Михаил Булгаков является русским писателем, драматургом, режиссером и актером. Его произведения стали классикой русской литературы.
Мировую известность ему принес роман «Мастер и Маргарита», который неоднократно экранизировался во многих странах.
Когда Булгаков находился на пике популярности, советская власть запретила ставить в театрах его пьесы, а также публиковать его произведения.
Краткая биография Булгакова
Михаил Афанасьевич Булгаков родился 3 мая 1891 г. в Киеве. Кроме него, в семье Булгаковых было еще шестеро детей: 2 мальчика и 4 девочки.
Его отец, Афанасий Иванович, был профессором Киевской духовной академии.
Мать, Варвара Михайловна, какое-то время работала преподавателем в женской гимназии.
Детство и юность
Когда в семье Булгаковых начали один за другим рождаться дети, матери пришлось оставить работу и заняться их воспитанием.
Поскольку Михаил был самым старшим ребенком, ему приходилось часто нянчить братьев и сестер. Это, несомненно, отразилось на формировании личности будущего писателя.
Образование
Когда Булгакову исполнилось 18 лет, он окончил Первую Киевскую гимназию. Следующим учебным заведением в его биографии был Киевский университет, в котором он учился на медицинском факультете.
Стать врачом ему хотелось во многом потому, что эта профессия хорошо оплачивалась.
К слову сказать, в русской литературе до Булгакова был пример выдающегося писателя, который являясь по образованию врачом, всю жизнь с удовольствием занимался медициной: это – .
Булгаков в юности
После получения диплома Булгаков подал прошение о том, чтобы пройти военную службу на флоте, в качестве врачом.
Однако ему не удалось пройти медкомиссию. В результате он попросил, чтобы его отправили в Красный Крест для работы в больнице.
В разгар Первой мировой войны (1914-1918 гг.), он лечил солдат неподалеку от прифронтовой зоны.
Спустя пару лет он вернулся в Киев, где начал работать венерологом.
Интересно, что в этот период биографии он стал употреблять морфий, который помогал ему избавляться от болей, вызываемых приемом антидифтерийного препарата.
В результате, на протяжении всей последующей жизни Булгаков будет мучительно зависим от этого наркотика.
Творческая деятельность
В начале 20-х годов Михаил Афанасьевич приезжает в . Там он начинает писать разные фельетоны, а в скором времени берется за пьесы.
Позже, он становится театральным режиссером МХАТа и Центрального театра рабочей молодежи.
Первым произведением Булгакова была поэма «Похождения Чичикова», которую он написал в возрасте 31 года. Затем из-под его пера вышло еще несколько рассказов.
После этого он пишет фантастическую повесть «Роковые яйца», которая была положительно воспринята критиками и вызвала большой интерес у читателей.
Собачье сердце
В 1925 г. Булгаков публикует книгу «Собачье сердце», в которой мастерски переплетаются идеи «русской революции» и «пробуждение» социального сознания пролетариата.
По мнению литературоведов, повесть Булгакова представляет собой политическую сатиру, где каждый герой является прототипом того или иного политического деятеля.
Мастер и Маргарита
Получив признание и популярность в обществе, Булгаков принялся за написание главного романа в своей биографии – «Мастер и Маргарита».
Он писал его на протяжении 12 лет, вплоть до самой смерти. Интересен факт, что книга была напечатана только в 60-х годах, и то не полностью.
В окончательном виде ее издали в 1990 г., за год до .
Стоит заметить, что многие произведения Булгакова были напечатаны лишь после его смерти, поскольку их не пропускала цензура.
Травля Булгакова
К 1930 г. писатель начал подвергаться все большей травле со стороны советских чиновников.
Понравился пост? Нажми любую кнопку.
Тайна смерти Булгакова10 марта 1940 года в своей московской квартире от тяжелой болезни скончался известный писатель, драматург и театральный режиссер Михаил Афанасьевич Булгаков, посмертную славу которому принес роман "Мастер и Маргарита".
Михаил Булгаков родился 15 мая 1891 года в Киеве в семье профессора Киевской духовной академии. До осени 1900 года он учился дома, затем поступил в первый класс Александровской гимназии, где были сосредоточены лучшие преподаватели Киева.
