Какими были офицеры царской армии? "Армия Российской Империи: состав, жалование офицеров, нормы довольствия" Размер жалования офицеров царской армии.

Главная » Обществознание » Какими были офицеры царской армии? "Армия Российской Империи: состав, жалование офицеров, нормы довольствия" Размер жалования офицеров царской армии.

Разговоры о том, что «при царе-батюшке за 3 рубля можно было купить корову», как правило, вызывают ностальгию. Тем более, что этих «трехрублевых бурёнок» принято поселять не во времена, например, Николая Павловича, а в благословенный 1913 год, в последние мирные времена царской России. Хочется верить, что в эпоху, когда налицо были и балы, и красавицы, и юнкера, и хруст французской булки – жизнь была дешевле и как-то, что ли, естественней, справедливей, чем сейчас.

Во многом эта самая «корова за три рубля» - да еще «большие зарплаты квалифицированных рабочих» - сыграла роль триггера народного недовольства в недалеких еще 80-х, когда в интеллигентских кухнях и газетах говорили о правах и свободах, а в общих вагонах и заводских курилках – о настоящей, «добезцаря», жизни. После чего в России уже 20 лет возрождается 1913 год, со всеми его забытыми прелестями вроде сословного общества и отсутствия социальных гарантий.

Между тем, соотношение между реальными заработками и ценами в России 1913 года было вовсе не столь радужным, как его принято рисовать сейчас.

Так давайте не спеша разберёмся: какие же были цены и жалования в России в начале XX века, основываясь только на реальных документах: приказах и постановлениях правительства и министерств Российской Империи, прейскурантах, ценниках, отчётах, выписках из книг доходов и расходов, меню и счетов того времени. Начнем наше путешествие в 1900-ые годы и знакомство с ценами начала 20 века с самого популярного продукта в России во все времена. Правильно, Вы угадали, на водку. В те времена водка в Царской России продавалась только в специальных казенных винных лавках. Над входом в винный магазин, как и при входе в любое государственное учреждение, красовался государственный герб: двуглавый орёл. Государство сохраняло монополию на производство и продажу водки. Здесь без всякой очереди всегда продавалась водка двух сортов. Красноголовка (красная крышка), водка, звавшаяся в народе «казёнка». Цена за бутылку такой водки (0,61 литра) в начале 20 века была 40 копеек. И второй сорт водки – это «Белоголовка» (белая крышка), это водка двойной очистки. Бутылка такой водки в дореволюционной России стоила 60 копеек. Продавались бутылки ёмкостью от четверти (1/4 ведра) в плетёных корзинках, что составляло 3 литра. И самые маленькие бутылочки с водкой были 1/10 часть от обычной бутылки, которые в народе ещё тогда прозвали «мерзавчик» 0,061 литра. За такую бутылочку надо было заплатить в казенном винном магазине всего 6 копеек. При этом разливное пиво дешёвых сортов «Светлое», «Венское», «Староградское», «Мюнхенское» в начале 20 века стоило от 6 до 10 копеек за 1 литр. Бутылочное пиво из-за стоимости стекла стоило дороже, где-то 20 копеек за бутылку. Вино дорогих и престижных марок доходило до 5-9 рублей за бутылку. Ёмкость бутылки для вина в дореволюционные годы была 0,75 литра. При этом за дешёвое разливное вино в разных губерниях России нужно было заплатить всего 5-20 копеек за литр. Коньяки стоили от 3 рублей и заканчивались ценами до 100 рублей за бутылку.

Ну, это всё цены указаны магазинные, а сколько же нужно было заплатить за стопку водки (1/6 бутылки = 100 грамм) в кабаке, которые в те времена дореволюционной России уже назывались трактирами. Вообще, отличие трактира от своего более древнего предшественника «кабака» в том, что в кабаке можно было приобрести только спиртное, а в трактире ещё кроме алкоголя можно было и откушать. Итак, в дешёвом трактире на окраине провинциального города, заплатив 5 копеек, можно было выпить полстопки, т.е. 50-60 грамм дешёвой и скорее всего, сильно разбавленной водки. На закусь по-быстрому предлагалась самая популярная закуска к водке во все времена – это, правильно, солёный огурец всего за 1 копейку. А наесться «до отвала» в этих дешевых трактирах можно было всего за 10 копеек. Кстати, на рынке за две копейки спокойно можно было выбрать дюжину отборных соленых огурцов (12 штук). В таких дешевых питейных заведениях находиться было не очень комфортно и безопасно. Постоянно сновали подозрительные, полукриминальные личности, пьяные ломовые извозчики, чернорабочие. Убийства и ограбления там были не редкостью. Совсем другое дело, это приличные трактиры, по-нашему кафе-рестораны. В этих приличных и столь популярных в годы начала 20 века трактирах было очень приятно скоротать вечерок. Столовые приборы сверкали чистотой, скатерти были накрахмалены и изумительно белыми, всюду мелькали расторопные и опрятные половые (официанты), а с кухни распространялись чудесно аппетитные и вкусные запахи. Здесь отобедать стоило в 1900-ые годы в России уже 30-50 копеек. Но это того, судя по воспоминаниям современников, оправдывало. Рюмка водки в подобном культурном заведении обходилась уже в 10 копеек, но это точно была казённая водка! Не балованная. За кружку пива (0,61 литра) следовало заплатить до 10 копеек. Чай с двумя кусочками сахару стоил всего 5 копеек. В хороших известных ресторанах, естественно, покушать стоило подороже. В среднем за обед в приличном ресторане XX века в Имперской России нужно было расплатиться в размере 1,5 - 2 рублей. Это плата за обычный обед: первое, второе, салат, пара стопок водки, десерт, без изысков. После обеда сытых и респектабельных российских граждан на выходе из ресторана наперебой пытались уговорить поехать на пролётке извозчики. В крупных городах в те годы единственным городским транспортом являлся трамвай, как правило, цена составляла 5 копеек без пересадки, и 7 копеек с пересадкой. Но, конечно, основным видом транспорта были пролётки, управляемые лихими извозчиками. Обычно за поездку в России в начале 20 века внутри города извозчики брали 20 копеек. Но, цена всегда была договорная и менялась от степени соотношения спроса/ предложения. Хотя, даже в те дореволюционные времена привокзальные извозчики были самыми дорогими, которые без зазрения совести объявляли 50 копеек за часто не очень долгую поездку от вокзала до ближайшей гостиницы. По поводу вокзалов и путешествий. Естественно, в те годы в основном путешествовали на железной дороге. Билет первого класса до Петербурга из Москвы стоил 16 рублей, а в сидящем вагоне можно было доехать и за 6 рублей 40 копеек. До Твери из Москвы первым классом можно было доехать за 7 рублей 25 копеек, а третьим - добраться за 3 рубля 10 копеек. Носильщики с радостью предлагали услугу поднести чемоданы за 5 копеек. Большой багаж, занимающий всю тележку, отвозили к поезду или обратно за максимальную плату в 10 копеек. Вернёмся к гостиницам… В гостиницах для очень состоятельных господ в роскошных номерах со всеми удобствами, телефоном, рестораном и т.д. стоимость номера обходилась в день 5-8 рублей. Номер в гостинице без излишеств, но вполне приличный обходился 0,7- 2 рубля в сутки. Меблированные комнаты стоили 15-60 копеек в сутки. Вообще, в дореволюционной России в начале 20 века съёмное жильё в среднем стоило 20 копеек в месяц за квадратный метр. В центре Москвы шикарная многокомнатная квартира с обстановкой и ремонтом по последнему слову техники того времени обходилась в 100-150 рублей в месяц. А небольшая квартирка с безвкусной обстановкой на окраине 5-7 рублей. Обычная же стоимость съёмной квартиры для семьи со средним доходом, т.е. порядка 80 рублей, была примерно 15 рублей в месяц. Позвонить друзьям и знакомым из гостиницы и рассказать, как устроился, стоило из Петербурга в Москву 50 копеек в минуту, но оплачивалось не менее 1,50 рубля за соединение. Дешевле было написать письмо, за его отправку нужно было заплатить всего 3-4 копейки. Или отправить телеграмму. В другой город отправить слово, переданное с помощью телеграфа, стоило всего 5 копеек, а отправить послание кому-нибудь на дачу в пригород всего 1 копейку за слово. Отправить посылку внутри Российской Империи весом до 1 килограмма стоило всего 25 копеек, а за отправку посылки весом до 5 килограмм нужно было заплатить 65 копеек. Кроме ресторанов можно было развлечься и культурно, сходив в театр. Например, быть в Москве и не сходить в Большой театр на оперу или балет считалось не прилично. Билеты в отдельные привилегированные ложи стоили до 30 рублей, за места в первых рядах портера следовало заплатить от 3 до 5 рублей, а посмотреть представление на галерке стоило всего 30-60 копеек. С культурной пищей в начале 20 века теперь всё понятно, вернёмся к рыночным дореволюционным ценам в России на продукты питания.

Вот список цен того времени на продукты, хотя тогда всё мерили в фунтах, стоимость указана за килограммы для удобства восприятия:

Батон чёрного черствого хлеба весом в 400 грамм – 3 копейки,
Батон ржаного свежего хлеба весом в 400 грамм – 4 копейки,
Батон белого сдобного хлеба весом в 300 грамм – 7 копеек,
Картофель свежий урожай 1 килограмм - 15 копеек,
Картофель старый урожай 1 килограмм - 5 копеек,
Мука ржаная 1 килограмм - 6 копеек,
Мука овсяная 1 килограмм - 10 копеек,
Мука пшеничная высшего сорта 1 килограмм - 24 копейки,
Мука картофельная 1 килограмм - 30 копеек,
Макароны простые 1 килограмм - 20 копеек,
Вермишель из муки высшего сорта 1 килограмм - 32 копейки,
Сахарный песок второго сорта 1 килограмм – 25 копеек,
Кусковой сахар рафинад отборный 1 килограмм - 60 копеек,
Пряники тульские с вареньем 1 килограмм - 80 копеек,

Конфеты шоколадные 1 килограмм – 3 рубля,
Кофе в зернах 1 килограмм – 2 рубля,
Чай листовой 1 килограмм – 3 рубля,
Соль поваренная 1 килограмм - 3 копейки,
Молоко свежее 1 литр – 14 копеек,
Сливки жирные 1 литр – 60 копеек,
Сметана 1 литр – 80 копеек,
Творог 1 килограмм - 25 копеек,
Сыр «Российский» 1 килограмм - 70 копеек,
Сыр по иностранной технологии «Швейцарский» 1 килограмм - 1 рубль 40 копеек
Масло сливочное 1 килограмм – 1 рубль 20 копеек,
Масло подсолнечное 1 литр – 40 копеек,
Курица парная 1 килограмм – 80 копеек,
Яйцо отборное десяток- 25 копеек,
Мясо телятина парная вырезка 1 килограмм – 70 копеек,
Мясо говядина лопатка 1 килограмм – 45 копеек,
Мясо свинина шейка 1 килограмм – 30 копеек,
Рыба свежая окунь речной 1 килограмм – 28 копеек,
Рыба свежая судак речной 1 килограмм – 50 копеек,
Рыба свежая сом 1 килограмм – 20 копеек,
Рыба свежая лещ 1 килограмм – 24 копеек,
Рыба мороженая горбуша 1 килограмм – 60 копеек,
Рыба мороженая сёмга 1 килограмм – 80 копеек,
Рыба мороженая осетр 1 килограмм – 90 копеек,
Икра черная зернистая 1 килограмм – 3 рубля 20 копеек,
Икра черная паюсная 1 сорта 1 килограмм – 1 рубль 80 копеек,
Икра черная паюсная 2 сорта 1 килограмм – 1 рубль 20 копеек,
Икра черная паюсная 3 сорта 1 килограмм – 80 копеек,
Икра красная соленая 1 килограмм – 2 рубля 50 копеек,
Овощи капуста свежая 1 килограмм – 10 копеек,
Овощи капуста квашенная 1 килограмм – 20 копеек,
Овощи лук репчатый 1 килограмм – 5 копеек,
Овощи морковь 1 килограмм – 8 копеек,
Овощи помидоры отборные 1 килограмм – 45 копеек.

Немного про стоимость вещей в начале XX века в Царской России:

Начнём со стоимости обмундирования и военной формы одежды, которую российские офицеры вынуждены были приобретать на свои деньги, и она с учётом невысокого офицерского жалования (которое будет приведено в конце статьи) явно обходилась им недешево.
Сапоги парадные офицерские – 20 рублей,
Мундир парадный офицерский – 70 рублей,
Фуражка обер-офицерская – 3 рубля,
Шапка уланская – 20 рублей,
Шапка гусарская штабная – 12 рублей,
Эполеты штаб-офицерские золочёные – 13 рублей,
Шпоры – 14 рублей,
Драгунские и казачьи сабли – 15 рублей,
Офицерский ранец – 4 рубля.

Одежда для гражданского населения обходилась гораздо дешевле:

Рубаха выходная – 3 рубля,
Костюм деловой для приказчиков – 8 рублей,
Пальто длинное – 15 рублей,
Сапоги яловые– 5 рублей,
Ботинки летние- 2 рубля,
Гармонь- 7 рублей 50 копеек,
Патефон- 40 рублей,
Рояль известной марки - 200 рублей,
Автомобиль без дополнительной оснастки – 2.000 рублей,

Альтернативное и основное средство передвижение в те времена,
естественно, была лошадь, которая стоила:

Лошадь для повозки -100 рублей,
Лошадь ломовая, рабочая – 70 рублей,
Старая кляча на колбасу – 20 рублей,
Хороший конь, на котором и перед людьми показаться не стыдно было – от 150 рублей,
Хорошая дойная корова – от 60 рублей.

