Молодые отпрыски королевских кровей частенько страдали из-за решений своих родителей. Чаще всего это были девушки, которых выдавали замуж за знатных стариков, но и юношам частенько приходилось жениться на нелюбимых заморских принцессах.
Когда Петру I было всего 16 лет, его мать царица Наталья Кирилловна решила женить сына на дочери боярина Иллариона Авраамовича Лопухина, род которого давно поддерживал царскую семью и был в почете у вояк.
27 января 1689 года царица женила Петра на Евдокии Федоровне , которая до замужества была Прасковьей. Имя пришлось сменить, поскольку жена старшего брата Натальи Кирилловны носила то же имя.
Да и торопилась со свадьбой мать царевича, поскольку сноха была беременна. Если бы она родила сына, на престол взошел бы он, а не Петр I.
Евдокия была старше супруга на 3 года. Она запомнилась девушкой скромной и тихой, воспитывалась в духе старых русских бояр. Не сказать, что барышня шибко нравилась Петру, но матери он перечить не смел, к тому же молодой царевич уже был подкован в искусстве управления государством и понимал выгоду такого союза.
Первый год совместной жизни Петра и Евдокии прошел спокойно. Царевна даже родила наследника, Алексея Петровича. Двоих детей супруги позже потеряли еще младенцами. Вскоре семейная жизнь наскучила деятельному государю, и он покинул жену , занимаясь строительством флота и походами.
Князь Борис Иванович Куракин оставил воспоминания о царице в ее первые годы жизни с Петром: «Была принцесса лицом изрядная, токмо ума посреднего и нравом не сходная к своему супругу, отчего всё счастие свое потеряла. Царица Наталья Кирилловна невестку свою возненавидела и желала больше видеть с мужем ее в несогласии, нежели в любви. И так дошло до конца… »
После утраты матери в 1694 году у Петра с женой вовсе разладилось. Перед заграничным походом царь даже ссылает отца и братьев Евдокии в Тотьму. Во время путешествия по Европе государь пишет сестре и товарищам, не черкнув и строки супруге.
Возвращается в Москву царь в 1698 году, однако не домой, а в Немецкую слободу , к своей фаворитке Анне Монс . Петр отправляет бояр к жене, с требованием постричься в монахини. Затем приезжает и сам, но Евдокия упорствует.
Петр окончательно решил избавиться от жены, поэтому его сестра Наталья Алексеевна насильно забирает у Евдокии сына. Вскоре за царицей приходит стража, которая отправляет ее в монастырь.
Еще полгода упорства со стороны Евдокии, и ее стригут в монахини. Петр и вовсе забыл о первой жене, чем она воспользовалась: стала писать своей семье и перестала следовать монастырским правилам. Вскоре Елена (такое имя дали царице церковники) получает роскошные одеяния, принимает у себя гостей и даже устраивает пиры.
Наставник монастыря уверяет Евдокию, что вскоре она вернет себе престол, та охотно верит предсказаниям. Год за годом женщина томилась в монастыре, ожидая знака свыше. В 1710 году к ней приезжает некий майор Степан Глебов и признается в любви. Некоторое время бедный вояка ухаживает за Евдокией, позже она отвечает ему взаимностью.
Забавы постриженной в монахини царицы стали неожиданностью для Петра I. О жизни бывшей жены царь узнал из писем сына, Алексея Петровича.
Разгневанный государь посылает в монастырь за бывшей женой и ее любовником Глебовым. В застенках царских тюрем майор признается в содеянном , Евдокия сдает всех своих подельников в монастыре. Монахам тоже всыпали по пятое число.
Следующие семь лет, до кончины Петра I в 1725 году, Евдокия живет в крайней бедности в Ладожском Успенском монастыре. Взошедшая на престол Екатерина I и вовсе ссылает ее в Шлиссельбургскую крепость . Новая императрица ужасно боялась посягательств на престол, который заняла в результате дворцового переворота.
Выдохнула Евдокия Федоровна лишь в 1727 году, когда императором стал ее внук Петр II . Молодой правитель высвободил бабушку, обеспечив ей содержание и прислугу.
В 1730 году царь отправляется на тот свет, в империи снова остро встает вопрос престолонаследования. Дворяне из Верховного тайного совета предлагают Евдокии занять престол, однако она отказывается в пользу племянницы , Анны Иоановны. Она, кстати, тот самый ребенок, боясь рождения которого, Наталья Кирилловна женила сына Петра.
