С 1 февраля на Дальнем Востоке стали раздавать гектары земли. Бесплатно. Наш корреспондент поехал в другую часть страны, чтобы посмотреть, стоит ли переезжать туда. И почему соседний Китай с каждым годом богатеет, а наш Дальний Восток пустеет и беднеет.
ОДНА, НО ПЛАМЕННАЯ РЕЧЬ
Председатель сельсовета из Приморья Всеволод Ию полыхнул яркой и где-то даже скандальной 10-минутной речью на Московском экономическом форуме почти год назад - в марте 2016-го.
Провинциальный чиновник честно рассказал, что положение в регионе просто аховое и у нас все меньше возможностей конкурировать с китайцами. И кредиты у них дешевле в разы, и электроэнергия дармовая - вот и захватили весь аграрный рынок. Местным жителям даже за грибами и ягодами некуда сходить - все земли в аренде у китайцев.
До Чкаловского сельского поселения (в него входит сразу несколько деревень), откуда в Москву приехал Всеволод Ию, из Владивостока гнать около четырех часов. Дорога неожиданно оказалась вполне приличной - хотя меня уверяли, что там «есть только направления».
Всеволода после его цыганочки с выходом, конечно, слегка покошмарили. Прокуратура даже хотела возбудить дело за клевету, но не нашла, к чему придраться.
А сейчас бодаюсь с местными энергетиками, - говорит Всеволод. - У нас клуб в Чкаловском отключили от отопления, потому что невыгодно содержать теплосети. Теперь нужно больше электричества, чтобы греть его воздушными пушками. Но энергокомпания упорно отказывается увеличивать мощности!
У сельских поселений почти нет возможности как-то повлиять на свою жизнь. Про самоуправление мы только по телевизору слышим. Ключевые решения, включая распределение бюджета, принимаются уровнем выше. Решат у нас закрыть Дом культуры или клуб, а здание снести - закроют и снесут. К этому все и идет, так как на социалку расходы тоже сокращаются.
Еще два года назад Всеволод числился в районе крупным фермером. Выращивал на своих 800 гектарах рис и сою. Плюс коровы, свиньи…
Но дело шло туго и в конце концов захирело.
Мне понадобился кредит. Я пошел в Россельхозбанк . На обеспечение кредита у меня потребовали имущество, которое реально стоило раза в полтора больше самого долга. Кроме этого, мне поставили условие, что заправлять и ремонтировать технику я должен только у тех компаний, которые мне укажет банк. С учетов всех «но» и «если» выходило, что кредит обошелся бы в 30% годовых. А это разорение.
Кончилось тем, что рисовые поля Всеволоду пришлось продать. Сейчас на них работают китайцы.
СЕЛО В ОСАДЕ
Вообще в настоящую китайскую земельную осаду попали многие дальневосточные деревни. В том числе и местная Васильковка .
Эта деревня - типичный пример того, как в 90-е власти успешно все развалили и разворовали. Когда-то здесь работал колхоз-миллионер, была новая техника, большие стада коров. Потом все тракторы-комбайны таинственным образом продали, поголовье скота зарезали. А поля с лесами оказались в аренде у китайцев. Местным жителям от раздела пирога, понятное дело, не отломилось ничего. Чиновники, вместо того чтобы поддержать аграриев, бросили их на произвол судьбы ради своей выгоды.
Когда колхоз развалился, нам всем раздали по куску общей земли, - рассказала мне жительница Васильковки Людмила Бабенко. - Сами мы без техники и денег обрабатывать участки не могли. Вот и продали их по дешевке.
Теперь населению деревни принадлежат только дома и огороды. А все земли вокруг оказались в частной собственности.
Фермер поля отдал в субаренду китайцам под выращивание сои, - говорит крестьянин Валерий Попенко. - Теперь коров приходится пасти прямо в селе. За околицу их выгонять уже нельзя. Даже до ближайшего пруда, где скотина раньше могла пить, путь закрыт. Я боюсь, лет через пять мы тут в пустыне останемся. Китайцы столько удобрений сыплют на поля, что там быстро перестают даже сорняки расти. Леса власти отдали в аренду на 50 лет под вырубку. Сейчас все деревья попилят и не будет тут вообще ничего.
Сейчас поля засыпаны полуметровым слоем снега. Весной сеятели из Поднебесной вернутся. Так происходит каждый год. Впрочем, как и различные форумы, где говорят о поддержке аграриев.
РИСОВОГО РАЯ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ
В селе Зеленодольское люди раньше жили хорошо - это сразу видно. За околицей высокая кирпичная труба котельной. На пригорке новенькая водонапорная башня. Да и вообще село большое. Но лучшие его годы явно прошли.
Мы живем в самом новом селе района, людей начали привозить в конце 80-х - тут хотели сделать крупный центр по выращиванию риса, - без гордости рассказал заведующий местным клубом Николай Синицын . - Раньше у нас было отопление, водопровод с горячей водой и канализация. Советские власти все делали по высшему разряду. В голодные 90-е еще как-то держались. А в последние 10 лет, когда денег в бюджете вроде бы было много, местные чиновники все развалили.
Сначала энергетики разобрали котельную - отапливать село оказалось нерентабельно. Жителям пришлось складывать в домах кирпичные печи.
Потом глава района посчитал, что канализация тоже обходится дорого. Теперь у нас и нормальных туалетов нет - все поставили домики во дворах, - сетует Синицын.
И это еще не все. Подземная вода тут непригодна для питья, в ней слишком много соли и железа. Местные зависят от древнего грузовичка «ЗиЛ», который два раза в неделю привозит воду. Когда машина ломается, люди перестают принимать душ и мыть посуду - экономят.
Сохранился в Зеленодольском только сельский клуб. На стене клуба висит странное предупреждение: «Осторожно, полы помыты - 2-й этаж». Оказалось, что отапливают внутри только несколько комнат на первом этаже. А на втором вода замерзла, и наверху стало скользко.
Между тем в клуб стали подтягиваться местные.
В Москве говорят, что мы должны конкурировать с Поднебесной, - завожу разговор с жителями Зеленодольского.
Они смотрят на меня с изумлением. Я продолжаю:
Как думаете, есть у вас шансы как-то потягаться с китайскими аграриями и промышленниками?
И тут они заговорили все разом:
Да какая конкуренция?!
У них все растет и развивается, а у нас - умирает!
Вот построили нам водонапорную башню, но она много лет не работает. По бумагам проблема с водой решена, а реально - нет!
И мы еще с китайцами соревноваться хотим?!
И посоветовали мне съездить в Китай. Прямо сейчас. Благо он недалеко.
МЫ С ТОБОЙ ДВА БЕРЕГА
Граница с Китаем проходит в 20 километрах. А за бугром - 300-тысячный Суйфэньхэ (по китайским меркам - мелкий городишко). Поселение молодое, еще в конце 80-х считалось деревней. В общем, ровесники с Зеленодольским.
К погранпереходу с нашей стороны ведут разбитые грунтовки. По ним сотни фур везут в Китай бревна из России . В обратную сторону на автобусах тянутся наши челноки, волокущие огромные сумки с одеждой.
С китайской стороны начинается отличный бетонный автобан. Все путешественники проезжают под гигантской аркой высотой с 10-этажный дом, любуются башенками, стилизованными под восточные пагоды. А пограничный пост в Поднебесной размером может потягаться с терминалом среднего аэропорта.
ГОРОД СКАЗОЧНОЙ ХАЛЯВЫ
О своем деревенском прошлом Суйфэньхэ забыл. Пока «эффективные» менеджеры в России ломали канализацию и распродавали колхозную технику, китайцы строились.
Город напоминает нашу среднюю областную столицу. Домов ниже 6 - 7 этажей тут не строят в принципе. Все улицы закатаны в асфальт и бетон. Суйфэньхэ живет тем, что торгует с нами! Все китайцы продавцы-таксисты-полицейские отлично говорят по-русски. В магазинах свободно принимают рубли. Ценники и вывески - на русском.
Захожу в первую попавшуюся забегаловку. И не верю своим глазам. За 200 рублей мне предлагают шведский стол - море еды и неограниченное (!) количество алкоголя. В центре заведения гордо высится 15-литровая баклажка с водкой (см. фото). Пей сколько хочешь.
Если брать за мерило успеха внешний вид (дома, авто на улицах) и цены на еду, то Китай намного обогнал Россию. Хорошо, если не навсегда. За это и выпил.
ВМЕСТО ВЫВОДА
Может, раздача бесплатных гектаров поможет?
Всех жителей Приморья, с кем довелось пообщаться, я, конечно же, спрашивал про дальневосточный гектар. Нужен он им или нет, поможет ли местным вылезти из финансовой дыры?
Нам от гектаров пользы никакой, - заявили мне обитатели Васильковки. - У нас остались одни пенсионеры. Сил на обработку земли не хватит без техники. Вся молодежь уехала.