Ну, с ценами теперь всё более, менее понятно, подойдём к зарплатам в начале 20 века. Итак, средняя зарплата в Российской Империи у работников фабрик и заводов и служащих младших чинов с 1880 по 1913 год увеличилась с 16 до 24 рублей в месяц. Эта цифра довольно маленькая по сравнению со средними зарплатами в других развитых европейских странах за аналогичный период. Для удобства сравнения зарплат все данные приведены в рублях по золотому паритету обмена валют того времени. Например, в Италии средняя зарплата на производстве и у государственных служащих низких чинов увеличилась с 19 до 32 рублей в месяц, в Австро-Венгрии – с 28 до 44 рублей, во Франции – 30 до 41 рубля, Германии - с 42 до 57 рублей, в Англии – с 47 до 61 рубля, в США – с 63 до 112 рублей. Но не надо забывать дешевизну продуктов и товаров собственного производства в Царской России по сравнению с указанными странами.

Примерно похожая ситуация наблюдается и в изменении годового дохода на душу населения за период с 1894 года по 1913 год. В России прирост национального годового дохода на единицу населения страны увеличился с 67 до 101 рубля. В Японии прирост составил с 24 до 60 рублей, в Италии со 104 до 230 рублей, в Австро-Венгрии – со 127 до 227 рублей, во Франции – с 233 до 355 рублей, в Германии – с 184 до 292 рублей, в Англии - с 273 до 463 рублей, в США - с 290 до 545 рублей. Единственное, не надо забывать, что прирост населения в России опережал все европейские страны и уступал только США, где прирост поддерживался довольно большим потоком трудовой миграции. Все эти цифры показывают, что рост валового продукта и уровня жизни в России происходил всё же медленнее, чем в других развитых странах. Но, обладая огромными природными ресурсами, которые были уже столь необходимые для производственного развития в начале 20 века, России могла очень удачно использовать эту природную «фору» для более быстрого развития собственной экономики. Если бы не война, слабое, безвольное правительство (после смерти Столыпина) и, к сожалению, многое, многое другое…

Но, вернёмся к зарплатам в Царской России в начале XX века, в 1913 год. Средняя зарплата рабочих и мелких служащих в 24 рубля понятие очень относительное, поэтому давайте подробнее разберёмся: кто и сколько зарабатывал в месяц.

Итак, самой малооплачиваемой частью наёмных работников в России являлась прислуга, которая получала в месяц: от 3 до 5 рублей женская и от 5 до 10 рублей мужская. Но, наниматель помимо денежного довольствия предоставлял слугам бесплатно крышу над головой, питание, и, как правило, ещё и одежду с «барского плеча». Очень часто эта профессия была наследственной, и дети слуг, подрастая и становясь на службу, видели жизнь только из окна барского дома. Далее, по возрастающей заработной платы в России в начале 20 века идут рабочие провинциальных заводов, деревенских мануфактур, чернорабочие, грузчики. Их жалование составляло от 8 до 15 рублей в месяц. Причём не редкостью было, когда одна десятая часть зарплаты выдавалась карточками, на которые можно было отовариться только в заводском магазине по завышенным ценам продуктами, далеко, не первой свежести. Преимущественно больше зарабатывали рабочие на металлургических заводах Москвы и Петербурга. Зарплата этих рабочих в начале XX века в Царской России составляла от 25 до 35 рублей. А представители так называемой рабочей аристократии, т.е. профессиональные токари, слесари, мастера, бригадиры получали от 50 до 80 рублей в месяц.

Теперь о жаловании служащих в дореволюционной России. Самые маленькие оклады в начале XX века были у младших чинов государственных служащих в размере 20 рублей в месяц. Столько же получали простые служащие почты, земские учителя младших классов, помощники аптекарей, санитары, библиотекари и т.д. Гораздо больше получали врачи, например, в земских больницах у них было жалование 80 рублей, у фельдшеров 35 рублей, а заведующий больницей получал 125 рублей в месяц. В маленьких сельских больницах, где в штате был всего один фельдшер, то он получал зарплату 55 рублей. Учителя старших классов в женских и мужских гимназиях получали от 80 до 100 рублей в месяц. Начальники почтовых, железнодорожных, пароходных станций в крупных городах имели месячные оклады от 150 до 300 рублей. Депутаты Государственной Думы получали жалование в размере 350 рублей, губернаторы имели оклады около одной тысячи рублей, а министры и высшие чиновники, члены Государственного Совета – 1.500 рублей в месяц.

В армии офицерские жалования в начале XX века в Российской Империи после повышения в 1909 году были следующие. Подпоручик имел оклад 70 рублей в месяц, плюс 30 копеек в день за караульные и 7 рублей доплату за наём жилья, итого всё вместе рублей 80. Поручик получал жалование в размере 80 рублей плюс те же квартирные и караульные ещё рублей 10, в сумме 90 рублей. Штабс-капитан получал оклад от 93 до 123 рублей, капитан - от 135 до 145 рублей, а подполковник от 185 до 200 рублей в месяц. Полковник Царской армии получал от Государя жалование в размере 320 рублей в месяц, генерал в должности командира дивизии имел оклад 500 рублей, а генерал в должности командира корпуса – 725 рублей в месяц.

Чтобы понять, каковы же были повседневные расходы в сравнении с повседневными доходами наших предков, пересчитаем тогдашние цены и зарплаты в теперешние.

В основу методики пересчета был положен золотой эквивалент – цена тройской унции в 1913 и 2010 годах. Опираясь на доступные в открытых источниках среднегодовые цены золота и курсы валют, был рассчитан приблизительный курс российского рубля 1913 года по отношению к рублю-2010. Этот курс составил 1335 современных рублей за один «николаевский». Опираясь на это значение, можно пересчитать на современные деньги стоимость главных элементов жизни в одной из российских столиц в 1913 году.

«...Итак, нас уверяют, что царский солдат мясо ел каждый день, в мирное время по 307-453 г, в военное строго по 716 г, причем это был вес сугубо уже отваренной говядины, из которой заботливо удалили все кости и жир, а Русская Армия обладала уникальным иммунитетом к воровству и чрезвычайным обстоятельствам.»

Расследовать вопрос лично меня заставила полемика в ЖЖ, в ходе которой я узнал от молодых историков удивительные вещи, — пишет Алексей Сергеев historian30h в своём материале , который и рекомендую к ознакомлению:

«С мясом вообще в РККА была беда, 175г по фронтовым нормам от 1934 года, 150г по фронтовым нормам от 1941 года, супротив 716гр. в военное время и 307г в мирное время в Императорской Армии» .
«Суточная норма потребления мяса в царской армии (а это только говядина без костей!) для нижнего чина (рядовые, унтер-офицеры) составляла 1 фунт. Это 409,5 грамма мякоти говядины. Строевая рота того времени состояла из 240 нижних чинов и 4 офицеров. Таким образом, на сутки роте требовалось около 100 кг мяса. …От бычка весом в 200 кг получали 100 кг мяса на костях. Чистой мякоти было меньше на 10% (за вычетом собственно костей, осердия, ливера). В итоге можно сказать, что строевой роте в день надо было минимум одного бычка» .
«В русской армии использовалась только говядина, в то время, например, как в германской еще свинина и баранина. Объяснить это довольно сложно, но вполне вероятно, это было так по той причине, что в русской армии служило большое количество "иноверцев". «Итак, что же должен был включать в себя согласно довоенным нормам довольствия паёк рядового пехотных частей Русской императорской армии? В первую очередь, фунт (453 г) отварной говядины ».
«Пища доходила до солдата в положенном количестве, а не разворовывалась в огромных столовых. Также, мясные порции предполагали все-таки мясо, а не сало с костями, как в советской армии. Ни один офицер Русской Армии никогда не позволил бы себе прийти в солдатскую столовую, что было повсеместно в советской армии и, что, естественно, ничего в котел солдату не добавляло ».

Итак, нас уверяют, что царский солдат мясо ел каждый день, в мирное время по 307-453 г, в военное строго по 716 г, причем это был вес сугубо уже отваренной говядины, из которой заботливо удалили все кости и жир, а Русская Армия обладала уникальным иммунитетом к воровству и чрезвычайным обстоятельствам.

Специально идти в библиотеку или архив мне не пришлось, оказалось, что даже неполной коллекции имеющихся в интернете в открытом доступе дореволюционных источников вполне достаточно для надежных выводов, которые я и представляю на ваш суд. Ссылки найдете в конце статьи, наиболее важные цитаты я дам в виде сканов, если окажется мало, - добавлю сканов в комментариях к статье, спрашивайте.

1.Две принципиальные оговорки: а)Мы говорим прежде всего о нормах и правилах, а не об их реализации в жизни. б)Мы говорим об обыкновенном окладе для нижних чинов, хотя были нормы повышенные и нормы пониженные.

2.Мясо или деньги?
Мясная норма выдавалась царскому солдату в рамках приварочного довольствия. Приказы военного ведомства определяли размер мясной дачи в денежной форме , соответствующей установленной местной закупочной цене установленного количества мяса. В связи с этим мне встречалось мнение, мол, «деньги это еще было не мясо». Протестую категорически. Царский солдат получал свою установленную норму мяса в натуральной форме , а денежная форма приварочного довольствия служила лишь средством взаимодействия между военным интендантством и воинскими частями, т.к. в мирное время воинские подразделения часто закупали необходимое мясо самостоятельно. Например, накануне первой мировой войны в связи с подорожанием мяса Военный Совет разрешил войсковым частям возбуждать ходатайства о повышении установленных приварочных окладов(1), однако, это касалось только денег, - натуральный размер мясной дачи оставался тем же самым. В связи с этим далее я буду для упрощения называть мясную норму сразу в весовом выражении.

3.Какова же была эта мясная норма? В начале XX в. строевые и нестроевые нижние чины регулярных войск (далее «царские солдаты») по обыкновенному окладу должны были получать суточную норму мяса полфунта (205 гр) в мирное время и фунт (410 гр) в военное время. Если в военное время получению нормы могли помешать и мешали различные объективные обстоятельства, то для мирного времени можно вполне уверенно говорить о том, что царский солдат ее стабильно получал.

Затем в вопрос питания солдат вмешалась политика. Почему-то я нигде не встретил этого очевидного соображения, хотя историк обязан системно рассматривать любые исторические проблемы. 5 декабря 1905 г. революционеры (в первую очередь большевики) в Москве принимают постановление о начале 7 декабря всеобщей политической стачки с переводом ее в вооруженное восстание. А 6 декабря Николай II «высочайше повелел соизволить (пр.в.в. 1905 №769): а) увеличить указную дачу мяса на ¼ фунта в день на человека, т.е. определить таковую в ¾ фунта в день на человека» , ну и чтобы два раза не вставать, ввел чайное довольствие (2). Связь этих двух решений очевидна, так что большевики умели добиваться повышения уровня жизни сограждан задолго до того, как пришли к власти. С этого времени и до начала Первой мировой войны мясная норма мирного времени составляла ¾ фунта (307 гр), а военного времени - 1 фунт (410 гр).

Публикую скан из справочника 1914 г.(3), по которому ясно видно, что союз «или» между 1 фунтом свежего (а не отварного) мяса и 72 золотниками (307 г) мясных консервов означает возможность замены, а не норму сложения (отчего у некоторых историков и получились 716 г).

4.О сравнении самой нормы.
В 9 томе Военной энциклопедии (1911-1915 гг.) приводится сравнение российской нормы с нормами европейских армий: «Вѣсъ сут. дачи мяса и сала: въ русской арміи (¾ фн. мяса) — 307 грамм., во французской — 300 въ германской малая дача — 180 грамм. мяса и 26 — свиного сала; большая дача — 250 грамм. мяса и 40 — свиного сала, въ австрійской — 190 грамм. мяса и 10 грм. свиного сала»(4). Однако, как еще мы увидим, сравнение мясных дач в разных армиях в отрыве от содержания остального довольствия бессмысленно. Например, в германской армии несколько меньший объем животных белков компенсировали дачей 230-300 гр бобовых. В Красной Армии красноармеец получал животный белок и мясом и рыбой действительно ежедневно, а царский солдат или тем, или другим в зависимости от скоромных или постных дней, а в строгий пост не получал вовсе.

Как видим, пропаганда российской армии в Первую мировую войну была вынуждена отвечать на сравнение довольствия русского и немецкого солдата.

5.О каком же мясе идет речь в нормах довольствия российской армии?
Во-первых, исключительно о весе свежего неприготовленного мяса (см.скан выше). Если, например, норма выдавалась готовым блюдом, а именно мясными консервами, то тогда вместо 1 фунта свежего мяса было положено 72 золотника (307 гр. или ¾ фунта) содержимого консервов (вес нетто). Причем, примерно половина этого веса - бульон и жир. Не приходится также говорить о том, будто учитывалась только мякоть мяса, я даже не понимаю, как такое оторванное от жизни мнение могло появиться. Зачастую, особенно в военное время, мясо ждало своей очереди в виде гуртов живого скота, который в итоге потреблялся целиком, разве что без кожи, рогов и копыт.

