В этой книге лауреат Нобелевской премии по экономике 2005 года Томас Шеллинг рассматривает системы поведения, в которых индивид, реагируя на внешние обстоятельства и приспосабливаясь к ним, оказывается неспособен понять, как его внешне незначительные и даже кажущиеся бессмысленными действия в сочетании с действиями других индивидов порождают непредвиденные результаты и приводят к значимым непреднамеренным последствиям для больших групп. Томас Шеллинг прожил 95 лет (1921–2016), и работал в области теории игр и поведенческой экономики. На английском языке книга впервые вышла в 1978 г. На эту книгу ссылаются Даниэль Канеман в , Нейт Сильвер в , Ричард Талер в .
Томас Шеллинг. Микромотивы и макроповедение. – М.: Издательство Института Гайдара, 2016. – 344 с.
Скачать конспект (краткое содержание) в формате или
Глава 1. Микромотивы и макроповедение
Эта книга исследует отношения между характеристиками поведения индивидов , составляющих определенную социальную совокупность, и характеристиками этой совокупности . Иногда используются знания об индивидуальных намерениях для предсказания поведения совокупностей. Если существует несколько вероятных форм поведения, которые могли привести к наблюдаемому результату, мы должны отыскать данные, позволяющие выбрать одну из них.
Как правило, во всех гипотезах используется представление о том, что у людей есть определенные предпочтения, что они преследуют цели, минимизируют усилия или затруднения и максимизируют обзор или комфорт, пытаются найти компанию или избегают ее, то есть так или иначе ведут себя особым образом, который мы можем назвать «целенаправленным». Кроме того, цели или задачи напрямую связаны с другими людьми и их поведением. Также они могут быть ограничены средой, состоящей из других людей, преследующих свои цели и решающих свои задачи. В типичном случае мы имеем тот или иной тип обусловленного поведения – такого, которое зависит от того, что делают другие.
И если нам известно, какую задачу решает человек, и мы думаем, что он на самом деле может решить ее, и при этом мы тоже можем ее решить, тогда мы можем предсказать, что этот человек будет делать, поставив себя на его место, и решить его задачу в том виде, в каком, по нашему мнению, он ее видит. Это метод «решения задачи другого человека», на котором во многом основывается микроэкономика.
Из всех социальных наук описанному мною анализу наиболее соответствует именно экономика. В экономике «индивидами» являются люди, семьи, собственники ферм и др. Часто кажется, что значительная часть этой неуправляемой и никем не руководимой деятельности индивидов приводит к совокупным результатам, которые не так уж плохи; более того, почти так же хороши, как если бы кто-то взялся руководить этими индивидами, выяснил, что надо делать, и при этом мог заставить каждого делать то, что ему положено делать. Двести лет назад Адам Смит сказал об этой системе, что она работает так, словно некая невидимая рука обеспечивала эту координацию.
Не существует надежной гарантии того, что поведение индивидов, направленное на достижение их собственных целей, обычно должно приводить к коллективно удовлетворительным результатам. Экономика представляет собой особый случай –большой и важный, но все-таки особый. Методом анализа, общепринятым в экономике, биологии, а также во многих других науках, не связанных с жизнью, является изучение «равновесий». Равновесие –это ситуация, в которой определенное движение, деятельность, приспособление или реакция замерли, приведя нечто в устойчивое, покоящееся, «сбалансированное» состояние.
В «анализе равновесия» многое может быть неправильным, включая возможность того, что он излишне упрощает ситуацию, пренебрегая процессами приспособления, или преувеличивает значение равновесия, не замечая изменений в параметрах, которые определяют равновесие. Но никто не должен сопротивляться «анализу равновесия» из страха, что, признав, что нечто находится в равновесии, он тем самым признает, что это хорошо.
Экономика является большим и важным особым случаем, а не моделью всех остальных социальных явлений. Экономика в основном занимается трансакциями, в которых каждый, кого они касаются, участвует добровольно. За типичным свободным рынком стоят столетия постепенного формирования прав собственности и других правовых механизмов, поразительная стандартизация товаров, услуг, а также описывающих их терминов.
Экономистам известно множество причин того, почему рынки не всегда работают к всеобщему удовлетворению. Людям не хватает знаний, чтобы иметь возможность прицениться к различным формам медицинского обеспечения, трудно отличить хороший автомобиль на вторичном рынке от плохого или халтурный ремонт от честного.
Но посмотрим теперь на ту деятельность, которая на первый взгляд кажется «рыночной», но при более пристальном изучении таковой не оказывается, а именно «не-рынок» рождественских открыток. Я имею в виду ситуацию выбора того, кому послать открытку, какую, насколько дорогую, к какой дате, с текстом или без. Мое поверхностное изучение этого вопроса указывает на наличие распространенного, но не всеми разделяемого мнения, согласно которому эта система имеет определенные черты ловушки. Даже люди, которым в целом нравятся рождественские открытки, считают, что отдельные элементы этой системы смешны, нелепы и вообще вызывают раздражение.
Ситуация не складывается оптимальным образом по одной простой причине: для этого нет никаких оснований. Нет механизма, который направлял бы индивидуальные реакции к тому или иному общему результату.
Были времена, когда мудрые люди считали, что планеты должны вращаться по окружности. Когда же наблюдения окончательно доказали, что они вращаются не по окружности, возник вопрос – «в чем же причина?» Люди пытались понять, что не дает планетам вращаться по совершенным окружностям. В конечном счете стало ясно, что, в соответствии с законами движения и гравитации, никогда и не было причин, по которым от планет следовало ожидать совершенных кругов. Нормой были не круги, а эллипсы.
Когда мы спрашиваем, почему «свободный рынок» рождественских открыток не ведет к оптимальному обмену, ответ в том, что дело не в рынке, потому что с самого начала не было никаких причин ожидать оптимальных результатов. Свободный рынок, когда он работает, является особым случаем осознанного добровольного обмена отчуждаемыми товарами. Лишь некоторые эллипсы оказываются кругами.
Глава 2. Неумолимая математика музыкальных стульев
Существует класс утверждений, которые истинны для совокупности, но не для отдельных элементов, притом эта истинность не зависит от того, как люди себя ведут. Они верны для закрытой системы поведения, но не для поведения каждого человека и даже, строго говоря, не для тех или иных групп, которые меньше всей совокупности.
Ситуация напоминает игру «музыкальные стулья». Каждый игрок знает, что, если он не поспешит, окажется вне игры, поскольку не успеет усесться, когда музыка остановится. В экономике, как и во многих других социальных науках, мы обычно имеем дело с системой обратной связи. И «петля» обратной связи, как правило, является одним из тех отношений, которые сохраняются независимо от того, как ведут себя люди. Выходные данные одной части системы являются входными для другой.
Рассмотрим головоломку: если вероятность рождения мальчиков и девочек для каждой пары равна 50%, что случится с соотношением между мальчиками и девочками, если каждая семья захочет иметь лишь мальчика и перестанет рожать детей, как только у нее родится первый мальчик? У половины женщин при первых родах появятся на свет мальчики, и новых детей эти пары заводить уже не будут. Пары с девочками продолжат попытки и остановятся только тогда, когда родится мальчик. Как в результате исказится соотношение мальчиков и девочек среди населения?
Но если подумать, станет очевидным, что никакое «правило остановки» не может повлиять на окончательные пропорции. В первом раунде половина детей – мальчики. Во втором туре только у половины семей будут дети, но половина из них тоже будет мальчиками. Половина семей, в которых будут только девочки, попытает счастья в третий раз, и, в соответствии с гипотезой о распределении 50:50, у половины пар будут мальчики, а у половины – девочки. Если каждый раз половину рождающихся будут составлять мальчики, а другую половину – девочки, то, независимо от того, когда процесс остановится, мальчиков и девочек все равно будет поровну. (Еще один вывод состоит в том, что нам известно, причем безо всякого сложения, сколько детей родится. В конце концов у каждой семьи будет ровно по одному мальчику; девочек будет столько же, сколько мальчиков; и в среднем будет по два ребенка на семью.
Глава 3. Термостаты, лимоны и другие семейства моделей
Домашний термостат – поучительный прибор. Это мозг системы отопления. Он контролирует температуру, реагируя на температуру. Система, включающая термостат, является моделью многих систем поведения – человеческих, растительных и механических.
Если система способна выполнить задачу по достижению желаемой температуры, она порождает циклический процесс. Утром температура поднимается до уровня, на который установлен термостат, – и проскакивает ее. Затем температура опускается обратно до установленной величины – и опускается ниже. Она снова поднимается и снова превышает установленную. Дом никогда не нагревается просто до нужной температуры и не остается на этом уровне.
Эта глава посвящена некоторым семействам моделей, которые широко используются в социальных науках.
Критическая масса. В социальных науках этот термин позаимствовали из ядерной инженерии, где он имеет широкое хождение в связи с атомными бомбами. Модели критической массы включают в себя некоторую деятельность, которая становится самоподдерживающейся после того, как перейден некоторый минимальный предел.
В социальных отношениях «критическое число» обычно разнится от человека к человеку. Например, вы можете участвовать в кампании по поддержке кандидата, если есть какой-то значимый шанс того, что он выиграет. Кто-то другой – только если его шансы выше, чем у всех других кандидатов, и я –только когда почти наверняка уверен, что он победит.
На умирающем семинаре может случиться так, что при любом количестве присутствующих двое или трое сочтут, что их недостаточно; когда они уйдут, еще двое или трое сочтут, что этого числа недостаточно, а когда они тоже уйдут, еще двое или трое подумают о том же. Тот факт, что в конце концов никто этого больше не делает, не дает нам никакой единицы измерения того, скольких удовлетворенных участников не хватало в каждой точке траектории.
