К 145-летию отмены крепостного права в России в журнале "Медведь" была опубликована статья бывшего вице-премьера правительства РФ Альфреда Коха об истории и идеологии рабства в России.
Статья интересная. Меня попросили прокомментировать эту статью, потому что наслышана о моих исследованиях древнейшей истории Руси. Вот что получилось.

Часть 1.

Были наши древние предки рабами?

Кох: Вопрос о том, как вольные хлебопашцы стали рабами, занимает меня давно. И действительно! Вот они, свободные племена древних славян. Вот их удалой князь с дружиной. Вот свободолюбивые русские люди сбрасывают татарское иго (а если не свободолюбивые, то чего они его, спрашивается, сбрасывают?). И потом - бац: 90% населения - рабы, которыми торгуют как скотом. Как, в какой момент это могло случиться?

Климов: Ответ на традиционный вопрос о «загадочной русской душе» до банальности прост. Русский этнос - это современная форма варварского мира, и изучать его нельзя исходя из понятий эллинского мира. Эволюция человечества, во всяком случае индоевропейцев, прошла во время оледенений и затоплений в Восточной Европе. В условиях меняющегося климата эффективными оказались две стратегии выживания. Одни стали прятаться в варах, круглых земляных жилицах. Так возникло варварское общество. Все знание о внешнем мире у варваров основываются на рассказах редких путешественников. Это лунная династия, обладающая отраженным сознанием. Варвары были частью рода, как муравьи или пчелы. Все подчинялось интересам выживания рода. Это оказалось очень надежная стратегия, которая позволила пережить великое оледенение и потоп. Когда климат улучшился часть людей стала уходить из варов, становилась охотниками, свободными людьми. Чтобы выжить в одиночку они должны были быть адекватными людьми. Саблезубый тигр мог не разделять их «понты и иллюзии» Поэтому мозг охотников эволюционировал вместе с усложнением природы. Только это обеспечивало выживание. А все вокруг, как известно, непрерывно усложняется.
Так возникли две ментальности: восточная лунная и западная солнечная. По мере усложнение мира эволюционирует западное сознание, вслед за ним с задержкой меняется и восточное сознание. Наш ум устроен по подобию природы. У нас есть две половины мозга. Одно формирует эллинское (западное) сознание, другое образное восточное. Вместе - это ум. Так человечество разделилось на эгоистов и коммунистов, в зависимости какое полушарием мозга доминирует.
Надо принять как должное, что они разные, но связанные. В Восточной Европе - варвары, по периферии - эллины. Эти миры взаимодействуют и взаимно дополняют друг друга. В варварском мире никогда не было рабства. Поэтому на Руси никогда не было рабов. Варварское общество состоит из сословий. Это сложная организация общества, когда ваша частная жизнь подчинена богоданным правилам. Цивилизации варваров в Восточной Европе существовали много тысяч лет, их законы после наступления христианства забылись, но они определяют народную ментальность и обычаи всех русских народов до сих пор. Все сложней, чем кажется на первый взгляд.

Про Киевскую Русь ….
Кох: Я не буду здесь подробно описывать положение дел в Киевской Руси времен Вещего Олега или Владимира Красное Солнышко. Это был период разложения общинного строя, феодальные отношения только начинали складываться, а взаимоотношения князя и данников были настолько своеобразными, что когда князь Игорь пошел второй раз за год взимать дань с древлян (о, неистребимая людская жадность!), то они его попросту убили. За что и были сожжены христианнейшей княгиней Святой Ольгой. Нравы были просты, люди незамысловаты, и всерьез анализировать тонкости взаимоотношений между князем и его дружиной, с одной стороны, и «налогооблагаемой базой» - с другой, не очень интересно и продуктивно. Самый верный способ описания тогдашних отношений заключается в использовании следующих терминов:
- «авторитет» - князь, глава банды;
- «братва» - его помощники, руководители подразделений;
- «пехота» - простые дружинники и личные слуги князя;
- «блатные» - князь, его слуги и дружина;
- «ларечники», «кооператоры», «коммерсы», «фраера», «мужики» - посадские люди (купцы и ремесленники), крестьяне;
- «наезд» - предложение охранных услуг;
- «честная доля» - дань, которую должны платить охраняемые за охрану;
- «общак» - княжеская казна;
- «стрелка», «разборка» - битва добрых молодцев в чистом поле за облагаемые данью территории;
- «спортсмены», «беспредельщики» - викинги, варяги;
- «законники» - хазары;
и т.д.
Впрочем, сравнение тогдашних (да и не только тогдашних) правителей Руси с бандитами - это уже банальность.

Климов. Возникновение Киевской Руси времен Вещего Олега, княгини Ольги и Владимира Красное Солнышко - это самый интересный период формирования русского этноса и русского сознания. В нем много тайн, разгадав которые можно найти ключ к сегодняшним проблемам Белоруссии, России и Украины. Конец 9 - начало 10 веков. На Руси и северной Европе смена эпох. Иудеи Хазарии захватили в Крыму пиратские базы варягов-русов, после чего некоторые из них ушли на Балтику. Здесь они нашли древних жрецов Криви первобытной религии Крышеня. Святые патриархи Криви хранили ведические традиции древних трояновых веков, и даже еще более древних эпох. Эти верования были основой философии варваров.
Наследники престола Криви, который уходил в глубину веков, вступили в борьбу с престолом Папы Римского. Устав варваров предполагал наличие четырех основных варн: мудрецов, воинов, тружеников и шудр. Другие были неприкасаемыми. Святые старцы обладали наибольшими правами. Князья (или их называли еще иногда шляхта) советовались со старцами по всем важным вопросам, платя им десятину. Обязанность воинского сословия защищать народ от врагов. Они существовали за счет десятины (пожертвований в размере 10% от доходов), которые отдавали им труженики (ремесленники, скотоводы и землепашцы). Шудры - это сословие, которое обеспечивало коммуникации: торговцы, процентщики, глашатаи, ямщики, слуги и пр. Состоять в любой варне было одинакова престижно.
Старцы и воины не могли участвовать в товарно-денежных отношениях. Они существовали только за счет пожертвований. Можно было подниматься в течении жизни по социальной лестнице от шудра до святого старца.
У женщин была своя иерархия. Выходить замуж девушка могла только за людей своего круга или вышестоящей варны. Можно было быть роженицей - невестой, хранительницей огня в храме - вестой или хранительницей знания - авестой. Варварство - это огромный свод правил, который обеспечивал выживание рода в самых экстремальных условиях.
Когда русы пришли в 9 веке на север начался викинг. Смешавшись со скандинавами русы стали наводить ужас на всю Европу. Однако постепенно вожди викингов и варягов принимали христианство и братоубийственные походы прекращались. Древние криви были истреблены. Род патриархов Криви был прерван. Этот процесс коснулся и Руси. Началась борьба между иудеями Хазарии, которые исповедовали Тору, то есть Ветхий Завет, и христианами - новоторами.
Князь Владимир крестил Русь. В 1015 году он ушел в старцы, предварительно сымитировав свою смерть. Уходить на север в пустынь, на исток рек, это ведический обряд, который соблюдали древние цари еще с арийских времен. После 13 лет правления арийский царь посвящал себя Богу. Недаром считалось, что у арийских царей - три жизни. Когда на реке Тверца, притоке верхней Волги, Ефрем Новоторский, - монашеское имя князя Владимира Красно Солнышко, - построил первый православный монастырь начался процесс распада древних варн, распад варварского общества. Этот процесс не завершен до сих пор. В варварском обществе рабов не было по определению. Рабы появились за пределами варварского мира, где законы варнаизма не действовали.

