции – кинематическую и статическую . Кинематическая тенденция объединяет силы, которые стимулируют языковые преобразования . Статическая тенденция, в свою очередь, сводится к стремлению сохранить устойчивость языковой системы . Без этого язык не мог бы выполнять свою основную функцию – обеспечение коммуникации в самом широком смысле слова. Такая коммуникация невозможна без сохранения определённой стабильности языковой системы, хотя многие факторы неизбежно вызывают изменения элементов языка.

Таким образом, под воздействием двух противоположно направленных тенденций язык находится как бы в состоянии подвижного равновесия . Считается, что такое «подвижное равновесие» между этими двумя противоположными тенденциями и является диалектической основой развития языка .

На каком-то этапе под воздействием определённых процессов кинематическая тенденция приобретает большую силу, энергию, которая помогает преодолеть стремление языка к устойчивости. В результате в языке осуществляется переход в новое качество. При этом лингвистическая система вновь обретает устойчивость, но проявляет новые характеристики.

Как мы уже отмечали, наряду с внутренними процессами, свойственными языку вообще, наблюдаются тенденции, характерные для одного языка или группы родственных языков в определённый период их развития. Например, в индоевропейских языках замечена тенденция к утрате падежных флексий существительных, то есть независимо от того, какую роль в предложении играет данное существительное, форма слова не меняется. С этой особенностью знакомы все, кто изучал английский язык. Исследователи называют, и другие тенденции, характерные для его развития. Это, например, движение к использованию позиции слова в качестве грамматического средства и движение к неизменяемости не только существительных, но и других слов.

Заметим, что в Рунном Языке имена существования и имена проявления также не имеют «падежных окончаний». Например:

[? HAJ О A О L, была отмечена тенденция упразднения специальных «падежных окончаний». Например, в настоящее время личные местоимения имеют только две формы: одна для «именительного падежа» – для первой формы причинных отношений, и вторая – для всех остальных форм причинных отношений.

Z DО;UP. В современном русском языке они утрачены, а на их месте наблюдаются [а] и [у]. Кстати, в польском языке носовые гласные сохранились. Согласитесь, трудно назвать или просто предположить «внеязыковую» причину этих явлений. И мы можем сделать вывод, что это следствие внутриязыковых процессов .

Обычно такие изменения происходят в течение десятилетий и даже столетий, а следы этих процессов могут сохраняться в современных языках. Например, ранний праславянский язык унаследовал от общеиндоевропейской эпохи наличие закрытых слогов, то есть слогов, которые оканчиваются на согласный звук. На протяжении определенного периода эти слоги тем или другим способом перестраивались в открытые, то есть те, которые оканчиваются на гласный звук. Так проявлялась тенденции возрастающей звучности , существующая и в современном русском языке, в котором «слог начинается с наименее звучного элемента» .

При этом славянские языки сохраняли свойственные праславянскому языку редуцированные гласные. Понятие «редуцированные» происходит от немецкого слова reduzieren – уменьшать , сокращать . Это звук, «подвергшийся редукции, получившийся в результате редукции, менее протяженный, не так ясно выраженный, менее четко артикулируемый» . Или «…сверхкраткий, глухой, гласный неполного образования », который еще называют «иррациональным» . Наиболее известны праславянские гласные, которые обозначались буквами ъ – «ер» и ь – «ерь».. Например, жьньць – жнец, дьверь – дверь, съна – сна, кънига – книга .

Кстати, явление редукции хорошо известно и современному носителю русского языка, примером чего может служить сокращенная форма слов при быстром темпе речи, когда, например, «здравствуйте» произносится как [здрасьть ].

На определенном этапе развития славянских языков произошла трансформация. В так называемых «слабых позициях» гласные «ер» и «ерь» исчезли. В «сильных позициях», например, под ударением, эти гласные стали гласными полного образования (в русском языке «ер» трансформировалось в [о], «ерь» перешло в [е]). В истории русского языка этот период датирован XII – XIII веком, и явление названо «падением редуцированных ».

