Современная художница Дарья Герасимова рассказала сайт о работе над иллюстрациями к книге «Еруслан Лазаревич».

В прошлом году в издательстве «Росмэн» вышла книга Андрея Усачева , иллюстрации к которой нарисовала современная российская художница . Мы попросили Дарью рассказать нам, почему был выбран именно этот текст, как шла работа над изданием и на что в книге нужно обязательно обратить внимание.

- Дарья, расскажите, пожалуйста, почему вы взялись иллюстрировать именно этот текст?

Мне давно хотелось проиллюстрировать сборник народных сказок или былин. В этой книге – авторский пересказ старой сказки. Но тем интереснее задача – можно было и в иллюстрации добавлять что-то свое, позволять себе какое-то хулиганство, которое, наверное, не совсем уместно смотрелось бы в народных сказках.

Книгу «Еруслан Лазаревич» можно отнести к героическому эпосу. Вам близок этот жанр? Насколько он интересен вам как читателю?

В детстве мне нравилось читать русские былины или сказания о рыцарях круглого стола. Так что, когда Андрей предложил мне проиллюстрировать эту книгу – я с радостью согласилась. Единственное, что немного беспокоило – справлюсь ли я со сценами сражений. Все же, подобные сцены лучше удаются иллюстраторам-мужчинам, которые обычно хорошо разбираются в оружие и доспехах.

Можно ли сказать, что иллюстрации к книге рисовались в рамках определенной традиции, школы? Или при создании их вы опирались в большей мере на собственное видение и прочтение текста?

Конечно, хотелось сделать иллюстрации в традициях классической русской и советской школы иллюстрации. Сам текст сказки предполагает не просто абстрактное рисование персонажей в неком условном пространстве, но некоторое знание художником русского костюма, архитектуры, быта древней Руси. Пусть эта Русь сказочная, былинная, но персонаж сказки точно не должен был ходить по ней в ковбойской шляпе и джинсах. Поэтому при создании иллюстраций я отталкивалась еще и от традиций народного рисования, от лубочных картонок, росписей палехских шкатулок, от традиций русской иконописи.

Я помню, как в детстве мы с сестрой и мамой ездили в реставрационную мастерскую, где работал мой дед, художник-реставратор и иконописец Дмитрий Евгеньевич Брягин. Там на столах лежали огромные иконы. Страшные, потемневшие от времени доски… И вдруг в тех местах, где грязь, копоть, и верхние слои краски уже расчистили, возникали кусочки с чистейшими, яркими, сочными красками. Проглядывал чей-то лик, уже не казавшийся хмурым и мрачным, или возникала удивительная морда льва или коня. И в душе рождалось ощущение чуда, ощущение радости от того, что это – древнее, непонятное для ребенка – вдруг стало таким ярким и живым. И в иллюстрациях к сказке про Еруслана Лазаревича мне очень хотелось передать это ощущение чуда от соприкосновения с чем-то старым, сказочным, пусть и пересказанным современным языком.

В тексте Андрея Усачева достаточно часто встречаются так называемые авторские ремарки, которые делают книгу более современной, динамичной и смешной. Мешало или помогало это в работе? Хотелось ли сохранить стиль древних сказаний или, наоборот, сделать книгу более соответствующей настоящему дню?

Нет, не хотелось. Если бы хотелось, то я бы делала книгу в совершенно иной стилистике, с использование, например, коллажа, фрагментов фотографий. Здесь мне хотелось сделать именно традиционную книгу. Но находясь в выбранных рамках, я старалась поддерживать игру, начатую Андреем, добавляя уже от себя какие-то элементы и персонажей: рыб, которые разгуливают по траве, на морском побережье, где Еруслан беседует с богатырем Гиреем, или зубастых крокодилов, которые пытаются сцапать юного богатыря, когда он скачет в Индийское царство.

Кроме того, в иллюстрациях есть некоторое количество аллюзий, которые обращены, скорее, ко взрослому, который будет читать эту книгу ребенку: пространство с картин Петрова-Водкина на рисунке, где Еруслан скачет на волшебном коне, или перифраз революционного плаката Лисицкого «Клином красным бей белых» в иллюстрации, где Еруслан сражается с огромным вражьим войском.

- Сколько времени потребовалось на подготовку иллюстраций?

Месяца два-три у меня ушло на подготовку карандашного макета книги и подробную проработку в карандаше всех будущих иллюстраций. И, наверное, еще столько же на то, чтобы сделать все в цвете. И хочется сказать огромное спасибо редактору книги, Марине Панковой, что на эту работу было дано много времени. Поэтому у меня была возможность и долго продумывать макет, и по несколько раз иногда перерисовывать одну и ту же иллюстрацию, добиваясь более точной композиции или более удачного цветового решения.

- Легко ли шла работа над книгой?

Легко! Но мне кажется, когда работа нравится, она всегда внутреннее идет легко и приносит радость, даже если что-то в ней и не получается сразу.

- В какой технике вы работали?

Акварель с белилами на тонированной бумаге бежевого цвета. Сначала я хотела рисовать ее на темно-коричневой бумаге, но когда начала так, то увидела, что выходит слишком мрачно.

- Какие сложности возникали в процессе работы? Что было самым сложным в работе?

Самым сложным для меня в тот период было найти как можно больше времени, собственно, на саму работу, так как у меня родился третий ребенок. И нужно было успевать быть не только художником, но и мамой.

- Что, наоборот, было легко?

Мне очень нравилось придумывать макет книги, выстраивать, где будет какая иллюстрация: где будет крупный план с главными действующими лицами, а где, наоборот, – панорама с множеством персонажей. Находить ритм в чередовании этих планов и ритм в построении композиций. Вообще в работе над книгами это всегда моя самая любимая часть работы.

- Есть ли в этой книге у вас любимый персонаж?

Конь Еруслана Лазаревича.

- Были ли какие-нибудь забавные случаи в процессе работы над книгой?

Даже и не знаю. У меня почему-то долго не выходил образ Феодула-змея, с которым борется Иван-русский богатырь. Ну, никак он не желал вырисовываться в русском шлеме и кольчуге. Пока я случайно не смазала краску, которой рисовала эскиз, и у него не возник шлем с гребнем. Но шлем с гребнем в русской сказке? Позвонила Андрею, спрашиваю: может ли быть в сказке про Еруслана Лазаревича европейский шлем? Он говорит, да, ведь это же пересказ средневекового европейского романа. Ага, подумала я, значит все прочие персонажи русифицировались, а этот, допустим, не захотел. И шлем у Феодула-змея стал еще более гребенчатым, появился плащ, похожий то ли на крыло, то ли на хвост, а в войске как-то сами собой, кроме людей, нарисовались зубастые чёрные змеи.

Легко ли складывалась «издательская» судьба книги, возникали ли какие-то сложности при сдаче книги в издательство?

Достаточно легко. Так как в редакции видели макет книги в карандаше, то все вопросы и пожелания были учтены на этой стадии работы. Поэтому при сдаче оригиналов никаких сложностей и недоразумений не возникло.

- Довольны ли вы результатом?

Почти. Мне кажется, что книга могла бы быть изящнее, если бы к колонцифрам на страницах были бы сделаны рисованные виньетки. А если бы на обложке и на титульном листе был рукописный, а не наборный шрифт, то книга выглядела бы, на мой взгляд, лучше, рукодельнее. Но кто знает, вдруг эту книгу когда-нибудь вдруг решат переиздать с моими же рисунками, и тогда можно будет попробовать все это сделать.

- На что вам хочется обратить внимание читателей?

Даже не знаю. Мне кажется, эту книгу хорошо читать вместе с ребенком, чтобы сразу объяснять ему какие-то непонятные моменты или слова.