Славянская экспансия на Русь…

Кох: Нужно заметить, что, начиная с IX века, на территории Русской равнины происходил процесс заселения ее славянскими и славяно-угорскими племенами. Из двух центров: с берегов Днепра и из окрестностей озера Ильмень - шли массы людей на восток и юго-восток, оседая севернее Оки и по верховьям Волги. Постепенно центр русской государственности переместился из Киева сначала во Владимир, а потом уже и в Москву.
Тогдашняя агрокультура была на таком низком уровне, что земли быстро истощались и крестьяне были вынуждены переходить и распахивать новые места. Вся равнина была сплошной тайгой. По северу - хвойной, а к югу - лиственной. От южного берега Оки и верховьев Дона постепенно начинались степи. Это уже было Дикое Поле, место, где жили кочевники - половцы, печенеги, хазары. Позже туда пришли монголы.
Люди вырубали леса, сжигали подлесок и ковыряли землю деревянной сохой. Урожаи были «сам-три». То есть собирали всего в три раза больше, чем посеяли. Это было почти ничего. Земледелием прожить было невозможно, и значительное внимание уделялось охоте, собирательству, реже - скотоводству.
Чтобы проиллюстрировать уровень развития хлебопашества на Руси того времени, можно привести следующий пример. Во второй половине XVI века (более ранних данных, похоже, что нет, но очевидно, что и раньше было не лучше) 70% крестьян Кириллова-Белозерского монастыря стабильно не имели семян для посева. То есть за зиму съедалось все.
Резкое снижение плодородия земель буквально в течение двух - трех лет после вырубки, подсечно-огневое земледелие с пресловутой бороной-суковаткой и сохой не стимулировали оседлое существование крестьянства. Они были вынуждены постоянно находиться в движении, перемещаясь с места на место, вырубая все новые и новые леса под пашню. Так шло заселение Русской равнины вплоть до середины XV века.

Климов: Последние раскопки в Воронежской и Владимирской области показали, что первые поселения людей появились здесь как минимум 50 тысяч лет назад. Это самые древние поселения на Земле. Достаточно сказать, что огромные поселения с двухэтажными домами Трипольской культуры, найденной на Украине, и памятники Ямной культуры междуречья Дона и северского Донца, города Урала датируются несколькими тысячелетиями раньше времени появления первых пирамид в Египте. Сегодня понятно, что именно из Восточной Европы люди расселись по миру. Уходя в периферийные миры они там образовывали новые цивилизации.
Более того античный мир был создан переселенцами из Древнейшей Руси, всегда сохраняя с ней хозяйственные связи. Через порт Пантикапей, - сегодня это город Керчь в Крыму, - в античный мир из Северного Причерноморья экспортировалось медные пластины - таланты, бронза, железо, дорогие сорта рыбы и самое главное - зерно. По утверждению античного автора Демосфена ежегодно через порты Крыма Афины импортировали 16380 тонн хлеба. Предполагается, что при хорошем урожае Боспор (Боспорское царство на берегах Азовского моря, через который шла торговля древней Руси и античного мира) мог вывозить не менее 32 - 48 тысяч тон зерна.
Во втором веке нашей эры Боспор был завоеван готами. В 371-375 годах в Крыму и на Донбассе началась разрушительная готско-гунская война. Причиной войны был религиозный конфликт между лунными и солнечными древними династиями, который уходил своими корнями во времена ариев. По сути, это продолжение войны между сарматами и скифами. Она стало причиной гибели Римской империи и привела в полный упадок Древнюю Русь.
В девятом веке, после 500 лет деградации, на Русь стали возвращаться славяне, которые покинули ее в далекой древности двумя потоками. Первые славяне ушли в берегов реки Дон на Балканы и земли в бассейне Средиземного моря в 1200 году до н.э.. Вторая волна отправилась с берегов Дона пятьсот лет спустя. Они стали прусами - балтийскими славянами. Обе волны славян в 9 веке уже нашей эры черед Киев и Ладогу стали продвигаться на восток, ассимилируя в лесной зоне местное-финно-угорское население. Продвижение славян вдоль рек бассейна Волги совпадал с процессом распространения христианства и забвения первобытной ведической культуры. Таким образом варварство преодолевалось западными миссионерами. Русские - это продукт объединения древних варварских традиций и западных христианских ценностей. Это две грани. В русском характере одна грань не может существовать без другой.
В степной зане славяне встретили булгар, предков татар, которые были уже 300 лет христианами, и хазар, исповедующих Пятикнижие Моисея - ветхий завет. Славянская волна девятого века, родившая русский этнос - была по своей сути западной христианской миссионерской экспансией.

Возникновение Московского княжества…

Кох: К концу XV века людской поток начинает иссякать. Создание мощного княжества Литовского, а впоследствии Речи Посполитой, положило конец миграции с берегов Днепра в Московское государство, а с севера поток ослабел сам собой: людоедская практика московских князей, фактический геноцид, устроенный там сначала Иваном III, а потом и Грозным были для Великого Новгорода демографической катастрофой.
Но и дальше, в юго-восточные степи, занятые татарами люди не шли - это было чревато в лучшем случае пленом и рабством, а в худшем - гибелью.
Таким образом, на территории Московии сложилось подобие демографического равновесия. Пусть это равновесие было временным и неустойчивым, но, тем не менее, историки считают этот период, т.е. со второй половины царствования Ивана III до середины царствования Ивана IV, «золотым веком». Русское Московское государство было сильнее всех своих соседей, вело успешные войны, за счет этих войн, а также развития торговли богатело, будущее казалось безоблачным. Именно тогда было объявлено, что Москва - есть третий Рим, а четвертому не бывать!

Климов: Киевская Русь сыграла решающую роль в становлении русского этноса. Однако постепенно княжеский двор Рюриковичей переносит свою столицу сначала во Владимир, а потом в Москву. Обусловлено это было падением Византии, которая около 1200 лет выполняла роль центра христианского мира. Столица Византийской империи Константинополь был захвачен турками-османами под командованием султана Мехмеда II в 1453 году. Султан приказал переделать главный православный Софийский собор в мечеть.
На Западе между тем в пределах влияния папы Римского началась инквизиция. Возрождение, или Ренессанс эпоха в истории культуры Европы, пришедшая на смену культуре Средних веков. Вновь появляется интерес к античной культуре, происходит как бы её «возрождение». В 1478 году король Фердинанд и королева Изабелла с санкции папы Сикста IV для предотвращения инакомыслия учредили испанскую инквизицию. Многие евреи-сифарды вынуждены бежать на Русь.
На север Руси через свободные города Псков и Новгород со всей Европы стали прибывать образованные и свободолюбивые люди, к которые уже вдохнули дух свободы в связи с процессами возрождения. На Русь бежали и многие православные священники из Византии.
Этому предшествовали события в православном учении. В 1351 году в Константинополе было утверждено на православном собор учение о фаворском свете, которое сформулировал Григорий Палама. Вскоре его ученики через Киев прибыли в Тверь и Москву и образовали партию «заволжских старцев», которые расселились в скитах по всему северу. По сути они стали выполнять роль древних святых старцев - учителей царей. Во всяком случае заволжские старцы часто были арбитрами в церковных спорах и имели смелость указывать русским царям на недостатки.
Началась длительная борьба Твери и Москвы за лидерство. Тверская партия олицетворяла западные ценности, Москва - евразийские. При этом русские и татарские князья были вынуждены учитывать постоянную угрозу, исходящую от родившейся в глубине Евразии орды Чингисхана и его потомков.
Со временем Орда распалась на несколько ханств; её центральная часть, номинально продолжавшая считаться Большой Ордой, прекратила существование в начале XVI века. Этому способствовало и то, что изменилась тактика войны. Начиная с 11 века в Европе появились пушки и порох. Роль конницы стала неуклонно падать.
Победила Москва. Свободные города Псков, Новгород были разгромлены московскими царями. Разгрому подверглась и Тверь. Русские начали заселять Сибирь.

Бары и рабы ….

Кох: Успешные войны и торговля позволили царю (в случае с торговлей - прежде всего за счет взимания таможенных пошлин), боярам и служилым людям накопить значительные средства. Вотчинные землевладельцы и наделенные за службу царю землею служилые люди были заинтересованы задержать на своей земле крестьян, поскольку хоть фискальный эффект от крестьянского труда был минимален, но все же крестьянин натурально кормил землевладельца и его челядь, а в моменты военных трудностей рекрутировался в ополчение. Таким образом, очевидно, что от количества крестьян на его земле в значительной степени (помимо военных трофеев) зависело благосостояние землевладельца и его статус в царской иерархии. Аналогично были мотивированы еще один вид крупных землевладельцев - монастыри, которые также накопили значительные средства за счет церковной десятины.
Тут нужно заметить, что если бояре и служилое дворянство разбогатели только после того, как московиты перестали платить дань татарам, т.е. начиная с конца XV века, то монастыри богатели всегда, поскольку они были освобождены от дани хану.
…Так или иначе, но у землевладельцев появились средства удержать крестьянина на месте. Если раньше у крестьянина не было альтернативы, и чтобы выжить, он должен был переходить на новые земли, то теперь он мог остаться, взяв ссуду у хозяина земли. Поначалу ссуду брали только для покупки посевного материала. Но поскольку воспроизводство было простым, то на следующий год нужно уже было брать ссуду для того, чтобы вернуть предыдущую и купить новых семян, а затем опять и опять... Если к этому добавить, что лендлорды давали деньги только в рост, т.е. под проценты, то очевидно, что этот процесс был банальной прогрессией, которая превращала крестьянина в вечного должника. Стоило только однажды начать кредитоваться у барина.
Такая система привязывания крестьянина к землевладельцу стала называться «кабала», а договоры о ссудах - «кабальными».