В обиход вошли два специальных термина для различения подклассов критической массы. Один из них – переломный момент, а второй – лимоны. Модель лимонов впервые была описана Джорджем Акерлофом в статье . Этот экономист утверждал, что продавец подержанной машины знает, выжата она как лимон или нет; покупателю приходится играть на средних величинах, зная только, что некоторые машины –лимоны, но не зная, окажется ли лимоном та, что он покупает. Покупатели заплатят только ту цену, которая отражает среднюю частоту лимонов в урожае подержанных автомобилей. Эта средняя цена слишком велика для лимона, но она уменьшает стоимость хороших машин, предлагаемых на рынке.
Владельцы хороших машин неохотно продают их по цене, которая оставляет допуск для лимонов, которые продают другие люди; поэтому хорошие машины реже появляются на рынке и средняя частотность лимонов возрастает. Когда покупатели узнают об этом, они оставляют еще больший допуск на лимоны в цене, которую готовы платить. Те машины, которые на предшествующем рынке были машинами среднего качества, теперь оказались недооценены. Желание их владельцев их продавать еще больше уменьшилось. Процентная частотность лимонов продолжает расти. В конце концов рынок может исчезнуть, хотя институциональные меры, такие как гарантии или сертифицирование машин дилерами, использующими репутацию для продажи хороших машин, могут не дать этому рынку умереть.
Акерлоф распространил эту модель на ряд рынков, в которых есть неравная информация с двух сторон.
Модели критической массы можно пояснить на примере семейства графиков. Мы подсчитываем людей, для которых критическое число 30 или 20, 1 или 75, и строим график, в котором высота оси указывает, для какого количества людей критическое число лежит между 20 и 25, 25 и 30 и так далее (рис. 1). График – это не что иное, как эта кривая распределения частот, преобразованная в кумулятивную форму. Она измеряет для каждого числа предположительной явки число людей, для которых данное число является достаточно большим. Она «кумулятивная», потому что включает, в любой точке горизонтальной оси, всех людей, которые располагаются слева от этой точки при исходном распределении.
Рис. 1. Графическое представление модели критической массы
Проведенная пунктиром прямая, идущая под углом 45° показывает равновесие – если ожидается, что придет 25 человек, придет ровно 25. При пересечении кривой и пунктирной прямой возникают точки равновесия.
Еще три возможности показаны на рис. 2. Кривая С показывает дюжину человек, которые будут приходить независимо от явки: кривая начинается на отметке 12 по вертикальной оси. Явка этих 12 привлечет еще несколько человек, и есть устойчивое равновесие при 16 или 18. Если ожидается 25 или 30 человек, придут меньше 25 или 30 и люди будут выбывать до тех пор, пока не станут ходить 16 или 18 человек. Мы имеем неустойчивое равновесие на отметке около 50% или еще одно устойчивое равновесие снова при 85.
Рис. 2. Вариации модели критической массы
Кривая А отражает наш умирающий семинар; критическая масса не может быть достигнута. Около четверти людей будут ходить, если будет ходить половина, половина будет ходить, если будут ходить две трети, а две трети будут ходить, если будут ходить все. Но все ходить не будут. Нет самоподдерживающегося уровня явки.
На кривой В критическая масса не является проблемой. Любые ожидания от нуля до 70 привлекут это число и больше число, сходящееся к единственному устойчивому равновесию там, где кривая пересекает прямую, идущую под углом 45°. Ожидания, превышающие 70, не будут поддерживаться, и процесс будет сходиться на 70.
Несколько лет назад Гаррет Хардин выбрал ставшее затем общеупотребительным название, чтобы описать особо распространенную структуру мотивации. Он выступил с речью под названием «Трагедии общин», которая была опубликована в Science .
«Ресурсы общего пользования» стали служить в качестве парадигмы для ситуаций, в которых преследование людьми собственных интересов так отражается на других людях, что в коллективном плане им было лучше, если бы их можно было ограничивать, но никто не выигрывает от индивидуального самоограничения.
Примером могут служить автодороги, настолько забитые машинами, что они движутся почти с той же скоростью, что и пешеходы на прилегающих тротуарах, пляж, настолько заполненный народом, что люди задают себе вопрос, зачем они сюда пришли, и библиотека, настолько переполненная людьми, что с тем же успехом вы могли бы купить книги сами.
Самоисполняющееся пророчество. Общая идея состоит в том, что некоторые ожидания носят такой характер, что провоцируют тот вид поведения, который приводит к тому, что ожидания исполняются (см. также ). В 1930-х годах, когда люди полагали, что банк оказался на грани банкротства, они спешили забрать оттуда свои вклады и провоцировали банкротство, которого боялись.
Глава 4. Сортировка и смещение: раса и пол
Эта глава посвящена тому виду сегрегации – или разделения, или сортировки –который может быть вызван дискриминирующим индивидуальным поведением. Под «дискриминацией» я понимаю отражение осознанного или неосознанного представления о поле, возрасте, религии, цвете кожи или каком-то другом факторе, положенном в основу сегрегации, представления, которое влияет на решения о том, где жить, рядом с кем садиться, какую профессию выбрать или, наоборот, избегать, с кем играть или с кем разговаривать. В этой главе исследуются некоторые индивидуальные стимулы и индивидуальное восприятие различия, которые могут коллективно привести к сегрегации.
Дальнейшее изложение, на мой взгляд, представляет интерес для специалистов, которые могут обратиться к первоисточнику.
ШЕЛЛИНГ (Schelling) Томас (р. 14 апреля 1921, Окленд, шт. Калифорния), американский экономист. Окончил Калифорнийский унивеситет (1944). Докторскую диссертацию защитил в Гарварде (1951). Участвовал в разработке плана Маршалла (см. ПЛАН МАРШАЛЛА) … Энциклопедический словарь
Томас Кромби Шеллинг (2007) Томас Кромби Шеллинг (англ. Thomas Crombie Schelling; род. 14 апреля 1921, Окленд, шт. Калифорния) американский экономист, лауреат Нобелевской премии 2005 г. «За расширение понимания проблем конфликта и кооперации с… … Википедия
Шеллинг, Томас Томас Кромби Шеллинг англ. Thomas Crombie Schelling Томас Кромби Шеллинг (2007) … Википедия
Шеллинг (нем. Schelling) немецкая фамилия. Распространена также в США и России. Известные носители: Шеллинг, Курт американский спортсмен. Шеллинг, Павел Львович русский офицер и изобретатель. Шеллинг, Томас американский экономист. Шеллинг,… … Википедия
- … Википедия
Томас Сарджент Thomas J. Sargent Дата рождения: 19 июля 1943(1943 07 19) (69 лет) Место рождения … Википедия
Карлейль, Карлайл (Carlyle) Томас (4.12.1795, Эклфехан ‒ 5.2.1881, Лондон), английский публицист, историк, философ. Окончил Эдинбургский университет (1814). Мировоззрение К. сложилось под сильным влиянием немецкого романтизма и классического… … Большая советская энциклопедия
Объявление лауреата Нобелевской премии по экономике 2008 года Нобелевская премия по экономике, официально Премия Шведского государстве … Википедия
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей. В этой статьей представлен список нобелев … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Наследие. «Философское наследие» книжная серия, выпускаемая с 1963 года российским издательством «Мысль». Сквозная нумерация томов «Философского наследия» дается с тома 80. Двухтомник Ф.… … Википедия
Книги
- Микромотивы и макроповедение , Томас К. Шеллинг , В этой книге лауреат Нобелевской премии по экономике 2005 года Томас Шеллинг рассматривает системы поведения, в которых индивид, реагируя на внешние обстоятельстваи приспосабливаясь к ним,… Категория: Социология, политология Издатель: , Производитель: ,
- Стратегия конфликта , Шеллинг Т. , Томас Шеллинг (р. 1921) американский экономист, специалист по международным отношениям, национальной безопасности, ядерной стратегии и контролю над вооружениями; лауреат Нобелевской премии по… Категория: Современная политика Издатель: ,
Libmonster ID: RU-9239
А. БЕЛЯНИН, доктор экономики, преподаватель МИЭФ ГУ-ВШЭ, научный сотрудник ИМЭМО РАН
The Royal Swedish Academy of Sciences has decided to award the Bank of Sweden Prize in Economic Sciences in Memory of Alfred Nobel, 2005 jointly to Robert J. Aumann (Center for Rationality, Hebrew University of Jerusalem, Israel) and Thomas C. Schelling (Department of Economics and School of Public Policy, University of Maryland, College Park, MD, USA) "for having enhanced our understanding of conflict and cooperation through game-theory analysis".
Нобелевская премия 2005 г. по экономике присуждена израильскому экономисту Роберту Ауману (Иерусалимский университет) и американскому экономисту Томасу Шеллингу (Мэрилендский университет) "за обогащение нашего понимания природы конфликтов и сотрудничества при помощи аппарата теории игр".
Запоздавшая премия?
Когда в 1994 г. Нобелевская премия по экономике была присуждена трем ведущим специалистам в области теории игр, многие их коллеги выражали недоумение тем обстоятельством, что вниманием обойден еще как минимум один из ключевых представителей данной дисциплины - Роберт Ауман. Поэтому когда Нобелевский комитет огласил имена лауреатов 2005 г., а ими стали Роберт Ауман и Томас Шеллинг, многие экономисты посчитали, что таким решением прежде всего восстановлена справедливость.
