Ударением называется выделение с помощью звуковых средств слова или группы слов среди других слов в предложении или в группе предложений.
Цель ударения - выделить наиболее важные для донесения мысли слова, выражающие суть того, о чем говориться в предложении или в целом отрывке.
Выделено слово (или группа слов) может быть с помощью усиления или ослабления звука, повышения или понижения тона на ударяемом слове, замедления темпа речи при произнесении слова или группы слов.
Ударное слово может быть выделено, если с остальных слов предложения снять или почти снять ударения, если специально замедлить темп речи при произнесении важного для донесения мысли слова (или предложения), если особенно повысить (или понизить) голос на главном для смысла произнесения слове. В некоторых случаях на ударном слове может быть сделано подчеркивающее ударение, т.е. такое ударение, которое резко выделяет ударное слово, вызывая у слушателя ощущение, что вне данного предложения имеется противопоставление. В этом случае повышение (или понижение) голоса на ударном слове бывает более резкое и сильное, чем при обычном ударении.
Станиславский говорил об ударении: «Ударение - указательный палец, отмечающий самое главное слово в фразе или такте!». В предложении может быть одно главное ударение и несколько второстепенных и третьестепенных. Иначе говоря, одно сильное и одно или несколько средних и слабых ударений.
Одно и то же предложение, в зависимости от перемещения в нем логических ударений может каждый раз наполняться новым смыслом. Это будет зависеть от того, что хочет сказать говорящий.
Существует три вида ударений:
1) тактовое - на слове внутри речевого такта;
2) фразовое I - выделение главного по смыслу речевого такта в предложении;
3) фразовое II - когда с помощью фразового ударения выделяется целая фраза в отрывке.
например: Кривые переулки Арбата / были засыпаны снегом.
В этом предложении два речевых такта. В каждом из них есть свое тактовое ударение: в первом такте - «Арбата» (группа подлежащего, определение), во втором - «снегом» (группа сказуемого, дополнение). «Арбата» здесь выделяется ударением второстепенным, а главным, несущим смысл ударением выделено слово «снегом». Автор этой фразой говорит нам о времени года: была зима. Поэтому «снегом» и выделено главным ударением в этом предложении.
Отнюдь не каждое предложение содержит в себе фразовое ударение I. Наличие или отсутствие фразового ударения I всецело зависит от контекста, от главной мысли данного литературного текста. Фразовое ударение I несет в себе значительную смысловую нагрузку и часто представляет собой смысловой центр небольшого куска.
Фразовое ударение II играет еще более активную роль в том или ином сюжетном куске и выполняет функции "указательного пальца", отмечающего для исполнителя и слушателя главную мысль данного куска литературного отрывка.
Монотон - речь на одной (или почти на одной) высоте. Сила речи не в громкости, а в звуковых контрастах. Те слова, которые не несут главных мыслей, надо стушевать, выделить минимально. Для этого на большинстве тактовых ударений надо очень мало повышать голос, это и поможет подчеркнуть самое важное для донесения смысла.
Русскому языку свойственны определенные правила постановки ударений в предложении, их следует знать всем, кто хочет научиться доносить мысль в звучании.
Как определить ударные слова в каждом конкретном случае? Прежде всего надо с помощью контекста понять, какую мысль нужно высказать, что сообщить слушателю. В то же время существует целый ряд обязательных ударений, свойственных нашему языку, и существуют правила их постановки. Нельзя полагаться только на свой вкус, - это затормозит речь случайными ударениями и совершенно затемнит смысл.
Правило, не связанное с синтаксисом русского языка, а всецело относящееся к правилам логики речи, требует постановки ударения на новом понятии - первом упоминании в тексте какого-либо действующего лица, предмета или явления.
Новое понятие почти всегда получает главное ударение, т.к. оно как бы знакомит нас с новым героем или новым явлением. При дальнейшем повторении в тексте нового понятия ударение переходит с него на слова, его характеризующие.
станиславский пауза ударение чтение
Средства логической выразительности чтения
1. Средства логической выразительности речи (ударения, паузы, интонация).
2. Виды пауз, их характер и зависимость от содержания и формы произведения.
3. Логическое ударение. Закономерности выделения логически ударных слов. Логическая мелодия, логическая перспектива.
В процессе обучения учеников выразительного чтения необходимо постоянно помнить и акцентировать на этом ученикам, что, читая, нужно воспроизводить не просто слова текста, а его мысли, логический смысл. Для этого необходимо овладеть средствами логико-эмоциональной выразительности чтения.
Средства логической выразительности чтения - это совокупность компонентов, без осмысления и учета которых невозможно передать логического и эмоционального (внутреннего, психологического) содержания речи.
Компоненты выразительности чтения:
1. Паузы, их функциональные разновидности и продолжительность.
2. Логические ударения (тактовые и главные).
3. Мелодика и ее основные ходы.
5. Позы, мимика, жесты.
Любая мысль, собственная или чужая, может быть выражено и воспринято правильно, когда говорящий правильно использует все компоненты речи (фонетические, лексические) и интонация (Интонация - это и есть органическое единство пауз, логической и эмоциональной функции ударений, мелодики, темпа, ритма и голосового тембра.
Действительно, как бы досконально не было составлено, написано выступление, беседа, рассказ, который если они не будут переданы с соответствующей интонацией, то старания окажутся напрасными, напрасными.
Интонация само собой не существует, а взаимодействует с логико-эмоциональным содержанием и лексико-грамматическим строем предложения.
1.Перший компонент логической выразительности - пауза.
Пауза (лат.рауsa) - остановка между речевыми тактами, отдельными словами и слогами слов. Согласно содержания, чувств и цели высказывания, обстоятельств, места и времени, в которых осуществляется это высказывание принято разделять паузы на:
а) синтаксические;
б) логические;
в) психологические;
г) ритмические (стихотворные);
д) физиологические.
Синтаксическая - пауза, вызванная синтаксической структурой предложения, переданная с помощью пунктуации, зависит от характера разделительного знака.
Всегда соответствуют паузам, поскольку означают границу между высказываниями.
; - : тоже обязательная пауза.