Уже в гимназии Булгаков проявлял свои разнообразные способности: писал стихи, рисовал карикатуры, играл на рояле, пел, сочинял устные рассказы и прекрасно их рассказывал. После окончания гимназии в 1909 году Булгаков становится студентом медицинского факультета Киевского Императорского университета св. Владимира. В 1913 году Булгаков вступает в свой первый брак - брак с Татьяной Лаппа. С началом первой мировой войны вместе с женой Булгаков работает в госпитале. Там он пристрастился к морфию, но благодаря супруге, смог избавиться от пагубой зависимости. Впоследствии трагическая судьба врача-морфиниста станет основой сюжетаБулгаковского рассказа "Морфий", который был опубликован в журнале «Медицинский работник» в 1927 году.
В 1915 году Булгаков ушел добровольцем на фронт, работал в прифронтовом госпитале, приобретая врачебный опыт под руководством военных хирургов. В 1916 году, окончив университет, получил диплом с отличием и отправился в Смоленскую губернию земским врачом, что впоследствии нашло свое отражение в «Записках юного врача». Гражданская война застала Булгакова в Киеве. Он видел закат «белого движения», стал свидетелем немецкой оккупации Украины в 1918 году, зверств петлюровских банд. В 1919–1921 годах он жил во Владикавказе, работал в газете «Кавказ» и начал писать для театра. В 1921 году Булгаков переехал в Москву.
Во времена НЭПа литературная жизнь в России начала возрождаться, создавались частные издательства, открывались новые журналы. В 1922 году Булгаков опубликовал рассказы «Необыкновенные приключения доктора» и «Спиритический сеанс». Увидели свет многие его произведения: «Записки на манжетах», «Похождения Чичикова», «Сорок сороков», «Путевые заметки», «Багровый остров». В 1924 году он работал в газете железнодорожников – «Гудок», объединившей в это время таких талантливых литераторов, как Олеша и Катаев, Ильф и Петров, Паустовский и другие. По инициативе МХАТа создал на основе романа «Белая гвардия» пьесу, которая была поставлена под названием «Дни Турбиных».
В 1927 году завершил драму «Бег», которая была запрещена незадолго до премьеры. В 1925 году в альманахе «Недра» была опубликована повесть «Роковые яйца», вызвавшая недовольство властей. Повесть «Собачье сердце», уже подготовленная к публикации, не была разрешена к печати (впервые была опубликована в 1987).
С 1928 года Булгаков начал писать роман «Мастер и Маргарита» и работал над ним двенадцать лет, то есть до конца жизни, не надеясь опубликовать его. В 1965 году в журнале «Новый мир» был опубликован «Театральный роман», написанный в 1936–1937 годах. В 1929-1930 годах не было поставлено ни одной пьесы Булгакова, в печати не появилось ни единой его строки. Он обратился с письмом к Сталину с просьбой разрешить ему выехать из страны или дать возможность зарабатывать на жизнь. После этого работал в МХАТ и Большом театрах. В 1939 году М.Булгаков работает над либретто «Рашель», а также над пьесой о Сталине («Батум»). Пьеса была одобрена Сталиным, но, вопреки ожиданиям писателя, она была запрещена к печатанью и постановке. Состояние здоровья Булгакова резко ухудшается. Врачи диагностируют у него гипертонический нефросклероз.
Булгаков продолжает употреблять морфий, прописанный ему в 1924 году, с целью снятия болевых симптомов. В этот же период писатель начинает диктовать жене (это уже его третья жена - Елена Сергеевна Нюрнберг-Шиловская, для которой этот брак тоже быть третьим) последние варианты романа «Мастер и Маргарита». Последние правки он сделал 13 февраля. С февраля 1940 года друзья и родные постоянно дежурят у постели Булгакова, а 10 марта 1940 года Михаил Афанасьевич Булгаков скончался.
По столице поползли слухи, что смерть Булгакова была вызвана его оккультными занятиями - увлекшись всяческой чертовщиной, Булгаков поплатился за это своим здоровьем, и его ранняя смерть была следствием сношений Булгаков с представителями нечистой силы. Другая версия гласила, что в последние годы жизни Булгаков вновь пристрастился к наркотикам, и те свели его в могилу. Официальной же причиной смерти писателя был назван гипертонический нефросклероз.
11 марта состоялась гражданская панихида в здании Союза Советских писателей. Перед панихидой московский скульптор С. Д. Меркуров снимает с лица Булгакова посмертную маску. ПохороненБулгаков на Новодевичьем кладбище. На его могиле, по ходатайству его жены Е. С. Булгаковой, был установлен камень, прозванный «голгофой», который ранее лежал на могиле Гоголя.