Царица Евдокия в опале
Историк Вячеслав Козляков написал книгу-реквием допетровской России
Биография царицы Евдокии - это, прежде всего, книга о цене петровских преобразований. За описанием масштабов свершений и количества жертв, историки редко добираются до рассказа о том, как ломались в это время человеческие судьбы. И в этом отношении, пример первой жены Петра Великого наиболее показателен. Представительница древнего рода, оставленная в Москве и заточенная в ссылке, пережившая казнь сына и смерть внука, десятилетиями находившаяся в опале и ставшая влиятельной персоной после смерти мужа, - как это не похоже на судьбы «птенцов гнезда Петрова».
~~~~~~~~~~~
Парсуна с изображением Евдокии Лопухиной, XVIII век
Историк Вячеслав Козляков пишет фактически реквием допетровской России, он недвусмысленно на это намекает, называя книгу «Плач по Московскому царству».
«Русская планета» с разрешения издательства «Молодая гвардия» публикует фрагмент книги Вячеслава Козлякова «Царица Евдокия, или Плач по Московскому царству», посвященный ее ссылке на Ладоге.
Петр I уезжал с царевичем Алексеем Петровичем из Москвы в Петербург, оставляя после себя белокаменный столб, устрашавший зримыми последствиями чудовищных расправ. Два дня спустя после отъезда царя, 20 марта, по другой дороге, на Новгород, увезли из Москвы царицу Евдокию, отправленную в Успенский монастырь в Старой Ладоге. «Горькое житие» в Покровском монастыре она теперь могла вспоминать как лучшие времена, не зная, что еще ждет ее впереди. Царь Петр не хотел больше случайностей, он должен был быть уверен, что первая жена останется в монахинях в монастыре, а вокруг нее не будет тех, кто мечтает о возвращении к прошлому. Ведь он искренне был убежден в вине царевича Алексея, подпавшего под ненужное влияние «монахинь» и «монахов», а среди них и царицы Евдокии, и епископа Досифея, и других лиц, привлеченных к Суздальскому розыску. Петр I ценил людей мерилом государственной пользы, поэтому монахи и церковь у него находились на одном из последних мест. На это еще накладывалась старая история с патриархом Никоном. Царь Петр думал, что тот мешал править его отцу - царю Алексею Михайловичу.
Историк Сергей Михайлович Соловьев привел примечательный разговор царя с Петром Толстым, главным помощником в следствии по делу царевича Алексея: «Когда б не монахиня, не монах и не Кикин, Алексей не дерзнул бы на такое неслыханное зло, - говорил Петр I в своем окружении, мучаясь своим выбором. - Ой, бородачи! Многому злу корень - старцы и попы; отец мой имел дело с одним бородачом, а я - с тысячами. Бог - сердцеведец и судья вероломцам. Я хотел ему блага, а он всегдашний мой противник». В ответ Толстой предлагал «обрезать перья и поубавить пуха старцам». «Не будут летать скоро, скоро!» - отвечал Петр. Конечно, царь знал, о чем говорил. Дальнейшее последовательное подчинение церкви государству, создание Синода были тоже отдаленно связаны с делом царевича Алексея и царицы Евдокии. Переступив через казнь епископа Досифея, царь уже не останавливался, а все иерархи, недовольные положением церкви, оказались устрашены.
«Пользу» от монастырей царь Петр нашел в том, чтобы превращать их в тюрьмы. С 1718 года бывшая царица становится монастырской пленницей; отныне она - только старица Елена. Находиться она должна была под охраной специально откомандированной роты солдат. Объяснить выбор Старой Ладоги как места заключения царицы Евдокии можно близостью города к Петербургу. Ладожская крепость к концу XVII века только называлась крепостью. Даже к началу Северной войны там царствовала разруха. По росписи воевод при передаче управления городом в 1687 году все деревянные укрепления в Ладоге разваливались: «Город Ладога каменный, башни и прясла стоят без кровли и без починки многие лета, и в башнях мосты от дождя и от снегу все огнили и провалились... а пушечные припасы и ружейная казна стоит в деревянном анбаре, и на том анбаре кровля худа, и тот анбар огнил, а город деревянной стоит без кровли, и от мокроты все валится врознь».