С, бывают разные случаи, она требует внимания. Бывают случаи, когда по требованиям пунктуации запятая нужна, а пауза - нет (Запятая при обращении в середине и в конце предложения) - это традиция произношения) вставные слова, краткие сравнительные обороты, повторяющиеся слова.
Следовательно, синтаксический аспект выразительности - неполный, немощен, недостаточный.
Логическая пауза-это остановка, которая обусловлена конкретным содержанием.
Важную роль играют и логические паузы (в собственной речи и при чтении наизусть произведения) они выражают личное отношение говорящего к висловлюваного.
(Хорошо, / закрой дверь Хорошо закрой дверь.).
Два случая обязательной паузы:
1) 1) Между распространенными группами подлежащего и сказуемого
Ревет и стонет / Дніпр широкий.
2) Перед союзами и (и), и.
Вот налетит ветер и начнет безжалостно срывать осеннюю красоту опечаленного клена.
3.Психологічна пауза - остановка в начале, в середине или в конце фразы, которая оправдывается психологически и сосредотачивает, задерживает внимание слушателей на важных моментах содержания текста и вызывает определенное настроение - переживания, аналогичные автору, его героям и самому чтецу.
Они могут совпадать с логическими паузами, ритмичными, но в таких случаях они только продолжают их продолжительность (минимум //).
Логическая пауза служит уму, психологическая чувству (Станиславский).
Задачи психологической паузы как средства воздействия на слушателя сводятся, во-первых, к тому, чтобы сосредоточить внимание слушателей на важности содержания слов, что будут после нее, вызвать определенные переживания, и, во-вторых сосредоточить внимание слушателей на важности содержания уже сказанных слов и дать возможность слушателям их воспринять, пережить.
Различают разновидности психологической паузы:
1.Пауза настороженности. Она сопровождается, стимулируется возгласами: „Ах!", „Тсс!", „Стой!" ..., которые передают удивление, удивления, сомнения, страх. (Тсс! Кто-то крадется к нам).
2.Пауза эмоционального усиления. Делается между повторяющимися словами и служит своеобразным переключателем на усиление эмоционального заряда этих слов. Например: Едет, // едет! - хором подхватила детвора (радость). Прочь. Ш Сгинь - простонала Ульяна (гнев).
3.Пауза припоминания. Показателем паузы есть... Слова после паузы характеризуют упомянутое.(И куда же она делась? ... Кажется, я отдал ее Володи).
Различают еще паузы умолчания, эмоционального порівнення, сожаления, размышлений, запугивания, принуждения, напряжение.
Итак, психологические паузы
а) является средством передачи психологического содержания текста и собственной речи;
б) концентрируют внимание чтеца в процессе подготовки и при чтении текста, а также внимание слушателей;
в) побуждают к осмыслению внутреннего содержания текста с позиций автора.
4.Віршова (ритмичная) пауза - остановка в конце віршового строки только при переносе из него мысли в следующую строку (нет знака препинания). В других случаях совпадает с синтаксической, логической. Она передает ритмически организованную язык стихотворения. (Стихи Т. Шевченко).
5.Фізіологічна пауза - остановка, обусловлена не переживанием, а физическим состоянием персонажа (усталость, одышка, природное заикание), что характеризуется переривчастістю языка. На письме эти паузы передаются тире, многоточием.
Однако помним, что физиологическая пауза передает физическое состояние персонажа в определенной ситуации, но не должна характеризовать физическое состояние самого чтеца.
Продолжительность пауз. Для правильного выражения определенной мысли имеет значение не только наличие пауз, их характер и продолжительность.
Продолжительность логической, ритмичной, психологической, физиологической пауз диктуется их содержанием, чувством, обстоятельствами.
Синтаксическая пауза имеет определенный грунт - разделительный знак.
Однако учитываются конкретные ситуации по продолжительности:
а) короткие / 1 сек.;
б) средние / 2 сек.;
в) длинные / 3 сек.
2.Логічні ударения. Паузы членят наше вещание на речевые такты. Логические ударения выдвигают на 1 план самые важные слова.
Логическое ударение - такой акцент, которым выделяются слова, которые несут наибольшую смысловую нагрузку фразы. (В речевом такте - 1 логическое ударение). От места логического ударения меняется смысл предложения. Например, вопросительного. Мы пойдем в музей сегодня?
Олейник выделяет тактовый и главный логические ударения.
Законы логического акцентирования:
1.Правило о новое понятие. Логическое ударение падает на слово, что называет явление, личность, которые впервые встречаются в тексте.
2.Правило противопоставление. Отмечаются слова, которые противопоставляются. Первое - произносится с повышением тона, второе - со снижением. (Солнце светит, и не греет).
3.Правило сравнения. Ударение падает на тот предмет, с которым сравнивается то, о чем идет речь.
Почему твои устонька - тихая молитва,
А твое сердечко острое как бритва.
4.Правило перечня - логическим ударением выделяются все слова, что перечисляются.
3.Темп речи.
Важным средством логической выразительности является изменение темпа.
Темп (tempus - время) - мы понимаем как скорость, определенное движение. В речи - это скорость, которая измеряется количеством произнесенных за секунду складов.
Темп замедляется или ускоряется за счет удлинения или ускорение произношения.
Темп обусловливается жанром произведения, его содержанием.
Например, эпические произведения, в частности народные думы читаются в медленном темпе. Драматические поэмы с их напряженностью действия читаются быстрее.
Конкретных правил выбора темпа нет, все зависит от характера фраз, текста.
а) быстрее читаются высказывания, передающие радость, волнение, напряженность, быструю смену событий.
„Утро в лесу". Начало - темп медленный, дуга часть - ускоренный.
б) Вставные слова, предложения.
Там отец, плача с детьми
(а мы малые были и голые)
Не выдержал превратностей судьбы -
Умер на барщине.
Медленнее читается, все, что связано с грустью, печалью, журливістю, с медленной сменой событий во времени. (Проходят дни...).
Обозначение на письме.
На полях страницы напротив строк, записываем: „быстрее", „медленнее", „умеренно". Сами фразы, подлежащих изменению темпа, выделяют значками? начало фразы, конец фразы?. Если изменения темпа касаются только отдельных слов, то используются подстрочные знаки: замедление, ускорение.
