120 лет назад, в 1887 году, в Москве состоялся Всероссийский миссионерский съезд, который впервые открыто заявил о том, что российскому православию угрожает нашествие сект. С тех пор об опасности тоталитарных и не очень тоталитарных сект в России говорили много и часто. Между тем популярность сектантства часто объяснялась довольно просто: люди надеялись, вступив в секту, улучшить свое материальное положение.

"Сокрушить душепагубного змия"

Обычно люди уходят в секту для того, чтобы начать новую жизнь — более правильную, более осмысленную, более спокойную или, наоборот, более яркую. Однако далеко не всеми сектантами движет религиозное чувство. Довольно часто люди выбирают для себя новую религию только для того, чтобы улучшить свое материальное положение. В России секты появились еще в Средние века, причем уже первые течения такого рода обещали своим последователям материальную выгоду от нового учения. Начало русскому сектантству положили новгородские диаконы Никита и Карп, которые в XIV веке стали обвинять русское духовенство в стяжательстве и прочих грехах. Также диаконы отвергали церковные таинства, сомневались в истинности святого предания и выдвигали прочие еретические идеи. Поскольку за крещение, отпевание, венчание и прочие обряды, совершаемые от случая к случаю, православные пастыри взимали с прихожан плату, секта, отрицавшая таинства, сулила своим последователям некоторую экономию. Секта стригольников, как стали называть группу Никиты и Карпа, была разгромлена в 1375 году, а ее основатели были утоплены в Волхове, но идея дешевой церкви — без платных треб, без драгоценной утвари и даже без священников — с тех пор владела многими умами. В XVII веке появились хлысты, которые обожествляли своих вождей, а потому могли себе позволить жизнь без церкви. А в XVIII веке возникли общины духоборов и молокан, которые отвергали церковную иерархию и государственную власть. Все эти секты позволяли своим членам сэкономить на требах, но лишь одна из российских сект давала шанс стать миллионером. Это была секта скопцов.

Движение скопцов зародилось в середине XVIII века в Орловской губернии, где в ту пору существовал хлыстовский "корабль" (община), во главе которого стояла самозваная "Богородица" Акулина Ивановна. К "кораблю" прибился крестьянин Кондратий Селиванов, который поначалу разыгрывал из себя немого, а после неожиданно заговорил. Акулина Ивановна поспешила провозгласить Селиванова "богом над богами, царем над царями" и сделала его вторым человеком в общине. Нравы в хлыстовских "кораблях" были довольно свободными, о чем, в частности, писал лютеранский епископ Сигнеус, наблюдавший хлыстовские радения в начале XIX века: "Собрание продолжалось с 8 часов вечера до полуночи; тогда присутствовавшие ложились спать попарно, каждый со своею избранною... по формальному дознанию, плотское сближение не подлежало никакому сомнению". Против подобного свального греха и выступил Селиванов. "Бог над богами" предложил радикальное средство избавиться от греховных влечений раз и навсегда — "раскаленным железом отжечь детородные своя уды". Селиванов провел самокастрацию, но понимания среди хлыстов не встретил и был вынужден уйти из общины.

Вскоре Селиванов основал собственную общину в Тамбовской губернии и нашел немало последователей, возжелавших по его примеру "сокрушить душепагубного змия" путем оскопления. Богословских аргументов в пользу кастрации у Селиванова было более чем достаточно, поскольку в Евангелии было ясно сказано, что глаз, который тебя соблазняет, надлежит вырвать, а руку или ногу отсечь и "бросить от себя". Но секрет успеха нового учения заключался не только в этом. Селиванову удалось привлечь на свою сторону нескольких богатых крестьян, возжелавших праведной жизни и царствия небесного. А поскольку у кастрата прямых наследников быть не может, в общине утвердился порядок, согласно которому одному скопцу наследует другой скопец. Таким образом, ценой утраты мужского достоинства сектант вступал в клуб богатых наследников и мог по прошествии лет разбогатеть. К тому же скопцу не надо было тратиться на семью, что также вело к немалой экономии. Поэтому, когда власть наконец-то обратила внимание на новую секту, среди ее членов было немало обеспеченных людей.

Первый "скопческий процесс" имел место в 1772 году, когда перед судом предстали 246 человек. В списке обвиненных в ереси были в основном крестьяне, но крестьяне отнюдь не бедные. Например, скопец Яковлев имел две избы, 10 лошадей, семь коров, 15 овец и пять свиней; его единоверец Запольский имел три избы, девять лошадей, пять коров, 10 овец, пять свиней. И таких богатеев среди подсудимых были десятки. Сам Селиванов тогда бежал, но попался в 1774 году, был высечен и выслан в Нерчинск. До Нерчинска он не дошел и последующие 20 лет жил Иркутске, но дело его не было забыто. Хотя скопчество было поставлено вне закона, число его последователей продолжало расти. Более того, учение проникло в городскую среду и нашло новых приверженцев среди купцов и приказчиков. Те, в свою очередь, привлекали в секту своих работников, бедных родственников, должников и прочих зависимых людей, мечтавших о повышении зарплаты или богатом наследстве.

Постепенно скопчество обрастало собственной мифологией, в которой перемешались суеверия, вера в доброго царя и надежда занять однажды высокое положение возле трона. Сектанты уверовали, что томящийся в Сибири Селиванов есть не кто иной, как чудом спасшийся государь Петр III, воцарение которого якобы было ознаменовано кометой "с птичьими ногами, с крестами на голове, знаменами по бокам и палящей со спины пушкой". Рассказывались бредовые истории о том, что Петр III оскопился еще в родной Голштинии, а его жена Екатерина его за это невзлюбила и свергла. По другой же версии, Екатерина тоже уверовала в скопческое дело и ушла странствовать, оставив вместо себя фрейлину, которая и свергла кастрированного царя. За всеми этими россказнями стояла вера в скорое возвращение Селиванова и золотой дождь, который затем прольется на его последователей.

Какой бы абсурдной ни была вера скопцов, их деловая хватка оставалась крепкой. На рубеже XVIII-XIX веков лучшими российскими менялами были именно они. Главным занятием скопцов-менял стала скупка мелкой разменной монеты. Закупленная за год мелочь отправлялась на Нижегородскую ярмарку, где всегда ощущался дефицит мелкой наличности. Там копейки сбывались выше номинала. Были у скопцов и иные методы приумножить свое богатство. Скопчество распространилось по многим городам России, а значит, скопцы-торговцы имели своих агентов всюду, где проживали борцы с "душепагубным змием". Агенты эти сообщали братьям по вере все последние новости, так что скопцы узнавали о колебании цен раньше своих некастрированных конкурентов.

В 1796 году у скопцов появилась надежда на исполнение всех их заветных мечтаний. С воцарением Павла I отношение к тем, кто был сослан при Екатерине II, резко изменилось, и Кондратий Селиванов сумел покинуть Сибирь. Верховный скопец объявился в Москве, а вскоре, по легенде, был вызван к самому императору. "Ты мой отец?" — якобы спросил Павел у новоявленного Петра III. "Греху я не отец,— ответил Селиванов.— Прими мое дело, и я признаю тебя своим сыном". "Принять дело" и оскопиться император не пожелал и отправил нахала в сумасшедший дом.

