1. ТРАГЕДИЯ "ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ".

Как справедливо отмечают комментаторы, шекспировский "Юлий Цезарь" тесно связан с известным произведением "Цезарь" Плутарха, содержащимся в "Сравнительных Жизнеописаниях" , т.2. В книгах "Царь Славян", гл.2, и "Начало Ордынской Руси", гл.1, мы показали, что "биография" Юлия Цезаря в значительной степени основана на жизнеописании императора Андроника-Христа. Сравнив шекспировского "Юлия Цезаря" с "Цезарем" Плутарха, мы не обнаружили значительных расхождений между сутью повествования. В частности, у Шекспира не нашлось каких-либо ярких фактов, которые не были бы нам ранее известны из "античной" литературы (не только из Плутарха). Следовательно, существенных дополнений к уже открытому нами ранее наложению Юлия Цезаря на Андроника-Христа не возникает.

ВЫВОД. Жизнеописание Андроника-Христа отразилось - в большей или меньше степени - в следующих известных произведениях Шекспира: "Гамлет", "Юлий Цезарь", "Макбет", "Тимон Афинский".

Общая скорбь обращается в гнев, а Брут, призывающий всех немедленно идти войною на царскую власть, становится вождем. Тело Лукреции выносят из дома на площадь. Храбрейшие юноши, вооружившись, являются добровольно, за ними следует вся молодежь. Затем, под водительством Брута с оружием двинулись в Рим , т.1, с.60-62.

Начинается грандиозная Тарквинийская = Троянская война.

Этот весьма известный сюжет мы подробно анализировали в книге "Царский Рим в Междуречье Оки и Волги", гл.2. В раввинской-иудейской версии данное событие отразилось как насилие, совершенное над Девой Марией римским солдатом Пандирой (Партенос).

Вот названия соответствующих разделов из нашей книги, дающие представление об открытом нами параллелизме.

# Оскорбление римской красавицы Лукреции Тарквиниями - это похищение Елены Прекрасной троянцами, главная причина Тарквинийской = Троянской войны XIII века.

# Дева Мария описана Ливием как римлянка Лукреция, затем как Ларенция и "Волчица" (воспитавшие Ромула и Рема), а также как Рея Сильвия (мать Ромула и Рема).

# Смерть Лукреции и окровавленный нож. Римский праздник Луперкалий в память Ларенции-Лупы и снова - окровавленный нож. Успение Марии Богородицы и пронзающие ее мечи. Кесарево сечение.

# Разрезание мечом некоего человеческого тела и его чудесное срастание во время Успения Марии Богоматери - это отражение Рождения Христа при помощи кесарева сечения.

# Почему в Евангелиях "нож-меч Лукреции-Марии" отразился иносказательно, а Ливий рассказал о нем вполне откровенно.

Версия Шекспира близка к версии Ливия и Овидия, поэтому ничего принципиально нового из его текста мы не узнае"м.

ВЫВОД. Шекспировская трагедия "Лукреция" рассказывает о событиях конца XII - начала XIII века, о Деве Марии и "мечах, пронзивших Ее душу". См. икону "Семистрельная", рис.2.37, и главу 2 настоящей книги.

6. ДРАМА "КОРИОЛАН".

Это шекспировское произведение посвящено известному событию в истории "античного" Рима якобы V века до н.э. Оно опирается на текст Плутарха. Якобы в 491 году до н.э., вскоре после знаменитого изгнания царей из Рима, римляне изгнали также и Гая Марция Кориолана за то, что он предложил обусловить даровую выдачу хлеба голодающему народу отменой трибуната. Обиженный Кориолан решается пойти на Рим с войной. Однако, на подходах к Риму его встречают жена и мать, умоляющие пощадить Рим. Кориолан в конце концов соглашается. Вскоре его убивают.

Согласно нашим результатам, изгнание царей Тарквиниев - это еще одно отражение Троянской войны XIII века, куда примешались также некоторые сюжеты из эпохи раскола Великой = "Монгольской" Империи начала XVII века. См. книгу А.Т.Фоменко "Античность - это средневековье". Анализ шекспировской драмы не добавляет ничего нового к уже известным нам данным.

ВЫВОД. Шекспировская драма "Кориолан" повествует, в основном, о событиях Крестовых Походов XIII века, а также о некоторых сюжетах начала XVII века. То есть современных самому Шекспиру.

Лукреция, лат. - супруга Тарквиния Коллатина, которую обесчестил Секст Тарквиний, сын царя, что привело к свержению царской власти и провозглашению Рима республикой.

Римские историки считали Лукрецию исторической личностью, однако доказательств ее существования у нас нет (хотя рассказ о ней, возможно, содержит историческое ядро). Наиболее известное и цельное изложение этого события дано древнеримским историком Ливием в его «Истории Рима от основания города» (последние годы до н. э.).

Лукреция жила во времена Тарквиния Гордого - тирана на троне. Он пришел к власти насилием, не уважал традиционные обычаи и законы, принуждал своих подданных к унизительным работам, велел части населения выселиться из Рима и вообще всячески ущемлял личную свободу римлян. Объявив войну соседнему городу Ардее, Тарквиний Гордый требовал от своих воинов жесточайшей дисциплины, а сам в это время развлекался со своими друзьями, то и дело покидал армию, чтобы наведаться в Рим. Народ был недоволен, роптал, но терпел. Наконец, чаша его терпения переполнилась, последней каплей явился позорный поступок царского сына Секста.

Во время одной из частых пирушек в лагере под Ардеей, устроенной Секстом Тарквинием, завязался разговор о супругах, оставленных в Риме. Военачальники наперебой расхваливали достоинства своих жен, особенно их супружескую верность, и тогда один из них, Тарквиний Коллатин, предложил убедиться в этом собственными глазами. Оседлав коней, компания направилась в Рим, и то, что они там увидели, мягко говоря, удивило их. Знатные дамы весело проводили время в обществе кавалеров, привычных доказывать свое мужество не на поле боя, а в более приятных условиях. Одна только Лукреция, жена Коллатина, сидела дома у очага и пряла. Секст Тарквиний решил, что это ей даром не пройдет. Во время очередной своей отлучки в Рим он навестил Лукрецию в отсутствие ее мужа и попросил разрешения заночевать в ее доме. Ночью он попытался соблазнить ее, а так как Лукреция не поддавалась ни просьбам, ни угрозам, он овладел ею силой. Лукреция тут же послала за мужем и отцом, прося их приехать с двумя друзьями. Она рассказала им о происшедшем, заклиная отомстить за нее. «Осквернено мое тело, но сердце мое не знает за собой вины. Свидетельством этому будет моя смерть!» Тщетно ее утешали и уговаривали. «Пусть и в будущем не найдется женщины, которая захотела бы жить, лишившись своей чести!» Прежде чем Лукреции смогли помешать, она вонзила кинжал в свое сердце.

