.
Благодарю его за любезность разрешить мне разместить его заметку в моем журнале.

Оригинал взят у maxdianov в Образы немецких подводников в советской прозе

Здравствуйте коллеги и друзья! Наконец-то дошли руки, (был завал на работе), создать заметку по указанной теме. Думаю
у многих интерес к военной истории возник в детские или юношеские годы после прочтения военно-приключенческой или исторической литературы, что вполне закономерно, так как хороших книг было много. Именно из этой литературы, рожденные в СССР узнавали про врага - нацистов, их стратегию, тактические приемы и вооружение и хотя были и серьезные справочники и исследования, в них не было одного, что интересовало многих - чем жил и дышал противник, какие у него были герои и антигерои, быт, мысли, повседневная действительность. С этим сталкивались и писатели - информации у них было мало, и приходилось что-то додумывать от себя или пользоваться пропагандистскими штампами. Поэтому я решил сделать, так сказать ретроспективу наиболее известных образов немецких подводников в нашей литературе и проанализировать, что в итоге у авторов получилось. Сразу оговорюсь - никаких претензий к нижеупомянутым писателям не имею. Они имеют право на вымысел. Их книги великолепны и интересны. Они патриотичны. Просто попытаемся разобраться "откуда ноги растут" и как появляются стереотипы о немецких подводниках и немецком подводном флоте.
Итак номер один - Герхард фон Цвишен, командир "Летучего Голландца" из романа Леонида Платова "Секретный фарватер", по которому был снят наш телеблокбастер (музыка мне из него кстати очень нравится). Говорить здесь особо нечего - герой абсолютно вымышлен, как и его корабль. Он брутален, демоничен и жесток. Истинно нордический характер - особенно по фильму. У него мания величия и фанатичная вера в идеалы национал-социализма. Платов видимо использовал слухи о личном конвое фюрера, и что Гитлера должны были перевезти в Южную Америку на подлодке. Но его гиперболизированное описание событий, как я заметил, сыграло со многими людьми злую шутку. Фраза "мой корабль стоит трех танковых армий", огромные скальные укрытия для одной лодки, тысячи погубленных зеков и т.д. вызывает разрыв шаблона у людей с конспирологической жилкой. У них складывается впечатление, что третий рейх был всемогущей техноцивилизацией с огромными возможностями. После того, как они почитают "Сто великих тайн Третьего рейха" и поиграют в "Вольфенштайн", переубедить их о секретных базах в Антарктиде - практически невозможно.