- Чем книга ценна для вас?

После работы над этой книгой и, главное, над материалами, которые я просматривала в процессе работы, мне кажется, что я немного по-другому стала относиться к цветам, которые я использую в иллюстрациях. К сочетаниям цветов. И если раньше мне внутренне сложно было работать, например, с активным красным цветом, брать его как фон для действия, то в этой книге он возникал органично и легко ложился на сюжет сказки.

А еще две мои последние книги, эта и предыдущая, «История о старике Кулебякине, плаксивой кобыле Миле и жеребенке Равкине» Людмилы Улицкой, ценны для меня тем, что именно в них я, наконец, научилась не спешить, делая иллюстрации и главное – макет книги. И если мне вдруг хочется переделать уже готовую иллюстрацию в почти полностью нарисованной книге - переделывать ее. Перерисовывать, перекомпоновывать, не думая о сроках сдачи и том, что, мол, «и так можно было бы сдать».

Мне кажется, что с каждой новой книгой у художника увеличивается какая-то внутренняя требовательность к себе. Я помню, когда-то Лев Алексеевич Токмаков рассказывал, что, иллюстрируя сказки Киплинга, он одну из иллюстраций перерисовывал 15 раз! До такого количества вариантов я в этой книге не дошла. Но один из рисунков пять раз перерисовывала.

- Дарья, спасибо вам большое за очень интересный рассказ и за ваши замечательные книги!

Беседовала Екатерина Орлова, специально для .

«БОГАТЫРСКАЯ ГОЛОВА»

В «ПОВЕСТИ О К РУС. Л А НК ЛАЗАРЕВИЧЕ»: ПРОИСХОЖДЕНИЕ ОБРАЗА

Ф. С. Капица

«Повесть о Еруслане Лазаревиче» - одна из популярных русских повестей первой половины ХУП в., прочно вошедшая в круг народного чтения. Её основой стали устные сказания о приключениях богатыря Рустема, распространённые на всём средневековом Востоке - от Кавказа до Средней Азии и Ирана. Уже в X в. их переложил выдающийся персидский поэт Фирдоуси, включив в эпопею «Шахнаме» («Книгу о царях») в виде самостоятельной структурной части. Одновременно оно распространялось и в устных пересказах.

На Русь сказание попало от жителей пограничных территорий. Скорее всего, это произошло в конце XVI в., когда усилились дипломатические связи Московской Руси с Ногайским ханством и Персией. Ногайские ханы на протяжении длительного времени с конца XV в. имели интенсивные и постоянные контакты с Московским государством, продолжавшиеся и на протяжении XVII в. Они отражены в документах Посольского приказа (так называемые «ногайские дела») и в русских летописях, начиная с 1481 г. В 1592 г. в грамоте шаха Аббаса царь Фёдор Иванович сравнивался с Рустемом.

К этому времени и относится появление наиболее старой, «восточной» редакции повести, озаглавленной «Сказание о некоем славном богатыре Уруслане Зала-зоревиче». По-видимому, это первая письменная фиксация сказания, выполненная как запись рассказа от носителя устного текста. На это указывают комментарии составителя, многочисленные фонетические написания слов и повторы некоторых мест, а также весьма точное описание вооружения и деталей конского убора.

Текст «восточной редакции» сохранился в рукописи 40-х гг. XVII в., которая входила в состав сборника развлекательных повестей, составленного подьячим Разбойного, а затем Посольского приказа Иваном Яковлевым. Ныне она хранится в ОР РНБ (Ф. 310. № 930. Л. 1-52) и научно издана нами1. Важно, что Иван Яковлев был не только владельцем, но и составителем данного сборника, переписавшим «своима рукама» повести о Бове, Еруслане, Басарге, Акире Премудром и др. Видимо, по роду своей службы (Разбойный приказ ведал уголовным судопроизводством - убийствами, разбоями, кражами - на всей территории Русского государства, кроме столицы - Москвы) И. Яковлев был связан с «восточными делами», знал специфическую терминологию; отсюда «кутас», «саадак», «тегиляй», «тебеньки», термины, в других списках «Повести о Еруслане...» не встречающиеся, и общался с иноязычными носителями фольклора.

Скорее всего, носитель устного текста был знаком с дастанами, устными пересказами сказаний о Рустеме. На это указывает специфическая огласовка имён главных героев, восходящая именно к дастанным вариантам имён действующих лиц «Шахнаме»: Уруслан (Арслан, лев) - это Рустем (Арслан), царь Киркоус -

шах Кей-каус, отец Еруслана Залазар Залазарович - это богатырь Заль-Зер (седой Заль), «вещий Араш» - легендарный конь Рустема Рахш.

Только в этом списке мы встречаемся с такими мотивами, как разговор бра-тьев-коней под хозяевами-врагами, превращение птицы-хохотунь в девушку, волшебное перенесение героя, встреча с исполинской головой, выступающей в функции «волшебный помощник героя».

Два основных эпизода повести - освобождение Ерусланом шаха Киркоуса и его богатырей из темницы царя Данилы Белого и возвращение им зрения и бой Еруслана с сыном - имеют близкие параллели именно с дастанами о Рустеме. Кроме того, в повести использованы традиционные сказочные мотивы восточного фольклора: происхождение богатырского коня от морских коней, выбор коня из табуна и его поведение во время боя, птица хохотунь («кок-хатун», женщина-птица) в качестве волшебного помощника, переносящая героя из царства в царство, некоторые поговорки и формулы-характеристики, украшающие речь главного героя.

Наиболее загадочным является образ богатырской головы, который, очевидно, возник в результате переосмысления распространённой в тюркском фольклоре метафоры - уподобления холма, покрытого белым ковылём, исполинской голове. Например, в ногайских сказках такие холмы нередко именуются «седоволосыми». Важно, что они выполняют сюжетную функцию «волшебного помощника».

Данный образ перекликается и с древнерусским словом шеломя-холм, гора, которое встречается и в «Слове о полку Игоревом», и в летописях, и в русских говорах. И Еруслан неоднократно всходит на «высокое шеломя», чтобы осмотреть окружающую местность.

Тюркские мотивы были чужды русской как фольклорной, так и литературной традиции. Пышные обращения (например, прозвище конюха Ивашки: «...старой конюх, сивой конь, алые тебенки, сыдавной саадак, крепкой лук, гораздой стрелец, в полку богатырь») были непонятны читателю. В более поздних списках словосочетание «алый тегилей» (т. е. кафтан) превратилось в собственное имя Алокти-Гирей.

Дополняя описание, переписчик повести одновременно прояснял и «непривычные» для читателя моменты поведения персонажей. Так, сцена встречи с головой осмыслена следующим образом. Исполинская голова учит Еруслана, что победить Зелёного царя можно только обманом, а не в честном бою. Диалог прерывается и следует вставка: «...а нынеча Уруслану с коня велят слезть, да челом ударити велят до земли»2 (Л. 29). После этого диалог возобновляется, и голова говорит, как бы объясняя причины такого поведения: «Брате Уруслан! кто на коне живет, тот и под конем: что тебе лутчи умерети или живу быти лутче? Толды бы ты смерти себе чаел, колиб тебе вести не было: как я приехал безвестной и яз погиб» (Л. 29).

Появление этой вставки можно объяснить стремлением к истолкованию непонятного для читателя эпизода: русские богатыри встречаются с врагом только в открытом бою.

