Нобелевская премия по литературе, 1965 г.

Русский писатель Михаил Александрович Шолохов родился на хуторе Кружилин казачьей станицы Вёшенская в Ростовской области, на юге России. В своих произведениях писатель увековечил реку Дон и казаков, живших здесь и защищавших интересы царя в дореволюционной России и выступавших против большевиков во время гражданской войны.

Его отец, выходец из Рязанской губернии, сеял хлеб на арендованной казачьей земле, был приказчиком, управляющим паровой мельницы, а мать, украинка, вдова донского казака, наделенная от природы живым умом, выучилась грамоте, чтобы переписываться с сыном, когда тот уехал учиться в Воронеж.

Учебу Ш. прервала революция 1917 г. и гражданская война. Окончив четыре класса гимназии, он в 1918 г. вступил в Красную Армию – и это несмотря на то, что многие донские казаки присоединились к белой армии, боровшейся против большевиков. Будущий писатель сначала служил в отряде тылового обеспечения, а затем стал пулеметчиком и участвовал в кровопролитных боях на Дону. С первых дней революции Ш. поддерживал большевиков, выступал за Советскую власть. В 1932 г. он вступил в коммунистическую партию, в 1937 г. был избран в Верховный Совет СССР, а двумя годами позже – действительным членом Академии наук СССР. В 1956 г. Ш. выступил на XX съезде КПСС, а в 1959 г. сопровождал советского лидера Н.С. Хрущева в его поездках по Европе и США. В 1961 г. Ш. стал членом ЦК КПСС.

В 1922 г., когда большевики окончательно взяли власть в свои руки, Ш. приехал в Москву. Здесь он принимал участие в работе литературной группы «Молодая гвардия», работал грузчиком, разнорабочим, делопроизводителем. В 1923 г. в газете «Юношеская правда» были напечатаны его первые фельетоны, а в 1924 г., в той же газете, – первый рассказ «Родинка».

Летом 1924 г. Ш. вернулся в станицу Вёшенская, где и жил, почти безвыездно, всю оставшуюся жизнь. В 1925 г. в Москве вышел сборник фельетонов и рассказов писателя о гражданской войне под заглавием «Донские рассказы». В «Истории советской литературы» критик Вера Александрова пишет, что рассказы этого сборника впечатляют «сочными описаниями природы, богатыми речевыми характеристиками персонажей, живыми диалогами», отмечая, однако, что «уже в этих ранних произведениях чувствуется, что «эпический талант Шолохова» не вмещается в узкие рамки рассказа».

С 1926 по 1940 г. Ш. работает над «Тихим Доном», романом, принесшим писателю мировую известность. «Тихий Дон» печатался в Советском Союзе частями: первый и второй том вышли в 1928...1929 гг., третий – в 1932...1933 гг., а четвертый – в 1937...1940 гг. На Западе два первых тома появились в 1934 г., а следующие два – в 1940 г.

Главный, наиболее известный роман Ш. «Тихий Дон» представляет собой эпическое повествование о первой мировой войне, революции, гражданской войне, об отношении к этим событиями казачества. Один из главных героев романа Григорий Мелехов – вспыльчивый, независимо мыслящий казак, храбро воевавший с немцами на фронтах первой мировой войны, а затем, после свержения самодержавия, оказавшийся перед необходимостью выбора, – сражается сначала на стороне белых, потом – на стороне красных и в конце концов оказывается в отряде «зеленых». После нескольких лет войны Григорий, подобно миллионам русских людей, оказался духовно опустошенным. Двойственность Мелехова, его противоречивость, душевные метания делают его одним из самых известных трагических героев советской литературы.

Первоначально советская критика отнеслась к роману довольно сдержанно. Первый том «Тихого Дона» вызвал нарекания тем, что в нем описывались события дореволюционной жизни с «чуждых», как тогда выражались, позиций; второй том не устраивал официальных критиков, поскольку отличался, по их мнению, антибольшевистской направленностью. В письме к Ш. Сталин писал, что не согласен с трактовкой в романе образов двух коммунистов. Однако, несмотря на все эти критические замечания, ряд известных деятелей советской культуры, в т. ч. и Горький, основоположник социалистического реализма, горячо поддержали молодого писателя, всячески способствовали завершению эпопеи.

В 30-е гг. Ш. прерывает работу над «Тихим Доном» и пишет роман о сопротивлении русского крестьянства принудительной коллективизации, проводившейся в соответствии с первым пятилетним планом (1928...1933). Озаглавленный «Поднятая целина», этот роман, как и «Тихий Дон», начал выходить частями в периодике, когда первый том еще не был закончен. Подобно «Тихому Дону», «Поднятая целина» была встречена официальной критикой в штыки, однако члены Центрального Комитета партии сочли, что в романе дается объективная оценка коллективизации, и всячески способствовали публикации романа (1932). В 40...50-е гг. писатель подверг первый том существенной переработке, а в 1960 г. завершил работу над вторым томом.

Во время второй мировой войны Ш. – военный корреспондент «Правды», автор статей и репортажей о героизме советского народа; после Сталинградской битвы писатель начинает работу над третьим романом – трилогией «Они сражались за Родину». Первые главы романа увидели свет на страницах «Правды» уже в 1943...1944 гг., а также в 1949 и 1954 гг., однако отдельным изданием первый том трилогии выходит только в 1958 г. Трилогия так и осталась незаконченной – в послевоенные годы писатель значительно перерабатывает «Тихий Дон», смягчает свой сочный язык, пытается «обелить» носителей коммунистической идеи.

Пятидесятилетний юбилей Ш. праздновался по всей стране, писатель получил орден Ленина – первый из трех. В 50-е гг. начинается также публикация в периодике второго, заключительного тома «Поднятой целины», однако отдельной книгой роман вышел только в 1960 г., по поводу чего высказывались предположения, будто идеи писателя расходятся с курсом компартии. Автор тем не менее отрицал, что когда-либо руководствовался в своем творчестве цензурными соображениями. С конца 50-х гг. Ш. пишет очень мало.

В 1965 г. Ш: получил Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». В своей речи во время церемонии награждения Ш. сказал, что его целью было «превознести нацию тружеников, строителей и героев».

В 70-е гг. Александр Солженицын, осуждаемый членами партии (в т. ч. и Ш.) за критику социалистической системы, обвинил Ш. в плагиате, в присвоении произведений другого казачьего писателя, Федора Крюкова, умершего в 1920 г. Тем самым Солженицын дал ход обвинениям, имевшим место еще в 20-е гг. и широко распространившимся в 70-е гг. На сегодняшний день, впрочем, подобные обвинения остаются бездоказательными.

Ш. женился в 1924 г., у него было четверо детей; писатель умер в станице Вёшенская в 1984 г. в возрасте 78 лет.