Оскопиться, чтобы скопить

И все-таки скопцы дождались своего часа. Александр I, который относился к деяниям отца так же плохо, как Павел I относился к деяниям своей матери, выпустил Селиванова из лечебницы и, подержав в богадельне, отдал на поруки бывшему камергеру польского короля Алексею Елянскому, который сам принял скопчество. С этих пор и начался золотой век кастрированных сектантов. Селиванов установил контакты с представителями высшей петербургской аристократии, которая в то время увлекалась всевозможными мистическими учениями, и даже благословил Александра I на войну с Наполеоном. За это благословение император пожаловал главному скопцу три богатых кафтана. Петербургский "корабль" Селиванова обрел небывалые привилегии. Достаточно сказать, что ни один полицейский не имел права переступать порог его дома, где совершались сектантские радения и оскопления. Безнаказанность была полная. Около 1818 года капитан Борис Созонович, уверовав в проповедь "белых голубей", как называли себя скопцы, кастрировал 30 солдат своей роты. Сам капитан был сослан в монастырскую тюрьму, но секте эта история никак не повредила. С Селивановым общались представители кружка генеральши Татариновой, в котором состояли придворные аристократы и в который был вхож сам князь Голицын, тогдашний министр просвещения. Кончилось дело тем, что скопцы слишком зарвались. Алексей Елянский подал государю проект государственного переустройства России, по которому Селиванов должен был стать духовным учителем самого царя. При губернаторах, министрах, генералах и капитанах кораблей тоже должны были состоять комиссары из скопцов. На себя Елянский был готов взять руководство вооруженными силами.

Более того, в 1819 году генерал-губернатор Петербурга Милорадович узнал, что два его племянника обратились в скопчество. Это была последняя капля, и в 1820 году Селиванов был арестован и отправлен в монастырь, где и оставался до своей смерти в 1832 году.

Однако секта продолжила свое существование, а ее члены по-прежнему накапливали огромные богатства. В Москве в 1843 году было раскрыто убийство сестер Ивановых, которые содержали скопческий молельный дом, причем одна из них считалась "пророчицей". Убивший их извозчик после ареста рассказал, что скопчихи склоняли его "перейти в их секту, обещая денежную помощь на покупку хороших лошадей и сбруи". Убив сестер, он забрал из их дома более 15 тыс. рублей — настоящее богатство по тем временам.

О богатстве скопцов было хорошо известно, и желающие купить благосостояние ценой утраты "детородных уд" по-прежнему находились. Вот что рассказывал молодой скопец, оскопленный в 14 лет собственным дядей, у которого он состоял в работниках: "Сначала он (дядя.— "Деньги" ) очень хорошо со мной обращался, кормил хорошо и жалел меня, работать тяжело не заставлял. Потом стал говорить: "Тебе тоже надо сделать как я. Так будет лучше. Хорошо жить будешь. Будешь святой, и душа будет как у ангелочка. Ходить никуда не надо будет. Будешь богатый один жить". Все не хотел. А он говорит, что четыре шубы енотовых мне отдаст и дом подпишет мне, все будет мое. Потом показывает коробку: в ней золото и серебро. "Это тоже,— говорит,— тебе отдам". "Ну,— я говорю,— что же, давай сделаем и мне". Потом сходили в баню, попили чаю. Дядя сходил и принес нож. Острый-острый".

Если бедные стремились в общину скопцов, чтобы стать богатыми, то богатые оставались в ней, чтобы стать еще богаче, ведь если богачи отписывали свое имущество беднякам, то бедняки завещали свое достояние богатым лидерам общины. Таким лидером был, в частности, купец первой гильдии Максим Плотицын, который верховодил скопческим "кораблем" города Моршанска в Тамбовской губернии. Сам Плотицын не был оскоплен, но в его доме было нечто вроде монастыря, в котором проживали шесть женщин с удаленной грудью. Поскольку Тамбовщина, где Селиванов создал свою первую общину, была священным для скопцов местом, многие сектанты завещали свои богатства Плотицыну. Он же был хранителем скопческого "общака". По некоторым сведениям, у купца находилось около 30 млн рублей золотом. Всего этого богатства Плотицын лишился в 1869 году, попавшись на даче взятки должностному лицу. Плотицына посадили в тюрьму, многих скопцов сослали в Сибирь, а деньги в ходе следствия были кем-то разворованы.

Но, даже оказавшись на поселении под Иркутском, скопцы с успехом применяли свои предпринимательские навыки. Те, кто был сослан раньше, сумели захватить земли на реке Мархе, а те, кто прибывал позже, становились их батраками. При этом скопцы использовали возможности своей земли по максимуму. Выгоднее всего было выращивать пшеницу, которая в Сибири шла по самым высоким ценам, и "белые голуби" специализировались именно на ней.

Своего богатства скопцы лишились только после 1917 года. Известно, что у сестер Смирновых, менял, было экспроприировано 500 тыс. рублей, у купца Павла Бурцева — 4 млн, у братьев Никифоровых — 1 млн. Но с началом НЭПа многие из разоренных вернулись в бизнес. Окончательно скопческое предпринимательство было уничтожено лишь в 1929 году в ходе большого процесса над сектантами, состоявшегося в Ленинграде. Сельских скопцов раскулачили, городских посадили, а те, кто остался на свободе, влачили довольно жалкое существование.

Святая вода на киселе

Скопцы были не единственными сектантами, умевшими извлекать выгоду из своей религии. Самой успешной сектой пореформенной России была так называемая штунда — протестантское движение, близкое баптизму, зародившееся на юге страны в середине XIX века. Название секты происходило от немецкого слова stunde, то есть "час", как называли немецкие колонисты, проживавшие на юге России, время, отведенное на изучение Библии. Главными проповедниками нового учения стали как раз немецкие колонисты, которые начали устраивать "штунды" для своих православных соседей и батраков. Духовный авторитет немцев среди местного населения поддерживался главным образом их экономическим влиянием. Вот как описывал обращение в штунду епископ Алексий: "Несколько лет тому назад в хуторе Старо-Донской Балке, Новопокровской волости, второго стана Одесского уезда находится один немец-штундист, посессор (владелец.— "Деньги" ) одного хутора, который живет на всех помещичьих правах до обнародования Высочайшего Манифеста от 19 февраля 1861 года. Он собрал в арендуемый им хутор, состоящий из 25 дворов, все свое поколение, а также дает приют всем бродягам без всяких видов, обращает их в штунды и дает им полное право на проживательство в арендуемом им хуторе, чем прославил себя между народом, так что каждый не имеющий никакого вида дезертир, преступник или беспаспортный бродяга стремится на жительство к посессору Б-ру, где свободно проживает без всякой опасности. Сельское правление в экономии посессора показываться не осмеливается, чтобы проверить проживающих там лиц, потому что Б-р не раз выталкивал из хутора сотских". О том же говорили и участники Всероссийского миссионерского съезда, состоявшегося в Москве в 1887 году: "Одною из главных причин перехода православных крестьян в рационалистические секты, особенно на юге России, служит их материальная зависимость и крайнее стеснение от крупных землевладельцев, молокан и немцев, особенно баптистского и менонитского исповедания, которые, захватив в свои руки почти все крупные земельные участки и отличаясь страшным стремлением к наживе, перестали отдавать свою землю в аренду... делая уступки православным крестьянам только под условием перехода их в молоканство или штунду". Такое экономическое давление оказалось весьма эффективным — в штундисты уходили целыми деревнями. Экономически от этого выигрывали обе стороны: немцы-колонисты получали лояльных работников, а новообращенные получали покровительство своих господ.

Первое время местные власти не обращали на штундизм особого внимания, поскольку не видели в действиях сектантов ничего опасного. Однако вскоре их мнение изменилось, поскольку штундисты, не умея создать стройной религиозной концепции, обеспечивали единство рядов регулярными нападками на православие. Церковь, стремительно терявшая прихожан, стала просить заступничества у власти и вскоре его получила. В 1894 году правительство объявило штунду "сектою особенно вредною в церковном и общественно-государственном отношениях", и штундистам запретили собираться на их молитвенные собрания. И все же, несмотря на запрет, в начале ХХ века в России насчитывалось 89 штундистских общин, в которых состояло несколько десятков тысяч человек. Когда же в 1905 году под давлением революционных событий был издан императорский указ об укреплении начал веротерпимости, в котором утверждалось, что "отпадение от Православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию", штундистские общины вновь начали быстро расти. В 1906 году в штунду ушли 1427 человек, в 1909 году — 2323, а в 1911-м — 7615 человек.

