До сих пор я помню наизусть и не люблю их, боюсь этих ломких строк, как будто, выучив, ими отравилась. Встречаю время от времени – иногда их цитируют. Каждый раз я объясняю свою неприязнь тем, что, наверное, учила их через силу. Объясняю, зная, что это – неправда. Многое из того, что я люблю больше жизни, я учила через силу – со страхом и смирением. Может быть, какой-то тонкий яд проник в меня тогда – с пылью юношеского читального зала, со звуком постукивающего о деревяшку чужого обручального кольца. Золотой ободок на безымянном пальце. Однажды я заболела гриппом, а накануне съела полную сковородку жареных кабачков. С тех пор меня мутит от этого запаха.

И единственный взгляд

После зимних каникул наша английская группа осталась без учительницы. Муж Лидии Александровны завербовался в Египет на строительство Асуанской плотины. Замену заранее не подобрали. Наверное, она до последней минуты держала свои семейные планы в тайне – боялась сглазить. Как водится, нашу группу разбили на две и отправили к другим: половинку к Валентине Павловне, половинку – к Борису Григорьевичу. Я всегда ходила к Б.Г., потому что у него училась моя Ирка. Через месяц он заболел. Я помню этот день. Мы сидели за партами по трое – в английских кабинетах парт всегда мало, и, не поднимая шума, надеялись, что нас оставят в покое, забудут. От урока прошло минут десять. Надежды сбывались. Дверь распахнулась, Сашка Гучков влетел как черт на помеле. "Сека! Идут! С директрисой!" Дверь жахнула и снова открылась. Мы поднимались с мест. Крайние вставали в проходах, замирая по-солдатски. Средние скрючивались, нависая над партами. Вошла маленькая, неправдоподобно маленькая женщина, закрыла за собой дверь и взмахнула рукой. Директрисы не было. Женщина назвала свое имя – непривычное для нашего русско-английского слуха, и заговорила по-английски. Шум затих. Никто из учителей так по-английски не говорил. Не в том дело, что они не знали языка – мы-то знали еще хуже. Наверное, это странно звучит, но английский, к которому мы привыкли, ничем не отличался от математики или литературы: английский второклассников, английский шестиклассников. Он был по нашей мерке или чуть-чуть на вырост. Учителя учили нас так, как родители покупали одежду.

Она говорила свободно и быстро, нисколько не боясь, что мы не поймем, как будто знала заранее, что не понять нельзя. Почти не глядя на нас, она рассказывала какую-то свою историю, время от времени подходила к доске и быстрым белым мелком чертила английское слово – без перевода. Это слово мы слышали впервые, и она заранее знала об этом. Мы видели, как оно выступает белым из-под ее руки, и этого было достаточно и для нее, и для нас, словно она доверяла нашим глазам больше, чем нашим ушам, как будто наши глаза уже встречались прежде с этим словом и узнавали его, стоило ей написать. Ее английский был легким и веселым, шутки – быстрыми, каблуки – тонкими и высокими. Наверное, я что-то собралась сказать Ирке, потому что, отвлекшись на секунду, увидела Иркино хмурое лицо и скошенные в сторону глаза, как тогда, во время того нашего разговора. Как будто Ирка, отвернувшись от моих доводов, продолжала тот разговор, но на этот раз – не со мной. Секунду-другую я еще стояла у порога – нежданным гостем. Потом отвернулась и отошла. Я снова стала глазами, зоркими, как ястребы. Смотрела вперед, то на доску, то на маленькую женщину, стоявшую ровно, как тетива. Она не видела меня, да и разве могло ей прийти в голову выхватить кого-то одного из-за парт переполненного класса, выделить из настоящего ради сомнительного будущего. На это требовались другие глаза, смотрящие издалека на нас обеих. Мне, двенадцатилетней, они были неведомы, я не умела различить. Все, что я сумела, это расслышать голос: "Ты будешь с нею всегда". Зазвонил звонок. Она замолчала, как будто остановилась на полуслове. Воспользовалась звонком как порогом, за который не пожелала переступать. Звонок давал ей на это полное право. Она отошла к учительскому столу, приблизилась к нему впервые за весь урок. Все потянулись к выходу, всё еще улыбаясь ее истории. Проходя, каждый говорил "до свидания", и она прощалась с каждым. Спокойно и безразлично. Ей-то не было никакого дела до того, свидится ли она с нами снова. Она стояла все еще ровно, но я уже видела, как ослабла тетива. Все ушли, и я одна пошла вперед по проходу.

Она смотрела, как я приближаюсь и с каждым шагом становлюсь все меньше, так что в конце концов она уже различала с трудом. Она же становилась больше, длиннее стали узкие крылья ее носа, острее скулы, пустее улыбка, не оставлявшая надежды. Еще не поздно было просто-напросто сказать "до свидания". "Вы расскажете дальше?" Я не знаю, что заставило меня спросить. Я была одна, но неужели в тот миг, единственный за всю нашу с нею жизнь, она не знала того, что уже знала я? Я спросила и снова стала большой, больше нее. Она поморщилась, мои слова были для нее чудовищной грубостью, ей пришлось собрать силы, чтобы сдержаться. Я отступила, не вполне осознавая, что случилось, но уже содрогаясь от содеянного, и тогда за моими плечами встали мои детские воспитатели – страх и тоска. Шесть лет, пока я училась всему на свете на свой страх и риск, они не давали о себе знать. Но теперь, ах, как же ловко они выбрали время. Спустились на помощь из моих давних лет, как с неба. Шорох крыльев, поднимавшихся над моей головой, как руки – для защиты, чтобы я поняла, что я люблю ее.

Господи, почему ты оставил меня? Я не знала слов, я не умела говорить, я была бессловесна. Чему могли научить меня мои бессловесные учителя? Это говорю я, та, какой я стала сейчас – в мои сорок лет. Теперь я знаю множество слов, и русских и английских. Я знаю слова, которые умнее меня, они сами становятся мною, моей памятью, моими мыслями. Я умею глотать их, как тройчатку, и класть под язык, как валидол. Русские и английские – обезболивающее двойного действия. Что я могу знать о времени, о Его времени? Говорят, Он смотрит на нас всегда, а если и отводит взгляд, всегда можно позвать. Почему же я до сих пор уверена, что со мной по-другому? На меня – один-единственный миг, один-единственный взгляд – тогда. Нет ни правила, ни закона, по крайней мере, я не могу вывести. Ничтожен и слаб. Что ж, пусть так и будет: страх и тоска и единственный взгляд.

На самом деле я не онемела. Уже на следующий день я почти и не помнила об этом случае и болтала как ни в чем не бывало. Даже приходя на урок английского и видя ее воочию, я забывала о ночных страхах и слушала взахлеб. Уроки пошли своим чередом, она больше не возвращалась к той истории, даже не вспоминала, как будто вся история и белый мелок нужны были лишь для первого знакомства, для того, чтобы посмотреть почти безразличными глазами, как все проходят мимо нее, бормоча "до свидания". Между тем Б.Г. вышел на работу, и число английских групп вернулось к первоначальной тройке. После долгого перерыва, занятого болтовней, Ирка Эйснер снова заговорила со мной серьезно. Она решительно вознамерилась перейти в группу к Ф. Отводя глаза, Ирка говорила о том, что ей необходимо такое качество обучения, но как об этом скажешь… В общем, она уговорила меня идти к Б.Г. вместе. Б.Г. выслушал спокойно. Не знаю, было ли ему обидно: Ирка – лучшая в классе. Точный математический ум, память, добросовестность. Перебивая друг друга, мы говорили о дружбе. Он согласился сразу. Сказал, что ему будет ее не хватать. Единственное условие – подобрать кого-то из моей группы, кто согласился бы перейти к нему вместо Ирки – добровольно. Вероятнее всего, это условие казалось ему легким. Мы же, выйдя из его кабинета, стояли ни живы ни мертвы, потому что – тут уж ни одна из нас не отводила глаз – кто же, находясь в здравом уме, согласится уйти от Ф. И все-таки Ирка не хотела сдаваться. Перебирала пофамильно. Сошлись на Лариске Панферовой. Тройки. Ума с гулькин нос. В группе Б.Г. подружка. Врали точно и артистично. Хочет перейти, потому что дружим. Б.Г. не против, только попросил замену. Он – добрее, спрашивает не так зверски. Сам предложил ее, Панферову. Лариска согласилась сразу. Мы в Иркой чувствовали себя победительницами. Наконец-то, говорили мы. Конечно, удобно. Перезванивались вечерами, обсуждали домашнее задание.

