Фото: предоставено пресс-службой театра Кураж

За неделю до этого в театре прошел допремьерный показ, на котором побывал и журналист «Свободной прессы».

Для Владимира Мирзоева, известного любителям театра по работам в «Ленкоме», Театре Вахтангова, Драматическом театре им. К. С. Станиславского, а знатокам кино по таким фильмам, как «Человек, который знал всё» и «Борис Годунов», это уже вторая классическая комедия за несколько лет. В 2014 он поставил в Театре Вахтангова «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Обращение к Шекспиру для режиссера тоже не первое, и «Двенадцатая ночь», как отметил сам Мирзоев, стала «отчасти ремейком» его постановки двадцатилетней давности в Театре Станиславского. Степень ремейкности он оценил в 30-50%, как можно узнать из пресс-релиза, перечислив, что именно изменилось - труппа, пространство, времена и, наконец, публика.

Актуализация классики - процесс бесконечный. В данном случае была сделана ставка на минимализм сценографии и обнажение чувств и эмоций на этом скупом фоне. Собственно, в камерном зале театра «Кураж», расположенном где-то в районе сердца или какого-то другого органа ТРК «Атриум» (м. Курская), громоздкие декорации и не возможны. Поэтому художник Нарек Туманян «соткал декорации из света», а художник по костюмам Дмитрий Логинов представлен в анонсе, как минималист современной русской моды. Говоря о костюмах, следует отметить, что условная эпоха была создателями спектакля обезличена, чтобы тоже не мешать главному.

Что же главное? Не теряющий актуальности ни от какой актуализации текст, вышеупомянутые чувства и эмоции, веселая игра. Молодые, преимущественно, актеры труппы театра «Кураж» набрасываются на свои роли с соответствующим задором, дополняя пьесу чем-то от себя, у кого что есть. Разрушать четвертую стену и совершать прочие характерные для эпического театра действия в камерном пространстве зала в «Атриуме», где до зрителей рукой подать, очень уместно.

В итоге шута в один прекрасный момент ослепляют софиты, героев другой сцены прогоняют партнеры, поскольку они выбились из тайминга, иногда актеры и обращаются в зал напрямую. Всем этим удивить сложно. Что касается обыгрыша классического материала, то тут у Мирзоева и его актеров не очень получилось. Здесь трудно не вспомнить недавнюю постановку по Шекспиру - «Сон в летнюю ночь» театра Фоменко. Там тоже минимум декораций, по сути, сказочный лес заменил огромный занавес, а молодой актерский ансамбль во главе с Ириной Горбачевой также вовсю игрался и шалил в пространстве великой пьесы. Вроде и от текста не отходили, а добавили немало, и неслучайно спектакль получил в прошлом году «Золотую маску».

А вот артистам «Куража» своего юмора, вдобавок к шекспировскому, сложилось впечатление, не хватило. Они старались, пели, танцевали, демонстрировали хорошую физподготовку (например, Тимур Бурин, сэр Эндрю Эгьючик, делает в первой же сцене сальто назад - недаром он чемпион России 2000 г. по спортивной акробатике), в общем-то, неплохо смотрелись, пока не произносили некоторые реплики, которыми и пытались актуализировать. Например, шутки о «члена вредительстве», или передаче письма с многократным, для верности, повторением «он передаст, он не передаст, никто здесь не передаст». Самое печальное, что именно в этих местах громче всего смеялась наиболее юная часть аудитории.

Фото: предоставлено пресс-службой театра Кураж

Вообще-то, в этом можно даже увидеть отсылку к театру самого Шекспира, использовавшему немало «народных шуток». Не совсем ясно, кем именно был великий драматург, умерший 401 год назад, но он точно не являлся ханжой. В какие-то времена режиссеры избавлялись от слишком откровенных реплик, поднимая повыше то, что по задумке располагалось ниже пояса, сейчас же - этого наоборот не хватает. Публика ведь то и дело становится другой. Проблема, впрочем, в том, что юмор пятиклассника при любом уровне скабрезности не ложится на «Двенадцатую ночь».

Песни - еще один характерный для современного театра момент. Музыкальные номера время от времени прерывают постановку Владимира Мирзоева, и происходит это несколько шаблонно. Для «зонга» на сцену специально выходит Анастасия Черепанова, в первом акте она поет «Моей любви ты боялся зря», то в стиле Новеллы Матвеевой, то более грубым голосом. А после антракта, в сцене разочарования капитана Антонио в друге Себастьяне, была исполнена «Песня о первой любви».