Источники -
Темы Михаила Булгакова – помните научную работу с определением следов морфия и маркеров нефросклероза? Теперь же мы в двух постах представляем вам клиническую картину болезни и смерти великого писателя. А опираться мы будем на замечательную статью Л.И. Дворецкого “Болезнь и смерть Мастера (о болезни Михаила Булгакова)”, опубликованную в апрельском номере журнала “Клиническая нефрология” за 2010 год.
В 1932 году писатель Михаил Булгаков предупредил свою новую избранницу Елену Сергеевну: «Имей в виду, я буду очень тяжело умирать, - дай мне клятву, что ты не отдашь меня в больницу, а я умру у тебя на руках ».
Булгаков с женой Еленой
До смерти писателя оставалось восемь лет, за которые он доделает и почти закончит великое произведение «Мастер и Маргарита», в котором тоже будут намёки на внезапную смерть (помните буфетчика Сокова: «...Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате».)…
За шесть месяцев с появления первых симптомов болезнь развилась до мучительной, жестокой смерти: в последние три недели Булгаков ослеп, был измучен ужасными болями и прекратил редактировать роман. Что же за болезнь так жестоко обошлась с писателем? Тем более, что он регулярно проходил обследования, не обнаруживших никаких соматических патологий. Тем не менее, невротические расстройства у него уже наблюдались.
Так, в архиве М.А. Булгакова найден врачебный бланк с медицинским заключением:
“22.05.1934. Сего числа мною установлено, что у М.А. Булгакова имеется резкое истощение нервной системы с явлениями психостений, вследствие чего ему предписаны покой, постельный режим и медикаментозное лечение.
Тов. Булгаков сможет приступить к работе через 4–5 дней. Алексей Люцианович Иверов. Врач Московского художественного театра”.
О подобных невротических состояниях и попытках их лечения упоминает и сама Елена Сергеевна Булгакова в дневниках 1934 г:
“13-го мы выехали в Ленинград, лечились там у доктора Полонского электризацией”.
“13 октября. У М.А. плохо с нервами. Боязнь пространства, одиночества. Думает, не обратиться ли к гипнозу?”
“20 октября. М.А. созвонился с Андреем Андреевичем (А.А. Аренд. – Л.Д.) по поводу свидания с доктором Бергом. М.А. решил лечиться гипнозом от своих страхов”.
“19 ноября. После гипноза у М.А. начинают исчезать припадки страха, настроение ровное, бодрое и хорошая работоспособность. Теперь – если бы он мог еще ходить один по улице”.
“22 ноября. В десять часов вечера М.А. поднялся, оделся и пошел один к Леонтьевым. Полгода он не ходил один”.
В письмах к Викентию Вересаеву, тоже врачу по профессии (помните его «Записки врача», Булгаков признавался: “Болен я стал, Викентий Викентьевич. Симптомов перечислять не стану, скажу лишь, что на деловые письма перестал отвечать. И бывает часто ядовитая мысль – уж не совершил ли я в самом деле свой круг? Болезнь заявляла о себе крайне неприятными ощущениями «темнейшего беспокойства», «полной безнадежности, нейрастенических страхов»”.
Викентий Вересаев
«Соматика» манифестировалась в сентябре 1939 года.
Именно с того времени вел отсчет своей болезни и сам Булгаков, о чем говорил жене, записавшей в дневнике его слова 11.02.1940 (за месяц до смерти): “…в первый раз за все пять месяцев болезни я счастлив… Лежу… покой, ты со мной… Вот это счастье…” .
В сентябре 1939 г. после серьезной для него стрессовой ситуации (отзыв писателя, отправившегося в командировку для работы над пьесой о Сталине) Булгаков решает уехать в отпуск в Ленинград. Он пишет соответствующее заявление в дирекцию Большого театра, где работал консультантом репертуарной части. И в первый же день пребывания в Ленинграде, прогуливаясь с женой по Невскому проспекту, Булгаков почувствовал вдруг, что не различает надписей на вывесках.
Подобная ситуация однажды уже имела место в Москве – до поездки в Ленинград, о чем писатель рассказывал своей сестре, Елене Афанасьевне: “О первой замеченной потере зрения – на мгновенье (сидел, разговаривал с одной дамой, и вдруг она точно облаком заволоклась – перестал ее видеть). Решил, что это случайно, нервы шалят, нервное переутомление” .