Я объехал несколько реальных дальневосточных гектаров, у которых уже есть хозяева. Обычный участок - просто кусок поля, на котором пока нет ничего. Дороги кое-где все же проложены, чего не скажешь о другой инфраструктуре. Видимо, подводить ее будут тогда, когда в конкретном месте появится больше жителей.
Да, раздача дальневосточных гектаров - это прежде всего стимул для развития региона. И, судя по количеству желающих, народ (в том числе даже из Москвы и Санкт-Петербурга) ехать на Дальний Восток готов (подробнее см. «Кстати»). Но поможет ли это нам догнать Китай? Тот же поднебесный Суйфэньхэ на покупном российском электричестве по ночам светится не хуже новогодней елки. А у нас энергетики не могут лишнюю мощность для отопления Дома культуры дать. И я даже понимаю прекрасно наших эффективных собственников. Вот Всеволод Ию попробовал сам заниматься сельским хозяйством. Чуть не разорился и землю продал. Поэтому совсем не зря другие лендлорды сдают свои гектары в аренду китайцам и обещаниям о поддержке аграриев, раздающимся из далекой Москвы, давно не верят.
Вполне возможно, что теперь из-за программы бесплатного гектара федеральные власти будут пристальнее следить за тем, что происходит на Дальнем Востоке. И его получится, как того давно хотят в правительстве, сделать территорией опережающего развития. Чтобы уже китайцы удивлялись бурному росту небоскребов по чужую сторону границы, а не наоборот.
НЕОФИЦИАЛЬНО
Особенности национальной борьбы с коррупцией
Глава Спасского района (куда входит Чкаловское поселение) Приморского края Алексей Салутенков общаться с «КП» отказался. Все запросы и просьбы о встрече остались без ответа. Зато о положении в регионе согласились неофициально рассказать коллеги из райадминистрации.
РАН Андрей Островский . - Кроме этого, учетная ставка ниже, чем в России, а это влияет на проценты. Еще власти Поднебесной поддерживают своих предпринимателей - в госбанках им выдают льготные кредиты. То есть страна за счет бюджета обеспечивает населению доступные займы.
2. Дешевое электричество
Причем если заниматься сельским хозяйством китайцы приезжают к нам, то промышленное производство им удобнее и выгоднее устраивать у себя на родине.
С ценами на электричество получилась забавная история, - продолжает Островский. - На Дальнем Востоке стоимость киловатта колеблется от 3,34 до 9,2 рубля. Китаю мы продаем свет за 2,4 рубля за кВт. Вот и получается, что для жителей Приморского края электричество обходится дороже, чем для соседей.
Кстати, свет на Дальнем Востоке - самый дорогой в стране. По словам сенатора Анатолия Широкова , так получилось из-за того, что людей - то бишь потребителей энергии - мало, мощностей много, но их дорого содержать и обслуживать.
Сейчас федеральное правительство приняло план, по которому за 2 года стоимость электричества на Дальнем Востоке опустится до среднероссийского уровня.
Киты почуяли преследование и уходят в море. Они выныривают редко и постоянно меняют направление, но бригадир почти каждый раз угадывает, где покажется намеченный им самец. Однако подойти к нему на расстояние броска гарпуна удаётся не сразу. Но вот длинное гладкое тело показалось под зелёной толщей воды совсем близко. Как только часть головы показалась над водой, гарпунёр рукой изо всех сил бросает гарпун. Наконечник воткнулся, древко отскочило, линь - верёвка, привязанная к гарпуну, - с бешеной скоростью стал разматываться вслед за нырнувшим животным... Китобойный промысел - традиционное занятие чукчей и эскимосов.
Среди больших и малых народов, населяющих Россию, особое место занимают те, кого в географии и этнографии называют "малочисленные (или малые) народы Севера и Дальнего Востока".
МНОГООБРАЗИЕ НАРОДОВ СЕВЕРА И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
Народы, о которых рассказывается в этой статье, все вместе насчитывают не более 300 тыс. человек, а принадлежат они почти к десяти группам языков: саамы, ханты и манси - к финно-угорской; ненцы, селькупы, нганасаны, энцы - к самодийской; долганы - к тюркской; эвенки, эвены, негидальцы, сроки, орочи, нанайцы, удэгейцы и ульчи - к тунгусо-маньчжурской. Чукчи, коряки, ительмены говорят на языках чукотско-камчатской семьи, эскимосы и алеуты - эскимосско-але-утской, а языки юкагиров, кетов, нивхов считаются изолированными, т. е. не входят ни в одну семью.
Ныне многие языки почти забыты. Их помнят в основном люди старшего поколения, а молодёжь говорит по-русски. Однако с 90-х гг. делаются попытки восстановить преподавание родного языка в школе. Это совсем непросто. Не хватает учителей, многие дети почти не слышат родную речь дома (обычно только от дедушки с бабушкой), а потому учат родной язык заново, так же как иностранный.
Тип внешности представителей коренных народов Севера и Дальнего Востока не столь разнообразен, как их языки. Жителей этих регионов можно отнести к северным монголо-идам (см. статью "От первобытных племён до современных народов"): они небольшого роста, плотного телосложения, со светлой кожей. Волосы прямые и чёрные, глаза чёрные или карие, с узким разрезом, нос небольшой. Недаром приезжих с европейской внешностью насмешливо зовут "носатыми" или "большеносыми".
Когда в XX столетии север Сибири стали осваивать русские, в результате смешанных браков некоторые народы, особенно саамы, манси, часть хантов, приобрели европеоидные черты лица. Разрез глаз у них стал шире, нередко встречаются светлые глаза, русые или каштановые волосы. В ненецких или чукотских сёлах можно увидеть местных жителей с явной европеоидной примесью. Они ведут традиционный образ жизни, в паспортах записана коренная для данного края национальность, но имена и фамилии у них русские, немецкие, даже чеченские: ненец Вагнер (немецкая фамилия) или эскимос Алибек (чеченское имя). Дети от смешанных браков обычно выбирают коренную национальность, во-первых, чтобы не отличаться от одноклассников, а во-вторых, чтобы иметь льготы - право рыбной ловли без разрешения, бесплатные лицензии на профессиональную охоту и др.
В прошлом большинство народов Севера и Дальнего Востока являлись приверженцами шаманизма. В XVI - начале XIX в. они были обращены в православие. В советское время церквей и священников на Севере почти не осталось, но тем не менее часть ненцев, эвенов и некоторых других народов до сих пор хранят иконы и молитвенники, соблюдают христианские обряды. Однако таких меньшинство.
Ещё суровее, чем христианство, преследовали советские власти шаманство, однако оно, будучи традиционной формой религии, всё же сохранилось. Правда, нынешние шаманы обходятся без бубна и без особого костюма, хотя на время совершения обряда по-прежнему надевают подвески и амулеты.
КАК ЖИВУТ НАРОДЫ СЕВЕРА
Природа земель, на которых живут народы Севера и Дальнего Востока, сурова: тундра, лесотундра, тайга. Посёлки почти всегда расположены у воды - на берегу залива, озера или реки. И это не случайно. Именно по воде завозят сюда необходимые товары, и прежде всего уголь, бензин. Срок навигации очень короткий, и за него нужно успеть доставить всё необходимое для долгой зимы. В остальное время года в посёлок можно попасть (или выбраться из него) только вертолётом.
Жители работают на звероферме, где разводят норок и песцов, или в пошивочной мастерской - здесь шьют одежду как европейского типа, так и национальную, чаще всего из оленьего меха. В посёлке работают мотористы, механики, продавцы, санитарки. Но всё это - и почта, и магазин, и пошивочная мастерская, и звероферма, и бревенчатые рубленые дома, почти такие же, как в русских посёлках, - лишь современная "надстройка", привнесённая из России "городская цивилизация".
В основе же национального существования малых народов, их самобытности лежит как раз то, что находится не в посёлке, а в окружающих его тундре и тайге. Здесь работает не так много людей, но именно они занимаются традиционными для малых народов России видами хозяйственной деятельности. Это оленеводы, большую часть года всей семьёй живущие в тундре со стадами оленей и лишь пару раз в год заглядывающие в свои сельские дома, обычно стоящие пустыми. Это охотники, которые проводят в тайге или в тундре весь охотничий сезон, возвращаясь домой только время от времени. От одного охотничьего урочища к другому они добираются пешком, на оленях, на собаках, а в наши дни часто на моторных снегоходах. И наконец, рыбаки, в путину (в период активной ловли рыбы) живущие вдали от посёлка, "на песках", т. е. на участках берегов рек и озёр, особенно удобных для рыбной ловли. Береговые чукчи и эскимосы, промышляющие моржей, на много дней выезжают охотиться на дальние острова и мысы.
Здесь, на берегу реки или моря, в тайге и в тундре, идёт настоящая жизнь - жизнь оленеводов, рыбаков, охотников. Она идёт в значительной мере так, как шла и сто, и двести лет назад, - с соблюдением традиционных обычаев, обрядов, правил взаимоотношений между людьми. Впрочем, и тут можно увидеть много примет современности - радиостанцию, радиоприёмник, традиционный очаг иногда заменяют бензиновым примусом, на лодках установлены моторы.
