Понятие «элита» впервые фигурирует у Аристотеля, затем появляется в Средние века у Макиавелли, а в начале XX века - у Парето. Важный шаг в развитии теории элит связан с выходом в свет в 1953 году книги Р. Миллса «Властвующая элита». Среди имен ученых, сыгравших огромную роль в развитии теории, - М. Доган, Дж. Хигли, М. Бертон и другие. В России таких работ исторически мало. Среди современных российских авторов ведущими специалистами являются М. В. Ильин, О.В. Гаман-Голутвина, а также О. В. Крыштановская с ее работами по «анатомии российской элиты».

Формально принадлежность к элите («он - элита», «элита - не элита») - это определенная позиция во власти, армии, финансах, науке или культуре, хотя во многом это субъективное мнение людей. Причем поскольку у представителей разных школ, культур, взглядов и направлений обычно есть свои амбиции, то они редко, кроме бесспорных случаев, легко присваивают этот титул кому-либо. Политическую элиту все наблюдают, но неясна граница между теми, кто «на самом деле» принимает важнейшие решения, и видимыми статусными элементами. Например, в большинстве политических партий и движений решения принимаются ограниченной группой лиц, а по формальным признакам всех членов парламентов, министров и прочих «власть придержащих» исследователи относят к «властной» элите.

1. Виды элиты

Характер и состав элит специфичны стране: если в стране не было серьезной армии или со временем она исчезла, то у этой страны не может быть армейской элиты. Так, например, в Австро-Венгерской империи была армейская элита, но сейчас ее уже нет. Существуют страны, в которых есть очень серьезная религиозная, церковная элита, например в Польше или Италии с большим традиционным влиянием религии и на общественную жизнь. Постепенно этот фактор слабеет по сравнению с прошлым, но не исчезает. Помимо армейской и церковной, существуют политическая, финансовая и интеллектуальная элиты.

Разделение видов правящей элиты (то есть той, которая принимает ключевые решения) на политическую, финансовую и военную было предложено американским ученым Райтом Миллсом в его исследованиях 1950-х годов. Из позднейших интересных работ следует отметить книгу под редакцией Дж. Хигли и М. Бертона «Элита как основание либеральной демократии». Политологи теперь неохотно пишут о том, что демократия и контроль могут находиться под некоторым воздействием правящих элит - это политически некорректно. Естественно, демократия и контроль элит - это две противоположные концепции. Существуют показатели, измеряющие характер политического режима в странах от автократии до демократии, что во многом отражает характер и положение элиты. Современное общество, с одной стороны, внешне может быть демократическим, с другой - где-то внутри скрывать политическую элиту, которая будет независимо от избирателей принимать ключевые решения (отдавая на «откуп» народу - принятие незначительных решений на местном уровне) и категорически утверждать, что кругом демократия (гибридные режимы). Но элиты, видимо, находят средства «подстраховывать» политический процесс, чтобы избежать потрясений и революций. И очень редко ученому удается нащупать «руку элиты». В устоявшихся развитых демократиях элита не выходит на поверхность как сила вне демократического процесса. В средневековой Венеции проводилась масса выборов, жребиев и так далее. Начинали там с выборов 1600 человек, потом жребием - 500, затем выбирали сто и так далее. Чередуя выборы и жребий, останавливались на десяти, которые, разумеется, оказывались представителями примерно одних и тех же семейных кланов. Но заметим, что венецианская система захватывала выборами довольно широкие слои граждан, так что «Серениссима» испытала, пожалуй, гораздо меньше социально-политических потрясений, чем другие итальянские города.

Dogan M. Elite Configurations at the Apex of Power. Leiden - Boston: Bril, 2003

Elites, crises, and the origins of regimes / M. Dogan, J. Higley (Eds.). - Rowman & Littlefield publishers inc., Lanham etc., 1998

2. Консенсус элит

Правящая элита обладает особыми возможностями и стремится к определенному статусу. У нее есть две задачи: поддержание своего положения элиты и «проекты развития». Если элиты между собой находятся в согласии (например, они прошли какой-то период борьбы между собой, потом устоялись и действуют вместе), то общество обычно находится в развитии. В Англии короли и бароны лет сто переписывали Великую хартию вольностей (см. Британскую библиотеку), но заложили основы прав. Потом долго воевали в гражданских войнах, казнили Карла I. Наконец, классическим примером компромисса элит можно назвать события 1684 года в Англии, когда виги и тори договорились свергнуть Стюартов, привели к власти Оранских. С тех пор демократия в Англии, а потом в Великобритании продолжается вплоть до недавнего референдума о независимости Шотландии. Так что фактор согласия элит имеет колоссальную важность для политической жизни и в устойчивости финансовой сферы.

Higley J., Burton M. Elite Foundations of Liberal Democracy. 2006

Leonid Grigoriev «Elites: the Choice for Modernization» in «Russia: the challenges of transformation», ed. By P.Dutkiewicz and D.Trenin, NY University Press and SSRC, NY and London, 2011

3. Интеллектуальная элита

Для интеллектуальной и других элит важно различие функциональной и нормативной элит. Представителем функциональной элиты может быть директор академического института или член парламента. Также есть нормативная элита. К ней причисляют деятелей искусства, литературы, политики. Они дают новую норму, новые идеи, как, например, академик Сахаров.

Известен феномен игнорирования истинных членов интеллектуальной элиты при жизни. Так что нередко окончательное определение человека в ранг интеллектуальной элиты происходит посмертно. Если мы посмотрим биографии выдающихся полководцев, писателей или художников, то выяснится, что многие не были признаны при жизни и только после смерти их начинали причислять к элите. Например, стоит вспомнить тяжелые отношения адмирала Нельсона с адмиралтейством, старт художников-импрессионистов.

Признание человека интеллектуальной элитой - сложный процесс, несводимый к высокой должности или индексу цитирования. Нужно оказать огромное воздействие на жизнь людей, их культуру или науку, дать явный положительный результат (открытие, произведение искусства), чтобы критическая масса коллег-специалистов и граждан признала кого-то лидером - выдающимся деятелем в той или иной области, то есть членом элиты.

Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России: вехи исторической эволюции. - М.: РОСПЭН, 2006

Григорьев Л. М. Интересы и проблемы во время мирового кризиса: ответственность элит, понимание среднего класса и терпение бедняков // Экономика переходных процессов. Т. 2. М., МУМ, 2009

4. Общественные движения и элиты

В общественной сфере, от политики до СМИ, вопрос о выделении элит усложняется различием взглядов социальных слоев. Так что партии, профсоюзы, движения, СМИ могут в общем случае располагать элитами, группами индивидуумов, которые относятся к правящей элите, контрэлитам парламентским и непарламентским, разделяющим общие системные принципы политического устройства или оспаривающим его в тех или иных аспектах. Помимо национальных элит, выделяются, естественно, региональные элиты.

В свое время Макс Вебер выделял традиционных, харизматических и легитимных лидеров, что отражало смену феодализма капитализмом. Соответственно, исторически идут смены или трансформации элит. Революции и большие общественные трансформации, естественно, предполагают смену элит. Ленин говорил, что «верха не могут, а низы не хотят» жить по-старому. На нашем языке речь шла, по существу, об элитах («верхах»), которые не могут продолжать управлять страной прежними методами.

Конфликты элит и контрэлит в условиях демократии решаются выборами, компромиссами, интеграцией контрэлит. Выход конфликта элит из легального поля - это и есть гражданский конфликт той или иной степени тяжести и остроты форм проявления.

Григорьев Л. М. Элиты и средний класс. // «Spero» #13, 2010

Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М., 2005

5. Исследования элит

В этой области идут интересные работы по странам, по характеру элит. Надо быть очень осторожным, поскольку классификации элиты очень разные. Но в конце концов наиболее влиятельные люди эпохи оказываются в элите, выдающиеся ученые рано или поздно, хоть в посмертном списке, но оказываются в элите науки. Понятие элиты очень интересное, и им может заниматься и тот, кто не является профессиональным политологом. Однако нельзя сначала назначить кого-то элитой, а потом по нему делать аршин. Чрезвычайно важен менталитет элиты, поведение, их интересы.

