О том, что мы выиграли войну, принято говорить громко. О ранениях и увечьях победителей - . О психологических травмах - не говорить вообще. Но это не значит, что их нет… Как переживали боль победители, и какое поколение психологически пострадало от Великой Отечественной войны более всего? Пережита ли вообще Великая Отечественная война в нашем массовом сознании? И морально ли использовать людей - их чувства, их боль, потери, смерти - для таких целей, как политика, рейтинг, лояльность власти? Об этом размышляет Людмила Петрановская .

Великая Отечественная война в нашем массовом сознании пережита очень по-разному и, конечно, недостаточно. Потому что для тех поколений, по которым война ударила напрямую, эта тема была во многом табуирована. И, не имея возможности переживать, они вынуждены были уходить в защитное вытеснение.

Потом началась новая напасть - война стала темой официальной идеологии, торжественной, под трубы и знамёна. То, что во многом предлагается и сейчас.

Ещё позже был период некоего забвения военной темы. Можно было бы считать его здоровым - нельзя, чтобы всю жизнь все последующие поколения мысленно жили на войне.

Но очень быстро тема войны вновь стала идеологически востребованной, и её опять стали со страшной силой использовать в качестве пропагандистских штампов и идеологии. И это, конечно, очень грустно. Потому что такое использование как раз отрезает возможности нормального проживания - через сочувствие к людям, через конкретные судьбы. Вся это лубочно-пропагандистская позолота всегда пресекает нормальный поток чувств, нормальное живое сопереживание.

Попытки «объединить нацию» на истории войн происходят, когда больше особенно не на чем объединять. Но это аморально, потому что нельзя использовать людей - их чувства, их боль, потери, смерти - для таких мелких целей, как политика, рейтинг, лояльность власти. Это трагедия, это область высокого. Нельзя трагедии разменивать на эту всю суету сует.

Кто пострадал больше: участники или их дети?

- Как отразилась Великая Отечественная война на психологическом здоровье её участников?

Прежде всего, любая война, как и другие трагические события (у нас же было много всего - и репрессии, и голод, и одна волна на другую нахлёстывала - до Великой Отечественной была гражданская, а до этого Первая мировая) порождают большое количество людей с посттравматическим стрессовым расстройством.

Причём, это сейчас мы знаем, что это так называется, имеет определённые признаки. Например, в связи с украинскими событиями, как только начались болезненные, связанные с гибелью людей, события, практически сразу же начали появляться психологи, начались разговоры о том, что нужно работать с посттравматическим стрессовым синдромом. Раньше же этого никто не знал, никто не работал, и понятия никто не имел.

Это не значит, что синдрома не было, и он никак не проявлялся. Даже в художественных книжках часто звучит некая опаска перед фронтовиками, которые иногда ведут себя странно. У кого-то могли быть вспышки ярости, у кого-то это выливалось в зависимости, в разрушении прежних отношений и неспособность создать новые прочные, кто-то, пережив войну, потом вдруг в мирное время очень рано уходил из жизни. Есть сердечные заболевания, вызванные пережитым стрессом, который никуда не делся и остался запертым в психике в виде этого посттравматического стрессового синдрома.

Если говорить про Великую Отечественную - травма, конечно, смягчалась победой. Последствия травмы смягчаются, когда человек чувствует себя защитником и победителем, реализовавшим ту миссию, ради которой он через это всё прошёл. Это обстоятельство серьёзно отличало ветеранов Великой Отечественной, например, от людей с афганским синдромом, у которых победы не было, чувства своей правоты не было; и посттравматические состояния они часто переносили тяжелее.

Но кроме военных, было ещё огромное количество людей, которые были задеты войной очень сильно - мирное население, дети. Они не могли сражаться с врагом, но страдали зачастую очень сильно, переживали тяжёлые потери, имели страшный опыт. И на их посттравматический синдром вообще никто не обращал внимания.

- Как война отражалась на детях войны? Какие последствия войны они понесли дальше и передали своим потомкам?

Из времён войны происходит очень многое. Родители со стрессовым синдромом вынуждены были защитно отключать какие-то свои чувства, и они, естественно, не могли дать детям полноценный психологический контакт. Дети вырастали «недополучившими» от родителей, и, соответственно, всю жизнь ожидающими, кто же им «додаст». Этими «кем-то» часто вынуждены были становиться их собственные дети. Поэтому сейчас моё поколение, плюс-минус несколько лет - это люди, которые к своим родителям относятся отчасти как к детям, отвечают за них.

Насколько помню, со старшими родственниками мне, например, иногда было тяжело общаться. Можно было наткнуться, например, на вопрос: «А зачем ты дальше учишься? Профессия у тебя есть, на кусок хлеба заработать можно…»

Ну да, потому что нужно было жить сегодня, хоть как-то, не надеясь ни на что хорошее. Я думаю, довольно многие в военном поколении были такими. Хотя был интересный эффект, когда люди, которые сами пережили трагические события, иногда бывали более сохранившимися, чем их дети.

Если человек переживает нечто страшное уже во взрослом возрасте, у него больше ресурсов, и он как-то справляется. Но если он сам при этом приходит в состояние посттравматического стрессового расстройства, то сильно достаётся его детям.

То есть пока взрослые справлялись с трудностями, стиснув зубы, они-то, стиснув зубы, преодолели, а детям не досталось ничего, кроме стиснутых зубов. У ребенка возникает серьёзная проблема с чувством своей значимости, своей принятости, с собственным ощущением права быть.

Поэтому среди детей военного времени было так много ранних заболеваний. Очень часто, насколько я могу судить по статистике, поколение детей войны уходит из жизни в более раннем возрасте, чем их родители. Хотя, казалось бы, те пережили войну, все эти травмы, потери, голод.

Люди, пережившие голод

- А что такое «блокадники»? Есть ли психология блокадника?

Есть такое явление, как человек, переживший голод. И это тоже посттравматическое расстройство, которое может иметь длительный и очень упорный след и держаться много десятилетий.

Это может быть связано непосредственно с едой. Мы знаем, что люди, пережившие сильный голод, даже через много-много лет нормального существования могут очень нервно относиться к отсутствию, например, хлеба в доме или не могут выкинуть крошки.

Вот я в Питере вела группу, и один из участников рассказал мне про своего родственника. Человеку восемьдесят два года, он профессор, очень интеллектуальный, во всём остальном абсолютно разумный, но при этом вся семья знает, что если в доме нет хлеба, то дедушка не будет спать. Причём, печенье, пироги не в счёт, должен быть именно хлеб.

И он сам, как человек разумный, понимает, что его поведение неадекватно, и ему неудобно. Но все знают, что он будет вздыхать, ходить, пить капли, очень стараться, но ничего сделать с собой не сможет. Поэтому хоть в час, хоть в два часа ночи, - в любое время, когда это обнаружилось, кто-то встаёт и идёт за хлебом. Потому что это самый простой способ всё-таки позаботиться о дедушке. И это сколько лет прошло.