Одновременно рассмотренные примеры косвенно подтверждают, что составитель повести ощущал потребность в преодолении определённого инокультурного влияния. Поскольку источник, послуживший основой для памятника, не найден,

можно предположить следующие направления поиска инокулыурного влияния. Во-первых, структурный анализ образов действующих в повести персонажей, и, во-вторых, исследование лингвистических особенностей их наименований.

Сначала необходимо рассмотреть характеристики фантастических героев, поскольку в их образах отчётливее сохраняются реликтовые черты.

Интерес с данной точки зрения представляет образ исполинской головы, не имеющий аналогов ни в былинном, ни в сказочном русском эпосе. Однако он не только вошёл во все лубочные переработки повести, но и привлёк внимание А. С. Пушкина, который ввёл его в свою поэму. Поэтому представляется естественным для установления его происхождения обратиться к фольклору тех народов, которые в ХУ1-ХУП вв. имели непосредственные культурные контакты с русским населением южных окраин Руси, а также народов Северного Кавказа.

Наиболее близкими соседями русского населения низовьев Волги и Дона в интересующий нас период были ногайские племена. Они представляли собой объединения кочевых племён, состоявших из представителей как западных, так и восточных тюрок. Данное обстоятельство привело к тому, что в ногайском фольклоре переплелись и слились в единое целое мотивы фольклора народов практически всего тюркского Востока3. В ногайском фольклоре мы встречаемся с разнообразными эпическими формами: песнями героического характера, а также повествованиями дастанного типа, в которых с чередованием прозаических и стихотворных частей, прозаических сказок и преданий. Существенное место среди них занимают сказания о жизни и подвигах богатырей, образующих «биографии» эпических героев4.

В сказке «Бозакбай и Кызенбай» имеется эпизод, который интересно рассмотреть в соотношении с интересующим нас образным рядом. Сюжет произведений традиционен - герой отправляется на поиски невесты. По дороге он последовательно встречает «семь седых голов» - курганов, в которых погребены его предки. Они выполняют функцию волшебного помощника. С каждой из них он обменивается приветствиями (диалог одинаков), получает указания о дальнейшем пути и благо-пожелание. В благодарность герой прикрывает каждую голову капталом и продолжает путь. Показательно, что каждая «Седая голова» называет юношу «моё дитя»5.

Не случайно и использование символики числа «семь». Выделение группы из семи богов характерно для культуры как индоиранских, так и скифских народов6.

Не менее важна и чётко просматриваемая в данном мотиве связь с курганом, который является одним из типологических вариантов образа горы. Данное обстоятельство тем примечательнее, что в мифологии многих народов горы осмысляются полулюдьми. Например, в одном из армянских мифов говорится, что «горы некогда были людьми исполинских размеров»7. Аналогичная связь прослеживается в фольклоре и языках народов Северного Кавказа.

Естественно, что для переписчика XVII в., записывавшего сказку о Еруслане, эти мотивы были непонятны, ибо уже тогда они были пережитками далёкого

прошлого. Кроме того, связанный с данным образом сложный ассоциативный ряд также был неясен для русского читателя.

Все указанные причины и вызвали появление в повести о Еруслане образа исполинской головы, хотя и чуждого русского фольклору, но имеющего конкретную (сюжетную) функцию и выразительное оформление. Действительно, та функция, которой наделена в повести волшебная голова, - функция волшебного помощника героя - является типичной как для сказок, так и для эпоса. Волшебный помощник всегда появляется там, где герой находится на распутье, не знает, что делать дальше, как победить врага. Таким образом, появление волшебной головы перед эпизодом, где Еруслан побеждает Зелёного царя, обусловлено не только чисто сюжетными причинами (стиль), но и своеобразным каноном, характерным для русской сказки. Данное обстоятельство ещё раз подтверждает, что уже в начале бытования «Повесть

о Еруслане» отличалась глубокой русификацией образов и мотивов.

Аналогичное композиционное оформление отличает и мотив встречи Ерус-лана с птицами-хохотунями - девушками, превращающими в птиц. Еруслан встречается с ними во время поисков дороги в царство Зелёного царя. Он ловит одну из них, и та помогает герою добраться до цели. Таким образом, и в данном случае мы встречаемся с функцией волшебного помощника героя.

Примечательно, что и в восточном фольклоре эта функция сохраняется. Обратимся к конкретным примерам. Герой азербайджанской сказки «Сын старухи Фагы-Мамед» встречает трёх голубок, оказавшихся девушками-волшебницами. Одна из них возвращает героя на родину, предварительно превратив его в соломинку8. Приведённая разновидность мотива распространена в фольклоре и других тюркских народов («Сказка о Хатэме», «Бахтияр»)9. Перемещение героя благодаря волшебству также широко распространено не только в сказках, но и в сказочных повестях, например, в повести «Эмрах и Сельви» персонаж совершает перемещение благодаря вмешательству святого Хызра10. При этом помощь герою не сопровождается принуждающими действиями с его стороны.

Указанная нами особенность отличает показанную трактовку от представленной в славянских сказках11. Здесь мотив встречи героя и птицы, превращающейся в девушку, имеет две разновидности, обусловленные тем, что в одном случае она является невестой, а в другом - женой героя. В последнем случае персонаж играл более активную роль, освобождал жену от тяготеющего над ней колдовства12.

Эпизод, вошедший в «Повесть о Еруслане Лазаревиче», содержит черты каждого из показанных мотивов. Однако герой побеждает волшебницу благодаря своей силе и ловкости, не прибегая к помощи сверхъестественных сил: «И Уруслан держит ее крепко, и как девка всем переметнулась и не могла ничем перекинуться и девка молвит Уруслану: “Чего, государь, хочеш от меня”» (Л. 26, об.). Принуждённая помочь герою, она доставляет его в царство Зелёного царя и затем возвращает обратно.

Показанная нами версия мотива представляет собой сочетание традиционного, внешнего, композиционного оформления с новым внутренним содержанием. Цель его - более полное раскрытие личных качеств героя, поддержание напряжённости действия.

Однако, несмотря на очевидную русификацию данного мотива, в повести сохранилось странное в русском обиходе название персонажа - птица-хохотунь. Как и исполинская голова, оно не имеет аналогов в русском фольклоре. Обращение же к материалу древнетюркских языков позволяет объяснить это происхождение. Корень «кок» (точка!), входящий в число древнетюркских корней, обозначает синий и зелёный цвет13.

Данное обстоятельство представляется важным, потому что в культуре народов Востока данный цвет имеет также значение «восточный». Не менее важно и второе, символическое значение - «сверхъестественный», нечеловеческий, в противопоставление с «западом» - стороной, населённой людьми14. Вторая часть - наименование «хатун» - представляет собой широко распространённое обращение к женщине15. Таким образом, правомерно сделать вывод о том, что сочетание «кок-хатун» могло означать «женщина-волшебница».

Отчётливо просматривается и связь с понятием «птица». Корень «котан» в азербайджанском языке обозначает птицу типа аиста. Следовательно, весь этноним «кок-хатун (хотан)» вполне мог быть осмыслен как «женщина, превращающаяся в птицу», и одновременно как «женщина-волшебница»16.

Понятно, что и в этом случае необходимо было найти эквивалент, подходящий для русского читателя и сохраняющий значение оригинала. В результате частичного переосмысления и появилась «птица-хохотунь». Кстати, о том, что данный образ оказался в достаточной степени чужд русскому сказочному обиходу17, свидетельствует тот факт, что он представлен далеко не во всех лубочных вариантах повести. Образ же богатырской головы, напротив, присутствует во всех рукописных и лубочных вариантах памятника.