Принципы системы Станиславского.
Теоретической основой курса выразительного чтения является классическая система К.станиславского. Существуют различные взгляды относительно применения творческого наследия Станиславского в теории и практике выразительного чтения. Стоит отметить, что у самого режиссера срок система относительно его теорий вызвал возражения. „Никакой „моей" и „твоей" системы не существует. Есть одна система - органическая творческая природа. Другой системы нет".
(История освоения наследия выдающегося режиссера).
Отношение к наследию выдающегося режиссера было диаметрально противоположным. Ее то совершенно отрицали, то, наоборот, считали основой исполнительского мастерства.
Сроки Станиславского: словесное действие, подтекст, сквозная действие, творческая задача, сверхзадача.
Принципы системы Станиславского.
1.Принцип искренности переживаний. Чтец(ученик) должен искренне и непосредственно воспроизводить чувства, переживания автора, героя.
Для этого ученик должен проникнуться этими чувствами. Для этого учитель должен создать такую атмосферу, которая бы дала возможность ученикам почувствовать автора. То есть учитель должен:
а) сам хорошо выполнить текст;
б) убедительно и интересно рассказать о поэте и обстоятельства написания произведения;
в) вызвать учеников на резвый анализ, - обмен мнениями по поводу прочитанного. Все это должно разбудить детское воображение, которое и породит ответные чувства.
2.использование творческого воображения детей, так называемых манкив, с помощью которых можно вызвать („выманить") чувство, „что скрывается в тайниках души".
3.Вміння владеть собой. Часто публика (класс) вызывает испуг, конфуз, застенчивость. Необходимо создать на занятиях атмосферу непринужденности, доброжелательности, дружбы, искренности.
4.Відкидання шаблонов, возражения рецептуры, которая бы обеспечила успех. Вдохновение нельзя сфабриковать. „Система" этого не делает, она лишь готовит для него благоприятную почву.
5.Заперечення фальшивости, ужимки.
„Словесное действие". Действие, активность является главным в произведении и в искусстве актера. Обращаясь к коллег и учеников он требовал превращать слова в действие „Словесное действие" является неотъемлемым компонентом профессиональной деятельности учителя.
„Подтекст" - это основа поисков правильной интонации согласно замыслам автора.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Буяльский Б.А. Поэзия устного слова. - К., 1990.
2. Капская А.И. Выразительное чтение на уроках литературы. - К.,1980. - С.22-35.
3. Олейник Г.А. Выразительное чтение. - К., 1995.
4. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979.
5. Симонов В.П. Метод Станиславского. - М., 1962.
6. Станиславский К.С. Работа актера над собой. - К.,1953.
Мало того что нужно уметь придавать тексту, каждой конкретной фразе эмоциональную окраску, очень важно верно расставить интонационные акценты. В каждом предложении есть ключевое, ударное слово. То, которое несет наибольшую смысловую, информационную нагрузку. Соответственно на него приходится больший энергетический заряд по сравнению с другими в одном ряду с ним стоящими словами. Это уже элементы сценоречи, но мы к ним подходим с несколько другой стороны – рассматриваем это с точки зрения энергетики. Как видишь, все связано в один узел.
Вообще в хорошей драматургии нет ни одного слова в проброс. В том же «Быть или не быть» можно интонационно выделить, сделать главным любое слово. При этом и все остальное нельзя опустить. Все слова равноценны, одинаково значимы. Поэтому для начала, когда только учишься определять и выделять главную мысль, это может быть и не слишком удачный пример, поскольку второстепенного здесь просто ничего нет. А начинать лучше с более простых текстов, где каждое слово занимает в табели о рангах свое определенное место и где есть ключевое слово. Причем в зависимости от того, какой эмоциональной окраски ты хочешь добиться, они будут меняться. И тут даже речь не об интонации, а о главном слове, которое ты выделяешь.
В связи с этим – очередное задание. Выдели ключевые слова, соответствующие разным психоэмоциональным состояниям в следующей фразе: Отчего люди не летают? Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы?
Ну как, все получилось? Вот то-то! С одной строчкой-то сложно определиться, решить, а если у тебя целый монолог! Это та веточка, то направление, по которому можно долго идти, разбираться в интонационных ударениях, думать, как все «разжевать», донести.
Если идти по иерархической лестнице, то ключевое слово есть в каждом предложении, далее – в каждом законченном фрагменте, в монологе, в сцене, в спектакле в целом. Но найти ключевую, кульминационную точку в большой сцене или во всей постановке – это уже епархия режиссера. Что же касается диалогов или сцен, в которых участвуют несколько персонажей, то тут возможны варианты. Может быть, ключевая фраза заложена в тексте каждого персонажа, тогда эти самые фразы должны быть найдены предельно точно, иначе гармонии не добиться. Они должны совпасть, дополнять одна другую. А бывает, что весь смысл заложен в реплике только одного действующего лица и задача остальных – вовремя и точно отреагировать. Возвращаясь к нашим ударным словам, я бы даже сказал так: то, о чем мы говорим, это не просто интонационные ударения – это техника, которой ты исполняешь смысловое ударение. А само собой – и энергетически ты его должен выделить. Как правило, это и происходит автоматически.
Но раз есть правило – должно быть и исключение. Пожалуйста! Существуют произведения, которые просто не поддаются дроблению на ключевые слова, которые невозможно вот так запросто и однозначно окрасить каким-то цветом. К числу таких необыкновенных, гениальных творений относится, например, «Письмо Татьяны к Онегину», которое я уже упоминал.
Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете…
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан Богом,
До гроба ты хранитель мой…
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
Давно… нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это всё пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное…
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи,
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
Кончаю! Страшно перечесть…
Стыдом и страхом замираю…
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю…
Попробуй взять в качестве тренировочного материала произведение такого уровня – и ничего не получится! С ним поколупаешься, поколупаешься – и бросишь. Внутренний голос говорит: «Не кощунствуй!» Это письмо несет столько чистоты, света! Здесь все тона очень тонкие, мягкие, пастельные, хрупкие и нежные, как перламутр. И на ударные слова не разбивается, как ни старайся: тут ничего не педалируется. Слова, как ажурные пластинки веера, цепляются, одно тянет другое за собой.
