Как дети крепостных становились потомственными дворянами, почему советская власть засекретила информацию о предках вождя по материнской линии и как в начале 1900-х Владимир Ульянов превратился в Николая Ленина?
Семья Ульяновых. Слева направо: стоят – Ольга, Александр, Анна; сидят – Мария Александровна с младшей дочерью Марией, Дмитрий, Илья Николаевич, Владимир. Симбирск. 1879 год. Предоставлено М. Золотарёвым
Биографическая хроника В.И. Ленина» начинается с записи: «Апрель, 10 (22). Родился Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Отец Владимира Ильича – Илья Николаевич Ульянов был в то время инспектором, а затем – директором народных училищ Симбирской губернии. Он происходил из бедных мещан города Астрахани. Его отец ранее был крепостным крестьянином. Мать Ленина Мария Александровна была дочерью врача А.Д. Бланка».
Любопытно, что сам Ленин многих деталей своей родословной не знал. В их семье, как и в семьях других разночинцев, было как-то не принято копаться в своих «генеалогических корнях». Это уж потом, после смерти Владимира Ильича, когда интерес к подобного рода проблемам стал расти, этими изысканиями занялись его сестры. Поэтому, когда в 1922 году Ленин получил подробную анкету партийной переписи, на вопрос о роде занятий деда с отцовской стороны он искренне ответил: «Не знаю».
ВНУК КРЕПОСТНЫХ
Между тем дед, прадед и прапрадед Ленина по отцовской линии действительно были крепостными. Прапрадед – Никита Григорьевич Ульянин – родился в 1711 году. По ревизской сказке 1782 года он с семьей младшего сына Феофана был записан как дворовый человек помещицы села Андросова Сергачской округи Нижегородского наместничества Марфы Семеновны Мякининой.
По той же ревизии его старший сын Василий Никитич Ульянин , 1733 года рождения, с женой Анной Семионовной и детьми Самойлой, Порфирием и Николаем проживали там же, но числились дворовыми корнета Степана Михайловича Брехова . По ревизии 1795 года дед Ленина Николай Васильевич, 25 лет, холостой, жил с матерью и братьями все в том же селе, но значились они уже дворовыми людьми подпрапорщика Михаила Степановича Брехова.
Значиться он, конечно, значился, но в селе его тогда уже не было…
В Астраханском архиве хранится документ «Списки именные ожидаемых к причислению зашедших беглых из разных губерний помещичьих крестьян», где под номером 223 записано: «Николай Васильев сын Ульянин… Нижегородской губернии, Сергачской округи, села Андросова, помещика Степана Михайловича Брехова крестьянин. Отлучился в 1791 году». Беглым он был или отпущенным на оброк и выкупившимся – точно неизвестно, но в 1799-м в Астрахани Николая Васильевича перевели в разряд государственных крестьян, а в 1808 году приняли в мещанское сословие, в цех ремесленников-портных.
Избавившись от крепостной зависимости и став свободным человеком, Николай Васильевич сменил фамилию Ульянин на Ульянинов, а затем Ульянов. Вскоре он женился на дочери астраханского мещанина Алексея Лукьяновича Смирнова – Анне, которая родилась в 1788 году и была моложе мужа на 18 лет.
Исходя из некоторых архивных документов, писательница Мариэтта Шагинян выдвинула версию, согласно которой Анна Алексеевна – не родная дочь Смирнова, а крещеная калмычка, вызволенная им из рабства и удочеренная якобы лишь в марте 1825 года.
Бесспорных доказательств данной версии нет, тем более что уже в 1812 году у них с Николаем Ульяновым родился сын Александр, умерший четырех месяцев от роду, в 1819-м на свет появился сын Василий, в 1821-м – дочь Мария, в 1823-м – Феодосия и, наконец, в июле 1831 года, когда главе семейства было уже за 60, сын Илья – отец будущего вождя мирового пролетариата.
УЧИТЕЛЬСКАЯ КАРЬЕРА ОТЦА
После смерти Николая Васильевича заботы о семье и воспитании детей легли на плечи его старшего сына Василия Николаевича. Работая в ту пору приказчиком известной астраханской фирмы «Братья Сапожниковы» и не имея собственной семьи, он сумел обеспечить достаток в доме и даже дал младшему брату Илье образование.
ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ УЛЬЯНОВ ОКОНЧИЛ ФИЗИКО-МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА.
Ему было предложено остаться при кафедре для «усовершенствования в научной работе» – на этом настаивал знаменитый математик Николай Иванович Лобачевский
В 1850 году Илья Николаевич окончил с серебряной медалью Астраханскую гимназию и поступил на физико-математический факультет Казанского университета, где завершил учебу в 1854-м, получив звание кандидата физико-математических наук и право преподавания в средних учебных заведениях. И хотя ему было предложено остаться при кафедре для «усовершенствования в научной работе» (на этом, между прочим, настаивал знаменитый математик Николай Иванович Лобачевский), Илья Николаевич предпочел карьеру учителя.
Памятник Лобачевскому в Казани. Начало XX века. Предоставлено М. Золотарёвым
Первым местом его работы – с 7 мая 1855 года – стал Дворянский институт в Пензе. В июле 1860-го сюда на должность инспектора института приехал Иван Дмитриевич Веретенников. Илья Николаевич подружился с ним и его женой, и в том же году Анна Александровна Веретенникова (урожденная Бланк) познакомила его со своей сестрой Марией Александровной Бланк, которая на зиму приезжала к ней в гости. Илья Николаевич стал помогать Марии в подготовке к экзамену на звание учительницы, а она ему – в разговорном английском. Молодые люди полюбили друг друга, и весной 1863 года состоялась помолвка.
15 июля того же года, после успешной сдачи экстерном экзаменов при Самарской мужской гимназии, «дочь надворного советника девица Мария Бланк» получила звание учительницы начальных классов «с правом преподавания Закона Божьего, русского языка, арифметики, немецкого и французского языков». А в августе уже сыграли свадьбу, и «девица Мария Бланк» стала женой надворного советника Ильи Николаевича Ульянова – чин этот ему пожаловали также в июле 1863 года.
«О ВОЗМОЖНОСТИ ЕВРЕЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ»
Родословную семьи Бланк начали изучать сестры Ленина – Анна и Мария. Анна Ильинична рассказывала: «Старшие не могли нам выяснить этого. Фамилия казалась нам французского корня, но никаких данных о таком происхождении не было. У меня лично довольно давно стала являться мысль о возможности еврейского происхождения, на что наталкивало, главным образом, сообщение матери, что дед родился в Житомире – известном еврейском центре. Бабушка – мать матери – родилась в Петербурге и была по происхождению немкой из Риги. Но в то время как с родными по матери у мамы и ее сестер связи поддерживались довольно долго, о родных ее отца, А.Д. Бланк, никто не слышал. Он являлся как бы отрезанным ломтем, что наводило меня также на мысль о его еврейском происхождении. Никаких рассказов деда о его детстве или юношестве у его дочерей не сохранилось в памяти».
О результатах розысков, подтвердивших ее предположение, Анна Ильинична Ульянова сообщила Иосифу Сталину в 1932 и 1934 годах. «Факт нашего происхождения, предполагавшийся мною и раньше, – писала она, – не был известен при его [Ленина] жизни… Я не знаю, какие могут быть у нас, коммунистов, мотивы для замолчания этого факта».
«Молчать о нем абсолютно» – таков был категорический ответ Сталина. Да и вторая сестра Ленина, Мария Ильинична, тоже полагала, что факт этот «пусть будет известен когда-нибудь через сто лет».
Прадед Ленина – Моше Ицкович Бланк – родился, видимо, в 1763 году. Первое упоминание о нем содержится в ревизии 1795 года, где среди мещан города Староконстантинова Волынской губернии под номером 394 записан Мойшка Бланк. Откуда появился он в здешних местах – неясно. Впрочем…
Панорама Симбирска со стороны Московского тракта. 1866–1867 годы. Предоставлено М. Золотарёвым
Некоторое время тому назад известный библиограф Майя Дворкина ввела в научный оборот любопытный факт. Где-то в середине 1920-х архивист Юлиан Григорьевич Оксман , занимавшийся по заданию директора Ленинской библиотеки Владимира Ивановича Невского изучением родословной вождя мирового пролетариата, обнаружил прошение одной из еврейских общин Минской губернии, относящееся якобы к началу XIX века, об освобождении от подати некоего мальчика, ибо он является «незаконным сыном крупного минского чиновника», а посему, мол, община платить за него не должна. Фамилия мальчика была – Бланк.
