10 марта 1995 года, во время штурма Бамута, разведвзвод под командованием сержанта Бларнейского ворвался в дом, где боевики удерживали детей для «живого щита». Боевики открыли кинжальный огонь, чтобы вернуть себе заложников, и Бларнейский принял решение выносить детей из под огня.

Взвод Бларнейского спас тогда восемнадцать детей, из них восьмерых вынес сам сержант. Бойцы выносили детей на руках, прикрывая их своим телом; другого способа спасти их просто не было. Под шквальным огнем солдаты гибли один за одним, но спасали детей. Все дети остались живы, старшая девочка, Таня Бланк, получила легкое ранение в ногу.

Будучи раненым, Бларнейский вернулся назад к тяжелораненному бойцу. Ведя пулеметный огонь и сдерживая боевиков, он продержался до прибытия подкрепления – бойцов передового отряда 879 ОДШБ, которые отбросили противника.

Рассказ Татьяны Бланк, дочери воспитательницы, которая была вместе с детьми:

«…мы лежали возле сарая, который вовсю пылал, и нам было жарко. Вокруг стоял грохот, все кричали. Солдаты стреляли. Время от времени один из солдат хватал мальчика или девочку и бежал, стреляя на ходу. Я приподнимала голову и видела, как он отдавал ребенка другому солдату, а сам ложился и стреляя возвращался назад ползком…

Бывало, что солдат падал, и тогда другой подхватывал ребенка, и бежал…

Нас становилось все меньше, и вдруг я осталась одна. Я подумала, что меня бросили, но тут кто–то сильный схватил меня на руки. Я закричала, испугавшись, а потом узнала его. Он был один из тех солдат, кто постоянно убегал и возвращался ползком. Он схватил меня на руки и сказал, что его зовут сержант и что, если мы хотим успеть завтра в школу, то придется побегать немного…

Он бежал, виляя туда–сюда, крепко прижимая меня к себе одной рукой. Второй рукой он стрелял из автомата, немного поворачиваясь назад. Иногда сержант как-то странно содрогался всем телом и кашлял, но все равно бежал вперед…

Нам оставалось совсем немного до камней, когда он опять очень дернулся, глухо кашлянул и упал на одно колено…

Его рука очень сильно сжала меня, мне стало больно. Но он снова встал и, сказав мне, что наступил на ежика, медленно побежал вперед. Я смотрела в его лицо, оно становилось белым–белым и губы тоже, а изо рта у него шла кровь…

И он все равно бежал вперед… Я тогда подумала, что его руками меня несет Бог…

За камни мы просто упали и покатились. Меня схватила мама. Я очень плакала и не могла успокоиться. Сержант все время кашлял, потом снял с себя бронежилет и отдал нам, он был пропитан кровью, а сам перевалился за камни и пополз назад, к сараю. Там вовсю шла стрельба, но стреляли теперь только оттуда. Мама крикнула ему, чтобы он не шел туда, ведь он ранен, а он ответил, что сигареты там на столе забыл…

Я видела, как он потрогал шею лежащего на земле солдата, потом снял с него бронежилет, каску и забрал его автомат. И начал стрелять. Мы с мамой стали успокаивать детей, они все плакали, а потом к нам подбежали солдаты в черной форме.

Наши. Некоторые побежали, стреляя, в ту сторону, где горел наш сарай и кто–то стрелял, а некоторые остались с нами. В бронежилете сержанта они показали мне шесть вмятин от пуль, которые жилет удержал и маленькую дырочку там, где не удержал…

Мы потом летели на вертолете, а мама мне сказала, что сержанта зовут Данил, и что он придет ко мне в школу 1 сентября с цветами…»

Из двадцати семи человек во взводе осталось четверо. Двадцать три бойца погибли, спасая жизни детей. За совершенный подвиг Данил Бларнейский был представлен к званию Героя России, но не получил его. Из–за ранений, полученных в ходе боя в селе Бамут, в конце весны 1995 года, Данил Бларнейский комиссован из рядов ВС в звании старшего сержанта.

За беспримерный героизм, проявленный при выполнении воинского долга во время операции в Бамуте, указом Президента Российской Федерации от 26 марта 1995 г. Бларнейский Данил Кемалович награжден Орденом Мужества.

