В XVIII в. большие перемены произошли не только в государственных делах и художественной культуре, но и повседневной жизни русских людей, прежде всего привилегированного сословия — дворянства. На сегодняшнем занятии вы узнаете о жилище, одежде, питании и досуге основных слоев русского общества.

Тема: Россия в XVII -XVIII вв.

Урок: Повседневный быт в XVIII веке

В жилищном строительстве XVIII в. наиболее наглядно проявляются сословные различия. Парадные дворцы российских императоров в конце века не имели ничего общего не только с царскими хоромами XVII в., но и со скромными жилищами петровской эпохи. Для освещения лишь одного из них в праздничные дни требовалось не менее 20 тыс. свечей и 150 тыс. лампад. Построенные в стиле барокко, они были богато украшены лепными узорами, стенными росписями, зеркалами, картинами, позолотой, коврами, оружием. Жилища простого городского населения и крестьян по-прежнему строились из дерева. При возникновении в городе даже небольшого очага пожара возникала угроза выгорания целых кварталов и даже городов. Впервые в XVIII в. появилась нумерация домов на улицах (раньше она не была порядковой и рядом с домом № 24 мог быть дом № 3265). Сами городские дома строились теперь иначе. Если раньше в центре дома была печь, вокруг которой размещались жилые помещения, то теперь центральное место занимал коридор, в который выходило большинство комнат. Все чаще даже в небогатых городских домах в окна были вставлены стекла, а не слюда, как прежде. Крестьянские же дома и строились, и содержались по-старому.

Рис. 1. Помещичья усадьба XVIII в. ()

ХVIII в. ознаменовался переворотом в одежде дворянства. Изучение петровского законодательства позволило сделать выводы, с одной стороны, о широте начатых преобразований, с другой — об осторожности и корректности в проведении «костюмной» реформы. Национальная корректировка европейских стандартов одежды выражалась в использовании преимущественно сукна, мехов, яркой палитры костюмов. В период правления Елизаветы Петровны окончательно утвердились модные французские стандарты. Екатерина II пыталась наряду с французскими модами ввести английские веяния, причем и то, и другое соотносила с национальными традициями. Дворяне носили тонкие рубашки с кружевами, галстуками и бантами, короткие и узкие камзолы. Сверху надевали кафтаны из бархата или плотного шелка. Рукава были украшены золотым шитьем и жемчугом. Самой модной обувью были туфли с квадратными носами на невысоком каблуке. Их пряжки украшались даже бриллиантами. Обязательными предметами туалета были аксессуары: перчатки, часы, трости, напудренные парики. Непременным атрибутом дамского наряда был корсет, затягивали его изо всех сил, чтобы талия казались совсем тоненькой. Юбки носили пышные, на кринолинах (каркасы). Шили платья из дорогих тканей. В свете считалось неприличным появляться несколько раз в одном и том же наряде. Светские дамы носили драгоценности. Мелкопоместным дворянам и бедным чиновникам такая роскошь была недоступна. Однако они тоже стремились следовать моде хотя бы в фасонах одежды. Крестьяне продолжали носить все те же овчинные тулупы, армяки, зипуны.

Питание основной части населения России XVIII в. оставалось традиционным. У богатого и среднего городского населения на столе появились новшества: сосиски и сардельки, зразы, салаты, колбасы, котлеты. Был нарушен главный принцип допетровской «раздельной» системы питания. Если раньше тушку птицы или поросенка зажаривали целиком на вертеле, то теперь мясо резали кусочками, для чего впервые стали использовать плиты и сковороды. У аристократов популярностью пользовалась западная кулинария. Повар-француз Оливье изобрел рецепт самого известного и сегодня салата. Следование западной моде в еде привело к тому, что обычные русские блюда дворяне употребляли дома. С официальных приемов и обедов исчезли щи и похлебки. Вместо них подавали бульоны и супы. Русские пироги заменены слоеными пирожками на французский манер.

Дворяне участвовали в балах, маскарадах, званых обедах. При этом они считали себя очень загруженными. На балах было принято танцевать. Модным было посещение театра. В 1756 г. в Санкт-Петербурге создан театр — Русский императорский драматический театр. Театр прочно вошел в быт москвичей. В каждом номере «Московских ведомостей» печатаются театральные объявления. 30 декабря 1780 г. открыт Петровский театр (по названию улицы). Одним из самых популярных занятий в высшем свете считалось коллекционирование картин, скульптур, табакерок, драгоценностей, тростей и т. д. Горожане принимали участие в праздниках аристократов. В дни коронаций угощали пивом, пирогами, медовухой, устраивали фейерверки. Очень полюбились горожанам народные гулянья — новогодние, масленичные; работал цирк, карусель, балаганчики.

У крестьян свободного времени не было. В свободное от работы время они чаще всего занимались домашним хозяйством или ходили в церковь. В зимние праздники катались с гор; в сочельник — с Рождества до Крещения — колядовали, водили хороводы.

В быту, повседневной жизни россиян все более углубляются противоречия между высшим светом и бедными слоями общества.

Список литературы по теме "Повседневный быт в XVIII веке ":

1. История государства и народов России. XVI-XVIII вв. — М.: Дрофа, 2003

2. Краснобаев Б. И. Очерки русской культуры XVIII в. — М., 1987

3. Культура и быт России с древнейших времен до ХХ в. / Автор-составитель М. В. Короткова. — М.: Дрофа, 2009

4. Марков Б. В. Культура повседневности. Учеб. пособие / Б. В. Марков. — СПб.: Питер, 2008

5. Терещенко А. В. История культуры русского народа / А. В. Терещенко. — М.: Эксмо, 2007

3. Российский общеобразовательный портал ().

Домашнее задание

1. Какие изменения произошли в строительстве дворцов и усадеб для аристократов?

2. Что нового появилось в одежде вельмож?

3. Какие изменения произошли в еде россиян, способах приготовления пищи?

4. Опишите досуг представителей высших слоев?

5. Почему изменения в быту XVIII в. в основном затронули только высшие слои общества?

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Введение: Быт и культура

Люди и чины

Женское образование в XVIII века

Сватовство. Брак. Развод

Искусство жизни

Заключение

Список использованной литературы

Введение: Быт и культура

Изучая вопрос русского быта, культуры XVII - XVIII столетия, мы, прежде всего, должны определить значение понятий «быт», «культура», и их отношения между собой.

Культура, прежде всего, -- понятие коллективное. Отдельный человек может быть носителем культуры, может активно участвовать в ее развитии, тем не менее, по своей природе культура, как и язык, -- явление общественное, то есть социальное. Следовательно, культура есть нечто общее, для какого - либо коллектива -- группы людей, живущих одновременно и связанных определенной социальной организацией. Из этого вытекает, что культура есть форма общения между людьми и возможна лишь в такой группе, в которой люди общаются. Всякая структура, обслуживающая сферу социального общения, есть язык. Это означает, что она образует определенную систему знаков, употребляемых в соответствии с известными членам данного коллектива правилами. Знаками же мы называем любое материальное выражение (слова, рисунки, вещи и т. д.), которое имеет значение и, таким образом, может служить средством передачи смысла.

Следовательно, культура имеет, во-первых, коммуникационную и, во-вторых, символическую природу. Остановимся на последней и приведём некоторые примеры. Меч не более чем предмет. Как вещь он может быть выкован или сломан, его можно поместить в витрину музея, и им можно убить человека. Это все -- употребление его как предмета, но когда, будучи прикреплен к поясу или поддерживаемый перевязью помещен на бедре, меч символизирует свободного человека и является «знаком свободы», он уже предстает как символ и принадлежит культуре.

В XVIII веке русский и европейский дворянин не носит меча -- на боку его висит шпага (иногда крошечная, почти игрушечная парадная шпага, которая оружием практически не является). В этом случае шпага -- символ символа: она означает меч, а меч означает принадлежность к привилегированному сословию.

Принадлежность к дворянству означает, и обязательность определенных правил поведения, принципов чести, даже покроя одежды. Мы знаем случаи, когда «ношение неприличной дворянину одежды» (то есть крестьянского платья) или также «неприличной дворянину» бороды делались предметом тревоги политической полиции и самого императора. Шпага как оружие, шпага как часть одежды, шпага как символ, знак дворянства -- всё это различные функции предмета в общем контексте культуры.

В разных своих воплощениях символ может одновременно быть оружием, пригодным для прямого практического употребления, или полностью отделяться от непосредственной функции. Так, например, маленькая, специально предназначенная для парадов шпага исключала практическое применение, фактически являясь изображением оружия, а не оружием. Сфера парада отделялась от сферы боя эмоциями, языком жеста и функциями. Так шпага оказывается вплетенной в систему символического языка эпохи и становится фактом ее культуры.

Итак, область культуры -- всегда область символизма.

Приведем еще один пример: в наиболее ранних вариантах древнерусского законодательства («Русская правда») характер возмещения («виры»), которое нападающий должен был заплатить пострадавшему, пропорционален материальному ущербу (характеру и размеру раны), им понесенному. Однако в дальнейшем юридические нормы развиваются, казалось бы, в неожиданном направлении: рана, даже тяжелая, если она нанесена острой частью меча, влечет за собой меньшую виру, чем не столь опасные удары необнаженным оружием или рукояткой меча, чашей на пиру, или «тылесной» (тыльной) стороной кулака.

Как объяснить этот, с нашей точки зрения, парадокс? Происходит формирование морали воинского сословия, и вырабатывается понятие чести. Рана, нанесенная острой (боевой) частью холодного оружия, болезненна, но не бесчестит. Более того, она даже почетна, поскольку бьются только с равным. Не случайно в быту западноевропейского рыцарства посвящение, то есть превращение «низшего» в «высшего», требовало реального, а впоследствии знакового удара мечом. Тот, кто признавался достойным раны (позже -- знакового удара), одновременно признавался и социально равным. Удар же необнаженным мечом, рукояткой, палкой -- вообще не оружием -- бесчестит, поскольку так бьют раба.

Характерно тонкое различие, которое делается между «честным» ударом кулаком и «бесчестным» -- тыльной стороной кисти или кулака. Здесь наблюдается обратная зависимость между реальным ущербом и степенью знаковости. Сравним замену в рыцарском (потом и в дуэльном) быту реальной пощечины символическим жестом бросания перчатки, а также вообще приравнивание при вызове на дуэль оскорбительного жеста. Материальный ущерб, как и материальный достаток, как вообще вещи в их практической ценности и функции, принадлежит области практической жизни, а оскорбление, честь, защита от унижения, чувство собственного достоинства, вежливость (уважение чужого достоинства) принадлежат сфере культуры.

Культура есть память. Поэтому она всегда связана с историей, когда мы говорим о культуре нашей, современной, мы, может быть сами того не подозревая, говорим и об огромном пути, который эта культура прошла. Путь этот насчитывает тысячелетия, перешагивает границы исторических эпох, национальных культур и погружает нас в одну культуру -- культуру человечества.

Мы изучаем литературу, читаем книжки, интересуемся судьбой героев. Мы с удовольствием берем в руки роман, написанный сто, двести, триста лет назад, и мы видим, что герои его нам близки: они любят, ненавидят, совершают хорошие и плохие поступки, знают честь и бесчестие, они верны в дружбе или предатели -- и все это нам ясно. Но вместе с тем многое в поступках героев нам или совсем непонятно, или -- что хуже -- понято неправильно, не до конца. Ведь чтобы понимать смысл поведения живых людей и литературных героев прошлого, необходимо знать их культуру: их простую, обычную жизнь, их привычки, представления о мире и т. д. и т. п.

Определив, таким образом, интересующие нас аспекты культуры, мы вправе, однако, задать вопрос: не содержится ли в самом выражении «культура и быт» противоречие. В самом деле, что такое быт? Быт -- это обычное протекание жизни в ее реально-практических формах; быт -- это вещи, которые окружают нас, наши привычки и каждодневное поведение. Быт окружает нас как воздух, и, как воздух, он заметен нам только тогда, когда его не хватает или он портится. Мы замечаем особенности чужого быта, но свой быт для нас неуловим -- мы склонны его считать «просто жизнью», естественной нормой практического бытия. Итак, быт всегда находится в сфере практики, это мир вещей, прежде всего. Как же он может соприкасаться с миром символов и знаков, составляющих пространство культуры?