Произведения Ш. остаются по-прежнему популярными у читателей. Переработав «Тихий Дон», он заслужил одобрение советской официальной критики; что же касается западных специалистов, то они считают первоначальную версию романа более удачной. Так, американский критик, выходец из России, Марк Слоним сравнивает «Тихий Дон» с эпопеей Толстого «Война и мир», признавая, правда, что книга Ш. «уступает гениальному творению своего великого предшественника». «Ш., идя по стопам своего учителя, совмещает биографию с историей, батальные сцены – с бытовыми, движение масс с индивидуальной психологией, – пишет Слоним, – он показывает, как социальные катаклизмы влияют на судьбы людей, как политическая борьба ведет к счастью или краху».

По мнению американского исследователя Эрнеста Симмонса, первоначальный вариант «Тихого Дона» – это не политический трактат. «Это роман не о политике, хотя и перенасыщен политикой, – писал Симмонс, – а о любви. «Тихий Дон» – это великая и вместе с тем трогательная история любви, быть может, единственный настоящий любовный роман в советской литературе». Отмечая, что герои переработанного варианта романа «реагируют на события 1917...1922 гг. в духе коммунистов 50-х», Симмонс высказывает мнение, что «тенденциозность окончательного варианта романа вступает в противоречие с его художественной целостностью».

Слоним утверждал, что «Поднятая целина», считавшаяся слабее «Тихого Дона», «не идеологическое произведение... это живо написанный, традиционный по манере роман, в котором отсутствует элемент назидательности». Симмонс с этим не соглашается, называя «Поднятую целину» «искусной советской пропагандой, тщательно замаскированной в художественном повествовании». Указывая на роль Ш. как пропагандиста и апологета социализма, американский литературовед Эдвард Браун, как и другие современные критики, отдает должное незаурядному мастерству Ш. – прозаика, автора «Тихого Дона» в его первоначальном варианте. В то же время Браун разделяет распространенную точку зрения, в соответствии с которой Ш. «нельзя отнести к числу крупнейших писателей, поскольку он написал слишком мало и немногое из им написанного достигает высокого уровня».

Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия: Пер. с англ.– М.: Прогресс, 1992.
© The H.W. Wilson Company, 1987.
© Перевод на русский язык с дополнениями, издательство «Прогресс», 1992.

Михаил Александрович Шолохов. Родился 11 (24) мая 1905 года на хуторе Кружилин Донецкого округа Области Войска Донского (ныне Шолоховский район Ростовской области) - умер 21 февраля 1984 года в станице Вёшенская, Ростовская область. Русский советский писатель, киносценарист. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1965 год - «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время»), Сталинской премии (1941), Ленинской премии (1960). Академик АН СССР (1939). Дважды Герой Социалистического Труда (1967, 1980). Полковник (1943).

М. А. Шолохов родился 11 (24) мая 1905 года на хуторе Кружилине станицы Вёшенской (ныне хутор Кружилинский Шолоховского района Ростовской области). При рождении получил фамилию - Кузнецов, которую сменил в 1912 году на фамилию Шолохов.

Отец - Александр Михайлович Шолохов (1865-1925) - выходец из Рязанской губернии, к казачеству не принадлежал, был «шибаем» (скупщиком скота), сеял хлеб на покупной казачьей земле, служил приказчиком в коммерческом предприятии хуторского масштаба, управляющим на паровой мельнице и т. д. Дед отца был купцом третьей гильдии, родом из города Зарайска, он переселился со своей большой семьёй на Верхнюю Донщину в середине 1870-х годов, приобрёл дом с подворьем и занялся скупкой зерна.

Мать - Анастасия Даниловна Черникова (Черняк) (1871-1942) - казачка по матери, дочь малороссийского крестьянина-переселенца на Дон, бывшего крепостного Черниговской губернии. Долгое время была в услужении в панском имении Ясеневка. Сирота была насильно выдана замуж помещицей Поповой, у которой служила, за сына станичного атамана Кузнецова. Но впоследствии она покинула своего супруга и ушла к Александру Шолохову. Их сын Михаил появился на свет незаконнорожденным и был записан на фамилию официального мужа матери - Кузнецов. Только после смерти официального мужа, в 1912 году, родители мальчика смогли обвенчаться, и Михаил получил фамилию Шолохов.

В 1910 году семья покинула хутор Кружилин: Александр Михайлович поступил на службу к купцу в станицу Каргинскую. Отец пригласил местного учителя Тимофея Тимофеевича Мрыхина для обучения мальчика грамоте.

В 1914 году учился один год в Москве в подготовительном классе мужской гимназии.

С 1915 по 1918 год Михаил учился в гимназии г. Богучара Воронежской губернии. Окончил 4 класса гимназии (за одной партой сидел с Константином Ивановичем Каргиным - будущим писателем, написавшим весной 1930 повесть «Бахчевник»).

Перед приходом в город немецких войск, со слов Михаила, он бросил учёбу и уехал на хутор домой.

В 1920 году семья переехала в станицу Каргинскую (после прихода Советской власти), где Александр Михайлович получил должность заведующего заготконторой Донпродкома, а его сын Михаил стал делопроизводителем станичного ревкома.

В 1920-1921 годах жил с семьёй в станице Каргинской. После окончания ростовских налоговых курсов получил назначение на должность продовольственного инспектора в станицу Букановскую, затем вступил в продотряд, участвовал в продразвёрстке. В 1920 году продотряд во главе с 15-летним (17,5-летним) Шолоховым попал в плен к Махно. Тогда он думал, что его расстреляют, но его отпустили.

31 августа 1922 года, во время работы станичным налогоинспектором, М. А. Шолохов был арестован и находился в районном центре под следствием. Он был приговорён к расстрелу.

«Я вёл крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтрибуналом за превышение власти... - рассказывал позже писатель. - Два дня ждал смерти... А потом пришли и выпустили...» . До 19 сентября 1922 года Шолохов находился под стражей.

Отец дал за него крупный денежный залог и взял на поруки до суда домой. На суд родители привезли новую метрику, и его освободили как несовершеннолетнего (по новой метрике возраст уменьшился на 2,5 года). Это было уже в марте 1923 года.

Судили тогда «тройки», приговоры выносили строгие. Поверить в то, что он был несовершеннолетним, было нетрудно, так как Михаил был маленького роста и выглядел мальчишкой. Расстрел был заменён другим наказанием - трибунал принял во внимание его несовершеннолетие. Ему дали один год исправительных работ в колонии для несовершеннолетних и отправили в Болшево (под Москвой).

В Москве Шолохов пытался продолжить образование, а также пробовал свои силы в писательском труде. Однако поступить на подготовительные курсы рабфака не удалось из-за отсутствия требуемых для поступления трудового стажа и направления комсомола. По одним данным работал грузчиком, разнорабочим, каменщиком. По другим - работал в домоуправлении рабочего жилищно-строительного кооператива «Берите пример!», председателем которого был Л. Г. Мирумов (Мирумян).