Нет абсолютно черного, нет абсолютно белого, нет абсолютно зеленого. Нет! Нет такого! Наш мир многоцветен. И наши чувства многоцветны, многозвучны! Настроение человека, и краски, и цвета, и музыка, и инструменты, звучащие в душе, они меняются постоянно. Может быть, эти слова и прозвучат банально, но нельзя дважды войти в одну и ту же реку! В человеческих эмоциях один и тот же цвет, оттенок никогда не повторяется! Все равно появятся какие-то нюансы, мини-оттенки. Та же радость и то каждый день, каждый раз все равно разная, окрашена немножко другим цветом.
И те предлагаемые обстоятельства и ощущения, о которых мы говорили – стоишь ли ты на обрыве, гремит ли гром в небесах над тобой, или небо безмятежно-голубое, прохладный ли ветерок ласкает твою кожу или, наоборот, обжигает горячий самум, бьет он тебе в спину или в лицо, стоишь ли ты на берегу ласкового моря или на утесе над страшной черной бездной, – все эти ощущения – все, все в человеческой жизни присутствует! И естественно, вся человеческая жизнь присутствует на сцене. Весь мир – театр, а люди в нем актеры. А театр – это весь мир. Он пытается охватить все бытие человеческое, все аспекты психики, взаимоотношений: и между людьми, и между человеком и природой, и между человеком и Богом, и между человеком и Вечностью – все пытается вместить в себя театр. Исходя из своего четвертьвекового сценического опыта, могу сказать, что это уже высшие материи. Но это недостаточно просто понять разумом. Это нужно постичь. А моя задача, задача этой книги – посеять зерно.
Что касается всех перечисленных выше упражнений, то с чего именно начать – решать тебе. Но один совет все же дам: нужно заниматься постепенно. Мне кажется, что каждое упражнение нужно отработать по отдельности: сначала освоиться с предлагаемыми обстоятельствами (тут мы обращаемся к системе Станиславского, никуда от него не денешься), дальше научиться окрашивать текст разными эмоциональными красками, причем не теряя предлагаемые обстоятельства. Ты энергетику пока не берешь, просто ассоциативно помещаешь себя в некую воображаемую ситуацию: ты на обрыве, ты в камере, ты у колодца, ты на тонущем корабле и т. д. и т. п. Дальше возникает следующий вопрос: как говорить текст в связи с той ситуацией, в которой ты находишься. Для этого существуют ударные слова, интонации, которые ты обязан снабдить энергетическим зарядом. Все это нужно освоить на конкретном примере.
Следующий этап – грамотная подача энергетического смысла, сути текста. Разобравшись с ключевыми словами в предложении, можно говорить о том, что, помимо главного слова в каждом конкретном предложении, существует еще и ключевая фраза, главное предложение всего текста. Есть сверхзадача, говоря словами все того же дедушки Станиславского. И есть сквозное действие, которое приведет к выполнению этой сверхзадачи.
Все это составляющие, компоненты. Чего и сколько смешать, что добавить в первую очередь, а что потом – дело индивидуальное. Эту работу можно сравнить с созданием духов. Я предлагаю набор ингредиентов, кому что больше нравится, тот того больше и добавит, а без чего-то, может быть, и обойдется совсем. Когда два разных человека составляют эти духи, даже соблюдая пропорции миллиграмм в миллиграмм, на супервысочайшем уровне все равно можно уловить разницу. Это настолько же индивидуально, как составление личного гороскопа.
Далее подключается еще одна глобальная вещь: если те упражнения, которые мы осваивали до сих пор, нужны были больше для тренировки, как подготовительный этап, то теперь можно говорить о психологическом проживании. Ты должен вести свою психику по монологу и прийти сам, своими чувствами, переживаниями, в ту точку, где они достигают наивысшего накала. Должны быть завязка, развитие действия, кульминация и развязка. Тут речь идет уже не об обрывах, а о сути твоего психологического существования как актера на сцене, сообразно тому, что ты говоришь. И постепенно ты сам распалишься и тебя понесет, ты поплывешь на волне собственных эмоций, тебя будут захлестывать истинные чувства.
Ассоциативно это можно сравнить с тем, как разгоняется машина или скакун. В музыке есть такие моменты, которые прекрасно это иллюстрируют, когда темп ускоряется, нагнетается, пока эмоции не достигнут апогея, пика, наивысшей точки. Хилькевич (Георгий Эмильевич Юнгвальд-Хилькевич, режиссер фильмов «Узник замка Иф», «Д’Артаньян и три мушкетера» и др. – Примеч. сост. ) мне рассказывал, что когда-то давно видел потрясающий сюжет: снят паровоз, но не просто так, а… эротично. Не помню, сопровождает ли видеоряд какая-то музыка, да это и не важно. Паровоз снят не общим планом, крупно сняты механизмы: поршни, валы, шатуны всякие… Показано, как они начинают работать, как вся эта махина приходит в движение. Сначала крупным планом показаны одни механизмы, потом переход на другой план – другие, потом – пар. Все это движется, вращается, работает, с одной стороны, каждый в своем, с другой – все вместе в едином ритме. Паровоз трогается с места, постепенно набирает, набирает, набирает скорость, вот он уже мчится, летит… Все это снято так, что есть четкая ассоциация с половым актом. И вот все это действие достигает своей критической точки, точки оргазма. Машина начинает замедлять ход и постепенно останавливается, выпуская клубы пара.
Может быть, это и звучит, мягко говоря, немного странно, но сходные ассоциации можно провести и с театральным действием. В монологе есть некая точка наивысшего эмоционального, чувственного накала, то, ради чего и произносится этот текст. Но к ней нужно прийти самому и подвести зрителя. Правда, нужно сказать, что это существует только в хорошей, настоящей драматургии.