«Падение редуцированных вызвало такую перестройку фонетической системы русского языка, как ни одно другое историческое изменение, и приблизило её к современной …» .

Так, с утратой редуцированных завершилось действие закона открытого слога, и в древнерусском языке появилось большое количество слов с труднопроизносимыми сочетаниями согласных. Эти сочетания упрощались разными путями: сьд ѣ сь – здесь; объвлако – обвлако – облако; мазъло – масло; осльпа – оспа; дъщанъ (от дъска ) – дщан – тчан – чан; горньчаръ (от гърньць «горшок» ) – гончар и т.п.

Появился также новый вид позиционной мены, который сохраняется и в современном русском языке. Наблюдается оглушение звонких согласных в конце слова и в конце слога перед глухим: садъ [сат] – сад, лодъка [лотка] – лодка. В свою очередь, перед звонким согласным происходит озвончение глухих: молотьба [маладь ба], косьба [казь ба]. (Мы не используем здесь принятую в фонетике транскрипцию приводимых слов, чтобы «не путать» читателя специальными знаками и появлением обозначения редуцированных в современном русском языке).

Интересно, что, как результат оглушения звонкого «в», в языке появился исконно русский звук [ф]: ръвъ – [роф ] – ров, лавъка – [лаф ка] – лавка . До этого [ф] встречался только в заимствованных словах, таких как философ, Феодор и пр. .

Своеобразный след закона открытого слога сохранялся в русском языке вплоть до начала ХХ века. Это проявлялось, например, в использовании в конце слова букв «ер» и «ерь», которые обозначали твердость\мягкость конечного согласного. Мягкий знак используется в языке до сих пор. Твердый знак в конце слова был отменен в ходе орфографической реформы после революции 1917 года.

Изменение слоговой организации в славянских языках повлияло и на развитие ударения . Так, свободное словесное ударение «общеславянской поры» в современных чешском и словацком языках заменилось фиксированным ударением на начальном слоге слова. В польском языке ударение стало фиксироваться на предпоследнем слоге. В русском языке до сих пор свободная постановка ударения в слове.

Напомним, что мы исследуем внутренние процессы , которые не связаны или неявно связаны с коммуникативными, социальными функциями и развитием общества, а происходят в результате совершенствования лингвистической системы «как бы самой в себе».

В предыдущей статье мы упоминали о внутренних законах развития языка и давали их перечень. Однако это не единственно возможный вариант перечисления этих законов. Существуют и другие подходы. Например, профессор Н.С. Валгина выделяет следующие внутренние законы развития языка .

— Закон системности. Это глобальный закон, который является «одновременно и свойством, качеством языка» .

— Закон традиции, который сдерживает инновационные процессы.

— Закон аналогии, стимулятор подрыва традиционности.

— Закон экономии или закон наименьшего усилия.

— Законы противоречия (антиномии).

Итак, давайте рассмотрим перечисленные лингвистические законы, не входящие в уже знакомую вам классификацию.

Закон системности обнаруживается на разных языковых уровнях – морфологическом, лексическом, синтаксическом. Он может проявляться как внутри каждого уровня, так и во взаимодействии их друг с другом. Например, в современном русском языке 6 падежей. В разных исследованиях по древнерусскому языку называют разное количество существовавших в нем падежей (от семи до девяти, одиннадцати и более). По мнению исследователя , сокращение количества падежей в русском языке привело к росту аналитических черт в синтаксическом строе языка – функция падежной формы стала определяться не только соответствующим окончанием, но и позицией слова в предложении, соотношением с другими членами предложения.

Однако и в современном русском языке можно выделить случаи, которые являются отголосками «старой падежной системы». Например, существуют «следы» местного падежа, который в большинстве случаев совпадает с предложным падежом – на работе и о работе . Но есть слова, которые имеют два варианта форм в предложном падеже.