По словам Оксмана, Невский повез его ко Льву Каменеву, а затем втроем они явились к Николаю Бухарину . Показывая документ, Каменев буркнул: «Я всегда так думал». На что Бухарин ему ответил: «Что вы думаете – неважно, а вот что будем делать?» С Оксмана взяли слово, что он никому не скажет о находке. И с тех пор этого документа никто не видел.
Так или иначе, Моше Бланк появился в Староконстантинове, будучи уже взрослым, и в 1793 году женился на местной 29-летней девице Марьям (Марем) Фроимович. Из последующих ревизий следует, что он читал как по-еврейски, так и по-русски, имел собственный дом, занимался торговлей и плюс к тому у местечка Рогачево им было арендовано 5 моргов (около 3 га) земли, которые засевались цикорием.
В 1794-м у него родился сын Аба (Абель), а в 1799-м – сын Сруль (Израиль). Вероятно, с самого начала у Моше Ицковича не сложились отношения с местной еврейской общиной. Он был «человеком, который не хотел или, может быть, не умел находить общий язык со своими соплеменниками». Иными словами, община его просто возненавидела. И после того как в 1808 году от пожара, а возможно и поджога, дом Бланка сгорел, семья переехала в Житомир.
ПИСЬМО К ИМПЕРАТОРУ
Много лет спустя, в сентябре 1846 года, Моше Бланк написал письмо императору Николаю I, из которого видно, что уже «40 лет назад» он «отрекся от Евреев», но из-за «чрезмерно набожной жены», скончавшейся в 1834-м, принял христианство и получил имя Дмитрия лишь 1 января 1835 года.
Но поводом для письма стало иное: сохраняя неприязнь к своим соплеменникам, Дмитрий (Моше) Бланк предлагал – в целях ассимиляции евреев – запретить им ношение национальной одежды, а главное, обязать их молиться в синагогах за российского императора и императорскую фамилию.
Любопытно, что в октябре того года о письме было доложено Николаю I и он полностью согласился с предложениями «крещеного еврея Бланка», в результате чего в 1850-м евреям запретили ношение национальной одежды, а в 1854-м ввели соответствующий текст молитвы. Исследователь Михаил Штейн, собравший и тщательно проанализировавший наиболее полные данные о родословной Бланк, справедливо заметил, что по неприязни к своему народу Моше Ицковича «можно сравнить, пожалуй, только с другим крещеным евреем – одним из основателей и руководителей Московского Союза русского народа В.А. Грингмутом»…
Александр Дмитриевич Бланк (1799–1870). Предоставлено М. Золотарёвым
О том, что Бланк решил порвать с еврейской общиной задолго до своего крещения, свидетельствовало и другое. Оба его сына, Абель и Израиль, как и отец, тоже умели читать по-русски, и, когда в 1816 году в Житомире открылось уездное (поветовое) училище, они были зачислены туда и успешно его окончили. С точки зрения верующих евреев, это было кощунство. И все-таки принадлежность к иудейскому вероисповеданию обрекала их на прозябание в границах черты оседлости. И лишь событие, случившееся весной 1820 года, круто изменило судьбы молодых людей…
В апреле в Житомир прибыл в служебную командировку «высокий чин» – правитель дел так называемого Еврейского комитета, сенатор и поэт Дмитрий Осипович Баранов. Каким-то образом Бланку удалось встретиться с ним, и он попросил сенатора оказать содействие его сыновьям при поступлении в Медико-хирургическую академию в Петербурге. Баранов евреям отнюдь не симпатизировал, но довольно редкое в то время обращение двух «заблудших душ» в христианство, по его мнению, было делом благим, и он согласился.
Братья сразу же отправились в столицу и подали прошение на имя митрополита Новгородского, Санкт-Петербургского, Эстляндского и Финляндского Михаила. «Поселясь ныне на жительство в С.-Петербурге, – писали они, – и имея всегдашнее обращение с христианами, Греко-российскую религию исповедающими, мы желаем ныне принять оную».
Ходатайство удовлетворили, и уже 25 мая 1820 года священник церкви Преподобного Сампсония Странноприимца в Санкт-Петербурге Федор Барсов обоих братьев «крещением просветил». Абель стал Дмитрием Дмитриевичем, а Израиль – Александром Дмитриевичем. Младший сын Моше Бланка новое имя получил в честь своего восприемника (крестного отца) графа Александра Ивановича Апраксина, а отчество – в честь восприемника Абеля сенатора Дмитрия Осиповича Баранова. А 31 июля того же года, по указанию министра просвещения князя Александра Николаевича Голицына, братьев определили «воспитанниками Медико-хирургической академии», которую они и окончили в 1824-м, удостоившись ученого звания лекарей 2-го отделения и презента в виде карманного набора хирургических инструментов.
ЖЕНИТЬБА ШТАБ-ЛЕКАРЯ
Дмитрий Бланк остался в столице полицейским врачом, а Александр в августе 1824 года начал службу в городе Поречье Смоленской губернии в должности уездного врача. Правда, уже в октябре 1825-го он вернулся в Петербург и был зачислен, как и его брат, врачом в штат полиции города. В 1828 году его произвели в штаб-лекари. Пора было подумать и о женитьбе…
Его крестный отец граф Александр Апраксин был в то время чиновником особых поручений при Министерстве финансов. Так что Александр Дмитриевич, несмотря на происхождение, вполне мог рассчитывать на приличную партию. Видимо, у другого своего благодетеля – сенатора Дмитрия Баранова, увлекавшегося поэзией и шахматами, у которого бывал Александр Пушкин и собирался чуть ли не весь «просвещенный Петербург», младший Бланк и познакомился с братьями Грошопфами и был принят в их доме.
Илья Николаевич Ульянов (1831–1886) и Мария Александровна Ульянова (1835–1916)
Глава этой весьма солидной семьи Иван Федорович (Иоганн Готлиб) Грошопф был из прибалтийских немцев, состоял консулентом Государственной юстиц-коллегии лифляндских, эстляндских и финляндских дел и дослужился до чина губернского секретаря. Его супруга Анна Карловна, в девичестве Эстедт, была шведкой, лютеранкой. Детей в семье было восемь: трое сыновей – Иоганн, служивший в русской армии, Карл, вице-директор в департаменте внешней торговли Министерства финансов, и Густав, заведовавший рижской таможней, и пять дочерей – Александра, Анна, Екатерина (в замужестве фон Эссен), Каролина (в замужестве Биуберг) и младшая Амалия. Познакомившись с этой семьей, штаб-лекарь сделал предложение Анне Ивановне.
МАШЕНЬКА БЛАНК
Дела у Александра Дмитриевича поначалу складывались неплохо. Как полицейский врач, он получал 1 тыс. рублей в год. За «расторопность и усердие» не раз удостаивался благодарностей.
Но в июне 1831-го, во время холерных беспорядков в столице, взбунтовавшейся толпой был зверски убит его брат Дмитрий, дежуривший в центральной холерной больнице. Эта смерть настолько потрясла Александра Бланка, что он уволился из полиции и более года не работал. Лишь в апреле 1833-го он вновь поступил на службу – ординатором в Городскую больницу святой Марии Магдалины для бедных из заречных районов Петербурга. Между прочим, именно здесь у него в 1838 году лечился Тарас Шевченко. Одновременно (с мая 1833-го по апрель 1837 года) Бланк работал в Морском ведомстве. В 1837-м, после сдачи экзаменов, он был признан инспектором врачебной управы, а в 1838-м – медико-хирургом.
В 1874 ГОДУ ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ УЛЬЯНОВ ПОЛУЧИЛ ДОЛЖНОСТЬ ДИРЕКТОРА НАРОДНЫХ УЧИЛИЩ СИМБИРСКОЙ ГУБЕРНИИ.
А в 1877-м ему был присвоен чин действительного статского советника, равный по табели о рангах генеральскому званию и дававший право на потомственное дворянство
Расширялась и частная практика Александра Дмитриевича. Среди его пациентов были представители высшей знати. Это позволило ему переехать в приличную квартиру во флигеле одного из роскошных особняков на Английской набережной, который принадлежал лейб-медику императора и президенту Медико-хирургической академии баронету Якову Васильевичу Виллие. Тут в 1835 году и родилась Мария Бланк. Крестным отцом Машеньки стал их сосед – в прошлом адъютант великого князя Михаила Павловича, а с 1833 года – шталмейстер Императорского двора Иван Дмитриевич Чертков.
