Пещера – наверное, самое древнее естественное убежище человека. В мягких породах (известняках, лёссах, туфах) люди издавна вырубали искусственные пещеры, где обустраивали комфортные жилища, иногда – целые пещерные города. Так, в пещерном городе Эски-Кермен в Крыму (на фото) вырубленные в скале комнаты имеют очаги, дымоходы, «кровати», ниши для посуды и других вещей, ёмкости для воды, окна и дверные проёмы со следами от петель.

Это – глава из стенгазеты, выпущенной благотворительным проектом «Коротко и ясно о самом интересном». Нажмите на миниатюру газеты ниже и читайте остальные статьи по интересующей вас тематике. Спасибо!

Стенгазета «Жилища народов мира» – краткая «настенная энциклопедия» традиционных жилищ народов со всего света. 66 выбранных нами «объектов жилой недвижимости» расставлены по алфавиту: от «абылайши» до «яранги». Все стенгазеты, изданные нашим благотворительным проектом «Коротко и ясно о самом интересном», ждут вас на сайте сайт. Есть также группа вконтакте и ветка на сайте Питерских родителей Литтван , где мы обсуждаем выход новых газет. Любой желающий может бесплатно получать наши газеты в местах раздачи в Петербурге .

Как всё начиналось

Category: Без рубрики Tags:

По гипотезе, выдвинутой американским археологом Джоном Кларком, появление долговременных стоянок и жилищ связано с удлинением продолжительности детства. Пока происходит обучение подрастающего поколения, подвижность группы гоминид ограничена. «Молодой шимпанзе достигает самостоятельности между семью и восемью годами, и передача более сложных навыков, которыми владели ранние гоминиды, должна была потребовать ещё более длительного времени», - писал Кларк.
Жилище обеспечивает бóльшую безопасность для потомства. Это очень важно для человекообразных, у которых редко рождается более одного отпрыска. А особенно критичной проблема хищников становится при жизни не на дереве, а на земле. Заботу о ребёнке лучше осуществлять в относительно безопасном месте, где один из родителей присматривает за потомством, пока другой добывает еду. Правда, даёт ли защиту какой-то «ветровой заслон»? Сомнительно… Хищник легко найдёт людей, спрятавшихся за хлипкой загородкой, по запаху.
Другая гипотеза, развиваемая советским археологом В.Я.Сергиным, предполагала, что долговременные жилища возникли в местах разделки и поедания крупной охотничьей добычи. Конечно, мелкая добыча поедается буквально на ходу. Но когда удалось добыть слона - за один присест его не съешь и не утащишь. К месту добычи (будь то убитое умелым охотником или умершее своей смертью животное) приглашается всё сообщество - так делают, например, современные пигмеи в Центральной Африке. Мясо не должно пропасть, его нужно употребить в пищу целиком, попутно отгоняя подступающих со всех сторон падальщиков. Семейство древних гоминид располагалось лагерем вокруг добычи и закатывало пир на несколько дней; сюда притаскивали орудия и сырьё для их приготовления; сооружался очаг… Впрочем, нет, очагов в то время ещё не было. А вокруг, может быть, выставлялся некий заслон из веток, прижатых камнями - защита то ли от ветра, то ли от любопытных.
Понятно, что выше представлена некая очень умозрительная картина. Что давало людям первое подобие жилища? Защиту от ветра? От солнца? От хищников? От посторонних глаз? От потусторонних сил? От дождя? От холода?… Эстетическое чувство «уюта»? Всё вместе?
Как бы то ни было, современные охотники-собиратели, останавливаясь на привал - даже на одну ночь - часто сооружают себе простейшие укрытия.
Для начала было бы неплохо выяснить, когда они появляются - первые жилища. Но легко сказать! Как пишет американский антрополог Джерри Мур, «В идеале, каждая стоянка должна быть чем-то вроде покрытых пеплом руин древних Помпей: момент, замороженный во времени». Но, увы - Помпеи палеолита нам неизвестны. А древнейшие жилища были, очевидно, недолговечными. Оседлая жизнь - не для древних охотников. Если верна аналогия с современными охотничьими группами, их убежища представляли собой не более чем загородки из веток и, возможно, шкур, в лучшем случае придавленных камнями. Через несколько дней люди снимались с места и бросали остатки жилищ, которые разваливались, гнили и, скорее всего, бесследно исчезали. Оставался лишь набросанный людьми мусор - объедки, кости, сломанные орудия; возможно, углубления на местах, где в землю были вкопаны опоры. Если в результате счастливой случайности всё это быстро погребалось под толщей осадков - получался некий «отпечаток» жилища, контуры которого в принципе можно выявить по распределению культурных остатков.
Однако такой отпечаток ещё нужно суметь прочитать. Изыскания в этом направлении стали возможны только после появления достаточно совершенной методики раскопок - такой, при которой вскрывается существенная часть площади древней стоянки, расчищается древний «пол», на котором жили люди. Любые значительные находки - кости, орудия и т.п. - фиксируются на местах и наносятся на план; затем анализируется весь древний «жилой комплекс». Теперь по тому, как расположены скопления артефактов, можно попытаться понять: где разделывали добычу, где изготовляли орудия, куда бросали кости, и где располагались жилища - если только они здесь, в самом деле, были.
Именно в результате использования такой техники и удалось обнаружить жилые сооружения каменного века. Разумеется, древнейшие из них - самые спорные.

Ранние люди

Category: Без рубрики Tags:

Итак, древнейшая находка такого рода сделана британским антропологом Мэри Лики в 1962 году. На одной из стоянок Олдувайского ущелья (подарившего миру Homo habilis – Человека умелого), возрастом около 1,8 миллиона лет, найдено множество каменных орудий и останки животных – древних жирафов, слонов, зебр, носорогов, черепах, крокодилов… Так вот, на одном из участков этой стоянки команда Лики обнаружила ряд камней, расположенных (выложенных?) в форме круга. Как писала Мэри Лики, эта кольцевая выкладка - «древнейшая структура, сделанная человеком. Она состоит из отдельных лавовых блоков и составляет от трёх с половиной до четырёх метров в диаметре. Поразительно сходство с грубыми каменными кругами, сооружаемыми для временного убежища современными кочевыми народами». Итак, Мэри Лики сочла, что нашла древнейший дом на Земле. Камни, по её мнению, служили для укрепления жердей или веток, воткнутых в землю и образующих нечто вроде ветрового заслона или простейшего шалаша.
В другом олдувайском местонахождении, знаменитом находкой черепа парантропа Бойса, выявлено овальное скопление раздробленных костей и мелких каменных обломков. Оно окружено относительно свободным от находок пространством, снаружи которого также находятся фрагменты костей и орудия. Мэри Лики предположила, что и на этом месте когда-то находился ветровой заслон, окружавший центральную часть стоянки.
Позже подобные находки сделаны и за пределами Олдувая.
Достаточно ли этих свидетельств, чтобы утверждать, что уже полтора миллиона лет назад наши предки могли строить себе простейшие жилища? Увы, не все специалисты согласились с такой интерпретацией. И, чем древнее стоянка, тем с меньшим наборов фактов приходится работать археологам.

Некоторые ученые называют жилище «первой линией обороны», возводимой человеком для защиты от неблагоприятных внешних условий (второй такой линией является одежда). Но это — лишь одна сторона вопроса. Не менее важны чисто человеческие, культурные особенности этих «укреплений». «У птицы есть гнездо, у зверя есть нора...». У человека есть дом, — место, где он может не только укрыться от непогоды, но где он проводит большую часть своей жизни, в окружении самых близких людей. При всех сложностях, при всех бедах и неурядицах, мы все же обязаны самыми счастливыми часами своему дому! Человек — существо общественное, и не случайно понятие «дом» столь многозначно. Конечно, прежде всего это твое жилье — квартира, изба, особняк.

Долгое время ученые полагали, что палеолитические люди были исключительно бродячими охотниками, не знавшими ни оседлости, ни долговременных жилищ. Считается, что впервые остатки верхнепалеолитического жилища были открыты и описаны в 1919—1920 годах И. Байером во время раскопок австрийской стоянки Лагманнерсдорф. Если это и так, то ни сам Байер, ни его западно-европейские коллеги не придали открытию серьезного значения. Целенаправленная разработка этой проблемы началась в двадцатые годы трудами отечественных археологов П. П. Ефименко и С. Н. Замятнина. Ими была создана новая методика раскопок палеолитических поселений, позволившая раскрыть, увидеть воочию и детально изучить остатки древнейших жилищ и другие объекты.

В чем заключалась ее новизна? Раньше, в течение многих десятилетий, раскопки велись кессонным методом: раскоп разбивался на квадратные метры и раскапывался порознь, квадрат за квадратом. Находки на квадрате описывались, зарисовывались на план и сразу же снимались, чтобы копать вглубь. Только после того, как культурные остатки в пределах одного квадратного метра были полностью исчерпаны, археологи приступали к разборке соседнего участка. При такой методике можно было тщательно собрать все находки, детально изучить отложения, в которых они залегали, но нельзя было увидеть общую картину распределения этих находок по площади стоянки.

С. И. Замятнин и П. П. Ефименко впервые стали раскапывать палеолитические поселения широкими площадями. При этом вскрывается одновременно значительная часть поселения: по меньшей мере, несколько десятков квадратных метров. На этой площади так же разбивается квадратная сетка, но основные находки: крупные кости, скопления золы и углей, скопления кремней и прочее, остаются на своих местах в расчищенном виде, чтобы археолог мог наблюдать и изучать их взаимное положение.

В результате таких раскопок, ориентированных на изучение поселения как единого целого, стало возможным увидеть в натуре и детально изучить развалины жилищ и других объектов. В 1927 году С. Н. Замятнин раскопал таким способом на верхнепалеолитической стоянке Гагарино круглую полуземлянку. В конце двадцатых — начале тридцатых годов П. П. Ефименко, анализируя данные некоторых старых раскопок и сопоставляя их с находками жилищ в Лагманнерсдорфе и Гагарино, пришел к выводу, что остатки долговременных зимних жилищ обнаруживались на верхнепалеолитических памятниках и прежде, но не были поняты. В тридцатые годы он и его ученики А. Н. Рогачев и П. И. Борисковский проводят раскопки широкими площадями на ряде многослойных стоянок Костенковско-Борщевского района под Воронежем и открывают там разные типы жилых конструкций. С этого времени становится ясным, что далеко не все люди эпохи палеолита вели бродячий образ жизни. Напротив, для значительной части европейского населения того периода была характерна прочная оседлость. Это в первую очередь относится к охотникам на мамонтов.

Первоначально новая методика раскопок палеолитических памятников применялась только в СССР. В сороковые — пятидесятые годы она постепенно распространяется в странах Центральной, а потом и Западной Европы. Сейчас она широко применяется во всем мире, — разумеется, в значительно усовершенствованном виде.

«Дома» из мамонтовых костей

Остатки древних жилищ известны на многих памятниках, датирующихся сотнями тысяч и даже миллионами лет назад. И далеко не всегда это были примитивные сооружения типа ветровых заслонов. Даже в столь давние времена обнаруживаются весьма любопытные детали как в конструкциях, так и в их взаимном положении. Но подлинный переворот и в строительстве жилищ, и в организации поселений происходит в эпоху верхнего палеолита, начавшуюся примерно 45 тысяч лет назад. Главные достижения в этой области приходятся на вторую ее половину, длившуюся приблизительно с 23—22 до 10—9 тысячелетий до наших дней. И что особенно важно — именно восточно-европейские охотники на мамонтов достигли подлинных вершин в «архитектурно-строительной» деятельности доисторического периода! По-видимому, это связано с серьезными климатическими изменениями, которые происходили тогда на Русской равнине.