Все бойцы были награждены. Почти все – посмертно. Рядовой Чеклецов, которого Бларнейский вынес из под пуль, умер от ран в госпитале через двое суток.

Сержант и сегодня живёт рядом с нами. Незаметный человек, обычный гражданин своей страны.

Русский солдат во все времена поражал супостатов своей стойкостью, силой и отвагой. Неприятель, зачастую, попросту терял надежду сломить русских, которые бесстрашно шли в атаку, не страшась ни боли, ни смерти, и одерживали победу за победой. Впечатленные непобедимостью русского человека, враги высказывались о наших соотечественниках, как о великих несокрушимых воинах, вселявших страх и ужас в сердца тех, кто им противостоял.

Японский поручик Тадеучи Сакурай, участвовавший в осаде Порт-Артура, был сильно впечатлен тем, как русские солдаты на протяжении долгого времени держали тяжелейший удар, мужественно отражая атаку японских войск.

«Несмотря на все наше озлобление против русских, мы все же признаем их мужество и храбрость, и их упорная оборона в течение 58 часов заслуживает глубокого уважения и похвалы»

photos.wikimapia.org

Русские моряки также проявили себя с самой лучшей стороны, доказав свою доблесть и отвагу в боях. Они готовы бороться до тех пор, пока корабль находится на плаву. Это подтверждают слова французского морского офицера, который своими глазами видел бои российских кораблей «Варяг» и «Кореец», сражавшихся до последнего.

«Бой «Варяга» и «Корейца», грудью встретивших снаряды с шести больших японских судов и мины с восьми миноносок, останется незабвенным событием текущего века. Героизм русских матросов не только не дал японцам возможности захватить в свои руки оба судна, но побудил русских оставить бой лишь после того, как неприятельской эскадре были нанесены чувствительные поражения»

photoshare.ru

Русский солдат готов сражаться даже тогда, когда ситуация заведомо проигрышная, идя в атаку практически с голыми руками. Так было с арьергардным 20-й корпусом 10-й русской армии, погибшем в Восточной Пруссии на полях Первой Мировой войны. Бойцы, оставшись без боеприпасов, бесстрашно бросились на врага в штыковую атаку под огонь немецких пулеметов и артиллерийских орудий. Немецкого военкора Брандта, видевшего все своими глазами, буквально ошеломил героизм русских солдат.

«Попытка прорваться была полнейшим безумием, но это святое безумие - геройство, которое показало русского воина таким, каким мы его знаем со времен Скобелева, штурма Плевны, битв на Кавказе и штурма Варшавы! Русский солдат умеет сражаться очень хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если ему неминуемо грозит при этом верная смерть!»

moiarussia.ru

Не остались без внимания и русские летчики, филигранно уничтожавшие неприятельские самолеты под градом пуль. Бесстрашие наших пилотов всегда заставляло дрожать от страха любого врага. Об этом писал военный обозреватель австрийского издания Pester Loyd во времена Первой Мировой.

«Было бы смешно говорить с неуважением о русских летчиках. Русские летчики более опасные враги, чем французские. Русские летчики хладнокровны. В атаках русских, может быть, отсутствует планомерность так же, как и у французов, но в воздухе русские летчики непоколебимы и могут переносить большие потери без всякой паники, русский летчик есть и остается страшным противником»

bivouac.ru

Когда же враг подбирался максимально близко, русский солдат, не желая сдаваться в плен врагу, предпочитал сгореть в танке, пойти на таран на самолете, затонуть вместе со своим кораблем, но не дасться противнику живым. Начальник генштаба сухопутных войск нацистской Германии генерал-полковник Франц Гальдер был крайне удивлен категорическому нежеланию русских сдаваться в плен.

«Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен»

gallery.ru

Также удивляла врагов и хитрость русского воина, способного при помощи находчивости выходить победителем из самых сложных ситуаций. Генерал-фельдмаршал вермахта Эрих фон Манштейн вспоминал, как русским не единожды удавалось обводить вокруг пальца гитлеровцев.

«Часто случалось, что советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что они сдаются нам в плен, а после того как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат»

smallarms.ru

Во все времена самым страшным для любого супостата было то, что русский солдат лишь закалялся в боях, становясь еще сильнее и опаснее. Об удивительных метаморфозах русских говорил генерал-фельдмаршал вермахта Людвиг фон Клейст.

«Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость»

muz4in.net

Начальник штаба 4-й армии нацистской Германии генерал Гюнтер Блюментрит проникся истинным уважением к русскому солдату, способному выдерживать любые трудности, несмотря ни на что.

«Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность, не дрогнув, выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением еще четверть века назад»

Monetnik.ru

Русский человек, стоявший на страже своего Отечества, всегда вселял страх и трепет в умы врагов, рискнувших бросить русскому вызов. Любой, кто оказывался по ту сторону линии фронта, рано или поздно понимал, что русского солдата сломить просто не возможно. Он до последнего будет стоять, храбро сражаясь с любым противником и в любой ситуации.

История России знает множество примеров неустрашимости, презрения к смерти и торжества русского духа. Шла Первая мировая война… В 1915 году мир с восхищением взирал на оборону героического Осовца – небольшой русской крепости, построенной в 1882–1884 годах в 50 км от г. Белостока, взятие которой открывало немцам кратчайший путь в Россию – на Вильно, Гродно, Минск и Брест. «Бессмертный гарнизон» Осовца 190 дней держал осаду многократно превосходящих войск противника, проявляя чудеса мужества, стойкости и героизма.

Против защитников крепости немцы применили все свои новейшие достижения. Доставили знаменитые «Большие Берты» 420-мм калибра и другие мощные осадные орудия, всего 17 батарей. Мощные калибры осадной артиллерии должны были раздавить «игрушечную крепость» бомбардировкой и принудить обескровленный и измученный русский гарнизон к сдаче. С 25 февраля по 3 марта 1915 года по крепости было выпущено 200–250 тысяч только тяжёлых снарядов. А всего за время осады – до 400 тысяч. Вместе с артиллерией крепость бомбили с воздуха немецкие аэропланы.

Корреспонденты русских и французских изданий сравнивали крепость с адом и действующим вулканом, откуда не сможет выйти живым ни один человек. А вот что сообщал один из польских журналов: «Страшен был вид крепости, она была окутана дымом, сквозь который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого урагана железа и огня».

Вопреки немецким расчётам героический Осовец держался – верой, мужеством и оружием. 6 августа (24 июля) 1915 года начался третий штурм, который вписал имя крепости в историю России и всего человечества. Десять дней немцы ждали ветра в нужном направлении, установив 30 газовых батарей в несколько тысяч баллонов с отравляющим газом. В 4 часа утра тёмно-зелёный туман смеси хлора с бромом потек на русские позиции, достигнув их за 5–10 минут. Огромная газовая волна, 12–15 метров в высоту и шириной 8 км, проникла на глубину 20 км. Противогазов у защитников не было…

«Всё живое на открытом воздухе было отравлено насмерть. Листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела, лепестки цветов облетели. Медные части орудий и снарядов покрылись толстым зелёным слоем окиси хлора», – вспоминал участник обороны Осовца. Действие газов на боевых позициях и в тылу крепости было ужасающим. 9,10 и 11-я роты 226-го пехотного Землянского полка полностью погибли, от 12-й роты осталось около 40 человек; от трёх рот, защищавших Бялогронды, – около 60 человек. Большие потери в личном составе понесла и ведущая бой крепостная артиллерия. Одновременно противник открыл по всему фронту ураганный огонь.

По приказу генерала Людендорфа 14 батальонов 8-й армии ландвера общей численностью 7 тысяч человек двинулись «на зачистку» обречённой крепости.

Шли «цивилизованные немцы» в противогазах, вооружённые пещерными дубинами с гвоздями – для добивания отравленных «русских варваров». Но когда враги приблизились к нашим окопам, из зелёного хлорного ада с криками «ура!» на них обрушилась контратакующая русская пехота. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка – чуть более 60 человек. Бойцы «бессмертного гарнизона» Осовца шли в штыковую контратаку с лицами, обмотанными окровавленными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля и смертельного удушья… Не приняв боя, германские вояки дрогнули и в панике ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на проволочных заграждениях. Многие из них погибли от огня «воскресшей» русской артиллерии. Это сражение вошло в мировую историю как «атака мертвецов», когда несколько десятков полуживых русских солдат обратили в бегство три германских пехотных полка!