Ночами я исходила болью. Боль лилась из глаз, как слезы, сочилась изо рта, как слюна. Подушка, пропитанная болью, становилась мокрой, как детская простыня. Я не вставала сушить. Ужас смерти – ее смерти – обессиливал меня. Из ночи в ночь я видела одно и то же. То, что увидела наяву через двадцать пять лет. За ночь боль подсыхала сама. К утру на голубой наволочке оставались желтоватые подтеки. Так я и выплакала свои глаза. Через три месяца мое зрение испортилось. К маю глаза стали плохими: 07–06. Мне закапали лекарство и на две недели освободили от уроков. Я приходила в школу и слушала. Ни читать, ни писать я не могла. Потом мне выписали очки. Оправа была уродливой. Страх ее смерти отпустил меня. Теперь я боялась ослепнуть.

Император Юстиниан. Мозаика в Равенне. VI в.

Будущий император Византии родился около 482 г. в маленькой македонской деревушке Таурисий в семье бедного крестьянина. В Константинополь он попал подростком по приглашению своего дяди Юстина, влиятельного придворного. Своих детей у Юстина не было, и он покровительствовал племяннику: вызвал в столицу и, несмотря на то что сам так и остался неграмотным, дал ему хорошее образование, а потом нашёл должность при дворе. В 518г. сенат, гвардия и жители Константинополя провозгласили престарелого Юстина императором, а тот вскоре сделал своим соправителем племянника. Юстиниана отличали ясный ум, широкий политический кругозор, решительность, настойчивость и исключительная работоспособность. Эти качества делали его фактически правителем империи. Огромную роль играла и его молодая, красивая жена Феодора. Её жизнь сложилась необычно: дочь бедного циркового артиста и сама цирковая артистка, она 20-летней девушкой уехала в Александрию, где попала под влияние мистиков и монахов и преобразилась, став искренне религиозной и благочестивой. Красивая и обаятельная, Феодора обладала железной волей и оказалась незаменимой подругой императору в трудные минуты. Юстиниан и Феодора были достойной парой, хотя злым языкам долго не давал покоя их союз.

В 527г., после смерти дяди, 45-летний Юстиниан стал автократором - самодержцем - империи ромеев, как называлась тогда Византийская империя.

Он получил власть в трудное время: от бывших римских владений осталась только их восточная часть, а на территории Западной Римской империи образовались варварские королевства: вестготы в Испании, остготы в Италии, франки в Галлии и вандалы в Африке. Христианскую церковь раздирали споры о том, был ли Христос "богочеловеком"; зависимые крестьяне (колоны) разбегались и не обрабатывали землю, произвол знати разорял простой народ, города сотрясали бунты, финансы империи были в упадке. Спасти положение можно было лишь решительными и самоотверженными мерами, и Юстиниан, чуждый роскоши и удовольствий, искренне верующий православный христианин, богослов и политик, как нельзя лучше подходил для этой роли.

В царствовании Юстиниана I ясно выделяется несколько этапов. Начало правления (527-532 гг.) было периодом широкой благотворительности, раздачи средств бедным, снижения налогов, помощи пострадавшим от землетрясения городам. В это время укрепились позиции Христианской Церкви в борьбе с другими религиями: в Афинах был закрыт последний оплот язычества - платоновская Академия; ограничены возможности для открытого исповедания культов инаковерующих - иудеев, самаритян и т. д. Это был период войн с соседней иранской державой Сасанидов за влияние в Южной Аравии, целью которых было укрепиться в портах Индийского океана и тем подорвать монополию Ирана на торговлю шёлком с Китаем. Это было время борьбы с произволом и злоупотреблениями знати.

Главное событие этого этапа - реформа права. В 528 г. Юстинианом была учреждена комиссия из опытных юристов и государственных деятелей. Главную роль в ней играл специалист по праву Требониан. Комиссия подготовила собрание императорских указов - "Кодекс Юстиниана", свод сочинений римских юристов - "Дигесты", а также руководство по изучению права- "Институции". Проводя законодательную реформу, исходили из необходимости сочетания норм классического римского права с духовными ценностями христианства. Выразилось это прежде всего в создании единой системы имперского гражданства и провозглашении равенства граждан перед законом. Более того, при Юстиниане унаследованные от Древнего Рима законы, связанные с частной собственностью, приняли окончательный вид. Кроме того, законы Юстиниана рассматривали раба уже не как вещь - "говорящее орудие", а как человека. Хотя рабство не отменялось, для раба открывалось много возможностей освободиться: если он стал епископом, ушёл в монастырь, стал солдатом; раба было запрещено убивать, а убийство чужого раба влекло за собой жестокую казнь. Кроме того, по новым законам права женщины в семье были уравнены с правами мужчины. Законы Юстиниана запрещали осуждённый Церковью развод. Вместе с тем на право не могла не наложить отпечаток эпоха. Часты были казни: для простолюдинов - распятие на кресте, сожжение, отдание на съедение диким зверям, избиение розгами до смерти, четвертование; знатных особ обезглавливали. Смертью каралось и оскорбление императора, даже повреждение его скульптурных изображений.

Реформы императора были прерваны народным восстанием "Ника" в Константинополе (532 г.). Всё началось с конфликта между двумя партиями болельщиков в цирке: венетами ("голубыми") и прасинами ("зелёными"). Это были не только спортивные, но отчасти и социально-политические союзы. К традиционной борьбе болельщиков добавились политические обиды: прасины считали, что правительство их притесняет, а венетам покровительствует. Кроме того, низы были недовольны злоупотреблениями "министра финансов" Юстиниана - Иоанна Каппадокийского, знать же надеялась избавиться от императора-выскочки. Лидеры прасинов предъявили свои требования императору, причём в очень резкой форме, а когда он их отверг, назвали его убийцей и покинули цирк. Тем самым автократору было нанесено неслыханное оскорбление. Ситуация осложнилась тем, что, когда в тот же день арестовали подстрекателей к столкновению из обеих партий и приговорили их к смерти, двое осуждённых сорвались с виселицы ("были помилованы Богом"), но власти отказались их освободить.

Тогда была создана единая "зелено-голубая" партия с лозунгом "Ника!" (цирковой клич "Побеждай!"). В городе начался открытый бунт, совершались поджоги. Император согласился на уступки, отправив в отставку наиболее ненавистных народу министров, но успокоения это не принесло. Большую роль сыграло и то, что знать раздавала бунтующему плебсу подарки и оружие, подстрекая к мятежу. Ничего не дали ни попытки силой подавить восстание с помощью отряда варваров, ни публичное покаяние императора с Евангелием в руках. Мятежники требовали теперь его отречения и провозгласили императором знатного сенатора Ипатия. Пожаров между тем становилось всё больше. "Город представлял груду чернеющих развалин", - писал современник. Юстиниан был готов отречься, но в этот момент императрица Феодора заявила, что предпочитает смерть бегству и что "пурпур императора - отличный саван". Её решительность сыграла большую роль, и Юстиниан решил бороться. Верные правительству войска предприняли отчаянную попытку восстановить контроль над столицей: отряд полководца Велизария, победителя персов, проник в цирк, где шёл бурный митинг мятежников, и устроил там жестокую резню. Говорили, что погибло 35 тыс. человек, но трон Юстиниана устоял.

Страшная катастрофа, постигшая Константинополь, - пожары и смерти - не повергла, однако, в уныние ни Юстиниана, ни горожан. В том же году на средства казны началось бурное строительство. Пафос восстановления захватил широкие слои горожан. В каком-то смысле можно сказать, что город восстал из пепла, как сказочная птица Феникс, и стал ещё красивее. Символом этого подъёма было, конечно, строительство чуда из чудес - константинопольского храма Святой Софии. Оно началось сразу же, в 532 г., под руководством архитекторов из провинции - Анфимия из Тралл и Исидора из Милета. Внешне здание мало чем могло поразить зрителя, но настоящее чудо преображения происходило внутри, когда верующий оказывался под огромным мозаичным куполом, который как бы висел в воздухе без всякой опоры. Купол с крестом парил над молящимися, символизируя божественный покров над империей и её столицей. Юстиниан не сомневался, что его власть имеет божественную санкцию. В праздники он восседал на левой части трона, а правая была пуста - на ней невидимо присутствовал Христос. Автократор мечтал, что невидимый покров будет вознесён над всем римским Средиземноморьем. Идеей восстановления христианской империи - "римского дома" - Юстиниан вдохновил всё общество.

Когда купол константинопольской Софии ещё возводился, с Великого освободительного похода на Запад начался второй этап правления Юстиниана (532-540 гг.).