В лесу – о ле се

В снегу – о сне ге

В раю – о ра е

На двери – о две ри

Ударное окончание тоже относится к признакам местного падежа. Можно предполагать, что со временем это различие исчезнет и мы будем иметь дело с одной формой.

Качество системности может проявляться и в другом отношении. Например, изменение семантики слова часто отражается на его синтаксических связях и даже на его форме. И, наоборот, новая синтаксическая сочетаемость может привести к изменению значения слова (его расширению или сужению). Часто эти процессы бывают процессами взаимообусловленными.

В качестве примера можно привести расширение значения слова «экология», которое сначала трактовалось как «наука об отношениях растительных и животных организмов и образуемых ими сообществ между собой и с окружающей средой » (см. БСЭ). С середины XX века воздействие человека на природу усилилось. В результате экология приобрела значение «научной основы рационального природопользования и охраны живых организмов». В конце XX в. формируется раздел экологии – экология человека (социальная экология); соответственно появляются аспекты экология города, экологическая этика и др. Мы наблюдаем расширение смыслового поля слова, что проявляется в его словообразовательных возможностях и качествах сочетаемости .

Закон языковой традиции человеку в целом понятен. Язык объективно стремится к стабильности, то есть система стремится сохранить наработанные варианты выражения значений. При этом действие закона обнаруживает сложное переплетение внешних и внутренних стимулов, задерживающих преобразования в языке. Однако потенции языка столь же объективно действуют в направлении расшатывания этой стабильности. В результате, на определенном этапе в системе проявляется «слабое звено», и вполне естественно в нем происходит «прорыв».

Однако на этот процесс могут оказывать влияние факторы, не имеющие прямого отношения к собственно языку. Причем «своеобразное табу» на изменение формы в отдельных случаях действует избирательно.

Например, большинству носителей русского языка известна пословица «сапожник без сапог », в которой отражена литературная норма. Однако раньше правильно звучало две пары валенков , сапогов. Языковая норма давно изменилась, и не говорят две пары валенков (валенок) , сапогов (сапог), ботов (бот), чулков (чулок) . Но почему-то сохраняется прежняя форма пара носков как литературная, а форма пара носок по традиции маркируется как просторечная.

Традиция часто проявляется в области ударения.

звать – звал – зва ли , но звала

спать – спал – спа ли , но спала

понять – по нял – по няли , но поняла

Закон противоречий . Противоречия, антиномии свойственны любому языку как феномену. При исследовании обычно выделяют несколько основных положений, для примера мы рассмотрим некоторые из них.

Выделяется антиномия говорящего и слушающего . Это противоречие возникает при вступлении в контакт собеседников (или читателя и автора). У двух сторон разные интересы и цели. Говорящий заинтересован в том, чтобы упростить и сократить высказывание, а слушающий – упростить и облегчить восприятие и понимание высказывания.

В определенном смысле, мы можем говорить о столкновении интересов, в результате чего возникает «конфликтная ситуация». Она должна быть снята путем поиска удовлетворяющих обе стороны форм выражения, то есть в результате некоторого скрытого компромисса.

В качестве примера можно привести ситуацию, которая возникает в аудитории, где лекцию читает новый преподаватель. Он должен выяснить уровень знаний студентов, находящихся в аудитории и, исходя из этого, определить объем материала и глубину раскрытия темы, темп чтения лекции и возможность диалога на доступном студентам уровне. Умение преподавателя общаться с аудиторией формируется в ходе накопления соответствующего опыта, а его тактика корректируется на каждом конкретном занятии.

Решение этого противоречия в обычном бытовом – «реальном» общении происходит через повышение уровня образованности и культуры носителей языка. В теоретическом и практическом плане этому способствует разработка специальных курсов и программ по риторике, ораторскому искусству, культуре речи. В результате знакомства с этими материалами у человека формируется литературная грамотность речи, ее логичность, выразительность и убедительность, что обеспечивает возможность гармоничного общения на основе понимания ситуации, выбора соответствующих тактик диалога и решения возникающих вопросов.