Не меньшего успеха на рубеже веков добились так называемые иоанниты, которые умело использовали популярность в народе Иоанна Кронштадтского. Если официальная церковь считала отца Иоанна чудотворцем, то сектанты называли его воплощенным Богом и наживались, продавая простодушным свою якобы православную, а на деле сектантскую литературу. О предприимчивости иоаннитов говорит такой случай. В 1915 году крупный российский сектовед Терлецкий писал: "Из Кронштадта учение иоаннитов было занесено в Костромскую губернию. Проповедником этого учения здесь явился крестьянин д. Хорошева Солигаличского уезда Иван Артамонович Пономарев... По ходатайству местного преосвященного еп. Виссариона Св. Синод в 1902 г. командировал о. Иоанна в Костромскую губернию с миссионерскою целью для вразумления сектантов на месте. Получив указ, о. Иоанн немедленно отправился в путь в захолустную весь... Помолившись, о. Иоанн обратился с речью к сектантам об их заблуждении, разъясняя, какой великий грех принимают они на душу, считая его святым. "Я такой же грешный человек, как и все другие,— говорил он.— Чем замолите вы перед Богом этот великий грех?" Долго продолжалась речь пастыря, то гневная по отношению к сектантам, то приглашавшая их к покаянию. Глубокое впечатление оставила она в слушателях. По окончании ее из среды сектантов раздались голоса: "Прости нас, батюшка, прости нас окаянных". На глазах у них были слезы... После литургии о. Иоанн снова обратился к сектантам: "Искренно ли вы раскаялись?" "Каемся, батюшка, каемся; помолись за нас". Подозвав к себе руководителя секты Пономарева, о. Иоанн неоднократно предлагал и ему тот же вопрос. Пономарев приносил полное раскаяние, прося о. Иоанна простить ему его грех. Выйдя из церкви, о. Иоанн по просьбе Пономарева посетил его дом, где совершил водосвятие... Исполнив свою миссию, о. Иоанн направился в обратный путь. Однако же оказалось, что раскаяние Пономарева было неискренним, и он продолжал действовать по-прежнему в духе сектантского заблуждения. Мало того, он воспользовался посещением его дома о. Иоанном в корыстных целях, и вода, которая была освящена здесь о. Иоанном, сделалась источником дохода Пономарева. Она вся почти была распродана почитателям о. Иоанна, а остатки ее Пономарев вылил в свой колодец, который и запер на замок, чтобы другие без его ведома не могли брать "святую воду". Затем на пожертвования, поступавшие к нему от многочисленных последователей, Пономарев соорудил особое помещение, где нарисовал на полотне (он маляр-живописец) громадную картину, изображающую, по его словам, "небесное служение" о. Иоанна в Хорошеве 2 октября 1902". Хуже всего было то, что, по словам Терлецкого, "из Костромской губернии учение Пономарева об о. Иоанне Кронштадтском стало распространяться в Донской области".

"Молиться везде, где что-нибудь дают "даром""

Некоторые секты давали возможность не только заработать деньги, но и красиво их потратить, что было весьма актуально для скучающей и пресыщенной аристократии. В 1874 году в Петербург прибыл англичанин лорд Рэдсток, проповедовавший характерную для протестантизма идею спасения через веру в Иисуса вне зависимости от того, совершает ли человек добрые дела. Один из современников так объяснял популярность его проповеди среди многих российских богачей: "Рэдсток же уверял, что довольно лорду сказать: "Я верю" — и он спасен, т. е., не расставаясь с своими сокровищами, хладнокровно отказывая умирающему от голода в куске хлеба, он не расстанется с "сокровищами" и на том свете! Чего же лучше?" Вместе с тем именно проповедь Рэдстока побудила русских аристократов раздавать сотни тысяч рублей на благотворительность. Причина этому была проста: последователи лорда убедили себя и окружающих в том, что благотворительность — это шик, доступный лишь сливкам общества. Кроме того, добрые дела считались не условием спасения души, а следствием веры.

Первым шиковать по-сектантски принялся отставной гвардии полковник Василий Пашков. Это был настоящий светский лев, которого знакомые описывали так: "В. А. (Василий Александрович.— "Деньги" ) — красивый брюнет, роста выше среднего, с манерами и обращением чистого аристократа". К тому же он был по-настоящему богатым помещиком, так что деньги для него никогда не были проблемой. Скучающий богач увлекся идеями лорда и вскоре уже активно тратил деньги на пропаганду нового учения в Петербурге. Принцип вербовки в новую секту, в сущности, мало отличался от скопческого: людям давали понять, что где секта, там и деньги. "Пашков открыл свои собеседования в собственном доме на Гагаринской улице,— вспоминал писатель Николай Животов, лично знавший Пашкова.— Большой с колоннами белый зал, украшенный золотыми орнаментами и уставленный рядами легких золоченых стульев. Хотя все собиравшиеся у Пашкова считались "братьями" по вере, однако для простых посетителей отводились места сзади и с довольно резкой границей, так что попадать из одного конца зала в другой представлялось весьма трудным, почти невозможным (из стульев была сделана загородка)... Народу собиралось на пашковские проповеди масса. Причин популярности было много: Пашков производил в широких размерах пожертвования, а желающих сорвать без труда и заботы несколько рублей (иногда и более крупные суммы), конечно, всегда много; на чтениях раздавались даром брошюрки и духовные книги, а публика наша будет молиться везде, где что-нибудь дают "даром", хотя бы это был прейскурант торгового дома купца Обиралова; и затем на беседах лакеи во фраках и белых галстуках разносили подносы с чаем и печеньем, причем на подносе всегда стоял графин с ромом и коньяком (высшей марки)".

Угощением дело не ограничивалось. Пашков и его последователи, в основном из числа богатых петербургских дам, организовали канцелярию по выдаче пособий. Деньги давали практически всем желающим, причем порой выплачивали даже суммы, позволявшие просителям открыть собственное дело. Условие было только одно: прослушать душеспасительную лекцию и взять литературу, отпечатанную, кстати, на деньги того же Пашкова. Но если человек приходил за деньгами второй раз, его экзаменовали на знание пашковского учения, а также осматривали его жилище. Если оказывалось, что проситель избавился от православных икон и перестал ходить в церковь, ему давали деньги. В первый же год своей деятельности Пашков растратил порядка 100 тыс. рублей и был при этом совершенно счастлив. В дальнейшем его траты были немногим меньше, но его богатство было столь велико, что такая расточительность не могла разорить его.

За свой прозелитизм Пашков был выслан из страны и поселился в Лондоне, а его последователи подверглись преследованиям в России. И все же его деньги продолжали работать на дело "евангелизации". Достаточно сказать, что благодаря его стараниям среди российских простолюдинов появились люди, способные вести грамотную богословскую дискуссию. Тот же Животов сокрушался в 1891 году: "В прошлом году на собеседованиях иеромонаха Арсения в Галерной гавани выходили десятки пашковцев, очень бойко и начитанно возражавшие о. миссионеру. Простой слесарь Ефим П-в цитировал на память целые главы из Священного Писания и, как оказалось, был основательно знаком с историею церкви. В Александровском рынке есть торговка Маланья С-ва, которая осмысленно ведет целый богословский диспут и знает прекрасно на память все "любимые стихи" пашковцев". Таким образом, деньги Пашкова были потрачены не зря.

После революции всех российских сектантов ждала схожая судьба. Вначале сектанты воспрянули духом, поскольку православие перестало быть государственной религией, но вскоре выяснилось, что пролетарскому государству чужда любая идеология, кроме большевистской. Секты, конечно, не перестали существовать, но возможности зарабатывать с их помощью стало гораздо меньше, поскольку богатых спонсоров вроде Пашкова или скопческой верхушки больше не было. Теперь быть сектантом было не столько выгодно, сколько опасно, и число сектантов стало быстро сокращаться.