Иногда эти голодные фобии принимают и еще более тяжелые формы. Например, у меня была подружка, мама и бабушка которой пережили блокаду, маму вывезли из Ленинграда подростком. Потом из-за перенесённой дистрофии у неё долго не было детей. Наконец родился поздний ребёнок, и в семье все были просто «повёрнуты» на тему «кормить ребёнка».

Вплоть до того, что если ребёнок, по их мнению, недостаточно хорошо ел, его кормили силой. Конечно, со стороны мамы это была любовь, но для девочки она реально оборачивалась насилием. И как последствия у неё потом были довольно сложные отношения с пищей.

Идеология - способ прожить или закрыть?

- Хороший же букет мы тащим за собой.

Да, люди же зависят друг от друга. Эта передача цепляется, как колёсико за колёсико.

Если честно, хотелось бы, чтобы после четвёртого поколения это всё уже как-то начало исцеляться. Потому что четыре поколения - это очень много по времени, обычно на таких расстояниях генерационные травмы, то есть травмы поколений, ослабляются, размываются своеобразием историй конкретных семей.

Это было бы хорошо, но, к сожалению, сейчас мы имеем дело с возрождением темы войны как присяги на верность. Опять ты должен думать про это определённым образом, предписанным сверху.

Мне от этого просто лично нехорошо, потому что тема реально очень тяжёлая, очень важная, травматичная, в ней много живых чувств. Но поскольку она попала в поле зрения законов, пропаганды, - она фактически заперта, закрыта.

Недавно была громкая история, когда какая-то девушка нашла историческую фотографию своего двора времён оккупации и поместила у себя на странице. С таким чувством: «надо же, оказывается, в моём собственном дворе, где я всю жизнь живу, стояли танки, было фашистское построение, флаг и так далее». В результате её привлекли к ответственности за размещение нацистской символики!

Ну что это? Зачем это? Происходит фактически вторичная травматизация, вторичное запугивание темой и затыкание рта. Даже не знаю, что про это сказать.

А эта идеология, которая как-то криво-косо, но пытается подчеркнуть победу и победителей, и тем самым, может быть, как-то компенсировать все последующие войны без побед - это не способ прожить, закрыть тему?

Это способ не прожить, а именно закрыть. Потому что тему можно или прожить, или закрыть. Дескать, «ура, ура, ура, кто-то там умер, но зато мы победили».

Мы видим, что в фильмах, собственно, военных лет очень мало искренних драматичных сцен, в которых были бы видны сильные чувства, переживание потери, страха, печали. Только героизм и торжество. В те времена, когда люди не могли себе позволить печалиться, они должны были быть в мобилизации, преодолевать, бороться, сражаться и т. д. Но зачем сейчас, через столько лет, людям вновь это навязывают. Я считаю, что это просто преступление перед психологическим благополучием нации.

Это и значит - не проживать, а запереть. «Не смейте об этом говорить, не смейте задавать вопросы. Есть одна официальная лубочная картинка, которую ты должен слово в слово повторять».

Как война становится «Илиадой»

А как относиться к современным фильмам о войне? Сейчас появились картины довольно странного свойства. Если режиссёры прежних лет иногда намеренно стилизовались свои картины под хронику, то сейчас применяются современные спецэффекты. Даже старые фильмы, изначально чёрно-белые, и те раскрасили.

Любое историческое событие, даже трагическое, через какое-то время становится просто рассказами, преданиями, в том числе красивыми, в том числе со спецэффектами.

Мы читаем романы, например, про войну Алой и Белой розы, но не как про события, к которым имеем отношение. Мы сопереживаем героям, можем испытывать какие-то чувства, но там всё равно есть некая условность. Для нас это, скорее, общечеловеческая история…

Для нас «Илиада» не про то, кто победил - Троя или Микены. Для нас это про чувства, про страсти, про людей. И нам жалко Гектора с Андромахой ничуть не меньше, чем Ахилла и Патрокла. Нас интересуют люди. И в этом смысле нормально и понятно, что со временем фильмы про важные события становятся всё более обобщёнными, своего рода эпопеями, историями про общечеловеческое, архетипическое.

Но, во-первых, такие процессы редко происходят при жизни пострадавшего поколения. А у нас пострадавшее поколение ещё во многом живо. Это не столько ветераны, сколько дети войны. Для нас все про Отечественную войну еще очень больно, и нам совсем не все равно, кто был прав и кто победил. Для нас это не общечеловеческое еще, а наше.

Во-вторых, было бы хорошо, если бы подобные процессы естественно происходили в искусстве. Собственно говоря, культура и искусство - это и есть те, кто должен, в том числе, «переваривать» травмы поколений. Переживать, искать слова, образы, рассказывать истории, помогать людям когда-то поплакать, когда-то гордиться - и тем самым проживать.

Со временем из конкретных исторических сюжетов выплавляются сюжеты вечные, которые будут важны не только для буквальных потомков участников событий, но для всего человечества на века. А травма уже не болит.

Но когда в это примешиваются идеология и политика, весь этот живой, естественный процесс исцеления травм нарушается. И если задача фильма - не вызвать сочувствие к людям, а сформировать определённое «идеологически верное» отношение, то проживания не происходит.

У нас же сюжеты «про войну» часто используются не для того, чтобы проживать травмы, а чтобы сформировать представление, кто прав, кто виноват, чтобы воздействовать, в том числе агитировать за принятие каких-то решений власти вообще по другим вопросам. И это, конечно, аморально, потому что это использование человеческой боли, как средства для достижения своих политических целей. Это отвратительно.

«Сервант, ковёр и муж»

Помимо прочего, война вызвала огромный гендерный перекос. По-моему, существует статистика о том, что после войны в стране один мужчина приходился на сто женщин. Это оставило какой-то отпечаток на нашем поведении?

Безусловно. У нас выросло целое поколение, не имеющее представления о роли мужчины в семье. Моя мама рассказывала, что была в классе единственной на сорок человек, у которой папа был жив и цел. Потому что мой дед не был на фронте.

Он был в Ташкенте инженером-механиком, занимался приёмкой заводов. Они выгружали оборудование просто в степи, успевали поставить только фундамент, налаживали станки прямо под открытым небом. Стены ставили уже в процессе, когда работали и выдавали снаряды. Вот он был тем, кто всё это принимал и размещал.

Там, на палящем солнце, он заработал рак кожи, к счастью, его потом вылечили. Но он был живой и целый. И она была в классе единственной девочкой, у которой был папа, с руками, с ногами, с глазами.

А целое поколение выросло вообще без представления о том, что в семье должен быть мужчина. И когда они выросли, мальчики-то, естественно, уже были. Они выходили замуж, но у них в голове не было никакой модели: «Что с ними делать-то?»

И это до сих пор ещё очень чувствуется, особенно, когда разговариваешь с женщинами постарше. У них могут быть мужья, или не быть - это, в общем, неважно. Важно, что даже, если муж есть, о нём говорится как о неожиданном бонусе. Как розочка на торте или бантик - надо же, ещё и муж есть. А если он ещё не пьёт и не бьёт, то это вообще - невероятная удача.