У Сомерсета Моэма в романе «Театр» есть такой эпизод:
Единственная большая мизансцена Эвис была во втором акте. Кроме нее, в ней участвовала Джулия, и Майкл поставил сцену так, что все внимание зрителей должно было сосредоточиться на девушке. Это соответствовало и намерению драматурга. Джулия, как всегда, следовала на репетициях всем указаниям Майкла. Чтобы оттенить цвет глаз и подчеркнуть белокурые волосы Эвис, они одели ее в бледно-голубое платье. Для контраста Джулия выбрала себе желтое платье подходящего оттенка. В нем она и выступала на генеральной репетиции. Но одновременно с желтым Джулия заказала себе другое, из сверкающей серебряной парчи, и, к удивлению Майкла и ужасу Эвис, в нем она и появилась на премьере во втором акте. Его блеск и то, как оно отражало свет, отвлекало внимание зрителей. Голубое платье Эвис выглядело рядом с ним линялой тряпкой. Когда они подошли к главной мизансцене, Джулия вынула откуда-то – как фокусник вынимает из шляпы кролика – большой платок из пунцового шифона и стала им играть. Она помахивала им, она расправляла его у себя на коленях, словно хотела получше рассмотреть, сворачивала его жгутом, вытирала им лоб, изящно сморкалась в него. Зрители как завороженные не могли оторвать глаз от красного лоскута. Джулия уходила в глубину сцены, так что, отвечая на ее реплики, Эвис приходилось обращаться к залу спиной, а когда они сидели вместе на диване, взяла девушку за руку, словно бы повинуясь внутреннему порыву, совершенно естественным, как казалось зрителям, движением и, откинувшись назад, вынудила Эвис повернуться в профиль к публике. Джулия еще на репетициях заметила, что в профиль Эвис немного похожа на овцу. Автор вложил в уста Эвис строки, которые были так забавны, что на первой репетиции все актеры покатились со смеху. Но сейчас Джулия не дала залу осознать, как они смешны, и тут же кинула ей ответную реплику; зрители, желая услышать ее, подавили свой смех. Сцена, задуманная как чисто комическая, приобрела сардонический оттенок, и персонаж, которого играла Эвис, стал выглядеть одиозным. Эвис, не слыша ожидаемого смеха, от неопытности испугалась и потеряла над собой контроль, голос ее зазвучал жестко, жесты стали неловкими. Джулия отобрала у Эвис мизансцену и сыграла ее с поразительной виртуозностью. Но ее последний удар был случаен. Эвис должна была произнести длинную речь, и Джулия нервно скомкала свой платочек; этот жест почти автоматически повлек за собой соответствующее выражение: она поглядела на Эвис встревоженными глазами, и две тяжелые слезы покатились по ее щекам. Вы чувствовали, что она сгорает со стыда за ветреную девицу, вы видели ее боль из-за того, что все ее скромные идеалы, ее жажда честной, добродетельной жизни осмеиваются столь жестоко. Весь эпизод продолжался не больше минуты, но за эту минуту Джулия сумела при помощи слез и муки, написанной на лице, показать все горести жалкой женской доли. С Эвис было покончено навсегда.
Классный драматургический ход! И очень показательный. Вот тебе еще одно задание: проанализируй описанную ситуацию исходя из того, о чем мы говорили. Не нравится этот эпизод? Пожалуйста! Вспомни работы больших, настоящих актеров – точно так же сразу ассоциации возникают. Не сами по себе, нет! Но если оживишь в памяти какие-то яркие, любимые тобой роли и посмотришь на них с этого ракурса, то в воображении легко возникнут цвета, а может быть, какая-то музыка – кому что ближе. Можно попробовать с этой точки зрения взглянуть на окружающих людей. И не важно, откуда этот цвет – то ли просто сиюминутное настроение, то ли эмоциональный подъем, а может быть, ситуация или тема выступления такая.
Передается ли окружающим цвет твоего настроения, состояния? Да, без сомнения. Но вообще это вопрос многогранный. Что интересно: светлые, теплые цвета передаются, а вот темные… Тут мы выходим в несколько другую плоскость – энергетического вампиризма. Я думаю, каждый в жизни хоть раз сталкивался с людьми, обладающими свойством забирать, высасывать энергию. Их аура всегда окрашена в темные тона. Они впитывают светлое, потому что все светлое – это жизненная энергия, это радость, это хорошее настроение, это подвижность, силы. А черное – это уныние, мрак, чисто физическая апатия. Есть другой вид черного – обладающее силой зло. Но это уже особый разговор и довольно опасные сферы. Хотя настоящий актер должен и это знать. Все зависит от того, насколько глубоко ты сможешь в это погрузиться и насколько ты опытен, чтобы там вращаться. Иначе можно очень быстро нарваться и навредить в первую очередь, конечно, самому себе. Я в свое время серьезно увлекся этой тематикой, практически упражнялся, но это касалось только лично меня: медитативные упражнения, расслабление, попытка погружения в состояние самадхи. Увлекаясь экстрасенсорикой, я вычитал одну правильную вещь: «Научился лечить – забудь об этом, научился предвидеть будущее – забудь об этом!» Для меня не вопрос сейчас вернуться к тому опыту, но мне это уже неинтересно, поэтому я этим не занимаюсь.
Об астрале и энергетике…
Сейчас, слава Богу, человечество возвращается к тому, с чего начинало при своем возникновении. Взять хотя бы древнейшие расы, о которых мы хоть что-нибудь знаем, – лемурийцев, атлантов. Ведь они могли управлять не только энергетическими, но и физическими законами. Если принять то, что пирамиды построены с помощью телепортации или телекинеза и спросить лемурийца, почему так происходит, как вы это делаете, он скорее всего не смог бы объяснить и сказал бы: «Мне это богами дано, я это умею делать, я знаю, как настроиться». Мне кажется, что сейчас человечество, пройдя некий цикл, сначала далеко уйдя и растеряв все это, стоит на пороге открытия, поскольку подходит к подобным проблемам уже с научной точки зрения. Ждать осталось не так много, двести – триста, может быть, пятьсот лет. Это сроки небольшие в масштабах Земли, а уж в масштабах Вселенной вообще крохи.