В определенном смысле эта премия действительно запоздала. Если Джон Нэш (лауреат 1994 г., известный широкой публике по фильму "Игры разума") опубликовал свои основные работы в 1950 - 1952 гг., то основные работы Д. Харшаньи и Р. Зельтена, разделив-
ших с Нэшем ту премию, приходятся примерно на те же годы, что и исследования Аумана и Шеллинга. Более того: самая известная книга Шеллинга "Стратегия конфликта" (Schelling, 1960) включает его еще более раннюю статью (Schelling, 1956), где впервые в экономической литературе формулируется понятие достоверного обязательства (credible commitment), на котором основано понятие "равновесия, совершенного по подыграм", предложенное Зельтеном 1 . Многие работы Аумана в области кооперативных и некооперативных игр открывали целые направления исследований, в том числе уже отмеченных Нобелевскими премиями. Так, цикл работ Р. Аумана и М. Машлера 1960-х годов, посвященных повторяющимся играм с неполной информацией, который был собран много лет спустя под одной обложкой (Aumann and Maschler, 1995), исторически предшествовал статьям Дж. Харшаньи, где вводились понятия "типов" игроков и байесовских равновесий в играх с неполной информацией 2 . Все эти специалисты относятся к когорте "живых классиков", которые наряду с такими выдающимися учеными, как К. Эрроу, Ж. Дебре, Х. Кун, Ф. Хан, Г. Скарф, М. Курц, Л. Шепли, М. Шубик заложили фундамент и выработали инструментарий современной экономической науки.
Награда за труды нашла нынешних лауреатов уже в весьма почтенном возрасте: на момент вручения премии Ауману исполнилось 75 лет, а Шеллингу и вовсе 84. Чем не повод еще раз посетовать не то на несправедливость Нобелевского комитета, не то на слишком длинную "очередь" за Нобелевскими премиями!
И тем не менее есть нечто символичное в том, что Ауман и Шеллинг получили премии только теперь, одиннадцать лет спустя после Нэша, Зельтена и Харшаньи. Работы лауреатов 1994 г. создали прежде всего формальный аппарат и критерии, позволяющие определить "рациональные" исходы в статических (одновременных) и динамических играх. Начиная с 1980-х годов этот инструментарий стал широко применяться для анализа разнообразных социально-экономических взаимодействий - от аукционных торгов до политических процессов, от теории международной торговли до конфликтов на рынке труда. Список подобных приложений множится с каждым днем, и теперь, пожалуй, уже трудно представить себе какой-либо раздел экономической науки, способный обойтись без теории игр.
Эта "экспансия вширь" основывалась в первую очередь на трех классических концепциях: равновесия Нэша для некооперативных игр; равновесия, совершенного по подыграм для динамических игр с полной информацией; байесовских равновесий для игр с неполной информацией (то есть как раз на понятиях, введенных в литературу Нэшем, Зельтеном и Харшаньи). Однако эти концепции равновесий сами по себе не могут ни считаться последним словом в теории игр, ни служить
1 Selten R. Spieltheoretische Behandlung eies Oligopolmodells mit Nachfrageträgheit. Teil I: Bestimmung des dynamischen Preisgleichgewichts // Zeitschrift für die gesamte Staatswissenschaft. 1965. 121. S. 301 - 324.
2 Harsanyi J. Games with Incomplete Information Played by Bayesian Players // Management Science. 1967/68. Vol. 14. Pt. 1. P. 159 - 182; Pt. 2. P. 320 - 334; Pt. 3. P. 486 - 502.
инструментом для интерпретаций содержательных социальных взаимодействий. Так, в подавляющем большинстве игр, представляющих экономический интерес, оказывается более одного равновесия Нэша, и далеко не все они "отсекаются" такими "усилениями равновесия" (equilibrium refinements), как совершенство по подыграм и байесовские равновесия. Кроме того, в последнее десятилетие экономисты стали все активнее интересоваться поведенческими и психологическими детерминантами социального поведения, для изучения которых часто используются экспериментальные методы 3 . В ходе этих исследований активно накапливаются знания о реальных взаимодействиях живых людей, что не только открывает новые горизонты для теории игр, но и обогащает представления о природе и характере самого человека как "общественного животного".
Что управляет людьми в их взаимоотношениях с себе подобными? Почему в одних случаях конфликтная ситуация заканчивается войной, а в других разрешается миром? Как люди приходят к разным соглашениям или конвенциям, например о том, по правой или по левой стороне дороги будут они ездить на автомобилях? За счет чего в одних странах складываются нормы честного поведения, а в других обман и надувательство могут даже вовсе не считаться грехом? Чем в конечном счете определяется формирование тех или иных общественных институтов? (Заметьте, отнюдь не праздно звучит последний вопрос в условиях переходной экономики!) Разумеется, до нахождения исчерпывающих ответов на подобные вопросы очень и очень далеко. Но, возможно, это как раз тот случай, когда сама постановка вопроса может оказаться ценнее конкретного ответа, поскольку она позволяет более глубоко взглянуть и на принципы взаимодействий в общественных отношениях, и на смысл хорошо известных экономических теорий. А в том, что такие постановки стали возможными, огромная заслуга принадлежит Роберту Ауману и Томасу Шеллингу.
Томас Шеллинг: идеи, опередившие время
С играми мы знакомимся в раннем детстве: они нас развлекают и воспитывают, развивают разум и тело и учат общаться со сверстниками. Но и повзрослев, мы в общем-то продолжаем играть, только наши игры меняются - теперь это уже не дочки-матери или казаки-разбойники, а поиски компромиссов с соседями, торги по поводу повышения заработной платы на работе, деловые или дипломатические переговоры, взаимоотношения в трудовом коллективе или студенческой группе 4 . Что если попытаться обобщить все эти примеры и выделить то, что непременно присутствует в каждой игре, отличая ее от других типов человеческой деятельности, например индивидуального потребительского выбора?
3 Handbook of Experimental Economics / Kagel J., Roth A. (eds.) Princeton, NJ: Princeton University Press, 1995.
4 Хейзинга Й. Homo Ludens. М.: Прогресс-Академия, 1992 .
Первым таким отличием, очевидно, будет интерактивный характер любой игры, которая всегда представляет собой взаимодействие нескольких (двух и более) игроков. Игроки эти, очевидно, должны иметь какие-то интересы, или предпочтения, - иначе зачем вообще им вступать в это взаимодействие? Кроме того, степень удовлетворения в ходе взаимодействия зависит, очевидно, от предпринятых действий, или стратегий, игроков, но стратегий не только своих, но и, вообще говоря, всех остальных игроков. Задав эту триаду (множество игроков N; множество возможных действий каждого из них А i с типичным действием а i , i = 1 ... N; предпочтения игроков в зависимости от сочетания (профиля) стратегий × i a i , избранных всеми игроками и представленных функцией полезности u i: × a i → κ), мы получаем то, что в теории игр называется описанием игры в нормальной форме. Основной отличительной чертой этого определения, конечно, является взаимозависимость всех игроков в том смысле, что решение каждого игрока влияет на полезность, получаемую не только им самим, но и каждым его оппонентом. Если в случае индивидуального выбора (принятия решения) все ограничения экзогенны, то есть обусловлены не чьей-либо волей, а лишь состоянием окружающей среды, то в играх такие ограничения меняются по воле других игроков, преследующих свои собственные интересы, вовсе не обязательно совпадающие с интересами рассматриваемого игрока (а чаще всего и вовсе противоречащие им). Именно по этой причине некоторые экономисты (в том числе Ауман) нередко называют теорию игр "интерактивной теорией принятия решений". Данные решения, естественно, полагаются рациональными, то есть максимизирующими полезности игроков при их заданных представлениях о том, какие стратегии выбирают их оппоненты.
Рассмотрим, к примеру, следующую классическую игру в нормальной форме (см. табл.), известную под названием "борьба полов"
(battle of the sexes).
Борьба полов
Молодой человек (М) и девушка (Д) должны решить, как им провести вечер - пойти на футбольный матч или на концерт классической музыки, причем свои решения о том, куда пойти, они должны принять независимо друг от друга. Эти две стратегии изображены в виде строк (для М) и столбцов (для Д), а полезности от каждого исхода - в виде двух действительных чисел в каждой ячейке матрицы, находящейся на пересечении соответствующих строк и столбцов (первой по умолчанию пишется полезность игрока, выбирающего строки). Игроку М в данной игре больше хочется пойти на футбол (полезность 3), чем на концерт (полезность 1), но это лишь в том случае, что они вместе пойдут на одно и то же мероприятие; если же они разминутся, то полезность игрока 1 составит 0. Предпочтения Д ана-
логичны, с той только разницей, что концерт (полезность 3) для нее более желателен, чем футбол (полезность 1).
Какие же стратегии должны в этой ситуации избрать рациональные игроки М и Д? Если М выберет футбол, то Д, очевидно, лучше согласиться, поскольку в этом случае ее полезность от похода на футбол (1) превышает ее полезность от похода на концерт без М, которая равна нулю; если же М пойдет на концерт, то и Д, очевидно, надо сделать то же самое. Для Д ситуация совершенно аналогичная, так что (футбол, футбол) и (концерт, концерт) в этой игре - два равновесия Нэша в чистых стратегиях и к тому же асимметричных, поскольку предпочтения М и Д относительно футбола и концерта не совпадают. Достигается еще одно симметричное равновесие в смешанных стратегиях, когда М выбирает более желательную для него стратегию "футбол" с вероятностью 3/4, а "концерт" - с вероятностью 1/4, тогда как Д выбирает "футбол" с вероятностью 1/4 и "концерт" - с вероятностью 3/4.
Игра "борьба полов" может показаться несерьезной: с какой стати экономисты должны интересоваться времяпрепровождением каких-то М и Д? Однако эта кажущаяся простота передает суть таких разнообразных задач общественного взаимодействия, как: выбор компьютерной системы в разных подразделениях одной компании (IBM или Apple Macintosh); договоренность о том, по какой стороне дороги (правой или левой) передвигаться на транспорте; согласованное сезонное повышение цен в олигопольной отрасли (гарантирующее получение монопольной прибыли вместо ценовой войны); вопрос о "справедливой" ставке налога на прибыль с предприятий (где несогласие, пусть даже молчаливое, государства и бизнеса чревато либо уклонениями от уплаты налогов, либо бегством капитала из страны), задача скоординированного начала атаки для двух войсковых подразделений союзных войск, каждое из которых не имеет точной информации о планах другого. Во всех означенных примерах ключевым элементом является общая проблема координации действий двух игроков, и поэтому игры такого класса называютсякоординационными.