Встревоженный повторившимся эпизодом потери зрения, писатель возвращается в гостиницу Астория. Срочно начинаются поиски врача-окулиста, и 12 сентября Булгакова осматривает ленинградский профессор Н.И. Андогский:
“Острота зрения: пр. глаз – 0,5; левый – 0,8. Явления пресбиопии. Явления воспаления зрительных нервов в обоих глазах с участием окружающей сетчатки: в левом – незначительно, в правом – более значительно. Сосуды значительно расширены и извиты.
Очки для занятий: пр. + 2,75 Д; лев. +1,75 Д.
Sol.calcii chlorati cristillisiti 5% -200,0. По 1 ст. л. 3 раза в
день.
12.09.1939. Проф. Н.И. Андогский, пр-т Володарского,
10, кв. 8”.
Профессор говорит ему: «Ваше дело плохо». Булгаков, сам врач, понимает, что всё еще хуже: примерно в 40 лет именно так началась болезнь, унесшая жизнь его отца в 1907 году. Он возвращается из отпуска раньше срока, 15 сентября 1939 года.
Поначалу – осмотры окулиста.
28.09.1939. Окулист: “Двусторонний neuritis optici на левом глазу меньше без кровоизлияний и белых очагов, на правом явления выражены резче: есть отдельные кровоизлияния и белые очаги V.OD приблизительно и без стекол около 0,2. V.OS больше 0,2. Поле зрения при исследовании руками не расширено.
30.09.1939. “Исследование будет повторено c исследованием остроты зрения таблицами. Пиявки можно будет повторить. В глаза два раза в день Пилокарпин и Дионин”. Проф. Страхов.
30.09.1939. Повторный осмотр окулиста: “Neuritis optici с кровоизлияниями”.
Как видно, на глазном дне выявлены изменения, характерные для тяжелой артериальной гипертонии, о наличии которой у Булгакова до развившихся событий нигде нет упоминаний в имеющихся доступных материалах. Впервые об истинных цифрах АД у писателя мы узнаем только после появления глазных симптомов.
“20.09.1939. Поликлиника Наркомздрава СССР (Гагаринский пр-т, 37). Булгаков М.А. Кровяное давление по Короткову Махim. -205/ Minim. 120 mm” . На следующий день, 21.09.1939, состоялся домашний визит доктора Захарова, который отныне будет курироватМ.А. Булгакова до его последних дней. Выписаны приходной ордер за визит (12 руб. 50 коп.) и рецепт на приобретение 6 пиявок (5 руб. 40 коп).
Чуть позже очень тревожные результаты даёт анализ (ы) крови:
“Исследование № 47445,46 больного М.А. Булгакова от 25.09.1939
Количество остаточного азота в крови по методу Асселя – 81,6 мг% (норма – 20–40 мг%). Реакция на индикан по методу Газа дала следы.
02.10.1939. К-во остаточного азота по методу Асселя – 64, 8 мг% (норма – 20–40 мг%). Р-ция на индикан – отрицательная.
09.10.1939. Остаточного азота 43,2 мг% (норма – 20–40 мг%) индикан – отрицательный”.
Диагноз становится ясен: хроническая почечная недостаточность. Булгаков сам себе его ставит тоже. В письме от 10.1939 к киевскому другу молодости Гшесинскому Булгаков сам озвучивает характер своего заболевания: “Вот настал и мой черед, у меня болезнь почек, осложнившаяся расстройством зрения. Я лежу, лишенный возможности читать, писать и видеть свет…” “Ну про что тебе сказать? Левый глаз дал значительные признаки улучшения. Сейчас, правда, на моей дороге появился грипп, но авось он уйдет, ничего не напортив...”
Осматривавший его в том же октябре профессор Мирон Семенович Вовси, авторитетный клиницист, один из консультантов Лечсанупра Кремля, имеющий опыт работы в области патологии почек, автор вышедшей впоследствии монографии “Болезни органов мочеотделения”, подтвердил диагноз, и, прощаясь, сказал жене писателя, что даёт ему всего три дня жизни. Булгаков прожил еще полгода.