Не лучше должны были обстоять дела и в более позднее время, когда успехи Северной войны отодвинули угрозу Ладоге со стороны шведов. Если уж не нашлось средств починить городскую крепость, то что было говорить о ладожских монастырях?! Буквально первая проблема, которая возникла у тюремщиков старицы Елены, состояла в том, что вся территория монастыря была как на юру, через нее свободно можно было проходить любому человеку. Правда, после смерти царевича Алексея и всех близких людей бывшей царицы никто не стремился увидеться с ней, передать ей письмо, подарок или просто привет на словах. Осталась только делопроизводственная переписка по поводу деталей охраны «известной персоны», но никаких личных документов старицы Елены, ее собственных писем и грамоток, относящихся к этому времени, нет. Поэтому ее жизнь в Ладожском монастыре восстанавливается словно по отражению в зеркале, да и то, образно говоря, стоящему в дальней комнате.
Успенский собор в Старой Ладоге
Распоряжаться делами охраны старицы Елены царь Петр поручил самому доверенному человеку - Александру Даниловичу Меншикову, наместнику всей Ингерманландии, как стали называться земли вокруг Санкт-Петербурга. Князь Меншиков избежал личного участия в московском розыске, но не приходится сомневаться, что, окажись он в Москве вместе с другими петровскими «министрами», он, если бы понадобилось, подписал бы все смертные приговоры. Несмотря на то, что «светлейший» и его жена сами когда-то покровительствовали казненному епископу Досифею. Это значит, что Суздальский розыск коснулся напрямую и самого светлейшего и ему хотелось загладить свою возможную вину перед Петром и царицей Екатериной I. Враждебное отношение царя Петра к первой жене светлейший князь, конечно же, разделял: ведь бывшая царица помнила и другие времена - Преображенского денщика Меншикова. Поэтому старица Елена была его неприятельницей.
Сказывались и политические расчеты, в которых Меншиков тоже был мастер. Выбранный царем Петром I в 1718 году новый наследник - царевич Петр Петрович - прожил недолго, и у царя и царицы не осталось потомства по мужской линии. Храня верность царице Екатерине Алексеевне, Меншиков сначала сделал ставку на ее воцарение. Но он должен был понимать, что живы дети царевича Алексея, внуки царицы Евдокии. Не случайно так тревожно было в Санкт-Петербурге после смерти Петра в январе 1725 года, при передаче власти императрице Екатерине I. Потом, правда, последует еще один политический разворот: светлейший князь Меншиков, напротив, будет стремиться выдать замуж свою дочь за царевича Петра Алексеевича - будущего императора Петра II, и царица Евдокия ему снова понадобится. Но обо всем по порядку.
«Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе», Николай Ге, 1871 год
О старице Елене, как и при отсылке ее в Покровский монастырь в сентябре 1698 года, никто не позаботился. Место для тюрьмы назначили, солдат определили, а инструкцию, как кормить-поить, не выдали. Ровно месяц длилось ее скорбное путешествие из Москвы в Ладогу под охраной Преображенского подпоручика Федора Новокщенова. 19 апреля 1718 года старица Елена оказалась в месте своего заточения в Успенском Ладожском монастыре. Единственной из прежнего окружения, кому позволили остаться рядом, была карлица Агафья, она продолжала помогать бывшей царице. В спешке Новокщенову даже не определили сменщика, и первое время он сам вынужден был задержаться на службе в Ладоге, пока туда не прибыл капитан Семен Маслов.
У Маслова на руках уже была подробная инструкция, как охранять старицу Елену, подписанная князем Александром Меншиковым 20 мая 1718 года. Первым пунктом требовалось принять бывшую царицу у гвардейского офицера и «во всем содержании ее поступать не оплошно». Было выдано распоряжение об организации «караулу при ней и около всего монастыря». Для этого в Ладогу определялся капрал из другой тюрьмы в Шлиссельбурге и отсылалась дюжина Преображенских солдат.
Наконец-то было сказано, где брать съестные припасы (с характерной оговоркой, чтобы не было ничего лишнего): «Потребные ей припасы, без которых пробыть невозможно, без излишества, брать от ладожского ландрата Подчерткова, о чем к нему указ послан». Указ ладожскому ландрату заготовили, а отправить забыли; охраннику какое-то время пришлось кормить бывшую царицу за свой счет. Инструкция князя Меншикова устанавливала особый режим во всем монастыре; следуя букве этого документа, надо было запретить вход и выход из монастыря не только старице Елене, но и другим монахиням и священникам, становившимся такими же пленниками. От капитана Маслова требовалось «иметь доброе око, чтобы каким потаенным образом ей царице и сущим в монастыре монахиням, также и она к монахиням никаких, ни к кому, ни о чем писем отнюдь не имели, чего опасаясь под потерянием живота, смотреть неусыпно». Маслов должен был «во всем вышеизложенном ея бывшей царицы содержания поступать не оплошно, и дабы от несмотрения чего непотребного не учинилось».