23—22 тысячи лет назад — время наступления последнего сильного похолодания в истории нашей Земли. Оно достигло своего пика примерно 20—18 тысяч лет назад. Вся Прибалтика, север Белоруссии, Ленинградская, Псковская, Новгородская области оказались сплошь покрыты льдом и непригодны для обитания. Южнее, на территориях, уже давно обжитых людьми, климат становился все более суровым. Хвойные и смешанные леса, еще недавно произраставшие на обширных пространствах Русской равнины, повсеместно сменялись тундровыми или тундро-степными ландшафтами с редкими островками сосны и березы. На почве нарастала многолетняя мерзлота. По мнению ряда ученых, область этой мерзлоты доходила почти до побережья Черного моря. Конечно, люди, обитавшие 25 тысяч лет назад на берегах Дона и Днепра, Осетра и Клязьмы, были намного выносливее нас. Но в этих суровых условиях и перед ними вставал нелегкий выбор: либо покинуть привычные места, уйти туда, где теплее, либо изменить свой образ жизни, свою культуру так, чтобы жить и здесь, на промерзлых, открытых северным ветрам просторах приледниковой зоны.

Теперь мы знаем: верхнепалеолитическое население Русской равнины ответило на вызов природы и достойно справилось со столь сложной задачей. Конечно, этими людьми двигала не только и не столько «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Приледниковые лесотундра и тундростепь с их обилием трав и кустарников были исключительно благоприятны для обитания многих видов животных, в первую очередь — мамонтов. Дичь тут водилась в изобилии. В съедобных кореньях, грибах, ягодах тоже не было недостатка. Главным врагом являлся холод, достигавший в малоснежные, ветреные зимы 50 градусов по Цельсию. Чтобы нормально жить в такие зимы, людям требовались не только еда и меховая одежда, но прежде всего — теплое и удобное жилье, где эту одежду можно было бы и снять.

До начала этого последнего похолодания на подавляющем большинстве верхнепалеолитических стоянок строились только легкие наземные жилища — типа сибирских чумов или шалашей. Вероятно, их конструкции были разнообразными: ведь и чумы бывают различных типов. Но все остатки таких жилищ, обнаруженные археологами, выглядят одинаково: в центре очаг, а вокруг него — окрашенное охрой и золой пятно более или менее округлых очертаний, с большим количеством осколков костей и кремней — следов хозяйственной деятельности, которую вели обитатели этих жилищ. Иногда отмечаются ямки от жердей, образовывавших каркас, вертикально вкопанные кости, заклинивавшие эти жерди, а также камни, вероятно, придавливавшие шкуры, которыми покрывали такие сооружения, и тому подобные детали. Жилища этого типа широко распространены и в Европе, и в Северной Азии, и в других районах на протяжении всего верхнего палеолита, да и в последующие эпохи.

Жилища александровско-телъманского типа

Эти жилища, в общем, похожи на те, что были описаны выше. Они округлые в плане, диаметром около 6 метров, с очагом в центре. Однако пол их был несколько углублен в землю; в нем вырыто много небольших ям для хранения различных предметов. Более сложную конструкцию имели и очаги: они также углублены в землю, а вокруг них имелись пекарные ямки для приготовления (запекания) пищи. По краям таких жилищ археологи часто обнаруживают камни и крупные кости мамонта, служившие для укрепления основания каркаса и покрывавших его шкур. Остатки подобных жилищ найдены в современной Воронежской области на стоянках Костенки 4/1, Костенки 8/1, а также в Мальте (Сибирь) и на ряде других памятников.

Жилища александровско-пушкаревского типа

Это вытянутые сооружения, длиной 20—35 метров, шириной 5—6 метров, с углубленным полом и рядом очагов по центральной линии. В пределах таких жилищ, как правило, отчетливо выделяются их отдельные секции. В земляном полу вырывались небольшие ямки для хранения краски и разных предметов, а у очагов — ямки для запекания пищи. Кровля была двускатной: об этом говорит то обстоятельство, что ближе к обоим краям окрашенность слоя и количество находок резко сокращается: при низкой двускатной крыше, опиравшейся на землю, вдоль стен, естественно, образовывались труднодоступные пространства. Остатки таких домов обнаружены в нижнем слое Костенок 4, на Пушкаревскои стоянке (бассейн Десны), на стоянке Вроновицы (Среднее Приднестровье).

Как появились эти новые типы жилищ в центре Русской равнины? По крайней мере, для некоторых из отмеченных выше поселений есть основания думать, что они были оставлены местным населением, которое, по мере сил, приспосабливалось к жизни в изменяющихся природных условиях. Но, помимо того, здесь сыграло роль уже описанное мною выше важное историческое событие — появление здесь, на Русской равнине, переселенцев из Центральной Европы, с берегов Дуная (см. главу «Как и почему?»). Это случилось именно тогда, примерно 23—22 тысячи лет назад. Приход виллендорфского и павловского населения оказал огромное влияние на исторические судьбы и облик местных культур.

Вся жизнь этих людей была теснейшим образом связана с мамонтами. Когда, с наступлением последнего оледенения, стада их начали откочевывать на восток, в более благоприятные природные условия, охотники, в свою очередь, неизбежно перемещались вслед за основным источником своего жизнеобеспечения. Так они постепенно достигли берегов Днепра и Дона... Культура, созданная этим населением, оказалась исключительно высокой во многих отношениях. О ней мы будем говорить неоднократно. Но прежде всего познакомимся с организацией их поселений.

«Жилые комплексы» костенковско-авдеевского типа

Это, пожалуй, самый сложный жилой объект верхнепалеолитической эпохи. Остатки такого «жилого комплекса», наблюдаемые археологами в ходе раскопок, представляют собой большое овальное углубление длиной свыше 30 метров и 8 метров в ширину. По его центральной линии располагалась цепь очагов сложной конструкции. Каждый очаг был углублен в землю на 40 сантиметров и имел около 1 — 1,2 метра в диаметре. По краям овала располагались небольшие ямы-землянки грушевидных в плане очертаний и до 1 метра глубиной, а также округлые ямы-хранилища такой же глубины и до 1,5 метров в диаметре.

Землянки имели сложное перекрытие, сооруженное из крупных костей мамонта, подобранных определенным образом. Около узкого входа, ведущего вглубь апарелью, а иногда и ступеньками, обычно вкапывались черепа мамонтов и устанавливались плоские кости — лопатки и тазовые. Кровля была, как правило, куполообразной: она сооружалась из переплетенных бивней. Очевидно, перекрывались и расположенные рядом округлые ямы-кладовые, в которых хранились запасы мяса и костей мамонта. Последние представляли собой строительный материал и сырье для различных поделок. В некоторых случаях обитатели землянок «расширяли жилплощадь»: соединяли основную камеру с ямой-кладовой и получали таким образом двухкомнатную квартиру.

На всем внутреннем пространстве этого большого овала, в области, прилегающей к очагам, пол был изрыт ямками, самыми разнообразными по величине, глубине и очертаниям. Они выполняли ту же роль, что наши шкафы, ящики и полки: люди хранили в этих углублениях свои вещи. В некоторых из них археологи находят «клады» кремневых пластин, в других — костяные орудия, в третьих — фигурки зверей или женские статуэтки. Встречаются и ямки, заполненные красной краской — охрой. Этих ямок-хранилищ так много, что становится совершенно очевидно: они не могли использоваться одновременно. Будь это так, людям было бы просто некуда ступить в своем жилище! Поэтому большинство их было заброшено — засыпано землей — еще в ходе эксплуатации жилья.

Судя по находкам, основная жизнь на таких поселениях протекала в центральной части, около очагов. Ученые спорят до сих пор: был ли здесь наземный «длинный дом», — вроде тех, которые были открыты в Пушкарях и на Александровской стоянке? П. П. Ефименко, впервые раскопавший и изучивший в тридцатые годы один из жилых комплексов этого типа, не только верил в существование здесь «длинного дома», но и полагал, что его размеры были очень велики, включали в себя и краевые ямы, и землянки. Другие археологи считают это маловероятным и интерпретируют как строение лишь центральную часть овала, прилегающую к очагам. Третьи же допускают, что очаги в поселках такого типа горели под открытым небом.

В землянках очаги не горели: там люди обогревались горячим костным углем, рассыпанным по полу. Очевидно, сверху этот уголь покрывался шкурами. Спать на таких «грелках» было тепло даже в самую лютую стужу. Кстати, подобный прием хорошо известен опытным сибирским охотникам: готовясь к зимнему ночлегу, человек разворашивает догоревшее, но не остывшее кострище, покрывает его оленьей шкурой или куском брезента, — и ночлег готов! Конечно, маленькие и тесные землянки предназначались, главным образом, для сна в суровые зимние ночи. Однако в них и трудились: обрабатывали кость, изготавливали из нее орудия и поделки (об этом свидетельствуют находки на полу этих жилищ), вероятно, шили одежду. Читатель может удивиться: «Как так? Ведь там же стояла кромешная тьма!» Однако у людей эпохи верхнего палеолита были свои светильники: жировые лампы, сделанные из головок бедренных костей мамонта. Внутренняя, пористая часть такой головки пропитывалась жиром и зажигалась. Лампы указанного типа — правда, не костяные, а каменные или керамические, известны у северных народов, например у эскимосов.

Исследователь Зарайской палеолитической стоянки, московский археолог X. А. Амирханов, ныне доказал, что люди виллендорфско-костенковской культуры, пришедшие на берега Осетра (приток Оки) около 22 тысяч лет назад, затем не покидали этих мест в течение тысячелетий. В верхнем культурном слое Зарайской стоянки, датированном по радиоуглероду в пределах 17—16 тысяч лет назад, находят те же формы орудий и украшений, что в самом нижнем.

А вот в бассейнах Среднего Дона, Днепра и Десны ситуация была иной. Около 20 тысяч лет назад здесь, в центре Русской равнины, вновь произошла резкая смена культурных традиций, в том числе и традиций домостроительства. По-видимому, это связано с приходом сюда нового населения. Однако мамонт играл в жизни пришельцев не меньшую роль, чем у их предшественников.

Жилища и поселки аносовско-мезинского типа

Жилища нового типа, появившиеся на Русской равнине около 20 тысяч лет назад, также сооружались из крупных костей мамонта. Это округлые наземные дома, от 6 до 9 метров в диаметре. Их развалины, расчищенные археологами в раскопах, представляют собой нагромождения сотен целых костей: трубчатых, тазовых, лопаток, черепов, нижних челюстей и проч. Эти кости, использованные на строительство дома, принадлежали десяткам особей мамонтов. Все они располагались в определенном порядке, симметрично, а порой даже удивительно красиво. Особенно впечатляют «елочки», выложенные из нижних челюстей мамонтов, поставленных одна на другую, зубами вниз.

Такие жилища обычно окружались несколькими ямами-кладовыми, в которые также складывали крупные кости мамонта. Конструкции настолько выразительны, что на трех памятниках (Костенки 11 на Среднем Дону, Юдиново в Брянской области, Добраничивка на Украине) их решено было сохранять в расчищенном виде в специальных павильонах-музеях. А в Зоологическом музее г. Киева ныне выставлены реконструкции двух таких домов, найденных на Мезинской стоянке. Они выполнены в натуральную величину из реставрированных костей.

Жилища располагались на поселениях в определенном порядке: обычно по кругу, в пределах которого люди занимались своими повседневными делами — кололи кремень, изготавливали из него орудия, разводили в очагах огонь, готовили пищу и т. д. Поселки такого типа существовали в приледниковой зоне Восточной Европы приблизительно до 14 тысяч лет назад. Они исчезли вместе с исчезновением мамонта, охота на которого являлась поистине основой жизни этого населения. Мамонт обеспечивал людям все: и пищу, и сырье, и строительный материал, и топливо.

Палеолитическая рок-группа «Мезин»?

Археологов давно приводит в смущение одна особенность жилищ аносовско-мезинского типа: их удивительно «чистый» пол! В отличие от иных жилищ, пол которых весьма и весьма насыщен культурными остатками, здесь, в пределах кольцевого нагромождения крупных костей, находок сравнительно немного. Быть может, люди, сооружавшие такие дома, были очень опрятными? Или... может, это совсем не жилье, или «не вполне» жилье?..