К концу первой трети VI в. варварские королевства, возникшие в западной части Римской империи, переживали глубокий кризис. Их раздирала религиозная рознь: основное население исповедовало православие, но варвары, готы и вандалы были арианами, чьё учение было объявлено ересью, осуждённой в IV в. на I и II Вселенских соборах Христианской Церкви. Внутри самих варварских племён быстрыми темпами шло социальное расслоение, усиливалась рознь между знатью и простолюдинами, что подрывало боеспособность армий. Элита королевств была занята интригами и заговорами и не заботилась об интересах своих государств. Коренное население ждало византийцев как освободителей. Поводом для начала войны в Африке послужило то, что вандальская знать свергла законного короля - друга империи - и посадила на престол его родственника Гелизмера. В 533 г. Юстиниан отправил 16-тысячную армию под командованием Велизария к африканским берегам. Византийцам удалось скрытно высадиться и беспрепятственно занять столицу вандальского королевства Карфаген. Православное духовенство и римская знать торжественно встречали императорские войска. Простой народ также относился к их появлению сочувственно, так как Велизарий сурово карал грабежи и мародёрство. Король Гелизмер пытался организовать сопротивление, но проиграл решающее сражение. Византийцам помогла случайность: в начале боя погиб брат короля, и Гелизмер покинул войска, чтобы похоронить его. Вандалы решили, что король бежал, и армию охватила паника. Вся Африка оказалась в руках Велизария. При Юстиниане I здесь развернулось грандиозное строительство - было построено 150 новых городов, восстановлены тесные торговые контакты с Восточным Средиземноморьем. Провинция переживала экономический подъём все 100 лет, пока она была в составе империи.

Вслед за присоединением Африки началась война за обладание историческим ядром западной части империи - Италией. Поводом к началу войны стали свержение и убийство законной королевы остготов Амаласунты её супругом Тео-датом. Летом 535 г. Велизарий с восьмитысячным отрядом высадился на Сицилии и в короткий срок, почти не испытывая сопротивления, занял остров. На следующий год его войско переправилось на Апеннинский полуостров и, несмотря на огромный численный перевес противника, отвоевало его южную и центральную части. Италийцы всюду встречали Велизария с цветами, сопротивление оказал лишь Неаполь. Огромную роль в такой поддержке народа сыграла Христианская Церковь. Кроме того, в стане остготов царил разброд: убийство трусливого и коварного Теодата, бунт в войсках. Армия выбрала новым королём Вити-гиса - смелого солдата, но слабого политика. Он тоже не смог остановить наступление Велизария, и в декабре 536 г. византийская армия без боя заняла Рим. Духовенство и горожане устроили византийским солдатам торжественную встречу. Население Италии более не желало власти остготов, о чём свидетельствует следующий факт. Когда весной 537 г. пятитысячный отряд Велизария был осаждён в Риме огромной армией Витигиса, битва за Рим длилась 14 месяцев; несмотря на голод и болезни, римляне сохранили верность империи и не впустили Витигиса в город. Показательно и то, что и сам король остготов печатал монеты с портретом Юстиниана I - только власть императора считалась законной. Глубокой осенью 539 г. армия Велизария осадила столицу варваров Равенну, и через несколько месяцев, опираясь на поддержку друзей, императорские войска заняли её без боя.

Казалось, власть Юстиниана не знает границ, он в апогее своего могущества, сбываются планы восстановления Римской империи. Однако главные испытания ещё только ждали его державу. Тринадцатый год правления Юстиниана I был "чёрным годом" и начал полосу трудностей, преодолеть которые могли только вера, мужество и стойкость ромеев и их императора. Это был третий этап его царствования (540-558 гг.).

Ещё когда Велизарий вёл переговоры о капитуляции Равенны, персы нарушили подписанный ими десять лет назад "Вечный мир" с империей. Шах Хосров I с огромным войском вторгся в Сирию и осадил столицу провинции - богатейший город Антиохию. Жители смело защищались, но гарнизон оказался небоеспособным и разбежался. Персы взяли Антиохию, разграбили цветущий город и продали жителей в рабство. На следующий год войска Хосрова I вторглись в союзную с империей Лазику (Западная Грузия), началась затяжная византийско-персидская война. Гроза с Востока совпала с нашествием славян на Дунае. Пользуясь тем, что укрепления границы остались почти без гарнизонов (войска были в Италии и на Востоке), славяне дошли до самой столицы, прорвались через Длинные стены (три стены протяжённостью от Чёрного моря до Мраморного, защищающие предместья города) и начали грабить пригороды Константинополя. Велизарий был срочно переброшен на Восток, и ему удалось остановить нашествие персов, но пока его армии не было в Италии, там оживились остготы. Они выбрали королём молодого, красивого, смелого и умного Тотилу и под его руководством начали новую войну. Варвары зачисляли в армию беглых рабов и колонов, раздавали своим сторонникам земли Церкви и знати, привлекали тех, кого обидели византийцы. Очень быстро маленькая армия Тотилы заняла почти всю Италию; под контролем империи остались лишь порты, которые без флота взять было невозможно.

Но, наверное, самым тяжёлым испытанием для державы Юстиниана I стала страшная эпидемия чумы (541-543 гг.), унёсшая чуть ли не половину населения. Казалось, что невидимый купол Софии над империей дал трещину и в неё хлынули чёрные вихри смерти и разрушения.

Юстиниан хорошо понимал, что главная его сила перед лицом превосходящего противника - вера и сплочённость подданных. Поэтому одновременно с непрекращающейся войной с персами в Лазике, тяжёлой борьбой с Тотилой, который создал свой флот и захватил Сицилию, Сардинию и Корсику, внимание императора всё больше и больше занимали вопросы богословия. Некоторым казалось, что престарелый Юстиниан выжил из ума, проводя в такой критической ситуации дни и ночи за чтением Священного писания, изучением творений Отцев Церкви (традиционное название деятелей Христианской Церкви, создавших её догматику и организацию) и написанием собственных богословских трактатов. Однако император хорошо понимал, что именно в христианской вере ромеев их сила. Тогда была сформулирована знаменитая идея "симфонии Царства и Священства" - союза церкви и государства как гарантии мира - Империи.

В 543 г. Юстиниан написал трактат, осуждающий учение мистика, аскета и богослова III в. Оригена, отрицающее вечные муки грешников. Однако главное внимание император уделял преодолению раскола православных и монофизитов. Конфликт этот вот уже более 100 лет терзал Церковь. В 451 г. IV Вселенский собор в Халкидоне осудил монофизитов. Богословский спор был осложнён соперничеством между влиятельными центрами православия на Востоке - Александрией, Антиохией и Константинополем. Раскол между сторонниками Халкидонского собора и его противниками (православными и монофизитами) в царствование Юстиниана I принял особую остроту, так как монофизиты создали свою отдельную церковную иерархию. В 541 г. начинается деятельность известного монофизита Якова Барадея, который в одежде нищего обошёл все страны, населённые монофизитами, и восстановил монофизитскую церковь на Востоке. Религиозный конфликт осложнился национальным: греки и римляне, считавшие себя правящим народом в империи ромеев, были преимущественно православными, а копты и многие арабы - монофизитами. Для империи это было тем более опасно, что богатейшие провинции - Египет и Сирия - давали огромные суммы в казну и от поддержки правительства торгово-ремесленными кругами этих областей многое зависело. Пока была жива Феодора, она помогала смягчать конфликт, покровительствуя монофизитам, несмотря на нарекания православного духовенства, но в 548 г. императрица умерла. Юстиниан решил вынести вопрос о примирении с монофизитами на V Вселенский собор. Замысел императора сводился к тому, чтобы сгладить конфликт путём осуждения учения врагов монофизитов - Феодорита Киррского, Ивы Эдесского и Фёдора Мопсуэтского (так называемые "три главы"). Сложность состояла в том, что все они умерли в мире с Церковью. Можно ли осуждать умерших? После долгих колебаний Юстиниан решил, что можно, но с его решением не согласились Папа римский Вигилий и подавляющее большинство западных епископов. Император вывез Папу в Константинополь, держал его чуть ли не под домашним арестом, пытаясь добиться согласия под нажимом. После долгой борьбы и колебаний Вигилий сдался. В 553 г. V Вселенский собор в Константинополе осудил "три главы". Папа не участвовал в работе собора, ссылаясь на недомогание, и пытался противодействовать его решениям, но в конце концов всё же подписал их.