В 1840-м Анна Ивановна тяжело заболела, умерла и была похоронена в Петербурге на Смоленском евангелическом кладбище. Тогда заботу о детях целиком взяла на себя ее сестра Екатерина фон Эссен, овдовевшая в том же году. Александр Дмитриевич, видимо, и прежде симпатизировал ей. Не случайно родившуюся в 1833 году дочь он назвал Екатериной. После смерти Анны Ивановны они сближаются еще больше, и в апреле 1841 года Бланк решает вступить с Екатериной Ивановной в законный брак. Однако подобные браки – с крестной матерью дочерей и родной сестрой покойной супруги – закон не разрешал. И Екатерина фон Эссен становится его гражданской женой.
В том же апреле они все покидают столицу и переезжают в Пермь, где Александр Дмитриевич получил должность инспектора Пермской врачебной управы и врача Пермской гимназии. Благодаря последнему обстоятельству Бланк и познакомился с учителем латыни Иваном Дмитриевичем Веретенниковым, ставшим в 1850 году мужем его старшей дочери Анны, и преподавателем математики Андреем Александровичем Залежским, взявшим в жены другую дочь – Екатерину.
В историю российской медицины Александр Бланк вошел как один из пионеров бальнеологии – лечения минеральными водами. Выйдя на пенсию в конце 1847 года с должности доктора Златоустовской оружейной фабрики, он уехал в Казанскую губернию, где в 1848-м в Лаишевском уезде было куплено имение Кокушкино с 462 десятинами (503,6 га) земли, водяной мельницей и 39 крепостными крестьянами. 4 августа 1859 года Сенат утвердил Александра Дмитриевича Бланка и его детей в потомственном дворянстве, и они были занесены в книгу Казанского дворянского депутатского собрания.
СЕМЬЯ УЛЬЯНОВЫХ
Вот так Мария Александровна Бланк оказалась в Казани, а затем в Пензе, где познакомилась с Ильей Николаевичем Ульяновым…
Их свадьбу 25 августа 1863 года, как до этого и свадьбы других сестер Бланк, сыграли в Кокушкине. 22 сентября молодожены уехали в Нижний Новгород, где Илья Николаевич получил назначение на должность старшего учителя математики и физики мужской гимназии. 14 августа 1864-го родилась дочь Анна. Спустя полтора года – 31 марта 1866-го – сын Александр… Но вскоре – горестная утрата: появившаяся на свет в 1868-м дочь Ольга, не прожив и года, заболела и 18 июля в том же Кокушкине умерла…
6 сентября 1869 года Илья Николаевич был назначен инспектором народных училищ Симбирской губернии. Семья переезжает в Симбирск (ныне Ульяновск), который в то время был тихим провинциальным городком, насчитывавшим чуть более 40 тыс. жителей, из которых 57,5% значились мещанами, 17% – военными, 11% – крестьянами, 8,8% – дворянами, 3,2% – купцами и почетными гражданами, а 1,8% – людьми духовного звания, лицами прочих сословий и иностранцами. Соответственно, город делился на три части: дворянскую, торговую и мещанскую. В дворянской были керосиновые фонари и дощатые тротуары, а в мещанской держали по дворам всякую скотину, и живность эта, вопреки запретам, разгуливала по улицам.
Здесь у Ульяновых 10 (22) апреля 1870 года родился сын Владимир. 16 апреля священник Василий Умов и дьячок Владимир Знаменский крестили новорожденного. Крестным стал управляющий удельной конторой в Симбирске действительный статский советник Арсений Федорович Белокрысенко, а крестной – мать сослуживца Ильи Николаевича, коллежская асессорша Наталия Ивановна Ауновская.
Илья Николаевич Ульянов (сидит третий справа) среди преподавателей Симбирской мужской классической гимназии. 1874 год. Предоставлено М. Золотарёвым
Семья продолжала расти. 4 ноября 1871 года родился четвертый ребенок – дочь Ольга. Сын Николай умер, не прожив и месяца, а 4 августа 1874 года на свет появился сын Дмитрий, 6 февраля 1878-го – дочь Мария. Шестеро детей.
11 июля 1874 года Илья Николаевич получил должность директора народных училищ Симбирской губернии. А в декабре 1877 года ему был присвоен чин действительного статского советника, равный по табели о рангах генеральскому званию и дававший право на потомственное дворянство.
Повышение жалованья позволило реализовать давнюю мечту. Сменив с 1870 года шесть наемных квартир и скопив необходимые средства, Ульяновы 2 августа 1878 года за 4 тыс. серебром купили наконец собственный дом на Московской улице – у вдовы титулярного советника Екатерины Петровны Молчановой. Был он деревянным, в один этаж с фасада и с антресолями под крышей со стороны двора. А позади двора, заросшего травой и ромашкой, раскинулся прекрасный сад с серебристыми тополями, толстыми вязами, желтой акацией и сиренью вдоль забора…
Илья Николаевич умер в Симбирске в январе 1886 года, Мария Александровна – в Петрограде в июле 1916-го, пережив мужа на 30 лет.
ОТКУДА ВЗЯЛСЯ «ЛЕНИН»?
Вопрос о том, как и откуда весной 1901 года у Владимира Ульянова появился псевдоним Николай Ленин, всегда вызывал интерес исследователей, существовало множество версий. Среди них и топонимические: фигурируют как река Лена (аналогия: Плеханов – Волгин), так и деревушка Ленин под Берлином. Во времена становления «лениноедства» как профессии искали «амурные» источники. Так родилось утверждение, что во всем якобы повинна казанская красавица Елена Ленина, в другом варианте – хористка Мариинского театра Елена Зарецкая и т. д. Но ни одна из указанных версий не выдерживала мало-мальски серьезной проверки.
Впрочем, еще в 1950–1960-е в Центральный партийный архив поступали письма родственников некоего Николая Егоровича Ленина, в которых излагалась достаточно убедительная житейская история. Заместитель заведующего архивом Ростислав Александрович Лавров пересылал эти письма в ЦК КПСС, и, естественно, они не стали достоянием широкого круга исследователей.
Между тем, род Лениных ведет начало от казака Посника, которому в XVII веке за заслуги, связанные с завоеванием Сибири и созданием зимовий на реке Лене, пожаловали дворянство, фамилию Ленин и поместье в Вологодской губернии. Многочисленные потомки его не раз отличались и на военной, и на чиновной службе. Один из них – Николай Егорович Ленин – приболел и вышел в отставку, дослужившись до чина статского советника, в 80-х годах XIX столетия и поселился в Ярославской губернии.
Володя Ульянов с сестрой Ольгой. Симбирск. 1874 год. Предоставлено М. Золотарёвым
Дочь же его Ольга Николаевна, окончив в 1883 году историко-филологический факультет Бестужевских курсов, пошла работать в Смоленскую вечернюю рабочую школу в Петербурге, где и встретилась с Надеждой Крупской. И когда возникло опасение, что власти могут отказать Владимиру Ульянову в выдаче заграничного паспорта, и друзья стали подыскивать контрабандные варианты перехода границы, Крупская обратилась к Лениной за помощью. Ольга Николаевна тогда передала эту просьбу брату – видному чиновнику Министерства земледелия агроному Сергею Николаевичу Ленину. Кроме того, аналогичная просьба к нему поступила, видимо, и от его друга – статистика Александра Дмитриевича Цюрупы, в 1900 году познакомившегося с будущим вождем пролетариата.
Знал Владимира Ильича и сам Сергей Николаевич – по встречам в Вольном экономическом обществе в 1895 году, а также по его трудам. В свою очередь, и Ульянов знал Ленина: так, он трижды ссылается на его статьи в монографии «Развитие капитализма в России». Посоветовавшись, брат и сестра решили передать Ульянову паспорт отца – Николая Егоровича, который к тому времени был уже совсем плох (он умер 6 апреля 1902 года).
Согласно семейному преданию, в 1900 году Сергей Николаевич по служебным делам отправился в Псков. Там по поручению Министерства земледелия он принимал прибывавшие в Россию из Германии сакковские плуги и другие сельскохозяйственные машины. В одной из псковских гостиниц Ленин и передал паспорт своего отца с переделанной датой рождения Владимиру Ильичу, проживавшему тогда в Пскове. Вероятно, именно так и объясняется происхождение главного псевдонима Ульянова – Н. Ленин.
Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима. СПб., 1997
Логинов В.Т. Владимир Ленин: как стать вождем. М., 2011
Русская революция
Приведено с некоторыми сокращениями
В историю мордовского края яркие страницы вписаны видным педагогом и общественным деятелем России второй половины XIX века - И. Н. Ульяновым.
Вся жизнь Ильи Николаевича прошла в Поволжье: детство в Астрахани, студенческие годы в Казани, общественно-просветительская деятельность - в Пензе, Нижнем Новгороде и Симбирской губернии. Все основные этапы его деятельности связаны с губерниями, которые затем частично вошли в состав Мордовии. Он с интересом знакомился с жизнью нерусских народов Поволжья, с состоянием народного просвещения, активно участвовал в общественно-просветительской жизни края.