КИРИЛЛ НОВИКОВ

История этой жестокой и необычной религиозной секты и по сей день бередит умы человечества. Скопцы – люди, добровольно уродовавшие себя. История секты – это века существования и масса вопросов, один из которых – «Во имя чего?». Так кто же они, скопцы России?

«ЦАРЬ НАД ЦАРЯМИ»

Движение скопцов зародилось в середине XVIII века в Орловской губернии, где в ту пору находился центр секты хлыстов, во главе которой стояла самозваная «Богородица» Акулина Ивановна. Однажды к секте прибился крестьянин Кондратий Селиванов, который поначалу изображал немого, а затем неожиданно заговорил. Акулина Ивановна поспешила провозгласить Селиванова «царем над царями» и сделала его вторым человеком в общине. Нравы у хлыстов были довольно свободными, и однажды Селиванов выступил против свального греха и предложил радикальное средство избавиться от греховных влечений – «раскаленным железом отжечь свои детородные уды». Селиванов провел самокастрацию, но понимания среди хлыстов не встретил и ушел из общины.

СОКРУШЕНИЕ ЗМИЯ

Вскоре Селиванов основал собственную общину в Тамбовской губернии и нашел немало последователей, захотевших по его примеру «сокрушить душепагубного змия» путем оскопления. Возможно, секрет успеха нового учения заключался в желании некоторых стать побогаче. Селиванову удалось привлечь на свою сторону нескольких богатых крестьян, возжелавших праведной жизни и царствия небесного. А поскольку у кастрата прямых наследников быть не может, в общине утвердился порядок, согласно которому добро одного скопца наследует другой скопец. Таким образом, ценой утраты мужского достоинства сектант вступал в клуб богатых наследников и мог по прошествии лет разбогатеть.Вскоре среди членов секты было уже немало обеспеченных людей.

ЛИШНИЕ ЧАСТИ

Первоначально оскопление совершалось раскаленным ножом или топором, однако довольно скоро этот обычай прекратил существование. От него сохранилась лишь традиция сожжения ампутированных органов.
Мужское оскопление устойчиво разделялось на два вида. Первый и наиболее распространенный сводился, по формулировке судмедэксперта, к «отсечению яичек». Второй – полное оскопление. После операции скопцы вставляли в отверстие мочеиспускательного канала особые оловянные или свинцовые затычки для воспрепятствования, по их словам, «самопроизвольному истечению мочи».
Что касается оскопления женского, то оно подразумевало большее хирургическое «разнообразие»: «вырезание, вытравление или выжигание грудных сосков», «отнятие (ампутация) одной или обеих грудей», «вырезание малых губ» или «вырезание больших губ вместе с малыми»… При этом наиболее распространенным видом женского оскопления была ампутация обеих грудей.

ПОД СУДОМ

Первый «скопческий процесс» состоялся в 1772 году. Перед судом предстали 246 человек. В списке обвиненных в ереси были в основном крестьяне, но крестьяне отнюдь не бедные. Например, скопец Яковлев имел две избы, 10 лошадей, семь коров, 15 овец и пять свиней. Его единоверец Запольский имел три избы, девять лошадей, пять коров, 10 овец и тоже пять свиней. И таких богатеев среди подсудимых были десятки. Сам Селиванов тогда бежал, но попался в 1774 году, был высечен и выслан в Нерчинск. До Нерчинска он не дошел и последующие 20 лет жил Иркутске, однако дело его не было забыто. Скопчество было поставлено вне закона, но число его последователей продолжало расти.

ГОСУДАРЬ ПЕТР III

Постепенно скопчество обрастало собственной мифологией. Сектанты уверовали, что томящийся в Сибири Селиванов есть не кто иной, как чудом спасшийся государь Петр III.Рассказывались бредовые истории о том, что Петр III оскопился еще в родной Голштинии, а его жена Екатерина за это супруга невзлюбила и свергла. По другой же версии, Екатерина тоже уверовала в скопческое дело и ушла странствовать, оставив вместо себя фрейлину, которая и свергла кастрированного царя. Какой бы абсурдной ни была вера скопцов, их деловая хватка оставалась крепкой.

В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ

И вот в 1796 году у скопцов появилась надежда на исполнение заветных мечтаний. С воцарением Павла I отношение к тем, кто был гоним при Екатерине II, резко изменилось, и Кондратий Селиванов сумел покинуть Сибирь. Верховный скопец объявился в Москве, а вскоре был вызван к самому императору.
– Ты мой отец? – якобы спросил Павел у новоявленного Петра III.
– Греху я не отец, – ответил Селиванов. – Прими мое дело, и я признаю тебя своим сыном.
Однако оскопиться император не пожелал и отправил нахала в сумасшедший дом.

«ЗОЛОТОЙ ВЕК»

И все-таки скопцы дождались своего часа. Александр I, который относился к деяниям отца так же плохо, как Павел I относился к деяниям своей матери, выпустил Селиванова из лечебницы и, подержав в богадельне, отдал на поруки бывшему камергеру польского короля Алексею Елянскому, который сам вскоре принял скопчество. С этих пор и начался «золотой век» кастрированных сектантов. Селиванов установил контакты с представителями высшей петербургской аристократии, которая в то время увлекалась всевозможными мистическими учениями, и даже благословил Александра I на войну с Наполеоном. За это благословение император пожаловал главному скопцу три богатых кафтана.
Селиванов обрел небывалые привилегии. Достаточно сказать, что ни один полицейский не имел права переступать порог его дома, где совершались сектантские радения и оскопления. Безнаказанность была полная. С Селивановым общались представители кружка генеральши Татариновой, в котором состояли придворные аристократы и в который был вхож сам князь Голицын, тогдашний министр просвещения.

ДАЕШЬ ОСКОПЛЕНИЕ!

Кончилось дело тем, что скопцы слишком зарвались. Алексей Елянский подал государю проект переустройства России, по которому Селиванов должен был стать духовным учителем самого царя. На себя Елянский был готов взять руководство вооруженными силами. Более того, в 1819 году генерал-губернатор Петербурга Милорадович узнал, что два его племянника обратились в скопчество. Это была последняя капля, и в 1820 году Селиванов был арестован и отправлен в монастырь, где и оставался до своей смерти в 1832 году. Однако секта продолжила свое существование, а ее члены по-прежнему накапливали огромные богатства.

ХРАНИТЕЛЬ ОБЩАКА

В XIX веке одним из лидеров российского скопчества был купец первой гильдии Максим Плотицын, живущий в Моршанске (Тамбовская губерния). В его доме было нечто вроде монастыря, в котором проживали шесть женщин с удаленной грудью. Поскольку Тамбовщина, где Селиванов создал свою первую общину, была священным для скопцов местом, многие сектанты завещали свои богатства Плотицыну. Он же был хранителем скопческого общака. По некоторым сведениям, у купца находилось около 30 миллионов рублей золотом. Всего этого богатства Плотицын лишился в 1869 году, попавшись на даче взятки должностному лицу. Плотицына посадили в тюрьму, многих скопцов сослали в Сибирь, а деньги в ходе следствия были кем-то разворованы.

ПОСЛЕДНЯЯ ТОЧКА

Однако окончательно своего богатства скопцы лишились только после 1917 года. Известно, что у менял сестер Смирновых было экспроприировано 500 тысяч рублей, у купца Павла Бурцева – 4 миллиона, у братьев Никифоровых – 1 миллион. Но с началом НЭПа многие из разоренных вернулись в бизнес. Окончательно скопческое предпринимательство было уничтожено лишь в 1929 году в ходе большого процесса по делу сектантов, состоявшегося в Ленинграде. Сельских скопцов раскулачили, городских посадили, а те, кто остался на свободе, стали влачить жалкое существование.