Занимался самообразованием, принимал участие в работе литературной группы «Молодая гвардия», посещал учебные занятия, которые вели В. Б. Шкловский, О. М. Брик, Н. Н. Асеев. Вступил в ВЛКСМ. Активную помощь в устроении повседневной московской жизни М. А. Шолохова и в продвижении в свет первых литературных произведений с его автографом оказал кадровый сотрудник ЭКУ ГПУ, большевик с дореволюционным стажем - Леон Галустович Мирумов (Мирумян), с которым М. А. Шолохов познакомился в станице Вёшенская ещё до приезда в Москву.

В сентябре 1923 года за подписью «Мих. Шолох» в комсомольской газете «Юношеская правда» («Молодой ленинец») (сейчас - «Московский комсомолец») был напечатан фельетон - «Испытание» , через месяц появился второй фельетон - «Три» , а затем и третий - «Ревизор» .

В декабре 1923 года М. А. Шолохов вернулся в Каргинскую, а затем - в станицу Букановскую, где и посватался к Лидии Громославской - одной из дочерей бывшего станичного атамана Петра Яковлевича Громославского. Но бывший атаман сказал: «Бери Марию, и я сделаю из тебя человека». 11 января 1924 года М. А. Шолохов женился на старшей дочери - Марии Петровне Громославской (1901-1992), которая работала учительницей начальной школы (в 1918 году М. П. Громославская, училась в Усть-Медведицкой гимназии, директором которой в то время состоял Ф. Д. Крюков).

Первый рассказ «Звери» (впоследствии «Продкомиссар»), отправленный М. А. Шолоховым в альманах «Молодогвардеец», не был принят редакцией. 14 декабря 1924 года в газете «Молодой ленинец» вышел рассказ «Родинка» , открывший цикл донских рассказов: «Пастух», «Илюха», «Жеребёнок», «Лазоревая степь», «Семейный человек», «Смертный враг», «Двумужняя» и др. Они были опубликованы в комсомольской периодике, а затем составили три сборника, вышедшие один за другим: «Донские рассказы» , «Лазоревая степь» (оба - 1926) и «О Колчаке, крапиве и прочем» (1927).

После возвращения в Каргинскую в семье родилась старшая дочь Светлана (1926, ст. Каргинская), затем сыновья Александр (1930-1990, Ростов-на-Дону), Михаил (1935, Москва), дочь Мария (1938, Вёшенская).

В 1958 году Нобелевской премии по литературе был удостоен . В официальных советских кругах присуждение премии Пастернаку было воспринято негативно и вылилось в травлю писателя, под угрозой лишения гражданства и высылки из СССР Пастернак вынужден был отказаться от Нобелевской премии.

В 1964 году французский писатель и философ Жан-Поль Сартр отказался от Нобелевской премии по литературе. В своём заявлении кроме личных причин отказа от премии он также указал, что Нобелевская премия стала «западной высшей культурной инстанцией» и выразил сожаление, что премия не была присуждена Шолохову и что «единственным советским произведением, получившим премию, была книга, изданная за границей и запрещенная в родной стране». Отказ от премии и заявление Сартра предопределили выбор Нобелевского комитета в следующем году.

В 1965 году Шолохов получил Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время».

Шолохов - единственный советский писатель, получивший Нобелевскую премию с согласия руководства СССР. Михаил Шолохов не поклонился Густаву Адольфу VI, вручавшему премию. По одним источникам, это было сделано намеренно, со словами: «Мы, казаки, ни перед кем не кланяемся. Вот перед народом - пожалуйста, а перед королём не буду и всё...».

Семья Михаила Шолохова:

Семья М. А. Шолохова (апрель 1941 г.). Слева направо: Мария Петровна с сыном Мишей, Александр, Светлана, Михаил Шолохов с Машей.

1923 г., декабрь. Выезд М. А. Шолохова из Москвы в станицу Каргинскую, к родителям, и вместе с ними - в Букановскую, где жила его невеста Лидия Громославская и будущая жена Мария Петровна Громославская (так как их отец Пётр Яковлевич Громославский настоял на женитьбе М. А. Шолохова на старшей дочери Марии).

1924 год, 11 января. Венчание М. А. и М. П. Шолоховых в Покровской церкви станицы Букановской. Регистрация брака в Подтёлковском ЗАГСе (станица Кумылженская).

1942 год, июнь. При бомбардировке станицы Вёшенской во дворе дома М. А. Шолохова погибла мать писателя.

Библиография Михаила Шолохова:

«Родинка» (рассказ)
«Донские рассказы»
«Тихий Дон»
«Поднятая целина»
«Они сражались за Родину»
«Судьба человека»
«Наука ненависти»
«Слово о Родине»

Проблема авторства текстов, опубликованных под именем Шолохова, поднималась ещё в 1920-е годы, когда был впервые издан «Тихий Дон». Основной причиной сомнений оппонентов в авторстве Шолохова (как тогда, так и в более позднее время) стал необычайно молодой возраст автора, создавшего, причём в весьма сжатые сроки, столь грандиозное произведение, и особенно обстоятельства его биографии: роман демонстрирует хорошее знакомство с жизнью донского казачества, знание многих местностей на Дону, событий Первой мировой и Гражданской войны, происходивших, когда Шолохов был ребёнком и подростком. На этот аргумент исследователи отвечают, что роман был написан Шолоховым не в 20 лет, а писался на протяжении почти пятнадцати лет.

Автор много времени проводил в архивах, часто общался с людьми, позже ставшими прототипами героев романа. По некоторым данным, прототипом Григория Мелехова был сослуживец отца Шолохова Харлампий Ермаков, один из тех, кто стоял во главе вёшенского восстания; он много времени проводил с будущим писателем, рассказывая о себе и о том, что повидал.

Другой аргумент оппонентов - низкий, по мнениям некоторых критиков, художественный уровень шолоховских «Донских рассказов», предшествовавших роману.

В 1929 году по указанию была сформирована комиссия под руководством М. И. Ульяновой, расследовавшая данный вопрос и подтвердившая авторство М. А. Шолохова на основе предоставленных им рукописей романа. В дальнейшем рукопись затерялась и была обнаружена только в 1999 году.

Основным аргументом сторонников единоличного авторства Шолохова до 1999 года считался черновой автограф значительной части текста «Тихого Дона» (более тысячи страниц), обнаруженный в 1987 году и хранящийся в Институте мировой литературы РАН. Сторонники авторства Шолохова всегда утверждали, что эта рукопись свидетельствует о тщательной авторской работе над романом, а неизвестная ранее история текста объясняет отмеченные их оппонентами ошибки и противоречия в романе.

Кроме того, в 1970-е годы норвежский славист и математик Гейр Хьетсо провёл компьютерный анализ бесспорных текстов Шолохова, с одной стороны, и «Тихого Дона», с другой, и пришёл к выводу об авторстве Шолохова. Весомым аргументом также было то, что действие романа происходит в родных для Шолохова местах, а многие герои книги имеют своими прототипами людей, которых Шолохов знал лично.