Вещь не существует отдельно, как нечто изолированное в контексте своего времени. Вещи связаны между собой. Когда мы входим в нелепо обставленную комнату, куда натаскали вещи самых различных стилей, у нас возникает ощущение, словно мы попали на рынок, где все кричат, и никто не слушает другого. Но может быть и другая связь. Например, мы говорите: «Это вещи моей бабушки». Тем самым мы устанавливаем некую интимную связь между предметами, обусловленную памятью о дорогом нам человеке, о его давно уже ушедшем времени, о своем детстве. Не случайно существует обычай дарить вещи «на память» -- вещи имеют память. Это как бы слова и записки, которые прошлое передает будущему.

С другой стороны, вещи властно диктуют жесты, стиль поведения и в конечном итоге психологическую установку своим обладателям. Так, например, с тех пор, как женщины стали носить брюки, у них изменилась походка, стала более спортивной, более «мужской». Одновременно произошло вторжение типично «мужского» жеста в женское поведение (например, привычка высоко закидывать при сидении ногу на ногу -- жест не только мужской, но и «американский», в Европе он традиционно считался признаком неприличной развязности). Вещи навязывают нам манеру поведения, поскольку создают вокруг себя определенный культурный контекст. Тот, кто держал в руке и современное оружие, и старый дуэльный пистолет, не может не поразиться тому, как хорошо, как ладно последний ложится в руку. Тяжесть его не ощущается -- он становится как бы продолжением тела. Дело в том, что предметы старинного быта производились вручную, форма их отрабатывалась десятилетиями, а иногда и веками, секреты производства передавались от мастера к мастеру. Это не только вырабатывало наиболее удобную форму, но и неизбежно превращало вещь в историю вещи, в память о связанных с нею жестах.

История плохо предсказывает будущее, но хорошо объясняет настоящее. Мы сейчас переживаем время увлечения историей. Вместо того чтобы изучать, как было, надо познать, как должно быть. События совершаются людьми. А люди действуют по мотивам, побуждениям своей эпохи. Если не знать этих мотивов, то действия людей часто будут казаться необъяснимыми или бессмысленными.

Люди и чины

Русское дворянство, каким мы его встречаем в XVIII было порождением петровской реформы. Среди разнообразных последствий реформ Петра I создание дворянства в функции государственно и культурно доминирующего сословия занимает не последнее место. Материалом, из которого это сословие составилось, было допетровское дворянство Московской Руси.

Дворянство Московской Руси представляло собой «служилый класс», то есть состояло из профессиональных слуг государства, главным образом военных. Их ратный труд оплачивался тем, что за службу их «помещали» на землю, иначе -- «верстали» деревнями и крестьянами. Но ни то ни другое не было их личной и наследственной собственностью. Переставая служить, дворянин должен был вернуть пожалованные ему земли в казну. Если он «уходил за ранами или увечьем», в службу должен был пойти его сын или муж дочери; если он оказывался убит, вдова через определенный срок должна была выйти замуж за человека, способного «тянуть службу», или поставить сына. Земля должна была служить. Правда, за особые заслуги ее могли пожаловать в наследственное владение, и тогда «воинник» становился «вотчинником».

Между «воинником» и «вотчинником» существовало глубокое не только социальное, но и психологическое различие. Для вотчинника война, боевая служба государству была чрезвычайным и далеко не желательным происшествием, для воинника -- повседневной службой. Вотчинник-боярин, служил великому князю и мог погибнуть на этой службе, но великий князь не был для него богом. Привязанность к земле, к Руси была для него еще окрашена местным патриотизмом, памятью о службе, которую нес его род, и о чести, которой он пользовался. Патриотизм воинника - дворянина был тесно связан с личной преданностью государю и имел государственный характер. В глазах же боярина дворянин был наемником, человеком без рода и племени и опасным соперником у государева престола. Боярин в глазах дворянина -- ленивец, уклоняющийся от государевой службы, лукавый слуга, всегда втайне готовый к крамоле. Этот взгляд, начиная с XVI века разделяют московские великие князья и цари. Но особенно интересно, что, судя по данным фольклора, он близок и крестьянской массе.

Петровская реформа, решила национальные задачи, создав государственность, обеспечившую России двухсотлетнее существование в ряду главных европейских держав и создав одну из самых ярких культур в истории человеческой цивилизации..

Деятели Петровской эпохи любили подчеркивать общенародный смысл осуществляемых в тяжких трудах реформ. В речи, посвященной Ништадтскому миру, Петр сказал, что «надлежит трудитца о пользе и прибытке общем от чего облегчен будет народ».

Личный труд Петра не был забавой, странной причудой -- это была программа, утверждение равенства всех в службе. Государственная служба приобретала для Петра почти религиозное значение грандиозной, непрерывной литургии в храме Государства. Работа была его молитвой.

И если в среде старообрядцев возникла легенда о «подменном царе» и «царе-антихристе», то выходец из народа Иван Посошков, бесспорно, отражал не только свое личное мнение, когда писал: «Великий наш монарх... на гору... сам-десят тянет». Вряд ли представляли исключение и те олонецкие мужики, которые, вспоминая Петра, говорили, что Петр -- царь так царь! Даром хлеба не ел, пуще батрака работал. Нельзя забывать и о неизменно положительном образе Петра в русском сказочном фольклоре.

Дворянство, бесспорно, поддерживало реформу. Именно отсюда черпались неотложно потребовавшиеся новые работники: офицеры для армии и флота, чиновники и дипломаты, администраторы и инженеры, ученые. То были энтузиасты труда на благо государства.

Психология служилого сословия была фундаментом самосознания дворянина XVIII века. Именно через службу сознавал он себя частью сословия. Петр I всячески стимулировал это чувство -- и личным примером, и рядом законодательных актов. Вершиной их явилась Табель о рангах, вырабатывавшаяся в течение ряда лет при постоянном и активном участии Петра I и опубликованная в январе 1722 года. Но и сама Табель о рангах была реализацией более общего принципа новой петровской государственности -- принципа «регулярности».

Формы петербургской (а в каком-то смысле и всей русской городской) жизни создал Петр I. Идеалом его было, как он сам выражался, регулярное -- правильное государство, где вся жизнь регламентирована, подчинена правилам. Петербург пробуждался по барабану: по этому знаку солдаты приступали к учениям, чиновники бежали в департаменты. Человек XVIII века жил как бы в двух измерениях: полдня, полжизни он посвящал государственной службе, время которой было точно установлено регламентом, полдня он находился вне ее.

Прежде всего, регламентация коснулась государственной службы. Правда, чины и должности, которые существовали в допетровской России (боярин, стольник и др.), не отменялись. Они продолжали существовать, но эти чины перестали жаловать, и постепенно, когда старики вымерли, с ними исчезли и их чины. Вместо них введена была новая служебная иерархия. Оформление ее длилось долго. 1 февраля 1721 года Петр подписал проект указа, однако он еще не вступил в силу, а был роздан государственным деятелям на обсуждение. Сделано было много замечаний и предложений (правда, Петр ни с одним из них не согласился; это была его любимая форма демократизма: он все давал обсуждать, но потом все делал по-своему). Далее решался вопрос о принятии указа о Табели. Для этого создана была специальная комиссия, и только в 1722 году этот закон вступил в силу.

Основная, первая мысль законодателя была в целом вполне трезвой: люди должны занимать должности по своим способностям и по своему реальному вкладу в государственное дело. Табель о рангах и устанавливала зависимость общественного положения человека от его места в служебной иерархии. Последнее же в идеале должно было соответствовать заслугам перед царем и отечеством. Петра волновала: возможность того, что неслужившие или нерадивые в службе родовитые люди будут оспаривать преимущества у тех, кто завоевал свой ранг усердной службой.

Большим злом в государственной структуре допетровской Руси было назначение в службу по роду. Табель о рангах отменила распределение мест по крови, по знатности, приводившее к тому, что почти каждое решение оказывалось сложной, запутанной историей. Оно порождало множество распрей, шумных дел, судебных разбирательств: имеет ли право данный сын занимать данное место, если его отец занимал такое-то место, и т. д. Приказ, ведавший назначениями, был завален подобными делами даже во время военных действий: прямо накануне сражений очень часто возникали непримиримые местнические споры из-за права по роду занять более высокое место, чем соперник. Начинался счет отцами, дедами, родом -- и это, конечно, стало для деловой государственности огромной помехой. Первоначальной идеей Петра и было стремление привести в соответствие должность и оказываемый почет, а должности распределять в зависимости от личных заслуг перед государством и способностей, а не от знатности рода. Правда, уже с самого начала делалась существенная оговорка: это не распространялось на членов царской семьи, которые всегда получали в службе превосходство.

Табель о рангах делила все виды службы на воинскую, статскую и придворную. Первая, в свою очередь, делилась на сухопутную и морскую (особо была выделена гвардия). Все чины были разделены на 14 классов, из которых первые пять составляли генералитет (V класс сухопутных воинских чинов составляли бригадиры; этот чин был впоследствии упразднен). Классы VI--VIII составляли штаб-офицерские, а IX--XIV -- обер-офицерские чины.

Табель о рангах ставила военную службу в привилегированное положение. Это выражалось, в частности, в том, что все 14 классов в воинской службе давали право наследственного дворянства, в статской же службе такое право давалось лишь начиная с VIII класса. Это означало, что самый низший обер-офицерский чин в военной службе уже давал потомственное дворянство, между тем как в статской для этого надо было дослужиться до коллежского асессора или надворного советника.

Из этого положения в дальнейшем проистекло различие между наследственными (так называемыми «столбовыми») дворянами и дворянами личными. Впоследствии личное дворянство давали также ордена (дворянин «по кресту») и академические звания. Личный дворянин пользовался рядом сословных прав дворянства: он был освобожден от телесных наказаний, подушного оклада, рекрутской повинности. Однако он не мог передать этих прав своим детям, не имел права владеть крестьянами, участвовать в дворянских собраниях и занимать дворянские выборные должности.

Военная служба считалась преимущественно дворянской службой -- статская не считалась «благородной». Ее называли «подьяческой», в ней всегда было больше разночинцев, и ею принято было гнушаться. Исключение составляла дипломатическая служба, также считавшаяся «благородной». Лишь в Александровское и позже в николаевское время статский чиновник начинает в определенной мере претендовать на общественное уважение рядом с офицером. И все же почти до самого конца «петербургского периода» правительство в случае, если требовался энергический, расторопный и желательно честный администратор, предпочитало не «специалиста», а гвардейского офицера. Так, Николай I назначил в 1836 году генерала от кавалерии графа Николая Александровича Протасова обер-прокурором святейшего Синода, то есть практически поставил его во главе русской церкви. И тот без года двадцать лет исполнял эту должность, с успехом приблизив духовные семинарии по характеру обучения к военным училищам.

Однако правительственная склонность к военному управлению и та симпатия, которой пользовался мундир в обществе, -- в частности, дамском, -- проистекали из разных источников. Первое обусловлено общим характером власти. Русские императоры были военными и получали военное воспитание и образование. Они привыкали с детства смотреть на армию как на идеал организации; их эстетические представления складывались под влиянием парадов, они носили фраки, только путешествуя за границей. Нерассуждающий, исполнительный офицер представлялся им наиболее надежной и психологически понятной фигурой. Даже среди статских чиновников империи трудно назвать лицо, которое хотя бы в молодости, хоть несколько лет не носило бы офицерского мундира.

Иную основу имел «культ мундира» в дворянском быту. Конечно, особенно в глазах прекрасного пола, не последнюю роль играла эстетическая оценка: расшитый, сверкающий золотом или серебром гусарский, сине-красный уланский, белый (парадный) конногвардейский мундир был красивее, чем бархатный кафтан щеголя или синий фрак англомана. До того как романтизм ввел моду на разочарованность и сплин, в молодом человеке ценилась удаль, умение жить широко, весело и беспечно. И хотя маменьки предпочитали солидных женихов во фраках, сердца их дочерей склонялись к лихим поручикам и ротмистрам, весь капитал которых состоял в неоплатных долгах и видах на наследство от богатых тетушек.