Илья Николаевич родился 14 (26) июля 1831 года в г. Астрахань в семье беглого крепостного крестьянина из села Андросово Сергачского округа Нижегородской губернии, рано лишился отца. Благодаря своим выдающимся способностям, а также помощи старшего брата, он закончил уездное училище, а затем и Астраханскую гимназию (1843-1850 гг.).
По ходатайству директора Астраханской гимназии после долгих мытарств Илье Ульянову - выходцу из податного сословия - удается в 1850 году поступить на физико-математический факультет Казанского университета.
Анализ условий жизни, труда и учебы, читательских и научных интересов И. Н. Ульянова, обстановки, сложившейся к тому времени в университете, позволяет сделать вывод о том, что в этот период были заложены основы демократического мировоззрения Ильи Николаевича, его педагогических и научных взглядов.
В декабре 1854 года И. Н. Ульянов получает диплом об окончании университета, а вскоре, после успешной сдачи экзаменов, ему присваивается звание старшего учителя математики и физики. 7 мая 1855 года Н. И. Лобачевский, работавший в то время помощником попечителя Казанского учебного округа, подписал его назначение на должность старшего учителя физики и математики Пензенского дворянского института.
Начинается новый этап в жизни И. Н. Ульянова - этап практической общественно-просветительской деятельности, дальнейшего развития мировоззрения и формирования его педагогических взглядов. Пензенский и Нижегородский периоды его деятельности хронологически охватывают время с 1855 по 1869 год и совпадают с большими социально-экономическими переменами в жизни страны.
Важной составной частью социальной жизни 60-х годов стало мощное общественно-педагогическое движение, которое вызвало небывалый подъем демократической педагогической мысли России. Ведущую роль в этом движении сыграли великие русские революционные демократы Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев и др. Во весь голос зазвучали идеи К. Д. Ушинского, Н. И. Пирогова, широко развернулось в эти годы общественно-педагогическое движение, создавались журналы по проблемам воспитания, воскресные школы, комитеты грамотности, в которых нашел свое яркое проявление просветительский порыв русской интеллигенции.
В такой атмосфере шел процесс завершения формирования мировоззрения И. Н. Ульянова, окрепли его демократические убеждения, выросло педагогическое мастерство.
Пензенский дворянский институт, где И. Н. Ульянов проработал восемь лет, представлял собой закрытое среднее учебное заведение, предназначенное для обучения и воспитания детей привилегированных сословий. Однако, несмотря на это, передовые демократические общественно-педагогические идеи проникали и сюда, находили своих сторонников и последователей среди педагогов и учащихся института.
Квартира И. Н. Ульянова, где он проживал вместе с учителем словесности В. И. Захаровым, стала местом встреч разночинной интеллигенции и учащейся молодежи. В пензенский период жизни и деятельности И. Н. Ульянов вошел в круг идей «Современника», «Колокола», других прогрессивных изданий того времени, что оказало несомненное влияние на дальнейший процесс формирования его мировоззрения.
И. Н. Ульянов вместе со своими товарищами внимательно следил за развернувшейся борьбой крестьян за свое освобождение. В Пензенской губернии эта борьба приобрела, как известно, особенно острый характер. И. Н. Ульянов и его товарищи «осуждали жестокость властей и мечтали о скорейшем приближении того времени, когда многострадальное крестьянство получит действительное освобождение от крепостных пут».
В стенах института шла борьба двух направлений, двух групп педагогов. Илья Николаевич встал на сторону прогрессивной их части. Его друзьями стали В. И. Захаров, В. И. Логинов, В. А. Ауновский, которые находились под большим влиянием идей революционно-демократической педагогики, стремились внедрить эти идеи в практику своей работы. Позднее В. И. Логинов и В. И. Захаров были лишены права преподавания за революционные взгляды. В. И. Захаров привлекался царскими властями по делу Каракозова, так как ученики Пензенского дворянского института Каракозов, Ишутин, Странден были арестованы за покушение на жизнь Александра II в 1866 году. Фамилия И. Н. Ульянова также фигурировала в деле Каракозова, но «последствий это не имело».
Наряду с педагогической деятельностью Илья Николаевич занимался научными метеорологическими наблюдениями, заведовал метеорологической станцией, написал работы «О пользе метеорологических наблюдений и некоторые выводы из них для Пензы» и «О грозе и громоотводах». Он являлся одним из руководителей и преподавателей Пензенской воскресной школы.
Читая научные труды своего друга ученого-этнографа В. А. Ауновского, встречаясь с мордвой, Илья Николаевич познакомился с жизнью, бытом и обычаями народа, проникся глубоким уважением, искренним стремлением помочь ему выйти из вековой темноты и отсталости.
В Пензе И. Н. Ульянов познакомился с Марией Александровной Бланк, которая летом 1863 года стала его женой.
В 1863 году, в связи с закрытием Пензенского дворянского института, И. Н. Ульянов получает новое назначение и переезжает в Нижний Новгород. Здесь он работает старшим учителем математики и физики в мужской гимназии, преподает планиметрию на землемерно-таксаторских курсах, физику в женском училище первого разряда. Одновременно он исполняет обязанности секретаря педагогического совета в своей гимназии, является членом педагогического совета военной гимназии.
О развитии педагогических взглядов Ильи Николаевича в этот период свидетельствуют многочисленные программы, составленные им, а также статьи, выступления по вопросам преподавания, протоколы педагогических советов. Из этих документов очевидно, что Илья Николаевич умело использовал современные данные науки (физики, математики, географии), учитывал возрастные особенности учащихся, опирался на современные достижения педагогики, психологии и методики. С особым удовлетворением он занимается со взрослыми учениками на двухгодичных землемерно-таксаторских курсах, которые были организованы при мужской гимназии в связи с земельным переустройством, вызванным отменой крепостного права.
С 1869 года начинается новый - Симбирский - период жизни и педагогической деятельности И. Н. Ульянова, период самый длительный, напряженный и плодотворный.
Он назначается вначале на должность инспектора, а с 1874 года - директора народных училищ Симбирской губернии.
В своей деятельности по реорганизации и расширению начального народного образования в губернии И. Н. Ульянов выражал идеалы общественно-педагогического движения, начавшего штурм феодально-сословной системы образования, выражая потребности простого народа в просвещении. Народу была нужна своя школа, воспитание должно было соответствовать условиям жизни, требованиям исторического развития страны. Ответом на эти насущные требования жизни явилась разнообразная и плодотворная деятельность целой плеяды русских педагогов и методистов шестидесятых годов.
Последователи К. Д. Ушинского Н. Ф. Бунаков, В. И. Вахтеров, В. И. Водовозов, Д. И. Тихомиров внесли большой вклад в разработку педагогики, методики обучения, которая была близка по духу И. Н. Ульянову. Он внес в свою систему работы многое из педагогического наследия Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова, которые отстаивали бесплатное обучение на родном языке, писали о необходимости преодоления существующего разрыва между умственным и физическим трудом, обучением и жизнью.
Одновременно следует отметить определенную связь взглядов И. Н. Ульянова на просвещение нерусских народов (в том числе и мордовского) с деятельностью и воззрениями Н. И. Ильминского, который был одним из наиболее заметных представителей миссионерского движения в восточной России во второй половине XIX века. Вместе с тем нельзя не учитывать, что его практическая деятельность в области народного образования нерусских народов объективно имела положительное значение. И. Н. Ульянов поддерживал связи с Н. И. Ильминским, однако ему были чужды его русификаторские и националистические воззрения, идеи миссионерства.
И. Н. Ульянов намечает широкую программу переустройства народного образования в Симбирской губернии, в том числе улучшения начального обучения среди нерусских народностей губернии. В нее входили задачи рационального размещения народных училищ не только по русским, но и по мордовским, татарским и чувашским населенным пунктам, улучшения их учебной и материальной базы, привлечения в училища наибольшего количества учащихся, подготовки квалифицированных учителей, внедрения передовых методов обучения и воспитания с учетом национальных особенностей учащихся.
В этих основных направлениях и развивалась вся общественно-просветительская деятельность И. Н. Ульянова, В зависимости от первоочередности задач его усилия концентрировались на одном из этих направлений. Так, если в 1870 году почти 30 процентов всех дел инспектора народных училищ губернии касалось вопросов упорядочения размещения начальных народных училищ, сбора сведений из уездов, в том числе и о начальных народных училищах среди национальных меньшинств, то в 1872 году обращалось особое внимание на подготовку учителей (16% всех зафиксированных дел), на усиление бюджета (14%), на учет и отчетность (25%), а в 1874 году на первое место выступает открытие новых школ (10% всех дел), строительство школьных помещений (12%), снабжение училищ книгами и школьными пособиями (21%) и т. д. Это позволило поэтапно решать назревшие проблемы развития начальной школы.