Если ограничиваться чисто формальным описанием игры как набора игроков, стратегий и полезностей, то задачи успешной координации действий, по-видимому, кажутся весьма сложными даже для простейшего случая "борьбы полов", и это при том, что сложность подобных задач возрастает с количеством как игроков, так и стратегий, доступных каждому из них. В этом смысле показателен следующий пример, известный как "задача о встрече" (Schelling, 1960). Два человека непременно должны встретиться в одном городе завтра в 12:00, и хотя они знают дату и время, у них нет никакой возможности договориться о месте. Понятно, что структура такой игры аналогична "борьбе полов", только стратегий у каждого теперь не две, а сотни и тысячи - все мыслимые и различимые места в городе, где они оба могут одновременно оказаться и получить положительный выигрыш в том и только в том случае, если они оказались одновременно на одном месте, и нули - если они разминулись.
Если подойти к данной задаче с формальной точки зрения, то решить ее, вероятно, нет никаких шансов: как два игрока могут, не
сговариваясь, выбрать одну и ту же и единственную из многих сотен одинаковых стратегий? Шеллинг (Schelling, 1960) был первым профессиональным экономистом, который заметил, что это рассуждение правильно только с формальной точки зрения: в реальности у таких двух человек есть отличный от нуля шанс пересечься в одном месте, при том что это должно быть место, которое обоим представляется самым естественным. Оно, конечно, будет зависеть от контекста: для Нью-Йорка Шеллинг предложил Центральный вокзал (Grand Central), два гостя Москвы вероятнее всего пойдут на Красную площадь, а если где-то в городе разминулись муж и жена, то им естественнее всего прийти к себе домой. Такие равновесия, которые в описании игры формально никак не отличаются от любой другой стратегии, однако с точки зрения реальных игроков более вероятны, чем остальные, Шеллинг назвал фокальными точками (focal points).
Расположение подобных точек на множестве стратегий в играх может определяться разными принципами, восходящими к описанию жизненной ситуации, в которой участники игры принимают свои решения 5 . И вместе с тем человеческая способность выбирать такие равновесия в широком классе документирована экспериментально 6 (Schelling, 1957) и является, по-видимому, одним из основных факторов успешной координации широкого круга социальных взаимодействий. В одном из экспериментов Шеллинга 42 человека должны были выбрать "орел" или "решку", не зная, какой выбор сделали все остальные, причем выигрыш каждого из участников зависел от того, сколько участников сделали тот же самый выбор, что и они. Если рассуждать формально, то ожидаемое количество совпадений для каждого участника эксперимента должно быть равно 20 или 21. В действительности же 36 человек из 42 выбрали "орел", так что совпадений оказалось на 15 больше их "ожидаемого" числа, - и это при том, что вероятность случайного выпадения 36 "орлов" из 42 попыток меньше 0,0001! В данном случае роль координирующего механизма играют, вероятно, порядок перечисления альтернатив и языковое клише "орел или решка?", в котором на первом (более заметном) месте стоит вариант "орел". В других случаях задачи координации сложнее и менее однозначны, однако даже когда группам участников предлагали, не сговариваясь, выбрать какое-либо одно натуральное число (из бесконечного множества возможных!), то около 40% игроков справились с этой задачей, остановившись на таких числах, как 1, 3, 7 или 13 (Schelling, 1958).
Не менее характерным примером являются двусторонние торги, когда два игрока должны разделить "пирог" размером 1 при условии, что каждому из них достанется та доля, о которой они договорились, но только если сумма долей не превысит 1 (в противном случае оба получают 0). В таких играх, сформулированных либо как переговоры в произвольной форме 7 , либо как торги с последовательными предложе-
5 Gauthier D. Coordination: Dialogue. 1975. Vol. 14. P. 195 - 221.
6 Camerer C. Behavioral Game Theory. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2003; Mehta J., Starmer C., Sugden R. Focal Points in Pure Coordination Games: An Experimental Investigation // Theory and Decision. 1994. Vol. 36. P. 163 - 185.
7 Nash J. The Bargaining Problem // Econometrica. 1950. Vol. 18. P. 155 - 162.
ниями и дисконтированием платежей 8 , могут достигаться разные теоретические равновесия, однако в большинстве экспериментальных исследований этой задачи игроки начинают с предложения 0,5:0,5, соответствующего фокальной точке "справедливого" дележа пирога 9 , даже в тех случаях, когда это решение не является совершенным по подыграм.
Сам Шеллинг довольно скептически высказывался по поводу возможности построить общую теорию фокальных точек (эти теории строили другие 10). Задачи типа двусторонних торгов интересовали его скорее как абстрактная формулировка, отражающая сущность конфликта интересов участников широкого класса взаимодействий. Шеллинг был, вероятно, одним из первых, кто заметил, что рациональное поведение в играх может состоять не только в том, чтобы максимизировать собственный ожидаемый доход, но и в том, чтобы убедить оппонента, какой стратегии игрок будет следовать - иначе говоря, рациональное поведение в игре должно носить стратегический характер.
Для примера вернемся еще раз к игре "борьба полов" и зададимся вопросом: какими критериями должны руководствоваться игроки, выбирая ту или иную стратегию? Три равновесия (два в чистых стратегиях и одно в смешанных) дают М и Д платежи (3,1), (1,3) и (3/4, 3/4) соответственно, из которых первое наиболее желательно для М, второе - для Д, а третье, хотя и "справедливо", но менее выгодно для обоих игроков, чем любое из первых двух. Что предпочесть в этом случае? Одно решение дает понятие фокальных точек: если М и Д знают, что все их споры чаще разрешаются в пользу одного из игроков (скажем, Д), то логично ожидать, что именно таким и будет решение. Аналогичный результат может получиться, если игры подобного типа повторяются достаточно часто, и у участников накопился опыт, позволяющий им предсказывать поведение оппонента (о такой возможности речь подробнее пойдет ниже).
Есть, однако, и еще один вариант: представим себе, что игрок М, вместо того чтобы играть в игру "борьба полов", имеет возможность сделать еще один выбор и почитать интересную книгу у себя дома. Этот выбор существует и для игрока Д, которой остается сделать то же самое; и так как игроки выберут книгу по своему вкусу, то оба получат полезность 2. Подобное расширение игры (при том, что выбор за игроком М) достаточно, чтобы рациональным для обоих игроков решением было (1) не оставаться дома на первой стадии игры и (2) выбрать равновесие, наиболее желательное для игрока М, то есть (футбол, футбол) - на второй. Причина этого проста: если М имел возможность остаться дома и получить 2, то Д должна рассуждать следующим образом. М отказывается от варианта, позволяющего ему получить полезность 2, но единственное равновесие, при котором его (М) платеж превысит 2, - это равновесие с платежами (3,1), то есть
8 Rubinstein A. Perfect Equilibrium in a Bargaining Model // Econometrica. 1982. Vol. 50. P. 97 - 109; Stahl I. Bargaining Theory / Stockholm Economics Research Institute, 1972.
9 Roth A. Bargaining // Handbook of Experimental Economics.
10 См., например: Bacharach M. Variable Universe Games // Binmore K. e.a. (eds.) Frontiers of Game Theory. Cambridge: MIT Press, 1993; Sugden R. A Theory of Focal Points // Economic Journal. 1995. Vol. 105. P. 533 - 550.
игрок М намерен выбрать футбол с вероятностью 1; следовательно, если М все же решит не оставаться дома, то и Д следует выбрать футбол, получив 1, вместо того чтобы пойти на концерт, получив 0. Рациональный игрок М аналогично должен сообразить, что игрок Д будет интерпретировать его действия именно подобным образом; а раз так, то игроку М нет смысла оставаться дома и он выберет свой любимый футбол, не без основания ожидая встретить там Д. Таким образом, вроде бы незначащее расширение игры, не влияющее на платежи игроков, позволяет одному из них (а именно тому, кто получил возможность дополнительного стратегического хода) просто в силу наличия такой возможности добиться желательного для него исхода 11 !
Этот пример, естественно, служит обобщением большого числа ситуаций, когда изменение или даже заведомое ухудшение своего положения может приводить к достижению более желательных исходов с точки зрения того, кто имел такую возможность. "Стратегическое поведение повсеместно встречается в человеческом обществе и зачастую принимает парадоксальные с виду формы. ...Чтобы доказать, что я для вас безопасен, я разоружаюсь; чтобы предотвратить похищение моих детей, мне следует жить в бедности; чтобы убедить, что я не смогу свидетельствовать против вас, мне надо быть незрячим; чтобы не вводить вас в искушение, мне следует быть уродливой; чтобы убедить, что я ни за что не сдамся, мне надо приковать себя цепями 12 " (Schelling, 1978a, р. 229). Этот последний пример выражает суть стратегий, которые характеризуются свойствами "достоверных обязательств" (credible commitments): если вы смогли убедить оппонента в игре, что будете во что бы то ни стало следовать какой-то конкретной стратегии, то он станет исходить из этого как из данности, что ограничит свободу его маневра. Пчелы кусаются, хотя для них это смертельно, а для человека - нет; но именно поэтому дети не играют с пчелами: они понимают, что пчеле это не объяснить и, если ее разозлить, укус неизбежен (Schelling, 1978a; 1982). Именно такая логика легла в основу понятия равновесия, совершенного по подыграл (subgame perfect equilibrium), введенного Зельтеном 13 , однако именно Шеллинг первым указал на важность данного принципа в стратегических взаимодействиях.