Списка правящей элиты для любой страны не существует, поскольку нет жесткого формального критерия. Элита - это слой очень «стеснительных» людей. Особенно в странах с демократическим управлением она принципиально старается не демонстрировать себя. Она экранируется различными промежуточными слоями, функциональными организациями, поэтому исследователю сложно узнать, что она на самом деле собой представляет, как она принимает решения, из кого она состоит, как взаимодействует внутри клана. Элиты обычно очень скупы на статистические данные о себе и особенно о характере принятия решений, логике и мотивации. Дуальность интересов правящей элиты - сохранение своего положения и «проекты развития» - предполагает очень сложные процессы, которые часто остаются в тени.

Миллс Р. Правящая элита. М., 1989

Элиты и общество в сравнительно измерении. Под ред. О.В.Гаман-Голутвиной, М., «Росспэн», 2011

Литература

Григорьев Л.М., Салмина А.А. Структура российского среднего класса: предварительный анализ для будущих исследований. М.: «Spero», № 12, 2010;

Григорьев Л.М. Элиты и средний класс. М.: «Spero», № 13, 2010;

Григорьев Л.М., Салмина А.А. «Структура» социального неравенства современного мира: проблемы измерения. М.: «Социологический журнал», № 3, 2013, с. 5-16.

В XX веке понятие элиты прочно вошло в социологические и политологические словари. Вошло, несмотря на многочисленные возражения со стороны целого ряда социологов, целого ряда направлений социально-политической и социологической мысли. Мнение о том, что термин «элита», введенный в социологию В. Парето, неудачен, что элитаристы, считая элиту субъектом политического процесса, принижают роль народных масс, что он противоречит идеалам демократии, неоднократно высказывалось в литературе, причем авторами, придерживающимися самых различных политических ориентации — от коммунистов до либералов.

Один из основоположников современных концепций элиты Г. Моска в большинстве своих работ старался обходиться без этого термина. Против него возражает и ряд сторонников теории политического плюрализма, полагающих, что термин «элита», годный для характеристики примитивных политических систем, неприменим при анализе современных демократических структур.

Правда, и они, рассматривая современные политические системы, считают возможным использование этого термина при анализе тоталитаризма, когда дихотомия элита — массы может оказаться эвристической. Так, в частности, полагают английские политологи С. Мор и Б. Хендри, не без основания утверждающие, что теории элиты приложимы к коммунистическим политсистемам, где власть сосредоточена в руках руководства компартий, образующих авторитарную элиту, контролирующую все стороны социальной жизни.

Наконец, против этого термина высказываются радикальные демократы, считающие, что наличие в обществе элиты означает узурпацию ею власти у народа (или хотя бы части этой власти); они полагают, что уже само делегирование народом власти лишает его части суверенитета (собственно, эту мысль высказывал еще Руссо, считавший, что делегируя суверенитет, народ лишается его). Но тут неминуемо возникает вопрос о технической возможности управлять обществом без элиты. Известно, что Р. Михельс, а за ним большинство современных элитологов дают отрицательный ответ на этот вопрос.

Есть и чисто терминологические возражения, касающиеся того, что неправильно и даже аморально применять термин «элита», этимология которого не допускает сомнений в том, что имеются в виду лучшие, наиболее достойные люди, по отношению к власть имущим, среди которых мы чаще видим людей циничных, неразборчивых в средствах, жестоких; недаром Ф. Хайек писал в «Дороге к рабству», что «у власти оказываются худшие». Возникает вопрос: можно ли применять термин «элита» по отношению к власть предержащим, среди которых слишком часто оказываются наиболее изворотливые, честолюбивые люди, готовые ради своего властолюбия к любым, самым беспринципным компромиссам.

Но хотя все эти возражения имеют основания, отказ от термина, который отражает определенную социально-политическую реальность, определенное социальное отношение, сам по себе неконструктивен. Раз существует определенное явление — особая роль правящего меньшинства в социально-политическом процессе, значит, нужен и соответствующий термин, фиксирующий его. Иное дело, что Парето ввел не самый удачный термин, но искать ему замену на другой — «правящая верхушка», «господствующий класс», «правящее меньшинство», «господствующие слои» «контролирующее меньшинство» и т.д. мало что дает — ведь это будет спором о словах.

В этой связи вспоминается позиция Б. Рассела, который ссылаясь на Ф. Бэкона, говорил о том, что достаточно уточнить термины, чтобы элиминировать большинство споров, которые и ведутся из-за разного понимания слов. Итак, бессмысленно вести спор о словах, гораздо плодотворнее дискуссии не терминологические, а содержательные, прежде всего, о месте и роли элиты в социальной структуре общества, о том, определяет ли она социальный процесс, является ли она внеклассовой социальной группой, выражающей интересы общества в целом, как настаивает ряд авторов, или же это верхушка господствующего эксплуататорского класса, осуществляющая государственное руководство во имя поддержания социальной системы, которая ставит этот класс в привилегированное положение, позволяя эксплуатировать народные массы.

Этимология термина элита и его применение

Термин «элита» ведет свое происхождение от латинского eligere —выбирать; в современной литературе получил широкое хождение от французского elite — лучший, отборный, избранный. Начиная с XVII века он употреблялся (купцами, в частности) для обозначения товаров наивысшего качества. В XVIII веке его употребление расширилось, он начинает употребляться для наименования «избранных людей», прежде всего, высшей знати, а также отборных (»элитных») воинских частей. С XIX века понятие это стали использовать также в генетике, селекции, семеноводстве для обозначения лучших семян, растений, животных для их дальнейшего разведения.

В Англии, как свидетельствует Оксфордский словарь 1823 года, этот термин стал применяться к высшим социальным группам в системе социальной иерархии. Тем не менее, отметим, что понятие элиты не применялось широко в общественных науках вплоть до начала XX века (т.е. до появления работ В. Парето), а в США — даже до 30-х годов нашего столетия. Однако вряд ли можно сомневаться в том, что этимология может иметь сугубо вспомогательное значение при определении содержания понятия, которое выступает как момент, узловой пункт, а отчасти и результат определенной социальной концепции.

Что же такое элита? Выше уже отмечалось, что при ответе на этот вопрос в построениях элитаристов мы не только не обнаружим единодушия, но, напротив, натолкнемся на суждения, порой опровергающие друг друга. Похоже на то, что элитаристы сходятся только в одном — в постулировании необходимости элиты для общества. Во всех других аспектах между ними больше разногласий, чем согласия.

Если суммировать основные значения, в которых этот термин употребляется социологами и политологами, то получится весьма пестрая картина. Начнем с определения Парето, который, собственно, и ввел это понятие: это лица, получившие наивысший индекс в своей области деятельности, достигшие высшего уровня компетентности (»Трактат о всеобщей социологии»).

В другой своей работе Парето пишет, что «люди, занимающие высокое положение соответственно степени своего влияния и политического и социального могущества,… «так называемые высшие классы» и составляют элиту, «аристократию» (в этимологическом значении слова: aristos — лучший) … большинство тех, кто в нее входит, как представляется, в незаурядной степени обладают определенными качествами — неважно, хорошими или дурными, — которые обеспечивают власть».

Среди других определений отметим следующие: наиболее активные в политическом отношении люди, ориентированные на власть, организованное меньшинство, осуществляющее управление неорганизованным большинством (Моска); люди, обладающие высоким положением в обществе и благодаря этому влияющие на социальный процесс (Дюпре); «высший господствующий класс», лица, пользующиеся в обществе наибольшим престижем, статусов, богатством, лица, обладающие наибольшей властью (Г. Лассуэлл); люди, обладающие интеллектуальным или моральным превосходством над массой безотносительно к своему статусу (Л. Бодэн), наивысшим чувством ответственности (X. Ортега-и-Гассет); лица, обладающие позициями власти (А. Этциони), формальной властью в организациях и институтах, определяющих социальную жизнь (Т. Дай); меньшинство, осуществляющее наиболее важные функции в обществе, имеющее наибольший вес и влияние (С. Кёллер); «боговдохновленные» личности, которые откликнулись на «высший призыв», услышали «зов» и почувствовали себя способными к лидерству (Л. Фройнд), харизматические личности (М. Вебер), творческое меньшинство общества, противостоящее нетворческому большинству (А. Тойнби); сравнительно небольшие группы, которые состоят из лиц, занимающих ведущее положение в политической, экономической, культурной жизни общества (соответственно политическая, экономическая, культурная элиты) — (В. Гэттсмен и другие теоретики элитного плюрализма); наиболее квалифицированные специалисты, прежде всего из научной и технической интеллигенции, менеджеров и высших служащих в системе бюрократического управления (представители технологического детерминизма), люди, обладающие качествами, которые воспринимаются в данном обществе как наивысшие ценности (сторонники ценностной интерпретации элиты); лица, осуществляющие в государстве власть, принимающие важнейшие решения и контролирующие их выполнение посредством бюрократического аппарата (Л. Санистебан), руководящий слой в любых социальных группах — профессиональных, этнических, локальных (например, элита провинциального города); лучшие, наиболее квалифицированные представители определенной социальной группы (элита летчиков, шахматистов или даже воров и проституток — Л. Боден). В любом случае дихотомия элита — масса является для элитистов ведущим методологическими принципом анализа социальной структуры.