В истории этого собора следует различать его религиозный смысл, заключающийся в торжестве православного догмата о том, что божественная и человеческая природа соединены в Христе не-слиянно и нераздельно, и политические интриги, которые его сопровождали. Прямая цель Юстиниана не была достигнута: примирения с монофи-зитами не наступило, и чуть было не произошёл разрыв с западными епископами, недовольными решениями собора. Однако этот собор сыграл большую роль в духовной консолидации Православной Церкви, а это было крайне важно и в то время, и для последующих эпох. Время правления Юстиниана I было периодом религиозного подъёма. Именно в это время получила развитие церковная поэзия, написанная простым языком, одним из виднейших представителей которой был Роман Сладкопевец. Это была эпоха расцвета палестинского монашества, время Иоанна Лествичника и Исаака Сирина.

Произошёл перелом и в политических делах. В 552 г. Юстиниан снарядил новую армию для похода в Италию. На этот раз она отправилась сухопутной дорогой через Далмацию под командованием евнуха Нарсеса, храброго полководца и хитрого политика. В решающем сражении конница Тотилы атаковала войска Нарсеса, построенные полумесяцем, попала под перекрёстный обстрел лучников с флангов, обратилась в бегство и смяла свою же пехоту. Тотила был тяжело ранен и умер. В течение года византийская армия восстановила своё господство над всей Италией, а ещё через год Нарсес остановил и уничтожил полчища лангобардов, хлынувших на полуостров.

Италия была спасена от страшного разграбления. В 554 г. Юстиниан продолжил завоевания в Западном Средиземноморье, попытавшись захватить Испанию. Полностью этого сделать не удалось, но небольшая область на юго-востоке страны и Гибралтарский пролив перешли под господство Византии. Средиземное море вновь стало "Римским озером". В 555г. имперские войска разгромили огромное персидское войско в Лазике. Хосров I подписал сначала перемирие на шесть лет, а потом и мир. Удалось справиться и со славянской угрозой: Юстиниан I заключил союз с кочевниками-аварами, которые взяли на себя охрану дунайской границы империи и борьбу со славянами. В 558 г. этот договор вступил в силу. Для империи ромеев наступил долгожданный мир.

Последние годы правления Юстиниана I (559- 565 гг.) прошли спокойно. Финансы империи, ослабленные четвертьвековой борьбой и страшной эпидемией, восстанавливались, страна залечивала раны. 84-летний император не оставлял своих богословских занятий и надежд покончить с расколом в Церкви. Он даже написал близкий по духу монофизитам трактат о нетленности тела Христа. За сопротивление новым взглядам императора в ссылке оказались константинопольский патриарх и многие епископы. Юстиниан I одновременно был продолжателем традиций ранних христиан и наследником языческих кесарей. С одной стороны, он боролся против того, чтобы в Церкви были активны только священники, а миряне оставались лишь зрителями, с другой - постоянно вмешивался в церковные дела, смещая епископов по своему усмотрению. Юстиниан проводил реформы в духе евангельских заповедей - помогал бедным, облегчал положение рабов и колонов, восстанавливал города - и одновременно подвергал население жестокому налоговому гнёту. Пытался восстановить авторитет закона, но так и не смог уничтожить продажность и злоупотребления чиновников. Его попытки восстановить мир и стабильность на территории Византийской империи обернулись реками крови. И всё же, несмотря ни на что, империя Юстиниана была оазисом цивилизации в окружении языческих и варварских государств и поражала воображение современников.

Значение деяний великого императора выходит далеко за рамки его времени. Укрепление позиции Церкви, идейная и духовная консолидация православия сыграли огромную роль для становления средневекового общества. Кодекс императора Юстиниана I стал основой европейского права последующих веков.

Юстиниан I или Юстиниан Великий это период в истории Византии, когда государство находилось на пике своего политического и экономического развития. В VI в. власть императоров Византии не являлось наследственной. В реальности выглядело, так что наиболее предприимчивый человек, не обязательно знатного рода, мог оказаться на престоле.

В 518 г. Анастасий умер и его место занял Юстин, дядя Юстиниана. Он правил до 527 г., сам Юстиниан помогал ему в этом. Именно дядя дал будущему императору хорошее христианское воспитание. Привез его в Константинополь. В 527 г. Юстин умер и на престол вступил Юстиниан - он стал императором византийским.

Правление Юстиниана

Когда новый император оказался у власти, то положение пограничных областей было незавидным. У Юстиниана в руках была только Восточная часть бывшей Римской империи. А от в бывшей Западной Римской империи уже не было единого государства. Там образовались варварские королевства - остготы, вестоты, вандалы и другие.

А внутри страны был настоящий хаос. Крестьяне сбегали со своих земель, не имели возможности ее обрабатывать, да и не хотели этого делать. Чиновники вообще никем не контролировались, они совершали большие поборы с населения. Экономика империи была в упадке - финансовый кризис. Преодолеть все эти трудности мог только очень решительный и независимый человек. По сути, таким человеком оказался Юстиниан. Он был из семьи бедных крестьян, ничем не избалован, при этом он являлся очень набожным человеком. Его решения смогли изменить положение Византии и возвысить ее.

Самой уникальной и важной реформой в политике Юстиниана была реформа права. Он создал свод законов. Для этого он обратился к хорошим юристам. Именно они и подготовили новый документ «Кодекс Юстиниана». Он провозглашал равенство всех граждан перед законом.

Затем случилось восстание «Ника» - это произошло меже болельщиками цирка, они не сошлись во мнении о политике правительства государства. Начались массовые столкновения. Юстиниана даже был готов оставить трон. Но тут проявила мудрость его жена Феодора. Она призвала мужа, навести порядок и проявить строгость в решениях. Армия Юстиниана устроила страшную резню в стане восставших, есть сведения о том, что погибло 35 тыс. чел.

Юстиниан построил ряд замечательных архитектурных памятников. Это Собор Святой Софии, построенный в столице в Константинополе. А также в Равенне Сан-Виталевская церковь. Это важнейшие исторические памятники. В них отражается истории великой Византии. И мы можем лицезреть ее в настоящее время. Видеть все культурные и религиозные традиции это государства.

Отношение Юстиниана к церкви

Как было уже сказано выше, Юстиниан был человеком очень набожным. Истинный христианин. Для него главным было осуществлять духовное воспитание своих подданных. Единый закон он уже установил. Теперь жаждал поставить в стране единую веру. Он очень любил богословие. Считал себя его посланником, и свято верит, что то, что он говорит это слова Бога. Юстиниан охранял церковные каноны. Не позволял никому их нарушать. Но с другой стороны он постоянно диктовал церкви новые правила, догмы. Церковь становилась органом государственной власти императора.

Многие законы гласили о церковном порядке, государь очень много давал денег церкви в качестве благотворительности. Занимался лично строительствами храмов. Преследовал еретиков, в 527 г. закрыл школу в Афинах, потому что получил сведения о наличии там преподавателей язычников. Юстиниан, кстати, мог без чьего-либо ведома назначать или снимать с сана епископов, а также создавал законы от имени церкви, которые ему были нужны.

Правление Юстиниана стало расцветом духовенства. У них было много прав и льгот. Они следили за деятельность чиновников. Могли решать дела о взятке самостоятельно. Это приводило к вступлению в сговор за определенное вознаграждение.

Жена Юстиниана Феодора

Феодора, так же как и Юстиниан происходила не из знатного рода. Характер у нее был жесткий. Она все сделала, чтобы Юстиниан женился на ней. Современники утверждают, что Феодора имела огромное влияние на императора. Она очень часто указывала Юстиниану, как вести политику, какие решения принимать. И он, как ни странно ее слушался. Императору всегда хотелось присоединить Западные земли. Императрица же считала, что нужно навести порядок на Востоке империи. Там были постоянные религиозные распри. Эти противостояние очень вредили стабильности государства. Феодора не раз указывала Юстиниану, что на восточных землях нужно проводить политику веротерпимости. Он ее послушал. Это был очень мудрый политический курс. Он давал положительный результат. Но Юстиниан постоянно разрывался в этом направлении. Он хотел угодить Феодоре, но и стремился в тоже время придерживаться политики по присоединению Запада. Народ в стране больше интересовали забавы. Они ходили в цирк, там соединялись в партии и устраивали беспорядки. Духовность в жителях Византийской империи куда- то исчезала.

Юстиниан I Великий – император Византии с 527 по 565 год. Историки считают, что Юстиниан был одним из величайших монархов поздней античности и раннего средневековья.

Юстиниан был реформатором и полководцем, который совершил переход от античности к средневековью. При нем была отброшена римская система управления государством, которою заменила новая – византийская.

При императоре Юстиниане Византийская империя достигает своего рассвета, после долгого периода упадка, монарх пытался реставрировать империю и вернуть ей былое величие.

Историки считают, что главной целью внешней политики Юстиниана было возрождение Римской империи в ее прежних границах, которая должна была превратиться в христианское государство. Вследствие этого, все войны проводимые императором были направлены на расширение своих территорий, особенно на запад (территории павшей Западной Римской империи).