Парсуна с изображением Евдокии Лопухиной в монашеском облачении, XVIII век
Несколько месяцев жизни старицы Елены прошли под строгими караулами, пока, видимо, рутина жизни не взяла свое. Надо было заботиться о самом насущном; монастырские припасы и деньги капитана Маслова быстро истощались. Пришлось Маслову запрашивать даже свечи, ладан, церковное вино и пшеничную муку для выпекания просфор, так как монастырская жизнь остановилась. «Для ея особы», как называл капитан старицу Елену в переписке с ладожским ландратом, тоже требовалось немало: «круп гречневых, уксусу, соли, икры зернистой или паюсной, луку». Надо было оборудовать поварню, чтобы готовить еду; для этого надзиратель просил «бочки, квасные кадки, ушаты, ведра, чаши хлебные, блюда деревянные» и так далее. В середине лета, заранее, капитан Маслов напоминал и о необходимости заготовки дров на зиму. Службу свою он знал хорошо, только вот канцелярские служители волокитили дело: они всё искали в походной канцелярии князя Меншикова, где же затерялся нужный указ ладожскому ландрату. А время шло.
Первая зима старицы Елены в Ладоге была тяжелой. В январе 1719 года капитан Маслов доносил князю Меншикову: «Бывшая царица монахиня Елена поставлена в кельях того монастыря наставницы, и те кельи непокойны, высоки и студены, от чего имеет в ногах болезнь, просит милосердия, дабы повелено было построить келию низкую». Это действительно было заточение, усугублявшееся тем, что, в отличие от Суздаля, бывшая царица не могла даже ходить на службу в церковь. Прошел еще один год, а царица Евдокия по-прежнему продолжала просить о переводе в новую келью: «...потому что в сие зимнее время от стужи и от угару зело изнуревается и одержима сильною болезнию». И в тюрьме бывшая царица могла добиваться своего и не отступила, построив-таки эту келью на свои деньги.
Известный Григорий Скорняков-Писарев, которому было поручено распоряжаться имуществом лиц, осужденных по Суздальскому розыску 1718 года, продал «серебро и протчие вещи» бывшей царицы Евдокии, выручив 833 рубля 5 копеек. Этих денег, присланных в 1719 году ладожскому ландрату Подчерткову, хватило, чтобы построить не только кельи царице Евдокии, но и иеромонашескую келью и караульные помещения для офицера и солдат «за монастырем». Получается, что до этого оказались брошенными на произвол не только царица Евдокия, но и ее охрана, о «покоях» для которой тоже пришлось позаботиться самой пленнице.
Петр II и княжна Наталья Алексеевна - внуки Евдокии Лопухиной, Луи Каравак, 1722 год
На то, чтобы возобновить полный порядок монастырской жизни в Успенском Ладожском монастыре, у старицы Елены тоже ушло много времени. Сначала один за другим умерли жившие там два престарелых иеромонаха. Кровля на древнем, главном храме Успения обвалилась от ветров, и потоки воды проникали в алтарь. Лишь в январе 1723 года последовал указ Синода об отправке в Ладожский монастырь к старице Елене иеромонаха Клеоника «для священнослужения и духовности». Иеромонах Клеоник был обязан пребывать в монастыре «неотлучно». Он присягнул «по званию своему поступать воздержно и трезвенно, со всяким благоговением и подобающим искусством, подозрительных и возбраненных действ, которые Священным Писанием и святыми правилами отречены и его императорского величества указами запрещены, отнюдь не творить».
Капитан Семен Маслов так и оставался привязан к месту своей службы в Ладоге на все время пребывания там старицы Елены. Со временем они должны были как-то приспособиться друг к другу, ведь Маслов был единственным человеком, помимо карлицы Агафьи, кому дозволялось входить в келью старицы Елены. Он всем распоряжался в монастыре, следил за караулами и за тем, как кормили и поили небольшой отряд солдат, охранявших бывшую царицу. Маслов передавал просьбы начальству о нехитрых нуждах пленницы, может быть, рассказывал ей что-то о том, что делается в миру. Если это еще продолжало интересовать старицу Елену. От него ли узнала она или, скорее, услышав многодневный погребальный звон над Старой Ладогой, догадалась о смерти Петра I 28 января 1725 года. Трудно даже вообразить, что она пережила в тот момент. Но времена мечтаний о возвращении во дворец для нее давно прошли, и бывшей царице приходилось думать о том, чтобы не стало еще хуже.