В 1999 году после многолетних поисков Институту мировой литературы им. А. М. Горького РАН удалось разыскать считавшиеся утерянными рукописи 1-й и 2-й книг «Тихого Дона». Проведённые три экспертизы: графологическая, текстологическая и идентификационная, удостоверили подлинность рукописи, её принадлежность своему времени и с научной обоснованностью решили проблему авторства «Тихого Дона», после чего сторонники авторства Шолохова сочли свою позицию безусловно доказанной.

В 2006 году было выпущено факсимильное издание рукописи, дающее возможность каждому убедиться в подлинном авторстве романа. Тем не менее ряд сторонников версии о плагиате на основании собственного анализа текстов остались при своём мнении. Оно сводится к тому что, Шолоховым, по всей видимости, была найдена рукопись неизвестного белого казака и переработана, так как оригинал не прошёл бы большевистскую цензуру и, возможно, рукопись была ещё «сырая». Таким образом, Шолоховым была создана своя рукопись, но на чужом материале.

Однако данная позиция, основанная на сегодняшний день только на предположениях, убедительно опровергается проведенными экспертизами: «переписанный» и авторский тексты принципиально различны (в авторском видна работа над рукописью, над художественными образами; «переписанный» текст или даже «переложенный» в значительной степени теряет какие-либо признаки авторской работы, в нём заметны, зачастую визуально, явный схематизм и непрерывность изложения, отсутствие авторских правок, а с другой стороны - смысловая и художественная неравномерность, разнокачественность отдельных частей текста). На основании экспертизы, таким образом, можно с достаточной уверенностью сказать, является ли текст оригинальным, художественно цельным и приобретшим самостоятельную ценность, или он стал компиляцией фрагментов и образов другого произведения.

В советские времена многие отечественные писатели были репрессированы за антисоветскую агитацию: в первые годы властвования большевиков мастеров слова ставили к стенке, позже отправляли на 5–10 лет в лагеря строгого режима.

В 50-е годы нобелевский комитет 7 раз выдвигал кандидатуру Бориса Пастернака на премию по литературе. В 1958 году писателя наконец-то удостоили этой чести, однако ужасная травля на родине вынудила гения отказаться от награды.

Советские шпионы в Швеции прознали, что среди кандидатов тогда был и любимый лично Сталиным Михаил Шолохов . Дипломаты настойчиво намекали шведам, что руководство СССР высоко оценило бы присуждение Нобелевской премии именно ему, однако те отказались.

Нобелевская премия Пастернака

Литературная награда ждала Михаила Александровича до 1965 года. Его выпустили вместе с семьей из страны на награждение, но в Стокгольме литератор едва не устроил международный скандал, выразив свое непочтение к процедуре церемонии и самому королю Густаву VI Адольфу .

После неудачи 1958 года Хрущев взял Шолохова в поездку по странам Запада, чтобы повысить авторитет писателя среди местной публики.

Во Франции Михаил завуалированно гнул линию руководства, унизительно отзываясь о творчестве Пастернака: «Руководство Союза советских писателей потеряло хладнокровие. Надо было опубликовать книгу Пастернака “Доктор Живаго”…»

Надо было, чтобы Пастернаку нанесли поражение его читатели… я считаю, что творчество Пастернака в целом лишено какого-либо значения, если не считать его переводов, которые являются блестящими».

Время Шолохова

Когда же Нобелевка по литература досталась ему, Шолохов весьма безэмоционально отреагировал на это событие: «День 15 октября 1965 года был успешным во всех отношениях. С утра я закончил главу, которая мне тяжело давалась. Потом на охоте двумя выстрелами сбил двух гусей. А вечером узнал о присуждении мне Нобелевской премии ».

На Западе нашлись поклонники таланта советского писателя. Французский философ Жан-Поль Сартр был социалистом, проявлял симпатию к СССР и в 1964 году отказался от Нобелевской премии. Тогда же он заявил следующее:

«Вызывает сожаление тот факт, что Нобелевская премия была присуждена Пастернаку, а не Шолохову, и что единственным советским произведением, получившим премию, была книга, изданная за границей и запрещенная в родной стране ».

Казаки королям не кланяются

На самой церемонии Шолохова проинструктировали как необходимо себя вести, однако это не помогло. Победителей награждал король Швеции Густав VI Адольф. Писатель демонстративно не поклонился ему.

Позже Михаил так объяснил свои действия: «Мы, казаки, ни перед кем не кланяемся. Вот перед народом - пожалуйста, а вот перед королем не буду и всё» . Смущает только тот факт, что ни Шолохов, ни его предки не были казаками.

На призовые деньги романист вместе с семьей совершил турне по Европе и Японии. В Западной Германии он купил Mercedes, который пригнали в его станицу Вёшенскую. Часть денег отдал на строительство библиотеки на родине.

Вместе с Ахматовой

На момент получения премии советский лауреат практически не писал. Литературное молчание с несколькими неясными проблесками продлилось практически до его кончины в 1984 году.

На службе режима

В 1966 году Шолохов вновь показал свою лояльность режиму, в пух и прах раскритиковав всех сторонников писателей Синявского и Даниэля, с которых началось диссидентское движение в СССР:

«Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные 1920-е годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а руководствуясь революционным правосознанием. Ох, не ту бы меру наказания получили бы эти оборотни! »

Михаил Александрович также присоединился к всеобщей травле еще одного советского писателя-лауреата Нобелевской премии Солженицына, которому приписывали попытки «вызвать недоверие к мирному советскому государству ».

В свою очередь Солженицын утверждал, что Шолохов украл рукописи казачьего писателя Федора Крюкова, по которым написал «Тихий Дон».

Литературное молчание

В последние годы жизни писатель на собственной шкуре узнал, что такое цензура. Отправленный на редактуру им роман «Они сражались за родину» 1969 года, значительно урезали, вырезав из него всю критику сталинских репрессий. Тогда литератор в сердцах заявил: «Я еще такое напишу, что им Солженицын своим покажется» .

В литературном простое Михаил обвинял руководство СССР. Однажды в ресторане Центрального дома литераторов он напился и стал разглагольствовать: «Меня Сталин принимал в любое время. Хрущев вообще сам приезжал ко мне в Вёшенскую. А этот… »

Скончался писатель от рака гортани в 1984 году. Его похоронили во дворе родного дома в Вёшенской, на берегу Дона. Ранее мы писали о детях безвременно ушедшего Сергея Есенина.

Владимир ВАСИЛЬЕВ

Шолохов и Нобелевская премия: история вопроса

Имена лауреатов Нобелевской премии были оглашены Комитетом в печати 15 октября 1965 года. Спустя месяц, 16 ноября, в разговоре со шведскими журналистами Шолохов заметил, что “присуждение ему Нобелевской премии явилось для него в известной степени неожиданностью”, а во время пресс-конференции в Стокгольме, как писала одна из скандинавских газет, “он позволяет себе даже шутить по этому поводу” и соглашается с утверждением, что получает Нобелевскую премию “с опозданием на тридцать лет”.