И все же предпочтение военного статскому имело более весомую причину. Табель о рангах создавала военно-бюрократическую машину государственного управления. Власть государства покоилась на двух фигурах: офицере и чиновнике, однако социокультурный облик этих двух кариатид был различным. Чиновник -- человек, само название которого производится от слова «чин». «Чин» в древнерусском языке означает «порядок». И хотя чин, вопреки замыслам Петра, очень скоро разошелся с реальной должностью человека, превратившись в почти мистическую бюрократическую фикцию, фикция эта имела в то же время и совершенно практический смысл. Чиновник -- человек жалованья, его благосостояние непосредственно зависит от государства. Он привязан к административной машине и не может без нее существовать. Связь эта грубо напоминает о себе первого числа каждого месяца, когда по всей территории Российской Империи чиновникам должны были выплачивать жалованье.

Имелась и еще одна сторона жизни чиновника, определявшая его низкий общественный престиж. Запутанность законов и общий дух государственного произвола, ярчайшим образом проявившийся в чиновничьей службе, привели (и не могли не привести) к тому, что русская культура XVIII века практически не создала образов беспристрастного судьи, справедливого администратора -- бескорыстного защитника слабых и угнетенных. Чиновник в общественном сознании ассоциировался с крючкотвором и взяточником. Не случайно исключением в общественной оценке были чиновники иностранной коллегии, чья служба для взяткобрателя не была заманчивой, но зато давала простор честолюбивым видам. От служащих Коллегии иностранных дел требовались безукоризненные манеры, хороший французский язык.

Русская бюрократия, являясь важным фактором государственной жизни, почти не оставила следа в духовной жизни России: она не создала ни своей культуры, ни своей этики, ни даже своей идеологии. Когда в пореформенной жизни потребовались журналисты, деятели обновленного суда, адвокаты, то они, особенно в первые десятилетия после отмены крепостного права, появлялись из совсем другой среды, в первую очередь из той, которая была связана с церковью, с белым духовенством и которую петровская реформа, казалось, отодвинула на второй план.

Как это ни покажется странным, следует сказать, что и крепостное право имело для истории русской культуры в целом некоторые положительные стороны. Именно на нем покоилась, пусть извращенная в своей основе, но все же определенная независимость дворян от власти -- то, без чего культура невозможна. Офицер служил не из-за денег. Жалованье его едва покрывало расходы, которых требовала военная жизнь, особенно в столице, в гвардии. Конечно, были казнокрады: где-нибудь в армейском полку в провинции можно было сэкономить на сене для лошадей, на ремонте лошадей, на солдатской амуниции, но нередко командиру роты, полка, шефу полка для того, чтобы содержать свою часть «в порядке», приходилось доплачивать из своего кармана, особенно перед царскими смотрами. Если вспомнить, что обычаи требовали от офицера гораздо более разгульной жизни, чем от чиновника, что отставать от товарищей в этом отношении считалось неприличным, то нам станет ясно, что военная служба не могла считаться доходным занятием. Ее обязательность для дворянина состояла в том, что человек в России, если он не принадлежал к податному сословию, не мог не служить. Без службы нельзя было получить чина, и дворянин, не имеющий чина, показался бы чем-то вроде белой вороны. При оформлении любых казенных бумаг (купчих, закладов, актов покупки или продажи, при выписке заграничного паспорта и т. д.) надо было указывать не только фамилию, но и чин. Впрочем, если дворянин действительно никогда не служил (а это мог себе позволить только магнат, сын знатнейшего вельможи, основное время проживающий за границей), то, как правило, родня устраивала ему фиктивную службу (чаще всего -- придворную). Он брал долгосрочный отпуск «для лечения» или «для поправки домашних дел», к старости «дослуживался» (чины шли за выслугу) до какого-нибудь обер-гофмейстера и выходил в отставку в генеральском чине. В Москве второй половины 1820-х годов, когда заботливые маменьки начали опасаться отпускать своих мечтательных и склонных к немецкой философии отпрысков в гвардейскую казарму, типичной фиктивной службой сделалось поступление в Архив коллегии иностранных дел. Начальник архива Д. Н. Бантыш-Каменский охотно зачислял этих молодых людей (их в обществе стали иронически называть «архивными юношами») «сверх штата», то есть без жалованья и без каких-либо служебных обязанностей, просто по старомосковской доброте и из желания угодить дамам.

Одновременно с распределением чинов шло распределение выгод и почестей. Бюрократическое государство создало огромную лестницу человеческих отношений, нам сейчас совершенно непонятных. Право на уважение распределялось по чинам. В реальном быту это наиболее ярко проявилось в установленных формах обращения к особам разных чинов в соответствии с их классом.

Место чина в служебной иерархии связано было с получением (или неполучением) многих реальных привилегий. По чинам, к примеру, давали лошадей на почтовых станциях.

В XVIII веке, при Петре I, в России учреждена была «регулярная» почта. Она представляла собой сеть станций, управляемых специальными чиновниками. В распоряжении станционного смотрителя находились государственные ямщики, кибитки, лошади. Те, кто ездили по государственной надобности -- с подорожной или же по своей надобности, но на прогонных почтовых лошадях, приезжая на станцию, оставляли усталых лошадей и брали свежих. Стоимость езды для фельдъегерей оплачивалась государством. Едущие «по собственной надобности» платили за лошадей. Поэтому провинциальный помещик предпочитал ездить на собственных лошадях, что замедляло путешествие, но делало его значительно дешевле.

При получении лошадей на станциях существовал строгий порядок: вперед, без очереди, пропускались фельдъегеря со срочными государственными пакетами, а остальным давали лошадей по чинам: особы I--III классов могли брать до двенадцати лошадей, с IV класса -- до восьми и так далее, вплоть до бедных чиновников VI--IX классов, которым приходилось довольствоваться одной каретой с двумя лошадьми. Но часто бывало и по-другому: проезжему генералу отдали всех лошадей -- остальные сидят и ждут... А лихой гусарский поручик, приехавший на станцию пьяным, мог побить беззащитного станционного смотрителя и силой забрать лошадей больше, чем ему было положено.

По чинам же в XVIII веке слуги носили блюда на званых обедах, и сидевшие на «нижнем» конце стола гости часто созерцали лишь пустые тарелки. В это время угощение «по чинам» входило в обязательный ритуал тех огромных пиров, где за столом встречались совершенно незнакомые люди, и даже хлебосольный хозяин не мог вспомнить всех своих гостей. Лишь в XIX веке этот обычай стал считаться устаревшим, хотя в провинции порой удерживался.

Число коллежских асессоров или сенатских секретарей, дослужившихся до личного дворянства, было очень велико, особенно в XIX веке, когда бюрократическая машина быстро росла. Но важнее другое: 1816 год -- время окончания десятилетия наполеоновских войн, которые буквально выкосили целое поколение молодых офицеров. Естественно, что в этих условиях производство из числа заслуженных унтер-офицеров в обер-офицерские чины было намного выше среднего для рассматриваемой эпохи. Дворянство оставалось служилым сословием. Но само понятие службы сделалось сложно противоречивым. В нем можно различить борьбу государственно-уставных и семейственно-корпоративных тенденций. Последние существенно усложняли структуру реальной жизни дворянского сословия XVIII века.

Женское образование XVIII века

Вопрос о месте женщины в обществе неизменно связывался с отношением к ее образованию. Знание традиционно считалось привилегией мужчин, образование женщины обернулось проблемой ее места в обществе, созданном мужчинами. Не только государственность, но и общественная жизнь строилась как бы для мужчин: женщина, которая претендовала на серьезное положение в сфере культуры, тем самым присваивала себе часть «мужских ролей». Фактически весь век был отмечен борьбой женщины за то, чтобы, завоевав право на место в культуре, не потерять права быть женщиной. На первых порах инициатором приобщения женщины к просвещению стало государство. Еще с начала века, в царствовании Петра I, столь важный в женской жизни вопрос, как замужество, неожиданно связался с образованием. Петр специальным указом предписал неграмотных дворянских девушек, которые не могут подписать хотя бы свою фамилию, -- не венчать. Так возникает, хотя пока что и в исключительно своеобразной форме, проблема женского образования. Однако в начале XVIII века вопрос грамотности был поставлен совершенно по-новому. И очень остро. Необходимость женского образования и характер его стали предметом споров и связались с общим пересмотром типа жизни, типа быта. Отношение самой женщины к грамоте, книге, образованию было еще очень напряженным.

Подлинный переворот в педагогические представления русского общества XVIII века внесла мысль о необходимости специфики женского образования. Мы привыкли к тому, что прогрессивные направления в педагогике связываются со стремлением к одинаковой постановке обучения мальчиков и девочек. Однако «общее» образование в XVIII веке практически было образованием мужским, и идея приобщения девушек к «мужскому образованию» всегда означала ограничение его доступности для них. Предполагалось, что могут быть только счастливые исключения -- женщины столь одаренные, что способны идти вровень с мужчинами. Теперь же возникла идея просвещения всех дворянских женщин. Решить этот вопрос практически, а не в абстрактно-идеальной форме можно было, только выработав систему женского обучения.

Поэтому сразу же встала проблема учебных заведений.

Учебные заведения для девушек -- такова была потребность времени -- приняли двоякий характер: появились частные пансионы, но одновременно возникла и государственная система образования. В итоге возникло то учебное заведение, которое потом существовало довольно долго и называлось по помещению, где оно располагалось, Смольным институтом, а ученицы его -- смолянками. Смольный институт в Воскресенском женском монастыре (в XVIII веке -- на тогдашней окраине Петербурга) был задуман как учебное заведение с очень широкой программой. Предполагалось, что смолянки будут обучаться по крайней мере, двум языкам (кроме родного, немецкому и французскому; позже в план внесли итальянский), а также физике, математике, астрономии, танцам и архитектуре. Как обнаружилось впоследствии, все это в значительной степени осталось на бумаге.

Общая структура Смольного института была такова. Основную массу составляли девушки дворянского происхождения, но при Институте существовало «Училище для малолетних девушек» недворянского происхождения, которых готовили для ролей будущих учительниц и воспитательниц. Эти две «половины» враждовали между собой. «Дворянки» дразнили «мещанок», и те не оставались в долгу.

Учиться в Смольном институте считалось почетным, и среди смолянок попадались девушки из очень богатых и знатных семей. Однако чаще институтки происходили из семей не очень богатых, но сохранивших еще хорошие связи. Там можно было встретить и дочерей героически погибших генералов, не сумевших обеспечить их будущее хорошим приданым, и девушек из знатных, но обедневших семей, и совсем не знатных девушек, чьи отцы, однако, заслужили покровительство при дворе. Обучение в Смольном институте длилось девять лет. Сюда привозили маленьких девочек пяти-шести лет, и в течение девяти лет они жили в институте, как правило, не видя, или почти не видя, дома. Если родители, жившие в Петербурге, еще могли посещать своих дочерей, то небогатые, особенно провинциальные институтки на годы были разлучены с родными. Такая изоляция смолянок была частью продуманной системы. Изоляция девочек и девушек от родных потребовалась для совершенно иной цели: из смолянок делали придворные игрушки. Они стали обязательными участницами дворцовых балов. Все их мечты, надежды, помышления формировались придворной атмосферой. Однако, по сути дела, после окончания института любимые игрушки мало кого интересовали. Правда, из одних смолянок делали фрейлин, другие превращались в светских невест; но нередко окончившие Смольный институт бедные девушки становились чиновницами, воспитательницами или учительницами в женских учебных заведениях, а то и просто приживалками. Девять лет обучения разделялись на три ступени. Учение на первой ступени длилось три года. Учениц низшей ступени называли «кофейницами»: они носили платьица кофейного цвета с белыми коленкоровыми передниками. Жили они в дортуарах по девять человек; в каждом дортуаре проживала также приставленная к ним дама. Кроме того, имелась также классная дама -- надзор был строгий, почти монастырский. Средняя группа -- «голубые» -- славилась своей отчаянностью. «Голубые» всегда безобразничали, дразнили учительниц, не делали уроков. Это -- девочки переходного возраста, и сладу с ними не было никакого. Девочек старшей группы называли «белые», хотя на занятиях они носили зеленые платья. Белые платья -- бальные. Этим девушкам разрешалось уже в институте устраивать балы.