Оленеводством занимаются преимущественно жители Севера (кроме эскимосов, береговых чукчей и алеутов). Саамы, ненцы, оленные чукчи, коряки, северные селькупы и ханты имеют крупные стада, для себя и на продажу получают мясо, шкуры, молоко. У других народов оленей меньше, и используются они в основном как транспортные животные. В этом случае оленей на мясо забивают редко, а питаются таёжной дичью - дикими оленями, лосями, пернатой дичью и т. д. Таков быт эвенков, эвенов, манси. Народы Приморского края - южные селькупы, юкагиры - великолепные охотники.
Охота происходит в течение всего года. Зимой охотник выходит в тайгу на широких лыжах, нехитрое снаряжение погружено на маленькие санки. Тянуть их ему почти всегда помогает собака. Охотятся обычно в одиночку, реже вдвоём или втроём. В тайге и лесотундре на определённом расстоянии друг от друга устроены охотничьи избушки - маленькие домики с печкой, где можно обогреться, переночевать, сварить еду. Уходя из такой избушки, охотник обязательно оставит чай, спички, запас дров - для следующего посетителя.
Основное занятие хантов Приобья и народов Приамурья (негидальцев, нанайцев, нивхов, удэгейцев) - рыболовство. Однако в той или иной мере как подсобным промыслом рыболовством занимаются все народы Севера.
КУХНЯ НАРОДОВ СЕВЕРА
Традиционная кухня соответствует требованиям климата, хотя непривычного к ней человека может привести в смятение. Рыба и мясо - основная пища. Когда они свежие, их охотно едят в сыром виде, лишь чуть-чуть присаливая; пьют свежую, ещё тёплую оленью кровь. Но нужно быть уверенным, что рыба и мясо не заражены личинками глистов. В оленине, лучших сортах рыбы (таких, как чир, муксун, нельма, белорыбица) их, как правило, нет, но тюлени, медведи, частиковая рыба (щука, язь, карась) могут быть заражены. Их едят либо варёными, либо после длительного провяливания; жарить мясо и рыбу у северян не принято. Топлёный тюлений (нерповый) жир могут пить чашками, на нём пекут лепёшки и в него, как в соус, макают куски мяса.
Хотя сырое или полусваренное мясо содержит все необходимые витамины, жители Севера остро ощущают нехватку растительной пищи. Летом женщины выходят в тундру собирать дикорастущие травы и ягоды. Ягод в тундре немереное количество - морошка, голубика, клюква, брусника, водяника... Их едят свежими, а также заготавливают на зиму. И ягоды, и съедобные травы (дикий щавель и лук, молодые листья полярной ивы) консервируют в кожаных мешках - бурдюках, залив растопленным жиром. Зимой их используют как приправу к мясу. Моржатина, мелкими кусочками тушенная в жиру с листьями ивы, - блюдо, которое сделало бы честь самому изысканному столичному ресторану. Однако в ресторанах её не найдёшь, а вот китовые котлеты и варёная китовая кожа (её можно есть и сырой) в местных столовых иногда бывают. Десятки блюд получаются из разных частей моржа: варёный язык, варёные кишки, студень из ластов, кровяные клёцки, вяленое мясо с жиром и т. д.
В тундре и тайге в изобилии растут грибы - сыроежки, маслята, подберёзовики. Олени очень любят грибы, и в грибных местах их трудно пасти - в поисках лакомства они разбредаются во все стороны. Местные жители грибов, по традиции, не едят. Впрочем, во второй половине XX в., под влиянием русских, их стали сушить и солить про запас и на продажу.
В питании народов Севера начиная с 30-40-х гг. XX в. произошли существенные перемены. Сегодня даже оленеводы и охотники и дня не могут прожить без хлеба, крупы, чая, соли, сахара. Привычка к сладкому влияет на здоровье детей и молодёжи: раньше у местных жителей совсем не было кариеса, а сейчас им страдают многие с раннего возраста.
ЖИЛИЩЕ НАРОДОВ СЕВЕРА
Оленеводы и рыбаки, как правило, кочуют и селятся по три-четыре селище почти всех народов Севера - чум. Чум представляет собой конический шатёр в несколько метров высотой. Основу его составляют 16- 20 сходящихся вершинами длинных шестов. Чум обтягивают нкжами - покрывалами, сшитыми из оленьих шкур, брезента или какой-либо иной непромокаемой ткани. Шесты и ню-ки перевозят с места на место на санях, запряжённых оленями. По влажной, покрытой травой тундре сани едут и летом, безо всякого снега, только оленей запрягают больше, чем зимой, обычно по четыре.
Ставить чум считается женским делом, и две-три женщины справляются с этим меньше чем за час. Посередине чума горит костёр или стоит жестяная печка. Справа и слева от входа на плетённых из ветвей ивы подстилках, накрытых шкурами, устроены лежанки. Напротив входа - священное место, где стоит сундучок с ценностями, висят мешочки с амулетами, а у крещёных - иконы. Если печка гаснет, в чуме сразу становится очень холодно, так что спать приходится или одетыми, накрывшись шкурами, или в тёплых меховых спальных мешках.
У рыбаков чумы могут быть покрыты не шкурами, а тиской - пластинами, сшитыми из жёлто-коричневых кусков вываренной берёзовой коры. Переезжают с места на место рыбаки летом в лодках, зимой - на нартах с собачьей упряжкой, а в последние годы - на снегоходах. Эвенки кочуют на оленях.
Долганы и другие оленеводы Таймыра часто живут не в чумах, а в балках. Балок - реечный каркасный домик, обтянутый шкурами и парусиной. Внутри он похож на вагонное купе: койки в два яруса, столик, маленькая железная печка. Такой домик ставится на широкие прочные сани, и его перевозят четыре-пять оленей. Первоначально этот вид жилища изобрели русские купцы, разъезжавшие по тундре с товарами.
У чукотских и корякских оленеводов жилищем служит не чум, а яранга. Яранга гораздо шире чума, у неё более сложный деревянный каркас.
Внутри выделяют два помещения - холодное у входа (здесь готовят пишу и занимаются хозяйственными делами) и тёплое заднее. Заднюю часть целиком занимает полог - сшитый из шкур навес-балдахин, подвешенный у задней стенки. Когда полог опущен, под ним внутри тепло, и люди сидят без верхней одежды. В пологе спят. Если становится душно, доступ воздуха регулируют с помощью кожаного рукава наверху полога, он играет роль форточки.
В чуме и яранге, в кочевых условиях, можно жить достаточно комфортно, только нужно уметь обустроить быт. Современные юноши и девушки, которые с 8 до 18 лет зиму проводят в общежитиях школ-интернатов и лишь на лето возвращаются к родителям в рыбацкие и оленеводческие стойбища, плохо владеют специальными навыками, необходимыми для этого. Поэтому им зачастую трудно и не хочется включаться в традиционное хозяйство.
Часть из них имеет автономные территориальные образования: эвенки (Эвенкийский автономный округ в Красноярском крае), ханты и манси (Ханты-Мансийский автономный округ), ненцы (Ненецкий автономный округ в Архангельской области), долганы (Таймырский, или Долгано-Ненецкий, автономный округ), чукчи (Чукотский автономный округ), коряки (Корякский автономный округ). Но у большинства этих народов национальных автономий нет.
ПОЧЕМУ ИСЧЕЗАЮТ СЕВЕРНЫЕ НАРОДЫ
Малые народы отличаются от больших не только численностью. Им труднее сохранить самобытность. Китаец может приехать в Хельсинки, жениться на финке, прожить там с ней всю жизнь, но он до кониа своих дней останется китайцем, а финном не станет. Более того, даже в детях его, наверное, будет много китайского, и это проявляется не только во внешнем облике, но значительно глубже - в особенностях психологии, поведения, вкусов (хотя бы просто кулинарных). Если же в подобную ситуацию попадёт кто-нибудь из народа саами - они живут на Кольском полуострове, в Северной Норвегии и в Северной Финляндии, - то, несмотря на близость к родным местам, он через какое-то время по существу станет финном.
Так происходит и с народами Севера и Дальнего Востока России. Они сохраняют национальную самобытность, пока живут в посёлках, занимаются традиционным хозяйством. Если же уезжают из родных мест, отрываются от собственного народа, то растворяются в другом и становятся русскими, якутами, бурятами - в зависимости от того, куда попадут и как сложится жизнь. Поэтому численность их почти не растёт, хотя рождаемость достаточно высока. Чтобы не потерять национальную самобытность, нужно жить среди своего народа, в его исконной среде обитания.
Конечно, у малых народов есть интеллигенция - учителя, художники, учёные, писатели, врачи. Они живут в окружном или областном центре, но, чтобы не потерять связь с родным народом, им нужно немало времени проводить в посёлках.