Весть о самоубийстве Лукреции облетела Рим и военный лагерь под Ардеей. Народ восстал: добровольцы окружили царский дворец, на Форуме сошлись жители города. Луций Юний Брут, друг Коллатина и свидетель самоубийства Лукреции, выступил от имени всех: он говорил о надменности царя и его семьи, об оскорблениях и унижениях римских граждан, о том, что с тиранией нужно покончить раз и навсегда. Римский народ лишил Тарквиния Гордого власти, изгнал его вместе с женой и сыновьями из города и упразднил титул царя на все времена. Вместо царя государство возглавили два выборных консула, Рим провозгласил себя республикой. Считается, что это произошло в 243 г. от основания Рима, т. е. в 510 г. до н. э.

Лукреция стала блистательным образцом нравственной силы и благородства римской (и не только римской) женщины и супруги; правда, образец этот чаще воспевают, чем ему следуют. Лукрецию воспели поэты многих народов и столетий, в том числе Овидий (во второй книге цикла «Фасты») и Шекспир («Лукреция», 1594).

Наиболее известные из многочисленных картин: «Самоубийство Лукреции» Дюрера и Кранаха Старшего (обе относятся к нач. 16 в.), «Тарквиний и Лукреция» Рубенса (1608-1614), Тициана (2-я пол. 16 в.), Тинторетто (16 в.), Верэйка (сер. 16 в., ранее приписывалась Массису, находится в картинной галерее Пражского Града), Биливерти (1-я пол. 17 в.).

Судьба Лукреции - благодарная тема для драматургии; достаточно напомнить об «Освобожденном Риме» Лессинга (1757) или «Римской Лукреции в Константинополе» Гольдони (1737), из современных произведений - о «Лукреции» Обея (1931), по которой в 1946 г. написал оперу Бриттен.

Первое издание поэмы вышло в 1594 году. Она была напечатана по рукописи Шекспира и создана, вероятно, за год до обнародования. Предание, лежащее в основе сюжета поэмы, впервые было рассказано Овидием в "Фастах" (песнь II). Правда, другим первоисточником является повествование римского историка Тита Ливия, но вероятнее, что именно поэт, а не историк вдохновил Шекспира. Сюжет был очень популярен в английской литературе до Шекспира. Различные варианты трагической истории Лукреции содержатся в поэмах "Легенды о славных женщинах" Чосера (XIV в.) и "Падение монархов" Лидгейта (XV в.), а также в прозаическом пересказе в сборнике "Дворец удовольствий" (1567) Пейнтера. Существовали и английские баллады на этот сюжет, датируемые 1568-1570-1576 годами.

Вторая поэма Шекспира выглядит как попытка отвести обвинения в прославлении чувственной любви. Никакого спора о любви здесь уже нет. С самого начала поэмы чувственная страсть безоговорочно осуждается.

Сын римского царя Тарквиний, прослышав о красоте Лукреции, жены Коллатина, загорается страстью к ней. Он покидает военный лагерь, где находится и муж Лукреции, и является в дом красавицы. Убедившись в справедливости рассказов о ней, одержимый страстью, Тарквиний решает овладеть ею. Проникнув в ее дом, он пытается уговорить Лукрецию отдаться ему, но, увидев, что даже угрозы не действуют, прибегает к насилию. Обесчещенная Лукреция рассказывает о своем позоре мужу и друзьям, требуя, чтобы они кровью омыли нанесенное оскорбление, а сама закалывается. Коллатин и римляне, возмущенные насилием, свергают власть рода Тарквиниев и изгоняют их из Рима.

Пушкин оставил нам следующее суждение о поэме: "Перечитывая Лукрецию, довольно слабую поэму Шекспира, я подумал: что ж, если бы Лукреции пришло в голову дать пощечину Гарквинию? быть может, это охладило бы его предприимчивость и он со стыдом принужден был отступить? Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те.

Итак, республикою, консулами, диктаторами, Катонами, Кесарем мы обязаны соблазнительному происшествию..." *

* ("А. С. Пушкин о литературе", Гослитиздат, М. 1962, стр. 247. )

Известно, что это навело нашего поэта на мысль "пародировать историю и Шекспира", и результатом явилась поэма "Граф Нулин".

Как повествовательное произведение "Лукреция" действительно довольно слабая поэма. Внешнее действие и тут служит лишь поводом для многочисленных лирических отступлений. Здесь нет столь красочных описаний, как в "Венере и Адонисе". Переживания Лукреции изображены не очень убедительно. Ее горе выражается в рассуждениях, которые, будучи интересными по мыслям, едва ли уместны в ее устах; зато образ Тарквиния обрисован с несомненной психологической глубиной. Мгновенная страсть, овладевшая им, жадность сладострастника, пробудившаяся от рассказов и усилившаяся от вида самой Лукреции, сомнения, предшествующие вторжению в ее спальню, животная похоть, побудившая его прибегнуть к насилию, а затем ощущение пустоты и сожаление о содеянном - все это передано живо, и каждый штрих в образе Тарквиния написан рукой того Шекспира, который владел тайнами душевных движений человека.

И все же, не психологической правды следует искать в этой поэме. Она, как и "Венера и Адонис", представляет собой образец философской лирики. Как и в первой поэме, содержанием являются идеи, выражаемые посредством поэтических образных концепций.

Тарквиний - типичный индивидуалист эпохи Возрождения. В нем живет жажда обладать всеми благами жизни, открывшимися людям тогда, когда они отвергли средневековый аскетизм. Он ценит красоту, но его она побуждает не к добру, а к злу.

Препятствия лишь больше разжигают его страсть. Но Тарквииий не только сластолюбец. Он воплощение эгоизма, и в этом смысле представляет собою Зло вообще, как Лукреция является символом Красоты и Добродетели. Недаром дверь спальни Лукреции поэтически определяется как "преграда между Злом и Красотой".