Это не тот, на кого можно положиться, не тот, кого ты ощущаешь, как свою судьбу, это… «У нас есть сервант, ковёр и муж». И, безусловно, всё это было не очень хорошо ни для женщин, ни для мужчин.

Мужчины тоже ничего не могли с ним поделать, потому что у них тоже не было модели поведения мужчины в семье, они тоже росли мальчиками среди одних тётенек, и не знали, что же должны здесь делать.

Чаще всего такой мужчина занимал в доме наиболее безопасное место, - например, на диване, подтянув ноги, стараясь «не отсвечивать». И если уж это чувство собственной ненужности взрывалось, тогда начинались разводы, скандалы, запои или ещё что-нибудь.

То есть, сильный гендерный перекос имеет очень тяжёлые последствия, это не проходит бесследно. И это отражается не на одном поколении, но и на следующем тоже. Соответственно, следующее поколение тоже вырастает в этой модели: «папа у нас есть, но он дырку на обоях загораживает». Это - тоже сложный вопрос.

Выравнивание, исцеление этих ролей происходит постепенно-постепенно, в третьем-четвёртом поколении, но это долгое дело.

Генерационные травмы исчезают в четвёртом поколении

- Когда последствия Великой Отечественной войны исчезнут совсем?

Обычно считается, что трансгенерационные травмы рассасываются к четвёртому поколению. В том смысле, что они перекрываются разнообразием жизни.

В норме никакого внятного портрета поколения быть не должно. Люди разные, семьи разные, у всех своя история, своя судьба. И в благополучное время люди похожи на такой луг с разнотравьем - такие цветочки, сякие, такие травки, эдакие - всё разное.

Когда случается травматичное событие - война, репрессии или массовый голод, раньше были ещё эпидемии - это похоже, как если по этому лугу прошлась газонокосилка. Она всё скосила, и осталась одинаковая стерня. И уже по этой стерне не поймёшь, кто был лютиком, кто - маком, а кто колокольчиком. Так формируется портрет поколения. То есть такой портрет, в принципе, - это патологическая вещь. Его не должно быть.

А потом происходит постепенное исцеление. И там дальше просматривается очень чёткий портрет первого поколения, чуть более размытый - второго, ещё более размытый - третьего. А к четвёртому должно снова быть разнотравье, все снова должны стать разными. Если, конечно, не придёт новая газонокосилка, что, к сожалению, тоже происходит.

Людмила Петрановская

Беседовала Дарья Менделеева

Иллюстрации Геннадия Доброва

В школьную программу входят произведения военной прозы. Ученики обсуждают и анализируют книги советских писателей. А затем пишут сочинение на тему «Человек на войне». Какие источники можно использовать при выполнении этого творческого задания?

«Убиты под Москвой»

Одним из произведений, на основе которых учителя рекомендуют писать сочинение на тему «Человек на войне», является повесть Константина Воробьева. «Убиты под Москвой» - одна из знаменитых книг, повествующих об обороне советской столицы в 1941 году.

Главный герой повести - Алексей Ястребов. Лейтенант мужественно и самоотверженно сражается против немецких захватчиков. Автор реалистично и точно описал положение на фронте в первый период войны. Достоверно передан внешний облик солдат, их быт. Непросто сражаться за Родину тогда, когда не хватает пулеметов, а есть лишь гранаты, бутылки с бензином и самозарядные винтовки. Герой повести Воробьева испытывает отвращение и страх, идя на немца. Ведь он такой же человек…

В книге Воробьева показан не только подвиг, но и простые человеческие эмоции: страх, трусость. Ястребову встречаются как герои, так и дезертиры. Сочинение на тему «Поведение человека на войне» требует подготовки, то есть прочтения различных произведений отечественной литературы.

Безусловно, о событиях 1941-1945 годов как нельзя лучше могут сказать очевидцы и участники ВОВ. Константин Воробьев прошел войну. Был контужен, дважды бежал из плена. Советские критики называли книгу «Убиты под Москвой» клеветнической. В ней было слишком много правды и мало пафоса. Сочинение на тему «Человек на войне» стоит писать именно под впечатлением таких честных, достоверных произведений.

«Сашка»

В повести Кондратьева показана война глазами молодого человека из простой московской семьи. Кульминационным событием в книге является момент, когда герой оказывается перед выбором: выполнить приказ командира или остаться человеком, но пойти под трибунал.

Кондратьев изобразил довольно подробно детали военной жизни. Пачка концентрата, раскисшая картошка, черствые лепешки - все это составляющие фронтовой жизни. Но как уже было сказано, именно кульминация повести поможет в выполнении такого творческого задания, как сочинение на тему «Человек на войне».

На фронте время шло катастрофически стремительно. Военные события увлекали за собой человека, порою не оставляя перед ним выбора. По приказу комбата Сашка должен расстрелять пленного - такого же, как и он, молодого солдата.

Сочинение-рассуждение на тему «Человек на войне» пишут по различным произведениям военной прозы. Однако в повести Кондратьева как нигде показаны сомнения советского солдата. Если Сашка расстреляет немца, изменит своим нравственным убеждениям. Если же откажется, станет изменником в глазах однополчан.

«Сотников»

Тема войны занимает центральное место в произведениях Писатель затрагивал такие проблемы, как совесть, верность своему долгу. Однако превыше всего его интересовала тема героизма. Причем не внешнее его проявление, а то, каким путем солдат приходит к нему. Сочинение на тему «Подвиг человека на войне» следует писать после прочтения повести «Сотников».

Долгая жизнь в мирное, спокойное время не дает иногда человеку возможности узнать о том, кто он - герой или трус. Война все ставит на свои места. Она не оставляет возможности для сомнений. Раскрытие этой сложной философской темы является характерной особенностью творчества Быкова. Именно поэтому сочинение на тему «Война в жизни человека» стоит написать по одному из произведений советского классика.

«А зори здесь тихие»

Эта повесть является в некотором роде уникальной. Война - явление античеловеческое. Но особенно страшной воспринимается ее смертоносная суть в противопоставлении с женской судьбой. Сочинение на тему «Война в судьбе человека», пожалуй, невозможно написать без упоминания повести Васильева. В книге «А зори здесь тихие» автор передал нелепость такого явления, как женщина на войне.

Героини повести только начинают жить. Материнство - главное их предназначение в жизни - познать удалось лишь одной из них. Молодые зенитчицы из повести Васильева погибают, защищая Родину. Они совершают подвиг. Но ведь у каждой из них были свои надежды, мечты.

Ключевым моментом в книге является описание последних минут жизни Жени Камельковой. Девушка уводит за собой немцев, понимает, что смерть уже рядом, и вдруг осознает, насколько глупо и нелепо умирать в восемнадцать лет.

История о гибели зенитчиц в карельских лесах помогает постичь ужас войны детям и подросткам, родившимся спустя более полувека после Великой Победы. А потому читать книгу Васильева следует не только перед написанием сочинения на заданную тему.