Проведённое нами рассмотрение происхождения двух фантастических образов «Повести о Еруслане Лазаревиче» показывает, что и в том, и в другом случае мы встречаемся с реализацией одной задачи - приспособлением иного фольклорного ряда к привычным для русского читателя представлениям. Интересно отметить, что каждый из проанализированных нами образов отражает свой уровень художественного обобщения. В первом случае мы видим появление образа исполинской головы как результата сходных метафорических уподоблений, а во втором - совпадение отдельных мотивов. Не менее показательна и последовательная русификация, отражающая стремление составителей повести не к копированию иноязычного оригинала, а к созданию на его основе самостоятельного произведения.

Однако, несмотря на восточные мотивы, в разработке сюжетной схемы повести и отдельных эпизодов преобладает влияние русского фольклора (принципиально иной, чем в «Шахнаме», исход боя отца с сыном, где богатырь убивает сына).

При последующей обработке повести в XVII и особенно в XVIII в. из неё постепенно исключаются мотивы восточной волшебной сказки, текст разрастается за счёт введения многочисленных подробностей: все герои получают русифицированные имена, описание детализируется, вводятся новые эпизоды (например, история богатырской головы). Текст повести насыщается русскими эпическими и сказочными формулами, а образ Еруслана начинает постепенно походить на рус-

ских богатырей. Не случайно в многочисленных лубочных версиях сказки Еруслан сражается вместе с Ильёй Муромцем и другими героями русского фольклора.

В творчестве русских поэтов ХУ1П-Х1Х вв., начиная с М. М. Хераскова, фигура Еруслана стала символом русского воина и «витязя» времени «чудесного века» (Н. Львов) князя Владимира. А. С. Пушкин закрепил это представление о Еруслане своей поэмой «Руслан и Людмила». Известно, что в 1831 г. текст одного из лубочных изданий повести был переведён на немецкий язык и издан в Лейпциге как народная книга, предназначенная для широкого читателя. Сказка о Еруслане, возникшая как устный пересказ повести, неоднократно переводилась на английский, немецкий и чешский языки и теперь воспринимается за рубежом как выдающийся литературный памятник русского Средневековья, наряду со «Словом о полку Игореве» представляя героическую тему в национальной русской традиции.

Произвольное объединение восточных, русских и рыцарских мотивов, отразившееся в истории сказания о Еруслане, показывает, каким непростым путём развивалась сказочная рукописная повесть, в свою очередь отразившая происходивший в XVII в. процесс становления оригинальной русской беллетристики. Он заключался в приспособлении сюжетов и мотивов мирового культурного фонда к вкусам и потребностям отечественного читателя. Собственно литература, как известно, начала развиваться только с середины XVIII в.

1 Золотые ключи. М.: Худож. лит., 2010. С. 411-439.

2 Текст «Повести о Еруслане Лазаревиче» цитируется по списку, хранящему в ОР ГБЛ. Ф. 310. № 930. Л. 1-52 об. Здесь и далее в тексте ссылки даются на этот список, листы указываются в скобках.

3 Жирмунский В. М. Эпические сказания о ногайских богатырях в свете исторических источников //Жирмунский В. М. Тюркский героический эпос. Л.: Наука, 1974. С. 413.

4 Там же. С. 416.

5 Ногайские народные сказки. М.: Наука, 1979. С. 103.

6 Абаев В. И. Культ семи богов у скифов // Сб. ст. академику В. В. Струве. М.: Изд-во вост. лит., 1982. С. 445.

7 Арутюнян С. Армянская мифология // Мифы народов мира. М.: Сов. энциклопедия, 1987. Т. I. С. 105.

8 Азербайджанские сказки. Баку: АН Азербайджанской ССР, 1956. С. 188.

9 Там же. С. 106, 126.

10 Эмрах и Сельви, необыкновенные приключения Караоглана и другие турецкие народные повести. М.: Худож. лит., 1980. С. 147.

11 Афанасьев А. Н. Народные русские сказки: в 3 т. М.: Худож. лит., 1957. Т. 2. С. 323-324.

12 Например, в сказке «Царевна - сера утица» этот мотив представлен так: «Ухватил её (Марью-царевну. - Ф. К.) Иван-царевич за белые руки, а она стала оборачиваться разными гадами».

13 Арутюнян С. Армянская мифология. С. 74.

14 См., например, образ хорезмской царевны из зелёного дворца в поэме Низами «Семь красавиц».

15 Гянджеви Н. Соч.: в 5 т. М.: Худож. лит., 1986. Т. 4. С. 361.

16 Древнетюркский словарь. Л.: Худож. лит., 1969. С. 104.

17 Сказание о похождении и храбрости русского богатыря Еруслана Лазаревича. М., 1910.

Жил царь Киркоус, и был у него дядя Лазарь. Сын князя, Еруслан Лазаревич, в десять лет был изгнан из царства. Его недюжинная сила приносила во время игр со сверстниками одни беды: кого он возьмет за руку – тому руку вырвет, а кого за ногу – тому ногу выломает.

Взмолились князья и бояре: “Либо нам в царстве жить, либо Еруслану”. И сказал Еруслан расстроенному отцу: “Не тужи, батюшка, вели поставить для меня около моря палаты каменные, буду там жить один”. Однажды его уединение нарушил старый конюх отца, который узнал, что юноша опечален

Тем, что не может подобрать себе любимого коня, ибо никакой конь выдержать его тяжесть не в состоянии. Конюх утешил молодца и обещал помочь ему.

На следующее утро он пригонит к берегу целое стадо, а впереди будет самый резвый жеребец, его-то и должен поймать Еруслан. Юноша справился с этим и дал своему доброму коню имя – вещий Араш.

И решил Еруслан проверить надежность своего нового друга, и выехал в чистое поле навстречу рати великой. Это была, как оказалось, рать царя Киркоуса и в ее рядах отец Еруслана. Вышла рать на бой против Данилы, князя Белого, грозящегося взять в плен Киркоуса и все его царство.

Еруслан разбил вражеское войско, а Данилу, взмолившегося о пощаде и обещавшего не держать впредь зла на царя Киркоуса, отпустил живым. Киркоус просит прощения у Еруслана за изгнание его из своего царства, уговаривает остаться у него на службе и обещает дать ему в награду “до половины царства своего и державу”. Еруслан великодушно не помнит причиненного ему Киркоусом зла, но отказывается остаться в его царстве, обещая, когда понадобится, прийти царю на помощь. От награды он также отказался, говоря: “Государь-царь!

Одно из двух: либо добиться корысти, либо богатырской славы”.

Отъехав от царства Киркоуса, Еруслан увидел побитую великую рать Феодула-змея. Победил ее князь Иван, русский богатырь, добивающийся руки дочери Феодула. Захотелось Еруслану помериться силою с первым русским богатырем. Съехались они в чистом поле, ударил Еруслан богатыря копьем против сердца тупым концом и свалил с коня на землю.

Стало жаль Еруслану убивать Ивана, и молвил он: “Мы не враги, а захотели с тобою потешиться, и плеча своего испытали, будем же отныне братьями”. Они побраталися и поцеловалися. Вскоре Еруслан побеждает Феодула-змея и выдает замуж его дочь-царевну за князя Ивана.

Из их разговора Еруслан узнает, что где-то в поле кочуют две царевны, у которых даже служанки краше жены Ивана, и что есть человек храбрее Еруслана и зовут его Ивашко – Белая поленица. Он стережет индийские границы, и никто еще там проехать не сумел.

Еруслан подосадовал и стал думать, что ему делать: искать ли тех двух царевен, или сразиться с Ивашкой, или поехать к отцу да к матери челом ударить. Решив, что родители в разлуке с ним состарились, а царевны и Ивашко – Белая поленица от него не уйдут, он поехал к родителям. Он застал царство Киркоуса разоренным и, едва разыскав там одного человека, узнал от него, что уже третий год пошел с тех пор, как вероломный князь Данила Белый завоевал все царство, а самого Киркоуса, отца Еруслана и двенадцать богатырей взял в плен.