Не нашел фотографий гуртов скота, которые двигались к линии фронта, но возможно этот бычок слева ждет своей очереди.

Инструкции военного ведомства 1913 г. указывали, что контрактоваться для поставок в армию должен скот от 8 до 9 пудов весом (131-147 кг)(5). Т.е. упитанность скота ограничивалась сверху ради экономии средств. С этой же целью Военный Совет указывал заключать контракты на поставку мяса 2-го сорта там, где это возможно(6). Более того, совершая марш к воинским частям, предназначенный к закланию скот еще более терял в упитанности, питаясь часто лишь подножным кормом (указывалось иметь запас живым скотом на 10 дней). Кстати, по «Инструкции для службы на этапах армии» 1901 г. «прокорм скота включается в стоимость мяса»(7).

Любопытно, что когда в начале 1916 г. армия добилась введения «продразверстки» обязательных мясных поставок по твердым (ниже рыночных) ценам под угрозой реквизиций, то нормы упитанности были повышены. Теперь принимались волы и коровы (быки не принимались) не моложе 1,5 лет, живым весом не менее 15 пудов достаточной упитанности. Для районов, где сложно было найти к сдаче необходимое количество волов и коров весом более 10-12 пудов (164-197 кг), допускался и такой вес при условии упитанности. Эта норма умному человеку много скажет о размерах беспородного крестьянского крупного рогатого скота в империи(8).

6.Только в скоромные дни!
В любой армии мира продуктовые нормы подлежат замене, если будут на то причины. Не была исключением российская армия. Прежде всего, следует знать, что в мирное время мясная норма была именно мясной только в скоромные дни, а в постные выдавалась рыбой или грибами. В году постных дней было несколько меньше половины (примерно 45%), в среднем можно грубо сказать, что мясо царский солдат получал 16-17 дней в месяц, а в остальные довольствовался рыбой и грибами. Поэтому если уж проводить сравнение с той же Красной Армией втор. пол. 1930-х гг., то мясную дачу скоромных дней царского солдата следует раскидать на весь год, а затем только получить среднюю реальную суточную норму. У меня получилось для мирного времени мясная дача 169 г. у царского солдата против 175 г. у красноармейца. Практически одинаково. Не удивлюсь, если большевики красноармейскую норму так и вычислили, раскидав царскую норму без постных дней. В постные дни мясо у царского солдата заменяли на рыбу или грибы, в зависимости от строгости поста. По условиям того времени чаще всего под рыбой получали снетки, сушеную речную рыбную мелочь, по ¾ фунта за фунт мяса. Справедливости ради, следует сказать, что в справочнике по ротному хозяйству от 1916 г. отмечается: «в видах сбережения здоровья нижних чинов, а также и по особым местным условиям, начальникам дивизий предоставляется разрешать и в посты приготовление для людей скоромной пищи»(9). Сомневаюсь, что в мирное время такое пришло бы в голову офицерам в нормальной обстановке, а вот в военные годы, полагаю, что могли бы использовать это право периодически.

Мясное довольствие царских солдат в дни нестрого поста.

7.Нормирование замены мяса.
Помимо постных дней, при известных обстоятельствах были варианты и других замен мяса. Хотя старались использовать говядину, но можно было заменять ее бараниной, свининой, дичью, рыбой, колбасами, салом, творогом, сыром, молоком. Публикую скан из справочной книги 1899 г.(10) о вариантах замены мяса в военное время.

В 1912 г. по Кавказскому округу запретили использовать мясо буйволов, т.е. вполне себе закупали до запрета(8). Кстати, и сала и свинины полагалось меньше нормы говядины, - пишу специально для тех, кто сегодня упрекает Советскую Армию в широкой даче свинины солдатам. Ведь у свинины калорийность больше. Вместо фунта говядины давалось ¾ фунта свинины или сала(11).

Это нам свинина жирная - мы мало двигаемся, мы и так потребляем много жиров. А в прошлом свинина считалась более ценным мясом, чем говядина. Перевод армии на свинину в СССР - стремление улучшить питание. Так что, если сравнивать мясной рацион советских солдат в позднем СССР и царских солдат, то дореволюционную норму следует еще сократить на четверть по царским же нормам замены. Неправильно говорить, что царский солдат ел отварную говядину без костей, а советский солдат ел сало, да кости. Смешно, но правильно так: царскому солдату давали менее жирное и более костлявое говяжье мясо (в говядине процент костей больше, чем в свинье), а советскому солдату - более жирное и менее костлявое свиное мясо .

8.Сказывалось ли на солдатской мясной пайке воровство?
Не хочу специально углубляться в способы заготовки мяса воинскими частями, а также контроля. Заверяю, что имперское военное ведомство обкладывало этот процесс достаточным количеством отчетов, инструкций, чтобы максимально затруднить воровство и махинации. Впрочем, во все времена воры находят лазейки, в этом российская армия едва ли отличалась от другой армии мира. Предполагаю, что воровство в царской армии шло за счет откатов на подрядах, но солдат все равно получал свою мясную норму. Страдала скорее казна, чем солдат.

9.Реальные военные мясные дачи.
Сравнивать подробно мясное довольствие царского солдата и красноармейца в годы Первой мировой и Великой Отечественной войн я не вижу особого смысла, - войны такого напряжения создают обстоятельства непреодолимой силы. Дам краткую общую информацию. Оба правительства делали, что могли. Были предвоенные намерения царского правительства выдавать по фунту свежего мяса, и советской нормы от 04.07.1935 г. - 175 г. мяса и 75 г. рыбы. Реальность оказалась сложнее. Советский Союз в первые же недели войны потерял значительную часть территории с миллионными стадами скота. Российская империя при меньших размерах мобилизации, наоборот, заполучила мясные трофеи. Зато потом, Советский Союз в мясном вопросе подстраховал лендлиз, а Российская империя столкнулась с недостаточным развитием собственной железнодорожной сети, ни количество вагонов, ни пропускная способность которой не позволяли подвозить скот в потребных фронту количествах.

В результате норма №1 от 12.09.1941 г. для красноармейцев (и начсостава) боевых частей действующей армии стала содержать 150 г. мяса и 100 г. рыбы (всего 250 г.), норма №2 по тылу действующей армии - 120 г. мяса и 80 рыбы(всего 200 г.), норма №3 для остальных частей - 75 г. мяса и 120 г. рыбы(всего 195 г.). Как видим, потерю десятков миллионов голов скота в Красной Армии частично компенсировали рыбой. В годы первой мировой войны при начальной центральной норме в 1 фунт мяса вплоть до 1916 г. было разрешено командующим фронтов изменять ее по своей инициативе. «Так, по личному распоряжению главнокомандующего Юго-Западным фронтом 25 августа 1914 г. суточная норма мяса на человека в связи с обилием мясных ресурсов во фронтовой полосе была увеличена на 1 фунт (до 820 г)»(12). От этой нормы этот фронт отказался уже через несколько месяцев, а затем «в связи с истощением продовольственных запасов во фронтовой полосе и ухудшением условий подвоза продовольствия из внутренних областей страны с марта 1915 г. начинается уменьшение норм продовольственного снабжения. С 25 марта 1915 г. суточная дача мяса была снижена с 1 1/2 фунта до 1 фунта (410 г)». «До января 1916 г. потребность фронтов … в мясе и сале выразилась в 15,3 млн. пудов, а было отправлено только 8,2 млн. пудов»(13), - иными словами имеющиеся нормы были наполнены чуть более, чем наполовину. Единая норма с января 1916 г. составляла уже 2/3 фунта мяса (273 г.) для фронта и ½ фунта (205 г.) для тыла. Само собой, дополнительной нормы на рыбу не было, ею при необходимости заменялось мясо. «Вследствие сокращения подвоза продовольствия, в особенности мяса, Ставка верховного главнокомандующего с февраля 1916 г. ввела обязательные постные дни сначала в тыловом районе (до четырех дней в неделю), а затем и в войсковом районе (до трех дней в неделю) »(14). «В течение войны в связи с недостатком мяса была узаконена замена его рыбой или сельдями в следующих соотношениях: на Юго-Западном фронте за один фунт мяса выдавалось 42 золотника рыбы (179 г.) или одна банка рыбных консервов, на Северо-Западном фронте один фунт мяса заменялся равным весом свежей и соленой или 42 золотниками вяленой рыбы»(15). Как видим, преувеличивать успехи самодержавия в военном мясном снабжении не имеет никакого смысла, впрочем и ругать я бы не стал, никто не готовился к такой войне.

10.Культура питания.
В заключение хотелось бы еще затронуть вопрос культуры питания, непосредственно связанный с мясной дачей, который вообще не осознается большинством затронувших эту тему. Не хочу бросать камень в продовольственное дело царских войск, для того времени сами нормы были вполне передовыми. Утверждают, царская армия первой применила походную полевую кухню, которая готовила пищу на ходу.

При всем при этом, царский солдат перед войной в казарме получал горячую пищу два раза в день, в обед и вечером (утром выдавался чай и хлеб), а красноармеец еще и горячий завтрак (в походах, на войне было уже по-всякому, это ясно, тут сравнивать глупо). Царский солдат постился, в Великий пост строго, а красноармеец ел и рыбу, и мясо каждый день. Красноармейцу было положено в три раза больше овощей (по мирной норме 750 г. против 256 г у царского солдата), красноармеец ел наполовину белый хлеб, а царскому солдату нормировался ржаной (не тот, который мы покупаем, а только из ржаной муки). В 1909-1911 гг. Громаковский провел исследование влияния однообразной постной пищи на вес солдат. Все три года выдаваемая солдатам постная пища была более калорийной, чем скоромная (3759-4200 кал против 3473-3814). Однако, за 2,5-3 месяца частого употребления скоромной пищи 82-89% солдат повышали вес, а во время Великого поста 45-78% солдат свой вес снижали(16). Поймите, важно не только количество, но и набор продуктов!

Можно сказать, что царский солдат по нормам ел более редко, более обильно, более грубую пищу, менее разнообразную, - это, увы, более низкая культура питания, чем у красноармейцев. Красноармейцы питались чаще горячей пищей, их пищевое довольствие было более разнообразным и больше соответствовало нормам правильного питания. Стол красноармейца современный человек примет легко, - он ему близок и понятен. Стол царского солдата на килограмме чистого ржаного хлеба, рисовой каше, говядине и картошке с кислой капустой, с обилием постов, - нам окажется тяжеловат. Давайте я приведу вам примеры солдатской кухни(17), о которой некоторые слагают легенды, мол, как вкусны были царские солдатские щи и каша, не то, что …

Рецепт щей для нас непривычен. Только капуста, чаще кислая, мясо, лук, мука, соль и специи и … крупа для наполнения. Ни моркови, ни картошки, - нормы по овощам очень низкие. А вот если суп картофельный, то уже нет других овощей, правда, суп очень густой по нормам. Или вот скан рецепта «мясного супа»(18).

Понятно, для чего это суп? Для того, чтобы солдат туда покрошил свой черный хлеб, получалась тюря. В определенных условиях уйдет на ура, но это - самая примитивная кухня. Красноармейцу хотя бы овощей, картошки кинули бы, - его норма это позволяла. Кстати, давайте еще выложу скан, как делили мясную дачу. Там все правильно, просто, чтобы знали (19).

Подведем итог. Тема мясного довольствия царского солдата оказалась сегодня грубо мифологизирована и недопонята. Отмечая стремление царского военного ведомства сделать пищу солдата более сытной, более качественной, оградить солдатский стол от различных злоупотреблений, мы должны признать, что после революции улучшение солдатского стола продолжилось, никакого отката назад не произошло. Даже сама мясная дача в годовом измерении осталась на прежнем, «царском» уровне, зато в питание было внесено разнообразие за счет добавления свежих овощей, отмены постов, введение ежедневной дачи рыбы, увеличилась доля легкоусвояемой пищи (белый хлеб, рыба, овощи, макароны), добавлен горячий завтрак. При Николае II русская армия получила полевую кухню, чайное довольствие, хорошую мясную норму. При большевиках Красная армия получила белый хлеб, горячий завтрак, более рациональную систему питания. Предлагаю не противопоставлять по «мясному вопросу» эти два периода нашей истории.