Чтобы сохранить малые народы, необходимо поддерживать традиционное хозяйство. В этом главная трудность. Оленьи пастбиша из-за растущей добычи нефти и газа сокращаются, моря и реки загрязнены, поэтому не может развиваться рыболовство. Падает спрос на оленье мясо и пушнину. Интересы коренного населения и краевых властей, крупных компаний, просто местных браконьеров вступают в противоречие, и в таком конфликте сила не на стороне малых народов.
В конце XX в. руководство округов и республик (в особенности в Якутии, в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах) стало уделять больше внимания проблемам сохранения национальной культуры. Стали регулярны фестивали культур малых народов, на которых выступают сказители, исполняются обряды, проводятся спортивные состязания.
Во всём мире благополучие, уровень жизни, сохранность культуры малочисленных национальных меньшинств (индейцев в странах Америки, аборигенов Австралии, айнов Японии и т. д.) входят в визитную карточку страны, служат показателем её прогрессивности. Поэтому значимость судеб малых народов Севера для России несоизмеримо больше по сравнению с их малой численностью, составляющей всего 0,1 % населения страны.
МАМОНТ В ПРЕДАНИЯХ И СКАЗАНИЯХ ХАНТОВ И МАНСИ
У финно-угорских народов существуют предания о мамонте - животном, вымершем сотни тысяч лет назад. Особенно часто встречается этот образ в фольклоре обских угров - хантов и манси. В их представлении мамонт - очень крупное ("как пять-шесть лосей"), мошное и сильное животное. Он боится солнечных лучей и потому живет под землёй, а путь себе прокладывает "рогами", т. е. бивнями. Ест он растения и землю. Не случайно название диковинного зверя на языках хантов и манси буквально значит "земли олень-самеи". А ненцы, соседи обских угров, именуют его "земли бык". У них распространены рассказы о его подземном рёве. С "деятельностью" мамонта связывают такие природные явления, как образование русел рек, обвалы берегов в половодье, треск льда при ледоходе и даже землетрясения.
Мамонт обских угров похож на Индрика-зверя из русских легенд: "Живёт зверь за океаном-морем. А рогом проходит зверь по подземелью, аки ясное солнце по поднебесью. Он проходит все горы белокаменные...".
Природу и происхождение удивительного зверя объясняли по-разному. Существовало представление, что мамонт не какое-то особое животное - в него с возрастом перевоплощаются другие звери или ры- _ бы: лоси, медведи, щуки. По одному из поверий, лось в старости, потеряв зубы и рога, переселяется под землю или под воду. Там он изменяется внешне: у него вырастают новые рога, но уже не ветвистые, а прямые. Во время традиционного Медвежьего праздника перед мордой убитого на ритуальной охоте медведя клали вылепленную из теста фигурку мамонта, в которого, как верили обские угры, переходит дух убитого зверя. Перед медведем располагали также фигурки оленей и лосей, надеясь, что тот, превратившись в подземного мамонта, пошлёт удачу на охоте и обеспечит хороший приплод оленей.
В представлении обских угров, мамонт связан также с водной стихией. Известны образы гибридных чудовищ - мамонта-щуки или мамонта-рыбы. По верованиям манси, в том месте, где река вспенилась и поднялись волны, появился мамонт. Если туда попадёт лодка, она перевернётся. Считалось, будто мамонт может съесть человека. Даже в наши дни в подобных опасных местах не ловят рыбу.
Один из персонажей преданий хантов и манси - Обской старик, или Обской хозяин. От него зависят успех рыболовного промысла и судьба людей, проплывающих по реке. Старик, как рассказывается в источнике начала XVII в., мог пригнать рыбу с моря в Обь, а притягивал он её с помощью металлической трубы, напоминающей хобот. Голову его увенчивали два рога. В данном описании Обской старик очень напоминает мамонта.
Рассказы о подземном звере мамонте известны многим народам Северной Евразии. В Западной Сибири они бытуют и у русских. По мнению учёных, подобные представления возникли не случайно. Люди находили в земле кости и бивни, поражавшие необычайными размерами. Такие находки рождали представления о животных-гигантах, незримо обитавших под землёй или под водой. Однако возможно другое объяснение. В форме фантастических преданий о мамонтах у северных охотников сохранились переходившие из уст в уста рассказы о тех временах, когда эти животные ещё бродили по земле, внушая ужас и почтение своей мошью.
ТРАДИЦИОННЫЙ КОСТЮМ НАНАЙЦЕВ
Традиционный костюм нанайцев - халат с запахивающейся направо полой, узкие и короткие штаны и ноговицы (деталь одежды типа гетр). Жен-шины под халат надевали нагрудник с металлическими подвесками. Зимнюю обувь (её носили поверх меховых или кожаных чулок) делали из рыбьей кожи, а летнюю - из кабаньей. В холода носили меховые шапки с наушниками, а в тёплое время года - берестяные шляпы. Женские головные уборы, особенно зимние, отличались от мужских: надевали или стёганую шапку на вате наподобие шлема и с шишечкой на макушке, или фетровые шапки в форме колпака с отогнутыми вверх краями.
Своеобразным был костюм охотника на соболя. Самые оригинальные его детали - богато вышитая шапочка с наушниками, увенчанная собольим или беличьим хвостом, и передник, украшенный разноцветными нашивками из материи.
Мужчины переняли от соседей-мань чжуров обычай брить переднюю часть го ловы от виска до виска, а остальные во лосы заплетали в косу. Женщины, по примеру маньчжурок, заплетали две косы и укладывали их вокруг головы.
ОДЕЖДА Ч У К Ч Е Й
Холодный климат во многом определял и определяет особенности одежды чукчей. Верхняя одежда была глухой, т. е. без продольного разреза спереди или сзади. Шили её из шкур молодых оленей и нерп. Мужчины на голое тело надевали двойную меховую рубаху до колен: нижнюю - мехом внутрь, верхнюю - мехом наружу. Подол, рукава, ворот кухлянки (так называли этот вид одежды русские) обшивали собачьим или росомашьим мехом. Штаны делали также двойные: верхние из оленьего меха или тюленьей шкуры, нижние из оленьих шкур. Обувь носили с меховыми чулками. Кухлянку подпоясывали ремнём и подвешивали к нему нож и кисет. Летняя одежда и обувь была из ровдуги (замши) и нерповых шкур. В дождливую погоду чукчи, жившие на побережье, надевали непромокаемую одежду, сшитую из кишок моржа.
Даже зимой чукчи часто ходили с непокрытой головой, а шапку надевали только в дороге. Эти маленькие шапочки с наушниками оставляли открытым темя. Во время буранов спасал замшевый балахон с капюшоном.
Для грудных детей чукчи придумали специальные комбинезоны. Рукава и штанины для тепла зашивали наглухо; в штанах прорезали отверстие, которое закрывалось специальным клапаном, а на клапан клали подстилку из сухого мха или оленьей шерсти.
Чукчам была известна татуировка: нитку натирали сажей или порохом и продёргивали под кожей. Мужчины наносили рисунок (небольшие кружки) по краям рта, а женщины две прямые линии на носу и лбу и нескольких линий на подбородке. Считалось, что татуировка зашишает от злых духов, а бездетным женщинам помогает избавиться от бесплодия.
Мужчины обычно брили верхнюю часть головы, а волосы у лба и на затылке оставляли - получался обруч из волос.
Женшины чаще всего заплетали волосы в две косы, а концы их туго стягивали ремешком.
ТРАДИЦИОННАЯ ОДЕЖДА ЭВЕНКОВ
Традиционная верхняя одежда эвенков - кафтан. Шили его из шкур оленя, а чтобы капли дождя скатывались, не проникая внутрь, в плечевой шов вставляли бахрому из козьего меха. Под кафтан надевали нагрудник из меха. Праздничный нагрудник делали из ровдуги (замши) и украшали узорами из бисера. В более суровых районах, в лесотундре, поверх кафтана носили глухую меховую одежду - сокуй. Мужской костюм мало отличался от женского, главным образом некоторыми особенностями кроя и количеством украшений.
Головной убор делали из шкурки с головы оленя. Шкурку вытягивали по форме головы человека и высушивали; отверстия от глаз и рогов зашивали и украшали бисером, края обшивали ровдугой. Эвенки носили также шапки наподобие капора, отороченные мехом. К югу от Нижней Тунгуски мужчины повязывали вокруг лба и затылка сложенные широким жгутом платки. Зимой шею и голову обматывали длинным шарфом из хвостов пушных зверей.
Обувь эвенков так хорошо приспособлена для долгих переходов по тайге, что её заимствовали соседние народы. Шьют унты (так называется этот вид обуви на Крайнем Севере и в Сибири) из ровдуги, сукна, кожи, камусов (шкуры с ноги оленя). Унты могут быть короткими (до щиколотки) и длинными (прикрывают всю ногу). Зимой унты носят с меховыми чулками.