«В списках не значился»

Миллионы историй о военном подвиге рассказаны очевидцами. Столько же - преданы забвению. Во время войны погибло около двадцати пяти миллионов советских людей. И самое страшное, что известно о судьбе далеко не каждого. В повести «В списках не значился» автор рассказал о человеке, имя которого неизвестно. Он сражался в первые дни войны. Провел в Брестской крепости почти год. Он не получал писем из дома, и его имя не выгравировано на одной из братских могил, которых в нашей стране чудовищно много. Но он был.

«Живые и мертвые»

Трилогия Симонова - еще один пункт в списке обязательной литературы о войне. Этот писатель - основатель панорамного романа о ВОВ. «Живые и мертвые» - книга, которая отличается широтой охвата, изображением различных судеб. Человек на войне - центральная тема романа Симонова. Но заслугой этого писателя стало не только изображение людей в трагический период отечественной истории. Автор «Живых и мертвых» попытался ответить на такие вопросы: в чем причина провала советской армии в первые годы войны, как культ Сталина отразился на человеческих судьбах?

«Прокляты и убиты»

О военных событиях Астафьев рассказал спустя годы. Книга «Прокляты и убиты» была создана в начале девяностых. Это произведение - своего рода взгляд в прошлое. Впрочем, яркость и подлинность картины военного времени, несмотря на давность лет, в книге присутствуют. Автор погружает читателя в атмосферу холода, голода, страха и болезней. Современные школьники должны иметь верное представление о войне. Ведь ее составляющие - не только подвиг и отвага. Книгу Астафьева читать непросто, но необходимо.

«Судьба человека»

Современные критики подвергают сомнению достоверность повести Шолохова. Как известно, советский солдат после пребывания в плену не имел возможности надеяться на снисхождение. Согласно множеству исторических данных, герой повести «Судьба человека» мог быть расстрелян в первые же дни возвращения к своим. Но Соколов после побега выжил.

Несмотря на очевидную недостоверность и, как выразился писатель и бывший диссидент А. Солженицын, «лживость», книга Шолохова имеет высокую литературную ценность. Читать ее непременно нужно перед написанием письменной работы.

С необыкновенной трагичностью раскрыта тема войны в «Судьбе человека» Шолохова. Сочинение можно писать на основе второй части произведения. В ней показаны последствия войны. Ведь она не заканчивается после объявления победы. Ее последствия ощущают и участники боевых действий, и даже их дети.

Для подготовки к написанию сочинения также рекомендуется ознакомиться с произведениями Бондарева, Гроссмана, Адамовича.

По сей день помнят солдат, защищавших нашу Родину от врагов. Заставшими эти жестокие времена были дети, родившиеся в 1927 году по 1941 год и в последующие годы войны. Это — дети войны. Они пережили всё: голод, смерти близких, непосильный труд, разруху, дети не знали что такое душистое мыло, сахар, удобная новая одежда, обувь. Все они уже давно старики и учат молодое поколение дорожить всем, что у них есть. Но зачастую им не уделяют должного внимания, а для них это так важно передать свой опыт другим.

Обучение во время войны

Несмотря на войну, многие дети учились, ходили в школу, в чем придется. «Школы работали, но мало кто учился, все работали, обучение было до 4 класса. Были учебники, а тетрадей не было, дети писали на газетах, старых квитанциях на любом клочке бумаги, какой нашли. Чернилами служила сажа из печи. Её разводили водой и наливали в баночку — это были чернила. Одевались в школу в то, что было, определенной формы не было ни у мальчиков, ни у девочек. Учебный день был короткий, так как нужно было идти на работу. Брата Петю забрала папина сестра в Жигалово, он один из семьи закончил 8 классов» (Фартунатова Капитолина Андреевна).

« У нас была неполная средняя школа (7 классов), я уже выпустилась в 1941 году. Помню то, что учебников было мало. Если человек пять жили рядом, то им давался один учебник, и они все вместе собирались у кого-то одного и читали, готовили домашнее задание. Давали одну тетрадь на человека делать домашнюю работу. У нас был строгий учитель по русскому и литературе, он вызывал к доске и просил рассказать наизусть стихотворение. Если ты не расскажешь, то на следующий урок тебя обязательно спросят. Поэтому я до сих пор знаю стихи А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и многих других» (Вороткова Тамара Александровна).

« В школу пошла я очень поздно, не чего было одевать. Беднота и нехватка учебников и была и после войны» (Кадникова Александра Егоровна)

«В 1941 году я закончила 7 класс в Коноваловской школе с наградой – отрезом ситца. Мне дали путёвку в Артек. Мама попросила меня показать на карте, где тот Артек и отказалась от путёвки, сказав: «Далеко сильно. А вдруг война?» И не ошиблась. В 1944 году я поехала учиться в Малышевскую среднюю школу. До Балаганска добирались на ходках, а затем на пароме в Малышевку. В деревне не было родственников, но был знакомый отца – Собиграй Станислав, которого я видела однажды. По памяти нашла дом и попросилась на квартиру на время обучения. Я убирала дом, стирала, тем самым отрабатывала за приют. Из продуктов до нового года был мешок картошки и бутылка растительного масла. Это надо было растянуть до каникул. Училась старательно, хорошо, так хотела стать учительницей. В школе большое внимание уделяли идейно-патриотическому воспитанию детей. На первом уроке первые 5 минут учитель рассказывал о событиях на фронте. Каждый день проводилась линейка, где подводились итоги успеваемости в 6-7 классах. Рапортовали старосты. Красное переходящее знамя получал тот класс, было больше хорошистов и отличников. Учителя и ученики жили одной семьёй, уважая друг друга».(Фонарева Екатерина Адамовна)

Питание, повседневная жизнь

Большинство людей во время войны столкнулось с острой проблемой нехватки продуктов питания. Питались плохо, в основном с огорода, из тайги. Ловили рыб из ближайших водоемов.

«В основном нас кормила тайга. Мы собирали ягоды и грибы, заготавливали на зиму. Самым вкусным и радостным было когда мама пекла пироги с капустой, черемухой, картошкой. Мама садила огород, на котором работала вся семья. Ни одного сорняка не было. А воду на полив носили с речки, поднимались высоко в гору. Держали скот, если были коровы, то 10 кг масла за год отдавали на фронт. Копали замершую картошку и собирали оставшиеся на поле колоски. Когда папу забрали, то Ваня заменил нам его. Он, как и отец был охотником и рыбаком. В нашей деревне текла река Илга, в ней водилась хорошая рыба: хариус, беляк, налим. Поднимет нас Ваня рано утром, и пойдем мы ягоды разные собирать: смородину, боярку, шиповник, бруснику, черёмуху, голубицу. Соберем, высушим и сдаем за деньги и на заготовку в фонд обороны. Собирали, пока роса не сойдёт. Как сойдёт, бегом домой – надо на колхозный сенокос, грести сено. Еды выдавали очень мало по маленькому кусочку только бы всем хватило. Брат Ваня шил на всю семью обувь ”Чирки”. Папа был охотником добывал много пушнины и сдавал ее. Поэтому когда он уехал осталось большое количество запасов. Выращивали дикую коноплю и из неё шили штаны. Старшая сестра была рукодельницей она вязала носки, чулки и варежки» (Фартунатова Капиталина Андреевна).