Ссылки:
1.Дополнение за 1912 г. к справочнику К.Патина, полному и подробному алфавитному указателю приказов по военному ведомству, циркуляров, предписаний и отзывов Главного Штаба и проч. Главных Управлений и приказов, приказаний и циркуляров по всем военным округам. - С.-Пб., 1913. С.305-306. Дополнение за 1913 г. к справочнику К.Патина, полному и подробному алфавитному указателю приказов по военному ведомству, циркуляров, предписаний и сношений Главного Штаба и проч. Главных Управлений и приказов, приказаний и циркуляров по всем военным округам. - С.-Пб., 1914. С.215-216.
2.Хозяйство в роте, эскадроне и сотне (Карманная военная библиотека). - Киев, 1916. С.60.
3.Лосицкий Н.М. Полное руководство для каптенармусов (ротных и эскадронных, с их помощниками, полковых: казначейских, квартермистерских и оружейных) в пехоте, кавалерии, инженерных и вспомогательных войсках. Пособие для ротных (эскадронных) командиров, начальников команд и чинов полкового штаба по заведыванию отделами войскового хозяйства.Изд.8-е, испр. И доп. По 1-е апреля 1914 г.- Киев, 1914. С.259.
4.Военная энциклопедия. - СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911−1915. — Т. 9. С.146-158.
5.Дополнение за 1913 г. ...С.215.
6.Дополнение за 1912 г.... С.307.
7.Инструкция для службы на этапах армии. - Киев, 1901. С.61.
8.Главнейшие положения организации поставок скота для продовольствия армий при посредстве земств или органов, их заменяющих от 27 февраля 1916 г./Календарь сельского хозяина на 1917 г.С.189.
9.Хозяйство в роте...С.25.
10.Пестич. Раскладка провианта, фуража и приварка на основании дач, установленных высочайше утвержденным «Положением о продовольствии войск в военное время». - Вильна, 1899. С.4.
11. Хозяйство в роте… С.26.
12.Шигалин Г.И. Военная экономика в первую мировую войну. - М.: Воениздат, 1956. С.205.
13.Там же, с.211.
14.Там же, с.205-206.
15.Там же, с.207-208.
16.Гигиенические вопросы организации войскового питания и водоснабжения. - Ленинград, 1938. С.27.
17. Хозяйство в роте… С.59.
18. Лосицкий Н.М. Полное руководство… С.265.
19. Хозяйство в роте… С.25.

Буду признателен за указание на неточности и ошибки. - Алексей Сергеев ака historian30h.

Оригинал взят у

Материальное обеспечение офицеров Русской армии в царствование Александра I

Сейчас немало говорится о необходимости поднять престиж военной профессии, возродить былую славу российского офицерства. Участие России в операциях миротворческих сил, ведение военных действий в Чеченской республике, да и сама неспокойная внутри- и внешнеполитическая обстановка заставляет обратить более пристальное внимание на человека в погонах, его социальное положение, дающее возможность достойно выполнять свой профессиональный долг.

Во многих странах профессия военного является одной из самых высокооплачиваемых, что связано с постоянным риском, сопровождающим этот вид деятельности. Но состояние вооруженных сил, материальное положение военнослужащих зависит от нескольких составных: экономической и политической ситуации в государстве, понимания обществом необходимости армии и профессии военного.

В России традиционно с уважением относились к военному человеку, что было связано с активной внешней политикой, частыми войнами, которые вело Русское государство на протяжении всей истории своего существования. Постоянно нуждаясь в высокопрофессиональном командном составе армии, русское правительство старалось дать достойное содержание офицерам, устанавливало пенсион или инвалидное жалование по выходе в отставку, предоставляло льготы для определения их детей в казенные учебные заведения, обеспечивало семьи в случае смерти офицера. Это поднимало престиж военной профессии, ставшей основной для русского дворянства. И хотя в царствование Екатерины II по Жалованной грамоте 1785 года государственная служба для дворян перестает быть обязательной, многие дворяне по-прежнему выбирали военное дело. К тому же военная служба для многих являлась практически единственным источником дохода, возможностью обеспечить приличное содержание своим семьям.

Блестящей страницей военной истории Российского государства являлась эпоха Александра I. В ходе военных реформ первого десятилетия его царствования была создана боеспособная армия, позволившая одержать победу над казавшимся непобедимым Наполеоном Бонапартом. Но победа далась тяжелой ценой: большие людские и материальные потери, общий упадок в экономике страны, вызванный участием России в антианглийской экономической блокаде, разорением большой части Центральной России в ходе военных действий 1812 г., огромными затратами на содержание армии, полным расстройством в финансах. Тем не менее, правительство, ведя практически непрерывные войны, начиная с 1805 г., с Францией (1805-1807 гг., 1812-1814 гг.), Турцией (1806-1812 гг.) и Швецией (1808-1809 гг.) старалось по мере финансовой возможности заботиться о личном составе армии, особое внимание уделяя офицерскому корпусу.

Довольствие офицеров русской армии в первой четверти ХIХ в. состояло только из денежного жалования и рационов (денежного отпуска на довольствие денщиков). Уже в 1801 г. Александр I, взойдя на трон, увеличивает жалование офицеров на четверть. Размер рациона был определен в 1 руб. 50 коп. Число рационов зависело от чина офицера и варьировалось от 25 (полковник кавалерии) до 3 (подпрапорщик армейской пехоты). То есть не только материальное обеспечение офицера, но и его денщика определялось высотой офицерского звания, что вполне соответствовало социальной структуре российского общества того времени. Рационы включались в жалование и выдавались вместе с ним.

К 1805 г. жалование военнослужащим вновь увеличили, что было связано с подготовкой к военным действиям против Франции, необходимостью заполнить командные должности в армии опытными офицерами, вышедшими в отставку в царствование Павла I. По новому положению полковники в зависимости от рода войск получали от 1040 до 1250 руб. в год, подполковники - 690-970 руб., майоры - 530-630 руб., капитаны, штабс-капитаны, ротмистры и штабс-ротмистры - 400-495 руб., поручики - 285-395 руб., подпоручики, корнеты и прапорщики - 236-325 руб. Более высокое жалование получали кавалеристы, что было связано с тратами на лошадей, их прокорм и сбрую. Было повышено жалование и рядовым: от 9 руб. 50 коп. до 12 руб., да сверх того на обмундирование они получали от 11 руб. 63 коп. до 15 руб. 18 ? коп. и на сбрую в кавалерии от 8 руб. 10 ? коп. до 16 руб. 94 1/3 коп.

В 1809 г. прапорщикам, подпрапорщикам и поручикам войск, расположенных в приграничных трех прибалтийских и двух литовских губерниях, а так же в Белостокской области, содержание было увеличено еще на треть их оклада.1

Перед войной 1812 г. изменилась ценность выдаваемого жалования, так как оно стало выдаваться бумажными ассигнациями, курс которых сильно упал по сравнению с серебром. Но первоначально жалование в ассигнациях войскам выдавалось по существующему тогда курсу. По окончании войн с Францией лишь войска, дислоцирующиеся в Грузии для ведения военных действий на Северном Кавказе, получали жалование серебром2, но и их довольствие к концу александрова царствования было переведено на ассигнации.

К 1825 г. был окончательно определен размер офицерского жалования: в армейской пехоте от 1200 руб. в год до 450 руб. в зависимости от чина. В гвардии и армейской кавалерии жалование было несколько выше. Оклады жалования генерал-майоров были оставлены прежние: от 2600 руб. (генерал-майор) до 8180 руб. (генерал-фельдмаршал). Командующим частей и высшим строевым начальникам с 1816 г. выплачивались столовые деньги: командующему полка - 3000 руб., бригадному генералу - 4000 руб., начальнику дивизии - 1000 руб. и корпусному командиру - 10000 руб.3

И все же этого жалования едва хватало на нормальное существование. Посланник Сардинского короля в России граф Жозеф де Местр доносил: "военные уже просто не могут существовать. Недавно один молодой офицер говорил: "У меня 1 200 рублей жалованья; пара эполет стоит 200, а чтобы иметь пристойный вид при дворе, мне их надобно полдюжины в год. Так что счет очень прост". Я знаю офицеров, живущих только на жалованье, которые просто не выходят, стараясь беречь мундиры. Вне служебного времени они сидят дома, как отцы трапписты, закутавшись в шинели".4

Сложная финансовая ситуация в государстве послевоенного периода не позволяла значительно повышать офицерские оклады, что беспокоило императора. Отказав в увеличении жалования интендантских чиновников по новым штатам, разработанным генерал-интендантом 1-й армии Е. Ф. Канкриным, Александр писал главнокомандующему 1-й армии князю М. Б. Барклаю де Толли 10 марта 1816 г.: "Дать каждому приличное содержание всегда было и есть предметом моих желаний. Но ежели при всем том даже армейские офицеры, заслужившие в поле кровию право на прибавку им жалованья, доныне остаются при тех недостаточных окладах, кои определены Штатами 1802 года; то несправедливо было бы, чтобы в сие время одни чиновники Интендантского управления пользовались тем огромным жалованьем, какое по штатам Канкрина назначается".5

Увеличивая жалование генералам, штаб- и обер-офицерам, сокращали расходы по другим частям военного хозяйства: фуражу, увеличивая срок нахождения конского состава армии на подножном корму, сокращению числа подъемных и строевых лошадей в армейских пехотных полках. По представлению Барклая де Толли это могло дать по 1-й армии экономию в 1.042.340 руб. (тогда как для прибавки в жаловании требовалось 6.833.063 рублей).6 Не раз император просил главнокомандующих 1-й и 2-й армиями князя Барклая де Толли и графа Витгенштейна пересмотреть расходы на провиант.

Режим жесточайшей экономии, введенный в армии по окончании французских войн, заставлял экономить каждую копейку, в том числе и на жаловании офицерам, чье поведение по каким-либо причинам вызывало недовольство начальства. Так, начальник Главного Его Императорского Величества штаба князь П. М. Волконский отказал в ходатайстве начальнику Главного штаба 1-й армии И. И. Дибичу (26 апреля 1815 г.) выдать жалование подполковнику Коновалову за период с 1 мая 1812 г. по 1 сентября 1814 г. по курсу серебра, так как его заявление о болезни в этот период вызвало сомнение Волконского. На свой страх и риск начальник квартирмейстерской части Главного Е.И.В. штаба генерал-майор Н. И. Селявин выдал нуждающемуся офицеру 500 руб. из казенных сумм.7

Стараясь облегчить положение офицеров, прежде всего молодых, только что выпущенных из училищ, правительство выделяло суммы, необходимые для обмундирования и покупки верховой лошади (120-150 руб., да столько же на седло с прибором). Но этой суммы порой хватало только для того, чтобы расплатиться с долгами и, прибыв в часть, офицер вновь занимал деньги, иногда и из казенных сумм, не имея возможности своевременно расплачиваться по долгам. Порой это приводило к длительной переписке между высокими воинскими инстанциями, разбиравшими финансовые претензии Интендантского ведомства к офицерам и денежные недоразумения между товарищами по службе. Известен случай, когда Селявин был вынужден вступить в пространную переписку с генерал-квартирмейстером 1-й армии генерал-майором Гартингом по поводу долга в 214 франков парижскому портному прапорщика квартирмейстерской части Генне, в бытность того в Париже во время заграничного похода русской армии. В обсуждение возможностей решения этого вопроса были вовлечены также отец прапорщика и начальник Главного штаба князь Волконский, давший совет незадачливому должнику впредь жить по средствам.8

Так как многие дворяне, желающие стать офицерами, не имели средств для исполнения своего желания, то в 1817 г. специальным указом 16-летним дворянам, желающим поступить в военную службу, выдавалось пособие для проезда до столицы, чем "достаточно облегчены будут благородному юношеству средства ко вступлению в службу соответственно их званию".9 Неимущие молодые дворяне могли получить необходимое военное образование за казенный счет в средних военно-учебных заведениях и армейских школах.

Правительство рассматривало и вопросы содержания офицеров, получивших раны и увечья и уволенных в отставку по старости, болезни и ранению. По указу от 21 мая 1803 г. офицеры, прослужившие беспорочно 20 лет, получали инвалидное содержание, 30 лет - половинное по чину жалование, 40 лет - полное жалование в виде пенсии. Ставших неспособными к службе по ранению положено было обеспечивать "приличным службе" содержанием независимо от выслуги. Срок выслуги считался с момента поступления на действительную службу (время учебы в кадетском корпусе не засчитывалось). С 1807 г. всем вышедшим в отставку по причине ранения и увечья офицерам выплачивался пожизненный пенсион в размере полного жалования по чину, а также оплачивался проезд к избранному месту жительства. Офицерам, определенным на инвалидное содержание и не имеющим своего дома или поместья, определялись квартиры в губернских городах Центральной России, на Украине, в Поволжье и в Тобольске. Офицеры, уволенные за дурное поведение, а также лица, не выслужившие положенного срока, но подававшие прошение о пенсии после 8 лет нахождения в отставке, получали низший пенсионный оклад в 1/3 жалования. Даже уволенные по решению суда могли надеяться на небольшую пенсию, "чтобы не оставить без призрения и доставить им по человеколюбию некоторый способ к пропитанию".

В 1805 г. в Сергиевской пустыни под Петербургом на средства графов Зубовых был создан первый инвалидный дом на 30 офицеров. В 1807 г. по его образцу созданы государственные инвалидные дома для нижних чинов в обеих столицах, Киеве, Чернигове и Курске.10

18 августа 1814 г. в годовщину сражения при Кульме Александр I учредил особый Комитет о раненых для помощи неимущим раненым генералам и офицерам. Деньги на нужды Комитета поступали от казны и общественных пожертвований. На деньги, собранные по подписке издателем "Русского инвалида" коллежским советником Пезаровиусом (395 тыс. руб.) в декабре 1815 г. 1200 офицеров получали пенсии.11

С 1809 г. начинается законодательное оформление выдач пособий семьям умерших офицеров. Для офицерских вдов старше 40 лет или более младшего возраста, но имеющих физические недостатки, мешающие им выйти замуж, устанавливались пенсии в 1/8 оклада их мужей. Правда, пенсион выдавался лишь тем, кто не имел недвижимости, приносящей доход в размере, превышающий годовой оклад мужа. При повторном браке пенсия утрачивалась. Пенсион давался и сиротам: дочерям - до замужества или помещения в воспитательное заведение, сыновьям - до 16 лет или поступления на службу, а также в казенное учебное заведение.