Приведем еще одно из новейших обобщенных определений элиты, которое дают социологи А. Сванн, Дж. Мэнор, Э. Куинн, Э. Райс: «Элиты по определению — люди, которые контролируют большую долю материальных, символических и политических ресурсов общества, чем любая другая страта общества. Они занимают высшие посты в иерархии статуса и власти, полученные ими аскриптивно (по предписанному статусу) или ресептивно (благодаря собственным заслугам). В некоторых обществах элиты резко отделены от других граждан. Элита — те люди, которые занимают высшие властные позиции, контролирует большую часть собственности и имеют наивысший престиж». Эти авторы считают, число этих людей составляет примерно около одного процента от численности населения.

Сравним эти определения. Сразу же бросается в глаза смешение терминов: некоторые под элитой имеют в виду только политическую элиту, у других трактовка элиты более широкая. Дж. Сартори справедливо пишет не только о множестве смыслов термина, но и о переизбыточности терминов: политический класс, правящий (господствующий) класс, элита (элиты), властвующая элита, правящая элита, руководящее меньшинство и т.п. Подобная переизбыточность ведет только к путанице.

Прав А. Цукерман, отмечающий в этой связи: «Различными названиями пользуются для обозначения одного и того же концепта, и различные концепты обозначаются одним и тем же названием». Поэтому задача видится не в том, чтобы ввести еще один термин, а чтобы четко определить понятие, ставшее наиболее распространенным, понятие элиты, ввести его со строгим, однозначным содержанием. Отметим, что понятие элиты тесно связано с проблемой социальной стратификации: элита — это высший слой в любой системе социальной стратификации. Естественно, что при определении понятия политической элиты речь идет о политической стратификации общества.

Существующие в политологии дефиниции различаются между собой и с точки зрения широты понятия элиты. Сторонники более узкого определения относят к элите только высший эшелон государственной власти, сторонники более широкого — всю иерархию управленцев, выделяя высшее звено власти, принимающее решения, жизненно важные для всей страны, среднее звено, принимающее решения, значимые для отдельных регионов, отдельных сфер социальной деятельности, наконец, разветвленный бюрократический аппарат.

Чтобы иерархизировать структурные элементы элиты, С. Кёллер вводит понятие «стратегических элит». Появился и термин «суперэлита» или элита в системе элит. По отношению к низшим структурным уровням элиты предлагается термин «субэлиты», региональные элиты и т.д. Наконец, в самой политической элите следует различать правящую элиту и оппозиционную (если это — «системная» оппозиция, борющаяся за власть в рамках данной политической системы) и контрэлиту, имеющей целью изменение всей политической системы.

Из многочисленных критериев для выделения элиты функционалисты подчеркивают один, причем действительно важнейший, Дж. Сартори называет его альтиметрическим: элитная группа является таковой потому, что располагается — по вертикальному разрезу строения общества «наверху». Итак, согласно альтиметрическому критерию, саркастически замечает Сартори, предполагается, что кто наверху, тот и властвует, — предположение, основывающееся на том мудром доводе, что власть возносит наверх, а обладающий властью потому и обладает ею, что находится наверху.

Альтиметрический критерий сводит дело к оправданию фактического положения вещей. В связи с этим функциональный подход оказывается весьма уязвимым для критики с позиций тех социологов, которые отдают примат другому критерию выделения элиты — критерию достоинств, заслуг, согласно которому властвующая элита должна состоять из достойнейших, выдающихся, высокоморальных людей.

Однако ценностная интерпретация элиты страдает, на наш взгляд, еще большими недостатками, чем структурно-функциональная. На вопрос, кто правит обществом, элитарист ценностной ориентации может дать ответ: мудрые, дальновидные, достойнейшие. Однако любое эмпирическое исследование правящих групп в любых существующих ныне (и существовавших ранее) политических системах с легкостью опровергнет такое утверждение, ибо покажет, что слишком часто это — жестокие, циничные, коррумпированные, корыстолюбивые, властолюбивые, не брезгующие для достижения своей цели никакими средствами лица.

Но если требования мудрости, добродетельности для элиты — норматив, который начисто опровергается действительностью, тогда — пусть нас простят за каламбур — какова ценность ценностного подхода? Обычно элитарист консервативной ориентации прокламирует в качестве своего идеала совмещение этого норматива с действительностью (таков был и идеал Платона), и, как следствие этого, совмещение формального и неформального авторитетов.

Однако идеал этот с самого начала отягощен рядом предрассудков и стереотипных установок, ибо добродетельных, мудрых он почти всегда ищет в представителях господствующих классов (как это, собственно, и делал Платон). К тому же стабильность социальной системы — действительный идеал консерваторов — требует преемственности элиты, а для наиболее откровенных реакционеров это — переход элитных позиций от отцов к детям с минимальными возможностями доступа к ним «аутсайдеров».

Стремление элитаристов представить элиту в социально—психологическом плане как людей, превосходящих других по уму, наделенных определенными способностями или моральными качествами, легко оборачивается открытой апологетикой элиты. Если подобные суждения можно простить мыслителям древности, то со времени Макиавелли они не могут не звучать наивно. Это особенно относится к современным исследователям элит, которые могут достаточно ясно видеть, сколь высок среди представителей элиты процент людей лживых, лицемерных, аморальных, изворотливых, ловкачей, беспринципных искателей власти.

Можно задать сторонникам ценностного подхода к элите вопрос: почему среди правящей элиты процент выходцев из имущих классов во много раз превосходит процент выходцев из неимущих? Неужели среди меньшинства населения — богатейших людей, владельцев основных средств производства — и следует искать самых достойных, мудрых, способных? Права С. Келлер, которая пишет, что подобные взгляды «близки к мистицизму». Чтобы считать, что именно представители властвующей элиты являются наиболее достойными, высокоморалъными членами общества, нужно либо впасть в мистицизм, либо допустить, что классовая ограниченность порой перерастает в полное классовое ослепление.

Сторонники «морализаторского» подхода к определению элиты — Билен-Миллерон и другие — вынуждены различать «хорошую’» и плохую» элиты. Естественно, «морализаторы» испытывают определенные неудобства от того, что правящая верхушка даже передовых демократических стран разительно отличается от рисуемого ими идеализированного портрета «благородной элиты». Недаром в свое время П. Сорокин и У. Ланден, сами не вполне свободные от подобного «морализаторского» подхода, исследуя элиты индустриального общества, сделали однозначный вывод об «аморальности верхов».

Похоже на то, что ценностный или меритократический критерий выделения элиты оказывается чисто нормативным, не коррелирующимся с социологическими данными (таким образом, «он оказывается в поле политической философии, а не политической социологии). И не случайно, что Г. Лассуэллу, взявшему у Парето термин «элита», пришлось менять акценты. Если у Парето термин носил и альтиметрический характер (элита — «высшие классы», «люди, занимающие высокое положение соответственно степени своего влияния, политического и социального могущества») и вместе с тем ценностной характер (элита — «наиболее квалифицированные» люди, «обладающие качествами, которые обеспечивают им власть»), то Лассуэлл очищает термин от ценностных критериев, определяя элиту как людей, обладающих наибольшей властью.