Заплакал Еруслан при этой вести и пожалел, что поверил коварному Даниле.

Поехал он на коне своем Араше во владения Данилы и пробрался в темницу, в которой сидели пленники с выколотыми глазами. От отца Еруслан узнал, что они могут прозреть, если помажут глаза свежей печенью и горячей кровью Зеленого царя. Живет тот царь на море, и никакой богатырь не может его одолеть.

Закручинился Еруслан потому, что был он еще молод и неопытен, но, помолившись Спасу, сел на коня и отправился на поиски Зеленого царя. С помощью девицы-волшебницы, обратившейся в птицу, он его нашел. В дороге Еруслану встречается говорящая голова храброго богатыря, погибшего при сражении с Зеленым царем.

Она дала Еруслану меч и научила, как убить Зеленого царя. Убив царя, взяв его печень и горячую кровь, Еруслан вернулся в царство Данилы Белого. Он привел его к темнице, где находился царь Киркоус, и тот его ушиб о землю до смерти.

Затем Киркоус, отец Еруслана и двенадцать богатырей, помазав глаза, прозрели. Жестоко расправившись со своими недругами и позаботившись о тех, кто был к нему добр, Киркоус вернулся в свое царство и, устроив его лучше прежнего, зажил в нем безмятежно.

Еруслан же поехал в чистое поле казаковать. Прошло много дней, и очутился он на индийской границе. Стерегущий ее Ивашко – Белая поленица возмутился появлением пришельца и вызвал его на бой. “Два богатыря в поле не живут” – и убил Еруслан Ивашко.

В Индийском царстве Еруслан уничтожает чудище о трех головах, обитавшее в озере, пожиравшее каждый день по человеку и назавтра готовившееся сожрать царскую дочь. На дне озера Еруслан нашел драгоценный камень, какого не было на всей индийской земле. В награду за убийство чудища царь отдает за Еруслана замуж свою дочь.

В первую же брачную ночь Еруслан, однако, покидает жену, узнав, что в солнечном городе живет царевна намного ее краше. Он отправляется на поиски новой красавицы, велев жене, если у нее родится сын, надеть ему на руку добытый им в озере драгоценный камень.

Прибыв в солнечный город, Еруслан зажил с красавицей царевной. Жену свою он забыл, а меж тем она произвела на свет сына и назвала его также Ерусланом. Мальчик рос таким же богатырем, как его отец.

Когда ему исполнилось двенадцать лет, он за хотел “потешиться царскою потехой”, но “добрых родов царские дети и великих князей” стали бесчестить его и называть незаконным сыном. Он пожаловался матери, и та объяснила ему, чей он сын и куда уехал отец. И выбрав себе доброго коня, оседлав его и взяв в руку булатное копье, поехал Еруслан Ерусланович на поиски отца.

Приехал он к солнечному городу, встал на мосту и свистнул богатырским голосом. Его отец сказал царевне: “Не простой то человек крикнул, свистнул сильный богатырь”. И приготовился к бою. Вооружившись копьями, съехались богатыри.

Сын схватился за копье отца, рука его оголилась – и Еруслан по камню узнал сына. И покинул Еруслан Лазаревич свою красавицу царевну, и с сыном своим приехал в Индийское царство к законной жене. Подарил индийский царь Еруслану половину своего царства.

Сын же, Еруслан Ерусланович, поехал в чистое поле гулять-казаковать на добром коне, вещем Араше, искать царей и королей, и сильных богатырей, и удалых людей. Захотел заработать себе честь и славу.

(No Ratings Yet)

Related posts:

1. Видимо, к первым десятилетиям XVII в. следует отнести появление у нас очень популярной повести о Еруслане Лазаревиче, или Уруслане Залазоревиче, старейшие списки которой датируются тем же XVII в. Повесть восходит к не дошедшему до нас восточному источнику и является, нужно думать, записью устного пересказа тюркской переделки двух эпизодов поэмы Фирдоуси “Шах-Намэ” (X в.), осложненных восточными […]...
2. Русский лубок XIX-начала XX в. – своеобразное явление в развитии отечественной литературы. Хотя он и привлекал внимание исследователей, многие проблемы лубочной литературы до сих пор не получили еще полного своего разрешения. В частности, недостаточно исследована проблема: прогрессивное или регрессивное явление лубок? Был ли он шагом вперед в культурном и литературном развитии парода и если был, […]...
3. Ы Царь У советуется со своими сановниками Сунь У, У Цзы-сюем и Бо Си о том, как вернуть волшебный меч, улетевший в царство Чу. Сановники рекомендуют начать войну, рассчитывая на легкую победу. Чуский царь Чжао тоже советуется с братом Цянь-сюанем, отдавать ли меч. И решает не отдавать, поскольку это сокровище “послано Небом”. Прибывает гонец из […]...
4. В великом государстве, в славном граде во Антоне жил-был Гвидон. Узнал он однажды о прекрасной королевне Милитрисе и посватался к ней. Отец Милитрисы дал свое согласие. У молодых через три года родился сын, и назвали его Бовой. Но Милитриса была давно влюблена в короля Додона и мечтала видеть его своим супругом. Она посылает Гвидона на […]...
5. Акир был советником у Синагрипа, царя Адорской и Наливской земли. Ему было возвещено от Бога, что он останется бездетным. У Акира была жена и огромное богатство, но не было наследника. Воздвиг он жертвенники и стал молиться Богу о рождении сына. Но Бог повелел царскому советнику взять себе племянника Анандана вместо сына. Акир послушался. Анандан рос […]...
6. В семье богобоязненного купца рождается сын-первенец. Родители любят его и постоянно молят о нем Бога. Сын вырастает и интересуется торговым делом, обнаруживая в беседах с отцом здравый ум и смекалку. Когда родственники купца собираются ехать за моря торговать, сын просит отца дать ему триста рублей и отпустить вместе с ними. Через три года и три […]...
7. Гете И. Все мы – дети природы. Творческие люди особенно хорошо чувствуют и знают природу, ее тайную жизнь. Гете – один из поэтов, который умел “видеть”, а для того, чтобы “видеть”, нужна светлая и чистая душа ребенка. Именно дети способны воспринимать мир со всеми его потусторонними страхами, видеть то, что недоступно взрослому человеку. “Лесной царь” […]...
8. I Царю Соломону всего сорок пять лет, а слава о нем, о его мудрости и красоте, о великолепии его жизни уже разнеслась далеко за пределы Палестины. Соломон очень богат и щедр настолько, что серебро в дни его правления ценится не дороже простого камня. Для тех, кто окружает царя и бережет его покой, Соломон ничего не […]...
9. Жил-был царь, добрый человек. Была у него дочь, прекрасная царевна. Пора ее замуж отдавать, но ей никто не нравится. Царь задумался, а не занято ли ее сердце? Однажды, проходя мимо комнаты царевны, услышал разговор ее и карлы (карлика), который был ее учителем (царь понял, что это карла, только после того, как вошел в комнату). Она […]...
10. Ы Дань, престолонаследник царства Янь, жил заложником в стране Цинь. Тамошний князь глумился над ним, не отпускал домой. Оскорбленный Дань задумал отомстить обидчику. Вырвавшись наконец из плена, он принялся сзывать храбрейших воинов для похода на владыку Цинь. Но планам наследника Даня противился его наставник. Он советовал не нападать на Цинь в одиночку, а привлечь союзников. […]...
11. Карамзин Н. М. Прекрасная царевна и счастливый Карла Жил-был царь, добрый человек. Была у него дочь, прекрасная царевна. Пора ее замуж отдавать, но ей никто не нравится. Царь задумался, а не занято ли ее сердце? Однажды, проходя мимо комнаты царевны, услышал разговор ее и карлы (карлика), который был ее учителем (царь понял, что это карла, […]...
12. Рассказчик тоскует о временах, когда “русские были русскими”, а московские красавицы носили сарафаны, а не щеголяли в галло-саксонских нарядах. Чтобы воскресить эти славные времена, рассказчик решил пересказать повесть, слышанную им от бабушки его деда. Давным-давно в Москве белокаменной жил богатый боярин Матвей Андреев, правая рука и совесть царя, хлебосол и очень щедрый человек. Боярину уже […]...
13. В годы Смутного времени жил в Великом Устюге купец Фома Грудцын-Усов. Претерпев много бед от нашествия поляков, он переселился в Казань – туда поляки еще не доходили. Жил он в Казани с женою, пока не воцарился Михаил Федорович. И был у него двенадцатилетний сын Савва. Фома ездил торговать иногда в Соль Камскую, иногда в Астрахань, […]...
14. Ы Через два года после перенесения иконы Николы Чудотворца, на Русь приходит безбожный царь Батый. Он становится со своим войском на реке Воронеже около Рязани. Батый посылает послов к рязанскому князю Юрию Ингоревичу, предлагая следующие условия: рязанский князь сразу же отдаст по десятой части всего – земли, людей, богатств. Юрий Ингоревич просит военной помощи у […]...
15. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жил-был славный царь Дадон. Соседям то и дело наносил обиды смело; под старость захотел отдохнуть от ратных дел. Но тут стали беспокоить соседи. Охранять царство никак не получалось. Обратился к мудрецу. Мудрец вынул из мешка Золотого петушка и сказал посадить птицу на спицу, коль кругом все будет мирно, так […]...
16. Пушкин А. С. Сказка о золотом петушке В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жил-был славный царь Дадон. Соседям то и дело наносил обиды смело; под старость захотел отдохнуть от ратных дел. Но тут стали беспокоить соседи. Охранять царство никак не получалось. Обратился к мудрецу. Мудрец вынул из мешка Золотого петушка и сказал посадить птицу на […]...
17. Ы Царь Удаяна, владыка страны ватсов, потерпел поражение в битве и утратил половину царства Его мудрый министр Яугандхараяна понимает, что возвратить потерянное можно лишь с помощью могущесвенного царя Магадхи Даршаки. Для этого Удаяне нужно вступить с ним в родственный союз – жениться на сестре царя Даршаки Падмавати. Но Удаяна так сильно любит свою супругу Васавадатту, […]...
18. К царю Михаилу Федоровичу приехали донские казаки, сидевшие от турок в осаде в Азове. И сидению своему роспись привезли: В лето 7149 (1640) июня в 24 день прислал турецкий султан могучую рать под началом пашей своих, чтобы живыми нас закопать и засыпать горою высокою. И не было числа той рати, да еще пришли Крымский хан, […]...
19. Игнатьич – главный герой новеллы. Этого человека уважают односельчане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и сметливость. Это самый зажиточный человек в селе, все делает “ладно” и разумно. Нередко он помогает людям, но в его поступках нет искренности. Не складываются у героя новеллы добрые […]...
20. Старый Дровосек рубит в лесу дрова и все время поминает горе-злосчастье. Его племянница Настя приносит ему обед. Дровосек упрекает девушку, что она ждет своего любимого, солдата Ивана Тарабанова, который гол как сокол, а богатого мельника отвергает. Дровосек продолжает рубить лес, поминая горе-злосчастье, и у него ломается топор. Перед Дровосеком появляется маленькая старушка – Горе-Злосчастье. Оно […]...