В отношении убитых или умерших от ран офицеров пенсион их вдовам выплачивался пожизненно в полном объеме (с 1803 г. по 1809 г. пенсия выплачивалась даже при повторном браке). Пенсии назначались также матерям погибших офицеров.12

Таким образом, правительство императора Александра I старалось, чтобы никто из военнослужащих, честно выполнявших свой долг перед Отечеством, не остался без средств к существованию и не позорил бы свое звание нищенством. Было даже предписано следить, дабы те "из них, которые, желая лучше из одного в другое место уклоняться и являемою бедностию приводить в жалость легковерных, нежели жить спокойно там, где могут иметь назначенное содержание, не обращались в таком несвойственном чину офицера поведении".13

И в последующие царствования русское правительство неизменно старалось заботиться о материальном положении офицеров независимо от экономической ситуации в стране, сохраняя высокий социальный статус защитников Отечества в обществе, что по-прежнему делало профессию военного одной из самых значимых в России.

В пылу классовой борьбы «господ офицеров» изображали богатыми, холёными и, как правило, опасными врагами, антиподами Рабоче-Крестьянской Красной Армии вообще и её командному составу в частности. Особенно ярко это проявилось в х/ф «Чапаев», где вместо имевшихся у Колчака достаточно плохо одетых и обученных войск Чапаеву противостоять «каппелевцы» в чистой чёрно-белой форме, наступающие в «психической» атаке красивым строем. Соответственно высокому достатку предполагалась и обученность, как следствие – высокий уровень подготовки и умений. Всё это подхватили и развили любители «России которую мы потеряли» и Белого дела. Несмотря на то, что среди них есть, безусловно, талантливые историки и просто любители военной истории зачастую восхваление офицерства доходило до абсурда.

«Моим тогдашним сотоварищам, конечно, было трудно понять мое решение идти в военное училище. Дело в том, что я окончил реальное училище, как уже отмечал выше, со средним баллом 4,3. С таким баллом обычно шли в высшие технические учебные заведения. В военные же училища, по общему представлению, шла слабая по теоретической подготовке молодежь. На пороге XX века такое мнение о командном составе армии было довольно распространено».

Сам же Борис Михайлович пошёл в армию так как «Жили мои родители очень экономно, потому что начала учиться в Челябинске в женской прогимназии и моя младшая сестра Юлия. Мне приходилось не раз задумываться над вопросами: как бы облегчить родным жизнь? Не раз приходила в голову мысль: «А не уйти ли на военную службу?» Среднее образование позволило бы поступить непосредственно в военное училище. О том, чтобы за счет родителей пять лет учиться в высшем техническом заведении, даже мечтать не приходилось. Поэтому я уже, пока про себя, твердо решил пойти по военной линии».

Вопреки штампу о офицерах, как дворянах-помещиках на самом деле офицеры в конце эпохи Романовых хоть и происходили, как правило, из дворян, но по материальному положению были близко к разночинцам.

Из 70 начальников пехотных дивизий (67 армейских и 3 гвардейских), а также 17 кавалерийских (15 армейских и двух гвардейских), т. е. 87 человек, данные о собственности отсутствуют у 6 человек. Из остальных 81 она имеется только у пяти (двух гвардейских генералов, являвшихся крупными помещиками, и трех армейских, из которых у двух были имения, а у одного собственный дом). Следовательно, земельная собственность была у 4 человек, или у 4,9%.

Обратимся к командирам полков. Как уже указывалось выше, мы анализируем все гренадерские и стрелковые, и половину пехотных полков, входивших в состав дивизий. Это составляло 164 пехотных полка, или 61,1% их общего числа. Кроме того, рассматриваются 48 кавалерийских (гусарских, уланских и драгунских) полков, входивших в состав 16 кавалерийских дивизий.» Если же сравнить эти цифры с аналогичными для гражданских чиновников тех же классов, то получится следующее: ««Обратимся к списку гражданским чинам первых трех классов. В 1914 г. чинов второго класса было 98 человек, из них владели земельной собственностью 44 человека, что составляло 44,9%; третьего класса – 697 человек, из них владели собственностью 215 человек, что составляло 30,8%.

Сопоставим данные о наличии земельной собственности у военных и гражданских чинов соответствующих классов. Итак, мы имеем: чины второго класса – военные – 13,9%, гражданские – 44,8%; третьего класса – военные – 4,9%, гражданские – 30,8%. Разница колоссальная.»

«Офицер был изгоем царской казны. Нельзя указать класса царской России, хуже обеспеченного, чем офицерство. Офицер получал нищенское содержание, не покрывавшее всех его неотложных расходов /.../. В особенности, если был семейным, влачил нищенское существование, недоедал, путаясь в долгах, отказывая себе в самом необходимом.»

Как мы уже видели, земельные владения даже у высшего ком.состава не шли ни в какое сравнение с оным у гражданских чиновников. От части это было следствием того, что содержание чиновников было значительно выше, чем у генералов: «Как говорилось выше, годовое жалованье начальника дивизии равнялось 6000 рублей, а содержание губернатора от 9600 тысяч до 12,6 тысяч рублей в год, т. е. почти вдвое больше.» На «широкую ногу» жили разве что гвардейцы. Генерал Игнатьев красочно, хотя может быть и несколько тенденциозно описывает свою службу в, может быть, самом элитном полку армии Российском Империи – лейб-гвардии Кавалергардском полку. Он отмечает огромную «стоимость» службы в этом полку, которая была связана как с расходами на форму, двух особо дорогих коней и т. д. Впрочем, П.А.Зайончковский считает, что даже это был не самый «дорогой» полк. Таковым он считает лейб-гвардии гусарский полк, при службе в котором в месяц приходилось тратить 500 рублей в месяц – жалование начальника дивизии! Вообще гвардия была некой совершенно отдельной корпорацией, существование которой вносило сильную сумятицу в карьерный рост офицеров.

Однако это было далеко не последнее препятствие для попадания в гвардию. По негласному, но твёрдо выполняемому и отмечаемому многими исследователями закону: вступление в полк должны одобрить офицеры полка. Эта закрытость, кастовость могла прикрыть дорогу по служебной лестнице любому «вольнодумцу», так как верноподданнические чувства были обязательны для службы в гвардии. Наконец, уже говорилось о «имущественном цензе». Таким образом, в гвардии оказывались в первую очередь богатые, родовитые офицеры. Правда, им нужно было отлично закончить курс училищ, однако большинство столь же, если не более талантливых офицеров даже возможности выйти в гвардейский полк не имели. А ведь гвардия была «кузницей кадров» генералитета царской армии! Более того, продвижение по службе в гвардии было в принципе быстрее и проще. Мало того, что гвардейцы имели преимущество в 2 чина перед армейскими офицерами, там отсутствовал и чин подполковника, что ещё убыстряло рост. Мы уже не говорим о связях и престиже! В итоге большинство генералов было выходцами именно из гвардии, более того, оттуда приходило большинство генералов, не имевших образования Академии Генштаба.

К примеру «в 1914 г. в армии было корпусов армейских – 36, гвардейских – 1. …Обратимся к данным об образовании. Из 37 командиров корпусов высшее военное образование имели 34 человека. Из них Академию Генерального штаба окончили 29 человек, Артиллерийскую академию – 2, инженерную и юридическую – по 1. Таким образом, высшее образование имели 90%. К трем, не имевшим высшего образования, относились командир гвардейского корпуса ген. В.М. Безобразов, 12-го армейского корпуса ген. А.А. Брусилов и 2-го кавказского корпуса ген. Г.Э. Берхман. Из перечисленных командиров корпусов 25 человек в прошлом, а один (ген. Безобразов) в настоящем служили в гвардии.»

Трудно согласиться с автором в том, что это объяснялось исключительно «способностью» гвардейцев. Ведь именно они в первую очередь попадали на высшие должности, не имея образования Академии Генштаба, что сам автор и признаёт: «По «Расписанию» 1914 г. в составе русской армии было 70 пехотных дивизий: 3 гвардейских, 4 гренадерских, 52 пехотных и 11 стрелковых сибирских. Начальниками их были генерал-лейтенанты…По образованию: высшее военное образование имели 51 человек (из них Академию Генерального штаба окончили 46, −41- Военно-инженерную – 4, Артиллерийскую – 1). Таким образом, высшее образование имели 63,2%. Из 70 начальников пехотных дивизий были гвардейцами (в прошлом или в настоящем) 38 человек. Интересно отметить, что из 19 человек, не имевших высшего военного образования, 15 были гвардейскими офицерами. Здесь уже сказывалось гвардейское преимущество.» Как видно, «гвардейское преимущество» сказывается на уровне начдивов. Куда же оно девается при назначении тех же людей на чуть более высокий пост начальника корпуса? Тем более, что по непонятной причине автор ошибся насчёт отсутствия высшего образования у Г.Э.Берхмана, а остальные генералы были как раз выходцами из гвардии. Не имевший высшего образования, зато очень богатый Безобразов так вообще командовал гвардейским корпусом. Таким образом гвардия была «поставщиком» необразованного академически офицерства в высшие армейские эшелоны.

Можно говорить о такой серьёзной проблеме, как отсутствие справедливости в распределении чинов и должностей: более богатые и родовитые офицеры, попав в гвардию имели намного больше шансов сделать карьеру, чем тянувшие лямку и порой более подготовленные (хотя бы из-за менее парадных условий службы) армейские коллеги. Это не могло не сказаться ни на качестве подготовки высшего ком.состава ни на психологическом климате. Известно, что в армии царило разделение на «касты». Как уже говорилось, в особую группу выделялись гвардейцы, имевшие значительные преференции среди всех офицеров. Но нельзя сказать, что внутри гвардии и остальной армии не было трений и различий. Так наиболее образованные офицеры традиционно служили в инженерных войсках и артиллерии. Это отражалось даже в шутках: «красивый служит в кавалерии, умный - в артиллерии, пьяница – во флоте, а дурак – в пехоте». Наименее престижной была, конечно, пехота. А наиболее престижной считалась «аристократическая» кавалерия. Впрочем, и она делилась. Так гусары и уланы смотрели свысока на драгун. Особняком стояла 1-я тяжёлая бригада гвардейской кавалерии: «придворные» Кавалергардский и лейб- гвардии Конный полк, «сражавшиеся» за звание самого элитного полка. В пешей гвардии особенно выделялась т. н. «Петровская бригада» - Преображенский и Семёновский полки. Но, как отмечает Минаков даже тут не было равенства: Преображенский являлся более родовитым. В артиллерии же считалась элитой конная, а вот крепостная традиционно считалась «изгоями», что изрядно «аукнулось» в 1915 году при обороне крепостей. Нельзя конечно сказать, что таких различий не бывает в других армиях, но ничего хорошего в разделении и изоляции друг от друга различных родов войск не было.

Чуть ли не единственной возможностью ускорить карьерный рост для талантливых армейских офицеров было поступление в Николаевскую Академию Генерального Штаба. Отбор туда был весьма тщателен. Для этого нужно было сдать предварительные экзамены, а затем – вступительные. При этом изначально сдавали их лучшие офицеры полков. По данным Шапошникова в год его поступления прошли конкурс 82,6% из сдавших предварительные экзамены. Однако, несмотря на столь тщательный отбор претендентов поступающие имели серьёзные проблемы с общеобразовательными предметами. «1) Очень слабая грамотность, грубые орфографические ошибки. 2) Слабое общее развитие.Плохой стиль. Отсутствие ясности мышления и общая недисциплинированность ума. 3) Крайне слабое знание в области истории, географии. Недостаточное литературное образование» Впрочем нельзя сказать, что это относилось ко всем генштабистам. На примере Б.М.Шапошникова легко видеть, что многие из них не имели и тени выше названных в документе проблем. Тем не менее, нельзя не отметить, что последующие проблемы с образованием в РККА кардинально отличались от аналогичных ещё в царской армии. Образ отлично образованного царского офицера изрядно идеализирован.

Обучение в Академии Генерального Штаба длилось два года. В первый год проходились как военные, так и общеобразовательные предметы, при этом из военных офицеры осваивали дисциплины, относящиеся к боевым действиям частей. Во второй год общеобразовательные предметы заканчивались, а из военных изучались дисциплины, относящиеся к стратегии. Кроме этого каждый день проходили конные занятия в манеже. Как отмечает Шапошников, это было следствием опыта русско-японской войны, когда дивизия в ходе боёв под Яньтайскими копями дивизия Орлова рассеялась, попав в высокий гаолян, когда лошадь начальника штаба понесла и он не смог её остановить, оставив дивизию совершенно обезглавленной, так как командир дивизии был ранен. Возможно, это было уже и излишним для позиционной бойни Первой Мировой, но на критическое замечание самого Бориса Михайловича насчёт архаичности лошади, как способа передвижения по сравнению с вводившимся в Европе автомобилем мы заметим, что русская промышленность просто не обладала возможностью снабдить армию достаточным количеством транспорта. Закупать же за границей его было дорого и достаточно опрометчиво с точки зрения независимости от зарубежных поставок.

Само обучение также имело значительные недостатки. К примеру, многие авторы отмечают слабое внимание к выработке инициативы и вообще практических навыков. Занятия состояли почти исключительно из лекций. На выходе вместо высококлассных штабных работников получались теоретики, далеко не всегда представляющие как действовать реальной обстановке. По словам Игнатьева лишь один преподаватель вообще заострял внимание на воле к победе.