При Юстиниане территория Византийской империи достигла своих самых огромных размеров за все время существования империи. Юстиниану удалось практически полностью восстановить прежние границы Римской империи.

После заключения мира на Востоке с Персией, Юстиниан обезопасил себя от удара с тыла и дал возможность Византии развернуть кампанию для вторжения в Западную Европу. В первую очередь Юстиниан решил объявить войну германским королевствам. Это было разумное решение, ведь в данный период между варварскими королевствами ведутся войны, и они были ослаблены перед вторжением Византии.

В 533 году Юстиниан отправляет армию на покорение королевства вандалов. Война проходит успешно для Византии и уже в 534 году Юстиниан одерживает решительную победу. Затем его взор пал на остготов Италии. Война с остготами шла успешно, и королю остготов пришлось обратиться за помощью к Персии.

Юстиниан захватывает Италию и практически все побережье Северной Африки, и юго-восточную часть Испании. Таким образом, территория Византии увеличивается вдвое, но не достигает прежних границ Римской империи.

Уже в 540 году персы разорвали мирный договор и готовились к войне. Юстиниан оказался в трудном положении, ведь Византия может не выдержать войны на два фронта.

Кроме активной внешней политики, Юстиниан также вел разумную внутреннюю политику. Юстиниан активно занялся укреплением государственного аппарата, а также пытался усовершенствовать налогообложение. При императоре были соединены гражданские и военные должности, были предприняты попытки уменьшить коррупцию путем повышения платы чиновникам.

В народе Юстиниана прозвали «бессонным императором», так как он работал и днем и ночью над реформированием государства.

Историки считают, что военные успехи Юстиниана были его главной заслугой, однако внутренняя политика, особенно во второй половине правления, сделала казну государства практически пустой, его амбиции не смогли должным образом проявиться.

Император Юстиниан оставил после себя огромный архитектурный памятник, который существует и сегодня – Собор Святой Софии. Это здание считают символом «золотого века» в империи. Этот собор является вторым по величине христианским храмом в мире и уступает только Собору Святого Павла в Ватикане. Этим император добился расположение Папы Римского и всего христианского мира.

Во время правления Юстиниана вспыхнула первая в мире пандемия чумы, которая охватила всю Византийскую империю. Наибольшее количество жертв было зафиксировано в столице империи Константинополе, здесь погибло 40% всего населения. За подсчетами историков, общее число жертв чумы достигло около 30 млн., а возможно и больше.

Достижения империи при Юстиниане

Как уже говорилось, наибольшим достижением Юстиниана считается активная внешняя политика, которая расширила территории Византии в два раза, практически вернув все утраченные земли после падения Рима в 476 году.

Вследствие войн казна государства истощалась, и это приводило к бунтам и восстаниям. Однако восстание побудило Юстиниана сделать огромное архитектурное достижение – постройка Собора Святой Софии.

Наибольшим юридическим достижением было издание новых законов, которые должны были действовать по всей империи. Император взял римское право и выбросил из него устаревшие указания, и тем самым оставил самые необходимые. Свод этих законов получил название «Свод гражданского права».

Огромный прорыв произошел в военном деле. Юстиниану удалось создать наибольшую профессиональную наемную армию того периода. Эта армия принесла ему множество побед и расширила границы. Однако она и истощила казну.

Первую половину правления императора Юстиниана называют «золотым веком Византии», вторая же вызывала только недовольство со стороны народа.

В 518 г., после смерти Анастасия, довольно темная интрига возвела на трон начальника гвардии Юстина. Это был крестьянин из Македонии, лет пятьдесят назад явившийся в поисках счастья в Константинополь, храбрый, но совершенно неграмотный и не имевший никакого опыта в государственных делах солдат. Вот почему этот выскочка, ставший основателем династии в возрасте около 70 лет, был бы весьма затруднен доверенной ему властью, если бы возле него не оказалось советчика в лице его племянника Юстиниана.

Уроженец Македонии подобно Юстину - романтическая традиция, делающая из него славянина, возникла в значительно более позднее время и не имеет никакой исторической ценности, - Юстиниан по приглашению своего дяди еще юношей явился в Константинополь, где получил полное римское и христианское воспитание. Он имел опыт в делах, обладал зрелым умом, сложившимся характером - всем необходимым, чтобы стать помощником нового владыки. Действительно, с 518 по 527 г. он фактически правил от имени Юстина в ожидании самостоятельного правления, которое длилось с 527 по 565 г.

Таким образом, Юстиниан в течение почти полувека управлял судьбами Восточной Римской империи; он оставил глубокий след в эпохе, над, которой господствует его величественный облик, ибо одной его воли было достаточно, чтобы пресечь естественную эволюцию, увлекавшую империю к Востоку.

Под его влиянием с самого начала правления Юстина определилась новая политическая ориентация. Первой заботой константинопольского правительства стало примириться с Римом и положить конец расколу; чтобы скрепить союз и дать папе залог своего усердия в правоверии, Юстиниан в течение трех лет (518-521) яростно преследовал монофизитов на всем Востоке. Это сближение с Римом укрепило новую династию. Помимо того, Юстиниан весьма дальновидно сумел принять необходимые меры для обеспечения прочности режима. Он освободился от Виталиана, своего наиболее страшного противника; особенную же популярность он приобрел благодаря своей щедрости и любви к роскоши. Отныне Юстиниан начал мечтать о большем: он прекрасно понимал то значение, которое для его будущих честолюбивых планов мог иметь союз с папством; именно поэтому, когда в 525 г. явился в Константинополь папа Иоанн - первый из римских первосвященников, посетивший новый Рим, - ему был устроен торжественный прием в столице; Юстиниан чувствовал, как нравится на Западе подобное поведение, как неизбежно оно приводит к сравнению благочестивых императоров, правивших в Константинополе, с арианскими варварскими королями, господствовавшими в Африке и в Италии. Так Юстиниан лелеял великие замыслы, когда после смерти Юстина, последовавшей в 527 г., он стал единственным правителем Византии.

II

ХАРАКТЕР, ПОЛИТИКА И ОКРУЖЕНИЕ ЮСТИНИАНА

Юстиниан совершенно не походит на своих предшественников, государей V столетия. Этот выскочка, воссевший на трон цезарей, желал быть римским императором, и действительно он был последним великим императором Рима. Однако, несмотря на свое неоспоримое прилежание и трудолюбие - один из придворных говорил о нем: «император, который никогда не спит», - несмотря на подлинную заботу о порядке и искреннее попечение о хорошей администрации, Юстиниан, вследствие своего подозрительного и ревнивого деспотизма, наивного честолюбия, беспокойной деятельности, сочетавшейся с нетвердой и слабой волей, мог бы показаться в целом весьма посредственным и неуравновешенным правителем, если бы он не обладал большим умом. Этот македонский крестьянин был благородным представителем двух великих идей: идеи империи и идеи христианства; и благодаря тому, что у него были эти две идеи, его имя остается бессмертным в истории.

Преисполненный воспоминаний о величии Рима, Юстиниан мечтал восстановить Римскую империю такой же, какой она некогда была, укрепить незыблемые права, которые Византия, наследница Рима, сохраняла в отношении западных варварских королевств, и возродить единство римского мира. Наследник цезарей, он хотел подобно им быть живым законом, наиболее полным воплощением абсолютной власти и вместе с тем непогрешимым законодателем и реформатором, заботящимся о порядке в империи. Наконец, гордясь своим императорским саном, он желал украсить его всей помпой, всем великолепием; блеском своих построек, пышностью своего двора, несколько ребяческим способом называть своим именем («юстиниановыми») выстроенные им крепости, восстановленные им города, учрежденные им магистратуры; он хотел увековечить славу своего царствования и заставить своих подданных, как он говорил, почувствовать несравненное счастье быть рожденными в его время. Он мечтал о большем. Избранник божий, представитель и наместник бога на земле, он взял на себя задачу быть поборником православия, будь то в предпринимаемых им войнах, религиозный характер которых неоспорим, будь то в огромном усилии, которое он делал для распространения православия во всем мире, будь то в способе, каким он управлял церковью и уничтожал ереси. Всю свою жизнь он посвятил осуществлению этой великолепной и гордой мечты, и ему посчастливилось найти умных министров, таких, как юрисконсульт Трибониан и префект претория Иоанн Каппадокийский, отважных полководцев, как Велисарий и Нарсес, и особенно, превосходного советника в лице «наивысокочтимейшей, богоданной супруги», той, кого он любил называть «своим самым нежным очарованием», в императрице Феодоре.