Со следующим писателем, В.С. Пикулем все гораздо сложнее. В своем первом романе "Океанский патруль" эпизодически выведен командир у-бота Швигер (подчеркивается, что однофамилец). Упор делается, что он ас. Экипаж - только добровольцы. Личный счет - 113 потопленных судов. Валентин Саввич видимо тогда думал, что у немцев, как и у нас результативность лодок отражалась в первую очередь количеством, а не тоннажем. Если у наших лодок число побед рисовалось внутри звезды на рубке, то у Швигера - то же самое, только в лавровом венке. Откуда взялся этот венок непонятно, но он несколько раз фигурирует у Пикуля, а в одной миниатюре он от первого лица пишет, что лично видел лодку с венком, а внутри цифра 13. В остальном ничего примечательного - Швигера ловят на судно-ловушку и погибают оба. Учитывая, что это первый роман писателя, в котором отразились собственные свежие воспоминания, вполне понятный недостаток информации - ничего необычного. Просто опытный вражина, каких полно в наших мемуарах. Позабавила фраза начальника из романа, узнавшего о прибытии на север Швигера - "мы им покажем, что здесь не Баб-эль-Мандеб". Отсюда начинает расти новый стереотип, сложившийся у многих людей. Многие уверены, что немцы очень не хотели воевать на нашем театре - типа из-за нашего мастерства и суровости. Разумеется, это абсолютно не так. Для некоторых родов войск даже наоборот.
А вот в "Реквиеме каравану PQ-17" Пикуль уже упоминает, что при создании образа Ральфа Зеггерса собирал сведения о немецких подводниках и собрал в нем все, что узнал о них. И кто же у него получился? А получился у него более опытный и удачливый Экк. Только Экк. У которого неплохие боевые успехи, который засветился во всех громких операциях кригсмарине одновременно, который расстреливает и топит людей вовсю, не чурается выпить коньяку по поводу и без, со своим единственным офицером - штурманом, с которым он на "ты". Но короткой ноге с Деницем и опять очень не хочет (побаивается) воевать на нашем Севере. В заключении Пикуль не удержался и тоже демонизировал немецкий подводный флот - и "Цаункениги" вспомнил и то, что немцы де топили корабли еще после войны "дожирая свой мартель" и успокоились " только тогда, когда их аппараты уже ничего не могли выбросить". Что-ж приходится констатировать одно - Валентин Саввич при создании образа доверился пропагандистским штампам, а в отношении небрежности общения немцев, придумал от себя. Это его фирменный стиль во всех исторических романах, что не делает их хуже. Мне лично юмор Пикуля нравится.
В знаменитом романе "Четыре танкиста и собака" Януша Пшимановского есть эпизодический обер-лейтенант Зигфрид Круммель - командир лодки "Херменегильда". Многие уверены, что немцы любят громкие названия. Это тоже стереотип. В "Секретном фарватере" так и говорится, когда упоминается, что лодка Цвишена называлась "Голубая молния". Про Круммеля, можно сказать одно - ему тоже не нравится с нами воевать. Он любит Атлантику и терпеть не может Балтику.
" Здесь слишком много лишнего в воздухе - того и гляди свалится на голову" - говорит он.
Ну и напоследок мое любимое - Анатолий Иванкин "Конец "Гончих псов"". Талантливейшая книга, особенно для своего времени. Иванкин, профессиональный военный летчик (начкафедры знаменитой Качи), директор музея-панорамы "Сталинградская битва" прекрасно, живым языком описал взлет и падение люфтваффе на примере одного человека, главного героя летчика Карла фон Риттена. По пути повествования судьба знакомит его с самим Гюнтером Прином. Предлагаю этот замечательный отрывок, правда в повести Прина почему-то зовут Гербертом. Итак, Карл фон Риттен, муж его сестры оберст люфтваффе Гуго фон Эккарт и чиновник из Организации Тодта Генрих Штеккер сидят в парижском кабаке перед началом Битвы за Англию:
" - Откуда здесь моряки? - удивился Гуго.- Можно подумать, что мы не в Париже, а в Гамбурге или Киле.
- Это офицеры-подводники,баловни гросс-адмирала Редера . Теперь они здесь будут частыми гостями. Мы в Бресте делаем эллинги для подводных лодок. Перекрытия невероятной толщины из железобетона. Им любые бомбы будут не опаснее плевков. Кстати я поздоровался с Гербертом Прином, знаменитым командиром субмарины,потопившей в Скапа-Флоу линкор "Ройал Оук".
- А я не узнал его,- сказал Гуго.- На фотографиях он совсем не похож.Познакомь нас с ним Генрих.
- Охотно.
Вскоре знаменитый Герберт Прин сидел за их столом.Карл внимательно присматривался к самому отчаянному сорвиголове из кригсмарине. Бледное,волевое лицо. Легендарный капитан-лейтенант был застойно пьян.видимо еще с прошлой недели, но держался молодцом. Ас-подводник, пивший на брудершафт с гросс-адмиралом Редером, вскоре стал на "ты" и с фон Эккартот.
- Мы, Гуго пришли в Брест дней десять назад. Напостились в море за полтора месяца, а теперь устраняем алкогольную недостаточность. Ну и всякие другие... - Прин засмеялся над собственным остроумием. Он залпом выпил стопку коньяка и закурил сигарету. - Всего этого мы лишены в плавании. Вам летчикам, в чем-то можно позавидовать.Вы каждый день видите солнце и выполнив задание, возвращаетесь к людям.А вокруг меня все плавание только экипаж. Понимаете- экипаж? Я не могу позволить себе за полтора месяца завязать с ним неслужебный разговор.
- В войну достается всем, - дипломатично заметил Гуго.
- Да! Это так. Посмотри на моих моряков. Им сейчас можно позавидовать. Кутежи, красивые бабы... Но они зря пытаются забыть в их объятиях, что скоро опять в автономное плавание. Да! - Он стукнул ладонью по столу. - О нем сейчас лучше не вспоминать.
"Он совсем пьян",- понял Карл, заглянув в его неподвижные. расширившиеся зрачки.
- Там под водой нас постоянно гложут ожидание и подспудный страх. Его мы стараемся спрятать подальше, но... Ты Гуго, представляешь себе, как рвутся невдалеке "глубинки" и как содрогается прочный корпус?
- Откуда Герберт? Я хорошо представляю другое: разрывы вражеских бомб и удары пуль по самолету. Это моя третья война, я ведь и в Испании был.
- Испания... Лавры, апельсины, фанданго и коррида. Боже, как бы я хотел умереть в Испании, а не в "мокрой могиле". Там под голубым небом и смерть не так страшна. А нам скоро опять лезть в тесную скученность и духоту, где воздух даже в командирской рубке отдает ароматами матросского гальюна. Сырость. С металлических трубопроводов стекают капли конденсата. Кажется, что саму субмарину прошибает холодный пот. Подзаряжаем аккумуляторы только по ночам. Как уйде в море - прощай солнце, почти на два месяца. Все плавание для командира подводной лодки сплошная вахта. Она мотает душу и нервы.
Прин раскурил погасшую сигарету и оглядел всех. пытаясь вспомнить, кто его собутыльники и где он находится.Затем увидел своих моряков и в его сознании все стало на место.
- Не пойму. почему я разболтался? Вероятно,я изрядно пьян. Не судите нас строго,- кивнул он на "морской" стол, где один из лейтенантов дремал.положив голову в тарелку с остатками ростбифа. Рядом с уснувшим лейтенантом сидела женщина яркая, как северное сияние. Закинув ногу на ногу, она курила, устало щурясь от табачного дыма и глубокого безразличия к своим клиентам. Прин поднялся и ушел к морякам. Он двигался по ковровой дорожке, словно по зыбкой палубе. Коньяк швырял его из крена в крен не хуже штормовой волны."
Специалиста, конечно многое здесь улыбнет. Но как написано мне нравится. И в возможность такого разговора я почему-то верю. Но только без Прина:). И опять же понятно, что существует еще один стереотип - ас вне боя тоже "ас" - только по расслаблению. Кто наслышан про Маринеско, поверит вышеописанному очень легко. А после "Первого после бога" - подавно. Ну вот вроде и все. Если кто вспомнит что-то еще буду рад обсудить.

Эта книга - жестокие и циничные откровения профессионального убийцы, прошедшего через самые страшные сражения Второй мировой войны, знающего подлинную цену солдатской жизни на передовой, сто раз видевшего смерть через оптический прицел своей снайперской винтовки. После Польского похода 1939 года, где Гюнтер Бауэр проявил себя как исключительно меткий стрелок, он был переведен в элитные парашютные войска Люфтваффе, превратившись из простого Feldgrau (пехотинца) в профессионального Scharfschutze (снайпера), и в первые часы Французской кампании, в составе…

Солдат трех армий Бруно Винцер

Мемуары немецкого офицера, в которых автор рассказывает о своей службе в рейхсвере, гитлеровском вермахте и бундесвере. В 1960 году Бруно Винцер, штабс-офицер бундесвера, тайно покинул Западную Германию и перешел в Германскую Демократическую Республику, где издал эту книгу - историю своей жизни.