Но, избавившись, казалось бы, от одной трудности, Лассуэлл не только не избавился, а, напротив, усугубил другую трудность. Если мы ограничивается чисто альтиметрическим подходом, отвлекаясь от качеств правящих групп, то какое право мы имеем называть их элитой, т.е. лучшими, избранными? Как пишет Сартори, «почему надо говорить «элита», совершенно не имея в виду того, что этот термин значит, т.е. выражает в силу своей семантической значимости? Далее, если «элита» уже не указывает на качественные черты (способность, компетентность, талант), то какой же термин мы употребим, когда эти характеристики будут иметься в виду?

Таким образом, семантическое искажение, описав круг, возвращается, чтобы породить, в свою очередь, искажение концептуальное. Если мы хотим дальнейшего усовершенствования концепции Парето с помощью Лассуэлла и, наоборот, если мы хотим подправить Лассуэлла с помощью Парето, тогда следует проводить различие как терминологически, так и концептуально, между властной структурой и элитной структурой. Не все контролирующие группы являются по определению… «элитными меньшинствами»; они могут представлять собой просто «властные меньшинства». Сам Сартори, обнаруживая недостатки и функционального, и ценностного подходов к элите и обсуждая проблему их синтеза, склоняется в целом ко второму.

Отметим при этом, что ценностной подход может вылиться не в апологетику, а, напротив, в критику элиты, в выявление несоответствия ее с нормативом и, таким образом, в программу повышения качества элиты. Поэтому многие политологи считают, что в этом — путь развития и даже путь спасения демократии. Как отмечает американский политолог В. Ки, решающим элементом, от которого зависит благополучие демократии, является компетентность политической элиты. «Если демократия проявляет неуверенность, клонится к упадку или катастрофе, то это именно идет отсюда».

Близкую мысль высказал Д. Белл: «Оценка способности общества справиться со своими проблемами зависит от качества его руководства и характера народа». Заметим при этом, что если принять ценностные критерии, мы будет вынуждены различать и даже противопоставлять друг другу «элиту де-факто» и «элиту в себе», и тогда задача создания оптимальной политической системы превращается в задачу сделать «элиту в себе» «элитой де-факто». Однако сторонники функционального подхода сталкиваются с не меньшими затруднениями, ибо вынуждены допустить, что один и тот же человек, обладая капиталом и властными ресурсами, считается членом элиты, а лишившись этих ресурсов, перестает быть таковым, то есть элитен не он, а его кресло, его деньги.

Как мы убедились, аксиологический подход к проблеме (элита — совокупность индивидов, обладающих преимуществами по определенной ценностной шкале) оказывается уязвимым; сами элитисты этого направления вынуждены признать, что часто это ценности с отрицательным знаком. Поэтому ныне большая часть элитологов склонна рассматривать элиту как группу лиц, стоящих у власти, безотносительно к моральным и иным качествам самих этих лиц.

Таков, в частности, подход «макиавеллиевской» школы элитаристов, отождествляющих вслед за Моской элиту с правящим классом. Но, вместо того, чтобы объяснить, как и почему экономически господствующий класс становится политически господствующим, они рассматривают политические отношения в качестве первичных, определяющих все другие общественные отношения. В результате причина и следствие у них меняются местами.

Отметим также, что ряд элитаристов (Ф. Ницше, Ортега-и-Гассет, Н.А. Бердяев, Т. Адорно) в противоположность трактовки элиты как группы, находящейся у власти (это в их представлении обычно псевдоэлита или вульгарная элита — несамостоятельная, нуждающаяся в массе и потому подверженная массовым влияниям, развращенная массой), считает элиту ценностью в себе безотносительно к ее позициям власти.

Более того, по их мнению, духовная, подлинная элита стремится отгородиться от масс, обособиться и тем сохранить свою независимость, уйти в своего рода «башню из слоновой кости», чтобы сохранить свои ценности от омассовления. Иллюстрацией подобных взглядов может служить известный роман Г. Гессе «Игра в бисер». Интересна позиция Ч. Миллса, который, различая властвующую и духовную элиту, искал путей к достижению подотчетности первой по отношению ко второй.

Небезынтересно продолжить рассмотрение длящихся не одно десятилетие споров элитологов относительно содержания понятия элиты. Полемика по этому вопросу велась на ряде международных социологических и философских конгрессов, конгрессов политических наук, где отмечалась произвольность иррационалистической трактовки элиты (в том числе харизматической), попыток трактовать элиту как группу индивидуумов, обладающих определенными (превосходящими) психологическими характеристиками, «комплексом превосходств по уму, характеру, способностям» (Ля Валет).

На IV Всемирном социологическом конгрессе отмечалось, что дихотомическое деление элита — масса слишком поверхностно отражает структуру социально—политических систем. В докладе Ж.Ляво на этом конгрессе содержалось весьма примечательное признание: «Приходится удивляться тому, что социологическое исследование отталкивается от такого неточного, малообъективного и двусмысленного понятия, каким является понятие элиты. Добавление прилагательного «политическая» не облегчает задачу.

Вызывая в представлении гипотетическую общность людей, отличных от масс, термин «элита» имплицитно отсылает нас к многочисленным социальным философиям, стремящимся оправдать и распространить весьма неточную и «морализирующую» концепцию социальный различий». Тем не менее (и это характерно), после столь уничтожающей критики докладчик призвал не отказываться все же от понятия «правящая элита», полезного, как он отметил, в качестве исследовательской гипотезы.

»Какова ценность этого мнимонаучного понятия? — задал вопрос другой докладчик, Дж. Мейсел. — Следует ли отнести теории элиты к области донаучных? Или же их следует рассматривать исключительно в духе сорелевского мифа?». Тем не менее, он защищал этот термин. Признавая консервативную ориентацию большинства элитистов, он заметил, что «понятие элиты поистине ниспослано самим господом Богом» всем тем, кто жаждет вступить в бой против гипердемократии и социализма, «этих утопий—близнецов».

Дж. Кетлин в своем выступлении заметил, что «термин носит оценочный, а не научный характер». Собственно, подавляющее большинство участников дискуссии указывало на неопределенность термина «элита», но опять—таки не для того, чтобы от него отказаться, а чтобы внести необходимые уточнения. Дж. Сартори сделал это уточнение следующим образом: «В широком смысле элита — высшее руководство, то есть все занимающие высокое положение и призванные к лидерству. Элита — синоним политической элиты. Ни одно понятие лучше, чем это, не подходит для определения правящего класса».

Ю. Пеннати выразил согласие сразу с двумя дефинициями: Монзела (элита — «малая группа, которая в большой социальной группе считается способной к управлению и лидерству, которая обладает внешними атрибутами власти и утверждается в результате определенного выбора или общественной оценки») и Стеммера (элита — «квалифицированное меньшинство, правящий класс в иерархически организованном общества»).

Упоминавшийся выше Ж. Ляво заключил: «Строго говоря, слово «элита» может пониматься не абсолютно, а лишь относительно; это понятие означает совокупность избранных индивидуумов определенной социальной группы (например, элита дворянства). Хотя критерии этого отбора продолжают оставаться неопределенными, по-видимому, это высокие качества человека».

Как видим, критика термина «элита» выливается всего-навсего в его уточнение, которое делается опять-таки либо в ценностном, либо в функциональном плане. Большинство элитологов решительно отстаивают правомерность употребления понятия элиты. Так, французский социолог Л. Боден считает, что «слово элита сохранило весь свой престиж… Элита представляет собой группу, совершенно отличную от других. Ее даже едва ли можно назвать классом. Элита — это качество, воля, мораль. Она выдвигает проблему, которая должна решаться в условиях любых социально-экономических режимов, и будущее человечества зависит от этого решения».

Из нашего краткого обзора споров о понятии элиты можно сделать вывод о том, что как ценностная, так и функциональная интерпретации этого понятия не свободны от серьезных недостатков. Признавая это, С. Кёллер видит выход в том, чтобы примирить обе эти концепции, делая в высшей степени спорное допущение, что соединение двух неистинных концепций может дать одну истинную, во всяком случае, находящуюся ближе к истине, более полную. Кёллер предлагает «анализировать властные функции элиты независимо от того, успешно или безуспешно выполняются эти функции», отвлекаясь от качеств их носителей, то есть по существу воспроизводит в несколько модернизированном виде функциональную трактовку элиты.

Напротив, Сартори, выявляя возможности синтезировать эти подходы, склоняется к ценностной, меритократической интерпретации. Он считает, что альтиметрическая (структурно—функциональная) характеристика элиты страдает недостатком «семантического свойства, искажая самый смысл первоначального понятия элиты, и если не провести разграничения терминов «властное меньшинство» и «элитное меньшинство» (первое — альтиметрическое, второе — меритократическое), то неизбежно окажутся перепутаны и оба явления».