Михаил Вовси
Состояние Булгакова неуклонно ухудшалось. По имеющейся подборке рецептов можно предполагать о наличии ведущих клинических симптомов и их динамике. По-прежнему в связи с головными болями продолжали выписываться анальгетические препараты – чаще всего в виде сочетания пирамидона, фенацетина, кофеина, иногда вместе с люминалом. Инъекции сернокислой магнезии, пиявки и кровопускания были основным средством лечения артериальной гипертонии. Так, в одной из записей в дневнике Е.С. Булгаковой находим: “09.10.1939. Вчера большое кровопускание – 780 г, сильная головная боль. Сегодня днем несколько легче, но приходится принимать порошки”.
Союз писателей СССР принимает по мере возможностей участие в судьбе коллеги. Булгакова посещает дома председатель Союза писателей Александр Фадеев, о чем находим запись в дневниках Е.С: “18 октября. Сегодня два звонка интересных. Первый – от Фадеева о том, что он завтра придет Мишу навестить…”. По решению Союза писателей ему оказывается материальная помощь в размере 5000
руб. В ноябре 1939 г. на заседании Союза писателей СССР рассматривается вопрос о направлении Булгакова с женой в правительственный санаторий “Барвиха”.
Александр Фадеев
Вызывает некоторое удивление сам факт направления больного с тяжелой, практически терминальной почечной недостаточностью на санаторное лечение. Не исключено, что это была всего лишь “милосердная” акция со стороны властных структур, озвученная СП СССР по отношению к больному писателю как бы в знак лояльности и заботы о нем. Ведь для пациента с ХПН санаторий – это не самое
подходящее место пребывания для лечения. В декабре 1939 г., за три месяца до смерти, Булгаков не относился к категории “санаторных больных”. Именно поэтому по его просьбе, поддержанной Союзом писателей, с ним в санаторий направлялась его жена.
Основным методом лечения Булгакова там были тщательно разработанные диетические мероприятия, о чем писатель пишет из санатория сестре Елене Афанасьевне:
“Барвиха. 3.12.1939
Дорогая Леля!
Вот тебе новости обо мне. В левом глазу обнаружено значительное улучшение. Правый глаз от него отстает, но тоже пытается сделать что-то хорошее… По словам докторов, выходит, что раз в глазах улучшение, значит, есть улучшение в процессе почек. А раз так, то у меня надежда зарождается, что на сей раз я уйду от старушки с косой… Сейчас меня немного подзадержал в постели грипп, а ведь я уже начал выходить и был в лесу на прогулках. И значительно окреп…. Лечат меня тщательно и преимущественно специально подобранной и комбинированной диетой. Преимущественно овощи во всех видах и фрукты…”.
В этих строках писатель все-таки еще сохраняет веру в улучшение своего состояния и возможность вернуться к литературной деятельности.
К сожалению, возлагавшиеся надежды (если таковые вообще возлагались) на “санаторную услугу” писателю Булгакову не оправдались. Возвратившись из санатория “Барвиха” в угнетенном состоянии, не ощутив практически никакого улучшения и осознав свое трагическое положение, Булгаков пишет в декабре 1939 г. своему давнему другу-медику Александру Гдешинскому в Киев:
“...ну вот я и вернулся из санатория. Что же со мною?.. Если откровенно и по секрету тебе сказать, сосет меня мысль, что вернулся я умирать. Это меня не устраивает по одной причине: мучительно, канительно и пошло. Как известно, есть один приличный вид смерти – от огнестрельного оружия, но такового у меня, к сожалению, не имеется. Поточнее говоря о болезни: во мне происходит ясно мной ощущаемая борьба признаков жизни и смерти. В частности, на стороне жизни – улучшение зрения. Но довольно о болезни! Могу лишь добавить одно: к концу жизни пришлось пережить еще одно разочарование – во врачах-терапевтах. Не назову их убийцами, это было бы слишком жестоко, но гастролерами, халтурщиками и бездарностями охотно назову. Есть исключения, конечно, но как они редки! Да и что могут помочь эти исключения, если, скажем, от таких недугов, как мой, у аллопатов не только нет никаких средств, но и самого недуга они порою не могут распознать.
Пройдет время, и над нашими терапевтами будут смеяться, как над мольеровскими врачами. Сказанное к хирургам, окулистам, дантистам не относится. К лучшему из врачей, Елене Сергеевне, также. Но она одна справиться не может, поэтому принял новую веру и перешел к гомеопату. А больше всего да поможет нам всем больным – Бог! <...>”.