Последнее наступление Гитлера. Разгром танковой… Андрей Васильченко

В начале 1945 года Гитлер предпринял последнюю попытку переломить ход войны и избежать окончательной катастрофы на Восточном фронте, приказав провести в Западной Венгрии крупномасштабное наступление с целью выбить части Красной Армии за Дунай, стабилизировать линию фронта и удержать венгерские нефтяные прииски. К началу марта германское командование сосредоточило в районе озера Балатон практически всю броневую элиту Третьего Рейха: танковые дивизии СС «Лейбштандарт», «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг», «Гогенштауфен» и др. - в общей сложности…

Подводный Ас. История Вольфганга Джордан Воуз

В книге представлена биография второго по результативности подводника Кригсмарине Вольфганга Люта, который мало известен за пределами Германии. И не удивительно – Лют нарастил свой счёт не в суровых водах Северной Атлантики, а гораздо южнее, имея дело с противником, мало способным оказать сопротивление, причём весьма значительную часть его жертв составили нейтральные суда. То есть его мастерство из количества потопленного тоннажа совершенно не очевидно. Тем не менее, американский военный моряк Джордан Воуз не скрывает своей симпатии к фашистскому…

Стальные гробы. Немецкие подводные лодки:… Герберт Вернер

Бывший командир подводного флота нацистской Германии Вернер знакомит читателя в своих мемуарах с действиями немецких подводных лодок в акватории. Атлантического океана, в Бискайском заливе и Ла-Манше против английского и американского флота во время Второй мировой войны.

Стальная акула. Немецкая субмарина и ее команда… Вольфганг Отт

Эта невыносимо жестокая книга, которая заслуженно считается мировым бестселлером, посвящена самому антигуманному оружию в военно-морской истории - немецкой субмарине. В захватывающем повествовании отражена вся правда о войне, вся грязь и мерзость ужасающей бойни, где перемешаны представления о добре и зле. Автор точно воссоздает технические тонкости стратегии и тактики ведения морского боя, достоверно передает сложную психологическую атмосферу тяжелых будней подводников. Главному герою романа, семнадцатилетнему мичману, везет: он успешно…

Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста… Вильгельм Липпих

Помимо передовой тактики блицкрига, помимо сокрушительных танковых клиньев и грозных пикировщиков, наводивших ужас на врага, к началу Второй мировой войны Вермахт обладал еще одним «чудо-оружием» - так называемой Infanteriegeschutzen («пехотной артиллерией»), чьи орудия сопровождали немецкую пехоту непосредственно в боевых порядках, чтобы при необходимости поддержать огнем, прямой наводкой подавить вражеские огневые точки, обеспечить прорыв обороны противника или отражение его атаки. «Пехотные артиллеристы» всегда находились на самых опасных…

В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945 Юрий Владимиров

Мемуары рядового Юрия Владимирова представляют собой детальный и чрезвычайно точный рассказ о жизни в немецком плену, в котором он провел почти три года. Лишения, тяжелые болезни, нечеловеческие условия быта. Благодаря хорошим языковым способностям автор в совершенстве овладел немецким языком, что помогло выжить ему и многим его товарищам. После окончания войны мытарства бывших военнопленных не закончились – ведь предстояла еще длинная дорога домой. На родине Ю.В. Владимиров свыше года подвергался проверке, принудительно работая на угольных…

Немецкая оккупация Северной Европы. 1940–1945 Эрл Зимке

Начальник отдела военно-исторической службы армии США Эрл Зимке в своей книге рассказывает о двух широкомасштабных кампаниях, проведенных фашистской Германией на северном театре военных действий. Первая началась в апреле 1940 года против Дании и Норвегии, а вторая велась совместно с Финляндией против Советского Союза. Территория военных действий охватывала пространство от Северного моря до Северного Ледовитого океана и от Бергена на западном побережье Норвегии до Петрозаводска, бывшей столицы Карело-Финской Советской Социалистической…

Немецкая оккупация Северной Европы. Боевые… Эрл Зимке

Начальник отдела военно-исторической службы армии США Эрл Зимке в своей книге рассказывает о боевых действиях, проведенных армией Германии в апреле 1940 года против Дании и Норвегии и в союзе с Финляндией против Советского Союза. В книге нашли отражения сведения из материалов трофейных архивов германских сухопутных войск и военно-морских сил. Использованы мемуары и другие письменные свидетельства немецких офицеров, принимавших участие в боевых операциях на фронтах северного театра военных действий…

Мемуары Вильгельм II

Мемуары бывшего германского императора Вильгельма II-го представляют собою интересный человеческий документ. Каковы бы ни были настоящие качества Вильгельма II-го, как человека и правителя, нельзя отрицать, что он в течение целого ряда лет занимал одно из первых мест на мировой исторической арене. И до войны 1914 - 1918 г. и в особенности во время ее действия высказывания немецкого императора приковывали к себе самое напряженное внимание на всем пространстве нашей планеты.

Подводники атакуют Александр Дмитриев

В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников - командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И. И., Щедрина Г. И., а также Васильева…

U-Boat 977. Воспоминания капитана немецкой субмарины,… Хайнц Шаффер

Хайнц Шаффер, командир немецкой подводной лодки U-977, рассказывает о событиях Второй мировой войны, о службе на подводном флоте, не утаивая ее тягот, опасностей и условий быта; о битве за Атлантику и удивительном спасении субмарины, совершившей длительный автономный переход до Аргентины, где команду ждало заключение и обвинение в спасении Гитлера. Приведенная в книге информация особенно ценна тем, что дана с позиции противника СССР в войне.