Зло коренится в дурных страстях человека. В "Лукреции" страсть предстает не тем красивым и естественным стремлением к счастью, каким она явлется в "Венере и Адонисе", а темной силой, калечащей жизнь и уродующей человеческие души. Добиваясь цели нечистыми путями, человек лишает себя в дальнейшем возможности наслаждаться тем, чего добивался:

Кто алчно жаждет чем-то обладать, Тот все готов отдать, чем он владеет, Готов он все растратить, проиграть... А луч надежды меркнет и слабеет... Пусть счастья ветерок тебя обвеет, Но день зловещий быстро настает, Весть принося о том, что ты - банкрот! Мы все мечтаем в старости туманной Найти почет, богатство и покой, И к этой цели рвемся неустанно... Но жертвовать приходится порой То жизнью, ради чести выйдя в бой, То честью, ради денег, и к могиле Столь многих эти деньги приводили. Рискуя, мы порой перестаем Собою быть в плену метаморфозы, И часто путь, которым мы идем, Шипы нам устилают, а не розы...

Многое в этих рассуждениях предвосхищает мысли Макбета. Но то, что здесь всего лишь риторика, в поздней трагедии Шекспира прозвучит дивной поэзией глубоко страдающей души.

Тарквиний-тонкий софист. К его услугам тысячи доводов. Уговаривая Лукрецию, он говорит ей: "Ведь тайный грех похож на мысль без дела". Лукреция отстаивает не только свою честь. У нее тоже есть доводы в споре с Тарквинием. Он нарушает свой долг царя, его долг монарха вести борьбу со злом. И в рассуждения Лукреции вторгается политика:

Меч для добра дарован королю, Ты должен в гидре зла убить дыханье!

После того как Тарквиний добился своего, Лукреция остается наедине с горестными мыслями, и одна за другой следуют ее жалобы, которые представляют собой различные вариации на тему зла.

Причина зла, как определяет Лукреция, - враждебный людям Случай. Случай - это некая злая сила, которая проникает буквально повсюду и искажает все в жизни. Случай разрушает личное благополучие людей и благоденствие всего общества. Это место поэмы содержит столь широкую, исчерпывающую характеристику форм зла, что его стоит привести целиком:

О Случай, как тяжка твоя вина! Предателя склоняешь ты к измене, Тобою лань к волкам завлечена. Ты предрешаешь миг для преступленья, Закон и разум руша в ослепленье! В пещере сумрачной, незрим для всех, Таится, души уловляя, Грех! Ты на разврат весталок соблазняешь. Ты разжигаешь пламенную страсть, Ты честность и доверье убиваешь, Ты дев невинных подстрекаешь пасть, Хула ль, хвала - твоя всесильна власть! Вор и насильник, с хитростью во взоре, В желчь превращаешь мед, блаженство - в горе!

Случай никогда не приходит на помощь тем, кто страдает и находится в нужде. Они обречены на бедствия, и спасения им неоткуда ждать.

В последующем перечислении бедствий жизни подчеркивается несправедливость Случая - одним достаются все блага, тогда как другие лишены самого необходимого. Более того, несчастье одного - основа благополучия другого.

Умрет больной, покуда врач храпит, Сиротка плачет, враг ее ликует, Пирует суд, вдова в слезах молчит, На травле граф, а в селах мор лютует... Тебя не благо общее волнует! Измены, зависть, зло, насилье, гнев - Ты всем им служишь, в злобе озверев.

В завершение всемогущему Случаю приписывается вина за все зло, оскверняющее жизнь:

Твоя вина - убийство, воровство, Твоя вина - грех клятвопреступленья, Твоя вина - измена, плутовство, Твоя вина-позор кровосмешенья! Ты спутник всех грехов без исключенья В прошедшем, в будущем, везде, всегда, От хаоса до Страшного суда.

В приведенных здесь строках поэмы звучит такое признание всесилия зла, какое мы привыкли связывать у Шекспира лишь с более поздним периодом творчества, когда он создал свои трагедии от "Гамлета" до "Тимона Афинского". В жалобах Лукреции звучат те же мотивы, которыми проникнут знаменитый сонет 66, монологи Гамлета и полные обличительного пафоса речи Тимона Афинского.

Если для Тарквиния не существует никаких нравственных понятий и он не заботится ни о совести, ни о чести, то для Лукреции понятие о человеческом достоинстве воплощается именно в чести. Во имя ее она и решает уйти из жизни. Но она не хочет умереть, не отомстив. Перед ней долг - побудить других на борьбу со злом, воплощенным в Тарквинии. Она призывает мужа для того, чтобы рассказать ему свою печальную повесть.

Горькая судьба Лукреции вызывает скорбь всех близких. Ее отец в отчаянии восклицает:

О Время, прекрати свое движенье, Раз умирает то, что жить должно, И входит доблесть в смертные владенья, А жить ничтожным только суждено.

Убит горем и муж Лукреции. Но тут раздается голос Брута, который взывает к мужеству друзей и сограждан. Его призыв находит отклик в сердцах римлян, которые восстают, чтобы изгнать Тарквиния. Свержение тирана завершает историю злосчастной Лукреции, символизируя торжество справедливости.

Однако победа над Злом достигается через жертвенное самоубийство Лукреции. Она своей героической смертью утверждает, что честь дороже жизни, и ее мужественный стоицизм вдохновляет римлян на восстание.

Пушкин, как мы знаем, не мог принять наивной концепции истории, лежащей в основе поэмы. Ему показалось неубедительным то, что частный случай обесчещения Лукреции послужил причиной государственного переворота.

Между тем в ранних драмах Шекспира изображается примерно то же самое. Однако в "Ричарде III" и "Тите Андронике" показаны многие случаи жестокости тирании, и это создает вполне убедительную картину зла, поразившего всю жизнь государства. В поэме же Шекспир ограничивается изображением лишь одного случая тиранического произвола. О том, что он является не единичным, мы узнаем не из непосредственно возникающей перед нами картины реальной жизни, а лишь из лирических ламентаций героини. Поэтому Пушкин был прав в том смысле, что поэма не содержит наглядного и реалистически-конкретного изображения всех проявлений зла, создавших такую обстановку, при которой гибель Лукреции явилась последней каплей, переполнившей чашу терпения римлян.