«НОВЫЙ СЕЛИВАНОВ»

И все же история скопчества и поныне не оставляет многих в покое. В качестве любопытного курьеза можно привести такой случай. Он был описан в 1983 году британскими медиками. Речь идет о 37-летнем безработном, «который был помещен в больницу из-за потери крови, последовавшей за попыткой самокастрации». Пациент утверждал, что «в своем предыдущем воплощении он возглавлял религиозное движение в России XVIII века, подвергался преследованиям и поэтому кастрировал себя раскаленной кочергой».

Мало кто знает, но евнухи, или кастраты с давних пор играют важную роль в нашем мире. Обычно сексуальная составляющая изымалась у этих мужчин еще в раннем возрасте, предпубертатном периоде. Такая мера позволяла делать успешную карьеру в области государственного управления и религиозной бюрократии. Это касалось таких древних цивилизаций, как китайская, египетская, индийская и византийская, стоит упомянуть и об Османской империи.

Другой мерой являлась кастрация уже взрослых состоявшихся мужчин за их сексуальные злодеяния. Часто бывали случаи, когда мужчины оскопляли себя по собственному желанию, желая приобщиться к религиозному экстазу некоторых жестоких сект. Даже сегодня кастрация применяется государством, как мера наказания.

Так, в некоторых странах (Англии, Америке и других) применяется химическая кастрация. С 1966 года в Чехии кастрируют преступников, совершивших злодеяния на сексуальной почве. Правда, эта мера добровольна. Во Всемирной же истории нашлось в итоге немало евнухов, оставивших значительный след. Расскажем о них поподробнее.

Спор (?-69 год). По законам Рима кастрировать людей запрещалась. Эту меру нельзя было применять даже к бесправным рабам, которым государство оставило право на это "достоинство". Но никто не запрещал приобретать евнухов за границами страны. Однако сумасбродный император Нерон решил поставить себя выше любых законов, кастрировав молодого парня по имени Спор (или Спорус). Такая мера позволила правителю затем жениться на этом кастрате. История оставила мало сведений о самом этом кастрате - он был молод и очень нравился своему высокому покровителю. Нерон решил, что красивый мальчик является лучшим кандидатом на роль его жены. В итоге в день бракосочетания на голову покорного кастрата одели фату с вуалью. Нерон выдал своему любовнику большое приданое, организовав ему к тому же медовый месяц в Греции. История гласит, что брак Нерона с мужчинами был обычным делом - император сочетания браком еще с двумя мужчинами. Однако эти любовники оскоплены не были, ведь кесарь был для них женой! Согласно одной из версий причиной свадьбы Нерона на кастрате стало чувство вины императора за избиение до смерти своей предыдущей беременной жены, Сабины. А молоденький мальчик был так похож на нее... Неудивительно, что Нерон именно этим именем называл своего евнуха. Однако брак был недолгим, так как Нерон покончил с собой в 68 году. Овдовевший кастрат долго не грустил и быстро вышел замуж за Нимфидия Сабина, который плел интриги в надежде самому стать правителем. Но конкуренты убили этого противника в ходе жесткой предвыборной гонки. Юноша-евнух стал часто менять хозяев, его услугами поочередно пользовались временные правители Рима. Говорят, что Спор был любовником и императора Отона, и его мерзкого приемника Вителлия. Тот вообще был одержим оргиями и гладиаторскими сражениями. Вителлий придумал следующую сцену. Спор должен был переодеться женщиной, а император собрался изнасиловать его прямо на арене на глазах многотысячной толпы. Однако Спор не мог вынести такого позора, загодя покончив с собой.

Ориген (185-254). На заре христианства тема секса среди верующих стыдливо замалчивалась. Первые верующие старались во всем походить Иисусу и наследовать его поведение, поэтому в моде был отказ от таких мирских излишеств, как физическое наслаждение, семейные узы и материальные ценности. По этому поводу Матвей гласил: "Есть также скопцы, которые сами себя оскопили ради Царства небесного". Если нормальные люди толковали эту фразу, как требование целибата, то грек Ориген воспринял этот отрывок Евангелия слишком близко к сердцу, оскопив себя на самом деле. Этот кастрат являлся наставником Александрийской богословской школы. Ориген спокойно спал на голой земле, придерживался поста и считал излишним менять одежду. Кастрация же открыла перед философом новые возможности. Теперь он мог спокойно обучать девушек без риска быть соблазненным. Скорее всего в те времена подобная самоотверженность была довольно часто явлением. Неслучайно в 325 году на Никейском соборе самооскопление официально запретили.

Пьер Абеляр (1079-1142). Средневековье подарило целое созвездие интеллектуалов. Среди них яркой звездой горит имя Пьера Абеляра. Он прославился как философ, богослов и поэт. На лекции Абеляра в Нотр Дам считала за честь ходить вся интеллигенция Парижа. Как-то раз Пьер заинтересовался молодой симпатичной девушкой Элоизой, чей дядя Фульбер являлся священником. Философ был старше своей возлюбленной всего на 12 лет. Абеляр предложил дядюшке поселить девушку к нему, чтобы усиленно заниматься наукой. Однако молодость сыграла свою роль - Элоиза вскоре забеременела, и Пьер увез ее в Бретань. Там состоялась тайная свадьба. Дело в том, что средневековым схоластам был предписан обет безбрачия. Со временем Элоиза поняла, что их любовь мешает духовной карьере супруга. Она оставила его и вернулась к Фульберу. Тот решил, что Абеляр попросту обесчестил его племянницу и бросил. Ярость священника была столь сильной, что он нанял городских разбойников, чтобы они отрезали философу мужской орган. По действующим правилам это не позволило бы Абеляру продолжать его католическую карьеру. После кастрации Пьер вынужден был удалиться в монастырь, став там простым послушником. Там Абеляр написал книгу "История моих бедствий", а затем снова начал преподавать. В монастырь ушла и Элоиза, она тайна переписывалась со своим супругом. Их ребенок воспитывался без родителей в семье Фульбера. Воссоединились влюбленные лишь после смерти - их похоронили в одном склепе на кладбище Пер-Лашез.

Чжэн Хэ (1371-1435). При рождении этот китаец получил имя Ма Хэ. Он родился в небольшой деревушке, а в его семье уже было пятеро детей. На самом деле Ма Хэ не был этническим китайцев, его предки принадлежали к одной из мусульманских народностей, которые в свое время помогали монголам держать в повиновении завоеванный Китай. Корни этого народа лежат на территории нынешнего Узбекистана. К тому времени, когда власть в Китае стала принадлежать династии Мин, монголы окончательно ушли из страны. Ма Хэ попал в плен и был кастрирован. Молодой способный евнух попал на службу к будущему императору Юнлэ. Хэ стал армейским офицером и успешно воевал против монголов. Когда Юнлэ взошел на трон, то боевой командир получил новую фамилию, став Чжэн. Новый император прославился своими семью морскими экспедициями, которые позволили прервать многовековую изоляцию Китая, значительно расширив торговые пути. В ходе этой кампании Чжэн Хэ и стал знаменит. Каждое путешествие включало в себя десятки кораблей, на которых располагалось до 30 тысяч моряков. Эти эпохальные плавания под руководством адмирала Чжэн Хэ позволили китайцам открыть для себя рынки Индонезии и Шри-Ланки, Сиама и Мальдив, Бенгалии и Сомали. 17 стран Африки и Азии узнали о существовании Китая. Торговля принесла столько денег, что на них в столице страны, Нанкине, была возведена Фарфоровая башня. Евнух-путешественник смог удивить своего императора, привезя ему из Африки диковинное и невиданное ранее животное - жирафа. После смерти флотоводца политическая ситуация изменилась, к власти снова пришли сторонники изоляционизма. В результате славное имя Чжэн Хэ надолго было забыто.