Подобные предположения действительно высказывались, хотя сегодня они не разделяются подавляющим большинством специалистов. Так, по мнению украинского археолога Н. Л. Корниец, посвятившей много лет раскопкам стоянки Межирич, описанные скопления костей являлись не бытовыми, а культовыми конструкциями. Они никогда не имели ни стен, ни кровли — так и были положены кучей на землю. Действительно, этнографам хорошо известно эскимосское святилище из черепов и челюстных костей гренландского кита на острове Ыттыгран (пролив Сенявина) — так называемая «Китовая аллея». Но сооружение это уникально и ни в малейшей степени не похоже на округлые скопления мамонтовых костей на палеолитических стоянках. Кроме того, и в эскимосской культуре китовые кости широко использовались при сооружении жилищ, могил, ям для хранения мяса и проч.

Интересную гипотезу высказал другой украинский археолог, С. Н. Бибиков. Он не отрицал того, что округлые кучи костей мамонта — это развалины Древних домов. Но на полу жилища № 1 Мезинской стоянки найдены при раскопках крупные кости мамонта, на поверхности которых был красной краской нанесен орнамент (бедро, лопатка, фрагмент таза, две челюсти и обломок черепа). С. Н. Бибиков предположил, что раскрашенные кости мамонта являлись своего рода ударными музыкальными инструментами. Подтверждение этой своей трактовки он видел в результатах анализа следов изношенности на поверхности костей. Фирма «Мелодия» даже выпустила пластинку, на которой музыкант-ударник В. И. Колокольников воспроизвел гипотетическое звучание мезинского комплекса костей мамонта!.. Если так, то можно допустить: этот дом использовался не как жилье, а с идеологическими целями — как своего рода «клуб»!

Отметим особо: столь разнообразные и выразительные архитектурные сооружения, столь обширные и сложно организованные «доисторические» поселения были распространены только в центральной части Восточной Европы, заселенной охотниками на мамонтов и только в определенный период — во второй половине эпохи верхнего палеолита. В других местах Земного Шара на стоянках этого времени обычно обнаруживаются следы более простых наземных жилищ. В горных же районах люди в этот период по-прежнему продолжали селиться в пещерах и гротах.

Часть I

С какого момента отсчитывать начало истории человеческого жилища? Вероятно, корни стремления обустроить своё «гнёздышко» следует искать в гнёздостроительстве наших ближайших родственников. Все человекообразные обезьяны, устраиваясь на ночлег, сооружают себе гнездо. Некоторые располагаются в гнёздах и для дневного отдыха. Шимпанзе и орангутаны обычно строят гнёзда на деревьях, тогда как тяжеловесы-гориллы часто делают это прямо на земле.

Логично предположить, что в гнёздах ночевали и далёкие предки человека - австралопитеки. Ведь, судя по строению их рук, австралопитеки и даже первые Homo были не прочь вскарабкаться на дерево, и могли устраиваться на ночлег в ветвях, повыше, подальше от хищников.
Тяга шимпанзе к устройству гнёзд очень велика и, видимо, глубоко инстинктивна. Так, например, знаменитый Рафаэль - самец шимпанзе, живший в лаборатории И. П. Павлова в Колтушах в 30-е годы прошлого века, несмотря на попытки сделать из него «культурного человека», не желал пользоваться постелью, подушкой и одеялом. К чему эти церемонии?! Вместо этого он разрывал матрас, потрошил его и устраивал себе чудесное гнездо на полу. В итоге экспериментаторы были вынуждены отказаться от попыток научить обезьяну хорошим манерам, и стали просто давать Рафаэлю свежее сено или солому (см.: Antropogenez.ru ).

Строго говоря, началом «домостроя» можно было бы считать тот момент, когда некий древний гоминид вернулся вечером к своему гнезду и решил обустроить его покапитальней. С чего бы он стал это делать? Есть разные гипотезы.

Гипотеза №1

По гипотезе, выдвинутой американским археологом Джоном Кларком, появление долговременных стоянок и жилищ связано с удлинением продолжительности детства. Пока происходит обучение подрастающего поколения, подвижность группы гоминид ограничена… «Молодой шимпанзе достигает самостоятельности между семью и восемью годами, и передача более сложных навыков, которыми владели ранние гоминиды, должна была потребовать ещё более длительного времени», - писал Кларк (см.: Кларк Дж. Доисторическая Африка, М., Наука, 1977 г.).

Жилище обеспечивает бóльшую безопасность для потомства, что очень важно для человекообразных, у которых редко рождается более одного отпрыска. А особенно критичной проблема хищников становится при жизни не на дереве, а на земле. Заботу о ребёнке лучше осуществлять в относительно безопасном месте, где один из родителей присматривает за потомством, пока другой добывает еду. Правда, даёт ли защиту какой-то «ветровой заслон»? Сомнительно… Хищник легко найдёт людей, спрятавшихся за хлипкой загородкой, по запаху.

Гипотеза №2

Гипотеза, согласно которой жилище постепенно формировалось вокруг очага и поначалу выполняло лишь функцию защиты огня от порывов ветра, выглядит не очень убедительной, если мы примем за жилища спорные находки нижнего палеолита - где не обнаружено никаких следов использования огня (см. ниже).

Гипотеза №3

Другая гипотеза, развиваемая советским археологом В. Я. Сергиным, предполагала, что долговременные жилища возникли в местах разделки и поедания крупной охотничьей добычи. Конечно, мелкая добыча поедается буквально на ходу. Но когда удалось добыть слона - за один присест его не съешь и не утащишь. К месту добычи (будь то убитое умелым охотником или умершее своей смертью животное) приглашается всё сообщество - так делают, например, современные пигмеи в Центральной Африке. Мясо не должно пропасть, его нужно употребить в пищу целиком, попутно отгоняя подступающих со всех сторон падальщиков. Семейство древних гоминид располагалось лагерем вокруг добычи и закатывало пир на несколько дней; сюда притаскивали орудия и сырьё для их приготовления; сооружался очаг… Впрочем, нет, очагов в то время ещё не было. А вокруг, может быть, выставлялся некий заслон из веток, прижатых камнями - защита то ли от ветра, то ли от любопытных.

Понятно, что выше представлена некая очень умозрительная картина. Что давало людям первое подобие жилища? Защиту от ветра? От солнца? От хищников? От посторонних глаз? От потусторонних сил? От дождя? От холода?… Эстетическое чувство «уюта»? Всё вместе?

Как бы то ни было, современные охотники-собиратели, останавливаясь на привал - даже на одну ночь - часто сооружают себе простейшие укрытия.

Для начала было бы неплохо выяснить, когда они появляются - первые жилища. Но легко сказать! Как пишет американский антрополог Джерри Мур (Jerry Moore): «В идеале, каждая стоянка должна быть чем-то вроде покрытых пеплом руин древних Помпей: момент, замороженный во времени».

Но, увы - Помпеи палеолита нам неизвестны. А древнейшие жилища были, очевидно, недолговечными. Оседлая жизнь - не для древних охотников. Если верна аналогия с современными охотничьими группами, их убежища представляли собой не более чем загородки из веток и, возможно, шкур, в лучшем случае придавленных камнями. Через несколько дней люди снимались с места и бросали остатки жилищ, которые разваливались, гнили и, скорее всего, бесследно исчезали. Оставался лишь набросанный людьми мусор - объедки, кости, сломанные орудия; возможно, углубления на местах, где в землю были вкопаны опоры. Если в результате счастливой случайности всё это быстро погребалось под толщей осадков - получался некий «отпечаток» жилища, контуры которого в принципе можно выявить по распределению культурных остатков.

Однако такой отпечаток ещё нужно суметь прочитать. Изыскания в этом направлении стали возможны только после появления достаточно совершенной методики раскопок - такой, при которой вскрывается существенная часть площади древней стоянки, расчищается древний «пол», на котором жили люди. Любые значительные находки - кости, орудия и т.п. - фиксируются на местах и наносятся на план; затем анализируется весь древний «жилой комплекс». Теперь по тому, как расположены скопления артефактов, можно попытаться понять: где разделывали добычу, где изготовляли орудия, куда бросали кости, и где располагались жилища - если только они здесь, в самом деле, были.

Именно в результате использования такой техники и удалось обнаружить жилые сооружения каменного века. Разумеется, древнейшие из них - самые спорные.

Ранние люди

Итак, древнейшая находка такого рода сделана Мэри Лики (Mary Douglas Leakey) в 1962 году. Олдувайское ущелье, подарившее миру Homo habilis, думаю, не нужно представлять нашим читателям (см.: Antropogenez.ru ). Одна из знаменитых стоянок, раскопанных Лики - местонахождение DK, возрастом около 1,8 млн лет, содержит множество каменных орудий: чопперов, отщепов и т.д. Останки животных в DK крайне разнообразны, они включали древних жирафов, слонов, зебр, носорогов, черепах, крокодилов…

Так вот, на одном из участков DK команда Лики обнаружила ряд камней, расположенных (выложенных?) в форме круга. Как писала Мэри Лики, эта кольцевая выкладка - «древнейшая структура, сделанная человеком. Она состоит из отдельных лавовых блоков и составляет от трёх с половиной до четырёх метров в диаметре. Поразительно сходство с грубыми каменными кругами, сооружаемыми для временного убежища современными кочевыми народами, такими как туркана в Кении». Итак, Мэри Лики сочла, что нашла древнейший дом на Земле. Камни, по её мнению, служили для укрепления жердей или веток, воткнутых в землю и образующих нечто вроде ветрового заслона или простейшего шалаша.

В другом олдувайском местонахождении FLK (знаменитом находкой черепа «Зинджантропа» - парантропа Бойса) выявлен овальный участок поперечником 6,4 на 4,6 м, на котором сконцентрировано более 1000 сильно раздробленных костей и мелких каменных обломков. Овальное скопление окружено относительно свободным от находок пространством шириной 2,5 м, вне которого находятся более крупные фрагменты костей и орудия. Мэри Лики предположила, что и на этом месте когда-то находился ветровой заслон, окружавший центральную часть стоянки.

Позже подобные находки сделаны и за пределами Олдувая. Например, это участок FXJj50 (Кооби-Фора, Кения), где, судя по скоплению орудий и костей, 1,6-1,5 миллиона лет назад, возможно, находилось некое жилое сооружение.

Достаточно ли этих свидетельств, чтобы утверждать, что уже полтора миллиона лет назад наши предки могли строить себе простейшие жилища?… Увы, не все специалисты согласились с такой интерпретацией.

В частности, выводы Мэри Лики стали мишенью для жёсткой критики. Сомнению подвергся антропогенный характер скоплений костей. Среди них, например, много останков крокодилов, прежде всего, крокодильих зубов. Крокодилы - это что, объект промысла хабилисов? Скорее уж наоборот! Но главное - заявили скептики - кругообразная каменная «структура» состоит из кусков породы, находящихся ниже слоя с костями и орудиями. Круговой рисунок каменных блоков, скорее всего, получился случайно, в результате выветривания и смещения камней корнями деревьев. Никакого шалаша тут не было!

Да, при анализе столь смутных свидетельств неизбежно возникают вопросы: данное расположение артефактов имеет какой-то смысл, или у нас разыгралась фантазия? Камни, кости, орудия лежат так, как лежали миллион лет назад, или многократно сдвинуты, перемешаны, свалились непонятно откуда? И чем древнее стоянка - тем с меньшим наборов фактов приходится работать археологам. Бактерии уничтожают всю органику. Водные потоки размывают почву. Норы грызунов и корни деревьев способны творить «чудеса».