« Нас кормил Байкал. Мы жили в деревне Баргузин, у нас был консервный завод. Были бригады рыбаков, они ловили как из Байкала, так и из реки Баргузин, разную рыбу. Из Байкала ловили осетра, сига, омуля. В реке водилась рыба такая как окунь, сорога, карась, налим. Сделанные консервы отправляли в Тюмень, а затем на фронт. Старики немощные, те, которые не пошли на фронт, имели своего бригадира. Бригадир был всю жизнь рыбак, имел свою лодку и невод. Они созывали всех жителей и спрашивали: «Кому нужна рыба?» Рыба нужна была всем, так как в год выдавали всего 400 г, а на работника 800г. Все, кому нужна была рыба, тянули невод на берегу, старики заплывали в реку на лодке, ставили невод, затем второй конец выводили на берег. С обеих сторон равномерно выбирали верёвку, подтягивали невод к берегу. Важно было не выпустить косяк из «мотни». Потом бригадир делил рыбу на всех. Так сами и кормились. На заводе после того, как сделают консервы, продавали головы от рыб, 1килограмм стоил 5 копеек. Картошки у нас не было, да и огородов тоже. Потому что вокруг был только лес. Родители ездили в соседнюю деревню и меняли рыбу на картошку. Сильного голода мы не чувствовали» (Вороткова Томара Александровна).

« Кушать было нечего, ходили по полю собирали колоски и замершую картошку. Держали скот и садили огороды» (Кадникова Александра Егоровна).

« Всю весну, лето и осень ходила босиком – от снега до снега. Особенно плохо было, когда работали на поле. По стерне ноги кололи в кровь. Одежда была как у всех – холщёвая юбка, кофта с чужого плеча. Еда – капустный лист, свекольный лист, крапива, болтушка из овсяной муки и даже кости сдохших от голода лошадей. Кости парили, а потом хлебали подсоленную воду. Картошку, морковь сушили и в посылках отправляли на фронт» (Фонарева Екатерина Адамовна)

В архиве я изучала Книгу приказов по Балаганскому Райздраву. (Фонд № 23 опись № 1 лист №6 — Приложение 2) Обнаружила, что эпидемий инфекционных болезней за годы войны среди детей не было допущено хотя по приказу Райздрава от 27 сентября 1941 года медицинские сельские акушерские пункты были закрыты. (Фонд № 23 опись № 1 лист №29-Приложение 3) Лишь в 1943 году в селе Молька упоминается эпидемия (болезнь не указана)., вопросы здоров К месту вспышки были направлены на 7 дней санитарный врач Волкова, участковый врач Бобылёва, фельдшер Яковлева. Делаю вывод, что недопущение распространения инфекции было очень важным делом.

В отчётном докладе на 2-й районной партийной конференции о работе районного комитета партии 31 марта 1945 года подводятся итоги работы Балаганского района за годы войны. Из доклада видно, что 1941,1942,1943 годы были для района очень тяжёлыми. Урожайность катастрофически снижалась. Урожайность картофеля в 1941 – 50, в 1942 – 32, в 1943 – 18 ц. (Приложение 4)

Валовой сбор зерна – 161627, 112717, 29077 ц; получено на трудодни зерна: 1,3 ; 0,82; 0,276 кг. По этим цифрам можно сделать вывод, что люди действительно жили впроголодь.(Приложение 5)

Трудная работа

Работали все и стар и млад, работа была разной, но по-своему трудной. Трудились изо дня в день с утра до поздней ночи.

«Работали все. И взрослые, и дети с 5 лет. Мальчики возили сено, управляли лошадьми. Пока сено не уберут с поля никто не уходил. Женщины брали скот молодняк и растили его, дети же им помогали. Они водили скот на водопой, задавали корм. Осенью во время учебы, дети все также продолжают работать, находясь утром в школе, а по первому призыву уходили работать. В основном, дети работали на полях: копали картошку, собирали колоски ржи и т.д. Большинство людей работали в колхозе. Работали на телятнике, растили скотину, работали на колхозных огородах. Старались быстрее убрать хлеб, не жалея себя. Как хлеб уберут, снег выпадет, отправляют на лесозаготовки. Пилы были обычные с двумя ручками. Ими валили в лесу огромные лесины, обрубали сучья, распиливали на чурки и кололи дрова. Приходил обходчик и замерял кубатуру. Надо было заготовить не меньше пяти кубов. Помню, как с братьями и сёстрами везли из лесу дрова домой. Везли на быке. Он был большой, с норовом. С горки стали съезжать, а он понёс, задурил. Воз раскатился, и дрова вывались в обочину. Бык упряжь порвал и убежал на конюшню. Скотники поняли, что это наша семья и отправили в помощь деда на коне. Так и довезли до дому дрова уже затемно. А зимой волки подходили близко к деревне, выли. Часто задирали скот, но людей не трогали.

Расчет велся в конце года по трудодням, некоторых хвалили, а некоторые оставались в долгах, так как семьи были большие, работников мало и надо было кормить семью в течение года. В долг брали муку, крупы. После войны я пошла работать в колхоз дояркой, мне дали 15 коров, а вообще дают 20, я попросила, чтобы дали как всем. Коров добавили, и я перевыполнила план, надоила много молока. Мне за это дали 3 м сатина голубого цвета. Это была моя премия. Из сатина пошили платье, которое было мне очень дорого. В колхозе были как трудяги, так и лентяи. Наш колхоз всегда перевыполнял план. Мы собирали посылки на фронт. Вязали носки, варежки.

Не хватало спичек, соли. Вместо спичек в начале деревни старики поджигали большую колоду, она потихоньку горела, дымина. От неё брали уголёк, приносили домой и раздували огонь в печи». (Фартунатова Капитолина Андреевна).

«Дети работали в основном на заготовке дров. Работали ученики 6-7 классов. Все взрослые ловили рыбу и работали на заводе. Работали без выходных.» (Вороткова Тамара Александровна).

