Образ Щукаря в романе М. Шолохова «Поднятая целина»

М. А.Шолохов нарисовал в романе «Поднятая це-лина» картину жизни народа в дни глубоких корен-ных преобразований, которые коснулись не только экономического уклада и социальных отношений в деревне, но и сознания и психологии людей.

Несмотря на всю серьезность воссозданных авто-ром событий, его роман полон живого юмора, выступающего и как черта характера героев, и как особен-ность художественного мышления самого писателя.

Перед читателем в романе возникают десятки обра-зов, самых разных, очень ярких, самобытных, однако юмор в «Поднятой целине» и критики, и читатели связывают прежде всего с образом деда Щукаря.

Характер Щукаря, на первый взгляд, незатейлив, однако художником все же нарисована натура слож-ная, образ деда многозначен. Щукарь постоянно предстает перед читателем в комических ситуациях. Его поведение в них принимает подчас анекдотиче-ские, а иногда и трагикомические черты.

Щукарь постоянно попадает во всякие истории. Причем происходит с ним это с самого детства. Драма-тичны история его крещения, история рыбалки, эпи-зод с мельницей, встреча с быком. Но чаще эпизоды, связанные с жизнью старика, все же вызывают смех. Вот он перед нами в самом начале романа — одетый в белую бабью шубу. Уже одна эта деталь заставляет чи-тателя улыбнуться. Щукарь перешучивается с прие-хавшим в Гремячий Давыдовым и с того дня ведет себя с ним, как его близкий знакомый. Он обращается с Давыдовым с дружественной фамильярностью. Ко-роткое знакомство с важной личностью — большая честь для Щукаря. Он возвышается в собственных глазах и убежден, что теперь непременно должен воз-расти его, щукаревский, вес на хуторе. Это дед и хочет подчеркнуть своей фамильярностью. С малых лет жи-вет в Щукаре мечта о высоком положении, о сладкой безбедной жизни, в которой можно ничего не делать, жить богато, не прилагая особых усилий, не ведя тяжкого труда.

Героем пытается показать себя Щукарь в сцене раскулачивания Титка Бородина. «Дай мне ливольверт, Макар!» — вылупив глаза, кричит он. Щукарь хитер. Вся его смелость в этом эпизоде от того, что он вовремя умеет оценить ситуацию, видит, на чьей сто-роне реальная сила, и знает, когда можно ободриться, а когда и спрятаться куда подальше.

Поддакивание коммунистам не мешает хитрому Щукарю резать по примеру других свой скот, из-за чего он в очередной раз попадает в смешную ситуа-цию. Заболев от обжорства «животом», дед идет за по-мощью к Мамычихе. Не она, а Давыдов помогает ему избавиться от ненавистной махотки и советует реаль-ные способы избавления от недуга. Живучий Щу-карь, едва оправившись, идет по хутору и каждому встречному рассказывает, как приходили к нему ком-мунисты за советом насчет колхозных дел. «Неуправ-ка без меня у них»,— серьезно заявляет он и поднима-ет на собеседника свои «выцветшие ликующие глаз-ки, угадывая, какое впечатление произвел его рассказ».

Врет дед бесконечно и отчаянно. «Неподвластная сила заставляла его говорить такое, от чего он через несколько минут с удовольствием бы отрекся»,— со-общает автор. Небылицами старик пытается скрасить свое реальное положение на селе, замаскировать уны-лую долю неудачника и острым словом привлечь к себе внимание хуторян. Во многих эпизодах Щукарь выступает как бездельник и тунеядец, стремящийся поживиться за счет других. Он без зазрения совести съедает выделенное на всю бригаду сало, всерьез соби-рается стать артистом только затем, чтобы иметь лег-кую, «птичью» жизнь. Нагульнова дед просит выде-лить ему шубу из конфискованного у кулаков имуще-ства и при этом горделиво говорит о ней: «Своим горбом заработал». В уговорах Щукарь щедр на лесть. «Макарушка, соколик»,— обращается он к Нагуль-нову, вымаливая у него шубу. Щукарь — неисправи-мый хвастун. Получив требуемое, он цокает языком и хвастается перед казаками своей добычей, сопровождая рассказ о ней очередной небылицей. Глазки его при этом сыто жмурятся и снова ликуют. Желание по-хвастаться не доводит деда до добра. Об этом красно-речиво свидетельствует история с покупкой у цыган лошади.