Немецкие танки в бою Михаил Барятинский

Если верить статистике, за всё время существования Третьего Рейха в Германии было произведено чуть более 50 000 танков и самоходных орудий – в два с половиной раза меньше, чем в СССР; а если считать ещё и англо-американскую бронетехнику, то численное превосходство союзников было почти шестикратным. Но, несмотря на это, немецкие танковые войска, ставшие главной ударной силой блицкрига, завоевали для Гитлера пол-Европы, дошли до Москвы и Сталинграда и были остановлены лишь колоссальным напряжением сил советского народа. И даже когда война покатилась…

Мемуары Карл Густав Маннергейм

Что прежде всего вспомнит большинство читателей, услышав чеканную фамилию «Маннергейм»? Смутное упоминание о «Линии Маннергейма» из учебника истории, связанное с советско-финляндской войной. А что это за «Линия», кто, когда и зачем ее построил, да и почему возникла война между Финляндией и СССР - об этом до самого недавнего времени у нас в стране предпочитали не говорить в подробностях… Книга воспоминаний выдающегося государственного и военного деятеля Финляндии, оказавшего большое влияние на политическую жизнь всей Европы первой половины…

Мемуары Екатерина Вторая

Впервые опубликовано в сети на сайте «Российский мемуарий» (http://fershal.narod.ru) Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Текст приводится по изданию: Императрица Екатерина II. «О величии России». М., ЭКСМО, 2003

Мемуары Гасьен де Куртиль

Автором апокрифических мемуаров г-на д‘Артаньяна считается Гасьен (иногда пишут - Гатьен) де Куртиль де Сандрa. В предисловии он упомянут как г-н де Куртлиц. Наиболее известной его книгой, несомненно, остаются Мемуары мессира д"Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты мушкетеров короля, содержащие множество вещей личных и секретных, произошедших при правлении Людовика Великого, которые впервые вышли в свет в трех томах в Кельне в 1700 году в издательстве Пьера Марто (псевдоним Жана Эльзевье), затем вторым изданием в Амстердаме у издателя Пьера…

Немецкий курцхаар от А до Я Олег Малов

В книге рассказывается об одной из самых популярных пород охотничьих собак - курцхааре. Подробно освещается история возникновения и становления этой породы. Автор опытный эксперт и практик-охотник рассказывает о том, как подготовить дельного помощника, что при этом нужно учитывать при выборе щенка, его воспитании и натаске. Специальная часть книги посвящена описанию конкретных охот и работе курцхаара по разным охотничьим птицам и зверям. Книга предназначена как для тех, кто только собирается завести себе четвероного помощника на охоте,…

Старая немецкая сказка, или Игра в войну Альберт Иванов

Более честную, беспощадную и в то же время мудрую книгу трудно сейчас и представить. Читатель, привыкший к весёлым похождениям Хомы и Суслика, популярных героев Альберта Иванова, не сразу даже и поверит, что создатель «Старой немецкой сказки» – тот же самый автор. И очень странно, что опубликованная в своё время в «Новом мире» повесть осталась незамеченной различными премиальными жюри. Изображённый Ивановым мир послевоенного детства отнюдь не безоблачен, а наоборот, зачастую жесток. Так жесток, что в это трудно поверить взрослым. Униженные…

АМЕРИКАНСКИЕ МЕМУАРЫ Ой-Ёй

Наконец-то закончил давно задуманные Американские мемуары. Получилось то, что хотел изначально. На мой взгляд, весело, симпатично и не очень напряжно. Буду рад Вашим комментариям. Писалось все это с двумя целями: чтобы не забылось (вот какой я оригинальный!), а также для того, чтобы показать, что никакие благодатные пальмы и райские места не заменят человеку то, где он был рожден. Родину. Она одна. Она самая великая, самая любимая и самая красивая. Остальное – туристические зарисовки. Главы писались в разное время. Общая работа (если это можно так…

Хайнц Шаффер

Легендарная подлодка U-977. Воспоминания командира немецкой субмарины

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга не только хорошо написана, но и представляет яркий отрезок военной истории. Если бы не эти два обстоятельства, я ни за что не коснулся бы этой «глубинной бомбы».

Моя точка зрения должна определяться с самого начала, потому что я не хочу считаться защитником каких бы то ни было военных достижений Германии. После войны появилось слишком много книг, фильмов, пьес, убеждавших в том, что немцы, введенные в заблуждение, были в основном честными людьми, доблестно воевавшими, как и любой христианский солдат. Я не хочу принадлежать к сторонникам такого мнения, в особенности после того как была предпринята решительная попытка представить фельдмаршала Роммеля (одно время начальника личной охраны Гитлера и главу гитлерюгенда) как вовсе не нациста, а просто порядочного офицера, стремившегося как можно лучше выполнять свой долг.

Этот вздор охотно покупается в качестве трескучих фраз, преподнесенных как новинка и упакованных как подарок к празднику. Но это все равно вздор.

Читая эту книгу, вы также сделаете замечательное открытие: в побежденной Германии действительно не было нацистов, просто миллионы «порядочных немцев» ужасно страдали из-за тех страшных вещей, которые их заставляли делать другие. Вы вспомните также, что генерал Макартур обнаружил то же самое в Японии: все японцы до последнего – просто жующие жвачку демократы, ожидавшие только прибытия американцев, чтобы показать это. Вы вспомните общую готовность приветствовать как немцев, так и японцев – добрых парней, которые просто немного сбились с правильного пути.

К сторонникам и такого мнения я тоже не хочу принадлежать.

Никто не может сказать, почему западный мир принимает этот особый вид слепоты. Ибо фашистская Германия отнюдь не была нацией честных простаков. Все они знали, чего хотят, и готовились пройти весь путь, чтобы достичь цели. Пока их не победили (тогда все цвета внезапно изменились), они были абсолютными сторонниками идеи мирового господства, от всей души поддерживавшими отвратительную тиранию, которая, если ее не сдержать, опустила бы занавес над человеческой свободой для всех последующих поколений.