Феодора также происходила из народа. Дочь сторожа медведей с ипподрома, она, если верить сплетням Прокопия в «Тайной истории», приводила современников в негодование своей жизнью модной актрисы, шумом своих авантюр, а всего более тем, что победила сердце Юстиниана, заставила его на себе жениться и вместе с ним вступила на трон.

Несомненно, что пока она была жива - Феодора умерла в 548 г., - она оказывала на императора огромное влияние и управляла империей в такой же мере, как и он, а может быть и в большей. Происходило это потому, что несмотря на свои недостатки - она любила деньги, власть и, чтобы сохранить трон, часто поступала коварно, жестоко и была непреклонна в своей ненависти, - эта честолюбивая женщина обладала превосходными качествами - энергией, твердостью, решительной и сильной волей, осторожным и ясным политическим умом и, быть может, многое видела более правильно, чем ее царственный супруг. В то время как Юстиниан мечтал вновь завоевать Запад и восстановить в союзе с папством Римскую империю, она, уроженка Востока, обращала свои взоры на Восток с более точным пониманием обстановки и потребностей времени. Она хотела положить там конец религиозным ссорам, вредившим спокойствию и могуществу империи, вернуть путем различных уступок и политики широкой веротерпимости отпавшие народы Сирии и Египта и, хотя бы ценой разрыва с Римом, воссоздать прочное единство восточной монархии. И можно спросить себя, не лучше ли сопротивлялась бы натиску персов и арабов та империя, о которой она мечтала, - более компактная, более однородная и более сильная? Как бы то ни было, Феодора давала чувствовать свою руку всюду - в администрации, в дипломатии, в религиозной политике; еще поныне в церкви св. Виталия в Равенне среди мозаик, украшающих абсиду, ее изображение во всем блеске царственного величия красуется как равное против изображения Юстиниана.

III

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ЮСТИНИАНА

В тот момент, когда Юстиниан пришел к власти, империя еще не оправилась от серьезного кризиса, охватившего ее с конца V столетия. В последние месяцы правления Юстина персы, недовольные проникновением имперской политики на Кавказ, в Армению, на границы Сирии, вновь начали войну, и лучшая часть византийского войска оказалась прикованной на Востоке. Внутри государства борьба зеленых и синих поддерживала чрезвычайно опасное политическое возбуждение, которое еще усугублялось плачевной продажностью администрации, вызывавшей всеобщее недовольство. Настоятельной заботой Юстиниана было устранить эти трудности, задерживавшие исполнение его честолюбивых мечтаний в отношении Запада. Не видя или не желая видеть размеров восточной опасности, он ценою значительных уступок подписал в 532 г. мир с «великим царем», что дало ему возможность свободно распоряжаться своими военными силами. С другой стороны, он беспощадно подавил внутренние смуты. Но в январе 532 г. грозное восстание, сохранившее по кличу повстанцев имя «Ника», в течение недели наполняло Константинополь пожарами и кровью. Во время этого восстания, когда, казалось, должен был рухнуть трон, Юстиниан оказался обязанным своим спасением главным образом храбрости Феодоры и энергии Велисария. Но во всяком случае, жестокое подавление восстания, устлавшее ипподром тридцатью тысячами трупов, имело своим результатом установление прочного порядка в столице и превращение императорской власти в более абсолютную, чем когда бы то ни было.

В 532 г. руки у Юстиниана оказались развязанными.

Восстановление империи на Западе. Положение на Западе благоприятствовало его проектам. Как в Африке, так и в Италии жители, находившиеся под властью варваров-еретиков, давно призывали к восстановлению императорской власти; престиж империи был еще так велик, что даже вандалы и остготы признавали законность византийских притязаний. Вот почему быстрый упадок этих варварских королевств делал их бессильными перед наступлением войск Юстиниана, а их разногласия не давали им возможности объединиться против общего врага. Когда же в 531 г. захват власти Гелимером дал византийской дипломатии повод вмешаться в африканские дела, Юстиниан, полагаясь на грозную силу своей армии, не стал медлить, стремясь одним ударом освободить африканское православное население из «арианского плена» и заставить вандальское королевство вступить в лоно имперского единства. В 533 г. Велисарий отплыл от Константинополя с армией, состоявшей из 10 тыс. пехоты и 5-6 тыс. кавалерии; кампания была стремительной и блестящей. Гелимер, разбитый при Дециме и Трикамаре, окруженный при отступлении на горе Паппуа, был вынужден сдаться (534). В течение немногих месяцев несколько кавалерийских полков - ибо именно они сыграли решающую роль - против всякого ожидания уничтожили королевство Гензериха. Победоносному Велисарию в Константинополе были оказаны триумфальные почести. И хотя понадобилось еще пятнадцать лет (534-548), чтобы подавить восстания берберов и бунты распущенных наемников империи, Юстиниан все же мог гордиться завоеванием большей части Африки и надменно присвоить себе титул императора Вандальского и Африканского.

Остготы Италии не шелохнулись при разгроме Вандальского королевства. Вскоре настал и их черед. Убийство Амаласунты, дочери великого Теодориха, ее мужем Теодагатом (534) послужило Юстиниану поводом для вмешательства; на этот раз, однако, война была более тяжелой и продолжительной; несмотря на успех Велисария, который завоевал Сицилию (535), захватил Неаполь, затем Рим, где он1 в течение целого года (март 537-март 538) осаждал нового остготского короля Витигеса, а затем завладел Равенной (540) и привел пленного Витигеса к стопам императора, готы вновь оправились под руководством ловкого и энергичного Тотиллы, Велисарий, посланный с недостаточными силами в Италию, был разбит (544-548); потребовалась энергия Нарсеса, чтобы подавить сопротивление остготов при Тагине (552), сокрушить в Кампании последние остатки варваров (553) и освободить полуостров от франкских орд Левтариса и Бутилина (554). Понадобилось двадцать лет, чтобы вновь завоевать Италию. Снова Юстиниан со свойственным ему оптимизмом слишком быстро поверил в окончательную победу, и быть может, именно поэтому он не сделал вовремя необходимого усилия, чтобы одним ударом сломить силу остготов. Ведь подчинение Италии имперскому влиянию было начато с совершенно недостаточной армией - с двадцатью пятью или едва с тридцатью тысячами солдат. В результате война безнадежно затянулась.

Равным образом в Испании Юстиниан воспользовался обстоятельствами, чтобы вмешаться в династические распри Вестготского королевства (554) и отвоевать юго-восток страны.

В результате этих счастливых кампаний Юстиниан мог льстить себя мыслью, что ему удалось осуществить свою мечту. Благодаря его упорному честолюбию Далмация, Италия, вся Восточная Африка, юг Испании, острова западного бассейна Средиземноморья - Сицилия, Корсика, Сардиния, Балеарские острова - вновь стали частями единой Римской империи; территория монархии увеличилась почти вдвое. В результате захвата Сеуты власть императора распространилась вплоть до Геркулесовых столпов и, если исключить часть побережья, сохраненную вестготами в Испании и в Септимании и франками в Провансе, можно сказать, что Средиземное море вновь стало римским озером. Без сомнения, ни Африка ни Италия не вошли в империю в своих прежних размерах; к тому же они были уже истощены и опустошены долгими годами войны. Тем не менее, вследствие этих побед влияние и слава империи неоспоримо возросли, и Юстиниан использовал все возможности, чтобы закрепить свои успехи. Африка и Италия образовали, как некогда, две префектуры претория, и император старался вернуть населению его былое представление об империи. Восстановительные мероприятия частично заглаживали военную разруху. Организация обороны - создание больших военных команд, образование пограничных марок (limites) , занимаемых специальными пограничными войсками (limitanei) , постройка мощной сети крепостей, - все это гарантировало безопасность страны. Юстиниан мог гордиться тем, что он восстановил на Западе тот совершенный мир, тот «совершенный порядок», который казался ему признаком подлинно цивилизованного государства.

Войны на Востоке. К несчастью, эти крупные предприятия истощили империю и заставили ее пренебречь Востоком. Восток отомстил за себя самым страшным образом.