Шеллинг, правда, не создал формальной теории взаимодействия в играх, основанной на этих принципах, - он никогда не был, что называется, "математическим" экономистом, сделавшим себе научное имя на доказательстве сложных теорем. Его вклад состоит в том, что именно он поставил фундаментальные вопросы, которые легли в основу исследовательской программы теории стратегического взаимодей-
11 Обсуждение этого и еще более "парадоксальных" примеров стратегического выбора можно найти в руководствах по теории игр. См., например: Osborne M., Rubinstein A. A Course in Game Theory. Cambridge: MIT Press, 1994. P. 110 - 114.
12 Известный из литературы пример такого поведения продемонстрировал Одиссей, приковавший себя к мачте, когда ему надо было проплыть мимо острова Сирен (Elster J. Ulysses and the Syrennes: Studies in Rationality and Irrationality. 2 nd ed. Paris and Cambridge: Maison des sciences de l"homme and Cambridge University Press, 1984).
13 Selten R. Spieltheoretische Behandlung eines Oligopolmodells mit Nachfrageträgheit.
ствия во второй половине XX в. А. Шопенгауэр как-то заметил, что "гениальные ученые ставят задачи, талантливые их решают". Вручив премию экономисту, в работах которого едва-едва встречаются хотя бы какие-нибудь формулы, Нобелевский комитет еще раз подтвердил, что это награда - не за "технику", а за идеи, определившие развитие науки и в известном смысле опередившие свое время. А идей таких у Шеллинга было много. Так, еще в 1980-е годы он использовал аргументы "достоверных обязательств" для анализа практики саморегулирования и стимулирующих самоограничений (Schelling, 1985). "Человек, достаточно хорошо знающий свои сильные и слабые стороны, может рационально стремиться предотвратить или навязать себе или изменить свое собственное последующее поведение, с тем чтобы не дать себе принять те решения, к которым он будет склонен, когда ему предоставится возможность такого выбора" (Schelling, 1984, р. 1). Шеллинг тогда отмечал, что "явления подобного рода нелегко вписать в рамки теорий рационального поведения, выявленных предпочтений или межвременной оптимизации" (ibid). И в те годы он сам не создал иной теории. Это сделали другие - в последнее десятилетие проблемы самоограничения, самоконтроля и вообще внутренних конфликтов между разными "я" (multiple selves) стали одной из основных тем поведенческой экономической теории (behavioral economics) 14 . А ведь подобные вопросы носят отнюдь не только чисто теоретический интерес - они важны для выработки оптимальной политики в области здравоохранения (Schelling, 1975; 1987), охраны труда (Schelling, 1973), экологических стандартов (Schelling, 1991).
Еще одной интересной и емкой задачей, поставленной Шеллингом, стала задача о пространственной близости. В большинстве крупных западных мегаполисов (как, кстати, и в больших городах России) уже давно сформировались районы, а то и целые города компактного проживания людей, близких друг другу по тем или иным признакам. Так, Гарлем в Нью-Йорке - это район компактного проживания афроамериканцев, в котором редко встретишь даже прогуливающегося, а не то что живущего там белого человека; Брайтон-Бич стал чем-то вроде русскоязычной колонии, а, к примеру, Сан-Франциско известен как город компактного проживания гомосексуалистов, доля которых в населении этого города более чем в 10 раз превышает среднюю по США. Не отстает и Европа: так, одни предместья Парижа считаются аристократическими, а соседние с ними, наоборот, - районами компактного проживания бедных иммигрантов из стран Северной Африки и Ближнего Востока.
Похожая ситуация складывается и в Москве, где западные районы города и ближние пригороды считаются более престижными, чем, к примеру, юго-восточные, где сравнительно выше доля приезжих из стран
14 См., например: Bénabou R., Tirole J. Self-confidence and Personal Motivation: NBER Working Paper. 2001; Bénabou R., Tirole J. Self-Knowledge and Self-Regulation: An Economic Approach: NBER Working Paper. 2001; Gul F., Pesendorfer W. Temptation and Self-control // Econometrica. 2001. Vol. 69. No 6. P. 1403 - 1435; Köszegi B. Self-image and Economic Behavior: Mimeo / MIT, 1999; Laibson D. Golden Eggs and Hyperbolic Discounting // Quarterly Journal of Economics. 1997. Vol. CXII. P. 443 - 478; Sáez-Martn M., Weibull J. Discounting and Future Selves: Working paper No 575 / Institute for Industrial Economics. Stockholm, 2002.
СНГ. Отчасти такая сегрегация по районам, конечно, объясняется чисто материальными причинами - скажем, чистотой воздуха или сложившимися ценами на жилье. Однако подобное объяснение недостаточно в тех случаях, когда (как в США) развиты и экологические стандарты, и ипотечное кредитование, расширяющее финансовые возможности потенциальных покупателей. Почему и в этих условиях люди одного социального круга, уровня образования, языка и одной культуры чаще оказываются соседями? Шеллинг (Schelling, 1971; 1978b) предложил простое и интуитивное объяснение: люди испытывают дополнительные удобства и комфорт оттого, что в повседневной жизни сталкиваются с похожими на них людьми, и потому постепенно перебираются жить в те районы, где относительно выше доля таких людей. Приспособление происходит, конечно, не в одночасье, а эволюционным путем и в долгосрочной перспективе, но в результате именно данный процесс определяет цены на жилье (богатые, очевидно, в среднем способны платить больше) и в результате формирует локальную социокультурную среду в мегаполисах.
Кое-кому постановка такой задачи, вероятно, могла бы показаться "игрой в бисер", но вряд ли после событий осени 2005 г. во Франции, когда безработные, малообразованные и чуждые европейским ценностям выходцы из африканских и арабских анклавов устраивали массовые ночные погромы в пригородах Парижа и других крупных французских городов, она представляется неактуальной. Погромы превращают эту тему, поднятую Шеллингом, в острейшую проблему практической политики: что следует предпринять, чтобы уменьшить степень изолированности социокультурных анклавов в современных мировых столицах? Соответствующие работы, несомненно, появятся в самое ближайшее время, и нет сомнений, что одной из первых в соответствующей библиографии будет стоять книга Шеллинга "Микромотивы и макроповедение" (Schelling, 1978b) - еще одно классическое произведение нобелевского лауреата, давшее мощный толчок эволюционным методам исследования социокультурной динамики.
Шеллинг в свои 84 года уже не ведет активной научной работы. Почетный профессор экономики и политических наук в университете Мэриленда, почетный профессор политической экономии Гарвардского университета, в котором он проработал более 30 лет (1959 - 1990 гг.) и в котором получил докторскую степень в далеком 1951 году, он может спокойно наслаждаться мирной жизнью и наблюдать за тем, как живут и развиваются его идеи. В данном случае это заключение - явно больше, чем красивая фраза: ведь в том, что человечество вступило в XXI в., избежав глобального вооруженного конфликта, велика личная заслуга профессора Шеллинга. В 1950 - 1960-е годы многие профессионалы - и военные, и политики - считали, что ядерная война практически неизбежна (Schelling, 2005), да и в СССР два поколения людей выросли с присказкой "лишь бы не было войны". И войны не случилось - несмотря на все горы оружия, которые накопили великие державы. Чудо это или закономерность? Не чудо, утверждает Шеллинг, который вместе с Ауманом, Эрроу, Куном, Дебре, Скарфом, Харшаньи, Зельтеном и другими разрабатывал американскую внешнеполитическую стратегию в эпоху холодной
войны. А вопрос был отнюдь не тривиален: в начале 1950-х США реально вынашивали планы бомбежки советских городов; разрабатывались аналогичные планы и в СССР. А если ружье висит на стене, оно должно стрелять, не так ли?
Но политика все-таки - не театр и тем более ружье это - ядерное. Исследования Шеллинга (Schelling, 1963; 1974; 1976) и его коллег показали, что в ситуации избытка ядерного оружия обе стороны должны понимать, что оно является лишь средством сдерживания, и всеми силами избегать его применения. С учетом понимания разрушительной силы этого оружия подобный вывод может показаться очевидным, но где гарантии, что так же думает и другая сторона и что она не откажется от своих угроз применить ядерное оружие в случае, скажем, локального конфликта с использованием обычных вооружений? Заслуга нынешних нобелевских лауреатов состоит еще и в том, что они нашли ясные аргументы и смогли убедить политиков, что такие основания существуют. Даже в условиях неопределенности относительно истинных намерений оппонента одних опасений ядерного возмездия оказывается достаточно, чтобы отвратить любую из супердержав от намерения использовать даже обычные вооружения. Широкой общественности, в том числе отечественной, достаточно хорошо известны американские работы в области доктрины ядерного сдерживания. Аналогичные советские исследования, по-видимому, до сих пор не опубликованы, однако даже без формального "обмена опытом" между аналитиками из двух стран их аргументы - в явном или неявном виде - были восприняты их военно-политическим руководством. Теория игр в данном случае выступила и как теоретически точное описание равновесного результата конкуренции в ядерной сфере, и как практическая рекомендация для нужд экономической политики. В этом смысле можно сказать, что нынешняя Нобелевская премия по экономике Шеллингу и Ауману - это еще и Нобелевская премия мира.