Направо и налево рассказывая о своих подвигах, Щукарь на самом деле остается трусом. Терпеливо пе-режидает он бабий бунт, закопавшись в сено.

Старик осознает подлинное отношение к себе со стороны хуторян. Стремясь поднять свой авторитет в бригаде, Щукарь решает побаловать пахарей вкусной кашей. Не испытывая мук совести, он крадет курицу, но помимо нее в каше оказывается еще и «вустрица», вместе с водой зачерпнутая дедом в ближайшем мел-ководном пруду. Щукарь чрезвычайно находчив. Он мгновенно находит объяснение попавшей в кашу ля-гу шке. "

Старик не оставляет надежды вступить в партию. «Мне, брат, всею жизню при жеребцах не крутить-ся»,— деловито заявляет он Нагульнову и выспраши-вает, какая ему теперь должность полагается. Партия ему нужна, чтобы с «портфелью» ходить и ничего не делать.

Исключительно ради важности ходит Щукарь чи-тать с Макаром книжки. В них он мало что понимает и непонятные слова трактует по-своему: «акварель» — хорошая девка, «бордюр» — гулящая баба и т. д.

Несмотря на возраст, дед Щукарь — большой про-казник. Обманом он заставляет молоденькую девушку пройтись с ним под ручку и ухитряется чмокнуть ее в щеку. Старик искренне любопытен. В преклонном воз-расте решает освоить он катание на велосипеде.

Шутник и балагур Щукарь, несмотря ни на что, любим всеми. Своим юмором он украшает жизнь ху-торян, дарит улыбки и смех, вселяет оптимизм. Нель-зя не заметить, что в его рассуждениях сквозь простодушие часто просвечивают и острая наблюдатель-ность, и мудрость.

Нестерова И.А. Юмор в романе Шолохова Поднятая Целина // Энциклопедия Нестеровых

Особенности художественного представления юмора в романе "Поднятая Целина".

Понятая целина представляет собой художественное произведение, повествующее о тяжелейших временах советской истории – коллективизации. В романе подробно изображен быт казачьего хутора. Писатель с удивительной точностью рисует все трудности возникшие в советской деревне в непростые годы коллективизации, в то время когда рушились устоявшиеся методы ведения хозяйства. В тот период времени людям было очень тяжело и уж конечно не до веселья и утех. Однако удивительный мастер пера наполнил свое эпичное произведение элементами юмора, которые как нельзя лучше отражают реальность сельской жизни. Кроме того, нельзя забывать, что именно юмор является отличительной чертой русского человека. А как же иначе, если жить без юмора, то жизнь превращается в сплошные испытания. Говоря о роли юмора в романе "Поднятая целина", то нельзя не выделить тот факт, что именно юмор оттеняет трагизм судеб русского крестьянства. Вчитываясь страницы романа, невольно приходишь к выводу, что при помощи комичных ситуаций Шолохов создает контраст между простым и понятным поведением героев и внутренней многогранностью и сложностью характеров.

Обычно юмор в романе "Поднятая целина" критики связывают с образом деда Щукаря. Именно он часто попадает в комичные ситуации. Хотелось бы отметить случай, связанный с покупкой коня. Доверчивый дед Щукарь был жестоко обманут хитрым цыганом. "Кобылка утратила былую живость, едва лишь повод перешел в руки Щукаря. Она пошла за ним, нехотя повинуясь его чрезвычайным усилиям, трудно переставляя клешнятые ноги".

Однако если внимательно читать роман, то становиться очевидно, что Щукарь не просто болтливый неудачник, он еще мечтатель и оптимист. Несмотря на то, что его твердо не хотят принимать в партию, он продолжает надеяться на то, что это осуществиться рано или поздно.