Кто же прав? Ясно, что эклектическое соединение двух концепций оказывается нежизнеспособным паллиативом. Если бы пришлось выбирать одну из двух приведенных выше концепций, политолог, на наш взгляд, должен был бы предпочесть альтиметрическую модель. Попытаемся это обосновать. Будем иметь в виду, прежде всего, многозначность термина «элита», и, во-вторых, что существуют разные типы элит; причем критерии выделения этих элит могут быть различными. При выделении, например, культурной элиты «работает» ценностной критерий.

Иное дело, когда мы вычленяем политическую элиту. Тут мы вынуждены обращаться к альтиметрическому критерию, ибо если мы будем руководствоваться критерием ценностным, элитология может… лишиться своего предмета! Ибо, что греха таить, реальные власть имущие — это далеко не образцы морали, далеко не всегда «лучшие». Так что если в соответствии с этимологией термина элитой считать лучших, избранных, высокоморальных, то в их состав вряд ли вообще попадут политические деятели, во всяком случае, подавляющее большинство их. Тогда в каком же смысле можно употреблять термин в политологии? По-видимому, скорее все же в альтиметрическом, функциональном.

Наконец, мы считаем, что нужно четко различать в структуре политологии политическую философию и политическую социологию (наряду с другими политологическими дисциплинами, например, политической психологией, политической историей и т.д.) Так вот в рамках политической философии, поскольку она носит нормативный характер, следовало бы предпочесть ценностной, меритократический критерий, а в рамках политической социологии мы вынуждены, увы, ориентироваться главным образом на альтиметрический критерий.

Подход политического социолога отличается от подхода культуролога. Культурологи обычно применяют термин «элита» к выдающимся деятелям культуры, к творцам новых культурных норм, иногда он выступает как синоним «аристократии духа». Для политического социолога элита — та часть общества (меньшинство его), которая имеет доступ к инструментам власти, которая осознает общность своих интересов как привилегированной социальной группы и защищает их.

Поэтому суждения о том, что мы в России много десятилетий XX века жили без элиты, ибо лучшие люди были уничтожены или томились в концлагерях, находились в эмиграции или «внутренней эмиграции» — суждения, которые можно часто встретить в литературе последних лет — это суждения нравственные, аксиологические, но не политологические. Раз имел место властный процесс, он осуществлялся определенными институтами, определенными людьми, как бы мы их ни называли; именно в этом — функциональном смысле (а не морализаторском) политолог употребляет этот термин, безотносительно к моральным, интеллектуальным и иным качествам элиты.

Особо следует сказать о дискуссиях по проблемам элиты в нашей стране. В советской научной литературе термин «элита» впервые вводится во второй половине 50-х годов. Вводится, так сказать, через «черный ход», а именно — через разрешенный жанр «критики буржуазной социологии» (термин столь же нелепый, как «буржуазная физика» или «буржуазная биология»). Иначе говоря, речь могла идти лишь об элитах в капиталистических странах, причем в негативном контексте.

Известно, что в советское время элитологическая проблематика применительно к анализу социальных отношений в нашей стране была табуирована. Официальная идеология утверждала, что в СССР нет эксплуатации человека человеком, следовательно, нет и не может быть господствующего эксплуататорского класса, нет и не может быть элиты. Это было ложью: при советской власти существовала высшая социальная страта (а элиту можно рассматривать как высшую страту в системе социальной стратификации), выполнявшая управленческими функциями, обладавшая институциональными привилегиями, то есть всеми атрибутами элиты, пусть элиты весьма специфической.

Как показал М. Джилас, особенность этой элиты, этого «нового класса» заключалась прежде всего в том, что эксплуатация им народных масс осуществлялась не посредством частной собственности на основные средства производства, а посредством коллективной собственности этого класса (причем в этой собственности находилось и само государство). И дихотомия элита—масса вполне «работала» при анализе социально-политической структуры так называемых «социалистических» стран. Не случайно цензура не допускала применения термина «элита» по отношению к странам, считавшимся социалистическими. Элитологический анализ правящих слоев социалистических стран проводился зарубежными советологами и политическими эмигрантами — А. Авторхановым, М. Джиласом, М. Восленским.

Любой господствующий класс идеологически оправдывает и обосновывает свое господство. Советская элита, этот «новый класс», пошла дальше, она, как отмечал Восленский, скрывала само свое существование, в советской идеологии этого класса не существовало. Считалось что в СССР были только два дружественных класса — рабочие и колхозники, а также прослойка интеллигенции. И особенно тщательно эта элита скрывала свои привилегии — спецраспределители, спецжилье, спецдачи, спецбольницы — все это было возведено в ранг государственной тайны.

Дискуссии об элите, о смене элит, об их качестве, о самом термине «элита» применительно к политическому руководству России, о том, является ли постсоветская элита сложившимся социальным слоем, или же она находится в начале своего формирования, широко развернулась в нашей стране в 90-е годы. Так, известный российский социолог Ж.Т. Тощенко решительно возражает против того, чтобы нынешних правителей России называли элитой. И в аргументах, подкрепляющих эту позицию, нет недостатка.

Как можно называть элитой в ее истинном значении людей, чье правление привело к драматическому ухудшению жизни населения, к сокращении его численности? Тогда, может быть, это — образцы морали? Увы, это — одна из наиболее коррумпированных групп российского общества, члены которой думают более о собственном обогащении, чем о благосостоянии народа. В этом — главная причина отчуждения, существующего между народом и элитой.

Свое «вхождение во власть» эти люди достаточно трезво рассматривают как временное и соответственно действуют как временщики, озабоченные прежде всего быстрым личным обогащением. Побыв во власти и выпав из нее, они оказываются обычно весьма богатыми людьми, крупными акционерами банков и корпораций, владельцами солидной недвижимости. Значительная часть их — бывшие партийные и комсомольские номенклатурщики, как правило, второго и третьего эшелонов, сумевшие использовать конъюнктуру, с легкостью поменявшие свои убеждения, часто это бывшие теневики, ныне легализовавшие себя, порой это люди с уголовным прошлым. Причем этим людям очень нравится, когда их называют «элитой». Это щекочет их самолюбие.

Так правомерен ли по отношению к ним термин «элита»? Может быть, правильнее называть их правящей группой или кланом? Но тогда тот же подход следует применить и к политической элите других стран, также не отличающей высокой нравственностью. Не будет ли тогда этот спор спором о словах, спором терминологическим? Если в соответствии с этимологией термина элитой считать лучших, высокоморальных, то в их состав вряд ли вообще попадут политические деятели, во всяком случае, подавляющее большинство их. Попадут сюда А. Эйнштейн, А.Д. Сахаров, А. Швейцер, мать Тереза, но не попадут действующие политические лидеры. Тогда в каком же смысле можно употреблять этот термин в политической науке?

Ответ на интересующий нас вопрос, на наш взгляд, связан с необходимостью различать в структуре политологии политическую философию и политическую социологию (наряду с другими политологическими дисциплинами, такими как политическая психология, политическая история и т.д.). Специфика политической философии заключается не только в том, что она представляет собой наиболее высокий уровень обобщения политической жизни общества, но и в том, что она делает упор на нормативность политических процессов, тогда как политическая социология описывает и объясняет реальные политические процессы, которые порой весьма далеки от нормативных. Так вот в рамках политической философии, именно поскольку она носит нормативный характер, следовало бы предпочесть ценностной, меритократический критерий, а в рамках политической социологии мы вынуждены, увы, ориентироваться главным образом на альтиметрический критерий.

Геннадий Ашин , основоположник научной элитологии в России, профессор кафедры философии MГИMO, доктор философских наук, заслуженный деятель науки РФ

И сказал Господь Моисею: поспеши сойти:
ибо развратился народ твой, который ты вывел
(ЭЛЕЙТА от АЛА) из земли Египетской
Исход 32:7

В современных общественных науках господствует «теория элит», эта доктрина предполагает, что народ не может управлять государством и функцию управления берут на себя «избранные» представители общества - элита. Процесс формирования высшей группы управленцев исторически всегда носил стихийный характер, приход к власти другого правителя приводил к смене управления на всех уровнях. Исследователи считают, что элиты отбирались по разным признакам: военная сила, происхождение, меньше по критериям образования и способностям, больше по богатству и дворцовым связям.