М ысль о Шолохове как самом достойном кандидате на Нобелевскую премию впервые прозвучала в зарубежной прессе, в частности в шведских газетах, в 1935 году, когда “Тихий Дон” ещё не был завершён, но его автор уже слыл “всемирно известным”, “мировым писателем”, а роман - “советской “Войной и миром””. Законченный в 1940-м “Тихий Дон” не мог рассматриваться Шведской академией в качестве достойного Нобелевской премии произведения из политических соображений, связанных с советско-финляндской войной 1939–1940 годов. Перелом в борьбе с гитлеровской Германией, а впоследствии и решающий вклад в победу над фашизмом во Второй мировой войне в значительной степени подняли мировой авторитет Советского Союза, а имя Шолохова, как бесспорного Нобелевского лауреата, вновь стало одним из доминирующих в оценках достижений мировой литературы XX века. “В области литературы, - писала “Литературная газета” в 1946 году, - за последние годы неоднократно выдвигалась кандидатура М.Шолохова, писателя, которого хорошо знают и любят в Швеции”. Однако “холодная война”, особенно обострившаяся в мире в 1948–1953 годы и принявшая новые, более изощрённые формы с середины 50-х, наложила мощный отпечаток на состояние обиходной мировой гуманитарной мысли, опустившейся до элементарной пропагандистской советологии. “Западный читатель, - писали об этом времени Х.Маклин и У.Викери, - получал представление о советской литературе отнюдь не из... самой советской литературы и даже не из критических обзоров. Его представление о советской литературе складывалось из газетных статей... о событиях московской литературной жизни... На Западе мы склонны обсуждать скорее... общественное поведение советских писателей... чем говорить об эстетических достоинствах или стиле их творчества... Подлинно литературные произведения... служили для нас чаще всего в качестве источников для социологических выводов. Литература в собственном смысле нас не интересовала” (Maclean H. and Vickery W. The Year of Protest. New York, 1956. P. 4, 28). Подобное умонастроение нашло выражение в присуждении Нобелевских премий в 1953 году английскому премьер-министру У.Черчиллю (по литературе), отцу “холодной войны” (речь в Фултоне в 1946-м), и бывшему министру обороны США генералу армии Дж.Маршаллу, одному из активных инициаторов милитаристского возрождения Западной Германии и гегемонии США в Европе. В вышедшем по горячим следам этого события очередном томе Большой советской энциклопедии отмечено: “...присуждение Н[обелевских] п[ремий], особенно за литературные произведения и деятельность в пользу мира, нередко определяется политическими интересами реакционных кругов”.

Идеологические предпочтения Шведской академии были слишком очевидными, и представляется далеко не случайным, что Нобелевский комитет в видах объективности и беспристрастности принял решение ослабить впечатление от складывающейся практики в присуждении премий и обратился к старейшему русскому писателю, академику Академии наук СССР С.Н. Сергееву-Ценскому с просьбой предложить кандидата на Нобелевскую премию “не позднее февраля 1954 года”.

“Отвечая на Ваше обращение, - писал Сергеев-Ценский Нобелевскому комитету, - я считаю за честь предложить в качестве кандидата на Нобелевскую премию по литературе за 1953 год советского писателя Михаила Александровича Шолохова. Действительный член Академии наук СССР Михаил Шолохов, по моему мнению, как и по признанию моих коллег и читательских масс, является одним из самых выдающихся писателей моей страны. Он пользуется мировой известностью, как большой художник слова, мастерски раскрывающий в своих произведениях движения и порывы человеческой души и разума, сложность человеческих чувств и отношений.

Сотни миллионов читателей всего мира знают романы Шолохова “Тихий Дон” и “Поднятая целина” - произведения высоко гуманистические, проникнутые глубокой верой в человека, в его способность преобразовать жизнь, сделать ее светлой и радостной для всех.

“Тихий Дон”, “Поднятая целина” и другие произведения Шолохова, по имеющимся в моем распоряжении сведениям, вышли в СССР до 1 января 1954 года в 412 изданиях на 55 языках. Общий тираж изданий составляет 19 947 000 экземпляров. Книги Шолохова переведены на десятки иностранных языков и изданы большими тиражами. Всё это свидетельствует об их необычайной популярности и полезности для человечества.

Выходец из простого народа, из семьи донских казаков, Михаил Шолохов живёт среди своих земляков. Он тесно связывает своё творчество с жизнью, интересами простых советских людей. В их жизни и борьбе он черпает материал для своих произведений, среди них находит героев своих книг. В художественных произведениях он поднимает вопросы, наиболее волнующие наших современников.

Роман Шолохова “Тихий Дон”, по общему признанию, - классическое произведение советской литературы. Это эпопея о донском казачестве в бурные годы - 1912–1922. В ней ставятся большие моральные и гуманистические проблемы - о путях развития человечества, о судьбах целых классов и отдельных людей. В превосходных реалистических картинах писатель раскрывает светлые и тёмные стороны жизни. Он показывает борьбу против социального зла за торжество светлых начал жизни. Любовь и ненависть, радость и страдания героев описываются Шолоховым с большой проникновенностью, знанием жизни и сочувствием к человеку.

В романе “Поднятая целина” Шолохов правдиво и с покоряющим художественным мастерством показывает перестройку старого уклада крестьянской жизни колхозным казачеством. Он раскрывает высокие нравственные качества советского крестьянина - источник и основу его беспримерного подвига в создании нового уклада жизни на основе коллективного ведения хозяйства.

Михаил Шолохов является одним из тех крупнейших русских писателей, которые продолжают и развивают лучшие достижения русской классической литературы, создают превосходные образцы реалистического искусства.

Творчество Михаила Шолохова, бесспорно, служит прогрессу человечества, укреплению дружественных связей русского народа с народами других стран.

Я глубоко убеждён, что именно Михаил Шолохов имеет преимущественное перед другими писателями основание на получение Нобелевской премии.

Примите мое уверение в глубоком к Вам почтении.
Действительный член Академии наук СССР С.Сергеев-Ценский”.

П редложение Нобелевского комитета Сергееву-Ценскому сначала обсуждалось в принципе, начиная с правления Союза писателей и кончая ЦК КПСС, - принимать его или не принимать, воспользоваться им “для публично мотивированного отказа участвовать в какой-то мере в работе этой общественной организации с разоблачением этой организации, являющейся инструментом поджигателей войны, или для мотивированного выдвижения кандидатуры одного из писателей как активного борца за мир” (Б.Н. Полевой - М.А. Суслову, 21 января 1954 года). Когда вопрос был решён в пользу последнего соображения, началось в таком же порядке обсуждение кандидатуры, в частности Шолохова, и согласование текста письма, мотивировавшего его выдвижение. Наконец Секретариат ЦК КПСС на заседании 23 февраля 1954 года решил:

“1. Принять предложение Союза советских писателей СССР о выдвижении в качестве кандидата на Нобелевскую премию по литературе за 1953 год писателя Шолохова М.А.