Климов: Кабала - это тайное учение евреев. Я несколько лет назад имел беседу с Михаэлем Лайтманом, который является хранителем Кабалы. Это наука о тайном смысле слов и устройстве мироздания. Постигнуть ее может только очень умный человек. Русское слово кабала появилось от того, что ссуды крестьяне брали у евреев-ростовщиков. Сам барин или князь в варварском обществе не занимался бизнесом, это было ему не по статусу. Поэтому сами по себе долги крестьян ростовщикам никак не могли быть причиной крепостного права. Крепостное право введено московскими царями, как осмысленный шаг для разрушения устоев варнаизма.
Мудрецы в первобытные времена преимущественно жили на Валдае на истоках реки Волга, Днепр и Западная Двина, которые берут начало почти из одного места. Южнее на чернозёмных землях жили крестьяне, а по окраинам государства, военизированные поселения казаков. Шляхта (дворяне) обычно составляли дружину князей. В России существовала черта оседлости - граница территории, за пределами которой запрещалось постоянное жительство евреям (то есть иудеям), за исключением нескольких категорий, в которые в разное время входили, например, купцы первой гильдии, лица с высшим образованием, отслужившие рекруты, ремесленники, приписанные к ремесленным цехам и пр. Это правила исходили еще из времен варварских дохристианских государств.
Русские цари всячески старались разрушить эти древние варны. Борьба за сохранение традиции и их разрушение и привела в конце концов к некому компромиссу в виде крепостного права. Он устраивало и крестьян, которые привыкли жить в общине, и землевладельцев и правительство. Само по себе крепостничество было противно сути варнаизма, которое предполагало добровольное и осознанное выполнение своего долга тружеником. Ровно также добровольно принимали на себя обязанности и члены других варн по отношению к труженикам. Например, никогда воинское сословие не вело сражений на полях крестьян, никогда воины в бою не нападали на трубачей и возниц и пр… Но при этом труженики и шудры никогда не участвовали в войнах. Варварский устав состоял из огромного количества правил.
В правление Петра I и Екатерины II, которые проводили выраженную прозападную политику, не очень были осведомлены в тонкостях исконной русской культуры и исконного православия, древние ограничения были ликвидированы. Понятия варны - как богоданной обязанности и привилегии, были забыты. Почетная варна тружеников превратилась в униженных крепостных крестьян.

Продолжение во второй части....

Историк Геннадий Климов

Рабство в России, безусловно, существовало, однако его (точнее, само крепостное право) не стоит отождествлять с рабством в Древнем мире или на Юге США: русское крепостное право имело совершенно другие корни. В Древней Руси рабом можно было стать, продав себя, взяв долг (закуп) или оказавшись в плену (холоп, челядь). При этом закуп не являлся собственностью своего кредитора и был скорее зависимым, нежели рабом. Основная масса крестьян изначально была лично свободна, и для работы на участке помещика заключала с ним договор. Крестьянин мог в любое время уйти от землевладельца, уплатив ему за пользование землей. Именно это право было ограничено Судебником Ивана III: после 1497 г. крестьянин мог уйти от помещика лишь в Юрьев день (9 декабря).

За следующие полтора столетия крестьяне окончательно были прикреплены к земле (право ухода от помещика в Юрьев день было отменено в конце XVI в.). Точку в этом вопросе поставило Соборное уложение 1649 г. Но у крестьян все еще оставались некоторые личные права: это изменилось в течение XVIII в. – к 1783 г. присягу за крестьян приносил помещик, имевший право продавать и покупать их, ссылать в Сибирь и на каторжные работы, а также прибегать к физической силе. Начиная с 1803 г. положение крестьян начало медленно улучшаться, и с 1861 г. рабство в России перестало существовать. Подробности его постепенной отмены – отдельная история: ради красного словца стоит отметить, что в недрах центральных учреждений Российской империи в разное время существовало 11 (!) комитетов по решению крестьянского вопроса, и проект реформы только последнего был воплощен в жизнь.

Рабством также называют (справедливо) положение заключенных в ГУЛаге и колхозных крестьян в сталинском СССР. В ходе коллективизации их земли были объединены в колхозные, собственником которых был трудовой коллектив, но норма выработки устанавливалась государством. Домашние животные также были отобраны в фонд колхоза (где значительная часть быстро погибла; вообще прямым следствием коллективизации является голод 1932-33 гг.). Одновременно с коллективизацией была введена обязательная для всех жителей городов паспортная система. За нахождение в городе без паспорта была предусмотрена административная ответственность. Фактически, крестьяне были снова прикреплены к земле. Свободу передвижения они получили лишь в 1976 году, а полная паспортизация завершилась за десять лет до распада Советского союза.

Русская правда

Соборное уложение 1649 г.

Зайончковский П.А. Отмена крепостного права в России.

Фитцпатрик Шейла. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 1930-е годы: деревня.

Белых Никита. Экономика ГУЛАГа как система подневольного труда.

Ради справедливости стоит заметить, что славяне хотя и не использовали рабов в хозяйстве, но активно и не стесняясь рабами торговали, сбывая захваченных иноплеменников купцам в городах на побережье Эвксинского Понта - об этом есть у греческих историков.

Ответить

Прокомментировать

С каких пор под рабством мы подразумеваем прикрепление к земле? Колхозники в СССР никак не могли считаться рабами. Раб - полностью бесправный человек, находящийся в личной и экономической зависимости от другого или от государства. Заключенные ГУЛАГа с определенной долей условности могут считаться рабами государства, "говорящими орудиями", как говорил еще Варрон.

Считать ли крепостных рабами тоже довольно-таки спорный вопрос. Наряду с крепостными крестьянами вплоть до 1723 года существовали все те же холопы. Рабство обозначает полное отсутствие прав, состояние крепостного крестьянина такого не подразумевает. Возможно один из самых распространенных мифов касательно их это то, что помещики могли безнаказанно мучить и убивать крестьян. Дворян, предумышленно убивших своих крепостных, подвергали уголовному наказанию, вплоть до смертной казни или каторги. Т.е. фактически господин не имел право на жизнь своего слуги. А учитывая то, что крепостные могли быть свидетелями и истцами в суде? Даже в поздние периоды существования Римского государства (с самым развитым институтом рабства, о других странах лучше вообще молчать) тамошние хозяева рабов не подвергались уголовным наказаниям, что позволяет многим ставить под вопрос то, что рабы = крепостные.

Ближе к рабам в их традиционном понимании естественно были холопы, которые были объектом собственности господ. Крепостных таковыми сложно признать. К крепостничеству были близки римский институт колоната, а также другие похожие институты, сложившиеся во многих странах Европы.

Рабы на Руси были всегда. Вплоть до 1863 г. людьми торговали открыто.

Из Повести временных лет. Описания договоров и поступков 10 века нашей эры на Руси:

И о том: если найдут русские корабль греческий, выкинутый где-нибудь на берег, да не причинят ему ущерба. Если же кто-нибудь возьмет из него что-либо, или обратит кого-нибудь из него в рабство...===
- По договору с греками в русские рабы греков с разбитого корабля брать нельзя.

Если нарушит это кто-либо из нашей страны — князь ли, или иной кто, крещеный или некрещеный, да не получит он помощи от Бога, да будет он рабом и в этой жизни===
- В раба можно было обращать на Руси за нарушение клятвы.

Приказала Ольга воинам своим хватать их. А как взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство мужам своим===
- Святая Ольга пленных отдавала в рабство русским.

В год 6477 (969). Сказал Святослав матери своей и боярам своим: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае, ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли — паволоки, золото, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха, и воск, и мед, и рабы».
- как мы видим Больше всего рабов Святослав получал не из Чехии, Венгрии или других стран (Греции, Византии и т.д.) а из Руси.
Рабы во времена Святослава были среди четырех главных товаров и богатств Руси.

Посмотрим на Русскую Правду - свод российских законов, разработанный в 1068-1072 годах тремя сыновьями Ярослава Мудрого - Изяславом, Святославом и Всеволодом).