Трагедия персонажа дед Щукарь состоит в том, что читатель только смеётся над ним, не замечая его внутренних переживаний, не задумывается над отношением старика к его собственным неудачам. Именно в связи с этим необходимо обратить внимание на следующую фразу Щукаря: "Мне в крестьянской бытности не было удачи. С мальства жизнь пошла наперекосяк, да так и до последних времен". Шолохов не называет деда по имени. На протяжении всего повествования мы знаем его как "дед Щукарь". Щукарь – это кличка, полученная персонажем в детстве. Создавая смешные ситуации с Щукарем Шолохов мастерски вплетает в них серьезные нюансы, характеризующие внутренний мир деда. Яркой иллюстрацией этого утверждения может послужить реакция Щукаря на смерть любимого козла Трофима. Кажется – это еще один повод посмеяться над стариком, но веселье исчезает, когда понимаешь всю глубину переживаний деда: "...он...пошел за лопатой сгорбленный, жалкий, трогательно смешной в своем искреннем горе".

Смерть Давыдова и Нагульнова выявляет новые стороны в образе деда Щукаря. Наконец-то читатель ясно видит способность старика к глубоким чувствам. После гибели друзей Щукарь "...стал еще более нелюдим и неразговорчив, еще более, чем прежде слезлив".

Помимо Щукаря улыбку на лице читателя вызывает и образ Нагульного. Резкий, неулыбчивый Макар поражает своей верой в идеи коммунизма. Он бесконечно предан им и готов на все: "Да я...тысячи стави за раз дедов, детишков, баб...Да скажи мне что надо их в распыл...Для революции надо...Я их из пулемета...всех порежу!" Однако громкие высказывания и пыл Нагульного не согласуется с реальностью. Трудно конечно увидеть в этом юмор, но по утверждению ряда критиков он имеет место быть.

Другое дело -это стремление Макара выучить английский язык. Его целеустремленность вызывает невольную улыбку. Разве же не комично звучат его слова: " Я ночи насквозь спать не буду, последнего здоровья лишусь, но...язык этот выучу! На английском языке буду без нежностей гутарить с мировой конторой! Пущай гады трепещут заранее!". Смех вызывает и поведение Макара в самых простых бытовых ситуациях. Как истинный мастер слова Шолохов использует речь для характеристики героя. Именно по тому, как человек разговаривает, можно определить особенности его характера. Так, речь Нагульного представляет собой причудливую смесь донского просторечия и революционных терминов. Это и выглядит комично в глазах читателя: "Пил кровя из своих английских рабочих классов, из индейцев и из разных других угнетенных нациев? – ксплотировал чужим трудом".

Образ Нагульного как и образ деда Щукаря неоднозначен. За его суровостью скрывается чуткая к добру душа. Отражением этого является отношение Макара к Давыдову. Он почувствовал скрытое тепло души Семена и подружился с ним.

К числу юмористических персонажей в романе с уверенностью можно отнести и Ипполита Шалого. Но его образ не так прост и однозначен, как может сперва показаться. Именно в этом персонаже отобразил основные черты русского народа. Мудрость Шалого, его взгляды на жизнь пропитаны не просто юмором, а национальным русским юмором, являющим собой часть менталитета. Шутки Ипполита не однообразны, то они добры и безобидны, то они едки и жестоки: "Рассерчал я на него окончательно и говорю: "Гнида ты вонючая, а не культурный, так жри на том, на чем тебе подают, и утирайся тем, чем дают, потому то салфетков у нас в дому отродясь не было, а тарелки все старуха переколотила." Если же он смеётся над другом, то шутки его добродушны. Это мы видим в разговоре с Давыдовым: " Ведь эту косилку ты... ремонтировал! Твоя вся как есть работа, а ты не видишь и не угадываешь. Эдак ты, парень, с вечеру женишься, а на утро и свою молодую жену не угадаешь..."

Юмор в романе не просто часть характеристик героев, ими пропитана вся ткань произведения с самых первых сцен. Например, эпизод, связанный с появлением Давыдова на хуторе, когда жители Гремячего Логаподшучивали над городским человеком.

"А зуба-то нет, случаем не кобыла выбила? – спросил один черный, как грач, по самые ноздри заросший курчавой бородой.

Казаки беззлобно засмеялись, но Давыдов, проворно снимая хомут, отшутился:

– Нет, зуба лишился давно, по пьяному делу. Да оно и лучше: бабы не будут бояться, что укушу. Верно, дед?

Шутку приняли, и дед с притворным сокрушением покачал головой.