2. Согласиться с представленным Союзом советских писателей текстом ответа писателя Сергеева-Ценского Нобелевскому комитету при Шведской академии...

3. Внести на утверждение Президиума”.

Спустя некоторое время на представление Сергеева-Ценского пришёл ответ Нобелевского комитета, датированный 6 марта 1954 года: “Нобелевский комитет Шведской академии с интересом принял Ваше предложение присудить Нобелевскую премию М.А. Шолохову.

Так как предложения должны поступать к нам не позднее 1-го февраля , Ваше предложение дошло до нас слишком поздно , чтобы быть обсуждаемым за нынешний год.

Однако Шолохов будет выдвинут в качестве кандидата на Нобелевскую премию за 1955 год”, то есть в 1956 году (курсив мой. - В.В. ).

В ответе Нобелевского комитета обращает на себя внимание весьма ощутимый акцент на формальную сторону решения вопроса. В предложении Комитета советскому академику говорилось о представлении кандидатуры на премию в сроки “не позднее февраля” (см. выше). Последние слова нельзя понять или истолковать иначе, как в течение февраля месяца, а не к 1 февраля. Иными словами: Сергеев-Ценский задержался с ответом на каких-нибудь два-три дня, и, как говорится в подобных случаях, при наличии доброй воли формальный момент можно было бы легко преодолеть.

Перенесение кандидатуры Шолохова на 1956 год не может не навести также и на мысль, что с Нобелевской премией-1955 Шведская академия уже определилась. Ее получил исландский писатель Х.Ласкнесс, автор исполненных веры в социалистическое преобразование жизни записок “Русская сказка” (1938; дважды посетил СССР в 30-х годах), лауреат Международной премии мира (1953), который, побывав в Советском Союзе после смерти Сталина в октябре 1953 года, стал отходить от острой критики буржуазных общественных отношений.

Не оправдалось ожидание и на получение Шолоховым Нобелевской премии в 1956-м - она была присуждена испанскому поэту-модернисту Х.Хименесу (1881–1958).

Вопрос о присуждении Шолохову Нобелевской премии вновь обострился в связи с изданием романа Б.Пастернака “Доктор Живаго” за рубежом. Отклонённый редакциями советских журналов и издательств, роман был передан его автором в мае 1956 года за границу и, переведённый в большой спешке, впервые увидел свет 15 ноября 1957 года на итальянском, затем - до конца года - вышел на английском, норвежском, французском и немецком языках. Прочитанный мировой прогрессивной общественностью в беспрецедентно авральном порядке и получивший огромную прессу, “Доктор Живаго”, никому не известный на языке оригинала до 24 августа 1958 года, тем не менее был принят Нобелевским комитетом на обсуждение как произведение “великой русской эпической традиции” (хотя, по точному определению Д.С. Лихачёва, это “даже не роман”, а “род автобиографии”, причём автобиографии лирической. Даже резонные заявления советологов о том, что “роман Пастернака, не опубликованный в СССР... в определённом смысле вовсе не может рассматриваться в качестве произведения советской литературы”, оказались легко преодолимыми и не имеющими существенного значения (см.: Maclean H. and Vickery W. The Year of Protest, 1956. Р. 3).

Поскольку романом Пастернака впервые в истории представлялась русская советская литература в её высшем достижении, вокруг кандидатуры на премию Нобеля развернулась острая политическая борьба, превосходящие силы в которой, хотя бы в виде перечисления одних только газет и журналов и других средств оперативной информации, не поддаются никакому учёту. “Недавно в шведском Пен-клубе, объединяющем значительную часть писателей, - писал в Центральный комитет партии секретарь Союза советских писателей Г.М. Марков 7 апреля 1958 года, - состоялось обсуждение кандидатур возможных претендентов на Нобелевскую премию в области литературы. Обсуждались четыре кандидатуры: Шолохов, Пастернак, Паунд, Моравиа. Обсуждение носило характер референдума. Абсолютное большинство участников обсуждения высказалось за Шолохова. Подал свой голос за Шолохова и принц Вильгельм, осуществляющий шефство над Пен-клубом. Таким образом, благожелательно настроенные к нам шведские культурные деятели считают шансы Шолохова на премию реальными.

Вместе с тем Эрик Асклунд и Свен Сторк, ссылаясь на свои личные связи с людьми, хорошо осведомлёнными о Шведской академии, присуждающей премии, передали нам, что среди высших кругов этой академии существует определённое мнение в пользу Пастернака, причём речь идёт о возможном разделении премии между Шолоховым и Пастернаком.

Желая, чтобы в отношении Шолохова справедливость восторжествовала, наши шведские друзья высказали пожелания об усилении борьбы за Шолохова. Существенную помощь в пользу Шолохова могла бы оказать советская печать. Факты и примеры о международной популярности Шолохова, о его широкой известности в скандинавских странах сыграли бы свою положительную роль, так как усиливали бы позиции сторонников Шолохова. Не исключены, очевидно, и другие меры, в частности выступления наиболее крупных зарубежных и советских деятелей культуры по этому вопросу в различных печатных органах скандинавских и других стран”.

Б орьба вокруг кандидатов на Нобелевскую премию совпала по времени с изменением стратегии в ведении “холодной войны” Запада и США с Востоком, Азией и “варварством”. Если раньше она велась против социализма вообще и в целом, то теперь характер её принял более изощрённые и конкретные формы. Её целью стал расчёт на раскол новой общественной системы изнутри, ставка на расчленение “монолита” на “куски”, разделение единого социалистического лагеря на страны правоверные и оппозиционные им, а обществ на группы “замшелых реакционеров” и диссидентов, на людей, рабски приверженных “обветшалым ценностям”, и свободных индивидуумов и “личностей”. Как сформулировал, вступая в должность президента США, новую задачу в войне с коммунизмом Д.Кеннеди: “Нет смысла заниматься разговорами о массированном возмездии, этим мы только укрепляем красный блок. Ныне следует искать путей раскола этого блока” (Kennedy J.F. The strategy of Peace. New York, 1960. P. 44). В соответствии с “новым мышлением” и роман Б.Пастернака “использовался в качестве психологического оружия в холодной войне” (Brown E. Russian Literature since the Revolution. New York, 1973. P. 273).

В создавшейся ситуации позиция Шолохова-коммуниста не могла быть иной, нежели она сформулирована в записке секретаря ЦК КПСС Л.Ильичёва и заведующего отделом культуры Центрального комитета партии Д.Поликарпова от 21 октября 1958 года: “...если т. Шолохову будет присуждена Нобелевская премия за этот год наряду с Пастернаком, было бы целесообразно, чтобы в знак протеста т. Шолохов демонстративно отказался от неё и заявил в печати о своём нежелании быть лауреатом премии, присуждение которой используется в антисоветских целях...” (Центр хранения современной документации, ф. 5, оп. 36, д. 61, л. 52).