Ещё одной проблемой был огромный расход времени на некоторые совсем устаревшие предметы, как изображение рельефа местности в штрихах. Вообще это искусство было столь запоминающимся предметом, что о нём недобрыми словами пишут многие мемуаристы.
Вопреки известному мифу о увлечении генералитета французской школой Гранмезона, «élan vitale»6, Шапошников свидетельствует о симпатиях к немецким теориям. Правда, он отмечает, что высший генералитет не был знаком с немецкими методами войны.

«Обращая большое внимание на обучение войск и на усовершенствование младшего командного состава, русский Генеральный штаб совершенно игнорировал подбор и подготовку старшего командного состава: назначение лиц, просидевших всю жизнь после окончания академии на административном кресле, сразу на должность начальника дивизии и командира корпуса было не редкостью.» До русско-японской войны такое положение было особенно рельефно. Доходило до анекдотов: «в 1905–1906 гг. командующий Приамурским военным округом ген. Н.П. Линевич, увидев гаубицу, с удивлением спрашивал: что это за орудие?» Этот же автор отмечает: «Тот же Леневич (правильно Линевич - Н.Б.)не умел как следует читать карты и не понимал, что такое движение поездов по графику. «А среди командиров полков и бригад,- замечает далее Шавельский, - иногда встречались полные невежды в военном деле. Военная наука не пользовалась любовью наших военных». Вторит им и Деникин:

«Японская война, в числе прочих откровений, привела нас к сознанию, что командному составу необходимо учиться. Забвение этого правила и было одной из причин зависимости многих начальников от своих штабов. До войны начальник, начиная с должности командира полка, мог пребывать спокойно с тем «научным» багажом, который был вынесен им когда-то из военного или юнкерского училища; мог не следить вовсе за прогрессом военной науки, и никому в голову не приходило поинтересоваться его познаниями. Какая-либо проверка почиталась бы оскорбительной... Общее состояние части и отчасти только управление ею на маневрах давали критерий к оценке начальника. Последнее, впрочем, весьма относительно: при неизбежной условности маневренных действий и нашем всеобщем благодушии на маневрах можно было делать сколько угодно и безнаказанно самых грубых ошибок; неодобрительный отзыв в описании больших маневров, доходившем до частей через несколько месяцев, терял свою остроту.»

Он же ходатайствовал о увольнении из армии наиболее бездарных полководцев. Но проблемой стал Николай II. Ныне восхваляемый изо всех сил монарх мало заботился о боеспособности армии, куда больше уделяя внимание её форме и лояльности трону. Царь всячески препятствовал снятию угодных ему генералов и финансированию армии в ущерб флоту. Назначение Янушкевича, совершенно не соответствовавшего должности начальника Генерального штаба, к примеру, стало возможным только благодаря протекции Государя. Не меньшая вина лежит и на премьер-министре, так как от него в значительной мере зависило распределение средств бюджета Именно поэтому он защищал от увольнения генералов, проявивших таланты в усмирении восставших, а не на поле боя. Цитируя дневник Поливанова П.А.Зайончковский пишет:

««Получен от е.в. журнал Высшей Аттестационной Комиссии по поводу командиров корпусов; последовало соизволение на увольнение ген. Шутлеворта; против заключения об увольнении ген. Краузе и Новосильцева - высочайшая резолюция «оставить», а против ген. Адлерберга: «я знаю его, он не гений, но честный солдат: в 1905 году отстоял Кронштадт»». Какой крови стоило назначение ничем особенно не отличившегося на полях сражения в Манчжурии, но «героя» подавления революции 1905 года Ренненкампфа командующим армией, вторгавшейся в Восточную Пруссию – общеизвестно.

Правда, нельзя сказать, что положение не пытались выправить. Как пишет тот же Деникин:

«Так или иначе, после японской войны заставили учиться и старший командный состав. Весною 1906 г. впервые появилось по высочайшему повелению распоряжение военного министра: «Командующим войсками установить соответствующие занятия высшего командного состава, начиная с командиров частей до командиров корпусов включительно, направленные к развитию военных познаний». Это новшество вызвало на верхах раздражение: ворчали старики, видя в нем поругание седин и подрыв авторитетов... Но дело пошло понемногу, хотя первое время не без трений и даже курьезов.» Удалось частично привить и интерес к саморазвитию в артиллерийском деле: «Никогда еще, вероятно, военная мысль не работала так интенсивно, как в годы, последовавшие после японской войны. О необходимости реорганизации армии говорили, писали, кричали. Усилилась потребность в самообразовании, и, сообразно с этим, значительно возрос интерес к военной литературе, вызвав появление целого ряда новых органов. Мне представляется, что, не будь урока японской кампании и последовавшего за ним подъема и лихорадочной работы, армия наша не выдержала бы и нескольких месяцев испытания мировой войны...» Однако белый генерал тут же признаёт, что работа шла весьма медленным темпом.

Впрочем, нельзя сказать, что эти меры не сказались на боеспособности армии. А.А.Свечин пишет: «Не меньший прогресс надо отметить и в отношении тактической подготовки войск и в повышении квалификации среднего и низшего командного состава».

Но и этого оказалось недостаточно. Трудно не согласиться с А.М.Зайончковским, давшим очень короткую, но и очень ёмкую характеристику Русской армии перед Первой Мировой Войной: «В общем русская армия выступила на войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в широком смысле подготовки, но не личных качеств.»

Ахиллесовой пятой старой армии было полное отсутствие какой-либо политической подготовки. Офицеры готовы были идти на смерть сами, но они не умели вести за собой. Свечин в своей книге «Искусство вождения полка» указывает на неумение кадровых офицеров общаться с солдатами, понимать их нужды и выстраивать дисциплину, годную не только в мирное время. Надо понимать, что времена фридриховского принципа «солдат должен бояться больше палки унтер-офицера, чем пули противника» давно прошли и удержать солдата на фронте только силой невозможно. Увы, русских офицеров никто просто не учил этому. А учитывая совершенно детские познания в социальных и политических науках нетрудно понять, что офицеры оказались совершенно дезориентированы, столкнувшись с пропагандой социалистических партий. Сказался и отрыв офицеров от солдатской массы. К примеру, Игнатьев отмечает, что мордобой в 1 гвардейской кавалерийской дивизии не применялся исключительно в силу гвардейской традиции. Вполне нормальным явлением считался и так называемый «цуг», сходный по смыслу с современной дедовщиной. Всё это не было заметно значительную часть войны, но развал дисциплины, а как следствие и всей армии в 1917 году отлично показал, к чему может привести невнимание к моральному климату внутри армейского коллектива.

Начало мировой войны полностью перевернуло систему подготовки офицеров. Если до этого они готовились по вполне стройной системе, попадая из кадетского корпуса в училище, а после его выпуска и службы лучшие из них могли окончить одну из академий, то теперь хотя училища и продолжали готовить поручиков, но лишь по сильно урезанному ускоренному курсу. Но и они не могли удовлетворить потребности армии. Было открыто значительное количество школ прапорщиков, выпускавших офицеров с крайне слабыми навыками и знаниями.

Наиболее тяжёлое положение сложилось в пехоте. Часто можно видеть такие оценки:

«Наши пехотные полки потеряли за мировую войну по несколько комплектов командных составов. Насколько могу судить по имеющимся у меня данным, лишь в немногих полках потери офицерского состава убитыми и ранеными спускаются до 300%, обыкновенно же достигают 400 - 500% и более.

Для артиллерии я не располагаю достаточно полными данными. Сведения по ряду артиллерийских бригад говорят о потерях офицерского состава (за всю войну) в 15 - 40%. Потери технических войск еще меньше. В коннице потери очень неравномерны. Есть части сильно потерпевшие, в других убыль совершенно незначительна. Во всяком случае, даже потери наиболее пострадавших конных частей в сравнении с потерями пехоты ничтожны».

Следствием такого положения стало, с одной стороны, резкое «вымывание» кадрового, наиболее подготовленного состава. Т.е. даже те офицеры, что имелись и командовали частями, к концу войны не имели достаточного образования и опыта.«Старший командный (командирский) состав, взятый в одной лишь армии, представляет не столь большую по численности группу, чтобы результаты рассмотрения ее можно было бы без существенных оговорок применить ко всей русской армии …

Прежде всего при рассмотрении данных о командирском составе бросается в глаза значительный процент временно командующих: а именно - 11 из 32 полков…По предшествующей до получения полка службе 27 командиров полков (т, е. почти 85% от общего их числа) принадлежат к строевому офицерству; остальные пять занимали должности в различных заведениях и учреждениях военного ведомства (корпуса, воен. училища и проч.). Среди 32 командиров полков не оказалось ни одного офицера Генер. Штаба. Несомненно это случайность, но случайность очень характерная, указывающая на значительное уменьшение среди командного состава пехоты лиц с высшим военным образованием… Ценз командования полками у большинства очень не велик:

От 1 до 3 мес. у 8 к-ров полков,
от 3 до 6 мес. у 11 к-ров полков,
от 6 до 12 мес. у 8 к-ров полков,
от 1 до 2 лет. у 3 к-ров полков,
более 2 лет. у 2 к-ров полков,

Весь исследуемый офицерский состав можно разделить на 2 неравные, резко отличные группы - на офицеров кадровых и на офицеров военного времени.
К первой группе относятся все штаб-офицеры, почти все капитаны (9 или 10) и небольшая часть штабс-капитанов (7 из 38).
Всего кадровых офицеров - 27, т. е. не полных 4% от общего количества. Остальные 96% - офицеры военного времени»

Итак, кадровые офицеры пехоты выбиты. А кто же их заменил? Вот тут-то и кроется очень серьёзная проблема будущей Красной Армии. Дело в том, что заменяли выбывших офицеров в основном люди, имеющие совершенно недостаточную подготовку как военную, так и просто общеобразовательную. Тот же автор приводит соответствующие таблицы:

Как отмечает известный военный писатель Головин, это был лучший материал для получения офицеров, так как интеллигент легко мог уйти от призыва и потому те, кто пошли в армию имели не только наилучшее общее образование, но и лучший боевой дух, а в некотором роде и лучшие моральные качества, нежели, к примеру, пресловутые «земгусары». С другой стороны множество офицеров имели даже не среднее, а низшее образование или не имели общего образования вовсе. Лишь чуть более трети штабс-капитанов имело законченное среднее образование. Это говорит, с одной стороны, о том, что интеллигенция не очень хотела идти в армию. С другой – что образ офицера «старой армии», как выходца из «образованных классов», получивший распространение в массовом сознании благодаря советскому кинематографу далёк от истины. Армию пополняли, в основном, слабо образованные люди. Было в этом и некоторое преимущество. Ведь этим статистика говорит о классовой близости офицеров военного времени (а, очевидно, именно они и были основным контингентом среди не получивших среднего образования штабс-капитанов) новой власти.

Среди поручиков, подпоручиков и особенно прапорщиков ситуация с образованием становится ещё хуже. Среди прапорщиков лишь менее четверти офицеров имели полное среднее образование, а военные училища, а не школы прапорщиков окончили менее трети от общего количества.

Таким образом, надо отметить две особенности. Во-первых, кадровый состав пехоты был в значительной мере выбит. Ротами, а зачастую и батальонами командовали офицеры военного времени, в принципе, не имевшие достаточной подготовки. Более того, офицеры военного времени не обладали сносным образованием, чтобы суметь восполнить недостатки образования в дальнейшем.

В целом приходится признать, что ещё до Великой Войны офицерство обладало значительными недостатками в подготовке. Более того, если молодые командиры успели получить образование в реформированных училищах и академиях, то высший, более старый командный состав продолжал сильно отставать по своим качествам от требований времени. Тезисы о утере высшего командного состава Красной Армией как катастрофе несостоятельны. Даже не говоря о сомнительной пользе в годы Второй Мировой войны престарелых генералов Первой Мировой, чему блестящий пример – Франция, нельзя не увидеть превосходство именно высшего командного состава будущих противников над отечественными стратегами если не в талантах, то в уровне подготовке. Куда страшнее было выбивание молодых офицеров в годы Первой Мировой, а затем и Гражданской. К сожалению, в отличие от Германии в РИ не сумели наладить качественную подготовку офицеров военного времени и было это по вполне объективным причинам: в России просто не было достаточного количества образованных людей. Как и франко-прусскую войну, войну на Восточном фронте выиграл в значительной мере берлинский школьный учитель.

Интересно отметить, что в Красную Армию попали в большом количестве не выбитые кадры технических войск. А ведь именно эти люди «с ученым кантом и бархатным воротником» по данным Шапошникова имели наибольший процент окончивших Академию Генерального штаба среди принятых туда, что говорит о наилучшей подготовке. Так из 6 поступивших вместе с Шапошниковым инженеров закончили все 6. Из 35 артиллеристов 20, а вот из 67 пехотных офицеров только 19!

Если объективно рассмотреть положение армии к моменту гибели Российской Империи, то легко вырисовывается печальная картина. Существует миф о офицерах царской армии. Это несколько удивит, но создан он, на мой взгляд, в первую очередь советской пропагандой. В пылу классовой борьбы «господ офицеров» изображали богатыми, холёными и, как правило, опасными врагами, антиподами Рабоче-Крестьянской Красной Армии вообще и её командному составу в частности. Особенно ярко это проявилось в х/ф «Чапаев», где вместо имевшихся у Колчака достаточно плохо одетых и обученных войск Чапаеву противостоять «каппелевцы» в чистой чёрно-белой форме, наступающие в «психической» атаке красивым строем. Соответственно высокому достатку предполагалась и обученность, как следствие – высокий уровень подготовки и умений. Всё это подхватили и развили любители «России которую мы потеряли» и Белого дела. Несмотря на то, что среди них есть, безусловно, талантливые историки и просто любители военной истории зачастую восхваление офицерства доходило до абсурда.