Состояние продолжило ухудшаться:
Из дневника Е.С. Булгаковой: “24 января. Плохой день. У Миши непрекращающаяся головная боль. Принял четыре усиленных порошка – не помогло. Приступы тошноты. Вызвала на завтра утром дядю Мишу – Покровского (дядя М.А. Булгакова по матери, врач. – Л.Д.). А сейчас – одиннадцать часов вечера – позвонила к Захарову. Узнав о состоянии Миши, вышел к нам – придет через 20 минут”.
03.02.1940. Булгакова консультирует профессор Владимир Никитич Виноградов, личный врач И.В. Сталина, впоследствии чуть было не погибший по «делу врачей». Приведем рекомендации проф. В.Н. Виноградова:
“1. Режим – отход ко сну в 12 часов ночи.
2. Диета – молочно-растительная.
3. Питье не более 5 стаканов в сутки.
4 Порошки папаверина и др. 3 р/день.
5. (сестре) Инъекции Myol/+Spasmol gj 1,0 каждого.
6. Ежедневно ножные ванны с горчицей 1 ст. л.,
10 часов вечера.
7 На ночь микстура с хлоралгидратом, 11 часов
вечера.
8. Глазные капли утром и вечером”.
Владимир Виноградов
Вот так велись больные хронической почечной недостаточностью всего лишь три четверти века назад! Приведенные рекомендации отражают представления врачей того времени о ведении больных хронической почечной недостаточностью, но сегодня имеют не более чем исторический интерес.
Сергей Ермолинский
О последних днях умирающего писателя так вспоминал друг Булгакова, режиссер и сценарист Сергей Ермолинский:
“Это были дни молчаливого нравственного страдания. Слова медленно умирали в нем... Обычные дозы снотворного перестали действовать.
И появились длиннющие рецепты, испещренные кабалистическими латинизмами. По этим рецептам, превосходившим все полагающиеся нормы, перестали отпускать лекарства нашим посланцам: яд. Мне пришлось самому пойти в аптеку, чтобы объяснить, в чем дело. <...> Я поднялся в зал, попросил заведующего. Он вспомнил Булгакова, своего обстоятельного клиента, и, подавая мне лекарство, печально покачал головой. <...> Ничего уже не могло помочь.
Весь организм его был отравлен... …он ослеп. Когда я наклонялся к нему, он ощупывал мое лицо руками и узнавал меня. Лену (Елену Сергеевну. – Л.Д.) он узнавал по шагам, едва только она появлялась
в комнате. Булгаков лежал на постели голый, в одной набедренной повязке (даже простыни причиняли ему боль), и вдруг спросил меня: “Похож я на Христа?..” Тело его было сухо. Он очень похудел...” (запись 1964–1965 гг.).
Свои дневники, ведшиеся на протяжении 7 лет, Е.С. Булгакова заканчивает с последним вздохом Михаила Афанасьевича: “10.03.1940. 16 часов. Миша умер”.
Продолжение следует.
Следить за обновлениями нашего блога можно и через его
«Энциклопедия Смерти. Хроники Харона»
Часть 2: Словарь избранных Смертей
Умение хорошо жить и хорошо умереть - это одна и та же наука.
Эпикур
БУЛГАКОВ Михаил Афанасьевич
(1891 - 1940) русский писатель
Его болезнь открылась осенью 1939 года во время поездки в Ленинград. Диагноз был таков: остроразвивающаяся высокая гипертония, склероз почек. Вернувшись в Москву, Булгаков слег уже до конца своих дней.
"Я пришел к нему в первый же день после их приезда,- вспоминает близкий друг писателя, драматург Сергей Ермолинский. - Он был неожиданно спокоен. Последовательно рассказал мне все, что с ним будет происходить в течение полугода - как будет развиваться болезнь. Он называл недели, месяцы и даже числа, определяя все этапы болезни. Я не верил ему, но дальше все шло как по расписанию, им самим начертанному... Когда он меня звал, я заходил к нему. Однажды, подняв на меня глаза, он заговорил, понизив голос и какими-то несвойственными ему словами, словно стесняясь:
Чего-то я хотел тебе сказать... Понимаешь... Как всякому смертному, мне кажется, что смерти нет. Ее просто невозможно вообразить. А она есть.
Он задумался и потом сказал еще, что духовное общение с близким человеком после его смерти отнюдь не проходит, напротив, оно может обостриться, и это очень важно, чтобы так случилось... Жизнь обтекает его волнами, но уже не касается его. Одна и та же мысль, днем и ночью, сна нет. Слова встают зримо, можно, вскочив, записать их, но встать нельзя, и все, расплываясь, забывается, исчезает. Так пролетают над яром прекрасные сатанинские ведьмы, как долетают они в его романе. И реальная жизнь превращается в видение, оторвавшись от повседневности, опровергая ее вымыслом, чтобы сокрушить пошлую суету и зло.