Козляков В. Н. Царица Евдокия, или Плач по Московскому царству - М.: Молодая гвардия, 2014
В России официальный развод первого лица государства в последний раз случился 316 лет назад, когда Петр Первый разошелся с Евдокией Лопухиной .Венчание Петра и Евдокии состоялось в январе 1689 года, причем невеста была на три года старше будущего супруга - ему было 17, ей 20 лет.
Сказать, что этот брак был не по любви - значит, ничего не сказать. Юный царь в выборах невесты и в самом решении о браке не принимал никакого участия - весь процесс взяла в свои руки его мать Наталья Кирилловна Нарышкина , вдова царя Алексея Михайловича . Кстати сказать, Наталья Кирилловна и сама была второй женой царя. Правда, Алексей Михайлович не разводился - его первая жена, родившая тринадцать детей, скончалась от последствий очередных родов.
Наталья Кирилловна, устраивая брак сына, пеклась не столько о его семейном счастье, сколько о вопросах большой политики. В России к тому времени сложилась непростая ситуация: после стрелецкого бунта официально на троне оказалась два царя - Иван и Петр, обязанности регента при которых исполняла их старшая сестра Софья. Различные политические силы пытались укрепить свое влияние.
Евдокия Лопухина в монашестве. Фото: Википедия
Царь Иван Алексеевич вступил в брак с Прасковьей Салтыковой , и пара ждала ребенка. В этой ситуации отец семейства Иван в глазах общества выглядел более легитимным главой государства, нежели не обзаведшийся семьей Петр . К тому же брак в то время обществом воспринимался как достижение совершеннолетия, что позволяло царю избавиться от настойчивой опеки старшей сестры.
Наталья Кирилловна выбрала в качестве невесты для сына Евдокию Лопухину неспроста - Лопухины выступали в качестве союзников Нарышкиных , были популярны в стрелецких войсках, к тому же этот род был чрезвычайно многочисленным, что тоже было немаловажным фактором.
Не сошлись характерами
Петр был уже увлечен армией, кораблестроением, западным образом жизни, в то время как Евдокия была воспитана в традициях Домостроя. Тем не менее, примерно в течение года отношения у супругов были отношениями влюбленной пары. Это неудивительно - в традициях того времени опыта первой любви у молодых людей попросту не было, и их друг к другу тянула новизна новых ощущений.
Однако в дальнейшем в семье начался разлад, причин которому было несколько. Во-первых, как уже говорилось, Евдокия не разделяла интересов мужа. Во-вторых, современники отмечают, что при внешней красоте Евдокия Лопухина не блистала умом, и не умела подстроиться под супруга. В-третьих, не сложились отношения и со свекровью - Наталья Кирилловна осталась недовольна невесткой. Здесь «поспособствовали» и родственники - Лопухины оказались не надежными союзниками, а людьми алчными и корыстолюбивыми, устроившими шумный дележ государственных постов.В течение первых трех лет Евдокия родила Петру троих сыновей: Алексея , Александра и Павла , однако двое младших умерли во младенчестве.
Царский брак трещал по швам: в 1692 году Петр Первый завел роман с жительницей Немецкой слободы Анной Монс . До смерти Натальи Кирилловны в 1694 году царь, тем не менее, старался не выражать своего негативного отношения к жене.
Смерть за любовь
К 1697 году царственные супруги даже не переписывались, и более того, царица примкнула к партии противников Петра Первого. После этого царь принял окончательное решение о разводе. Находясь в Великом посольстве за границей, он отдал приказ оставшимся в Москве ближним боярам склонить Евдокию к постригу в монахини - именно такая судьба ждала цариц-«разведенок» в России в этот период времени.
Евдокия отказалась, мотивируя это заботой о сыне, царевиче Алексее .
Сторонников у царицы было более чем достаточно, даже патриарх Андриан пытался «вразумить» Петра.
Парсуна с изображением Евдокии Лопухиной. Фото: ВикипедияЭто, однако, дало обратный эффект - разъяренный царь отдал приказ постричь Евдокию в монахини насильно. В сентябре 1698 года царицу заточили в Суздальско-Покровский монастырь, где она стала монахиней под именем Елена . Более того - царь не выделил денег на содержание бывшей жены, поручив заботы о ней ее родственникам Лопухиным.
Петр не учел одного - силы русских традиций и степени сопротивления его реформам. Пока он, занятый строительством Петербурга, флота, войной со шведами, не вспоминал о бывшей супруге, та жила в монастыре мирянкой, вступала в контакт с противниками царя, принимала почести, положенные царице и, что уж было совсем немыслимо, завела себе любовника.