В СССР люди часто считали, что партийно-государственный аппарат мешает обществу нормально развиваться, такие же представления о власти господствовали в России в досоветский период, в эпоху самодержавия. В ходе революции 1917 г. и Гражданской войны старая дворянская элита, упорно придерживающаяся взгляда на свою исключительную роль и положение в обществе - была полностью уничтожена, на смену ей пришла элита из среды «кто был ничем». Но и эту однопартийную советскую номенклатуру, еще при жизни людей её создавших, отстранили от власти. Не было ПРАКТИЧЕСКОГО результата: национальное богатство разбазаривалось на революции в других странах, бытовая жизнь простого человека была неустроенной, не хватало жилья, одежды и продуктов питания весь советский период.

В 1990 г. произошли «демократические» изменения, удалось ли приблизиться к справедливому обществу или создать приемлемые экономические и социальные программы развития? Наоборот, очевидна национал-патриотическая тенденция практически во всех государствах СНГ, национальные элиты обособились, отделились границами и таможнями друг от друга, а «государственно-образующий этнос» бесповоротно перевели из культурно-этнической группы в БОЕВУЮ единицу.
Начался процесс «творения» национальной истории и языкознания (одной преобладающей этнической группы), обожествление "святых" царей и князей привело к идолопоклонству, первый идеологический шаг к развязыванию новых войн. В странах СНГ укоренился обычай во время официальных церемоний воздавать почести феодалам и мифическим прародителям. Миф – жанр литературы или устной традиции, с его помощью элиты пытаются выделить «свою» группу населения, создать особое культурно-социальное пространство и за счет этой группы (силы) решить свои частные экономические и политические проблемы.

В связи с большим объемом общечеловеческой культуры происходит отставание локальных культур, ряд национальных культур притязают (без всякого на то основания - они не смогли объединить людей даже на областном уровне) на то, чтобы стать полноценными культурами и заменить собой общечеловеческую культуру. Элиты отбирают элементы культуры в формы, доступные для узкого национального потребления, происходит СВЕРТЫВАНИЕ общечеловеческой культуры; то, что человечество приобрело в ходе развития, сворачивается в национальные мифологические микроформы, которые непригодны к использованию людьми другой этнической принадлежности. Отсюда заострившиеся национальные проблемы, в ряде регионов они привели общества к возврату в первобытное состояние, когда они существуют в состоянии язычества - войны всех против всех.

Однако европейские народы были организованы на идеях иудаизма (библейского идеологического единства), где работает МЕХАНИЗМ ЗАЩИТЫ общества от неразумных действий лидеров или групп людей, стремящихся приобрести привилегии по «крови» или по праву первенства – МОРАЛЬ. Возникла очередная моральная «стена», которая очень быстро превратилась в постоянный социально-политический и экономический кризис (вспомним «Потоп, Вавилонскую башню, Исход»).

Из этой ситуации есть несколько выходов: 1) национализм (язычество) – регресс; 2) пустить общество на самотёк – застой; 3) выполнять иудейские Заповеди – прогресс (доказано опытом тысячелетий).
Сегодня европейский мир стоит перед проблемой: либо сознательно культивировать соблюдение национальной традиции (обособленный национальный язык и культура, унижение нацменьшинств, всегда приводят к войнам и экономическому хаосу), либо – развитие, создание единой территории, культуры и языка.

Тенденция единства пока просматривается только в экономической области (джинсы, компьютер, самолет и т.д.), в духовной и языковой сфере наблюдается ожесточенное противостояние «языков титульных наций» с универсальными языковыми системами, оформившихся на громадных пространствах, а также православия, католицизма, протестантизма, иудаизма и ислама (закрепился в Европе), и многочисленных религиозных сект.

В серии статей автор показывает - насколько «национален» язык, какова роль нации, а соответствии и ЭЛИТЫ (как группы людей ведущей за собой общество) в создании "национальной" культуры и на каком мировоззренческом фундаменте создана культура народности. Очевидно, что европейское мировоззрение и национальные (искусственные) языки формировались на библейских идеологических образах и терминологии иврита, роль ЭЛИТЫ сводилась к удержанию равновесия между властью и обществом, для чего использовался институт иудеохристианства.

На сегодняшний день европейское языкознание констатирует: «Теории, господствующие в языкознании неспособны сколько-нибудь удовлетворительно, объяснить причины и характер развития языка» (Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990, с. 159).
В данной статье мы исследуем происхождение (этимологию) термина ЭЛИТА, который приписывают французскому языку (elite).

1) Существующая этимология и история понятия

А) Викисловарь

Корень: -элит-; окончание: -а. Значение: биол., собир. лучшие растения, семена или животные, по своим качествам наиболее пригодные для разведения, воспроизводства; собир. лучшие представители какой-либо части общества, группировки, а также люди, относящиеся к верхушке какой-либо организации, группировки.

Этимология
Происходит от франц. elite «избранное», от гл. elire «выбирать», далее из вульг. лат. *exlegere, из eligere «выбирать», далее из ex- «из-, от-» + legere «собирать, читать» (восходит к праиндоевр. *leg- «собирать, подбирать»).

Б) Onlain Etymology Dictionary (перевод Гугл)

Элита; https://www.etymonline.com/search?q=elite

«1823, от французской элиты "выбор, выбор," из старого французского Eslite (12 в.), жен. причастие прошедшего времени elire , elisre "выбрать, выбрать", от латинского eligere «выбирают» (см. выборов). Заемные на Ближнем английского как «избранный человек" (конец 14 в.). Особенно избранный епископом; вымерли середины 15 в. Повторно внесено Байроном "Дон Жуан". Как прилагательное в 1852 году. Как шрифтом, первый зарегистрированный 1920».

В) Г. К. Ашин, основоположник научной элитологии в России, профессор кафедры философии MГИMO, доктор философских наук.

«Термин "Элита" ведет свое происхождение от латинского eligere -выбирать; в современной литературе получил широкое хождение от французского elite - лучший, отборный, избранный. Начиная с XVII века он употреблялся (купцами, в частности) для обозначения товаров наивысшего качества. В XVIII веке его употребление расширилось, он начинает употребляться для наименования "избранных людей", прежде всего, высшей знати, а также отборных ("элитных") воинских частей.

С XIX века понятие это стали использовать также в генетике, селекции, семеноводстве для обозначения лучших семян, растений, животных... В Англии, как свидетельствует Оксфордский словарь 1823 года, этот термин стал применяться к высшим социальным группам в системе социальной иерархии… понятие элиты не применялось широко в общественных науках вплоть до начала XX века (т.е. до появления работ В. Парето), а в США - даже до 30-х годов нашего столетия».
…
«На вопрос, кто правит обществом, элитарист ценностной ориентации может дать ответ: мудрые, дальновидные, достойнейшие. Однако любое эмпирическое исследование правящих групп в любых существующих ныне (и существовавших ранее) политических системах с легкостью опровергнет такое утверждение, ибо покажет, что слишком часто это - жестокие, циничные, коррумпированные, корыстолюбивые, властолюбивые, не брезгующие для достижения своей цели никакими средствами лица».

2) Применение термина в русском языке. Национальный корпус русского языка

В НКРЯ термин зарегистрирован в 1919 году, использовался редко до 1960 гг.

Ф. Ф. Зелинский. Религия эллинизма (1922): «Писатели; не народ, а элита народа; а народ оставил нам достаточно памятников своей религиозной жизни, притом и в своей совокупности, и в лице отдельных своих единиц, сложение которых тоже дает совокупность».

3) Обобщение и вывод

А) Никто из исследователей не связывает французский термин ELITE с еврейским языком и идеологией иудаизма.

Б) Слово фиксируется во французском языке с XII века, в средневековом английском языке с XIV века, "elite" существовало в значении "отбирать" и "выбирать на должность"; "избранный" и "выбранный", "избрание". Термин использовался в церковной терминологии (избрание епископа, папы); повторно ввел Байрон (Дон Жуан, 1823).
В европейских языках термин распространяется к концу XIX века. Элита - правящий класс, элитарный - принадлежащий к какой либо элите: политической, религиозной, финансовой, военной и искусства; в общий оборот понятие входит в 30-40 гг. XX века, а в США в 50-60 гг.