Там есть такие положения:

24. Если убита рабыня-кормилица или кормилец, то 12 гривен.===

27. А если уведет чужого раба или рабыню, то он платит за обиду 12 гривен.===

Слово о Полку Игореве

В Слове о Полку Игореве (написано предположительно в конце XII века или в 1185г.) тоже говорится о торговле рабами на Руси, и о ценах на них.
Вот как звучит это в переводе Лихачева:

"Великий князь Всеволод!
Не думаешь ли ты прилететь издалека
отчий золотой престол поблюсти?
Ты ведь можешь Волгу вёслами расплескать,
а Дон шлемами вычерпать!
Если бы ты был здесь,
то была бы раба по ногате,
а раб по резане".

Вот как перевел этот кусок Заболоцкий:

"Если б ты привел на помощь рати,
Чтоб врага не выпустить из рук,
Продавали б девок по ногати,
А рабов по резани на круг."

Двинская уставная грамота 1397 г.

Двинская уставная грамота - источник права, дарованный Двинской земле великим князем московским Василием I Дмитриевичем в 1397 году после её присоединения к Москве.

В ней тоже говорится о рабстве:

"11. А кто осподарь огрешится, ударит своего холотха или робу, а случится смерть, в том наместници не судят, ни вины не емлють."

Термин "раб" применялся только к тем рабам, которые содержались на цепи. Женщин-рабынь на цепи не содержали, и звали наложницами. Остальных рабов для отличия чаще звали холопами, челядью или дворовыми. Термин "раб" ушел из языка вместе с цепным содержанием.

Рабы в России стали называться холопами, челядью или дворовыми людьми.

При этом право рабовладельца владеть, пользоваться и распоряжаться рабом без ограничения сохраняется в России до 19 века. Людей в России отрывают от семей и продают вместе с мебелью, коровами и борзыми собаками вплоть до середины 19-го века.

В 16 веке Иван Грозный отменяет Юрьев День - право раба раз в году попытаться сменить владельца.

В 18 веке Петр 1 берет на себя право отбирать у рабовладельцев холопов на государственные нужды (рекрутская повинность) и отменяет право рабов становиться свободными после смерти рабовладельца. Одновременно вводится налог на холопов с рабовладельцев.

28 мая 1801г. Александр 1 издает Указ "О непринимании для припечатывания в ведомостях объявлений о продаже людей без земли". В нем "Его Императорское Величество Высочайше повелеть изволилъ, дабы объявления о продаже людей безъ земли, ни отъ кого для припечататя въ ведомостяхъ принимаемо не было".

Рабство на Руси не отменяется, но начинает маскироваться.

В 1861-ом году издается манифест, которым с 1963-го года отменяется право помещиков на владение, пользование и распоряжение рабами, если они готовы покинуть помещика без земли.

Если же крестьянин пожелает выкупить ту землю, которой пользовался до манифеста, то он должен будет взять ссуду у государства и начать выплаты помещику. До окончания выкупа он будет называться "временнообязанным" и его отношения с рабовладельцем будут продолжаться на прежних условиях.

"6. До истечения сего срока крестьянам и дворовым людям
пребывать в прежнем повиновении помещикам и беспрекословно исполнять прежние их обязанности."

В 1907г. выкупные платежи были отменены. Но, хотя бывшие рабы более не платили выкупных платежей, в ременнообязанные крестьяне продолжали существовать в некоторых районах России до февраля 1917 года.

В отдельных регионах России (Кавказ, Азиатские регионы) рабовладение и соответствующий способ ведения хозяйства сохранились до настоящего времени.

Оригинал взят у maximus101 в О торговле рабами на Руси

У меня как-то спрашивали о масштабах работорговли на Руси. Приведу отрывки из известного текста - "Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в середине XVII века", написанного Павлом Алеппским. Сирийский патриарх Макарий приезжал в Россию дважды - в 1656 г. и в 1666 г.
Павел Алеппский пишет преимущественно о рабах, захваченных в результате набегов и войн, но существовал и значительный внутренний рынок. Упоминания о торговле женщинами в Великом Новгороде в 15 веке, я выставлял ранее.

Про то, как московиты угоняли в рабство татар
>>>>московиты берут пленных у них: стоя на верху крепостей, они наблюдают, так как путь татар проходит вблизи от них, и как только заметят едущих, часть их сходит, мчится на своих конях и, опередив татар, становится в засаду в стороне от дороги. При приближении к ним татар, они тотчас хватают их караван, будут ли это мужчины, женщины, девочки или мальчики, уводят в свою страну и продают на рынке уничижения за десять, пятнадцать или двадцать пиастров. Поэтому у каждой богатой женщины бывает пятьдесят, шестьдесят (рабынь) и у каждого важного человека семьдесят, восемьдесят (рабов).

Они их не оставляют так, но тотчас обращают в христианство, хотят ли они или нет; их крестят даже насильно. Если потом увидят, что они хорошо себя ведут и усердны в вере, то их женят между собою и детям их дают наилучшие имена. Мы замечали в них набожность в смирение, каких не встречали и среди лучших христиан: они научились тайнам веры и обрядам и стали такими, что лучше и быть нельзя.

Про цену татарских рабов в Московии
>>>>Татар часто берут в плен войска московитов, охраняющие границу поблизости от них; нападая на их страну внезапно, разоряют, жгут и захватывают жителей. В стране московской их продают по самой низкой цене: их можно купить не за двадцать или за тридцать золотых, но не более как за десять, ибо цена им так установилась издревле. Приобретая их за ничтожную цену, тотчас крестят их и обращают в христианство.

Про то, как донские казаки продавали турок и татар в рабство в Московию
>>>>Что касается донских казаков, которые ходят в Черное море, числом 40.000, то они также стоят под властью царя. Татары трепещут перед ними, ибо казаки всегда нечаянно нападают на их страну, забирают их в плен и привозят в страну московитов, где и продают. Так как татары наказание для христиан, живущих вокруг них, то Бог послал на них этих (казаков) в возмездие им (да увеличит Бог их силу над ними!).

Мы видали у них пленников из восточных земель: из Требизонда (турецкий Трабзон), Синопа и их округов, из Еникёя, из татар; всех их захватывают в плен казаки...называемые по-турецки тонун-козакы, т.е. донские казаки: они плавают по Черному морю, берут в плен множество мужчин, женщин, мальчиков и девочек, привозят их сюда и продают по самой дешевой цене. Их немедленно крестят. Мы во множестве встречали их в домах богачей и даже простолюдинов. Когда мы заговаривали с ними по-турецки, они совсем нам не отвечали, из боязни своих господ, которые, услышав, что они говорят на своем языке, думают, что прежняя их вера еще в груди у них. По этой причине они вовсе не говорят на своем языке.

Про угон населения из Речи Посполитой в Московию
>>>>Начиная от этого Волхова, нам стали встречаться арбы с пленными, которых везли московиты из страны ляхов; тут были только женщины и дети, мужчины же перебиты мечом. Сердца наши разрывались за них. Бог да не даст нам видеть подобное!

Про избиение евреев, армян и ляхов московитами
>>>>>Царь отправился в поход, и Господь под конец даровал ему победу: он завоевал великий город Смоленск и победил главнейшего из своих врагов, Радзивила, а его военачальники покорили около 49 городов и крепостей силой меча и по добровольной сдаче и избили, одному всевышнему Богу ведомо сколько, евреев, армян и ляхов. Говорят, что их младенцев клали в бочки и бросали без милосердия в великую реку Днепр, ибо московиты до крайности ненавидят еретиков и язычников.

Про то, как московиты угоняли в рабство женщин и детей из Речи Посполитой
>>>>>Всех мужчин они избивали беспощадно, а женщин и детей брали в плен, опустошали страну и истребляли население. Страна ляхов, которая прежде была подобна гранату и приводилась в образец, была обращена в развалины и пустыню, где не встречалось деревень и людей на протяжении 15 дней пути в длину и ширину. В плен было взято более ста тысяч, так что, как нам рассказывали, семь, восемь мальчиков и девочек продавались за один динар (рубль) и дешевле, и мы сами видели многих из них. Что касается городов, сдавшихся добровольно, то тех из жителей, которые приняли крещение, оставляли, обеспечивая им безопасность, а кто не пожелать (креститься), тех изгоняли. Что же касается городов, взятых мечом, то, истребив в них население, московиты сами селились в них и укрепляли.

Про татарских рабов в Московии
>>>>то были жены важнейших сановников, в роскошных платьях с дорогим собольим мехом, в темно-розовых суконных (верхних) одеждах, унизанных драгоценным жемчугом, в красивых колпаках, шитых золотом и жемчугом, с опушкой из очень длинного черного меха. При них было множество служанок из татарок, что было видно по их лицам и маленьким глазам; они пленницы и находятся в положении унизительном. Мы видели их тысячи в этой стране, ибо цена их ничтожна и они продаются дешево, равно как и мужчины-татары: у всякого вельможи бывает их сорок, пятьдесят.