Однако критика Пушкина справедлива лишь при условии рассмотрения поэмы как реалистического произведения. Сказанное выше об общем характере поэтического творчества Шекспира освобождает нас от необходимости аргументировать неправомерность такого подхода к "Лукреции".

Рассматривая это произведение в ряду других, созданных Шекспиром в раннюю пору его творчества, мы не можем не заметить того, что оно имеет большое значение как декларация философских и политических воззрений автора. Поэма свидетельствует о том, что проблема зла и вопросы общественной несправедливости волновали Шекспира задолго до того, как он создал свои великие трагедии. Если в "Венере и Адонисе" Шекспир поднял любовную тему на философскую высоту, то в "Лукреции" он создал значительный для своего времени образец гражданской лирики. Вслушаемся в призыв Брута: не сладостен и не медоточив здесь голос Шекспира, в нем звучит пафос гражданского мужества:

О римлянин, ты сердцу не давай Потоком жалоб горестных излиться! Склонись над алтарем, к богам взывай, Чтоб грозным гневом вспыхнули их лица, Чтоб мести помогли они свершиться! Недрогнувшей рукой наш славный Рим От грязи мерзкой мы освободим. Клянемся Капитолием священным, Чистейшей кровью, пролитой сейчас, Сияньем солнечным благословенным, Правами римлян, вечными для нас, Душой Лукреции, чей взор угас, Ножом кровавым этим - мы едины! Мы отомстим за смерть жены невинной!

"Лукреция" выражает не только общественные и этические идеалы молодого Шекспира, но и его эстетические взгляды. Поэма содержит ряд строф, раскрывающих перед нами взгляды Шекспира на искусство.

Отправив письмо мужу, Лукреция в ожидании его разглядывает картину. Это огромное полотно, изображающее события Троянской войны; Лукреция видит на картине

Скорбь Гекубы тяжелей свинца: Приам пред нею кровью истекает, А Пирр его пятою попирает.

Шекспир следующим образом характеризует картину, разглядываемую Лукрецией:

В ней прояснил художник власть времен, Смерть красоты и бед нагроможденье...

Это и есть центральная идея поэмы. Искусство способно своими условными средствами воссоздать облик действительности:

Назло природе, миру горькой прозы Искусством жизнь застывшая дана: Засохшей краски капли - это слезы Их об убитом муже льет жена...

Описание изображенных на картине греков и троянцев служит Шекспиру примером того, как посредством воображения художник воспроизводит жизнь. Одна черта особенно значительна. Толпой стоят греки - Аякс, Одиссей, Нестор. Не видно лишь Ахилла. Он скрыт в толпе, над которой возвышается его рука с занесенным копьем. Смотрящий картину восполняет невидимое своим воображением. Деталь, которая видна, помогает угадать целое, которого не видно.

Воображенье властно здесь царит. Обманчив облик, но в нем блеск и сила, Ахилла нет, он где-то сзади скрыт, Но здесь копье героя заменило. Пред взором мысленным все ясно было - В руке, ноге иль голове порой Угадывался целиком герой.

Эти слова - ключ к одной из особенностей метода Шекспира как поэта и драматурга. Он не видел необходимости выписывать каждый образ во всей полноте. Как художник, он выбирал те детали, по которым "угадывался целиком герой".

Обращает на себя внимание и другое место в этом описании картины. На ней изображен злодей. Предатель Си- нон - "дьявол убежденный и отпетый". Но на картине -

Он принял облик светлой доброты, Так затаив все зло в глубинах где-то, Что трудно было распознать черты Предательства, коварства, клеветы...

Здесь возникает тема, которая проходит через многие произведения Шекспира: различие между внешним обликом и сущностью. Лукреция выражает наивное понимание искусства. Ей хотелось бы, чтобы художественное изображение было прямолинейным:

Она картину ясно разглядела И мастера за мастерство корит... Синона образ ложен - в этом дело: Не может быть дух зла в прекрасном скрыт! Она опять все пристальней глядит, И, видя, что лицо его правдиво, Она решает, что картина лжива.

Этот эпизод полон иронии. Шекспир здесь отвергает морализаторский принцип средневекового искусства, согласно которому нравственно злое должно было в художественном изображении выглядеть безобразным, а доброе - внешне прекрасным. Соответственно этому в поэме Тарквиний представлен отнюдь не как злодей, дурная натура которого заметна уже в его внешнем обличии. Этот принцип, однако, применялся Шекспиром не только в "Лукреции", но и во всем его остальном творчестве. Сказанное здесь имеет значение для понимания образов, наделенных отрицательными нравственными качествами в его драмах.

Жила-была красивая женщина, сама виновата. Смотрим картины на мрачноватую тему от лучших художников последнего тысячелетия в рубрике "омерзительное искусствоведение". Много кровищи, постельных сцен и трупов, за обедом не читайте.

Любители клубнички и клюквы про последних Романовых -- это не для вас.
Тут про 510 год до нашей эры, про Древний Рим.
Тогда, впрочем, тоже было очень весело: предстельства, убийства, изнасилования, осквернения трупов -- все, что нужно, чтобы читать с интересом исторические хроники.

Итак, расскажу вам про смерть прекрасной Лукреции -- дамы, которая была так пропиарена, что уже полтысячи лет входит в Топ-10 самых красивых обнаженных бюстов в истории мировой живописи (надо кстати как-нибудь целиком весь список огласить).

Пармиджанино. "Лукреция". 1540

Все началось с того, что в Древнем Риме на дворе стоял царизм.
Со всеми его мрачными ужасами угнетательства вольнолюбивой аристократии.
Подданные звали своего царя по имени Тарквиний "Гордым", из чего явствует, что он их дико бесил.

Например, римлянам не нравилось, как Тарквиний пришел к власти. Его покойный отец когда-то был царем, но после его смерти корона досталась совершенно постороннему человеку Сервию Туллию, так как сыновья умершего царя были еще очень маленькими.
Когда они подросли, Сервий Туллий, опекун мальчиков, как честный человек, решил как-то сгладить ситуацию. Тем более, что с точки зрения нумерологиии сильно вмастило: у покойного царя выросло два сына, а у него -- две дочери, которых, чтобы люди не путались, обеих звали Туллия, одну правда "Старшей", другую "Младшей".