21. Быль сия относится ко времени, когда рассказчик был еще дитятею. Отец с одним из сыновей уехал в Крым продавать табак, оставив дома жену, трех еще сыновей да деда стеречь баштан – дело прибыльное, проезжих много, а всего лучше – чумаки, что рассказывали диковинные истории. Как-то к вечеру приходит несколько возов с чумаками, да все старинными […]...
22. Эсхил В мифической Греции были два самых сильных царства: Фивы в Средней Греции и Аргос в Южной Греции. В Фивах был когда-то царь по имени Лаий. Он получил пророчество: “Не роди сына – погубишь царство!” Лаий не послушался и родил сына по имени Эдип. Он хотел погубить младенца; но Эдип спасся, вырос на чужой стороне, […]...
23. “Повести” непосредственно предшествует послание Дмитрия из Рима архиепископу Геннадию, в котором он сообщает, что греческий оригинал повести о белом клобуке не сохранился и ему с трудом удалось разыскать только латинский перевод этого сочинения. Свой же перевод этого памятника на русский язык Дмитрий и прикладывает к посланию. “Повесть” начинается с истории белого клобука. Римский император Константин, […]...
24. В карпатское село Тухля приезжает боярин Тугар Волк. Князь Даниил даровал ему эти земли. Волк отправляется охотиться на медведей с гостями и смелой красавицей-дочерью Мирославой. Она получила мужское воспитание, обладает сильным духом и владеет навыками настоящего рыцаря. “Вот девушка! Такой бы подстать мужчиной быть” – восхищаются тухольцы, увидев ее. Проводником бояре берут Максима Беркута, сына […]...
25. Конец XVII века, на который пришлась кончина царя Федора Алексеевича, ознаменовался началом борьбы за власть. В это время происходит бунт стрельцов, подстрекаемых царевной Софьей с ее любовником князем Василием Голицыным. В Москве появились два малолетних царя, одним из которых был Иван Алексеевич, вторым – Петр Алексеевич, а руководила ими сама Софья. Ничего не менялось, ничего […]...
26. В мифической Греции были два самых сильных царства: Фивы в Средней Греции и Аргос в Южной Греции. В Фивах был когда-то царь по имени Лаий. Он получил пророчество: “Не роди сына – погубишь царство!” Лаий не послушался и родил сына по имени Эдип. Он хотел погубить младенца; но Эдип спасся, вырос на чужой стороне, а […]...
27. В центре повествования – персидский царь Соломон и его любимая Суламифь. Рассказ содержит двенадцать частей. В первой части нам является величественная Персия времен правления Соломона. Соломон – один из известнейших правителей, имя которого знакомо практически каждому. О его баснословном богатстве и незаурядном уме ходят легенды, а его мудрость не знает границ. Слава царя Соломона разнеслась […]...
28. (1837г.) Москва. Действие поэмы начинается в Кремле, уже белокаменном. Идет царская трапеза. За столом Иван IV Грозный. За спиной царя – стольники, напротив – князья да бояре, по бокам – опричники, охрана. У царя хорошее настроение и он решает угостить всех вином сладким, заморским. Все его верные, удалые бойцы пьют вино и царя хвалят. Вдруг […]...
29. Ы Царевич Кандарпакету, сын царя Чинтамани, видит во сне незнакомую девушку и страстно в нее влюбляется. Вместе со своим другом Макарандой он отправляется на ее поиски. Однажды ночью, оказавшись в окрестностях гор Виндхья, он случайно подслушивает разговор двух птиц. Одна из них, майна, упрекает другую, своего возлюбленного попугая, в долгой отлучке и высказывает подозрение, что […]...
30. Ы Жили два брата-крестьянина: один богатый, а другой – бедный. Много лет богатый давал бедному в долг, но тот оставался таким же бедным. Один раз пришел бедняк просить у богатого лошадь, чтобы привезти дров. Тот с неохотою дал лошадь. Тогда бедный стал просить хомут. Но брат рассердился и хомута не дал. Делать нечего – бедный […]...
31. Повесть “Встань и иди” – история взаимоотношений отца и сына, от имени которого выступает рассказчик-автор. Разделенная на относительно короткие двадцать две главы, она честно рассказывает о сыновних чувствах, искренних и спонтанных, переходящих от обожания к жалости, от глубокой преданности к исполнению долга, от искренней любви к снисходительности и даже злобе. Благополучно сложившаяся судьба сына-писателя вступает […]...
32. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был царь Дадон. То и дело смело наносил он соседям обиды, но, став старым, захотел от ратных дел уйти на покой. Стали тут его беспокоить соседи. Никак не получалось у него охранять царство. Обратился Дадон к мудрецу. Тот вынул Золотого петушка из мешка и сказал усадить птицу на спицу. […]...
33. Чистый понедельник. Ваня просыпается в родном замоскворецком доме. Начинается Великий пост, и все уже готово к нему. Мальчик слышит, как отец ругает старшего приказчика, Василь Василича: вчера его люди провожали Масленицу, пьяные, катали народ с горок и “чуть не изувечили публику”. Отец Вани, Сергей Иваныч, хорошо известен в Москве: он подрядчик, хозяин добрый и энергичный. […]...
34. В доме интеллигента-народника Ивана Акимовича Самгина родился сын, которому отец решил дать “необычное”, мужицкое имя Клим. Оно сразу выделило мальчика среди других детей его круга: дочери доктора Сомова Любы; детей квартиранта Варавки Варвары, Лидии и Бориса; Игоря Туробоева (вместе с Борисом учится в московской военной школе); Ивана Дронова (сирота, приживальщик в доме Самгиных); Константина Макарова […]...
35. Повесть о нашествии литовского короля Стефана с великим и гордым войском на великий и славный богоспасаемый град Псков; откуда и как и каким образом послал его Бог за грехи наши на русскую землю и как по великой милости Пребезначальной Троицы к нам, грешным христианам, ушел он от града Пскова со стыдом многим и с великим […]...
36. (Течение повести заключается между 1396 и 1398 гг. Все исторические происшествия и лица, в ней упоминаемые, представлены с неотступной точностью. Читатели для проверки могут взять 2-ю главу 5-го тома “Истории государства Российского” Карамзина. – Из примечаний автора.) “Этому не бывать!” – говорил Симеон Воеслав, именитый гость новгородский, брату своему, новогородскому же сотнику Юрию Гостиному. Не […]...
37. Роман охватывает временной период в несколько десятилетий. Главный герой блистательный Гэндзи, один из императорских сыновей, обладает всевозможными достоинствами, редкостной внешней красотой и незаурядными способностями, что вызывает всеобщее восхищение. Его карьера при Дворе складывается удачно, он живет в роскоши. Гэндзи невероятно влюбчив, у него огромное количество возлюбленных, обо всех юноша заботится и никого не забывает. Совершенством […]...
38. Жил-был царь Берендей, три года был женат, но не было детей. Царь как-то осматривал свое государство, простился с царицей и восемь месяцев пробыл в отлучке. Девятый месяц был на исходе, когда он, подъезжая к столице, отдохнуть решил. Хотел пить, поехал по полю и увидел колодезь. На поверхности ковшик плавает. Царь Берендей поспешно за ковшик – […]...
39. Жуковский В. А. Сказка о царе Берендее Жил-был царь Берендей, три года был женат, но не было детей. Царь как-то осматривал свое государство, простился с царицей и восемь месяцев пробыл в отлучке. Девятый месяц был на исходе, когда он, подъезжая к столице, отдохнуть решил. Хотел пить, поехал по полю и увидел колодезь. На поверхности ковшик […]...
40. В своем творчестве Николай Семенович Лесков зачастую поднимал тему тяжелой жизни простого рабочего народа России. Многие персонажи его произведений – мастера своего дела, умельцы, которых еще поискать! И, наверное, главным таким персонажем творчества Лескова можно смело называть Левшу – мастера из Тулы, который умудрился подковать блоху из стали. В “Левше” автор рассказывает о том, как […]...