Обучение в Смольном институте, несмотря на широкие замыслы, было поверхностным. Исключение составляли лишь языки. Здесь требования продолжали оставаться очень серьезными, и воспитанницы действительно достигали больших успехов. Из остальных же предметов значение фактически придавалось только танцам и рукоделию. Что же касалось изучения всех других наук, столь пышно объявленного в программе, то оно было весьма неглубоким. Физика сводилась к забавным фокусам, математика -- к самым элементарным знаниям. Только литературу преподавали немного лучше. Отношение смолянок к занятиям во многом зависело от положения их семей. Девушки победнее учились, как правило, очень прилежно, потому что институтки, занявшие первое, второе и третье места, получали при выпуске «шифр» (так назывался украшенный бриллиантами вензель императрицы). Смолянки, окончившие с шифром, могли надеяться стать фрейлинами, а это для бедной девушки было, конечно, очень важно. Что же касается институток из семей знатных, то они хотели, окончив институт, выйти замуж и только. Учились они часто спустя рукава. Центральным событием институтской жизни был публичный экзамен, на котором, как правило, присутствовали члены царской семьи и сам император. Здесь вопросы давались заранее. Девушка получала накануне экзамена один билет, который она и должна была выучить, чтобы назавтра по нему ответить. Правда, воспоминания свидетельствуют, что и этот показной экзамен вызывал у институток достаточно волнений! Праздничная сторона жизни смолянок, связанная с придворными балами, во многом была показной. Впрочем, характер их будней и праздников менялся в зависимости от придворных веяний. Однако праздничные дни были редкими. Каждодневная же жизнь институток не вызывала зависти. Обстановка в этом привилегированном учебном заведении была весьма тяжелой. Фактически дети оказывались полностью отданными на произвол надзирательниц. Состав надзирательниц не был одинаковым. О многих из них окончившие институт впоследствии вспоминали с благодарностью, но общая масса была иной. Надзирательницы часто набирались из числа женщин, чьи собственные судьбы сложились неудачно. Уже сама необходимость до старости лет пребывать на жалованье в ту эпоху считалась аномальной. И, как это часто бывает с людьми, для которых педагогическая деятельность не определяется призванием и интересом, а есть лишь следствие случайности или жизненных неудач, воспитательницы нередко использовали власть над детьми как возможность своего рода психологической компенсации.

Особенно доставалось девочкам и девушкам из небогатых семей. В институте постоянно кипели страсти; интриги неизбежно затягивали и учениц. В мемуарах, посвященных этим годам, бывшие смолянки часто говорили об институте с горечью или насмешкой, называя своих воспитательниц «подлинными ведьмами». А поскольку родители к девочкам не приезжали, то деспотизм этих надзирательниц чувствовался особенно сильно. Но самой тяжелой для институток оказывалась суровость распорядка. Подъем -- в шесть часов утра, уроков ежедневно -- шесть или восемь (правда, на уроках зачастую мало что делали, но присутствие было обязательным). Отведенное для игр время строго ограничивалось. Воспитательницы, от которых зависел реальный режим жизни в институте, как правило, не имели педагогического образования и образцом избирали уклад монастырского приюта или казарменный режим. На таком фоне особенно бросалась в глаза изолированность институток от внешнего мира и искусственность среды, в которой они проводили долгие годы. Девушки выходили из института, совершенно не имея представления о реальной жизни. Им казалось, что за стенами института их ожидает нескончаемый праздник, придворный бал. Плохим было и питание смолянок. Начальство, особенно экономы, злоупотребляли своим положением, наживаясь за счет воспитанниц. Однажды на маскарадном балу одна из бывших институток рассказала об этом Николаю I. Царь не поверил. Тогда она сказала, чтобы он приезжал с черного крыльца, прямо на кухню, без предупреждения. Николай I, на практике множа бюрократию, любил эффектные сцены непосредственного вмешательства царя, который наказует зло, чинит расправу с недостойным и награждает достойного. Он действительно нагрянул на кухню и лично попробовал бурду, наполнявшую котел. В котле кипело какое-то варево. «Что это?» -- гневно вопросил Николай. Ему ответили: «Уха». В супе, действительно, плавало несколько маленьких рыбок... Однако эффектная сцена не изменила положения: эконом в конечном счете выпутался, и все окончилось для него благополучно. Чуть-чуть лучше было положение богатых девушек. Имеющие деньги, во-первых, могли, внеся специальную плату, пить утром чай в комнате воспитательниц, отдельно от других институток. Кроме того, они подкупали сторожа, и он бегал в лавочку и приносил в карманах сладости, которые потихоньку съедались.

Нравы институток также воспитывались атмосферой полной изоляции от жизни. Первым, что слышали девочки-«кофейницы», попадая в Смольный институт, были указания старших воспитанниц на обычай кого-нибудь «обожать». Эта институтская манера состояла в том, что девочки должны были выбрать себе предмет любви и поклонения. Как правило, это были девицы из «белой» группы. На вопрос одной простодушной девочки (которая потом рассказала об этом в мемуарах), что значит «обожать», ей объяснили: надо выбрать «предмет» обожания и, когда «предмет» проходит мимо, шептать: «Восхитительная!», «Обожаемая!», «Ангел», писать это на книгах и т. д. Только «голубых», как правило, никто не обожал: они дергали младших за волосы и дразнили их. В самой старшей группе «обожали», как правило, членов царской семьи -- это культивировалось. «Обожали» императрицу, но особенно императора. При Николае I «обожание» приняло характер экстатического поклонения. Николай был, особенно смолоду, хорош собой: высокого роста, с правильным, хотя и неподвижным лицом. Истерическое поклонение государю многие смолянки переносили за стены учебного заведения, в придворную среду, особенно -- в круг фрейлин. Внимание двора распространялось не только на воспитанниц Смольного института, но и на дам-преподавательниц, и вообще на все окружение института. Строгости захватывали даже дочерей воспитательниц, от которых также требовалось соблюдение всех условностей петербургского общества.

Забота двора и воспитательниц о благополучии смолянок оказывалась, по сути, лицемерной игрой. Одна из бывших институток с горечью вспоминала, что после смерти одной из ее подруг, девушки из небогатой семьи, никто даже не позаботился приобрести крашеный гроб. Девушки должны были сами собрать деньги и каким-то образом организовать похороны. Сломанная игрушка оказалась никому не нужной. Смолянки еще в николаевскую эпоху славились особой «институтской» чувствительностью. Такая чувствительность не была изобретением смолянок. Чувства принадлежат не только природе, но и культуре. Дворянская женщина конца XVIII века соединяла в себе не только два воспитания, но и два психологических типа. Хотя они были противоположны и порождали полярные виды поведения, но оба были искренни. Воспитанная крепостной нянькой, выросшая в деревне или, по крайней мере, проводившая значительную часть года в поместье родителей, девушка усваивала определенные нормы выражения чувств и эмоционального поведения, принятые в народной среде. Этим нормам была свойственна определенная сдержанность, однако в ином культурном контексте те же самые дворянки могли падать в обмороки или же заливаться слезами. Такое поведение воспринималось как «образованное» так вели себя европейские дамы.

Смольный институт был отнюдь не единственным женским учебным заведением в России. Возникали частные пансионы. Уровень обучения зачастую оказывался весьма невысоким. Систематически учили лишь языку и танцам. Воспитательницами были, как правило, француженки или немки. Во французских пансионах, учениц в грубой и упрощенной форме приобщали к манерам французского общества дореволюционной поры, в немецких -- к навыкам бюргерского ведения хозяйства и воспитания. Таким образом, пансионская система оказывалась направленной на то, чтобы девушка вышла замуж, стала (по французским ли, по немецким ли представлениям) хорошей женой.

Третий вид женского образования -- домашнее. Девочка поступала под надзор гувернантки -- чаще всего француженки. В целом образование молодой дворянки было, как правило, более поверхностным и значительно чаще, чем для юношей, домашним. Оно ограничивалось обычно навыком бытового разговора на одном-двух иностранных языках (чаще всего -- на французском или немецком; знание английского языка свидетельствовало о более высоком, чем средний, уровне образования), умением танцевать и держать себя в обществе, элементарными навыками рисования, пения и игры на каком-либо музыкальном инструменте и самыми начатками истории, географии и словесности. С началом выездов в свет обучение прекращалось. Конечно, бывали и исключения. Цели и качество обучения зависели не только от учителей, но и от состоятельности семьи, от ее духовной направленности. Тип русской образованной женщины, особенно в столицах, стал складываться уже в 30-х годах XVIII века. Однако в целом женское образование в России XVIII века не имело ни своего Лицея, ни своего Московского или Дерптского университетов. Тот тип высокодуховной русской женщины, сложился под воздействием русской литературы и культуры эпохи.

Танцы были важным структурным элементом дворянского быта. Их роль существенно отличалась как от функции танцев в народном быту того времени, так и от современной. В жизни русского столичного дворянина XVIII века время разделялось на две половины: пребывание дома было посвящено семейным и хозяйственным заботам здесь дворянин выступал как частное лицо; другую половину занимала служба -- военная или статская, в которой дворянин выступал как верноподданный, служа государю и государству, как представитель дворянства перед лицом других сословий.

Противопоставление этих двух форм поведения снималось в венчающем день «собрании» -- на балу или званом вечере. Здесь реализовывалась общественная жизнь дворянина: он не был ни частное лицо в частном быту, ни служивый человек на государственной службе он был дворянин в дворянском собрании, человек своего сословия среди своих. Таким образом, бал оказывался, с одной стороны, сферой, противоположной службе -- областью непринужденного общения, светского отдыха, местом, где границы служебной иерархии ослаблялись. Присутствие дам, танцы, нормы светского общения вводили внеслужебные ценностные критерии, и юный поручик, ловко танцующий и умеющий смешить дам, мог почувствовать себя выше стареющего, побывавшего в сражениях полковника. С другой стороны, бал был областью общественного представительства, формой социальной организации, одной из немногих форм дозволенного в России той поры коллективного быта. В этом смысле светская жизнь получала ценность общественного дела. Внутренняя организация бала делалась задачей исключительной культурной важности, так как была призвана дать формы общению «кавалеров» и «дам», определить тип социального поведения внутри дворянской культуры. Это повлекло за собой ритуализацию бала, создание строгой последовательности частей, выделение устойчивых и обязательных элементов. Возникала грамматика бала, а сам он складывался в некоторое целостное театрализованное представление, в котором каждому элементу (от входа в залу до разъезда) соответствовали типовые эмоции, фиксированные значения, стили поведения. Основным элементом бала как общественно-эстетического действа были танцы. Они служили организующим стержнем вечера, задавали тип и стиль беседы. «Мазурочная болтовня» требовала поверхностных, неглубоких тем, но также занимательности и остроты разговора, способности к быстрому эпиграмматическому ответу.

Обучение танцам начиналось рано -- с пяти-шести лет. Раннее обучение танцам было мучительным и напоминало жесткую тренировку спортсмена. Длительная тренировка придавала молодому человеку не только ловкость во время танцев, но и уверенность в движениях, свободу и непринужденность в постановке фигуры, что определенным образом влияло и на психический строй человека: в условном мире светского общения он чувствовал себя уверенно и свободно, как опытный актер на сцене. Изящество, сказывающееся в точности движений, являлось признаком хорошего воспитания.