Lieven Mehus. "Тарквиний Гордый". 1660-е

Тарквиния Гордого женили на Туллии Старшей, а его брата на Туллии Младшей. Но вот тут не вмастили: надо было поженить двух тихих и двух буйных попарно, а не вперемешку. В общем, буйная Туллия Младшая решила, что буйный муж сестры ей нравится гораздо больше. Тот тоже пылал: они убили своих супругов и поженились между собой, наплевав на общественное мнение. Когда папа царь Сервий Туллий стал возражать, они убили его тоже, и как приятный бонус -- Тарквиний Гордый унаследовал тестёв трон.

Но римлян в этой истории конкретно бесил только 1 факт: после успешного переворота Туллия ехала на колеснице домой, а в узком переулке валялся труп ее отца. Объехать было невозможно, а вылезать ей было лень. Ну она переехала мертвое тело папы и поехала домой. Совершенное естественная экономия сил для такой усталой женщины после трудного дня, непонятно, с чего это римляне так на этот поступок оскорбились?

Жан Барден. Туллия переезжает тело своего отца. 1765

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается: в общем, родились у этой гармоничной супружеской парочки дети, и нас конкретно интересует их младший сын. Наследственность у него была дурная, нормальным воспитанием по Гиппенрейтер никто его тоже не занимался -- все слагаемые для того, чтобы вырос натуральный злодей, необходимый для динамичного развития сюжета.

Поскольку он был третьим сыном своего отца, совершенно логично с точки зрения римлян, что его назвали Секст (то есть "шестой").

Лоуренс Альма-Тадема. Тарквиний Гордый учит сына Секста навыкам государственного управления (см. википедия "синдром высокого мака")

Как-то Секст был за городом, на военных сборах со своими старшими братьями, кузенами и прочими пацанами. Гоняли их, как блатных, без огонька, отжиматься не заставляли, сил оставалось много. Лежа на металлических кроватях с пружинными матрасами ребята начали друг перед другом хвастаться.

Хвастаться своими бабами.
Какими именно параметрами своих женщин хвастались эти офицерики, история не сохранила. Официальная государственная историография города Рим, записанная эдак лет через пятьсот после этого события, гласит, что они поспорили, чьи жены -- самые чистые, честные, благородные, добродетельные римлянки и кто из них лучше занимается домашним хозяйством.

Willem de Poorter. Лукреция за рукодельем. 1633

Конечно, именно чтобы проверить, чья жена лучше всех моет полы и натирает сантехнику, бравы молодцы сорвались из полевого лагеря и вскачь, галопом, поскакали в Рим проверять и сравнивать женщин. Но других историков, кроме Тита Ливия, нам не завезли, художники руководствовались его инструкциями, поэтому картин про конкурс красоты в бикини (или без), или по другим каким физическим параметрам или навыкам у нас нет. Есть только картины, иллюстрирующие официальную версию.

Пари выиграл муж Лукреции.
По официальной версии -- потому что её застали за прялкой и вышиванием, а жен остальных всадников пришлось вытаскивать из баров-караоки пьяными и в неприличных мини.

Добродетельная Лукреция. 1789

Особое гм, "правдоподобие" этой версии придает тот факт, что наш злодей, Секст Тарквиний, так впечатлился зрелищем добродетельной прядущей Лукреции, что мгновенно воспылал к ней сладострастными чувствами.
Женщина за пяльцами же так возбуждает, не правда ли? (Отвечают лишь те, кто знает значение слова "пяльцы", а не пытается угадать по созвучию!)

Вообще современные ученые предполагают, что изначально в сюжете могло быть нечто, похожее на историю царя Кандавла, который так гордился красотой своей жены, что показал ее в голом виде постороннему мужику

Йорданс. Царь Кандавл показывает свою жену Гигу. 1646

Итак, вернемся к протоколу.
Наш злодей Секст Тарквиний так впечатлился зрелищем добродетельной прядущей Лукреции, что мгновенно воспылал к ней сладострастными чувствами. Все остальные мужчины, включая хвастливого мужа Лукреции, вернулись обратно в военный лагерь, а Секст Тарквиний спрятался в серверной.

Когда наступила ночь, он вышел из укрытия и отправился в спальню красавицы Лукреции.
-- Люблю, -- говорит, -- не могу! Ты так красиво вышиваешь гладью и крестиком! Такие ровные стежки! Такой изысканный подбор оттенков мулине! Давай займемся сексом!

Ян ван Хемессен. "Тарквиний и Лукреция". 16 век

Брысь! -- ответила ему добродетельная Лукреция. -- Совсем на этом дембеле с ума посходили... Я, между прочим, жена твоего двоюродного брата, приди в себя!

Но ее уговоры не подействовали на обезумевшего от вожделения царевича Секста Тарквиния, который привык везде гонять под двести с мигалками. Уходить он отказывался, и заявил, что раз она по-хорошему не хочет, то он будет ее насиловать.

Лука Джордано. Изнасилование Лукреции. 1663

Тициан. Изнасилование Лукреции. 1571

На это Лукреция заявила, что сейчас начнет так вопить, что стекла во дворце полопаются, прибежит охрана, и его повяжут.
Но подлый Секст парировал так:
-- Не успеешь. У тебя в соседней комнате слуга-раб спит. Начнешь кричать -- я сначала тебя зарежу, потом его, положу ваши мертвые тела рядом. И всем расскажу, что я застал тебя за сексом со слугой и убил обоих, чтобы спасти честь своего кузена, твоего мужа! И тогда ты со стыда помрешь!

Это Лукреции было нечем крыть, и она стиснув зубы позволила Сексту Тарквинию сделать его приятное дело.

Неизвестный художник. "Тарквиний и Лукреция". 1575

Рубенс. Изнасилование Лукреции. 1610

Закончив, он удалился довольный, а несчастная женщина вытерла слезы и стала думать, что ей делать дальше.
Зная характер "кузена" она, наверно, не надеялась, что он сохранит эту историю в тайне -- наверняка бы начал хвастаться.
Да и времена тогда были другие, отношения к изнасилованию было иное, в том числе и у пострадавших.

Нам психологию этих людей представить трудно, во-первых -- уж больно давно все это происходило, а во-вторых -- это все же европейская цивилизация, пращуры наши, и подсознательно нам кажется, что мыслили они примерно также, "по-европейски". Поэтому и не понятно, почему к самоубийствам у них такое отношение было -- с любованием, без страха.