Ты увидел бы, читатель, что волосы у них черные и свободно висят, как у московитов, но глаза маленькие и прищуренные. Имена у них христианские, ибо они чисто православные: их набожность и знание ими вашей веры поистине велики. Имена их суть имена главнейших (святых): Феодосий, Евстафий, Василий, Аврамий, Феодор, Григорий — в таком роде имена мужчин. Имена девиц и женщин рабынь суть: Фекла, Феодора, Юстина, Евфимия, Юлиана, Варвара, Марана (Марина?), Кира, Евпраксия. Этими и подобными именами, кои суть отличнейшие из (христианских) имен, называют татар, которые прежде были нечистыми и бесстыдными, но по принятии крещения обратились в избранный народ Божий.

В истории человечества немало страниц, о которых хотелось бы забыть. И рабство – одна из них. Но на определенном этапе оно явилось необходимой ступенью развития общества, и в той или иной форме существовало во всех частях света. А как называли рабов в разных странах?

Начальный этап

Зародилось рабство во времена патриархального общества, когда взятые в плен враги становились бесправными членами семьи и жили вместе с хозяином. Постепенно в рабов стали превращать не только иноземцев, но и соплеменников за долги, тяжкие преступления.

В Древнем Египте пленных убивали и называли соответственно «убитые». С развитием земледелия, промыслов они становились добычей вождей – «живыми убитыми».

В вавилонском обществе рабов называли вардум, восточноафриканские невольники в Южной Месопотамии – зинджи. В Китае раб-мужчина обозначался словом ну, рабыня – бэй, рабы – ну-бэй.

Говорящие вещи

В античном мире, с окончательным разделением на свободных граждан и рабов, физический труд стал уделом только неграждан, т. е. захваченных в плен иноземцев.

Они считались вещью, «говорящим орудием», как называли рабов в Риме. Латинское название раба – сервус (servus). Развитие рабства в Риме привело к появлению разных категорий невольников: принадлежащих семье городских (familia urbana), сельских (familia rustica), гладиаторов и др.

В Турции рабов называли мамлюки. Рабы англосаксов – лэты, у викингов – траллы.

В Древней Руси рабы-пленники становились челядинами, а из местного населения – холопами. Постепенно эти слова приобрели иное значение.

То есть в определенные периоды, рабство было развито практически повсеместно.

Глубокие социально-экономические и политические перемены, происходящие ныне в российском обществе, вызвали подъем исторического самосознания нашего народа. Вновь, как и не раз прежде, встал вопрос о путях развития России, ее роли и значении во всемирной истории. Историки, дебатирующие этот вопрос, решают его неоднозначно, предлагая два различных по сути подхода. Одни из них, рассуждая о модернизации России, связывают ее с приобщением к западно-европейской цивилизации, с теми стадиями, которые проходило западное общество. Они ведут речь о возвращении России к капитализму после неудавшегося большевистского эксперимента построения социализма и коммунизма «в отдельно взятой стране». Другие исследователи показывают специфику российской истории, стремятся найти собственное место России в мировом развитии. Будущее России им видится не через примитивное копирование западных образцов, а через возрождение вековых национальных традиций, в которых превалируют не индивидуальные, а коллективные ценности, где основополагающей является не частная собственность, разъединяющая людей, а общинно-государственная собственность, способствующая их объединению. К числу этих исследователей принадлежит И. Я. Фроянов, работы которого по истории средневековой России приобрели широкую известность в науке.

Своим научным творчеством И. Я. Фроянов отчасти как бы предвосхитил изменения, происходящие сейчас в историческом сознании российского общества. В историческую науку он вошел ярко и самобытно, с арсеналом идей, разрушающих привычные в советской историографии стереотипы, относящиеся к ранней истории России, что открыло возможность нестандартного осмысления русские исторического процесса вообще. В отстаивании научных убеждений ему пришлось пережить немало трудностей, нападок и даже гонений. Уже первая написанная им книга «Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории» встретила в охранительных академических кругах активное неприятие. Но И.Я.Фроянов устоял в борьбе, отвечая сановным недругам новыми и новыми трудами, судьба которых, впрочем, была порою драматичной.

Совсем недавно, в 1995 году, вышла в свет его капитальная книга «Древняя Русь: Опыт исследования истории социальной и политической борьбы», являющаяся за последние сорок лет (после публикации известной книги акад. М. Н. Тихомирова в 1955 году) первым и пока единственным обобщающим научным исследованием по истории социальной и политической борьбы на Руси IX-начала XIII столетия. Главный пафос данной книги И.Я.Фроянова направлен против чересчур преувеличенных представлений о роли классовой борьбы в развитии древнерусского общества, укоренившихся в советской историографии Киевской Руси. И вот теперь перед нами еще один труд историка, посвященный рабству и данничеству у восточных славян VI-X вв. и восполняющий существенный пробел в исторической науке, поскольку она до сих пор не располагает монографическим исследованием на указанную тему. Есть еще другое обстоятельство, придающее важное значение настоящему труду И. Я. Фроянова.

Взгляд на общественный строй восточных славян и Древней Руси у современных историков во многом обусловлен их пониманием проблемы рабства и особенно даннических связей. Именно на основе толкования дани как феодальной ренты сложилась теория государственного феодализма, господствовавшего якобы на Руси. И. Я. Фроянов убедительно опровергает эту теорию, показывая ее несостоятельность.

Весьма интересным и в научном плане перспективным является стремление автора вывести рабовладение и данничество за рамки производственных и социальных отношений в сферу духовной и нравственной жизни, или в ментальную область. Это придает исследованию автора книги более объемный, всесторонний и системный характер, поднимая его на новый, более высокий, соответствующий современным требованиям, научный уровень. Довольно любопытны наблюдения, касающиеся происхождения войн как действ, имеющих прямую связь с религиозными воззрениями древних людей.

Не сомневаюсь, что книга И. Я. Фроянова, выдержанная в лучших стилевых традициях русской исторической науки, будет прочитана читателем с живым интересом и станет заметной вехой в познании отечественной истории.

Проф.В. Т. Пуляев, научный руководитель государственной программы «Народы России: возрождение и развитие»

Введение

Настоящая книга посвящена рабству и данничеству у восточных славян VI-X вв. – вопросам отнюдь не новым в отечественной историографии. Чем обусловлено наше обращение к этим вопросам, казалось бы, достаточно проработанным в науке? Ответ здесь не может быть однозначным.

Прежде всего следует заметить, что познание прошлого – процесс постоянно возобновляющийся, если, конечно, речь идет о крупных исторических явлениях, охватывающих сравнительно длительные отрезки времени, а не о единичных и очевидных фактах. Именно к таким явлениям относятся восточнославянские институты рабства и данничества.

Изучение названных институтов позволяет увидеть наиболее архаичные формы господства и эксплуатации, восходящие к дописьменной эпохе восточного славянства, и тем самым наблюдать зарождение коллективного, а затем – индивидуального богатства, ставшего впоследствии источником жестоких войн, социальной несправедливости, общественных бед и потрясений. Иными словами, перед нами институты, игравшие важную роль в жизни восточнославянского общества. Отсюда их притягательность для историка. Побуждают обратиться к ним и некоторые обстоятельства историографического порядка.

Что касается проблемы рабства у восточных славян, то в дореволюционной исторической науке она оказалась едва лишь затронутой. Бытовало мнение, согласно которому рабов у восточных славян было ничтожно мало и рабство не имело сколько-нибудь серьезного общественного значения. С. М. Соловьев, например, писал: «Желание иметь рабов и удерживать их как можно долее в этом состоянии бывает сильно, во-первых, у народов, у которых хозяйственные и общественные отправления сложны, роскошь развита; во-вторых, рабы нужны народам, хотя и диким, но воинственным, которые считают занятия войною и ее подобием, охотою за зверями единственно приличными для свободного человека, а все хлопоты домашние слагают на женщин и рабов; наконец, как ко всякому явлению, так и к явлению рабства посреди себя народ должен привыкнуть, для этого народ должен быть или образован и приобретать рабов посредством купли, или воинствен и приобретать их как добычу, или должен быть завоевателем в стране, прежние жители которой обратились в рабов».