«Началась война, братья ушли на фронт, Степан погиб. Три года я работала в колхозе. Сначала нянечкой в яслях, потом на постоялом дворе, где чистила с младшим братом двор., возила и пилила дрова. Работала учётчиком в тракторной бригаде, затем в полеводческой и вообще, шла туда, куда посылали. Заготавливала сено, убирали урожай, опалывала поля от сорняков, сажала овощи в колхозном огороде». (Фонарева Екатерина Адамовна)

В повести Валентина Распутина «Живи и помни» описывается подобная работа во время войны. Одинаковые условия (Усть-Уда и Балаганск расположены рядом, рассказы об общем военном прошлом как будто списаны с одного источника:

« — И нам досталось, подхватила Лиза. — Верно, бабы, досталось? Тошно вспоминать. В колхозе работа- это ладно, это свое. А только хлебушек уберем- уж снег, лесозаготовки. По гроб жизни буду помнить я эти лесозаготовки. Дорог нету, кони надорванные, не тянут. А отказываться нельзя: трудовой фронт, подмога нашим мужикам. От маленьких ребят в первые годы уезжали…А кто без ребят или у кого постарше- с тех не слазили, пошел и пошел. Настена она не одной зимушки, однако, непропустила. Я и то два раза ездила, на тятю тут ребятишек бросала. Навалишь эти лесины, кубометры эти, и стяг с собой в сани. Без стяга ни шагу. То в сугроб занесёт, то еще что - выворачивай, бабоньки, тужься. Где вывернешь, а где нет. Настена он не даст сорвать: в позапрошлую зиму раскатилась моля кобыленка под горку и на завороте не справилась- сани в нег, набок, кобыленку чуть не сшибло. Я билась, билась- не могу. Из сил выбилась. Села на дорогу и плачу. Настена сзади подъехала - я ручьем заливаюсь реву. — На глаза у Лизы навернулись слезы. — Она пособила мне. Пособила, поехали вместе, а я никак не успокоюсь, реву и реву. — Еще больше поддаваясь воспоминаниям, Лиза всхлипнула. — Реву и реву, ниче не могу с собой поделать. Не могу.

Я работала в архиве и просматривала Книгу учёта трудодней колхозников колхоза «Памяти Ленина» за 1943 год. В ней записывали колхозников и работу, которую они выполняли. В книге записи ведутся посемейно. Подростки записаны только по фамилии и имени — Медвецкая Нюта, Лозовая Шура, Филистович Наташа, Страшинский Володя, в общем я насчитала 24 подростка. Перечислялись следующие виды работ: лесозагоговки, заготовки зерна, заготовка сена, дорожные работы, уход за лошадьми и другие. В основном у детей указаны следующие месяцы работы: август, сентябрь, октябрь и ноябрь. Я связываю это время работы с заготовкой сена, уборкой урожая и обмолотом зерновых. В это время надо было провести уборочную до снега, поэтому привлекали всех. Количество полных трудодне у Шуры – 347, у Наташи – 185, у Нюты – 190, у Володи – 247. К сожалению, больше сведений об детях в архиве нет. [Фонд №19, опись №1-л, листы №1-3, 7,8, 10,22,23,35,50, 64,65]

В постановлении ЦК ВКП (б) от 05.09.1941 года «О начале сбора тёплых вещей и белья для Красной Армии» указывался перечень вещей для сбора. Школы Балаганского района также собирали вещи. По перечню заведующей школой (Фамилия и школа не установлены) в посылку вошли: папиросы, мыло, платки носовые, одеколон, перчатки, шапка, наволочки, полотенца, помазки для бритья, мыльница, кальсоны.

Проведение праздников

Несмотря на голод и холод, а так же на такую тяжелую жизнь люди в разных селах пытались отмечать праздники.

« Праздники были, например: когда весь хлеб убран, и молотьба закончена, то проводился праздник “Отмолотки”. На праздниках пели песни, танцевали, играли в разные игры например: городки, прыгали на доске, готовили кочулю (качели) и мячи катали, делали мяч из засохшего навоза.Брали круглый камень и слоями насушивали навоз до нужных размеров. Тем и играли. Старшая сестра шила и вязала красивые наряды и наряжала нас на праздник. На празднике веселились все и дети и старики. Пьяных не было, все были трезвыми. Чаще всего в праздники приглашали домой. Ходили из дома в дом, так как много угощения ни у кого не было.» (Фартунатова Капиталина Андреевна).

« Праздновали Новый год, День конституции и 1 мая. Так как окружал нас лес, выбирали самую красивую елку, и ставили её в клубе. Жители нашей деревни несли игрушки на елку, какие только могут, большинство было самодельных, но были и богатые семьи они уже могли принести красивые игрушки. На эту елку ходили все по очереди. Сначала первоклассники и ученики 4-х классов, потом с 4-5 классы и затем два выпускных класса. После всех школьников вечером туда приходили рабочие с завода, из магазинов, с почты и с других организаций. На праздниках танцевали: вальс, краковяк. Подарки дарили друг другу. После праздничного концерта, женщины устраивали посиделки с алкоголем и разными разговорами. 1 мая проходят демонстрации, на нее собираются все организации» (Вороткова Тамара Александровна).

Начало и конец войны

Детство-это самый лучшей период в жизни, от которого остаются самые лучшие и яркие воспоминания. А какие воспоминания у детей, которые пережили эти четыре страшных, жестоких и суровых года?

Раннее утро 21июня 1941 года. Люди нашей страны тихо и мирно спят в своих постелях, и некто не знает, что их ожидает впереди. Какие муки им придется одолеть и с чем придется смириться?

« Мы всем колхозом убирали камни с пашни. Работник Сельсовета ехал в роли посыльного верхом на коне и кричал “Началась Война”. Сразу же начали собирать всех мужчин и юношей. Тех, кто работал прямо с полей собирали и увозили на фронт. Забрали всех лошадей. Папа был бригадиром и у него был конь Комсомолец и его тоже забрали. В 1942 году пришла похоронка на папу.

9 мая 1945 года мы работали в поле и опять ехал работник Сельсовета с флагом в руках и объявил, что война кончилась. Кто плакал, кто радовался!» (Фартунатова Капитолина Андреевна).

« Я работала почтальоном и тут меня вызывают и объявляют, что началась война. Все плакали в обнимку друг с другом. Мы жили в устье реки Баргузин от нас дальше по течению было еще очень много деревень. Из Иркутска к нам ходило судно Ангара на него помещалось 200 человек и когда началась война, он собирал всех будущих военных. Он был глубоководный и поэтому останавливался в 10-ти метрах от берега, мужики плыли туда на рыбацких лодках. Много было слез пролито!!! В 1941 году на фронт в армию забирали всех, главное, что бы ноги и руки были целы, и голова на плечах была».

«9 мая 1945 г. Вызвали и сказали сидеть и ждать пока все свяжутся. Вызывают “Всем, Всем, Всем” когда все связались, я всех поздравила “Ребята война кончилась”. Все радовались, обнимались, некоторые плакали!» (Вороткова Тамара Александровна)

Геннадий Добров рисовал тех, кто пережил Великую Отечественную войну. Страшные портреты, говорящие о силе духа и пережитом кошмаре.

Эту серию художник рисовал в 70-е годы - на Валааме, в Бахчисарае, в родном Омске, на Сахалине и в Армении. Он знакомился с инвалидами, которых встречал на улицах, он добивался того, чтобы его пустили в страшные интернаты для тех, с кем война обошлась особенно жестоко. И рисовал. Чтобы мы сейчас могли посмотреть в живые лица этих людей. «Автографы войны» не брали на советские выставки - слишком жутко и непатриотично. Доброва даже называли фашистом, наслаждающимся страданиями людей. Конечно, куда проще было делать вид, что инвалидов, разжеванных и выплюнутых войной, практически и нет.