Но это, разумеется, при условии, что мы не от мартышек произошли. Об этом даже разговора быть не может! Гипотез на эту тему существует немало, да и у каждого человека наверняка есть свое мнение на сей счет. Лично я склонен верить тем, кто утверждает, что наши предки были астральными существами, но постепенно они материализовывались, становясь все более, более плотскими. На это уходили столетия, даже тысячелетия. Все больше и больше плоти, все меньше оставалось астрала. Мы до сих пор катимся по этому пути, материализуемся, теряя астральное. А именно оно и давало человеку на переходном этапе его существования, когда он уже достаточно крепко стоял на земле, но в нем еще достаточно сильно жило то Высшее, удивительные способности и возможности, которые мы сегодня называем паранормальными. Люди, пусть абсолютно неосознанно, но умели ими пользоваться. Они были нормально паранормальны! Мне кажется, что человек возвращается к тому, с чего он начинался, но теперь будет подходить ко всему осознанно, зная, почему все происходит именно так, а не иначе. Осталась мелочь – научить себя правильно настраиваться на это. Так что впереди у нас большой и прекрасный Путь Познания.
А если говорить о первом семени жизни вообще, мне кажется, тут вопрос гораздо сложнее. Конечно, в пользу любой теории можно привести массу достаточно веских доводов. Я и сам такой человек: читаю и начинаю склоняться к мнению автора. Вроде все так логично и убедительно! На самом деле ни одна из этих теорий не совершенна и можно говорить лишь о том, какая конкретному человеку ближе на данный момент. Я, например, считаю, что существовал некий космический код, и то, что должно было развиться в динозавра, то и стало в конечном итоге динозавром, а то, чему предназначено было стать далеким предком человека, то, пройдя свой путь эволюции, им и стало. Мы сейчас настолько далеко ушли от этого, сформировались свои понятия…
Я часто пытаюсь представить себе, как все было миллиарды лет назад, еще до того, как существовала Земля. Много раз я мысленно проходил этот путь. И много раз убеждался, что этот Великий, Божественный код Космического Абсолюта, Космического Разума (хотя в нашем понимании его разумом трудно назвать), он заложен во всем, что есть на Земле. Точно так же есть высосанные из пальца пустышки, а есть настоящие, хорошие драматургические произведения, в каждом из которых заложен этот самый код. Можно сказать и по-другому: есть в произведении искра Божья или нет. Хотя далеко не всегда эта искра бывает именно Божья в понимании верующего человека. У того же Патрика Зюскинда «Парфюмер» определенно несет мощнейший заряд, но вряд ли можно сказать, что это от Бога. Ведь кроме всего прочего, энергетика, как и эмоции, имеет свой цвет. И тут он явно близок к черному.
Я не понимаю энергетику как нечто бьющее ключом. Хотя и это тоже энергетика. Но я сейчас говорю о вещах другого порядка. Речь о том, что несет в себе энергетический заряд, воздействующий на какой-то из психоэмоциональных центров человека. (Можно назвать это энергетическими центрами, можно как-то иначе. Хотя не думаю, что это некий центр, сидящий под левой лопаткой.) Да, многие произведения такого уровня и не разглядишь вот так, с нахрапа, а некоторые чувствуются сразу. Это в любом виде искусства так: и в музыке, и в литературе и в живописи. Когда я в Лувре вошел в зал, где выставлена «Джоконда», у меня сразу мурашки побежали по телу и буквально волосы дыбом встали! Причем я не сразу увидел ее и, естественно, не знал, что «Мона Лиза» именно в этом зале. Чувствую, что-то такое происходит, не пойму, в чем дело! На одной стене там «Война Богов с Титанами» – нет, не в ней дело. И тут оборачиваюсь – а она на меня смотрит… Так вот оно что!
Спектакль можно сравнить с картиной. Когда все персонажи, которые на ней изображены, все детали пейзажа находятся в гармонии, картина смотрится. А иначе получится «Черный квадрат», и больше ничего.
Если уж и говорить о чем-то черном, то космос, Вселенная – они почему-то не устроены квадратами! В них все круглое! Вообще форма абсолютного геометрического совершенства – это круг, но никак не квадрат. Он ничем не лучше треугольника, пятиугольника, восьмигранника. А если говорить о таких древних кабалистических символах, как свастика или пятиконечная звезда, пришедших к нам из глубины веков, появившихся за тысячелетия до Pождества Xристова, то в них заложено гораздо больше мистики и таинства. В них есть смысл, идея. И все они вписываются в круг. А квадрат – это настолько топорно-примитивная фигура! Хотя если попытаться умничать, то можно углядеть окно в космос…
Но иногда начинают происходить интереснейшие, парадоксальные вещи. Все законы мироздания очень тесно переплетаются между собой, одно проникает в другое. Люди постоят, посмотрят, поахают, повосхищаются, может быть, даже и не искренне, а информация-то идет. Картина впитывает ее как тот самый камушек-амулет. Так из ничего появляется нечто . И пьесы есть такие.
О таких «произведениях театрального искусства», как мюзиклы, я не хочу говорить, они не стоят того. Я говорю о театре по-серьезу. В таком жанре, как мюзикл, нет глубины. Ну здорово, ну весело, все блестит, все сверкает, даже сюжетец есть некий… Бывает, что хорошо поют и классно танцуют, все четко, все отлажено. Да, те же «Кэтс» объехали весь мир, да, молодцы. Но глубины в этом нет! А вот взять, к примеру, «Трехгрошовую оперу»… Если разобраться по большому счету – ну нет в ней ничего такого! Но повезло пьесе, звезды так расположились, или что-то другое сыграло свою роль – не знаю. Один режиссер поставил, другой, третий… И каждый по капельке, по капельке вложил в нее некую энергетику, которой изначально там не было. И в этом участвовали все: и постановщики, и исполнители, и зрители – все! И постепенно пьеса напиталась. Я не говорю сейчас о содержании или художественном уровне. Но энергетический потенциал был заложен явно не ахти какой. Его создали и довели до ума люди. Ведь какая шла накачка! Прямо в мировом масштабе! Спроси сейчас американца какого-нибудь, так они «Трехгрошовую оперу» знают лучше, чем «Гамлета»! А драматургически она все равно так и осталась слабой. Текст-то не изменился. И это не единственный пример. Но тут нужны глобальные запасы энергетики. Попытки добиться такого эффекта в одиночку или малыми силами обречены на провал. Хотя вытащить, поднять на порядок выше за счет собственных возможностей какую-то сцену, роль или даже целую пьесу, безусловно, можно.