Бал в начале XIX века начинался польским (полонезом), который в торжественной функции первого танца сменил менуэт. Второй бальный танец -- вальс. Вальс состоял из одних и тех же постоянно повторяющихся движений. Ощущение однообразия усиливалось также тем, что «в это время вальс танцевали в два, а не в три па, как сейчас». Вальс создавал для нежных объяснений особенно удобную обстановку: близость танцующих способствовала интимности, а соприкосновение рук позволяло передавать записки. Вальс танцевали долго, его можно было прерывать, присаживаться и потом снова включаться в очередной тур. Таким образом, танец создавал идеальные условия для нежных объяснений. Вальс был допущен на балы Европы как дань новому времени. Это был танец модный и молодежный. Последовательность танцев во время бала образовывала динамическую композицию. Каждый танец, имеющий свои интонации и темп, задавал определенный стиль не только движений, но и разговора. Цепь танцев организовывала и последовательность настроений. Каждый танец влек за собой приличные для него темы разговоров. При этом следует иметь в виду, что разговор, беседа составляла не меньшую часть танца, чем движение и музыка. Выражение «мазурочная болтовня» не было пренебрежительным. Непроизвольные шутки, нежные признания и решительные объяснения распределялись по композиции следующих друг за другом танцев. Мазурка составляла центр бала и знаменовала собой его кульминацию. Мазурка танцевалась с многочисленными причудливыми фшурами и мужским соло, составляющим кульминацию танца. И солист, и распорядитель мазурки должны были проявлять изобретательность и способность импровизировать. В пределах мазурки существовало несколько резко выраженных стилей. Отличие между столицей и провинцией выражалось в противопоставлении «изысканного» и «бравурного» исполнения мазурки. Выбор себе пары воспринимался как знак интереса, благосклонности или влюбленности (. к кавалеру (или даме) подводят двух дам (или кавалеров) с предложением выбрать). В некоторых случаях выбор был сопряжен с угадыванием качеств, загаданных танцорами. Котильон -- вид кадрили, один из заключающих бал танцев -- танцевался на мотив вальса и представлял собой танец-игру, самый непринужденный, разнообразный и шаловливый танец.

Бал был не единственной возможностью весело и шумно провести ночь молодым людям. Альтернативой ему были: игры юношей разгульных, грозы дозоров караульных: холостые попойки в компании молодых гуляк, офицеров-бретеров, прославленных «шалунов» и пьяниц. Бал, как приличное и вполне светское времяпровождение, противопоставлялся этому разгулу, который, хотя и культивировался в определенных гвардейских кругах, в целом воспринимался как проявление «дурного тона», допустимое для молодого человека лишь в определенных, умеренных пределах. Поздние попойки, начинаясь в одном из петербургских ресторанов, оканчивались где-нибудь в «Красном кабачке», стоявшем на седьмой версте по Петербургской дороге и бывшем излюбленным местом офицерского разгула. Жестокая картежная игра и шумные походы по ночным петербургским улицам дополняли картину.

Бал обладал стройной композицией. Это было как бы некоторое праздничное целое, подчиненное движению от строгой формы торжественного балета к вариативным формам хореографической игры. Однако для того, чтобы понять смысл бала как целого, его следует осознать в противопоставлении двум крайним полюсам: параду и маскараду. Парад представлял собой своеобразный, тщательно продуманный ритуал. Он был противоположен сражению, парад -- подчинения, превращающего армию в балет. В отношении к параду бал выступал как нечто прямо противоположное. Подчинению, дисциплине, бал противопоставлял веселье, свободу, а суровой подавленности человека -- радостное его возбуждение. И все же то, что бал предполагал композицию и строгую внутреннюю организацию, ограничивало свободу внутри него. Это вызвало необходимость еще одного элемента, запланированного и предусмотренного хаоса. Такую роль принял на себя маскарад. Маскарадное переодевание в принципе противоречило глубоким церковным традициям. В православном сознании это был один из наиболее устойчивых признаков бесовства. Переодевание и элементы маскарада в народной культуре допускались лишь в тех ритуальных действах рождественского и весеннего циклов, которые должны были имитировать изгнание бесов и в которых нашли себе убежище остатки языческих представлений. Поэтому европейская традиция маскарада проникала в дворянский быт XVIII века с трудом или же сливалась с фольклорным ряженьем. Парад и маскарад составляли блистательную раму картины, в центре которой располагался бал.

Сватовство. Брак. Развод

Ритуал замужества в дворянском обществе XVIII века носит следы тех же противоречий, что и вся бытовая жизнь. Традиционные русские обычаи вступали в конфликт с представлениями о европеизме. Но сам этот «европеизм» был весьма далек от европейской реальности. В XVIII веке в русском дворянском быту еще доминировали традиционные формы вступления в брак: жених добивался согласия родителей, после чего уже следовало объяснение с невестой. Предварительное объяснение в любви, да и вообще романтические отношения между молодыми людьми хотя и вторгались в практику, но по нормам приличия считались необязательными или даже нежелательными. Молодежь осуждала строгость родительских требований, считая их результатом необразованности и противопоставляя им «европейское просвещение». Однако в качестве «европейского просвещения» выступала не реальная действительность Запада, а представления, навеянные романами. Таким образом, романные ситуации вторгались в тот русский быт, который сознавался как «просвещенный» и «западный». Любопытно отметить, что «западные» формы брака на самом деле постоянно существовали в русском обществе с самых архаических времен, но воспринимались сначала как языческие, а потом как «безнравственные», запретные. Нарушение родительской воли и похищение невесты не входило в нормы европейского поведения, зато являлось общим местом романтических сюжетов. То, что практически существовало в Древней Руси, но воспринималось как преступление, для романтического сознания на рубеже XVII-XVIII веков неожиданно предстало в качестве «европейской» альтернативы прародительским нравам.

Подобные документы

Исторические этапы развития дворянского сословия в России, его своеобразие и отличительные признаки. Состояние дворянства в пореформенной России. Исторические предпосылки для создания быта женщины-дворянки во второй половине XIX века и начале XX века.

контрольная работа , добавлен 27.12.2009


Особенности русского быта. Обустройство усадьбы дворянина. Деревянная крестьянская изба как основное жилище населения России, устройство русской печи. Досуг и обычаи, основные семейные обряды, христианские праздники. Одежда, главные продукты питания.

презентация , добавлен 24.10.2013


Изучение модели и практики дворянского быта, образования и государственной службы. Выявление в этих трех сферах жизнедеятельности общих характеристик, исходя из которых, можно представить магистраль развития дворянского сословия в XVIII-XIX веках.

курсовая работа , добавлен 07.09.2017


Быт и обычаи царского двора до петровских преобразований: бытовые картины, развлечения и забавы. "Европеизация" культуры и быта русского дворянства в эпоху Петра Первого: развлечения, одежда и украшения. Быт и нравы семьи Петра Первого и его окружения.

курсовая работа , добавлен 20.11.2008


Внешние формы поведения русского дворянства в XIX веке, нравственная сторона светского воспитания и культуры русского застолья. Гостеприимство русских дворян, сервировка застолья. Вера в приметы и суеверия в среде помещичьего и столичного дворянства.

контрольная работа , добавлен 06.11.2009


Развитие и достижения науки России начала XVIII века, открытия в области промышленности и фармацевтики, медицины. Реформы Петра в области медицины, открытие школ с иностранными методами обучения. Пути реформирования быта и развитие новых видов искусств.

презентация , добавлен 12.11.2009


Амурский вопрос в XVIII веке, международные отношения на Дальнем Востоке. Россия на Дальнем Востоке в середине XIX века. Роль Н.Н. Муравьева и Г.И. Невельского в возвращении дальневосточных территорий. Русские казаки. Русско-китайские договоры XIX века.

реферат , добавлен 07.03.2009


Образование Древнерусского государства и вопрос о происхождении государства в историографии. Теории родового, общинного и задружного быта русских племен в середине IX века. Норманская и антинорманская теории происхождения Киевского государства.

контрольная работа , добавлен 01.09.2011


Влияние природной среды на городскую жизнь. Связь бытовых условий жизни и застройки городов. Социальная структура и нравы горожан. Дворянское общество провинциального города. Особенности быта купечества. Парадоксы административного управления городами.

дипломная работа , добавлен 07.04.2015


Характеристика русской истории 19 века. Процесс демократизации культуры. Взаимовлияние сословных культурв городе и деревне, столицах и провинции, в атмосфере "разряженного воздуха" усадьбы. Сходства, различия и достижения городского и деревенского быта.

18 век можно назвать периодом настоящих контрастов. Это касается и повседневного быта дворян, который в 18 веке отличался особой волной чувств. При этом, чем богаче был человек, тем более разнообразнее была его жизнь. Чего не скажешь о бедном населении.

Например, можно подчеркнуть, что в России после Петра Первого дворяне чувствовали себя очень хорошо. Чего никак не скажешь о крестьянах, так как им было особенно плохо. Интересно, что на фоне богатых, бедные выглядели особенно по нищему. Но дворяне на это внимание не обращали. Их насыщенная жизнь весельем и радостями никак не была дискомфортной.

Быт дворян 18 века отличался тем, что у них был престиж. Имея высокое положение, которое они занимали в обществе, а также подкрепление материальными благами, дворяне могли вести праздную жизнь. Они на протяжении всей жизни занимались бездельем. Это было их главным занятием.

У аристократии вся жизнь и ее быт были связаны только со светскими приемами. Поэтому во всех домах бояр было много богатства, которое красиво украшало их. Также на красоту домов влияет Запад. Теперь в дома бояр входит просветительский абсолютизм.

Во всех домах аристократов можно было найти библиотеку, в которых было много книг, авторами которых были западные писатели. Гостиная имела вид шикарного зала, в котором всегда был камин. Такие зимние резиденции очень радовали их хозяев особенно зимой. При этом знать старалась обустроить себе жилище не столько для жизни, сколько для того, чтобы не ударить в грязь лицом. Ведь часто они приглашали друг друга в гости, устраивая балы и богатые приемы.

Но были и положительные моменты в праздности знати. Например, у них было время на образование. Их честь и нравы тоже много значили для каждого в отдельности. Благодаря всему этому поднималась культура России. К тому же дети бояр получали хорошее образование, которое им давали иностранные учителя, ведь в то время на Руси с образованными людьми была напряженность.

Когда ребенку исполнялось 15-17 лет, то после получения начального образования его отдавали в школы закрытого типа. Юноши там учились ведению войны, изучали стратегическое влияние на победу, а девушки обучались правилам хорошего тона. Они узнавали больше об основах семейной жизни.

При этом семейные обязанности муж и жена вели размыто. Например, в современном мире мужчины – это добытчики, что же касается дворян, то им не было нужды работать. Так как мужчины, впрочем как и женщины, вели праздную жизнь. Ведь доходы они получают от прибыли поместья. Стабильное поступление материальных средств, доставшегося наследства было хорошей помощью для безбедного существования дворянина. Были средства даже, чтобы содержать жену и нескольких детей.

Что же касается женских обязанностей в семье, то они тоже не должны были убираться, готовить. Все, что от них требовалось, так это занятия детьми. При этом не столько воспитанием, сколько поиском выгодных партий. Причем такой поиск начинался прямо с младенчества. При этом обычно иметь дочь было не так приятно, как мальчика. Ведь для дочери нужно было готовить приданное, и как раз-таки именно ей нужен был хороший богатый муж.

Помимо городского дворянства, в России были и провинциалы. Они были менее образованными, но такими же богатыми и ленивыми. Но при этом провинциальные дворяне никак не хотели отступать от столичных сородичей. Поэтому они тоже вбухивали уйму средств на образование, на облагораживание своих домов. Они проводили богатые приемы, чтобы ничем не отличаться от своих сородичей.

Поэтому дворянские усадьбы зачастую представляют собой полную копию домов, которые были в Петербурге. Правда, помимо красивого и роскошного дома, на территории участка у провинциалов было много хозяйственных построек. Все-таки деревня. В этих постройках естественно обитала живность. Доход провинциальных дворян зависел от крепостных, точнее от налогов, которые они платили. Получается, что благополучие дворян напрямую зависело от благополучия крестьян. Например, можно вспомнить «Мертвые души».

В этом рассказе ясно видно, что чем больше количество крестьян или душ значится в поместье, тем дороже оно стоит. А продать выгодно имение – это большая удача. Так было и среди провинциальных дворян. Они были на самом деле беднее, чем столичные дворяне, но при этом тратили столько же, если не больше.

Также провинциалы помимо удовольствия больше ничем не занимались. В их домах даже если и была библиотека, то книги никто не читал. Люди по своему большинству просто ленились. Это касалось и детей. Они тоже ничему не обучались. Единственное, что провинциалы умели, так это читать и писать свое имя и фамилию, а также считать, сколько доходов они имеют.