Роберт Ауман: теория рационального сотрудничества
Если оставить в стороне научные результаты, то с чисто человеческой точки зрения биография Томаса Шеллинга - типичная биография американского профессионала, прекрасно образованного, увлеченного своей работой, замкнутого и оттого даже немного чудаковатого. На таком фоне личность Роберта Аумана представляется куда более яркой, насыщенной, где-то даже феерической. В свои 75 лет этот всемирно известный экономист-математик до сих пор активно участвует в научной работе, семинарах и конгрессах, впечатляя своих коллег окладистой белой бородой и лучистыми глазами с юношеским задором, делающими его похожим на Льва Толстого (памяти которого он, кстати говоря, посвятил свою нобелевскую лекцию, названную им "Война и мир" - Aumann, 2005). Одно внешнее отличие от Толстого, впрочем, сразу бросается в глаза - это маленькая шапочка на макушке: Ауман - ортодоксальный еврей, сделавший свою веру не только частью жизненного кредо, но и предметом научных исследований
(Aumann, 2003). Даже имени у него три: Роберт Джон - по рождению и Израэль - по конфирмации, причем у себя в университете он известен именно под этим последним именем, которое фигурирует и на сайте основанного им центра исследований рациональности.
Ауман родился в Германии, во Франкфурте на Майне в 1930 г., но вскоре после прихода к власти нацистов вместе с родителями эмигрировал в США. В Нью-Йорке он получил два образования - светское и религиозное, затем сделал окончательный выбор в пользу математики, защитив в 1955 г. докторскую диссертацию в Массачусетском технологическом институте по алгебраической топологии. Недолго проработав в США по этой специальности, он переехал жить и работать в Израиль, где со своими учениками (в числе которых такие известные ныне экономисты, как Д. Шмейдлер, Э. Лерер, Д. Самет, Ш. Замир, Б. Шитовиц) создал одну из сильнейших на данный момент школ, занимающихся исследованиями в области теорий игр и принятия решений 15 .
Ранние работы Аумана относились скорее к сфере прикладной математики с приложениями в теории принятия решений - и здесь он успел сказать свое слово. Так, одним из первых обобщений в теории индивидуального выбора в условиях риска было его исследование аксиоматической теории полезности без аксиомы полноты (Aumann, 1962). Вместо требования слабой упорядоченности Ауман предположил, что множество выбора упорядочено лишь частично, не вводя при этом предпосылку о транзитивности отношения безразличия, и доказал для этого случая теорему представления полезности, аналогичную теореме Неймана - Моргенштерна.
В другой классической работе Р. Ауман и Ф. Энскомб (Aumann and Anscombe, 1963) предложили способ определения субъективных вероятностей (вероятностных оценок неопределенных событий, например, вероятности выигрыша конкретной лошади на скачках), опирающийся на объективные вероятности, например, как в рулетке. Вместо того чтобы аксиоматизировать субъективную вероятность, как это сделал Л. Сэвидж, они предложили рассмотреть составную лотерею, в которой на первом этапе разыгрывается лотерея с субъективными вероятностями(лотерея типа скачек - horse race lottery), выигрышами в которой являются лотереи с объективными вероятностями (лотереи типа рулетки - roulette wheel lottery) на множестве окончательных выигрышей. Если лотереи типа рулетки упорядочены в соответствии с аксиоматикой Неймана - Моргенштерна, то субъективные вероятности каждого из исходов лотереи типа скачек представимы как линейная комбинация вероятностей исходов лотереи типа рулетки. Вероятности, определенные таким образом, занимают промежуточное положение между объективными вероятностями, используемыми в теории выбора в условиях риска 16 , и субъективными вероятностями, используемыми в теории субъективной ожидаемой полезности 17 .
15 Hart S. Interview with Robert Aumann // Macroeconomic Dynamics. 2005 (http://www.ma.huji.ac.il/hart/abs/aumann.html).
16 Нейман Дж., Моргенштерн О. Теория игр и экономическое поведение. М.: Наука, 1970 .
17 Savage L. The Foundations of Statistics. New York: Wiley, 1954.
И все же главные работы Аумана относятся к теории игр. Первой в ряду его разработок стоит теория повторяющихся игр (repeated game, supergame), которая есть не что иное, как модель одинакового взаимодействия, повторяющегося много раз (см., например, Aumann and Shapley, 1994). Самый известный результат в этой области носит название "народной теоремы" (folk theorem), поскольку ее авторство однозначно не установлено: она, так сказать, "витала в воздухе" на семинарах и конгрессах по теории игр начиная с середины 1950-х годов. Идея этого весьма содержательного результата крайне проста: если взаимодействие участников в одной и той же игре повторяется многократно, то исход такого взаимодействия может представлять собой Парето-улучшение относительно равновесия в стадийной (одномоментной) игре. Точнее говоря, равновесием в повторяющейся игре с межвременным дисконтированием полезностей может быть любой профиль стратегий, если:
Дисконтный множитель достаточно велик, то есть поток будущих полезностей достаточно значителен по сравнению с краткосрочным выигрышем от неравновесного поведения на одной из стадий;
Профиль равновесных стратегий в повторяющейся игре приносит каждому игроку не меньшую полезность, чем та, которую он может гарантировать себе вне зависимости от поведения всех остальных игроков (такая стратегия называется минимаксной, так как она минимизирует его максимальный выигрыш);
Игроки имеют возможность координировать свои действия (например, используя стратегию "спускового крючка" - trigger strategy) - все выбирают Парето-оптимальную стратегию постольку, поскольку ни на одной из предыдущих стадий никто не отклонялся от такой стратегии; если же отклонение произошло, то все игроки следуют своим минимаксным стратегиям.
Тот факт, что равновесный исход повторяющегося взаимодействия может быть более выгоден всем его участникам, чем равновесный исход одномоментного взаимодействия, сам по себе вряд ли нов - в конце концов еще Платон прекрасно понимал, что целое есть нечто большее, чем сумма частей! Вместе с тем немалый интерес представляют экономические интерпретации данного результата. Крупным компаниям в условиях олигополии более выгодно координировать свои действия так, чтобы разделить между собой монопольную прибыль, нежели конкурировать друг с другом, снижая рыночные цены и уменьшая свои прибыли 18 . Мелкие фирмы в условиях высокой инфляции и неопределенности (например, в переходной экономике) могут полагать, что дисконтированные будущие доходы очень малы; в этом случае они рационально предпочтут урвать сегодня как можно больший куш и вывести прибыль за рубеж, вместо того чтобы заботиться о своей репутации, выстраивая долгосрочные отношения с партнерами и потребителями. Две ядерные державы, искренне заинтересованные в сокрушении друг друга, но знающие, что любой вооруженный конфликт чреват запредельными потерями, предпочтут вступить в молчаливый сговор по разделу сфер влияния и будут заботиться о поддержании стратегической стабильности во всем мире.
18 Tirole J. The Theory of Industrial Organization. Cambridge: MIT Press, 1992.
Эти последние выводы весьма важны с практической точки зрения, и заслуга Аумана и многих его коллег в их осознании велика (Aumann and Machler, 1995). Личный вклад Аумана в развитие данной теории заключается прежде всего в том, что он выявил содержательную эквивалентность между совершенными равновесиями в повторяющейся игре и кооперативными исходами в одномоментной игре - результат, известный как perfect folk theorem 19 (Aumann and Shapley, 1994). А эта связка нетривиальна уже потому, что кооперативное поведение непосредственно не может быть объяснено при помощи ни одного из базовых принципов экономической науки. Анализируя механизм рыночной конкуренции, А. Смит утверждал, что ею движет не добрая воля и внутреннее стремление к сотрудничеству, а частная выгода; действие же такого механизма он сводил к принципу "невидимой руки", однако что это такое, ни сам Смит, ни следующие поколения экономистов сказать не могли.
Работы Аумана проливают свет на этот принципиальный вопрос: оказывается, множество рыночных равновесий есть не что иное, как множество таких распределений благ в экономике обмена, что ни одно доступное перераспределение благ не может увеличить полезность ни одного из агентов, вступивших в отношения обмена (подобное распределение называется ядром - Aumann, 1964). Этот вывод справедлив, правда, только теоретически - для случая континуума участников рынка. Однако данное обстоятельство не должно вводить в заблуждение, вызывая упреки в "отсутствии реализма" подобной модели. Реализм теории заключается не в буквальном повторении свойств природы: по меткому выражению одного из классиков современной экономической науки Д. Фаденберга, "нам не нужна модель мира в натуральную величину". Хорошая теория в экономике должна прежде всего фиксировать тот принцип, согласно которому упорядочиваются и строятся взаимоотношения между агентами в рамках исследуемого социального взаимодействия. В таком аспекте общее равновесие - это прежде всего игра, участники которой преследуют свои интересы: конфликтуют, ищут компромиссы, договариваются о параметрах сделок, вступают в партнерские отношения и т.п. Суть утверждения Аумана состоит в том, что если участники игры строят свои взаимоотношения, исходя исключительно из собственных интересов, то в их общих интересах договориться так хорошо, чтобы лучше было невозможно, и именно такой договор и будет ядром экономики обмена. Сколько участников принимает участие в подобной игре - вопрос в данном случае абсолютно вторичный; теория общего равновесия утверждает вовсе не то, что чем больше участников рынка, тем выше степень эффективности конкурентного равновесия, а то, что равновесный исход есть одновременно и наиболее желательный, если конкуренция ничем не ограничена.
19 Rubinstein A. Equilibrium in Supergames with the Overtaking Criterion // Journal of Economic Theory. 1979. Vol. 21. P. 1 - 9.
предельный результат сложных процессов социального взаимодействия, причем результат этот оказывается кооперативным, то есть максимизирующим возможное благосостояние всех участников игры.
Обсуждая этот результат, Ауман делает еще один принципиальный вывод: для достижения такого равновесия вовсе не обязательно предполагать, что индивиды сознательно выбирают равновесные стратегии. Достаточно того, чтобы они все лучше и лучше осознавали свой интерес в процессе повторяющихся взаимодействий и все точнее "приводили" бы свое поведение в соответствии с ним. "Одна из самых простых, но вместе с тем самых фундаментальных идей в теории ограниченной рациональности (а на деле - и во всей теории игр) состоит в том, что рациональность вовсе не требуется для достижения равновесия Нэша. Насекомые и даже цветы не только могут достичь, но и достигают равновесия Нэша, причем подчас делают это даже лучше, чем люди" (Aumann, 1997, р. 4). Подобная интерпретация, в сущности, повторяет знаменитый аргумент М. Фридмена: индивиды ведут себя так, как если бы они максимизировали наперед заданную функцию при известных ограничениях 20 .