На деле же положение с боевой подготовкой офицеров было изначально печально. И не последнюю роль в этом играло достаточно тяжёлое материальное положение офицеров. Грубо говоря, лучшие ученики гимназий просто не хотели «тянуть лямку» на службе офицера, когда перед ними открывались куда более простые и выгодные перспективы карьеры на гражданском поприще. Не случайно будущий Маршал Советского Союза, а в начале XX века – юнкер Борис Михайлович Шапошников в своих воспоминаниях писал: «Моим тогдашним сотоварищам, конечно, было трудно понять мое решение идти в военное училище. Дело в том, что я окончил реальное училище, как уже отмечал выше, со средним баллом 4,3. С таким баллом обычно шли в высшие технические учебные заведения. В военные же училища, по общему представлению, шла слабая по теоретической подготовке молодежь. На пороге XX века такое мнение о командном составе армии было довольно распространено. » Сам же Борис Михайлович пошёл в армию так как «Жили мои родители очень экономно, потому что начала учиться в Челябинске в женской прогимназии и моя младшая сестра Юлия. Мне приходилось не раз задумываться над вопросами: как бы облегчить родным жизнь? Не раз приходила в голову мысль: «А не уйти ли на военную службу?» Среднее образование позволило бы поступить непосредственно в военное училище. О том, чтобы за счет родителей пять лет учиться в высшем техническом заведении, даже мечтать не приходилось. Поэтому я уже, пока про себя, твердо решил пойти по военной линии. »

«Наличие земельной собственности даже среди генералитета и, как ни странно, гвардии было явлением далеко не частым. Обратимся к цифрам. Из 37 командиров корпусов (36 армейских и одного гвардейского) данные относительно земельной собственности имеются о 36. Из них таковая была у пяти. Наиболее крупным помещиком был командир гвардейского корпуса ген. В.М. Безобразов, владевший имением в 6 тысяч десятин и золотыми приисками в Сибири. Из остальных четырех у одного размер имения не указан, а у каждого из трех составляло около одной тысячи десятин. Таким образом, у самой высшей командной категории, имевшей чин генерала, земельная собственность была лишь у 13,9%.
Из 70 начальников пехотных дивизий (67 армейских и 3 гвардейских), а также 17 кавалерийских (15 армейских и двух гвардейских), т. е. 87 человек, данные о собственности отсутствуют у 6 человек. Из остальных 81 она имеется только у пяти (двух гвардейских генералов, являвшихся крупными помещиками, и трех армейских, из которых у двух были имения, а у одного собственный дом). Следовательно, земельная собственность была у 4 человек, или у 4,9%.

О материальном положении П.А.Зайончковский пишет: «Итак, офицерский корпус, имевший в своем составе до 80% дворян, состоял из служилого дворянства и по материальному положению ничем не отличался от разночинцев » Цитируя протопресвитора Шавельского тот же автор пишет: «Офицер был изгоем царской казны. Нельзя указать класса царской России, хуже обеспеченного, чем офицерство. Офицер получал нищенское содержание, не покрывавшее всех его неотложных расходов /.../. В особенности, если был семейным, влачил нищенское существование, недоедал, путаясь в долгах, отказывая себе в самом необходимом. »

Как мы уже видели, земельные владения даже у высшего ком.состава не шли ни в какое сравнение с оным у гражданских чиновников. От части это было следствием того, что содержание чиновников было значительно выше, чем у генералов: «Как говорилось выше, годовое жалованье начальника дивизии равнялось 6000 рублей, а содержание губернатора от 9600 тысяч до 12,6 тысяч рублей в год, т. е. почти вдвое больше. » На «широкую ногу» жили разве что гвардейцы. Генерал Игнатьев красочно, хотя может быть и несколько тенденциозно описывает свою службу в, может быть, самом элитном полку армии Российском Империи – лейб-гвардии Кавалергардском полку. Он отмечает огромную «стоимость» службы в этом полку, которая была связана как с расходами на форму, двух особо дорогих коней и т. д. Впрочем, П.А.Зайончковский считает, что даже это был не самый «дорогой» полк. Таковым он считает лейб-гвардии гусарский полк, при службе в котором в месяц приходилось тратить 500 рублей в месяц – жалование начальника дивизии! Вообще гвардия была некой совершенно отдельной корпорацией, существование которой вносило сильную сумятицу в карьерный рост офицеров.

С одной стороны гвардия комплектовалась за счёт лучших выпускников училищ. Для этого нужно было получить «гвардейский балл» (более 10 из 12). К тому же благодаря системе, при которой выпускники выбирали себе вакансии в порядке средних баллов в гвардию шли лучшие юнкера. С другой стороны вакансии в гвардию имелись только в элитных учебных заведениях. К примеру, в самый элитный Пажеский корпус попасть не дворянину было практически невозможно. Уже четвёртое в полуофициальном списке наиболее престижных училищ Александровское имело всегда минимум гвардейских вакансий и потому Тухачевскому очень повезло в том, что он сумел окончить его лучшим среди юнкеров. Таким образом, уже закрытость училищ, имеющих значительное число вакансий, сильно ограничивало поступление туда неродовитых юнкеров. Однако это было далеко не последнее препятствие для попадания в гвардию. По негласному, но твёрдо выполняемому и отмечаемому многими исследователями закону: вступление в полк должны одобрить офицеры полка., Эта закрытость, кастовость могла прикрыть дорогу по служебной лестнице любому «вольнодумцу», так как верноподданнические чувства были обязательны для службы в гвардии. Наконец, уже говорилось о «имущественном цензе». Таким образом, в гвардии оказывались в первую очередь богатые, родовитые офицеры. Правда, им нужно было отлично закончить курс училищ, однако большинство столь же, если не более талантливых офицеров даже возможности выйти в гвардейский полк не имели. А ведь гвардия была «кузницей кадров» генералитета царской армии! Более того, продвижение по службе в гвардии было в принципе быстрее и проще. Мало того, что гвардейцы имели преимущество в 2 чина перед армейскими офицерами, там отсутствовал и чин подполковника, что ещё убыстряло рост. Мы уже не говорим о связях и престиже! В итоге большинство генералов было выходцами именно из гвардии, более того, оттуда приходило большинство генералов, не имевших образования Академии Генштаба. К примеру «в 1914 г. в армии было корпусов армейских – 36, гвардейских – 1. …Обратимся к данным об образовании. Из 37 командиров корпусов высшее военное образование имели 34 человека. Из них Академию Генерального штаба окончили 29 человек, Артиллерийскую академию – 2, инженерную и юридическую – по 1. Таким образом, высшее образование имели 90%. К трем, не имевшим высшего образования, относились командир гвардейского корпуса ген. В.М. Безобразов, 12-го армейского корпуса ген. А.А. Брусилов и 2-го кавказского корпуса ген. Г.Э. Берхман. Из перечисленных командиров корпусов 25 человек в прошлом, а один (ген. Безобразов) в настоящем служили в гвардии. »

Трудно согласиться с автором в том, что это объяснялось исключительно «способностью» гвардейцев. Ведь именно они в первую очередь попадали на высшие должности, не имея образования Академии Генштаба, что сам автор и признаёт: «По «Расписанию» 1914 г. в составе русской армии было 70 пехотных дивизий: 3 гвардейских, 4 гренадерских, 52 пехотных и 11 стрелковых сибирских. Начальниками их были генерал-лейтенанты…По образованию: высшее военное образование имели 51 человек (из них Академию Генерального штаба окончили 46, −41- Военно-инженерную – 4, Артиллерийскую – 1). Таким образом, высшее образование имели 63,2%. Из 70 начальников пехотных дивизий были гвардейцами (в прошлом или в настоящем) 38 человек. Интересно отметить, что из 19 человек, не имевших высшего военного образования, 15 были гвардейскими офицерами. Здесь уже сказывалось гвардейское преимущество. » Как видно, «гвардейское преимущество» сказывается на уровне начдивов. Куда же оно девается при назначении тех же людей на чуть более высокий пост начальника корпуса? Тем более, что по непонятной причине автор ошибся насчёт отсутствия высшего образования у Г.Э.Берхмана , а остальные генералы были как раз выходцами из гвардии. Не имевший высшего образования, зато очень богатый Безобразов так вообще командовал гвардейским корпусом. Таким образом гвардия была «поставщиком» необразованного академически офицерства в высшие армейские эшелоны.

Чуть ли не единственной возможностью ускорить карьерный рост для талантливых армейских офицеров было поступление в Николаевскую Академию Генерального Штаба. Отбор туда был весьма тщателен. Для этого нужно было сдать предварительные экзамены, а затем – вступительные. При этом изначально сдавали их лучшие офицеры полков. По данным Шапошникова в год его поступления прошли конкурс 82,6% из сдавших предварительные экзамены. Однако, несмотря на столь тщательный отбор претендентов поступающие имели серьёзные проблемы с общеобразовательными предметами. «1) Очень слабая грамотность, грубые орфографические ошибки. 2) Слабое общее развитие.Плохой стиль. Отсутствие ясности мышления и общая недисциплинированность ума. 3) Крайне слабое знание в области истории, географии. Недостаточное литературное образование » Впрочем нельзя сказать, что это относилось ко всем генштабистам. На примере Б.М.Шапошникова легко видеть, что многие из них не имели и тени выше названных в документе проблем. Тем не менее, нельзя не отметить, что последующие проблемы с образованием в РККА кардинально отличались от аналогичных ещё в царской армии. Образ отлично образованного царского офицера изрядно идеализирован.

Ещё одной проблемой был огромный расход времени на некоторые совсем устаревшие предметы, как изображение рельефа местности в штрихах. Вообще это искусство было столь запоминающимся предметом, что о нём недобрыми словами пишут многие мемуаристы. ,
Вопреки известному мифу о увлечении генералитета французской школой Гранмезона, «élan vitale»6, Шапошников свидетельствует о симпатиях к немецким теориям. Правда, он отмечает, что высший генералитет не был знаком с немецкими методами войны.

В общем сильной стороной кадровых офицеров царской армии были боевой дух, готовность к самопожертвованию. И речи не могло быть о безалаберности вроде разговоров о абсолютно секретных вещах в кафе, которые описывает в «Мозге Армии» Шапошников применительно к австрийской армии. Очень много для кадровых военных стоило понятие чести офицера. Молодые офицеры Генштаба после реформ, проведённых Головиным получили в целом неплохое, несмотря на многие недостатки, образование. Особенно важным было то, что тактика немецких войск не была уже для них откровением, как для более старших командующих. Проблема последних была в слабом интересе к саморазвитию, к новшествам как в технике, так и в военном искусстве. Как отмечает А.М.Зайончковский, бедственное положение с подготовкой высшего командного состава отчасти было следствием невнимания Генерального Штаба к проблеме: «Обращая большое внимание на обучение войск и на усовершенствование младшего командного состава, русский Генеральный штаб совершенно игнорировал подбор и подготовку старшего командного состава: назначение лиц, просидевших всю жизнь после окончания академии на административном кресле, сразу на должность начальника дивизии и командира корпуса было не редкостью. » До русско-японской войны такое положение было особенно рельефно. Доходило до анекдотов: «в 1905–1906 гг. командующий Приамурским военным округом ген. Н.П. Линевич, увидев гаубицу, с удивлением спрашивал: что это за орудие? » Этот же автор отмечает: «Тот же Леневич (правильно Линевич - Н.Б.)не умел как следует читать карты и не понимал, что такое движение поездов по графику. «А среди командиров полков и бригад,- замечает далее Шавельский, - иногда встречались полные невежды в военном деле. Военная наука не пользовалась любовью наших военных » Вторит им и Деникин:

К тому же офицерский корпус высших эшелонов был крайне стар. По возрасту командиры корпусов распределялись следующим образом: от 51 до 55 лет – 9 человек, от 56 до 60 – 20, и от 61 до 65 – 7. Таким образом, свыше 75% командиров корпусов были старше 55 лет. Средний возраст их составлял 57,7 лет. Лишь чуть моложе были командиры дивизий. От 51 до 55 лет – 17, от 56 до 60 – 48 и от 61 до 65 – 5. Таким образом, основная масса начальников пехотных дивизий была старше 55 лет. Средний возраст их составлял 57,0 лет. Правда, начальники кавалерийских дивизий в среднем на 5,4 года были моложе. И это после «чистки», проведённой энергичным военным министром Редигером, впрочем, достаточно быстро лишившемся своего портфеля и заменённым менее твердым Сухомлиновым.За своё достаточно короткое правление аттестационная комиссия, работавшая при его руководстве, были назначены: командующих войсками округов – 6; их помощников – 7; командиров корпусов – 34; комендантов крепостей – 23; начальников пехотных дивизий – 61; начальников кавалерийских дивизий – 18; начальников отдельных бригад (пехотных и кавалерийских) – 87; командиров неотдельных бригад – 140; командиров пехотных полков – 255; командиров отдельных батальонов – 108; командиров кавалерийских полков – 45. Он же ходатайствовал о увольнении из армии наиболее бездарных полководцев. Но проблемой стал Николай II. Ныне восхваляемый изо всех сил монарх мало заботился о боеспособности армии, куда больше уделяя внимание её форме и лояльности трону. Царь всячески препятствовал снятию угодных ему генералов и финансированию армии в ущерб флоту. Назначение Янушкевича, совершенно не соответствовавшего должности начальника Генерального штаба, к примеру, стало возможным только благодаря протекции Государя. Не меньшая вина лежит и на премьер-министре, так как от него в значительной мере зависило распределение средств бюджета Именно поэтому он защищал от увольнения генералов, проявивших таланты в усмирении восставших, а не на поле боя. Цитируя дневник Поливанова П.А.Зайончковский пишет: ««Получен от е.в. журнал Высшей Аттестационной Комиссии по поводу командиров корпусов; последовало соизволение на увольнение ген. Шутлеворта; против заключения об увольнении ген. Краузе и Новосильцева - высочайшая резолюция «оставить», а против ген. Адлерберга: «я знаю его, он не гений, но честный солдат: в 1905 году отстоял Кронштадт» ». Какой крови стоило назначение ничем особенно не отличившегося на полях сражения в Манчжурии, но «героя» подавления революции 1905 года Ренненкампфа командующим армией, вторгавшейся в Восточную Пруссию – общеизвестно.