Очевидно, что термин означал человека (или группу людей) наделенного руководящими полномочиями по организации жизни общества, такой деятель «ВЕЛ» за собой зависимую от него группу людей.
Разрушительная мощь национальных элит – колоссальна, убийство в Сараево наследника австро-венгерского престола Фердинанда стало поводом для первой мировой войны, организованной элитами европейских стран, в ходе которой от боевых действий, голода и эпидемий погибло ок. 40 миллионов человек, а воюющим государствам был причинен значительный материальный ущерб.
Целесообразно рассмотреть слово в связи с библейскими образами и терминологией, европейское общество вплоть до 1918 года было религиозным.

4) Терминология иврита и библейский образ

А) Терминология

ЭЛИТА = фр. ELITE = в современном иврите ИЛИТ избранное, лучшее, элита, цвет общества. Слово-понятие образовано от корня иврита АЛА, ИЛА восходить, подниматься, расти, иметь цену, удаваться; превозносить, возвеличивать и т.д.

В библейском иврите термин имел значения: восходить, быть вознесенным, взятым вверх, возноситься, возгордиться, вести, превосходить, быть возвышенным и т.д.

Термин употреблялся в Библии 73 раза, в основном в текстах связанных с деятельностью Моисея по выводу евреев из Египта и странствованиям по пустыне, в значениях: вести (кого-либо, куда-либо), взойти, восходить, подниматься (к Богу на аудиенцию); т.е. достичь какой-либо высшей точки.

Источник
См. Синодальный перевод термина иврита АЛА; формы глагола ЭЛИТану, АЛИТем, АЛИТ; http://manuscript-bible.ru/S/S/h59.htm#5927

Б) Библейский образ

* Моисей – руководитель

Числа 16:13: «Разве мало того, что ты вывел (ЭЛИТАНУ от АЛА) нас из земли, в которой течет молоко и мед, чтобы погубить нас в пустыне, и ты еще хочешь властвовать над нами!». 16:14: «Привел ли ты нас в землю, где течет молоко и мед, дал ли нам во владение поля и виноградники? Глаза людей сих ты хочешь ослеплять? Не пойдем!».

* Моисей - посредник между людьми и Господом

Втор. 5:5: «Я же стоял между Господом и вами в то время, дабы пересказывать вам слово Господа, ибо вы боялись огня и не восходили (АЛИТЕМ от АЛА) на гору».

* Притчи 31:29: «Много было жен добродетельных, но ты превзошла (АЛИТ от АЛА) всех их».

Таким образом, из контекста стихов Библии (текст позволяет уточнить смысл слов) ясно, что еврейское понятие ИЛИТ означало – РУКОВОДИТЕЛЯ, ведущего группы людей к цели, высшей ценности.
Французское понятие ELITE, скорее всего, заимствовано из библейской терминологии и символики, обозначает человека или группу людей наделенных в силу каких-либо обстоятельств (случайность, избрание, авторитет, захват власти, династические права, аристократическое происхождение) полномочиями по управлению обществом.

Исх. 34:2: «Будь готов к утру и взойди (АЛИТА) утром на гору Синай, и предстань предо Мной там, на вершине горы».
Всегда ли наши элиты готовы взойти и предстать перед Ним???

ЭЛИТА (фр. elite - лучшее, отборное) - в буржуазной социологии термин «элита» часто употребляется для обозначения классового неравенства («избранный» слой общества, «избранный» круг людей).

Краткий политический словарь. М., 1988, с. 469.

Теория элиты

ТЕОРИЯ ЭЛИТЫ. Идейно-политические концепции, утверждающие, что необходимыми элементами функционирования общества являются активные меньшинства, осуществляющие в государстве власть на основе гегемонии, принимающие в рамках политической системы главные решения, отдающие приказы и контролирующие посредством бюрократического аппарата их выполнение.

Самые известные классические представители теории элиты – итальянские социологи и политологи Г. Моска (1856–1941) и В. Парето (1848–1923).

Г. Моска изложил свои идеи в книге «Элементы политической науки» (1896), которая была переведена на английский язык и издана в 1939 году под названием «Господствующий класс»...

Элита (БАПЭ, 2009)

ЭЛИТА (от франц. elite - лучшее, отборное) - внутренне дифференцированная, но высоко сплоченная привилегированная группа общества, обладающая лидерскими качествами, занимающая руководящие позиции во властных структурах и непосредственно участвующая в принятии важнейших решений, связанных с использованием власти, определяющая духовный и культурный климат в обществе, исторический вектор развития государства.

Главная функция политической элиты - управление обществом, что предполагает осуществление контроля над его материальными и духовными ресурсами, выработку его ценностных ориентаций и идеологической модели, сплочение и мобилизацию общества, поддержание устойчивого равновесия политических сил и стабильного политического режима...

Элита (Лопухов, 2013)

ЭЛИТА - небольшая группа людей, обладающая наибольшей (формальной и неформальной) властью в обществе, высшим профессиональным статусом, доходами (деньгами). Возможна при этом и высокая популярность, харизма, высокая степень духовного влияния. К элите обычно относят наиболее богатых представителей деловых и финансовых кругов, специалистов высокого класса в области внешней политики, обороны, промышленности, науки, выдающихся деятелей искусства и литературы, владельцев наиболее известных изданий, телесетей, известных телеведущих, телекомментаторов, наиболее популярных парламентариев, лидеров политических партий и движений, правительственную верхушку. В США элита (истеблишмент) составляет от 0,5 до 1 % населения, в чьих руках сосредоточено до 35 % национального богатства. В России ее «новая элита» размыта, находится в стадии формирования, составляет примерно 5 % населения, владеющих или контролирующих до 50 % национального богатства...

Элита политическая

ЭЛИТА ПОЛИТИЧЕСКАЯ (франц. elite - избранное, лучшее, отборное) - избранная часть общества, определяющая государственную политику. Понятие «политическая элита» первым предложил и определил Г. Моска в работе «Элементы политической науки» (1896): «...во всех обществах, начиная с едва развитых, достигших лишь порога цивилизации и кончая самыми культурными и могущественными, существуют два класса людей: правящих и управляемых.

Социальные элиты

СОЦИАЛЬНЫЕ ЭЛИТЫ - относительно небольшие, как правило, привилегированные социальные группы, концентрирующие в своих руках значительный объем тех или иных жизненно важных ресурсов (финансовых, информационных, властных и пр.) с целью использования их (идеальный вариант) в интересах общественного прогресса. К социальной элите могут относиться люди: 1) обладающие высшими показателями в своей области; 2) харизматические личности; 3) наиболее активные и деятельные; 4) имеющие высокое происхождение; 5) оказывающие решающее влияние на социально значимые решения; 6) имеющие наивысший престиж, статус; 7) имеющие материальные и нематериальные ценности в максимальных размерах...

Элита (Конт-Спонвиль, 2012)

ЭЛИТА (ELITE). Этимологически - совокупность избранных, но избранных благодаря случаю или в результате собственных усилий, а не Богом и не народом. Своего рода светская и меритократическая (т. е. получившая власть за счет собственных способностей) аристократия; слой лучших людей, обязанных своим положением лишь собственным талантам или труду. Но было бы ошибкой принимать это определение целиком и полностью. Есть разные элиты (спортивная элита - не то же, что ученая элита, которая, в свою очередь, не то же, что деловая или политическая элита), при близком знакомстве с ними поражающие своей посредственностью. Так, собрание профессуры самого престижного из университетов отнюдь не производит впечатления «сливок человечества». Полагаю, то же относится и к другим кругам, знакомым мне меньше...

Общество всегда делилось на элиту и всех остальных, это присуще как людям, так и животному миру, где также есть альфа самцы и альфа самки. Но каким образом и из кого, формируется такая элита? Почему одни попадают в разряд избранных, а другие довольствуются крохами и вынуждены прислуживать этой элите? Сразу хочу вам сказать, что человеком высокого статуса не рождаются, хотя безусловно место рождения имеет значение, как и имеет значение здоровье, с которым родился человек. Дети родившееся в благополучной семье, без явных физических отклонений, и правильным образом воспитанные, несомненно будут ближе к элите, нежели те, чье здоровье оставляет желать лучшего, чьи родители плевать хотели на своего ребенка, и процесс воспитания сводится к упрекам, унижениям, оскорблениям, и другим видам издевательств над ребенком. Человек, который вырастет в результате всего этого, будет неуверенным в себе, с подавленной психикой, в большинстве случаев с плохим здоровьем, неверным представлением о мире и неправильно поставленными целями.