Уже не ранние люди

Следующий «проблемный» и часто упоминаемый памятник относится к гораздо более позднему времени. На склоне горы Борон (Ницца, Франция) находится стоянка Терра-Амата, раскопки которой в 60-е годы прошлого века вёл Анри де Люмле (Henry de Lumley) . 350-450 тыс. лет назад здесь обитали гейдельбергские люди - вероятные предки неандертальцев. Из земли извлечены тысячи каменных артефактов, кости крупных и мелких животных. Археологи расчистили древние рабочие площадки, содержащие углубления, небольшие очаги, каменные блоки и овальные скопления находок, которые Люмле интерпретировал как остатки древних хижин, от 8 до 15 м в длину: углубления остались от опор, а камни подпирали стены. По мнению Люмле, стоянка заселялась древними охотниками периодически на протяжении ряда весенних сезонов; Люмле выделил в Терра-Амата 11 отдельных сезонных «жилых поверхностей».

Разумеется, и выводы Люмле были оспорены. Археолог Паола Вилья (Paola Villa) (Колорадский университет в Боулдере) показала, что ряд отщепов, размещенных на разных «жилых поверхностях» Терра-Амата, был сколот с одной и той же заготовки. Таким образом, интерпретация Люмле, вероятно, ошибочна, и основана на недостаточном изучении памятника. Сомнению подверглись и датировки, и происхождение «конструкций». Критика, конечно, не отменяет наличия углублений, очагов и расположенных определённым образом известняковых блоков - возможно, использовавшихся в качестве ветровых заслонов.

Ещё один памятник аналогичной древности и, увы, столь же спорный. Билцингслебен в восточной Германии - останки трёх овальных «хижин» возрастом около 350 тысяч лет. Тот же набор: «ветровые заслоны» - каменные блоки и кости животных; круговое сооружение из камней, вдавленных в отложения, 9 метров в диаметре; есть очаги, ассоциированные с каждым сооружением. И тем не менее остаются сомнения в рукотворности «кругового сооружения». Гоминиды жили здесь - факт. Но строили ли?

Итак, что же мы знаем? Около 2-х миллионов лет назад наши далёкие предки впервые покинули Африку. Очень долгое время гоминиды жили на стоянках, которые можно условно назвать временными «лагерями». В такой лагерь можно было вернуться после охоты; здесь изготовляли орудия и (в более поздние времена) готовили пищу на огне; на стоянках могли использоваться и простейшие ветровые заслоны. В широком смысле это был дом, то есть место, где сочетались приготовление пищи, работа и отдых…

Часть II

В первой части публикации мы рассказали о «гнездостроительстве» наших ближайших родственников - шимпанзе, обсудили несколько гипотез о причинах возникновения человеческих жилищ в древности, а также познакомились с археологическими методами, с помощью которых эти жилища выявляют. Далее речь шла о самых древних (и самых спорных) жилых сооружениях каменного века. Теперь же поговорим о том, что нам известно о жилищах неандертальцев и кроманьонцев.

Неандертальцы

В неандертальскую эпоху свидетельства организации жилищ становятся более внятными. Оно и понятно! Неандертальцы сформировались в Европе в суровое время, когда без тёплых убежищ вряд ли можно было существовать. Разумеется, люди активно обживали пещеры, но пещер и гротов на всех не напасёшься - приходилось селиться на открытой местности, организовывать капитальные очаги и активно утепляться.

Впервые жилище неандертальцев было обнаружено в 1959 году советским археологом А. П. Чернышом при раскопках памятника Молодова 1 (на правом берегу Днестра), возрастом более 44 тыс. лет.

Черныш провёл широкие раскопки Молодова 1 и на глубине около 12 м нашёл остатки жилого сооружения. Находка представляла собой овальную выкладку крупных костей и бивней мамонтов - всего 116 элементов. Внутри окружности диаметром около 9 м находилось скопление древнего «мусора», а также следы 15 кострищ. Жилище, по мысли авторов открытия, должно было напоминать шалаш с каркасом из крупных жердей, покрывавшихся шкурами животных; в нижней части шкуры придавливались костями. Возможно, внутри жилища имелась перегородка из вертикально стоящих костей, разделявшая помещение на два. Крупные зубы мамонта, лежавшие у стен «шалаша» жевательной поверхностью вверх, по мнению Черныша, могли служить неандертальцам в качестве сидений.

И опять, разгорелся спор между сторонниками версии Черныша и скептиками. По поводу характера «сооружения» на Молодова 1 выдвигались разные версии: и естественное скопление костей, и охотничья свалка, и даже символический круг, связанный с неандертальскими верованиями.

Не так давно, в 2011 году, группа французских исследователей провела новое исследование материалов Молодова 1 (а это, на минуточку, 40 тысяч каменных артефактов и 3000 костей млекопитающих).

Изучался возраст мамонтов, найденных на стоянке. Получилось, что преобладают подростки и зрелые, но не старые животные - картина, нехарактерная для группы мамонтов, умерших своей смертью. Значит, туши мамонтов были каким-то образом добыты людьми, и версию естественного скопления костей можно отбросить. Судя по количеству мамонтов - не менее 15 - стоянка обеспечивала пребывание значительного числа людей.

Кроме того, на ребре как минимум одного из взрослых мамонтов обнаружен след от проникающего удара острым предметом - значит, хотя бы один из мамонтов был убит.

Кости мамонтов в кольцевом сооружении - наиболее крупные, целые и хорошей сохранности, на них нет следов зубов хищников; судя по особенностям выветривания, эти кости долго находились на открытом воздухе. Напротив, в яме, находящейся на этой же стоянке за пределами «кольца» - состав костей другой, они фрагментированы и содержат следы как орудий, так и зубов животных.

Подобные конструкции найдены и на некоторых других неандертальских стоянках. Как пишет в своей книге о неандертальцах Леонид Борисович Вишняцкий, искусственные укрытия сооружались неандертальцами даже внутри обитаемых пещер. Отгородка из камней, выложенных полукругом, обнаружена Анри де Люмле в пещере Лазаре (Франция). Внутри полукруга находилось несколько очагов; вероятно, камни служили основанием для некой постройки. «Интересно, что на отгороженной площади встречено множество мелких морских раковин, отсутствующих за её пределами. Они могли попасть в глубину пещеры вместе с высохшими морскими водорослями, которые люди приносили с побережья, чтобы устроить себе постель». (Л. Б. Вишняцкий, «Неандертальцы: история несостоявшегося человечества», с. 138).

Кроманьонцы

В верхнем палеолите в Европе - как вы помните - появляются наши прямые предки, кроманьонцы. Порадуемся за предков: кроманьонских жилищ наконец-то найдено много, и они более-менее бесспорны.

Первое известное жилище верхнего палеолита описано Й. Байером (Josef Bayer) в 1920 г. при раскопках стоянки Лангманнерсдорф (Австрия): остатки круглой землянки, диаметром 2,5 м и глубиной 1,7 м. Три небольшие ямки, видимо остались от столбов, поддерживавших крышу.

В дальнейшем археологам удалось обнаружить на территории Европы множество жилищ кроманьонцев (П. И. Борисковский даже приводит цифру: около 200 сооружений. Ничего себе!). Наиболее типичное жилище такого рода - небольшая хижина, округлая или овальная, с одним очагом в центре. Часть кроманьонских жилищ были наземными, а часть представляли собой углублённые землянки, у которых пол мог находиться значительно ниже уровня окружающей местности.

Судя по всему, кроманьонцы продолжили неандертальскую традицию использовать в качестве строительного материала бивни и кости мамонтов - во многих верхнепалеолитических жилищах такие элементы являлись важной частью конструкции. В других жилищах для каркаса использовались деревянные элементы, которые могли вкапываться в землю, укрепляться с помощью каменных плит или тех же костей.

Находки небольших хижин эпохи верхнего палеолита сделаны на стоянках Гагарино, Мальта, Костёнки (Россия), Мезин, Межирич, Добраничевка (Украина), Павлов (Чехия), Елькниц (Германия), Арси-сюр-Кюр (Франция) и т.д.

В Межириче (Украина) найдено 4 круглых или овальных строения из мамонтовых костей, 3-6 м в диаметре. Вдоль основания хижин были уложены нижние челюсти мамонтов. В одном из сооружений таких челюстей 95! 40 бивней, вероятно, поддерживали крышу. На сооружение уходило более 20 тонн костей. По расчётам археологов, чтобы построить такой домик, 10 мужчинам требовалось 4 дня работы.

Современный аналог подобных сооружений можно найти у североамериканских индейцев или у народов крайнего Севера, например, чукчей. Только чукчи вместо мамонтовых костей - где их взять сейчас? - использовали китовые кости: выкапывали яму, а над ней возводили из костей каркас, который покрывали шкурами животных. Примерно так же поступали индейцы-апачи в конце XIX в. Располагаясь на кратковременный отдых, они сооружали круглые шалаши: очищали площадку, над ней делали каркас из веток - в некоторых случаях даже не срезая, а просто наклоняя и связывая их - и покрывали всё это парусиной или одеялами.

Наряду с небольшими хижинами, на стоянках верхнего палеолита встречаются жилища, занимающие значительную площадь - более 40 м2, в основном за счёт их длины. Такие «многоквартирные» сооружения представляли собой как бы несколько слившихся вместе хижин, с цепочкой из очагов вдоль оси. В Костёнках 4 (~22 тыс. лет назад) найдены два подобных жилища: одно длиной 23 м, с 9 очагами, а второе 34-метровое, включающее 10 очагов. Второе жилище, вероятно, было разделено перегородками на 3 секции.

И, чтобы всё вышеописанное не звучало слишком радужно… Да-да, именно! Некоторыми исследователями реальность «длинных домов» оспаривается; скептики доказывают, что за длинные жилища археологи приняли группу стоящих рядышком отдельных хижин.

В большинстве случаев пол верхнепалеолитических жилищ не сохранился, и какой была поверхность, на которой отдыхали древние люди, можно только предполагать. Замечательное исключение представляет собой стоянка Охало II в Израиле, возрастом 23 тыс. лет. Здесь раскопаны остатки 6 овальных хижин, сооружённых из веток тамариска, ивы и дуба. Видимо, в один не очень прекрасный день хижины сгорели, и их внутренность была погребена под слоем угля. На этом «счастливое» стечение обстоятельств не закончилось: вскоре памятник был затоплен в результате быстрого разлива озера.

В 2004 году при раскопках в Охало II удалось обнаружить травяной (!) пол хижины, сохранившийся благодаря экстраординарным условиям. Связки стеблей и листьев, уложенные друг на друга, окружали центральный очаг. Корни у растений отсутствуют - очевидно, они были срезаны людьми. Найдены даже крошечные обугленные остатки верёвочек, которыми трава, вероятно, была связана в пучки. На такой мягкой постели древним охотникам, должно быть, очень сладко спалось.

История развития человека длится уже не более пяти миллионов лет, но не всегда люди имели такие комфортные жилища, как сегодня. Удивительно, но первобытные люди не видели в жилище средство укрытия от ненастья или холода, как ни странно, но такой цели гоминиды не преследовали. Если мы посмотрим на других представителей животного мира, то увидим, что у всех их тоже есть жилища, даже птицы вьют гнезда, а грызуны проделывают норки.

Первым видом жилища человека считается пещера. Пещеры найдены во многих уголках Земного шара и свидетельствуют о том, что в них кипела жизнь. Большая часть историков приводит в доказательство жизни в пещерах следы от костров, многие из них горели десятки, сотни и тысячи лет, обогревая жителей своим теплом и защищая их опасных хищников. В каждой пещере заселялось по несколько десятков человек, таким образом, их можно назвать первыми коммуналка, изобретенными людьми. Казалось бы, факты, указывающие на то, что именно пещера была жилищем первобытного человека, являются бесспорными, однако в последние годы появилась группа историков, утверждающих, что пещера выступала в качестве культового места. Имеются данные свидетельствующие о ней как о месте содержания умерших предков и черепов. Часто встречались случаи постройки жилищ на входе в пещеру, но не в них самих.