С этими выводами о природе равновесия в ходе социальных взаимодействий связано еще одно фундаментальное понятие, введенное Ауманом, - понятие коррелированного равновесия (correlated equilibrium - Aumann, 1974). Оно возникает как естественное обобщение понятия равновесия в смешанных стратегиях: если в смешанных стратегиях все вероятности, с которыми игроки выбирают чистые стратегии, считаются статистически независимыми, то в коррелированном равновесии этот выбор может быть скоординирован. Такая координация вовсе не означает прямой договоренности: достаточно лишь, чтобы игроки наблюдали исходы испытаний некоторого случайного устройства и выбирали свои стратегии как функции от этих исходов (при том что такие функции известны им всем). В нашем примере с игрой "борьба полов" (см. табл.) в качестве подобного устройства можно использовать "правильную" монету, генерирующую случайные исходы из множества Ω = {0,1}, где каждый исход выпадает с равной вероятностью р = 1/2, и оба игрока выбирают футбол, если исход равен 0, и концерт, если он равен 1. Такой механизм является равновесным: если игрок Д наблюдает 0, она знает, что игрок М должен выбрать футбол, и делает то же самое; если же она наблюдает 1, то выбор в пользу концерта также будет сделан обоими игроками. Ожидаемый платеж в данном случае составит 1/2 х 3 + 1/2 х 1 = 2, что, естественно, выгоднее отклонения от такой стратегии, что приносит 0 обоим игрокам. Это равновесие, очевидно,
20 Фридмен М. Методология позитивной экономической науки. THESIS, 1994. Т. 4. С. 20 - 52 . С другой стороны, не менее важную роль играет при этом и сам процесс, при помощи которого найдено равновесие, ибо само равновесие в игре можно определить как результат такого процесса. Именно эту интерпретацию равновесия Нэша, в сущности, имел в виду и сам ее основоположник, который еще в своей докторской диссертации писал о нем как о взаимно наилучшем исходе повторяющегося взаимодействия индивидов, которые не обязаны "иметь полного знания об общей структуре игры, а также способностей и намерений производить сложные рассуждения" (Nash J. Non-cooperative Games: Unpublished PhD Dissertation / Princeton University, 1950. P. 21).
"справедливее" равновесий в чистых стратегиях и, более того, доминирует по Парето над равновесием в смешанных стратегиях, которое приносит игрокам по 3/4. Такой достаточно простой результат еще раз продемонстрировал важность сотрудничества в повторяющихся взаимодействиях. Его исследованию посвящена обширная литература 21 (см. Aumann, 1987).
Наконец, еще одним принципиальным вкладом Аумана в науку является понятие общего знания (common knowledge - Aumann, 1976). Внешне оно выглядит, пожалуй, наиболее "абстрактным" из всех упомянутых выше аспектов интерактивного взаимодействия. Некоторый аспект подобного взаимодействия (например, стратегия, избранная одним из его участников) является общим знанием, если все участники знают, что этот аспект имел место, знают, что они располагают такой информацией (то есть знают, что знают этот аспект), знают, что они знают, что они это знают и так далее до бесконечности. В игровых контекстах данное понятие используется как общая характеристика таких ситуаций, когда у игроков нет сомнения в том, что "нечто имеет место": например, общим знанием традиционно полагаются платежи и множества стратегий в играх с полной информацией. Основные сложности с его применением возникают в случаях неполной информации: так, отсутствие общего знания в ряде случаев мешает достичь Парето-оптимального равновесия 22 . Этот вывод, однако, не означает, что наличие общего знания гарантирует достижение подобных исходов, поскольку точная характеристика тех аспектов игры, которые являются общим знанием, представляет собой нетривиальную задачу даже для специалистов в теории игр, не говоря уже о простых индивидах, которые должны пользоваться данным понятием на практике.
Ситуация заметно меняется, если интерпретировать "общее знание" не как нормативное (как то, что рациональные игроки должны знать о тех или иных аспектах игры), а как позитивное - описание того, что они знают в каждый конкретный момент игры. Эта интерпретация (Aumann and Brandenburger, 1995) открывает новые возможности интерпретации понятия "равновесия Нэша", а с ними чрезвычайно широкие перспективы исследований индивидуальной рациональности в ходе интерактивных взаимодействий (Aumann, 1999a; 1999b).
Математик Роберт Ауман и экономист Томас Шеллинг, каждый по-своему, придали мощный импульс разработке новых направлений в теории игр, а с ней и во всей экономической науке: от изучения формальных свойств равновесий - к осмысленному изучению содер-
21 Foster D., Vohra R. Calibrated Learning and Correlated Equilibrium // Games and Economic Behaviour. 1997. Vol. 21. P. 40 - 55; Hart S., Mas-Colell A. A Simple Adaptive Procedure Leading to Correlated Equilibrium // Econometrica. 2000. Vol. 68. No 5. P. 1127 - 1150.
22 Rubinstein A. The Electronic Mail Game: Strategic Behaivour under Almost Common Knowledge // American Economic Review. 1989. Vol. 79. P. 385 - 391; Geanakoplos G. Common Knowledge // Journal of Economic Perspectives. 1992. Vol. 6. No 4. P. 53 - 82.
жания стратегического поведения, а вслед за ним и самого понятия рациональности. Многие экономисты 1980-х годов реагировали на неуклонно растущий перечень примеров так называемых "парадоксов рациональности" путем сооружения "защитного пояса" вокруг аксиоматических неоклассических моделей 23 , то есть, грубо говоря, действовали по типу "если факты против нас, то тем хуже для фактов". В начале XXI в. картина заметно изменилась: пришло не только осознание важности эмпирических и экспериментальных фактов, но и стремление черпать из них материал для развития самой экономической теории. В результате даже экономисты-теоретики стали все активнее обращаться к таким темам, как стратегический выбор функции полезности, ограниченность памяти, особенности процессов восприятия, обучение в ходе социального взаимодействия, - словом, к тем свойствам реального человека, которые Г. Саймон еще в 1950-е годы назвал "ограниченной рациональностью" 24 .
Исследования в этой области подсказывают новые содержательные вопросы, сама постановка которых была немыслима еще 20 лет назад. Не противоречит ли новая "поведенческая" экономика с ее усложненными моделями выбора тому старому верному принципу, что наилучшей является та теория, которая предлагает наиболее компактное объяснение имеющихся фактов? До какой степени углубление экономической науки в психологические основания человеческого поведения полезно для выявления его общих закономерностей? Каков нормативный статус новых "поведенческих" моделей ограниченно рационального поведения по сравнению со стандартными неоклассическими моделями? Ответы на все эти вопросы нетривиальны и вызывают жаркие споры среди ведущих специалистов в области теории рациональности и теории игр 25 (Aumann, 1995; 1996). Однако именно такие сомнения двигают научную мысль, и в этом движении не последнюю роль сыграли нобелевские лауреаты Роберт Ауман и Томас Шеллинг.
Краткая библиография работ Р. Аумана и Т. Шеллинга
Aumann R., Anscombe F. A Definition of Subjective Probability // Annals of Mathematical Statistics. 1963. vol. 34. P. 199 - 205.
Aumann R. Markets with a Continuum of Traders // Econometrica. 1964. Vol. 32. P. 39 - 50.
Aumann R. Utility Theory without the Completeness Axiom // Econometrica. 1962. Vol. 30. P. 445 - 462.
Aumann R., Maschler M. Game theoretic aspects of gradual disarmament; Repeated games with incomplete information: A survey of recent results; Repeated games of incomplete information, the zero-sum extensive case. Reports ST-80, 116 and 143 / Mathematica Inc. Princeton, NJ, 1966; 1967; 1968.
23 Кун Т. Структура научных революций. М.: Мир, 1977 ; Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Медиум, 1995 .
24 Формальным признанием важности этого направления исследований стало присуждение в 2002 г. Нобелевской премии В. Смиту - отцу-основателю экспериментальной экономики и Д. Канеману - ведущему специалисту в области экспериментальной и математической психологии.
25 Binmore K. A Note on Backward Induction // Games and Economic Behavior. 1996. Vol. 17. P. 135 - 157.
Aumann R. Subjectivity and Correlation in Randomized Strategies // Journal of Mathematical Economics. 1974. Vol. 1. P. 67 - 96.
Aumann R. Agreeing to Disagree // Annals of Statistics. 1976. Vol. 4. P. 1236 - 1239.
Aumann R. Correlated Equilibrium as an Expression of Bayesian Rationality // Econometrica. 1987. Vol. 55. P. 1 - 18.
Aumann R. Backward Induction and Common Knowledge of Rationality // Games and Economic Behaviour. 1995. Vol. 8. P. 6 - 19.
Aumann R. Reply to Binmore // Games and Economic Behavior. 1996. Vol. 17. P. 138 - 146.
Aumann R. Rationality and Bounded Rationality // Games and Economic Behavior. 1997. Vol. 21. No 2.
Aumann R. Interactive Epistemology I: Knowledge // International Journal of Game Theory. 1999. Vol. 28. P. 263 - 300.
Aumann R. Interactive Epistemology II: Probability // International Journal of Game Theory. 1999. Vol. 28. P. 301 - 314.
Aumann R., Brandenburger A. Epistemic Conditions for Nash Equilibrium // Econometrica. 1995. Vol. 63. P. 1161 - 1180.