Чтоб полегче стало историю воспринимать, я вам сейчас фильтры немного перенастрою: представьте, что это такие самураи. С офигительным кодексом чести, огромным количеством неписанных правил и постоянной оглядкой через плечо "а что соседи-самураи скажут, вдруг не одобрят, как же мне дальше с этим жить?!".
С этого ракурса понятней, да, почему для римлянина харакири совершить было также психологически просто, как высморкаться?

Ритуал сеппуку. Японская гравюра

Так что "самурайская женщина" Лукреция не просто боялась, что будет, когда семья узнает об изнасиловании. Она и сама жить больше не могла в таком оскверненном состоянии, ее так с детства воспитали, в подобном идиотском кодексе чести.

Она переоделась в чистое, выбрала черное платье. Послала за отцом и мужем. Те приехали. С ними за компанию из военного лагеря увязался еще один царский кузен, по фамилии Брут, и еще мужик по имени Публий Валерий Публикола, хотя их никто не приглашал.

Что ты такая расстроенная? -- спросил ее муж-молодец. -- Ты же выиграла наш вчерашний конкурс домохозяек! Должна радоваться?
Ничего не ответила Лукреция наблюдательному мужу, только вздохнула тяжело.

Эрколе де Роберти. "Лукреция с мужем Коллатином и Брутом", ок. 1490

Она дождалась, пока ее папа усядется поудобнее в кресло и закурит.
Встала в красивую позу и рассказала, что Секст Тарквиний ее изнасиловал, жить она больше не может.
И призывает родственников, ежели они настоящие самураи, за нее отомстить.
После этого быстренько зарезалась, прежде, чем родня (все профессиональные десантники, на всяк. сл. уточню) успела перехватить кинжал.

Рембрандт. Самоубийство Лукреции. 1666

Как подтвердит вам любой бизнес-тренер, произносить подобные мотивационные речи, стоя без трусов и тем паче без бюстгальтера -- нереально!
Особенно если произносишь их родному отцу и посторонним людям (если одному законному мужу -- то OK).
Логично предположить, что Лукреция покончила с собой в полном обмундировании добродетельной римской матроны.

Однако из века в век, из столетия в столетия, ее рисуют именно голышом, поскольку все художники любят сиськи (тм).

Джампетрино. Начало 16 века.
Содома, 1513

Гвидо Каньяччи. 1660
Андреа Казали. 1750-е

Поступок ее, с точки зрения морали того времени, вполне себе нормален. Ну действительно, что ей оставалось делать, живя в обществе, которое целиком и полностью одобряло виктимблейминг: 100% -- среди мужчин, 96% среди женщин.
(Кстати, современная статистика привычки обвинять женщину, что она "сама виновата", такова: 94% -- среди мужчин, 82% среди женщин, фиговенький прогресс за 2,5 тыс лет, честное слово).

Особо зачетная она вышла у Дюрера (1518). Обратите особое внимание на ее выражение лица.

Интересный нюанс: современные ученые считают, что по понятиям того времени было вполне нормально, если б Лукреция рассказала родным об изнасиловании, а отец или муж ее после этого пристрелил сам, собственноручно. Правда, по тем же понятиям, никто из этих мужчин не стал бы скрывать, что зарезал опозоренную женщину (см. кейс с Виргинией), и наоборот даже этим бы хвастался. Впрочем, выдать убийство опозоренной за самоубийство было бы очень удачной мыслью с точки зрения черного пиара...

Клод Виньон. Смерть Лукреции. Сер. 17 века

Больше всего из-за случившегося обиделся не супруг и не отец убиенной, а кузен по материнской линии Луций Юний Брут, а также заявившийся с ним за компанию левый мужик Публий Валерий Публикола.

Брут вытащил нож из груди Лукрецию (чем кстати сделал бесполезными любые действия прибывшей через 10 минут на место инцидента бригады Скорой помощи). И заявил громогласно:

«Этой чистей-шею преж-де, до цар-ско-го пре-ступ-ле-ния, кро-вью кля-нусь — и вас, боги, беру в свиде-те-ли, — что отныне огнем, мечом, чем толь-ко сумею, буду пре-сле-до-вать Луция Тарк-ви-ния с его пре-ступ-ной супру-гой и всем потом-ст-вом, что не потерп-лю ни их, ни кого дру-го-го на цар-стве в Риме».

Эдуардо Розалес. "Смерть Лукреции". 1781

Отец Лукреции, свежеиспеченный вдовец, а также левый мужик Валерий Публикола сразу присоединились к клятве. "Один за всех и все за одного!" -- воскликнули они.

Анри Пинта. Клятва Брута над телом Лукреции. 1881

Брут и Валерий Публикола быстро организовали народное восстание среди богатых олигархов-аристократов, недовольных поведением Тарквиния Гордого, ездой его жены Туллии по встречке без прав, и поведением разносчика ЗППП их сына Секста Тарквиния.
Началась революция. Династию Тарквиниев изгнали из Рима, где все ее представители быстро умерли -- кто погиб в боевых действиях, кто от несчастного случая какого, кто от авитаминоза (Внимание! С наступлением весны пожалуйста обратите внимание на состояние своего здоровья! не пренебрегайте витаминными комплексами! Мама, я для тебя это пишу, я знаю, что ты все равно читаешь эту рубрику у меня, хотя я просила этого не делать).

Луи Лафит. Брут выслушивает послов от бывшего царя Тарквиния Гордого. ок. 1815

Рим перестал быть царством, и стал Республикой (каковой оставался еще полтысячелетия, до Октавиана Августа).
Первыми консулами новорожденного государства (т.е. президентом+премьером, тандем такой) были выбраны герои восстания -- вдовец Лукреции и, разумеется, Брут.

Но через пару дней вдовцу, звавшемуся Луций Тарквиний Коллатин, сказали: "Слушай, фамилия у тебя такая нехорошая, Романов, тьфу, Тарквиний. Народ это раздражает. Ну и нам в ЦК это тоже как-то неприятно. Давай ты уволишься, подобру-поздорову, а?"
Вдовец подумал и действительно уволился из консулов, его место занял тот совершенно посторонний мужик Публий Валерий Публикола, которого все эти дни не оставляла мысль "эк я удачно тогда на чай заглянул без приглашения..."