Всех этих свойств и качеств С. М. Соловьев не нашел у восточных славян. Он полагал, что «славяне жили под самыми простыми формами быта, быта родового, их хозяйственные отправления были нетрудны и несложны, в одежде и жилищах господствовало отсутствие всякой роскоши; при всем этом и при постоянной борьбе со своими и чужими, при постоянной готовности покинуть свое местопребывание и спасаться от врага рабы могли только затруднять славянское семейство, а потому не имели большой ценности. Потом известно, что воинственность не была господствующею чертою славянского народного характера и что славяне вовсе не гнушались земледельческими занятиями. У народа, в простоте родового быта живущего, раб не имеет слишком большого различия от членов семьи, он бывает также младшим членом ее, малым, юным; степень его повиновения и обязанностей к главе семьи одинакова со степенью повиновения и обязанностей младших членов к родоначальнику».

Малочисленным и сравнительно легким казалось восточнославянское рабство Н. А. Рожкову. «До Х-го и даже до XI-го века, – говорил он, – холопов было немного и положение их было не тяжело: все писатели, сообщающие нам сведения о первобытных славянах,– таковы по преимуществу писатели византийские, – оставили нам целый ряд свидетельств о том, что рабов у славян было мало, обращались они с этими рабами хорошо и скоро отпускали их на волю».

По мнению некоторых историков, у восточных славян вообще не было «настоящего рабства». Так, Б. Н. Чичерин утверждал, что «настоящее рабство является у нас вместе с варяжскою дружиной, и, вероятно, было принесено ею». Сходные суждения высказывал М.К. Любавский, по словам которого «среди восточного славянства с прибытием варяжских князей образовалось особое, отделенное от всего остального населения общество, имевшее свою особую организацию, – общество, которое можно назвать княжеским. Кроме князей, к нему принадлежали княжие мужи–бояре и огнищане, гриди, отроки, детские, княжеские рабы». Но появление собственно класса рабов М. К. Любавский относил ко временам Древней Руси, связывая его с ростом землевладения князей и бояр: «.. важным социальным последствием развития княжеского и боярского землевладения было отложение в русском обществе значительного класса рабов и юридическое развитие института рабства. В X веке челядь вывозилась большею частью за границу. Но с того времени, как нашлось для нее дело и дома, челядь все более и более копилась на Руси». Из рассуждений историка явствует, что до прибытия варяжских князей рабовладение у восточных славян (если таковое было) мало что значило.

И все же надо отдать должное некоторым представителям досоветской историографии, сумевшим не только оценить степень распространения восточнославянского рабства, но и увидеть в нем действенное средство утверждения личной власти в местном обществе, а значит,– имущественной дифференциации и предпосылок социального неравенства.

М.Д. Затыркевич, рассуждая об «укладе жизни бродячих народов», в том числе «Славянских племен», отмечал наличие неравенства «по состоянию и общественному положению между семействами». Ученый полагал, что «это неравенство явилось само собою как неизбежное следствие беспрерывных войн, господствовавших между бродячими народами. Обыкновенно все военнопленные у бродячих народов, если не освобождались от плена посредством выкупа, обращались победителями в рабов, поступали в их непосредственное распоряжение и обязаны были трудиться в пользу своих господ и их ближних. Таким образом лица, отличающиеся храбростью и физической силой, всегда имели возможность приобрести богатства (состоявшие в то время преимущественно из движимого имущества) и военнопленных рабов, находившихся в их непосредственном распоряжении. Уже это одно доставляло возможность отдельным личностям возвышаться над своими родственниками и всеми вообще соседними семействами». К сожалению, эти мысли были брошены автором вскользь, как бы мимоходом, не став основанием более или менее обстоятельного исследования. К тому же М. Д. Затыркевич не проявил должной последовательности и поддался влиянию идеи о внешнем происхождении древнерусского рабства, возникшего в результате появления в Восточной Европе «варягоруссов». Часть населения «варяго-русского» происхождения, обосновавшаяся в «городах Старославянских», образовала «дворовых людей» князя. Эти «дворовые люди, называвшиеся сначала в общей совокупности то родом, то домом... состояли почти исключительно из лиц несвободного, рабского состояния – челяди, людей». Число дворовых было огромно. Даже у первых князей Рюрикова дома оно «доходило до многих тысяч».

Можно, таким образом, утверждать, что в досоветской исторической науке (если брать ее в целом) рабство у восточных славян (до прихода варяжских князей) оставалось недостаточно исследованным и не получило должной оценки.

В советской историографии положение изменилось, что было связано с классовым подходом к изучению прошлого, который предписывала марксистская теория познания истории. Разложение первобытнообщинного строя и возникновение классового общества на Руси становятся ведущими темами советской исторической науки. Поворот к этим темам обозначился уже в 20-е годы. Вполне понятно, что восточнославянское рабство рассматривается теперь как фактор классообразования. Согласно П. И. Лященко, «основным элементом разложения первобытно-коммунистического хозяйства являлось рабовладение. Городское туземное славянское население, по-видимому, еще издавна выделило такой привилегированный класс, для которого рабовладение получило производственную связь с первобытным хозяйством». В источниках этот привилегированный класс, по мнению П. И. Лященко, называется «огнищанами». Его экономической основой являлась торговля, а также землевладение, базировавшееся на труде челяди, или рабов.

С особой остротой вопрос о рабстве у восточных славян встал во время дискуссий об общественном строе Киевской Руси, проходивших в 30-е годы. Спор тогда вращался вокруг проблем рабства и феодализма, увязываемых с задачей изучения истории в ключе марксистско-ленинской теории об общественно-экономических формациях. В полемических обсуждениях затрагивался и вопрос о рабстве у восточных славян. Некоторые из участников дискуссий характеризовали восточнославянское общество IX-X вв. как рабовладельческое. К их числу относился В. В. Мавродин, который полагал, что Правда Ярослава, отразившая явления IX-X вв., изображает общество, разделенное на классы рабов и рабовладельцев. По мнению И. И. Смирнова, в X веке у восточных славян существовало «развитое классовое общество» рабовладельцев и рабов. Правда Ярослава запечатлела именно это общество, а так называемая Правда Ярославичей стояла на грани двух эпох, преломив в себе «начальные феодальные отношения» и «очень сильные следы предшествующего строя–рабства». И. И. Смирнов доказывал с теоретической точки зрения неизбежность рабовладельческой формации как ступени общественного развития, более ранней, чем феодализм. О восточнославянском рабстве, из которого вырастал феодальный строй в Киевской Руси, говорил и М.М.Цвибак. Не поддерживая идею о существовании рабовладельческой формации на Руси, он все же считал исторически неверным стремление «умалить роль рабовладельческих отношений в древней Руси». Суть не в том, что «рабства не было. Оно было и было очень сильно распространенным, было очень тяжелым... Дело не в том, чтобы отрицать рабство, а в том, чтобы показать, как оно превращается в источник феодализации, серваж». Даже Б.Д.Греков, упорно проводивший идею о феодальной природе социальных отношений в Киевской Руси, вынужден был отчасти согласиться с теми историками, которые видели в эпохе, отраженной Правдой Ярослава, явственные черты рабовладельческого общества. О важном значении рабства в жизни восточных славян, особенно в IX-X вв., рассуждали и другие ученые.

Такое положение в историографии сохранялось не очень долго. Уже к исходу 30-х гг. был дан явный крен в сторону феодализма. Началось удревнение его истоков. В итоге сложилось представление, по которому Русь перешла к феодальной формации непосредственно от первобытнообщинного строя, минуя рабовладельческую формацию. К сожалению, оно утвердилось в исторической науке как монопольное, что привело к отрицательным последствиям: известному ослаблению интереса исследователей к рабовладению у славян VI-X вв. и недооценке роли рабства в жизни восточнославянского общества указанного времени. Б. Д. Греков был провозглашен главой и высшим авторитетом советской исторической науки, связанной с изучением отечественной истории. Естественно, что в этих условиях его концепция была признана единственно правильной. Это очень походило на культ Б. Д. Грекова среди историков-русистов, как, впрочем, и среди других.

Однако мысль о важном значении рабства у восточных славян и в Древней Руси пробивала себе дорогу. Еще в конце 30-х годов А. В. Шестаков выступил в «Учительской газете» со статьей, где утверждалась идея о рабовладельческой природе древнерусского общества, что вызвало бурную дискуссию, которая состоялась в Институте истории АН СССР. Существенную роль в развитии социальных отношений у восточных славян IX-X вв. отвел рабовладению С. В. Юшков. Указав на отсутствие предпосылок для перехода восточнославянского общества в «рабовладельческую общественно-экономическую формацию», он все же утверждал, что в обозначенное время «на основе разложения сельской общины возникают первые классы рабов и рабовладельцев», причем «рабство в этот период носит яркие патриархальные черты».