Отношения Евдокии с майором Степаном Глебовым начались примерно в 1709 году и продолжались длительное время. Правда всплыла в ходе расследования «дела царевича Алексея», когда Петр Первый заподозрил сына и его окружение в заговоре.
К следствию о заговоре в 1718 году была привлечена и Евдокия. На допросе связи с Глебовым она не отрицала, за что по приговору суда священнослужителей была выпорота кнутом. Многие из окружения царицы были казнены.
Самая страшная участь выпала на долю Степана Глебова - его долго пытали, добиваясь признания в заговоре против государя. Глебов, признавшийся в связи с царицей, это обвинение отрицал. Он был казнен посажением на кол и мучительно умирал в течение 14 часов. Некоторые современники утверждали, что Евдокию заставили присутствовать при казни любовника.
Проклятие Евдокии
Самая царица была перевезена в Ладожский монастырь, а спустя семь лет в Шлиссельбург.
Ей досталась удивительная судьба - Евдокия пережила мужа, вторую жену Петра, сына и даже внука Петра II , который освободил ее из заключения, выделил денежное содержание и восстановил ее во всех правах.
В 1730 году, после скоропостижной смерти Петра II, Евдокия Лопухина называлась в качестве претендентки на престол. Однако ей к тому времени уже исполнилось 60 лет, здоровье было подорвано во время заключения.
Умерла Евдокия Лопухина 27 августа 1731 года в Москве, была похоронена в Новодевичьем монастыре.
Евдокии Лопухиной приписывают проклятье, пророчащее гибель Петербургу. «Месту сему пусту быть!» - якобы воскликнула царица, когда ее увозили в монастырь. Кто-то считает, что пророчество исполнилось в период чудовищной блокады Ленинграда, кто-то видит его исполнение в потере Питером столичного статуса, кому-то опустошение Северной столицы видится в будущем.
Сегодня многие аналитики все чаще рассматривают альтернативные версии исторических фактов. События, о которых пойдет речь, могли круто изменить российскую историю и, возможно, не в худшую сторону. Венчание царевича...
Сегодня многие аналитики все чаще рассматривают альтернативные версии исторических фактов. События, о которых пойдет речь, могли круто изменить российскую историю и, возможно, не в худшую сторону.
Венчание царевича Петра и Евдокии, дочери стольника государева состоялось зимой 1689 года. Невесте исполнилось 20 лет, а жених был младше ее на три года. Так сложилось, что Евдокия стала последней русской царицей не иноземного происхождения. Ни Петр, ни его молодая невеста не принимали решения о браке: инициатива принадлежала матери царевича – Наталье Кирилловне (в девичестве – Нарышкина). Царица, устраивая брак любимого сына, решала несколько задач: хотела ослабить силы противников, желающих, чтобы на престоле оставалась царевна Софья, исполняющая обязанности регента при несовершеннолетних братьях – Иване и Петре; усилить позиции Петра, получив в сторонники большую и многочисленную семью невесты – Лопухиных. Наталья Кирилловна спешила, потому, что второй наследник престола, Иван Алексеевич, и его жена Прасковья Салтыкова уже ждали ребенка, а значит Иван, воспринимался обществом как совершеннолетний и готовый к управлению государством наследник.
Петр, не любил свою супругу и женился только по настоянию матери. Свадьба не отличалась пышностью: все было очень скромно и тихо. Через год у Петра и Евдокии родился сын, названный в честь деда Алексеем. Мало кто знает, что через 1,5 года Евдокия родила второго сына – Александра, но он прожил только семь месяцев, а в 1692 году родился сын Павел, который умер в возрасте одного года.
Петр редко бывал с семьей: все время он проводил в забавах на Переяславском озере. Евдокия очень старалась быть хорошей и любящей женой. Во время многочисленных отлучек мужа, она отправляла ему послания, в которых называла супруга «лапушка» и просила, как можно быстрее вернуться домой. Но Петр давно охладел к жене и исключил ее из своей жизни. Другом и советчиком Петра стал немец Лефорт. Именно он познакомил будущего русского императора со своей любовницей Анной Монс, которая на долгие годы стала близким человеком для Петра. Анна вполне соответствовала желаниям молодого царя: веселая, воспитанная, любвеобильная – она смогла поддержать интерес к себе государя российского. Так получалось, что большую часть времени Петр I проводил в обществе Аннушки, а не рядом с супругой и сыном. Не исключено, что именно под влиянием Лефорта и Анны Монс, царь Петр ненавидел и смеялся над женой, считая ее глупой и необразованной женщиной.