Об огромной выносливости, поразительной выдержке и силе духа русских чудо-богатырей свидетельствовали и наши враги. «Русский солдат умеет сражаться очень хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если неминуема при этом верная смерть!», – отмечал немецкий военный корреспондент Р. Брандт. Ещё одна немецкая характеристика русского солдата была опубликована в статье «Наш противник» в феврале 1915 года. «Русский солдат, – пишет немецкий автор, – это противник, с которым надо очень и очень считаться. Он отважен, прекрасно питается, превосходно вооружён, исполнен личного мужества и презрения к смерти. В натиске он бурно-стремителен, в обороне чрезвычайно стоек. Хорошо умеет пользоваться характером местности, невероятно лёгок на подъём, быстро зарывается в окопы, превращая их в укрепления постоянного типа, наступление против которых требует много времени и жертв. Русские батареи маскируются так искусно, что нашим лётчикам очень трудно их выследить».

18 августа 1915 года началась эвакуация гарнизона Осовца. Вывозили крепостную артиллерию, боеприпасы, продовольствие. Врагу не оставляли ничего! Броневые батареи, фортификационные сооружения, жилые строения, казармы и склады уничтожали направленными взрывами.

25 августа немцы вошли в разрушенную, но не покорённую цитадель, а непобеждённый гарнизон занял новые позиции. Государь Николай II выразил особую благодарность всем доблестным защитникам и героям Осовца.

Пророчески прозвучали, обращённые к современникам и потомкам слова приказа командира Осовецкой крепостной артиллерии генерала Н.А. Бржозовского: «В развалинах взрывов и пепле пожаров гордо упокоилась сказочная твердыня, и, мёртвая, она стала ещё страшнее врагу, всечасно говоря ему о доблести защиты. Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему русскому народу жажду мести врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое и чистое имя твоё перейдёт в попечение будущим поколениям. Пройдёт недолгое время, залечит Мать-Родина свои раны и в небывалом величии явит миру свою славянскую силу; поминая героев Великой Освободительной войны, не на последнем месте поставит она и нас, защитников Осовца».

100-летию подвига героев легендарного Осовца (1915 – 6 августа 2015) посвятил свою эпическую картину народный художник России Василий Нестеренко. Название картины «Мы – русские. С нами Бог!» – повторяет девиз непобедимого русского полководца Александра Суворова. «Мне хотелось подчеркнуть связь времён и поколений – героев обороны Осовца (1915) и защитников Брестской крепости (1941), подвиги офицеров и сестёр милосердия Первой мировой войны (1914–1918) и массовый героизм Великой Отечественной (1941–1945), – говорит художник. – Одновременно моя картина и о дне сегодняшнем – героической обороне Славянска и Новороссии. И «мертвецы» в картине – не русские чудо-богатыри, а «культурные» европейские отравители в противогазах с пещерными дубинами – носители «прогресса, гуманизма и демократии»».

В русских периодических изданиях за 1915 год можно найти такие строки: «Что говорит нам «просвещённая Европа»? Удушливые газы, этот поистине Каинов дым, дубинки для добивания отравленные русских воинов. Культурные варвары!».

Подобные варварские методы использовала «просвещённая, демократическая и цивилизованная Европа» и во время Второй мировой войны. «Просвещённый Запад» молчит и сегодня, когда используются запрещённые виды оружия по отношению к мирному населению стран, не входящих в «золотой миллиард». То же самое мы видим сейчас и в Донбассе. Стариков, женщин и детей намеренно уничтожают запрещёнными кассетными и фосфорными боеприпасами – по указке и с одобрения «прогрессивной» Америки и европейских «гуманистов».

Герои Великой войны (1914–1918) – чистые сердцем и возвышенно-одухотворённые, верные присяге и долгу, положившие души «за други своя», по-орлиному поднявшиеся на светлый Божий простор. Отдавая свои жизни за Честь и Величие Родины, они верили в спасение и грядущую победу России над силами мирового зла. Имена героев, защитников и спасителей Отечества золотыми буквами вписаны в ратную летопись России, увековечены на мраморных стенах Георгиевского зала Московского Кремля, в бронзе и граните монументов и обелисков. Их светлые образы и подвиги и сегодня озарены благодатными лучами всенародной Памяти и Любви и блеском вечной, неземной Славы!