И что же в таком случае делать, неужели детство – это приговор человеку, неужели оно способно определить все, и не родившись в семье нормальных родителей без материальных проблем, можно ставить на себе крест? Разумеется нет, и жизнь не раз демонстрирует нам ситуации, когда люди из никого превращаются в значимые личности, а те, у кого вроде бы было все для нормальной жизни, кто мог стать элитой общества, опускаются по жизни ниже плинтуса. Так что хоть мы и стартуем с детства с разных позиций на беговой дорожке, еще не факт что тот, у кого существенная фора, придет к финишу первым. Но человеку нужен толчок, нельзя выбиться из грязи в князи, стать частью элиты, без сильного толчка. И таким толчком может быть прежде всего понимание себя тем, кем ты являешься на самом деле, неприемлемость того, кем ты являешься, и четкое представление о том, кем ты хочешь стать. Понятное дело для всего этого нужна информация, для чего собственно и существуют такие люди как я, и то, о чем я пишу в своей рассылке и на своем сайте – это информация, дающая понять тепличным помидорам о том, что есть жизнь и вне теплицы, а помидорам диким, понять что есть места и получше.

В общем расширение кругозора, переворот в сознании, выведение на сознательный уровень большинства аспектов нашей жизни и другие кардинальные изменения, вот что делаю я и мне подобные. Причем хочу заметить, что я никогда не относился к элитной части общества, но сейчас близок к ее вершинам как никогда, и потому мне проще объяснить путь снизу наверх для тех, кто пока еще не достаточно высоко забрался. Элита друзья мои, смотрит на мир не так, как смотрит на него большинство людей, во многом потому, что они обладают несколько иными знаниями и главное иным воспитанием, нежели то, которое навязывается большинству людей. Оно и понятно, всегда так было, раб не должен знать больше, чем ему полагается, только вот сегодня не запрет на информацию играет основную роль в ограниченности простых людей, а ее искаженное представление, обилие противоречивой информации, правда скрыта под завесой сладкой лжи, и потому никому собственно и не нужна.

Обратите внимание на ту подмену ценностей, которая плавно, но уверенно и прочно вошла в нашу жизнь. О какой элите общества может идти речь, если многие рабы, находящиеся на привилегированном положении, уже возомнили себя истинной элитой, и готовы давить и топтать таких же рабов, какими по существу являются сами, дабы не потерять своего положения? Речь может идти лишь о гнилой, или псевдо-элите. Многие люди мнят себя теми, кем они не являются. И только знание того, кто ты есть на самом деле, позволяет тебе понять, в какую сторону тебе следует двигаться, чтобы кем-то стать, кем-то, кого можно будет называть свободной личностью. Однако знания еще нужно осознать, принять и воспользоваться ими, в сыром виде они бесполезны. А как раб может принять участь раба, когда есть альтернатива, поверить в то, что он свободен и обладает правами? Чтобы попасть в элиту, надо понять, что ты в данный момент вне ее, что ты кто-то ниже, и что это не очень здорово, ведь сила заключается в отсутствии ограничений, а у кого из тех, кого вы знаете, их нет. Многие чего-то боятся, то есть признают силы, которые могут им помешать делать то, что они захотят. Некоторые наивно полагают, что имея много денег и безнаказанно издеваясь над рабами и убивая их, они уже являются чем-то вроде элиты, тем, кому можно все. Но тем кому на самом деле можно все, никогда не будут расправляться с теми, кого нещадно эксплуатируют, это они доверяют менее статусным личностям, то есть привилегированным рабам.

Мой вам совет дорогие друзья, не стремитесь подавить и уничтожить других людей, будь-то ваши враги или просто расходный материал в вашей жизни. Стремитесь использовать других людей, причем это можно делать безболезненным для них способом, хотя конечно, чем выше вы будете подыматься по жизни, тем больше в ней будет жертв среди тех, за счет кого вы это делаете. Мы же с вами понимаем, что лучше уволить тысячи сотрудников с предприятия, ради его спасения, чем губить все предприятие, равно как и жертвовать жизнями тысяч людей, ради спасения миллионов. Вот с чем приходится иметь дело тем, кто забирается слишком высоко, ибо их ответственность возрастает пропорционально их контролю. И желающие встать на путь господина, должны научиться отвечать, иначе их расстановка приоритетов, никогда не выведет их на столь высокий уровень. Возвращаясь к позиции в жизни, каждого отдельно взятого человека в обществе, важным является то, что собственно он постулирует в своей жизни. Не о том как попасть в элитарное общество, я хочу вам рассказать в этой статье, а о том, что кем бы вы ни были, вы в принципе можете это сделать.

Я имел дела с очень властными людьми, которые на самом деле являются частью элиты и не признают никого над собой, во многом потому, что никого и нет над ними. И эти люди могут вступить в противоречие только с другой элитой, с другим анклавом, но как правило это не прямое противоборство. Все, что отличает этих людей от основной человеческой массы, это совершенно иной склад ума, и взгляд на картину мира в целом, в остальном же это та же самая плоть и кровь, да и система ценностей порой мало чем отличается. Но вот то упорство, с которым люди становятся членами элитарной части общества, поражает воображение, в особенности если рассматривать это с точки зрения пренебрежения к другим людям. Здесь надо иметь особую психику, что скажем, я совершенно не приемлю, и не могу действовать таким образом, чтобы рубить головы налево и направо, дабы получить свое. Возможно именно поэтому я до сих пор занимаюсь психологией с широкой массой людей, как вот например с помощью рассылки и этого сайта.

Каждый сам определяет свои цели в жизни, и стремление стать членом элиты, не всегда является целью предпочтительной, даже если для этого есть все возможности. Но вот что я вам могу сказать уважаемые читатели, не стоит думать об элите ничего плохого, во многом благодаря этим людям, многие из нас вообще живут, и то, что мы с вами называем цивилизацией, поддерживается именно этими людьми. Попробуйте для примера проконтролировать свою жизнь в течении года, таким образом, чтобы все делать так, как вы запланировали, никакой хаотичности, все четко и ясно, вы должны отвечать за все свои слова и действия, не виня никого в том, что у вас что-то не получается. Это тяжело, а для многих просто нереально, но именно так и следует вести себя тем, кто хочет быть на высоте. А обвиняя других, вы отдаете им власть над собой. Не беря на себя ответственность, вы отдаете власть, плывя по течению, вы отдаете власть, не контролируя хотя бы себя, свое поведение и свои желания, вы опять отдаете власть над собой. И если это так, то вы в душе раб, и не цепи, не долги или что-то еще вас сдерживает, а вы сами, вы лишаете себя свободы, вы хотите иметь кого-то, кто указывал бы вам что и как вам следует делать.

В таком случае разве то где и как вы родились, определяет то, кем вы будете, разве для того, чтобы стать членом элиты, нужно иметь особые гены? Как я уже сказал, пусть вы стартовали далеко позади остальных, вы можете их обогнать в жизни, для этого вам нужна энергия, а ее вы можете взять только из сильной неприязни своей участи раба. Лично мне известны именно такие примеры изменения психического состояния людей, и это очень мощный стимул, это просто желание быть человеком. При этом надо хоть немного себе представлять мир, в котором над вами нет абсолютно никого, ни человека, ни бога. Концепция бога кстати вообще должна отвергаться, ведь как я уже сказал, перекладывание ответственности не должно иметь место в жизни сильного человека, который обладает огромной властью.

Так что, друзья мои, используйте эту информацию для оценки своей жизни, определения своего статуса и определения целей, которые могут вас вывести или оставить там, где вы сейчас находитесь. Все что вы постулируете, определяет вашу жизненную позицию, которой вы руководствуетесь, принимая решения и совершая те или иные поступки, полагая что правильно так, а не иначе. Но имея более широкую картину под названием жизнь, всегда можно внести существенные или не очень коррективы в то, чем мы и вы, в частности, будете руководствоваться в дальнейшем.