Такая необразованность приводила к тому, что дворяне, жившие в деревнях, все сильнее и сильнее отличались от городских дворян. Безделье приводило ко все большему невежеству. Мужчины любили охоту, а женщины сплетни. При этом предметом их разговора можно назвать моду и императорский двор, о чем достоверно из них никто ничего не знал.

Русская культура в XVIII веке переживает примечательные изменения. Если до этого времени происходило накопление научных знаний, то теперь они превращаются в собственно науку. Кардинальные сдвиги происходят во всех областях. Провиденциализм в истолковании явлений природы и общества (исходя из промысла Божьего, проведения) уступает место рационализму.

Если в XVII в. наблюдаются лишь первые попытки, опыты изображения внутренней жизни человека, его помыслов, страстей, стремлений, добродетелей и пороков, то в XVIII столетии в этом плане далеко шагнули вперед. Это относится к литературе, живописи, скульптуре, в целом к культуре. Характерно для этого времени стремление к светскости, гуманистическому восприятию действительности.

Россия уже в этом столетии ускоренными темпами начинает ликвидировать отставание в культурном развитии, столь характерное для прошлых столетий (начиная с эпохи ). Отечественные ученые и писатели, поэты и живописцы, архитекторы и скульпторы сделали возможным титанический взлет русской культуры, произошедший в следующем столетии, которое с полным основанием называется золотым веком отечественной культуры.

Просвещение в России XVIII века. затронули и сферу просвещения, образования. Для подготовки специалистов открыли школы: Навигацкую, артиллерийские, инженерные в обеих столицах; горные — на Урале; епархиальные и цифирные, гарнизонные и адмиралтейские — в провинции. В Москве существовала школа иностранных языков. В Петербурге основали Морскую академию. Дворян для обучения наукам посылали в Германию и Нидерланды, Италию и Англию.

Издавались учебные пособия, учебники, словари, буквари. Основы математических наук излагал Л. Ф. Магницкий в своей “Арифметике” (первое издание — 1707 г.).

“Ведомости” , первую печатную газету в России, могли купить все желающие. Ввели гражданский шрифт, более простой и понятный, а церковнославянский шрифт употреблялся только в богослужебных книгах. Арабские цифры сменили старые буквенные обозначения.

В середине — второй половине столетия грамотных людей становилось все больше. К началу XIX в. в стране существовало 550 учебных заведений с 62 тысячами учащихся. Это был шаг вперед. Но Россия сильно отставала от многих европейских стран. Например, во Франции имелось до 8 тысяч школ (1794 г.). Срок обучения составлял от трех до пяти лет. Учились по “Арифметике” Л. Магницкого, “Грамматике” М. Смотрицкого, “Первому учению строкам” Ф. Прокоповича, азбукам, часослову. Псалтирю. Среди учеников общеобразовательных школ были дети крестьян и ремесленников, мастеровых и солдат, матросов. Существовали особые солдатские школы — для детей солдат, продолжившие традиции цифирных школ Петра I.

Для обучения дворян возможностей было больше — частные пансионы, шляхетские корпуса (Сухопутный, Морской, Артиллерийский, Инженерный), институт благородных девиц (Смольный институт в Петербурге). В 66 духовных семинариях и школах обучались дети православного духовенства.

Действовали специальные школы: горные, медицинские, штурманские, межевые, коммерческие и другие, всего около двух десятков.

В 1725 г. появилась Академия наук в Петербурге, при ней — университет и гимназия. В 1755 г. основали, по почину И. И. Шувалова и М. В. Ломоносова, Московский университет. Университет выпустил большое число специалистов по разным отраслям знаний, из них вышли многие крупные ученые. В 1757 г. начала обучение Академия художеств.

Во второй половине столетия власти предприняли интересную попытку реформы образования и воспитания. Ее инициатором и активным проводником в жизнь стал Иван Иванович Бецкой. Внебрачный сын генерал-фельдмаршала И. И. Трубецкого, он родился в 1704 г. в Стокгольме, где отец находился в плену. По возвращении в Россию его отправили в Данию, где получил образование. Немало путешествовал по Европе. Затем с 1729 г. служил в Коллегии иностранных дел. В 1747 г., выйдя в отставку, уехал в Париж, где прожил 15 лет. Познакомился с энциклопедистами, их и Руссо идеи по части воспитания юношества вдохновили его.

В начале 1762 г. император Петр III вызвал его в Петербург, и он возглавил Канцелярию строения домов и парков. В этой должности он способствовал украшению Северной Пальмиры — в столице появились памятник Петру Великому работы Фальконе, решетка Летнего сада, один из невских мостов и гранитные набережные. Воцарение Екатерины II, матери которой в свое время представили Бецкого, принесло ему огромные богатства и начальствование над рядом заведений — Академией художеств, Сухопутным шляхетским кадетским корпусом и, самое главное, воспитательными домами в Москве и Петербурге, Смольным институтом (“воспитательным обществом благородных девиц”).

В основу своей педагогической реформы Бецкой положил идею создания новой породы людей путем воспитания. По его мысли, заимствованной у французских просветителей и поддержанной императрицей, цель воспитания юношества — дать ему хорошее общее образование и нравственное развитие (“облагорожение сердца” ). Для этого учеников нужно изолировать от косной среды, из которой они вышли, и поместить в закрытые школы (интернаты) . Тем самым “зверообразные и неистовые в словах и поступках” старые рутинеры не смогут на них влиять.

Конечно, расчет на изоляцию учеников от общества был наивен — они возвращались в него после окончания своего обучения. Однако усилия Бецкого способствовали распространению общего образования. Он же положил начало женскому образованию. По его инициативе создавались городские училища, воспитательные мещанские училища при Шляхетском корпусе и Академии художеств.

Наука. Развитие науки вызывалось практическими потребностями государства, появлением значительного числа ученых из русских и иностранцев, расширением связей с мировой наукой. В связи с проведением большого количества экспедиций в разные концы страны ее участники составляют карты Балтийского и Каспийского морей, Дона и Камчатки и т. д. И. К. Кирилов свел воедино географические открытия в своем “Атласе Российской империи” (1734 г.).

При Петре I создали труды по истории Северной войны — “Книгу Марсову” , “Историю Северной войны” . Для пропаганды научных знаний открыли в Петербурге Кунсткамеру (1719 г.) с ее историческими реликвиями, зоологическими и иными коллекциями (“монстры” , всякие диковины, раритеты). Во второй четверти XVIII в. В. Н. Татищев создал обобщающий труд — “Историю Российскую” . В ней использовано большое число разных источников, в том числе русских летописей, включая те, которые не сохранились до нашего времени. Тем самым отрывки из них, приведенные в его труде, во-первых, дают, сведения о событиях, отсутствующие в других, известных нам летописях, во-вторых, позволяют более полно изучить историю самого летописания. В связи с этим в исторической науке последних десятилетий ведутся споры: одни ученые, исследуя “татищевские” известия из летописей, не доверяют им, считают их выдумками знаменитого историка XVIII столетия. Другие, наоборот, исходят из того, что он цитировал, пересказывал подлинные, но не сохранившиеся рукописи. Историки подтверждают свои выводы детальным анализом “татищевских” известий в сравнении со всеми другими источниками. Татищев делал то, что было обычным для его времени: иногда вольно перелагал записи источника, сопровождал их своими дополнениями, рассуждениями и т. д., и это нередко вводило и вводит в заблуждение его критиков.

Ученым-энциклопедистом, первым русским академиком стал М. В. Ломоносов, о котором Пушкин сказал, что он, основатель Московского университета, “сам был первым нашим университетом” . Упорный труд, гениальные способности сделали его титаном науки — он работал в области физики и химии, астрономии и минералогии, геологии и горного дела, истории и географии, лингвистики и поэтики. В этих и других отраслях знаний ученый оставил глубокий след. Ломоносов открыл, например, закон сохранения материи и движения, обосновывал теории атомно-молекулярного строения вещества, причины поднятия материков и горообразования и т. д. В исторической науке он решительно критиковал ученых Байера и Миллера, их норманнскую теорию. История русского народа, его языка начинается, как доказывал он, с “глубокой древности”, а отнюдь не с призвания варягов, которых он считал жителями южного побережья Балтики.

Работавший одновременно с Ломоносовым в Академии Л. Эйллер, великий математик, называл его “гениальным человеком, который своими познаниями делает честь настолько же академии, как и своей науке” .

За Ломоносовым последовала целая плеяда выдающихся русских ученых. М. В. Севергин стал основоположником русской минералогической школы. С. П. Крашенников составил знаменитое “Описание земли Камчатки” , И. И. Лепехин — описание земель Поволжья, Урала, Сибири (“Дневные записки” ).

Тогда же, во второй половине столетия, закладываются научные основы биологии, агрохимии и других отраслей знаний. В области истории работают выдающиеся ученые — М. М. Щербатов (), И. Н. Болтин.

Общественно-политическая мысль в России XVIII века. Петровские реформы, бурная жизнь страны в эпоху Северной и других войн, дворцовых переворотов породили большое число откликов со стороны современников.

В петровское время появилось немало записок, “прожектов” , авторы которых выступали в поддержку реформ, предлагали те или иные меры. И. Т. Посошков, автор “Книги о скудости и богатстве” , выразитель интересов купечества и крестьянства, ратует за развитие отечественной промышленности, торговли. Для этого следует проводить политику протекционизма в интересах русских предпринимателей, а купцов-иноземцев следует привести “во смирение”. В интересах государства нужно регламентировать повинности крестьян в пользу владельцев. “Крестьянам, — утверждал автор, — помещики не вековые владельцы” .

Для упорядочения административных и судебных учреждений Посошков предлагал посадить в них вместо “великородных” людей из любых других сословий, если в них “острота ума есть”, “истребить” “всяких разных явных и потаенных грабителей”. Он — сторонник равенства всех сословий перед судом. Посошков предложил подготовить новое уложение с помощью выборных от всех жителей России, в том числе и крестьян. Проект этого кодекса законов должен быть опубликован для обсуждения, внесения поправок (“народосоветие”).

Об итогах реформ и идет речь в “Рассуждении о причинах Свейской войны” вице-канцлера П. П. Шафирова (послесловие к нему написал сам Петр I). Феофан Прокопович, вице-президент Синода, знаменитый проповедник, в “Духовном регламенте” и “Правде воли монаршей” выступает, в соответствии с замыслами Петра, сторонником подчинения духовенства светской власти. Он же говорит о том, что царь волен завещать престол тому, кому пожелает, вне зависимости от степени родства наследника. Из трех форм государственной власти—демократии (народодержавства), аристократии и монархии — наиболее приемлема третья, т.е. неограниченная власть монарха.

В богословских трактатах, проповедях Прокопович прославляет успехи России на поле брани, в развитии промышленности, торговли, проведении реформ.

Историк Татищев во многих записях, “мнениях”, “проектах” ратовал за развитие ремесла и мануфактур, торговли и сельского хозяйства. Главный и честнейший стан государства, т. е. его опора, по его мнению, — это дворянство.

Ускорение экономического развития России — мысль, пронизывающая многие сочинения Ломоносова. Он возвеличивает труд, лишь дела должны определять положение человека, а не знатная порода, титул, заслуги предков. Гениальный помор уповает на волю монарха, на реформы сверху. Он — сторонник “просвещенного абсолютизма”. В просвещении всех сословий, в том числе крестьян, Ломоносов видит огромную пользу для государства. Он убежден: “в университете тот студент почтеннее, кто больше знает. А чей он сын, в том нет нужды”.

Критика крепостничества прозвучала в сочинениях А. Я. Поленова, солдатского сына, И. Г. Эйзена, лифляндского пастора, и Л. Кенемана, митавского адвоката, в речах депутатов Уложенной комиссии 1767 — 1768 гг. — дворян Г. С. Коробина и Я. П. Козельского, крестьян И. Чупрова, И. Жеребцова, казака А. Алейникова И других. Депутаты ставили вопрос о смягчении крепостного права, ограничении, постепенном освобождении от него.

Деятели русского Просвещения, видевшие в распространении знаний, науки, совершенствовании разума главный путь преобразования общества, многое сделали для издания книг и журналов, переводов сочинений мыслителей Европы. Они же остро поставили и крестьянский вопрос. Н. И. Новиков в своих журналах, больше всего в “Трутне” и “Живописце” , поместил немало статей об аморальности крепостного права.