Упорядочение существующих начальных народных училищ и открытие новых явилось первоочередной задачей Ульянова. На этом пути он встретил значительные трудности. Они заключались в отсутствии средств на открытие училищ, в препятствиях со стороны властей инициативе нового инспектора, в недоверии мордовского населения к школе, в крайней нищете крестьянства.
К началу его деятельности в губернии лишь бывшие удельные и приходские училища находились в более или менее удовлетворительном состоянии. Их насчитывалось 82, или 19 процентов существующих. Состояние народных училищ среди нерусских народов было в значительно худшем положении. В докладе попечителю Казанского учебного округа И. Н. Ульянов сообщает: «Крещеная мордва преимущественно учится в 45 училищах. На Ардатовский уезд падает 18 школ. Прочие школы смешанные, исключая одну в Курмышском уезде в деревне Петряксе, где обучаются татарские мальчики по-русски». Всего же училищ в Ардатовском уезде на 1869 год было 34. И, как сообщалось в отчете уездного училищного совета и в ведомости, к нему приложенной, «лишь 18 училищ из 34 существующих могли более или менее производить обучение детей. Остальные же не могли выполнить предназначенные им роли». Этого количества училищ было, безусловно, мало. Ведь только в Ардатовском уезде в 1870 году проживало 154135 человек, в том числе мордвы - 62904.
Кроме того, и это небольшое количество училищ не имело своих собственных помещений. Так, И. Н. Ульянов отмечал, что в 1869 году в Ардатовском уезде лишь 15 училищ помещалось в отдельных домах, приспособленных для обучения, построенных на средства крестьян.
Решая вопрос об открытии новых школ, он ищет себе союзников среди прогрессивной части земских деятелей, передовой интеллигенции. По его просьбе, например, Ардатовская земская управа представляет свои соображения «О предварительных мероприятиях по открытию начальных народных школ для нерусских народов». Подобные же предложения поступили от Сенгилеевского уездного училищного совета и из других уездов.
Вокруг директора народных училищ постепенно складывается круг прогрессивно настроенных людей, искренне стремившихся помочь делу народного образования. Они на всем протяжении деятельности Ильи Николаевича в Симбирской губернии находились рядом с ним, помогали ему решать многочисленные проблемы народного просвещения в губернии. В их числе инспекторы народных училищ А. А. Красев, В. И. Фармаковский, К. М. Аммосов, В. М. Стржалковский, И. В. Ищерокий, А. И. Анастасиев, И. Я. Яковлев, деятели губернских и уездных земских учреждений В. Н. Назарьев, В. А. Ауновский, А. Ф. Белокрысенко, И. Я. Христофоров, В. В. Черников, передовые учителя Н. А. Языков, А. П. Покровский, В. А. Калашников, И. Н. Николаев, С. В. Преображенский, А. И. Анисимов, П. Е. Петров, П. П. Малеев, А. А. Волков. Рядом с И. Н. Ульяновым бескорыстно отдавали свой труд и знания делу охраны здоровья детей народных школ и его сподвижники - земские врачи. Илья Николаевич всегда опирался на знания и опыт и высоко ценил врачей и общественных деятелей губернии: В. И. Кашкадамова, А. П. Воскресенского, И. П. Корсакова, В. П. Филатова и многих других.
Педагогу приходилось не только вести бесконечную переписку, но и очень часто выезжать в деревни и на местах устраивать все дела, связанные со строительством школьного здания, школьных служб, и многое другое.
Крестьяне, как правило, всегда поддерживали все начинания И. Н. Ульянова. В архивах сохранились приговоры-постановления сельских сходов в Промзино, Канадее, Порецком, Тагае, Солдатской Ташле, Чиберчине, Береговых Сыресях по вопросам школьного дела, в которых крестьяне ходатайствовали об открытии начальных училищ.
Несмотря на трудности, И. Н. Ульянову удавалось ежегодно открывать три-четыре училища среди мордовского населения Симбирской губернии, а в отдельные годы и больше. В 1871 году, например, были открыты училища в селах Резоватово, Барахманский Гарт, Вечкусы, Горки, в 1872 году - в селе Киржеманы, в 1873 году - в селе Талызино, в 1874 году - в селе Семилей, в 1879 году - в селе Луньгинский Майдан, в 1877 году - в селе Курмачкасы, в 1884 году - в селе Мачкасы.
Но в эти годы наблюдается не только процесс открытия новых училищ. Упорядочение сети начальной школы в губернии сопровождалось и их закрытием. В 1871 году были закрыты училища в селах: Чалпаново, Чукалы, Симкино, Паракино, Сайгуши, Папулево, Кайбычево, Шугурово. В 1877 году - училища в Больших Березниках, Кудажлейке, Давыдове. Мотивируя эти действия, И. Н. Ульянов указывал основную причину в «недостатке средств на уплату учителям и по неимении помещений».
И все же число начальных народных училищ с каждым годом увеличивалось. Если проследить за изменением количества училищ в Ардатовском уезде в течение ряда лет, то можно увидеть, что, хотя в отдельные годы и наблюдалось уменьшение, однако заметна явная тенденция к их увеличению.
Если в начале деятельности И. Н. Ульянова в Ардатовском уезде было всего 29 народных училищ, то к 1885 году их число возросло до 42.
Наряду с открытием новых народных училищ среди мордовского населения И. Н. Ульянов проводил большую работу по строительству школьных зданий, их благоустройству, по укреплению школьного бюджета.
В работе по укреплению материальной базы начальных народных училищ, как и в других мероприятиях, И. Н. Ульянов постоянно опирался на крестьянство, «...расположение народа к начальным школам, как рассадникам грамотности,- писал он в одном из своих писем в учебный округ,- видно из постоянного увеличивающегося числа начальных школ и увеличивающегося числа учащихся. Так, в 1877 году, по общему приговору жителей села Курмачкасы и на их средства, выстроено училищное здание, и с января 1877 года училище начало работать. С 28 февраля 1876 года начало свое существование и мужское училище села Кечушево, здание для которого было выстроено также на средства жителей. Кроме того, расположение простого народа к школе можно было видеть и из того, что кроме упомянутых училищ сельскими обществами Ардатовского уезда были выстроены еще два новых дома для училищ: для Ведянского стоимостью в 500 рублей и для Тетюшского стоимостью в 350 рублей. В том же году во многих училищах Ардатовского уезда был произведен значительный ремонт школьных зданий, на который в течение года израсходовано было 806 рублей 40 копеек».
По сведениям инспектора народных училищ Симбирской губернии А. А. Красева, в 1880 году «для Шейн-Майданского училища на средства сельского общества устроен, можно сказать, прекрасный дом с помещением для учителя и необходимыми службами. На жалование учителю, в размере от 180 до 240 рублей, законоучителю, в размере 40 рублей, и на учебные пособия - 30 рублей отпускает земство, а содержание дома берет на себя местное общество». Он же сообщал И. Н. Ульянову в 1882 году, что «училищные здания построены и в мордовских селах: Белоключевском, Среднебарышском, Вырыпаевском Карсунского уезда. Здание Белоключевского училища обошлось крестьянскому обществу в 1097 рублей, а крестьянам среднебарышским - в 1033 рубля».
Инспектор В. М. Стржалковский также отмечал в своем сообщении директору народных училищ, что «для сельского училища в Больших Березниках, которое существовало с 1860 года, в 1871 году было построено училищное здание. Но оно перестало отвечать потребностям крестьян и поэтому в 1884 году в селе было построено новое училищное здание на средства крестьян же».
Эти успехи в строительстве школьных зданий были результатом усилий И. Н. Ульянова, который умел разьяснить крестьянам необходимость создания лучших условий для обучения детей. За годы его работы в губернии процент учебных училищных помещений возрос с 37 в 1871 году до 81 в 1886 году. Все это способствовало повышению всего уровня работы школы.
Важной стороной деятельности И. Н. Ульянова стала попытка обеспечить хотя бы относительную стабильность школьного бюджета. Повышение качества обучения в начальных народных училищах привлекало с каждым годом все больше крестьян в школу, а это способствовало укреплению ее бюджета. За счет всех источников финансирования он с 50264 рублей в 1869 году возрос в 1885 году до 226797 рублей, причем более 50 процентов этих средств давали крестьяне.