Краткое содержание “Повести о Еруслане Лазаревиче”

Сказка о Еруслане Лазаревиче (XVII век), повествуя о многочисленных воинских и любовных похождениях молодого и прекрасного богатыря, нравилась старинным русским читателям разнообразием своего содержания и, широко распространилась в народе (из Википедии)
Сказка, в прозе ведь родил"ась,
Да в стихи переродил"ась,
Коль хотите сказку знать,
То могу и рассказать....

В некотором царстве, в огромном государстве, царь жил,
А у него в придворных, боярин Лазарь Лазаревич был,
А у князя Лазаря сынок родился, - Ерусланом Лазаревичем назвали,
И такого красавца и богатыря, отродясь на Руси не видали!
Когда малыш Еруслан до полутора лет дорос,
Он свою колыбель дубовую, в пыль разнёс!
А в 14 годков, стал он на боярский двор ходить,
Да с боярскими детьми, шутки шутить....
Кого за руку схватит, - так руку и оторвёт!
А коль за ногу прихватит, так ногу то, переломёт!
Бояре бегом к Царю, гурьбой побежали:
«Избавь, родимый, нас от шуток ентих!» - закричали.
Царь, тот час Лазаря Лазаревича к себе призвал:
«Вышли сына из царства, за шутки поганые!» - ему приказал.
Опечалился Лазарь, слёзы льёт,
И к сыну своему- шутнику, идёт:
«Эх, чадушко милое! Придётся тебе горечь сказать,
Что за шутки твои невинные, Царь приказал тебя изгнать....»
«Батюшка! Радость какая! Я здесь заскучал!
Пойду по свету шататься! Кто б только коня мне дал?!»
Да только коня, ему не смогли подыскать, как не искали,-
Парень на коней лишь руку кладёт, а те аж ноги подгибали....
Делать нечего. Еруслан с родителями простился
И пешим в дальний путь пустился.
Долго шел Еруслан, притомился,
И под дубом у речки, спать завалился.
Сколько он спал, только он и знает,
Да только топот копыт его от сна пробуждает.
Глядь, табун лошадей несётся, впереди конь бежит,
Изо рта огонь пышет, из ноздрей дым валит,
Конь могучий к реке подбежал
И жадно воду из неё пить стал...
Богатырь подошел к коню и его оседлал,
А конь, ничего, воду пить продолжал.
Богатырь коня уздечкой взнуздал,
А конь всё воду пить продолжал.
Тут Еруслан на коня вскочил
И рысью коня по степи пустил!
Едет он на коне, которого Аршавечем назвал,
И на пути, шатёр большой шелк"oвый, повстречал.
Зашел в шатёр, - в нём богатырь какой-то спит,
Хотел убить он спящего, но передумал, и говорит:
«Не честь, не слава русскому богатырю,
Другого убивать, что спит. Я лягу рядом и посплю...»
Лёг рядом Еруслан и в сон враз окунулся,
А богатырь другой, как раз проснулся,
Увидел, что парень какой-то рядом лечь посмел,
Схватил свой меч и голову ему срубить уже хотел,
Да тут подумал: ««Не честь, не слава персидскому богатырю,
Другого убивать, что спит. Пожалуй, я парнишку разбудю»
Ну, разбудил и Еруслана, мерзавцем обозвал,
А Еруслан то рассердился и на дуэль его позвал!
Покинули они шалаш, уселись на коней
И с копьями, навстречу друг дружке поскакали. Кто сильней?
Сбил Еруслан противника на землю, потом поднял, расцеловал:
«Ну кто из нас мерзавец, я иль ты?» - смеясь сказал.
Тут перс, у русского богатыря, прощенья попросил,
И свою дружбу вечную он Еруслану предложил.
И стали богатыри между собой дружить,
Гулять, кутить и бражку пить.
Так Еруслан, недели три, у перса погостил,
Потом сел на коня дальше покатил....
Вот по степи наш богатырь скакал,
И вновь шатер шелк"овый увидал.
В шатре том, три сестрички красотки жили,
Они богатыря младого, погостить, конечно, пригласили,
И Еруслан, три месяца у них гостил,
И всех троих, своим вниманьем, конечно, одарил....
Потом, сел на коня и дальше поскакал
(*Наверно, от сестричек немного он устал....)
Ехал он ехал и встретил старика, и тот сказал:
«Сынок, я еле-еле с Руси то убежал,
Враг подлый и жестокий Русь захватил,
Кого убил, кого в темницу посадил....»
Тут Еруслан, коня к Руси, скорее, повернул,
Что было духу, он домой рванул.
Вот прискакал, к темнице подъезжает,
Его там рота охранников встречает,
А богатырь меч выхватил, в враз всех уложил,
Ну а затем, всех пленников освободил,
Да только пленники все (и мать его с отцом) - слепые были,
Захватчики ужасные, всех их ослепили....
«Могу ли я помочь беде?» - Еруслан всех вопрошает.
«Можешь, сынок помочь. Щас адрес дам, - отец сыночку отвечает, -
В царстве тридевятом, живёт огнённый и крылатый змей,
Так ты найди его, сразись и змея то - убей,
Потом башку то змею отруби,
Вынь желчь из змея и сюды нам привези,
Потом той желчью, глаза слепым всем смажешь один раз,
И мы, что щас слепые, прозреем враз!»
Конечно, Еруслан время не стал терять,
Вскочил он на коня и ну вперёд скакать....
Вот в поле бранное он выехал, там голова огромная стоит
И по-турецки Еруслану голова и говорит:
«Я знаю, русский богатырь, куда ты держишь путь.
Я помогу тебе, а ты потом, и про меня не позабудь.
Поедешь дальше по полую, - тело моё лежит,
И под собою меч-кладенец хранит.
Ты меч возьми, - в нём сила великая таится,
И в путь пускайся с ним, тебе он пригодится»
Ну, Еруслан нашел тот меч, с собою взял,
И дальше, к Змею огнённому он поскакал.
Вот прискакал он, наконец, к змееву дворцу,
Змей вышел из дворца, и ну давай пускать огонь по молодцу,
Не подойти и не подъехать к Змею.... Как же с ним сражаться?
Пришлось тут Еруслану покорным притворятся,
Слез он с коня, колено преклонил,
И громко, змею он проговорил:
«Ваше Величество! Я покорный ваш слуга!
Я русский богатырь. Прибыл служить вам навсегда!»
Змей, разумеется поверил, огонь из огнемётов прекратил,
И подойти к нему, богатыря, сейчас же попросил.
Вот Еруслан, смиренно, к Змею подходит,
Весьма красивым и могучим, (* вслух) его находит,
Любезно просит голову склонить, чтобы её облобызать
(*А Змей любил, когда его целуют! Точно вам могу сказать!)
Ну Змей башку свою (*примерно метров с десяти) склонил,
И богатырь, тот час башку самодовольную и отрубил.
Затем он желчь из Змея всю изъял,
И быстро домой с лекарством иноземным поскакал.
А по пути, он голову богатыря турецкого с телом его соединил,
Помазал шею волшебной желчью, и турка оживил.
И стали русский с турком друзьями, «не разлей вода»!
На годы! А могёт на веки! Да что там - навсегда!
И вот, когда домой он наконец вернулся,
То желчью всех намазал, и кто был слеп, тот зрячим обернулся.
Тут Еруслан к народу с речью, царя достойной, обратился:
«Тот рыжий Император, кто на нас напал, над Русью кто глумился,
Возмездие суровое получит! Я вам обещаю!
Всех, кто на ногах стоит, я в войско призываю!
Русский народ непобедим! Кто к нам с мечом придёт,
Тот от меча, булатого российского, и сам помрёт!»
И Еруслан, с армией своей народной, к рыжему захватчику явился,
И в беспощадной битве, не на жизнь, а насмерть, с ним сразился!
И войско рыжего бандита, русский богатырь по всюду разметал,
И побелил его. И справедливым и достойным Государём он стал!

P.S.
Вот сказку то, 400 годков тому назад ведь написали,
А мы и с персами, и с турками, сейчас друзьями стали.....

аннотация :
Современный стихотворный пересказ древнерусского сказания о знаменитом богатыре Еруслане Лазаревиче. Изумительные иллюстрации в лубочном стиле.

отзыв о книге :

Какие русские народные сказки вы читаете детям? Наверняка вы назовете больше десятка сказок: «Колобок», «Теремок», «Репка» для малышей, а для детей постарше - «Василиса Прекрасная», «Иван-царевич и серый волк» и многие другие. А как насчет чего-нибудь новенького? Но что может быть новенького в народных сказках - удивитесь вы. Все уже читано-перечитано вдоль и поперек. А вот и нет!

В прошлом году мы выпустили очень необычную книгу под названием «Правдивая история Колобка». В изложении замечательного детского писателя Андрея Усачева и с иллюстрациями Ольги Закис старинная народная сказка о колобке обрела совершенно новое и свежее звучание. Затем Андрей Усачев пересказал современным языком незаслуженно забытую сказку «Бова Королевич», которая на протяжении 300 лет была самой популярной на Руси, а художница Лариса Рябинина создала великолепные иллюстрации к ней. Книга «Бова Королевич» вышла в сентябре 2013 года и была признана «изюминкой» ММКВЯ.

Эта уникальная коллекция сказок, одновременно новых и старинных, пополнится уже в начале октября: совсем скоро выйдет в свет книга «Еруслан Лазаревич»! Андрей Усачев мастерски пересказал эту сказку для современных читателей, а художница Дарья Герасимова нарисовала к ней чудесные иллюстрации, глядя на которые можно легко представить старинный русский лубок.

Сказка про Еруслана Лазаревича известна на Руси с начала XVII века. Именно тогда её записали впервые, а до этого рассказы о подвигах тюркского богатыря Рустема, которого ещё называли Арасланом, передавались из уст в уста. Сказка про Еруслана Лазаревича быстро полюбилась и простому народу, и образованному дворянству. До такой степени, что А.С. Пушкин использовал сюжет и героев, когда писал поэму «Руслан и Людмила», — тут и богатырь силы неимоверной, и говорящая голова, и меч-кладенец, спрятанный под нею, и зелье бессмертия, и конечно же счастливый конец!

Вот что рассказывает Андрей Усачев о «Бове Королевиче» и «Еруслане Лазаревиче»:

«Очень хочется «вернуть в народ» то, что когда-то из него вышло… а потом затерялось в толще времени. И «Бова», и «Еруслан» - две прекрасных истории, которые 300 лет увлекали воображение русских людей. Недаром к ним обращались и Радищев, и Пушкин. В пересказе этих волшебных сказок я постарался сохранить дух лубка, лишь слегка осовременив текст и убрав ряд излишних - с точки современного мышления - жестокостей. Очень надеюсь, что эти средневековые «фэнтази» снова войдут в литературный оборот. И полюбятся современным детям так же, как и их прапрадедам. А взрослые удивятся, узнав, что «Бой Руслана с головой» придумал не А.С.Пушкин и не М.И.Глинка».