А. Н. Радищев в книге “Путешествие из Петербурга в Москву” (1790 г.) нарисовал картину подневольного существования русского крепостного крестьянства. Осудив крепостничество, он пишет о том, что необходимо провести “совершенное уничтожение рабства”, передать землю крестьянам. Столь же решительно Радищев осуждает монархию: “Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние”.

Фольклор в XVIII века. В народе из уст в уста передавались, накапливались предания, легенды, воспоминания о прошлом Руси. Они отразились в былинах и сказках, пословицах и поговорках, бытовых и исторических песнях. Сберегалась историческая память о временах киевских богатырей и Куликовской битвы. Грозного царя и Смуты начала XVII в. Большой популярностью пользовались песни о Ермаке и Степане Разине.

Во многих произведениях народного творчества их составители показывают “свирепство” помещиков, подневольное положение крепостных. “Куда ты ни сунься,— везде господа”,— сетует анонимный “Плач холопов” . Столь же горестно смотрят на свою жизнь составители крестьянских, солдатских песен, лубочных листков (картинки с текстами).

Русская литература XVIII век. В XVIII в. гораздо более широкий размах приняло печатание книг по разным отраслям знаний. Преимущество получают светские книги.

В повестях разрабатываются сюжеты из окружающей жизни: в них мы встретим живые образы людей той поры — то мелкого дворянина, плута и пройдохи из Старой Руссы (“Повесть о Фроле Скобееве”), то дворян и купцов—поклонников европейских нравов и удовольствий (“О российском матросе Василии”, “История о Александре, российском дворянине”, “История о российском купце Иоанне”).

В середине XVIII в. в русской литературе утверждается классицизм. Возник он под воздействием западноевропейского, более раннего по времени, но приобрел свои характерные черты — пафос национальной государственности, абсолютной монархии. Родоначальник классицизма в России — А. Д. Кантемир, сын молдавского господаря, перешедшего на службу к Петру Великому. Вершины это направление достигло в торжественных, философских одах Ломоносова с их идеями мудрого монарха и общенародного культурного прогресса.

Русский классицизм представлен именами А. П. Сумарокова, его главы, М.М.Хераскова (тоже из молдаван), В. И.Майкова, Я. Б. Княжнина и др. Проповедуя высокие гражданские чувства, благородные поступки, они исходили из мысли о неразрывности интересов дворянства и самодержавной государственности.

На смену классицизму в конце века приходит сентиментализм. Ему присущи сугубый интерес к чувствам, переживаниям, интересам простого человека, особенно из средних сословий. В жанре сентиментальной повести, сентиментального путешествия писал Н. М. Карамзин, будущий великий историк. Тонко передавая глубокие переживания простых людей, поселян, он впервые в русской литературе попытался нарисовать внутренний мир крестьян.

В ряде произведений, относящихся к жанру классицизма, явственно видны элементы реализма. Д. И. Фонвизин в “Бригадире” и “Недоросле” метко, реалистично описывает жизнь помещичьих усадеб, нравы их владельцев, сочувствует судьбе крестьян, положение которых, по его мысли, требует облегчения путем смягчения нравов дворянства, его просвещения.

Творчество Г. Р. Державина также нередко вступало в конфликт с канонами классицизма в поэзии. Он стал одним из предшественников А. С. Пушкина.

Архитектура России в XVIII столетии. При строительство, особенно в его "парадизе" (рае) - новой столице России, приняло размах исключительный Под руководством Д. Трезини, архитектора из Италии, возвели колокольню собора в Петропавловской крепости, здание коллегий (ныне в нем - университет) и т д Над возведением Санкт-Петербурга тогда же и позднее трудились и другие зодчие, иностранные (Шлютер, Леблон, Микетти) и русские (Земцов, Еропкин и др.). Вырабатывался новый, смешанный стиль - с использованием иноземных и местных мотивов.

В Москве продолжали развивать традиции русского, или нарышкинского, барокко. Таковы церковь Покрова в Филях, построенная для Л. К. Нарышкина; церковь Ивана Воина на Якиманке; церковь архангела Гавриила на Чистых прудах (Меншикова башня) и др.

Во второй половине века в архитектуре господствует классицизм. В Петербурге и его окрестностях замечательные творения оставили А. Д. Захаров, А. Н. Воронихин, Г. Камерон, Д. Кваренги и многие другие зодчие Выдающиеся образцы этого стиля - Таврический дворец в Петербурге (И Е. Старое); в Москве: дом П. Е Пашкова (В И Баженов), здание Сената в Кремле (М. Ф Казаков) и т. д. Для этих построек характерны монументальность, величественная простота, торжественность, гармония линий и объемов. Они отражают идеи патриотической гордости, триумфа и мощи государства.

Великий зодчий России Василий Иванович Баженов, родившийся в 1737 г. в семье церковнослужителя одного из придворных соборов Московского кремля, с детских лет проявил незаурядное природное дарование - с увлечением срисовывал старинные здания во второй столице. О нем узнал известный архитектор Д. Ухтомский, взял его в обучение. Затем он перешел в петербургскую Академию художеств к С. И. Чевакинскому, став его помощником при возведении Николаевского морского собора. Учился Баженов также в Париже и Риме. Возвратившись на Родину, он строит здания арсеналов в обеих столицах, в Москве - дом Пашкова, в стиле национальной готики - дворец в Царицыно и др. Связи Баженова с Новиковым, цесаревичем Павлом Петровичем, с масонами навлекли на него гнев императрицы, и его отстранили от дел. Царицынский дворец остался недостроенным (Екатерина сочла его мрачным), а грандиозный проект перестройки Кремля остался вовсе не востребованным Некоторое время Баженов занимался частными постройками В конце правления императрица вернула его в северную столицу (1792 г.), и он строил здания в Кронштадте. Император Павел назначил его вице-президентом Академии художеств, и гениальный зодчий принялся за новые дела, замыслы, но вскоре умер (1799 г).

Сентиментализм отразился в парковой архитектуре ("гроты уединения" , беседки, стилизация "дикой природы" ).

Наконец, в стиле барокко работал знаменитый В. Растрелли (зимний дворец, собор Смольного монастыря, многие другие сооружения в разных городах) Сын скульптора К-Б Растрелли, он родился в 1700 г. Учился около пяти лет за границей. По возвращении в Петербург по заказу Анны Ивановны строил Зимний дворец (1735-1739 гг), потом - дворец Бирона в Митаве (Курляндия) По его проектам возвели много сооружении в Москве (Анненгофский, Лефортовский дома), Петербурге и его окрестностях (дворец в Царском Селе, дворцы Бобринских, Воронцова, Строганова в столице и др), Киеве (Андреевский собор) и другие Венцом его деятельности стала постройка комплекса зданий Смольного монастыря (40-50-е гг., достроен В П Стасовым в начале XIX в.). Скончался Растрелли в 1771 г.

Русская живопись XVIII века. Светская живопись при Петре I выразила себя главным образом в портрете Братья Иван и Роман Никитины, Андрей Матвеев рисовали Петра, членов его семьи, сподвижников, преемников - Петра II , Портреты сделаны в реалистическом духе, проникнуты психологизмом.

В жанре миниатюрного портрета на эмали изображали Петра, его жену и сестру И Адольский, Г Мусикийский.

В середине и второй половине столетия получили известность живописцы-классицисты - А П. Лосенко ("Владимир и Рогнеда" , "Прощание Гектора с. Андромахой" ), Г. И. Угрюмов ("Испытание силы Яна Усмаря" , "Торжественный въезд Александра Невского во Псков" ) и другие. Подражание античным образцам, отвлеченность и идеальность образов, характерные для них, снижают их воздействие на широкого зрителя.

"Чувствительные" сюжеты, пасторальность присущи картинам мастеров ентиментального направления (М. М. Иванов - "Доение коровы" ; пейзажи С. Ф Щедрина, портреты В. Л. Боровиковского).

Выдающееся место в истории русской живописи занял Василий Лукич Боровиковский. Родившийся в 1758 г. в Миргороде, сын дворянина, он некоторое время служил в армии, вышел в отставку будучи поручиком Вернувшись к родным пенатам, занимался любимым делом - живописью Екатерина II во время своего путешествия в Крым (1787 г), проезжая через Миргород, обратила внимание на его картины, аллегорически изображавшие ее и Петра I , беседовала с ним, и по ее совету он поехал в Петербург Здесь он учился в Академии художеств, у Левицкого Работая в портретном жанре, он, став академиком (1795 г.), быстро приобрел большую известность-портретами императрицы, Державина, многих вельмож. Писал и картины на религиозные сюжеты ("Благовещение" и другие) Картинам художника присуща удивительная свежесть красок, которая сохранилась до наших дней, в отличие от многих картин его современников. К сожалению, Боровиковский не оставил описания технических приемов своей живописи. Интересно, что он работал левой рукой.

Дмитрий Григорьевич Левицкий, один из его наставников, работал в реалистической манере. Родился он в 1735 или 1736 г, вероятно, в Киеве, в семье священника. Рисованию учился у отца, потом, в Петербурге, у Антропова, Валериани и Лагрене. Известность приобрел в 60-е гг, стал академиком, преподавал в Академии художеств. Прославился портретами императрицы, членов ее семьи, архитектора А. Ф. Кокоринова, воспитанниц Смольного института и многих других. Его кисти свойственны нежность и сочность красок, красочность и тщательность письма.

Федор Степанович Рокотов (родился в 1730-е гг) происходил из крепостных крестьян Московской губернии. Точных сведений о его ранней жизни и обучении не существует Возможно, что молодой художник работал вместе с Ломоносовым Его мастерство обращает на себя внимание. Рокотову заказывают портреты Петра III , затем он пишет коронационный портрет , который очень понравился правительнице. Императрица изображена на нем во весь рост в профиль и на фоне красивой обстановки. Рисовал Рокотов портреты Павла Петровича, И И.Шувалова, Г Г.Орлова В 1765 г. он становится академиком и уезжает в Москву Здесь он создает небольшие интимные портреты В них с наибольшей полнотой проявляется глубоко оригинальный талант живописца Картины отличаются проникновенностью, задушевностью и поэтичностью, особым живописным почерком, необычайной живостью и легкостью мазков, прозрачностью красочного слоя. Большой выразительности достигает Рокотов в передаче лица, тканей, кружев и т. д. Особым лиризмом проникнуты портреты молодых женщин: А. П. Струй-ской, Обресковой, неизвестной в розовом платье и др.

Мало мы знаем о жизни художника И. А. Ерменева, который обучался в Академии художеств, затем был послан в Париж, где стал свидетелем, а возможно, и участником событий 1789 г. Дальнейшая его судьба неизвестна. В цикле акварелей Ерменев правдиво показал жизнь простого народа, крестьян ("Поющие слепцы" , "Крестьянский обед" , "Нищие" ). Художник создает суровые и величественные образы крестьян, показывает силу и достоинство простых людей.

Зачинателем крестьянского бытового жанра стал Михаил Шибанов. Он был крепостным Г. А. Потемкина, который его затем освободил. Перу Шибанова принадлежат многие портреты, в том числе относящийся к лучшим образцам живописи XVIII в. портрет Екатерины II. Однако Шибанов известен прежде всего благодаря своим бытовым картинам ("Крестьянский обед" , "Празднество свадебного договора" и др.) На этих полотнах правдиво и любовно переданы сцены крестьянской жизни, лица крестьян, их одежда и жилища.

Скульптура XVIII век. В петровское время скульптура носила в основном прикладной, орнаментальный характер. Но тогда же работал крупный скульптор К..Б. Растрелли (бронзовый бюст Петра I и др.).

Позднее скульптурное творчество испытало влияние классицизма. На русской почве он дал прекрасные образцы, отмеченные величественностью, лаконичностью и поэтической выразительностью (памятник Петру I или "Медный всадник" работы Э.-М. Фальконе), человечностью и теплотой (надгробие Н. М. Голицыной в Донском монастыре работы Ф. Г. Гордеева).