Лишь в 1986 году Доброву разрешили провести однодневную персональную выставку, а потом были вынуждены скрепя сердце продлить ее еще на два дня. Посетители текли в выставочный зал непрекращающейся рекой, а выходили в слезах. В итоге художник получил за «Автографы» медаль «Борцу за мир», а вся серия была приобретена Музеем на Поклонной горе.

«Новой войны не хочу!»

Задумавшись, инвалид войны, бывший разведчик Виктор Попков поднимает руку в энергичном жесте.

«Неизвестный солдат»

Никто ничего не знал о жизни этого человека. В результате тяжелейшего ранения он потерял руки и ноги, лишился речи и слуха. Война оставила ему только возможность видеть. Рисунок сделан в интернате на острове Валаам в 1974 году.

Позже удалось вроде бы выяснить (но лишь предположительно), что это был Герой СССР Григорий Волошин. Он был летчиком и выжил, протаранив вражеский самолет. Выжил – и просуществовал «Неизвестным» в Валаамском интернате 29 лет. В 1994 году объявились его родные и поставили на Игуменском кладбище, где хоронили умерших инвалидов, скромный памятник..

«Опаленные войной»

Оба опалены войной. Фронтовая радистка Юлия Еманова на фоне Сталинграда, в защите которого она принимала участие. Простая деревенская девушка, добровольцем ушедшая на фронт. На ее груди высокие награды СССР за боевые подвиги – ордена Славы и Красного Знамени.

«Прошел от Кавказа до Будапешта»

Герой-моряк Алексей Чхеидзе в 1945 году спас от взрыва Королевский дворец Будапешта. Почти все его соратники погибли. Алексей Чхеидзе, чудом выживший, перенесший несколько операций, с ампутированными руками, ослепший, почти полностью потерявший слух, находил в себе силы пошутить, называя себя «человеком-протезом». Написал книгу «Записки дунайского разведчика».

«Защитник Ленинграда»

Бывший пехотинец Александр Амбаров, защищавший осажденный нацистами Ленинград. Дважды во время ожесточенных бомбежек он оказывался заживо погребенным. Почти не надеясь увидеть его живым, товарищи откапывали воина. Подлечившись, он снова шел в бой.

«Семья»

Василий Лобачев оборонял Москву, был ранен. Из-за гангрены ему ампутировали руки и ноги. Его жена Лидия тоже потеряла обе ноги. У них родилось двое сыновей.

«Портрет женщины с сожженным лицом»

Эта женщина не была на фронте. За два дня до войны ее мужа-военного отправили в Брестскую крепость. Она тоже должна была поехать туда чуть позже. Услышав по радио о начале войны, она упала в обморок - лицом в горящую печь. Ее мужа, как она догадалась, уже не было в живых. Когда Добров рисовал ее, она пела ему народные песни.

«Фронтовые воспоминания»

Москвич Борис Милеев потерял на войне руки, но не смирился с судьбой инвалида. Научился печатать на машинке и много лет трудился, выполняя машинописные работы.

«Фронтовик»

Москвич Михаил Кокеткин был на фронте воздушным десантником. В результате тяжелого ранения лишился обеих ног. За героизм на фронте был награжден тремя орденами, за мирный труд у него тоже орден - «Знак почета».

«Жизнь, прожитая честно»

Михаил Звездочкин с паховой грыжей добровольцем ушел на фронт. Был инвалидом, но скрыл это. Командовал артиллерийским расчетом. Войну закончил в Берлине.

«Письмо другу-однополчанину»

Лишенный обеих рук Владимир Еремин из подмосковного поселка Кучино не только научился писать ногами, но и окончил после войны юридический техникум.

«Рассказ о медалях»

Ощупью движутся пальцы по поверхности медалей на груди Ивана Забары. Вот они нащупали медаль «За оборону Сталинграда» «Там был ад, но мы выстояли»

«Память»

На рисунке изображен Георгий Зотов, инвалид войны из подмосковного села Фенино. Листая подшивки газет военных лет, ветеран мысленно вновь обращается к прошлому.

«Старая рана»

В ожесточенном бою был тяжело ранен солдат Андрей Фоминых из дальневосточного города Южно-Сахалинска. Прошли годы, его рана так и не зажила.

«Старый воин»

Когда художник рисовал Михаила Казанкова, тому исполнилось 90 лет. Ему довелось участвовать в трех войнах: русско-японской, Первой мировой, Великой Отечественной.

«Партизан»

Москвич Виктор Лукин сначала воевал в партизанском отряде. После изгнания фашистских оккупантов с территории СССР сражался с врагами в армии.

«Предупреждение»

Рисунок, сделанный по воспоминаниям первых послевоенных лет, изображает безумного инвалида войны, которого 9-летний Геннадий Добров видел в Сибири в 1946 году. Говорят, самое преступное - отнять у человека разум. Война отняла его.

«Рядовой войны»

Михаил Гусельников, бывший рядовой 712-й стрелковой бригады, сражавшейся на Ленинградском фронте. 28 января 1943 года во время прорыва блокады Ленинграда солдат получил ранение в позвоночник. С тех пор был прикован к постели.

«Ранен при защите СССР»

Александр Подосенов в 17 лет добровольцем ушел на фронт. Стал офицером. В Карелии был ранен пулей в голову навылет. На острове Валаам, на Ладожском озере, жил все послевоенные годы, парализованный, неподвижно сидящий на подушках.

Дмитрий Лихачев, академик:

“Ищут нетронутые уголки Земли жалостливые живописцы… Не ведая сострадания, оберегая собственные чувства, они обходят стороной трагедии и страдания людей. Исключений немного, скажем, творческий подвиг художника Геннадия Доброва…”

Критик Т. Никитина писала о работах Геннадия Доброва:

«Он брал вещи, которых другие даже боялись касаться, вещи, которые не только находились вне сферы искусства, но противолежали искусству; он брал страшное, увечное, почти безобразное, - и делал это бесстрашно, как хирург бесстрашно входит в палату с тяжелоранеными. Своим материалом он избрал человеческое страдание: судьбы инвалидов войны, жертв геноцида, нищету, обездоленность, безумие. Он заглядывал в глаза немых, юродивых, безымянных, потерявших все, даже прошлое, в глаза стариков и детей, изувеченных войнами, - и видел в них величие и красоту, истинный масштаб человека, его суть, открывающуюся именно в громадности страдания».

Воспоминания и истории, рассказанные людьми, пережившими страшную войну.

"Был конец ноября 1941-го, стояли холода, и на реке появился молодой лед. Бабушка очень переживала за хату и корову. Так как немцы мост охраняли, она по тонкому льду перебралась на свою сторону и заросшими огородами дошла до дома.
В доме - немцы, холодно. Бабушка разожгла печку, накипятила воды. Немцы говорят: "Гут, матка, гут". Наливают кружку кофе, добавляют рому и дают бабушке: "Пей, матка, пей". Бабушка поблагодарила и выпила. Надо сказать, что по чуть-чуть выпивать она любила.