Правда, нельзя сказать, что положение не пытались выправить. Как пишет тот же Деникин «Так или иначе, после японской войны заставили учиться и старший командный состав. Весною 1906 г. впервые появилось по высочайшему повелению распоряжение военного министра: «Командующим войсками установить соответствующие занятия высшего командного состава, начиная с командиров частей до командиров корпусов включительно, направленные к развитию военных познаний». Это новшество вызвало на верхах раздражение: ворчали старики, видя в нем поругание седин и подрыв авторитетов... Но дело пошло понемногу, хотя первое время не без трений и даже курьезов. » Удалось частично привить и интерес к саморазвитию в артиллерийском деле: «Никогда еще, вероятно, военная мысль не работала так интенсивно, как в годы, последовавшие после японской войны. О необходимости реорганизации армии говорили, писали, кричали. Усилилась потребность в самообразовании, и, сообразно с этим, значительно возрос интерес к военной литературе, вызвав появление целого ряда новых органов. Мне представляется, что, не будь урока японской кампании и последовавшего за ним подъема и лихорадочной работы, армия наша не выдержала бы и нескольких месяцев испытания мировой войны... » Однако белый генерал тут же признаёт, что работа шла весьма медленным темпом.

Ахиллесовой пятой старой армии было полное отсутствие какой-либо политической подготовки. Офицеры готовы были идти на смерть сами, но они не умели вести за собой. Свечин в своей книге «Искусство вождения полка» указывает на неумение кадровых офицеров общаться с солдатами, понимать их нужды и выстраивать дисциплину, годную не только в мирное время. Надо понимать, что времена фридриховского принципа «солдат должен бояться больше палки унтер-офицера, чем пули противника» давно прошли и удержать солдата на фронте только силой невозможно. Увы, русских офицеров никто просто не учил этому. А учитывая совершенно детские познания в социальных и политических науках нетрудно понять, что офицеры оказались совершенно дезориентированы, столкнувшись с пропагандой социалистических партий. Сказался и отрыв офицеров от солдатской массы. К примеру, Игнатьев отмечает, что мордобой в 1 гвардейской кавалерийской дивизии не применялся исключительно в силу гвардейской традиции. Вполне нормальным явлением считался и так называемый «цуг», сходный по смыслу с современной дедовщиной. , Всё это не было заметно значительную часть войны, но развал дисциплины, а как следствие и всей армии в 1917 году отлично показал, к чему может привести невнимание к моральному климату внутри армейского коллектива.
Начало мировой войны полностью перевернуло систему подготовки офицеров. Если до этого они готовились по вполне стройной системе, попадая из кадетского корпуса в училище, а после его выпуска и службы лучшие из них могли окончить одну из академий, то теперь хотя училища и продолжали готовить поручиков, но лишь по сильно урезанному ускоренному курсу. Но и они не могли удовлетворить потребности армии. Было открыто значительное количество школ прапорщиков, выпускавших офицеров с крайне слабыми навыками и знаниями.

Наиболее тяжёлое положение сложилось в пехоте. Часто можно видеть такие оценки:

Следствием такого положения стало, с одной стороны, резкое «вымывание» кадрового, наиболее подготовленного состава. Т.е. даже те офицеры, что имелись и командовали частями, к концу войны не имели достаточного образования и опыта. «Старший командный (командирский) состав, взятый в одной лишь армии, представляет не столь большую по численности группу, чтобы результаты рассмотрения ее можно было бы без существенных оговорок применить ко всей русской армии …

от 1 до 3 мес. у 8 к-ров полков,
от 3 до 6 мес. у 11 к-ров полков,
от 6 до 12 мес. у 8 к-ров полков,
от 1 до 2 лет. у 3 к-ров полков,
более 2 лет. у 2 к-ров полков,
... Весь изследуемый офицерский состав можно разделить на 2 неравные, резко отличные группы - на офицеров кадровых и на офицеров военного времени.
К первой группе относятся все штаб-офицеры, почти все капитаны (9 или 10) и небольшая часть штабс-капитанов (7 из 38).
Всего кадровых офицеров - 27, т. е. не полных 4% от общего количества. Остальные 96% - офицеры военного времени »

Образовательный ценз	Штаб-офицеры	Капитаны	Штабс-капитаны	Поручики	Подпоручики	Прапорщики	Всего	Процентов от общего числа
Высшее образование	-	-	2	3	6	26	37	5
Среднее образование	7	8	12	7	46	78	158	22
Среднее неполное	4	2	3	20	37	81	147	20
Среднее неполное	-	-	9	20	43	153	225	31
Подготовка домашняя и на службе	-	-	12	13	27	106	158	22
Всего	11	10	38	63	159	444	725	100

Эти таблицы говорит о многом. Во-первых, видно, что звание «капитан» было почти недостижимо для офицера военного времени. Именно высшие офицеры, следовательно, были наиболее интересны в качестве будущих кадров Красной Армии в плане профессиональной подготовки. С другой стороны, они уже достигли высоких постов при «старом режиме» и потому стимул карьеры в новой армии при новых условиях для них не был так силён и потому не были столь лояльны, как младшие офицеры. Во-вторых, следует отметить разницу в общем образовании. Его уровень образования кадровых офицеров был ровный, впрочем, надо отметить, что неполное среднее образование – не совсем то, что требовалось от офицера такой технически насыщенной войны, как Первая Мировая. Зато уже среди штабс-капитанов наблюдается полный разнобой. Появляются офицеры с высшим образованием. Очевидно, это добровольцы военного времени, изначально выбравшие для себя гражданский путь, но судьбу которых изменила Великая война. Как отмечает известный военный писатель Головин, это был лучший материал для получения офицеров, так как интеллигент легко мог уйти от призыва и потому те, кто пошли в армию имели не только наилучшее общее образование, но и лучший боевой дух, а в некотором роде и лучшие моральные качества, нежели, к примеру, пресловутые «земгусары» . С другой стороны множество офицеров имели даже не среднее, а низшее образование или не имели общего образования вовсе. Лишь чуть более трети штабс-капитанов имело законченное среднее образование. Это говорит, с одной стороны, о том, что интеллигенция не очень хотела идти в армию. С другой – что образ офицера «старой армии», как выходца из «образованных классов», получивший распространение в массовом сознании благодаря советскому кинематографу далёк от истины. Армию пополняли, в основном, слабо образованные люди. Было в этом и некоторое преимущество. Ведь этим статистика говорит о классовой близости офицеров военного времени (а, очевидно, именно они и были основным контингентом среди не получивших среднего образования штабс-капитанов) новой власти.

________________________________________________________________________

Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. - М.: Воениздат, 1974. с. 55 Цитируется по http://militera.lib.ru/memo/russian/shaposhnikov/index.html
Там же с. 52.
П.А. Зайончковский (1904–1983 гг.): Статьи, публикации и воспоминания о нем. – М.: РОССПЭН, 1998. с. 46. Цитируется по: http://regiment.ru/Lib/A/7.htm
Там же с. 47
Там же с. 46
Там же с. 50-51
Там же стр. 51
Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю.- М.: Воениздат, 1986. стр. 58 Цитируется по http://militera.lib.ru/memo/russian/ignatyev_aa/index.html
МИНАКОВ С.Т. СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ ЭЛИТА В ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ 20-30-х ГОДОВ http://www.whoiswho.ru/kadr_politika/12003/stm2.htm
Там же.
Шапошников Б.М. Указ.соч. с. 35
П.А. Зайончковский Указ соч. с. 41
Там же с. 42
http://www.grwar.ru/persons/persons.html?id=378
Минаков С.Т. Указ соч. http://www.whoiswho.ru/kadr_politika/12003/stm2.htm
Шапошников Б.М. Указ соч. с. 129.
Зайончковский П.А. Указ соч. с. 27
Шапошников Б.М. Указ соч. с. 127.
Игнатьев А.А. Указ соч. с. 102
Там же с. 99
Шапошников Б.М. Указ соч. с. 135
Шапошников Б.М., Мозг армии. - М.: Военгиз, 1927 Цитируется по: http://militera.lib.ru/science/shaposhnikov1/index.html
Зайончковский A. M. Первая мировая война - СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2002. - 878, с. ил., 64 цв. ил. - (Военно-историческая библиотека).
c.14–15. Цитируется по http://militera.lib.ru/h/zayonchkovsky1/index.html
П.А. Зайончковский Самодержавие и русская армия на рубеже XIX–XX столетий, М., 1973. с. 174 Цитируется по: http://regiment.ru/Lib/A/18/4.htm
Там же
Деникин А. И. Старая армия. Офицеры / А. И. Деникин; предисл. А. С. Кручинина. - М.: Айрис-пресс, 2005. - 512 с.: ил. + вклейка 8 с. - (Белая Россия). Тираж 3000 экз. ISBN 5–8112–1411–1. Цитируется по: http://militera.lib.ru/memo/russian/denikin_ai4/index.html с. 109
Зайончковский П.А. Указ соч. с. 41-42
Там же.
Там же. С.38-39
Там же с. 40.
Деникин А.И. Указ соч. с. 110–111.
Там же с. 221.
Великая забытая война. – М.: Яуза; Эксмо, 2009. – 592 с. с. 7.
Зайончковский А.М. Указ.соч. с. 16.
Игнатьев А.А. Указ соч. с. 57.
Там же. С.44–46.
Каменев А.И. История подготовки офицерских кадров в России. - М.: ВПА им. Ленина, 1990. с. 163 Цитируется по http://militera.lib.ru/science/kamenev2/index.html
К вопросу об офицерском составе Старой Русской Армии к концу ее существования. В. ЧЕРНАВИН. Военный сборник общества ревнителей военных знаний. Книга 5, 1924, Белград. Цитируется по http://www.grwar.ru/library/Chernavin-OfficerCorps/CC_01.html
Там же.
Там же.
Головин H. H. Россия в Первой мировой войне / Николай Головин. - М.: Вече, 2006. - 528 с. - (Военные тайны России). Тираж 3 000 экз. ISBN 5–9533–1589–9. с. 187 Цитируется по: http://militera.lib.ru/research/golovnin_nn/index.html
Шапошников Б.М. с. 166–167.

1. К вопросу об офицерском составе Старой Русской Армии к концу ее существования. В. ЧЕРНАВИН. Военный сборник общества ревнителей военных знаний. Книга 5, 1924, Белград. Взято с http://www.grwar.ru/library/Chernavin-OfficerCorps/CC_01.html
2. Зайончковский A. M. Первая мировая война - СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2002. - 878, с. ил., 64 цв. ил. - (Военно-историческая библиотека).
3..Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. - М.: Воениздат, 1974. Цитируется по http://militera.lib.ru/memo/russian/shaposhnikov/index.html
4. П.А. Зайончковский (1904–1983 гг.): Статьи, публикации и воспоминания о нем. – М.: РОССПЭН, 1998. Цитируется по: http://regiment.ru/Lib/A/7.htm
5.Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю.- М.: Воениздат, 1986. Цитируется по http://militera.lib.ru/memo/russian/ignatyev_aa/index.html
6.С.Т.МИНАКОВ СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ ЭЛИТА В ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ 20-30-х ГОДОВ http://www.whoiswho.ru/kadr_politika/12003/stm11.htm
7.http://www.grwar.ru/persons/persons.html?id=378
8. Шапошников Б.М., Мозг армии. - М.: Военгиз, 1927 Цитирется по http://militera.lib.ru/science/shaposhnikov1/index.html
9. Каменев А.И. История подготовки офицерских кадров в России. - М.: ВПА им. Ленина, 1990. Цитируется по http://militera.lib.ru/science/kamenev2/index.html
10. Деникин А. И. Старая армия. Офицеры / А. И. Деникин; предисл. А. С. Кручинина. - М.: Айрис-пресс, 2005. - 512 с.: ил. + вклейка 8 с. - (Белая Россия). Тираж 3000 экз. ISBN 5–8112–1411–1. Цитируется по: http://militera.lib.ru/memo/russian/denikin_ai4/index.html

Литература

Русский язык

Сочинения

География

История

Разное

Биология

Физика