Чтобы привнести энергетику в текст, в котором она изначально не заложена, ты сам должен обладать такой мощью! Но в принципе это возможно. Как и почему происходит этот взлет, невозможно рационально объяснить. То ли в материале было заложено (конечно, есть просто такие пьесы, по поводу которых вопросов не возникает, можно однозначно и сразу сказать – да, все дело именно в тексте!), а может быть, это только твоя заслуга, может, это тебя туда вынесло, и пьеса здесь ни при чем.
Вот сколько у нас уже идет «На дне»! Лет восемь уже! А взлет произошел совсем недавно. До этого момента спектакль, конечно, нормально шел, хорошо, ровно, грамотно, но по тому счету его не было. И вдруг недавно наконец случилось. И все актеры это почувствовали и согласились: «Да, сегодня был спектакль !» И зрительный зал это почувствовал. И аплодировали стоя. Это поняли все, это ясно как белый день! Рубикон перейден, обратной дороги нет. Теперь этот спектакль качественно ушел из тех восьми лет. Теперь, уже на этом новом уровне, он может получаться чуть лучше, чуть хуже, но все равно он уже другой. Такое может происходить в любом виде творчества: сочиняешь ли ты стихи, пишешь ли картины – не важно! И пропустить это, не понять, что ОНО произошло, нельзя. Можно не осознать в сам момент озарения, но все равно потом, задним числом, ты поймешь: да, вот ОНО случилось. И чтобы тебя отбросило назад, нужно ну очень постараться!
Бывает, что прорыв вперед случается только у одного из актеров. Но что интересно: партнеры сразу начинают подтягиваться. Мгновенно! И в то же время стоит одному начать ошибаться – тут же цепная реакция! У кого-то одного начинаются «заплетыки» в тексте – все тоже начинают ошибаться. При этом спектакль может по эмоциональному настрою идти прекрасно! Но оговорки и ляпсусы в тексте будут преследовать всех, как эпидемия.
Биоэнергетика – это все есть! Об этом даже спору не может быть. Передается? Да! Передается. Тут вопрос в том, насколько тот или иной актер ею владеет и какой заряд несет. Кто-то несет сплошной негатив, кто-то наоборот. Опять же, насколько человек вообще способен что-то отдать. Ведь есть такой тип актеров… скажем мягко – интровертных. Он страдает, переживает, все очень четко, грамотно, органично, но все в себе. Такая игра «для себя» рождает у зрителя вопрос: мы не мешаем, нет? Может, мы пойдем? У меня сразу создается впечатление, что такой игрой, такой режиссурой зрителю говорят: хочешь – смотри, хочешь – нет. Мне кажется, такой подход просто недопустим! Нет, ребята! Раз уж вы пришли, то, пока идет спектакль, вы будете здесь, со мной! Только так!
В каждой фразе должна быть одна вершина, один логический центр, который и выделяется, как главный. Затем последовательно, по степени важности выделяются остальные слова. И совсем не акцентируются второстепенные слова. Для выделения логических центров пользуются усилением, повышением голоса, а иногда его понижением и замедлением темпа.
Определить ударные слова в тексте поможет ряд правил логического чтения. Ударными бывают преимущественно слова, обозначающие понятия, которые раньше в тексте не встречались, то есть новые понятия. Это одно из основных правил.
В простом предложении ударение падает или на подлежащее, или на сказуемое; обычно на слово, стоящее вторым по порядку:
Сделалось смятение . Калитка заскрипела .
Когда смысл сказуемого подразумевается в самом подлежащем, то на такое сказуемое ударение не падает, если нет противопоставления:
Вдруг молния
всю чащу озарила.
Прибой
шумит.
Если же в тексте имеется противопоставление, то выделяются противопоставляемые друг другу слова:
Дедушка на балконе
, а бабушка под окном
сидит.
Обжегся на молоке
, дуешь и на воду
.
Противопоставление может подразумеваться
И дурак это поймет (не только умный).
Правило о логических центрах при противопоставлении подчиняет себе другие.
Так, если подлежащее выражено местоимением, оно не должно быть ударным словом:
Я не трону
его.
И всё грустит
она.
Но при противопоставлении местоимение выделяется:
Сегодня – ты , а завтра – я .
Если при глаголе имеются дополнительные слова, то они принимают на себя ударение.
Слабый ветер тянул по верхушкам
.
Люблю молодца за искренность
.
Если определение выражено именем существительным в родительном падеже, то ударение переносится на это существительное.
На нее обратились взоры мужчин
.
Шум слился с говором гостей
.
Но при противопоставлении ударение не переносится.
Навстречу северной Авроры
Звездою
севера явись!
Согласно правилу, ударение должно было быть на слове «севера». Но так звезда противопоставлена Авроре, то ударение падает на слово «звезда».
Определение, выраженное прилагательным, не бывает под ударением.
Черные тучи повислинад морем
.
В небольших комнатках тепло и уютно
.
Но если «небольшим комнаткам» противопоставляются «большие», ударение переместится.
В небольших комнатках тепло и уютно.
Если перед существительным стоит несколько прилагательных, то ближайшее к нему не выделяется, а сливается с ним.
Он спокойный, рассудительный, положительный человек.
Но если одно или несколько прилагательных стоят после существительного, как сказуемые, то ударение переходит к прилагательным.
Он человек гордый и своенравный .
Если же после существительного стоят прилагательные-определения, то ударение падает и на существительное, и на прилагательные.
Из мрака выступало её лицо – худое, морщинистое, испитое .
Ударение падает на слова, выражающие сравнение.
Стонал, как зверь
.
Как лань
лесная боязлива.
Если сравнение и относящееся к нему слово не стоят рядом, то ударение падает на оба слова.
Как походил он на поэта
,
Когда в углу сидел один
.
Если понятие выражено несколькими словами, то выделяется последнее слово. Например, при имени, отчестве и фамилии – важнее всего фамилия.
Однако, если несколько слов выражают не единое понятие, а целую мысль, тогда ударений может быть несколько.
Белинский – замечательный русский критик.
При противопоставлении в многословном понятии ударение может переместиться.