В конце села, который обращен к Верховью, стояли финны. Люди удивлялись, как быстро они скользят на лыжах вниз по улице. Они были очень злые.
Однажды финны пришли к нам и стали уводить корову на мясо. Бабушка вцепилась за повод и не дает уводить корову. Финн наставил на бабушку штык. На шум вышли австрийцы и прогнали финнов. Корова им самим была нужна - молоко они добавляли в кофе. Кроме того, они пожалели малолетних детей.
В наших местах воевала немецкая 45-я гренадерская пехотная дивизия, которая первой вошла в Варшаву и Париж. Ее очень отличал Гитлер, тем более что она в основном состояла из австрийцев. Как известно, Гитлер был австрийцем. Возможно, наши постояльцы оказались из этой дивизии.

Произошло несколько случаев, когда после долгого отсутствия мужчины возвращались в село. Немцы, заподозрив в них партизан, кого расстреляли, кого повесили. Один из возвратившихся к семье (Воронков И. Г.) и вправду являлся партизаном-подпольщиком.
Был также случай: мужик решил выслужиться перед немцами, когда, зачерпнув воды из колодца, вытащил немецкую винтовку и отдал ее им. А те спросили: "А где пан?" - и расстреляли его.
Уже в наше время, мой тесть Михаил Петрович Семенихин рассказывал, что его также тогда оставили партизанить, предварительно эвакуировав семью. Партизаны расположились недалеко от деревни Синковец, возле Синковского леса.

Так как поступил приказ, что врагу оставлять только выжженную землю, в одной из деревень попытались поджечь крайнюю избу. Набежали мужики и бабы с топорами и вилами - и отогнали партизан. Вскоре появился немецкий патруль на конях, партизаны стали стрелять по ним из винтовок - и те ускакали.
В разных местах леса было закопано продовольствие и спирт. Партизаны расположились в овраге в поле, вдали от леса и обедают, естественно, со спиртом. Появился немецкий отряд и начал прочесывать лес - никого не нашли и ушли. К счастью, в овраг не заглянули - не ожидали такой беспечности.
Вечером партизаны решили врассыпную пробираться к Ельцу и влиться в Красную армию. Так и сделали. Мой тесть потом служим командиром роты противотанковых ружей и дошел до Днепра, где был тяжело ранен, награжден орденом Красной Звезды и медалями.

26 декабря 1941 года Русский Брод освободила от немцев 13-я армия, командовал армией А. М. Городнянский. В бою за Русский Брод погибли знаменитые семнадцатилетние пулеметчики-добровольцы Аня Гайтерова и Володя Быков, уроженцы г. Ельца.
Бой за село шел ожесточенный. Долго еще после войны стояло несколько подбитых наших танков возле станции, возле элеватора стояло немецкое орудие и один танк. Мы, мальчишки, любили играть там в войну. На окраине села, в направлении села Дросково, стояли еще два подбитых танка Т-34.
Отметим, что в наших местах сражалась 16-я Литовская стрелковая дивизия, многие литовские воины лечились в Русском Броде, в 168-м эвакогоспитале. От тяжелых ран здесь умерли 13 литовских воинов, которые захоронены в братских могилах этого села.
Здесь покоится и прах начальника штаба этой дивизии полковника Киршанаса Винцаса Прано. Могилы и памятники содержатся в образцовом порядке. В советское время почтить их память приезжали родственники из Литвы - их радушно встречали.

Железнодорожную станцию часто бомбили. Наш дом стоял рядом со станцией, и мы чуть не погибли. Во время бомбежек мы все прятались в колхозном (бывшем господском) подвале, мужики веревкой удерживали дверь от близких разрывов.
Отец писал нам ободряющие письма, например, что его зенитная батарея сбила самолет "юнкере". Весной 1942 года он участвовал в сражении за Харьков, где нашим войскам пришлось отступить. В этих боях геройски погиб командарм А. М. Городнянский.
Отец чудом не попал в окружение под Старым Салтовым. Два бойца, которые шли с ним, для сокращения пути решили переплыть озеро и утонули. Отец поймал бродившую лошадь и управляя ей с помощью хворостины, объехал озеро - помогло колхозное детство. Затем перебрался на восточный берег Северного Донца, где стояли наши части.

В начале июня отец прислал письмо, где настоятельно требовал, чтобы мы эвакуировались. Всего он из-за цензуры написать не мог, но мама поняла, что возможно немецкое наступление.
И действительно, 28 июня началось германское наступление под названием "Blaue" ("Синева"). Именно в этот день немецкая авиация практически уничтожила город Ливны, а ведь Русский Брод находится практически рядом, в 25 километрах.
На этом участке Брянского фронта опять сражалась 13-я армия во главе с новым командующим Н. П. Пуховым. Здесь также сражались воины знаменитого 1-го танкового корпуса М. Е. Катукова.
Если южнее Ливен фашисты продвинулись к Дону, в направлении Воронежа, то севернее Ливен линия фронта практически не изменилась. Но многие наши бойцы погибли, среди них герои-танкисты, которые прославились ранее под Мценском, задержав продвижение танков Гудериана на Москву Именно в это время вышел знаменитый приказ Сталина № 227 - "Ни шагу назад".

В конце июня наша семья эвакуировалась в Мордовию, в Торбеевский район. Жить было тяжело. Хорошо, что отец прислал свой аттестат и изредка - деньги. Все до нас доходило - это свидетельство четкой работы всего государственного механизма в это тяжелейшее время.
Многие эвакуированные болели, а некоторые дети помирали. И в начале октября 1942 года мы вернулись домой, хотя дома уже давно не было. Жили у родни в Башкатовке, в Малом Кривце у дяди - Василия Корнеевича (лейтенант-пехотинец, он воевал на фронте), снимали квартиру в Русском Броде.
Отец 13 октября 1942 года прислал письмо, в котором укорял маму за преждевременный приезд домой. Он знал, что враг сражается уже в Сталинграде, и боялся, что и у нас прорвут фронт. Но фронт в наших местах выстоял, даже весной 1943 года было относительное затишье.

Хотя в Русском Броде боев не происходило, горя жители хватили много. Особенно пострадали подростки и дети. Дело в том, что всюду было много мин, взрывчатки и брошенного оружия.
Еще летом 1942 года отец писал маме, что надо опасаться патронов и запалов, которыми любят играть дети. Как в воду смотрел! Я где-то нашел запал (или какое-то взрывное устройство, похожее на игрушку) и пытался его разобрать.
Когда это не удалось, с досады бросил его - произошел взрыв. У меня и братика Юры были сильно ранены ноги. Моя голень левой ноги оказалась раздроблена, правая нога пострадала меньше.
У Юры ранения были меньше, но также значительны. Пришлось долго лежать в военном госпитале. Спасибо военным хирургам, они собрали мне левую голень, удачно зашили рану на лице. Даже когда мы с Юрой заканчивали школу, у нас из ног выходили осколки сами собой." - из воспоминаний В. М. Рязанцева. (доктор технических наук, заслуженный машиностроитель РФ, почетный гражданин города Ливны).