Вей Чжонсян (1568-1627). Евнухи играли важную роль в политической жизни Китая вплоть до падения империи в 1911 году. Происхождение у кастратов зачастую было самым низким - мальчиков кастрировали еще в детстве, чтобы дать им возможность сделать карьеру на службе у императора. В результате евнухи-бюрократы обладали в стране большой властью. Те из них, кто умел ею пользоваться попадал в историю. Своего сына семья Чжонсяна оскоплять не планировала. Мальчик рос в бедной крестьянской семье, быстро женился и стал отцом. Но Вей обожал играть в кости, неудивительно, что он вскоре проигрался и начал скрываться от своих кредиторов. Выход был один - Вей кастрировал себя и в 21 год поступил на государственную службу. Тридцатилетняя карьера его была блистательной. За это время Чжонсян завел множество полезных друзей, которые и помогли ему в продвижении ко власти. Историки считают, что лучшим карьерным движением стала дружба с госпожой Ке, нянькой будущего императора Тианци. Когда того короновали в возрасте 15 лет, то Вей стал отвлекать монарха от его дел, предлагая всевозможные игры и развлечения. А сам Чжонсян и стал фактическим правителем страны. Тем более в его ведении находилась служба внутренней разведки, поэтому все недовольные были под пристальным вниманием. При жизни Вея в его честь по всей стране открывались пагоды, а сам он жил в несравненном богатстве. Но счастье быстро кончилось - император неожиданно умер в возрасте 23 лет. Вей понял, что теперь его счастью пришел конец, покончив с собой. Новые правители не простили жулика - труп Чжонсяна порезали на кусочки и разбросали по родному селу.

Фаринелли (1705-1782). Связь кастрации с музыкой впервые стала прослеживаться в Испании. Еще в конце XI века там стали появляться евнухи, которые, благодаря своим чудесным голосам, стали привлекаться к католическим литургиям. Явление стало настолько популярным, что к XVI веку кастраты пели уже во всех главных церквях на Пиренеях. Эта мода перекинулась и на Италию. Карло Броски, получивший затем имя Фаринелли родился в семье придворного, переехав в Неаполь в 1711 году. Родные выбрали за мальчика его жизненный путь. Уже в 15 лет молодой кастрат дебютирует в опере. Если до 1724 года певец работал в основном в Неаполе и Риме, то затем он покоряет Северную Италию, а затем путешествует по Европе, гастролируя даже в Лондоне. С 1737 года Фаринелли стал личным певцом испанского короля Филиппа V, там со временем кастрат стал рыцарем и руководителем всех театров. В Испании Фаринелли смог поставить 23 оперы, став не только легендарным певцом, но и видным музыкальным деятелем. Недавно останки кастрата были найдены, ученые получили право на эксгумацию, пытаясь \разгадать тайну лучше певца XVIII века.

Томас "Бостон" Корбетт (1832-1894). Печальную славу Корбетту принесло убийство Джона Уилкса Бута в 1865 году, который сам в свою очередь стал убийцей Авраама Линкольна. Корбетт родился в Англии, переехав в Новый свет вместе с родителями в семилетнем возрасте. В 20 лет Томас вошел в общину "заново родившихся христиан", приняв новое имя "Бостон" в честь города, где и состоялось посвящение. К этому возрасту Корбетт уже серьезно привязался к проституткам, поэтому решил оскопить себя ножницами, чтобы уберечь себя от искушений. Сразу после операции Томас побывал у врача, а после пошел к своим братьям по вере, где даже успел прогуляться и отобедать. Стоит ли удивляться, что вскоре новым домом фанатика стали психбольница? После службы в армии Корбетт переехал в Канзас, став жить в выкопанной собственноручно землянке. Поведение странного мужчины было настолько вызывающим, что его вскоре задержали. Поводом стала попытка запугать с трибуны членов местной Палаты представителей с помощью револьвера. Томасу не понравилось, что некоторые политике в своей молитве при открытии заседания палаты были недостаточно искренними. Слава пришла к Корбетту с неожиданной стороны. По профессии он был шляпником и послужил прототипом Безумного шляпника из книги "Алиса в стране чудес".

Алессандро Морески (1858-1922). Почти триста лет кастраты-певцы с успехом пели в итальянских храмах и хоре самого Папы Римского. Хотя в те времена кастрация и была официально запрещена, многие родители понимали, что оскопление маленького сына может стать единственным шансом вырваться из бедности. Кастрация мальчиков для нужд Ватикана успешно прикрывалась несчастными случаями, показаниями врачей и так далее. Один историк подсчитал, что в XVIII столетии в Италии каждый год неудачно падало с лошадей до 4 тысяч мальчиков. Естественно, все они на самом деле подвергались незаконной кастрации. Одним из самых известных таких персонажей стал Алессандро Морески. Он пел в хоре Сикстинской капеллы, а голос этого кастрата стал единственным, записанным на фонограф. Это произошло в 1902 и 1904 годах. Правда, певцом Морески был весьма посредственным. На сохранившейся записи хорошо слышно, как он фальшивит. Да и качество записи не позволило понять, чем же так славились кастраты. Судьбы Алессандро была тяжелой, в итоге он превратился в пьяницу и наркомана. Ведь в XX столетии быть кастратом - довольно унизительно и тяжело.

Среди многообразия религиозных течений, в основу которых положена искаженная форма христианского учения, особое место принадлежит секте скопцов - людей, намеренно калечащих собственную плоть в надежде побороть таким образом ее естественные, а по их представлениям - греховные позывы. Несмотря на крайне резкое осуждение этого явления со стороны Русской Православной Церкви, в определенные исторические периоды оно имело широкое распространение. Остановимся же подробнее на том, кто такие скопцы и в чем состоит особенность их мировоззрения.

Самозваный мессия

Основателем и идеологом российского скопчества считается беглый крепостной крестьянин Орловской губернии Кондратий Иванович Селиванов (1740-1832). Религиозные искания он начинал в секте хлыстов, члены которой проповедовали свой путь во Царствие Божие - отличающийся от того, которым вела свою паству официальная Церковь. За это они подвергались гонениям со стороны властей и нередко оказывались за решеткой. Оставил же их Кондратий Иванович не из-за страха перед наказанием, а лишь потому, что разочаровался в их религиозных убеждениях.

Поселившись в селе Сосновка Тамбовской губернии, он создал собственную секту («корабль» − по выражению ее членов), объявив себя при этом ни много ни мало Сыном Божьим, посланным в мир, чтобы помочь людям избавиться от грехов, наиболее пагубным из которых он считал прелюбодеяние. Вот на него-то новоявленный мессия и ополчился со всем безрассудством религиозного фанатизма. А как надежнее всего избавить людей от греха? Да попросту оскоплять их, лишая всякой возможности впасть в искушение.

Среди жителей Тамбовской губернии, ранее не имевших понятия о том, кто такие скопцы, у него нашлось немало последователей. Это тем более примечательно, что свои «хирургические операции» Селиванов производил даже не ножом, а раскаленным на огне топором, чем причинял новообращенным членам секты неимоверные страдания. Называлось это варварство «огненным крещением». В 1775 году он был арестован и последующие 20 лет провел на каторге.

Сосланная в Сибирь община

Как упоминалось выше, скопчество преследовалось по закону, и судебные процессы, на которых рассматривались дела сектантов, были отнюдь не редкостью. Например, в 1772 году судили целую общину скопцов, состоявшую из 250 человек. Все они были сосланы в Сибирь, но, несмотря на суровость приговора, продолжали там проповедовать «огненное крещение» как единственный путь к усмирению плоти и стяжанию Царствия Божия. В народе же к ним относились крайне неоднозначно. Иной раз про скопцов рассказывали всяческие небылицы, обвиняя их чуть ли не в колдовстве, а порой наделяли безмерной святостью.