Сравнивая московский театр оперетты и одесский театр оперетты… (Ударение перемещается с конца на начало многословного понятия).
1 | | |
Например:
«Ты взял яблоко?». Если мы хотим узнать, кто взял яблоко, мы выделяем слово « ты ».
Если имеются противопоставления, то и местоимение будет ударным.
Например:
«Если ты не пойдешь в гости, то и менятам не будет».
Одно из ударных слов является основным ударным словом всей фразы, остальные ударные слова выделяются в меньшей степени.
Одни слова в речевом потоке выделяются наиболее сильно, другие - слабее, третьи - слабее, четвертые могут совсем не выделяться.
Например:
«Собираясь уходить / и пожимая Циолковскому руку, / Никита сказал: // «если завтра приду за вами, / поедете на вокзал, / прочитать лекцию ///».
В первом такте мы выделим слово « уходить », во-первых, потому что оно стоит в конце такта, во-вторых, потому, что оно вбирает в себя смысл всего высказываемого в такте - « уходя ».
Во втором такте незначительно выделяется слово « руку » - потому что оно стоит в конце такта и, кроме того, слова « пожимая руку » означают « прощание ».
Подчеркнем в нашем примере наиболее выделяемое слово: самое ударное тремя чертами, менее выделяемое - двумя, еще менее выделяемое - одной чертой.
Получается следующее:
«Собираясь уходитьи пожимая Циолковскому руку, / Никита сказал: // «если я завтра придуза вами, /поедете на вокзал/ прочитать лекцию».//
Итак, получился целый комплекс ударений - сильных, средних и слабых. «Так же как в живописи существуют тона, полутона, светотень, так точно в искусстве речи существуют целые гаммы разных степеней ударений, которые надо скоординировать так, чтобы малые ударения не ослабляли, а, напротив, сильнее выделяли слово, чтобы они не конкурировали с ним, а делали одно общее дело по строению и передаче трудной фразы». (Слова К.С. Станиславского, цитируемые по книге М. Кнебель «Слово в творчестве актера»).
То же самое мы наблюдаем при ударении звука в слове.
Например:
В слове « кабинет » третий слог « нет » - ударный, второй « би » - предударный, первый « ка » - слабый.
Можно сказать, что степень ударения в слове различна: наибольшая на ударном слоге, средняя - на предударном, меньшая - на слабом.
Иногда ударение настолько незначительно, что гласный звук вообще выпадает, не произносится (в слове « папоротник » звук [о] в третьем слоге выпадает).
Чтобы узнать, какие слова являются главными в речевом такте, можно также попытаться отбросить слова, без которых можно обойтись, и оставить как бы скелет фраз. Этот прием называется « скелетирование » текста.
Ударное слово является основным центром мысли.
Для нахождения логического центра мысли недостаточно одного разделения фразы на речевые такты - смысловые ударения в каждой отдельной фразе определяются только тогда, когда найдена связь между всеми фразами, которые объединяются одной главной темой.
В зависимости от нее в каждой фразе определяются логические центры, т.е. слова, которые раскрывают эту тему.
«Ударные слова - это только придорожные вехи, по которым находит себе верный путь к уху и сердцу зрителя логическая мысль. Не зная мысли, которую ты хочешь сказать, не найдешь «главного» слова в фразе» (Н.Горчаков «Режиссерские уроки К.С. Станиславского»).
Поэтому никогда не следует начинать работу над текстом с отыскания подлежащих или сказуемых, требующих ударений согласно правилам грамматики.
Возьмем простую фразу « Дай мне яблоко ». По правилам грамматики логическое ударение должно быть на сове « яблоко », однако могут быть разные обстоятельства, меняющие смысл фразы, и тогда центр будет меняться, например: « даймне яблоко », « дай мне яблоко ».
Упражнение:
Разбейте текст на речевые такты, расставьте паузы, ударения.
« Хождение по мукам? Нет, так будет неправильно сказать. Были, были муки. И сомнения были, холодные, колючие. И, бывало, схватывало за горло отчаяние.
Все было, но зато и минуты восторга, необыкновенного, полного счастья, когда вдруг где-нибудь на дороге, во мраке, встретишь незнакомого, но родного человека, и он распахнет перед тобой все богатства своей души, непокоренной, красивой русской души и спросит: «Как же быть, товарищ ?»
(Б.Горбатов, «Непокоренные»).
Методические указания для осмысления выразительной, логически правильной речи.
Каждый текст, выбранный студентом, должен подвергаться логическому анализу.
Основные принципы логического анализа текста.
1. Фразы должны быть разделены на речевые такты грамматическими и логическими паузами (слова в них объединяются по смыслу).
2. В каждой фразе исполнителем должны быть четко выделены главные по смыслу слова.
3. В длинных фразах, в больших периодах группа главных слов должна отделяться от группы слов второстепенных для соотнесения отдельных частей фразы.
4. Более важные по смыслу фразы должны быть выделены (т.е. должно быть логическое соотношение фраз в целом).
5. Исходя из понимания основной идеи анализируемого произведения, следует выяснить и выделить узловые пункты всей линии действенного развития содержания.
Учащемуся нужно уметь пронести основную мысль через все фразы текста. Это главное условие овладения перспективой литературного произведения.
Чтец должен протянуть нить развивающейся авторской мысли через цепь отдельных фраз, проследить так называемую логическую перспективу каждой части произведения и всего произведения в целом от логического слова.
Овладеть логической перспективой - значит увидеть сквозь отдельные фразы развивающуюся мысль и выразить ее в звучании.
Чтобы проследить развитие мысли, нужно, анализируя отдельные предложения, установить внутреннюю связь между ними.
«Между всеми этими выделяемыми и невыделяемыми словами надо найти соотношение, градацию силы, качество ударения и создать из них звуковые планы и перспективу, дающие движение и смысл фразе». (К.С. Станиславский, собр. соч., т. 3, стр. 125).
Если мы имеем дело не с отдельными предложениями, а со связным текстом, то ударения будут располагаться в каждом предложении в зависимости от связи его с остальными.
Степень «выделяемости» слова и длительность пауз зависят от контекста.
Донесение логической перспективы дает возможность правильно донести идею произведения.