– Я, парень, откусался. Мой зуб-то уж какой год книзу глядит...".

Читатель смеётся не только над смыслом диалога, но и над речью говорящих, так как она проста и иронична.

В романе "Поднятая целина" наиболее полно отразился сатирический талант Шолохова. Писатель не просто сумел правдиво изложить события происходящие в деревне в 30-е годы, но и наполнить повествование тонким юмором. Именно он помогает воспринимать происходящее не только как драму, но и как реальность.

После прочтения романа Шолохова "Поднятая целина" напрашивается вывод: несмотря на серьезные изменения, произошедшие со времен коллективизации, проблем на селе меньше не стало. Однако современные проблемы несколько отличаются от тех, которые были в тридцатые годы прошлого столетия. Но и сейчас не хватает нужной техники для обработки земель. Среди жителей села по-прежнему есть те, кто не хочет работать. Так что шолоховский юмор актуален и сейчас. Лучше с улыбкой смотреть на все эти проблемы, иначе остается только плакать.

Это прозвище. Получил его Щукарь в детстве после того, как, пытаясь откусить крючок с удочки рыболова, сам попался на удочку. Приведу отрывок полностью. Рассказывает сам дед Щукарь: «…Десятый год мне шел, и тут я был натурально пойматый на крючок… - На какой крючок? - удивился Давыдов, слушавший Щукарев рассказ не без внимания. - На обыкновенный, каким рыбу ловят. Был у нас в Гремячем в энту пору глухой и ветхий дед по прозвищу Купырь. Зимой он куропаток ловил венгерками и крыл шатериком, а летом так и пропадал на речке, удочками рыбалил. У нас речка тогда была глубже, и даже лапшиновская мельничушка об один постав на ней тогда стояла. Под плотиной сазаники водились и щуки огромные; вот дед, бывалоча, и сидит возля талового кустика с удочками. Разложит их штук семь, - на какую за червя ловит, на какую за тесто, а то и за живца щуку поджидает. Вот мы, ребятишки, и приладились у него крючки откусывать. Дед-то глухой, как камень, ему хучь в ухо мочись, все одно не услышит. Соберемся мы на речке, растелешимся вблизу деда за кустиком, и один из нас потихонечку в воду слезет, чтобы волны не пустить, поднырнет под дедовы удочки, крайнюю леску схватит - жик ее зубами, перекусит и обратно под кустом вынырнет. А дед выдернет удилищу, ажник задрожит весь, шамчит: «Опять откусила, треклятая? Ах ты, мати божия!» - это он про щуку думает и, натурально, злобствует, что крючка лишился. У него-то крючки лавошные, а нам, бывало, покупать не за что их, вот мы вокруг деда и промышляем. В один такой момент добыл я крючок и поинтересовался другой откусить. Вижу, дед занялся насадкой, я и нырнул. Только что потихонечку нашшупал леску и рот к ней приложил, а дед ка-ак смыканет удилищу вверх! Леска-то осмыгнулась у меня в руке, крючок и промзил верхнюю губу. Тут я кричать, а вода в рот льется. Дед же тянет удилищу, норовит меня вываживать. Я, конечно, от великой боли ногами болтаю, волокусь на крючке и уж чую, как дед под меня черпачок в воде подсовывает… Ну, тут я, натурально, вынырнул и реванул дурным голосом. Дед обмер, хочет крестное знамение сотворить и не могет, у самого морда стала от страха чернее чугуна. Да и как ему было не перепугаться? Тянул щуку, а вытянул парнишку. Стоял, стоял он, да, эх, как вдарится бечь!.. Чирики с ног ажник у него соскакивают! Я с этим крючком в губе домой прибыл. Отец крючок-то вырезал, а потом меня же и высек до потери сознательности. А спрашивается, что толку-то? Губа обратно срослась, но с той поры и кличут меня Щукарем. Присохла на мне глупая эта кличка… ».

Кстати, в Ростове-на-Дону деду Щукарю поставлен памятник.