Теперь они сладко поют (и другие поют для них): «Давайте любить друг друга, давайте пожмем руки над траншеями. Все происшедшее было страшной ошибкой». Но в XX веке эта ошибка произошла уже дважды. Дважды этот народ, а не какой-нибудь другой, ввергал весь мир в страдания и кровопролитие, преследуя свою мечту о безграничной власти. И тогда и теперь это признается ошибкой только из-за поражения. Мы забыли об этом, а это опасно.

Среди наихудших из добровольных защитников идеи всемирного порабощения были люди, служившие на подводных лодках, что возвращает нас к этой книге.

Никто, кроме маньяка, садиста или романтика моря, не может выступить в защиту подводной войны. Это жестокая и отвратительная форма человеческого поведения независимо от того, применяется ли она нами или немцами. Это предательство, под каким бы флагом оно ни выступало. По известной англо- американской иллюзии, немецкие подлодки отвратительны, наши – совсем другие, даже чудесные. (Это самозаблуждение не подтверждается теми, кто сам побывал под прицелом торпеды.) Конечно, это оборотная сторона медали. Нельзя отрицать, что подводники любой страны – храбрые и умелые люди. Они приучены выполнять свое дело в условиях настоящей опасности, в чем, возможно, и проявляется настоящее мужество. Но то, что составляет дело их жизни, – убийство тайком, без предупреждения и без пощады – является злом в той же мере, как и мастерством. Более того, зло превалирует и, если подумать, оно не имеет прощения.

Перед нами книга смелого и умного человека, который был воплощением этого зла. Написав предисловие к ней, я не выступаю сторонником принципа «простить и забыть». Автор и люди, подобные ему, старались убить меня и моих друзей в течение пяти лет подряд. До конца битвы за Атлантику я питал отвращение к ним и боялся их. Я и теперь питаю к ним отвращение. Но было бы правильно теперь, когда борьба закончена и немецкие подлодки разоружены, постараться понять и другую сторону. Мы должны узнать, на что похожа картина войны с другой стороны перископа, понять, что заставляло этих людей действовать и, действуя, убивать.

Мы узнаем о подготовке молодых подводников, об их посвящении в особый вид убийц. Мы узнаем, что они чувствовали, видя свою жертву, и, наоборот, когда, как это нередко случалось, сами становились жертвой, а глубинные бомбы рвались и грохотали вокруг них.

Мы узнаем о появлении в войне на море радара, этого важного оружия, которое изменило ход борьбы и сравняло, наконец, подлодки и надводные суда.

Мы узнаем об огромной цене сохранения столь важной артерии через Атлантику. Именно здесь стаи подлодок нападали на конвой и иногда разрывали его в клочья, а иногда сами погибали в атаке. И мы реально понимаем то, о чем могли только догадываться или чего бояться в те прошедшие скверные дни.

Книга заканчивается бегством подлодки U-977 в Аргентину в конце войны. Этот переход занял три с половиной месяца. Команда временами была дисциплинированной, а временами находилась на грани мятежа. Подлодка провела под водой 66 дней подряд – подвиг выносливости и решительности, который заслуживает всяческого уважения.

Но всегда в подобных случаях остается «что-то еще». Для меня таким «чем-то» является небольшой инцидент с потоплением танкера, описанный в начале книги. Его буквально разорвали надвое при штормовой погоде. Конечно, никакого предупреждения не было. Просто увидели, выследили, рука – на кнопке пуска, и – сладкий момент убийства. Когда все было кончено, говорит автор, когда те, кто пытался спастись, оставались умирать, а разбитый корабль захлестывали волны, «мы поставили пластинку и слушали старые песни, напоминавшие нам о доме».

Книга заставляет нас сочувствовать командам других подлодок, не сумевших достичь берегов Аргентины; они напрасно искали «уважения к побежденным».

Ах, Германия!

Но читайте сами. Эта книга ценна своей подлинностью и четкостью показа этого вида войны. Еще большую ценность она представляет для понимания первопричин появления подводных лодок. Прочитав ее, вы не только ощутите грязь и жестокость жизни подводника, но и поймете, как далеко могут пойти политики по дороге безумия и что могут причинять другим людям в неуемной жажде власти.

После Первой мировой войны те, кто в ней участвовал, поспешили выразить себя в печати, потому что в тех обстоятельствах они чувствовали себя способными полностью рассказать правду о себе и о своем времени. Но очень мало немцев, выживших во Второй мировой, нарушили молчание. Причина, по- видимому, заключается в том, что их подвиги были бессмысленными, а их будущее в нашем резко изменившемся мире затемнено угрозой новой войны.

Я всего лишь один из тех неизвестных молодых немцев, кто прошел Вторую мировую войну и тоже бы хранил молчание, если бы мог. Но тайна подлодки U-977 уже стала объектом столь многих комментариев, что я чувствую необходимость рассказать ее подлинную историю. Я был последним командиром этой подлодки и, поскольку живу теперь за границей, могу говорить более свободно, чем те, кто вернулся домой. Я понял свою ответственность, как только начал писать эту книгу. Кроме Гюнтера Прина, погибшего в первые дни войны, я не знаю ни одного командира подлодки в войне 1939–1945 годов, кто приложил бы перо к бумаге. Те, кто мог бы лучше меня рассказать обо всем, или на дне моря, или захвачены борьбой за выживание в послевоенном мире. Однако я боюсь, то, что я могу рассказать, значит очень немного по сравнению с тем, о чем могли бы сказать более выдающиеся люди. Но все-таки кое-что это значит, поскольку в то время, как уже появились одна или две книги, повествующие о сражениях на земле и в

Десять крупнейших побед советских моряков-подводников имеют довольно мрачный оттенок:

1. «Гойя» (17 апреля 1945, погибли около 7 тыс. беженцев из Восточной Пруссии, курсантов и раненых военнослужащих);

3. «Генерал фон Штойбен» (9 февраля 1945, погибли 3608 раненых военнослужащих и беженцев из Восточной Пруссии);

7. «Струма» (24 февраля 1942, погибли 768 беженцев из стран Юго-Восточной Европы в Палестину);

Как видно из списка, одиозный «Вильгельм Густлофф», споры о котором ведутся на протяжении десятков лет, был не первым и далеко не последним кораблем в величайших катастроф на море. В десятку помещаются ровно 10 мест, но список можно продолжать и далее: например, «почетное» 11 место занимает немецкий транспорт «Зонневейк» - 8 октября 1944 года торпедный залп с подлодки Щ-310 унес жизни 448 человек (преимущественно эвакуируемое население Восточной Пруссии). 12 место – транспорт «Геттинген» (потоплен 23 февраля 1945 года, снова несколько сотен погибших беженцев)…
Что и говорить, успехи просто ужасны. Как классифицировать эти «зверства советских подводников»? Это военные преступления или трагические ошибки, неизбежные на любой войне?

Вариантов ответов обычно несколько.

Второе мнение более тактично: погибшие были немцами? Так им и надо!

Конечно, у советского народа много поводов для смертельной обиды – в каждой семье есть родственник, павший на фронте или замученный в немецком плену. Но возникает вопрос: чем тогда «мы» будем отличаться от «них»? «Око за око – ослепит весь мир» (Махатма Ганди).

Третье, мазохистско-демократическое мнение звучит просто: Каемся! Каемся! Каемся! Советские моряки-подводники совершили непоправимую ошибку, и нет им прощения.

Кто-то скажет, что истина всегда лежит посередине. Но это очень наивное и примитивное представление об истине! Она может быть сдвинута как в одну, так и в другую сторону, именно поэтому истину всегда так сложно найти.

200-метровый, десятипалубный лайнер "Вильгельм Густлофф"

Жизнь уже давно вынесла справедливый вердикт каждой из морских трагедий Второй мировой. Некоторые из обстоятельств можно поставить в вину подводникам, в некоторых случаях есть все основания возложить вину на самих пострадавших (не тех невинных жертв войны, кто, прижимая к груди детей, уходил в морскую пучину, а тех, кто предательски бездарно спланировал операцию по эвакуации беженцев). Безусловно, одно – все это ТРАГИЧЕСКОЕ СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ. Неизбежность. Страшные издержки любой войны.

А если так, то нужно рассматривать проблему в более широком смысле. Приведенный внизу список не являет своей целью «похвалить» советских подводников, равно как и «облить грязью» зарубежных моряков. Всего лишь статистические данные, прямо подтверждающие мой тезис о неизбежных трагедиях на любой войне.

Крупнейшие по числу жертв морские катастрофы Второй мировой:

1. «Гойя» (17 апреля 1945, погибло 7000 раненых немецких военнослужащих и беженцев из Восточной Пруссии);

2. «Дзунъё-Мару» (18 сентября 1944, погибло 1500 американских, британских и голландских военнопленных и 4200 яванских рабочих в бамбуковых клетках. «Дзунъё-Мару» - страшный трофей британской подлодки «Трейдвинд»);

3. «Тояма-Мару» (29 июня 1944 года, ≈5,5 тыс. жертв. В тот раз «отличилась» демократичная американская субмарина «Стеджэн»);

4. «Кап Аркона» (3 мая 1945 года, среди погибших ≈5,5 тыс. узников концлагерей. В бою отличились Королевские ВВС Великобритании);

…немецкие суда «Генерал фон Штойбен», «Зальцбург», японский транспорт «Тайтё-Мару», болгарско-румыно-панамский шлюп «Струма», британский лайнер «Ланкастрия» (потоплен немецкой авиацией в 1940 году, число жертв превысило потери «Титаника» и «Лузитании» вместе взятые) …

Госпитальное судно "Генерал фон Штойбен". Второй "трофей" Александра Маринеско

Ошибались все и всегда. Кто-нибудь ехидно заметит, что на первом месте по-прежнему стоит «Гойя», потопленный советской подлодкой Л-3. Что здесь можно возразить? Советские свершения были велики, советские ошибки были чудовищны. Иначе мы жить не умеем.

Список морских катастроф Второй мировой не является «истиной в последней инстанции». Единственное, что нам известно точно – названия кораблей и дата их потопления. Изредка - точные координаты места потопления. Все. Приведенные данные о количестве жертв разнятся от источника к источнику и, в лучшем случае, отражают официальные цифры, которые весьма далеки от реальности.
Так, некоторые исследователи, по числу жертв, ставят на первое место «Вильгельм Густлофф» - по воспоминаниям спасшихся, на его борту могло находиться более 10 тысяч человек, при этом, по разным данным, удалось спастись всего от 1,5 до 2,5 тысяч!

Величайшая из морских трагедий – потопление транспорта «Гойя» - вообще осталась за рамками официальной истории. Это легко объяснимо: в отличие от «Атаки века», в которой был потоплен десятипалубный красавец-лайнер «Вильгельм Густлофф», в случае с «Гойей», советская подлодка уничтожила обычный сухогруз, битком набитый людьми. Среди пассажиров - раненные военнослужащие, солдаты Вермахта, но основная часть – беженцы из Восточной Пруссии. Эскорт – 2 тральщика, еще один пароход и буксир. «Гойя» не являлась госпитальным судном и не несла соответствующей раскраски. Ночью, на выходе из Данцигской бухты, судно было торпедировано советской подлодкой Л-3 и спустя всего 7 минут затонуло.