Согласно данным всероссийской переписи населения 2002 года в Дальневосточном федеральном округе проживало на 9 октября 2002 г. 6 млн 692 тыс. 865 чел., что составляет 4,61 % населения России. Национальный состав:
Русские в 5 млн 470 тыс. 759 чел. (81,74 %)
Якуты в 435 тыс. 610 чел. (6,51 %)
Украинцы в 283 тыс. 000 чел. (4,23 %)
Корейцы в 61 тыс. 946 чел. (0,93 %)
Татары в 55 тыс. 361 чел. (0,83 %)
Белорусы в 45 тыс. 342 чел. (0,68 %)
Лица, не указавшие национальность в 43 тыс. 747 чел. (0,65 %)
Эвенки в 24 тыс. 761 чел. (0,37 %)
Эвены в 18 тыс. 737 чел. (0,28 %)
Азербайджанцы в 18 тыс. 094 чел. (0,27 %)
Коренные народности Севера
В конце XX - начале XXI веков произошёл рост этнического самосознания малочисленных народов Севера. Возникли общественные объединения, учебные центры, ассоциации и профессиональные союзы (оленеводов, морских зверобоев и др.) малочисленных народов Севера, деятельности которых оказывается государственная поддержка. Во многих местах проживания малочисленных народов Севера воссозданы общины как традиционные формы организации совместной деятельности, распределения продукции и взаимопомощи. В ряде мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности созданы «родовые угодья», территории традиционного природопользования регионального и местного значения, закреплённые за представителями малочисленных народов Севера и их общинами.
Около 65 процентов граждан из числа малочисленных народов Севера проживают в сельской местности. Во многих национальных сёлах и посёлках общины этих народов стали единственными хозяйствующими субъектами, выполняющими ряд социальных функций. В соответствии с законодательством Российской Федерации общины как некоммерческие организации пользуются рядом льгот и используют упрощённую систему налогообложения.
На территории Дальнего Востока проживают следующие коренные народы:
Алеуты (Камчатская обл., Корякский АО),
Алюторцы (Корякский АО),
Долганы (Республика Саха (Якутия),
Ительмены (Корякский АО, районы Камчатской области, Магаданская область),
Камчадалы (Районы Камчатской области, Корякский АО),
Кереки (Чукотский АО),
Коряки (Корякский АО, районы Камчатской области, Чукотский автономный округ, Магаданская область),
Нанайцы (Хабаровский край, Приморский край, Сахалинская область),
Негидальцы (Хабаровский край),
Нивхи (Хабаровский край, Сахалинская область),
Ороки (ульта) (Сахалинская область),
Орочи (Хабаровский край),
Удыгейцы (Приморский край, Хабаровский край),
Ульчи (Хабаровский край),
Чуванцы (Чукотский АО, Магаданская область),
Чукчи (Чукотский АО, Корякский АО),
Эвенки (Республика Саха (Якутия), Хабаровский край, Амурская область, Сахалинская область),
Эвены (Республика Саха (Якутия), Хабаровский край, Магаданская область, Чукотский АО, Корякский АО, районы Камчатской области),
Эскимосы (Чукотский АО, Корякский АО),
Юкагиры (Республика Саха (Якутия), Магаданская область).
Положение малочисленных народов Севера в последние десятилетия осложнено неприспособленностью их традиционного образа жизни к современным экономическим условиям. Низкая конкурентоспособность традиционных видов хозяйственной деятельности обусловлена малыми объёмами производства, высокими транспортными издержками, отсутствием современных предприятий и технологий по комплексной переработке сырья и биологических ресурсов.
Указ президента России Владимира Путина о присоединении Забайкальского края и Республики Бурятия к Дальневосточному федеральному округу (тем паче, что заявление сделано в День народного единства) взбудоражило умы общественности и в Иркутской области. Казалось бы, Иркутской области решение главы государства не коснулось, а Сибирскому федеральному округу и вовсе пойдет на пользу, в плане повышения абстрактных экономических показателей, за счет ухода отстающих регионов, но, по мнению экспертов, поделившихся им с «Альтаиром», в этом шаге нет практического смысла. Сложности касаются взаимодействия различных федеральных межрегиональных структур, развития Байкальской территории и весьма зыбких надежд на то, что Забайкалье и Бурятия резко экономически воспрянут.
Политический аспект
Главный редактор газеты «Байкальские вести», политолог Юрий Пронин заметил, что первое, что бросается в глаза - не содержание этого решения, а его форма.
Очень жаль, что все это было утверждено каким-то кулуарным путем, узким кругом лиц. Не были привлечены даже эксперты, не говоря уже об общественности. Нас поставили перед фактом, что само по себе печально. Если говорить о самом решении, то его мотивы находятся в сфере пожеланий и надежд. Я пока не вижу четкой схемы, какие преимущества от этого решения получат Бурятия и Забайкалье. Даже сердцевинные регионы Дальнего Востока - Хабаровский и Приморский края - последними губернаторскими выборами показали, что у них не все благополучно. Я думаю, что этот вопрос очень сильно лоббировался определенными лицами на федеральном уровне, учитывая, что новый губернатор Забайкалья был заместителем главы Минвостокразвития. Лоббисты добились успеха, но сказать, что решение было сбалансированным, я не могу, - прокомментировал Юрий Пронин.
Депутат Законодательного собрания Иркутской области Андрей Андреев назвал такое решение федерального центра и ожидаемым и неожиданным одновременно.
Это ожидаемо в части перевода в ДВФО Забайкалья и неожиданно, если говорить о Бурятии. В Забайкалье недавно назначен новый и.о. губернатора. Он выходец из Минвостокразвития и на встрече с президентом уже рассчитывал, что регион войдет в Дальневосточный федеральный округ и получит все прописанные там преференции. Что касается Бурятии, то это решение, на мой взгляд, спонтанное и приписано на коленке, - считает парламентарий.
Политологу, кандидату политических наук Алексею Петрову кажется, что это какая-то аппаратная интрига, и Владимир Путин, подписавший этот указ, что называется, подмахнул не читая.
Как я понимаю, сейчас идет серьезная борьба между Владивостоком и Хабаровском за столичность. В связи с этим и начинаются аппаратные игры, направленные на изменение границ и прочее. Ощущение, что в Кремле принимают решения не понимая, что они принимают. В принципе, ничего разумного я не вижу, - заявил Алексей Петров.
Историк и философ Михаил Рожанский не знает, зачем было нужно принимать такое решение. По его мнению, этот шаг говорит о фундаментальном непонимании сути федерализма.
Зачем это нужно, я не знаю. Я могу гадать, но говорить не готов. Об этом надо спрашивать «кремленологов», которые знают что в голове у президента и сотрудников его администрации. Я могу только сказать о том, что такого рода решения исходят из понимания федерализма, как системы управления. Понятно, почему привязан к Дальнему Востоку Забайкальский край, но не понятно, причем тут Бурятия. Забайкальский край традиционно в силу географического положения и других исторических причин всегда «провисал» между Сибирью и Дальним Востоком. А с Бурятией все сложнее, - сказал Михаил Рожанский.
Кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой истории и международных отношений ИГУ Дмитрий Козлов отметил, что относится к этому решению осторожно и, можно сказать, со скепсисом.
Возможно это такой стиль управления, и тогда ничего неожиданного в этом нет. Я думаю, что решение может быть связано с кризисностью предыдущих программ по развитию Дальнего Востока. Это выразилось в критике программ «на самом верху», это выразилось в виде результатов губернаторских выборов в Приморье и Хабаровском крае. Дальний Восток ведь любимое детище власти - он рассматривается как форпост модернизации и часть «восточного поворота». Дальнему Востоку было сделано множество авансов, но там до сих пор что-то пробуксовывает, и сейчас речь идет о новой программе по развитию территории, особенно с точки зрения сотрудничества с Китаем. Если раньше речь в этой программе шла и о Байкальском регионе, то сейчас он там не упоминается. Что касается региональных элит, то видимо произошел какой-то дрейф Забайкалья и Бурятии. Правда я не знаю, был ли этот дрейф в реальности и насколько он был связан с этим решением, - добавил Дмитрий Козлов.
Доктор географических наук, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ Наталья Зубаревич в комментарии для «Радио Свобода» отметила, что если брать отношение федеральной власти к Дальнему Востоку, то его можно охарактеризовать так: слов много, дел мало.
Если взять все инвестиции из федерального бюджета, их немного - это где-то 7-8 % от всех инвестиций в стране. Доля Дальнего Востока в инвестициях из федерального бюджета за последние четыре года сократилась с 10 до 5 %. Ну, не видит федеральный бюджет свой приоритет на Дальнем Востоке. А вот доля Южного федерального округа с появлением там Крыма с Севастополем выросла с 8 до 29 %. Вот вам реальный приоритет для инвестиций. На весь Дальний Восток инвестиции из всех источников - чуть более 7 %. И что обломится дополнительно Забайкалью, если оно войдет туда, где инвестиций так толком и нет?! - сказала Наталья Зубаревич.
Экономический аспект
Заместитель председателя Законодательного собрания Иркутской области Кузьма Алдаров заявил, что будет рад тому, если Республика Бурятия и Забайкальский край привлекут к себе какие-либо инвестиционные проекты в рамках развития Дальнего Востока, и те преференции, которые существуют для этой территории, распространятся на наших соседей.