Существует антиномия узуса и возможностей языковой системы.

Понятие узус можно раскрыть следующим образом. «Узус (от лат. usus - пользование, употребление, обычай) в языкознании, общепринятое употребление языковой единицы (слова, фразеологизма и т.д.) …» (см. БСЭ).

Это противоречие заключается в том, что возможности языка (системы) значительно шире, чем принятое в литературном языке употребление языковых единиц. Так, в русском языке фиксируется недостаточность некоторых грамматических форм. Например, у глагола победить отсутствует форма 1-го лица единственного числа. Ты победишь. И в разговорной речи можно услышать использование шуточных вариантов – Я победю. Я побежу.

Можно привести другой пример. В русском языке существуют глаголы, не имеющие видовой пары. Это так называемые «двувидовые глаголы» – атаковать , организовать и др. Их конкретное значение в видовом отношении определяются по контексту. Но в самом языке существуют возможности создания пары, и по аналогии образуются слова.

атаковать – атаковывать

организовать – организовывать

То есть традиционная норма действует в сторону ограничения, запрета, тогда как система способна удовлетворить большие запросы общения. И если слово атаковывать еще не воспринимается как присущее литературной речи, то форма организовывать уже перешла в разряд нормы.

Антиномия двух форм языка – письменной и устной.

В настоящее время в обществе возрастает роль спонтанного общения и размываются границы официального публичного общения, которое превалировало ранее и фактически являлось озвучиванием образцов книжной речи. То есть обособленные ранее формы реализации языка начинают в каких-то случаях сближаться, активизируя свое естественное взаимодействие. Устная речь воспринимает элементы книжности, письменная – широко использует принципы разговорности.

Можно сказать, начинает разрушаться само соотношение книжности – разговорности. Так, в звучащей речи появляются лексико-грамматические признаки книжной речи – центр тяжести, цепная реакция, катиться по наклонной плоскости , а иногда и чисто письменная символика, например: человек с большой буквы , доброта в кавычках. И в книжном, даже научном стиле могут использоваться лексика из разговорного стиля – частицы разбегаются, показатели подпрыгнули, резкий взлет акций.

Отметим, что изложенные автором положения интересны сами по себе. Однако нашей задачей не является изучение предложенной системы в подробностях. Предполагается только общее знакомство с нею, потому что предъявленная классификация не очень подходит для решения нашей задачи – выявить похожие процессы в Рунном Языке.

Более соответствует этому уже знакомый нам вариант выделения внутренних лингвистических законов. Среди них:

«— закон ликвидации «участков напряжения» (процессы расподобления и уподобления согласных друг другу, упрощение групп согласных);

— закон позиционного варьирования звуков (поведение шумных согласных в позиции конца слова или на стыке его морфем);

— закон аналогии…;

— закон компенсационного развития (утрата одних форм или отношений в языке компенсируется развитием других);

— закон абстрагирования элементов языковой структуры (развитие абстрактных элементов языка происходит на базе конкретных);

— закон экономии языковых средств (в языке действует тенденция к реализации оптимальной достаточности: каждому языковому значению – адекватную форму выражения) ведет к уменьшению языковых элементов;

— закон дифференциации и отчленения элементов языковой структуры (развитие языка идет по пути выделения и специализации его элементов для выражения собственных языковых значений, что ведет к увеличению количества языковых значений)» .

На анализе перечисленных здесь законов мы остановимся более подробно. И при объяснении постараемся иллюстрировать основные внутренние закономерности конкретным лингвистическим материалом русского языка (что уже было частично сделано с использованием исторических примеров), а также привести некоторые факты, которые были отмечены в Рунальжи.

Закон ликвидации «участков напряжения »

В современном русском языке этот закон можно иллюстрировать фонетическими закономерностями. Так, в устной речи наглядно проявляется выпадение согласных звуков при произнесении слов типа солнце , лестница . Существуют также сочетания, которые стабильно заменяются в речи одним звуком. Как например, произнесение звука [ц] в глаголах с возвратной частицей -ся: открыватьс я – [открываца ], открываетс я – [открываица ].