Aumann R., Shapley L. Long-Term Competition: A Game-Theoretic Analysis // Megiddo N. (ed.) Essays in Game Theory in Honor of Michael Maschler. New York: Springer, 1994. P. 1 - 15.
Aumann R., Maschler M. Repeated Games with Incomplete Information. Cambridge: MIT Press, 1995.
Aumann R. Risk Aversion in the Talmud Economic Theory. 2003. Vol. 21. P. 233 - 239.
Aumann R. War and Peace: Nobel lecture. 2005.
Schelling T. An Essay on Bargaining // American Economic Review. 1956. Vol. XLVI. No 3. P. 281 - 306.
Schelling T. Bargaining Communication and Limited War // Journal of Conflict Resolution. 1957. Vol. 1. No 1.
Schelling T. The Strategy of Conflict: Prospectus for a Reorientation of Game Theory // Journal of Conflict Resolution. 1958. Vol. II. No 3. September 1958.
Schelling T. The Strategy of Conflict. Cambridge: Harvard University Press, 1960.
Schelling T. War Without Pain and Other Models // World Politics. 1963. Vol. XV. No 3.
Schelling T. Hockey Helmets. Concealed Weapons and Daylight Saving: A Study of Binary Choices with Externalities // The Journal of Conflict Resolution. 1973. Vol. XVII. No 3.
Schelling T. Command and Control // McKie J. (ed.). Social Responsibility and the Business Predicament / The Brookings Institution. Washington, D. C., 1974.
Schelling T. Medical Care Guarantees: Economics of Choice // Perpich J. (ed.). Implication of Guaranteeing Medical Care / National Academy of Sciences. Institute of Medicine. Washington, D.C., 1975.
Schelling T. Who Will Have the Bomb? // International Security. 1976. Vol. 1. P. 77 - 91.
Schelling T. Altruism. Meanness. and Other Potentially Strategic Behaviors // American Economic Review. 1978. Vol. 68. P. 229 - 230.
Schelling T. Micromotives and Macrobehavior / W.W. Norton and Company. 1978.
Schelling T. Establishing Credibility: Strategic Consideration // American Economic Review. 1982. Vol. 72. P. 77 - 80.
Schelling T. Enforcing Rules on Oneself // Journal of Law. Economics and Organization. 1985. Vol. 1. No 2. P. 357 - 374.
Schelling T. Value of Life // The New Palgrave Dictionary of Economics. Vol. IV. / Eatwell J., Milgate M., Newman P. (eds.) London: The Macmillan Press Ltd., 1987.
Schelling T. Economic Responses to Global Warming: Prospects for Cooperative Approaches // Dornbush R., Poterba J. (eds.) Global Waring: Economic Policy Responses. Cambridge: The MIT Press, 1991.
Schelling T. Self-Command in Practice, in Policy and in a Theory of Rational Choice: The Richard T. Ely Lecture // American Economic Review. 1984. Vol 74. No 2. P. 1 - 11.
Schelling T. An Astonishing Sixty Years: Nobel lecture. 2005.
©
Постоянный адрес данной публикации:
https://сайт/m/articles/view/Вопросы-теории-ТОМАС-ШЕЛЛИНГ-РОБЕРТ-АУМАН-И-ТЕОРИЯ-ИНТЕРАКТИВНЫХ-ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ-НОБЕЛЕВСКАЯ-ПРЕМИЯ-2005-Г-ПО-ЭКОНОМИКЕПостоянная ссылка для научных работ (для цитирования):
А. БЕЛЯНИН, Вопросы теории. ТОМАС ШЕЛЛИНГ, РОБЕРТ АУМАН И ТЕОРИЯ ИНТЕРАКТИВНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ (НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ 2005 Г.. Дата обновления: 17.09.2015. URL: https://сайт/m/articles/view/Вопросы-теории-ТОМАС-ШЕЛЛИНГ-РОБЕРТ-АУМАН-И-ТЕОРИЯ-ИНТЕРАКТИВНЫХ-ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ-НОБЕЛЕВСКАЯ-ПРЕМИЯ-2005-Г-ПО-ЭКОНОМИКЕ (дата обращения: 15.07.2019).Автор(ы) публикации - А. БЕЛЯНИН:
А. БЕЛЯНИН → другие работы, поиск: .ШЕЛЛИНГ, ТОМАС (Schelling, Thomas) (р. 1921) – американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 2005 (совместно с Робертом Ауманном) «за углубление понимания сути конфликта и сотрудничества путем анализа теории игр».
Родился 14 апреля 1921 в Окленде. Получил высшее экономическое образование в ведущих университетах страны – в 1944 степень бакалавра экономики в Калифорнийском университете (Беркли) и в 1951 степень доктора экономики в Гарвардском университете. Работал в ряде правительственных организаций: в 1945–1946 – в Федеральном бюджетном бюро, в 1948–1950 – в бюро по реализации плана Маршалла в Копенгагене и Париже под руководством А.Гарримана. Когда Гарриман занял пост министра торговли США, Шеллинг по его протекции стал одним из экспертов по международной торговле в аппарате Белого дома (1951–1953). В 1953, после смены в Вашингтоне администрации, лишился своего поста и начал делать карьеру профессионального ученого-экономиста, став профессором экономики в Йельском университете. В 1958 перешел на аналогичную должность в Гарвардский университет, где проработал до 1990. Одновременно участвовал в деятельности «мозговых центров», обслуживающих американское правительство: в 1958–1959 – в «RAND Corporation», в 1969–1990 – в Школе управления им. Джона Ф.Кеннеди при Гарвардском университете. В 1991 избирался президентом Американской экономической ассоциации. К моменту присуждения ему Нобелевской премии по экономике, Шеллинг являлся почетным профессором экономики и политических наук в Мэрилендском университете и почетным профессором политической экономии в Гарвардском университете.
Для Шеллинга, как и для многих других экономистов-институционалистов, характерно тематическое многообразие исследований (См . ЭКОНОМИЧЕСКАЯ НЕОКЛАССИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ). Объединяющим моментом его работ был общий методологический подход – изучение стратегического рационального поведения, когда люди стремятся, взаимодействуя друг с другом, максимизировать свою выгоду не немедленно, а на протяжении длительного времени. Такое поведение изучает теория игр , одним из основоположников которой считают именно Шеллинга. Премия 2005 стала уже второй премией, присужденной Нобелевским комитетом за исследования теории игр (первая была присуждена в 1994 «за пионерские работы по анализу равновесия в теории некооперативных игр»).
Самым известным трудом Шеллинга является Стратегия конфликтов (1960), в которой он сформулировал многие новые принципы рационального стратегического взаимодействия.
По его мнению, в ходе долгосрочного взаимодействия «игроков» формируются фокальные точки (focal points) – обоюдовыгодные решения, которые обусловлены знанием о взаимных предпочтениях сторон.
При этом, участник конфликта может усилить свои позиции путем предоставления достоверных обязательств (credible commitments) – убедительных доказательств, что он будет следовать избранной стратегии несмотря не на что. В частности, в ядерной гонке вооружений выгодно следовать концепции автоматического ответного удара, когда объектами защиты становятся, прежде всего, не города, а ракетные шахты.
В процессе переговоров между участниками конфликта выгодным является «блеф», когда для усиления своей позиции одна из сторон преднамеренно скрывает свою информированность о позиции оппонента. Например, в процессе переговоров о ядерном оружии может быть выгодным изобразить неверие в возможность и желание противника наносить автоматический ответный удар.
Помимо современной политической экономии – экономического анализа политологических проблем – Шеллинг изучал стратегическое взаимодействие и во многих других сферах человеческого поведения. Так, исследуя организованную преступность , он пришел к выводу, что ее цели во многом совпадают с целями общества (в частности, она тоже заинтересована в минимизации убийств, вызывающих активизацию полиции); поэтому для общества сохранение организованных преступных сообществ может быть выгоднее «войны с мафией». Одним из первых среди экономистов он начал изучать социокультурные проблемы – например, причины формирования территориальной сегрегации (образования гетто, «чайнатаунов» и т.д.).
Идеи Шеллинга вызывают неоднозначные оценки.
С одной стороны, после обнародования решения о присуждении Нобелевской премии 2005 в Королевскую академию наук Швеции пришло открытое письмо с призывом аннулировать это решение, обвиняющее исследователей теории игр в «пособничестве войне» за то, что они готовили теоретическую основу для воинственной политики США и Израиля. В частности, Шеллинга обвиняли в том, что его идеи были основой американской силовой стратегии 1960-х во Вьетнаме. Антиглобалисты упрекают Шеллинга за поддержку им в 2000-е отказа правительства Буша от подписания Киотского протокола ().
С другой стороны, многие отмечали, что Нобелевская премия 2005 по экономике оказалась своего рода второй Нобелевской премией мира. Дело в том, что в работах Шеллинга 1950–1970-х было доказано, что при рациональном подходе к внешней политике наращивание ядерного оружия ведет к снижению вероятности любого военного конфликта (даже с использованием обычного вооружения) между участниками гонки вооружений. Аргументы Шеллинга легли в основу ядерной стратегии США и способствовали тому, что рост ядерных арсеналов не привел к глобальному военному конфликту. Еще в 1993, в связи с 30-летием Карибского кризиса, Шеллинга наградили премией Национальной академии наук США за работы, связанные с «предотвращением ядерной войны».
Основные труды Т. Шеллинга: National Income Behavior. McGraw-Hill Publishing Co., 1951; International Economics. Allyn and Bacon, 1958; The Strategy of Confli ct. Harvard University Press, 1960; Strategy and Arms Control (with Morton H.Halperin). The Twentieth Century Fund , 1961; Arms and Influence. Yale University Press, 1966; Micromotives and Macrobehavior. W. W. Norton and Co., 1978; Thinking Through the Energy Problem. Committee for Economic Development, 1979; Choice and Consequence. Harvard University Press, 1984.