Рубка подводной лодки Л-3, потопившей немецкий транспорт "Гойя". Экспозиция на Поклонной горе, Москва

Кто виноват? По сути - никто! Л-3 имела приказ топить немецкие корабли, покидающие Данциг. Никаких средств обнаружения, кроме примитивного перископа и гидроакустического поста у советских подводников не было. Определить с их помощью характер груза и назначения судна было невозможно. Есть в этой истории и немецкий просчет – эвакуировать тысячи людей на сухогрузе в военном камуфляже, зная о том, что пару месяцев назад, при аналогичных обстоятельствах, погибли «Вильгельм Густлофф» и «Генерал фон Штойбен» - решение довольно сомнительное.

Не менее ужасные события произошли в Черном море 7 ноября 1941 года – немецкий торпедоносец Хе-111 потопил теплоход «Армения». На борту советского судна находился персонал и пациенты 23 эвакуируемых госпиталей, персонал лагеря «Артек», члены семей партийного руководства Крыма - тысячи гражданских лиц и военнослужащих. Таких трагедий морская история еще не знала: количество погибших в 5 раз превысило число жертв катастрофы «Титаника»! По официальным данным, из 5 тысяч человек, находивших на борту «Армении», удалось спастись лишь восьмерым. Современные историки склоняются к мнению, что официальные данные были в 1,5-2 раза занижены - «Армения» вполне может претендовать на «первое место» в списке самых ужасных морских катастроф. Точное место потопления теплохода неизвестно до сих пор.

«Армения», «Густлофф», «фон Штойбен» - с официальной точки зрения, все они являлись законными трофеями. Они не несли опознавательных знаков «госпитальных судов», зато несли зенитную артиллерию. На их борту были военные специалисты и солдаты. На борту «Вильгельма Густлоффа» находилось 918 курсантов 2-го учебного дивизиона подводных лодок (2. U-Boot-Lehrdivision).

Историки и журналисты до сих пор спорят о количестве зениток на борту «фон Штойбена» или «Армении», не утихают диспуты по поводу «десятков подготовленных экипажей подлодок» на борту «Густлоффа». Но вывод кажется простым: Александру Маринеско, как и экипажу немецкого торпедоносца Хе-111, не было дела до таких мелочей. Они не видели никаких явных свидетельств «госпитального судна» - ни специальной белой окраски, ни трех красных крестов на борту. Они видели ЦЕЛЬ. Они имели приказ уничтожать вражеские корабли и суда – и свой долг они выполнили до конца. Лучше бы они этого не делали, но… кто мог знать! Как уже было сказано, у моряков и летчиков не было никаких средств для определения характера груза. Трагическое стечение обстоятельств, не более того.

Подводная лодка Щ-213, Черноморский флот. Одна из главных подозреваемых в потоплении шлюпа "Струма"

Советские моряки не были кровожадными убийцами – после потопления парусно-моторного шлюпа «Струма» командир подлодки Щ-213 лейтенант Дмитрий Денежко находился в подавленном состоянии. По воспоминаниям старшины Носова, Денежко ночи напролет изучал морские карты и сверял данные – пытался убедить себя, что это не его торпеда оборвала жизнь 768 еврейским беженцам. Примечательно, что останки «Струмы» в указанном месте обнаружены не были – существует определенная вероятность, что советские моряки в тот раз действительно были ни при чем - «Струма» подорвалась на минах…

Что касается случайного потопления японских «кораблей ада» - «Дзуньё-Мару» и «Тояма-Мару», то здесь все предельно ясно. Мерзавцы из японского Генштаба использовали обычные сухогрузы для перевозки тысяч военнопленных и населения с оккупированных территорий. Никаких мер безопасности не предпринималось. Людей часто везли в бамбуковых клетках, везли на верную смерть – строительство стратегических объектов на островах Тихого океана. Спецтранспорты ничем не отличались от обычных военных транспортных кораблей – неудивительно, что они периодически становились добычей для американских и британских подводников.

Японский транспорт Кинай-Мару перед потоплением

При аналогичных обстоятельствах советская подлодка М-118 потопила транспорт «Зальцбург», перевозивший из Одессы в Констанцу более 2 тысяч советских военнопленных. Вина за эти события целиком лежит на японских и немецких военных преступниках - тех, кто бездарно спланировал перевозку военнопленных и сделал все, чтобы погубить людей.

Иногда звучит вопрос: какой смысл в потоплении трех японских транспортов, перегруженных беженцами с Южного Сахалина, - трагедия произошла 22 августа 1945 года и унесла жизни почти 1700 человек. Советская подлодка Л-19 расстреляла торпедами «Тайтё-Мару» и «Шинке Мару» прямо в порту Румой на о. Хоккайдо. При том, что до официального окончания войны оставалось 10 дней, а уже с 20 августа шел процесс капитуляции японских войск. Зачем понадобилось бессмысленное кровопролитие? Ответ только один – такова кровавая суть войны. Искренне сочувствую японцам, но судить некого – подводный минный заградитель Л-19 не вернулся из боевого похода.

Но самым ужасным было потопление лайнера «Кап Аркона». 3 мая 1945 года судно, перегруженное тысячами узников концлагерей, было уничтожено доблестной британской авиацией в порту Любека. Согласно рапортам летчиков, они отчетливо видели белые флаги на мачтах «Кап Аркона» и живую массу людей в полосатых лагерных робах, в отчаянии мечущихся по палубе, но … продолжали хладнокровно расстреливать пылающий корабль. Почему? У них был приказ уничтожать корабли в гавани Любека. Они привыкли стрелять по врагу. Бездушный механизм войны было не остановить.