Часто подобные явления фиксируются в разговорной сфере общения, особенно при произнесении «формул речевого этикета». Это уже было показано на примере слова «здравствуйте », которое может произноситься как [здрасьти, здрасьть ] или даже [драсти ].

Тенденцию ликвидации труднопроизносимых сочетаний звуков можно проиллюстрировать на примере процессов, происходящих в древнерусском языке. Мы уже говорили о том, что «падение редуцированных» спровоцировало дальнейшие изменения в фонетике и грамматике. Так, образовались трудные для произношения групп согласных, из-за чего происходит их упрощение – один из согласных выпадает. Некоторые преобразования закрепились и на письме. Например, так изменялось слово, существующее в древнерусском языке, – теплое помещение / истопленное помещение истъба – истьба – исба – изба .

Последовательно закрепляется на письме упрощение групп согласных в формах глаголов прошедшего времени мужского рода единственного числа. Так, формы древнерусского языка – неслъ, сохлъ, моклъ – перешло в современные – нес , сох , мок . Но след этого явления обнаруживается в современном русском языке в формах глаголов прошедшего времени женского и среднего рода единственного числа и формах множественного числа.

сох – сохла – сохло – сохли

В Рунном Языке тоже можно увидеть примеры подобного рода – ликвидации участков напряжения. С нашей точки зрения, в качестве примера можно использовать факт «ликвидации длиннот» в написании некоторых слов. Очень интересно, что этот процесс не был стихийным, – он был сознательно «просчитан» автором и внесён в грамматику как правило. Например, существуют грамматические правила, регламентирующие особенности образования видовых пар глаголов. Известен факт варьирования формы приставки – BF- (ха-) при образовании глаголов совершенного вида.

Мы знаем, что при образовании новой формы от глаголов, начинающихся с гласного звука используется краткий вариант приставки – B- (х-).

LОAUC – BFLОAUC делать – сделать
дэльфейс – хадэльфейс

N>закрывать – закрыть
тюбэйс – хатюбэйс

ОNBUC – BОNBUC открывать – открыть
эльтхэйс – хэльтхэйс

U?» , «коды – ко [т ]» и т.п. Исключений нет.

В русском языке происходит также уподобление согласных друг другу по звонкости\глухости в позиции начала слова: вторник – [фторник ], сдавать – [здавать ], на стыке морфем – подтвердить – [па[т]вердить ] или слитном произнесения предлога и слова – в кровь – [ф крофь] и т.д. .

Можно ли говорить о подобных особенностях в Рунном Языке? Речь не может идти о системном оглушении или озвончении согласных в рунных словах. Но можно привести некоторые примеры, которые дают материал для наблюдений.

Так, в большинстве случаев, когда в русском языке происходит оглушение звонких согласных или озвончение глухих в определенных позициях, в Рунальжи, по нашим наблюдениям, включается «образцовая артикуляция» – максимально четкое произнесение звуков при произнесении отдельного слова или синтаксических единиц. Особенно это касается слов, которые имеют концептуальное значение или являются «концептами» – базовыми категориями бытия, если пользоваться терминами лингвокультурологии.

Вероятно, в этом тоже проявляются особенности Нового Языка. Те, кто изучает Рунальжи, уже знают на своем опыте, что даже при образцовом произнесении слов могут возникать трудности восприятия лексический единицы собеседником. Уже в начале обучения языку формируется понимание особенности восприятия рунной речи собеседником, внутреннего перевода лексических и синтаксических единиц, что, с нашей точки зрения, в большей мере связано не с фонетической оболочкой слова, а с вопросами осознания его сути.

Так, в русском языке конечная согласная -ж регулярно оглушается в [ш], -д в [т], однако в Новом Языке эти звуки обычно произносится четко, особенно в «исконно рунных» словах.