Реалистическая оценка отдельными западными критиками художественных достоинств романа “Доктор Живаго” не повлияла на выбор Шведской академии и затерялась в сонме откровенных политических похвал и идеологических восторгов. Задолго до объявления лауреата Нобелевской премии французский еженедельник “Ар” в номере от 29 января 1958 года писал: “Не столько литературное, сколько политическое значение “Доктора Живаго” выдвинуло его на передний план”. “Пастернак стал знаменитым на Западе ещё до того, как там ознакомились с его творчеством”, - вторила ему “Фигаро литерер”. Роман Пастернака, отмечал Густав Герлинг в западногерманском “Меркуре”, “ни в коем случае нельзя считать полностью удавшимся произведением: он населён фигурами с очень слабо очерченной психологией, хаотичен в построении”. Голландская буржуазная газета ничего не увидела в “Докторе Живаго”, кроме “аффектации, литературной неуклюжести, натянутой символики и неэкономного использования действующих лиц”. “Мне кажется, - признавался французский критик Андре Руссо, - что реализм Пастернака... весьма недалёк от банальности и даже вульгарного натурализма. Как бы то ни было, в данном случае не ощущаешь той неодолимой силы, с какой обычно захватывают нас великие произведения...”. В.Набоков назвал роман “Доктор Живаго” “болезненным, бездарным, фальшивым”, а Грэм Грин - “нескладным, рассыпающимся, как колода карт”.

Редкие разумные голоса глушились, однако, мощной патетической риторикой: “Стагнация советской литературы длилась... до появления “Доктора Живаго” в 1958 году” (Guerney B. An Anthology of Russian Literature in the Soviet Period from Gorki to Pasternak. New York, 1960. P. XXII); “роман стоит в блестящем одиночестве”, “бестселлер в Европе”, “голос иной России” (Slonim M. Russian Soviet Literature: Writers and Problems. New York, 1964. P. 228, 230); “Нобелевская премия против коммунизма” (подпись под портретом Пастернака в венской газете “Нейе курир” в номере накануне дня объявления Нобелевских лауреатов) и т.п.

“Мы могли бы частично представить себе и понять реакцию советской общественности на присуждение Пастернаку Нобелевской премии за роман “Доктор Живаго” (в 1958. - В.В. ), - рассуждал У.Виккери, - если бы вообразили наше негодование и обвинения в нелояльности, которые могли бы вспыхнуть в США по адресу какого-нибудь хорошо известного американского писателя, сочинившего книгу на чрезвычайно деликатную тему, в силу чего её отказались печатать в США, а автор отослал рукопись в СССР, а затем получил Ленинскую премию по литературе...” (Vickery W. The Cult of Optimism: Political and Ideological Problems of Recent Soviet Literature. Bloomington: Indiana University Press, 1963. P. 93–94).

Находясь во Франции в апреле 1959 года, Шолохов на вопрос корреспондента парижской ежевечерней газеты “Франс-суар” о том, каково его мнение о деле Пастернака (имеются в виду исключение автора “Доктора Живаго” из Союза писателей и его отказ от Нобелевской премии. - В.В. ), “дал тем более замечательный ответ, что несколько советских дипломатов выслушали его, не обнаружив никакой реакции”: “Коллективное руководство Союза советских писателей потеряло хладнокровие. Надо было опубликовать книгу Пастернака “Доктор Живаго” в Советском Союзе вместо того, чтобы запрещать ее. Надо было, чтобы Пастернаку нанесли поражение его читатели, вместо того, чтобы выносить его на обсуждение. Если бы действовали таким образом, наши читатели, которые являются очень требовательными, уже забыли бы о нём. Что касается меня, то я считаю, что творчество Пастернака в целом лишено какого-либо значения, если не считать его переводов, которые являются блестящими. Что касается книги “Доктор Живаго”, рукопись которой я читал в Москве, то это бесформенное произведение, аморфная масса, не заслуживающая названия романа”.

Не прибегая к политической оценке романа Пастернака “Доктор Живаго”, Шолохов косвенно упрекнул Шведскую академию в небрежении художественной стороной литературы, на что в своё время, ещё на заре присуждения Нобелевских премий, претендующих на мировое признание, в довольно резкой форме обратил внимание крупнейший шведский писатель Август Стриндберг: “...давайте же избавимся от магистров, которые не понимают искусства, берясь судить о нём. А если нужно, давайте откажемся от Нобелевских денег, динамитных денег, как их называют” (цит. по: Кожинов В. Нобелевский миф // Дневник писателя, 1996, март–апрель. С. 8).

За несколько дней до официального объявления очередного Нобелевского лауреата-1964 французский писатель и философ Жан Поль Сартр направил Шведской академии письмо, в котором отказывался от премии и просил наградить ею какого-либо другого художника. Когда же Нобелевский комитет огласил его имя в качестве лауреата, писатель через шведское посольство в Париже во второй раз решительно отверг столь высокое признание, мотивируя свой отказ давним зароком не получать никаких наград и не связывать себя с Нобелевским фондом и комитетом, обязывающими исповедовать определённые политические и общественные воззрения и симпатии. “В нынешних условиях, - заявил Сартр, - Нобелевская премия объективно выглядит как награда либо писателям Запада, либо строптивцам с Востока. Ею, например, не увенчали Пабло Неруду, одного из крупнейших поэтов Америки. Речь никогда всерьёз не шла и о Луи Арагоне, который, однако, её вполне заслуживает. Достойно сожаления, что премию присудили Пастернаку прежде, чем Шолохову, и что единственное советское произведение, удостоенное награды, - это книга, изданная за границей...” (“Литературная газета”. 1964. 24 октября. С. 1).

Со словами поддержки кандидатуры Шолохова на премию выступили Чарлз Сноу и Пампела Хэнсфорд Джонсон. “Мы убеждены, - писали они, - что произведения Шолохова обладают большой и непреходящей ценностью. Так мы думаем и просим Нобелевский комитет обратиться именно к этой стороне проблемы. Ясно, что о романе как художественной форме сейчас спорят беспрестанно, и нет единого мнения о том, как в дальнейшем должен развиваться роман <···> По нашему же мнению... Шолохов создал роман, который в своем роде является лучшим для целого поколения. Это “Тихий Дон”. Другие произведения Шолохова, может быть, и не стоят на том же уровне, но “Тихий Дон” - реалистический эпос, достойный “Войны и мира”. Если не столь великий, как “Война и мир”, постольку, поскольку в нём нет той работы самосознания, однако достойный сравнения с “Войной и миром”. И это произведение гораздо трагичнее “Войны и мира”. Знаменательно, что наиболее значительное и наиболее признанное произведение советской литературы изображает горестную гибель основных персонажей, за исключением ребёнка, чья жизнь теплится, подобно огоньку надежды. Стоит сравнить финалы “Войны и мира” и “Тихого Дона”. В одном случае, семейное счастье Пьера и Наташи, в другом - Григорий Мелехов, преследуемый, находящийся на краю гибели, пришедший, может быть, в последний раз увидеть своего сына” (Архив ИМЛИ РАН, ф. 520, оп. 1, № 62).