Почти до самого последнего дня он беспокоился о своем романе, требовал, чтобы ему прочли то ту, то другую страницу... Это были дни молчаливого и ничем не снимаемого страдания. Слова медленно умирали в нем... Обычные дозы снотворного перестали действовать...
Весь организм его был отравлен, каждый мускул при малейшем движении болел нестерпимо. Он кричал, не в силах сдержать крик. Этот крик до сих пор у меня в ушах. Мы осторожно переворачивали его. Как ни было ему больно от наших прикосновений, он крепился и, даже тихонько застонав, говорил мне едва слышно, одними губами:
Ты хорошо это делаешь... Хорошо...
Он ослеп.
Он лежал голый, лишь с набедренной повязкой. Тело его было сухо. Он очень похудел... С утра приходил Женя, старший сын Лены (сын Елены Сергеевны Булгаковой от первого брака). Булгаков трогал его лицо и улыбался. Он делал это не только потому, что любил этого темноволосого, очень красивого юношу, по-взрослому холодновато-сдержанного,- он делал это не только для него, но и для Лены. Быть может, это было последним проявлением его любви к ней - и благодарности.
10 марта в 4 часа дня он умер. Мне почему-то всегда кажется, что это было на рассвете. На следующее утро,- а может быть, в тот же день, время сместилось в моей памяти, но, кажется, на следующее утро - зазвонил телефон. Подошел я. Говорили из Секретариата Сталина. Голос спросил:
Правда ли, что умер товарищ Булгаков?
Да, он умер.
Тот, кто говорил со мной, положил трубку".
К воспоминаниям Ермолинского следует добавить несколько записей из дневника жены Булгакова Елены Сергеевны. Она свидетельствует, что в последний месяц жизни он был углублен в свои мысли, смотрел на окружающих отчужденными глазами. И все же, несмотря не физические страдания и болезненное душевное состояние, он находил в себе мужество, чтобы, умирая, шутить "с той же силой юмора, остроумия". Продолжал он и работу над романом "Мастер и Маргарита".
Вот последние записи из дневника Е. С. Булгаковой:
Продиктовал страничку (о Степе - Ялта).
Работа над романом.
Ужасно тяжелый день. "Ты можешь достать у Евгения револьвер?"
Сказал: "Всю жизнь презирал, то есть не презирал, а не понимал... Филемон и Бавкида... и вот теперь понимаю, это только и ценно в жизни".
Мне: "Будь мужественной".
Утром, в 11 часов. "В первый раз за все пять месяцев болезни я счастлив... Лежу... покой, ты со мной... Вот это счастье... Сергей в соседней комнате".
12.40:
"Счастье - это лежать долго... в квартире... любимого человека... слышать его голос... вот и все... остальное не нужно..."
В 8 часов (Сергею) "Будь бесстрашным, это главное".
Утром: "Ты для меня все, ты заменила весь земной шар. Видел во сне, что мы с тобой были на земном шаре". Все время весь день необычайно ласков, нежен, все время любовные слова - любовь моя... люблю тебя - ты никогда не поймешь это.
Утром - встреча, обнял крепко, говорил так нежно, счастливо, как прежде до болезни, когда расставались хоть ненадолго. Потом (после припадка): умереть, умереть... (пауза)... но смерть все-таки страшна... впрочем, я надеюсь, что (пауза)... сегодня последний, нет предпоследний день...
Без даты.
Сильно, протяжно, приподнято: "Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!" - Как заклинание. Буду любить тебя всю мою жизнь...- Моя!
"О, мое золото!" (В минуту страшных болей - с силой). Потом раздельно и с трудом разжимая рот: го-луб-ка... ми-ла-я. Записала, когда заснул, что запомнила. "Пойди ко мне, я поцелую тебя и перекрещу на всякий случай... Ты была моей женой, самой лучшей, незаменимой, очаровательной... Когда я слышал стук твоих каблучков... Ты была самой лучшей женщиной в мире. Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя! И если мне суждено будет еще жить, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя... Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, моя жена, жизнь моя!" До этого: "Любила ли ты меня? И потом, скажи мне, моя подруга, моя верная подруга..."