"Портрет Брута" (внешность вымышлена древнеримским скульптором 2 века н.э.)

Теперь вы знаете все, что надо про Лукрецию, ее изнасилование, Брута первого и конец Римского царства. Можете поддерживать светские беседы за коктейлями, если вдруг разговор зайдет.

А самое прекрасное в истории Лукреции, эдакая вишенка на торте, что она вероятней всего целиком выдумана, причем древнеримские историографы сплагиатили ее у древних греков, которые ровно в то же десятилетие, 510-е годы, в Афинах свергли династию Писи-стра-ти-дов и тоже установили республику.
Только в исходном греческом варианте сын царя не барышню хотел изнасиловать, а Гармодия — возлюбленного Аристогитона. Ничего у него не получилось, да и Гармодий с собой кончать не стал, а вызвонил любимого, и вдвоем они подняли народное восстание. (

Я расскажу еще об одной "любимице" художников Ренессанса и барокко - Лукреции. Эротизм и смерть опять крепко переплелись в этой истории, и Женщина - снова убийца, хоть на этот раз она убила себя. Почему подобные сюжеты были так популярны в живописи: молодость, красота, секс, обнаженность, насилие и смерть "в одном флаконе"? Думаю, дело не только в назидательности сюжета и восхищении благодетельностью, явно затрагиваются некоторые потаенные струны человеческой сексуальности. Что-то есть смутно волнующее в опасной близости нежной женской плоти и острия стального клинка... Ну, а чем еще объяснить такое настойчивое обращение к сюжету?

Я поместила сразу под заголовком картину Гвидо Рени, так как мы "знакомы лично" - я видела ее в галерее Сансуси в Потсдаме, и было мне тогда лет 10. Еще тогда она глубоко впечатлила меня, хотя пока на уровне "а чёйта тётя делает?". Помню, экскурсовод рассказывала, что для достижения эффекта вот этой жемчужной, мерцающей белизны кожи, художники накладывали полупрозрачные слои краски - много-много раз, слой за слоем; у Гвидо это получалось мастерски. Там же в Потсдаме запомнилась мне еще одна очаровательная работа Рени "Смерть Клеопатры" - похоже, даже моделью была одна и та же дама. Картины исполнены нежностью и щемящей грустью - очень жаль прекрасных молодых женщин, вынужденных лишить себя жизни. Я потом множества раз пересматривала буклет с репродукциями, купленный родителями в галерее, и вот сейчас пришло время о них вспомнить.

Теперь гениальный Тициан . Картина написана примерно в 1571 году.
Прекрасная работа, очень волнующая. Мастер изобразил несчастную Лукрецию бессильной жертвой, на ее лице ужас, тоска и смятение. Эмоции переданы так мастерски, что у сочувствующего зрителя наворачиваются слезы.

Так что же здесь происходит, давайте вспомним.

Лукреция была римской патрицианкой, замужней женщиной, преданной своему супругу, консулу Тарквинию Коллатину. В их доме нередко бывал сын царя Тарквиния Гордого, тоже Тарквиний (второе имя - Секст). Во время одной из пьянок вдали от дома приятели Коллатин и Секст и еще парочка собутыльников поспорили, у кого жена лучше и добродетельнее. Проверить решили, заехав к каждому по-очереди домой и посмотрев, чем занимаются их "половины".

Еще один Тициан, чуть другой ракурс.

Оказалось, что одна Лукреция усердно занималась домашней работой, остальные в праздности валяли дурака. Завистливый Тарквиний Секст затаил злобу и решил отомстить, тем более, что Лукреция была красива, и он давно ее тайно вожделел. Ночью, когда муж Лукреции был в дальней отлучке, Тарквиний прокрался к ней в спальню и, угрожая ножом, изнасиловал.

Лукреция послала гонцов к отцу и мужу, и когда родственники собрались, обо всем рассказала и на глазах у всех заколола себя ножом.

Еще одна работа Тициана

Картина Тициана считалась шедевром уже в его время. Она вдохновила многих других художников.

Рубенс, например, написал свою версию в 1606 году, увидев работу Тициана в Испании за три года до этого, даже композиция сходна. Барочные атрибуты - мифологические персонажи (Гарпия слева и Амур над головой Лукреции) - символизируют зло и вожделение.

Тициан не первым "раскрыл тему". Еще в XV веке художники обращались к этому сюжету - добродетель и целомудрие всегда были в цене.

Лукас Кранах Старший - настоящий певец Лукреции - более десятка подобных работ! Обожаю Северный ренессанс!

Еще Кранах

...и еще

Последователь Кранаха

Филиппо Липпи (1480), фрагмент
Здесь запечатлен момент, когда друг мужа Лукреции, Луций Юний Брут, над телом погибшей женщины дает клятву отомстить Тарквинию и преступной власти. Он возглавили восстание против царя этруссков и победил, и это дало основу для создания Римской республики.

Неизв. немецкий мастер, 1500

Джампетрино, прим. 1510
Ученик Леонардо да Винчи, любил изображать вот такие женские полуфигуры. Удачно копировал стиль учителя.
Смотришь на нее, и хочется крикнуть: "Не делай этого! Делов-то!", но она непреклонна: этой женщине важно было спасти не столько свою честь, сколько честь мужа!

Нач. 16 века, неизв. фламандский мастер.
Несовершенство техники придает драматической сцене комический характер.

Большая работа Сандро Боттичелли (1504), фрагмент. Клятва над гробом.

Другой фрагмент той же работы. Здесь сюжет немного изменен - Тарквиний настигает жертву на пороге ее дома, а не в спальне.

Две работы Мастера Святой Крови (прим. 1510)
Черты лица женщины исказила маска смерти, поэтому выглядит она пугающе.

Мастер Святой Крови, 1520

Работа итальянского художника с красноречивым прозвищем Содома (прим. 1516) . Отец и муж пытаются остановить самоубийцу, но поздно.

Еще одна работа Содомы .

Франческо Франча , 1515
Этот художник был еще и скульптором и гравером, а также изготавливал медали и ювелирные украшения. Служил при дворе в Мантуе.

Альбрехт Дюрер, 1518 - слева, живописная работа и 1508 - графическая справа.
Давно его не вспоминали, любимого моего. Женщины у него все немного специфические, на жену его смахивают, а она была далека от канонов красоты.