Первая персидская война (527-532) была лишь предвестником грозившей опасности. Так как ни один из противников не заходил слишком далеко, исход борьбы остался нерешенным; победа Велисария при Даре (530) была возмещена его поражением при Каллинике (531), и обе стороны вынуждены были заключить непрочный мир (532). Но новый персидский царь Хосрой Ануширван (531-579), деятельный и честолюбивый, был не из тех, кто мог удовлетвориться подобными результатами. Видя, что Византия занята на Западе, особенно обеспокоенный проектами мирового господства, которых Юстиниан не скрывал, он устремился в 540 г. в Сирию и взял Антиохию; в 541 г, он вторгся в страну лазов и захватил Петру; в 542 г. он разрушил Коммагену; в 543 г. разбил греков в Армении; в 544 г. опустошил Месопотамию. Сам Велисарий был не в силах его одолеть. Пришлось заключить перемирие (545), много раз возобновлявшееся, и в 562 г. подписать мир на пятьдесят лет, согласно которому Юстиниан обязался платить «великому царю» дань и отказался от всякой попытки проповедовать христианство на персидской территории; но хотя этой ценой он сохранял страну лазов, древнюю Колхиду, персидская угроза после этой длительной и опустошительной войны не стала менее устрашающей для будущего.

В то же самое время в Европе граница на Дунае поддавалась под напором варваров. В 540 г. гунны предали огню и мечу Фракию, Иллирию, Грецию до Коринфского перешейка и дошли до подступов к Константинополю; в 547 и в 551 гг. славяне опустошили Иллирию, а в 552 г. грозили Фессалонике; в 559 г. гунны вновь появились перед столицей, спасенной с большим трудом благодаря храбрости старого Велисария.

Помимо того, на сцену выступают авары. Конечно, ни одно из этих вторжений не установило длительного господства чужеземцев в империи. Но все же Балканский полуостров был жестоко разорен. Империя дорого платила на востоке за триумфы Юстиниана на западе.

Меры защиты и дипломатия. Тем не менее Юстиниан стремился обеспечить защиту и безопасность территории как на западе, так и на востоке. Организацией больших военных команд, доверенных магистрам армии (magist ri militum), созданием на всех границах военных рубежей (limites), занятых специальными войсками (l imitanei), он перед лицом варваров восстановил то, что некогда называлось «прикрытием империи» (praetentura imperii). Но главным образом он воздвигал на всех границах длинную линию крепостей, которые занимали все важные стратегические пункты и образовывали несколько последовательных барьеров против вторжения; вся территория за ними для большей безопасности была покрыта укрепленными зaмками. Еще поныне во многих местах можно видеть величественные развалины башен, которые сотнями возвышались во всех имперских провинциях; они служат великолепным свидетельством того грандиозного усилия, благодаря которому, согласно выражению Прокопия, Юстиниан поистине «спас империю».

Наконец, византийская дипломатия, в дополнение к военным действиям, стремилась обеспечить во всем внешнем мире престиж и влияние империи. Благодаря ловкому распределению милостей и денег и искусному умению сеять раздоры среди врагов империи она приводила под византийское владычество варварские народы, бродившие на границах монархии, и делала их безопасными. Она включала их в сферу влияния Византии путем проповеди христианства. Деятельность миссионеров, распространявших христианство от берегов Черного моря до плоскогорий Абиссинии и оазисов Сахары, была одной из характернейших черт византийской политики в средние века.

Таким образом империя создала себе клиентуру вассалов; в их числе были арабы из Сирии и Йемена, берберы из Северной Африки, лазы и цаны на границах Армении, герулы, гепиды, ломбарды, гунны на Дунае, вплоть до франкских государей отдаленной Галлии, в церквах которой молились за римского императора. Константинополь, где Юстиниан торжественно принимал варварских государей, казался столицей мира. И хотя престарелый император в последние годы правления действительно допустил упадок военных учреждений и чересчур увлекся практикой разорительной дипломатии, которая, вследствие раздачи денег варварам, вызывала их опасные вожделения, тем не менее несомненно, что пока империя была достаточно сильна, чтобы защищать себя, ее дипломатия, действовавшая при поддержке оружия, представлялась современникам чудом благоразумия, тонкости и проницательности; несмотря на тяжелые жертвы, которых стоило империи огромное честолюбие Юстиниана, даже его хулители признавали, что «естественным стремлением императора, обладающего великой душой, является желание расширить пределы империи и сделать ее более славной» (Прокопий).

IV

ВНУТРЕННЕЕ ПРАВЛЕНИЕ ЮСТИНИАНА

Внутреннее управление империей доставило Юстиниану не меньше забот, чем защита территории. Его внимание занимала неотложная административная реформа. Грозный религиозный кризис настойчиво требовал его вмешательства.

Законодательная и административная реформа. В империи не прекращались смуты. Администрация была продажной и развращенной; в провинциях царили беспорядок и нищета; судопроизводство, вследствие неопределенности законов, было произвольным и пристрастным. Одним из серьезнейших последствий такого состояния дел было очень неисправное поступление налогов. У Юстиниана были слишком развиты любовь к порядку, стремление к административной централизации, а также забота об общественном благе, чтобы он потерпел подобное положение дел. Помимо этого, для его великих начинаний ему были непрестанно нужны деньги.

Итак, он предпринял двойную реформу. Чтобы дать империи «твердые и незыблемые законы», он доверил своему министру Трибониану великий законодательный труд. Комиссия, созванная в 528 г. для проведения реформы кодекса, собрала и классифицировала в единый свод главные имперские постановления, обнародованные с эпохи Адриана. Это и был кодекс Юстиниана, опубликованный в 529 г. и вторично изданный в 534 г. За ним последовали Дигесты или Пандекты, в которых новая комиссия, назначенная в 530 г., собрала и классифицировала важнейшие выдержки из работ великих юристов второго и третьего веков, - огромный труд, законченный в 533 г., Институции - руководство, предназначенное для учащихся, - резюмировали принципы нового права. Наконец, сборник новых указов, опубликованных Юстинианом между 534 и 565 гг., дополнил внушительный памятник, известный под названием Corpus juris civilis.

Юстиниан был так горд этим великим законодательным творением, что запретил дотрагиваться до него в будущем и изменять его какими бы то ни было комментариями, а в школах права, реорганизованных в Константинополе, Бейруте и Риме, сделал его незыблемым основанием для юридического образования. И действительно, несмотря на некоторые недостатки, несмотря на спешку в работе, вызвавшую повторения и противоречия, несмотря на жалкий вид помещенных в кодексе отрывков из прекраснейших памятников римского права, - это было поистине великое творение, одно из наиболее плодотворных для прогресса человечества. Если юстинианово право дало обоснование абсолютной власти императора, оно же позднее сохранило и воссоздало в средневековом мире идею государства и социальной организации. Помимо этого, оно влило в суровое старое римское право новый дух христианства и таким образом внесло в закон неизвестную до тех пор заботу об общественной справедливости, нравственности и человечности.

В целях преобразования администрации и суда Юстиниан обнародовал в 535 г. два важных указа, устанавливавших для всех чиновников новые обязанности и предписывавших им прежде всего скрупулезную честность в управлении подданными. В то же время император упразднил продажу должностей, увеличил жалованье, уничтожил бесполезные учреждения, объединил в ряде провинций, чтобы лучше обеспечить там порядок, гражданскую и военную власть. Это было началом реформы, которая должна была стать значительной по своим последствиям для административной истории империи. Он реорганизовал судебную администрацию и полицию в столице; по всей империи он проводил обширные общественные работы, заставлял строить дороги, мосты, акведуки, бани, театры, церкви и с неслыханной роскошью отстраивал Константинополь, частично разрушенный восстанием 532 г. Наконец, путем умелой экономической политики Юстиниан добился развития в империи богатой промышленности и торговли и, по своей привычке, хвастался, что «своими великолепными начинаниями он дал государству новый расцвет» . Однако на деле, несмотря на добрые намерения императора, административная реформа провалилась. Огромная тяжесть расходов и проистекавшая отсюда постоянная потребность в деньгах установили жестокую фискальную тиранию, которая истощила империю и довела ее до нищеты. Из всех великих преобразований удалось только одно: в 541 г. из соображений экономии был уничтожен консулат.