В поддержку этого предположения можно привести неопровержимый факт того, что не в каждом регионе земли есть пещеры, но тем не менее человек расселялся практически везде, в том числе в степных зонах, где не было скал и пещер. Эти же источники повествует о шалашах, располагавшихся вначале на деревьях, а потом опущенных на землю, как о первых жилищах. Каркасом служили ветки, а обносились они шкурами диких животных. Такие жилища были небольшими - всего 2-2,5 метра в диаметре. Жилища первобытного человека не были постоянными, так как люди были вынуждены постоянно перемещаться с одного места на другое в поисках растительной и животной пищи.

Позже, в эпоху ледника, появляются землянки и полуземлянки. Они уже были жилищами в полном смысле этого слова. После того как ледник начал отступать, стали уходить вслед за ним и крупные шерстистые животные, являющиеся основным объектом охоты. Они-то и привели первобытных жителей Евразии в места сурового северного климата. Здесь люди были вынуждены строить постоянные жилища и укрываться в них местного холода. Однако, не только на севере стали появляться постоянные землянки и полуземлянки - их начали строить во всей ойкумене. Эти жилища возводились в зависимости от климатических условий на 5 и более лет. Их прекращали использовать тогда, когда подгнивали опорные столбы, на которых держалась крыша. Теперь коротко об этих видах жилищ.
Полуземлянки. Сооружался подкоп на полуметровую глубину, затем в землю вбивались толстые ветки деревьев или кости и бивни мамонтов - они выступали в роли стен, утепленных шкурами и листвой. В центре находился очаг, обложенный камнями, а вся поверхность пола была засыпана толстым слоем песка и выступала в роли одной большой лежанки.

Землянки. Сооружался котлован, иногда глубиной до метра. Стены уже делались не из веток, а из бревен. Свод держался за счет вертикальных столбов по периметру жилища. Крыша покрывалась корой деревьев, затем устилался дерн и сверху производилась земляная насыпь толстым слоем. Окон не было, выход был один, чаще всего "смотревший" в сторону реки. В таком помещении проживало в среднем 20-25 человек. Понятно, что ни о каком комфорте не было и речи: внутри было темно, душно и сыро.
Таким образом, мы пришли к выводу: факт, доказывающий всему миру то, что пещера явилась жилищем первобытного человека, не совсем точен. Люди селились на входе в пещеру, а саму ее использовали для других целей. Касаемо всевозможных шалашей, выяснилось - именно эти постройки сооружались человеком с самых древнейших времен, а у некоторых народов они и по сей день выступают в роли основного жилища.

Жилище и хозяйственные постройки

Сама природа славянской прародины непрестанно вынуждала славян заботиться о строительстве жилищ и крытых хозяйственных построек для защиты от холода, дождя и ветров. Славянские постройки прошли путь, аналогичный доисторическому развитию дома в остальной, лучше изученной части Европы - центральной и северной. Славянские постройки первоначально также представляли собою котлован, вырытый в земле на глубину до метра и более и непосредственно прикрытый крышей из прутьев, листьев, камыша, дерна и глины. Такие же ямы делались и для хранения запасов зерна. Конструкция жилища, точнее кровли его, могла быть легче или тяжелее в зависимости от длительности пребывания семьи на избранном ею месте. Образ жизни славян, как мы еще увидим в главе VIII, долгое время, вплоть до исторического периода, оставался динамичным, поэтому срок пребывания на избранном месте мог быть коротким и ограничиваться, например, одним лишь летом или быть более длительным - до 1–2 лет.

Рис. 37. Вид на село, состоящее из землянок, в окрестностях Лома в Болгарии (по Мрквичку)

Такие же жилища, аналогичные жилым ямам в остальной части Европы, мы с древнейших времен наблюдаем и на территории, заселенной праславянами. Мы даже видим, что славяне еще в конце языческого периода и в первое время после принятия христианства строили их, пожалуй, даже более основательно. Более того, с такого рода постройками мы встречаемся и в XIX веке в некоторых местах Балканского полуострова, Польши и России, где они называются ziemianka, землянка, земуница , то есть жилище, вырытое в земле, - название, наряду с иранским kata , из которого образовалось общеславянское хата . Бесспорно, этот термин древний и общеславянский. В некоторых местностях над вырытым котлованом возводились низкие стены из стволов деревьев, обмазывавшихся глиной, и в этих случаях над стенами поднималась кровля. Внутри наиболее примитивных жилищ посередине находился очаг, дым от которого выходил через обыкновенное отверстие в крыше, а вокруг очага у стен землянки возводились низкие глиняные лавки, служившие как для сиденья, так и для сна.

Таких жилых ям размером 1,5–4 метра, относящихся к VIII–X векам, в славянских землях было найдено много. Подобную же хижину, очевидно, имел в виду и восточный источник IX века, из которого заимствовали свои сведения Ибн-Русте и анонимный Персидский географ, говоря о подземных славянских жилищах. Ибн-Русте описывает такую землянку как подземную баню с остроконечной кровлей, но нет сомнения, что такое описание может относиться и к жилому дому. Персидский географ говорит лишь следующее: «Зиму славяне проводят в ямах и подземных хижинах». Другими, более подробными известиями, относящимися к древнему периоду, мы не располагаем. Прокопий и легенда о св. Димитрии упоминают лишь убогие хижины (???????, ???????, ?????, ??????) славян, и если Маврикий говорит, что славянские жилища имеют много выходов, то это явная ошибка, так как это могло относиться только к входам всей огромной усадьбы, а не самого жилища. В отношении западных славян мы располагаем известиями лишь с конца языческого периода, но уже Гельмольд подтверждает убогость славянских хижин, построенных из жердей, а Герборд подтверждает то же и в отношении славянских жилищ на Руяне, хотя, с другой стороны, в поморских областях, по-видимому, из-за недостатка места на городище, окруженном валом, уже получили развитие деревянные этажные дома. Наряду с этими подземными жилищами, дополненными деревянными наземными конструкциями, славяне, разумеется, строили и легкие, без котлована в земле, хижины, со стенами, сплетенными из прутьев. Такая хижина выглядела примерно так же, как и пастушеская колиба или куча в горах Балканского полуострова или на Карпатах.

Планы и внутреннее устройство славянских жилищ X–XI вв. в Киеве и Белгородке А, С, D, E - из Киева, из усадьбы Петровского; B, F - из Белгородка; C2 - внутренняя стена, служащая перегородкой в доме C1.

Однако, несмотря на то, что описанные выше примитивные формы славянских построек сохранились и по нынешнее время, было бы ошибкой полагать, что жилище славянина в своем развитии не пошло к концу первого тысячелетия далее примитивных землянок и шалашей. Во-первых, раскопки, которые произвел в последние годы своей жизни хранитель киевского музея В. В. Хвойко в Киеве и Белгородке, раскопки Н. Макаренко в Монастырище у Ромен, а в меньшей мере и западнославянские находки у Гасенфельда, относящиеся отчасти уже к X веку, показывают, что как конструкции славянского жилища (сени, верхний этаж), так и его внутреннее устройство (печь вместо открытого очага) получили дальнейшее развитие. Во-вторых, исторические известия и ряд древних общеславянских терминов, сопоставляемых с основными формами современного и древнего славянского жилища, также подтверждают, что славянское жилище в IX–X веках, если хозяин его располагал достатком (не говоря пока о князьях), действительно достигло значительного развития. Жилище бедных славян, разумеется, еще долго оставалось примитивным и простым, а местами оно даже и теперь сохранилось в том же виде, в то время как развитие обычного дома пошло по совершенно иному пути.

Рис. 39. Землянка с печью. Раскопки у села Монастырище близ Ромен (по Н. Макаренко)

Первым этапом в развитии славянского жилища явилось новое небольшое помещение у входа, служившее одновременно и для защиты жилой комнаты от непосредственного воздействия дождя, снега и мороза. Это небольшое помещение, называемое ныне сенями, возникло либо как результат того, что жилище было разделено внутри стеной, отделявшей жилое помещение с очагом от сеней, либо в результате того, что у входа в землянку и колибу делалась крытая, в местностях с суровым климатом глухая, пристройка, в результате чего и возникли сени снаружи жилища. Для древних славянских жилищ X и более ранних веков (Гасенфельд) характерны крытые сени обоих типов, и оба эти типа мы можем проследить и в современном славянском доме. Мы можем всюду предполагать, что эти два вида сеней появились в славянских постройках самостоятельно и скорее всего уже в течение первого тысячелетия н. э. Двумя древними славянскими названиями для них были сени (от слова сень ) и притворъ (от слова притворити ). Оба термина засвидетельствованы в письменных источниках уже с X века.

Таким образом, оба типа сеней имелись уже в землянке. Как только славянское жилище поднялось над землей, изменились и сени обоих типов и их прежнее назначение, когда они были лишь несущественной, имевшей подчиненное значение частью жилища, служившей для защиты внутреннего помещения жилища от непогоды. Сени превратились в большое, имеющее самостоятельное значение помещение для хранения вещей, содержания скота и даже для пребывания в нем человека в летнее время.

Рис. 40. Великорусский дом с избой и сенями в Боровичском уезде Новгородской губ.

В древней Руси уже в X–XI веках сень (обычно во множественном числе сени ) являлась большим помещением, так как в сенях ели, принимали в них гостей, и они были соединены с каким-то помещением вроде галереи на втором этаже, куда можно было взобраться по лестнице. Упомянутые уже раскопки В. В. Хвойко, в результате которых были вскрыты лишь небольшие жилища, все же показывают, что сени являлись большим помещением внутри дома. При этом письменные источники определенно отличают холодные сени от другого помещения - истбы (см. о ней дальше), в которой имелся очаг и печь. Таким образом, отличительной чертой сеней является отсутствие очага, и этот признак славянских жилых построек остался для них характерным и по нынешний день. Такие сени имеются в славянских жилищах на западе и на севере, включая земли словаков и словинцев. Древний термин сень , как правило, сохранился. В отдельных местностях он, однако, заменен новыми названиями, как заимствованными главным образом из немецкого, так и местными, из которых наиболее интересным является загадочная вежа . Только древние жилища хорватов, сербов и болгар не знают сеней, а перешедшие к ним новейшие формы их заимствованы, а вместе с ними перешли чужеземные, главным образом тюркские, названия. Я объясняю это тем, что южные славяне ушли со своей северной прародины еще до того, как сени и горница развились там в значительную и необходимую часть жилища. А до тех пор, пока славяне находились в постоянном движении, пока они не начали строить больших прочных и постоянных жилищ, эти части жилой постройки надлежащего развития получить не могли. Небольшое древнее крыльцо могло развиться в сени лишь позднее (а переход к прочной оседлости падает главным образом на VI–IX века), однако к этому времени, а в ряде случаев и задолго до него южные славяне отошли к Дунаю и за Дунай. Только этим можно объяснить, почему древний тип южнославянских землянок не развился в дом с большими сенями, а остался лишь «кучей» с небольшими перегородками или чердаком.

Так выглядело славянское жилище, когда из врытой в грунт землянки оно развились в наземную постройку, и первой ступенью в этом его развитии и было помещение с очагом посередине, а впереди - отделенные от него большие просторные сени. А. А. Харузин предполагает, что первоначальное название жилища такого типа было у славян куча, коча (от праславянск. k?tja, древнеболг. к?шта). Доказать предположение А. А. Харузина нельзя, но возможно, оно и правильно.

Наряду с сенями в доме вскоре появляется также и навес, который пристраивался к дому снаружи у входа и, следовательно, означал лишь закрытый вход в жилище, а не помещение, отделенное изнутри. Этот тип постройки мы также можем проследить в южнорусских землянках, вскрытых В. В. Хвойкой. Когда сени славянского жилища развились во внутреннее обитаемое помещение, то снова и в еще большей степени появилось стремление защитить вход в сени крытым навесом и дополнить жилище новыми сенями (передней) или крыльцом . Однако такая пристройка - результат уже позднейшего развития, и хотя не следует полагать, что она возникла под чужеземным влиянием, поскольку причины возникновения ее были вполне естественны, все же примечательно, что древний славянский термин притворъ , как правило, исчезает, а эта пристройка у северных славян часто получает немецкие, а на Балканах - турецкие названия. Время возникновения этих названий, за некоторым исключением, пока не известно, но нет сомнений, что, по крайней мере, русское крыльцо у сеней существовало уже в XI веке, и поэтому весьма вероятно, что удлиненный скат крыши и поддерживавшие ее столбы - довольно древний мотив славянского дома. Сюда же, вероятно, относится и балканский trem .