Владимир Максимов , руководитель военно-исторического объединения «Россия Молодая» (Москва)

О простом русском солдате всегда писали много, и отметая в сторону всякий истеризм, вызванный в бесконечных спорах на тему — насколько «вежлива» русская армия, хочется опереться на источники, подтверждающие многоликость образа настоящего русского солдата.

Что писали о русских их противники в войнах

Немецкий генерал, начальник штаба 4-й армии Гюнтер Блюментрит :

«Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность не дрогнув выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением еще четверть века назад».

Немецкий артиллерист противотанкового орудия :

«Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!»

Танкист группы армий «Центр» :

«Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…»

«После успешного прорыва приграничной обороны, 3-й батальон 18-го пехотного полка группы армий «Центр», насчитывавший 800 человек, был обстрелян подразделением из 5 солдат. «Я не ожидал ничего подобного, – признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу. – Это же чистейшее самоубийство атаковать силы батальона пятеркой бойцов».

Офицер 7-й танковой дивизии :

«В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов».

Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии :

«Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».

Так ситуацию на Восточном фронте оценил один из немецких солдат :

«Россия, отсюда приходят только дурные вести, и мы до сих пор ничего не знаем о тебе. А ты тем временем поглощаешь нас, растворяя в своих неприветливых вязких просторах».

«Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Хорошо бы, если бы там наверху хотя бы прислушались к нам, иначе всем нам здесь придется подохнуть”

В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки.

Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок №20, для русских. Это был лагерь в лагере, отделенный от общей территории забором высотой 2,5 метра, по верху которого шла проволока, находящаяся под током. По периметру стояли три вышки с пулеметами. Узники 20-го блока получали ¼ общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались.

«Смертники» имели «привилегию» - они не работали, как другие заключенные. Вместо этого они целый день занимались «физическими упражнениями»- безостановочно бегали вокруг блока или ползали.

За время существования блока в нем было уничтожено около 6 тыс. чел. К концу января в блоке №20 оставалось в живых около 570 человек.

За исключением 5-6 югославов и нескольких поляков (участников варшавского восстания), все заключенные «блока смерти» были советскими военнопленными офицерами, направленными сюда из других лагерей.

В 20-й блок Маутхаузена направлялись узники, даже в концлагерях представлявшие собой угрозу III Рейху вследствие своего военного образования, волевых качеств и организационных способностей. Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии, и за время своего пребывания в плену были признаны «неисправимыми». В сопроводительных документах каждого из них стояла буква «К», означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки. Поэтому прибывших в 20-й блок даже не клеймили, поскольку срок жизни заключенного в 20-го блок не превышал нескольких недель.

Во время Нюрнбергского процесса среди прочих был допрошен узник Маутхаузена – испанский фоторепортёр Франсуа Буа, который рассказал о жизни русских пленных в концлагере:

«Первые военнопленные прибыли в 1941 году. Было объявлено о прибытии двух тысяч русских военнопленных. По отношению к ним были приняты такие же меры предосторожности, как и по прибытии военнопленных испанцев-республиканцев. Везде вокруг бараков были поставлены пулемёты, так как от новоприбывших ожидали самого худшего. Как только русские военнопленные вошли в лагерь, стало ясно, что они находятся в ужасном состоянии. Они даже ничего не могли понять. Они были так обессилены, что не держались на ногах. Их тогда поместили в бараки по 1600 человек в каждом. Следует отметить, что эти бараки имели 7 метров в ширину и 50 метров в длину. У пленных была отобрана вся одежда, которой и без того было очень мало. Им было разрешено сохранить только брюки и рубаху, а дело было в ноябре, и в Маутхаузене было более 10 градусов мороза. По прибытии оказалось, что 24 человека из них умерло в то время, как они шли 4 километра, отделявшие лагерь Маутхаузен от станции. Сначала к ним была применена та же система обращения, как к нам, испанцам-республиканцам: нам сначала не дали никакой работы, но почти ничего не давали есть. Через несколько недель они были совершенно без сил, и тогда к ним начали применять систему истребления. Их заставляли работать в самых ужасных условиях, били палками, над ними издевались. Через три месяца из 7000 русских военнопленных в живых остались только 30…