Маркантонио Раймонди, 1516
Это был довольно неплохой итальянский гравер из Болоньи, ученик упомянутого Франческо Франча. Сделал несколько гравюр с картин Рафаэля, делал гравюры в стиле Дюрера и даже иногда подписывался его именем. Дюрер был так возмущен, что подал на Маркантонио в суд, но тому только запретили использовать чужое имя.

Ханс Бальдунг, 1515
Очень классный и любимый мной немецки художник, лучший ученик Дюрера. У него много картин в стиле "Моменто мори", "Три возраста женщины" и т.п. - где нередко присутствуют жуткие старухи, мумии и скелеты. Здесь же Лукреция просто пышет здоровьем и цветущей красотой. Эх...

Йос ван Клеве, 1520.
Две практически идентичные картины.
Нидерландский живописец, член гильдии святого Луки. Считается, что он побывал в Италии и очень впечатлился работами да Винчи, но, как по мне, он очень "Северный".

Йос ван Клеве, 1515, более ранняя работа.
Ну, да, страшилище у него получилось.

Это две работы неизвестного нидерландского художника, которого условно называют "Мастером Попугаев", прим. 1520-е
Довольно забавно, как мастера Северного Ренессанса пытаются изобразить экзальтацию - эмоции явно не их конек.

Ян Сандерс ван Хемессен, 1530
Еще один парень из Нидерландов. Сначала я думала, что это сцена изнасилования, но это, скорее, уже самоубийство - отец (или муж) пытается удержать ее - нож-то в руке женщины.

Ян ван Скорел, 1535
Здесь Лукреция убивает себя не ножом, а мечом.

Винсет Селер, 1538.
Здесь тоже меч, скорее.

Микеле Тозини, 1540
Это Позднее Возрождение, или маньеризм. Чем от барокко отичается? Мало чем. Некоторые искусствоведы считают, что нет никакого маньеризма, сразу барокко шло. Как мне кажется, маньеризм плосковат и более схематичен, в нем меньше гармонии, больше театральности и аляповатости. Барокко более выпуклое, и уже красивое до невозможности. Пафосные оба стиля. Хотя, очень зависит от автора. Вот Караваджо, например, - барокко, но такое реалистичное! Иногда ужас берет!

Франческо Пармиджано, 1540
А вот это маньеризм, но неплохо, правда? У Пармиджано довольно красивые работы были.

Якопо дель Конте, 1550

Художник наиболее известен своим знаменитым портретом Микеланджело. Мне нравится его Лукреция - такая нежная и уязвимая.

Франс Флорис, 1560
Голландец, учившийся у итальянцев. Типичный маньерист.

Бернард де Рикейре, 1561
Антверпенский художник, мало известный.

Лука Комбьязо, 1575.
Маньерист, не очень известный. Одна из удачных его работ. Вообще у него колорит мрачноватый, умброй явно злоупотреблял.

1575. Неизвестный немецкий художник.
Мне кажется, слишком радужная палитра для такой сцены.

Тинторетто, 1578
Безобразие какое-то происходит! А написано отлично.

Веронезе, 1580
Очень красивый колорит, просто гимн жизни, и на контрасте - ужас происходящего.

Франс фон Аахен, 1580

Гезуальдо де Веноза, 1580

Пальма иль Джованни, 1600

Жак Бланшар, 1630

Очень талантливый художник, несправедливо забытый

Феличе Фичерелли, 1640

А это Артемизия наша Джентилески (1620) . И себя, как обычно, изобразила. Корпулентная была, судя по всему, дама.

Артемизия Джентилески

Тоже, вроде, Артемизия Джентилески

Франческо Рустичи, 1620
Не путать со скульптором Джованни Франческо Рустичи, которому Лина Костенко посвятила поэму "Снег во Флоренции". Наш Франческо из Сиены, караваджист, отец его, Винченцо, тоже был известным художником, их работы даже путали.

Симон Вуэ, 1629
Посмотрите, как красиво выписана ткань одежд - это фишка Вуэ. Француз, много работал в Италии. Он был сыном художника, очень талантлив, рано начал рисовать, уже с 14 лет брал заказы. Был так популярен, что от клиентов не было отбоя, так, что стал со временем немного халтурить. Одно время был совсем забыт, в 19 век о нем опять вспомнили.

Симон Вуэ, 1625

Я начала с Гвидо Рени , потом пошла по хронологии, и теперь опять пришло его время (1626).

Гвидо Рени

Гвидо Рени

Гвидо Рени

Гвидо Каньяччи, 1627
Скандальный художник, пьяница, любитель сомнительных забав с переодеваниями в женскую одежду, но, несомненно, талантливый. Дружил с Гвидо Рени и Симоном Вуэ. Такая выразительная у него Лукреция, страдающая.

Гвидо Каньяччи, 1636
Здесь совсем другая - сосредоточенная и отрешенная.

Джованни Андреа Сирани, 1640
Ученик Гвидо Рени. Достойный ученик.

Лука Феррари де Реджио, 1640

А это писала дочь Джованни Андреа Сирани, Элизабетта, 1660

Лука Джордано, 17 век. Неудачная репродукция.

Это лучшая версия сюжета у Луки Джордано - такой напряженный драматизм

Тоже Лука Джордано или копия, не очень удачная

Джордано Лука, 1695

Тоже Джордано Лука, поздний - 1696

А это Рембранд . Очень страшно - она уже себя пронзила кинжалом, но еще жива, и судорожно хватается за шнур с кистью...

Тоже Рембранд

Это тоже приписывают Рембранду , хотя не уверена

Гевин Гамильтон , 1674

Джузеппе Мариа Креспи 1695

Себастьяно Риччи, 1685

Антонио Белуччи 1700

Виллем ван Мерис 1702

Годфрид Кнеллер 1710

Людовико Мазанти 1737

Джанбаттиста Тьеполо 1750

Жан Оноре Фрагонар, прим. 1760

Жак-Антуан Бофор 1771

Неизвестный, 1799

Эдуардо Розалес 1871

Генри Луи Мариос Пинта 1884

Эдвард Берн-Джонс, прим 1880

Вот такая история искусства в одном сюжете.

А я наконец-то исполнила давнюю мечту - купила набор гипсовых геометрических фигур и полдня отрабатывала штриховку. Рука заболела, так что пришлось временно бросить это занятие, поэтому дописала пост. Вот.