Памятник жертвам трагедии "Кап Аркона"

Вывод из всей этой истории прост: трагические стечения обстоятельств случались повсюду, но в военно-морской истории других стран подобные случаи маскируются на фоне многочисленных ярких побед.
Немцы предпочитают не вспоминать ужасы «Армении» и «Ланкастрии», героические страницы истории Кригсмарине связаны с совершенно другими событиями – рейдом на Скапа-Флоу, потоплением линкоров «Худ», «Бархэм» и «Рома», уничтожением британских авианосцев «Корейджес», «Игл» и «Арк Ройал»… Трагические ошибки ВМС США теряются на фоне ночных артиллерийских дуэлей, потопления «Ямато», суперавианосца «Синано» или «Тайхо». В активе у британских моряков – потопление «Бисмарка», «Шарнхорста», атака ВМБ Таранто, уничтожения тяжелых итальянских крейсеров, выигранная «Битва за Атлантику».

Увы, ВМФ СССР стал заложником собственной пропаганды – выбрав потопление лайнера «Вильгельм Густлофф» в качестве «Атаки века», политтехнологи, сами того не ведая, открыли «ящик пандоры». Спору нет, ночная торпедная атака Маринеско с технической стороны достойна всяческих похвал. Но, при всей своей сложности, она на военный подвиг не тянет. Не в чем упрекнуть храброго моряка, но и восхищаться здесь тоже не чем. Все лишь трагическое стечение обстоятельств.

Вице-адмирал Лиланд Ловетт (командовал эскадрой, которая 7 ноября 1942 года произвела высадку англо-американских войск в Северной Африке) писал после войны: «Большинство из нас помнят, что в двух мировых войнах германские подводные лодки опасно близко подошли к той черте, за которой начинался полный контроль над основными морскими коммуникациями. Установление такого контроля изменило бы ход войны…»

Эта книга рассказывает о действиях немецких подводных лодок в Атлантике (где шла в основном подводная война) и в прилегающих морях. Она написана на основе документов (вахтенных журналов подводных лодок, дневников личного состава), а также воспоминаний подводников. Местами автор, стараясь уйти от сухого пересказа событий, вплетает в канву рассказа элементы беллетристики.

Возможно, автор что-то и приукрашивает. Нет-нет да и подует со страниц книги духом послевоенной апологетики (особенно это касается двух последних глав). Например, провокация против Польши и нападение на нее, ставшее началом Второй мировой войны, аккуратно именуется «польским кризисом». Впрочем, кто же станет именовать себя агрессором?

Чувствуется, что автор отдал долг и атмосфере «холодной войны», во времена которой была написана книга. Например, в последней главе один из подводников взрывает себя вместе с лодкой: страна побеждена, родителей убили – и, конечно, русские. Хотя у его родителей в действительности было во много раз больше шансов погибнуть от британских или американских бомбежек.

В целом же книга читается с интересом, и в первую очередь адресована тем, кто интересуется историей участия подводного флота в сражениях Второй мировой.

И рейхстаг в апреле заявил, что мы больше не считаем себя связанными всякими ограничениями по флоту. Для англичан это не божья роса. И мы болтаемся сейчас не скуки ради в Северном море, хотя вроде бы в это время надо быть в Балтийском, у польских берегов, там сейчас заваруха.

– Да мы тут околачиваемся на всякий случай, мало ли что. Не забывай, эти островитяне всегда очень бережно относятся к собственной шкуре. – Механик похлопал ладонью по крепкому корпусу «U-48». – Англичане не забыли, как мы тогда чуть не загнали их в угол. Тогда, заметь, в начале войны, у нас было мало лодок, а сейчас их с полсотни наберется.

– Ты рассуждаешь чисто механически, – возразил боцман. – Ты мыслишь цифрами и забываешь, что машины и оружие – вещи уязвимые. Давай не будем придавать большого значения тому, что было в той войне. У противника тоже наверняка появились и новые методы, и новое оружие. Кстати, говорят, англичане вроде бы изобрели новую штуку, обнаруживающую лодку под водой.

– Куда им до нас! Во всяком случае, лодки-то наши получше. Да и инженеры поискуснее, и нутром мы покрепче.

– О чем ты говоришь? Мы улучшили то, что было у нас в той войне. Хотя и они тоже. Чего нам действительно не хватает, так это знаешь чего? Лодок, лодок и еще раз лодок. А вот у Редера сердце лежит к линкорам. Но линкор не построишь в закрытом доке, а лодку – запросто.

– Ты судишь со своей колокольни. С точки зрения подводника, ты, может быть, и прав. Но линкоры, как ни говори, – это становой хребет флота. По крайней мере, пока что.

– Для сильного флота – да, верно, – продолжал боцман. – Но более слабая сторона должна пользоваться таким оружием, которое ей навязывает слабость. Подводные лодки – вот оружие слабой стороны. А на море более слабая сторона – это мы.

– Если ты будешь рассуждать так, у тебя скоро коленки затрясутся. А за тобой – и у твоих людей.

– Ничуть. Я просто трезво смотрю на вещи и вижу их такими, какие они есть. Как вот ты смотришь на свои машины и видишь их такими, как их сделали, – просчитанными, промеренными.

Больше подводных лодок или больше линкоров? Мало чьи умы на флоте не занимала эта проблема. Самый далекий от штабов на Тирпиц-Уфер моряк чувствовал, что в верхах идет напряженная борьба вокруг этого вопроса. Подводники, народ, фанатично преданный своему роду оружия, отдавали сердца Дёницу, который был для них больше чем просто командующим. Рядовые подводники с горькой усмешкой говорили про Редера: «Я знаю, почему наш главнокомандующий не хочет подводных лодок: на них нельзя выставить на верхней палубе оркестр для встречи его самого под трубы и барабаны».

Молодые и инициативные офицеры-подводники, о которых Дёниц говорил как о сливках военно-морского флота, не слишком энергично осуждали политику Редера, но тем не менее горой стояли за «своего» Дёница и его позицию.