Деятельность И. Н. Ульянова по активизации усилий сельского крестьянства во многом способствовала тому, что Симбирская губерния вышла на одно из первых мест в России по степени участия трудового населения в делах школы. Однако она, из-за косности властей, отставала в то же время по другим источникам, пополнявшим школьный бюджет, а именно: по участию казны в губернском школьном бюджете Симбирская губерния в 1886 году стояла на 52 месте, по участию земства - на 34 месте, городских обществ - на 31 месте, сельских обществ - на 19 месте.
Одной из главных сторон просветительской деятельности И. Н. Ульянова была забота о повышении качества обучения, введении в мордовских училищах учебных книг К. Д. Ушинского и Н. А. Корфа, внедрении в школьную практику эффективных методов и приемов обучения, подготовке учительских кадров нового типа. Выступая против бессмысленного заучивания отвлеченных книжных текстов, лротив схоластики в обучении, против всего того, что процветало в старой крепостнической школе, Илья Николаевич ставил задачу развивать мышление школьника, учить его наблюдать жизнь, сравнивать, сопоставлять предметы и явления, делать выводы и применять знания на практике, в повседневной жизни. Благодаря этому в мордовских школах, несмотря на значительные трудности, качество обучения не уступало лучшим русским училищам губернии.
Один из учителей-ульяновцев, А. А. Волков, писал о посещении И. Н. Ульяновым Берегово-Сыресевского двухклассного училища: «И. Н. Ульянов не пошел на урок к учителю, а устроился в соседнем классе за тонкой деревянной перегородкой и оттуда следил за ходом урока. Шел урок чтения. Ученики по очереди читали отрывки из книг. Вдруг И. Н. Ульянов заходит в класс и спрашивает учителя о том, кто читает - русский или мордвин. Оказалось, что мордвин. И. Н. Ульянов даже удивился, с какой легкостью читал мальчик-мордвин, с какой свободой он пересказывал прочитанное, не затрудняясь в подборе слов для выражения своих мыслей на русском языке. Илья Николаевич похвалил меня за добросовестность, проявленную при обучении детей мордовского населения».
И. Н. Ульянов впервые внедрил в работу начальных училищ губернии трудовое обучение. В селах Кабаево, Береговые Сыреси, Мачкасы при его содействии были организованы ремесленные классы, где учащиеся наряду с общеобразовательными предметами обучались ремеслу. Под руководством платных мастеров они изучали плотницкое, слесарно-кузнечное дело. И. Н. Ульянов считал, что учащиеся должны получать такие трудовые навыки, которые они смогут успешно применять в своей повседневной жизни.
Важной стороной практической деятельности И. Н. Ульянова среди мордовского населения была работа по расширению женского образования. Заботясь о первоначальном обучении девочек-мордовок, он рассматривал это обучение как шаг к широкому женскому образованию и ко всеобщему образованию мордовского народа. Ульянов руководствовался в своей практической деятельности известной формулой передовых педагогов-демократов 60-х годов: грамотная мать - грамотная семья, грамотная семья - грамотный народ.
Илье Николаевичу приходилось много и упорно бороться с отсталыми взглядами на обучение девочек. Он часто проводил беседы с крестьянами о женском образовании во время своих инспекторских поездок по уездам и селам Симбирской губернии, обращал на этот вопрос внимание училищных советов, привлекал земские управы.
Педагог проводит ряд мероприятий, направленных на улучшение преподавания рукоделия для девочек в мордовских школах. Он привлекает к преподаванию этих предметов жен учителей. Это позволило значительно увеличить количество девочек-мордовок, обучающихся в школах Симбирской губернии. Так, в Ардатовском уезде их было: в 1872 году - 67, в 1867 году - 85, в 1879 году - 87, в 1886 году - 141. Это примерно десятая часть всех учащихся начальных народных училищ уезда.
Особая роль принадлежит И. Н. Ульянову в воспитании целой плеяды народных учителей - выходцев из трудовой среды. При нем началась работа по подбору кандидатов в учителя из числа наиболее способных детей крестьян, их подготовка на двухгодичных курсах в Симбирске, а затем в Порецкой и в Казанской учительских семинариях.
Постоянная забота Ильи Николаевича об улучшении материального положения учителей, их бытовых условий способствовала привлечению к учительской работе более подготовленных и способных людей, стабилизации учительских кадров. Прогрессивное значение имело и то, что при И. Н. Ульянове были проведены первые учительские съезды, которые явились, по существу, первой попыткой создания системы повышения квалификации учителей.
Широко поставленной И. Н. Ульяновым задаче просвещения служили школьные библиотеки. Призванные снабжать книгами и учебниками прежде всего школу, они вплоть до XX века оставались, как правило, единственными библиотеками в сельской местности, принявшими на себя и функции массовых библиотек для взрослого населения. Они много значили для простого народа, так как окончившие начальные училища ученики из крестьян в большинстве своем не могли продолжать обучение в учебных заведениях повышенного типа, и не только продолжать, но и закреплять приобретенные навыки в чтении за неимением книг, которые были бы им понятны и могли бы привлечь их внимание. Поэтому организация работы школьных библиотек, привлечение в число их читателей взрослого населения из местных жителей являлось важным моментом общественно-просветительской деятельности И. Н. Ульянова. Начиная с 1870 года, Илья Николаевич добивается открытия библиотек уездных училищ для местных жителей в Алатыре, Курмыше, Карсуне, Ардатове и других населенных пунктах. Он лично разрабатывает правила для Ардатовской библиотеки, помогает приобретать книги, стремится направить туда как можно больше прогрессивной литературы. В числе читателей библиотеки постепенно появляются крестьяне из окружающих деревень. Она стала «рассадником знаний и просвещения среди русского и в особенности среди мордовского населения».
Последние годы жизни и деятельности И. Н. Ульянова были омрачены наступлением реакции в народном просвещении. Земские начальные народные училища, открытию и укреплению которых он отдал много сил, повсеместно закрывались, а вместо них открывались церковно-приходские школы. Сам Илья Николаевич подвергался открытой травле, гонениям по службе, ему, по существу, было предложено оставить работу и уйти на пенсию.
Непосильный объем работы, трудности и лишения, перенесенные в молодости, недоброжелательное отношение и травля царскими властями, духовенством оборвали его жизнь в расцвете творческих сил. Он умер 12 (24) января 1886 года на 55-м году жизни.
Разнообразной, многогранной и исключительно напряженной была просветительская деятельность Ильи Николаевича Ульянова в мордовском крае. «Шестидесятник» по своим умонастроениям, талантливый организатор, выдающийся педагог-просветитель, честный труженик, Илья Николаевич Ульянов оставил яркий след в истории культуры и просвещения мордовского народа.
Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»
.
|
Ж. Трофимов, Ж. Миндубаев
Илья Николаевич Ульянов
Годы учения
Астраханского мещанина сын
В далекие годы начала прошлого века астраханцы за новостями шли в Гостиный двор. Там, в сумрачной прохладе арок, в гуще толпы, можно было узнать все и обо всем. Так было и в 1831 году. Новостей хватало. В России царь усмирял холерные бунты. В Варшаве поляки дрались за независимость. В Новгородской губернии бунтовали военные поселенцы. Потолкавшись средь народа, послушав в оба уха, астраханец мотал на ус: в мире неспокойно.
Но у себя дома, слава богу, особых страстей не наблюдалось. Обвалилась ветхая стена в Белом городе. Двух утопленников вынесло на песчаную отмель на Стрелке. На Селении пожар случился.
Остальное - мелочь. На кладбище хоронили отживших, на полицейском дворе секли розгами виновных, в церквах крестили новорожденных.
Своим чередом шла жизнь.
19 июля 1831 года в церкви Николы Гостиного иерей Николай Ливанов крестил второго сына астраханского портного Николая Ульянова. В метрической книге церковный дьячок записал, кто крещен: «…астраханского мещанина Николая Васильевича Ульянина и законной жены его Анны Алексеевны сын Илия».
Фамилия Ульянова писалась в те годы по-разному: Ульянин, Ульянинов, Ульянов. С этой записи начинается документальная фиксация жизни Ильи Николаевича Ульянова. Дьячок указал дату крещения. А родился он 14 (26) июля 1831 года.
Род Ульяновых пошел с Волги, с великой русской реки, имя которой всегда связывалось в сознании народа с волей, с лучшей жизнью, с надеждами на счастье. Родословная семьи уходит корнями в глубинные народные слои, испокон веков живущие трудом рук своих.
Отец Ильи Николаевича, крепостной крестьянин, пришел из Нижегородской губернии в низовья Волги в 1791 году. Двадцатидвухлетний Николай Васильевич Ульянов был отпущен помещиком Бреховым из родного села Андросова на оброк.