Следующее значительное превращение славянского жилища произошло уже накануне X века, и на этот раз под чужеземным влиянием. Это было образование внутри жилого дома избы с печью, а вскоре затем и кухни.

Первоначально в праславянском жилище огонь разводился только в открытом очаге, находившемся в жилом помещении, а присоединенные к этому помещению сени, как мы видели, были холодными, без очага. Однако наряду с этим необходимо отметить, что в русских жилищах, вскрытых Н. Макаренко (рис. 39) и В. В. Хвойко, над когда-то открытым очагом уже имелся глиняный свод, под которым и разводился огонь. «Печь», построенная таким образом, могла служить не только для равномерного обогревания жилища, но и для выпечки хлеба. Одновременно мы читаем в источниках, что русские славяне помещение с печью в X–XI веках называли истъба, изба или уменьшительным истобъка . То же относится и к западным славянам. Правда, археологически она у них пока не засвидетельствована, но зато дошедшие до нас письменные источники X века свидетельствуют, что подобная истба (чешск. jizba ) была уже известна. То же можно сказав и о современных им болгарах.

Рис. 41. Три стадии развития словацкого дома в Западных Карпатах

Рис. 42. Схематический разрез дома в Боснии (по Мерингеру)

Эта истъба - изба древнеславянского жилища, по общему мнению лингвистов, - является не чем иным, как верхненемецкой stube , скандинавской stofa , которая, как мы знаем из источников, была известна в Германии еще до X века в качестве помещения для бани, где находилась крытая печь, разогревавшаяся и поливавшаяся водой для получения горячего пара. Если потом и у славян появляется также название stube > истъба в смысле печи для бани и вообще теплого помещения, то есть появляется не только новое название, но и новая вещь, то можно не сомневаться, что оба они - вещь и название - были заимствованы славянами и на этот раз, пожалуй, у своих соседей, немцев и скандинавских германцев, причем заимствованы еще до X века, так как в X веке они засвидетельствованы уже у трех славянских народов: у чехов, русских и болгар. Германская stube была известна славянам, по-видимому, еще до X века; сначала они знали ее как баню, а затем и как теплое жилое помещение, которое и получило распространение во всех славянских землях. Подтвержденная источниками, относящимися к X веку, значительная распространенность избы - от Чехии на западе вплоть до Киева на востоке и Болгарии на юге - показывает, что славяне знали ее задолго до X века, и я полагаю, что изба появилась в славянском жилище не позднее чем в V веке, когда славяне уже засвидетельствованы на границах франкской державы. У западных славян наряду с появлением избы с печью мы наблюдаем еще одно новшество: печь в новой избе затапливается не из самой избы, а из сеней, через специальное отверстие. У этого печного отверстия, через которое закладывались дрова и выбиралась зола, естественно, возник на специально возведенном основании новый очаг. Одним словом, рядом с печью в избе возникает новый очаг также и в сенях, и тем самым сени превращаются в кухню. Вместо первоначального славянского жилища с холодными сенями и теплым жилым помещением возникает дом с двумя очагами.

Немецкие этнографы объясняют все эти изменения германским влиянием: на Руси - скандинавским (Рамм, Лютш), а у западных славян - франкским (Геннинг, Мейтцен и чех Мурко). Отсюда возникли и обычно употребляемые термины для определения характера жилища: «франкское», «верхненемецкое», затем «zweifeuriges Haus» или «K?chenstubenhaus». Только балканские славяне в Далмации, Герцеговине, Черногории и в части Македонии, то есть в западной части Балканского полуострова, переняли романский тип дома с одним очагом у стены и дымоходом, подымающимся над крышей.

Рис. 43. План сербской двухкамерной кучи

Немецкие исследователи полагают, что изба и кухня образовались в результате того, что в славянском жилище к сеням в качестве новшества присоединена была готовая франкская stuba. Таким образом, основным помещением, где находится очаг, они считают сени. В принципе можно согласиться с тем, что возникновение избы и кухни связано с франкским влиянием, на что указывает территориальное размещение видоизмененных жилищ, затем немецкие названия stube > истъба, chukh?na (из средневековой латыни coquina) > кухня, kammer (лат. camera) > комора , а также ряд названий для архитектонических деталей внутри жилища и новых кухонных принадлежностей. Однако в отличие от немецких исследователей происшедшие изменения я объясняю совершенно по-иному. Я полагаю, что немецкое влияние на развитие жилища следует разбить на две стадии. На первой стадии славяне познакомились с немецкой избой, с печью, служившей баней, но они не присоединили ее к сеням с очагом - сени первоначально были без очага, - а лишь перестроили и изменили по ее образцу свое жилое помещение с очагом, свою «кучу». Эти изменения по указанным уже выше соображениям должны были произойти задолго до X века, как я думаю, не позднее чем в V веке. Кухня у западных славян стала появляться лишь на второй стадии, а имении с X века, в результате того, что в холодных сенях под влиянием франкских образцов славяне начали строить новый очаг, а печь в избе они начали строить из кафеля и затапливать ее из сеней с нового очага, что и придало ей франкский характер. Но это превращение сеней в кухню произошло не ранее XI века, причем оно имело место уже не у всех славян; в частности, оно не произошло у русских и у части поляков и словаков, у которых сени остались холодными.

Скандинавское влияние на великорусское жилище сказалось не только в том, что с ним пришла stofa, но и в другом важном изменении: жилая постройка поднялась над нижним этажом (так называемым подпольем) до второго этажа. Насколько сильным было при этом скандинавское влияние на древнерусские жилище, указывает ряд новых деталей и названий, о которых дальше еще будет речь. Заслугой Карла Рамма является то, что он установил это влияние.

Последним большим изменением в плане славянского дома, также начавшимся в конце языческого периода, является присоединение еще одного, то есть третьего, помещения к жилому дому, уже имевшему сени + избу, а именно помещения, которое не имело очага и служило как в качестве хлева и места для хранения необходимых в хозяйстве вещей, так и места для сна, особенно для молодежи и новобрачных. Проблема создания такого помещения древними славянами была разрешена таким путем, что рядом с собственно жилищем строили меньшее помещение, без очага; древнеславянским названием этого помещения была клеть . С течением времени эту клеть стали пристраивать к жилищу, но не со стороны избы, а со стороны сеней таким образом, что позднее возникла новая, ставшая основой, трехчленная схема славянского дома, включившего в себя три смежных помещения: клеть (позднее называлась коморой ) + сени + изба .

Первоначально двери в клети делались на любой стороне, но позднее, когда клеть была пристроена к жилищу, в клеть вели двери из сеней. Вскоре клеть была разделена и в горизонтальной плоскости - на два этажа; на верхний этаж можно было взобраться по приставной лестнице. Описанное здесь развитие клети подтверждается большим распространением среди славян аналогичных построек на различных стадиях их развития, а также и древними известиями. В частности, на Руси клеть засвидетельствована в Киевской летописи под 946 годом, где она упоминается впервые, затем в «Житии св. Феодосия», пандектах Антиоха, ряде других источников XI века и, наконец, в «Русской правде», в которой перечисляются наказания за воровство из клети и т. п. Эти свидетельства показывают, что клеть возле дома служила кладовой, хлевом и жилым помещением и что в ней появился затем верхний этаж для складывания сена и зерна, в то время как другие вещи и скот находились на первом этаже. Верхнее помещение в клети, куда взбирались по приставной лестнице, уже тогда называлось горницей .

На западе древняя клеть под немецким влиянием потеряла свое славянское название, заменившееся чужеземным, главным образом латино-немецким kamara > kammer > славянск. комора . Только в Чехии и Силезии сохранился местный и древний термин сруб .

Полное развитие клеть получила на Руси и на Балканах у сербов, которые, несомненно, строили ее уже в VI и VII веках, когда они пришли на Балканы. Здесь, на Балканском полуострове, и в России она и поныне существует рядом с жилым домом, сохранившись в качестве отдельной постройки (хотя и находящейся с ним под одной крышей). Мы видим, что повсюду клеть является как кладовой, так и холодной избой без очага, специально предназначенной для молодоженов. В Сербии в хозяйствах задруг вокруг родной кучи стоит столько клетей, называющихся здесь клет, клит, клиjет или также ваjат, зграда, колиба, смаjа , сколько имеется женатых членов задруги .

Поэтому не подлежит сомнению, что на Руси и на Балканах уже в X и XI веках у славян имелась специальная постройка без очага и без печи, которая служила кладовой, хлевом и помещением для сна, и что позднее, соединив ее с жилищем (со стороны сеней), славяне превратили клеть в составную его часть. В отношении западных славян мы не располагаем такими древними свидетельствами, но и у них развитие клети, очевидно, было таким же, с той лишь разницей, что как здесь, так и потом на юге, на Балканах, древний термин клеть стал исчезать и заменяться другими названиями, а превращение клети в небольшую жилую горницу происходило быстрее. Эта горница в коморе, поскольку в ней не было ни очага, ни печи, всегда была более чистой и светлой, откуда и возникли термины «белая», «светлая» или «небольшая», а также понятие «летней избы», отличавшейся от старой зимней избы - «большой» и «черной». Помимо этих терминов и наиболее часто используемого термина комора , историческое развитие славянского жилища вообще приводит к заимствованию и ряда других терминов: на западе - немецких, на юге - греческих и тюркских, однако проследить их здесь не представляется возможным. На севере Руси опять-таки сказалось скандинавское влияние: на сени и клеть, согласно Рамму, перешли названия чуланъ и шолнушъ .

Так я представляю себе возникновение и развитие славянского жилища. Однако типичное древнеславянское жилище было еще не трехчленным (комора - сени - изба), а лишь двухчленным (сени - изба), а клеть, как правило, находилась рядом и была отдельным помещением. О том, что начал появляться и второй этаж, я уже упоминал выше. Так, по крайней мере, было на севере России и в портовых городах балтийских славян, где и без чужеземного влияния для постройки этажных домов имелись достаточные основания, так как дома теснились на территории сравнительно небольшого, огороженного валом городища. Однако на Руси, на север от линии Валдай - Вязьма - Калуга - Рязань, мы отмечаем не только горницу в клети, но и появление в доме, без необходимых на то оснований, второго этажа. А поскольку он носит на себе и другие следы скандинавского влияния, например упомянутый уже шолнушъ, чуланъ , затем ярус - этаж, голбец - ход в полу, ведущий на первый этаж, шелом - конек на крыше, полати и пол - лавки для сна, К. Рамм полагал, и, как я думаю, вполне обоснованно, что здесь имело место сильное скандинавское влияние, пришедшее, очевидно, со скандинавскими русами в IX и X веках, и что под этим влиянием северорусский дом уже тогда поднялся до второго этажа над низким или более высоким подпольем, в котором помещались хлев и кладовая.

Здесь же следовало бы указать, что наряду с частными жилищами уже в конце языческого периода появились и дома общественного назначения, в которых могли расположиться приезжие купцы (гости) и где местные жители могли выпить квасу или медовины. Уже в IX–X веках мы встречаемся с терминами гостиница, господа, кърчьма , соответствующими греческ. ???????????, ??????????, ?????????, а с XI века существование заведений, где продавались опьяняющие напитки, засвидетельствовано и прямыми известиями. Поскольку при общеизвестном гостеприимстве древних славян всякий приезжий гость мог остановиться и получить угощение в любом доме, возникновение этих домов общественного назначения следует объяснять римским и византийским влиянием, распространявшимся самими купцами. Так, например, русские купцы уже в X веке имели свой гостиный двор в Константинополе, и такие же дома они, по сообщению Ибн-Фадлана, строили себе в Булгаре на Волге. Не подлежит сомнению, что в корчмах, как только гости напивались, становилось весьма шумно. Поэтому уже в 1039 году под страхом суровых наказаний чешский князь Бржетислав запретил их, а летописец Козьма Пражский (II, 4), одобряя это, отмечает, что «taberna est radix omnium malorum». Один из источников XI века упоминает и о волокитстве за корчмарками.