Пока что там не очень простая социально-экономическая ситуация, насколько вы знаете. А подъем экономики в Бурятии неплохо скажется и на наших предпринимателях, с точки зрения распространения продукции, в том числе и сельскохозяйственной. Если у соседей увеличится спрос на эти продукты, мы будем только рады. Будем надеяться, что перевод на Дальний Восток даст им шанс стабилизировать ситуацию, - прокомментировал Кузьма Алдаров.
Депутата Государственной думы Александра Якубовского сложившееся положение скорее расстраивает. Он говорит о потере Иркутской областью перспектив стать флагманом экономики Байкальского региона.
Я рассматривал историю Приангарья, Бурятии и Забайкалья, как единую, Прибайкальскую. Мы в любом случае связаны исторически, экологически и экономически. Наш экспортный потенциал в большей степени идет через Забайкалье. Безусловно, было бы правильно рассматривать все три региона, как единую экономическую территорию с единым потенциалом. Учитывая, что Иркутская область находится в более выигрышной ситуации и с точки зрения природных ресурсов, и промышленного потенциала, который можно было распространять на Бурятию и Забайкалье. Но мы не смогли достичь прорыва за последние годы, и моя фраза о локомотиве экономики Байкальского региона касается именно этой перспективы. Мы не смогли экономически объединить все три территории. Что касается присоединения наших соседей к ДВФО, то это заслуга Алексея Цыденова и Александра Осипова. Им нужны инструменты для развития территорий. И эти инструменты есть на Дальнем Востоке - налоговые льготы, субсидирование авиаперелетов, регулирование тарифов на электроэнергию, федеральные инвестиции в развитие экономики и социальной сферы. Чтобы не вводить новые программы, было принято это решение. В этой ситуации Иркутская область ничего не теряет и не приобретает, а просто дальше идет своим путем, - добавил Александр Якубовский.
Дмитрий Козлов призвал посмотреть на то, чем закончится этот территориальный эксперимент, а потом делать выводы.
Теперь есть то, что есть. Оба региона уходят на Дальний Восток, и у нас появляется некое новое территориальное, достаточно неожиданное образование. Если вспомнить историю, то с федеральными округами всегда все было неожиданно. Например, Тюмень, которая исторически была начальной точкой освоения Сибири перешла в Уральский федеральный округ, благодаря уральским элитам. То же самое происходит сейчас. Это приводит нас к разнообразным географическим открытиям - вся территория за Уралом получала разные названия - и «Азиатская Россия», и «Сибирь», которая включала Дальний Восток. Однако благодаря советскому прошлому Сибирь и Дальний Восток воспринимаются отдельно. Мы видим, что в Забайкалье новый глава. Регион очень сложный, и я не знаю насколько этот регион, даже с дальневосточным мотором сможет заработать. В Бурятии же молодой амбициозный лидер со связями и карт-бланшем из Кремля - немного другая ситуация. С одной стороны можно говорить о волюнтаризме в принятии таких судьбоносных решений, а с другой стороны - надо посмотреть, чем закончится очередной эксперимент по развитию Сибири и Дальнего Востока. Еще один важный момент - если рассматривать Дальний Восток с точки зрения развития «восточного поворота», то возникает проблема с положением Байкальского региона и Восточной Сибири, их позиционированием. Не останемся ли мы у разбитого корыта? Большая задача лежит на иркутских региональных властях - найти новое позиционирование для Иркутской области, - подытожил Дмитрий Козлов.
Юрий Пронин задумался о расстановки сил в Сибирском федеральном округе, после ухода двух отстающих регионах.
В заявлении бывшего главы Бурятии Наговицына были слова, что теперь все в Бурятии будут получать региональный материнский капитал за третьего ребенка, но позвольте, в Иркутской области, например и так он уже есть. Это говорит о том, что у Иркутской области очень сильные позиции в плане социально-экономического развития. Я не согласен с мнением, что переход Бурятии и Забайкалья в ДВФО, говорит о неблагополучности нашего региона. Однако, учитывая, что мы географически близки к двум вышеозначенным регионам, и исторически и экономически составляем с ними Байкальский макрорегион, то решение может сказаться и на нас. Кроме того, благодаря уходу именно этих двух регионов экономические показатели СФО улучшаться, потому что они были далеко не успешными. А ДВФО, напротив, прирастет двумя регионами, которые надо «вытягивать». Что касается Иркутской области - нас туда даже не предполагалось брать. Во-первых, потому что это был бы еще больший географический абсурд, а во-вторых, потому что у нас экономическая ситуация лучше, чем у соседей, -прокомментировал Юрий Пронин.
Алексей Петров убежден в том, что Бурятия и Забайкалье от смены федерального округа ничего не выиграют.
Мне смешно читать комментарии глав Бурятии и Забайкалья, рассуждения о «дальневосточном гектаре». На Дальнем Востоке и так много земли, которую еще не раздали, на которой ничего не делается. Там нет предприятий, заводов и элитных земель, на которых можно что-то развивать. Бурятия и Забайкальский край почти по всем показателям занимали последние места в СФО. Дальний Восток от них точно ничего не выиграет. Не думаю, что тут есть какой-то политический или экономический смысл. Просто еще одна головная боль. Пожалуй, власть сейчас должна задуматься об упразднении федеральных округов вообще, - считает политолог.
Андрей Андреев придерживается того же мнения, и призывает не верить сказкам о процветающем Дальнем Востоке.
Сейчас любой гражданин может приехать в Листвянку и посмотреть на Дальний Восток через Байкал. Тут можно сказать, что Дальний Восток подкрался незаметно. Самое забавное, что «дальневосточный гектар» можно получить почти на берегу Байкала, с бурятской стороны. Как ни парадоксально, но это так. Выиграют ли от этого жители - покажет время. То, что у нас декларируется с экранов центрального телевидения, об успехах на Дальнем Востоке, к сожалению, не подтверждается, когда туда приезжаешь. Как будут работать смежные федеральные министерства и ведомства, как будет работать Байкальская природоохранная прокуратура, как будут работать и координироваться федеральные программы - покажет время. Мне пока трудно себе это представить, - сказал Андрей Андреев.
Наталья Зубаревич, в комментарии все тому же «Радио Свобода», и вовсе вынесла неутешительный вердикт - инвестиционные программы в Дальневосточном федеральном округе работают очень плохо.
Во-первых, стратегический приоритет Дальнего Востока был заявлен еще в нулевых. Кстати, эта программа называется «Программа поддержки Дальнего Востока и Прибайкалья», туда вошли и Бурятия, и Забайкальский край и даже Иркутская область. Если говорить о текущей поддержке, да: Дальний Восток получает 12 % от всех трансфертов, которые идут субъектам федерации с федерального уровня при населении чуть больше 4 % от общей численности населения России. Там все очень дорого, бюджетные расходы велики, поэтому федералы их поддерживают. Но, пардон, - ровно так же они поддерживают республики Северного Кавказа: те же 12 % от всех трансфертов. Не думаю, что «пристежка» к Дальнему Востоку как-то улучшит помощь федерального центра двум забайкальским территориям, потому что они и сейчас уже достаточно высокодотационные, - сказала Наталья Зубаревич.
Байкальский вопрос
Кому же теперь развивать Байкал, который вдруг оказался между двумя федеральными округами? Михаила Рожанского более всего заботит именно этот вопрос.
С Бурятией обостряется другой нерешенный вопрос: в наших краях есть такой интегрирующий фактор, как озеро Байкал, который определяет экономическое и социальное развитие. У Байкала должен быть «хозяин», и он не должен представлять только один регион. И та легкость, с которой Бурятию перебросили в другой федеральный округ, показывает, что распределение по федеральным округам никогда не имело значения для решения реальных проблем, например, связанных с Байкалом. Опять встает вопрос модели развития Байкала, и кто им будет заниматься. Переброс Бурятии в другой федеральный округ не приблизит нас такому решению, - отметил Михаил Рожанский.
Юрий Пронин также замечает, что взаимодействие вокруг Байкала чуть ли не центральный вопрос, который ставит перед нами решение президента.
Конечно, в центре всего нашего взаимодействия с Бурятией и Забайкальем лежат проблемы озера Байкал, который сейчас стал полусибирским и полудальневосточным. Надо этим озаботиться, ведь существуют программы, которые требуют совместного участия в сфере туризма и экологии. Серия неудобств существует в связи с тем, что есть ряд межрегиональных структур, которым нужно будет координировать работу по-новому. Восточно-Сибирская железная дорога становится уникальной - проходит сразу в двух федеральных округах. Список возникающих проблемных вопросов весьма велик. А на другой стороне мы видим довольно расплывчатые обещания, - сказал Юрий Пронин.
Депутат Государственной думы Михаил Щапов считает, что решение о переводе двух байкальских регионов в ДВФО - это повод вернуться к вопросу о едином федеральном органе управления, который будет контролировать все программы охраны Байкала, развития, изучения, координировать действия и концентрировать средства на них, станет проводником единой политики в отношении озера.