Наталья Кирилловна, как могла, поддерживала хрупкие отношения между сыном и невесткой. Но после ее смерти Петр принял решение расстаться с женой. Он приказал боярам убедить Евдокию постричься в монахини, но она отказалась. Разгневанный царь распорядился насильно отвезти Евдокию в Покровский монастырь, находящийся в городе Суздаль. В простой карете молодую женщину увезли в монастырь. Евдокия тяжело переживала разлуку с единственным сыном, она отказывалась принять постриг, не желая доживать свой век в тесной монашеской келье вдали от ребенка. И хотя, со временем, она согласилась, даже будучи монашкой, она жила надеждой изменить свою судьбу к лучшему. В монастыре ее любили и относились как к государыне. Петр I не давал никаких денег на ее содержание, но Евдокия была все равно обеспечена всем необходимым: у нее была челядь, которая сопровождала ее на богомолье, за ней сохранились, положенные государыне, придворные ритуалы.
Все годы, проведенные в монастыре, Евдокия думала о сыне. Только единственный раз матери и сыну удалось встретиться в 1708 году, но эта встреча вызвала гнев царя, впоследствии он запретил сыну общаться с матерью. Особенно его злило то, что Евдокию все считали государыней, несмотря на удаление ее от царствующего супруга и заключение в монастырь.
В 1710 году в город, где жила сосланная царица, приехал молодой офицер Степан Глебов. Он владел богатыми помещичьими угодьями и имел влиятельных покровителей в столице. Он осуществлял набор рекрутов в армию. Узнав от своего духовника, что царица Евдокия живет в холодной келье монастыря, он послал ей дорогие меха. Вскоре состоялась и их встреча. Евдокия и Степан полюбили друг друга. Но счастье их продлилось недолго: вскоре офицеру надоели их тайные встречи, он прервал с ней все отношения. К тому же он вполне обоснованно остерегался гнева государя.
В 1720 году в монастырь приехал поручик Скорняков, которому было поручено расследовать дело заговора против государя. Версия о заговоре основывалась на том, что большинство народа считали Евдокию только на время отстраненной от власти и продолжали к ней относиться как к истинной государыне. Арестовано и отправлено в Москву было около 45 человек. Евдокия была напугана и призналась в любви к Глебову. Это признание стоило молодому офицеру жизни: его жестоко пытали, стараясь добиться признания в заговоре, и казнили на глазах возлюбленной – это была месть Петра человеку, посягнувшему на «его собственность». Имя Степана Глебова было вскоре забыто, Евдокию увезли в Успенский монастырь, на Ладоге. Но Петр не оставил своих попыток доказать, что царица была зачинщиком заговора. Есть сведения, что Евдокия пыталась спасти сына Алексея, воспользовавшись связями своей родни. Помогал ли ей в этом Глебов, доподлинно не известно. Но поскольку, Алексей погиб, значит Евдокии не удалось помочь сыну.
После смерти Петра I, Евдокия не получила свободу. Ее перевели в Шлиссербургскую крепость и поместили в подземную тюрьму. Царица заболела, за ней ухаживала только одна старая немощная старуха. В жутких условиях Евдокия провела долгих два года.
Только при вступлении на престол ее внука Петра II, узницу посетил сам император с сестрой Натальей и теткой Елизаветой - дочерью Петра I. Юный император потребовал от Верховного Совета не только освободить бабушку из заточения, но и назначить ей достаточное содержание за счет государственной казны.
С тех пор, царицу Евдокию иногда видели при дворе. Она находилась рядом с внуком при его обручении с Екатериной Долгорукой, а также на коронации племянницы Петра I - Анны Иоанновны. Рассказывают, что после завершения церемонии к старой царице подошла новая императрица и обняла ее, высказав свое расположение к Евдокии.
Надо отметить, что после смерти внука Петра II, были предложения возвести на российский престол царицу Евдокию, но семидесятилетняя женщина решила, что у нее нет сил возглавить государство.
Умерла Евдокия Лопухина летом 1731 года и похоронена на территории Новодевичьего монастыря в Москве.
Легенды говорят о том, что царица Евдокия, когда ее увозили в монастырь по приказу мужа, прокляла Петербург. Возможно, пророчество сбылось во время блокады города фашистами, или проклятие сработало тогда, когда Петербург потерял статус столицы государства. Но это, пожалуй, сегодня и не важно – каждый проживает свою жизнь, какая ему уготована судьбой – и город тоже.