Замкнутый круг трудолюбивых людей

Со временем скопческие общины, или, как они их повсеместно называли, «корабли» (термин заимствован у хлыстов), составили отдельное самостоятельное общество, представляющее собой весьма стройную организацию, обладающую при этом значительными капиталами. Их материальная независимость объяснялась тем, что в число сектантов со временем вошло много купцов, промышленников, а также иных предпринимателей.

Все они старались всячески поддерживать своих братьев по вере и тем самым способствовали повышению общего благосостояния членов секты. Если еще учесть, что в общинах строжайше соблюдался сухой закон и в наивысшую добродетель возводилось трудолюбие, то не удивительно, что их члены не знали нужды. Это придало особое значение слову «скопец», под которым часто подразумевалась не только добровольная кастрация, но и принадлежность к замкнутому кругу обеспеченных людей.

«Белые голуби»

Главой каждой общины, состоявшей из компактно проживавших скопцов, был ее духовный лидер, именовавшийся «кормчим», который, несмотря на задекларированное равенство всех «братьев» и «сестер», обладал целым рядом властных полномочий. В помощь ему избиралась женщина, называвшаяся «богородицей». Этот обычай также был заимствован у хлыстов. Себя же члены секты называли «белыми голубями», а сам акт оскопления - «убелением». Попутно отметим, что хлысты также величали себя «голубями», но только серыми.

Оскопление детей

Поскольку рождаемость в общинах, по вполне понятной причине, была сведена к нулю, остро стоял вопрос о вовлечении в их ряды новых членов. От этого зависело сохранение секты, и неудивительно, что среди скопцов был широко развит прозелитизм - деятельность, направленная на обращение в их веру возможно большего числа людей. При этом для вовлечения в секту новичков любые, даже весьма сомнительные пути считались приемлемыми. Исследователи отмечают пять наиболее распространенных способов пополнения общин.

Прежде всего это оскопление (убеление) малолетних детей из числа родственников. Ребенок не мог оценить последствий того, к чему его склоняли, и лишь с возрастом понимал всю невосполнимость нанесенного ему увечья. В большинстве же случаев от них не требовалось даже формального согласия.

Деньги как способ обращения в свою веру

Широко применялось экономическое закабаление намеченного прозелита (новообращенного). Как упоминалось выше, среди скопцов было немало обеспеченных людей. Среди прочих видов деятельности некоторые из них занимались и ростовщичеством. Опутав человека сетью долгов, из которых тот не мог выбраться, ему говорили, что оскопление − это единственный путь решения проблемы. Пожертвовав своим мужским естеством, «новоубеленный голубь» становился членом общины, и все долги ему прощались.

Пополняли «голубятню» и соблазняли деньгами тех, для кого не было иной возможности выбиться из нищеты. Видя перед собой хоть и постные, но всегда сытые лица общинников, пасынки судьбы принимали их условия. Отметим попутно, что со временем выражение «огненное крещение» стало чисто символическим, и раскаленное железо заменили остро отточенным ножом «из снисхождения к человеческой слабости». Так говорили сами сектанты, но думается, что этим они стремились по возможности не запугивать новичков.

Кроме вышеперечисленных путей вербовки новых адептов, широко применялся выкуп у помещиков крепостных крестьян. Им предлагалась воля в обмен на согласие пройти кастрацию и стать членом общины. Поскольку, покидая барина, крестьянин лишался прежних средств к существованию, ему, кроме блаженства на небесах, гарантировали стабильный заработок на земле. Приняв условия, он впоследствии трудился на кого-то из своих новых братьев по вере.

Рассуждение сектантов о том, кто такие скопцы в Библии

И, наконец, весьма эффективно использовалась пропаганда чистоты веры, при которой прозелиты весьма умело ссылались на Священное Писание, из которого подбирали необходимые цитаты, продуманно вырывая их из общего контекста. В качестве основного аргумента они использовали строки из 19-й главы Евангелия от Матфея, в которых приводятся слова Иисуса Христа о людях, по собственному желанию ставших скопцами ради Царствия Небесного. Давая им крайне предвзятое толкование, сектанты утверждали, что, согласно Библии, скопец является исполнителем воли Божьей.

Кроме того, идеологи скопчества часто цитировали слова Спасителя, приведенные в 5-й главе Евангелия от Матфея, которые почти дословно передает в 9-й главе своего сочинения святой евангелист Марк. Это тот известный отрывок, в котором Иисус, обращаясь к Своим ученикам, говорит, что если какой-либо член соблазняет человека, то его следует отсечь, но не поддаваться искушению. Это глубоко философское высказывание Сына Божьего трактовалось в узком смысле и выдавалось как поощрение членовредительства.

Четыре печати совершенства

Завершая разговор о том, кто такие скопцы, остановимся несколько подробнее на особенностях операции, которой они калечили себя в надежде получить небесное блаженство. Известно, что вначале производилось лишь удаление яичек - «удесных близнят», по выражению самих сектантов. Раскаленное железо при этом использовалось для дезинфекции. Позже стали применять различные режущие инструменты, а прижигали лишь для остановки опасного для жизни кровотечения.

Однако такая операция, носившая название «первой печати», лишь притупляла половое влечение, но не исключала возможность сексуального акта. Ввиду этого при оскоплении стали ампутировать и пенис. Называлось это «принятием второй печати». Для большей верности отрезались соски (третья печать), а верхом совершенства считался тот сектант, у которого еще был вырезан на боку треугольник (четвертая печать), о символическом или практическом значении которого у историков нет единого мнения.

Искалеченные «голубки»

Наиболее вопиющим проявлением религиозного мракобесия является оскопление женщин, входивших в общину «белых голубей». У них тоже существовали свои степени («печати») совершенства. Так, начальным этапом восхождения считалось удаление половых губ, затем клитора и, наконец, груди. Любопытно отметить, что при этом «голубка» сохраняла способность к деторождению.

Известно даже несколько случаев, описанных в книге известного советского этнографа и исследователя скопчества Н. Н. Волкова (1904-1953), когда женщины, прошедшие все стадии «убеления», порывали с сектантством и, выйдя замуж, производили на свет здоровое потомство. Благодаря его трудам во всей полноте получил освещение вопрос о том, кто такие скопцы и какое место им отведено в истории российского сектантства.