«В январе 1945 года в блок смерти были направлены 17 советских офицеров, среди них были подполковник Николай Власов, полковник Александр Иссопов, полковник Кирилл Чубченко и капитан Геннадий Мордовцев…»

Они сразу поняли ситуацию, в которую попали, и логически заключили, что их постигнет такая же судьба, что и их предшественников. Они знали, что советская армия находилась уже в Польше и начинала битву за освобождение Будапешта в Венгрии, что союзники перешли немецкую границу, а также, что Маутхаузен находится не очень далеко от границ Протектората Богемии и Моравии. Естественно, что они пришли к мысли о побеге. Так как концлагерь находился в Австрии, и её население было преимущественно католическим, в отличие от протестантской Германии, беглецы ожидали поддержку при побеге. В соответствии с планом, побег должен был произойти с 28 на 29 января 1945 года. Однако ночью 27 января 25 узников блока, находившихся в сравнительно лучшей физической форме, были расстреляны эсесовцами по подозрению в организации побега. Остальные узники от побега не отказались и перенесли его на 2 февраля.

В последние минуты перед началом побега один из старых генералов, обращаясь к узникам, сказал:

«В последней борьбе многие из нас погибнут. Но мы надеемся, что кто-нибудь все-таки вернётся на родину. Если кому-то улыбнётся судьба вернуться домой, они должны рассказать на Родине о судьбе своих братьев, нашем горе и борьбе»

В назначенную ночь около полуночи «смертники» начали доставать из тайников свое «оружие»- булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника. Главным «оружием» были два огнетушителя. Были сформированы 4 штурмовые группы: три должны были атаковать пулеметные вышки, одна в случае необходимости - отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.

Около часа ночи с криками «Ура!» смертники 20-го блока начали выпрыгивать через оконные проемы и бросились на вышки. Пулеметы открыли огонь. В лица пулеметчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац-мыла и деревянные колодки с ног. Один пулемет захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулеметом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на нее одеяла и начали перебираться через стену.
Из почти 500 человек более 400 сумели прорваться через внешнее ограждение и оказались за пределами лагеря. Как было условлено, беглецы разбились на несколько групп и бросились в разные стороны, чтобы затруднить поимку. Самая большая группа бежала к лесу. Когда ее стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хоть на несколько минут.

Одна из групп наткнулась на немецкую зенитную батарею. Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Группа была настигнута и приняла свой последний бой.
Около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы. Увязая в глубоком снегу, по холоду (термометр в ту ночь показывал минус 8 градусов), истощенные, многие просто физически не могли пройти более 10-15 км.
Но более 300 смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях.

В поисках беглецов, кроме охраны лагеря, были задействованы расквартированные в окрестностях части вермахта, части СС и местная полевая жандармерия. Пойманных беглецов доставляли в Маутхаузен и расстреливали у стены крематория, где тут же сжигали тела. Но чаще всего расстреливали на месте поимки, а в лагерь привозили уже трупы.

В немецких документах мероприятия по розыску беглецов именовались «Мюльфиртельская охота на зайцев». К розыскам было привлечено местное население.

Бойцы Фольксштурма, члены Гитлерюгенда, члены местной ячейки НСДАП и беспартийные добровольцы азартно искали в окрестностях «зайцев» и убивали их прямо на месте. Убивали подручными средствами - топорами, вилами, поскольку берегли патроны. Трупы свозили в деревню Рид ин дер Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы.

Здесь же эсэсовцы вели подсчет, зачеркивая нарисованные на стене палочки. Спустя несколько дней эсэсовцы заявили, что «счет сошелся».

Остался в живых один человек из группы, уничтожившей немецкую зенитную батарею. Девяносто два дня, рискуя жизнью, скрывала на своем хуторе двух беглецов австрийская крестьянка Лангталер, сыновья которой в это время воевали в составе вермахта. 19 бежавших так и не были пойманы. Имена 11 из них известны. 8 из них остались в живых и вернулись в Советский Союз.

В 1994 году австрийский режиссер и продюсер Андреас Грубер снял фильм о событиях в округе Мюльфиртель («Hasenjagd: Vor lauter Feigheit gibt es kein Erbarmen»).