Корень проблем на Байкальской природной территории - это распыление полномочий и средств, выделяемых на охрану озера, по разным федеральным министерствам и ведомствам. Отсюда все противоречия в правовом поле, несогласованность действий, оторванность решений от реальности, вроде того же приказа Минприроды «о дистиллированной воде», который по факту препятствует строительству очистных, а не стимулирует очистку. А на данном этапе, необходимо понять, как будут решаться вопросы охраны Байкала. С одной стороны, исполнение ФЦП «Охрана озера Байкал», да и нацпроекта «Экология», утверждение списка объектов и мероприятий, равно как и средств на них происходит по вертикали - федеральный центр-субъект. Да, соседям теперь придется приложить больше усилий, чтобы убедить полпреда ДВФО поддержать какие-то их инициативы в этой сфере, потому что для Дальнего Востока тема Байкала принципиально новая. Но это скорее нюансы, чем кардинальные перемены. С другой стороны, на Байкале сейчас работают несколько межрегиональных надзорных и контролирующих органов: Байкальское бассейновое управление Росрыболовства, Байкальская природоохранная прокуратура, Байкальское управление Росприроднадзора. Мы должны не допустить раздробления этих структур, - отметил Михаил Щапов.
Дмитрий Козлов обратил внимание на то, что помимо Байкала есть и другие риски.
Если говорить о рисках, они очевидны - ставится под вопрос взаимодействие Иркутской области и Бурятии, речь идет о бурятском народе, который живет в трех регионах. Это связано с разнообразными юридическими проблемами и сложностями. Экономический риск - перестройка межрегиональных связей, переадресация экономических потоков. Есть и плюсы - регионы замечены властью и в этом рывке будущее, но не будем забывать, что с первым рывком не все получилось гладко. Не останутся ли эти два региона с минусами, без обещанных плюсов - большой вопрос, - подытожил Дмитрий Козлов.
Кузьма Алдаров не считает, что стоит так мрачно смотреть на перспективы межрегионального сотрудничества - страна по-прежнему одна.
Насколько я понял, проекты, связанные с развитием Байкальской территории никуда не исчезают и работают дальше. Более того, может это позволить активизировать работу вокруг Байкала. Если смотреть на текущую социально-экономическую ситуацию в Иркутской области, то она гораздо лучше, чем в Бурятии и Забайкалье. Мы видим это по изменениям бюджета - в октябре мы увеличили ее на 13 млрд рублей - почти треть бюджета Бурятии (бюджет республики на начало 2018 года составлял 47,7 млрд рублей, после последней корректировки 54,8 млрд рублей). Что касается Дальнего Востока, то у нас и Якутия относится к ДВФО, и ничего! Как сотрудничали, так и сотрудничаем. Живем все-таки в одной стране, а присоединение к другому округу - карты в руки, дай бог станет лучше, - с надеждой сказал Кузьма Алдаров.
Как писал «Альтаир», президент Владимир Путин подписал указ о переводе Республики Бурятия и Забайкальского края из Сибирского в Дальневосточный федеральный округ. Документ опубликован на официальном портале нормативно-правовых актов. Таким образом, в Сибирском федеральном округе остались десять регионов - республики Алтай, Тыва, Хакасия, Алтайский и Красноярский края, Иркутская, Кемеровская, Новосибирская, Омская и Томская области. В Дальневосточный федеральный округ помимо Бурятии и Забайкалья входят девять регионов - Республика Саха (Якутия), Камчатский, Приморский, Хабаровский края, Амурская, Магаданская и Сахалинская области, а также Еврейская автономная область и Чукотский автономный округ. Правительству поручено в течение трех месяцев привести свои акты в соответствие с этими изменениями. Указ вступил в силу со дня подписания, то есть 3 ноября.
Спецкор «Комсомолки» Олег Адамович отправился во Владивосток, чтобы разобраться, кто побеждает в конкурентной борьбе между местными жителями и предпринимателями из Поднебесной
Фото: Олег АДАМОВИЧ
Изменить размер текста: A A
С 1 февраля на Дальнем Востоке стали раздавать гектары земли. Бесплатно. Наш корреспондент поехал в другую часть страны, чтобы посмотреть, стоит ли переезжать туда. И почему соседний Китай с каждым годом богатеет, а наш Дальний Восток пустеет и беднеет.
ОДНА, НО ПЛАМЕННАЯ РЕЧЬ
Председатель сельсовета из Приморья Всеволод Ию полыхнул яркой и где-то даже скандальной 10-минутной речью на Московском экономическом форуме почти год назад - в марте 2016-го.
Провинциальный чиновник честно рассказал, что положение в регионе просто аховое и у нас все меньше возможностей конкурировать с китайцами. И кредиты у них дешевле в разы, и электроэнергия дармовая - вот и захватили весь аграрный рынок. Местным жителям даже за грибами и ягодами некуда сходить - все земли в аренде у китайцев.
До Чкаловского сельского поселения (в него входит сразу несколько деревень), откуда в Москву приехал Всеволод Ию, из Владивостока гнать около четырех часов. Дорога неожиданно оказалась вполне приличной - хотя меня уверяли, что там «есть только направления».
Всеволода после его цыганочки с выходом, конечно, слегка покошмарили. Прокуратура даже хотела возбудить дело за клевету, но не нашла, к чему придраться.
А сейчас бодаюсь с местными энергетиками, - говорит Всеволод. - У нас клуб в Чкаловском отключили от отопления, потому что невыгодно содержать теплосети. Теперь нужно больше электричества, чтобы греть его воздушными пушками. Но энергокомпания упорно отказывается увеличивать мощности!
У сельских поселений почти нет возможности как-то повлиять на свою жизнь. Про самоуправление мы только по телевизору слышим. Ключевые решения, включая распределение бюджета, принимаются уровнем выше. Решат у нас закрыть Дом культуры или клуб, а здание снести - закроют и снесут. К этому все и идет, так как на социалку расходы тоже сокращаются.
Еще два года назад Всеволод числился в районе крупным фермером. Выращивал на своих 800 гектарах рис и сою. Плюс коровы, свиньи...
Но дело шло туго и в конце концов захирело.
Мне понадобился кредит. Я пошел в Россельхозбанк . На обеспечение кредита у меня потребовали имущество, которое реально стоило раза в полтора больше самого долга. Кроме этого, мне поставили условие, что заправлять и ремонтировать технику я должен только у тех компаний, которые мне укажет банк. С учетов всех «но» и «если» выходило, что кредит обошелся бы в 30% годовых. А это разорение.
Кончилось тем, что рисовые поля Всеволоду пришлось продать. Сейчас на них работают китайцы.
СЕЛО В ОСАДЕ
Вообще в настоящую китайскую земельную осаду попали многие дальневосточные деревни. В том числе и местная Васильковка.
Эта деревня - типичный пример того, как в 90-е власти успешно все развалили и разворовали. Когда-то здесь работал колхоз-миллионер, была новая техника, большие стада коров. Потом все тракторы-комбайны таинственным образом продали, поголовье скота зарезали. А поля с лесами оказались в аренде у китайцев. Местным жителям от раздела пирога, понятное дело, не отломилось ничего. Чиновники, вместо того чтобы поддержать аграриев, бросили их на произвол судьбы ради своей выгоды.
Когда колхоз развалился, нам всем раздали по куску общей земли, - рассказала мне жительница Васильковки Людмила Бабенко . - Сами мы без техники и денег обрабатывать участки не могли. Вот и продали их по дешевке.
Теперь населению деревни принадлежат только дома и огороды. А все земли вокруг оказались в частной собственности.
Фермер поля отдал в субаренду китайцам под выращивание сои, - говорит крестьянин Валерий Попенко . - Теперь коров приходится пасти прямо в селе. За околицу их выгонять уже нельзя. Даже до ближайшего пруда, где скотина раньше могла пить, путь закрыт. Я боюсь, лет через пять мы тут в пустыне останемся. Китайцы столько удобрений сыплют на поля, что там быстро перестают даже сорняки расти. Леса власти отдали в аренду на 50 лет под вырубку. Сейчас все деревья попилят и не будет тут вообще ничего.
Сейчас поля засыпаны полуметровым слоем снега. Весной сеятели из Поднебесной вернутся. Так происходит каждый год. Впрочем, как и различные форумы, где говорят о поддержке аграриев.
РИСОВОГО РАЯ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ
В селе Зеленодольское люди раньше жили хорошо - это сразу видно. За околицей высокая кирпичная труба котельной. На пригорке новенькая водонапорная башня. Да и вообще село большое. Но лучшие его годы явно прошли.
Мы живем в самом новом селе района, людей начали привозить в конце 80-х - тут хотели сделать крупный центр по выращиванию риса, - без гордости рассказал заведующий местным клубом Николай Синицын . - Раньше у нас было отопление, водопровод с горячей водой и канализация. Советские власти все делали по высшему разряду. В голодные 90-е еще как-то держались. А в последние 10 лет, когда денег в бюджете вроде бы было много, местные чиновники все развалили.