17 На следующий день на закрытом собрании гремяченской партячейки было единогласно принято решение обобществить весь скот: как крупный гулевой, так и мелкий, принадлежащий членам гремяченского колхоза имени Сталина. Кроме скота, было решено обобществить и птицу. Давыдов вначале упорно выступал против обобществления мелкого скота и птицы, но Нагульнов решительно заявил, что если на собрании колхозников не провести решения об обобществлении всей живности, то весенняя посевная будет сорвана, так как скот весь будет перерезан, и заодно и птица. Его поддержал Разметнов, и, поколебавшись, Давыдов согласился. Помимо этого, было решено и занесено в протокол собрания: развернуть усиленную агитационную кампанию за прекращение злостного убоя, для чего в порядке самообязательства все члены партии должны были отправиться в этот же день по дворам. Что касается судебных мероприятий по отношению к изобличенным в убое, то пока решено было их не применять ни к кому, а подождать результатов агиткампании. - Так-то скотина и птица посохранней будет. А то к весне ни бычьего мыку, ни кочетиного крику в хуторе не услышишь, - говорил обрадованный Нагульнов, пряча протокол в папку. Колхозное собрание охотно приняло решение насчет обобществления всего скота, поскольку рабочий и мелочно-продуктивный уже был обобществлен и решение касалось лишь молодняка да овец и свиней, - но по поводу птицы возгорелись долгие прения. Особенно возражали бабы. Под конец их упорство было сломлено. Способствовал этому в огромной мере Нагульнов. Это он, прижимая к ордену свои длинные ладони, проникновенно говорил: - Бабочки, дорогие мои! Не тянитесь вы за курями, гусями! На спине не удержались, а уж на хвосте и подавно. Пущай и куры колхозом живут. К весне выпишем мы кубатор, и, заместо квочков, зачнет он нам выпущать цыпляток сотнями. Есть такая машина - кубатор, она высиживает цыплятков преотлично. Пожалуйста, вы не упирайтесь! Они ваши же будут куры, только в общем дворе. Собственности куриной не должно быть, дорогие тетушки! Да и какой вам от курей прок! Все одно они зараз не несутся. А к весне с ними суеты вы не оберетесь. То она, курица то есть, вскочит на огород и рассаду выклюет, то, глядишь, а она - трижды клятая - яйцо где-нибудь под амбаром потеряет, то хорь ей вязы отвернет... Мало ли чего с ней могет случиться? И кажин раз вам надо в курятник лазить, щупать, какая с яйцом, а какая холостая. Полезешь и наберешься куриных вшей, заразы. Одна сухота с ними и сердцу остуда. А в колхозе как они будут жить? Распрекрасно! Догляд за ними будет хороший: какого-нибудь старика вдового, вот хоть бы дедушку Акима Бесхлебнова, к ним приставим, и пущай он их целый день щупает, по нашестам полозиет. Дело и веселое и легкое, самое стариковское. На таком деле грыжу сроду не наживешь. Приходите, милушки мои, в согласие. Бабы посмеялись, повздыхали, посудачили и "пришли в согласие". Сейчас же после собрания Нагульнов и Давыдов тронулись в обход по дворам. С первого же квартала выяснилось, что убоина есть доподлинно в каждом дворе... К обеду заглянули и к деду Щукарю. - Активист он, говорил сам, что скотиняк беречь надо. Этот не зарежет, - уверял Нагульнов, входя на щукаревский баз. "Активист" лежал на кровати, задрав ноги. Рубаха его была завернута до свалявшейся в клочья бороденки, а в тощий бледный живот, поросший седой гривастой шерстью, острыми краями вонзилась опрокинутая вверх дном глиняная махотка, вместимостью литров в шесть. По бокам пиявками торчали две аптекарские банки. Дед Щукарь не глянул на вошедших. Руки его, скрещенные на груди, как у мертвого, - дрожали, вылезшие из орбит, осумасшедшевшие от боли глаза медленно вращались. Нагульнову показалось, что в хате и воняет-то мертвежиной. Дородная Щукариха стояла у печи, а около кровати суетилась проворная, черная, как мышь, лекарка - бабка Мамычиха, широко известная в округе тем, что умела ставить банки, накидывать чугуны, костоправить, отворять и заговаривать кровь и делать аборты железной вязальной спицей. Она-то в данный момент и "пользовала" разнесчастного деда Щукаря. Давыдов вошел и глаза вытаращил: - Здравствуй, дед! Что это у тебя на пузе? - Стррррра-даю! Жжжжи-вотом!.. - в два приема, с трудом выговорил дед Щукарь. И тотчас же тоненьким голосом заголосил, заскулил по-щенячьи: - С-сы-ми махотку! Сыми, ведьма! Ой, живот мне порвет! Ой, родненькие, ослобоните! - Терпи! Терпи! Зараз полегчает, - шепотом уговаривала бабка Мамычиха, тщетно пытаясь оторвать край махотки, всосавшейся в кожу. Но дед Щукарь вдруг зарычал лютым зверем, лягнул лекарку ногой и обеими руками вцепился в махотку. Тогда Давыдов поспешил ему на выручку: схватил с пригрубка деревянное скало, он оттолкнул старушонку, махнул скалом по днищу махотки. Та рассыпалась, со свистом рванулся из-под черепков воздух, дед Щукарь утробно икнул, облегченно, часто задышал, без труда сорвал банки. Давыдов глянул на дедов живот, торчавший из-под черепков огромным посинелым пупом, и упал на лавку, давясь от бешеного приступа хохота. По щекам его текли слезы, шапка свалилась, на глаза нависли пряди черных волос... Живуч оказался дед Щукарь! Едва лишь бабка Мамычиха запричитала над разбитой махоткой, он опустил рубаху, приподнялся. - Головушка ты моя горькая! - навзрыд голосила бабка. - Разбил, нечистый дух, посудину! Таковских вас лечить, и добра не схошь! - Удались, бабка! Сей момент удались отседова! - Щукарь указывал рукой на дверь. - Ты меня чудок жизни не решила! Об твою бы головешку этот горшок надо разбить! Удались, а то до смертоубийства могу дойтить! Я на эти штуки отчаянный! - С чего это тебе подеялось? - спросил Нагульнов, едва лишь за Мамычихой захлопнулась дверь. - Ох, сынки, кормильцы, верите: было пропал вовзят. Двое суток с базу не шел, так штаны в руках и носил... Такой понос у меня открылся - удержу нет! Кубыть прохудился я, несло, как из куршивого гусенка: кажин секунд... - Мяса обтрескался? - Мяса... - Телушку зарезал? - Нету уж телушечки... Не в пользу она мне пошла... Макар крякнул, ненавидяще оглядел деда, процедил: - Тебе бы, черту старому, надо не махотку на живот накинуть, а трехведерный чугун! Чтобы он всего тебя с потрохом втянул! Вот выгоним из колхоза, тогда не так тебя понесет! Зачем зарезал? - Грех попутал, Макарушка... Старуха уговорила, а ночная кукушка - она перекукует завсегда... Вы смилуйтесь... Товарищ Давыдов! Приятели мы с вами были, вы меня не увольняйте из колхозу. Я и так пострадамши за свое доброе... - Ну, чего ты с него возьмешь? - Нагульнов махнул рукой. - Пойдем, Давыдов. Ты, хвороба! Ружейного масла с солью намешай и выпей, рукой сымет. Дед Щукарь обиженно задрожал губами: - Надсмешку строишь? - Верно говорю. Мы в старой армии от живота этим спасались. - Я что же, железный, что ли? Чем бездушную ружье чистют, тем и я должен пользоваться? Не буду! Лучше помру в подсолнухах, а масла не приму! На другой день, не успевши помереть, дед Щукарь уже ковылял по хутору и каждому встречному рассказывал, как в гости к нему приходили Давыдов с Нагульновым, как они спрашивали его советов насчет ремонта к посевной инвентаря и прочих колхозных дел. В конце рассказа дед выдерживал длительную паузу, сворачивая цигарку, вздыхал: - Трошки прихворнул я, и вот они уж пришли. Неуправка без меня у них. Лекарства всякие предлагали. "Лечись, - говорят, - дедушка, а то, не дай бог греха, помрешь, и мы пропадем без тебя!" И пропадут, истинный Христос! То чуть чего - зовут в ичейку: глядишь, что-нибудь и присоветую им. Уж я редко гутарю, да метко. Мое слово, небось, мимо не пройдет! - и поднимал на собеседника выцветшие ликующие глазки, угадывая, какое впечатление произвел рассказ.