В военные годы вышла в свет книга А.И.Яковлева «Холопство и холопы в Московском государстве XVII в Хотя эта книга посвящена главным образом холопству позднего времени, в ней мы находим также разделы, относящиеся к истории рабовладения у восточных славян и на Руси XI-XII вв. Обращение исследователя к проблемам раннего рабства не случайно: «Для того чтобы ориентироваться в ряде заданий, возникающих при изучении столбцов Приказа холопьего суда, изучающий этот материал наблюдатель должен был выработать известное общее понимание истории холопства в русских условиях вообще и для того углубиться в далекое прошлое X и XI столетий н. э., так как основные концепции холопьего права сложились именно в эпоху Ярослава и Ярославичей». Углубившись в далекое прошлое, А.И.Яковлев нашел в Древней Руси довольно разветвленное холопство, «верхи рабовладельческого общества», а у восточных славян – достаточно развитую работорговлю. При этом историк отрицал наличие в Киевской Руси «рабовладельческой формации античного типа», полагая, что образованию ее «помешал общинный строй славян».

О рабовладельческом строе в Киевской Руси писал П.П.Смирнов. На важную роль рабов в древнерусском обществе указывал Б. А. Романов. По его наблюдениям, рабство, проникая глубоко в социальную жизнь, оказывало ощутимое воздействие на быт и нравы населения Древней Руси. По словам исследователя, «свободный муж как-то не мыслится без раба (и робы), раб – это непременная принадлежность быта свободных. А те, кто рабов не имел, стремились ими обзавестись правдами и неправдами». Б. А. Романов обращал внимание на демократизацию состава древнерусских рабовладельцев, отмечая, что рабовладение в «XII в. становится доступным самым широким слоям «свободных» мужей из числа «неимовитых», которые в условиях крайнего обострения противоречий в рождающемся феодальном обществе при случае и сами опрокидывались в бездну... работного ярма». Говоря о широком распространении рабства на Руси XII века, о феодальном обществе, только возникающем в это время, Б. А. Романов порывал тем самым с господствующей грековской концепцией, согласно которой рабовладение в ту пору изживалось, а феодализм вступил в зрелую фазу своего развития, показателем чего служила феодальная раздробленность. Впрочем, он старался сгладить впечатление, какое должна была произвести его книга на научную общественность, прежде всего на Б. Д. Грекова и грековцев. «Работы моих предшественников (и особенно Б. Д. Грекова), – писал Б. А. Романов, – избавили меня от необходимости в какой-либо мере ставить и пересматривать вопрос об общественной формации, в недрах которой складывались, действовали и развивались те «люди» и те «нравы», которые являются предметом моего изучения и показа на протяжении XI–XIII вв. (до монгольского нашествия). Я мог исходить из прочно установленного советской историографией положения, что древняя Русь XI–XIII вв. переживает процесс классообразования, свойственный и характерный для феодальной формации».

Наивно было ожидать, что подобные реверансы удовлетворят упомянутых «предшественников (и особенно Б. Д. Грекова)», поскольку мысли Б. А. Романова относительно процесса классообразования на Руси XI-XIII вв. и широкого развития рабства в древнерусском обществе решительно противоречили идеям Б. Д. Грекова о наличии у восточных славян (начиная с IX века) «феодального способа производства», «оформленного феодального базиса», о рабовладении в Киевской Руси, идущем к «сокращению» и «уничтожению». К сожалению, Б. Д. Греков избрал средства борьбы отнюдь не академического свойства, специально приехав в Ленинград, чтобы помешать изданию книги Б. А. Романова. Он побуждал декана исторического факультета ЛГУ В. В. Мавродина отказаться от ее публикации, мотивируя свои настояния тем, что Б. А. Романов будто бы написал не научное исследование, а нечто похожее на «Декамерон». И все же книга вышла в свет. Но это принесло Б. А. Романову больше горечи, чем радости.

Вероятно, с подачи Б. Д. Грекова или его сторонников в аппарате ЦК ВКП(б) сложилось извращенное представление о книге Б. А. Романова как «порнографической». Понятно, что отзывы о ней в отделе науки ЦК (в частности, некоего Удальцова) были нелестные. Обвинения в чрезмерном внимании к сексуальным, интимным моментам были предъявлены Б.А.Романову при обсуждении его книги (апрель 1949 г.) в Ленинградском отделении Института истории АН СССР. Главный докладчик И. И. Смирнов, оценивая работу Б. А. Романова с точки зрения общепринятой концепции Б.Д.Грекова, говорил, что она «в корне меняет наше представление о характере процесса феодализации, о путях и методах развития крепостнической зависимости крестьянства, о природе законодательства Киевской Руси, о политике государственной власти и роли церкви киевской эпохи». Книга Б. А. Романова не удовлетворила И. И. Смирнова «ни в какой мере». Позднее, однако, И. И. Смирнов даст высокую оценку трудам Б. А. Романова по Русской Правде и Древней Руси, поставив его рядом с Б. Д. Грековым по степени влияния на собственное творчество, и даже сознается в том, что «учился у него искусству исторического исследования». Эти признания, сделанные в период потепления научного климата в нашей стране, со всей очевидностью выдают инспирированный, конъюнктурный характер выступления И. И. Смирнова на апрельском 1949 года обсуждении книги Б. А. Романова. О том же свидетельствуют и конкретные его исторические изыскания. Мы знаем, что в 30-е годы он настойчиво доказывал существование рабовладельческой формации в Киевской Руси. В конце 50-х – начале 60-х гг. И.И.Смирнов выступил с обширными статьями по истории смердов и холопов, а затем опубликовал книгу, посвященную социально-экономическим отношениям на Руси XII-XIII вв. В предисловии к ней говорилось: «В своей работе автор опирался на тот колоссальный труд, который проделала советская историческая наука по исследованию истории древней Руси. Среди этих исследований автор считает необходимым особо выделить классический труд Б. Д. Грекова «Киевская Русь», где Б. Д. Греков изложил основы той концепции Киевской Руси как раннефеодального государства, которая сейчас получила всеобщее признание и которая служила и для автора настоящей книги предпосылкой при изучении Руси XII-XIII вв.».

Заявление И. И. Смирнова о приверженности к наследию Б. Д. Грекова оказалось по существу декларативным, когда исследователь приступил к осмыслению фактического материала. В отличие от Б. Д. Грекова, рассматривавшего VI–VIII вв. как «время становления феодальных отношений и возникновения феодальной собственности у восточных славян», а IX столетие в качестве конечной грани создания «феодального способа производства» и оформления «феодального базиса» , И. И. Смирнов отнес завершение процесса феодализации к XI веку. Он писал: «Первоначальный период в развитии феодальных отношений в Древней Руси, период генезиса феодализма, в основном заканчивается в пределах XI в. К этому времени уже складывается и существует основа экономики феодального общества – феодальная вотчина... ».

И. И. Смирнов полностью разошелся с Б. Д. Грековым в вопросе о древнерусском рабстве – холопстве. Если Б. Д. Греков говорил об угасании рабовладения на Руси XI–XII вв., то И. И. Смирнов, подобно Б. А. Романову, отмечал бурное развитие холопства в означенное время. Холопы-рабы перестают быть принадлежностью только «княжеского домена», вливаясь в челядь других владельцев, прежде всего бояр. Они становятся важнейшей категорией зависимого населения в Древней Руси и превращаются, можно сказать, в главную группу рабочего люда древнерусской вотчины. Не входя в открытую полемику с Б. Д. Грековым по проблеме рабства в Древней Руси, И. И. Смирнов, тем не менее, фактически опровергал его.

Прямое несогласие с «главой советских историков» выразил А. П. Пьянков, поставивший под сомнение тезис об отмирании рабства в средневековой Руси и его якобы патриархальном только характере. По мнению ученого, «развитие феодального строя не сокращало сферу применения холопьего труда, а, наоборот, расширяло ее».

Мысль А. П. Пьянкова насчет необоснованности предположения о том, будто рабство на Руси отмирало, разделял А. А. Зимин, который, оспаривая утверждение Б. Д. Грекова о сокращении княжеского и боярского холоповладения на протяжении XIV-XV вв., не нашел в духовных грамотах указанной поры никаких свидетельств «увеличения отпуска холопов на свободу». Он даже высказал догадку, что на исходе XV века «абсолютная численность холопов (в связи с ростом феодального землевладения и народонаселения) несколько увеличилась». Вместе с тем «удельный вес несвободной челяди в хозяйстве феодала к концу изучаемого периода, очевидно, уменьшился».