Сначала энергетики разобрали котельную - отапливать село оказалось нерентабельно. Жителям пришлось складывать в домах кирпичные печи.
Потом глава района посчитал, что канализация тоже обходится дорого. Теперь у нас и нормальных туалетов нет - все поставили домики во дворах, - сетует Синицын.
И это еще не все. Подземная вода тут непригодна для питья, в ней слишком много соли и железа. Местные зависят от древнего грузовичка «ЗиЛ », который два раза в неделю привозит воду. Когда машина ломается, люди перестают принимать душ и мыть посуду - экономят.
Сохранился в Зеленодольском только сельский клуб. На стене клуба висит странное предупреждение: «Осторожно, полы помыты - 2-й этаж». Оказалось, что отапливают внутри только несколько комнат на первом этаже. А на втором вода замерзла, и наверху стало скользко.
Между тем в клуб стали подтягиваться местные.
В Москве говорят, что мы должны конкурировать с Поднебесной, - завожу разговор с жителями Зеленодольского.
Они смотрят на меня с изумлением. Я продолжаю:
Как думаете, есть у вас шансы как-то потягаться с китайскими аграриями и промышленниками?
И тут они заговорили все разом:
Да какая конкуренция?!
У них все растет и развивается, а у нас - умирает!
Вот построили нам водонапорную башню, но она много лет не работает. По бумагам проблема с водой решена, а реально - нет!
И мы еще с китайцами соревноваться хотим?!
И посоветовали мне съездить в Китай. Прямо сейчас. Благо он недалеко.
МЫ С ТОБОЙ ДВА БЕРЕГА
Граница с Китаем проходит в 20 километрах. А за бугром - 300-тысячный Суйфэньхэ (по китайским меркам - мелкий городишко). Поселение молодое, еще в конце 80-х считалось деревней. В общем, ровесники с Зеленодольским.
К погранпереходу с нашей стороны ведут разбитые грунтовки. По ним сотни фур везут в Китай бревна из России . В обратную сторону на автобусах тянутся наши челноки, волокущие огромные сумки с одеждой.
С китайской стороны начинается отличный бетонный автобан. Все путешественники проезжают под гигантской аркой высотой с 10-этажный дом, любуются башенками, стилизованными под восточные пагоды. А пограничный пост в Поднебесной размером может потягаться с терминалом среднего аэропорта.
ГОРОД СКАЗОЧНОЙ ХАЛЯВЫ
О своем деревенском прошлом Суйфэньхэ забыл. Пока «эффективные» менеджеры в России ломали канализацию и распродавали колхозную технику, китайцы строились.
Город напоминает нашу среднюю областную столицу. Домов ниже 6 - 7 этажей тут не строят в принципе. Все улицы закатаны в асфальт и бетон. Суйфэньхэ живет тем, что торгует с нами! Все китайцы продавцы-таксисты-полицейские отлично говорят по-русски. В магазинах свободно принимают рубли. Ценники и вывески - на русском.
Захожу в первую попавшуюся забегаловку. И не верю своим глазам. За 200 рублей мне предлагают шведский стол - море еды и неограниченное (!) количество алкоголя. В центре заведения гордо высится 15-литровая баклажка с водкой (см. фото). Пей сколько хочешь.
Если брать за мерило успеха внешний вид (дома, авто на улицах) и цены на еду, то Китай намного обогнал Россию. Хорошо, если не навсегда. За это и выпил.
ВМЕСТО ВЫВОДА
Может, раздача бесплатных гектаров поможет?
Всех жителей Приморья, с кем довелось пообщаться, я, конечно же, спрашивал про дальневосточный гектар . Нужен он им или нет, поможет ли местным вылезти из финансовой дыры?
Нам от гектаров пользы никакой, - заявили мне обитатели Васильковки. - У нас остались одни пенсионеры. Сил на обработку земли не хватит без техники. Вся молодежь уехала.
Я объехал несколько реальных дальневосточных гектаров, у которых уже есть хозяева. Обычный участок - просто кусок поля, на котором пока нет ничего. Дороги кое-где все же проложены, чего не скажешь о другой инфраструктуре. Видимо, подводить ее будут тогда, когда в конкретном месте появится больше жителей.
Да, раздача дальневосточных гектаров - это прежде всего стимул для развития региона. И, судя по количеству желающих, народ (в том числе даже из Москвы и Санкт-Петербурга ) ехать на Дальний Восток готов (подробнее см. «Кстати»). Но поможет ли это нам догнать Китай? Тот же поднебесный Суйфэньхэ на покупном российском электричестве по ночам светится не хуже новогодней елки. А у нас энергетики не могут лишнюю мощность для отопления Дома культуры дать. И я даже понимаю прекрасно наших эффективных собственников. Вот Всеволод Ию попробовал сам заниматься сельским хозяйством. Чуть не разорился и землю продал. Поэтому совсем не зря другие лендлорды сдают свои гектары в аренду китайцам и обещаниям о поддержке аграриев, раздающимся из далекой Москвы, давно не верят.
Вполне возможно, что теперь из-за программы бесплатного гектара федеральные власти будут пристальнее следить за тем, что происходит на Дальнем Востоке. И его получится, как того давно хотят в правительстве, сделать территорией опережающего развития. Чтобы уже китайцы удивлялись бурному росту небоскребов по чужую сторону границы, а не наоборот.
НЕОФИЦИАЛЬНО
Особенности национальной борьбы с коррупцией
Глава Спасского района (куда входит Чкаловское поселение) Приморского края Алексей Салутенков общаться с «КП » отказался. Все запросы и просьбы о встрече остались без ответа. Зато о положении в регионе согласились неофициально рассказать коллеги из райадминистрации.
Район у нас бедный и живет на дотации из краевого бюджета, - рассказали они. - Раньше было лучше - на нашей территории находится большой цементный завод, принадлежавший экс-мэру Владивостока Игорю Пушкареву . Предприятие было завалено заказами. Потом на владельца завели уголовное дело. И завод остался без заказов - теперь все покупают дешевый цемент из Китая.
Даже борьба с коррупцией у нас приводит к странным результатам...
ВОПРОС - РЕБРОМ
Чем мы хуже соседей?
Две причины, почему у китайского бизнеса всегда есть фора.
В Приморском крае масса полей отдана в субаренду китайцам. Аграрии из Поднебесной с успехом выращивают у нас рис, сою и овощи. Но почему у них на той же земле все получается, а у русского крестьянина - нет? С промышленностью - то же самое. По ту сторону границы - вереница фабрик, а на нашей - голые поля и дома без окон и дверей.
1. Дешевые кредиты
Все упирается в деньги, - объясняет дальневосточный фермер Владимир Тычина. - Банк ставит такие условия, что в случае любых трудностей я просто все потеряю. Ферма уйдет как залог кредита.
Почему вы думаете, что потеряете?
Платить по кредиту нужно каждый месяц. А большие доходы я реально получаю раз в год, когда пускаю скотину на мясо.
А китайцы как-то выкручиваются...
Конечно, выкручиваются! Во-первых, у них кредиты в разы дешевле наших. Во-вторых, они используют какую-то сильную химию. Их поросята растут так быстро, что в природе такое просто невозможно. В итоге азиатские фермеры заполонили рынки, а я не могу найти сбыт для своей продукции.
Займы в России дают под 15 - 20%, в Китае - под 6 - 7%. Просто потребительская инфляция в Китае около 3%, - объяснил «КП» замдиректора Института Дальнего Востока РАН Андрей Островский . - Кроме этого, учетная ставка ниже, чем в России, а это влияет на проценты. Еще власти Поднебесной поддерживают своих предпринимателей - в госбанках им выдают льготные кредиты. То есть страна за счет бюджета обеспечивает населению доступные займы.
2. Дешевое электричество
Причем если заниматься сельским хозяйством китайцы приезжают к нам, то промышленное производство им удобнее и выгоднее устраивать у себя на родине.
С ценами на электричество получилась забавная история, - продолжает Островский. - На Дальнем Востоке стоимость киловатта колеблется от 3,34 до 9,2 рубля. Китаю мы продаем свет за 2,4 рубля за кВт. Вот и получается, что для жителей Приморского края электричество обходится дороже, чем для соседей.
Кстати, свет на Дальнем Востоке - самый дорогой в стране. По словам сенатора Анатолия Широкова , так получилось из-за того, что людей - то бишь потребителей энергии - мало, мощностей много, но их дорого содержать и обслуживать.
Сейчас федеральное правительство приняло план, по которому за 2 года стоимость электричества на Дальнем Востоке опустится до среднероссийского уровня.
КСТАТИ
Статистика бесплатного гектара: "Каждый второй хочет построить на Дальнем Востоке дом или дачу"
Новые землевладельцы хотят переехать на Дальний Восток большими компаниями
Ежедневно по программе дальневосточного гектара поступает в среднем по 2 тыс. заявок, сообщает Минвостокразвития. Каждый второй потенциальный землевладелец хочет построить на участке дом.