Другим видом домов общественного назначения, в которых собиралась поморянская шляхта для бесед, игр и выпивок, были в Щетине контины (contina), которые описал Герборд (II, 32).

Княжеский дом . Описанное нами выше древнее славянское жилище было обычным жилищем простого крестьянина. Само собой разумеется, что, например, богачи, шляхта, русские бояре и прежде всего, конечно, князья строили дома значительно большего размера с большим количеством помещений, даже если для строительства таких домов они и не приглашали иноземных мастеров, хотя имеются свидетельства и этого.

Такой княжеский дом был, во-первых, значительно больше - у князей было много челяди, дружина и гаремы жен, - кроме этого, в нем было большое число помещений: наряду с основными жилыми помещениями и сенями имелся и ряд других, в которых обычно сельское жилище не нуждалось. Так, в русских дворцах имелись большие хранилища для денег и мехов, большие подвалы, в которых стояли бочки с медом и пивом, ряд клетей для хранения запасов продовольствия, бани, уборные и, наконец, тюрьмы. Сени представляли собой просторное помещение на втором этаже, и входом к ним служила лестница. Особенно большими сенями, предназначенными для пиршества князя и его дружины, была первоначально гридница, упоминаемая в Киевской летописи уже под 996 годом, которая, как показывает само название, по-видимому, являлась имитацией северогерманских парадных сеней, то есть просторного зала, потолок в котором поддерживался столбами. Подобные специальные сени для пиршеств (stupa, pirale) упоминаются у балтийских славян, например в княжеском дворце в Волине. На западе аналогичным помещением для княжеской челяди, очевидно, была дворьница , так как немцы переняли этот термин уже в средние века, образовав из него древненемецкое turni , средневерхненемецк. - durnitze, d?rnitze , в Вендланде - dwarneiz . Ряд специальных терминов возник и для спальни (одрина, повалуша, ложница , а у восточных и южных славян чертогъ , от персидского c?rt?k). Для гаремов же строились башни в несколько этажей, так называемые теремы, тремы . Хотя Г. А. Ильинский и считал этот термин славянским, однако его можно скорее связать с византийским????????. Во дворце киевского князя теремной двор упоминается уже под 945 и 980 годами. О банях мы уже говорили выше.

В результате археологических раскопок в некоторых местах были вскрыты древние княжеские дворцы: например, в Чехии - в городах Болеслав, Левы Градец, Либушин, Будчи, Врацлав, в России - в Чернигове, Суздале, Владимире, Новгороде, Киеве и Белгороде. Однако результаты раскопок в Чехии оказались незначительны, а сообщения о раскопках, произведенных русскими археологами, - недоступны. Раскопанный лучше других и хорошо описанный княжеский дворец в Абобе у Шумна (Болгария) является памятником болгарско-византийского зодчества IX–X веков и образцом славянских дворцов служить не может.

Свое жилище славяне называли древним индоевропейским и общеславянским словом домъ , однако наряду с этим они заимствовали у германцев слово хызъ, хыжа < hus, buda < buode, котъ < cot , у иранцев слово хата < kata , а у греков, причем уже в древний период, слова колиба и халупа < ??????, которые всегда обозначали небольшие домики легкой постройки. Славянским термином, который первоначально также означал дом, является старослав. храмъ , русск. хором , засвидетельствованный уже с конца IX века, а также праславянск. k?tja , древнеболг. к?шта . Не исключено, что последний термин первоначально означал однокамерный славянский дом. В ходе исторического развития первоначальное значение некоторых этих терминов изменилось, сузившись до обозначения одной лишь избы, в то время как понятие «изба» расширилось и в отдельных местностях стало употребляться в значении всего дома. В чешском, а также и в русском языках слово «храм» означает теперь церковь, костел.

Двор . Постройки, предназначенные для чисто хозяйственных целей, образовывали вместе с жилым домом двор (старославянск. дворъ ), огороженный либо естественной зеленой изгородью, либо забором, сделанным из жердей или досок (ограда, заграда, плотъ, оплотъ ), входом в который служили ворота (врата ).

Уже с древнейших времен обязательной принадлежностью двора были, наряду с жилищем, ямы для хранения зерна, ямы для кухонных отбросов и специальный загон для скота. Остатки таких сооружений доисторического периода можно проследить по всей Центральной Европе. Однако задолго до конца язычества у славян они уже исчезли, и хотя такие ямы в X и XI веках еще и употреблялись для хранении зерна и для отбросов и строились они примерно так же, как и в доисторические времена, однако взамен их в употребление уже вошли наземные кладовые, а также крытые хлевы для скота. Появляются даже крытое гумно и овин для сушки зерна и плодов, и все это уже в качестве самостоятельных построек.

Кладовые строились либо в виде плетенного из прутьев шалаша (кошъ ), подобно тем, какие еще и теперь встречаются на Балканском полуострове и в русской части Галиции, либо в виде глиняных мазанок, встречались также деревянные из крепко сбитых бревен. В таких кладовых всегда имелись двери, запиравшиеся даже на ключ, свидетельства чего имеются уже в XI веке. Для обозначения этих кладовых в нынешних славянских языках имеется ряд названий, как чисто славянских и локальных, так и заимствованных. С древних времен засвидетельствован термин житница (с X века), а для различных отделении внутри строения или для отдельных поставленных там ящиков для зерна - общеславянский термин сусек от праславянского сосекъ . Последующее развитие житницы было связано как с клетью и западнославянским срубом (см. выше, стр. 256), так и с самостоятельным хозяйственным строением, в котором молотили зерно в снопах. Место, в котором обмолачивали зерно, так называемое гумьно , первоначально находилось на дворе под открытым небом, однако поскольку необмолоченный хлеб также нуждался в укрытии от дождя, наряду с гумном очень скоро появился и навес, под которым, естественно, начали хранить и обмолоченное зерно. Так житница образовала с гумном одно целое, в результате чего возникло строение, на которое перешло, с одной стороны, старое название гумно , а с другой - немецкое название stadal (из которого образовалось чешское stodola) или scheune (словинское и хорватское skednj, ?kadanj ). Такие строения наряду с током (horreum ) упоминают латинские источники XII века.

Хлев для содержания крупного рогатого скота первоначально представлял собой повсюду простой загон без крыши. Однако суровая зима в славянских землях заставляла прибегать к более серьезным мерам для защиты скота от холода и непогоды, что и привело к строительству специального деревянного здания с наглухо заделанными стенами и кровлей над ними. Общеславянский термин для такого строения - хлев - перенят от готского hlija (?????) или от hlaiw (?????), и весьма вероятно, что обычай строить рядом с жилищем и специальный навес для скота возник под германским влиянием. Однако первоначально славянское хлевина означало жилье для людей вообще и помещение для скота.

Рис. 45. Гуцульская сушильня (по Шухевичу)

Важным и интересным по своей конструкции сооружением была сушильня для зерна и, очевидно, также и для плодов, называвшаяся в древней Руси, да и в других местах овин . Влажный хлеб, а по-видимому, и плоды складывали внутри овина на щиты из плетеных прутьев, под которыми разжигался огонь, которому еще в XII веке простой народ возносил языческие молитвы. Я уверен, что конструкция овина в общем была такой же, как и устройство примитивных приспособлений для сушки снопов, какие еще встречаются в России. Они представляют собою яму для разведения огня, над которой возводится примитивное деревянное строение, в котором крестьяне и теперь охотно сидят и спят у огня.

Последней известной нам самостоятельной деталью славянской усадьбы является одрина , засвидетельствованная в древней Руси с X века. Скорее всего это было наземное строение, какой-то навес, под которым складывали сено, а то и спали, вследствие чего термин одрина и одр позднее перешел в России на спальню и ложе. Первоначальное его значение таким не могло быть, так как нельзя предполагать, что в конце языческого периода у славян уже были отдельные спальни, если только одрину не отождествлять с клетью. Этимологически слово одр , по всей вероятности, скандинавского происхождения и указывает на какое-то наземное деревянное сооружение.

Внутри двора в удобных местах выкапывались колодцы, обкладывавшиеся бревнами. Такие четырехгранные колодцы глубиной до 15 м, относящиеся ко времени княжения великого князя Владимира, были найдены в Старой Ладоге и Белгородке. Наряду со славянским термином студенець уже в древнейших источниках появляется и термин готского происхождения кладезь, кладеньць (от kaldinga ).

Строительное искусство и внутреннее устройство дома . О строительном искусстве славян и отдельных деталях описанных здесь построек, датируемых периодом, предшествовавшим XI веку, мы знаем очень мало. Природные условия, в которых приходилось жить тем или иным славянским племенам, определили и характер строительного материала, использовавшегося в строительстве. Таким могли быть только глина, из которой возводились стены, и прутья и тонкие жерди, оштукатуренные глиной, или деревянные бревна, которые, как показывают остатки деревянных сооружений, раскопанных В. Хвойко в Киеве и Белгородке, путем особой рубки крепко соединялись друг с другом. Способы соединения бревен между собой были различны, и я полагаю, что сейчас еще преждевременно решать, какой из них по своему происхождению был славянским, а какой германским, перенесенным к славянам. В общем бесспорно, что конструкция сруба, то есть строения из ровных бревен, скрепленных между собой по углам по способу, называемому «в угол», является у славян весьма древним. Окна при этом были, разумеется, небольшими и представляли собой лишь несколько расширенные между бревнами щели. Интересно, что этимологически древнеславянское слово окно связано со словом око . Только в княжеских дворцах, о чем свидетельствуют дворец в Абобе и древнейший княжеский дворец в Киеве, уже в X веке окна были не только большими, но даже застекленными зеленоватым стеклом, импортировавшимся из Византии или Италии. Двери уже в конце языческого периода запирались либо на засов, либо даже на замок, снабженный ключом. Таких ключей и замков (ключь, замъкъ ) найдено много, и они обычно являются имитацией римских образцов.

Рис 46 и 47. Остатки деревянных стен в жилищах, вскрытых в Киеве в усадьбе Петровского (по чертежам В. Хвойко)

Крыша (древнеславянск. стреха ) всегда была достаточно отвесной, что объясняется климатическими условиями и стремлением не дать удержаться на ней обильно выпадающему снегу и дождям. Такие отвесные крыши упоминает уже Ибн-Русте в X веке. Детали конструкции крыши имеют древнюю общеславянскую номенклатуру; покрывались крыши дерном или соломой.

Следует полагать, что для древних славянских селищ, городищ и городов типичными были деревянные постройки. Каменные постройки славянам вплоть до X века вообще не были известны, если не считать те южные племена, которые в VI веке проникли на Балканы и к границам Италии и видели перед собой образцы римских и византийских построек. Отсюда же уже позднее, в IX веке, каменные постройки начали проникать дальше на север, где поэтому они назывались opus romanum . Естественно, что этот новый способ строительства был использован прежде всего для возведения выдающихся и дорогих построек, для строительства христианских храмов и княжеских замков, свидетельства чего мы имеем в Киеве времени княжения Владимира и в Болгарии в начале X века в замке у Абобы, поблизости Шумны. Так же было и в Чехии. И хотя во второй половине X века Ибрагим Ибн-Якуб был поражен видом Праги, построенной из камня, строительство стены из камня, скреплявшегося известью, являлось незадолго до этого чем-то совершенно новым, что видно из сообщения Козьмы Пражского, указывающего, что в 932 году народ отказывался возводить каменную стену opere romano вокруг замка Болеслава и кричал на князя: «Мы не умеем и не хотим, так как отцы наши ничего подобного не делали». Знакомство с постройками из камня, по-видимому, пришло вместе с христианством, когда св. Вацлав призвал из других стран для строительства пражского храма «artifices lapidum». По-видимому, у западных и восточных славян так было повсюду; всюду приходили чужеземные строители и рабочие и учили новому зодчеству из камня. И не удивительно, что с ними пришли и некоторые новые специфичные для каменного зодчества термины, в частности стена (ср. скандинавское sten , готск. steins ) и cihla (кирпич) от лат. tegula . До этого древние славяне строили из камня в лучшем случае лишь фундаменты, складывая камни насухо или скрепляя их глиной, но не известью.