Важной вехой в познании истории восточнославянского и древнерусского рабства явилась книга А. А. Зимина «Холопы на Руси». Говоря о рабовладении у восточных славян, историк подчеркивает патриархальный его характер. Рабов в восточнославянском обществе заводили преимущественно с целью получения выкупа и продажи на внешнем рынке. На Руси XII-XIII вв. рабы теряют значительную роль в «торговом балансе» и все более тесно связываются с «хозяйственной жизнью растущей феодальной вотчины».

Весьма существенную роль А. А. Зимин отводит рабам в процессе «формирования класса феодально зависимых крестьян». С одной стороны, этот класс образовывался «за счет постепенной ликвидации свободного сельского населения», а с другой – в результате «превращения холопов в крепостных крестьян». Это последнее социальное явление, по словам А.А.Зимина, «отмечалось в трудах советских историков, но сколько-нибудь серьезного значения исследователи ему не придавали». И вот он постарался восполнить данный пробел. Но, как бывает порою, чересчур увлекся и почти все феодальные элементы вотчинного населения (смердов, закупов, рядовичей) вывел из рабства – челядинства, или холопства. А. А. Зимин, таким образом, с лихвой выполнил давнее пожелание М. М. Цвибака: показать, как рабство «превращается в источник феодализации, серваж». При этом историк никоим образом не отвергал «марксистскую концепцию о переходе Руси непосредственно к феодальному строю от первобытнообщинного, минуя рабовладельческую формацию». Однако пересмотр этой концепции не означал отхода от марксистской теории исторического процесса. Поэтому некоторые исследователи, оставаясь на почве марксизма, все же пытались истолковать общественный строй восточных славян с другой точки зрения.

Н. Л. Рубинштейн, всматриваясь в контуры социальной организации, проступающие в Древнейшей Правде, обнаружил «только две основные социальные категории – мужа и челядина. Муж – свободный общинник... Свободному общиннику-мужу противостоит патриархальный раб – челядин». Еще более решительны в своих заключениях А. П. Пьянков и В. И. Горемыкина: первый настаивал на существовании раннерабовладельческого общества у антов, а вторая – в Киевской Руси X-XI вв. Однако большинство советских историков отвергло столь смелые попытки, сохраняя старое мнение о том, что переход восточнославянского общества к феодализму был совершен непосредственно от первобытнообщинного строя без каких-либо промежуточных рабовладельческих ступеней.

Какие выводы следуют из проделанного нами, по необходимости краткого экскурса в область отечественной историографии восточнославянского рабства? Первый вывод состоит в том, что проблема рабовладения у восточных славян до сих пор остается в современной исторической науке дискуссионной и потому нуждающейся в дальнейших изысканиях. Надо также сказать, что изучение процессов возникновения и развития рабства в социальной жизни восточного славянства имеет очень важное значение в сфере познания общественной эволюции наших предков. Наконец, без исследования рабства у восточных славян невозможно правильно понять историю рабовладения эпохи Древней Руси.

При ближайшем рассмотрении института восточно-славянского рабства обнаруживается его тесная связь с данничеством, обусловленная общностью происхождения этих социальных явлений. Война, военное принуждение – единый источник рабства и данничества. Вот почему успешное изучение проблемы рабства без обращения к данничеству едва ли достижимо и, – наоборот. Однако со стороны общественных связей даннические отношения сами по себе представляют огромный интерес для историка.

В дореволюционной исторической науке данничество привлекало внимание исследователей в плане финансовой политики и удовлетворения материальных потребностей князя и его дружины. К этому надо добавить, что все написанное о данях в дворянской и буржуазной историографии представляет собой отрывочные высказывания, в лучшем случае – краткие очерки.

Советские историки относят данничество к важнейшим элементам формирования на Руси классовой организации. В современной исторической литературе наметились разные подходы в освещении дани как созидающего феодальное общество начала. Согласно одному из них, «дани, виры, продажи, полюдье и прочие поборы подрывали устои общины, разоряли экономически слабых общинников. Чтобы уплатить дань или для того. чтобы как-то просуществовать после разорительного сбора дани, им приходилось идти в кабалу к своим уже богатым сообщинникам, к родоплеменной знати, разного рода «лучшим людям», «старой» или «нарочитой чади», «старцам», ко «всякому княжью», к тому же князю или его боярам-дружинникам. Так росла долговая кабала – один из источников формирования феодально-зависимого люда».

Дань здесь, следовательно, подается в качестве причины обнищания общинников, загонявшего их в феодальную неволю. Но наиболее распространенным стал взгляд на дань как феодальную ренту. По мнению сторонников этого взгляда, учреждение даннических отношений среди восточнославянских племен сопровождалось «окняжением» – установлением верховной собственности князя или государства на земли данников, что сообщало получаемой дани рентный характер: дань с этого момента выступала в качестве централизованной феодальной ренты, взимаемой корпорацией феодалов с «лично свободных непосредственных производителей». Перед нами концепция государственного феодализма в Киевской Руси, отдельные носители которой претендуют на последнее слово в исторической науке, не имея на то достаточных оснований.

«Окняжение» племенных территорий с вытекающим из него данничеством рассматриваются новейшими исследователями как факторы строительства древнерусской государственности. И «окняжение» и сбор дани они относят к числу основных признаков государства.

Таким образом, история данничества у восточных славян приобрела в современной исторической науке значение проблемы первостепенной важности. Но, как ни странно, приверженцы теории государственного феодализма на Руси до сих пор не удосужились свести воедино весь комплекс имеющихся в их распоряжении известий о данничестве у восточных славян, выявить происхождение этого института, проследить за эволюцией даннических отношений со времени их возникновения (или, во всяком случае, с первых упоминаний о них в источниках) до IX-X вв., когда данничество стало якобы главным двигателем феодализационного развития восточнославянского общества и важным элементом формирования государства. Иными словами, данничество, даннические отношения в восточнославянском обществе по-настоящему еще не изучены. Налицо, следовательно, расхождение между выводами о феодальной природе дани на Руси IX-X вв., ее государственной сути и той исследовательской базой, на которой они постролы. Выход из создавшегося положения один: монографический анализ даннических отношений у восточных славян на протяжении всей эпохи их существования, доступной обозрению современного историка.

Полагаем, что сказанное выше вполне мотивирует наше обращение к истории восточнославянского рабства и данничества VI-X вв.

См.: Афанасьев Ю. Я должен это сказать. Политическая публицистика времен перестройки. М., 1991. С.13; Кобрин В. Кому ты опасен, историк? М., 1992. С.180–183.

См., напр.: Академик Л. В. Черепнин. Еще раз о феодализме в Киевской Руси// Из истории экономической и общественной жизни России. Сборник статей к 90-летию академика Николая Михайловича Дружинина. М., 1976. С.15–22.

См.: Средневековая и новая Россия. Сборник научных статей к 60-летию профессора Игоря Яковлевича Фроянова. СПб., 1996. С.9, 760–818.

Рожков Н. Обзор русской истории с социологической точки зрения. Часть первая. Киевская Русь (с VI до конца XII века). М., 1905. С.62.

3атыркевич М. Д. О влиянии борьбы между народами и сословиями на образование строя русского государства в домонгольский период. М., 1874. С.37–38.

Лященко П. И. История русского народного хозяйства. М., 1926. С.43. Сходные мысли, правда, в несколько иных выражениях и с некоторым смещением акцентов П. И. Лященко высказывал и много позже. Рабство он считал «элементом, способствовавшим более быстрому разложению первобытного доклассового общества». Само «первобытное рабство возникает обычно в пределах первобытного хозяйства и родового строя еще задолго до их разрушения. Но оно здесь носит особый, большей частью так называемый «домашний» характер, не имея еще глубоких производственных основ». По П. И. Лященко, существенное «значение для разложения первобытного общества у славян рабовладение получило лишь тогда, когда стало соединяться с хозяйственной эксплуатацией рабов». Стремление же к «хозяйственному использованию» рабов возникает с «распадом родового быта, с возникновением земельного неравенства и территориальной общины, с захватом земли руководящими родовыми и племенными группами». – Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. Т.1. Докапиталистические формации. М., 1956. С.88.

См.: Данилова JI. В. Становление марксистского направления в советской историографии эпохи феодализма// Исторические за-писки. 76. М., 1965. С.100–104; Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки отечественной историографии. Л., 1990. С.230–246.