LО; – дэльж – осуществление.

N’’L – тэрэд – иной творец

Но иногда в конце слова все-таки отмечается оглушение звонких согласных. Процесс особенно заметен при достаточно высокой скорости говорения, что происходит чаще всего в учебно-бытовой сфере общения и обычно при произнесении слов, не несущих дополнительных внутренних значений.

Г-к

AU;UBR – фэйжэйг (к) – рисунок

Б-п

E< – чуб(п) – чуб

Д-т

LОBJTL – дэльхорд(т) – дурак

NFL – тад(т) – грязь

Можно предположить, что это влияние артикуляционных навыков русскоязычного человека, но, заметим, они проявляются достаточно регулярно.

Закон аналогии

С нашей точки зрения, в истории Рунальжи существуют некоторые факты, которые объясняться действием закона аналогии. Под аналогией понимается «уподобление, обусловливаемое влиянием, которое оказывают друг на друга так или иначе связанные между собой элементы языка, стремление к распространению продуктивной модели…» . Причём, эти процессы могут иметь различный характер.

Например, действием закона аналогии может быть вызван переход глаголов из одного класса в другой. Так, в русском глаголы типа читать, бросать образуют формы – читаю, бросаю. По аналогии с этими словами появились формы полоскаю (вместо полощу ), махаю (вместо машу ), мяукаю (вместо мяучу ) и др.

Часто эту закономерность можно иллюстрировать примерами из разговорной речи, диалектов. Например, две формы, употребляющиеся в одной функции, влияют друг на друга. Так, слова «стол» и «место» имеют много одинаковых окончаний – нет стола, места ; подошел к столу , месту и т.д. Они стремятся к уподоблению и других функций; поэтому «простой народ» по родительному падежу множественного числа «столов» образовал форму «местов» .

Влиянием падежных форм притяжательных местоимений является образование просторечных вариантов местоимений ее , их . Как известно, в русском языке в третьем лице единственного и множественного числа для обозначения принадлежности используются формы родительного падежа личных местоимений – его , ее , их . Они не изменяются по родам, числам и падежам.

Их дом

Их семья

Их село

Их села

Мы подошли к их дому.

Но часто можно услышать

Мы подошли к ихнему дому.

Можно предположить, что эта форма образована по аналогии с существующими нормативными словосочетаниями.

Мы подошли к моему (твоему, нашему, вашему ) дому.

Вероятно, вам приходилось слышать и такие варианты формы множественного числа от слова «пальто – по льта» , под влиянием, вероятно, «кольцо – ко льца» .

Ну и часто можно услышать нелитературное «нет носок» вместо «нет носков», предположительно, под влиянием формы «нет сапог, чулок» . Как мы уже упоминали выше, именно форма «носков, пара чулков, пара сапогов» в свое время была нормой. (Заметим, мы не стараемся дать все факты, которые можно привести, но только самые известные и способные стать хорошей иллюстрацией).

Значит, в языке постоянно происходит постепенное выравнивание, когда более редкие формы уподобляются более частотным. Думаем, что в Новом Языке тоже идут подобные процессы.

Можно привести такой факт. Раньше в Рунном Языке было три слова, соответствующих русскому слову «какой», сначала – SU – возэй , SX – возай , затем было введено слово SH – возе как вопрос к именам проявления РОО.

Сейчас вариант SX (возай ), использемый в этой позиции, стал «архаизмом», осталось два слова SU (возэй ) и SH (возе ). А если учитывать, что имена проявления РОО уходят из языка, то в перспективе останется одно слово.

Это изменение можно трактовать не только с точки зрения действия закона аналогии, но и в рамках закона дифференциации и специализации элементов языка. Вопрос «который» – SX (возай ) сейчас задается только к порядковым числительным. Можно этот процесс объяснить и тенденцией экономии языковых средств .