16.39. Миша умер".
И еще один штрих. Валентин Катаев, которого Булгаков недолюбливал и даже однажды публично назвал "жопой", рассказывает, как навестил Булгакова незадолго до смерти. "Он (Булгаков) сказал по своему обыкновению:
Я стар и тяжело болен. На этот раз он не шутил. Он был действительно смертельно болен и как врач хорошо это знал. У него было измученное землистое лицо. У меня сжалось сердце.
К сожалению, я ничего не могу вам предложить, кроме этого,- сказал он и достал из-за окна бутылку холодной воды. Мы чокнулись и отпили по глотку. Он с достоинством нес свою бедность.
Я скоро умру,- сказал он бесстрастно. Я стал говорить то, что всегда говорят в таких случаях,- убеждать, что он мнителен, что он ошибается.
Я даже могу вам сказать, как это будет,- прервал он меня, не дослушав.- Я буду лежать в гробу, и, когда меня начнут выносить, произойдет вот что: так как лестница узкая, то мой гроб начнут поворачивать и правым углом он ударится в дверь Ромашова, который живет этажом ниже.
Все произошло именно так, как он предсказал. Угол его гроба ударился в дверь драматурга Бориса Ромашова..."
10 марта. 16.39. Миша умер.
Валентин Катаев рассказывал, что незадолго до смерти Булгаков сказал ему:
«Я скоро умру. Я даже могу вам сказать, как это будет. Я буду лежать в гробу, и, когда меня начнут выносить, произойдет вот что: так как лестница узкая, то мой гроб начнут поворачивать и правым углом он ударится в дверь Ромашова, который живет этажом ниже».
Все произошло именно так, как он предсказал.
Угол его гроба ударился в дверь драматурга Бориса Ромашова.
Осенью 1939 во время поездки в Ленинград года Булгакову был поставлен диагноз: остроразвивающаяся высокая гипертония, склероз почек. Как врач, Михаил Афанасьевич понимал, что обречен.
Вернувшись в Москву, он слег и уже не вставал. Страдал страшно, каждое движение приносило нестерпимые боли. Сдерживать крик он был не в силах, снотворное не помогало. Он ослеп.
Последние записи из дневника Е. С. Булгаковой:
1 января 1940-го.
… Тихо, при свечах, встретили Новый год: Ермолинский - с рюмкой водки в руках, мы с Сережей (сын Е.С.) - белым вином, а Миша - с мензуркой микстуры. Сделали чучело Мишиной болезни - с лисьей головой (от моей чернобурки), и Сережа, по жребию, расстрелял его…
28 января.
Работа над романом.
1 февраля.
Ужасно тяжелый день. «Ты можешь достать у Евгения револьвер?» (Евгений Шиловский - предыдущий муж Елены Сергеевны, военачальник).
6 февраля.
Утром, в 11 часов. «В первый раз за все пять месяцев болезни я счастлив… Лежу… покой, ты со мной… Вот это счастье… Сергей в соседней комнате».
12.40:
«Счастье - это лежать долго… в квартире… любимого человека… слышать его голос… вот и все… остальное не нужно...»
29 февраля.
Утром: «Ты для меня все, ты заменила весь земной шар. Видел во сне, что мы с тобой были на земном шаре». Все время весь день необычайно ласков, нежен, все время любовные слова - любовь моя… люблю тебя - ты никогда не поймешь это.
1 марта.
Утром - встреча, обнял крепко, говорил так нежно, счастливо, как прежде до болезни, когда расставались хоть ненадолго. Потом (после припадка): умереть, умереть… (пауза)… но смерть все-таки страшна… впрочем, я надеюсь, что (пауза)… сегодня последний, нет предпоследний день…
8 марта.
«О, мое золото!» (В минуту страшных болей - с силой). Потом раздельно и с трудом разжимая рот: го-луб-ка… ми-ла-я. Записала, когда заснул, что запомнила. «Пойди ко мне, я поцелую тебя и перекрещу на всякий случай… Ты была моей женой, самой лучшей, незаменимой, очаровательной… Когда я слышал стук твоих каблучков… Ты была самой лучшей женщиной в мире. Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя! И если мне суждено будет еще жить, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя… Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, моя жена, жизнь моя!» До этого: «Любила ли ты меня? И потом, скажи мне, моя подруга, моя верная подруга...»
10 марта. 16.39.
Миша умер.