Гомосексуальный подтекст режиссер не вывел на первый план, но обозначил. Помимо дружбы покрытого татуировками капитана с худеньким Себастьяном, это нежные отношения замаскированной под мужчину Виолы с герцогом, и даже ловившие Антонио иллирийские приставы, одетые под участников гей-парада, решили станцевать медленный танец под «чайки за кормой верны кораблю».

Говоря об актерских работах, помимо упомянутого сэра Эндрю, создавшего своего рода микс популярного сейчас комика Александра Гудкова с персонажем «Очень страшного кино», выделить необходимо худрука театра «Кураж» Михаила Долоко, сыгравшего дворецкого Мальволио. Образу несчастного слуги, не выдержавшего шуток компании сэра Тоби Белча (Александр Курицын), Долоко прибавил ноток Мистера Х, в прямом смысле то и дело запевая его арию. Также хороши были исполнительницы главных женских ролей, Анастасия Колганова (Виола) и Анна Котова-Дерябина (Оливия).

В целом, постановка получилась неплохой и, учитывая, что она только начинает свою жизнь в театре «Кураж», будем надеяться, со временем ей удастся избавиться от плевел, которым не должно окружать зерна пьес Уильяма Шекспира, сохранив молодость, атмосферу и, разумеется, кураж.

“Быть или не быть?”, а, точнее, “идти, или не идти?”- такой вопрос возникнет в голове у многих театралов, которые увидят афишу нового спектакля Московского Театра “Кураж”… Молодой театр, ещё более молодая труппа, очень известный режиссёр и… Шекспир. Владимир Мирзоев согласился на очередной творческий эксперимент и на сцене нового московского театра поставил знаменитую шекспировскую “Двенадцатую ночь”, премьера которой состоялась 14 апреля. Почти двадцать лет назад Мирзоев ставил эту же пьесу в театре им. Станиславского с участием Сергея Маковецкого в роли Мальволио. Новая постановка- это ремейк предыдущей. «Но лишь отчасти процентов на пятьдесят, или даже на тридцать. Другие времена, другое пространство, другая труппа. Да и публика с тех пор сильно изменилась»,- говорит Владимир.
…Можете представить в своей голове пирамиду потребностей по Маслоу? Снизу-вверх блоки складываются в то, в чем больше всего нуждается человек. Эта научная схема- прямая параллель между тем, что творилось на сцене во время спектакля. С каждой минутой свет, звук и актерские этюды складывались в единую потребность видеть и слышать это новое прочтение пьесы. Владимир Мирзоев вместе с командой сценографов создал сценическое пространство, которое с помощью световых блоков, экранов и минимального реквизита в считанные секунды может перенести зрителя в другую локацию. Самое удивительное, что в эти моменты ваше воображение само создаёт необходимую картину! Приятно чувствовать такое доверие режиссера к зрителям, ведь, в большинстве случаев, декорации и фоны с картинками не дают возможности представить обстановку самостоятельно.
Острохарактерная пьеса усиливает свое воздействие за счет работы актеров. Смелые, разные, безбашенные и, безусловно, талантливые- эти артисты, в прямом смысле, отрывались на сцене. Каждый из них существовал так ярко и заметно, что, казалось, даже на дальних рядах зритель видел артистов «крупным планом». Особенно полюбился Тимур Бурин в роли сэра Эндрю, который блистательно сыграл своего гротескового персонажа и почти каждым своим появлением на сцене обеспечивал зрителям колики в животе и слезы от смеха!
Интересно в этом спектакле не только режиссерское видение, но и сам сюжет пьесы. Это совсем не тот возвышенный, сложный и трагичный автор, нет! Пьеса Шекспира невероятно интересна своими линиями, искрометным и злободневным юмором и, конечно, целой горой крылатых фраз.
Владимир Мирзоев вместе с артистами сотворил на сцене настоящий праздник. Праздник, в котором не нужны громоздкие декорации, сложное музыкальное сопровождение или масштабные постановочные номера. Праздник, в котором есть место только смеху и любви. Праздник, после которого знаменитый шекспировский вопрос однозначно решается в сторону «быть».

К этой изящной, изысканной, построенной на афоризмах, игре слов и игре ума пьесе «Уильяма нашего Шекспира» Владимир Мирзоев обращается уже второй раз. Премьера в театре «Кураж» - это отчасти ремейк постановки, которую он ставил почти двадцать лет назад в театре имени Станиславского (тогда дворецкого Мальволио сыграл Сергей Маковецкий ). «Ремейк, но лишь отчасти, процентов на 50, или даже на 30, - уверяет режиссер. - Сейчас другие времена, другое пространство, другая труппа. Да и публика с тех пор сильно изменилась».