Этьен-Морис Фальконе, выходец из Швейцарии (родился в 1716 г.), начинавший как скульптор-самоучка, учился затем в Париже, получил здесь признание - стал членом Академии художеств, создал работы на античные и библейские темы. По рекомендации Вольтера и Дидро Екатерина II пригласила его в Россию (1766 г.) -он должен был соорудить памятник Петру Великому. Закончил работу скульптор в 1775 г. и три года спустя вернулся в Париж.

Скульптор-реалист Федор Иванович Шубин, земляк Ломоносова (родился в 1740 г.), тоже, как и он, пришедший пешком в столицу, но не в Москву, а в Петербург, попал в Академию художеств по прошению Ломоносова. Учился также во Франции и Италии. По возвращении в Петербург он приобрел славу лучшего русского скульптора (бюсты Екатерины II , Павла I , Ломоносова, вельмож, полководцев Румянцева, Суворова, Потемкина и др.). Ему покровительствовал всесильный Потемкин, но завидовали и преследовали собратья по мастерству. Умер Шубин в 1805 г.

Театр. В 1756 г. в Петербурге возник стараниями ярославца сына купца Ф. Г. Волкова первый профессиональный театр в России. Основу его деятельности составили национально-патриотическая тематика, просветительство, классицистический репертуар (трагедии А.П.Сумарокова и др.). В нем работали выдающиеся актеры театрального классицизма И. А Дмитревский, П. А. Плавильщиков, Т. М. Троепольская, сам Ф. Г. Волков. Возвышенность в обрисовке героических образов русской и мировой истории сочеталась у них с тонкостью в раскрытии их мыслей, страстей, выразительностью декламации.

К концу XVIII века получают распространение сентиментальные постановки - пасторальные комедии, оперы Майкова и других авторов, "слезные драмы" Хераскова. Основоположником этого направления среди актеров стал В. П. Померанцев.

Быт. Петровские преобразования затронули и повседневный быт всех слоев общества. Дворяне сменили старинные одежды, тяжелые, длинные и неудобные, на более простые и удобные европейские камзолы, костюмы, сбрили бороды, курили табак. Подобные новшества прививались и среди купцов, других слоев городского населения.

Власти стали больше следить за чистотой улиц, благоустройством, тишиной в городах. Строить новые здания, улицы и площади старались по плану, «регулярно», особенно в Петербурге. В обеих столицах заводили аптеки, пожарные команды. Следили за санитарным состоянием, мостили улицы.

С целью повышения культуры общения завели ассамблеи; на них присутствовали и женщины, что первое время вызывало недовольство приверженцев старины. Для обучения хорошим манерам издали «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению». Петровские указы повелевали быть вежливыми друг с другом.

По случаю побед в походах и сражениях устраивали народные гулянья - с триумфальными шествиями и арками, фейерверками и маскарадами, угощениями и выступлениями плясунов, фокусников и акробатов.

Сокращение для дворян срока службы до 25 лет (1736 г.), затем отмену обязательной службы (1762 г.) дворяне встретили с одобрением. Многие уходили в отставку, чтобы полностью переключиться на домашнее хозяйство, предпринимательство. Они строили усадьбы, разбивали парки, сады. Все большее место в их жизни занимали праздники и охота, балы и семейные торжества. Дворянам подражали богатые промышленники, купцы. Они тоже заводили дома и дворцы, оркестры и псарни.

Из дворянской среды вышло немало писателей и поэтов, художников и зодчих. Но основная их масса вела жизнь праздную, ленивую, которая их развращала. Особой роскошью отличалась повседневная жизнь императорского дворца, вельмож. Императрица Елизавета, например, имела гардероб со многими тысячами платьев. Сановники тратили огромные деньги на пиры, увеселения, фавориток.

Некоторые из вельмож собирали богатейшие коллекции живописи, скульптуры, прикладного искусства, редких рукописей, на свои деньги строили прекрасные архитектурные памятники, музеи, открывали частные театры.

Крестьянский быт изменился незначительно - те же холщовые, пестрядинные рубахи и порты, те же онучи и лапти, зипуны и полушубки, рукавицы и шапки. По-прежнему жили крестьяне в «черных» избах (топились «по-черному» ), «белые» избы появлялись только у богатых сельчан. Убранство в домах - деревянные столы и лавки, кровати и посуда. Имелась посуда и из глины, металлическая же встречалась редко.

В тяжелых бытовых условиях проживал мастеровой люд - тесные и грязные помещения, плохая одежда; их еда - хлеб и квас, тюря и капуста. Работали они по 14-15 часов в сутки, за провинности их ждали штрафы и наказания, каторга или рекрутчина. Старики кормились «мирским подаянием». Некоторые забывались в кабаках.

«Капиталисты» - крестьяне и мастера выходили в купцы, промышленники и стремились подражать дворянам в одежде и иных предметах обихода.

Психология чиновничества формировалась средой учреждений с их нередкими злоупотреблениями и произволом, раболепием и взяточничеством. В.В. Капнист, драматург и поэт, в комедии «Ябеда» так обрисовал облик чиновника-хапуги:
Бери - большой тут нет науки.
Бери, что только можешь взять.
На что ж привешаны нам руки.
Как не на то, чтоб брать, брать, брать…

=Факты о жизни и быте русских людей 18 века =

31 факт о жизни и быте русских людей 18 века из первой книги японца о нашей стране.

Десять лет японский капитан Дайкокуя Кодаю жил в России и записывал все, что видел и слышал: от внешнего вида людей до правил кастрации животных.
На основе этих записей японский ученый Хосю Кацурагава написал книгу «Краткие сведения о северных краях» ("Хокуса Бунряку"), в которой очень подробно и скрупулезно описал жизнь русских людей и облик страны в целом.

1. В русском алфавите 31 буква, все буквы имеют звук, но не имеют смысла. Соединенные вместе, несколько букв образуют одно слово, и только тут появляется смысл.
2. В России производство пяти зерновых растений очень незначительное, поэтому все жалованье выплачивается деньгами.
3. Церкви гораздо выше домов простых людей, и строятся так, что постепенно сужаются кверху. Крыши круглые, вроде перевернутого горшка, а в центре ставят крест, покрытый латунью. Главное здание храма и колокольня одинаковы. Вокруг крыши сделано много круглых дыр для голубей.
4. Глаза у русских голубые, носы очень крупные, волосы каштановые. Волосы русские отращивают со дня рождения, поэтому они очень тонкие и мягкие. Бороду бреют, как знатные, так и простые люди, только среди крестьян можно встретить людей с бородами.
5. У жителей Сибири волосы и глаза черные. Мужчины одеваются в общем наподобие голландцев.
6. Женщины все одеваются по немецкому образцу. Красивыми у них считаются женщины с румяными лицами.

Вид на Красную площадь, 1795 год. Гильфердинг, раскрашенная гравюра.

1. По всей стране летом ложатся спать от 8 до 10 часов вечера, а встают от 3 часов 30 минут до 5 часов 30 минут утра.

   Зимой ложатся спать от 9 до 11 часов вечера, а встают от 12 часов до 2 часов 40 минут дня. Это объясняется тем, что день в это время очень короткий, а ночь — очень длинная.

2. В Москве и Петербурге, да и не только там, а по всей стране, старым русским языком не пользуются, а часто перемешивают его с французским и немецким языками. Этикет полностью основывается на французских правилах.
3. Поскольку страна расположена близко к северу, там везде очень холодно. Обычно снег выпадает с конца сентября и лежит до апреля-мая.
4. Особенно холодно в Якутске и Петербурге, потому что они расположены ближе к северу. Нередко там бывает такой мороз, что отпадают уши и носы, а иногда даже остаются без рук и ног.
5. Летом особенной жары не бывает, даже в суконной одежде без подкладки обычно не бывает жарко. В такой холодной стране, конечно, не растут пять злаков. Сеют только гречиху, табак, огурцы, арбузы, фасоль, редьку, морковь, репу и салат. Рис привозят из Турции, поэтому рис там очень дорогой.
6. Чиновники прикрепляют к шляпе цветок, сплетенный из шелка: военные — белый цветок, штатские — черный.

Старое здание МГУ, вид от кремля через реку Неглинную, 1795 год. Гильфердинг, раскрашенная гравюра.

1. И мужчины, и женщины, после того, как сделают прическу, посыпают ее пудрой, и волосы становятся как седые. Люди низших сословий пользуются для этого порошком из картофеля.
2. И мужчины, и женщины ездят на лошадях, но женщины, садясь в седло, одну ногу сгибают и кладут поверх седла, а другую свешивают. Однако женщины низшего сословия ездят так же, как мужчины, садясь верхом.
3. Младенцы лежат в подвешенных ящиках, где постлан суконный тюфяк, набитый птичьим пухом. Когда ребенок плачет, ящик качают.
4. У всех — и у благородных, и у простых — один муж имеет одну жену, наложниц не заводят.
5. Иностранцам разрешается жениться на русских, но для этого они должны принять русскую веру и переменить имя и фамилию. В противном же случае брак не разрешается.
6. Когда рождается ребенок, все родственники приходят справляться о его здоровье и приносят деньги. Из родственников и знакомых выбирают человека побогаче, и он в качестве нареченного отца дает новорожденному имя.

Вид через Днепр на Фроловские ворота Смоленска в 1787 году.

1. Медицина не делится на терапию и хирургию: лечением глазных, зубных, женских и детских болезней занимается один человек. Кроме того, есть фармацевты, которые называются аптекарями и заведуют аптеками.
2. В столице в семьях чиновников и богачей обязательно держат негров, иногда по три-четыре человека, а иногда по семь-восемь. Бывает и так, что заводят негров мужчин и женщин, чтобы от них были дети. Их лица черные, как черный лак, носы широкие, губы вывернутые и очень красные, белые только подошвы ног.
3. Верстах в пяти от Петербурга есть большой остров, куда все время непрерывным потоком стекаются иностранные торговые корабли. Этим и объясняется, что, хотя в России почти ничего не производится, все полностью удовлетворяется продукцией других стран.
4. Русские слова «водка», «вино», «пиво» автор в своем словаре переводит описательным способом: водка у него — «хорошее сакэ», вино — «плохое сакэ», пиво — «мутное сакэ».
5. Порядок кушаний в обычные дни такой: сначала едят ветчину с хлебом, затем куриный суп, после него говядину, потом бульон из рыбы, после которого — залитые молоком круглые колобки из теста.

   Вслед за этим подают жареного гуся, и в заключение едят жиденькую кашу. Наконец, подают сладости, затем моют руки, полощут рот, пьют кофе, курят и встают из-за стола. После обеда и благородные, и простые люди ложатся на час поспать.

6. В кушанья добавляется много сахара и сливочного масла. В рыбу и птицу перед приготовлением набивается виноград, белые сливы, апельсины, засыпанные сахаром, а также рис или крупа.

Великий Новгород в 1780-е годы. Бальтазар Траверс

1. У простого народа обед состоит из одного блюда — из мяса или рыбы с хлебом. Редьку едят сырой, присыпав солью. Посуда состоит из оловянных или деревянных мисок, а ложки делаются из меди или дерева. Говядина — это повседневная пища как в верхах, так и в низах.
2. Женские роли в театрах исполняются настоящими женщинами, вследствие чего иногда в театре бывают случаи распутства.
3. Три публичных дома имеются в Петербурге и три — на Васильевском острове. Кроме того, есть еще тайные логова отдельных проституток в различных местах. Правила там очень строгие, и если обнаружат такую нелегальную проститутку, то наказывают не только ее, но и ее гостя.
4. В России вообще не празднуются ни Новый год, ни пять сезонных праздников, а день рождения императрицы считается радостным праздником, который празднуют по всей стране как благородные, так и простые люди. Точно так же празднуются и дни рождения наследника престола и внуков императрицы.
5. В России многих домашних животных кастрируют. Благодаря этому они хорошо жиреют и цвет их шерсти становится красивей.
6. Петербург — это новая столица России, построена она в высшей степени красиво. Дома все кирпичные, высотой в четыре-пять этажей. Жилища простых жителей от домов правительственных чиновников особенно не отличаются.
7. Русские высоки ростом, крупные, с правильной осанкой, отличаются уважительным и миролюбивым характером, но вместе с тем — отважны, решительны и ни перед чем не останавливаются. Они не любят праздности и безделья.