Рис. 48. Русские очаги и печи IX–XII вв. (по Н. Макаренко и В. Хвойко) 1 - Монастырище (Полтавская губ.); 2, 3, 7 - усадьба Петровского (Киев); 4 - Витичево (Киевская губ.); 5 - Белгородка; 6 - Конунча (Канев); 8 - реконструкция печи и дымохода, произведенная В. Хвойко

Во внутреннем устройстве дома наибольшее значение имел очаг, точнее печь. Печь отличается от предшествовавшего ей открытого очага тем, что в ней огонь горит на приподнятом выступе под построенным над ним глиняным сводом, который, нагреваясь, не только сохраняет тепло внутри печи, благодаря чему она может служить для выпечки хлеба и других изделий, но и отдает тепло наружу, обогревая все помещение равномернее и дольше, чем открытый очаг. Такая печь появляется в древней славянской избе русского и западнославянского дома начиная с IX века, а поскольку вместе с ней одновременно выступает и само название изба, перенятое от германск. stube (см. выше, стр. 254), то вполне естественно, что славяне как избу, так и характерное устройство для ее обогревания, то есть печь, переняли на западе у германцев, к которым она пришла из Рима. Однако вопрос этот не так ясен, как кажется на первый взгляд. В частности, бросается в глаза то обстоятельство, что наряду с германской «избой» у славян для обозначения печи был и свой древний термин пець, пешть от слова пешти . И весьма возможно, что будущими находками, например в России или Польше, будет доказано, что печь была и в славянских жилищах задолго до X века, из чего мы должны будем сделать вывод, что она перешла к славянам непосредственно от римлян и греков еще до того, как славянам стала известна германская stube с печью, и до того, как они переняли последнюю. Первая печь, с которой познакомились славяне, служила, вероятно, не для обогревания избы, а для выпечки хлеба (отсюда и ее славянское название!). Однако все это вопросы, на которые нельзя дать ответ до тех пор, пока в нашем распоряжении не будет более точно датированного археологического материала.

Каркас печи часто был деревянным, но для того, чтобы дерево не загорелось от огня (хотя это все же случалось), его обмазывали глиной. Верхняя часть печи, как это видно по археологическим находкам в России, где засвидетельствован и общеславянский термин печного отверстия - устье, имела шарообразную или конусообразную форму или же делалась в форме четырехгранного ящика. Первоначально огонь разводился в избе перед печью, и лишь позднее под франкским влиянием очаг для приготовления пищи был перенесен в сени, а оттуда через печное отверстие огонь разводился и в печи, помещавшейся в избе. Древний тип очага и печи в избе удержался и до сих пор в примитивных хижинах карпатских горцев, а также в Польше и в России. Одна лишь древняя южно-славянская куча не имеет печи, и внутри нее находится только очаг, что дает основание предполагать, что южные славяне ушли с севера на юг еще до того, как там появилась печь. Уходя в I–V веках на юг, они на своей родине еще не знали печи, и поэтому я думаю, что печь у славян Прикарпатья получила широкое распространение лишь после IV века н. э., когда большая часть южной ветви славян уже была на Дунае. В отдельных случаях печь появляется и раньше за Вартой и за Карпатами, однако широкое распространение она едва ли получила ранее V века. Поэтому я пока не вижу оснований, как это делает К. Рамм, считать славянскую печь более древней, чем это указывалось выше.

Появление печи вело, вероятно, и к тому, что для славян типичным стало приготовление пищи в горшках, ставившихся у огня, а типичный для северных германцев способ приготовления пищи в котлах, подвешенных над огнем, исчез (хотя, разумеется, и не полностью). Отсюда также и древнее готское название котел (славянское котьлъ ), которое, по всей вероятности, перешло к славянам (готск. katils ). Огонь разжигался при помощи кремня и огнива. Форма славянского огнива в конце языческого периода хорошо известна благодаря многочисленным находкам в могилах, относящихся к этому времени, но читателей, интересующихся этим вопросом, я вынужден отослать к моей работе «Жизнь древних славян», где указано также, чем первоначально отличались от них огнива восточных кочевников, найденные в большом количестве в Южной Руси и Венгрии и имеющие, как правило, форму металлического, иногда граненого «О». Однако позднее и эта форма перешла к славянам. Первоначальное его славянское название было кресило, кресало от слова кресати .

Освещение избы, помимо огня от печи, обеспечивалось также горящим тростником и деревянными щепками, называвшимися лучь . Древним предметом является и восковая свеча (светя ), засвидетельствованная в X веке. У богатых людей были, разумеется, и масляные лампы, заимствованные у Византии или Италии.

Рис. 49. Огнива 1 - Тржебичка у Добржихова; 2, 3, 14 - Приладожье; 4 - Вид (Далмация); 5, 9 - Цико (Тольна); 6 - Раб; 7, 13 - Михельдорф на Кремзе; 8, 11 - Верхний Неман; 10 - Мала Добра (Земилин); 12 - Бодрогвеч; 15 - Пилин; 16, 17, 19, 20, 22 - Гнездово (близ Смоленска); 18 - Лейссовский млын над Одрой; 21 - Киев.

Рис. 50. Огнива восточных типов 1 - Андреевка; 2 - Гдов; 3, 4 - Черная Русь; 5 - Венгрия; 6 - Петроград.

В остальном внутреннее устройство избы нам известно очень мало. Если в ней и был стол, то первоначально он представлял собой низко положенную доску, вокруг которой усаживались обедавшие. Стол на высоких ножках является уже более поздним изобретением. Распространены были и скамейки (славянск. лава ), использовавшиеся для сиденья и сна, затем сундуки для вещей, а местами и специальное, сколоченное из брусьев ложе , для обозначения которого сохранились интересные древние русские названия, пришедшие к славянам из других стран и свидетельствующие, что специальные деревянные ложа для сна славяне видели как у германцев, так и в греческих домах. Название одръ истолковывается как заимствование скандинавск. etar . По мнению Рамма, и украинский полъ является не чем иным, как скандинавским pallr , означавшим нечто для лежания в stube, в отличие от которого великорусские полати , имевшие то же значение, являются явным изменением греческ. ????????, которое в различных значениях проникло к южным и восточным славянам. Также и русская кровать еще в древности была перенята от греческ. ??????????. Термин одръ появляется уже в древнейших литературных памятниках раньше, чем пол и полати , однако в древнем происхождении этих терминов сомневаться не приходится; можно скорее усомниться в том, является ли скандинавским по своему происхождению термин «пол».

Полы в домах делались из утрамбованной глины. Только в богатых домах пол покрывался деревянными досками (dolga) или даже плитками. Плитки, покрытые глянцевитым сплавом, В. В. Хвойко нашел в Белгородке не только в храме св. Апостолов, но и в одном частном доме, а также и на городище у Шаргорода. Образцы таких плиток были занесены с юга или Востока, однако уже в XI веке они имитировались в Киеве. Наконец, и стены дома как внутри, так и снаружи разрисовывались узорами и красками, следы которых были найдены, например, в России.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. ГЛАВА III. МОЕ ЖИЛИЩЕ И ЖИЛИЩА ДРУГИХ Дверь фабрики - тяжка, прочна, Внутрь открывается она; И дверь закрыта тем плотней, Чем изнутри напор сильней. А в спертом воздухе народ Мечту в простор безбрежный шлет, Где жаворонок песнь поет, Взлетая в синий небосвод. Сидней Ланьерnote

Из книги Походы викингов автора Стриннгольм Андерс Магнус

Глава двенадцатая Жилище и ежедневная жизнь Дома древних скандинавов во многом различались постройкой от нынешних. Дом составлял длинный четвероугольник, обе длинные стороны которого обращены были к югу и северу. В дом вели два главных входа: один - с восточной стороны,

Из книги Столица на костях. Величие и проклятие Петербурга автора

Глава 2 Миф о времени постройки Петербурга Этот ныне строящийся город будет когда-нибудь прекрасен. Персидский посол, 1830 СтроительствоИтак, все неверно - Петербург основан не 16 мая 1703 года. История о трех планах застройки Санкт-Петербурга, которые последовательно

Из книги Большой террор. Книга II автора Конквест Роберт

ДЕЛА ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ Допросы Розенгольца и Крестинского вечером 4 марта удовлетворили обвинителя. Оба показали, что они вместе с Рудзутаком и Гамарником стали руководящим центром всего заговора после ареста Рыкова и Бухарина в феврале 1937 года. Они будто бы связывали все

Из книги Невидимый флаг. Фронтовые будни на Восточном фронте. 1941-1945 автора Бамм Питер

Глава 15 Первое жилище Адама Дорога, по которой мы продвигались в сторону Краснодара, бывшего Екатеринодара, пролегала вдоль Азовского моря. Ранней осенью 1942 года вновь пошли дожди, и наша борьба с распутицей началась по новой. Пронизывающий северный или северо-восточный

Из книги Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей автора Резников Кирилл Юрьевич

Культурно-хозяйственные типы Под коренным населением Северной Америки обычно понимают индейцев и эскимосов Канады и США, но не индейцев Мексики и стран Центральной Америки. Это неверно, тем более, что индейцы северной Мексики мало чем отличаются индейцев Юго-Запада США.

Из книги Охотничье оружие. От Средних веков до двадцатого столетия автора Блэкмор Говард Л.

Из книги Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава автора Цветков Сергей Эдуардович

Глава 5 ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ЗАНЯТИЯ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН Охота и земледелие Византийские императоры Маврикий и Лев Мудрый писали, что славяне не любят земледельческого труда и предпочитают жить в бедности и спокойствии, чем в богатстве и труде. С исторической точки зрения это

Из книги Народ майя автора Рус Альберто

Хозяйственные занятия Как и другие аспекты цивилизации майя, хозяйственные занятия должны анализироваться в свете последних исследований, без боязни оспорить категоричные утверждения, успевшие превратиться в догмы, почитаемые длительное время без малейшей критики.

Из книги Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари автора Кузнецов Сергей Олегович

Глава 2 Марьинский лес, Зеленая мыза и другие усадебные постройки После смерти мужа графиня Строгонова переменила образ жизни. Прежде весьма общительная и успевающая всем отдать визиты, теперь Софья Владимировна избегала света и предпочитала находиться «в одном

Из книги Философия истории автора Семенов Юрий Иванович

4.2.6. Ячейки собственности, хозяйственные ячейки, иждивенческо-потребительские ячейки, хозяйственные организмы Все сказанное выше позволяет перейти к анализу ячеек собственности, представляющих собой важнейший элемент системы социально-экономических отношений.Когда в

Из книги Тонущие города автора Разумов Геннадий Александрович

Глава 2. ЦИКЛОПИЧЕСКИЕ ПОСТРОЙКИ ПРОШЛОГО ЖЕЛЕЗНЫЕ ВОРОТА КАВКАЗА Дорога от Махачкалы до Дербента проходит по узкой береговой полосе, огражденной справа крутыми отрогами Кавказского хребта, слева - пенистыми волнами Каспийского, моря. Пологий пляжный откос сложен

Из книги Человек третьего тысячелетия автора Буровский Андрей Михайлович

Производственно-хозяйственные цепочки Первобытный человек убивал мамонта – и ел. Находил вкусный корешок – и тоже ел. Для него не важна была переработка продукции, для него важно было извлечь необходимое из природных ландшафтов.Если приходится выменивать у соседнего

Из книги Памятники древнего Киева автора Грицак Елена