Характеры героев остались неизменными, но чтобы отчетливее донести их до зрителя, Мирзоев использует самые современные театральные приемы. Минимум декораций помогает убрать все, что может помешать зрительскому восприятию. И остается самое главное: чувства и эмоции.

Нарек Туманян, специально приглашенный художник по свету Большого театра России, с помощью системы экранов создает иллюзорный мир, в котором действуют герои пьесы. «Камерное пространство не любит громоздких декораций, - объясняет Мирзоев, - поэтому сценография спектакля минималистская. Наши декорации сотканы из света».

Рисуя спектакль черно-белыми красками, режиссер «обезличил» во времени описанную Шекспиром историю жизнеутверждающего оптимизма, убрал все элементы, характеризующие далекую эпоху. И тема зазвучала удивительно современно.

Минимализм прослеживается и в костюмах, которые разработал один из самых востребованных в Москве дизайнеров Дмитрий Логинов, минималист современной русской моды.

Известный режиссер, любимые артисты, оригинальная постановка классической пьесы - все это обещает зрителю море эмоций и ярких впечатлений.

Премьера пьесы Шекспира «Двенадцатая ночь» в постановке Владимира Мирзоева состоялась 14 апреля.

Ирина Глущенко

Перед ночным клубом

ПЕТЕРБУРГСКИЙ режиссер Семен Спивак поставил в Театре Станиславского пьесу, о которой любой директор театра может только мечтать. Озабоченные репертуарной политикой и посещаемостью, руководители театров мечутся в поисках: а) комедии; б) легкой; в) западной; г) по возможности, лишенной социальных мотивов. Почему-то считается, что это то самое, на что публика пойдет. Возможно, они не так уж неправы... Поскольку, если рассматривать театр исключительно как развлечение, как место, где можно приятно провести вечер, надо ходить именно на такие пьесы. Думаю, купившие билет на спектакль с занятным названием "Мужской род, единственное число", прочитав на афише, что это - французская комедия, получат именно то, за чем пришли.

Имеется некая семья - отец и сын. При них - сексапильная горничная, которая, как вскоре выясняется, делит ложе с обоими. Причем оба, отец и сын, собираются жениться: старший - на подруге своей бывшей жены, младший - на некрасивой, но богатой испанке. Очевидно, в семье существует какая-то тайна - она связана с загадочным исчезновением матери молодого человека. Когда тот был еще ребенком, в одно прекрасное утро она ушла на работу, и больше ее никто не видел. Сын мучается неизвестностью, расспрашивает отца, но не может получить от него вразумительного ответа. Неожиданно в дом приезжает полковник американской армии - немолодой, импозантный мужчина. Он рассказывает отцу, что его жена была агентом спецслужб, завалила какое-то дело, ей грозила смерть, но она скрылась в Соединенных Штатах, сделала там операцию по перемене пола, дослужилась до полковника... Одним словом, полковник - это и есть мать юноши, и приехала она теперь, не в силах справиться с материнским инстинктом, все же не убитым в ней. Так, в обиход наших подмостков введена тема трансвеститов. Но это все же комедия, сделанная с французским мастерством. Комедия ошибок, комедия узнаваний. А в общем - совершенный пустячок.

Тема трансвеститов на русской сцене еще недостаточно освоена, поэтому Владимиру Кореневу надо было начинать с нуля. Как сыграть мужчину и одновременно женщину? Разве что временами говорить и двигаться, как голубые. Впрочем, надо сказать, что Коренев вовсе не занят психологией человека, переменившего пол. Он играет мягко, трогательно, выводя на первый план тему материнства, неразделенной любви, молодости, старых обид и привязанностей. И хотя под конец выясняется, что и служанка в недавнем прошлом была мужчиной, линия с переменой пола остается просто драматургической уловкой.

Что касается остальных актеров - Владимира Анисько, Андрея Гусева, Ирины Кореневой и Людмилы Лушиной, - то они в меру переигрывают, в меру пережимают, стремясь, чтобы публика ни на минуту не заскучала.

Все это идет под песни знаменитых французских шансонье. В конце все участники спектакля танцуют, и довольно неплохо, а Андрей Гусев - исполнитель роли сына - даже с блеском.

Итак, в Театре Станиславского вышел коммерческий, бульварный спектакль. Мечта любого директора, который стремится привлечь публику. И ведь будут ходить. Благо, в здании театра находится и роскошный ресторан - наиболее состоятельные зрители пойдут, наверное, туда после спектакля, чтобы закончить вечер уж совсем по-западному...