В конце XVIII века в Астраханской губернии скопилось слишком много беглых и оброчных («зашедших») крестьян. Большинство из них не имело никакого желания возвращаться к своим господам. Администрация края по требованию помещиков разыскивала и отсылала назад беглых и «зашедших», но те шли на всевозможные уловки, лишь бы не ехать назад.
«При ревизии в Астрахани явились многие из подлых, объявивших о себе, что не знают своих помещиков, ни того, где родились, которых по указу о ревизии выслать оттоль велено, - писала императрица Екатерина II в Астрахань, - а оные подлые люди, по привычке жить кругом Астрахани, от той высылки бегут в Персию и там басурманятся».
Низовья Волги надо было обживать, осваивать. Требовались люди. Стараясь удержать народ от побегов, императрица издает указ: «Тех подлых, кои задержаны будут, бить нещадно батогами с трех раз, и которые из них сознаются, тех высылать к своим помещикам, а которые и с третьего раза в утверждении своем утвердятся, тех приписывать к казенным вотчинам и при рыбных промыслах оставлять».
Битье не помогало. Почти все «пришлые» оставались на новом месте. В том числе и отец Ильи Николаевича. По указу земского суда он был причислен с 1797 года в «астраханское старозашедшее общество». А это означало - прощай, помещик, прощай, рабство! Отныне он «государственный» крестьянин. И хоть теперь нет возврата назад, в родные края, зато впереди свобода!
Поселился он на берегу Волги, в сорока семи верстах выше Астрахани, в селении Новопавловском. Староста добросовестно записал в учетной ведомости приметы новосела: «Ростом двух аршин 5 вершков; волосы на голове, усы и борода светло-русые, лицом бел, чист, глаза карие…»
Но крестьянствовать здесь не довелось, а кормиться «рукомеслом портняжным» в малолюдном бедном селении было трудно. В 1808 году Николай Ульянов перебрался в город и после долгих хлопот указом астраханской казенной палаты был причислен к мещанскому сословию. Вскоре его приняли в цех портных и красильщиков ремесленной управы. Там и стал работать он, не разгибая спины, от зари до зари, добросовестно выполняя строгие правила, гласящие: «Работу производить отличную и прочную и отправлять должность мастера исправно и поспешно…»
Пошла размеренная жизнь.
В 1812 году Николай Васильевич женился на дочери бедного астраханского мещанина Анне Алексеевне Смирновой.
Обзавелся своим домом на Казачьей улице - чуть ли не на том месте, где стоял некогда походный стан Степана Разина, возвращавшегося из персидского похода.
В этом доме и родился у него сын Илья - четвертый ребенок в семье.
Дом на косе
Город низовый - город торговый. Фасад Астрахани - пристани и лабазы, причалы и таможни, склады и базары.
В начале XVIII века на реке Кутум разгружались баржи и расшивы, сюда прятался от волжской шальной волны флот. Картограф 1701 года на чертеже пояснял: «Набережная улица по реке Кутумовой с пристанями для продажи привозных из верховых городов жизненных припасов и причалами, которые от затопления должны быть защищены деревянным обрубом и земляной насыпью…» В конце улицы располагалась «площадь для черпания воды», а на Стрелке, неподалеку от кремля, раскинулся Съестной рынок.
Смотрелись в то время в волжскую гладь стены кремля, выстроенного на Заячьем бугре у слияния двух волжских проток. Но год за годом намывало и намывало песок к стенам из квадратного татарского кирпича, все шире и шире становилась полоса земли, отделяющая крепость от реки. В начале XIX века на ней начали ставить первые постройки. Здесь обосновались трактиры, магазины, живорыбные садки, пакгаузы и соляные биржи. И весь этот район города стал называться Коса - в память об узкой песчаной полоске, некогда лежавшей здесь.
Место лихое, бойкое. Нагромождение харчевен и постоялых дворов, ночлежек и лавчонок, ремесленных заведений и складов. Строился и селился в этой части города и трудовой люд - грузчики, матросы, бондари, маляры, ткачи, плотники, разносчики, писцы, гранильщики, медники, извозчики, «калмыцкого чая варители» и «сит мукосейных мастера».
Всякий здесь обитал народ.
«Коса - это кипучий угол Астрахани, полный особенностей во всех отношениях, до санитарного включительно. На Косе бок о бок живут ужасы нищеты, позора, несчастья и прелести богатства, счастья, славы; голод и обжорство, лохмотья и бархат, шелк, кружева. На Косе рядом со страданиями измученных борьбой за существование льется шампанское. Чтобы поддержать на Косе порядок, требуется очень солидный штат полиции. Чтобы дать ночлег бесприютным обитателям Косы, мало и пяти городских ночлежных домов, а их в Астрахани только два. В одной дешевой столовой не накормишь всех голодных с Косы. Больными с Косы можно переполнить все городские лечебные заведения…» Так свидетельствовал бытописатель Астрахани.
Ему очень хотелось эту школу видеть образцовой. Поэтому он сам начертил ее план, составил смету, нашел подрядчиков. Много пришлось хлопотать о деньгах, и в учебном округе, и в Курмышском уездном училищном совете. Все это заняло не один год. Лишь в мае 1873 года появилось в Ходарах просторное и удобное здание. Здесь же получил квартиру учитель. При постройке Илья Николаевич пытался предусмотреть все мелочи: форточки в окнах - проветривать классы; широкий коридор, в котором стояли бы вешалки для верхней одежды и где можно было бы ребятишкам во время переменки порезвиться, а то и гимнастикой заняться. Позаботился о том, чтобы была удобная мебель, шкафы для книг, учебные пособия. Впервые появились в глухой деревне карта России и глобус.
Илья Николаевич частенько наведывался в Ходары, интересовался успехами ребят. Был доволен: ученики бойко отвечали на русском и чувашском. Последнее обстоятельство особенно пришлось по душе родителям. Докладывая об этом попечителю учебного округа, инспектор подчеркнул: училище приобрело такое доверие крестьян, что они присылают своих детей сюда не только из Ходар, но и окрестных деревень. И снова и снова просил увеличить средства на отопление, освещение и страхование дома, на наем сторожа, на книги и учебные пособия, а также на обучение «чувашских мальчиков некоторым ремеслам и мастерствам, необходимым в их местности».
Вслед за Ходарами были открыты чувашские школы еще в нескольких селах губернии. В том числе и в деревне Кошки, на родине поборника народного просвещения чуваша Ивана Яковлевича Яковлева.
Встреча с этим человеком была для Ильи Николаевича, весьма разборчивого в знакомствах и связях, одной из тех, что перерастают в добрые отношения на долгие годы. Он еще только начинал службу инспектора народных училищ в 1869 году, когда впервые услышал о том, что один из гимназистов Симбирска, Иван Яковлев, пригласил к себе из деревни паренька и готовит его к поступлению в уездное училище. Илья Николаевич заинтересовался этим необычным случаем. Вскоре они встретились - руководитель народного образования в губернии и двадцатилетний гимназист, одержимый идеей просветить родной народ. Слух оказался правильным - за год до приезда Ульянова в Симбирск Иван Яковлев действительно вызвал сюда из родного Буинского уезда чувашского паренька Алексея Рекеева и на свой страх и риск (и на свои деньги) учил его, оговорив при этом, что после окончания уездного училища Рекеев поедет учительствовать в село. Это был первый ученик Яковлева.
Иван Яковлевич был человеком незаурядным. «Незаконнорожденный» сын вдовы-чувашки, росший в бедности, он волей случая был зачислен в сельское удельное училище, затем в Симбирское уездное. Страстно стремясь к знаниям, сумел поступить в гимназию, где увлеченно и усердно занимался.
Явно тяготея к педагогике, Яковлев внимательно и заинтересованно следил за дискуссиями об образовании «инородцев». У него была и своя точка зрения: он полагал, что чуваши, как и другие народности, должны учиться у великого русского народа, знать язык и культуру России, приобщиться к ее духовному богатству. Иван Яковлевич считал, что единение двух народов не отрицает, а, напротив, предполагает совершенствование чувашского алфавита, национальной письменности, школ на родном языке.
Илья Николаевич стал поддерживать Яковлева, помогать его ученикам. В 1870 году юноша окончил с золотой медалью гимназию и поступил в Казанский университет. Осенью он уехал из Симбирска. В городе остались четверо его подопечных. Теперь о них заботился Илья Николаевич. Старшего из них - Рекеева - он принял на педагогические курсы. Еще трое учились в уездном училище.