Закон экономии

Этот закон предполагает: что в языке действует тенденция к реализации оптимальной доста­точности , то есть каждому языковому значению должна соответствовать адекватная форма выражения. Именно так работают словообразовательные механизмы язы­ка, основанные на свертывании описательных конструкций в одну мотивированную языковую единицу. Например, из сочетания «черная ягода » образовалось слово «черника »; словосочетание «высшее учебное заведение » стало аббревиатурой, а сейчас функционирует как слово «вуз », образуя производные слова – «вузовские программы».

Как уже было отмечено, в Рунном Языке отмечается тенденция образования новых слов, заменяющих словосочетания. Так словосочетание «пространственно-временной континуум» переводилось как AF;ETОA-X;ОAJ NJNX;[ , а затем оно сменилось одним коротким словом – AXN;[ .

Как случай реализации закона экономии можно рассматривать оптимизацию количества лексических единиц для выражения определенных значений. В Рунном Языке существует глагол «быть». Он имеет в форме прошедшего времени два вида – A-CUG , который используется с именами существования не РОО, и – C’G , слово применяется с именами существования РОО.

F>ОJ A-CUG NH[ ОDT .

Человек был в раю.

;XRF A-CUG BОHОAF.

Женщина была красивой.

R’NIF A-C’G NH[ DFKО.

Кошка была в саду.

И были случаи, когда в предложениях использовались формы A-CUGH, A-C’GH .

A-CUGH EECОAJY.

Было светло.

A-C’GH BFG’O.

Было плохо.

Это в основном безличные предложения, и форма слова «быть» в большинстве случаев определялась семантикой сказуемого, предиката, а возможно, и формой русского глагола.

По новому правилу во всех подобных случаях используется только одна форма – A-CUGH .

A-CUGH B О H О AJY ,

Было красиво.

A-CUGH C’<’IG’O.

Было ужасно.

То есть, можно сказать, что таким образом осуществляется принцип оптимальной достаточности средств выражения определенных значений.

Кроме того преодолевается эффект омонимии, наложения значений двух слов, имеющих схожую фонетическую оболочку. Так в Рунном Языке есть слово «несбыточный» – A-C’G’ , которое в некоторых случаях могло становиться омофоном данного глагола .

Закон компенсационного развития

В чем проявляется этот закон? При утрате одних форм в языке большее развитие получают другие формы или конструкции, способные заменить утраченные. Они компенсируют пробелы в выражении определенных грамматических и семантических значений.

История Рунальжи, с нашей точки зрения, содержит достаточно примеров, которые могли бы стать иллюстрацией этого закона. Так, в начале становления в языке были предлоги в – NH (те), на – DF (ва), за – PF (за), с – BH (хе), которые имели значения, аналогичные русским предлогам. Они имели универсальный характер, то есть использовались для обозначения разных значений, как в русском языке. Например, предлог в выражал значение – направление движения – в школу и значение местонахождения – в школе . Но, как мы знаем, в русском языке для выражения конкретного значения используется не только предлог, но и флексия и конкретное значение выводится аналитически – учет предлога и окончания имени.

В Рунном Языке при склонении имен существования и проявления слова не изменяются, флексии отсутствуют, поэтому как компенсация возникла необходимость введения новых вариантов предлогов или новых предлогов, обозначающих конкретное значение.

В школу – NH BETF – те хура

В школе – NH[ BETF – тери хура

Это происходило почти со всеми рунными предлогами.

Можно привести и факт отсутствия в Рунном Языке причастий. Это было заложено в авторской грамматике . Но в Новом Языке есть необходимость выражения соответствующих значений, В результате вводятся синонимичные синтаксические конструкции – по правилу используются сложноподчиненные предложения с придаточным определительным. В соответствии с авторским видением, плачущий мальчик – мальчик, что плачет – DF<[??ОJ, NF GXI’CH .

Часть этих слов – причастий в русском языке – перешли в разряд имён проявления – открытый – BОNBAJ , закрытый – BFN>любимый – R}