Загадка истории в том, что неизвестно, как бы сложилась судьба российского государства, если бы царице Евдокии удалось сохранить жизнь сына. Возможно, это привело бы к совсем иной исторической сети событий!
П. Деларош. Портрет Петра I, 1838. Фрагмент
О крутом нраве Петра I ходили легенды. Он не щадил своих врагов, а с личными соперниками расправлялся с особой жестокостью. Обе его жены были уличены в неверности, и те, кто превратил царя в рогоносца, поплатились за это жизнью. А в выборе методов казни Петр I проявлял невероятную изобретательность…
Г. Кнеллер. Портрет Петра I, 1697. Фрагмент
Семейная идиллия Петра с его первой женой Евдокией Лопухиной продлилась недолго: царь уже спустя год потерял интерес к супруге, а вскоре и вовсе сослал ее в суздальский Покровский монастырь. Больше 10 лет Евдокия жила там в полном одиночестве, но однажды из Москвы в Суздаль прибыл майор Глебов, чтобы провести рекрутский набор. Встретив бывшую царицу, он потерял голову. Его чувства оказались взаимными, и любовная переписка переросла в отношения, продлившиеся несколько лет.
П. Гунст. Петр I. Гравюра с работы Г. Кнеллера
Петр сам заточил свою жену в монастырь и сам добился развода с ней, но, узнав о ее неверности, был взбешен. При обыске у Глебова нашли любовные письма царицы. Ослепленный ревностью и гневом, Петр I подверг Степана Глебова страшным пыткам. Сначала он получил 34 удара кнутом на дыбе, затем открытые раны посыпали горящими углями, а после этого его привязали к доске, утыканной гвоздями. При этом майор мужественно держался, сознавшись в своей вине, но отрицая вину царицы – хотя их любовная связь на тот момент была доказанным фактом.
Степана Глебова приговорили к смерти, правда, за «государственную измену». Казнь была изощренной и мучительной: когда преступников сажали на кол, инструмент казни проходил тело человека насквозь, и смерть наступала достаточно быстро. Но для Глебова приготовили кол с перекладиной, которая не позволяла острию пройти через все тело и продлевала мучения и агонию. Кол воздвигли на Красной площади, на всеобщее обозрение и устрашение. Глебов скончался только на вторые сутки, не издав ни звука. Ему даже не дали причаститься перед смертью – священники побоялись царского гнева. Тело казненного выбросили в ров. Но на этом Петр не остановился и спустя 3 года повелел Святейшему Синоду предать его анафеме.
Первая жена Петра Евдокия Лопухина
Вторая жена Петра I Екатерина изменила ему с камер-юнкером Виллимом Монсом – братом одной из его бывших фавориток. На тот момент он был достаточно влиятельной персоной при дворе царицы – заведовал финансами и дворцовым хозяйством, руководил закупками, занимался организацией праздников и гуляний, сопровождал царицу в поездках по России и за границу. Репутация Екатерины не была безупречной – говорили, что она всегда была склонна к пьянству и разврату, поэтому не удивительно, что Монс вскоре стал ее любовником.
Неизвестный художник. Портрет Петра I и Екатерины I
Несмотря на всю осторожность и осмотрительность Екатерины и Виллима Монса, Петр в конце концов узнал об измене. К тому же открылось, что, пользуясь своим служебным положением, Монс неоднократно брал взятки за заступничество перед царской четой и доставку им челобитных. На допросе он во всем сознался и признал свою вину. По указу от 25 октября 1723 г. мздоимство на государственной службе каралось смертью и конфискацией имущества, поэтому Монса приговорили к смертной казни.
Вторая жена Петра Екатерина I
В ночь перед казнью Монс написал на немецком стихи, в которых признавался в любви к царице. В ноябре 1724 г. приговор привели в исполнение. Екатерину привезли на место казни и заставили наблюдать за тем, как Монсу отрубили голову. Затем Петр приказал поместить отрубленную голову в банку со спиртом и поставить в спальне у жены.
П. Жарков. Петр I, 1796. Фрагмент
Екатерине чудом удалось избежать участи первой жены Петра и своего любовника. Если бы царицу уличили в супружеской неверности и казнили, встал бы вопрос о подлинном отцовстве ее дочерей, и тогда ни один из европейских принцев не женился бы на русских княжнах. Поэтому Петр помиловал жену и даже смог ее простить. А после смерти царя в 1725 г. она стала самодержавной императрицей и вернула свободу всем осужденным по делу Монса.
Вторая жена Петра Екатерина