Чарлз Сноу же предложил Институту мировой литературы в лице его директора, своего давнего друга И.И. Анисимова представить Шолохова на Нобелевскую премию и подготовить материалы о писателе (биографию, библиографию, обоснование). “Каждая из премий, - пишет Д.Урнов, - мотивируется особой формулировкой. Не за отдельные произведения, а за некую исключительную черту целого творчества присуждается Нобелевская премия. Так, Киплинг получил за “мужественность стиля”. Хемингуэй - “за влиятельность стилистического мастерства”. Формулировка шолоховская сложилась сама собой: “Бескомпромиссная правдивость”.

Думаете, это их (Нобелевский комитет. - В.В. ) проймёт? - переспросил Иван Иванович (Анисимов. - В.В. ), просматривая и подписывая соответствующие бумаги” (Большой Иван: Книга об И.И. Анисимове. М.: Правда, 1982 (б-ка “Огонёк”, № 22). С. 41).

Ш олохову была присуждена Нобелевская премия, как значится в дипломе лауреата, “в знак признания художественной силы и честности, которые он проявил в своей донской эпопее об исторических фазах жизни русского народа” .

Летом 1965-го с целью прояснить отношение советских писателей к факту (если таковой произойдёт) присуждения премии Шолохову Москву посетил вице-президент Нобелевского комитета. “Недавно в Москве, - писал Шолохов первому секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу 30 июля 1965 года, - был вице-президент Нобелевского комитета.

В разговоре в Союзе писателей он дал понять, что в этом году Нобелевский комитет, очевидно, будет обсуждать мою кандидатуру.

После отказа Жана Поля Сартра (в прошлом году) получить Нобелевскую премию со ссылкой на то, что Нобелевский комитет необъективен в оценках и что он, этот комитет, в частности, давно должен был присудить Нобелевскую премию Шолохову, приезд вице-президента нельзя расценить иначе, как разведку.

На всякий случай, мне хотелось бы знать, как Президиум ЦК КПСС отнесётся к тому, если эта премия будет (вопреки классовым убеждениям шведского комитета) присуждена мне, и что мой ЦК мне посоветует? <···> В конце августа я поеду на 2–3 месяца в Казахстан, и был бы рад иметь весточку до отъезда”. На письме изложено мнение отдела культуры ЦК КПСС: “...присуждение Нобелевской премии в области литературы тов. Шолохову М.А. было бы справедливым признанием со стороны Нобелевского комитета мирового значения творчества выдающегося советского писателя. В связи с этим отдел не видит оснований отказываться от премии, если она будет присуждена”. Здесь же - резолюция-заключение: “Согласиться с предложениями отдела. П.Демичев, А.Шелепин, Д.Устинов, Н.Подгорный, Ю.Андропов” - и справка: “Тов. Шолохову М.А. сообщено 16.VIII.65. Г.Куницын”.

Нобелевская премия в 2016 году досталась американцу Бобу Дилану. Шведским академики решили наградить певца за «создание новых поэтических выражений в великой американской песенной традиции». Он стал десятым по счету американским лауреатом Нобелевской премии, а вот русских писателей в этом списке лишь пятеро. Награду получили Иван Бунин, Борис Пастернак, Михаил Шолохов, Александр Солженицын и Иосиф Бродский. Последний в момент вручения уже жил в США, но от этого не стал настоящим американцем.

Для русских писателей Нобелевская премия по литературе была и наградой, и проклятьем. Лишь одного из лауреатов одобрило советское правительство, остальных подвергли остракизму: кого-то в большей степени, кого-то в меньшей.

Шведские академики вручают лауреатам не только дипломы и медали, но и деньги. Как же распорядились премией русские писатели?

Первым русским лауреатом Нобелевской премии по литературе стал Иван Бунин. Это произошло в 1933 году. Жюри оценило «строгое мастерство», с которым писатель «развивал традиции русской классической прозы». СССР выбор шведских академиков не понравился. В советских газетах его осудили, но дальше публикаций дело не пошло, так как Бунин уже давно жил заграницей.

Размер Нобелевской премии по литературе Ивана Бунина составил 715 тысяч французских франков. Однако писатель не смог практично распорядиться таким богатством. Часть денег он раздал коллегам-эмигрантам, часть прокутил, а еще часть вложил какую-то аферу.

Борис Пастернак

Вторая Нобелевская премия по литературе, доставшаяся русскому писателю, была вручена спустя 25 лет, в 1958 году. Формально победитель – Борис Пастернак – сам ее так и не получил, так как против него началась такая травля, что он был вынужден отказаться от награды. Шведская академия согласилась с решением Пастернака и только в 1989 году смогла отдать диплом и медаль сыну литератора.

Травля Бориса Пастернака из-за Нобелевской премии была настолько масштабной, что писателя сразу же исключили из Союза писателей СССР и даже собирались лишить гражданства.

Михаил Шолохов попал в список лауреатов Нобелевской премии по литературе в 1965 году. «За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время», — так объяснили свой выбор члены жюри. Выбор академиков понравился руководству СССР. Шолохов стал единственным, получившим премию и одобренным правительством родной страны. Писатель отличился и во время вручения. Он нарушил протокол, отказавшись поклониться шведскому королю.

Шолохов получил 62 тысячи долларов. Большую часть денег он потратил на путешествия. Вместе с детьми он объездил Англию, Францию, Италию, побывал в Японии. В Лондоне писатель купил подарки друзьям, 20 английских свитеров обошлись ему в 3 тысячи долларов. Еще часть денег литератор дал на строительство библиотеки и клуба в Ростовской области.

У Александра Солженицына в 1970 году из-за Нобелевской премии возникли проблемы. Руководство СССР было оскорблено, когда узнало о том, кому решено было вручить награду. Правительство посчитало это решение «политически враждебным». Сам писатель даже не смог поехать на церемонию награждения, так как был уверен, что домой его уже не пропустят.

Деньги, полученные четвертым русским нобелевским лауреатом, несколько лет лежали в западных банках. Когда Солженицын все же эмигрировал в США, то они ему очень пригодились: писатель купил усадьбу в штате Вермонт.

Последним, кто из русских писателей был удостоен Нобелевской премии, стал поэт Иосиф Бродский. Вручение состоялось в 1987 году, Бродский в это время уже жил и работал в США. Поэт оказался практичнее всех предшественников. Он прислушался к советам друзей и открыл в Нью-Йорке русский ресторан. Он работает на Манхэттене до сих пор.