Религиозная политика. Как и все императоры, наследовавшие трон вслед за Константином, Юстиниан занимался церковью столько же вследствие того, что этого требовали интересы государства, сколько и из личной склонности к богословским спорам. Чтобы лучше подчеркнуть свое благочестивое усердие, он сурово преследовал еретиков, в 529 г. приказал закрыть афинский университет, где еще тайно оставалось несколько языческих преподавателей, и яростно преследовал раскольников. Помимо этого он умел управлять церковью, как господин, и в обмен за покровительство и милости, которыми он ее осыпал, деспотически и грубо предписывал ей свою волю, откровенно называя себя «императором и священником». Тем не менее он неоднократно оказывался в затруднении, не зная, какой линии поведения ему следует держаться. Для успеха своих западных предприятий ему было необходимо сохранять установленное согласие с папством; чтобы восстановить политическое и моральное единство на Востоке, надо было щадить монофизитов, весьма многочисленных и влиятельных в Египте, Сирии, Месопотамии, Армении. Часто император не знал, на что решиться перед лицом Рима, требовавшего осуждения инакомыслящих, и Феодорой, советовавшей возвратиться к политике единения Зинона и Анастасия, и его колеблющаяся воля пыталась, несмотря на все противоречия, обрести почву для взаимного понимания и найти средство для примирения этих противоречий. Постепенно, в угоду Риму, он позволил константинопольскому собору 536 г. предать инакомыслящих анафеме, начал преследовать их (537-538), напал на их цитадель - Египет, а в угоду Феодоре дал возможность монофизитам восстановить их церковь (543) и постарался на Константинопольском соборе 553 г. добиться от папы косвенного осуждения решений Халкидонского собора. Свыше двадцати лет (543-565) так называемое «дело трех глав» волновало империю и порождало в западной церкви схизму, не устанавливая мира на Востоке. Ярость и произвол Юстиниана, обращенные на его противников (наиболее знаменитой его жертвой был папа Вигилий), не принесли никакого полезного результата. Политика единения и веротерпимости, которую советовала Феодора, была, без сомнения, осторожной и разумной; нерешительность Юстиниана, колебавшегося между спорящими сторонами, привела, несмотря на его добрые намерения, лишь к росту сепаратистских тенденций Египта и Сирии и к обострению их национальной ненависти к империи.

V

ВИЗАНТИЙСКАЯ КУЛЬТУРА В VI ВЕКЕ

В истории византийского искусства правление Юстиниана знаменует целую эпоху. Талантливые писатели, такие историки, как Прокопий и Агафий, Иоанн Эфесский или Евагрий, такие поэты, как Павел Силенциарий, такие богословы, как Леонтий Византийский, блестяще продолжали традиции классической греческой литературы, и именно на заре VI в. Роман Сладкопевец, «царь мелодий», создал религиозную поэзию - быть может, самое прекрасное и самое оригинальное проявление византийского духа. Еще более замечательным было великолепие изобразительных искусств. В это время в Константинополе завершался медленный процесс, подготовлявшийся в течение двух веков в местных школах Востока. А так как Юстиниан любил постройки, так как ему удавалось находить для осуществления своих намерений выдающихся мастеров и предоставлять в их распоряжение неистощимые средства, то в результате памятники этого столетия - чудеса знания, смелости и великолепия - ознаменовали в совершенных творениях вершину византийского искусства.

Никогда искусство не было более разнообразным, более зрелым, более свободным; в VI веке встречаются все архитектурные стили, все типы зданий - базилики, например св. Аполлинария в Равенне или св. Димитрия Фессалоникского; церкви, представляющие в плане многоугольники, например церкви св. Сергия и Вакха в Константинополе или св. Виталия в Равенне; постройки в форме креста, увенчанные пятью куполами, как церковь св. Апостолов; церкви, типа святой Софии, построенной Анфимием Тралльским и Исидором Милетским в 532-537 гг.; благодаря своему оригинальному плану, легкой, смелой и точно рассчитанной структуре, искусному разрешению задач равновесия, гармоничному сочетанию частей этот храм доныне остается непревзойденным шедевром византийского искусства. Умелый подбор разноцветного мрамора, тонкая лепка скульптур, мозаичные украшения на голубом и золотом фоне внутри храма являют собой несравненное великолепие, представление о котором еще и поныне можно получить, за отсутствием мозаики, разрушенной в храме св. Апостолов или едва видимой под турецкой росписью св. Софии, - по мозаике в церквах Паренцо и Равенны, а также по остаткам чудесных украшений церкви св. Димитрия Фессалоникского. Повсюду - в ювелирном деле, в тканях, в изделиях из слоновой кости, в рукописях - проявляется все тот же характер ослепительной роскоши и торжественного величия, которые знаменуют рождение нового стиля. Под совместным влиянием Востока и античной традиции византийское искусство в эпоху Юстиниана вступило в свой золотой век.

VI

УНИЧТОЖЕНИЕ ДЕЛА ЮСТИНИАНА (565 - 610)

Если рассматривать правление Юстиниана в целом, нельзя не признать, что он сумел на короткий срок вернуть империи ее былое величие. Тем не менее возникает вопрос, не было ли это величие более кажущимся, чем действительным, и не причинили ли в целом больше зла, чем добра, эти великие завоевания, остановившие естественное развитие восточной империи и истощившие ее в угоду крайнему честолюбию одного человека. Bо всех предприятиях Юстиниана постоянно существовало несоответствие между преследуемой целью и средствами для ее осуществления; отсутствие денег было постоянной язвой, разъедавшей самые блестящие проекты и самые похвальные намерения! Поэтому приходилось до крайнего предела увеличивать фискальный гнет, а так как в последние годы своего правления состарившийся Юстиниан все более и более оставлял течение дел на произвол судьбы, то положение Византийской империи, когда он умер - в 565 г., в возрасте 87 лет, - было совершенно плачевным. В финансовом и в военном отношении империя была истощена; от всех границ надвигалась грозная опасность; в самой империи государственная власть ослабела - в провинциях вследствие развития крупной феодальной собственности, в столице в результате непрестанной борьбы зеленых и синих; повсюду царила глубокая нищета, и современники с недоумением спрашивали себя: «куда же исчезли богатства римлян?» Изменение политики стало настоятельной необходимостью; это было трудным делом, сопряженным с многочисленными бедствиями. Оно выпало на долю преемников Юстиниана - его племянника Юстина II (565-578), Тиберия (578-582) и Маврикия (582-602).

Они решительно положили начало новой политике. Отвернувшись от Запада, где к тому же вторжение лангобардов (568) отняло у империи половину Италии, преемники Юстиниана ограничились тем, что организовали солидную защиту, основав Африканский и Равеннский экзархаты. Этой ценой они вновь получили возможность заняться положением на Востоке и занять по отношению к врагам империи более независимую позицию. Благодаря проведенным ими мероприятиям по реорганизации армии, персидская война, возобновленная в 572 г. и длившаяся вплоть до 591 г., закончилась выгодным миром, по которому персидская Армения была уступлена Византии.

А в Европе, несмотря на то, что авары и славяне жестоко опустошали Балканский полуостров, захватывая крепости на Дунае, осаждая Фессалонику, угрожая Константинополю (591) и даже начиная надолго оседать на полуострове, все же в результате ряда блестящих успехов война была перенесена по ту сторону границ, и византийские армии дошли вплоть до Тиссы (601).

Но внутренний кризис все испортил. Юстиниан слишком твердо проводил политику абсолютного правления; когда он умер, аристократия подняла голову, вновь начали проявляться сепаратистские тенденции провинций, заволновались партии цирка. И так как правительство было не в состоянии восстановить финансовое положение, недовольство все возрастало, чему содействовали административная разруха и военные мятежи. Религиозная политика еще более обостряла всеобщее смятение. После кратковременной попытки осуществления веротерпимости вновь начались ожесточенные преследования еретиков; и хотя Маврикий положил конец этим гонениям, конфликт, вспыхнувший между патриархом константинопольским, претендовавшим на титул вселенского патриарха, и папой Григорием Великим, усилил старинную ненависть между Западом и Востоком. Несмотря на свои несомненные достоинства, Маврикий был чрезвычайно непопулярен. Ослабление политического авторитета облегчило успех военного переворота, который возвел на трон Фоку (602).

Новый государь, грубый солдат, мог держаться только террором (602 - 610); этим он закончил разорение монархии. Хосрой II, приняв на себя роль мстителя за Маврикия, возобновил войну; персы завоевали Месопотамию, Сирию, Малую Азию. В 608 г. они оказались в Халкидоне, у врат Константинополя. Внутри страны восстания, заговоры, мятежи сменяли друг друга; вся империя призывала спасителя. Он явился из Африки. В 610 г. Ираклий, сын карфагенского экзарха, низложил Фоку и основал новую династию. После почти полувековых волнений Византия вновь обрела вождя, способного руководить ее судьбой. Но в течение этого полустолетия Византия все же постепенно возвращалась к Востоку. Преобразование в восточном духе, прерванное длительным правлением Юстиниана, должно было теперь ускориться и завершиться.

Именно в правление Юстиниана два монаха принесли около 557 г. из Китая секрет разведения шелковичных червей, что позволило промышленности Сирии вырабатывать шелк, частично освободив Византию от иностранного импорта.

Это название связано с тем, что спор был основан на выдержках из работ трех богословов - Феодора Мопсуестского, Феодорита Кирского и Ивы Едесского, учение которых одобрил Халкидонский собор, а Юстиниан в угоду монофизитам, заставил осудить.