Эта секта обнаружилась в 1772 г. Основателем ее считается Селиванов. Одни признают его крестьянином Орловской губернии, называя то Кондратием, то Андреем, то другими именами, другие – исключенным из службы подпоручиком Владимиром Селивановым; иные же основателем скопчества считают известного хлыстовского лжехриста Андрияна Петрова. Селиванов принадлежал к хлыстовской секте и в одном из больших кораблей Орловской губернии, где кормщицей была Акулина Ивановна (см. о ней ниже), был объявлен «Сыном Божьим». Здесь он начал свою проповедь об оскоплении, как лучшем средстве уничтожить плотские влечения; здесь же нашел горячего последователя в крестьянине Тульской губернии, Александре Иванове Шилове. Этот последний признан у скопцов за предтечу искупителя. Проповедь Селиванова и Шилова вооружила против них многих членов корабля; тогда они удалились из Орловской в соседнюю Тульскую губернию. Там, в Алексинском уезде, они оскопили писаря одной фабрики Емельяна Ретивого (иначе Аверьянушку), принадлежавшего к хлыстовской секте. При его содействии скопчество стало распространяться, кроме местной фабрики, еще в с. Сосновке, Тамбовской губ., и в соседних селах. Всех оскопившихся к половине 1775 г. оказалось до 60 человек; между ними находились и дети. В Сосновке устроился первый скопческий корабль. Слухи об оскоплениях вызвали два следствия; результатом последнего было то, что Селиванов и Шилов были разысканы и сосланы – первый в Сибирь, второй в Ригу (в 1775 г.), откуда за оскопление солдат был переведен в Динамюндскую и, наконец, в Шлиссельбургскую крепость; там он и умер (в 1800 г.). Однако скопчество продолжало распространяться. К 1800 г., кроме губерний Орловской, Тамбовской и Тульской, где существовало раньше, оно явилось в губерниях Курской, Калужской, в Москве и окрестных селах, в Петербурге и его окрестностях. Сам Селиванов пропагандировал свое учение в Иркутске. Там, подобно некоторым другом самозванцам того времени, он стал выдавать себя за царя Петра III. Около 1795 г., убежав из Сибири, он явился в Москве, но чрез несколько времени был схвачен и отослан в Петербург, где, по словам скопцов, представлен лично имп. Павлу I. Тот распорядился заключить его в Обуховском доме умалишенных. С 1801 г. для скопчества настала благоприятнейшая пора, которую сами скопцы называют «счастливым временем», «золотым веком». Селиванов и другие скопцы были оставлены в покое и снова принялись за обычную деятельность. Наконец, в 1819 г. правительство взглянуло на них строже. Трое из пропагандистов скопчества были сосланы в Соловецкий монастырь, всем петербургским скопцам объявлена Высочайшая воля, чтобы впредь не производили оскоплений; сам Селиванов подвергнут увещанию и в 1820 г. сослан в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь; скопцов наряду с другими вредными сектантами не ведено избирать на общественные должности. Но эти меры не остановили распространения скопчества. К 1832 г. едва ли можно было найти такую губернию, где бы не существовало скопцов; даже в монастырях, куда ссылались сектанты, они заводили радения и находили последователей; Спасо-Евфимиев монастырь до самой смерти Селиванова (в 1832 г.) посещался скопцами из разных концов России, и оттуда увозились, как святыня, волосы, просфоры и остатки хлеба, полученные от Селиванова. При имп. Николае I меры против скопчества сделались гораздо строже. Оно признано самой вредной сектой, так что за простую принадлежность к ней грозилось преследованием. Такой признается она и доныне. Преследования заставляли некоторых скопцов уходить за границу и селиться в Румынии или Турции. Города Ясен, Бухарест, Галац, Измаил и сл. Николаевка (находящаяся близ границ между Россией и Румынией) сделались главными притонами их. В Галаце с 1871 г. началось так называемое новоскопческое движение, поставившее своей целью отчасти развитие теоретического учения скопцов, но более всего исправление религиозно-нравственного их состояния. Оттуда оно перешло и в Россию, где представителем его явился Кузьма Лисин, крестьянин Московской губернии. В своем учении и обрядности скопцы во всем сохранили сходство с хлыстами за исключением учения об оскоплении. Начало оскопления скопцы относят ко временам Христа и апостолов. По их учению, ветхозаветное обрезание служило прообразом великого таинства оскопления. Дабы открыть людям верный путь к чистоте и святости, Отец светов послал Своего Сына освободить людей от плотской жизни. Иисус Христос и принял оскопление от Иоанна Крестителя; на Тайной вечери Сам Он оскопил Своих учеников. Иуда же «шед удавися», т.е. женился. В научении оскоплению и заключается сущность самого искупления. Первые люди, говорят скопцы, были созданы с эфирными телами, бесплотными, т.е. не имевшими половых органов. Когда же они нарушили заповедь Божью, то на теле их образовались отличительные знаки мужчины и женщины; тела их из эфирных стали плотяными, и люд» предались «лепости», т.е. сладострастию. Так как половые органы на теле человеческом суть следствия греха, то их и должно уничтожить. Отсюда необходимость оскопления для достижения нравственного совершенства. Оскопление есть огненное крещение, убеление, принятие чистоты; оно – Божие знамя, с которым скопцы пойдут на суд. Только при оскоплении можно предохранить себя от «лепости» и достигнуть полной чистоты. С Константина Великого , говорят скопцы, скопчество начало было падать; теперь же оскопление снова восстановлено. Когда люди снова стали предаваться «лепости», искупитель, в лице Селиванова, и явился на землю вторично с той же целью – проповедовать оскопление. Пришедший во второй раз искупитель явился в славе, в царском величии, не кто иной, как имп. Петр III Феодорович, как обещал Селиванов. Против него был заговор, но вместо него убит был один часовой, а «государь батюшка» успел скрыться. Рождение «государя батюшки» было славное и чудное. Он родился от чистой и непорочной девы – Елизаветы Петровны, которая также оставила престол и скрылась, под именем хлыстовской богородицы Акулины Ивановны, в Орловской губернии. Скопцы верят, что их искупитель жив и находится в Иркутской стороне и придет оттуда со славой и с полками последователей; в Петербурге сотворит страшный суд, после которого начнется вечное царство скопцов. Оскопление совершается как над мужчинами, так и над женщинами. Относительно способов оскопления не все скопцы согласны между собой. Большинство признает два вида оскопления – полное, под именем «царской или большой печати», и неполное – «малой печати»; но так называемые «старые», или «чистые», скопцы отвергают первый вид. В прошлом столетии явились еще особые толки «куткинцев», или «проколышей», «перевертышей», или «кручеников», и т.п., которые, не лишая себя половых органов, лишают себя только способности оплодотворения. Существуют особые «мастера» и особые лекарства для заживления ран. В настоящее время физическое оскопление производится скопцами и при помощи утонченных приемов. У них имеются даже особые лица, которые ездят за границу для обучения искусству производить операцию оскопления. Более опытные из этих лиц, как говорят, живут на Кавказе и именно в г. Баку. Лица, оскопленные в детском возрасте, сохраняют на всю жизнь дискантный голос, теряют всякую растительность волос, исключая головы, и имеют цвет лица бледно-желтый, безжизненный, но моложавый, а иногда старообразный и морщинистый. Если оскопление произведено над человеком зрелого возраста, то у него голос или вовсе не изменяется, или же изменяется, но мало: он становится слабее и хриплее. Волосы у таких лиц постепенно выпадают, становятся реже и короче. Под старость у скопцов бывают большие животы и тяжелая поступь. Скопцы отличаются замечательной долговечностью: мужчины живут сто и более лет. Оскопление имеет важные последствия и в духовной сфере. Вместо стремления к исполнению нравственного долга у скопцов развиваются такие пороки, как эгоизм, хитрость, лукавство, коварство, алчность к деньгам и т.д. Несмотря на оскопление, скопцы не освобождаются от плотских похотливых желаний. Поэтому у них иногда развиваются самые дикие страсти и самые гнусные пороки.

Скопцы после «малой печати» теряют только, способность оплодотворения, не лишаясь в то же время способности иметь физиологические отношения с женщинами. Скопчихи же даже после «царской печати» не лишаются способности рожать детей. Внутренние порядки и религиозный культ у скопцов – те же, что и у хлыстов, за весьма немногими разностями. Жестокость и бесчеловечность самой операции оскопления, сопровождавшейся, при ее примитивных способах, страшными болями, а иногда оканчивавшейся и оскопляемых, вследствие кровотечения или антонова огня, удерживали многих от скопческой секты и служили препятствием к ее распространению. Поэтому в Румынии, под влиянием Лисина и др., с 1872 г. началось движение в целях смягчения строгости и бесчеловечности скопческого лжеучения. Признав важное значение за оскоплением в борьбе с плотью вообще, румынские вожаки скопчества стали учить о так называемом духовном оскоплении. В прямом противоречии с первоначальным учением основателя скопчества, они утверждают, что нет нужды непременно принимать оскопление при самом вступлении в секту, что можно принять его, по усмотрению, и после, даже пред смертью, что можно, следовательно, быть членом скопческой секты без физического оскопления и только оскопив себя духовно, т.е. не допуская себя до осуществления плотских пожеланий. В таких скопческих обществах нашего времени есть лица и не оскопленные физически. Кроме того, многие из скопцов перестали верить в Селиванова, как единственного «Христа», имеющего произвести последний суд миру. Вследствие этого они отделились от староскопчества и основали особую секту, известную под названием новоскопчества, с хлыстовским учением о многократных воплощениях Христа.