Для того чтобы ученики-чуваши могли платить за жилье, одеваться, питаться, приобретать учебные пособия, в городе был проведен сбор пожертвований. Собрали более 250 рублей. Вместе с Ульяновым в подписке приняли участие Ауновский, Белокрысенко и другие его знакомые. Буинское уездное земство также согласилось отпускать, начиная с 1871 года, по 60 рублей в год на каждого из членов «чувашской общины».
Дело, которое Иван Яковлев начинал в одиночку, с помощью Ильи Николаевича стало двигаться быстрее.
Учась в университете, Яковлев не забывал о Симбирске и своих воспитанниках, присылал им многочисленные письма и наставления, среди которых основным было: непременно советоваться обо всех делах с уважаемым инспектором. А дел этих набиралось достаточно. То забирают в армию Алексея Рекеева и надо его освобождать от солдатчины, то приходится подыскивать для учеников удобную квартиру, то организовать концерт в пользу «чувашской общины», то провести сбор средств по подписному листу.
И Илья Николаевич, и студент Яковлев писали письма в учебный округ: доказывали необходимость создания специальной чувашской школы в губернском центре. И добились своего: министерство просвещения разрешило с 1 января 1871 года ее открыть.
Но разрешение - это еще не реально существующая школа. Надо было составить смету расходов, получить деньги, подыскать учебные пособия. 15 ноября 1871 года состоялось открытие школы. И вплоть до лета 1875 года, до возвращения Яковлева из Казани после окончания университета, Илья Николаевич руководил этим учебным заведением.
Трудно переоценить роль инспектора народных училищ в становлении школы, в стенах которой не только готовились просветители и учителя чувашского народа, но возрождалась национальная культура. Школа стала для чувашей главным культурно-просветительским центром, давала своим воспитанникам разнообразные знания, приобщала к русской культуре, укрепляла дружбу народов. Уже в годы Советской власти А. В. Луначарский назовет ее «источником возрождения всей чувашской культуры».
Илья Николаевич до конца своих дней поддерживал эту школу, помогал ей. Он заботился о средствах на ее содержание, подыскивал и арендовал помещения, хлопотал перед учебным округом об улучшении условий жизни учеников, подбирал книги для библиотеки, организовал сапожную мастерскую, добивался, чтобы воспитанников лечили врачи земской губернской управы. Илья Николаевич был советчиком, защитником, руководителем чувашской школы, помогал Яковлеву выработать правильный - в духе идей К. Д. Ушинского - подход к образованию и воспитанию детей. Благодаря этому постоянному вниманию, этим многотрудным хлопотам и заботам школа выстояла и утвердилась.
И не только она одна. В официальном отчете в 1872 году инспектор народных училищ писал: «Инородческие начальные народные училища, содержимые на средства министерства народного просвещения, представляются наиболее организованными между прочими… Преподавание в этих училищах поручено учителям, более или менее подготовленным к делу и весьма усердным в выполнении своих обязанностей. Нравственные качества преподавателей не заставляют желать лучшего».
…Подходил к концу второй год инспекторства. Открыты чувашские школы в Ходарах, Кошках и Симбирске, татарская - в Петряксах, значительно больше стало учеников из мордвы. Крестьянство увеличило свои взносы на образование с 39,7 до 46,7 тысячи рублей. Карсунское, Симбирское и Буинское земства повысили жалованье лучшим учителям со 120 до 180–240 рублей. В Сызрани был проведен первый учительский съезд. Губернское земство стало выделять на содержание своих стипендиатов - слушателей педагогических курсов более трех тысяч рублей в год.
Сил положено было немало. Но Илья Николаевич не кривил душой, когда заявил со страниц губернской газеты, что успехи в деле народного образования «еще далеко не значительны» и что «предстоит еще много труда и материальных жертв для сравнительно большого развития молодого поколения».
И по-прежнему главной оставалась проблема учителей.
В иных школах занятия не проводились иногда по нескольку дней. А ведь учебный год был так короток!
Илья Николаевич грустно констатировал: из 226 учителей только 47 окончили курс в духовных семинариях и уездных училищах, 31 - в тех же сельских школах, где теперь сами учат, 41 получил домашнее образование, а остальные - недоучки и неудачники. Но и на этих, плохих, учителей вряд ли можно рассчитывать в будущем. Дело в том, что решением министерства с 1872 года для сельских учителей вводятся экзамены за весь курс уездного училища. Большинство наверняка их не выдержит и вынуждено будет оставить педагогическую службу.
Илья Николаевич Ульянов (14 (26) июля 1831, Астрахань - 12 (24) января 1886, Симбирск) - государственный деятель, педагог, сторонник всеобщего равного для всех национальностей образования. Действительный статский советник.
Известность Илье Ульянову принесли его знаменитые сыновья-революционеры - Александр Ульянов, Владимир Ульянов-Ленин, Дмитрий Ульянов, дочь-революционерка Мария Ульянова.
Происхождение
При рождении Ильи Николаевича в церковной метрической книге было записано: «Девятнадцатого числа астраханск. мещ. Николая Василия Ульянина и законной жены его Анны Алексеевны сын Илья». Впоследствии он изменил свою фамилию с Ульянин на Ульянов. Когда родился Илья, его отцу Николаю Ульянину уже исполнилось 60 лет.
Биографические материалы о родителях В. И. Ленина много лет собирала Мариэтта Шагинян. Первое издание её хроники «Семья Ульяновых» вышло в свет в 1935 г. и вызвало резкое недовольство Сталина. 5 августа 1936 г. появилось постановление Политбюро ЦК ВКП(б), принятое по инициативе Сталина, «О романе Мариэтты Шагинян „Билет по истории“ часть 1. „Семья Ульяновых“», в котором автора романа подвергли критике, а роман попал в список запрещённых книг.
Отец
Николай Васильевич Ульянин (1770-1838) - астраханский мещанин, работавший портным-ремесленником. По официальной версии - бывший крепостной крестьянин из села Андросово Сергачской округи (уезда) Нижегородской губернии.
Мать
Анна Алексеевна Смирнова (1800-1871) - дочь астраханского мещанина Алексея Лукьяновича Смирнова - в 1823 году, в возрасте двадцати трёх лет выходит замуж за пятидесятитрёхлетнего крестьянина Ново-Павловской слободы - Николая Васильевича Ульянина (1770-1838) или Ульянинова, с 1808 года приписанного к сословию мещан Астрахани. В браке Анна Алексеевна родила пятерых детей: трёх девочек и двух мальчиков. Последним ребёнком в семье был Илья.
Мариэтта Шагинян пишет, что Анна Алексеевна Смирнова по отцовской линии происходила из рода крещёных калмыков.
Биография
Илья Ульянов рано лишился отца, воспитывался попечением старшего брата, Василия Николаевича. Окончил Астраханскую гимназию с серебряной медалью в 1850 году и физико-математический факультет Казанского университета в 1854 году со степенью кандидата математических наук (то есть с отличием).
По окончании университета И. Н. Ульянов начал работать старшим учителем математики в Пензенском дворянском институте с заведованием институтской метеорологической станцией. В 1863 году вступает в брак с Марией Александровной Бланк.
В 1863 переводится старшим учителем математики и физики в Нижегородскую мужскую гимназию, одновременно работая преподавателем и воспитателем в других учебных заведениях Нижнего Новгорода.
В 1869 году И. Н. Ульянов получает назначение на должность инспектора народных училищ Симбирской губернии, затем, в 1874 году - директора народных училищ Симбирской губернии.
Н. К. Крупская в своих воспоминаниях отмечала, что «как педагог, Илья Николаевич особенно усердно читал Добролюбова».
Илья Ульянов умер, состоя на службе, от кровоизлияния в мозг на 55-м году жизни (совпадение: его второй сын Владимир умрёт от этого же заболевания в возрасте почти 54 лет) . Похоронен на кладбище Покровского монастыря г. Симбирска.
Хронология
- 14 (26) июля 1831 г. - родился в семье портного.
- 1850 г. - окончил Астраханскую гимназию с серебряной медалью.
- 1854 г. - окончил физико-математический факультет Казанского университета со степенью кандидата математических наук (то есть с отличием).
- 1855-1863 гг. - учитель математики в Пензенском дворянском институте.
- 1863 г. - вступает в брак с Марией Александровной Бланк.
- 1863 г. - переводится старшим учителем математики и физики в Нижегородскую мужскую гимназию, одновременно работая преподавателем и воспитателем в других учебных заведениях Нижнего Новгорода.
- 1869 г. - получает назначение на должность инспектора народных училищ Симбирской губернии.
- 1874 г. - директор народных училищ Симбирской губернии.
- 1877 г. - действительный статский советник, чин давал право на потомственное дворянство.